О любви

Дом

Тася молча сидела за столиком. Её серо-голубые глаза смотрели вдаль сквозь стекло, затянутое полупрозрачным рисунком от ноябрьского мороза. Это был самый выразительный взгляд, который я видел в последнее время. В нем одновременно сочетались — радость, печаль и тревога.

За окном серой массой стоял обычный панельный девятиэтажный дом. Обычный для всех мимо проходящих, спешащих и ничего не видящих людей. В темных окнах изредка зажигался свет. Спокойная и мирная жизнь обычного дома в обычном городе. Но только не для Таси. Сегодня выпала редкая возможность увидеть родной дом, в котором она выросла.

Тасин взгляд не скользил, а остановился на знакомых с детства окнах второго этажа. Там, уже за новыми чужими рамами кто-то живет своей жизнью. Детские воспоминания быстро проносились в голове. Мама, папа, брат, собака Айда. Тот далёкий добрый мир, в котором начиналась Тасина жизнь. Он навсегда останется в её воспоминаниях. А дом, помнит ли он её? Но разве это сейчас важно? Вот он, стоит. Дом практически не изменился. Такой же добрый и родной. Пусть это серая девятиэтажка. Но там, за её стенами, прошло Тасино детство. Взгляд медленно перемещался в сторону других окон, за которыми когда-то жили её подруги. У каждой — своя жизнь, своя семья. Кого-то из них сегодня удалось увидеть и поговорить, но многие разлетелись по необъятной стране. Собрать их вместе навсегда останется только мечтой. Но этот дом и у них в памяти и в сердце, как бы далеко не занесла их судьба.

Чувство невозможности вернуться в прошлое промелькнуло в её взгляде. Глаза увлажнились. Прошлое на несколько минут стало настоящим. Это произошло только в Тасиных мыслях, но тепло воспоминаний согрело и душу, и сердце.

Без тебя

Без тебя этот город не тот,

Без тебя город прячется в тучи.

Подожди, ты немного постой,

Неужели тебе он не нужен?

Оглянись. Сердце что-то молчит,

С каждым шагом чувства немного.

А душа? Душа не кричит,

Умиляется видом и только.

Столько лет позади — без тебя.

Как без родины, воздуха, дома.

Проклинаю. Но это судьба —

Жить без веры и отчего крова.

Подожди, на минуту замри.

Пусть часы остановят секунды.

Без тебя этот город любви

Превращается в город разлуки.

Ах, как хочется в детство вернуться

Ах, как хочется в детство вернуться!

На недолго, на пару минут.

Маму, папу обнять, улыбнуться —

Они сына ждут и поймут.

Что бы в жизни моей не случилось.

Запах дома, дорога домой.

Пульсом сердце чаще стучится,

Когда дом вспоминаю порой.

Жизнь проходит, меня где-то носит.

День за днём пролетают года.

Старики про плохое не спросят,

Рядом будут с сыном всегда.

Ах, как хочется в детство вернуться!

В первый класс под сентябрьским дождём,

И в кровати детской проснуться,

И девчонку ждать под окном.

Беззаботное детство мне снится.

Эх, куда вы спешите, года?

Вы, родители, сына простите,

Если вас чем обидел когда.

Вот и дети мои подрастают.

Дом. Семья. Сам папа давно.

Мама, папа как прежде считают,

Что ребёнок я их всё равно.

Ах, как хочется в детство вернуться.

На недолго, на пару минут.

Маму, папу обнять — улыбнуться

И «Спасибо!» сказать им за всё.

Дорога домой

Ночь. Тишина. Холодный и чужой асфальт.

И только тихий шорох от шагов.

Листва, украшенная желтым навсегда,

шуршанием будит осень ото снов.

Холодный воздух. Приглушенный свет.

Ступеней ряд. Знакомая тропинка.

Всё сохранилось двадцать долгих лет.

Мой город — я твоя кровинка.

Ночь. Темнота. Свет фонаря.

Ступенька за ступенькой, шаг за шагом.

Я поднимаюсь, бережно храня,

и наслаждаюсь нежным тактом.

Здесь запах дома, детства и добра.

Пусть с каждым шагом прошлое всё ближе.

И очертания старого двора

напомнят о начале жизни…

Я вспомню всё, я вспомню всех…

Кому куда, а мне на Север…

Кому куда, а мне на Север,

За мой Полярный милый круг,

Где сопки огибает ветер,

Озёрный край родной вокруг.

Мелькнут Хибины величаво,

Искрится шапкой белый снег.

Мой край! Красивое начало.

Я покорён тобой на век.

Петляя лентой среди сопок,

Дорога выведет домой.

Как в первый раз влюблен и робок.

От счастья радостный, хмельной.

Я рад увидеть камень сопок

И низкий рост родных берез,

Знакомый с детства мох у тропок

И сокращённый путь до звёзд.

Пусть небо слабо-голубое,

Холодный ветер. Так всегда.

Я наслаждаюсь видом моря —

Кругом родные берега.

Полярный день на вахте месяц

На ночь сменяется зимой.

Я здесь рождён. Душа и сердце

Зовут меня всегда домой.

Кому куда, а мне на Север,

За мой Полярный милый круг.

Там край родной. И мыслей трепет

О том, что помнят, дома ждут.

Дом родной

Растворились туманы в росе

Сизым облаком в белой печали.

И не важно, где я. В душе —

Берега и родные причалы.

Моросит мелкий северный дождь,

Разбиваясь о берег и скалы.

Что прожито уже не вернёшь.

Дом родной лучше всякой награды.

Растворились туманы в слезах,

На траву росою упали.

Дом родной остается в мечтах

Старой грустью о родине, маме.

Завывает ветром восток,

Пробирает холодом душу.

Но из тысячи разных дорог

Выбираю родную, так лучше.

Пусть скалистый берег, но мой.

Пусть полярная ночь, как заслуга.

Летний месяц детской мечтой

Без ночей у Полярного круга.

Растворились туманы в мечте

Сизым облаком в белой печали.

Я мечтаю вернуться в душе

В дом к родной и единственной маме.

За старыми обложками…

За старыми обложками анкет и дневников

часть детства остается, прожитая давно.

Страница за страницей дрожащею рукой

Листаю, как историю. И грустно, и смешно.

Осталось в прошлом детство листочками анкет,

Вопросами, ответами, что знали или нет.

В конвертах пожелания от сердца и души —

Наивные, но главное, без зависти и лжи.

Смотрю на фотографии все школьные друзья

Смешные и забавные. Какие там года?

Учителя, уставшие, забыть никак нельзя.

Спасибо запоздалое примите от меня.

Вот, первая влюблённость, казалось, на века.

Из всех девчонок школьных мной выбрана она.

Те чувства, безответные и грустные слегка,

Я вспоминаю с радостью сквозь прошлые года.

За старыми обложками анкет и дневников

Часть детства остается, прожитая давно.

В душе мечтаю — сбудется? Собраться вместе раз

Всем, кто в анкете старенькой писал «мой лучший класс».

Тридцать три погоды

Тридцать три погоды

Встретились в пути.

Я прошу невзгоды

Вежливо пройти.

Земли за туманом

В белой пелене

Не встречать обманом

Фары вдалеке.

Грозовые тучи

Мимо пронестись.

С дождиком не скучно,

С ливнем хоть молись.

Если снег зарядит —

Только не стеной,

Пусть вдали оставит

Знак пути домой.

Ночью умоляю

Подсветить луну.

Всех дорог не знаю,

С ней я не усну.

Светом фар дорога

Будит ото сна.

Километров много,

Только жизнь одна.

Мимо пролетают

Цифры на столбах.

Для того, кто знает

Жизнь не на словах.

Вчерашние точки

Собрать по кусочкам,

Осколками бремя,

Вчерашние точки —

Прошедшее время.

Собрать воедино,

Как фото на память.

Понять — неделимо

Горящее пламя.

Вчерашние лица

Сегодняшних дней —

Единое сердце

Подруг и друзей.

Вчерашние точки —

Мальчишки, девчонки…

Из прошлого детства

Бальзамом для сердца.

Собрать по кусочкам.

Всё вспомнить и точка.

И далее жить —

Никого не забыть.

Тридцать два

Посвящается одноклассникам и

одноклассницам, рано ушедшим из жизни.

Всего нас было тридцать два…

И смерть-паскуда выбирает

Кого куда, никто не знает.

Куда-то в бездну? Не с проста

Нас остается только меньше.

И жизнь стремится к слову вечность.

Что память? Память не стирает

Их взгляд, их добрые глаза,

Их голоса и их слова.

Внутри болит. Жизнь скоротечна.

Всего нас было тридцать два.

Сегодня меньше… Так всегда.

Оскалом смерть нам улыбнётся,

Не спросит возраст, сколько лет.

Кому-то жить, кому-то нет.

Жизнь только раз всегда даётся…

Обратный счет, так до нуля.

Пусть пухом будет им земля.

А память вспомнит тридцать два

Простых лица без взрослой роли

на первом фото в нашей школе.

Домой

Дорога пыльная, дорога вольная,

Мой путь сквозь лес, да по полям.

А под ногами шагами гордая,

Родная с детства моя земля.

Моя кровинушка, я твой детинушка.

Иду покаяться и быть с тобой,

В разлуке долгой исчезли силушки,

Мне надо дома побыть собой.

Я потерялся в годах безродных,

В далёких странах и городах,

Искал бездумно я дней свободных,

Но от чего не знал и сам.

Иду меж сосенок, руками саженных,

Они диаметром, как жизнь моя,

На день рождения отцом посажены,

Здесь близко дом мой, моя земля.

Там за угорами, погост заброшенный,

Оградка ржавая, кресты стоят.

Отец и мать там похоронены

В давно забытых мной годах.

Дорога пыльная, дорога вольная

Мой путь сквозь лес, да по полям

Прожита жизнь моя свободная.

Я возвращаюсь в свои края….

Город мой

Снег зарядами в лицо — не мешает,

Все тропинки для меня манят шагом,

Умиляюсь и иду, снег летает,

Сквозь разлуку я смотрю новым взглядом.

Город ждал моих шагов год за годом,

Сердце бьётся все сильней колокольцем,

Жизнь проходит далеко тихим ходом,

А хотелось, чтобы в нём с ярким солнцем.

Хорошо, что есть душа, не забудет,

Не позволит не любить в ночь и холод.

Из возможных и случайных в жизни судеб

Мне оставлена одна — помнить город.

Где родился я и жил. Восемнадцать

Лет хороших без забот и скитаний,

Где учился я любить, сомневаться,

Где научен не бояться испытаний.

Снег зарядами в лицо — не мешает,

Я вернулся. Город мой умиляет.

Пусть разлука по пути исчезает.

С каждым шагом хорошо. Город знает.

Мурманску

У каждого есть своя малая родина, место, где родился, где прошло твое детство, юность, становление. Где-то там остались школьные друзья и подруги, первая любовь, осознание себя, как личности. Проходят годы, а в памяти всплывают очертания родного двора, дома, подъезда, квартиры. Кажется, ты снова заигравшийся с друзьями на улице мальчишка, и вот сейчас из форточки знакомого окна услышишь мамин голос, призывающий идти домой. Не вовремя, но ты идешь, весь облепленный снегом, с ледяными корками на коленях брюк и на локтях пальто, щеки горят от мороза, в давно промокших рукавицах пальцы сжаты в кулаки, чтобы как-то сохранить тепло. Открывается дверь квартиры, запах свежесваренного борща напоминает о заглушенном уличной игрой чувстве голода. Мама, увидев твой внешний вид, не ругает, а помогает быстро снять промокшую одежду. Потом старательно колдует над ней, чтобы успеть высушить до завтра. Сидя на кухне за столом, разгоряченный морозом, похлёбывая борщ из тарелки, ты воспринимаешь такой ход жизни как должный. Только с годами, накопленным жизненным опытом, понимаешь, что это было твоё детское счастье. И спасибо родителям за это.

Это потом, становясь старше, начинаешь замечать зимой — полярную ночь, летом — полярный день. А в детстве — никогда. Были в этих двух явлениях свои прелести. Помнишь, как в январе ты пристально смотрел на ночное небо? Увидев первые блёклые зеленоватые сполохи, не отпускал их взглядом, пока они не разыграются яркими красками цветов северного сияния. Это была удача, и счастье переполняло тебя. Нигде на юге такого не увидишь. Ещё невероятно длинный иней на деревьях. Помнишь, как выглянув в окно в дни, когда отменяли занятия в школе из-за мороза, оказывался в зимней сказке? Деревья стояли белые, укутанные длинными иголками инея, а туман от незамерзающего залива приносил в пейзаж незабываемую экзотику. Помнишь, как в полярный день ты не спал ночью, чтобы увидеть на небе полный круг солнца? Родители тебя ругали, но сами иногда ходили в лес за грибами именно при свете ночного солнца. Где такое возможно?

Но рассказ не об этом. Природой заполярного Мурманска можно любоваться и восхищаться бесконечно. Для этого надо смотреть, видеть и сравнивать. Рассказ о другом, о чувстве, которое зарождается с детства, живет в нас и никогда не проходит до самой смерти — о любви к малой родине.

Тебя тысячу раз спрашивали, что ты нашел в этом городе? Почему поездке на юг предпочитаешь путешествие на север? Спрашивали даже твои одноклассники. Странно, да? Что им ответить, живущим в этом городе? Им неведомо то, что знаешь ты. Это странное чувство, когда после долгой разлуки возвращаешься на малую родину и восхищаешься всем, что видишь. Сердце разрывается в груди от вида знакомых улочек и улиц. Тропинок, по которым ходил в детстве, школы, в которой учился, дома, в котором жил. Старые воспоминания накладываются на сегодняшнюю действительность и вызывают чувство восторга и умиления. Тебе нравится все, ты всем восхищен. Ты не сможешь объяснить им, привыкшим к своему городу и от этого, считающим его серым и безликим, что он, этот город, самый красивый и желанный на свете. Это твой город, который живет в твоих воспоминаниях, в твоих снах, в тебе. Он захватил тебя при рождении и не отпускает до сих пор. И, где бы ты не был, где бы не жил, этот город всегда зовет к себе в гости, встречая тебя гостеприимным хозяином. А, в ответ, ты готов пройти по всем его улицам. Не проехать на транспорте, на такси, а пройти пешком, вспоминая город прошлый и радуясь за город настоящий. Как можно описать чувство, возникающее внутри, при виде дома, в котором ты родился? Это твоё начало жизни, твой исток, твой первый крик, твой первый шаг. Только здесь ты можешь встретиться со своим детством, друзьями, одноклассниками и одноклассницами. Окунуться в приятные воспоминания, ощутить поддержку, дружбу и любовь. Где-то позади остаются года разлуки, а мечта встретиться оказывается осуществленной. Твой город снова заставляет тебя мечтать, добавляя в твою жизнь новые ощущения и желания. Открываются новые возможности и горизонты. Ты просто влюблен в свой город, свою малую родину.

И это прекрасно. Уезжая, ты точно знаешь, что новая встреча неизбежна. Твой город будет звать тебя всегда, пока ты жив.

Оторвались от дома

Оторвались от дома,

оторвались и все,

будто не было крова,

будто не было снов.

Вот написаны письма

и отосланы все.

Жизнь — трехгранная призма

без поблажек судьбе.

Все дела теперь сами,

это — жизненный круг.

Нет единственной мамы,

заменяет все друг…

Мы во сне не мечтаем,

снится отчий нам дом,

мы — студенты, мы — знаем,

мы вернемся… потом.

Скрути из моих стихов самокрутку…

Скрути из моих стихов самокрутку

И выкури полностью, дворник, её.

Читать мои мысли, потратив минутку?

Не стоит… Кури. И тебе повезёт.

Метлой подмети сор душевных сомнений,

Очисти от лишнего думы мои.

И пусть самокрутка стихирных творений

Подарит немного тепла и любви.

Осенней порой

Ветер в лицо. Холодный.

Бьет монотонно дождь.

Пес случайный голодный

Смотрит зверем — похож.

Ночь наступает быстро.

Осень готова к зиме.

Я — продрогший и мысли

Только о чае в уме.

На перекрестке улиц

Светит забытый фонарь.

Все остальные потухли,

Мне все равно не жаль.

Вот и случайный прохожий

Пятится всё стороной.

Точно не вышел я рожей

Этой осенней порой.

Открывай врата…

Жизнь по нам ходила сапогами,

Нас пиная, ноги вытирая…

Объяснить получится словами

В полушаге от калитки рая?

Мысли одурманены деньгами,

Способом прожить, не выживая.

А в итоге меряем делами,

Медленно и верно умирая.

Что, душа, летала бы на воле?

О свободе лебединый крик?

Сами одеваем на себя оковы

Бытовых и жизненных интриг.

Рады бы ходить единым строем,

Обозначив правила игры.

Только сытой и бездумной молью,

Без нагрузок в слабые умы.

Через сотни лет холодных чисел

Городов чужих, других миров.

Мир бездушных, бессердечных мыслей,

Умирающих людских полутонов.

Открывай врата, спасаем души,

Тихим шепотом, молитвой по утру.

Господи! Никто не будет нужен.

Выходи на суд по одному.

Миг бытия

Ветрено, неуютно. Прямо в лицо

Каплями дождь дорогой домой.

Мокрый асфальт, сухое крыльцо,

Свет фонаря, тишина и покой.

Редкий прохожий, оскалом луна

Бьет ему в спину, сквозь тучи храня.

Город уснул. Дорога — струна

Тянется ввысь, в горизонт уходя.

Вечность приблизится. Ночь, тишина.

Время растянется, шагом идя.

Звёзды за тучами, вдоль темнота.

Капля сознания — миг бытия.

Есть иль нет

Из дум слагаются поэмы,

Из мыслей — краткие стихи,

Из слов — обманчивые темы

Для звуков сердца и любви.

Для тех, кто пишет и не пишет,

Для тех, кто чтец или поэт,

Слова души, звучащих свыше,

Как дар от бога — есть иль нет.

Отречение

Что ж вы режете душу кусками,

Нарезаете, как бутерброды?

Нервы тянете… проводами

И не ставите качества пробу?

Не желаете слышать ушами?

Катарактой глаза заболели?

В вас не ноют зажившие шрамы

Прошлых чувств, что годами в вас тлели?

Даст вам бог и здоровья, и счастья,

Что б судьба по печенке не била…

Я и сердце отдам вам на части,

Чтобы прошлое было забыто.

Вырезайте! Начните с аорты,

Чтобы кровь вытекала быстрее,

Холодели остывшие ноги,

И стекало прожитое время!

Что ж вы режете душу кусками,

Нарезаете как? Идиоты.

Забивайте тело досками.

Я не вашей проклятой породы!

Пятница

Пятница, трудно дожить до субботы.

Все раздражает, считаю часы.

Кто-то придумал график работы,

Пару часов прогулять бы взаймы.

Что там — желание выполнить планы?

График хозяев и прочая чушь?

Бросить бы все, почитать бы романы,

И полюбить, чтобы ночь не уснуть.

Ветер колышет рекламы плакаты,

Тумба, промокшая, зрителей ждет,

Где-то вдали одиноко фонарный

Столб освещает и этим живет.

Листья давно замерзают под снегом,

Белым снаружи и грязным внутри.

В пятницу трудно быть человеком,

Если не слышать голос души.

Сон

Сон? А спал ли я сегодня? Что-то вроде было, сон… Черная дыра, засасывающая в себя всю реальность, а я стою на краю, стараюсь зацепиться, чтобы не улететь в эту черную пропасть… Ноги скользят, руки не находят предметов, чтобы зацепиться, я лечу. Впереди, точнее внизу, бездна. Рядом пролетает детский шкаф, его дверь открывается, а там переход в параллельный мир. Спасение! Я хватаюсь за дверку, подтягиваюсь, закидываю ноги в открывшийся портал…

Бах, что-то грохнулось. Действительно, звук очень похож на грохот. Что упало? Точно не я. Рука по привычке тянется к тумбочке. А-а, телефон упал на пол. Пусть поваляется на полу.

Сон, ты где? Такой сон! Открываю один глаз. Четыре часа утра. Может ещё повезет, и он вернется. Закрываю глаз. Пустота, ничего. Вот, теперь от тишины и темноты уснуть не могу.

Встал, пошел на кухню, выпил стакан минералочки, окончательно проснулся, выглянул в окно. Жуть, зима, снега практически нет, пустынный двор, заполненный машинами, ветер с дождём бьет в окно. Гадко. Черт, надо было лететь дальше в пропасть, а не запихивать ноги в этот детский шкаф, зачем мне такая реальность?

Стоп, это был всего сон. Ладно, до семи утра время еще есть. Посплю на диванчике, может полегчает. Надо спать. Сон… Шкаф какой-то маленький, ноги попали в новою реальность, а все, что выше пятой точки, накрепко застряло в задней стенке детского шкафа. Так дело не пойдет. Летим в черной дыре состыковавшись, как станция «Мир» с любым кораблем. Я еще пытаюсь что-то предпринять, шкаф — нет. Пытаться протиснуться через портал в новый мир не получается. Ноги кто-то щекотит, а верх еще больше раздувает. Так и лопнуть можно. Может обратно? Собираюсь с духом и со всей силы толкаюсь руками. Получилось! Свободен. Радость длится секунду.

Бах! На этот раз грохнулся я. Диван не выдержал моих отжиманий от спинки и отправил меня в полет на пол. Глаза открылись. Часы гордо смотрели на меня — без пяти семь, сейчас наступит работа будильника. Обычная серая действительность захватит и отправит на привычную работу. А было бы интересно застрять во сне, в полете, наконец, в шкафе, получить заслуженную порцию адреналина и поменять реальность…

Зазвонил будильник. Реальность возвратилась.

Первой ночью в добрый Новый год

Я зажгу свечу, поставлю к елке.

Детские игрушки на ветвях.

В Новый год мечтаю стать ребенком

И поверить в доброе опять.

Тысячи надежд согреют душу —

Новый год придет, всем повезет!

Сказка доброй будет. Даже в стужу

Дед Мороз подарки принесет.

Зажигает лампочки гирлянда,

Сотню разноцветных огоньков.

Тусклый свет на елке, как награда

Первой ночью в добрый Новый год.

Все плохое проходит

Все плохое проходит,

Не сразу, терпеть,

Силы на исходе,

Что ответить судьбе.

Время лечит-калечит,

Больно ранам внутри,

Разговоры и речи

Переходят на крик.

Полутеплая свечка,

Полуночь, полудень.

Всё сливается вечно

В бесконечность и тень.

Серый город и люди,

Суета сотни лет,

Кто кого-то осудит,

До тебя дела нет.

В этой серости цвета

Ищу лучика свет,

Красок яркого лета,

Поддержку, ответ.

На остатках терпения

И на скрипе зубов

Буду жить, буду верить.

Боль проходит, терпеть.

Дорога

Мир прострелян фонарями

В придорожной тишине,

А дорога всё петляет,

Ускользает в зыбкой мгле.

Что — туман? Колеса ловят

Бровку, гравий и песок.

Черти ад уже готовят,

Не спасёт вблизи лесок.

Тормозить?! Машина колом

Встала, скрежет, на дыбы.

Я не конь, но перед богом

Все немножечко равны.

Во мне просыпается критик

Во мне просыпается критик,

Корзина листками полна.

Сдаётся художник и лирик

Под жестким движеньем пера.

Стихи перечеркнуты жизнью,

Нет в поиске смысла. Судьба.

Ненужные строчки и мысли

Должны умереть навсегда.

И, если кому-то, когда-то

Захочется ЭТО прочесть,

Вините критика-гада

За скрупулёзность и честь.

Я горю, как свечка…

Я горю, как свечка,

Вспыхну и погасну.

Невозможно вечно

Жить, любить — я знаю.

Каждый день шагаю

В бездну, в бесконечность.

Жизнью что оставлю?

Запишу что в вечность?

Что, тепло? Нет, мало?

Что могу — не больше.

Да, не согреваю,

Но, и не морожу.

Пламя жизнь сбивает,

Дела нет до света.

И для тех, кто знает,

Я мерцаю где-то.

Как маяк далекий

В неизвестном море.

Светом одиноким

Отвожу я горе.

Но… Сгораю свечкой…

Жизнь не будет вечной…

Странный мир

Ты вернёшься, придёшь.

А, может, не надо?

Ты вчера не вернёшь

Долгожданной наградой.

Чувства есть или нет.

Всё проходит, бывает —

Лампой включенный свет

Темнотой застилает.

Странный мир за окном

Ночью свет выключает,

За туманом и сном

Тишиной засыпает.

Звездным небом морозит,

Снегом хрупким скрипит,

Ничего не попросит

И уйдёт без обид.

Дурная просьба

На первом пути стоял московский поезд, источая всем своим видом столичную важность. Проводники уже начали посадку, но до отправления было больше двадцати минут, я не спешил. Тем более меня должна провожать моя невеста. Я уже немного нервничал. Минуты таяли очень быстро, а её всё не было. Но тут, вдалеке, среди людей, я увидел движение. По перрону бежал запыхавшийся незнакомый мальчишка и, увидев меня, стал стремительно приближаться.

— Люба, Люба, Люба! — слова явно срывались от долгого бега, и он заладил одно имя, как заика.

— Что, Люба? — спросил я его.

Видимо то, что я его заметил и начал разговаривать, успокоило мальчишку.

— Люба просила передать, чтоб ты не уезжал, — немного отдышавшись, сказал он.

— А что она сама не пришла? — продолжил я.

— Она не может. Честно слово, не может, вот попросила меня.

— Что-нибудь еще передала? Или только эту дурную просьбу? Как тебя зовут-то?

— Меня? Вася. Я её племянник, она Вашу фотографию мне показала и очень просила успеть передать её просьбу.

— Вася, так я всего на две недели, в командировку по работе. А потом обязательно вернусь. Ты Любе передай, как только приеду, сразу к ней в гости. Пусть ждёт. Всего две недели.

— Но Люба просила, сильно! Три раза мне повторила.

— Так что мне все бросить? С работы уволят с волчьим билетом, — оправдываясь, я продолжал нашу беседу. — Нет, я поеду, зачем ей безработный жених?

— Этого я не знаю… Так значит поедите? Может, что передать моей тетке?

Я погладил паренька по коротко стриженой голове.

— Ладно, передай. Скажи ей, что она самая, самая красивая. Только запомни — самая, самая. А ещё поцелуй её от меня в щечку. Договорились?

Мальчишка заулыбался, немного стесняясь ответной просьбы. Но чувство ответственности победило, и он засобирался в обратную дорогу.

— Так я пошёл?

— Беги, беги, Вася, — напутствовал я его.

После этого разговора стало понятно, что провожающих у меня нет, и я, не спеша, двинулся к вагону. Всё, как всегда — билет, паспорт и иди на своё место. Где-то внутри я задавал себе вопросы, на которые не мог ответить. Почему Люба не пришла меня провожать? У неё точно сегодня был выходной. Странно. Но я себя успокаивал тем, что через две недели приеду, и мы увидимся, а через два месяца у нас свадьба.

Поезд тронулся. Знакомые мне с детства пейзажи начали двигаться в окне вагона, ускоряясь каждую минуту. Московский скорый набирал ход. Монотонный стук колёс постепенно успокоил, и вскоре я перестал думать о разговоре на перроне…

Если бы я знал тогда, что произошло, никогда не сел бы в этот поезд. Никогда.

К сожалению, всю правду я узнал, вернувшись из командировки. Сразу с поезда побежал домой к Любе. Звонок. Дверь открыла её мама, посмотрела на меня и хриплым голосом спросила:

— А ты что, ничего не знаешь?

— Нет, Марья Ивановна, а что произошло?

— Да-а, — задумчиво потянула она, — А мы на тебя всех собак повесили. Нет. Нет больше Любы. Мы уже и девятый день отметили. Всё думали, почему тебя ни на похоронах, ни на девятом дне не было. А оказалось, ты не знал.

Сказать, что меня ударило током, значит не сказать ничего. Мой мир перестал существовать, сразу, в одно мгновение. Ноги подкосились, стены подъезда поплыли, и я тихо сел на ступеньку лестницы.