Вы наверняка читали детективы про крутых полицейских, бесстрашных борцов с преступностью, которым достаточно только взглянуть на злоумышленника, чтобы тот начал совершать ошибки и признаваться в содеянном. Этим красавцам не чуждо что-то человеческое — в промежутках между головокружительными погонями и перестрелками они с удовольствием ходят в ресторан или искрометно шутят с очаровательной спутницей. Зачастую такие истории относят к боевым детективам, а их аудитория традиционно мужская.

А вот про женский детектив многие думают, что они про любовь, хоть и с перчинкой криминальных разборок.

Крутой женский детектив для тех, кто любит и то и другое. В крутом женском детективе главная героиня бесстрашна и готова идти на риск, как Рекс Стаут, любопытна, как мисс Марпл, наблюдательна и умна, как Шерлок Холмс. И очаровательна, как Бекки Шарп. А поэтому осторожно, дорогие читатели: расследование ведет Женщина!

Рассказы сборника, ставшего логическим завершением моего авторского курса «Крутой женский детектив» в Академии писательского мастерства Антона Чижа, написаны в разных декорациях: тихой провинциальной Англии, утопающей в цветах Сербии или заснеженного Сургута, современной России или России конца XIX века, но все истории объединяет лихо закрученный сюжет, яркая динамика повествования и неожиданная развязка. И конечно, главные героини этих историй — женщины!

Желаю вам увлекательного знакомства с крутым женским детективом в исполнении наших авторов!

Мари Анатоль
Смерть Джульетты

— Алло, мистер Салливан? Это Хэлен Хоуп, владелица издательства «Миллер, Хоуп и партнеры».

— Здравствуйте, миссис Хоуп. Вы, кажется, путешествуете с моей женой по Италии?

— Да-да, мы в Вероне, — мой голос еще дрожал, когда я дозвонилась до Мэтью Салливана в Сан-Франциско. — У меня плохие новости! Джулия убита…

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха, лоб покрылся испариной.

— Простите, что вы сказали? Как убита?! Когда?

— Только что, у себя в номере… Но убийцу удалось поймать!

— Немедленно вылетаю!

— Конечно, мистер Салливан, мы вас ждем.

Я повесила трубку и посмотрела на связанного мужчину с кляпом во рту, сидящего на полу.

* * *

Все началось неделю назад, когда мы с писательницей Джулией Салливан отправились в поездку по Италии. Мы выбрали неизбитый туристический маршрут: по северным итальянским озерам Комо и Гарда, замкам Южного Тироля в предгорьях Доломитовых Альп, и в качестве «вишенки на торте» под конец нас ждала Верона.

Город влюбленных привлекал Джулию больше всего. Она призналась, что с юных лет мечтала увидеть дом Джульетты и постоять на знаменитом балконе. Похоже, уже тогда будущий автор начала придумывать сюжеты своих любовных романов. Я и сейчас могла представить мою спутницу в роли Джульетты — так она была романтична! И не важно, что Джулия почти на двадцать лет превосходила по возрасту шекспировскую героиню, ведь у нее было главное — юная душа, открытая любви!

Надо сказать, что Джулия была давно замужем, за процветающим бизнесменом, владельцем крупного айти-стартапа в Кремниевой долине. Я ни разу не встречалась с мистером Салливаном, но судя по рассказам Джулии, он был ее противоположностью — серьезным, прагматичным и скучным. Когда-то давно они начинали этот бизнес вместе, но компьютеры быстро надоели Джулии — открыв в себе талант писателя, она буквально за пару лет стала автором бестселлеров Нью-Йорк Таймс.

Я была издателем Джулии уже лет пять, и мы прекрасно ладили, несмотря на большую разницу в возрасте. Даже внешне мы были чем-то похожи: тот же рост, хрупкое телосложение и пышные светлые волосы, правда, у Джулии они рассыпались по плечам, в то время как я предпочитала более практичную стрижку. В поездке нас иногда принимали за сестер, что вызывало дружный смех.

Гидом нашей туристической группы оказался молодой итальянец по имени Роландо, загорелый и стройный, бегло говорящий по-английски с забавным акцентом. С первого дня нашего путешествия он бросал на Джулию завороженные взгляды, которые не ускользнули от моего зоркого глаза. Настойчивые ухаживания Роландо, похоже, растопили сердце признанной мастерицы любовного жанра. И вот, на пятый день нашего путешествия, когда догорающее июньское солнце уже опускалось за горы на другом берегу озера Гарда, Джулия отправилась на самое настоящее романтическое свидание с юным Роландо.

Мы только что закончили ужин в уютной пиццерии на цветущей набережной городка Мальчезине с неповторимой, почти средиземноморской атмосферой. И я осталась, наедине с недопитой бутылкой просекко, наблюдать, как стройная фигура Джулии удаляется по набережной в закат.

Вдруг я заметила на столике забытый Джулией айфон и бросилась вслед за подругой. Но стремительная фигура на скутере пронеслась так близко, что я потеряла равновесие и распласталась на асфальте. Инстинктивно я подняла голову, чтобы разглядеть неосторожного водителя, ожидая, что сейчас тот остановится. Однако водитель — парень в зеленом худи и солнечных очках — только равнодушно оглянулся и быстро скрылся за поворотом. Со стороны пиццерии ко мне уже спешил официант.

— Oh, signora, mi dispiace molto! Questi giovani non guardano dove vanno! — тараторил он, помогая мне подняться и, очевидно, возмущаясь поступком парня на скутере. Официант проводил меня за столик, принес лед для распухшего колена и стаканчик граппы от заведения. На ломаном английском официант предложил мне вызвать скорую помощь или такси, но я отказалась. Наш отель находился минутах в пяти ходьбы, и я решила, что смогу добраться самостоятельно.

Догнать Джулию мне не удалось, а телефона Роландо у меня не было. О приятной прогулке по вечерней набережной тоже пришлось забыть, и немного придя в себя, я медленно поковыляла в гостиницу, превозмогая боль в разбитом колене.

В гостинице я попросила у консьержа льда, обложила ноющую ногу и устроилась в кресле почитать. Но мои мысли то и дело возвращались к сбившему меня парню. Куда он так рванул? Ведь я же видела его еще до того, как ушла Джулия: он сидел на своем скутере напротив пиццерии и что-то листал в телефоне. Кого-то ждал? Или за кем-то следил? Как сказал бы сейчас мой старый друг, инспектор Майк Роджерс: «Тебе за каждым углом мерещатся преступления, Хэлен!».

Джулия вернулась за полночь и тихонько постучала в мою дверь. Спросонья вскочив с кровати, я вскрикнула от боли и с трудом доковыляла до двери.

— Хэлен, что с тобой случилось? — перепугалась Джулия, позабыв, зачем пришла. Я рассказала ей о парне на скутере.

— Прости, что так вышло! — сокрушалась она. — А ведь я ни разу не вспомнила про телефон за весь вечер! Какой эгоизм с моей стороны…

— Наверное, тебе было хорошо?

— О да! Роландо такой милый, искренний, такой… настоящий! Он весь вечер катал меня на катере по озеру — это было очень романтично!

— Джулия, — я чувствовала, что должна предупредить подругу. — Я бы советовала тебе быть осмотрительней, ты же публичная персона. Не боишься, что твоему мужу станет известно о Роландо?

— Ты совсем не знаешь Мэтью! — рассмеялась в ответ Джулия. — Он не станет ревновать, потому что как женщина я его давно не интересую! Уже несколько лет мы живем каждый своей жизнью и давно развелись бы, если бы не его бизнес. Только никому не говори, но мне до сих пор принадлежит большой пакет акций его компании. Мэтью считает, так выгоднее, чтобы он оставался в семье. Хотя, какая мы семья? Он ведь даже не хочет детей! Другое дело Роландо…

Ее глаза блестели, от возбуждения на щеках играл румянец — судя по всему, моя «младшая сестренка» была по уши влюблена!

* * *

Но что за блеск я вижу на балконе?

Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!

Стань у окна, убей луну соседством;

Она и так от зависти больна,

Что ты ее затмила белизною…

Стоя под знаменитым балконом, Роландо нараспев читал шекспировские строки и вскидывал руки вверх. Тесный дворик был полон туристов. Но вместо того, чтобы толпиться у статуи Джульетты с отполированной тысячами рук бронзовой грудью, народ затих и расступился вокруг самозабвенно читающего стихи молодого человека. В ответ сверху, с того самого балкона, раздался звонкий женский голос — все тут же подняли головы.

Что значит имя? Роза пахнет розой,

Хоть розой назови ее, хоть нет.

Ромео под любым названьем был бы

Тем верхом совершенств, какой он есть.

Зовись иначе как-нибудь, Ромео,

И всю меня бери тогда взамен!

С этими словами стоящая на балконе Джулия сорвала с шеи и грациозно бросила вниз воздушный розовый шарф, который Роландо поймал и приложил к губам. Толпа взорвалась аплодисментами!

Я не пошла за Джулией на балкон, колено еще болело и сгибалось с трудом. Но не посетить дворик Джульетты — главную достопримечательность Вероны — я не могла! Прислонившись к стене под аркой, как раз там, где влюбленные оставляют свои послания и где Роландо, словно подросток, уже успел вывести «Р + Дж навсегда», я с интересом наблюдала за поэтической импровизацией. И вдруг заметила в толпе знакомое зеленое худи и солнечные очки. Нет, мне не показалось, это был парень со скутера в Мальчезине! Но что он делал здесь?! Наверное, парень тоже заметил меня, потому как в ту же секунду растворился в толпе туристов.

От пешей экскурсии по старому городу я отказалась. Сославшись на боль в колене, вернулась на виллу, где мы поселились тем утром. Старинная двухэтажная вилла с небольшим цветущим садом располагалась в тихом районе недалеко от центра Вероны. Обстановка была атмосферной: лепнина, статуи, медные канделябры и зеркала в витых рамах украшали холл. Мебель в номерах выглядела антикварной. Нам с Джулией достались смежные комнаты, соединенные двойными дверьми. Это показалось очень удобным — можно было ходить друг к другу в гости хоть в пижаме!

Я устроилась на кровати с компьютером, чтобы почитать новости из Калифорнии, и вскоре наткнулась на такую заметку:

«„Бизнес Уикли“ сообщает, со ссылкой на источник в руководстве ведущего айти-концерна „Суперсофт“, что компанией планируется поглощение некоего перспективного стартапа Кремниевой долины. Какая именно компания будет приобретена концерном, пока не разглашается, но руководство уверено, что это выгодная инвестиция, учитывая инновационный характер разработок, которыми занимается стартап».

— Алло, Майк, не разбудила? — даже не взглянув на часы, я набрала номер моего друга, инспектора криминальной полиции Сан-Франциско Майка Роджерса.

— Хэлен? Что случилось? — судя по голосу, он спал.

— Пока ничего. Прости, что побеспокоила тебя ночью!

— Ладно, я уже привык к твоим внезапностям, — проворчал Майк, но мне показалось, что ему было приятно слышать мой голос. — Погоди, ты разве не в Италии?

— В Италии. И поэтому мне нужна твоя помощь! Концерн «Суперсофт» ведет переговоры о покупке с каким-то стартапом в долине. Мне необходимо узнать, что это за стартап!

— Ну, Хэлен, это не по моей части — я же не Бизнес-ревю! Вот если бы этот стартап кого-нибудь замочил, тогда…

— Лучше не надо, Майк. Используй свои связи в долине, умоляю! Это важно.

— Ну хорошо, я попробую что-нибудь разузнать, но только утром!

* * *

Джулия светилась от счастья.

— Хэлен, сегодня вечером Роландо приглашает нас в лучший ресторан города — в «Антика Торре», — выпалила она, распахивая смежные двери. — Ты просто обязана пойти со мной!

— Я-то вам зачем? — искренне удивилась я.

— Как это зачем? Ты же сама говорила, что могут поползти слухи, я публичный человек и все такое. Это знаковое место, возможны папарацци. Ну прошу тебя, пожалуйста! Неужели тебе самой не хочется там побывать?

— Ну хорошо. В ресторан, так в ресторан! Какая форма одежды?

На самом деле, я была рада сопровождать Джулию. Меня беспокоили и странные новости из Калифорнии, и парень на скутере, похоже, следивший за нами. Я нетерпеливо поглядывала на часы, прикидывая, когда в Сан-Франциско наступит день и Майк сможет раздобыть для меня информацию. Мне не хотелось пугать счастливую влюбленную раньше времени.

— Джулия, — спросила я как бы невзначай, — а ты случайно не планируешь продавать свою часть акций в компании мужа?

— А зачем? — искренне удивилась Джулия. — Мэтью считает продажу нецелесообразной, ведь дела компании идут в гору. Уж он-то знает толк в бизнесе!

— А ты не слишком доверчива, дорогая моя?

Но Джулия лишь беспечно улыбнулась в ответ и побежала выбирать платье на вечер.

Я уже доедала ароматнейшее ризотто с трюфелями, а Джулия ловко расправлялась с мидиями под соусом песто, когда зазвонил телефон. Пришлось выйти на улицу, чтобы поговорить с Майком. То, что он сообщил, подтвердило мои худшие опасения: концерн «Суперсофт» вел переговоры с Мэтью Салливаном! И, судя по всему, Джулия была не в курсе.

Я немного постояла на улице, глядя в высокое ночное небо с россыпью звезд и глубоко вдыхая пряный аромат цветущего жасмина. Неужели в таком прекрасном месте нас подстерегает опасность?

И как ответ вселенной мой взгляд опустился на предмет, от которого в груди похолодело, хотя сам по себе этот предмет был совершенно безобидным. Скутер. Обычный скутер, каких в Италии масса, был припаркован в тени кустарника, сбоку от входа в ресторан. Я огляделась по сторонам, ожидая заметить знакомую фигуру в зеленом худи. Но вокруг никого не было. Пустая улица, дома, фонари. «Пора лечить нервы, Хэлен! — сказала я себе. — С чего ты решила, что это скутер того парня?». Запахнувшись в шелковую шаль, я поспешила вернуться в ресторан. Джулия и Роландо сидели, держась за руки, но при виде меня сразу отпрянули друг от друга. Совсем как дети!

Весь вечер Роландо не спускал с Джулии глаз, много шутил и подливал нам вина. А когда в конце ужина Джулия отлучилась в туалет, итальянец неожиданно наклонился ко мне и прошептал:

— Хэлен, мне очень нужна ваша помощь! — в его черных глазах читалась неподдельная тревога, тонкие пальцы теребили край скатерти. — Напротив вашей виллы есть бар, давайте встретимся там через час? Только умоляю вас — Джулии ни слова!

* * *

В баре напротив виллы не было ни души. Странно, что он вообще был открыт в этот поздний час. Играла тихая музыка, приглушенно светили лампы. Роландо сидел за стойкой со стаканом в руках и говорил с барменом. При виде меня он спрыгнул с высокого стула и прошел за столик в дальнем углу.

— Спасибо, что пришли, Хэлен! Это очень много для меня значит. Что-нибудь выпьете?

— Пожалуй, на сегодня хватит. Что случилось?

— Я должен вам кое в чем признаться. Вероятно, после этого вы станете меня презирать, но у меня нет выбора.

Роландо на секунду замялся, словно собираясь с духом, и его волнение передалось мне.

— Перед началом нашего тура, — быстро заговорил он, глядя в стол, — на меня вышел американец по имени Мэтью Салливан. Он предложил хорошие деньги, если во время путешествия я соблазню его жену. Богатый сумасброд хотел ее испытать. Я должен был записать все на видео как доказательство. Мне очень нужны были деньги, и я согласился… Я даже представить себе не мог, что Джулия окажется такой… Я не думал, что полюблю женщину старше меня, к тому же иностранку! Но это случилось… Вы мне верите?

Я молча кивнула.

— Вчера я сообщил мистеру Салливану, что отказываюсь от сделки, — продолжал Роландо, — но он требует, чтобы я довел дело до конца и передал ему видео. Иначе он расскажет ей обо мне!

Роландо замолчал, нервно крутя в руках опустевший стакан. Я тоже молчала, напряженно размышляя над тем, что сейчас услышала, и пытаясь сложить вместе все кусочки пазла.

— Как вы думаете, Хэлен, он это сделает? Тогда я точно ее потеряю…

— Вы задаете неверный вопрос, — ответила я после паузы. — Вопрос не в том, что сделает Мэтью Салливан, а в том, для чего ему это нужно!

Роландо вытаращил глаза и схватился руками за голову.

— Какой же я идиот! Он что-то затеял против Джулии, да?! Хэлен, вы должны нам помочь!

* * *

На следующее утро перед завтраком я постучала в комнату Джулии.

— Заходи, открыто! — послышалось в ответ.

Джулия весело напевала, заканчивая макияж у зеркала в ванной комнате.

— Похоже, замок заело, не закрывается, — пояснила она. — Ты располагайся, я сейчас!

Я осмотрела замок на ее двери — он был сломан. Воспользовавшись моментом, я стала внимательно осматривать номер: тщательно оглядела со всех сторон картины на стенах, портьеры, зеркало, торшер и, наконец, прикроватные бра. Вот оно! Внутрь антикварных плафонов были вкручены обычные матовые лампочки, в центре одной из них маленькой мушкой чернел глазок видеокамеры. Камера была направлена на кровать.

— Джулия, ты должна пожаловаться консьержу! — воскликнула я, сделав возмущенное лицо. — Тут еще и лампочка в бра перегорела!

С этими словами я выкрутила лампочку-шпионку и сунула ее в карман.

— Ерунда! Нам остались здесь всего две ночи, — возбужденно сказала Джулия, выходя из ванной. — Послушай, вчера вечером я сообщила Мэтью…

— О чем? — насторожилась я.

— Я сказала, что хочу с ним развестись! И еще задержаться в Италии… — просияла Джулия. — И представляешь, он согласен!

— Вот как? — я застыла посреди комнаты. — Давай-ка присядем на минутку. Я должна рассказать тебе кое-что важное.

Джулия в недоумении уставилась на меня, но поняв, что я не шучу, опустилась в кресло.

— Тебе грозит смертельная опасность! Мэтью задумал тебя убить. И произойдет это сегодня вечером…

Вскоре после заката солнца наша туристическая группа отправилась в оперу на знаменитую Веронскую Арену — древнеримский амфитеатр, оборудованный для проведения масштабных концертов под открытым небом. Давали «Травиату» Джузеппе Верди, на сцене были возведены грандиозные декорации с колоннами, балконами и золотыми статуями. Шоу обещало быть великолепным!

Роландо, Джулия и я устроились на каменных ступенях амфитеатра, прихватив с собой пледы, ведь ночью здесь может быть прохладно. Но вскоре после начала представления влюбленная парочка выскользнула на улицу через боковой вход и отправилась на виллу, чтобы уединиться там в номере Джулии. У них было около двух часов, ведь Роландо должен был вернуться за туристами к окончанию оперы.

Следом за парочкой из тени соседнего здания выехал скутер с молодым человеком в зеленом худи и темных очках…

* * *

…Вечером следующего дня я встречала Мэтью Салливана у входа на виллу — он прилетел первым рейсом из Сан-Франциско.

— Здравствуйте, мистер Салливан, я — Хэлен Хоуп, — приветствовала я выходящего из такси мужчину лет тридцати пяти в льняных брюках и свободной рубашке. — Такое несчастье! Примите мои соболезнования. Вас ждут наверху.

Высокий, худощавый, с короткой стрижкой и модной трехдневной щетиной, муж Джулии не выглядел убитым горем, скорее по-деловому сосредоточенным. Он быстро пожал мне руку и, бросив сдержанное «благодарю», первым направился внутрь здания. Я указала ему на дверь номера, и мы вошли. Номер был пуст. Мэтью Салливан вопросительно вскинул на меня глаза.

— Не удивляйтесь, — сказала я, прикрывая за собой дверь. — Это мой номер. Джулия находится там.

Я подошла к дверям, соединяющим наши комнаты, и взялась за ручку.

— Но прежде чем мы войдем, мистер Салливан, я бы хотела рассказать, что случилось, — проговорила я, пристально глядя в глаза мужчине.

— Я слушаю, — так же сухо ответил Мэтью, выдержав мой взгляд, и сцепил руки за спиной.

— Вчера вечером, когда наша туристическая группа слушала оперу на Арене, Джулия и наш гид Роландо незаметно вернулись в отель, чтобы заняться любовью. Он следовал вашему уговору, мистер Салливан. Только вот деньги он вряд ли получит, правда? Потому что, как только он ушел, через эти двери в ее номер проник убийца и стал душить несчастную женщину подушкой. Должно было выглядеть, будто это сделал Роландо, верно?

Мэтью Салливан не сдвинулся с места, только приподнял одну бровь.

— Вы удивлены, откуда мне это известно? — продолжила я. — Дело в том, что меня не было на опере. Там осталась Джулия, завернувшись в мой плед. А я ушла вместе с Роландо и поджидала убийцу в ее номере. Оказывается, электрошокер — удобная вещь для беззащитной женщины…

С этими словами я распахнула дверь в смежную комнату, и нам предстала Джулия — живая и невредимая. Рядом стоял Роландо, а на полу сидел связанный парень в зеленом худи с кляпом во рту.

При виде этой эпической картины лицо Мэтью Салливана изменилось — по нему пробежали ужас и ненависть. Но это длилось всего мгновение, он быстро совладал с эмоциями и поспешил к Джулии.

— Джу, я ничего не понимаю! Эта женщина рассказывает какие-то небылицы! Сначала она сообщила мне, что ты убита, просила прилететь, а теперь… Джу, что здесь происходит?!

Джулия с каменным лицом отстранила мужа, молча отошла в другой конец комнаты и опустилась в кресло. Роландо встал позади, положив ладони ей на плечи.

— Этот человек, — громко сказала я, указывая на связанного парня, — следил за Джулией в течение всего путешествия и вчера вечером пытался ее убить. Он уже признался, что работает на вас, мистер Салливан, и должен был обставить все так, чтобы в убийстве обвинили любовника вашей супруги.

Лицо Мэтью Салливана исказила гримаса — вероятно, он пытался изобразить раскаяние, но вышло плохо. Он бросился к креслу Джулии и схватил ее за руку. Я заметила, как заиграли желваки на скулах Роландо, и испугалась, что итальянец сейчас кинется на Мэтью с кулаками.

— Джу, дорогая, прости меня! Я совсем спятил от ревности! Да, я нанял этих людей, я хотел испытать тебя, убедиться, что мы по-прежнему семья… А когда я узнал про этого, — Мэтью мотнул подбородком в сторону Роландо, — когда ты сказала мне, что хочешь развода, я просто потерял голову! Прости меня, Джу!

— Можешь не стараться! — Джулия брезгливо отдернула руку. — Я в курсе, что ты задумал продать компанию и тебе нужна не я, а мои акции! В случае моей смерти они переходят к тебе. Вот настоящий мотив!

Мэтью поднялся с колен, лицо его больше ничего не выражало. Он сделал шаг назад, в сторону и метнулся к выходу из номера, резко рванув дверь. Но тут же застыл на пороге — за дверью стоял карабинер.

* * *

Мой самолет набирал высоту. Под крылом блестели заснеженные вершины Доломитовых Альп и зеленые, будто бархатные, склоны холмов, изрезанные долинами. Ослепительное солнце заливало ярким светом все это великолепие. Я вздохнула с легкой грустью, вспоминая прощание с Джулией. Она осталась в Италии с Роландо, хотела купить дом на берегу Гарды и уже планировала новый роман. Мэтью Салливан был арестован и ожидал отправки на родину, для судебного процесса.

А я возвращалась домой, в Калифорнию. Инспектор Майк Роджерс обещал встретить меня в аэропорту и с нетерпением ждал подробностей дела, в котором тоже сыграл немаловажную роль.

Маша Фокс
Идеальное убийство

Идеальное убийство — не то, которое остается нераскрытым, а то, какое раскрывается, но виновным признают невинного.

Артур Селдом

Артур Адамс внимательно рассматривал себя в зеркале над раковиной. Пушок над верхней губой становился все гуще и на подбородке жиденькие волоски выстреливали в разные стороны. Он привычным жестом крутанул правое колесо своего кресла, и оно послушно развернулось. Артур выехал из ванной комнаты, так и не умывшись.

— Мам, одолжи одну из твоих бритв?

— Зачем тебе, сынок? — ответила Хелен, не поворачиваясь и продолжая взбивать яйца для омлета, — тебе с сыром или с ветчиной?

— Без разницы. По-моему, мне пора начать бриться.

— Ох, сынок, не спеши. От бритья волосы начнут расти только быстрее.

— Мам, ты путаешь мое лицо со своими ногами. Пора уже понять, что я хоть и колясочник, но уже не ребенок.

— Для матери дитя — всегда ребенок.

Артур молча поковырял еду вилкой, выловил кусочки ветчины, отодвинул их на край тарелки.

— Я тут подумал и решил: стану вегетарианцем.

— Ты с ума сошел, — воскликнула Хелен, — при твоей атрофии животные белки — незаменимы. Тем более сейчас, когда у тебя переходный возраст.

— Вот я и решил: перехожу на новый имидж. Чисто выбритое лицо и обилие зелени — как в саду твоего нового дружка. Этого Роберта Камерона. Дал же бог имечко — картавый и не выговорит.

— А Роберт-то тут при чем? — Хелен поправила воротник кофточки.

— При том. Я, может, и без ног, но не без глаз. Я же вижу, как он над тобой воркует. А ты и рада. Вон — новую кофточку купила. Прихорашиваешься. А ему не кофточка нужна, а то, что под ней — того самого мяса.

— Не хами! — Хелен хлопнула ладонью по столу. — Смотришь всякую похабщину по телеку. И вообще, мал еще об этом судить. Еще молоко на усах не обсохло…

— На губах.

— Что на губах?

— На губах, а не на усах. А усы — это как раз то, что я хочу сбрить, — Артур решил, что разговор затянулся, — так где у тебя бритвы лежат?

— В шкафчике над раковиной. Я тебе сейчас достану.

— Я и сам могу дотянуться.

Кабриолет Роберта плавно подъехал к дому Хелен.

— Спасибо, Роб. Прекрасный ужин при свечах… Нам, женщинам, так необходима романтика. Ты же знаешь, со времен развода и переезда сюда у меня две заботы: сын и работа. Я так тебе признательна, что ты в меня поверил. «Главный поставщик сладостей к столу его Величества, властелина отелей и ресторанов Английской Ривьеры», — с пафосом произнесла она.

— Тоже мне «властелин» — два отеля и ресторанчик!

Роберт наклонился к Хелен и попытался ее поцеловать.

— Ой. Не надо здесь. Артур всегда ждет меня у окна, он может нас увидеть.

— Не может. Я проверял. Место, где сейчас стоит машина, можно увидеть только стоя у окна, сидя ничего не видно.

— Ах ты хитрец! Значит, проверял, да?

— Да. Почему мы не можем объявить о нашем решении? Прячемся как школьники!

— Я не готова. Я только-только начала отходить от отношений с бывшим. И Артур… У него сейчас такой возраст — все воспринимает в штыки.

— Это пройдет. Как, впрочем, и твои молодость и красота.

— Ах, ты, — она игриво толкнула его в грудь, — так, значит, ты меня только за молодость и красоту любишь? А они пройдут и ты охладеешь?

— Никогда.

Он притянул ее к себе. Она нежно ответила на его поцелуй. Его руки все настойчивее гладили ее плечи, скользили вниз.

— Нет, не здесь, не сейчас.

Эти слова были обращены скорее к себе, чем к нему.

— Я не хочу дольше ждать. Даю тебе срок — неделю. Через неделю у меня день рождения. Ты приглашена, и я объявляю помолвку.

— Но…

— Никаких «но».

— Спокойной ночи, любимый… Я сделаю для тебя сказочный торт. Лучший в мире.

Она шла к дому, низко наклонив голову, смотрела под ноги. На лице все еще играла полуулыбка.

В темной комнате Артур стоял у окна.

Да, именно ради этого момента тайком от матери он тренировался особенно упорно. И вот… Он добился своего. Он уже может стоять на этих проклятых ножках-макарошках. Теперь научит их снова ходить и тогда… Тогда они уведут его назад в Лондон, к отцу. Прочь из этого домишки с плешивым двориком — все, что мать может себе позволить в этом паршивом приморском городишке, где летом нет прохода от отпускников-курортников, а зимой тоска и дождь.

— Извини, сынок, задержалась. Давай я помогу тебе перебраться в постель.

Дик Моррисон работал шофером еще у старика Камерона, задолго до того, как Роберт унаследовал бизнес. Старый служака был верен традиции: и тогда, и сейчас он всегда на ланч приезжал домой. Не потому, что денег жалко на еду в кафешке, да и Фил — шеф в ресторане босса — всегда был готов налить ему тарелку супа, но… Нина Моррисон — его жена последние сорок лет — с тех пор как дети выпорхнули из родительского гнезда, не могла есть в одиночестве. Она была хорошей хозяйкой, вкусно готовила. После ланча Дик любил «придавить щечку» — прилечь минут на 20, прежде чем снова вернуться к работе.

— Что нового в нашем маленьком королевстве? — дежурно спрашивала Нина, ставя перед Диком тарелку.

— Да все по-прежнему. Ремонт банкетного зала почти закончился.

— Большой праздник затевается?

— Пятьдесят — красивая дата. И… — это между нами — я его возил в ювелирный. Он купил та-а-а-кое кольцо, с вот та-а-а-ким бриллиантом. Кажется, собирается сделать предложение.

— Кому?

— Хелен. Кому ж еще!

— Вот выскочка! — Нина аж подавилась. Долго кашляла, но продолжила с удвоенным негодованием. — Нет, вы только посмотрите! Не успела приехать, уже не только весь кондитерский бизнес под себя подобрала, так и самого завидного жениха подцепила на свой крючок.

Дик не мог смириться с явной несправедливостью.

— Ты так говоришь, будто она аферистка какая. Она красивая, работящая. Паренек у нее, опять же, инвалид… И пирожные вкусные.

— Ой, вы посмотрите, как запел: «вкусные»! — Нина в сердцах вырвала у него из-под носа тарелку с недоеденным рагу, — до ее приезда мои пирожные были самые-самые, а теперь… И Роберт твой дурак! Он ей нужен лечение сына оплачивать, а на большее… У них сколько лет разница. Двадцать?

— Семнадцать.

— От дурак-то!

— Не суди, да не судим будешь. Не наше это дело. Платит вовремя, всегда подарки к Рождеству присылает. Негоже кусать руку, которая тебя кормит.

— Ага, «кормит». А ты и рад эту руку лизать. До приезда этой жучки я, если помнишь, тоже у него зарабатывала. И эклеры мои очень даже котировались. Теперь же все на лондонский манер: низко-кало-рий-ное, — она скорчила кислую мину, — крем без жира, сахар без сладости. Еще и сама выпечку доставляет, чтобы у него перед носом лишний раз задом крутануть.

Дик не стал спорить. Бесполезно. Он подошел к окну и залюбовался их хоть и маленьким, но таким зеленым и уютным садиком.

— Что у тебя хорошо получается, Нина, так это языком чесать и за садом ухаживать.

Нина быстро среагировала на откровенную лесть.

— Да уж! Я чуть ли не с маникюрными ножницами газон правлю. Кстати, эти чертовы одуванчики нынче прут, управы на них нет. По дороге заскочи в «Садовод». Купи «Раундап». Я видела в рекламе: «Смерть желтоголовым — 100%».

Артура разбудил не свет и не шум, а запах. По дому, смешиваясь в теплое сладкое облако, плыли ароматы ванили, корицы и кардамона.

«Ну вот уже с утра пораньше колотится на кухне», — недовольно, по-стариковски проворчал он. Жаль было ушедшего сна. Ему опять снился тот светло-радостный сон: они с отцом играют в футбол. Отец мягко отталкивает сына и ведет мяч, но у самой штрафной через пятку отдает его Артуру, и тот, далеко отведя левую ногу, с размаху забивает гол в правый верхний угол. Пробуждение всегда приносило мрачное настроение. Теперь в его жизни нет ни футбола, ни отца. Видите ли, мать до сих пор не может ему простить, что он, забрав Артура с той тренировки, не проверил ремень безопасности на его сиденье. И вовсе не доказано, что это отец был виновен в аварии.

Артур перебрался из постели в кресло и, как был в пижаме, покатил к двери. Пнул ее колесом, та послушно распахнулась.

— Ма-а-ам!

В руках Хелен жужжал миксер, заглушая шелест колес. От неожиданности она вздрогнула. Венчики взвились над миской, и брызги взбитых сливок веером разлетелись по кухне.

Она бросилась навстречу сыну.

— Ма-а, — он недовольно увертывался и от полотенца, которым она пыталась его обтереть, и от ее губ на его щеках, — ну что ты лижешься как с любовником. Терпеть не могу эти сюсюканья. Отстань.

Она отстранилась и с грустью посмотрела на сына.

— Жаль, что ты растешь таким жестким.

— С чего бы это мне быть нежным и сладким. Я не ванильный крем.

Завтракали молча. Блинчики и какао слегка подняли настроение Артура. Он даже кивнул в сторону стряпни.

— Над чем сегодня колдует Волшебница-Повелительница тортов и пирожных?

Хелен, тронутая его интересом, оживленно стала объяснять:

— Кафе на набережной удвоило заказ на мои макаруны. А еще у Роберта скоро день рождения, и я обещала сделать ему в подарок торт.

Тон у нее стал какой-то заискивающий:

— Нашла новый рецепт. Ни за что не угадаешь из чего, — и не дожидаясь вопроса, ответила, — это сыр горгонзола. Неожиданно, правда? Тебе понравился крем?

— Какой крем?

— Ну, в блинчиках.

— Там был крем?

— Ах, ты хитрюга! Все прикалываешься. Окей. Я тебя все равно люблю.

— А я тебя, — равнодушным эхом прозвучал его ломающийся голос.

— Я только отвезу пирожные в кафе и сразу домой. Пожалуйста, не смотри все время телевизор и…

Ее последние наставления утонули в музыкальной заставке к программе «Убийство в раю».

Артур никак не мог сосредоточиться на интриге очередной серии. Его внимание было приковано к своему сценарию. Мать намекнула на то, что Роберт делает ей предложение. Из этого следует, что у них с матерью теперь планы не совпадают. Положение надо исправлять… Роберт должен исчезнуть из их жизни раз и навсегда. Коробку с лекарствами мать держит в «недоступном для детей месте» — на верхней полке кухонного шкафчика. Там должны быть антидепрессанты, которые она пригоршнями глотала после аварии и развода. Всего-то надо: достать, растолочь и всыпать в муку. Вот тебе и весь суперский торт. Можно еще для надеги крысиного яду подмешать. Он слышал, как она звонила в службу контроля над грызунами, и они посоветовали приобрести зоокумарин. Средство действует медленно, но эффективно, снижая свертываемость крови. Пусть гад истечет кровью и медленно подохнет. Два в одном флаконе. Даже три: Роберт — жмурик, мать в тюрьме, а он вернется к отцу. Остальные гости? А что остальные гости? Такие же благополучные уроды, как и жених.

Артур с третьей попытки сумел протиснуть кресло к шкафу в углу кухни. Заблокировал колеса и встал во весь рост. Ноги держали довольно крепко, но для того чтобы дотянуться до глубины полки, надо было еще и на цыпочки встать…

Хелен рассудила, что если она сама доставит торт и встретится с Робертом, то он обязательно оставит ее на празднование. Нет. У нее нет ни платья, ни времени на парикмахерскую, и крестной-волшебницы, которая превращает Золушку в принцессу, у нее тоже нет.

Она позвонила в отель и попросила передать, что не сможет доставить торт — у сына занятия в бассейне. Пусть кто-нибудь заедет и заберет ее подарок боссу. Ключ под ковриком, коробка с тортом в холодильнике.

— Не волнуйтесь, мисс Адамс, я все передам, — ответила ей Кэти — милая девушка на ресепшен, — такая жара, я тоже с удовольствием поплавала бы.

Утром следующего дня Хелен была не в себе. Роберт не позвонил после вечеринки, не поблагодарил за подарок. Может, обиделся за то, что она не пришла.

Артур, наоборот, был в приподнятом настроении. Попросил на завтрак мороженого и, уплетая его, вдруг заинтересовался работой матери: расспрашивал и стал убеждать, что она понапрасну тратит время на эти дурацкие местные кафешки. Ей давно пора принять участие в национальном конкурсе кондитеров, выиграть его и открыть свой бутик «Сладкие грезы».

— Сладкие грезы? Это что-то из Голливуда, — грустно улыбнулась она в ответ, — а в реальности… давай-ка посмотрим, — и она щелкнула пультом телевизора.

— …пятнадцать гостей банкета в честь 50-летия местного антрепренера Роберта Камерона были доставлены в городскую больницу с признаками отравления. Десятерым была своевременно оказана медицинская помощь. К сожалению, двое скончались, еще три человека в тяжелом состоянии находятся в реанимации. Имена пострадавших полиция пока не разглашает… И о погоде…

— Хорошие новости для любителей прохлады, — весело подхватил эстафету погодный репортер, — метеорологи обещают прорыв холодных потоков из Атлантики… В Шотландии…

Хелен, продолжая держать в руке пульт телевизора, пыталась найти в нем кнопку звонка.

— Мам, дай мне пульт, а сама возьми это, — Артур протягивал ей телефон. — Только тебе же сказали: полиция держит имена пострадавших в секрете. Тоже мне тайна! — хмыкнул он.

После долгих гудков в трубке раздался незнакомый мужской голос.

— Инспектор Хикманн.

— Простите, но я звоню Роберту Камерону. Могу я с ним поговорить.

— Не сейчас. В данный момент беседу с ним веду я. А вы кто будете?

— Хелен Адамс. Он здоров? С ним все хорошо?

— Та самая? Кондитер? — инспектор явно привык задавать вопросы, а не отвечать на них. — Мисс Адамс, у меня к вам просьба, — он сделал ударение на слове «просьба», — настоятельная. Не уезжайте пока из города. Остатки праздничного обеда отправлены на экспертизу и как только будут готовы результаты, я с вами свяжусь.

Джим Хикманн довольно бесцеремонно отодвинул кресло с Артуром в сторону, освобождая проход для полицейского в форме и криминалиста в штатском. Последний нес саквояж с инструментами и препаратами для сбора улик. Артур подкатился поближе и с любопытством заглядывал в чемоданчик.

— Извините. Служба. Мы проверяем все кухни на предмет отравляющих веществ, которые случайно, а возможно и не совсем случайно, оказались в еде. Прошу отнестись с пониманием. Как-никак двое уже никогда не попробуют ваших пирожных. Увы… Уверен, они восхитительны.

Хелен невнятно что-то бормотала, пытаясь найти слова:

— Но, но… это же абсурд, — наконец почти шепотом произнесла она. — Мне незачем убивать Роберта. Наоборот — мы собирались объявить о помолвке.

Полицейский достал с верхней полки шкафа коробку с лекарствами и пакет крысиного яда.

Криминалист внимательно осмотрел этикетки на флаконах и, обернувшись к Хелен, прокомментировал:

— Однако. Сильнодействующие. У вас проблемы со сном, мисс Адамс? Депрессия?

— Были, но теперь я в порядке. Можете спросить моего врача. Я уже год ничего не принимаю.

— Но храните, — добавил Хикманн. — На всякий случай?

— Я про них давно забыла. До этой коробки и не дотянуться без стремянки.

— Ну да, ну да… А вы, молодой человек? — он обернулся к Артуру.

— Да как вы смеете. Я буду жаловаться! — Хелен, широко расставив руки, как наседка крылья, встала перед креслом сына, прикрывая его, — он без помощи даже подняться из кресла не может, а вы…

— Зачем так волноваться. Если зараза пришла не с вашей кухни, мы только извинимся. А пока весь этот химзавод проедет с нами в лабораторию. До свидания, мисс Адамс.

Он направился к двери, даже не посмотрев в сторону Артура.

До чего же противная у него работа. Собачья. Вынюхивай, бери след и беги, беги.

Джим был зол в равной степени и на жару, и на то, что никаких зацепок в деле отравления не находилось. В любом преступлении есть мотив, есть кто-то, кому смерть жертвы выгодна. А здесь? Кому было выгодно испортить отельеру праздник? М-м-м… Возможно, многим.

За те полчаса, что он провел в доме Хелен Адамс, машина превратилась в одну из ее духовок. Ну что ж, не привыкать. В Афганистане тоже было жарко. Включаем кондиционер модели ОВ4О — Открой Все Четыре Окна — и… вперед.

Джим вошел в здание полиции. Он даже прикрыл глаза от удовольствия, подставляя лицо прохладе охлажденного воздуха. Из-за стойки раздался громкий голос дежурного:

— Инспектор, суперинтендант просил вас срочно зайти.

— Что за спешка?

Дежурный только пожал плечами и протянул конверт:

— Вот, на ваше имя из лаборатории прислали.

Джим ринулся вглубь коридора, на ходу вскрывая конверт. От жары и жажды в горле стоял горячий ком. Буквы скакали перед глазами, складывались в какие-то трудновыговариваемые слова. Достал из холодильника бутылочку воды. Свинчивая крышку, он одновременно нажимал дисплей телефона.

— Судмедэксперт Фишер слушает, — раздался приятный женский голос.

— Софи, радость моя, переведи, пожалуйста, на человеческий язык, — он поднес к глазам листок, — что такое гли-фосат поли-этилено-кси-ли-ро-ванный талло-вый амин?

— И тебе, Джим, привет, — весело отозвалась она. — Глифосат — это всего лишь гербицид. Он употребляется для уничтожения сорняков. Самым распространенным для домашнего садоводства считается «Раундап». Можно купить в свободной продаже в форме аэрозоля.

— И в каком же из блюд банкетного стола оказались сорняки?

— В торте. Он оказался очень популярным среди гостей. Схомячили почти весь, но и то, что досталось эксперту, и признаки отравления у жертв подтверждают наличие глифосата. Возможно, химикат впрыснули в бисквит.

— Ясно. С меня стаканчик, когда похолодает.

— Обещают уже завтра.

— Ну, значит, до завтра.

Джим постучался в кабинет начальства.

— Сэр, вызывали?

— Где тебя носит. На пять назначена встреча с прессой, у меня ничего нет. А у тебя?

— Появилась ниточка. Попробую к пяти размотать клубочек, — уже из-за двери откликнулся Джим.

— Попробуй не размотать…

Джим не спешил выходить в жару. Он пристроился у подоконника в фойе участка, пролистывал свой блокнот: «Чем мотаться по жаре, проще позвонить, — ворчал он, — где тут телефоны были записаны?»

— Мисс Адамс, это снова Хикманн. Один вопрос: в котором часу вы доставили торт в отель и кому его отдали?.. Так… Все понял. Дик Моррисон забрал? Когда?

— Между полуднем и двумя. Когда мы с сыном вернулись из бассейна, торта уже не было.

— Отлично. Спасибо.

Он снова пролистнул странички блокнота.

— Гостиница «Олимпия». Ресепшен.

— Девушка, уверен — вы красавица, соедините-ка меня с кухней… Как представить? Инспектор Хикманн. Полиция графства Девон.

— Шеф? Не надо так дрожать голосом. Не волнуйтесь, в вашем супе из лобстера ничего подозрительного, в том числе и лобстера, не обнаружено. Зачем звоню? Хочу уточнить: когда мистер Моррисон доставил торт? В три тридцать? Вы уверены? Очень хорошо.

«Так, так… давай же, веревочка, вейся, — Джим почти приплясывал от нетерпения. — Где там твой конец?» Телефон отозвался с первого гудка.

— Мистер Моррисон? Инспектор Хикманн. Где вы сейчас находитесь? Дома? У вас ланч? Прекрасно. Надеюсь, мои вопросы не испортят вам аппетит.

Похоже, к приезду инспектора Дик провел собственное расследование. Лицо Нины пылало. Глаза заплаканные, руки нервно мяли бумажную салфетку.

— Вот, инспектор, — Дик широко развел руками, как бы демонстрируя поле боя, — посмотрите на эту старую курицу. Ревность, видите ли, затмила ей разум.

— А можно по порядку? — попросил Джим, отодвигая стул и садясь к столу.

— Какой уж тут порядок! Ну, значит, забрал я этот чертов торт и по дороге в отель заехал домой. Было очень жарко. Голова разболелась. Занес я, значит, торт на кухню — не оставлять же в машине на такой жаре. Ну, раздвинул всякие банки-кастрюльки в холодильнике и поставил его туда.

— Из кухни выходили?

— Да. Поднялся в спальню, принял таблетку и прилег минут на десять.

— Где был торт?

— Как где? В холодильнике.

— Я только крышку приподняла. Посмотреть хотела, как выглядит шедевр «настоящего мастера». Тоже мне! Ничего особенного! Глазурь с миндальной присыпкой и горой цветных макарун, — Нина снова приложила салфетку к глазам, — я не хотела никого травить. Просто вкус хотела испортить. Вот и опрыскала его. Думала «Раундап» такой же горький, как и одуванчики.

— То есть сами вы его на вкус не пробовали?

— Нет.

— Шприц в вашем кухонном хозяйстве имеется?

— Конечно. Для пропитки. Ромовую бабу, например.

— Понятно. Посмотрим, как суд присяжных отнесется к вашей ревности, — Джим уже звонил в полицию, вызывая наряд.

Артур без энтузиазма прокручивал ленту в телефоне. Хелен сидела за столом, просматривала счета.

— Сынок, я не поняла: здесь распечатка платежей, сделанных через кредитку. В прошлом месяце ты купил пять мешков земли, три ящика рассады, садовый инвентарь, «Раундап» — три бутылки. А шприц кухонный для чего?

— Для точечного впрыскивания. Пульверизатор слишком широко распыляет. Думал расчистить задний дворик от сорняков. На коленях-то я могу стоять.

Она не успела ответить. Стук дверного молоточка прервал их разговор.

На пороге стоял Роберт. На нем смокинг, черный галстук-бабочка. В одной руке букет роз, в другой — ювелирная коробочка.

Он торжественно поклонился Артуру:

— Сэр, обращаюсь к вам как к единственному близкому мужчине этой женщины. Позвольте просить ее руки.

Он встал на одно колено и протянул Хелен кольцо. Луч вечернего солнца радугой разбился в гранях бриллианта.

— А вы, молодой человек, собирайтесь, — продолжил он, вставая и отряхивая брючину. — Мы тут с вашей матерью посоветовались и решили, что Королевский колледж святого Эндрю в Шотландии — это то, что вам нужно. Он находится на одном из островов — не сбежишь, — он кашлянул в кулак, с его лица сошла улыбка. — Извини за каламбур.

— Святой Эндрю, — с готовностью подхватила Хелен, — специализируется на детях с ограниченными возможностями. Многие его выпускники становятся чемпионами-паралимпийцами.

— Не только, — Роберт перебил ее, — у них хорошая научная база. Ты сможешь там серьезно освоить и ботанику, и химию.

На минуту Артуру показалось, что у него не только ноги, но и горло парализовано. Он не мог ничего сказать, только пробормотал:

— Как? Как вы узнали?

— О, это очень просто, — Роберт подошел к окну и выглянул в него. — Я еще на прошлой неделе, когда подвозил твою маму, заметил, что в саду мешки с землей стоят нетронутыми, рассада в ящиках почти засохла, пустая бутылка из-под «Раундапа» торчит из мусорного ведра, а одуванчики? Одуванчики цветут так, как будто их здесь специально выращивают. Виноделием решил заняться, сынок?

Артур только хмыкнул и, не глядя на Роберта, крутанул кресло в сторону Хелен:

— Мать, вот ты замуж собралась, а ведь даже не знаешь за кого. Этот Шерлок Холмс недоделанный сам вызывает подозрения! Как получилось, — он прищурил один глаз и злобно кивнул в сторону Роберта, — половина его гостей отравилась, а он жив-здоров?

— В том-то и дело, — ответил за нее Роберт, — не совсем здоров. У меня диабет. Я не ем сладкого.

Елена Терехова
Приманка для лиса

(первое дело клуба любителей кроссвордов и детективов «БОРЩ»)

Он держал в трясущихся руках заветный пакетик со спасительным зельем и не догадывался — Лис не оставляет следов…

* * *

Ксюша Орлова, табельщица в ремонтно-механических мастерских, для краткости именуемых РММ, сегодня опоздала на служебный автобус. Виной всему предновогодние посиделки, которые они запланировали с девчонками сразу после работы. Пока красилась и крутила локоны, автобус уехал. Хорошо, что рейсовый по расписанию не подвел.

Ксюша выскочила на нужной остановке и помчалась по пешеходному переходу, ловко перебирая стройными ножками в сапожках на шпильках. Девушка даже не поняла, откуда выскочила эта машина — большой сугроб полностью скрывал обзор слева. Она качнулась назад и плюхнулась прямо в снежное месиво. Раздался характерный хруст сломанного каблука, рукав белоснежной пушистой шубки моментально стал грязно-коричневым, а очки отлетели прямиком под колеса лихача, даже не подумавшего притормозить. Охая, Ксюша поковыляла в цех.

В РММ при филиале горно-добывающей компании «Черное золото» Ксюша оказалась три года назад, когда решила перевестись с очного отделения факультета металлообработки на заочное и сама оплачивать себе обучение. Семья, сплошь состоявшая из технарей в сто пятом поколении, такой шаг одобрила и через знакомых отправила будущего инженера под крыло Михалыча — начальника РММ. Тот в свою очередь определил девушку в токарную группу, состоявшую из двух высококлассных специалистов — бригадира Галины Щербининой и токаря-универсала Елены Борисовой. Женщины, перешагнувшие сорокалетний рубеж, приняли новенькую без особого восторга, но вскоре все трое крепко сдружились и частенько устраивали совместные вылазки по магазинам или в кафе. Именно перед этими женщинами предстала несчастная Ксюша. Внешний вид ее встревожил подруг, но сама история не впечатлила — из города в частный сектор и промзону дорога была одна, и машины носились здесь так, словно это взлетная полоса. Пешеходам оставалось лишь уповать на собственную ловкость и маневренность.

— Главное, что жива осталась, — Галина, самая рассудительная из всей троицы, внимательно осмотрела пострадавшую. Ни единой ссадины на симпатичном личике, кости целы, а вещи в чистку и ремонт, еще послужат.

— Жалко, камер наблюдения здесь нет поблизости, а были бы — быстренько вычислили лихача да заявление на него в полицию подали, — после осмотра сердито проворчала Елена, вытирая руки ветошью.

— Ничего, я его без камер разыщу, — Ксюша вздернула курносый нос, — соцсети мне в помощь! Тачка, конечно, завалящая, старенькая «Лада» девяносто девятая, но кое-какие приметы я успела разглядеть, пока очки с носа не сдуло. Освещение у нас тут хорошее, так что… Моя месть будет ужасной! Я ему колеса проколю, все четыре, чтоб неповадно было.

— А если там регистратор? — принялась подначивать девушку Елена.

— Тогда только задние! — не сдалась Ксюша и через цех потопала к своему кабинетику. Предпраздничный день короткий, но работу и отчеты никто не отменял.

* * *

В три часа дня дружный коллектив РММ, состоящий в основном из мужчин — ремонтников, сварщиков, крановщиков, стропальщиков, — собрался в каптерке у БОРЩа. Объединил представительниц прекрасной половины человечества в эту аббревиатуру молодой слесарь Гоша Лапин, человек на предприятии новый и задиристый. Борисова, Орлова, Щербинина — из первых букв их фамилий он и соорудил БОРЩ.

— Сродни СМЕРШу, — рассказывая коллегам о своем креативе, смеялся Гоша в курилке, — тоже все под контролем держат и вынюхивают, от кого сегодня перегаром пахнет, чтоб отчитать. Сидели б уж себе, любители кроссвордов и детективов, и не лезли, куда не просят.

Впрочем, скоро бахвальство уступило место сначала удивлению, а потом и уважению, которое парень тщательно скрывал. Михалыч рассказал как-то по секрету, что Ксюха, строившая иногда Гоше глазки, магистратуру заканчивает и у родителей за все время учебы рубля не взяла, сама и на наряды себе зарабатывает, и на отпуск. После новогодних выходных должна специалистом в производственный отдел уйти. Галина Щербинина в свое время исторический факультет окончила, археологом мечтала стать, даже в экспедиции ездила, вот только девяностые годы все изменили. С мечтами пришлось расстаться, надо было на кусок хлеба зарабатывать и сына одной поднимать. Парень сейчас в Южной Корее живет и работает, женился там. У Борисовой своя история. На первый взгляд — смешливая недалекая блондиночка, а двадцать лет назад она, без пяти минут нотариус, чудом выжила после бандитского налета на свою наставницу, а потом еще смогла бандитов разыскать и сдать в руки правосудия. Юристом быть она с тех пор передумала и тоже ушла в рабочую профессию.

— Эти две дамы единственные у нас, кто станки с числовым программным обеспечением знают как два пальца и с пяти страниц скажут, чем любой детектив закончится, так что не очень-то тут веселись на их счет, — Михалыч широкой ладонью похлопал Гошу по плечу и лукаво улыбнулся: — А про БОРЩ ты хорошо придумал, девчонки тоже заценили!

Так коллективное прозвище и закрепилось за женским трио.

* * *

— Ох, спасибо, хозяюшки, и накормили, и настроением зарядили, — Михалыч допивал уже третью чашку ароматного чая с апельсиновой цедрой. Стол получился по-настоящему праздничным: салаты, выпечка, яркие канапе, нарезки. Да и девчонки в кои-то веки сняли с себя грубые мешковатые робы, обрядились в платья и накрасили губы. Конфетки просто! Ксюша, конечно, в силу должности могла себе позволить такое каждый день, а вот остальные — только по праздникам.

— Песни спели, анекдоты рассказали, теперь, может, поделимся, чем уходящий год нас порадовал? — Ксюша сразу же метнула взгляд в сторону Гоши. — Георгий, начнем с вас.

— Женился я, — неожиданно для всех заявил парень. И это Гоша-антифеминист!

— Как это? — опешила Ксюша. Вроде бы совсем недавно молодой человек подарил ей коробку конфет и пригласил в кино. Она отказалась, времени не было из-за подготовки к сессии, а теперь он заявляет, что женат!

— Удивили вы нас, Георгий, очень удивили, — подключилась к разговору Галина, — ждем подробностей и фотографий. Мы тут в отношении вас планы строим — у Лены две племянницы болтаются без присмотра, Ксюшка у нас на выданье, да и сами мы еще ничего, а он на стороне сыскал!

— Друзья нас познакомили. Светой зовут. Она, как и я, без родителей росла, спокойная, красивая, дом в порядке содержит, готовит, меня ждет. Что еще надо? — Гоша смутился от пристального внимания.

— Как что? Фото в студию! — зашумели собравшиеся.

Гоша потянулся к мобильному телефону. На заставке экрана появилось миловидное женское личико в обрамлении пепельно-русых волос. Через несколько секунд изображение исчезло.

— Нет, не буду показывать, — тут же смутился Гоша, — Света говорит, что счастье любит тишину.

И телефон перекочевал в карман его рабочей куртки. Никакие уговоры рассекретить свою вторую половинку не дали результатов. Гошу оставили в покое. Чаепитие с шумом продолжилось, и только БОРЩ с заговорщическим видом переглядывался между собой и обменивался понятными только ему знаками. Женщины явно успели «срисовать» все, что нужно.

* * *

Новогодние каникулы в самом разгаре, люди отдыхают, проводят время с семьями, а предприятия между тем работают в привычном режиме. Третьего и четвертого января в РММ по скользящему графику дежурила токарная группа.

— У меня сосед умер, — заговорила вдруг Галина, — хороший вроде парень, только вот подсел на наркоту. Родители старенькие у него совсем, больные, будем всем подъездом похороны организовывать. Вчера полдня в полиции проторчала.

— Зачем это? — поинтересовалась Лена, плотно завязывая на голове платок и пряча под ним светлые кудряшки.

— Его нашли в заброшках. Сперва думали, что передоз, но потом оказалось — отравление. Укололся чем-то непонятным. Опрашивали соседей, знакомых. А мы что знаем? Родители и те не в курсе его дел. Видели его ранним утром тридцать первого декабря, темно еще было, топал на остановку… А я голову сломала, с телефоном что теперь делать? Выбросить или отцу с матерью отдать? Память все-таки.

— Какой телефон? — тут же навострила уши Ксюша. У нее сегодня был законный выходной, но как сидеть дома, если подруги работают? Кто их развлечет, если не она?

— Да вчера мальчонка-первоклассник с первого этажа передал, — Галина вытащила из сумки простенький смартфон. — Я по соседям ходила, договаривалась насчет денег для похорон, а Ромка этот выбегает и отдает мне телефон. Говорит, Димон-Штырь у него держал для секретных разговоров. Это была их тайна.

— Не хорошо это, конечно, в чужих вещах рыться, но что за тайны могут быть у такого человека? А вдруг, это целая наркосеть — и мы раскроем преступление века? — у Ксюши даже глаза расширились от таких мыслей.

— Не выдумывай! — нахмурилась Галина. Но смартфон перекочевал в руки Ксении.

— Я считаю, что его нужно передать полиции, раз дело нечистое, — рассудила Лена.

— Полицию мы всегда успеем оповестить, но посмотреть-то можно? — Ксюша уже нажимала какие-то иконки на экране.

— А если там сведения важные или отпечатки пальцев? — не унималась Галина. Но Ксюша только отмахнулась в ответ.

Минут пятнадцать в каптерке было тихо — Ксюша копалась в телефоне, Галина заполняла журнал, Елена вышла проверить щитки и электропроводку.

— Есть! — как только она вернулась, звонкий голос Ксюши эхом отразился от побеленных бетонных стен.

— Ты чего? — переполошились женщины.

— Я нашла номер телефона и переписку в мессенджере. Когда, говоришь, он того… делитнулся?

— Тридцать первого.

— А накануне он вел бурную телефонную жизнь, — Ксюша ткнула пальцем с ярким маникюром в экран. — Хозяин смартфона пишет смс какому-то Лису, мол, срочно нужно лекарство, простудился, слег. Лис отвечает, что со стукачами дел иметь не желает, слишком дорогое удовольствие. Дальше какие-то слюни типа прости-извини-спаси-помилуй. Блин, целую простыню накатал покаянную, да еще слова поисковеркал, не разобрать толком. Зато вот ответ от этого самого Лиса: «31-е, 7—00, прачка. Выздоравливай!» Фоток несколько есть входящих в мессенджере, там разные номера, без подписи. Походу, это закладчики ему сигналили про зелье заныканное. Галь, а где нашли-то Штыря этого?

— В частном секторе, там, где бывшая прачечная тубдиспансера, — ответила Галина. Женщины переглянулись. От РММ это всего пять остановок на автобусе.

— Мы должны остановить этого урода! — Ксюша была настроена решительно. Когда-то и в ее семье случилась беда — от наркотиков погиб двоюродный брат, парню было всего шестнадцать. — Эта скотина делает деньги на жизнях людей, ему наплевать, сколько им лет, какие у них планы, мечты. Он должен быть наказан! Он — убийца! И у меня есть план!

Лена Борисова покачала головой:

— Это очень серьезное дело. Если этот человек — убийца, остановить его должны профессионалы. Я предлагаю отнести телефон в полицию и написать заявление. Можно к моему знакомому обратиться, он в нашем ОВД работает, Леша Потапов.

— Поддерживаю, — тихо отозвалась Галина.

— Тогда я сделаю это одна, — решительно заявила Ксюша. — И вам будет стыдно! Может быть, вы для начала выслушаете меня? Вот что я предлагаю…

* * *

Похоже, из этого городка пора сваливать. Тихая гавань перестала быть таковой. Конечно, хотелось бы отсидеться здесь хотя бы до весны, как раз и денег накопится необходимое количество, чтобы осуществить ту самую, заветную, мечту — уехать в Альпы и купить маленькое тихое шале. Третий год, с риском для жизни ведется этот бизнес. Да, деньги не пахнут, но если допустить хотя бы один просчет, то их можно не увидеть до старости. А в восемьдесят лет зачем тебе шале?

Лис чувствовал, что ситуация уходит из-под контроля и началось все с этого проклятого Штыря! Так бездарно спалиться на закладке! Расслабился ты, дружище, что в твоем деле недопустимая роскошь! Да, пришлось убрать свидетеля. Впрочем, не велика потеря! Но вот именно с этого момента и начались какие-то непонятные движения. Сперва эта баба, которую он едва не стукнул на дороге, когда возвращался в город после встречи со Штырем, потом эти странные смс с телефона упокоившегося наркоши. А загнулся он однозначно! Но кто этот человек, требующий встречи в заброшенной прачечной? Что он знает? Скорее всего, придется поехать на свидание. Только сделать нужно все грамотно, чисто. И сразу же прочь отсюда!

* * *

Ночью сильно похолодало. БОРЩ в полном составе притаился в цехе бывшей прачечной. От холода неплохо спасали горнолыжные костюмы, но руки и ноги все равно коченели от неподвижного сидения на месте. И вот в темноте раздались осторожные шаги. Ксюша включила камеру мобильного телефона. Конечно, качественной съемки в этих условиях не получится, но главное — заснять физиономию этого самого Лиса. И потом, с мешком доказательств, можно идти в ОВД.

Темный силуэт остановился у разбитого окна и замер. Ксюша осторожно двинулась вперед. До фигуры у окна оставалось всего несколько шагов, все было спокойно, и тут предательски хрустнула какая-то ветка под ногой. Реакция Лиса была молниеносной — он подхватил с пола здоровенную деревяшку и наотмашь ударил во мрак. Телефон вылетел из рук девушки. Она упала и отключилась. Лис бросился к окну.

— Ах ты, гад! — раздался резкий голос за его спиной. Земля ушла из-под ног, в капюшон и рукава куртки вцепились сильные пальцы. Миг — и прямо перед своим носом он увидел кучу камней и различного хлама.

— Я держу его, — голос сверху явно принадлежит женщине. — Хиловат Лис, лисенок практически. Глянь, как там Ксюня?

— Порядок, — ответил второй женский голос. — Дай фонарик, посмотрим на рожу этого урода.

Яркий луч резанул глаза, капюшон и шапочка-балаклава слетели с головы вместе с волосами.

— Твою ж мать! — не выдержала одна из женщин. Прямо перед ней оказалось знакомое лицо, мелькнувшее несколько дней назад на экране смартфона. Светлана, таинственная супруга слесаря Гоши. Она — Лис?

— Всем оставаться на местах! — раздался вдруг громкий голос. Развалины озарились ярким светом.

— Наконец-то, Алексей, — недовольно проворчала Елена, — долго же вы добирались!

* * *

Ксюша проснулась, когда на улице уже было светло. Голова наконец-то перестала кружиться, пропала надоевшая тошнота. Девушка встала и подошла к зеркалу, висевшему на стене. Да, фингал получился знатный — на пол-лица, ссадина идет через всю щеку и опускается к тугой повязке на плече. Рука зафиксирована, но пальцы шевелятся.

— Пока ты спала, к тебе люди приходили, — соседка по больничной палате оторвала взгляд от книжки, — сказали, в коридоре будут ждать. Выгляни, может еще не ушли.

Девушка осторожно приоткрыла дверь и высунула голову. Цветы, шарики, здоровенный плюшевый медведь — все это сразу оказалось у ее лица.

— С возвращением! — громким шепотом кричали ее дорогие девчонки.

— А теперь, может, поговорим? — это кажется, тот самый знакомый Лены Борисовой из ОВД. Потапов, что ли? Да, Алексей Потапов. Это он ей помощь оказывал там, на месте, пока скорая ехала.

— Сегодня уже да, — попыталась улыбнуться одной стороной лица Ксюша. — Только давайте сначала вы. Расскажите нам про эту Свету — Лиса. И почему, собственно — Лис?

— Да потому что имя у нее Алиса, Светланой она стала недавно, стараниями благотворительной организации, которую впоследствии ограбила. Впрочем, по порядку…

* * *

Алиса Шиманская родилась и выросла в Архангельске, славном городе военных моряков. Отец — обрусевший поляк, офицер-подводник, мать — из местных поморов. От нее девочка унаследовала белесые волосы, полупрозрачную кожу и ярко-синие глаза. Иконописное лицо, если смотреть вблизи, и совсем ничем не выделяющееся в толпе. На таком при правильном макияже нарисовать можно все что угодно. Из детства она хорошо запомнила кастрюли с куриными лапами, когтистыми, синими, с облупившейся шкурой — так выглядела еда в семьях военных на протяжении многих месяцев. Спасала ее только любимая книга «Унесенные ветром». Как и Скарлетт, Алиса твердо решила для себя, что сделает все, чтобы никогда больше не видеть ненавистных лап, никогда не голодать! Вот только немного подрастет…

Родителям повезло, на изломе нулевых дальние родственники пригласили их в Польшу на ПМЖ. Там и началась история новой Алисы.

Она начала работать в пятнадцать лет, мыла туалеты в шикарном отеле, получала гроши, даже на нормальные трусы не хватало, но это была хорошая школа жизни: она выучила польский, немного немецкий и английский — азы, но перекинуться парой слов могла. Потом, значительно позже, возник Анджей Ракша, сынок весьма влиятельного чиновника и конченый наркоман. Всего через год после их знакомства наркотики сделали свое дело — парень просто не открыл утром глаза. Алисе пришлось уехать из страны. Пусть и не было ее вины в смерти друга, но служба безопасности папаши вряд ли приняла это к сведению.

В качестве моральной компенсации девушка прихватила с собой список паролей от электронных кошельков и облачного хранилища Анджея. Она поняла — у нее есть реальный шанс на новую жизнь. Придется сильно рискнуть, но оно того стоит!

— На границе двух областей — нашей и соседней — стоит здание бывшего молочного комбината, — рассказывал Потапов. — Там перевалочная база у наркооптовиков. В системе участвовал и покойный пан Ракша. Света-Алиса выгребла оттуда приличное количество зелья. Взяла столько, сколько смогла унести, понимала, что снова вряд ли получится туда попасть. Приехала в наш город, сняла квартиру и начала действовать. Потом еще и замуж вышла. Кто ж заподозрит тихую и скромную домохозяйку в темных делишках? — рассказывал Потапов.

— Значит, муж не знал, чем она занимается?

— Представляете, нет. Для него это был настоящий шок.

— Она уже призналась?

— Оснований для задержания у нас достаточно, остальное уже забота криминалистов. И важно, чтобы она начала сотрудничать со следствием, сама, добровольно. Но это уже наша забота. Методы найдутся.

— Бить будете? — нахмурилась Ксюша.

— Ксюнь, ты чего? — одернула подругу Елена.

— Ее не будем, есть другие кандидаты. Вот им я бы всыпал с огромным удовольствием! Догадываетесь, о ком речь?

* * *

Ксюша еще издали увидела знакомую машину, ту самую, что едва не сбила ее две недели назад. «Лада» спокойно стояла на стоянке возле РММ. Девушка огляделась по сторонам и полезла в сумочку…

На проходной она столкнулась с Гошей. Вид у него был хмурый.

— Георгий, — официальным тоном обратилась к нему Ксюша, — сегодня практиканты придут в цех, возьмите над ними шефство. Покажите, где и что у нас находится, объясните правила внутреннего распорядка и так далее. Кстати, вы не знаете, чья это машина? Вон та, синяя девяносто девятая.

— Моя, — тихо ответил Гоша. — Точнее жены, почти бывшей. Я на ней сегодня приехал. А что такое?

— Мне кажется, у нее спущены два задних колеса, — Ксюша быстро шмыгнула внутрь здания.

* * *

Девушка удобно устроилась в кресле кабинета главного специалиста производственного отдела. На столе стоял восхитительный букет с маленькой открыткой внутри: «Продолжим разговор? Алексей». Цветы ей вручили прямо в коридоре, пока она ковырялась в замке. Ксюша улыбнулась и сняла трубку внутреннего телефона.

— Девчули, дорогие, привет! Тут такое дело… У меня в доме умерла бабулька-мусорщица, одинокая, без родни. Дверь нараспашку, заходи, кто хочешь, твори, что в голову придет. Вдруг в квартире под кучей мусора захоронена какая-нибудь мумия? Давайте глянем! У меня есть план!

— Нееет! — раздался в трубке громкий крик, и связь прервалась.

* * *

Гоша вошел в цех. В дальнем углу, самом темном, сидела группа ребят в спецовках и шапочках. Мерцали экраны мобильных телефонов.

— Привет, пацаны, сегодня я ваш наставник!

По мере того, как практиканты выходили из сумрака, глаза Гоши становились все шире: в жестких робах и тяжелых сапогах перед ним стояли семь девчонок. Он заглянул в список: «Одинцова, Котова, Раевская, Омич, Шишкина, Кириллова, Асанова».

— Ну что ж, ОКРОШКА, вперед, на инструктаж!

Эмиль Коста
Во всем виноват почтальон

Когда сербы спрашивали Машу о причине переезда, она с загадочной улыбкой отвечала: «Лю́бав».

Недавние иммигранты часто привирают, а за первый год поправляются в среднем на десять килограмм. Маша набрала всего семь, чем очень гордилась. И вообще считала себя везучей: переехала в Сербию в самом начале 2022-го, без проблем открыла счет в местном банке и даже квартиру успела найти до того, как цены поползли вверх.

Пришлось, конечно, делать ремонт, искать русскоговорящих мастеров, ругаться с ними на сербском, мыкаться по съемным «апартманам» и даже сделать визаран пару раз — зато сейчас у нее был свой угол. В загране красовалась голубенькая «налепница» с годовым ВНЖ. Ну не счастье ли?

Но счастья не было, как и «лю́бави». Последняя глава Машиной личной жизни завершилась накануне переезда, а новых так и не наметилось. Она пока размышляла: завести кота для души или собаку для коммуникабельности. Онлайн-общения хватало, но хотелось иногда поговорить с кем-нибудь.

Поэтому ноябрьским утром, когда пожилой серб придержал для нее дверь подъезда, Маша чересчур жизнерадостно выдала:

— Хва́ла, добар дан!

— Добро ютро.

«Ютро, конечно! Какой там „дан“ в десятом часу?» — мысленно стукнула она себя по лбу.

И с каменным лицом принялась искать ключи в сумке. Сосед медленно, держась за новые перила, ушел к лифту. Тогда она вынула связку из кармана и приступила к извлечению почты из проклятого ящика.

Проклятые ящики висели вдоль дурацкой лестницы, посреди которой неделю назад установили эти чертовы перила. Разумеется, по просьбам пожилых жильцов. В Миранграде средний возраст жителя пятьдесят один год, а в этом доме — все восемьдесят.

Машин ящик теперь оказался зажат между стеной и перилами, в полуметре от верхней ступеньки. Требовалась изрядная сноровка, чтобы втиснуться в этот закуток, извернуться боком, вставить ключ в невидимое отверстие, да еще не выронить сумку и продукты.

У Маши такой сноровки не было. Тридцать — не восемьдесят, но тоже возраст, особенно если дни напролет гнешь спину над клавиатурой. Ну и семь непривычных килограмм тоже следовало учитывать.

Через пару минут она убедилась, что ящик опять пуст, собрала с пола яблоки и побрела к лифту. В треснутом зеркале на стенке кабины Маша разглядывала растрепанные волосы и покрасневший нос.

— Лю́бав, — задумчиво пробормотала она. — А откуда ей тут взяться?

А раскрыв двери лифта, чуть не упала в объятия молодого серба — как и полагается в романах. В красавце тоже все было как полагается: смеющиеся глаза, стильная борода, а под рукавами толстовки угадывались в меру крепкие бицепсы.

— Добро ютро! — сказал он и протянул Маше квитанцию за свет.

Из дальнейшего разговора она поняла, что старенький почтальон тоже испытывает сложности на подступах к ее ящику и часто кидает корреспонденцию в соседние.

— Како се зо́вешь?

— Мария.

— Да́мир. Видимо се, — сказал на прощание блистательный сосед.

Его шаги еще звучали на лестнице, когда Маша вошла в квартиру и перевела дыхание. Бывает же! В собственном доме! Целый год никого, а тут такое сокровище совсем рядом…

— Погоди, — оборвала она себя, — не по Сеньке шапка-то. Он вон какой, а я…

В прихожей висело большое зеркало. Лишний вес никуда не делся, нос у отражения по-прежнему был красный, волосы растрепаны, но глаза… глаза сияли.

Квитанцию ведь можно было просто в ящик сунуть, а не тащиться на другой этаж…

Ну конечно, это же повод!

А семь килограмм — тьфу! К Новому году и следа не останется.

Она торжественно отправила в мусор огромную шоколадку, следом полетели подсохшие слойки и вполне приличное печенье… С того дня Маша обходила стороной чевапчичные и прочие грильницы, зато начала делать зарядку, а еще купила кроссовки и нарезала круги по городу.

Во время одной из прогулок она повстречала пожилого соседа, с которым недавно так неудачно поздоровалась.

— Добар дан! — почти пропела Маша, перед этим на всякий случай проверив время.

— Добар дан, — расплылся в улыбке дедушка.

Вместе они дошли до дома. Сосед оказался разговорчивым, посочувствовал насчет лю́бави, рассказал, что у самого два холостых внука. Маша слушала без особого интереса, но разобрав имена: Дамир и Дали́бор — навострила уши. Родители мальчишек погибли в автокатастрофе двадцать лет назад, и заботы по воспитанию легли на дедушку.

Теперь оба строители, по очереди ездят на заработки в Германию, красавцы, но один просто замечательный парень, а второй — не пришей кобыле хвост. Так Маша перевела для себя заковыристую фразу, которой дедушка припечатал горе-внука. Речь наверняка шла о незнакомом ей Далиборе.

В лифте соседи тепло распрощались. Дома Маша привела себя в порядок, поправила прическу и макияж — это уже стало привычкой. Между тем почти три недели миновало с судьбоносной встречи, а Дамира с квитанцией все не было. Она задумалась, не проверить ли ящик?

Размышления прервал звонок в дверь. Знакомые глаза, улыбка и сразу два конверта в руках. Маша не стушевалась:

— Може, кафу?

Это было уместно, сербы пьют ее в любое время дня и ночи. Секунду поколебавшись, Дамир улыбнулся и развел руками:

— Изви́ни… Нэ мо́гу.

Заперев за гостем дверь, Маша лишь развела руками. Улыбался, пришел сам, никто его не заставлял — и «нэ мо́гу». Чего вдруг? Она никак не могла привыкнуть к галантности сербов, их способности сразу перейти на ты… отличить флирт от простой вежливости в этой стране нереально!

Через неделю ситуация повторилась. Потом еще. Дамир звонил в дверь, отдавал квитанцию и уходил. Был неизменно весел и любезен, но не предпринимал никаких шагов к завоеванию все более прекрасной «рускини».

От переживаний аппетит совсем пропал, Маша уже смело могла гулять рядом с пекарнями и кондитерскими без мысли зайти внутрь. Килограммы таяли вместе с надеждами на новую любовь.

На католическое Рождество Дамир принес очередной конверт и сказал, что почты не будет до конца праздников. Маша совсем упала духом. Впереди маячил Новый год, одинокий во всех смыслах, и после него будущее не сулило ничего хорошего.

Тридцатого декабря она возвращалась из магазина с крошечной пачкой майонеза-лайт и увидела у дома желтый велосипед с надписью «Пошта». Безобидный транспорт едва ли вызывал у кого-либо столько эмоций. Его владелец, поджарый дядечка лет пятидесяти, как раз вышел из подъезда, поправляя сумку на плече.

— Добар да-аан! — яда в Машином приветствии было больше, чем в последнем бокале Моцарта.

Почтальон поздоровался, еще не зная, что его ждет.

С помощью небогатого словарного запаса, одной свободной руки и такой-то матери она добрых пять минут объясняла, что к работе своей надо относиться ответственно, а ее квитанции нужно класть в ее «санду́че», а никак не в соседний. Почтальон кивал и лепетал что-то невразумительное, а в конце концов вскочил на железного коня и, пообещав впредь быть особенно внимательным в ее подъезде, скрылся вдали.

— Йогой бы занялся лучше, спринтер! — выдохнула вслед Маша.

Она решила проверить почтовый ящик, раз уж письмоносец снизошел к простым смертным в канун Нового года. В отличие от некоторых, Маша йогой занималась и на этот раз легко справилась с задачей. К удивлению, вместо квитанции в руках оказался полиэтиленовый пакетик с какой-то зеленой трухой.

Она сунула находку в карман и прошмыгнула к лифту, а перевести дыхание решилась только заперев дверь квартиры. Когда зиплок поддался усилиям дрожащих пальцев, все сомнения развеялись.

Маша всегда была хорошей девочкой, но девочка эта родилась, увы, не вчера и запах марихуаны опознала сразу.

Пакетик явно не раз открывали, чтобы употребить содержимое по назначению. На дне осталось совсем чуть-чуть, но легче от этого не было. Травка в ее ящике! А теперь — и в квартире!

В Сербии марихуана на полулегальном положении: просто так не раздобудешь, но по рецепту от врача можно купить в особых аптеках. Ее прописывают при болевом синдроме, тревожности, бессоннице… Маша догадывалась, что половина старичков в доме долбит на вполне законных основаниях.

Но кому из этих божьих одуванчиков потребовалось хранить травку в ее ящике?

Над этой загадкой Маша ломала голову вечером, пока варила овощи и яйца для оливье, и ночью, ворочаясь с боку на бок, и даже на следующий день, когда пришло время резать салат под «Иронию судьбы».

За думами и праздничными хлопотами она почти позабыла о незадавшемся романе. Но его герой неожиданно явился. Дамир возник на пороге в восьмом часу вечера, красивый и какой-то по-печорински трагичный.

— Добро вече, — он вошел в квартиру и прикрыл дверь. — Сречна нова година!

— Сречна, — выдохнула Маша.

Она совсем растерялась. Вот уж не ждала! Дома, слава богу, чисто и сама нарядная… но в комнате-то, на самом видном месте, лежит злосчастный пакетик!

— Може кафу? — вцепилась она в спасительную мысль.

— Може.

Они прошли на кухню. Место уютное, но для признаний в любви совершенно неподходящее. Мысли Маши метались: может, сходить в комнату за шампанским? Или вовсе пригласить гостя туда, а самой как-нибудь проскочить вперед и…

А что и? Чего она вообще распереживалась так? Нет уж, пусть идет как идет. Если мужчина решил объясниться с дамой — сделает это и на кухне.

Впрочем, мужчина не спешил. Маша насыпала в турку кофе, наполнила водой и поставила на конфорку, а Дамир не проронил ни слова. Над черной гущей трижды поднялась и опала шапка из пены, а он молчал. Сидел на стуле и молчал как рыба об лед.

— Мария, — прозвучало наконец, когда она выключила плиту и доставала чашки из шкафа, — ти…

И, конечно, в эту самую секунду зазвонили в дверь. Прямо как в «Иронии судьбы»: требовательно, бескомпромиссно и очень не вовремя.

Только нарушителями спокойствия оказались не пьяные гуляки или веселые подружки — в прихожую ворвался знакомый дедушка, а с ним, видимо, паршивый внук по имени Далибор. Во всяком случае, первое впечатление от этого гражданина было не самым приятным: небритое лицо, затасканный спортивный костюм, но главное — суровый взгляд, которым он буквально пригвоздил хозяйку к полу.

— Да́мире! — грозно возопил старый серб. — Зна́о сам да си о́вде!

— Деда?

На голову вышедшего из кухни Дамира обрушился целый поток гнева. Увы, из всего сказанного Маша уверенно опознала только «псове рече» — сербский матерный за время ремонта выучила как родной. И увы, некоторые слова предназначались ей. За что старик так зол на любимого внука и тем более — на нее, было совершенно непонятно.

Плохого внука, Далибора, в пылу ссоры оттеснили в глубь прихожей, к открытой двери в комнату. Он молча разглядывал праздничный стол, а у Маши уже не было сил для объяснений.

Перепалка переходила в настоящий скандал. Крики становились все громче. Дамир хватался за голову, старик — за сердце. В конце концов, он прислонился к стене и изнуренно покачал головой.

Приехала небыстрая скорая и увезла деда с внуками в больницу. Салат, шампанское и проклятый пакетик Маша отправила в мусорку. С глаз долой — из сердца вон.

Она просидела за пустым столом до утра, но ничего не прояснилось в жизни или хотя бы в голове. Ждала признания в любви, а получила целое знакомство с семьей. Да какое!

Праздничные выходные тянулись бесконечно. Старый город за окном заволокло туманом. Один раз Маша вышла за продуктами, втайне надеясь увидеть Дамира, но встретила лишь его брата с каким-то строительным хламом в руках.

Маша тут же шмыгнула за угол. Поинтересоваться здоровьем дедушки она не решилась, а уж выяснить у Далибора, что вообще произошло, не смела и мечтать. Этот насупленный серб с колючим взглядом пугал ее до чертиков.

— Ну, почему? Что я им такого сделала? — недоумевала она, настругивая себе полезный салатик по рецепту из интернета.

Ясно было, что старик следил за Дамиром и знал, куда он захаживает несколько раз в месяц. Но отчего он так злился? Чем плоха Маша? Не бесприданница какая-нибудь; хоть и на фрилансе, но сама себя обеспечивает. Невеста не хуже других!

А теперь шансов на хэппи-энд у этой истории нет вовсе, ведь Далибор наверняка разглядел чертов пакетик…

Выходить наружу совсем не хотелось, но к концу праздников дома исчерпались запасы продуктов. Изможденная неизвестностью Маша решилась на новую вылазку. Путь к супермаркету пролегал мимо автовокзала; за решетчатым забором она с удивлением разглядела знакомую фигуру. Фигура стояла на платформе для междугородних рейсов и держала в руке чемодан.

— Дамир?

Парень обернулся, и она ахнула: под прекрасным серым глазом красовался уродливый синяк.

— Шта е? Кто е? — залепетала она. — Може, позо́вем полицию?

Дамир замахал на нее рукой:

— Нэ, нэ! Полиция — нэ!

Маша не успела уточнить, почему нэ и отчего серб забыл родной язык. Он воровато оглянулся, шагнул к забору и громко шепнул:

— Санду́че…

Но осекся, увидев испуг на Машином лице: к платформе приближался нехороший Далибор. Сегодня он выглядел приличнее, чем всегда, но напугал уже не только Машу. Дамир тоже переменился в лице. К счастью, в эту минуту подъехал автобус, и он первым прыгнул в распахнувшуюся дверь.

Маша спешно зашагала прочь. Наполняя тележку в супермаркете, она проклинала покупку этой квартиры, эмиграцию, даже разрыв с бывшим. Да, год назад в жизни все было тухло, зато никаких тайников с травкой, внезапных отъездов и бандитских рож!

По пути домой она старалась выкинуть всю эту историю из головы, но отсутствие ясности не давало покоя. Почему явно симпатизирующий мужчина так ничего и не предпринял? Что за угроза исходит от его брата? Что довело старика до сердечного приступа? Как в ее ящике оказался пакет марихуаны? И связаны ли между собой эти события?

Воображение услужливо нарисовало картину с больным дедушкой, который держит травку в чужом ящике, потому что стыдится демонстрировать слабость перед любимым внуком.

Маша остановилась у входа в собственный подъезд: нет, не сходятся концы с концами, хоть убей!

Из задумчивости ее вывело движение за стеклянной дверью: внутри, у почтовых ящиков, согнувшись буквой «зю», возился злодей-Далибор. Через минуту затаившаяся Маша увидела в его руках туго набитый пакетик марихуаны и квитанцию — наверняка ее собственную!

Негодяй хмурился и что-то обдумывал, разглядывая добычу, а потом решительно зашагал к лифту.

Маша дождалась, когда он уедет наверх, вошла в подъезд и проверила собственный ящик. Внутри, разумеется, ничего не было.

Дома она сунула покупки в холодильник и рухнула на стул. На крупного наркоторговца этот качок не похож, максимум на громилу, а Дамир не мог заниматься таким делом добровольно… Может, их дед получал травку по рецепту, а сам торговал ею? Наверняка насквозь лживый почтальон был курьером, а ее ящик использовался для закладок!

А теперь, когда дед заболел, им приходится срочно рвать когти! И влюбленный Дамир раскрыл тайну и пытался предупредить…

Но зачем делать закладку в собственном подъезде? Зачем деду вовлекать в это дело постороннего, когда есть внуки — в преданности старшего сомневаться не приходилось.

Нет, все равно не сходилось. Что-то Маша все время упускала, какой-то элемент не вписывался в картину.

По идее, почтальон может только положить что-то в ящик, а не взять. И потом, он ездит по графику: последние квитанции были аж в канун новогодних праздников. Не самый удобный курьер, если подумать. И врет отвратительно: смешно вспомнить, как он отрицал свою вину и вызвал такой всплеск гнева Маши.

Но ведь правда: он совсем не настолько стар и немощен, как ей говорили. И, возможно, почтальон ни в чем не виноват, а врал в этой истории только один человек…

— Ой, Машка, ну ты и ду-ууура!

Когда застрекотал дверной звонок, она почти обрадовалась — очень уж не хотелось снова плакать в одиночестве.

На пороге стоял Далибор. Чисто выбритый, в костюме и с бутылкой вина. Маша настороженно смотрела на него: о многом она успела догадаться минуту назад, но его роль в этой истории пока оставалась неясной.

Брат Дамира вблизи был совсем не так страшен, как казалось ранее. Костюм на нем сидел лучше, мускулы выглядели мощнее, а губы даже красивее. И взгляд совсем не тяжелый, а очень даже прямой и честный.

— Чао! Я зовусь Дали́бор. Мало гово́рю по-русски.

Он вынул из кармана квитанцию за свет, протянул хозяйке и добавил:

— Брал сам из твоего санду́че… ящика. Треба нам гово́рим.

— А вино тоже мне? — усмехнулась Маша.

Далибор улыбнулся, и они прошли в комнату.

Он рассказал грустную историю. В последние годы Дамир спускал все заработки на игровых автоматах, а теперь еще и подсел на травку. Чтобы скрыть последнее пристрастие от деда, он сделал себе тайник…

— У тво́ем ящику, — пояснил Далибор. — Ключ е и́сти… такой же.

Когда появилась Маша, пришлось что-то придумывать. И он придумал историю про ленивого почтальона, которую с легкостью скормил пухленькой и неуклюжей «рускине».

Последней фразы Далибор, конечно, не говорил. Только по недоумевающим взглядам, которые он бросал на Машину фигуру, можно было догадаться, что лишний вес вообще упоминался. Дамир сообразил, что соседке тяжело добираться до ящика, и вот так предложил свои услуги, обвинив во всем почтальона.

— Али деда нэ дурак, — торжественно сказал Далибор, — знао е, шта брат пуши… курит. Позвао мени…

Дамир часто выходил из квартиры минут на десять и возвращался неприлично веселым… Было ясно: тайник с травкой где-то в здании. Когда Далибор приехал, за младшим установили наблюдение — так все трое оказались у Маши в новогодний вечер…

— Я ране думал, шта ви — лю́бавники, — смущенно сказал Далибор.

Все праздники внуки навещали деда в больнице и делали ремонт в квартире. Дамир был под постоянным надзором, но то и дело пытался сбежать. Только пару дней назад, получив воспитательных люлей, он все рассказал и добровольно-принудительно уехал в Германию — работать и исправляться.

Маша слушала молча. Образ Дамира в ее голове скукоживался, бледнел и в конце концов растаял, как колечко дыма.

Зато с каждой минутой все четче и ярче вырисовался новый, чуточку похожий, но одновременно совсем другой. Широкие плечи, сильные руки, которые так ловко откупорили вино и наполняли бокал еще до того, как она успевала об этом подумать. Те же глаза, только ясные и внимательные, очень похожие губы — только эти губы говорили правду. Ничего, кроме правды.

Теперь Маша мечтала только об одном: чтобы эта дурацкая история о брате-травокуре никогда не заканчивалась.

Но она закончилась, и Далибор замолчал. На целую секунду. Потом налил обоим еще вина и спросил, почему она приехала в Сербию.

— Лю́бав, — ответила Маша.

И на этот раз ни капельки не соврала.

Василий Тучин
Ущипни меня, удача

А потому что не надо быть падкой на мужские комплименты!

— Ах, девушка, в вашей улыбке спряталась мечта! Как я хочу, чтобы эта мечта была обо мне! — в метро нашептывал мне на ухо незнакомый, но симпатичный самонадеянный нахал. — Вашей красоте завидуют цветы! Вы краше, чем рассвет над садом роз!

И так далее. Вот я и проехала свою остановку.

— Скороходова, еще раз опоздаешь на развод, заставлю поменять фамилию! — гремел басом подполковник юстиции Климук.

Следственный комитет, конечно, силовое ведомство, но не настолько, чтобы нас, как солдат, выстраивать на плацу и разводить по целям и задачам. Просто начальство шутит.

— Кстати, — продолжал Климук, — все дела на своем дежурстве возьмешь себе, включая те, что тебя уже ждут.

Естественно, на место обнаружения трупов я подъехала позже всех: и эксперт, и оперативники, и кинолог с собакой уже были на месте. Опер Шаховский рисовал носком ботинка на земле смешную рожицу. Увидев меня, он поднял оградительную ленту и, прищурив один глаз, улыбнулся.

Я кивнула ему в ответ и задала самый идиотский вопрос из всех возможных:

— Ну, что тут у нас?

Чтобы скрыть замешательство, пришлось покопаться в сумочке.

— У нас тут двойное убийство, а у вас?

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.