«Дорогая Вороника, мои дорогие дети, каждая жизнь это удивительная история, которая стоит того чтобы рассказать её. Каждый день это произведение искусства, и если вдруг кажется что нет, возможно, лишь стоит осветить комнату что хранит его. Секрет в том, чтобы никогда не терять веры, верить что у Бога есть на нас план, видеть знаки что указывают нам путь, помнить что язык нашей жизни — любовь. Потому что любовь ключ ко всему, двигатель мира. Любовь это тайная энергия за каждой нотой что я пою, и никогда не забывайте что случайности не случайны, что это иллюзия которую придумали злые, надменные люди, чтобы жертвовать правдой нашего мира, во имя знаком разума.»
Андреа Бочелли
Предисловие
Одинокая птица летела высь. Её крылья поднимались и опускались, с присущей им грациозностью, они были неотразимы в свете солнца. Таких птиц было много, неисчисляемое количество. А таких людей наоборот, так мало. Мало кто взлетает, чаще падают, даже не успев моргнуть, взмахнуть крыльями. Попытки не имеют значения, а птицам не надо пытаться — они просто летят. Не думая о том что будет через минуту, и о том что было до, главное момент. И не важно, летишь ты над вулканом, Тихим океаном, или над Орлеаном. Везде для них дом, и название у этого дома известно нам всем. Мы часто забываем что именно земля наш истинный дом, пристанище, хоть и не были за его пределами. Стараясь влететь, большинство пытается улететь с земли, пока птицы остаются лишь в небе, сверху нас. Они не улетают с земли, не только потому что не могут физически, но и потому что им это не нужно. А мы все так желаем убежать, бросить всё, пойти в новые дали. А что мы оставляем за собой? Выжженые поля, разрушенные судьбы, и птиц, блуждающих где-то в высоте.
Что же до более конкретных случаев, то стоит заметить что у птиц нет индивидуальности. Может поэтому никто из них не пытается удариться головой об стратосферу. А люди отличны друг от друга, не с точки зрения внешности, а с желаний, мыслей, поступков. Мы сами разные, в самом нашем корне существования. Не будь мы такими, не думаю что стали бы как птицы. Нас бы просто не было.
Пока трава зеленеет и теряется под снегом каждый год, люди стареют и умирают, рождаются и живут. Что ценнее, жизнь человека или подстриженный газон за окном?
После многих лет скитаний любой найдёт свой дом, или, по крайней мере, то что можно так назвать.
1
Для меня это было самое обычное время в жизни. Она текла как лесное русло, пробирающееся через тернии почв. Единственное что беспокоило меня тогда, это излишнее спокойствие. Отсутствие так таковых проблем одновременно открывали дорогу, но и обесценивали всё.
Лесные ручейки пропитывали всю почву под ногами, давая жизнь всему вокруг. Каждым утром певцы просыпались, и пели свою привычную мелодию в сотый раз. Повторение за повторением, но без изменений. Листья опадают, цветы отсыхают, а вот природа двигается в невероятном вальсе с миром.
А я старалась примкнуть к этому водовороту жизни, поймать хоть на долю секунды тот момент гармонии окружающего, и изредка получалось, правда получалось. Я вешала таких фотографии себе на стену над столом, дабы даже в хижине помнить что за этими четырьмя тонкими стенами скрывается невообразимое Нечто.
Не отдавая себе отсчёта, я проживала день за днём. Никаких машин, самолётов, голосов. Одни только скрипы, журчание, ветер да и мой собственный вздох. В воздухе было так мало вибраций, что за десятки метров был слышен всякое животное, от кролика до мышки.
Зимой приходилось труднее. На улицу почти не выйдешь, а чтобы выйти, для начала, нужно убрать заваливший снег от двери. Окна то на половину, то полностью закрывались им, и таков был мой вид на протяжении пары месяцев. Просыпаешься, смотришь туда, где должны быть многочисленные ветви дерева напротив, а видишь ничего, белую пустоту. Будь у меня телевизор я бы назвала это белым шумом.
Воду делала из снега, а в другие времена доходила к этому роднику, с чистым ключом. Он бился из земли так настырно, что всегда казалось прямо сейчас выскочит, и как заяц упрыгает вдаль за деревья. И больше его никто не увидит, впрочем как и меня.
Весна. День. Солнце давно уже высоко, а я проснулся буквально несколько минут назад. Вода заканчивается, и если не сегодня, то завтра. Откладывать нельзя, но вот только ещё немного времени, не прямо сейчас.
Так и было. Ещё полчаса я походила по одной единственной комнате, глазами обошла книжную полку, из остатков сделала чай.
— Раньше добавляла по три ложки, теперь не одной. Сколько я сэкономила, интересно.
Позднее, когда на моё тело накинулась одежда, куртка, подштанники, шапка, как лев на добычу, я открыла дверь, и свежий воздух попал мне в лёгкие. Лицо окунулось в простую чистоту, руки прошлись по стволам деревьев, ноги почувствовали рельефный камень через ботинки.
Очертания теней придавали всему более глубокое ощущение. Одни, как скалы или штыки, втыкались в небо, другие описывали овалы холмов, камушков, кустарников. Ягоды создавали десятки кружков, напоминавших увеличенное звездное небо. В голове не уходила мысль о том, что может быть, люди смотрят не туда. Может, нужно смотреть не на неизвестную бесконечность сверху, а на красоту снизу, такую же необъяснимую и захватывающую.
Мышцы привыкли к долгим прогулкам, колени забыли о суставах, спина о ранах, руки об мозолях. Веснушки заполоняли щеки, глаза рыскали в поисках живности. Фотоаппарат свешивался у меня на шее, оставляя заметную красную линию на ней.
Птицы ютились в своих гнёздах, возвращались обратно домой, любили друг друга.
Остановилась, передохнула. Начинается возвышение к роднику, надо быть поосторожней, спешка ни к чему.
Тропа давно истощилась и превратилось в подобие пустых клочков голой земли, с легким покровом рядом, и камней, выступающий из этой же почвы.
Неся с собой ещё и два ведра, мне было не так удобно, как могло бы быть. Зная весь путь в точности, я успокаивала себя, что с каждым шагом я все ближе и ближе.
В детстве я жила в деревне, поэтому уже тогда знала что да как. Я не принимала полное участие в хозяйстве, но помогала родителям и моей бабушке, дом принадлежал именно ей. Лето было жарко-прохладным, и нанося свои яркие мазки на гладь природы, она настраивала на то, чтобы оставаться на улице как можно дольше. Она манила и побеждала пресловутую лень.
Холм продолжал идти вверх, как и я. Мысли скачут как соловьи от дупла к дуплу, ствола к стволу. Вот бы сейчас как они, забыть обо всём. Хотя, немного комично, что я, находясь в лесу в отрыве от всей внешней реальности всё также хочу забыться. Тишина, кузнечики поют где-то неподалёку, кроны деревьев шатаются со стороны в сторону, то закрывая небо, то возвращая его серовато-голубой оттенок обратно. Оттеняя меня от солнца, они были моими единственными спутниками, я помнила каждую их кору, сечение, отломанные палки. Все они напоминали одиноко стоящих людей, но с явным синдромом гигантизма.
Линия горизонта была расплывчата, скрыта от глаз.
2
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.