Наше дело правое

Часть первая. Подвиг

И снова, в преддверии праздника Великой Победы, о фильме «28 Панфиловцев»! И снова о том, что до сих пор находятся люди, газеты, издания, которые пишут, о том что боя не было, что среди героев были предатели, что статья Кривицкого — это не более чем пропагандистская «агитка» и т. д. и т. п. Сразу прошу прощения у тех, кто еще не видел картину «28 Панфиловцев», однако я долго ждал, в надежде, что когда люди посмотрят этот фильм, то уже можно будет о нем написать. Не утратив их интереса к просмотру. Конечно, об этом историческом факте уже много чего сказано, написано, показано и отображено, и, тем не менее, я лично до сих пор вижу людей, которым что-то непонятно или неясно в осмыслении событий, которые произошли в октябре-ноябре 1941 г., под Москвой, в районе Волоколамска. Мало того, этих людей становится с каждым годом всё больше и больше, а это означает только одно: чем больше будет непонятного и непонимающих, тем быстрее мы забудем о Великой Войне, а значит тем скорее начнется следующая!

Понимаем ли мы всю тяжесть того, что вынесли на своих плечах солдаты Отечественной? Наши отцы, деды и прадеды! Можем ли мы хоть на йоту приблизиться к тому, что они чувствовали? Давайте вместе попробуем прожить хотя бы одни сутки: с вечера 15 ноября, до вечера 16 ноября 1941 года.

К бою у разъезда Дубосеково, произошедшего 16 ноября 1941 г., Панфиловская дивизия была уже крайне измотана и обескровлена боями за Волоколамск, которые длились до ноября 1941 г.

Из-за прорыва обороны Западного фронта в октябре 1941 г., 316 стрелковую дивизию спешно перебрасывают на Московское направление. 6 октября 1941 года приходит приказ о переподчинении дивизии МоскВО. Немедленно после получения приказа дивизия должна была выступить на ст. Крестцы для погрузки в эшелоны и переброски под Москву, где она вошла, сначала в состав 5-й армии (11 октября 1941 года), а затем в состав 16-й армии. С 7 октября по 12 октября 1941 года дивизия разгружается в Волоколамске и занимает полосу обороны протяжённостью в 41 километр от населённого пункта Львово до совхоза Болычево на Волоколамском направлении. Вместе с частями

316 сд Волоколамский участок Можайской ЛО (линии обороны) обороняли: 302 пульбат (пулеметный батальон), пехотное училище им. Верховного Совета, 488 и 584 ап пто (пушечные артполки противотанковой обороны), батальон 108 сп, 41озад (отдельный зенитный артиллерийский дивизион), дивизион Московского арт. училища, 41 и 42 огнеметные роты, танковая рота. Не обладая боевым опытом, дивизия была усилена двумя артиллерийскими полками и танковой ротой, и таким образом, располагала мощной артиллерией: с приданными дивизии средствами в наличии было 207 орудий, из них: 25-мм — 4; 45-мм — 32; 76-мм полковых пушек — 14; 76-мм дивизионных пушек — 79; 85-мм — 16; 122-мм гаубиц — 8; 122-мм пушек — 24 и 152-мм пушек — 30.

Для сравнения, собственная артиллерия дивизии составляла: полковая артиллерия (45-мм пушки — 16шт., 76-мм ПА-14шт) — всего 30 орудий, артиллерия 857ап (76-мм ДА-16шт., 122-мм гаубицы-8шт.) — всего 24 орудия.

На левом фланге, где генерал Панфилов ожидал удар главных сил 4-й танковой группы, был размещен 1075-й стрелковый полк полковника И. В. Капрова, вместе с приданным артиллерийским полком 16-ти 76-миллиметровых дивизионных пушек и батареи из четырёх 85-миллиметровых зенитных орудий. Именно сюда, как и предвидел комдив, и был нанесен основной удар танковых соединений гитлеровцев.

Соотношение сил, расположение на местности, эшелонированность обороны, боевой опыт — всё это было не в пользу отступающих частей Красной Армии.

15 октября, когда дивизия окопалась и заняла оборону в 10 -12 км. западнее Волоколамска, на нее обрушился удар трех танковых дивизий (2-я, 5-я и 11-я) и 35-й пехотной дивизии Вермахта. Чтобы понять насколько существенным был перевес сил, достаточно обратиться к архивным данным. Согласно боевому уставу РККА того времени, численность наступающего противника должна была втрое превосходить силы обороняющихся, но на деле всё оказалось иначе: 316-я дивизия заняла оборону на участке в 40 км, при действующем нормативе 8 — 12 км., таким образом превосходство наступающих сил немцев было критическим. И полоса этой обороны была одноэшелонной, то есть за одной полосой окопов и укреплений, на которой расположились бойцы трех полков (1073-й,1075-й и 1077-й) больше ничего и никого не было. Грубо говоря, на одного красноармейца приходилось двенадцать гитлеровцев. При том, что из-за больших потерь тактическая плотность обороняющихся в то время была очень низкой: 0,2 — 0,5 стрелкового батальона, 2—3 орудия и половина танка на 1 километр фронта. То есть около сотни бойцов на 1 км. обороны. И это против танковых соединений!! Прорви фашисты наши рубежи, и на 20—30 км. в направлении Москвы путь для них был бы свободен.

29 октября, по личному указанию Сталина, на помощь 1077 сп в район Авдотьино подошла четвертая танковая бригада Катукова, срочно переброшенная из-под Мценска, которая 26 октября 1941 г. была переподчинена 16-й армии Западного фронта.

Из Приказа НКО №337 от 11 ноября 1941 г.: «…4 танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями с 4.10 по 11.10, несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжелые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск… Боевые действия 4 танковой бригады должны служить примером для частей Красной Армии в освободительной войне с фашистскими захватчиками… За отважные и умелые боевые действия 4 танковую бригаду впредь именовать: «1 гвардейская танковая бригада…».

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН.

Начальник Генерального штаба Красной Армии

Маршал Советского Союза Б. Шапошников

Две недели 316-я стрелковая дивизия сдерживала яростные атаки четырех дивизий противника, но несмотря на огромные потери личного состава и техники, к исходу 30 октября, вынуждена была оставить Волоколамск и отойти на 5 км. восточнее города на рубеж: Бортники, Авдотьино, Ченцы, Петелино, где вновь заняла оборону.

С 1 ноября немецкие войска прекратили наступление как на участке 316 сд, так и по всему Западному фронту. Убедившись в стойкости обороны частей Красной Армии вражеские войска были вынуждены взять оперативную паузу для отдыха, пополнения и перегруппировки своих соединений.

Потери 316 стрелковой дивизии оценивались как: в 1073сп 70% (убито 198, ранено 175, пропавших без вести 1098), 1077сп 50%, 1075сп 50% (убито 525, ранено 275, пропавших без вести 1730), в целом по дивизии 50%.

Из доклада начальника оперативного отдела штаба Западного фронта генерал-лейтенанта Маландина относительно основных причин сдачи Волоколамска:

1) Слабый состав 316 стрелковой дивизии, которая, ведя непрерывные бои в течение 12 дней, понесла большие потери и не пополнялась.

2) Ошибка командира дивизии, который на основном направлении поставил малоустойчивый 690 стрелковый полк, не закончивший формирования.

3) Отсутствие со стороны Военного Совета армии и командования дивизии непосредственной организации обороны г. Волоколамска, что не позволило задержать противника на подступах к городу и выиграть время для приведения 690 стрелкового полка в порядок и сосредоточения необходимых сил за счет 1077 стрелкового полка и группы Доватора для организации контратаки.

4) Слабое руководство командования 690 стрелкового полка, утерявшего управление полком и допустившего беспорядочный отход полка; неиспользование командованием дивизии и полка подготовленного рубежа обороны непосредственно южнее Волоколамска и невыполнение условий уличной борьбы за город.

5) Недостаточный манёвр со стороны командования дивизии противопехотным артиллерийским огнем за счет артиллерии, действовавшей на других участках дивизии.

А ведь для 16-й армии Рокоссовского эта оперативная пауза немцев была просто жизненно-необходимой передышкой. Для доукомплектования частей и подразделений, пополнения вооружением, техникой, боеприпасами, а самое главное — личным составом. И именно благодаря, знаниям, выдержке и стойкости комдива Панфилова, удалось избежать катастрофы.

По штату, стрелковый полк того времени, должен был насчитывать 3182 человека, но из-за больших потерь в первые месяцы войны, личный состав полков был сокращен до 2732 человек. Так вот в октябрьских боях при обороне Волоколамска (с 15 по 30 октября) только 1075-й стрелковый полк, с учетом раненых, потерял 2540 бойцов и всю артиллерию! Вдумайтесь! Почти весь личный состав полка был уничтожен, в строю осталось всего 200 красноармейцев! Полка просто не стало.

А к утру, 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково в 1075-м полку было всего 1534 человека (практически новобранцев), в два раз меньше, чем положено при такой обороне. Выполнить, в таких условиях, поставленную задачу и не пропустить немца к Москве, было практически невозможно. И тут большую роль сыграли командиры и политработники подразделений, о которых в фильме сказано очень немного. Именно благодаря тактике генерала Панфилова, который разбил оборону на несколько укрепленных участков и на танкоопасных направлениях разместил опорные пункты, благодаря таким политрукам, как Василий Клочков, которые убедили личный состав в силе оружия красноармейцев и подняли боевой дух в дивизии, благодаря инициативе комбата 1073-го полка ст. л-та Бауыржана Момыш-Улы, по созданию отрядов предназначавшихся для смелых и решительных атак противника еще на подступах к оборонительным рубежам дивизии, появилась надежда, что фронт удержим.

Группа армий «Центр» возобновила наступление на Москву 16 ноября 1941 г. 316 сд вновь оказалась на направлении главного удара 4 ТГр. (танковой группы). Дивизия была атакована силами одной пехотной и двух танковых дивизий вермахта — 2-я танковая дивизия 40-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск Г. Штумме) атаковала позиции 316-й стрелковой дивизии в центре обороны, а 11-я танковая дивизия 46-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск Г. фон Фиттингоф-Шеель) ударила в районе Дубосеково, по позициям всё того же 1075-го стрелкового полка полковника Капрова. На юге позиции, в месте стыка 316 сд с Отдельной кавалерийской группой полковника Л. М. Доватора, позиции 1075 полка, атаковала 252-я силезская пехотная дивизия. Её поддерживал танковый батальон, 5-й танковой дивизи

Вот тут-то, у разъезда Дубосеково и развивались драматические события, которые войдут в историю, как подвиг 28 героев-Панфиловцев. И вот представьте себе: вывезли тебя на рубеж, начертили тебе палкой на снегу, где будет линия обороны, вбили туда колышки для разметки, и ты принялся рыть себе окоп. Не всегда и не везде гражданское население привлекалось на обустройство линий обороны, бывало, что и привлекать было некого. Сначала копаешь себе лунку, для обороны лежа, потом ямку в неполный рост, для стрельбы с колена, затем расширяешь её и копаешь до ростовой глубины, потом расширяешь окоп вправо и влево, до своих соседей с каждого боку, превращая его в траншею. Потом начинаешь обустраивать стрелковые позиции: рыть ниши, ступени, площадки, укладывать бруствер, рыть перекрытую щель, выкапывать и строить блиндаж, да и вообще много чего еще. А в первых числах ноября ударили неожиданные морозы и слово «рыть», при 10-ти градусном морозе, это не совсем подходящее слово. Вгрызаться! Ты не копаешь, а колешь землю, потому, что она в таких условиях уже превратилась в замороженный камень. Кирками, ломами, лопатами долбишь её, как гранит. А у тебя нет рукавиц, а если и есть, то не у всех в твоей роте, но ты не унываешь, тебя худо-бедно разогревает этот адский труд. И вот ты с утра до ночи намахался на земляных работах, упрел, вспотел, ты уже с ног валишься, а вас строят повзводно и говорят вам пламенную речь: «Завтра в бой, товарищи! И отступить нельзя!» Время отбоя, ты умаялся, устал, а тебе не спится. Завтра ведь — смерть! Смерть! А вы все хотите жить! Тебе ведь всего 18—19 лет. Ты же только вчера прибыл на передовую. Ты еще с девушкой не целовался, а завтра — конец. Ты даже танк вживую не видел, когда он прет на тебя размером с дом. Кое-как, истощенный, измотанный, обессиленный, ты проваливаешься в сон и только закрываешь глаза, как тебя будят. «Рота, подъем!!!» А ты как будто и не спал вовсе. И это еще хорошо, если тебе дали поспать в близстоящей деревушке, в теплом доме, на дощатом полу. А многие вот так в окопах и спали: кто на ящиках с боеприпасами, кто на еловом лапнике, а кто и просто — на земле, или в щели, прикрывшись шинельками, плащ-палатками, по 6—7 человек, в узком ходе, в два ряда. Прямо вот так, штабелями — одни на других. Чтобы не замерзнуть. И вот ты в окопе. Голодный, замерзший, а как же? Перед боем старались или вообще не есть, или перекусить парой сухариков, да кусочком сахара — на пустой желудок больше шансов выжить. Вокруг еще темнота, мороз, запах земли, дыма из путейской будки на разъезде Дубосеково и только мерцающий огонек в ночи, от самокрутки с махоркой. Вот только она тебя и греет. В ней как будто вся твоя надежда. Да в приглушенных шутках твоих более старших и опытных товарищей, кто умудрился уцелеть в той октябрьской мясорубке, с другой стороны Волоколамска. Вот эти — уцелевшие взрослые обстрелянные и составят костяк обороны 2-го батальона 1075-го полка.

Нету на войне ничего хуже ожидания. Оно тебя и убивает потихоньку. По минутке, по минутке. Ты уже решительно настроился погибнуть, попрощался мысленно со всеми, полевая почта уже увезла твое «последнее» письмо на родину, а боя нет. Нет боя! И ты ждешь, мерзнешь, голодаешь, воды хлебнешь из фляжки, пока она в лед не умерзла, добьешь обжигающий пальцы окурок, и дальше сидишь. Долго сидишь! Бесконечно! И тут команда: «Воздух! В укрытие!»

Немецкие штурмовики, начали бомбить позиции 1075-го полка около 8 утра по московскому времени. 16 ноября 1941г. солнце в районе Волоколамска взошло в 8.14 (забегая чуть вперед скажу, что световой день продлился 8 часов 12 минут, и зашло солнце в 16.27) и только первый солнечный луч показался над линией горизонта, а 35 самолетов уже в круговую завертелись над позициями полка и начали бомбить поле, благо солдаты успели настроить макеты пушек и установили их подальше от окопов. Ближе к 9 утра, когда бомбить уже перестали, из деревни Красиково по направлению к Дубосеково вышла колонна автоматчиков, которую успешно отбила 4 рота, 2 батальона 1075-го полка, уничтожив до 80-ти гитлеровцев.

Это подтверждают слова И. Р. Васильева (выжившего героя-панфиловца): «… После воздушной бомбардировки колонна автоматчиков из д. Красиково вышла… Потом сержант Добробабин, помкомвзвода был, свистнул. Мы по автоматчикам огонь открыли… Автоматчиков мы отбили… Уничтожили человек под 80.После этой атаки политрук Клочков подобрался к нашим окопам, стал разговаривать. Поздоровался с нами. «Как выдержали схватку?» — «Ничего, выдержали». Говорит: «Движутся танки, придётся ещё схватку терпеть нам здесь… Танков много идёт, но нас больше. 20 штук танков, не попадёт на каждого брата по танку… Мы все обучались в истребительном батальоне. Ужаса сами себе не придавали такого, чтобы сразу в панику удариться. Мы в окопах сидели»

Но если истребители танков были атакованы (с воздуха) в 8—00 утра, то личный состав, расквартированный по деревням, попал под артобстрел уже в 7—00 часов

Из «Оперсводки №68 к 8.00 16.11.41 г: Штаполк 1075 будка 2 км. вост. выс.251,0»: В 7.00 противник открыл минометный огонь из района Жданово по Б. Никольское, Нелидово, Петелино.

После отражения атаки автоматчиков передовые позиции полка были демаскированы и после перегруппировки на панфиловцев двинулись танки. Первыми приняли на себя удар противника небольшие (до полувзвода) группы истребителей танков из 4-й и 5-й рот этого полка. Они заранее выдвинулись вперед и окопались на танкоопасных направлениях в районе железнодорожного разъезда Дубосеково и деревни Ширяево.

Из стенограммы беседы с И.Р.Васильевым: «Приказали окопаться около разъезда Дубосеково. (накануне сражения — прим. автора.) Окопались. Приезжают Панфилов и Капров — командир полка. „Кто вам разрешил здесь окапываться?“. Мы говорим: командование. „Не здесь надо окапываться. Вот на этом бугре окапывайтесь, около дороги“. Где командование сказало, там и стали окапываться. Мы опять окопались. Взяли лошадей и сани и давай шпалы возить, укрепления делать. У нас с правого фланга была ложбинка, а с левого фланга луг большой, который подходил к линии железной дороги. Дорога как раз шла из д. Ждановой. Мы на этой дороге окопались и укрепились. Два ряда шпал накатником накатали, замаскировались. Нас назначили в боевое охранение».

На передовую позицию, в боевое охранение, кроме того, была выдвинута группа из 13-ти автоматчиков под командованием М. Габдуллина, которая была придана для усиления 5-й роты. Накануне боя 16 ноября 1941 г. истребители танков получили противотанковые гранаты и бутылки с зажигательной смесью. В их распоряжении было еще несколько противотанковых ружей. Артиллерийская, танковая поддержка и поддержка с воздуха практически отсутствовали.

Надо сказать, что достоинством танковых дивизий вермахта и войск СС была их способность разбиваться на боевые группы (Kampfgruppe), способные действовать самостоятельно. В конце 1941-го и начале 1942-го гг. один танковый батальон из 40—60 танков, один мотопехотный батальон на бронетранспортерах Sd. Kfz 251 и один артиллерийский дивизион объединялись в группы внутри дивизий. И вот двумя такими группами немцы и начали атаковать позиции полка. 50 танков и пехотный батальон — 500/600 солдат и офицеров, в каждой группе. Третья группа шла следом за второй и зачищала захваченную местность от оставшихся в живых, раненых, но все еще обороняющихся, красноармейцев.

Из немецкого журнала боевых действий: 2 танковой дивизии ставится общая задача: «За два дня до дня Х (Х-2) дивизия должна провести частное наступление для очистки высот восточнее Волоколамска и занятия исходных районов для наступления дня Х». Далее следуют задачи для трёх боевых групп (БГ):В соответствии с этим боевая группа 1 получает задачу в день Х-2 овладеть высотами у Рождественно, Лысцево, Голубцово, Авдотьино. Боевая группа 2 атакует перед фронтом боевой группы 3 и преодолевает неприятельскую оборону. Боевая группа 3 следует за боевой группой 2 и зачищает местность до расположения боевой группы 1.

Со слов командира 1075-го полка И. В. Капрова первая танковая атака была успешна отбита, при этом немцы потеряли 5—6 танков и отошли.

Этот факт подтверждает и И.Р.Васильев: «…Приняли бой с этими танками. С правого фланга били из противотанкового ружья, а у нас не было… Начали выскакивать из окопов и под танки связки гранат подбрасывать… На экипажи бросали бутылки с горючим. Что там рвалось, не знаю, только здоровые взрывы были в танках… Мне пришлось два танка подорвать тяжёлых. Мы эту атаку отбили, 15 танков уничтожили. Танков 5 отступили в обратную сторону в деревню Жданово… В первом бою на моём левом фланге потерь не было…».

В 14—15 часов 16 ноября 1941 г. (со слов Капрова) немцы открыли сильный артиллерийский огонь. Легкие немецкие пушки пробивали дерево-земляные полевые укрепления с толщиной перекрытия до 1 м., а в случае использования более мощных снарядов, пробивали кирпичные и бетонные стены толщиной до 25 см. При разрыве снаряда зона действительного поражения составляла 20 м. в стороны, 6 м. вперёд и 3 м. назад. При разрыве снаряда после рикошета на высоте до 10 м. зона действительного поражения составляла 12 м. в стороны, 10 м. вперёд и 5 м. назад. И это только легкие пушки, а в немецких артдивизионах были и тяжелые.

Историческая справка: 74-й артполк 2-й ТД генерал-лейтенанта Рудольфа Файеля, имел в своем составе один дивизион легких гаубиц и смешанный тяжелый дивизион (одна пушечная и две гаубичные батареи) — в общей сложности, двенадцать 105-мм. и восемь 150-мм. гаубиц, а также четыре 105-мм. пушки. Внедрение 150-мм орудий в пехотные полки стало шагом беспрецедентным — ни одна другая армия не имела в пехотных частях столь мощных артсистем. Огневая мощь таких орудий, стреляющих 38-кг снарядами, давала немецким пехотным полкам ощутимое преимущество на поле боя и позволяла в целом ряде случаев самостоятельно решать задачи, для которых в армиях других стран приходилось привлекать дивизионную артиллерию.

И в фильме «28 Панфиловцев» очень хорошо представлена сцена артобстрела. Глубоко, доходчиво, с необходимым звуком. Представьте: сидишь ты в крытой щели, если тебе места хватило, а так — в открытом окопе, и после первых залпов уже не сидишь, а лежишь, вжавшись в землю всеми своими мышцами и ждешь, когда этот ад кончится. Снаряд ухает где-то совсем рядом в землю с такой мощью, что от взрыва тебя подбрасывает как газету. Вокруг кричат твои раненые товарищи. И время для тебя остановилось. Застыло… А фриц все бьет и бьет, и бьет, изо всех своих орудий. В случае прямого попадания, снаряд в клочья разнесет перекрытия пехотной щели, у которой вместо крыши — бревенчатый настил из мелких бревнышек и валик земли высотой 40 см. Помимо осколочного поражения, надо еще учитывать, что грунт промерзший, и каждый взрыв взметает над тобой сотни осколков разбитых камней, сколов промерзшей земли, песка и куски разбитых бревнышек, которыми укреплены стены траншеи. И если тебя не посечет сталью, то уж будь уверен, что через час ты будешь весь в порезах и ссадинах от родной, но застывшей земли. Ну и конечно — взрывная волна, приводящая к контузии разных органов, в разной степени. Взрывом тебе рвет барабанные перепонки, ты почти ничего не слышишь, плохо видишь, голова твоя раскалывается на куски от боли. У тебя повреждение органов грудной клетки, которое возникает за счет их сдавления между позвоночным столбом, движущейся внутрь грудной клеткой и поднимающейся диафрагмой вследствие таранного действия органов брюшной полости, на которые воздействовала ударная волна. Тебя тошнит, все плывет перед глазами, ты весь в крови, руки твои трясутся от боли так, что из них оружие выпадает. Ты не можешь встать, потому, что тебя не слушаются ноги, а если ты и нашел в себе мужество подняться, то над головой уже рвется следующий снаряд. За ним второй. Третий. Десятый. Двадцатый. И этот ад не заканчивается. Ты уже не понимаешь: где ты, с кем ты и для чего нужен весь этот безумный кошмар. Тем, кто успел нырнуть в щель повезло чуть больше, но ударная волна и тут их накроет. У каждого из них к концу артобстрела, в той или иной степени, будет контузия. Пострадавшие, в таком состоянии, нуждаются в полном покое, экстренной медицинской помощи и срочной госпитализации. После таких травм и контузий человеку нежелательно находиться в шумных и тесных помещениях. А у него выхода нет. Он сидит в щели и ждет. Ему нужно выжить! Он — Родину защищает!!! А враг все бьет, и бьет, и бьет из своих пушек, и конца этому безумству не видно. Случалось, люди теряли рассудок. Или эта щель, да и сам окоп, сама траншея, становилась для них одной братской могилой. После одного часа плотного артобстрела, по неподготовленным позициям, бывало, что в окопах не оставалось ни одного боеспособного солдата. А наши выжили, выстояли и приготовились к решающей битве.

Командир 1075 стрелкового полка сообщает: «…после артобстрела противник перегруппировался и вновь пошел в атаку танками… На участках полка наступало свыше 50 танков, причём главный удар был направлен на позиции 2-го батальона, в том числе и участок 4-й роты, и один танк вышел даже в расположение командного пункта полка и зажёг сено и будку, так что я случайно смог выбраться из блиндажа: меня спасла насыпь железной дороги, около меня стали собираться люди, уцелевшие после атаки немецких танков…»

Из рассказа И.Р.Васильева: «…Политрук Клочков заметил, что движется вторая партия танков, и говорит: «Товарищи, наверное, помирать нам здесь придётся во славу родины. Пусть родина узнает, как мы дерёмся, как мы защищаем Москву. Москва — сзади, отступать нам некуда». … Когда приблизилась вторая партия танков, Клочков выскочил из окопа с гранатами. Бойцы за ним… В этой последней атаке я два танка подорвал — тяжёлый и лёгкий. Танки горели. Потом под третий танк я подобрался… с левой стороны. С правой стороны Мусабек Сингербаев — казах — подбежал к этому танку… Тут меня ранило… Получил три осколочных ранения и контузию.

Из таких людей гвозди делать можно. Они пережили авианалет, атаку пехоты, танков, артобстрел, снова атаку танков при поддержке батальона пехоты (600 человек), гибель своих товарищей и готовы воевать дальше! После артобстрела, их, дееспособных и не совсем, способных держать оружие, но уже неспособных передвигаться, осталось то процентов 30, от всего личного состава роты. А им еще танки жечь!

Попробуйте остановить бронированного монстра, который изготовлен специально, чтобы убивать. Средний танк PzIV весит 25 тонн, в длину почти 6 метров, в ширину 3 метра и в высоту 2,7 метра — целый дом на гусеницах. Чтобы понять, какой ужас вселяет подобное чудище недостаточно просто посмотреть на фото или кадры военной кинохроники. Нужно постоять возле него, обойти вокруг, а еще лучше — лечь в окопчик, сантиметров 30—40 глубиной и дать ему над тобой проехать. Прямо вот между гусениц пропустить тебя в твоем окопчике! Поседеть можно! Его бы из 76 мм. пушки встретить, но от противотанковой батареи, приданной полку накануне, не было никакой пользы. Два орудия калибром 76мм. стояли на закрытых позициях (они отмечены на карте боевых действий), а выставить их на прямую наводку оказалось невозможно. И перевезти их было не на чем.

Еще рано утром начальник штаба полка докладывал, что слышит шум моторов и наблюдает движение пехоты со стороны деревень Шитьково и Васильевское. «По видимому, — предупреждал он штаб дивизии, — противник готовится перейти в наступление». Когда Панфилов прочтет, это сводку перебрасывать артиллерию на позиции 1075 сп будет уже поздно.

Из политдонесения 16-й армии в штаб Зап. фронта, октябрь 1941 г.: «…В 316-й дивизии нет 76-мм. бронебойных снарядов, огнеприпасы дивизия должна получать из Москвы, транспорта для этого не имеет. По заявлению комиссара дивизии, им требуется для этого не менее 20 автомашин. Артиллерия 275 сп в результате боев в большинстве вышла из строя. В 1077 сп не хватает 12 минометов и 50 винтовок…»