Не рьяно

Книга первая: О мимолётности повседневности

О навозной мухе

Как-то раз шёл я по улице. А впереди меня шла молодая женщина с маленькой девочкой. Когда я их обогнал, девочка пронзительно закричала мне в спину: «Мама! Мама! Гляди — муха! Навозная муха!..» Я вздрогнул и воровато оглянулся. К счастью, девочка указывала не на меня.

О цветах на крови

Сдавал я как-то в поликлинике кровь на анализ. А в лаборатории цветов видимо-невидимо: и на подоконниках, и на шкафах, и на полу… И все цветы — яркие, сочные, крупные… «Какие у вас цветы-то шикарные, — восхитился я, — да такие здоровенные, прямо до потолка». — «Это потому что мы их остатками крови поливаем, — ответила лаборантка. — Вот они до потолка и вымахали».

О странностях

Однажды я хотел поставить на стол чашку. И в этот момент случайно уронил её. А чашка, вместо того, чтобы упасть и разбиться, так и осталась висеть в воздухе. И до сих пор висит.

О вранье

Многие врут низачем; то есть, просто так. К примеру, моя знакомая Дина на мой вопрос: «Который час?» — не моргнув глазом, ответила: «Двенадцать двадцать». — «Дина, — укоризненно сказал я, — ну зачем вы врёте? Сейчас же ровно двенадцать»… Молчит.

О Москве

Был я как-то в Москве. И зашёл в туалет. А тётка-туалетчица мне и говорит:

— Опять явился. Сейчас снова мимо унитаза гадить будешь?

— Да вы меня с кем-то спутали.

— Как же, спутала. Ходит тут каждый день, гадит.

О поэтессах и поэтах

Одна поэтесса прочитала в рукописи стихи одного поэта. «Что ему передать?» — спросил я у неё. «Передайте, что очень много орфографических ошибок». А вскоре этот поэт прочитал в рукописи стихи этой поэтессы. «Что ей передать?» — спросил я у него. «Передай, что нет ни одной орфографической ошибки».

О гостях

Когда ко мне приходят гости, я им ничего не предлагаю, даже чаю. Я сижу и молча жду, когда они уйдут.

О Божьей воле

Заглянул я как-то в маршрутку. Водителя нет, а в салоне старик сидит. «Вы не знаете, — спрашиваю у него, — я на этой маршрутке до автовокзала доеду?» — «Не знаю, — ответил старик. — Жизнь коротка. На всё воля Божья. Может, и доедешь».

О раздевалках и одевалках

Пошли мы как-то с четырёхлетним мальчиком Сеней в Эрмитаж. Зашли в эрмитажную раздевалку (она же одевалка). «Ух, ты, — восхитился Сеня, — ка-а-кой Эрмитаж». А когда я его спросил: «Ну, куда сейчас пойдём?» — «Домой», — ответил Сеня. Он думал, что мы уже посмотрели Эрмитаж… К чему это я? А к тому, что мы думаем, что мы в «Эрмитаже», а на самом деле, мы в «раздевалках и одевалках». А кому не нравится такая точка зрения, могу предложить другую: мы думаем, что мы в «раздевалках и одевалках», а на самом деле, мы в «Эрмитаже». «Короче говоря, на всё можно смотреть с разных точек зрения», — сказал бы я, если б не избегал банальностей.

О мелочах жизни

Жизнь полна мелочей… Бабулька дала внуку денег на мороженое, а он купил на них водку, угнал машину и угодил в тюрьму. А потом ещё раз угодил в тюрьму, а затем ещё раз. С тех пор так по тюрьмам и кочует… А началось-то всё с мороженого.

Или вот идёте вы по улице, а к вам две сектантки обращаются: «Простите, вы не знаете, когда весна наступит?» И слово за слово, слово за слово, и вот вы уже не идёте по улице, а сидите в какой-то квартире и кому-то молитесь. А свою квартиру вы давно продали, а деньги в секту отдали.

О бронтозаврах

«Был бы какой-нибудь бронтозавр, я бы вас ему отдал, а он бы вас сожрал», — злорадно сказал мне маленький мальчик. «Бронтозавр, мальчик, как ты его называешь, — назидательно ответил я, — это — время; оно и меня сожрёт, и тебя сожрёт».

О следователе Гвоздёве

Иногда в мою любимую вселяется дух следователя Гвоздёва. (Сам Гвоздёв был расстрелян в пятидесятые годы прошлого века.) Движения любимой становятся резкими, взгляд — цепким. Первый раз это случилось, когда я дремал, сидя в кресле. Моя любимая, направив яркий свет настольной лампы мне прямо в глаза, злобно закричала:

— Будешь говорить, падла?!

— Ты что, дура — спятила?! — вскочил я с кресла.

И тут же получил сильнейший удар сапогом в пах. Любимая, став следователем Гвоздёвым, натянула на ноги свои любимые сапожки с металлическим носком.

Покорчившись на полу эдак минут пятнадцать, я, в дальнейшем, сразу же давал все признательные показания, которые от меня требовал следователь Гвоздёв.

Когда же дух расстрелянного Гвоздёва покидал тело моей любимой, она садилась ко мне на колени, гладила мою щёку и шептала на ухо:

— Уй ти мой холосынький зая.

О пользе наказаний

Был у меня приятель — заядлый грибник. Именно что «был», потому что он своими любимыми грибами отравился. И не только он, а ещё и жена его — красавица. Причём отравились они одновременно, а померли с разницей в несколько дней.

А расчётливые родственники, когда приятель помер, не стали его тотчас же хоронить, а подождали, когда ещё и жена помрёт. Чтоб — как говорится — два раза шашкой не махать.

Но это так, к слову.

А сказать хотелось бы о пятилетнем сыне приятеля, который тоже бы наверняка грибами отравился; но в тот день он плохо себя вёл, и его — в качестве наказания — лишили жареных грибочков. И сын из-за этого горько-горько плакал. И даже после похорон родителей продолжал дуться на папу с мамой за то, что они съели грибы без него.

О Шпицбергене, шпицах и шпицрутенах

Читал я как-то Чехова. «Даму с собачкой». А там написано: «На столе в номере был арбуз. Гуров отрезал себе ломоть и стал есть не спеша. Прошло, по крайней мере, полчаса в молчании». Попробуйте-ка помолчите полчаса, сидя с кем-то в номере. Даже когда пишут: «Они минуту помолчали» — и то это о-о-очень много: аж целая минута в молчании. А тут — ПОЛЧАСА!.. Но дело не в этом. А в том, что шпиц, с которым у Чехова по набережной гуляла дама, всегда бежал позади своей хозяйки. Не верите? Читайте сами: «По набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете; за нею бежал белый шпиц». А шпицы — для тех, кто не в курсе — никогда позади своих хозяев не бегут; они всегда бегут впереди; на поводке ли, без поводка ли — всё равно. Так уж они устроены. Мне об этом рассказал мой знакомый, собаковод Шпицер. У него, кстати, тоже есть шпиц. Недавно оба они — и Шпицер, и шпиц — уехали на заработки. На Шпицберген. И получают там сейчас хорошие шпицрутены.

Об эн-эл-о

Однажды моя любимая впала в самую настоящую истерику. Она ходила за мной как привязанная и без конца повторяла:

— Я сейчас видела НЛО! Почему ты мне не веришь?! Я видела НЛО!

— Я верю, — отвечал я, чтобы её успокоить.

Но моя любимая не успокаивалась. Наоборот — начинала рыдать.

— Я видела НЛО! Верь мне! Я видела!

— Я верю, — снова говорил я.

Но моя любимая всё равно не верила, что я верю.

О метро

Дал я как-то тётке-кассирше в метро кучу мелочи на жетоны. Она считала-считала, сбилась, снова начала считать, снова сбилась… раззлобствовалась… потом кинула мне жетоны и говорит с ненавистью: «Чтоб ты сдох, сука ёбаная!»

О гороховом супе

Захожу я как-то на кухню. Гляжу — а там мой дедушка за столом сидит и ест гороховый суп. В принципе, в этом нет ничего особенного. Если, конечно, не считать того, что дедушка давно умер.

— Супчик будешь, внýчек? — спрашивает он меня.

— Дедушка, — говорю я, — ты же умер.