Бесплатный фрагмент - Озеро Неисцелимых

2004 r.

ОЗЕРО
НЕИСЦЕЛИМЫХ
Р О М А Н

Глава 1. НЕОНОВАЯ КРОВЬ

На мосту, который вел с проезжей дороги к центру сбора, появились разведчики. Они вдвоем продолжали свой путь за южной АЭС. Вокруг безликая пустошь, уходящая в небо. И ничего кроме блеклых серых облаков и серого песка.

Разведчики прошли до флигеля регистрации. За ним на фоне призрачной гряды холмов медленно вырисовывались постройки компании, исследующей дно высохшего озера. Стояла осень 2004-го, и в тени уходящего дня завершался второй поток разведки.

Все истощенные после длительной исследовательской программы, они долго стояли на бетонных блоках моста. А под ними — растянувшийся до бесконечности ров южного округа, кажущаяся пустота, из которой доносился свирепый рев ветра. Вихри холодного воздуха пронизывали их униформу, заставляя разведчиков дрожать. И те тряслись в ожидании ответа регистрационного аппарата.

Наконец, ворота открыли, и отряд двинулся вверх по каналу. Центр сбора представлял собой комплекс лабораторий для научной работы. С этой стороны рва уже виднелись белые многоэтажки, квартиры инженеров и рабочих, высокие трубы за ними и нависшая над центром холодная мгла.

Служащие штаба наблюдали, как приближались исследователи. Рядом, по главной дороге, грохотали и проезжали грузовики с инструментами магнитной разведки. Больше месяца — начиная с того момента, когда отряд отправился к горам южного округа — все в центре только и ждали данных о новой изученной территории. О свойствах породы южного хребта, или о возможных останках кораблей. И теперь отряд ученых, изучавших этот участок, вернулся в центр сбора.

Главная дорога тянулась к кирпичным домам, окруженным охладительными башнями. Вода, превратившаяся в направленный поток воздуха, поднималась над ними и растворялась вокруг. Там находился пункт руководства, где уже ждали разведчиков с результатами похода.

В комнату, где они оказались, проникал слабый холодный свет из окна. Серый кирпич проглядывал в одной полуразрушенной стене. А возле другой, выложенной плитами, были привинчены к полу две кровати. Напротив окна, за прозрачной завесой появились фигуры смотрителей.

— Сегодня уже займутся записями ваших магнитометров, — сказал один из них, войдя в комнату.

Второй держал в руках чистую одежду.

— Пока ваша форма на чистке, можете использовать эту… Значит, ваши результаты оказались положительными, и другие ученые остались в лагере?..

Наступило молчание, разведчики не смотрели на вошедших. В окне синева уступала вечернему мраку и рисовались горы, такие же молчащие, что скрывают свои тайны и историю от чужого взгляда. Потом каждый взял одежду и положил на свою кровать. Наконец, один сказал:

— Там сейчас Ламмерт и Руди.

После этого он уселся с курткой в руках и некоторое время не сводил глаз с офицеров. Тишина… Синяя полоска света совсем истаяла, и комнату заполнила мгла. Он опустил голову и начал одеваться.

— Эти квартиры оборудованы для зимнего сезона, — сообщил смотритель.

В центре комнаты на грязных ледяных плитах стояли осветители. Белые погасшие лампы вытянутой формы. Неон внутри стекла, искусственное пламя, которое не греет. Разведчик ощутил пульсирующую головную боль, и его начал разрывать кашель.

— Как вы себя чувствуете?..

Тишина.

— Ваш поход. Ни одна крупная экспедиция не обходится без болезней… Даже здесь, в округе, в синевато-пыльной пустоши, наши рабочие от раза к разу подхватывают инфекцию. Наверное, людям недостает солнца. Так что… — разведчик не шелохнулся, — В любом случае, вас ждет медицинское обследование.

Офицеры переглянулись. До разговора с руководством, где разведчикам придется доказывать пригодность изученной территории, оставалось меньше часа. И тот, что принес чистую одежду, теперь вышел из помещения.

— Вы готовы? Если прямо сейчас нужны лекарства или другая помощь…

Звук застегнутой молнии на куртке, вспыхнувшая искра в темной комнате. Он оделся и закурил, и вместе со смотрителем вышел на улицу. Та была освещена мачтами вдоль главной дороги. За ней бесформенное поблекшее синее пятно смотрело на разведчика, вышедшего из корпуса. Горы южного округа. Он вновь ощутил холод, а потом вернулись чувства…

Таким же поблекшим и бесформенным потоком. Злоба и горе, и ужас, разбивший их жизни. Застучали мачты под усилившимся ветром. Пустошь накрыло тяжелым громом. А в эту минуту другой, его напарник, оставался в одиночестве в заполненной мраком комнате штаба.

_________________________________________________________________

Разведчики спускались вниз по равнине, погружаясь в окутанное дымкой тусклое облако. Слепящая пустошь…

Научно-исследовательская группа, прибывшая на озеро, осваивала пустыню. Безликую котловину, полную развалин машин и судов. Строила лагеря и электростанции, катила водоканалы с берега и отправляла экспедиции, одна из которых вышла в 2004-ом к южной гряде холмов.

Отвесные железные стены из обломков кораблей прорывали толщу тумана, внезапно появляясь перед человеком и также внезапно исчезая у него за спиной.

Сквозь шум ветра разведчики слышали отдаленный голос диктора. Он сообщил о прибывшем в центр сбора отряде исследователей, об успехах в изучении кряжа южного округа и об оставшихся в том лагере разведчиках. Потом диктор сообщил о начале первого, утреннего потока и ожидаемой пасмурной погоде. Когда голос пропал, из радиопередатчика снова донесся шум.

И сливаясь с шумом ветра, подобно волне, сходящей с южных гор, накрыл бы это местечко, срезав какие-либо отпечатки жизни… И это не только про одиноких разведчиков в синевато-пыльной пустыне, идущих через железные развалины, но и о прошлой жизни, о самих развалинах кораблей, сохранивших в себе призраков былого времени, когда здесь шумел не ветер в пустыне, а шторм на воде.

Поток воздуха, вырывающийся из южных скал, накрывал равнину, шурша редкой серо-зеленой травой. Ветер не стихал, а ученым уже виднелись горы вдали. Разведчики шли по пустыне в поисках капли жизни.

Теперь в белой и необозримой котловине сквозь поглотившее ее марево показалась станция. Ламмерт выключил радиопередатчик, когда они дошли до нее. Рядом с одноэтажным зданием высилась сигнальная мачта, а на бетонной площадке стояли ящики с найденными металлами. Ученые зашли во флигель, плотно закрыв дверь и приглушив завывания снаружи.

Условия в пустыне меняются непредсказуемо, думал Ламмерт, и никто не знает, чем это закончится.

Тусклый свет падал на желтые прогнившие стены и старомодную мебель вокруг. Разведчики, не снимая верхней одежды, вошли в комнату, включили печь и рухнули на диван. Ламмерт почувствовал, как медленно слабеют его мышцы и зрение. Он проваливался сознанием в темный тлеющий призрак.

«На дне высохшего озера ничто не остается прежним. Все меняется… Это может произойти сегодня, или в любой другой день. Но может уже произошло».

Нарастающая головная боль. Темная тлеющая масса теперь перед ним, она в комнате и, кажется, во всей пустыне. Это общее чувство приближающихся изменений. Страх упущения.

Вой ветра, исчерпанный и слабый, еще доносился до ученых. Ламмерт взялся за радиопередатчик, в нем искривленно прозвучали координаты станции. После чего прибор стих, не воспроизведя больше ни звука. Разведчики просидели так долго, усталые и молчащие, не глядя друг на друга.

…Ламмерт проснулся, чувствуя озноб и жар, медленно различая очертания комнаты. Он вдруг понял, что находится здесь один. Вспоминая потом эти минуты болезни, он не раз замечал, как его окружение впадало в безмолвие. Немой ветер, стучащий за тонкой стеной. Разведчик, бесшумно чинящий сигнальную вышку.

Ламмерт поднялся, подошел к столу, на котором ему понадобились две таблетки и стакан воды. Он принял лекарство и отпил из стакана. Теряющий сон первый разведчик. Он не спит уже больше месяца и страдает от истощения.

«Немного естественного освещения не помешает. Сегодня днем облачно…»

Он отдернул штору, и его ослепила белоснежная пустыня. Ламмерт остановился взглядом на сигнальной башне. Возле нее стоял Руди в своем потертом зеленом пальто и копался во внутренностях мачты.

Вот уже больше часа, пока Ламмерт спал, он возился с передатчиком. Цепь таких мачт пролегала по всему южному округу, которые разведчики устанавливали для связи с центром сбора. Руди почти закончил, располагая лишь инструментами со станции, и готовился возобновить передачу. Их единственную связь с внешним миром через километры седой тлеющей массы, нависшей над дном озера.

К этому времени само движение ветра умерло. Комната станции залилась тишиной. Ламмерт вернулся на диван и слепо уставился на мерцающее мутное облако за окном, вдруг услышав громкий металлический скрежет.

И снова тишина… а после — шаги во флигели. Руди вошел в комнату.

— А! Ламмерт… Ты в порядке?..

— Ты починил вышку?

— Да. Пришлось поменять температурные датчики, — Руди сел, закрыл нижнюю часть лица воротником пальто и обхватил себя руками. Воздух медленно остывал вокруг него. Он посмотрел прямо на Ламмерта и добавил, — Но главное, теперь он выровнен по каналу И-лиен, и мы знаем, что центр сбора направит сюда второй поток.

— Значит, руководство дало добро, — помолчав, сказал первый разведчик.

Руди покачал головой, все еще укрываясь воротником и ощущая холод с пустыни. На мгновение его глаза возбужденно засияли, подобно неону внутри стекла, или искусственному пламени. Почти истлевшая надежда. Капля жизни в пустыне сознания… И только Ламмерт смотрел на эту тягу к жизни с отвращением.

Сколько раз он уже вел эту беседу, сколько раз смотрел на пустую надежду в глазах молодого разведчика. Всех их окутывал страх…

— Нам остается неделя, так? Исследовательская группа. Она будет здесь через неделю?

— Может больше, — ответил Ламмерт, — …Ты сам видишь, какая здесь погода. Наша сигнальная башня не выдержала холода. А теперь представь себе десятки огромных машин, с дорогой техникой, с хрупкими фильтрами для проб, и толпу трясущихся за эти приборы инженеров.

Ламмерт указал пальцем на слепящее окно, в котором белая и немая пустошь заглядывала им в глаза. Безликий и холодный труп озера. Сейчас там тихо, но Руди хорошо понимал, о чем говорит командир.

Стихия, опустошающая разум вместе с его последним пристанищем. Она накрывает пустыню в те ужасные дни, когда разведчики и начинают терять сон, когда они находятся в глубоком отчаянии, или уже не выносят тишины, потому что в этой тишине их разум рождает безумие. «Mors Ontologica». Боясь остаться наедине с самим собой, они цепляются за радиопередатчик, в котором в такие дни обычно звучит «Немного естественного освещения не помешает. Сегодня днем облачно…»

— Не сомневайся, они не будут торопиться, если дело касается их техники. А пока ты встанешь на полувахту смотрителем, — говорил Ламмерт, прерываясь на кашель.

— Торбен?

Первый разведчик приподнялся и расстегнул пальто, он оставался в нем все это время. Еще прокашлявшись, Ламмерт продолжил:

— Торбен в разведке. Он должен спуститься дальше, за южные хребты.

Руди не ответил, спустя несколько минут Ламмерт включил радиопередатчик.

Глава 2. ХРЕБТЫ И ТАЙНЫ

Гроза и тучи. В пустыне высохшего озера тлела ночь. Затухала и дымилась, медленно исчезая и оставляя морось. Дневные лучи проникали сквозь дым понемногу обнажая сырую поверхность. Накрапывал слабый дождь.

Ламмерт в последний раз поставил на фильтр чашу с марганцовкой и утопил в нее аккуратно придерживая корни растение. Он закрыл крышку и оставил фильтр так. Его вахта подходила к концу, за окнами лаборатории светало. Он собрался и вышел, прихватив с собой ружье. В пустыне все вокруг имело такой мрачный и унылый вид, какой обретает окружение человека, страдающего бессонницей и несущего ночную вахту. Ламмерт ненавидел эти часы. Стало едва светло и зелено. Из мрака выступили черты мертвых деревьев, от которых остались только гниющие стволы. Разрушенная жизнь в мертвом озере. К деревьям спустились крупные птицы. Черные и блестящие телами скопы. Ламмерт видел, как они начали клевать влажные кости. «Останки коренного населения, — думал Ламмерт, — теперь они беженцы, распространяющие пандемию. Они умрут в своей пустыне, как и их отцы, только голодными и без одежды, переминая ногами десятки километров из-за нашего гонения». Крик скопы, раздирающий и мертворожденный, подобно крику тысяч душ потерянного поколения туземцев, вырвался над светлеющей зеленоватой пропастью. В светлеющей и зеленоватой пустыне наступило утро…

Позади Ламмерта все уменьшались и уменьшались, наконец совсем исчезнув, лаборатория с сигнальной мачтой, еще одной вышкой в южном округе. Первый разведчик возвращался на станцию.

Он оказался там спустя час. И долго стоял, рассматривая место вокруг, потом вглядываясь в грязное треснувшее стекло в окне. Свет был выключен, Руди еще спал. Ламмерт вошел внутрь, громко хлопнув дверью во флигеле и бросив там свое ружье. Голова слегка кружилась. Он вошел в комнату, не снимая пальто, он никогда не снимал верхней одежды в помещениях.

— Поднимайся! — крикнул он, стоя у кровати Руди.

Потом выпив лекарство и опустившись на диван, сказал это еще раз. Руди поднял глаза на исхудавшую фигуру командира перед собой и недоверчиво смотря на него встал с кровати.

— Ты отправишься в лабораторию.

— В лабораторию?.. — Руди припас болоньевый комбинезон и подошел к раковине. Достал из шкафа канистру с водой и наполнил небольшую фляжку.

— Полувахтой. До вечера. Надо будет залить фильтр снаружи, увидишь там невысокий кирпичный колодец с мутной оранжевой жижей, заодно проследишь за маяком… С этим же ты справился.

Руди молча повернулся к нему, держа фляжку, потом сел за стол и вылил воду в чайник, железный и блестящий. «Словно тело черной скопы — представилось Ламмерту». Вода скоро зашипела.

— Это там работал Торбен?

— Что?.. Да. У него было много заданий.

Ламмерт внимательно следил за помощником. В тихом полумраке тени закрывали его лицо и руки. На секунду Ламмерту показалось, что Руди уже ушел. Незаметно вскипела вода, Руди выключил чайник и оделся.

— Но почему ты спрашиваешь? Торбен был моим помощником до тебя, и отправил его на юг я лично. Тебя никто никуда не отправит. Ты дождешься второго потока. Сегодня, или в любой другой день, но для тебя все закончится здесь. Вернешься в город.

— Ладно… но если честно, я не думал именно об этом… — С сомнением: — Ты говоришь, что Торбен сейчас южнее хребта, один, по твоей воле? И когда второй поток доберется до него, то есть, сколько ему ждать? Сколько он проведет времени в этой пустыне? Столько же, сколько и ты? Потому что это было бы справедливо. Что ты сам знаешь о целях исследований; кажется, мы торчим здесь одну зиму, одну бесконечную зиму, но которая растянулась уже во много лет, и ничего мы не нашли. И то, что Торбен убьет еще пару лет жизни на юге долины, жизни, которую, мне кажется, тут уже все забыли; это поможет что-либо найти? Последние дни ты обещаешь мне счастливую возможность отсюда уехать, я не знаю, черт возьми, каким увижу теперь наш город. Но почему тогда ты позволил ему так растрачивать жизнь, то есть… почему?

Ламмерт молчал.

— Ты хочешь верить в светлое будущее, заставить меня поверить, но сам скрываешь прошлое, которое от того кажется только ужаснее. И в итоге мы просто замерли между одним и другим.