Бесплатный фрагмент - Оттенки чёрного

Благодарю всех встреченных мною людей: любимых и нелюбимых.

Вы дали пищу для моих размышлений.

Спасибо!

А нелюбовь как чёрный немедведь

А нелюбовь как чёрный немедведь

За мной не гонится,

Меня не растерзает.

Но сердце загнанное знает —

Во сне несложно умереть.

А я уеду ночью в Питер

А я уеду ночью в Питер,

Когда меня никто не ждёт.

Когда никто не пожалеет,

Не скажет тихо: Пусть идёт…

И на рассвете над Невою

В лицо повеет влажный бриз,

И чайки реют надо мною,

Кричат и смотрят грустно вниз.

Как петербурженки красивы

На Невском в полдень и с утра.

И длинноноги, и спесивы,

И ожерелье в три ряда…

И вот уж ночь.

И снова Питер —

Прекрасный Город Без Имён.

И ветер фонари качает,

Играя тихий котильон.

Засну у льва под чёрной лапой,

Накроюсь золотым крылом.

И утеку вместе с Невою

В прекрасный сон под этот звон.

Ад — уже на Земле

Выиграй с закрытыми глазами

У тех, кто управляет снами.

Бегущие крысы сказали тебе:

Отчаянный странник, во всём следуй Тьме!

Но ты им не веришь — они лишь фантом,

И нерва разряд, мыслеформы нейрон.

Проходишь карниз, снизу тёмный балкон.

Смотри, не скользни на холодный бетон.

А дальше — под арку, в руке лёгкий меч.

Летучие тени касаются плеч.

И страха предчувствия были верны:

Смотри, эти крысы лежат уж мертвы!

Ад — уже на Земле. Ад — крик жизни больной.

Ад в твоей голове.

Ад — это страх. Прими этот бой!

Ад — это жизнь. Ад — груз давних грехов,

Безбожие божьих сынов.

Бегущие крысы не лгали тебе.

Ты мог убежать, укрывшись во тьме.

Ты их не послушал, они не ушли.

В руке твоей меч, так сражайся. Иди.

Где-то во сне закончится бой.

Кто-то опять следит за тобой —

Кто-то, кто в комнате, пока ты во сне,

Кто-то грызёт сухарь на тебе.

Безешка моя

Миллиарды следов

Красных танковых гусениц —

Следы губ на бинте.

Я считаю заусенцы —

При нечётном количестве

Женюсь на тебе.

Только б в свадебном торте

Не засохло безе…

Без безе не целуется,

Без безе нам нельзя.

В этой белой хламиде

Ты — безешка моя!

Нравится, не нравится —

Замуж. Пусть удавятся

Подруги-некрасавицы

И парни бывшие твои.

Нравится, не нравится —

Пока что дело ладится.

Кольцо на пальце мается —

Я властелин любви.

Денег коробка

Чем-то белым обвязана.

Половина — твоя,

Но ты будешь наказана:

Ты, безешка моя,

Зачерствела, красавица…

Безе зачерствеет

На свадебном торте,

Что останется в прошлом,

Которого нет.

Сладкий вкус растворится

В суете пресных лет.

Всё обман, сказка, сговор

Белоснежных невест

И барыг, алчно ждущих

В магазинах колец.

Торт как айсберг коварный

Жизни днище пробьёт,

Холостяцкий Титаник

На корм рыбам пойдёт.

Я стою у штурвала,

Я вообще молодец,

Но под сливочным кремом

Скрыто слово «конец».

Безтополиная кухта

Безтополиная кухта

Окутывает мягкой пылью.

Как много девок вне себя

Я встретил этой долгой былью…

Я был наружу, не в себя.

И отражением светился.

И падал, капал и искрился.

Как оказалось позже — зря.

Я ел помногу, не постился,

Хотя твой блог манил меня.

Зело челом твоим прельстился

Комментов жаждали глаза.

Я дочитал твой пост до донца,

До криков утреннего соловья.

Ведь я тогда тебя не понял —

Я не нашёл в конце конца.

Затем зима покрыла раны

И след от валенков твоих

Вдруг скрылся в снежности Нирваны,

В душе оставив этот стих…

Белая баночка красной икры

Белая баночка красной икры —

На свет посмотри и тихо возьми.

Иди, потрясаясь небу,

Морозному мёртвому небу

Вечерних шагов.

Ты — Фредди Меркьюри из осетров.

В сапожках-балетках на всё ты готов.

Но мелко в проулке трясёшься,

Боишься не встретить Солнца.

Икра по ногам твоим бледным

Тихо стекает.

Летят мурманчане за Солнцем на юг,

А я в промежутке спою про уют.

А ты — ты осётр, молчишь.

И, наверное, ранен.

Попались в проулке мерзавцы и нож.

И брюхо вспороли — чего же ты ждёшь?

От чёрной икры отпадая, летят красные капли.

Белую баночку красной икры —

На свет посмотри и тихо возьми.

Иди, потрясаясь небу,

Морозному мёртвому небу

Вечерних шагов…

Бессмертья чашка

Бессмертья чашка на столе.

Ты в темноте идёшь ко мне.

Осенний лист запахнет сном

И белый снег сотрёт его.

Мир распирает от витрин.

И с манекеном ты в один.

На нём всё то, что на тебе —

Своих нет мыслей в голове.

Немного денег и надежд,

Но голый ты под ворохом одежд

И чашка — образ с кинолент.

В ней кофе призрачных побед.

И горечь чуть уставшим ртом.

И веки грустные притом.

Бессмертье в чашке на столе

И моя смерть идёт ко мне.

Успею выпить антияд —

Не хочется. Полно наград:

Я самый быстрый по мечтам,

Я — перепрыгивальщик ям.

Я списывал секретный план

И сочинял удачно бред,

Хотя ещё как посмотреть…

Реклама — жизнь.

И смерть — лишь брэнд.

Секунды — деньги.

Я — богач!

Не пополняем счёт удач.

И в минус мне уж не уйти.

Я пью за вас!

Мне, кстати, на работу к девяти…

Бросить город

В Деньгограде сквозь сети обмана

Пробираюсь меж девушек-кошек.

Отупляет самореклама.

Я на майке пишу «Я хороший!».

Все читают газеты, журналы,

А на майку никто не смотрит.

Только сзади рука обнимает

Прямо там, где лежит кошелёк мой.

В униформе подходят бандиты,

Проверяют мои документы.

От того, что не так я одетый —

Ну и что? Всё-равно денег нету.

Я сбегу. Укачу-ка в деревню!

Там избушка стоит нежилая,

Да соседка Марья Сергеевна.

Поутру золотит Солнце росы,

На пруду меня ждёт рыбалка.

И карьеру пущу под откос я.

Только времени трачена жалко.

На душе станет снова спокойно.

Отосплюсь, отопьюсь сладким чаем.

Заскучаю, тебя ночью вспомнив,

И открытку с утра отправлю.

Марку шлёпну рукой на дорогу:

Приезжай поскорей, дорогая!

Тут деревья — и те ближе к Богу.

А житьё — абсолютно, как в Рае…

В антракте весёлого лета

Снегопад. И надежда умчится

С мокрым снегом к тебе на закат

Помню, чувствовал я: Не получится

Отыграть нам с тобой первый акт.

Эх, в антракте весёлого лета

Нам остаться бы только вдвоём!

Я б признался в любви — ну конечно

Мне не страшно — один раз живём.

В белой стуже куётся характер

В банке розового рассола

Мотается жёлтый укроп.

Всё случается снова и снова

Ну а я к зиме не готов.

И душевно я очень противлюсь.

Хоть и знаю, что тщетно всё.

Но на брови шапку надвину,

Выйду в дверь да на голый лёд.

Убедиться, что снова холод

Понаполз-окружил, задавил.

Даже Солнце и небо белые.

Я не помню, как лето прожил.

В белой стуже куётся характер

И застывшие складки лица.

Внутри ярость грохочет как трактор:

Только тронь — и сорвётся резьба.

Словно бог из замёрзшего Ада

Я с лопатою вышел в дозор.

Потемнело холодное небо.

Снова снегом завален двор.

Ветер призраком шепчет песни

Средь сосулек на ветках берёз.

Я пишу тебе это послание,

Чтоб ямщик завтра в почту отвёз.

В деревне Страшного суда

В деревне Страшного суда

Я брёвнышки считал кастетом.

Текла ленивая вода,

Жара сменялась вдруг рассветом.

И скукота, и глупость, пыль,

И запустенье холостое —

Всё осуждает твою быль

И помнит всё твоё плохое.

Когда ж мой час? Тоска зудит.

В окне напротив паутина.

Везёт, когда ты сам паук

И осуждаешь мух невинных.

Весь мир — игра

Весь мир — игра.

Выигрывают наши.

Но эти наши никого не признают.

Я среди них как овн средь барашек.

А кто нас съест, и кто же наш пастух?

Куда ведут все эти реки, тропы,

Кто режет стропы на небесной высоте?

Кто струны тянет из больной Европы.

И кто пельмень свой варит в уголке?

Никто не поцелует в щёчку

Ну или, впрочем, хоть куда.

Зачем? Отращивают зубы.

Сожрут — но скажут, что любя.

Вёл меня отец мой

К яблонову саду вдоль курганов древних

Вёл меня отец мой, за руку держа.

На высоком древе

Вижу странну птицу.

О Земле прекрасной

Вне пределов сада

Пела нам она.

Сердце встрепетало — голос предков слышал:

Тихий родной голос

Из глубин души.

И отец сказал мне:

Сын мой! Милый сын мой…

Ты теперь их слышишь,

Ты теперь их знаешь —

Голос их запомни

И в душе храни.

Солнце стало красным, стало уж садиться.

Тени холодили слёзы на щеках.

Яблони, качаясь, тихо шелестели:

Нам пора прощаться!

Вам идти пора…

Вижу мою птицу —

Нас с отцом оставив,

На широких крыльях

Высоко взлетела

Прямо в небеса…

Вихри снежинок

Вихри снежинок, нам неизвестных,

В мир наш спадают, поя свои песни.

Пепел тел бренных водных кристаллов

Сыплет и сыплет — кто их посылает?

Я их считал и глядел в небосвод:

Видел сосульку и водоотвод.

Видел кота, что сигал вниз за птичкой,

Видел, как пробует сало синичка,

Видел себя вверх ногами в сосульке,

Видел девчонку с цветком в переулке.

Видел меня и Снежинковый Бог

И снег отменил до поры — так-то вот.

По пояс в снегу, непрерывно пыхтящий,

Я чувствовал жизнь, и что я — настоящий.

Перчатки забыл и зашёл скорей в дом.

В Ад белый смотрел, что лежал за стеклом.

И думал о вас, и думал о птицах,

О жарких ветрах и о том, что не спится.

А если и мы пятиглавой снежинкой

Замёрзнем во сне незатейливой льдинкой —

Кто вынесет нас и куда потом сбросит?

Кто будет смотреть, как нас ветром уносит?

В моей душе живут креветки

В моей душе живут креветки

И стайка мелких юрких рыб.

Изгиб волны колышет водорослей ветки

Среди гранитных серых глыб.

Улитка-совесть собирает

Весь мусор, что на дне души.

И никогда не засыпает,

Работая, одна, в тиши.

А мои рыбы — мои чувства.

Как тени средь кустов скользят.

Мелькнёт одна — и снова пусто:

Всё в ожидании тебя…

В Москве фальшиво

Здесь не работает ничто,

Здесь выглядят дома фальшиво.

И небо серое. Паршиво.

Всё — деньги. А без денег — забытьё.

И телезвёзды лишь в экране,

А в жизни — серенькая мышь.

Туристы смотрят город — ничего не понимают.

Ты знаешь тайну, но молчишь.

Кругом Москвы лежит Россия:

Тартария, Гиперборея сна.

Здесь молодые так бессильны —

Пьют чашу горькую науки выживать.

Настала Эра Водолея.

Зальёт грехи и всё пойдёт ко дну.

Ковчег построен — миллион за метр.

Нет денег? Встретимся в Аду…

Воздух Свободы

Мы не знали, что воздух Свободы

Разметает наш мир

И убьёт.

Мы не знали ещё, что Свобода

Ничего никому не даёт.

Размагнитьте домены катушек,

Подкрутите кассеты любви.

Эта песня для нынешних ушек.

Для запертых в себе изнутри.

90-е были светлыми,

Но светилися бледной Луной.

Тени чёрные расчеловеченных

Нас толкали друг с другом на бой.

Эта песня для тех, кто не выжил.

И для тех, кто сумел постареть.

90-е были безумными

И ещё продолжают тлеть…

В очередь!

Пусть у тебя уже 30,

А у меня только 2.

Мне кармически пофиг —

Я не люблю номера.

Ты говоришь:

В очередь!

А я задолбался стоять.

Абсурдный, ненужный порядок —

Ведь проще их всех расстрелять.

Рисуешь ты цифру

В ладошке,

А я слюнями сотру —

Четвёртая строчка сверху

Про то, что я не люблю.

Волчий куст

Жизнь сложилась с трудом:

Я гибок, но внутри так пуст.

Живу, словно волчий куст,

Увитый бессилья плющом.

Я потеряю тебя, как терял других —

Многих других…

Я терял их быстро, не успевая порой

Посвятить немудрёный стих.

В мимолётной улыбке лучики слёз

Светлой радуги-памяти

И тоски зной.

Ты хочешь любви, а я не могу

Её подарить —

Я хочу упиться тобой.

Всмотреться в ветер

Неясное чувство, забытое где-то,

Заставит всмотреться в вечерний ветер

И синее небо, глубокое к ночи,

И ходы комет на Полоске Молочной.

И озарение светом прольётся:

Ведь кто-то и наше в ночи видит Солнце.

Круглая Земля укатилась вперёд.

Я лежу на спине осторожно,

Чтоб не упасть на ночной небосвод,

Не скользнуть на листы подорожника.

Выпив капель душистых подлунных,

Закрываю домишки улиток бездумных,

И иду в свет ночи на восток:

Снова розовым, ярким всё стало.

Я присяду, любуясь чуток…

Как прохладно — накрыть б одеялом,

Чтоб роса не входила внутрь жалом,

Не рождала в глазах ручеёк.

Мир качается, к Солнцу вставая,

Я один и опять такой малый…

Флёр цветущих ветвей на рассвете

Вдруг заставит всмотреться в ветер.

Город

Город садистов, город мазохистов,

Город певцов и псевдоартистов,

Город глупцов, город купцов,

Город свобод и тяжёлых оков,

Город бомжей и новых скворечников,

Город, в котором борьба обеспечена.

Золото — рабский металл.

Лучше из стали перстень,

Чтоб хозяин тебя не узнал

Среди толп победнее грешников.

Лучше Солнце — не греет Луна.

Лучше свет — во тьме и так страшно.

Лучше верить, чем просто хотеть,

Молчать лучше, чем смеяться дурашливо.

Дайте нам пас, дайте нам шанс,

Дайте покушать и брачный альянс.

Дайте попить, дайте поспать,

А можно кредиты не отдавать?

Можно: Постройте большую иглу

С ушком размером с верблюда.

И я думаю, что не совру —

Все проблемы забыты вдруг будут!

В Рай попадёте, закон обойдёте.

И как в игре тотчас же перейдёте

На уровень ноль, на новую роль.

Туда, где каждый — словно король.

Где все равны и не носят штаны,

Где песни с неба, где джедаи светлы.

Где плазменный меч смотрит вниз с облаков.

А я пишу стих — я не готов…

Граната страсти

В порыве безответной страсти

Я выдерну Кольцо Всевластья,

Рукой чеку я разожму,

Гранату к сердцу я прижму.

И на кусочки шоколадки

Её раскроет огонь сладкий.

Душа запахнет вдруг ванилью.

А тело, брошенное, станет гнилью.

Любовь гранату начинила,

А Нелюбовь приговорила.

Дай посмотреть своё сердце

Дай посмотреть своё сердце,

Полное прекрасной печали.

Видишь, оно тихо бьётся,

Словно бы спящий в бреду?

Нас никогда не растянет

В стороны разных моралей.

Да, мы с тобою не знали:

Счастье — добыча воров…

Ах, почему не летали,

Крылья так просто расправив —

Может быть, просто боялись

Взять слишком много грехов?

В пропасть катились скелеты

Призрачно-тонких столетий,

Дохло играя ухмылку,

Стремясь утащить за собой.

Но ты сидела на стенке

Тихо так, внешне спокойно

Со мной…

Страх нам затянет удавку

В самой глубокой грудине.

Выступит пот.

Взгляды твои прочитаю.

Руками взмахнув, подскользнёшься,

А утром в горячке проснёшься,

Закрыв что-то шепчущий рот.

Во сне у нас был чемоданчик,

Полный для нас

Батареек.

Мы их всё так поджигали,

Чтобы продлить жизнь…

Два снегодня

Два снегодня,

И я уже привык…

Я — сын своей страны:

Мне непривычна осень

И зелень молодых

Весенне-летних сосен.

И песня ветра холодит кадык.

И небо серое,

И горизонт:

Тоска, унылая усталость.

В полузабытье ищешь радость —

С собой бороться не привык.

С прогулки редкой грею ноги,

В себя вливаю крепкий чай,

В окно смотрю — уж темень бродит

И зазвездится скоро даль…

И снег пойдёт,

Скрывая тихо

Мир ото всех

В самом себе.

Но закружится земляника

В цветном о счастье-лете

Сне.

Девушка вразнос

У неё на руках веснушки

И шрамы тоже.

Она ходит голая

Под своей белой кожей.

Она курит.

Она много пьёт.

Ходит на тусовки

И в кустах блюёт.

Её поглотит день 666-й —

Суббота.

На карте памяти

Оставив мне зачем-то

Её фото…

Дождь из окна не пахнет лимонадом

Дождь из окна не пахнет лимонадом.

Рай — для немногих.

Для остальных жизнь повернули задом.

Ем осьминогов — мелких морских гадов.

Да, я потомственный буржуй младой —

Людей душу процентной бородой.

Вы предо мною преклоняйтесь:

Богат, известен и спесив.

Нет унижения — нет денег. Ясно?

Вы кривляйтесь,

А я поем пока что слив.

Ем осьминогов, хотя потом икаю —

Я ем назло врагам — я это знаю.

Я пафосен. Хожу в цилиндре,

Мне руки моют в золотом корыте.

Вы душу мне свою раскрыть спешите,

Чтоб мог за это денежку вложить туда.

Ещё есть осьминоги… Не хотите?

Должна прийти Муза

Ко мне должна прийти Муза —

Я буду расставлять слова.

Зашторю окна занавеской,

Сяду за стол, закрыв глаза.

И мне моя любовь приснится,

И жизнь, что так и не прожил.

Уж утро в окна золотится…

Зачем тетрадь здесь?

Ах, забыл…

Дома заката

Дома заката на предсмертном небе

Пунцовой яростью полны.

Стоят по пояс.

Крыши гордо реют

Над поднимающейся пеленой из тьмы.

И ждут, когда Звезда устало

Своё лицо от смертных отвернёт.

И Космос, хладно-величавый

Наш воздух поглотив,

Своё возьмёт…

Достали тебя эти стены вконец

Достали тебя эти стены вконец

Ты их разбиваешь, не зная —

За ними песец. Точнее, песцовая стая.

Ты хочешь сбежать от меня,

Но я неподвижно стою.

Я вижу в дыру потолка

Полушку Луны — полую.

Надень сарафан —

Не стой в кокошнике голая.

Остынь, не реви сиротливо.

Чтоб плакать подольше,

Выпей воды.

Глаза так сверкают гневливо!

Кругом — поголовно скоты

И удовольствие жизни — лишь яд.

Талоны любви не верны —

И их не примут назад…

Если у тебя есть кошка

Если у тебя есть кошка,

Она всё равно убежит.

Если заведёшь блог,

Устроишь френдоцид.

В капусте ничего нет.

Кочерыжки схомячу под вечер.

Почему ветер так вяло носит

Бумажку поддельного кетчупа?

Куда ушли гарнизоны,

И никто не точит сабли?

Ведь бабы того достойны,

Чтоб за них друг друга пронзали.

Если заведёшь кошку,

Знаю, кто ей дверь наружу откроет.