Бесплатный фрагмент - Облезлые

Энрике Флюенс

Облезлые

В солнечном небе над Парижом летела влюбленность.

Она одаривала всех своей улыбкой, но люди внизу делали вид, что не замечают ее. Зачем? — думали люди, и думала она.

1

Майк присел на корточки, облокотившись о старую кирпичную стену. «Как же я устал», — думал он, — «Аж ноги не держат. К тому же еще есть хочется». Конечно, ведь сегодня он еще ничего не ел. Грязные пальцы нырнули в карман куртки. «Отлично!» — улыбнулся Майк, извлекая на свет обычное дворовое яблоко.

Он поднес его ко рту и тут же отнял. Привстав, чтобы удобнее шарить в кармане брюк, достал перочинный складной нож и принялся им чистить ущербное яблоко. Нож неохотно прорезал кожицу. И в один миг, когда яблоко было почти очищено, лезвие скользнуло на большой палец, сделав порез.

— Черт! — ругнулся Майк, одергивая руку. Кровь выступила из пальца. Яблоко укатилось в грязь.

— Черт.

Майк склонился, пытаясь найти яблоко. Потом решил, что теперь его точно есть не станет. От этой мысли в животе скрутило сильнее. Палец кровоточил. Красное испачкало запястье.

Тень легла на Майка. Он поднял голову и увидел задумчивую незнакомку. Короткие серые волосы завязаны в две детские косички цветными резинками. Милые черты лица, сжатые губы, тонкий носик. Под глазами круги или поплывшая тушь. Мальчишечья куртка и джинсы. Худые ноги… А ее взгляд! Такой проникающий и холодный одновременно.

— Знаешь, здесь бесполезно резать.

— Что?

— Дай сюда. Вот так надо.

— Эй, эй! Ты чего? Уйди! А-а.

— Не рыпайся… Все, ух, до свиданья, дурак неблагодарный.

2

Вокруг оказались пожелтевшие едкие стены больничной палаты. Пахло застарелым куревом. Странным контрастом этому окружению являлись простыни: шершавые, будоражившие ноздри синтетической свежестью чистящего туалетного средства. Воздух был затхлым и тяжелым.

— И о чем ты только думал? Такой штукой убить нельзя. — громко зашептал по приятельски на соседней койке небритый лохматый и опухший мужчина. Он привстал на локти, быстро взглянул на дверь и продолжил, — в этом деле нужен нормальный нож или хотя бы лезвие. Опасное. Большое такое, знаешь? Кухонная дрянь только в помойку годиться.

— Я не резал себя! — выпалил Майк. Тут воспоминания произошедшего ворвались в его сознание.

— Да-да… — разочарованно и немного обиженно отозвался сосед по палате. — Имей хотя бы смелость признаться. А то и это не довел до конца, и тут заднюю включил.

Мужик плюхнулся на койку и тяжело вздохнул: — Трус!

— Вы не так все поняли. — быстро запинаясь начал оправдываться Майк. — Я яблоко чистил и…

— Да-да, психиатру это скажи. Он обязательно послушает твою дурь, а мне не надо.

— … чистил и порезал палец. А потом, — Майк повысил голос. Ему не нравился собеседник и та, что порезала его. — Это девчонка! Она накинулась на меня…

— Заткнись, я сказал! Тупой что ли? — закричал небритый, подпрыгивая на месте.

Майк послушно умолк, испугавшись грубого соседа. К тому же в голове гудело. В ушах нарастал звон. Слабость сковывало тело. Новых проблем ему не хотелось. Потревоженное запястье болело. Тугой бинт пропитался кровью.

На полупрозрачное стекло двери легла тень. дверь отворилась.

— Это за тобой. — прочитал Майк по губам слова мужика, который перевернулся на бок, сощурил глаза и прикинулся спящим.

Шаги подошли к койке. Шелест халата. Доктор пододвинул стул и уселся. Не к Майку, к небритому соседу.

— Добрый день. И так, э-е, — зашелестела бумага, — месье Тристан, мы получили результаты анализов. И они… — тут доктор снова замялся, затем наиграно бодро добавил, — хороши! Ага, вот смотрите, лейкоциты, антитела…

Небритый сел в койке, забыв что секунду назад притворялся спящим, и злобно воззрился на говорившего.

— В общем, операцию Вам делать еще рано.

— Что? Как это рано?

— Ага, рано. Анализы у Вас…

— У меня рак. Он растет каждый день. Нельзя медлить. И обезболивающих хватает только на полчаса!

— Месье Тристан, мы Вас выписываем.

— Хренос-два. Оперируйте! Я никуда не уйду!

Доктор отпрянул, стул опрокинулся. Кулак прошел в каком-то сантиметре от лица.

Подбежав к двери, доктор обернулся: