Бесплатный фрагмент - Осень одиночеств

ОСЕНЬ ОДИНОЧЕСТВ

Лишь только чувство явлено стихами,

И только сердце — истинный поэт

ФАРТУЧЕК МОЕЙ ДУШИ

Я на фартучек милой души

Накладные кармашки пришил.

В левый спрятал ромашковый мёд,

И, надеюсь, никто не возьмёт.

В правом будет заветный секрет

От которого ключика нет.

И ещё кое-что положу,

Но об этом я вам не скажу.

ВОТ ТАК…

Вот так живёшь в надежде на покой,

Прислушиваясь к глупостям и бредням,

А нужно просто быть самим собой,

Небесный рай меняя на земной,

И каждый день встречая, как последний.

КЛЯТВА

В грядущее канет время,

Истлеет во тьме заря,

Но голосу сердца внемля,

Я буду любить тебя,

Мечте доверяя слепо, —

Ничто не приняв извне,

С тобою под этим небом

Остаться наедине.

Взаимность неотвратима.

Мы оба тому виной.

Ты станешь любима мною.

Я буду любим тобой.

КОРЗИНОЧКА ЧУДЕС

Кто-то ночью через лес

Нёс корзиночку чудес,

Загляделся в небеса

И… рассыпал чудеса.

А они — как ручеёк! —

Вмиг пустились наутёк,

Да расселись тут и там,

Шум устроили и гам.

Лес такого не видал,

Разбудили всех, кто спал,

И сову, и журавля,

Волка, зайца, муравья,

И медведя, и лису,

Даже маленькую Зу.

Зу сказала: «Я прошу,

Тихо. Или укушу!»

Кто-то ей шепнул: «Я сам».

Что-то свистнул чудесам,

Быстро их собрал в карман

И унёс с собой… в туман.

ЗАПАХ ДНЯ

Чем пахнет день?

Букетами гвоздики,

Ломтём небес под слоем бирюзы

И строчками, зачитанными в книге,

О городе «невиданной красы».

Струящейся рекой на перекате,

Какой-то ранней, ветренной весной

Ещё не поместившейся в квадрате

Оконной рамы дома на Тверской.

Дыханием горячим, словно лето,

Твоим. И поцелуем на щеке.

Словами позабытого сонета,

Но тихими и где-то вдалеке.

Ещё горячей, масляною пышкой,

Что так мила пустому животу,

И мордочкой кота в кофейной крышке,

Надраенной до блеска поутру.

ТОЙ, ЧТО ТЕБЯ ЛЮБИЛА

Осень — изнанкой лета,

Сон — отголоском дня,

Чувство осколком цвета

Гаснут внутри меня.

Жажда — слепая сила,

Сердце спалив дотла

Каплею злой текилы,

Ждёт твоего тепла.

Время, как чёрный ветер,

Жизнь превращает в смерть,

Чтоб ни о чём на свете

Больше не сожалеть,

Чтобы, расправив крылья,

Бросить прощальный взгляд

Той, что тебя любила

Тысячу лет назад.

МОЁ ПЕРО

Моё перо…

прильнув к бумаге

спешит по линии строки

со страстью

бешеной отваги.

Его движения легки,

быстры, изящны

и ретивы,

и никаких сомнений нет,

что в этой страсти торопливой

любовный кроется сюжет.

ИСКРА

Я оставил утехи безумства,

Я покинул обитель мечты,

Я отдался стремлению чувства

И соблазну его красоты.

Я мгновением был очарован

И беззвучною песней молитв,

Где сомнения ложное слово

Для души ничего не сулит,

Только малая искра надежды,

Будто свет одинокой звезды,

Мимолётным видением брезжит

На серебряной глади воды.

КОЛЫБЕЛЬ

Тучка присела на краешке крыши,

Рядом присела Луна.

А над печною трубою и выше

Звёздная спит Тишина.

Шепчутся Тучка с Луною о чём-то,

Глядя, как небо, точь-в-точь,

Будто глазурью огромного торта,

Густо укутала Ночь.

Мир одинокий, усталый, безбрежный

Лёг в колыбель Тишины

И потихонечку слушает нежный

С Тучею шёпот Луны.

ЁЖИКИ

Говорит один другому

милый ёж:

— Эй, приятель,

ты куда сейчас идёшь?

Тот, загадочно качая головой,

отвечает:

— Я сейчас иду с тобой.

И друг дружке

что-то хитрое шепча,

оба дальше побежали,

топоча,

а спешат они так весело куда,

не узнаем мы, наверно,

никогда.

Знаю только, что идти весенним днём

Очень радостно и весело вдвоём.

ЩАС БЫ ЛЕТА!

Щас бы лета! А, ребята?

Хлоп! И ясный день пришёл.

Чтоб с утра и до заката

В речку прыгать голышом.

Вместо слякоти весенней

Травка, зелень, все дела.

Или уж, по крайней мере,

Чтоб черёмуха цвела.

Можно б в летней телогрейке

Да под щебет соловья

Семки щёлкать на скамейке,

Вдаль задумчиво глядя.

Развели б костёр, картошки

Свежей в углях напекли,

И с весёлою гармошкой

Песни б пели до зари.

Чем не жизнь! Одна забава.

Но пока что не везёт.

А ведь как бы кучеряво,

Если б лето — круглый год.

ОДНАКО

Запах липко, дуб ветвисто,

Солнце, тучи разгоня,

И синицы, как монистом,

Перламутрово звеня,

Все тревожат день весенний.

И не брезгуя грехом,

В лужах палькаются тени

Откровенным нагишом.

Кто щебечет, кто стрекочет,

Кто, сурьёзный сделав вид,

Что-то глупое бормочет

Про дурацкий простатит.

Это я. Извольте видеть.

Чтоб задора не терять,

На весну ругаюсь, сидя

На завалинке опять.

Если думали, к досаде

Вновь разохался, то зря.

Это я не злобы ради.

А тихонько и любя.

Но недолго. Кличет бабка.

Я: «Сейчас-сейчас», — в ответ.

Побегу скорей, однако.

Знать, нажарила котлет.

ЕЩЁ ЗИМА

Наотмашь, словно горькую обиду,

И люто, как свинцовую шрапнель,

Зима бросает снежную хламиду

На чистую весеннюю постель.

Рука её костлява и жестока,

Глаза остервенело холодны,

Свирепое безумие порока

Грозит застыть безмолвьем ледяным.

Но что-то в этой злости беспощадной,

В гримасе измождённого лица,

Наполненного болью и досадой,

Даёт понять предчувствие конца.

НУ, ЛЮБОВЬ, И ЧТО?

Моя любовь, как лунный трактор

И шмель, что лазит по цветам,

Без перерыва и антракта

Жужжит и пашет. Но не там.

Она, как звёздочка на небе,

От силы ровно десять вольт,

Горит, но душу мне не греет,

И вроде свет, а толку — ноль.

Ну, правда, хуже табуретки.

Ни сколотить, ни сесть, ни встать.

В ней пользы меньше чем в таблетке,

Чтоб от похмелья принимать.

Не сунешь вовремя под спину,

Не съешь на завтрак, как омлет.

Хоть с чем сравнить, так в половину

В ей пользы, мне сдаётся, нет.

Была бы к женщине, возможно

Куда б ни шло, но стыд и срам.

Согласен! Полностью ничтожна

Любовь к солёным огурцам.

ЮДОЛЬ

Рыдая тёмными ночами,

Я рву руками простыни.

Когда же это сталось с нами?

Кого в страданиях винить?

Мне сердце правду говорило

И жгло надеждою в груди,

Но ты меня не полюбила,

Ты навсегда ушла с другим.

Теперь печаль усталой тенью,

И слёз солёная печать

Мои последние мгновенья

Заставят с болью угасать.

И нет конца жестокой муке,

Нет одиночеству конца,

Душа моя — юдоль разлуки,

Судьба моя — удел слепца.

Но там, в кругу девятом ада,

Любовь откликнется мольбе.

Мне будет вечная награда —

Я позабуду о тебе.

ДЕНЬ СЧИТАНИЯ ВОРОН

Раз, два, три, четыре, пять.

Выходи ворон считать.

Сосчитал? Ай, молодец.

Марш в кровать считать овец.

присказка

Немедля! В погоне за чудесами

Сквозь стёкла пустых окон

Спешите с открытыми настежь ртами

На небе считать ворон.

Кому повезёт, досчитает до ста,

А нет — до двухсот пяти,

Удачу сегодня поймать так просто,

Что проще с ума сойти.

Считайте всюду, каких кто сможет,

В горошек считайте тож,

Считайте всех, кто на них похожи

И тех, что не разберешь.

Овечек считаем хоть каждый вечер,

Но надо иметь ввиду,

Сейчас разговор не про счёт овечий,

А тот, что лишь раз в году.

Такое событие очень важно,

Его пропустить нельзя.

И делать это обязан каждый.

Считайте ворон, друзья!

ГОСТИ

Из окна ко мне в квартиру

Робким солнечным лучом

Цвета редкого сапфира

Пробирается тайком

Молодой весенний вечер

Чуть лениво, а за ним,

Не спеша расправив плечи,

Край небесный голубым,

Бирюзовым и раскосым

Очумелым лоскутом,

Что поёт многоголосо

Самым первым комаром.

Липких почек ароматом

Наполняя спящий сад,

Мягкой музыкой заката

Льётся тёплый месяц март.

ТОМЛЕНИЕ по-женски

Мой рыцарь ясно-белокурый,

где скачешь ночи напролёт?

Когда ж дорог инфраструктура

тебя к калитке приведёт?

Мой милый, как же ты несносен,

Горю! Горю в пылу огня.

Да где ж тебя, несчастье, носит!

Уж не забыл ли про меня?

Томлюсь, страдаю, жду и плачу,

терплю душевную напасть,

а он, гляди-ка, скромно прячет

ко мне безудержную страсть.

Ох, я тебя, сударик, встречу…

Держись! Ну, точно согрешу.

Вот попадёшься в тихий вечер —

в своих объятьях задушу.

Так зацелую-заласкаю,

живым ни капли не уйдёшь.

Я что, не ясно намекаю?!

Скачи скорей, чего ж ты ждёшь.

ПОСЛЕДНИЙ ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

Вьюга за окном ещё быть может,

Зимние метели, может быть,

Но меня ненастье не тревожит.

В этот вечер некуда спешить.

Шепчет табачок в английской трубке

Трепетным упрямым огоньком,

Будто фея в крохотной скорлупке,

Песенку чудную перед сном.

Жар печи поскрипывает мягко,

Отблеском малиновым скользя

По полу, где ластится украдкой

К валенкам невидимый сквозняк.

Стихло. Месяц светится краюшкой,

Словно вспоминая Рождество,

И ликует голосом кукушки

Полночи святое волшебство.

Птичка исчезает на пружинке,

Дверца закрывается опять,

И в потёмках медленно кружится

Снов забытых божья благодать.

Гирька опускается всё ниже,

Старые настенные часы

Щёлкают всё тише, тише, тише…

Первые мгновения весны.

28 февраля — 1 марта 2021 года

ВЕСЕННЕЕ

Течёт, бежит, спешит, несётся

Благое времечко к весне,

И скоро всё вокруг проснётся,

И вновь напомнят о себе

Невероятно ясным цветом,

Неимоверно высоко

Взлетев в полуденное небо,

Лихие стаи облаков.

Раскрасят дали бирюзою

Пределы солнечного дня,

И вновь предстанет предо мною,

По краю вечности скользя,

Неуловимый призрак лета

В объятьях неги голубой,

И будет музыка рассветов

Дарить надеждой и мечтой.

ЛУЖА

Вода, как лёд, чиста и холодна,

Поверхностью её на талой луже

Зеркально кое-как отражена

Пришедшая не вовремя весна,

Но смутно, нерадиво, неуклюже.

И небо не отбрасывает синь,

И даль не обнимает горизонта,

И дерева прозрачностью вершин

Глядятся тяжело и неохотно.

Ни свежего дыхания тепла,

Ни певчих птиц отчаянного свиста,

Лишь тень берёз, раздетых догола,

И тишина скромна и неказиста.

Да, в марте лужа точно не ахти.

А что ей! Ждёт, когда вернётся лето.

Остался миг. Уже на полпути.

И не успеет близко подойти…

Она взорвётся красками рассветов,

Сияньем алым, пеной облаков,

И закипит зелёною листвою,

Оттенками багровых вечеров,

И, даже, улыбнётся нам с тобою.

ЗИМЫ АНШЛАГОМ ЗАНЕДУЖИВ…

Зимы аншлагом занедужив,

Глотаю серость февраля

И потихонечку итожу,

Чем он расстраивал меня,

Какие в нём случились бяки,

И размышляю в час без сна,

А скоро ль нам оттенки хаки

Предъявит новая весна.

И где она, злодейка, бродит,

Когда уже давным-давно

Моё терпенье на исходе

И пахнуть вербою должно.

Но длит февраль тоску и муку,

Окрест бессилием объяв,

Крысиный яд бездонной скуки

Вливая щедро в мой коньяк.

Ещё глоток и хмель рекою

По венам хлынет не спросясь,

А там, глядишь, отрава смоет

Зимы простуженную грязь.

КОТ, КОТОРЫЙ…

Кот, который плёл налево

Сказки Пушкинскую нить,

Как-то бросил в море невод

Чтоб съестного изловить.

Честь по чести вынимая

Свой заслуженный улов,

Глянул: Рыбка Золотая

Затесалась средь даров.

Что ж, — подумал — пропитанье.

Только он разинул свой

Рот, рыбёшка с придыханьем

Говорит ему: «Постой!

Я тебе, как человеку,

Три желанья сотворю.

Даже домик в ипотеку,

Если хочешь, прикуплю.

Хочешь, кошки станут в марте,

Как одна, твои навек.

Или дуб по бизнес-карте

Обустрою под хай-тек.

А ещё могу подушку

Раздобыть — лебяжий пух!

И царевенку-лягушку.

Можно сразу целых двух».

Но герой «бла-бла» впустую

Долго слушать не любил,

Взял, и Рыбку Золотую

Без сомнений проглотил.

Ведь коты к посулам глухи.

Если держат снедь в зубах,

То считают, рыбка в брюхе

Лучше сказочки в мечтах.

ЗАКАТ

Небо с горечью утраты

Тёплой краской янтаря

Кроет линию заката,

Сон невидимый творя,

Бархатисто даль рисует,

Иллюзорный край земли

Упоительно целуя

Цветом пьяного Шабли.

На исходе долгий-долгий

День. Кончается июль.

И малиновое солнце

В море тихо:

буль-

буль-

буль…

ЗИМА ЗАКАШЛЯЛАСЬ

Зима закашлялась с утра простуженно,

а солнце кинулось босым по лужицам,

синички тужатся, свистят весеннее,

и выжимают из себя,

и выжимают из себя,

и выжимают из себя…

последнее.

На лавке дед сидит обес-кураженно,

глядит нахмурившись и о-шарашенно,

чихнёт нечаянно, сосредоточится,

чуть-чуть прищурится,

чуть-чуть прищурится,

чуть-чуть прищурится…

да рас-хохочется.

Разинув клювики в само-забвении,

с ума сошедшие от вос-хищения,

поют воробушки, как карапузики,

смешные чудики,

смешные чудики,

смешные чудики…

в мохна-тых трусиках.

Деревья млеют в голубом торчащие,

и птицы сыплются с небес кричащие,

пройдут последние и не оглянутся

деньки морозные,

деньки морозные,

деньки морозные…

А мы останемся.

МОИ БУКАШКИ

Не конфеты, не бумажки,

Не солёные фисташки,

А живут в моём кармашке

Очень милые букашки.

Головёнками кивают

И глазёнками мигают,

Шепчут что-то, говорят,

И совсем почти не спят.

Может, просто не умеют?

Но ничуть не устают.

А ещё, когда стемнеет,

Тихо песенки поют.

Я смотрю на свой кармашек

И гадаю, отчего

Этих ласковых букашек

Больше нет ни у кого.

НА РОБКИХ ПАЛЬЦАХ ТИШИНЫ

На робких пальцах тишины

Во сне февральском

Искрят мгновения весны

Свечой бенгальской,

Сгорая так же невзначай,

Как лучик света,

Бегут в немыслимую даль,

Теплом согреты.

И я люблю переживать

Мгновенья эти

И незаметно превращать их

В мечты о лете,

Смотреть, как блики в вышине

Безмолвно тают,

И там, с собой наедине,

Скользят по краю…

ЯВЬ ЗИМНЯЯ

Струится сон, стекая в навь.

Прощальный стон из уст Эола

рождает искреннюю явь

в звенящей нотке рок-н-ролла,

что исполняет зимний день

с его объятьями шальными

и чуть мозгами набекрень.

Храня повадки шутовские,

как старый друг, рукой в плечо

опять толкает что есть мочи

прозрачным солнечным лучом,

кричит, поёт, зовёт, хохочет…

В ПУТЬ

Мне бы вновь весною надышаться,

Мне б взмахнуть лазоревым крылом,

Вспомнить бы, как любится в семнадцать,

И мечтать о светлом и большом.

Выйти на мощёную дорогу,

Да шагать, шагать, шагать, и впредь

Думать о счастливом и, ей-богу,

Ни о чём вообще не сожалеть.

Что же помешает! Как и прежде,

Выбрать неизвестные пути,

Крепко подпоясаться надеждой

Да идти…

ИЗГИБ ЕЁ НЕ ВСЕМ БЛАГОВОЛИТ…

Изгиб её не всем благоволит,

Но линия, как символ предсказаний,

Любого элегантностью пленит

И плавностью изящных очертаний.

В ней чувство растворяет горький яд

И сладость ожидания. Надменно

Она, лишь оттеняя томный взгляд,

Вселяет в душу страсть и откровенность.

Одно её движение и… ниц

Готова пасть мальчишеская гордость.

Так взмах крыла пленительных ресниц

Дарует сердцу искреннюю робость.

Ладонью прикасаясь чуть, верша

Свой флирт, ласкаю дрожь в твоих коленях,

А после, вновь дыхание сдержав,

Целую бровь, чтоб вымолить прощенье.

ВОТ ТЕБЕ, БАБУШКА, И…

Ни шёпота, ни горьких причитаний,

Нет слёз и незаслуженных обид,

Нет более дурацких предписаний,

Никто не приголубит, не простит.

Пуст гардероб, в молчание одета

Прихожая и кухня, и кровать.

И некому от скромного бюджета

Последний рубль на kotex оторвать.

Нет планов ни на завтра, ни на осень,

Нет кучи элегантного шмотья,

И если дверь открыть, никто не спросит:

«Куда же ты, родной, а как же я?»

Никто вослед не жжёт колючим взглядом.

Ты сам себе и раб, и господин.

Как хорошо, что женщина не рядом!

Как тяжело, что ты совсем один.

ИСХОД ДНЯ

Багряный луч февральского заката

Горячей медью кроет облака,

Меж рамами оконного квадрата

Вливая цвет двойного коньяка.

Душистыми оттенками сиены

Блистают над землёю кружева

Небес, и отливает алой пеной

Деревьев белокурая листва.

Прозрачный день прощается навеки,

Оставив златоокую печать

На память, и, безмолвно смежив веки,

За горизонт ложится догорать.

Сквозь ветви, как невидимые пальцы,

Струится свет родившейся звезды,

И тают, словно давнего скитальца,

В ночи его незримые следы…

ЗАКЛЯТЬЕ

Как древнее заклятье Прометея,

К исходу каждого тринадцатого дня

С настойчивостью грозного борея

Глухая ночь преследует меня,

Вцепляясь в память острыми когтями,

Уносит сон, покой и забытьё.

Меняясь с ней жестокими ролями

Тревогой переполнено, моё

Безумство вновь бросается в погоню

За призраком мерцающих огней,

Срывая на ходу с протяжным стоном

Бессонницу измятых простыней.

ФЕВРАЛЬ

Февраль! Ничтожное время года.

И не январь уже и ещё не март.

Зимы ухмылка. Каприз погоды.

Никем не признанный сын-бастард.

С утра хворает сырой метелью,

К обеду плачет косым дождём,

А после, будто мужик с похмелья,

Капелью оземь с размаха бьёт.

То вскрикнет птицею где-то в поле,

То всхлипнет талым звонком ручья,

Желая вызволить нам на горе

Свои тревоги из забытья.

Не люб, не дорог. Одна награда,

Его чертовски ущербный век.

Как цвет осеннего листопада,

Упал на землю… глядишь, и нет.

БЛАГОДАТЬ

Потечёт река, побежит

Меж извилистых берегов

И в душе моей заглушит

Боль разлуки и холодов.

Понесут по степи ветра

Пыль туманную вдоль дорог.

Занедужит тоской хандра

И укроется в свой чертог.

Разольёт золотой рассвет,

Словно пену морской волны,

Все печали ушедших лет

В сон безоблачной синевы.

До апреля — пригоршня дней,

И до лета рукой подать,

Кружит голову всё сильней

Сердцу милая благодать.

ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ

Февральский день, как будто гвоздь,

Вручную кованный, упруго

Лучом горячим бьёт насквозь

В снегах уснувшую округу,

Стреляет криками синиц

Навылет в сердце стылых рощиц,

И гонит с наших серых лиц

Налёт угрюмых одиночеств,

Крушит незыблемый покой

Зарядом солнечной картечи

И, переполненный весной,

Пронзает души человечьи.

ЭХО

Слова тихой песни

качает печальный мотив,

как малый кораблик

волна бирюзового моря,

и пену тоски

оставляет вечерний прилив,

всё то, что ушло,

отражая в небесном узоре.

Песочные замки

построены были не раз,

и жаркий огонь

согревал одинокие души,

но тёмную пропасть

твоих изумительных глаз

всегда укрывала

метелью январская стужа.

Ушедшее — сон,

а грядущее — пламя свечи,

в измученном сердце

упрямой искрой догорает.

Протяжное эхо

ласкает любимый мотив,

до встречи родная

в объятиях тёплого мая.

Пусть будет весна,

и надолго забудется грусть,

надежда опять

этот мир незаметно изменит.

Я буду с тобой,

и мелодия нежная пусть

подарит обоим

дурманящий запах сирени.

ГРЯДУЩЕЕ

Грядущее нас не вспомнит,

А крест и слова не в счёт.

И то, и другое вскоре

Назначенный срок сотрёт.

Но здесь и сейчас, покуда

Горит надо мной заря,

И птица кричит, я буду

Надеяться, всё не зря.

Что смогут не потеряться

В молчаньи седых эпох

Два в чём-то не очень разных

Мой выдох и чей-то вдох.

ВЕСНА РАСТОПИТ БЕЛЫЙ СНЕГ

Весна растопит белый снег,

Польётся бойкими ручьями,

А время вдруг замедлит бег,

И это всё случится с нами.

В каком-то будущем году,

В какой-то будущей Вселенной

Мы станем вновь с собой в ладу,

И память вырвется из тлена.

Мы вспомним ласку нежных рук,

И губ горячее дыханье,

И разомкнём порочный круг,

Чтоб это вновь случилось с нами.

Увидим небо, облака,

Как мы стояли в этот вечер

С тобой вот так, в руке рука,

За много лет до нашей встречи.

ВЕСНА КРАДЁТСЯ, СЛОВНО КОТ

Весна крадётся, словно кот,

Ступая мягко по ступеням,

Кладёт загадочные тени

На снег, уснувший у ворот,

Бросает ввысь вороний крик,

Тревожа сонную округу,

Но тихо прячется в испуге

И замирает в тот же миг.

Её дыхание легко,

Её шаги плывут в тумане,

А в птичьем гомоне витает

Игривый шёпот рококо.

Каприз весны неуловим.

Она, как вздорная погода,

То молча ластится у входа,

То взвоет голосом глухим.

А ночью кроет небосвод,

И, как ребёнок в колыбели,

Под звуки нежные метели

Пушистым облаком плывёт.

К ВЕСНЕ

Канет в Лету незаметно

Ночи долгая стезя,

И закружится планета

На исходе февраля

Всё быстрее и быстрее

Словно детская юла,

Ожидая в нетерпенье

Миг весеннего тепла.

Но замрёт, вздохнув игриво,

В полночь, как по волшебству,

И подарит молчаливо

Трепет сердцу моему.

Под звездой родится скоро

И поднимется с колен

От земли до небосвода

Утро года — новый день.

ВАМ, МОЯ ХОРОШАЯ

Строфа… давно уже не «детка»,

Где вы любимы, я любим,

Стихи, забыв рубашку в клетку,

Грустят в объятьях долгих зим.

Не помня дней, времён и вёсен,

В краю, где сны теряют след,

В уютном домике у плёса

Мы провели немало лет.

Закаты шили нам одежды,

Листва шумела песню грёз,

И зыбь морская безмятежно

Мерцала светом первых звёзд.

Как было радостно когда-то,

Пусть этот миг невозвратим,

Уткнуться мордою лохматой

В колени Ваших тёплых рифм.

СНЕЖНЫЙ ПЁС

Ночью тёмной не пристёгнут

Ходит-бродит Снежный Пёс

И тихонько тычет в окна

Свой студёный зимний нос.

Только чур! Вздохнёт — и взвоет

Белогривая метель,

А хвостом махнёт, — укроет

Вьюг пушистая фланель

Все просторы Ойкумены,

Всё пространство бытия,

В тихом шёпоте Вселенной

Мудрость вечную храня.

Путь молочный на досуге

Лижет лунным языком,

Нагулявшись по округе

Подбирается тайком,

Рвёт невидимые цепи

Спящей матушки-земли,

Прогоняя звёзды в небе

К светлым пастбищам зари.

А потом ложится сапой

На колени белых крыш

И, уткнувшись мордой в лапы,

Засыпает, как малыш…

ЦОК-ЦОК-ЦОК…

Цок-цок-цок! — несёт лошадка,

Под копытом вьётся снег.

Плёнкой матовой украдко

Лёд скрепил усталость век.

Ветер инеем целует

Неподвижные уста,

Меж полями, след рисуя,

За верстой бежит верста.

Скрип полозьев, стылый вечер

Ждёт полуночной звезды.

Жизнь порою скоротечно

Рвётся прихотью судьбы.

Как она тебя настигнет,

Где сомненья прекратит,

Кто твоё забудет имя,

И былого не простит?..

Цок-цок-цок! — несёт лошадка,

Ночь безмолвие хранит,

Спит ямщик, а смерть украдкой

Колокольчиком звенит.

ФЕВРАЛЬСКАЯ УСТАЛОСТЬ

Кто вспомнит белый день, когда на небосклон

Туманным огоньком взбираясь незаметно,

Он гонит в облака встревоженных ворон

И лижет скаты крыш малиновым рассветом?

Ещё лежат снега, ещё дерев стволы

Отчаянно скрипят морозными ночами,

И льдины над рекой, развесив кандалы,

Вцепились в берега холодными зубами.

Обычный зимний день владенья сторожит,

Но в облике его безудержная старость

Проталины кладёт, и чуточку дрожит

В прищуре серых глаз февральская усталость.

ДУША МОЯ

Скоро-скоро ты проснёшься

И посмотришь на меня.

Сердце нежно встрепенётся

Бойким пламенем огня.

Небеса взыграют сине,

Обнажив лихой простор,

Не оставив и в помине

Тени робкой прежних ссор,

Схлынет ночь, заря коснётся

Губ твоих, твоих ланит,

Тонким лучиком в оконце

Тихо-тихо постучит.

Строгим будет взгляд желанный,

Но хитринкою дразня,

Чуть с укором, своенравно

Ты посмотришь на меня…

НОЧЬ

Тонет взгляд в тумане сером,

И бежит, бежит река,

Как прочерченная мелом

Бесконечная строка.

И шумит тоской угрюмой

Над обрывом хмурый лес,

Под покровом ночи лунной

В чёрном саване небес.

Меркнут краски вековые

На невидимом холсте,

И холодный месяц стынет

В безнадёжной пустоте.

Нет теперь конца и края

Ни в природе, ни в душе,

Всё, что было, исчезая,

Не появится уже.

КРУГ

Жизнь — краткое время потери

И горестей замкнутый круг,

Который скрижалями веры

Очерчен для вечных разлук.

Здесь всё обозначено сущим

И клеткой его золотой,

А то, что настанет в грядущем,

Не видимо нам за чертой.

Судьбу не изменишь словами,

И каждый обязан узнать,

Что может разбрасывать камни,

Но некому их собирать.

СОН НА ДВОИХ

Не лейте горячие слёзы,

Не ждите подарка судьбы,

Ни жалость, ни боль, ни угрозы,

Ни даже святые мольбы

Не могут нарушить закона:

От юных надежд до седин

Любовь разделяется ровно

На счастье из двух половин.

Я в близком краю и в далёком,

И мёртвых среди, и живых

Любви не встречал одинокой.

Любовь — это сон на двоих.

НИКОГДА НЕ ГОВОРИ

Капают деньки из ниоткуда,

Будто слёзы летнего дождя,

Хочется неведомого чуда,

Встретить снова прежнюю тебя.

Руки протянуть к тебе навстречу,

Плечи вновь ладонями обнять,

И, забыв взволнованные речи,

В губы с наслажденьем целовать.

Но судьба, увы, не верит в чудо,

Дни уходят словно в никуда,

Я с тобой, наверное, не буду

В этой жизни больше никогда.

ТОП ДА ХЛОП

Топ да хлоп! Фуфайка — зайка.

Осень — плесень, хи — апчхи.

Я хозяин (и хозяйка)

Рифм на кончике строки.

Бульк! — в печаль добавил чаю,

Вжик! — вино плеснул в окно,

Щёлк! — ничуть не размышляя,

Фишку трёшкой в домино.

Нет предела совершенству.

Есть любовь — читай морковь.

Бурным лепетом блаженство

Льётся в пламенную кровь,

Мчится кубарем потеха,

Пышет юмором строка,

Пусть прорехов да огрехов

Что конфет у дурака.

Маша — каша, ляля — зая,

Кто — никто и конь в пальто.

Я стишата сочиняю

Прям, как Агния Барто.

Ведь среди поэтов здешних,

Даже Пушкин не соврёт,

Самый бойкий и успешный

Шляпка — лучший стихоплёт.

Бамс! — с улыбкой, фу-ты ну-ты,

Без малейшего труда

Обуваясь в лапти гнуты,

Тащит рыбку из пруда.

Звонок, ярок, люб и дорог,

Он талантлиф, как всегда.

И любимец у девчонок,

И скромняга… хоть куда.

ЛЕГКО?

Как можно понять без слов

Загадки и тайны снов,

Суровую поступь дат

И августа звездопад,

Небес бирюзовый цвет,

Печали ушедших лет,

Закаты в морской дали,

Где чудится край земли,

Забытую тень разлук,

Обид бесконечный круг

Молчания твоего?..

Легко?

ИМЕНИНЫ У ЗИМЫ

Солнце выскочило в небо!

Глаз болит от синевы

И сверкающего снега

Бриллиантовой Зимы.

Ало, чисто, бодро, звонко

С бойкой шалостью юнца

Яркий луч стучит в оконце

Переливом бубенца.

Крики, смех, веселье, радость.

Детвора на целый день,

Знать не зная про усталость,

Шапки сдвинув набекрень,

Оседлала в санках горки

И летит быстрей-скорей

В упоительном восторге

С криком громким: «Эге-гей!»

Ночь! Отчаянно красива.

Звёзд рубины — прямо ух!

Млечный путь хорош на диво,

Аж захватывает дух.

Каждый миг — кусочек рая

Цвета сочной хохломы.

Мы сегодня отмечаем

Именины у Зимы.

ТРЕТИЙ

Кончен январь, пусть и числился первым,

Скрылся, трусишка, в безликой дали.

Третий патрон из обоймы резервной

Двадцать восьмого калибра грозит

Сунуть зима в барабан револьвера

И отомстить за прошедшие два

Очень сопливеньких месяца серых,

Вспомнив морозный канун Рождества.

МГНОВЕНИЕ

Мгновение, затронув каждый звук,

Малейший сполох нити паутинной,

Сухим теплом своих усталых рук,

Ускорив сердца выверенный стук,

Разглаживает старые морщины,

Глотает страх и боль моих тревог,

Даруя вдох и выдох в одночасье

И радости безоблачное счастье

Словам невнятным этих кратких строк.

Оно поёт, смеётся и бурлит,

Танцует вальс в объятии безумства,

И в тёплый плед волнительного чувства

Тоске душевной кутаться велит.

Но тает вдруг… в безмолвной пустоте

Прощальным эхом вольной птичьей стаи,

Как будто время, краски на холсте

В подобие былого превращая.

ВЕК — НЕ ВЕЧНОСТЬ

Век — не вечность, год не время,

Каждый час — священный круг.

В нём находки и потери

С кем-то вновь произойдут.

Знать бы, в каждое мгновенье

Кто родится, кто умрёт,

Кто в объятья наслаждений

Ненароком попадёт,

Кто последнее желанье

Загадав, решит судьбу,

Кто и взгляда на прощанье

Не оставит никому.

Тихим звуком, кратким знаком

С нами Хронос говорит,

В карусели Зодиака

Эти тайны сохранив.

Век — не вечность, лишь начало.

Время прошлое вернёт.

Всё, что было, всё, что стало

С кем-то вновь произойдёт.

СОН

Мой сон — жестокий грех, невысказанный вслух,

Блуждающий огонь, затерянный в тумане,

Беззубый шепоток завистливых старух,

Который дребезжит, как ложечка в стакане.

Опять полночный гость стучит клюкою в дверь,

И сердце бьёт тоской, предчувствуя расправу,

И вижу я теперь, как бережно несёт

Рука судьбы моей смертельную отраву.

— Не вытерпеть! Кричи, — со злобой шепчет ночь,

И грубо давит грудь своей немою тушей,

Но кто, отринув страх, отважится помочь,

Кто память хоть на миг нещадную заглушит?

Невысказанный сон. Пронзительная грусть.

Их боль в моей душе раскаяний не множит,

Нет сил произнести, так остаётся пусть,

Вскипает сетью вен и мечется под кожей.

ЕСЛИ ТОЛЬКО НАВСЕГДА

Не откладывай желаний,

Не храни своих обид,

Помни, вечность ожиданий

Их судьбу не исцелит.

Если встреча — значит радость,

Боль — печали, счастье — смех,

Чтоб ни капли не осталось.

Жить мгновением не грех.

Грех, когда проходит время

Лишь ему известный путь,

И уже сомнений бремя

Нам обратно не вернуть.

Даже искренние слёзы

Исчезают без следа.

Не бывает слишком поздно,

Если только навсегда.

Я ВЫДУМАН

Я выдуман. И не оставлю след

Среди толпы и полчища людского.

Я будто недописанный сюжет,

Мгновение уже минувших лет

И эхо недосказанного слова,

Звук разговоров позднею порой,

Когда тобой полны мои объятья,

А сердце бесконечной благодати,

И ласки полон нежной голос твой.

Но время жаждет горестных потерь,

Былое превращая в неживое,

Счастливое в давно пережитое,

Невольно исчезая, и теперь…

Лишь тень ложится робко в тишине

На серых плит истоптанные плечи,

И тот, увы, давно забытый вечер,

Где были мы с тобой наедине,

Как призрак, исчезающий во сне,

Безмолвно шепчет: «Ты приснилась мне».

ОКСЮМОРОН

Выплюнув август, лето

гонит в седую хмарь,

скоро и незаметно

переродясь в сентябрь.

И, завершая трассу,

крепко закрыв глаза,

не сомневаясь, разом

давит на тормоза.

Испепеля в жаркое

с лысины до ступни,

жаркое солнце боле

не согревает дни,

спрятавшись за туманом.

А журавлей косяк,

будто коньяк в стакане,

выпит глотком, иссяк.

Синих небес блаженство,

не выжидая срок,

взбалмошно и по-женски

кинулось наутёк.

Дождь уничтожил дачный

не затяжной сезон

глупо, как неудачный,

мрачный оксюморон.

Лету конец. Веселье

выпито им до дна,

а впереди похмелье

осени. Как всегда.

ЯНВАРСКОЕ

Белый январь отчалил,

Снежные паруса

Выгнув, в родную гавань.

Хмурые небеса

Серой тоской тумана,

Будто слюна к десне

Или кошак к дивану,

Жмутся к сырой земле,

Что без конца кружится,

Задом виляя вкось,

Словно пилон блудница,

Крепко сжимая ось.

И восхищённо Млечный,

Тайно свернув с пути,

Тихим и бесконечным

Сыплется конфетти.

ПРОЛОГ

Капля над полной чашею —

Дело слепого случая.

Всякое настоящее

Краткий пролог грядущего.

Кто-то пред ликом каменным

Станет шептать молитвами,

Чьей-то душе израненной

Горло сожмут веригами,

Многих листвой осеннею

Время укроет замертво,

Кто-то прочтёт нетленное

В старом куске пергамента,

Кто-то очистит скверное,

Вырвав приметы времени,

И разрешит наверное

Слово своё от бремени.

Годы других растают и

Вновь на четыре стороны

В небе высоком стаями

Станут кружиться вороны.

Кем-то, вослед идущими,

Будет в итоге брошено:

«Жизнью своей насущною

Что он прибавил к прошлому?»

НЕВЫНОСИМОЕ

У одиночества глаза

Неверия полны,

Скрывая горечь, боль и страх,

И вечность пустоты.

В его душе огонь угас,

И страсти нет в груди,

Но повстречать в полночный час

Господь не приведи.

Покинув рай, где быть должно

До всех скончанья дней,

Случилось так, что вновь оно

Живёт среди людей.

Видать, оставило Эдем,

Грядущее губя,

Лишь потому, что, став ничем,

Не вынесло себя.

ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

Двадцать первый век скучает,

Двадцать первый длится год,

Двадцать первый день сгорает,

Жизнь как времечко течёт…

21 января 2021 года

КТО-ТО

Где-то там, в краю далёком,

Ночью звёздной при луне

В тишине скучает кто-то,

Вспоминая о тебе.

Он стихи твои читает

Или песенку поёт,

Может просто так вздыхает,

Может чай с малиной пьёт.

ЦЕЛИКОМ

Я пришёл на кухню… Нету!

Ни борща, ни бутербродов,

Только полные пакеты

Возле мусоропровода.

В мойке грязные кастрюли

Развалились, дурью маясь,

И кошак сидит на стуле,

Равнодушно ухмыляясь.

Ты ушла! А сердце всмятку.

Жизнь полна тоски и боли.

Что теперь?! Лишь всухомятку

Доедать пюре без соли?

Всё летит под хвост собачий,

Панихида ноет в брюхе,

И к субботе, не иначе,

Ласты склею с голодухи.

Как жестока с человеком!

Мы, мужчины, словно дети.

Прикормила, будь навеки

За приёмного в ответе.

Сам виновен. Знаю-знаю!

Съев кусок холодной пиццы,

Я желудок свой ласкаю

Мыслью заново жениться.

ПЕЧАЛЬКА

Печалек на свете мало,

А попросту говоря,

Чтоб в душу навек запала,

Есть только одна — твоя.

Печалька невосполнима.

Сжигая её дотла,

Запомни, она любила

И в сердце твоём жила.

ЛИСТВА

Вымечтаны давние порывы,

Стихла позапрошлая листва,

Робко и по-детски сиротливо

Чудятся забытые слова.

Высказано всё, и одиноко

Мысли разлетелись в полусне,

Будто птицы осенью, высоко

Стаями в прохладной синеве.

Памяти распахнутые крылья

Нежностью приветствуют закат

Тот, что мы с тобою проводили

Вместе очень много лет назад.

ПОКА

Проходят мимо поезда.

Перроны остаются.

Уносит прошлое река,

Но недвижимы берега,

И так случается пока.

Пока ветра не сменят бег,

Пока минут не сгинет век,

Пока стучится у виска

Неистребимая тоска.

Пока.

Пока строка…

Пока звезда,

Слетая искрой с небосклона,

Не оставляет для влюблённых

Короткий миг для их желаний.

И вновь дрожит моя рука

Прощальным жестом,

А пока…

Мир остаётся недвижим

В нём холодно и пусто,

Когда уходят поезда.

Перроны остаются.

ДЫМ

Трещит на реках лёд ревниво

Под светом Млечного пути,

Пока во тьме ночной игриво

Мороз со звёздами шалит.

И, вдохновляясь лунным светом,

Храня покоя зимний сон,

Дымы печные держат небо,

Как колоннада Парфенон.

И чувство я сжигаю, словно

В печи душевного костра.

Чтоб свод небес остался ровным,

Топить придётся до утра.

СЕРЕБРЯНЫЕ СНЫ

Вам приснятся этим летом

После дождичка в четверг

Сны серебряного цвета,

Будто яблоневый снег.

И расскажут осторожно

В предрассветной тишине,

О прекрасной ночи звёздной

В неизведанной стране,

Где безмолвно отдыхает

Мир в ладонях доброты,

Где живут, не умирая,

Ваши лучшие мечты,

Облака плывут по небу,

И неспешно, целый век,

Длится сказочная небыль.

После дождичка. В четверг.

ВРЕМЯ ЕЩЁ…

Я знаю, слова прозвучат очень колко,

Но мы, к сожалению, здесь ненадолго.

Быть может на миг, на минуту, на час,

А после уже не останется нас.

Не будет дождя и высокого неба,

Горячего лета и белого снега,

И спину под ветром не выгнет ковыль,

Мечты превращая в ушедшую быль.

Но это потом. А сейчас перед нами

Возможность весь день любоваться цветами,

В букет собирая осеннюю медь,

И нежно друг другу в глаза посмотреть.

Обняться и, чувствуя в сердце тепло,

Поверить, что время ещё не ушло…

ВЕСЁЛЫЙ КРОТИК

Кому-то надо в небо,

Как птице-журавлю.

Кому-то в море сине

Подобно кораблю.

Кому-то стих лукавый,

Кому-то дальний путь,

Иной деньжат и славы

Мечтает умыкнуть.

А я весёлый кротик!

И может оттого

Мне сытенький животик

Приятнее всего.

Уж лучше испугаюсь

И в норку убегу,

Зато не прогадаю

И жопку сберегу.

ЗАВЕТНЫЕ СЛОВА

Давайте сядем молча у окна

И, кружечку малинового чая

Ладонями тихонько обнимая,

Задержимся сегодня допоздна

Послушать, как морозную вуаль

Метели вышивают снеговые

И кутают деревья вековые

В пушистую искрящуюся шаль.

И вспомнить, что заветные слова

О том, как мы мечтали и любили,

Нам ангелы святые сохранили

В строке волшебной сказки Рождества.

СТРУНА

Небо может оказаться

Без птиц,

Выражение сменить

Много лиц,

Свет забудет на поверхности

Тень,

Ночь не вспомнит поутру

Новый день.

Я гитарную затрону

Струну,

И под сердцем схороню

Тишину,

Даже если будет дым

Без огня,

Мне теперь уже не быть

Без тебя.

СЦИЛЛА И ХАРИБДА

Самое возвышенное чувство

Я питаю к Музе, но не скрою,

Мы с Любовью избраны безумством

В пленники единой группы крови.

Первая ласкает слух и душу,

И, одолевая сном блаженства,

Лучшее во мне влечёт наружу,

Делая примером совершенства.

Пассия, что в прочем преуспела,

Правнучка коварной Афродиты,

Дрожь вселяет в жаждущее тело,

Будто ген иммунодефицита.

Обе эти девы — сладострастны.

Обе своенравны не по-детски.

И готовы нежно отдаваться,

Но! Предпочитают не по-шведски.

Сцилла и Харибда! Боль рассудка.

Словно меж крутыми берегами

Это, я скажу, совсем не шутка

Сердцем разрываться между вами.

СЛОВА

Зароет время нас

В могилы и курганы,

И звёзды упадут

В моря и океаны,

Забудутся вражда

И давние печали,

Исчезнут в никуда

Заветные скрижали,

Минуты сменят дни,

Недели сменят годы,

Уйдут в небытие

Закаты и восходы,

И будет сто смертей,

И боль, что не излечит,

И множество друзей,

Сменивших чёт на нечет,

И будет много книг,

Которые напишут,

Но очень мало слов,

Чтоб стоило услышать.

АНГЕЛ РОЖДЕСТВА

Тихой радостью уюта

Огонёк поёт в печи,

Не страшась метели лютой,

Сердце весело стучит.

Предвкушая чистый праздник

Всем несчастьям вопреки,

Вечер — маленький проказник

Зажигает огоньки.

И летит дорогой снежной,

Чтоб вступить в свои права,

Одаря улыбкой нежной,

Светлый ангел Рождества.

В СТРОКЕ

Легла строка, послушна и легка,

В её словах отчаянно скучают

Невольный жест и глаз твоих случайный

Упрёк из-за смешного пустяка.

В строфе дрожат улыбка и печаль,

Смущённая намеренность движений,

И поцелуй, как тайная печать,

Скрепляя страсть твоих прикосновений.

В строке мне будет подана рука,

Подарен взгляд прощения былого,

И боль набухшей вены у виска

Заставит верить искреннему слову,

Которое всего не объяснит,

Не отвратит зловещий сумрак ночи,

Но, я надеюсь, чуточку отсрочит

Заслуженную месть твоих обид.

ЯНВАРСКОЕ УТРО

По хмурым стенам переулков

Среди пергаментных теней

Крадётся пасмурное утро

В холодном свете фонарей.

Устало, вяло и сутуло,

Как будто думая о том,

Что не туда оно свернуло,

И всё вокруг вчерашний сон.

Его, увы, встречать не выйдут

Ни алой лентою заря,

Ни, что особенно обидно,

Дебютный день календаря.

Всего-то праздника досталось:

В подъезде гаснущий неон,

Сугроба ватная усталость,

Шутих разорванный картон.

А жаль. Ведь утро, как ребёнок,

По-детски верило, что дед

Мороз обнимет восхищённо,

Подарит что-нибудь. Но нет.

На серых стенах умирает

При тусклом свете фонаря

Такое грустное начало

Никем не встреченного дня.

Первое января 2021 года

ЛИМОННОЕ

За окнами январские морозы,

Ночное небо в серых лоскутах,

Тупыми отголосками хондроза

Скребётся немощь в шейных позвонках.

И чудится, что где-то квохчут куры,

Звенит трамвай, запнувшись на бегу,

А мысли вытворяют шуры-муры

Мешаясь, будто овощи в рагу.

Шуршит иглой, выдавливая скуку,

Поломанный заика-патефон,

Вращая, как по замкнутому кругу,

До боли отвратительный шансон.

О, господи, позволь случиться чуду.

Одев себя в блистательный ажур,

Мне б снова окунуться на минуту

В бананово-лимонный Сингапур,

Где каждый франт фанат инкруаябля,

На плечи кинув чорное пальто,

Фланирует бульваром и по капле

Пьёт рюмочку французского бордо.

Танцуют вальс изысканные дамы,

Мужчин галантных взглядами пленя,

И каждый вечер страсти мелодрамы

Горят, как порох в пламени огня.

Каков amour в лимонном Сингапуре!

Как нежны поцелуи при луне!

Хотя… быть может, это квохчут куры,

А я невольно брежу в полусне.

ВЕРЕТЁНЦЕ

Веретёнце новых дней

Живо-живо

Завертелось всё скорей

Закружилось.

Поменяется рассвет

На закат,

И просыплется с небес

Звездопад,

Где-то выпадут дожди

И снега,

И ударятся моря

В берега,

А безумная планета

Земля

Унесёт во тьму тебя

От меня.

Лишь невидимая памяти

Нить

Не позволит нас с тобой

Разлучить.

АККОРД

Сонаты лунной медленный аккорд,

Едва-едва касаясь, исчезает,

Но звук его ещё не слишком твёрд

И фразу до конца не завершает.

Как в арьергард невидимой строки,

Он запятой становится прилежно,

И музыке даёт произнести

Слова о том, что станет неизбежным.

Он долог и звучит, как зимний день,

Предсказывая новое начало,

В грядущее отбрасывая тень,

Вздыхает белоснежно и устало.

Я буду слышать этот тихий звук

За гранью обозначенного круга,

И там, в краю мучительных разлук,

Я буду знать, мы эхо друг для друга.

ПУСТЬ ХВАТИТ НАМ ВОЛШЕБНЫХ ДНЕЙ…

Нас ждут разлука и печаль,

Веселья смех и боль тревоги,

Привычки верная скрижаль

И тайн неведомых чертоги.

Клинок булатный ярких чувств

Пронзит сердца, и незаметно

Чредою искренних безумств

Вернётся в память наше детство.

Наполнен будет новый год

Надежд приятными мечтами,

И мыслей ясных хоровод

Закружит мудрыми словами.

Пусть хватит нам волшебных дней

И лет, что в будущем осталось,

Сберечь в эмоции своей

Их упоительную сладость.

НЕ СПИТСЯ

Не спится. Кто же в день январский

Бока пролёживать готов,

Когда уже явилась сказка

Из наших самых лучших снов.

Скрипит, звенит снежок упруго

Под твёрдым полозом саней,

И мы приветствуем друг друга

Желая новых, лучших дней.

Скорее! Лица из салатов

Поднимем, милые друзья,

И будем счастливы и рады

Волшебной сказке января!

УЖЕ НЕ НОЧЬ

Уже не ночь. Пока ещё не день.

За окнами грохочет канонада,

Вгоняя город в жуткую мигрень

И скуку новогоднего парада.

Докуриваю пачку сигарет.

Листаю предсказания от Глобы,

С тревогою гадая сколько лет

Недуг ещё не выгонят из моды.

А, впрочем, есть заботы поважней.

С утра менять проводку в коридоре,

Да выбросить в помойку часть вещей

И пятна масла вычистить на шторе.

Но это после. Может быть к шести

Затихнет кашель буйного веселья,

И редкий чел отважится пойти

В аптеку за таблеткой от похмелья.

И это будет утро января.

И утро предсказуемого года,

Когда, срывая лист календаря,

Не нужно ждать подвоха от природы.

БЛЭКДЖЕК

Сегодня уже тридцать первый день!

Я пот отряхнул со лба.

Ну, вроде, закончилась эта хрень,

Несчастьям пришла труба.

Вот так же подумал и Робинзон

На остров ступив. Ан нет,

Терзал бедолагу кошмарный сон

Ещё двадцать восемь лет.

И мы, издавая счастливый вздох,

Подумать должны не раз,

А вдруг этот год был не так уж плох,

Да жаль, что ушёл от нас.

А, впрочем, ушёл, таки в добрый путь.

Запомним, конечно, но,

Надеюсь, грядущий прогонит жуть

И двадцать раздаст одно.

Я ВАМ СКАЖУ

Я вам скажу, как писать стихи.

Легче, чем дважды два.

Просто свои собери грехи

И заверни в слова.

Крепко сожми и держи кулак

Так, чтоб темно в глазах.

Если послышится «кап-кап-кап…»,

Значит в твоих руках

Что-то случилось, что-то сбылось.

И если весь мир притих,

Можно надеяться, что, авось,

Это и будет стих.

СЕГОДНЯ ВИДЕЛ…

Сегодня видел женщину большую.

Не менее, на глаз, двухсот кило.

Стояли мы, поверите ль, вплотную

В вагоне переполненном метро.

Я чувствовал себя вполне счастливым,

Вдыхая аромат её тепла,

Надеясь, что не слишком сиротливо

Распластан по поверхности бедра.

И мной владела лёгкая кручина,

Когда виденье в Марьино сошло —

Завидовал, что где-то есть мужчина,

Которому так крупно повезло.

СЛУЧАЕТСЯ, ЧТО НОЧЬ…

Случается, что ночь бескрайне широка.

И вдруг, иглой проткнув безмолвное начало,

Стремительно взмахнёт небесная рука,

Бросая нить звезды на бархат покрывала.

Случается, что день прозрачен, как вода.

А в нём течёт июль потоком отражений,

И хочется, чтоб так осталось навсегда,

И замерла душа в объятиях мгновений.

Случается, что век печален и суров.

Оставив городов развалины на суше,

Как дудочкой своей волшебный крысолов,

Уводит в пустоту потерянные души.

Случается, что миг так долог для любви,

Хватает на мечту, сомнения и старость.

И если жизнь его поделит на двоих,

Не верится порой, как много им досталось.

Случаемся и мы. Как видно неспроста

Случаемся на век, на день, на миг для встречи

Со всем что предстоит от люльки до креста,

И сможет положить судьба на наши плечи.

ЖЕНЩИНЫ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ

Женщины прощаются с тобою,

Будто шаловливый ветерок,

Но и возвращаются порою,

Словно пули, бьющие в висок.

Только что дарившие уютом,

Счастливы, заботливы, милы,

Тут же, глядя с ненавистью лютой,

Станут невозможно холодны.

Сколько в них невинности и страсти,

Так покорных гордости мужской!

Если ты попался в эти снасти,

Радуйся, что всё ещё живой.

Женщины, как джокеры в колоде,

Горе и услада наших глаз,

Женщины приходят и уходят

К нам. Но что приятнее, от нас.

Откройте же неведомую дверцу,

Скажите, женщины, что станет впереди,

Вы ненависть в моём безумном сердце,

Или огонь мерцающий в груди?

ТИХО БЫЛО…

Тихо было в тот день.

Как во сне.

Облака проплывали по небу.

Плащ промокший висел на стене.

Луком пахло и…

жареным хлебом.

На окне с занавеской шепталась оса,

За стеной деревянной барака

Чьи-то слышались голоса,

И соседская выла собака.

Был июль.

На часах без пяти.

Время нитью незримо тянулось.

В этот день ты сказала: «Прости».

И ушла.

И уже не вернулась.

СУМЕРКИ

В сумерки патокой льются янтарные

Блики озябших во сне фонарей,

И пеленаются лужи бульварные

В чайные пятна дрожащих огней.

В этом пустом, бессловесном мгновении

Стынет задумчиво будущий век,

Робко, как первое прикосновение,

Тенью ложась на Рождественский снег.

Ночь беззастенчиво, хитрою бестией

Глядя в замёрзшие окна домов,

Словно побыв нежеланной невестою,

Стыд прикрывает фатой облаков.

Треплет над городом зимняя конница

Белой изнанкой своих покрывал,

Чтобы уже поскорее закончился

Жалкой комедии странный финал.

Пасмурно, серо, чудно, неуютно мне.

Хочется царство отмерить взамен,

Лишь бы избавилось времечко лютое

От роковой череды перемен.

ГДЕ-ТО

Где-то на планете

Жёлтый лист кружит,

И холодный ветер

Тайно ворожит

Там, в бездонно-синей

Звёздной вышине,

Эхом журавлиным.

Вижу, как во сне,

Будто бы внимая

Этим голосам,

Ты, моя родная,

Смотришь в небеса.

НАБЕЛО

Мне бы чувства отмерить вдвое,

Мне бы счастья да полный вес,

Доброй воли и ветра в поле,

И в ребро чтоб лукавый бес.

Небо пусть непременно сине,

Лёгок путь, бубенцом звеня,

Под полозьями хрупкий иней,

И мороз горячей огня.

Чтоб душа, как гармонь запела,

Чтобы в сердце восторг стучал,

И на всём этом белом-белом

Я бы завтрашний день встречал.

Тот, к которому нет дороги,

Лишь позёмки прозрачной след,

Где забыты мои тревоги

И печали ушедших лет.

ИГОЛОЧКА

Светлеет небо бархатом востока,

Сменяя ночи сумрачную тень.

Уходит сон пустой и одинокий,

Зарёю алой дышит новый день.

Душа ещё печалится о прошлом,

Ещё хранит вчерашнюю тоску,

Но тихо и по-детски осторожно

Волхвы подарки добрые несут.

И, может быть, легко и незаметно,

Чуть-чуть совсем, немножечко, едва,

Но колет сердце, радостью согрета,

Иголочка святого Рождества.

ВСКОРЕ

Мы отправимся на море,

Где небес лазурный вид,

Как симфония в миноре,

Сердце нежностью щемит.

Где до ночи у причала

Нам объятий не разнять,

Где мы всё начнём с начала

И не станем повторять.

Мы порвём свои одежды,

Чтобы чувства сжечь дотла,

А последняя надежда

Страсть безумства обрела.

Там, в неведомом просторе

Ветер волн ускорит бег,

И, забыв о прошлом, вскоре

Мы останемся навек,

Где для чувств довольно места,

А весенним ясным днём

Ваши губы так чудесно

Пахнут горьким миндалём.

ВОТ ТЕ РАЗ!

Всегда заботилась, любя,

И лаской нежною даря…

А тут! Как гром средь бела дня,

Ты — хлоп! — и выгнала меня.

Забыл разок про день рожденья?

Ну, ладно, два, а может три.

И не был слишком откровенен,

И роз букеты не дарил?

Неделю кряду не был дома?

Ни в чём тебе за целый год

Не помогал, не стриг газона,

И в целом полный нищеброд?

Постой-постой, но я ж в постели…

Как это крошечный? А вот

Ты помнишь как-то… Еле-еле?

Что значит скучный эпизод?

Ну, ладно, ладно, слышу. Довод.

Согласен, нечем удивить.

Но разве это веский повод

Такой сюрприз преподносить,

И, так вот низко оценя,

Мою харизму схороня,

Последним олухом кляня,

Средь бела дня — прогнать к чертям.

Для женщин часто справедливость

Всё то, чем можно укорить,

Но как, скажите мне на милость,

На это можно возразить?

Я НЕ КУРЮ

Я не курю. И не читаю Блока.

И Чёрный с Белым мне не comme il faut.

С Волошиным чертовски одиноко.

Бальмонтовское тускло и мертво.

Бастардов от Бодлера и Верлена

Поныне символистами зовут,

Да только из трухлявого полена

Лимоны и бананы не растут.

Скучны на вкус вальяжные эстеты,

Фальшива их надменная игра,

Как в урне пепел мокрой сигареты

И угли догоревшего костра.

Довольно серебра таким в награду.

По серьгам ноша — зряшна и легка.

Уверен, все они безумно рады

Вторыми оставаться на века.

ПРОЛЕТАЛ ПО НЕБУ ШАРИК

Пролетал по небу шарик

Очень-очень голубой,

Мы смотрели и смеялись.

Ты да я да мы с тобой.

Мы любили, танцевали,

Веселились как могли

И безумно целовались

От заката до зари.

Только лето незаметно

Отгорело, и в дали

Спели песенку про это,

Исчезая, журавли.

Улетел куда-то шарик

Очень-очень голубой,

Ну, а мы навек остались

Одинокие с тобой.

СКАЗКА РОЖДЕСТВА

Если есть немного счастья,

И надежда вновь жива,

Нас оставят все напасти

В ночь святого Рождества.

Тихо сядем у камина,

Помолчим чуток, и вот,

Посреди метели зимней

Сказка дивная придёт,

Что помимо всяких всячин,

(их не купишь за гроши)

В потайной кармашек прячет

Доброту своей души.

Эту сказку, словно дверцу

В долгожданную мечту,

Открываем в нашем сердце

И читаем раз в году.

НЕМОЕ

Сквозь расставание и боль,

И осень

Глядит отчаяньем юдоль,

И проседь

Воспоминаний о былом

Уныло

Меж прядей памяти моей

Застыла.

Сквозь лета жаркого вуаль

И зимы,

Скрывая истину немой

Личиной,

Невыразимо тяжело,

Как бремя,

Течёт и молча исчезает

Время…

ВЗГЛЯД

Приятно думать, стоя молча

В проёме тёмного окна,

Сквозь вьюг с ветрами стылых полчищ

И долгих мук ночного сна,

Укрыта белыми снегами,

Любовью искренней даря,

Зима печальными глазами

С улыбкой смотрит на меня…

КРОЛИКИ И РОЛИКИ

Жили-были кролики

В солнечной стране,

И купили ролики

Кролики себе.

Папы, мамы кроликов,

Дети и родня,

Все надели ролики

Прямо на себя.

Кролики на роликах

Счастливы вполне.

Мчатся наши кролики

В длинное турне.

Едут, наслаждаются,

Пряники жуют,

И, конечно, кролики

Песенку поют:

«Жили-были кролики

В солнечной стране…»

ДАВАЙТЕ ДЕЛАТЬ МУЗЫКУ В СЛОВАХ

Давайте делать музыку в словах,

Чтоб чаще эта музыка звучала

В фантазиях, причудах и мечтах,

В видениях и снах, но для начала

Давайте делать музыку в словах.

Давайте делать музыку в душе.

Затронем чувств невидимые струны,

Откажемся от штампов и клише,

Побудем безмятежны и безумны

И станем слушать музыку в душе.

Оставим неудачи позади,

Пустое, неприятное, дурное,

А чтобы получилось не грустить,

Отбросим всё давно пережитое

И худшее оставим позади.

Пусть год уже как будто на исходе,

Наполним благодарностью сердца,

Доверимся своей людской природе,

Забудем о тоске и непогоде

И чуточку поверим в чудеса.

Давайте просто встретим новый год,

И пусть земля вращается по кругу,

Мы знаем, что-то лучшее придёт.

И, пожелав везения друг другу,

С надеждой встретим этот новый год.

БИНОМ

Какая будет у нас судьба?

Эх, знать бы точно на самом деле.

А так… вот жди да живи пока

Она тебя провернёт сполна

Верхом на бешеной карусели.

В итоге выкатит крупный счёт.

Немедля после аттракциона.

И будешь рад, что живой ещё!

Такой вот выведен у неё

На крайний случай бином Ньютона.

Я б много дал, чтобы не гадать

Когда и где окунут в нирвану,

Но если честно, готов признать,

Что тайна, к счастью, не по карману.

Ну что ж, и так поживу пока

Без предсказаний на свете этом.

Весь фокус в том, что и задарма

Судьба и время дадут ответы.

ЗАПОЛНОЧЬ

Скучает явь в декабрьском серебре,

Где сумерки спускаются на крыши,

Сползая, словно тени, ниже-ниже,

И серой грустью прячутся во мне.

Скиталец-день ушёл в пустую даль,

За ним спешит давно минувший вечер,

На ватные ссутуленные плечи

Сугробов ночь набрасывает шаль.

Ей дышится морозно и легко,

Раскладывая пёстрые узоры,

Как эхо позабытых разговоров,

На инея немое полотно.

Мне чудится, что в воздухе звучит

Мелодия потерянного рая,

Тоску мою от сердца отнимая,

А после устремляется в зенит

И тает.

ТОСТ

Минутная стрелка на полночь глядит,

Картошка с лучком в сковородке шкворчит,

И пламя свечи, на столе трепеща,

Вдыхает пленительный запах борща.

Толкнув на затылок своё канотье,

Строгаю, кромсаю, крошу оливье,

Селёдку под шубу сую, холодец

Горчичкой припудрил, и вот, наконец…

Мечтая Шампанского выпить глоток,

Я пробкой отчаянно бью в потолок,

В бокалы высокие зелье плеща

И тост новогодний истошно кр-р-рича.

ГРАФОМАНИЯ

Суть графомании проста:

Писать страниц не меньше ста

За день без права на обед.

И так, примерно, сорок лет.

А, написав ещё чуть-чуть,

Пойти прилечь и отдохнуть

Под толстой мраморной плитой,

Где год и надпись: «граф Толстой».

ЭДВАРДУ ЛИРУ

Звезда загорелась на зимнем панно,

Когда появилось на свете оно.

Сбежались к нему восхищённые дети

И стали немедля тик-токать в соцсети,

Снимали и сверху, и снизу, и с боку,

И лёжа, и сидя, и даже с наскоку,

Кричали, визжали о том, что едва ли

Такое когда-то и где-то видали,

И чуть не лишились ума оттого,

Что каждый старался потрогать его.

А после спросили у деда Пихто,

Скажи-ка, дедуля, вообще, это кто?

Пойди и узнай, заявилось откуда

К нам это прекрасное, милое чудо.

И тут волшебство, не замедлив с ответом,

Пропело, слегка улыбнувшись при этом,

Хлоп-Чиппети-Приппети, Криппети-по!

Всё проще простого. Ведь я — Рождество.

И детки воскликнули: «Надо же, праздник!»

А хитрый Ванюшка, игрун и проказник,

Ручонку засунул в карман к Рождеству

И две мандаринки тихонько… ку-ку.

Но кто же сегодня накажет его!

Конечно мальчишку простит Рождество.

Простит и, почистив ему мандарин,

С улыбкой промолвит: «Держи витамин!

Не будь ни капризкой, ни серой лапшой

И вырастешь скоро большой-пребольшой».

Мы счастьем и бурным весельем согреты,

Жуём печенюшки, ватрушки, конфеты.

Ведь Чиппети-Приппети, Криппети-по!

Всё проще простого — пришло Рождество.

ЗИМНЯЯ ПАСТОРАЛЬ

Парит рассеянный туман

Над тёмной нитью автострады,

И город, как Левиафан

Свои бока, вознёс фасады

Под солнца зимнего лучи,

Где он загадочно урчит

Короткой терцией минора.

В его утробе, чуть дыша,

Глядит в окно печальным взором

И ждёт меня моя душа,

Лаская слух свиданьем скорым.

ВРЕМЯ ПРИШЛО!

Брось грустить! Не кисни. Не сиди.

Новый год бушует на дворе.

Радуйся. Танцуй и веселись.

Двадцать дней осталось в декабре.

Пряности подмешивай в салат,

Пол помой, почисти мандарин,

Фрак возьми для форса напрокат,

Сыпь на ёлку яркий серпантин.

Выброси фигню из головы.

Старую. Немедля. Насовсем.

Чтоб ни капли мелких, бытовых

Не было ни думок, ни проблем.

Любишь если — так и говори!

Если нет — не время горевать.

Жги огонь страстей в своей груди,

А потухнет… ну, и наплевать.

Нынче дни — для счастья и чудес,

Время перешагивать черту,

Взмыть душой и сердцем до небес

И поймать заветную мечту.

ТЛЕН

О чём писать? Как дует ветер?

О гречке с трепетом в груди?

О пустоте? Ушедшем лете?

О рюмках в стареньком буфете

И трёх кудряшках в бигуди?

Писать о том, чего не стало

И что исчезло навсегда?

О том, чего недоставало

И не случится никогда?

Иль чувства рвать в слезах и горе

С глазницей черепа в руке,

Крича: «Скажи, несчастный Йорик,

О чём писать в моей строке!»

Закаты — грусть, туманы слякоть,

Ветра — сплошные сквозняки.

И хлябь слаба, и твердь как мякоть,

Судьба — мура и пустяки.

Итогов нет в подлунном мире.

Всё суета, досужий тлен.

Жизнь — муха дохлая в кефире

И ложь дешёвых мизансцен.

На что душою отозваться?

Окутан тайнами секрет.

Чем вдохновению питаться,

Чем сердце может наслаждаться!

Я не могу найти ответ.

ЗВЁЗДНЫЙ КАПИТАН

Спит бригантиной в молочном тумане земля,

Месяц морским капитаном застыл у руля

И, проплывая под ликом Полярной звезды,

Гладит блестящих комет золотые хвосты.

Тайны неведомой след обнаружив в дали,

Правит надёжно штурвалом прекрасной земли,

Мимо хрустальных, опасных ночных берегов

Нас увлекая в страну удивительных снов.

Скрылся оставленный в прошлом надёжный причал.

Там, впереди, всё о чём он когда-то мечтал.

И меж серебряной пыли на Млечном пути

Где-то в грядущем его нам уже не найти…

СОМКНИТЕ, ДРУГИ…

Сомкните, други, тесные ряды,

Плесните зелье в звонкие бокалы,

Ведь скоро свет полуночной звезды

Поведает о близости финала,

И время, начиная поворот

От Крысы к металлическому Зверю,

Нас от печалей горестных спасёт,

В прекрасный мир распахивая двери.

Давайте впишем праздник Рождества

В биение взволнованного слова,

Чтоб стало наше чувство волшебства

Роскошно, выразительно и ново.

БУДЬ Я…

Будь я бравым командиром,

Я бы девок строил в ряд

И конфетами с зефиром

Угощал бы всех подряд.

Целовал бы их без спросу,

Будь я жгучий Дон Жуан,

И крутил, не зная сносу,

С каждой бешеный роман.

Окажись я филантропом,

Я бы девок уважал,

Звонко хлопал их по попам

И до дому провожал.

Будь банкиром, раздарил бы

Девкам тысячи монет.

Так дошло б и до женитьбы…

Жаль, что нынче я — поэт.

И могу читать баллады

Да сонеты под луной.

Может, девки бы и рады,

Только нафиг им такой.

КОВЧЕГ

Ну, конечно, если б Ноя

Страх причалить обуял,

И остались мы с тобою

В океане только двое,

Я б с другой не изменял.

В этом чёртовом круизе,

С божьей помощью, внутри

Я копил твои капризы

И безумные сюрпризы

От зари и до зари.

Но всему есть срок и мера.

Страсти нежной не тая,

Я тебя, моя  Мегера,

Без лукавств и адюльтера

За борт выброшу. Любя.

Нервы всё же не стальные.

Говорю вам без прикрас,

Так что помните, родные,

Чтоб не стать очередными,

Не перечьте лишний раз.

ЗИМНИЙ СТИХ

Вяло и уныло

Льётся зимний стих,

И надежд на лето

Больше никаких.

Только приоткроет

Утро мутный глаз,

Тут же закрывает,

Как в последний раз,

И цветёт оконце

Белым серебром,

Провожая солнце

В мареве земном.

Скованы снегами

Северной зимы,

Тёплыми словами

Пользуемся мы,

Чтобы согревала,

Не сгорев дотла,

И не исчезала

Летняя мечта.

РИМСКОЕ УТРО

Ворчит утроба римского жилья,

Себя лишая бренности и лени,

Ступая в храм людского бытия

Окутанный прохладой сентября

По древним травертиновым ступеням.

Спешит, снуёт, торопится народ,

Едва ли успевая удивиться,

Как алым зажигая небосвод,

Раскинулся божественный восход

Крылами над священною столицей.

Забавна равнодушность суеты

И тщетность человеческих стремлений,

Когда на жизни мятые холсты

Господь бросает с дивной высоты

Палитру упоительных мгновений.

Рим, октябрь 2019 года

ОТКРОВЕНИЕ

Под синь небес ложится чистый снег

Холодным, бесконечным одеялом.

В минувшее уходит долгий век,

Как лодка от пустынного причала.

Всё дальше исчезает край земли,

Всё крепче в дымку кутается парус,

Скрывая там, в неведомой дали,

Всё то, что нам от прошлого осталось.

Назавтра встретит алая заря,

И пятый всадник, сунув ногу в стремя,

Погубит мир дыханьем декабря

И остановит будущее время.

СЛЕДУЮЩИЙ

Всё. Отмучался сердечный,

Худший день календаря,

Унеся с собой навечно

Грязный призрак ноября.

Мир плюётся чудесами:

Святу месту пуста нет,

И под нашими ногами

Серый сменит белый цвет.

Только стало в небосводе,

Чуть светлее, глядь, сама

Дышит в темечко природе…

Ёптель! Матушка зима!

Что ж, теперь по разнарядке

Дюжий месяц у ворот,

А ему щекочет пятки

Бойкий праздник — Новый год.

ЧЕЛОВЕЧЕК

Жил забавный человечек

На поверхности земной,

Милый, крохотный, весёлый

И немножечко чудной.

Он любил смотреть на звёзды

И почёсывать бока,

А в обед по воскресеньям

Строить замки из песка,

Просыпаться на рассвете,

Кушать супчик из лапши,

Лучше всех на белом свете

Улыбаться от души.

Повстречав его однажды,

Я сказал: «Привет, привет!»

Он ничуть не удивился,

Помахав рукой в ответ.

И пришлось ему признаться:

«Ты забавный и смешной».

Человечек рассмеялся:

«Это правда. Я такой!»

ДОМА

Казалось бы, о чём они молчат,

Дома, снаружи хмурые, как башни,

Напомнив чем-то дней моих вчерашних

Изношенный сомненьями наряд.

Что им сказать глазами мутных окон,

Таким пустым и жутко одиноким,

Немытым два столетия подряд?

Лишь только о наивности вещей

И веры, будто окна держат стены,

Как звёзды нескончаемость вселенной,

Теплом своих бесчисленных огней…

В ОБАЯТЕЛЬНОЙ НЕЖНОСТИ

Мне сегодня легко и смешно.

Вы решите, немного капризен

И чудак, раз мечтаю давно

Оказаться в осеннем Париже.

Есть безумный на вкус бланманже,

И, кружа под шансон в карусели,

В бесшабашно-хмельном кураже

Провести две волшебных недели.

Получив несказанный карт-бланш,

Я б, слегка оттопырив мизинчик,

Пригубил ароматный меланж,

Раскусив марципановый блинчик.