Бесплатный фрагмент - Моя летопись выборов: 1989—2018

Предисловие

В 2018 году у меня две юбилейные даты. В апреле исполняется 60 лет со дня рождения. А в ноябре — 30 лет с момента моей первой публикации по вопросам выборов, и с этого момента я веду отсчет своей деятельности в данной сфере.

В связи с этим мне захотелось собрать свои публикации за прошедшие 30 лет. Разумеется, выборочные, так как, во-первых, «полное собрание сочинений» потребовало бы нескольких томов, а во-вторых, вряд ли кто-либо будет готов все это прочитать. При этом период 1989–2000 годов лучше всего отражен в моей первой книге «Выборы в Москве: опыт двенадцати лет», поэтому данный период представлен здесь в форме автобиографических фрагментов из той книги. А период 2001–2018 годов — в форме избранных статей или иных публикаций.

Форма собранных здесь публикаций самая разная. Есть и научные статьи, и публицистические, и просветительские. Есть репортажи с заседаний избирательной комиссии или суда. Некоторые статьи фактически являются текстами моих выступлений на научных конференциях. А одна из публикаций — текст моего выступления в судебных прениях. Возможно, кто-то сочтет, что такое стилевой разнообразие является недостатком книги, но я думаю, что оно отражает не только разные аспекты деятельности автора, но и многоплановость той сферы, которой посвящена книга.

Название книги подчеркивает, что в ней сделана попытка создать своеобразную летопись развития института российских выборов в течение 30 лет — с того момента, как выборы превратились из ритуальных мероприятий в нечто, соответствующее своему названию (хотя бы частично). Конечно, летопись субъективную, отражающую мой собственный опыт участия в выборах или наблюдения за ними. Поэтому книга и называется «Моя летопись».

Есть несколько тем, которые проходят через все эти годы, через всю книгу. Одна из них — несовершенство законодательства о выборах и низкое качество законотворческой работы. Другая тема — проблемы с недопуском на выборы популярных кандидатов, несовершенство системы регистрации кандидатов. Много внимания уделено в книге ошибкам и неточностям в подведении итогов голосования. Первоначально это были в основном неумышленные ошибки, однако позже пришлось уже писать о вполне сознательных фальсификациях.

Надеюсь, что из этой книги читатель получит определенное представление о том, что происходило с нашими выборами в течение прошедших трех десятков лет.

Предисловие ко второму изданию

После выхода в феврале 2018 года первого издания у меня возникло желание его немного переделать, чтобы книга в большей степени соответствовала концепции, отраженной в ее названии — «Моя летопись выборов».

В связи с этим я исключил из книги публикации научного характера: «Разделение партийного списка на региональные группы: проблемы территориального представительства» (2007), «Оправданы ли законодательные ограничения?» (2008), «О пропорциональности и равномерности» (2008), «О концепции Избирательного кодекса Российской Федерации» (2010) и «Проблемы законодательного регулирования муниципальных выборов» (2012).

Вместо статьи «На „столичном“ уровне» (2002), посвященной выборам в Московскую городскую Думу 2001 года, я включил статью «Выборы в Московскую городскую Думу: хроника деградации выборов» (2010), описывающую выборы городской Думы пяти созывов.

Кроме того, добавлены статьи: «Зюганов отвергает миф о своей „победе“ в 1996 году» (2013) и «Борьба за явку как российская забава» (2014), а также три статьи 2018 года. В связи с этим в названии книги 2017 год заменен на 2018.

Автобиография

Родился в 1958 году в г. Реутов Московской области. С 1960 года живу в Москве.

Окончил в 1975 году школу №444 с углубленным изучением математики, в 1981 году — Московский институт тонкой химической технологии им. М. В. Ломоносова (в настоящее время — часть Московского технологического университета).

С 1981 по 1993 год работал в лаборатории биохимических исследований НПО «Витамины». В 1993 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата биологических наук и в том же году перешел на работу в Институт биохимии им. А. Н. Баха РАН.

В это время мои научные интересы были связаны в основном с математическим моделированием биохимических и биофизических процессов, главным образом, процессов денатурации белка. В 1997 году совместно с моим неизменным научным руководителем профессором Б. И. Кургановым и испанскими коллегами опубликовал в журнале Biophysical Chemistry статью, которая к настоящему времени процитирована более сотни раз. В период 1998–2000 годов были опубликованы еще пять неплохо цитируемых статей, еще одна такая статья вышла в 2004 году. Однако уже к 1999 году я почувствовал, что достиг в этой сфере своего потолка.

Параллельно я все больше втягивался в деятельность, связанную с выборами. Интерес к этой сфере у меня присутствовал давно, но первоначально лишь как к математически интересному феномену. И вот в 1988 году руководство СССР приняло решение о проведении альтернативных выборов и устроило «всенародное обсуждение» проектов изменения Конституции СССР и закона о выборах народных депутатов СССР. Я тоже попробовал принять участие в обсуждении, и одно из моих писем было в ноябре 1988 года опубликовано в «Московском комсомольце». С этого момента я и веду отсчет своей деятельности в этой сфере.

Потом я пытался анализировать избирательную кампанию 1989 года и осмелился отнести результаты своего анализа в журнал «Огонек». Там первоначально отнеслись к моей статье благосклонно, но потом все же решили, что автор недостаточно именитый. Позже многое из той статьи я включил в свою первую книгу «Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. 1989–2000».

Весной 1989 года я стал членом неформальной группы «Перестройка (Советский район)». Осенью того же года и весной 1990 года активно участвовал в подготовке к выборам народных депутатов РСФСР и местных Советов. Моя кандидатура была выдвинута в состав Районной избирательной комиссии по выборам народных депутатов Советского районного Совета г. Москвы, но меня в комиссию не включили. На повторных выборах в апреле 1990 года я был доверенным лицом кандидата в депутаты Моссовета П. М. Кудюкина и кандидата в депутаты Советского райсовета А. Ю. Бузина.

Весной 1990 года я стал членом Социал-демократической партии России, из которой вышел в начале 1994 года. С тех пор ни в какие политические партии не вступал, хотя со многими партиями сотрудничал.

Осенью 1990 года я все же стал членом Районной избирательной комиссии по выборам народных депутатов Советского районного Совета г. Москвы. Помимо выборов в районный Совет, наша комиссия участвовала также в проведении референдумов 1991 и 1993 годов и выборов Президента РСФСР и мэра Москвы 1991 года. Параллельно начал редактировать независимую районную газету «Демократия», превратив ее из неформального листка группы «Перестройка (Советский район)» в зарегистрированное СМИ. Однако после регистрации удалось выпустить только два номера газеты, на большее не хватило средств. Весной 1991 года короткое время входил в руководство отделения движения «Демократическая Россия» в Советском районе г. Москвы.

Фактически в 1990–1991 годах я больше занимался политикой, чем основной работой, но затем все же вернулся к научной деятельности и, как отмечалось выше, в 1993 году защитил кандидатскую диссертацию. Позже я возвращался к деятельности, связанной с выборами и референдумами, на короткое время в период соответствующих кампаний: при проведении апрельского референдума 1993 года (как член районной избирательной комиссии), выборов в Государственную Думу 1995 года (член окружной избирательной комиссии с правом решающего голоса), выборов в Московскую городскую Думу 1997 года (член территориальной избирательной комиссии района Чертаново Центральное с правом совещательного голоса). В 1996 году опубликовал в журнале ПОЛИС свою первую научную статью, посвященную выборам — она касалась статистического анализа выборов 1995 года.

А в 1999 году наступил перелом, и с этого момента я стал заниматься выборами фактически на постоянной основе. Началось все весной с подготовки поправок к московскому закону о выборах. Затем моя кандидатура была предложена в состав Московской городской избирательной комиссии, но не прошла. В ноябре 1999 года я все же стал членом городской комиссии, но с правом совещательного голоса — от избирательного блока «Союз правых сил». Поскольку блок СПС попал в Государственную Думу, то я сохранял полномочия члена комиссии до ноября 2001 года, когда из-за рокового стечения обстоятельств СПС меня из комиссии отозвал.

Летом 1999 года мы с А. Ю. Бузиным начали сотрудничать с организацией «Московская альтернатива», созданной для поддержки кандидатуры С. В. Кириенко на должность мэра Москвы; мы взялись за организацию контроля за соблюдением закона в ходе избирательной кампании. Тогда же мы создали сайт http://www.votas.ru, который продолжаем поддерживать. Во время выборов Президента России 2000 года я сотрудничал с московским штабом В. В. Путина, созданным на базе Российского объединения избирателей (РОИ), занимаясь аналитикой и организацией контроля.

После президентских выборов я поделился с коллегами из РОИ своим желанием написать книгу, обобщающую двенадцатилетний опыт выборов в Москве. Они меня поддержали и нашли спонсоров; более того, было решено издать серию книг «Библиотека РОИ». Работа над книгой заняла более года, и в 2001 году моя книга «Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. 1989–2000» увидела свет. Она стал шестой и последней (но при этом и самой объемной) в серии «Библиотека РОИ».

А осенью 2001 года я втянулся в новую работу — подготовку поправок к проекту нового федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав…», а затем и их отстаивание. После этого я в 2002 году писал поправки к проектам новых законов о выборах депутатов Государственной Думы и Президента, а также подготовил еще несколько законопроектов: по заказу московской мэрии проекты законов г. Москвы о выборах (в окончательной редакции закон стал называться «Избирательный кодекс города Москвы») и референдумах, а по заказу фракции «Яблоко» в Государственной Думе — проект закона о выборах Совета Федерации. В этот период у меня был полуофициальный статус эксперта фракции «Яблоко». Одновременно в течение 2000–2005 годов я был общественным помощником депутата Московской городской Думы Д. И. Катаева.

В это время у меня возникла потребность закрепить свой профессиональный статус в сфере выборов. Летом 2003 года я оформил соискательство в Московском гуманитарном университете, менее чем за год подготовил и в мае 2004 года защитил там диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук на тему: «Конституционно-правовые основы многообразия избирательных систем в Российской Федерации».

Еще с конца 2001 года я начал регулярно писать статьи в журнал «Выборы. Законодательство и технологии», который издавал Независимый институт выборов (НИВ). В результате я познакомился с руководителем НИВ А. В. Иванченко, и осенью 2002 года он предложил мне участвовать в подготовке проекта Избирательного кодекса РФ. Но из этой затеи тогда ничего не вышло. Однако осенью 2003 года я все же начал работать в НИВ, первоначально занимаясь юридическим сопровождением избирательной кампании кандидата на должность мэра Москвы А. Е. Лебедева. В 2004 году при моем участии в НИВ было подготовлено заявление в Верховный Суд РФ об отмене результатов выборов в Государственную Думу 2003 года, которое официально было подано КПРФ, партией «Яблоко» и семью гражданами. Затем я участвовал в этом деле в качестве представителя одного из заявителей, Г. А. Сатарова.

В начале 2005 года я окончательно профессионализировался в сфере выборов. До этого момента я продолжал числиться в штате Института биохимии им. А. Н. Баха, хотя моя работа там была сведена к минимуму. В 2005 году я был оформлен в штат НИВ, оставшись в Институте биохимии на 40% ставки. В течение последующих 3,5 лет при моем участии были подготовлены поправки к принимавшимся в 2005 году проектам законов о выборах в Государственную Думу и о внесении изменений в ряд федеральных законов, включая Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав…»; написаны книги «Пропорциональная избирательная система в России: история, современное состояние, перспективы» (совместно с А. В. Иванченко и А. В. Кыневым, 2005 год) и «Российские выборы от перестройки до суверенной демократии» (совместно с А. В. Иванченко, 2006 год, 2-е, исправленное и дополненное издание — 2007 год) — обе книги относятся к наиболее цитируемым российским публикациям в области выборов; проведена международная конференция «Российские выборы в контексте международных избирательных стандартов» и издан сборник ее материалов (в нее вошел и подготовленный к конференции при моем участии подробный доклад); подготовлены и изданы коллективные монографии «Гражданам об их политических правах» и «Обеспечение открытости органов власти для граждан и юридических лиц»; подготовлены и изданы пять выпусков бюллетеня «Мониторинг демократических процедур», описывавших 25 избирательных кампаний по выборам региональных парламентов 2006–2007 годов, выборы в Государственную Думу 2007 года, а также прошедший в 2007 году процесс ликвидации более половины политических партий.

Параллельно по заказу ЦПК «Никколо М» я участвовал в написании книг «Мертвые души. Методы фальсификации итогов голосования и борьба с ними» (совместно с А. Ю. Бузиным и А. В. Кыневым, 2007 год) и «Преступление без наказания: Административные технологии федеральных выборов 2007–2008 годов» (совместно с А. Ю. Бузиным, 2008 год).

В 2007 году А. В. Иванченко пошел работать руководителем РЦОИТ при ЦИК России, и к середине 2008 года финансирование НИВ иссякло. Мне нужно было искать другое место работы. В это время руководитель Ассоциации «ГОЛОС» Л. В. Шибанова, с которой я уже длительное время сотрудничал, предложила начать работу над проектом Избирательного кодекса РФ. Поскольку я морально к этой работе уже был готов, я охотно согласился и возглавил общественный проект по созданию Избирательного кодекса. В ходе этой работы мы провели более 20 круглых столов в Москве и регионах и в начале 2011 года подготовили и издали в виде книги не только проект Избирательного кодекса, но и подробные комментарии к нему. Год спустя наш проект был официально внесен в Государственную Думу группой депутатов от «Справедливой России», но был им возвращен по формальным основаниям.

Параллельно я в 2008–2010 годах участвовал в руководимом Г. В. Голосовым проекте «Межрегиональная электоральная сеть поддержки», где занимался в основном просвещением в области выборов, а в 2009–2010 годах под эгидой «Либеральной миссии» совместно с А. В. Кыневым написал книгу «Партии и выборы в современной России: Эволюция и деволюция» (вышла в 2011 году), которая стала одной из наиболее цитируемых российских публикаций в области выборов.

В 2011–2012 годах в рамках Ассоциации «ГОЛОС» занимался мониторингом региональных и федеральных выборов и изданием докладов по итогам мониторинга, а также подготовкой и обсуждением предложений по реформированию системы муниципальных выборов.

В 2012 году А. Л. Кудриным были созданы Комитет гражданских инициатив и Фонд Кудрина по поддержке гражданских инициатив. В рамках этих структур мы с А. В. Кыневым и А. Н. Максимовым реализовали проект «Выборы в России: независимый аудит», осуществив мониторинг избирательных кампаний 2012–2017 годов и подготовив пять книг по результатам мониторинга. Параллельно с 2013 года являюсь членом совета Движения в защиту прав избирателей «Голос». В 2015 году мною под эгидой «Либеральной миссии» написана книга «Избирательные системы: российский и мировой опыт», изданная в 2016 году.

В 2017 году я создал и возглавил Межрегиональную общественную организацию «Экспертный форум «Законы о выборах — для избирателя». Тогда же я вошел во вновь созданную Экспертно-консультационную группу при Председателе ЦИК России, а затем также стал экспертом Российского фонда свободных выборов.

1988

Снова разнарядка?

Хочу высказать свои соображения по поводу обсуждаемых сейчас проектов Закона СССР об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) СССР и Закона СССР о выборах народных депутатов СССР.

Не могу согласиться с тем положением законопроектов, которое касается выборов делегатов на съезд народных депутатов от общественных организаций. Этот порядок нельзя считать демократичным.

Судите сами. 1500 депутатов будут избираться непосредственно населением, нести ответственность перед населением, вести работу среди населения. И в то же время 750 делегатов будут избраны узким кругом людей на пленумах соответствующих организаций (в проекте сказано: на съездах, конференциях, пленумах — но ясно, что специально для этого не будут созван ни съезд КПСС, ни съезд ВЛКСМ, ни съезд профсоюзов и т. д.). Разве статусы тех и других депутатов будут равноценными?

Другой аспект. Кого будут выбирать на пленумах и конференциях общественных организаций? Очевидно, тех, кого знают участники пленума или конференции. То есть, вероятнее всего — работников аппарата, функционеров, оторванных от масс! Получается, что под разговоры о необходимости сломать всесилие аппарата внедряется закон, обеспечивающий аппарату треть мест в высшем органе государственной власти.

Третий аспект. Роль, которую играет любая общественная организация в жизни общества, определяется ее влиянием на массы, ее авторитетом у народа. Проект же предполагает закрепить за каждой организацией фиксированное число мест в высшем органе власти — независимо от реального авторитета организации. А авторитет никак не может быть фиксированным и определяется только путем свободных выборов.

Способ, с помощью которого законопроект предлагает распределять делегатские места, является, по сути дела, «разнарядкой». Разве так можно добиться справедливого распределения?

Ко всему сказанному добавлю, почему решил направить это письмо именно в вашу газету. Я понимаю, что положение о выборах от общественных организаций особенно привлекательно для комсомола, которому труднее добиться избрания своих представителей в избирательных округах. Но я надеюсь, что комсомольские лидеры найдут в себе мужество выступить против этой идеи — несмотря даже на то, что она позволяет им автоматически, без борьбы за возвращение авторитета организации получить 75 делегатских мест. Тем, кто дорожит своей честью, не нужны незаслуженные привилегии!

Автобиографические страницы книги
«Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. 1989–2000»

1989, выборы народных депутатов СССР, Советский район Москвы

Выдвижение кандидатов

Собрание жителей Советского округа №23 было инициировано двумя группами — обществом «Битца» (экологическим) и инициативной группой «За независимые выборы в Советском районе», возглавляемой А. Ю. Бузиным. Первая группа хотела выдвинуть кандидатом писательницу Т. А. Пономареву, вторая первоначально намеревалась выдвинуть одного из лидеров Московского народного фронта, преподавателя Московской высшей партийной школы, жителя Советского района М. В. Малютина.

9 января инициативная группа, возглавляемая Бузиным, обратилась в Советский райисполком и окружную комиссию с просьбой собрать собрание избирателей. 12 января секретарь райисполкома М. В. Глотов сообщил по телефону, что собрание назначено на 20 января и для него будет предоставлен зал ДК «Металлург». Инициативная группа подготовила 2100 приглашений на собрание и 150 крупных плакатов.

В ходе подготовки к собранию инициативная группа изменила свое решение по кандидатуре: вместо Малютина было решено выдвигать ректора Московского историко-архивного института Ю. Н. Афанасьева (часть зданий института была расположена в Советском районе). 16 января Глотов сообщил Бузину об отказе в проведении собрания, мотивируя это тем, что изменилась кандидатура, предлагаемая для выдвижения. На следующий день Бузин обратился к инструктору орготдела Мосгорисполкома Л. Г. Саратовской и повторно — с заявлением на имя председателя райисполкома В. В. Мартынова. После вмешательства Саратовской райисполком принял решение о предоставлении для собрания ДК камвольно-прядильной фабрики им. Калинина. Это здание находится на краю района и сильно удалено от основных жилых массивов. Кроме того, как выяснилось впоследствии, предоставленный зал рассчитан всего на 420 мест — вероятно, райисполком не сомневался в том, что кворума не будет.

18 января Бузин обратился к Мартынову с просьбой пересмотреть решение о проведении собрания. Вечером того же дня Глотов по телефону сказал Бузину, что райисполком принял решение вообще не проводить собрание.

Собрание все же было собрано 22 января в ДК фабрики им. Калинина. Но кворума, как это можно было предвидеть, собрать не удалось. На 12.10 было зарегистрировано чуть более 300 избирателей (к 13 часам их число увеличилось до 351).

Несмотря на предложение Глотова разойтись, собравшиеся все же решили открыть собрание и начать обсуждение в надежде, что подойдут недостающие избиратели. Председателем был избран ученый секретарь правления Союза художников РСФСР А. С. Митрофанов. На нем выступили предполагаемые кандидаты Пономарева и Афанасьев. Выступал также Бузин, рассказавший от имени инициативной группы о том, как она организовывала собрание. Подавляющим большинством голосов собравшиеся приняли обращение к Советскому райисполкому с просьбой созвать 24 января новое собрание и предоставить для его проведения другое помещение (Советский райисполком, кинотеатр «Ашхабад» или ДК «Металлург»).

Райисполком не счел необходимым удовлетворить просьбу 350 жителей района.

Окружное предвыборное собрание

Закон предусматривал, что окружное предвыборное собрание «может проводиться» — «для обсуждения выдвинутых по избирательному округу кандидатов в народные депутаты СССР и принятия решений о представлении кандидатов для регистрации в соответствующую избирательную комиссию». Решение о созыве собрания должна была принимать окружная избирательная комиссия. В законе оговаривалось, что окружное предвыборное собрание не проводится, если по округу выдвинуто не более двух кандидатов.

Окружные предвыборные собрания на выборах 1989 г. являлись основным способом ограничения числа баллотирующихся кандидатов. Их необходимость можно было бы понять, если бы число выдвинутых кандидатов превышало, скажем, десяток. Однако в Москве такая ситуация была лишь в 6 из 27 округов. Более того, в некоторых округах было выдвинуто всего 3–4 кандидата (Волгоградском №5, Кантемировском №8, Кировском №9, Куйбышевском №12, Советском №23), тем не менее окружные собрания были проведены и в этих округах. Лишь в Вешняковском округе №4, где было выдвинуто 3 кандидата, окружная комиссия решила не проводить собрание: вероятно, они уже знали, что выдвинутый кандидатом по этому округу Президент Академии медицинских наук В. И. Покровский предпочтет баллотироваться от Академии, где ему было гарантировано избрание. В Люблинском №15 и Пролетарском №20 избирательных округах окружные собрания проводить не пришлось — в этих округах оказались выдвинутыми всего по два кандидата (остальные сняли свои кандидатуры).

Один из кандидатов, член бюро Советского райкома КПСС О. М. Сазонов, на встрече с избирателями объяснял, что кандидатов должно быть двое: и альтернатива есть, и не надо проводить второй тур. Похоже, что руководство Москвы ставило именно такую задачу: оставить во всех округах по два кандидата. Если оно при этом действительно руководствовалось благими намерениями: сэкономить на втором туре, то оно, безусловно, совершило ошибку — результаты голосования показали, что и при пяти кандидатах победитель может быть определен в один тур, зато при двух кандидатах весьма вероятны повторные выборы, что гораздо дороже. Впрочем, скорее всего, главной задачей власти было отсеять неугодных ей кандидатов; с этой задачей ей удалось частично справиться.

Состав участников окружного предвыборного собрания формировался по трем разным квотам: от трудовых коллективов, выдвинувших кандидатов, от трудовых коллективов, не выдвигавших кандидатов, и от населения. В Советском районе, например, первые получили по 14 мест, вторые — по 4 места, население — тоже по 4 места от каждого микрорайона (10–20 тысяч избирателей). Таким образом, кандидаты, выдвинутые трудовыми коллективами нескольких предприятий, получали заметное преимущество.

Выборы делегатов окружного собрания во многих трудовых коллективах проходили довольно бурно. Так, во Всесоюзном научно-исследовательском витаминном институте (Черемушкинский район), где я тогда работал, первоначально состав делегатов был сформирован на совместном заседании совета трудового коллектива, профкома и парткома. На следующий день сотрудники института стали выражать возмущение тем, что вопрос был решен келейно. В результате руководство вынуждено было собрать собрание трудового коллектива. Перед ним в лабораториях прошли собрания, на которых выдвигались кандидатуры. На собрании нас ознакомили с инструкцией окружной комиссии, которая требовала выбирать делегатами только жителей района. Попытки оспорить эту инструкцию ссылками на закон оказались безуспешны: в список для голосования были внесены только жители района. Собрание избрало четырех делегатов, из них только двое — те же, что были избраны келейно накануне.

Выборы делегатов от населения проходили в рабочее время, чтобы затруднить участие в них работающих жителей; проводили их руководители ремонтно-эксплуатационных управлений и ветеранских организаций. Тем не менее пяти членам группы «За независимые выборы в Советском районе» удалось стать делегатами окружного собрания.

Первое в Москве окружное предвыборное собрание состоялось 9 февраля в Ленинском округе №1. Его периодически показывали в передаче «Добрый вечер, Москва!», идущей по московскому каналу телевидения. Собрание закончилось в половине второго ночи, его организаторы развозили участников по домам на автобусах. 21 февраля проходило окружное собрание в Московском городском национально-территориальном округе №1, где одним из кандидатов был Б. Н. Ельцин. Это собрание также транслировалось по московскому каналу, и также оно закончилось позже, чем канал прекратил работу. Репортажи с окружных собраний публиковались в «Московской правде», «Вечерней Москве» и других газетах.

Начиная с первого окружного собрания, на них все сильнее звучали голоса, призывавшие участников отказаться от права отсекать кандидатов и предоставить самим избирателям возможность решать, кого вычеркивать. Однако лишь в четырех округах эти призывы возымели действие, и все выдвинутые кандидаты были представлены для регистрации. Это — Куйбышевский округ №12 (три кандидата), Тушинский округ №25 (пять кандидатов), Ворошиловский округ №6 (девять кандидатов, из них трое — Ю. Н. Афанасьев, Б. Н. Ельцин и А. Д. Сахаров — не стали баллотироваться по этому округу) и Гагаринский округ №7 (четырнадцать кандидатов, из них двое — Ю. Н. Афанасьев и Б. Н. Ельцин — не стали баллотироваться по этому округу).

В Советском районе группа «За независимые выборы в Советском районе» несколько дней собирала подписи под обращением к делегатам окружного собрания с требованием зарегистрировать всех кандидатов. Было собрано более полутора тысяч подписей. Но большинство из 555 делегатов проигнорировало это требование. Поддерживаемые партийной властью кандидаты О. Л. Кузнецов и О. М. Сазонов получили, соответственно, 373 голоса и 336 голосов. М. А. Бочаров получил 283 голоса, то есть всего на 5 голосов больше, чем было необходимо (вот они — пять голосов группы «За независимые выборы в Советском районе»). Мастер завода «Стеклоагрегат» П. П. Нефидов, имевший продуманную программу, получил всего 187 голосов и остался «за чертой».

Результаты голосования в Перовском избирательном округе №19 были таковы, что первоначально окружная комиссия зарегистрировала только двух кандидатов. Лишь 3 марта, после дополнительного рассмотрения материалов окружного собрания, комиссия зарегистрировала третьего кандидата — А. Е. Себенцова.

В результате проведения окружных собраний в Москве в половине территориальных избирательных округов, а также в национально-территориальном округе осталось по два кандидата. Среди тех, кто отсеялся — знаменитый поэт Е. А. Евтушенко (Ленинский округ №1), известные публицисты А. А. Нуйкин (Краснопресненский округ №11) и В. И. Селюнин (Тимирязевский округ №24), знаменитая певица Л. Г. Зыкина (Московский городской округ №1), космонавт И. П. Волк (Ленинский округ №1), будущий министр юстиции СССР и Председатель Высшего арбитражного суда СССР и РФ В. Ф. Яковлев (Ленинградский округ №14), один из организаторов Молодежного жилищного комплекса «Сабурово», впоследствии народный депутат РСФСР С. П. Друганов (Красногвардейский округ №10).

Предвыборная агитация

В Советском избирательном округе №23 (территория которого совпадала с территорией Советского района) после окружного предвыборного собрания осталось три кандидата: генеральный директор МНТК «Геос» О. Л. Кузнецов, генеральный директор ПО «Сапфир» О. М. Сазонов и директор Бутовского комбината строительных материалов М. А. Бочаров.

Сазонов был членом бюро райкома КПСС, Кузнецов — депутатом райсовета, делегатом XIX Всесоюзной конференции КПСС. Бочаров же был одним из тех, кого называли «прорабами перестройки». В 1986 г. возглавляемый им комбинат одним из первых в стройиндустрии страны целиком перешел на коллективный подряд, а позже первым в СССР перешел на арендный подряд. Европейское агентство ЕПА признало его лучшим менеджером СССР 1988 года.

Кузнецов и Сазонов выпустили огромным тиражом красочные листовки со своими фотографиями, биографией и программой. Ниже приведены выдержки из их листовок.

Кузнецов — «Его не в меньшей степени тревожат проблемы нашей жизни. Он хочет видеть кругом разумный порядок и энергичную работу… Им поддерживаются требования законодательного ограничения всевластия министерств».

Сазонов — «активный борец за перестройку, руководитель современного типа… Он обладает обостренным чувством социальной справедливости, всегда занимает четкую гражданскую позицию. Все его дела нацелены на заботу о человеке. Смелый и решительный от природы, Сазонов О. М. еще более закалился в борьбе с бюрократизмом, с трудностями, которых немало в жизни и в деятельности крупного хозяйственника».

Программы обоих кандидатов содержали немало привлекательных положений. Так, Сазонов выступал за реорганизацию управления народным хозяйством, в том числе за сокращение количества министерств и изменение их функций; правовые гарантии демократизации и гласности; неотложную разработку программы по социальной экологии; ежегодную коррекцию размеров пенсий, стипендий, пособий, минимальных заработных плат с учетом научно-обоснованного прожиточного уровня и темпа инфляции; ежегодный 4-недельный оплачиваемый отпуск для всех категорий трудящихся. В программе Кузнецова было записано: отказ от политической, экономической и военной поддержки любых антигуманных режимов; переход к регистрации всех выдвинутых кандидатов и прямым выборам; разделение политической, исполнительной и судебной власти; Конституционный суд; отмена смертной казни; регламентация свободы печати, митингов, собраний и организаций на законодательной основе и исходя из принципа «все разрешено, что не запрещено»; реформа не цен, а ценообразования; экспертиза крупных проектов на основе анализа альтернатив; гибкая налоговая политика в отношении кооперативов и госпредприятий; внутренняя и внешняя конвертируемость рубля; полная компенсация изменения цены жизни всем категориям населения, имеющим фиксированный доход; открытая публикация полных данных по оперативной экологической обстановке.

Агитацию за Бочарова вели не только работники возглавляемого им комбината, но и группа «За независимые выборы в Советском районе», которая в ходе избирательной кампании переименовалась в группу «Перестройка (Советский район)». Доверенным лицом Бочарова стал и П. П. Нефидов, кандидатуру которого не поддержало окружное предвыборное собрание.

У Бочарова не было листовок, изготовленных типографским способом, с фотографией. Его листовки печатались на компьютере или пишущей машинке, писались от руки и размножались на ксероксе. Они были разнообразны. В одной приводилась его биография, перечислялись успехи руководимого им комбината и основные положения программы. Эти положения принципиально не отличались от программы его соперников: Советам — реальную, а не мнимую власть; цены оптовые и розничные — без повышения; новый экономический механизм в промышленности и сельском хозяйстве; борьба с бюрократией; повышение жизненного уровня всех слоев населения; снижение затрат на военные и космические программы; введение комплексной системы налогообложения. Правда, в конце листовки была примечательная фраза: «Большинство из названных пунктов программы уже сегодня претворяются в жизнь».

Еще в одной листовке также говорилось о том, что, проголосовав за Бочарова, избиратели проголосуют за уже реализуемую программу. Далее приводились достижения коллектива, перешедшего на арендный подряд. Листовка завершалась словами: «Отдав свои голоса за Бочарова Михаила Александровича, вы проголосуете за человека, главным критерием которого являются не лозунги и призывы …, а конкретные, практические дела не только в масштабах небольшого, тяжелейшего предприятия, а и для всей страны».

Были и более короткие листовки, в которых одновременно призывалось голосовать за Ельцина и Бочарова.

В воскресенье, 19 марта, около кинотеатра «Ашхабад» состоялся митинг, организованный группой «Перестройка» и экологическим обществом «Битца». Митинг вел лидер группы «Перестройка» А. Ю. Бузин. В начале митинга речь шла о протесте против строительства дублера Варшавского шоссе через Битцевский лесопарк. Но затем митингующие целиком переключились на тему выборов. В поддержку кандидатуры Кузнецова выступили двое, в поддержку Сазонова — один. Кандидатуру Бракова (соперника Ельцина по национально-территориальному округу) не поддержал никто. Большинство ораторов выступали в поддержку Ельцина и Бочарова.

В субботу, 25 марта, группа «Перестройка» организовала в Чертаново демонстрацию. Ее начало было назначено на 12 часов. Но в 11.30 у кинотеатра «Ашхабад» начался митинг сторонников Сазонова. Однако члены группы «Перестройка» быстро перехватили инициативу, и большинство выступлений было за Ельцина и Бочарова. В 12.30 началось шествие. Участники демонстрации прошли по Чертановской улице до улицы Академика Янгеля, по улице Янгеля до Кировоградской, по Кировоградской улице до метро «Пражская». Здесь состоялся 10-минутный митинг, после чего демонстранты дошли по Кировоградской улице до метро «Южная» и по Днепропетровской улице вернулись к «Ашхабаду». Там вновь состоялся митинг.

Шествие заняло около двух часов. Многие его участники несли плакаты, периодически скандировались имена Ельцина и Бочарова, мальчишки раздавали прохожим листовки.

1989–1990, выборы народных депутатов РСФСР, Моссовета и Советского районного Совета

Формирование избирательных комиссий

В Советском районе формировалась районная избирательная комиссия, 3 окружные избирательные комиссии по выборам народных депутатов РСФСР и 26 окружных избирательных комиссий по выборам депутатов Моссовета. Кроме того, Советский район входил в Замоскворецкий национально–территориальный округ №2 по выборам народного депутата РСФСР, и представители района должны были входить также в окружную комиссию этого округа.

В группе «Перестройка (Советский район)», которая была создана весной 1989 г., возникло стремление добиться включения своих представителей в районную избирательную комиссию и в окружные избирательные комиссии по выборам народных депутатов РСФСР. Автор книги был одним из тех, кто координировал эту деятельность.

Реальная власть в Москве оставалась в руках горкома и райкомов КПСС, хотя представители райкома и утверждали, что не могут уже как прежде «давить» на райисполкомы. При этом райкомы должны были «работать» с «неформалами», к каковым относилась и группа «Перестройка (Советский район)». Между райкомом и группой существовали своеобразные отношения: райком стремился приручить «неформалов», а мы, в свою очередь, пытались использовать райком в своих целях, не идя на какие-либо принципиальные уступки.

Поставив перед собой задачу включить наших представителей в избирательные комиссии, мы обратились за помощью к заведующему орготделом Советского райкома КПСС А. О. Потеряхину. Он обещал нам свое содействие.

Первыми по срокам должны были быть сформированы районные избирательные комиссии. По проекту закона они должны были формироваться не позднее чем за 80 дней до дня выборов. Лишь 3 ноября 1989 г., когда Закон РСФСР «О выборах народных депутатов местных Советов народных депутатов РСФСР» был опубликован, стало известно, что районные комиссии предстоит сформировать в более короткий срок: не позднее чем за 3,5 месяца до выборов, то есть не позднее 19 ноября. Советский райисполком еще больше сократил время формирования районной избирательной комиссии, назначив сессию райсовета на 15 ноября.

9 ноября в помещении Дома культуры «Дружба» собрался актив Клуба избирателей Советского района «Свобода». Присутствовало 42 человека. Оценив ситуацию, собравшиеся решили придать своему заседанию статус собрания избирателей Советского района (поскольку на нем присутствовали представители большинства микрорайонов) и выдвинули три кандидатуры в районную избирательную комиссию — меня, Н. В. Требухину и И. И. Ильина (члена клуба воинов–интернационалистов «Шурави»), одну кандидатуру в окружную комиссию национально–территориального округа и по одной кандидатуре в каждую из трех окружных комиссий территориальных округов.

10 ноября в райисполкоме состоялось «совещание» по вопросу формирования избирательных комиссий. Я был проинформирован об этом совещании Потеряхиным. Вел совещание секретарь райисполкома М. В. Глотов, который зачитал разнарядку: каким предприятиям и организациям в какие комиссии рекомендуется выдвигать представителей; при этом он сказал, что население тоже может выдвигать. Кроме того, Глотов объявил о создании для отбора кандидатур в избирательные комиссии «рабочей комиссии» на базе комиссии райсовета по законности и правопорядку, в которую дополнительно были включены зам. заведующего орготделом райкома КПСС, секретарь райкома ВЛКСМ и председатель районного совета домкомов.

После совещания я подошел к Глотову и высказал свои опасения: будут ли включены в избирательные комиссии выдвиженцы населения, которые не предусмотрены разнарядкой. Глотов ответил, что у них нет морального права отвергать выдвиженцев населения. Затем я получил у заведующей орготделом райисполкома Г. Г. Любковой образцы выписок из протокола собраний по выдвижению. Никаких разъяснений по порядку проведения собраний по месту жительства сделано не было, кроме того, что на собрании должно присутствовать не менее 30 человек (закон число участников собрания не регламентировал). Из образцов следовало также, что выписки должны быть скреплены печатью.

В тот же день, 10 ноября, я встретился с секретарем территориальной организации КПСС микрорайона, где я живу, и попросил содействия в организации собрания избирателей. Он ответил, что организовать собрание жителей не берется, и предложил альтернативный вариант: 14 ноября, днем, состоится партсобрание в территориальной организации, в которой состоят только жители микрорайона (пенсионеры); после окончания партсобрания оно может превратиться в собрание жителей и выдвинуть кандидата в избирательную комиссию.

В этот же день в микрорайоне собралась инициативная группа по созданию совета самоуправления. Присутствовало 27 человек. Моя кандидатура в районную избирательную комиссию была поддержана практически единогласно. К сожалению, я, памятуя об указании — не менее 30 человек, не стал оформлять эту поддержку как выдвижение.

Во вторник, 14 ноября, я привез в орготдел райисполкома оформленные согласно образцу выписки из протокола собрания в Доме культуры «Дружба». Выписки были скреплены печатью Дома культуры. Выписки о выдвижении кандидатур в окружные комиссии территориальных округов были немедленно отвергнуты, так как в собрании участвовали избиратели разных округов. Выписки о выдвижении в районную комиссию и в окружную комиссию национально–территориального округа были приняты, но при этом было высказано сомнение в их правомочности: во-первых, по мнению работников аппарата райисполкома, собрание 42 человек нельзя было считать собранием избирателей района; во-вторых, согласно Положению о собраниях населения, собрания по месту жительства должны были заверяться только печатью Ремонтно–эксплуатационного управления (РЭУ).

Кстати, 12 ноября прошло собрание в микрорайоне, где жила Требухина, выдвинутая в районную комиссию в ДК «Дружба». На этом собрании Требухина также была выдвинута в районную комиссию. 14 ноября она обратилась в свое РЭУ с просьбой поставить печать на оформленной выписке из протокола, но получила отказ. Орготдел исполкома выписку без печати принять отказался.

14 ноября, днем, состоялось партсобрание в моем микрорайоне, после окончания которого руководитель инициативной группы по созданию совета самоуправления предложил выдвинуть меня в районную избирательную комиссию. Однако большинство участников собрания решительно отвергло мою кандидатуру, так как я был членом группы «Перестройка (Советский район)». Вместо меня собравшиеся выдвинули члена своей парторганизации Ю. А. Змиевского.

Вечером того же дня состоялось и другое собрание — собрание избирателей пяти микрорайонов, организованное группой «Перестройка (Советский район)». Объявления о собрании были развешаны еще 12 ноября. На нем присутствовали инструктор райисполкома и секретарь парторганизации одного из микрорайонов.

Первоначально собрание планировалось провести в помещении РЭУ, но затем его перенесли в близлежащую школу. Собрание, на котором присутствовало 45 человек, выдвинуло одного представителя в окружную избирательную комиссию Замоскворецкого национально–территориального округа №2 (Ю. Ф. Пронозина), трех представителей в окружную избирательную комиссию Чертановского территориального округа №58 (В. И. Катушенко, Н. П. Левченко и Э. В. Чайковскую) и трех представителей в районную избирательную комиссию — меня, О. А. Григорьеву и С. Б. Диева (последний был членом Демократического союза). На этом же собрании был создан Чертановский филиал Клуба избирателей «Свобода».

15 ноября утром я и Пронозин обратились в РЭУ, секретарь парторганизации которого присутствовал на собрании, с просьбой поставить печать на выписки из протоколов собрания. Главный инженер РЭУ, посоветовавшись с членом партбюро, отказался поставить печать на том основании, что он на этом собрании не присутствовал. Сам секретарь парторганизации с этого дня оказался в отпуске. Как впоследствии объяснил зам. секретаря парторганизации, им разъяснили в райкоме КПСС, что они не должны ставить печать на выписках, если собрание не они сами проводили, поскольку, ставя печать, они отвечают не только за содержание документа, но и за все, что говорилось на собрании.

Не добившись печати РЭУ, мы обратились в школу, где проходило собрание. Завуч школы Г. Р. Жарова поставила печати на выписках. Эти выписки были тут же отвезены в райисполком. Там вновь были высказаны сомнения в действительности печати школы, хотя сомнений в том, что собрание было, не возникало: на нем присутствовал инструктор райисполкома. Выписки были приняты «на усмотрение Рабочей комиссии».

Директор школы в это время находился на совещании в районном управлении народного образования (РУНО). Не прошло и двух часов после того, как я сдал выписки в райисполком, как директора вызвала начальник РУНО А. М. Константинова и устроила ему разнос за то, что школа поставила печать на «сомнительном» и чуть ли не «антисоветском» документе. При этом Константинова ссылалась на первого секретаря райкома В. В. Виноградова.

В тот же день, 15 ноября, открылась сессия райсовета. Депутатам на сессии раздали рекомендованный «рабочей комиссией» список из 21 кандидатуры, в котором не было ни одного из тех, кого мы выдвигали на своих собраниях. Информации об отвергнутых кандидатурах также не было. Сессия не состоялась из-за отсутствия кворума, и было решено сформировать районную комиссию на заседании райисполкома 17 ноября.

Утром 17 ноября Любкова сообщила мне, что печати признаны действительными и что на заседании райисполкома будут рассматриваться все кандидатуры. Однако только в 10.40 я узнал, что заседание назначено на 11 часов. Никого из тех, кто был выдвинут на наших собраниях, не пригласили, но мне удалось позвать Григорьеву и Диева. Из тех, кого рекомендовала «рабочая комиссия», присутствовали все, кроме одного.

Помимо членов райисполкома и кандидатов в избирательную комиссию на заседании присутствовали первый секретарь райкома КПСС В. В. Виноградов, народный депутат СССР М. А. Бочаров, депутат райсовета В. Н. Жуков. Председатель «рабочей комиссии» Г. А. Михеева доложила о том, что в состав комиссии выдвинуто 27 кандидатур, из которых «рабочая комиссия» отобрала 21 кандидата. Это был тот же список, что и на сессии, с единственной заменой среди представителей трудовых коллективов. Бочаров, ознакомившись с рекомендованным списком, выразил недовольство тем, что в этом списке много начальства и мало рабочих. Из начальства в состав районной комиссии были рекомендованы (и впоследствии назначены) секретарь райисполкома М. В. Глотов, зам. заведующего орготделом райкома КПСС С. А. Игнатьев, второй секретарь райкома ВЛКСМ А. В. Востриков. Что касается рабочих, то в рекомендованном списке было два рабочих и медсестра.

Жуков поднял вопрос о представителях населения. В ответ Виноградов долго говорил о том, что он лично — за то, чтобы группа «Перестройка» была представлена в избирательных комиссиях, но она сама виновата: не смогла грамотно оформить документы.

Когда у членов исполкома закончились вопросы, слово попросил Диев. Как член Демократического союза, он решительно заявил, что нельзя включать в избирательную комиссию представителей только одной партии, поэтому надо туда включить его — как представителя оппозиции. Это, вполне естественное в сегодняшних условиях, требование тогда (напомню, что еще не была изменена шестая статья Конституции) звучало как вызов и только увеличило пропасть между нами и членами исполкома. Все же мне удалось получить слово для того, чтобы задать Михеевой вопрос: сколько кандидатур было выдвинуто населением и сколько из них рекомендовано. По словам Михеевой, выдвинуто было шесть, и рекомендованы из них две кандидатуры (Змиевского и инженера РЭУ Р. В. Асановой). На самом деле выдвинуто было семь человек, так как на наших собраниях мы выдвинули пятерых. Но и так было ясно, что выдвиженцы населения подверглись дискриминации. Мне не дали возможность прокомментировать ответ Михеевой, но в этом уже не было необходимости: Бочаров стал настаивать, чтобы вместо начальства было включено два представителя населения. Однако он не знал, какую именно кандидатуру отстаивать. Увидев в списке отвергнутых рабочего Ильина, Бочаров стал рекомендовать эту кандидатуру.

Руководители района вначале пытались воспротивиться требованиям Бочарова, но затем решили уступить. Был найден остроумный выход: председатель райисполкома В. В. Мартынов спросил, нет ли у присутствовавших самоотводов. И тут же самоотвод взяла Н. Б. Неровня, выдвинутая первичной организацией ДОСААФ. Михееву спросили, кого из отвергнутых выдвиженцев населения она рекомендует. Она начала рыться в бумагах и перечислять кандидатов, при этом упомянула Диева (который к этому времени демонстративно ушел), но не упомянула Григорьеву, а также не сказала, что я был выдвинут двумя собраниями. Мне не дали возможности сделать уточнение. В итоге все склонились к кандидатуре Ильина. Его на заседании не было, но ему дозвонились, и он подтвердил, что согласен работать в избирательной комиссии. В итоге он был включен в состав районной избирательной комиссии.

В заключение этого эпизода стоит отметить, что три члена сформированной таким образом районной избирательной комиссии (Востриков, Глотов и Игнатьев) вскоре были выдвинуты кандидатами в депутаты райсовета и вышли из состава избирательной комиссии. Трудно поверить, что все они не знали о том, что будут баллотироваться в райсовет. Тем не менее, никто из них не взял самоотвод и не уступил место представителям населения.

Выдвижение кандидатов

Несмотря на сложность организации собрания избирателей по месту жительства, несколько членов группы «Перестройка (Советский район)» взялись за организацию такого собрания в Чертановском избирательном округе №58, где проживала большая часть членов группы. Первоначально мы даже не имели в виду конкретного кандидата — для нас важно было само выдвижение кандидата от населения. Вскоре, правда, появился и первый кандидат: член совета группы В. Б. Румянцев выразил желание баллотироваться в народные депутаты РСФСР.

Вначале я попросил выступить с инициативой домком в своем микрорайоне. Меня поддержали, но когда я уже подготовил выписку из протокола заседания домкома и подписные листы, секретарь парторганизации микрорайона дезавуировал выписку, сказав, что заседания домкома не было. 8 декабря с инициативой выступил совет самоуправления микрорайона «Красный Маяк», возглавляемый членом группы «Перестройка (Советский район)» Ф. Г. Афанасьевым. В течение трех дней мы собрали 309 подписей и 12 декабря передали их в окружную комиссию.

Окружная комиссия согласилась провести собрание, однако они не стали искать помещение для собрания. Мне было сказано, что мы сами должны попытаться его найти. Задача оказалась не из легких: нужно было найти зал, вмещающий 300 человек. Выяснилось, что во всем районе таких залов — единицы. Кинотеатры к себе не пускали. Оставалось несколько училищ.

Большой зал был в СПТУ №200. И здесь нам повезло. Директор училища Г. В. Годжелло пошел нам навстречу и предоставил зал для собрания. Впоследствии этот зал еще не раз использовался — и для встреч с депутатом, и для собраний демократического актива.

После того, как мы нашли помещение, окружная комиссия 14 декабря дала разрешение на проведение собрания, но никакой помощи оказывать не стала. Мне предложили обратиться в райисполком за готовыми объявлениями о собрании. Я обратился, но выяснилось, что для выдвижения кандидатов в народные депутаты РСФСР они объявления не заготовили. Пришлось и объявления делать самим.

Собрание было назначено на воскресенье, 17 декабря, на 11 часов. Времени на оповещение было немного, да и большого количества объявлений сделать не удалось.

Пока шла подготовка к собранию, произошло одно важное событие. За несколько дней до своей кончины, на собрании в одной из демократических организаций (вероятно, «Мемориала»), А. Д. Сахаров высказал пожелание, чтобы С. А. Ковалев был выдвинут кандидатом в народные депутаты РСФСР. На этом собрании присутствовало несколько активистов из Советского района; зная о намеченном в Чертановском округе собрании, они решили выдвинуть на нем Ковалева.

14 декабря в Клубе избирателей «Свобода» было принято решение предложить собранию выдвинуть Ковалева и почему-то еще философа В. А. Шукова. Кандидатура Румянцева там поддержана не была.

17 декабря к 11 часам в СПТУ №200 собралось всего около 150 человек. Но наиболее активная часть собравшихся не пала духом, а бросилась созывать жителей окрестных домов. Другие терпеливо ждали. Только около 13 часов число зарегистрировавшихся приблизилось к тремстам, и все расселись в зале. В это время подошел народный депутат СССР М. А. Бочаров. Собравшиеся почтили вставанием память А. Д. Сахарова, затем Бочаров рассказал о Межрегиональной депутатской группе, ответил на вопросы.

Только около 14 часов собрание было открыто. К этому времени было зарегистрировано 320 человек. Председателем собрания был избран Афанасьев, в президиуме был также председатель окружной комиссии А. Д. Касихин.

Собранию было предложено восемь кандидатур: Ковалев, Шуков, Румянцев, майор милиции Т. Е. Хохлова и еще четверо; из них двое выдвинулись сами. Кандидатам было дано 7 минут для изложения программы и 8 минут для ответов на вопросы. Конструктивная программа была только у Ковалева, Румянцева и Шукова. В прениях дали возможность выступить шести избирателям, затем было решено перейти к голосованию.

Было уже около 17 часов. Перед голосованием по настоянию Касихина пересчитали присутствующих с мандатами. Оказалось, что присутствует всего 271 человек. Касихин сразу высказал мнение, что выдвижение будет неправомочным. Тем не менее голосование было проведено. Оно было «мягким»: каждый участник мог голосовать за несколько кандидатов. В результате убедительную победу одержал Ковалев, получивший 204 голоса. За Румянцева проголосовало 136 человек, за Шукова — около 100, остальные получили значительно меньше.

Как и предсказывал Касихин, окружная комиссия не признала выдвижение Ковалева законным. Клуб избирателей «Свобода» и общество «Мемориал» взялись за организацию нового собрания. Оно было назначено на следующее воскресенье, 24 декабря. За прошедшую с предыдущего собрания неделю Ковалев был выдвинут кандидатом по Чертановскому округу трудовым коллективом Московского конструкторско–технологического бюро — предприятием, которое «шефствовало» над микрорайоном «Юг», где совет самоуправления возглавляла О. А. Бектабегова. Нет сомнения, что на решение трудового коллектива повлияли результаты собрания 17 декабря. Тем не менее актив клуба избирателей и «Мемориала» был полон решимости провести выдвижение Ковалева и от собрания жителей. Организаторы второго собрания учли ошибки своих предшественников, получили консультации в Центризбиркоме.

Собрание было назначено на 13.30. К этому времени кворум собрать не удалось, и вновь пришлось ходить по домам. Но к 14.20 зарегистрировалось уже 359 человек, а к началу голосования число участников с правом голоса достигло 364.

Председательствовала на собрании Е. Н. Мамонтова, окружную комиссию представлял Ю. К. Кондратьев. Выдвинуто было пять кандидатур, одна кандидатура, уже обсуждавшаяся на предыдущем собрании, была отведена большинством голосов до начала обсуждения. Остались четверо: Ковалев, Румянцев, старший научный сотрудник НИЦВТ М. П. Милов и писатель В. И. Хохлов.

У Милова оказалась довольно разумная программа, кроме того, он удачно отвечал на вопросы. Румянцев выступил менее удачно, чем на предыдущем собрании, он говорил в основном о проблемах района. Хохлов взял на вооружение лозунги русского «патриотизма». В прениях выступило 17 человек, большинство из них поддержали кандидатуру Ковалева. Среди выступавших был и Шуков: он зачитал обращение группы народных депутатов СССР (включая М. А. Бочарова) в поддержку Ковалева.

В этот раз победа Ковалева была еще более убедительной — за него проголосовало 328 человек. Милова поддержал 91 избиратель, Румянцев получил 55 голосов. Хохлова поддержало всего 7 человек.

С. А. Ковалев стал кандидатом в народные депутаты РСФСР. Его соперниками были Т. Е. Хохлова и М. П. Милов, проигравшие на первом и втором собраниях жителей, а также режиссер и политолог С. Е. Кургинян.

В Советском округе №48 выразил желание баллотироваться член группы «Перестройка (Советский район)» А. М. Трофимов. Ему вместе с небольшой командой удалось собрать нужное число подписей. Собрание было назначено на 17 часов в субботу 30 декабря. Наиболее удобными для избирателей на территории округа был залы в здании райисполкома и в кинотеатре «Ангара». Однако окружная комиссия выбрала местом проведения собрания ДК камвольно-прядильной фабрики им. Калинина, сильно удаленный от основных жилых массивов округа. С учетом предпраздничного времени проведения собрания, оно было обречено.

Накануне было расклеено около сотни объявлений; в день проведения собрания группа агитаторов ходила по квартирам, убеждая жителей прийти на собрание. Все было бесполезно. К 18 часам зарегистрировались 53 избирателя. Собравшиеся просили председателя окружной комиссии А. Ф. Евдокимова организовать новое собрание 2 января (в последний день, когда было возможно выдвижение) в зале райисполкома, но он отказался.

Непросто проходило и выдвижение кандидатов в депутаты Моссовета от собраний избирателей. В некотором смысле организовать собрание было легче, чем по выдвижению кандидата в народные депутаты РСФСР: в каждом микрорайоне можно было найти зал, вмещавший 150 человек (например, зал в школе). С другой стороны, 150 человек составляли примерно 1% от числа избирателей округа, в то время как для территориального округа по выборам народного депутата РСФСР 300 человек составляли примерно 0,2–0,3%.

В избирательном округе по выборам депутата Моссовета №380 так же, как и в Чертановском округе по выборам народного депутата РСФСР, собрание пришлось проводить дважды. Первый раз оно было собрано в субботу, 16 декабря, в 15 часов и было совмещено с выборами совета самоуправления микрорайона «Океан». Только к 16 часам зарегистрировался 151 избиратель, и председатель окружной комиссии В. И. Бурцев предложил открыть собрание по выдвижению кандидата. После этого пересчитали присутствующих с мандатами — их оказалось 137. Бурцев немедленно объявил собрание неправомочным и ушел.

Новое собрание было назначено на следующую субботу, 23 декабря, опять на 15 часов. Кворум собрался примерно на полчаса позже. В момент голосования присутствовало 169 человек. Кандидатура А. Я. Бекирова, избранного за неделю до этого председателем совета самоуправления микрорайона «Океан», была единственной. Она была поддержана почти единогласно.

Бюллетень «Демократия»

Группа «Перестройка (Советский район)» выпускала бюллетень по названием «Демократия» — в виде ксерокопий с компьютерной распечатки. Бюллетень пользовался популярностью среди жителей района и хорошо расходился. До начала избирательной кампании было выпущено 3 номера бюллетеня. Четвертый номер был датирован январем 1990 г.

Ко дню голосования 4 марта член совета группы А. Ю. Бузин и автор этой книги взялись за организацию специального (пятого) выпуска бюллетеня. Номер имел две полосы формата А4. В нем мы поместили шесть различных материалов, связанных с выборами.

Открывала бюллетень статья «Кто кандидаты?», в которой приводились статистические данные о составе кандидатов, а также информация о том, по каким округам баллотируются представители партийной и советской номенклатуры.

Далее шел материал «Игра без правил». В качестве эпиграфа ему предшествовала цитата из выступления первого секретаря Московского горкома КПСС Ю. А. Прокофьева на февральском пленуме ЦК КПСС: «Общество уже живет в условиях фактической многопартийности, острой политической конфронтации, жесткой борьбы за власть. В стране действуют, сплотившись, силы, противостоящие социализму, они ведут борьбу без правил, исход которой многие не берутся определить». Далее в материале шел список нарушений духа и буквы законов о выборах, допущенных органами власти и избирательными комиссиями — всего 15 пунктов. Авторы материала возложили ответственность за эти нарушения на председателя районной комиссии В. Г. Ганжу, председателя райисполкома В. В. Мартынова, секретаря райисполкома М. В. Глотова, секретаря райкома КПСС А. О. Потеряхина и заведующего организационным отделом райкома КПСС С. А. Игнатьева.

Дальше шла заметка «Демократы Советского района, соединяйтесь!» (о создании в районе клуба кандидатов) и Декларация объединения «Демократические выборы (Советский район)».

В краткой заметке «Глаза разбегаются» авторы выпуска рекомендовали читателям голосовать за кандидатов в народные депутаты РСФСР — Л. А. Пономарева (по Замоскворецкому национально-территориальному округу №2), В. А. Ребрикова (по Красностроительному территориальному округу №23), С. А. Ковалева или М. П. Милова (по Чертановскому территориальному округу №58), М. Г. Арутюнова или В. С. Сотникова (по Советскому территориальному округу №48) — этот список отличался от опубликованного в газете «Позиция» только тем, что по Замоскворецкому округу №2 были опущены еще два кандидата.

Завершался номер материалом «Совет избирателям», который ниже приведен целиком:

«Мы ПРИЗЫВАЕМ ВАС независимо от вашего отношения к кандидатам в депутаты ПРИЙТИ 4 марта НА ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ УЧАСТКИ!

Там вы получите 4 бюллетеня — по одному для выборов в районный и городской советы и 2 по выборам народных депутатов РСФСР (по территориальному и национально-территориальному округу).

Если в бюллетене есть ДОСТОЙНЫЙ С ВАШЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КАНДИДАТ, вы должны вычеркнуть всех, кроме него.

ЕСЛИ ВЫ НЕ ВИДИТЕ в бюллетене ДОСТОЙНЫХ КАНДИДАТОВ, вы должны добиваться, чтобы выборы по этому округу закончились безрезультатно, и были назначены ПОВТОРНЫЕ ВЫБОРЫ! Для этого:

Если кандидатов один или два — вычеркните их!

Если кандидатов трое и больше — следует забрать бюллетень с собой (в урну не опускать)! — вычеркивание здесь не поможет, т.к. при повторном голосовании не обязательно набирать 50% голосов избирателей.

СДЕЛАЙТЕ ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР!»

В качестве выходных данных было указано: «Номер подготовили А. Бузин, А. Любарев».

Номер вышел в свет 26 февраля и в тот же день начал распространяться. Через 2–3 дня в районную избирательную комиссию поступила жалоба от лиц, которых мы обвинили в нарушении закона. Вечером 1 марта секретарь районной комиссии Н. Ф. Капустина позвонила Бузину и пригласила его на заседание комиссии. Бузин решил на заседание не приходить.

На следующий день, 2 марта, районная комиссия приняла решение отменить регистрацию Бузина в качестве кандидата в депутаты райсовета. Вечером этого дня в подземном переходе станции метро «Пражская» уже был вывешен плакат с протестом против решения районной комиссии.

На следующий день, 3 марта, около 18 часов в здании райисполкома собралась группа из 15 человек (в основном кандидаты в райсовет и Моссовет). Было подписано письмо в районную комиссию с протестом против отмены регистрации Бузина. После этого выяснилось, что в районной комиссии никого нет. Тогда стали звонить домой Капустиной и председателю комиссии В. Г. Ганже. Оба отказались собирать заседание.

К этому времени нас из 15 человек осталось 8. И мы решили идти по квартирам.

Округ, где жил и баллотировался Бузин, включал три дома (около 1,5 тысяч избирателей). Кроме Бузина по этому округу был зарегистрирован начальник отдела НПО «Физика» (предприятия, «шефствующего» над микрорайоном) С. И. Синьковский. Он жил в другом районе и активной агитацией за свою кандидатуру не занимался. После решения районной комиссии Бузин пытался уговорить Синьковского снять кандидатуру, но тот отказался.

Разделившись на пары, мы стали обходить квартиры, объясняя жителям, что районная комиссия незаконно отменила регистрацию Бузина и что у них остался один кандидат. Мы просили избирателей вычеркивать фамилию Синьковского — для того, чтобы они смогли на повторных выборах выбирать из альтернативных кандидатур.

Такая тактика оказалась правильной. Большинство избирателей вычеркнуло Синьковского, а на повторных выборах Бузин одержал победу и стал депутатом райсовета.

Повторные выборы в апреле — мае

8 марта в «Московской правде» было опубликовано «Сообщение исполкома Моссовета», в котором говорилось, что повторные выборы депутатов Моссовета решено провести в воскресенье, 22 апреля. Однако Московская городская избирательная комиссия 12 марта приняла решение назначить повторные выборы на вторник, 24 апреля. В протоколе заседания комиссии сказано: «Это следует по причине того, что 22.IV — 120-я годовщина со дня рождения В. И. Ленина, возможен субботник». 14 марта в «Московской правде» было опубликовано сообщение городской комиссии, в котором давалось иное объяснение изменению дня голосования. В сообщении говорилось, что в комиссию «поступили предложения от ряда избирательных комиссий, представителей общественности определить другой, более удобный для москвичей день повторных выборов. Данные предложения обусловлены тем, что для многих избирателей это будут третьи выборы за короткий срок, проведение голосования в рабочий день позволит им использовать выходные по своему усмотрению».

14 апреля Мосгорисполком ввел в состав городской комиссии нового члена (вместо двух выбывших) — доцента Московской высшей партийной школы Б. В. Чернова.

Выдвижение кандидатов должно было проходить с 13 по 25 марта, регистрация — до 26 марта.

Первоначально повторные выборы были назначены по 14 округам, где 4 марта выборы были признаны несостоявшимися или окончились безрезультатно. В результате повторного голосования 18 марта к этим 14 округам прибавился еще 21 округ, где повторное голосование было признано несостоявшимся из-за низкой явки избирателей. Для этих округов городская избирательная комиссия оставила тот же срок выдвижения — до 25 марта.

В результате уточнения списков избирателей 24 марта были признаны состоявшимися выборы по округу №488, а 29 марта — по округу №475. Повторные выборы по этим округам были отменены. Однако за время, пока шла проверка, по этим округам прошло выдвижение кандидатов; так, по округу №475 был выдвинут 21 кандидат. В связи с этим Московская городская комиссия разрешила продлить регистрацию для этих кандидатов по другим избирательным округам до 31 марта. Этим правом воспользовалась примерно половина кандидатов — они, главным образом, перешли в другие округа Черемушкинского района. Несколько кандидатов были зарегистрированы в округах Советского района.

Позволю себе более подробно остановиться на выборах в округе №377, в которых я принимал участие в качестве доверенного лица П. М. Кудюкина. По этому округу было зарегистрировано 17 кандидатов, среди них — депутаты Советского райсовета А. А. Иогансен и И. С. Петров, начальник Советского РУНО А. М. Константинова, главный врач Республиканской санэпидстанции РСФСР Л. Г. Подунова (позже сняла свою кандидатуру), директор Московской хлопчатобумажной фабрики им. Фрунзе Ф. М. Плеханов, активист Клуба избирателей АН СССР С. С. Горев (снял свою кандидатуру накануне дня голосования), будущий председатель Российской социал-либеральной партии Л. Б. Гуревич, будущий сопредседатель Социал-демократической партии РФ и заместитель министра труда и занятости РФ П. М. Кудюкин, машинист бульдозера К. А. Николаев, избранный спустя несколько месяцев членом ЦК КПСС, сотрудник ВНИИ системных исследований, доверенное лицо Г. Х. Попова на прошедших выборах А. А. Рывкин.

Блок «Демократическая Россия» поддержал кандидатуры Кудюкина и Рывкина. Листовки в поддержку Рывкина были подписаны народными депутатами СССР и РСФСР М. А. Бочаровым, Т. Х. Гдляном, Б. Н. Ельциным, Г. Х. Поповым, О. М. Попцовым и Н. И. Травкиным. Листовки в поддержку Кудюкина, который был членом руководства Московской социал-демократической организации и «Московского Мемориала», были подписаны народными депутатами СССР А. М. Адамовичем и Ю. Н. Афанасьевым.

Иогансен снял свою кандидатуру в пользу Кудюкина и выпустил соответствующую листовку. Я пытался уговорить также снять в пользу Кудюкина свои кандидатуры Гуревича (который считал себя социал-демократом) и Ф. Н. Пузанова (который был активистом сотрудничавшего с «Мемориалом» общества жертв политических репрессий), но оба отказались, объяснив, что их не поймут те, кто их выдвигал.

Округ включал 6 избирательных участков. На двух участках участковые комиссии формировала фабрика им. Фрунзе (директором которой был кандидат Плеханов), еще на двух участках — Камвольно-прядильная фабрика им. Калинина, два участка формировали другие предприятия. Результаты голосования на разных участках оказались очень разными. Так, на двух участках, где комиссии формировала фабрика им. Фрунзе, явка была 39,5% и 49,2%, и Плеханов занял первое место, получив 23,0% и 36,0%. На двух участках, где комиссии формировала фабрика им. Калинина, явка достигла 51,2% и 67,0%, а Плеханов получил 21,0% и 22,7% (на одном из этих участков он занял первое место, на другом — второе). На двух других участках явка была 34,8% и 31,9%, а Плеханов набрал всего 1,5% и 3,1%. Эти данные, безусловно, вызывают подозрение, но, поскольку выборы не состоялись, никаких попыток разобраться не было предпринято.

В целом по округу явка составила 46,4%. Рывкин занял первое место, набрав 21,5%. Вторым был Плеханов (19,5%), третьим — Кудюкин (13,4%).

Выдвижение и регистрация кандидатов в депутаты райсовета на повторных выборах имели те же особенности, что и на основных выборах. Всего по 65 округам было зарегистрировано 186 кандидатов (в среднем 2,9 кандидата на округ). Из них 89 было выдвинуто своими трудовыми коллективами, 67 — «чужими» трудовыми коллективами (в том числе 15 — трудовыми коллективами РЭУ), 27 — общественными организациями и 3 — собраниями избирателей.

24 марта собранием избирателей был выдвинут член совета группы «Перестройка (Советский район)» А. Ю. Бузин, снятый с дистанции на основных выборах. Он был выдвинут по тому же округу №58. На этом же собрании были выдвинуты два кандидата в депутаты Моссовета по округу №379, а также вновь выдвинута моя кандидатура в состав районной избирательной комиссии. Кандидатура Бузина была выдвинута также трудовым коллективом Московского конструкторско–технологического бюро. Еще два кандидата от населения были выдвинуты одним собранием — по округу №31.

В выдвижении кандидатов в депутаты райсовета на повторных выборах участвовали только три общественные организации. Наибольшую активность проявил в этот раз райком ВЛКСМ, выдвинувший 16 кандидатов. Районный совет Союза автомобилистов выдвинул всего 4 кандидатов. Зато Общество потребителей–автолюбителей пошло на контакт с группой «Перестройка» и согласилось выдвинуть наших кандидатов. 7 кандидатов были зарегистрированы как выдвиженцы этого общества — четверо своих и трое наших, на самом деле общество выдвинуло еще двоих (в том числе И. И. Харланова), но они были зарегистрированы по другому выдвижению.

Большая часть кандидатов, намеченных Клубом избирателей «Свобода», была выдвинута различными трудовыми коллективами района. Наибольшую помощь оказали коллективы Дома культуры «Дружба» и ВНИИ генетики и селекции промышленных микроорганизмов. Три члена группы «Перестройка (Советский район)» (Я. Я. Иодис, Н. П. Левченко и И. И. Харланов) были выдвинуты трудовым коллективом районного отделения Сбербанка. Увы, через месяц после выдвижения — за неделю до дня голосования — руководство Сбербанка «неожиданно» обнаружило «опечатку» в протоколе, позволяющую признать выдвижение недействительным. 19 апреля районная избирательная комиссия отменила регистрацию Иодиса и Левченко. Харланов остался кандидатом только потому, что он был выдвинут также Обществом потребителей–автолюбителей.

До отмены регистрации Иодиса и Левченко было 3 безальтернативных округа. В 26 округах баллотировалось по два кандидата, в 17 — по три, в 15 — по четыре и в 4 — по пять.

В целом по 65 округам в голосовании 24 апреля приняло участие всего 48,3% избирателей. Тем не менее в большинстве округов явка была выше 50%. В 35 округах депутаты были избраны 24 апреля, еще в 6 округах было назначено повторное голосование. Оно было проведено 15 мая и дало еще 6 депутатов. Таким образом, кворум, необходимый для начала работы райсовета, был набран.

Почти половина избранных (18) — те, кто баллотировался повторно. Еще трое (Ключников, Нестерова, Ревзин) — те, кто 4 марта баллотировался в депутаты Моссовета. На этот раз удалось стать депутатами Мартынову и Зиновкину, а также инструктору райкома КПСС И. С. Голованову. Остальные номенклатурные кандидаты потерпели неудачу. Депутатами стали члены совета группы «Перестройка (Советский район)» Бузин и Харланов, а также один из лидеров Клуба избирателей «Свобода» Е. Н. Мамонтова.

В 24 округах выборы были признаны несостоявшимися. Лишь в половине из них выборы не состоялись второй раз, в 12 округах неявка была зафиксирована впервые. Напротив, в 14 округах, где выборы не состоялись 4 или 18 марта, в этот раз они прошли успешно.

Не состоялись, в частности, выборы в тех округах, где была отменена регистрация Иодиса и Левченко, а также там, где баллотировались Глотов, Кулешов и Востриков.

Повторные выборы в ноябре — декабре

За время, предшествующее осенним повторным выборам, районная избирательная комиссия по выборам депутатов Советского райсовета сократилась на пять человек. Трое (Востриков, Глотов и Игнатьев) выбыли в январе 1990 г., став кандидатами в депутаты райсовета. Еще один член комиссии (секретарь партбюро Московского завода технических изделий А. А. Черемухин) стал кандидатом на повторных выборах в апреле. А после выборов председатель комиссии В. Г. Ганжа был отозван выдвинувшим его советом трудового коллектива.

Еще в феврале группа из 25 кандидатов в депутаты райсовета направила в райисполком письмо с просьбой ввести в состав районной комиссии новых членов из тех, кто был выдвинут осенью, но не включен. Тогда нам ответили, что комиссия справится со своими функциями и в уменьшенном составе. 24 марта, в ходе повторных выборов моя кандидатура вновь была выдвинута в состав комиссии, но никакой реакции на это не последовало.

В июле я подал в президиум райсовета записку с предложениями по доформированию районной избирательной комиссии. 21 сентября на собрании районной организации Демократической партии России в состав районной комиссии были выдвинуты я, В. И. Вилль и В. П. Новиков. 24 сентября я был выдвинут еще одним собранием избирателей — в округе, где депутатом был избран А. Ю. Бузин. 1 октября на собрании избирателей, организованном Клубом избирателей «Свобода», где присутствовал 41 человек, вновь были выдвинуты я, Вилль, Новиков, а также Л. П. Маркова.

2 октября президиум райсовета принял решение о доформировании районной комиссии. На пять мест претендовало восемь кандидатов. Из выдвинутых нами кандидатур в комиссии были включены двое — я и Вилль. По-видимому, сыграло роль то обстоятельство, что я был членом Социал–демократической партии, а Вилль — членом Демократической партии России (Новиков и Маркова были беспартийные). Изменилось не только руководство совета, за несколько месяцев кардинально поменялась атмосфера в стране и в Москве, и теперь президиум был озабочен присутствием в комиссии представителей иных партий, помимо КПСС. Кроме того, в состав комиссии был вновь включен заведующий орготделом райкома КПСС С. А. Игнатьев, а также включены ведущий специалист орготдела райсовета Л. П. Буткова (беспартийная) и представитель завода «Молния» И. Я. Кузьменко (член КПСС).

5 октября обновленный состав районной комиссии большинством голосов избрал Игнатьева председателем. Заместителем председателя стала Э. Ф. Цветкова, секретарем — Р. Н. Стугирева. Увы, Игнатьев повторил тот же финт, что и в январе: 15 октября, в последний день регистрации кандидатов, он представил документы о своем выдвижении в депутаты райсовета, после чего выбыл из комиссии. Новым председателем был избран инспектор РУВД В. И. Макаров.

Особенностью выдвижения кандидатов на новых повторных выборах стало участие в выдвижении нескольких субъектов, выдвинувших кандидатов по большому числу округов. В демократическом лагере такими субъектами были районное отделение Демократической партии России (ДПР) и Клуб избирателей «Свобода», незадолго до этого вошедший в Московское объединение избирателей (МОИ). ДПР выставила 12 кандидатов (из них 11 членов этой партии), но официально 11 из них были выдвинуты трудовым коллективом Дома культуры «Дружба», а один — трудовым коллективом музыкальной школы №60. Клуб избирателей выставил 11 кандидатов, 10 из них затем были официально выдвинуты Координационным советом МОИ, одного выдвинуло собрание избирателей. Были предприняты усилия с целью развести кандидатов от ДПР и МОИ по разным округам. Это удалось лишь частично: в четырех округах оказались как кандидаты от ДПР, так и кандидаты от МОИ, в то время как пять округов остались без демократических кандидатов.

Еще одним заметным субъектом выдвижения стал военно-патриотический клуб «Шурави», выдвинувший 8 кандидатов. Среди них — первый секретарь райкома ВЛКСМ А. Е. Твердохлебов.

Наиболее сложно прошла регистрация Е. И. Пахомова, выдвинутого профсоюзным объединением СОЦПРОФ. Когда вопрос в районной комиссии был поставлен на голосование, «за» проголосовало 5 членов, остальные воздержались. Затем стали звонить в Моссовет, и только после получения разъяснений из Моссовета Пахомов был зарегистрирован. Таким образом, впервые были зарегистрированы все выдвинутые кандидаты в Советский райсовет.

Всего по 24 округам баллотировались 70 кандидатов (в среднем 2,9 кандидата на округ). Безальтернативным был всего один округ (там баллотировался районный прокурор В. К. Панферов). В 9 округах было по два кандидата, в 6 — по три, в 7 — по четыре, и в одном округе было пять кандидатов.

Распределение кандидатов по субъектам выдвижения сильно отличалось от двух предыдущих кампаний. На первое место по числу выдвинутых кандидатов вышли общественные организации (26 кандидатов). Основной вклад внесли МОИ и «Шурави». Трех кандидатов выдвинул районный комитет Общества Красного Креста (все три — работники райкома КПСС), двух — Совет многодетных семей «Содружество», по одному — районный Совет ветеранов, районный совет физкультурно–спортивных обществ профсоюзов и СОЦПРОФ. 25 кандидатов были выдвинуты «чужими» трудовыми коллективами и только 17 — своими. 2 кандидата были выдвинуты собраниями избирателей.

Доля членов КПСС среди кандидатов в этот раз составляла меньше половины (33 кандидата). При этом даже среди выдвиженцев МОИ были три члена КПСС. Одиннадцать кандидатов были членами ДПР и один — членом «Демократического союза».

Изменился и возрастной состав кандидатов. Больше половины (43) составляли лица в возрасте 40 лет и моложе, а 19 кандидатам было 30 лет или меньше.

Восемь кандидатов баллотировались третий раз. Среди них — заведующие отделами райкома КПСС С. А. Игнатьев и Н. И. Кулешов и первый секретарь райкома ВЛКСМ А. Е. Твердохлебов. Еще пять кандидатов баллотировались в депутаты райсовета 4 марта и шесть — 24 апреля (в том числе А. А. Черемухин).

Райком КПСС выставил в этот раз 9 кандидатов. Помимо Игнатьева и Кулешова, баллотировался заведующий сектором райкома В. И. Лебедев, пять инструкторов и технический секретарь.

Результат оказался малоутешительным. В 15 округах 25 ноября выборы не состоялись (в нескольких округах явка составила даже меньше 25%). В двух округах на 9 декабря было назначено повторное голосование, но оно не состоялось в обоих округах.

Таким образом, новые выборы дали всего 7 депутатов. Избраны были инструктор райкома КПСС С. И. Буркотов, председатель военно–патриотического клуба «Шурави» О. И. Канищев, лидер районной организации ДПР В. И. Новиков, один из руководителей совета самоуправления микрорайона «Маяк» А. И. Кондратьев, выдвиженец МОИ Т. В. Тулынина и два директора — 9-го таксомоторного парка (В. С. Харламов) и Щербинской типографии (В. В. Понизов). Понизов баллотировался третий раз, Буркотов, Канищев и Харламов — второй.

Интересно, что из 12 округов, где выборы не состоялись дважды, на этот раз выборы состоялись в четырех. Это свидетельствует о том, что явка менялась от выборов к выборам, она зависела не только от избирателей, но и от активности кандидатов и участковых избирательных комиссий (напомню, что в большинстве случаев избирательному округу соответствовал один избирательный участок).

Важно также отметить, что в тех округах, где баллотировались Понизов и Харламов, участковые комиссии были сформированы из сотрудников руководимых ими предприятий. Тогда закон еще не запрещал подобное. Не было в законе и строгой регламентации голосования на дому: обычной была практика, когда при недостаточной явке члены участковой комиссии ходили с переносной урной подряд по квартирам, уговаривая жителей проголосовать. Впрочем, это во многом зависело от доброй воли участковой комиссии. 9 декабря один из кандидатов по округу №112, где срывалось повторное голосование, тщетно уговаривал председателя участковой комиссии послать членов комиссии с урной. Зато там, где комиссии были заинтересованы в результате, они постарались.

Что касается выборов в округе №177, где победил Харламов, то в районную комиссию и в райсовет вскоре поступили заявления от команды проигравшего кандидата. Мандатно–кадровая комиссия райсовета приняла решение образовать рабочую группу для проведения проверки. В результате проверки было установлено, что есть избиратели, которые числятся получившими бюллетени, хотя, согласно их письменным заявлениям, они в выборах не участвовали. Мандатно–кадровая комиссия подготовила проект решения: полномочия Харламова не подтверждать, а назначить в округе повторные выборы. Однако на сессии райсовета 12 марта 1991 г. это решение было провалено, а на следующий день было принято решение подтвердить полномочия депутата Харламова.

Больше выборы депутатов Советского райсовета не проводились, хотя остались незамещенными 17 мандатов, плюс несколько депутатов сложили свои полномочия. Мандатно–кадровая комиссия райсовета 8 апреля 1991 г. рекомендовала районной избирательной комиссии провести довыборы одновременно с выборами Президента РСФСР и мэра Москвы, но районная комиссия приняла решение выборы не проводить. Так районный Совет и проработал до своего роспуска осенью 1993 г. в неполном составе.

1991, референдум и президентские выборы, Советский район Москвы

Формирование избирательных комиссий

7 февраля 1991 г. Верховный Совет РСФСР возложил на Московскую городскую избирательную комиссию по выборам депутатов Моссовета полномочия Московской окружной комиссии референдума. Верховный Совет РСФСР разрешил окружным комиссиям привлекать для проведения референдума районные избирательные комиссии. Воспользовавшись этим разрешением, Московская городская комиссия приняла решение привлечь районные комиссии с предоставлением им необходимых полномочий.

4 марта президиум Моссовета ввел в состав городской комиссии нового члена — главного специалиста Межведомственной комиссии при Моссовете по общественным объединениям и средствам массовой информации Б. М. Шера.

В районной избирательной комиссии Советского района произошли небольшие изменения. В ходе повторных выборов осени 1990 г. из комиссии выбыли представитель райкома КПСС С. А. Игнатьев и представитель Демократической партии России (ДПР) В. И. Вилль. Еще два члена комиссии из тех, кто в ней осенью 1990 г. практически не работал, добровольно сложили свои полномочия. Вместо них в комиссию были включены В. А. Белоусов (от ДПР), заведующий сектором райкома КПСС В. И. Лебедев, А. А. Черемухин (состоявший в комиссии до апреля 1990 г.) и М. Д. Хохлатов (от совета ветеранов).

Таким образом, необходимо было сформировать заново только участковые избирательные комиссии. Но времени на это было в обрез. Как и раньше, эти комиссии поручалось формировать предприятиям, «закрепленным» за «своими» избирательными участками. Но если раньше, когда формирование комиссий шло по схеме «райком КПСС — партком предприятия», эта система работала безотказно, то в новых условиях, когда за образование комиссий стал отвечать президиум райсовета, система стала давать сбои. Руководители некоторых предприятий отказывались формировать участковые комиссии, и их приходилось долго уговаривать, а время шло…

В то же время в этот раз активно занялись выдвижением кандидатур в участковые комиссии ДПР и Московское объединение избирателей (МОИ). В Советском районе МОИ выдвинуло в состав участковых комиссий 66 своих представителей. Однако 19 февраля президиум райсовета по рекомендации руководителя секретариата райсовета Г. Г. Любковой отклонил все кандидатуры, выдвинутые МОИ, несмотря на острый дефицит кандидатур. По нашим данным, Советский район оказался единственным, где представители МОИ были отвергнуты. Для обоснования своей позиции Любкова ссылалась на Закон РСФСР «О референдуме РСФСР», где было сказано, что участковые комиссии образуются с учетом предложений общественных организаций, расположенных на территории района. Любопытно, что Закон СССР «О всенародном голосовании (референдуме СССР)» не предъявлял таких жестких требований к общественным организациям, выдвигавшим кандидатуры в участковые комиссии. Но коммунистическое большинство президиума райсовета в данном случае предпочло признать приоритет российского законодательства.

Выдвинутых МОИ представителей пришлось выдвигать заново — помогла районная организация ДПР. Большая часть из них в конце концов была включена в состав участковых комиссий. Но на этом были потеряны две недели, в течение которых эти люди могли бы уже работать в комиссиях.

К началу марта в Советском районе еще не были сформированы две участковые комиссии — не удавалось уговорить руководителей «закрепленных» предприятий. Одну из них все же в течение нескольких дней удалось сформировать традиционным способом. Но с участковой комиссией №117 ничего не получалось: нашли другое предприятие, но там первичка КПСС смогла делегировать только трех своих представителей. Тут-то и оказались кстати выдвиженцы МОИ–ДПР. Мы срочно подобрали 11 человек, которые согласились войти в эту комиссию. 5 марта (за 12 дней до голосования) президиум райсовета сформировал участковую комиссию №117 из 11 представителей демократических организаций, проживавших в ближайших микрорайонах, и 3 членов КПСС, делегированных своей первичкой (все трое жили далеко от места голосования). На следующий день комиссия собралась в здании Советского райсовета на свое первое заседание. И тут возникло новое затруднение: никто из членов комиссии не захотел стать ее руководителем. К тому же один из членов комиссии (Ю. Ф. Пронозин) предложил вообще отказаться от работы, мотивируя это предложение тем, что он шел в комиссию контролировать, а не организовывать голосование. Все же большинство членов комиссии его не поддержало. В конце концов совместными усилиями депутата райсовета лидера районной организации ДПР В. И. Новикова, сотрудника секретариата райсовета Т. Е. Цукановой и автора этой книги удалось уговорить трех членов возглавить комиссию. Председателем стал член районной организации Социал–демократической партии РФ С. Ю. Воробьев, заместителем председателя — член КПСС О. И. Мартынова. И хотя времени на подготовку почти не оставалось, комиссия успешно справилась со своими обязанностями. Например, комиссия не была обеспечена кабинами для голосования (в то время за это отвечали «закрепленные» предприятия), но они сами под руководством своего председателя сделали их.

Подведение итогов голосования на референдуме

В Советском районе подведение итогов голосования сильно затянулось. Компьютерная программа, которая была прислана «сверху», давала сбои, и от нее пришлось отказаться. Подсчетом голосов занимались несколько групп привлеченных счетчиков, но у них получались разные результаты. В течение ночи я неоднократно предлагал свою помощь, но ее не принимали. К утру многие члены районной комиссии разошлись, подписав пустые протоколы.

После 10 часов утра выяснилось, что по референдумам СССР и РСФСР все цифры сошлись, а по московскому опросу проверить не успели. Тогда я и И. В. Чинова взялись проверять данные по опросу. Около 12 часов мы закончили. Как раз в это время к нам пришли возмущенные председатель райисполкома П. Н. Аксенов и зам. председателя райсовета А. О. Потеряхин: им уже позвонили по «вертушке» и сказали, что Советский район единственный еще не сдал протоколы.

Через неделю после дня голосования мне удалось познакомиться с результатами голосования по всем участкам, и я обнаружил, что на участке №28, очевидно, поменялись местами голоса «за» и «против» на российском референдуме: в сводной таблице «за» числилось 189 голосов (16%), а «против» — 960 (83%). 25 марта я поднял вопрос об этом на заседании районной комиссии. Большинство членов комиссии не пожелало с этим разбираться. Участковая комиссии №28 была сформирована коллективом НПО «Волна», где работала член районной комиссии Чинова. В результате обсуждения Чинову попросили неофициально поговорить с председателем участковой комиссии. Позже Чинова сообщила мне, что председатель признал: в протоколе была допущена ошибка.

По результатам голосования на двух участках депутат райсовета Е. Г. Рабкин подал жалобу: он обнаружил, что в протоколе указано число бюллетеней, полученных участковой комиссией, которое расходится с числом, зафиксированным в акте о передаче бюллетеней. По этой жалобе проводилась проверка, в ходе которой было подтверждено, что есть расхождения. Однако, после этого один из сотрудников секретариата райсовета сообщил, что в секретной части лежат отдельные акты о передаче дополнительного количества бюллетеней; разумеется, в тот момент (заседание проходило после окончания рабочего дня) ознакомиться с этими актами было невозможно.

Подведение итогов голосования на президентских выборах

Учитывая опыт прошедшего референдума, я предложил районной избирательной комиссии и секретариату райсовета использовать для подведения итогов голосования компьютер и программу «электронной таблицы». Получив одобрение, я подготовил на основе программы «Quattro Pro», которой хорошо владел, электронную таблицу по обсчету результатов выборов Президента и мэра и опроса по Советскому району.

Протоколы участковых комиссий, как обычно, принимались группами из членов районной комиссии и работников секретариата. Затем один экземпляр передавался членам комиссии, которые заносили данные в сводные таблицы; эти сводные таблицы затем передавались группе счетчиков. Другой экземпляр протокола передавался мне для ввода в компьютер. По замыслу руководителя секретариата Г. Г. Любковой председатели участковых комиссий должны были ждать, пока их данные будут внесены в компьютер. Однако мы (я и член комиссии, диктовавший мне цифры) не успевали, образовалась очередь, председатели комиссий сильно возмущались. В конце концов их всех отпустили, не дожидаясь ввода данных. Надо сказать, что, проверяя контрольные соотношения, я обнаруживал в протоколах большое число ошибок, которые были пропущены при приеме протоколов. Особенно много ошибок было в протоколах по опросу — чуть ли не в каждом третьем. Естественно, это замедляло работу. «Забракованные» протоколы возвращались председателям участковых комиссий, а когда они были отпущены — сотрудникам секретариата. Нет никаких сомнений в том, что в эти протоколы тут же вносились исправления, естественно, без пересчета бюллетеней и чаще всего без переписывания протокола.

Параллельно со мной расчеты на калькуляторах вела группа счетчиков, которую организовала зам. председателя районной комиссии Э. Ф. Цветкова. Этой группе удалось закончить расчеты на полтора часа раньше меня. К тому моменту, как я закончил вводить данные и распечатал результаты (около 8 часов утра), итоговый протокол уже был подготовлен. Мои результаты немного отличались от тех, которые получили счетчики: скорее всего, это связано с тем, что были расхождения в протоколах, на основе которых мы делали расчеты. Самое существенное расхождение: у меня за Ельцина было на 200 голосов меньше, а за Рыжкова — больше (что составляло около 0,1%).

1993, апрельский референдум, Советский район Москвы

Прием протоколов в Советском районе осуществлялся как обычно: члены районной комиссии вместе с сотрудниками секретариата райсовета проверяли правильность оформления протоколов и выполнение в них контрольных соотношений. Далее один из экземпляров протокола поступал на компьютерную обработку. Новым было то, что обработка должна была осуществляться по программе, присланной из городской комиссии.

Для этой цели райсовет выделил два компьютера. Ввод данных из протоколов в компьютер осуществляли два депутата Советского райсовета, А. Ю. Бузин и С. И. Блохин, работавшие в информационном центре райсовета. На меня районная комиссия возложила контроль за этим процессом.

Программа была основана на системе управления базами данных. Ввод данных протоколов не представлял особых трудностей, и все шло нормально. Однако, когда ввод данных был практически закончен, потребовалось объединить базы, находящиеся на двух компьютерах, в одну. Тут-то и произошел сбой. Бузину и Блохину потребовалось около двух часов для того, чтобы восстановить работу программы и получить конечные результаты.

Во время ввода данных Бузин и Блохин обнаружили несколько протоколов со странными результатами. Первым в этом ряду оказался протокол участковой комиссии №42. Ответы на первый вопрос: «да» 301, «нет» 904. На второй вопрос: «да» 882, «нет» 359. На третий вопрос: «да» 919, «нет» 191. Сразу же возникло подозрение, что по первому и третьему вопросам содержимое строк «да» и «нет» поменялось местами. Во-первых, такие результаты сильно отличались от того, что было в протоколах других участковых комиссий, в том числе соседних. Во-вторых, невозможно было представить, чтобы на одном и том же участке 74% не доверяли Ельцину и при этом 70% одобряло его социально–экономическую политику.

Я немедленно поставил в известность об этой аномалии членов районной комиссии. К этому времени протокол участковой комиссии был уже принят, и председатель отпущен. Я позвонил на участок, но там уже никого не было.

Через некоторое время было обнаружено еще несколько странных протоколов. В протоколе участковой комиссии №52 по четвертому вопросу записано: «да» 430, «нет» 850. Опять-таки, такой результат резко расходился с результатами по всем остальным участкам. В этом случае можно было легко предположить, как возникла ошибка: в этом же протоколе по третьему вопросу «да» 431, «нет» 851. То есть, по-видимому, при составлении протокола просто не оттуда переписали цифры.

В протоколе участковой комиссии №36 по второму вопросу было записано: «да» 305, «нет» 940 (в то время как по первому вопросу «да» 1014, «нет» 244). В этом случае, как и по участку №42, было очевидно, что содержимое строк «да» и «нет» поменялось местами.

В протоколах участковых комиссий №3, 7, 15 и 82 аналогичная ситуация обнаружилась с ответами по третьему вопросу. Однако различие в числе ответивших «да» и «нет» по третьему вопросу (в отличие от трех других) было не слишком велико, поэтому в тот момент у меня не было полной уверенности в том, что в данных протоколах содержится ошибка. Лишь после того, как я проанализировал результаты голосования по всем участкам, стало ясно, что в протоколах этих четырех комиссий содержимое строк «да» и «нет» по третьему вопросу тоже поменялось местами.

Семь лет спустя, когда автор работал над этой книгой, он обнаружил еще два участка с ярко выраженными аномальными результатами, которые были им пропущены тогда. В протоколе участковой комиссии №144, очевидно, поменялись местами строки «да» и «нет» по четвертому вопросу: в протоколе было записано — «да» 316, «нет» 872 (по остальным вопросам результаты близкие к результатам на других участках). В протоколе участковой комиссии №147 аномальный результат по второму вопросу: «да» 336, «нет» 587 (по первому «да» 728, «нет» 194). Обнаружены и другие аномалии: в некоторых случаях, по-видимому, были перепутаны результаты по первому и второму вопросам, так как число ответивших «да» по первому вопросу было меньше числа ответивших «да» по второму. На некоторых участках был аномально большой процент недействительных бюллетеней: так, в протоколе участковой комиссии №3 по четвертому вопросу значилось 12,1% недействительных бюллетеней; на этом же участке оказался наименьший процент ответивших «да» по четвертому вопросу (68,4%).

На заседании районной комиссии, которое проходило под утро 26 апреля, я предложил не утверждать итоговый протокол, а произвести проверку по участкам №36, 42 и 52. В ответ член комиссии Ю. А. Змиевский обвинил меня в том, что я не выполнил свои обязанности и не обеспечил компьютерную обработку протоколов (как я писал ранее, в компьютерной системе произошел сбой). Председатель комиссии В. И. Лебедев пошел на поводу у Змиевского и попытался устроить разбор моего «персонального дела»: главной моей виной было то, что я допустил постороннее лицо (депутата райсовета А. Н. Касаткина) в помещение, где шел ввод протоколов.

Большинство членов комиссии не поддержали Змиевского и Лебедева, и обсуждение в конце концов удалось направить в нужное русло. Но в вопросе об ошибках в протоколах я остался почти в одиночестве. Лишь В. А. Белоусов поддержал меня, и то — только по участкам №42 и 52.

Аргументы большинства членов районной комиссии сводились к двум утверждениям. Во-первых, они заявляли, что комиссии не могли ошибиться. Мол, больше десяти человек подписали протокол. О том, что члены участковой комиссии могли подписать пустой протокол или подписать протокол не глядя, члены районной комиссии даже слышать не хотели (хотя сами зачастую подписывали пустые протоколы). Не подействовало и мое напоминание об ошибке в протоколе одной из участковых комиссий на референдуме 17 марта 1991 г. В этот момент я пожалел о том, что не настоял на разборе той ошибки.

Другой аргумент членов районной комиссии заключался в том, что в результатах голосования не может быть логики и закономерностей. Мол, избиратели часто ведут себя странно, так что и эти результаты нельзя считать аномальными.

В результате мое предложение поддержано не было, и итоговый протокол был утвержден. Я написал особое мнение, в котором выразил несогласие с результатами по участкам №36, 42 и 52. Белоусов также написал особое мнение, выразив несогласие с результатами по участкам №42 и 52.

Московская городская комиссия на своем заседании 28 апреля вначале утвердила свой итоговый протокол, а затем (в разделе «разное») была ознакомлена с особыми мнениями членов районных комиссий. В протоколе заседания было отражено мнение председателя комиссии А. Г. Поршнева: «Выявленные недостатки не влияют на результаты голосования». В результате наши особые мнения были «приняты к сведению».

В первые же дни после референдума были найдены наблюдатели от «Демократической России», которые присутствовали в день голосования на участках №36, 42 и 52. Наблюдатель на участке №42 И. В. Мельников подтвердил, что в его копии протокола все данные соответствуют логике: по первому вопросу «да» 904, «нет» 301, по третьему вопросу «да» 191, «нет» 919. У наблюдателя на участке №52 Т. А. Рудаковой по четвертому вопросу также были записаны «нормальные» результаты: «да» 1058, «нет» 235. К сожалению, оба наблюдателя не дождались составления окончательного протокола участковой комиссии и не получили заверенной копии протокола; свои данные они списали с черновика протокола. Наблюдатель на участке №36 Е. Л. Айзенштат не обратил внимание на результаты подсчета голосов по второму вопросу и на странные цифры в протоколе: как он объяснял, его внимание было сосредоточено на результатах голосования по другим вопросам. Выяснилось также, что на двух участках при составлении протокола были допущены аналогичные ошибки, но они были вовремя исправлены благодаря вмешательству наблюдателей.

Айзенштат, Мельников и Рудакова написали в районную комиссию заявления с просьбой провести повторный пересчет голосов по участкам, где они были наблюдателями. Мне удалось связаться также с председателем участковой комиссии №52 Е. И. Семенченковым и секретарем комиссии А. Л. Столяровой. Они сказали, что сами не участвовали в подсчете голосов и цифр не помнят, но согласились, что цифры по четвертому вопросу в их протоколе странные. Они дали согласие собрать свою комиссию для пересчета. Пересчет был назначен на 30 апреля. Надо ли говорить, что никто из членов комиссии (кроме председателя и секретаря) на пересчет не явился, и он был сорван.

30 апреля проходило заседание районной комиссии, на котором вновь был поставлен вопрос об аномальных протоколах. На заседании присутствовало всего 9 членов комиссии, председателя не было, вела заседание заместитель председателя Э. Ф. Цветкова. На этом заседании 5 членов комиссии высказались за проведение проверки.

Следует отметить, что практически все заседания районной комиссии проходили без кворума, который составлял две трети от состава комиссии, то есть 13 человек (в комиссии в это время было 19 членов). Лишь в день голосования пришло 14 членов комиссии, но уже утром 26 апреля, при подведении итогов, нас осталось 12 — двое ушли, подписав пустой протокол. Не желая торпедировать работу комиссии, я никогда не обращал внимание на отсутствие кворума, в том числе и тогда, когда оставался в меньшинстве. Но на заседании 30 апреля член комиссии Змиевский повел себя по-другому: когда большинство присутствовавших на заседании высказалось за проверку, он заявил, что это решение неправомочно, потому что нет кворума.

Пришлось пускать в ход «тяжелую артиллерию». В Советский райсовет обратился народный депутат РСФСР М. Г. Арутюнов с просьбой разобраться в результатах голосования по семи участкам (№3, 7, 15, 36, 42, 52 и 82). 5 мая Малый совет райсовета, рассмотрев заявление Арутюнова, принял решение рекомендовать районной комиссии провести пересчет по этим участкам. После этого 12 мая районная комиссия согласилась провести пересчет, но для начала только по одному участку. По моему предложению был выбран участок №42.

Однако проверка была проведена лишь 3 июня. Причем, если первоначально речь шла об участии в пересчете всей участковой комиссии, то 3 июня от участковой комиссии был лишь ее секретарь. В пересчете участвовали также несколько членов районной комиссии, в том числе и автор этой книги, а также депутат райсовета С. И. Блохин.

И мы собственными глазами увидели, что аномалии возможны. Результаты пересчета подтвердили в основном данные, записанные в протоколе участковой комиссии. С небольшими отличиями: по первому вопросу число ответивших «нет» составляло не 904, а 867; по третьему вопросу число ответивших «да» было не 919, а 935. Такие различия пришлось признать всего лишь «техническими ошибками, не влияющими на результаты голосования». На всякий случай проверили бюллетени и по второму вопросу: а вдруг именно по этому вопросу ответы поменялись местами. Да нет, и тут все соответствовало: большинство избирателей ответило «да».

Это был шок. Необходимо было признаться себе, что все твои выработанные с годами представления о закономерности и случайности ничего не стоят. Но постепенно шок проходил. И тогда все факты выстраивались в довольно логичную цепочку: и то, что с проверкой тянули месяц, и то, что присутствовал только секретарь участковой комиссии. А главное — ведь мы с Блохиным сами доставали пачки с бюллетенями из архива. Почему же мы тогда не придали никакого значения тому, что в архиве свободно лежат кипы неиспользованных бюллетеней?!

И тогда я полагал, и сейчас считаю, что ошибки в протоколах семи участковых комиссий не были сознательной фальсификацией. По-видимому, просто сказалась усталость председателей и секретарей. Но то, что было сделано с целью скрыть ошибку…

Из всего нужно извлекать уроки. Я рад, что в 1999 г. по моему предложению в Федеральный закон «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» и Закон города Москвы «О выборах депутатов Московской городской Думы, Мэра и Вице-мэра Москвы и советников районного Собрания в городе Москве» были внесены нормы, обязывающие окружные и территориальные избирательные комиссии уничтожать оставшиеся у них неиспользованные бюллетени после окончания голосования. Внести бы еще такую норму в рамочный закон или избирательных кодекс.

По закону РСФСР «О референдуме РСФСР» бюллетени должны были храниться соответствующим Советом в течение двух месяцев, а затем уничтожаться. Но вот в октябре, когда началась подготовка к новым выборам и референдуму, мы получили от наших товарищей, работавших в одном из муниципальных управлений, информацию о том, что бюллетени апрельского референдума еще не уничтожены, а продолжают находиться в архиве бывшего райсовета. Возникло желание получить эти бюллетени и произвести самостоятельный пересчет.

Попасть в архив мы смогли лишь во второй половине ноября. Найти там удалось пачки с бюллетенями только двух участков с сомнительными протоколами — участка №52 и одного из участков, где было сомнение по третьему вопросу. Эти пачки были вынесены из архива. Через несколько дней, 28 ноября, была собрана группа из четырех человек — автора этой книги и бывших депутатов Советского райсовета В. А. Киселева, В. Б. Румянцева и А. М. Трофимова. Мы вскрыли пачки и произвели пересчет, который полностью подтвердил нашу правоту: в одном случае, действительно, строки «да» и «нет» по третьему вопросу поменялись местами; в другом (№52) — результаты пересчета полностью совпали с данными наблюдателя. Впрочем, даже пересчет был излишним: на пачках, как обычно, были указаны итоги подсчета, которые расходились с тем, что было записано в протоколах участковых комиссий.

По результатам пересчета было составлено два протокола, которые подписали все участники пересчета. Затем я и Трофимов написали заметку для газеты и письмо в Центризбирком. В письме, переданном в Центризбирком 2 декабря, были предложения по недопущению подобных ошибок; в частности, предлагалось передавать срочно только предварительные итоги голосования, а с подведением окончательных итогов не торопиться. Центризбирком 17 декабря прислал мне телеграмму, в которой обещал учесть наши предложения в работе с окружными комиссиями и при разработке законодательства о выборах. Разработка Государственной автоматизированной системы «Выборы» позволила воплотить идею о срочном получении предварительных итогов голосования. Однако в определении окончательных итогов по-прежнему проявляется излишняя спешка, что приводит к многочисленным ошибкам. Примеры таких ошибок приводятся в последующих главах.

Написанную нами заметку вместе с копией протокола пересчета по участку №52 я передал 2 декабря корреспонденту газеты «Московский комсомолец» А. Степанову. 8 декабря 1993 г. Степанов опубликовал на первой странице газеты свою статью под громким названием «Белый дом, возможно, сгорел от свечки». Данные, приведенные в нашей заметке, были использованы Степановым лишь в небольшой степени. Статья начиналась так: «Между избирательными комиссиями и стрельбой вокруг Белого дома, похоже, есть некоторая связь. Все помнят, что Россия по результатам референдума высказалась против досрочного переизбрания и президента, и парламента. Интересные, однако, „всплывают“ корректировки по результатам референдума». Далее сообщалось о том, что два члена Советского райизбиркома, потребовавшие на апрельском референдуме перепроверки подсчета голосов, оказались отстраненными на новых выборах. Затем в статье сообщалось о том, что три депутата райсовета и один сомневающийся избиркомовец проверили бюллетени по одному из участков и обнаружили, что в протоколах, поданных «наверх», в три раза занижено число голосов, поданных за досрочное переизбрание парламента. Кончалась статья рассуждениями о том, что традиция сообщать «наверх» окончательные результаты подсчета в ночь после голосования и тут же прятать бюллетени в темный угол создает массу интересных возможностей.

Через шесть дней, 14 декабря, «Московский комсомолец» опубликовал опровержение за подписью Управляющего делами мэрии В. С. Шахновского. В ответе Шахновского было сказано, что Управление делами мэрии проверило факты, изложенные в статье Степанова. Шахновский сообщил, что «действительно, при подведении итогов голосования по району член районной избирательной комиссии Любарев А. Е. выразил особое мнение и потребовал пересчета результатов голосования по первому и третьему вопросам референдума. Районная избирательная комиссия 3.06.93 произвела пересчет на избирательном участке №42 и установила…» (далее идут данные из акта районной комиссии). «Просьб о пересчете итогов голосования по другим вопросам референдума не было. Районная избирательная комиссия пересчет по ним не проводила. Никто из депутатов райсовета к выборным документам, сданным в архив, без разрешения районной избирательной комиссии доступа не имел».

Ответ Шахновского был подготовлен, очевидно, сотрудниками орготдела префектуры ЮАО, где работали многие бывшие сотрудники секретариата Советского райсовета. Они, естественно, не знали о нашей проверке, но догадались, откуда дует ветер. Как мне рассказал А. Ю. Бузин, который в это время был членом с правом совещательного голоса окружной избирательной комиссии по выборам депутата Государственной Думы по Варшавскому избирательному округу №192, один из сотрудников префектуры подошел к нему с этой статьей и спросил: «Твоя работа?», на что Бузин ответил: «К сожалению, не моя». Ко мне ни сотрудники префектуры, ни сотрудники Управления делами мэрии не обращались.

Публикуя ответ Шахновского, редакция «МК» проигнорировала то обстоятельство, что ответ был не по существу. Степанов писал заметку на основании протокола по участку №52, а в ответе Шахновского речь шла об участке №42. В заметке, которую я передал Степанову, было написано и о третьеиюньской проверке участка №42, так что в «МК» могли убедиться, что я от них ничего не скрыл. С другой стороны, в опровержении было много умолчаний, которые легко можно было выявить при сравнении с нашей заметкой. Например, то, что я (и не только я) требовал пересчета не по одному, а по трем участкам. Что касается утверждения о том, что депутаты не имели доступа к выборным документам без разрешения районной комиссии, то префектура и Управление делами мэрии не приняли в расчет, что наша проверка проводилась уже после того, как полномочия данной комиссии были прекращены (с прекращением полномочий районного Совета).

Обо всем этом я написал в письме Шахновскому и главному редактору «МК» П. Н. Гусеву. В письме Гусеву я просил опубликовать мое опровержение, так как считал, что публикация ответа Шахновского затрагивает мои честь и достоинство. В обоих письмах я писал, что если Управление делами мэрии действительно заинтересовано в проведении объективного и беспристрастного расследования, то мы готовы содействовать этому. Ответа ни на одно письмо я не получил.

Публикация без комментариев ответа, в котором опровергается не то, что написано в опровергаемой статье, могло бы свидетельствовать о непрофессионализме редакции. Но «МК» трудно заподозрить в непрофессионализме. Скорее всего, при публикации ответа Шахновского никто даже не подумал сравнить его с материалами, имеющимися в редакции. По-видимому, «смелая и независимая» газета просто не захотела перечить одному из руководителей мэрии (далеко не самому главному).

1993, декабрьские выборы и референдум

Положения 1993 г. (в октябрьских редакциях) предусматривали следующие строки протокола участковой комиссии:

— общее число избирателей, зарегистрированных по избирательному участку;

— число погашенных неиспользованных бюллетеней;

— число избирательных бюллетеней, выданных в день выборов и оставленных ранее проголосовавшими избирателями;

— число избирательных бюллетеней, обнаруженных в избирательных ящиках;

— число недействительных избирательных бюллетеней;

— число избирательных бюллетеней, признанных действительными;

— число голосов, поданных за каждого из кандидатов (список);

— число голосов, поданных против каждого из кандидатов (списка);

— число голосов, поданных против всех кандидатов (списков).

23 октября 1993 г. А. М. Трофимов и автор этой книги направили Президенту РФ письмо, которое ниже приводится целиком.

Уважаемый господин Президент!

В утвержденных Вами «Положении о выборах депутатов Государственной Думы» (в редакции указа №1557 от 1.10.93, далее — ПВДГД) и «Положении о выборах депутатов Совета Федерации» (в редакции указа №1626 от 11.10.93, далее — ПВДСФ) допущена неточность, которая приведет к серьезным осложнениям в работе избирательных комиссий и неприятным политическим последствиям.

В статьях 37 п. 4 «ж» и 39 п. 2 «е» ПВГДГ и статьях 30 п. 4 «и» и 31 п. 2 «и» ПВДСФ записано, что в протоколе избирательных комиссий должно быть указано «число голосов, поданных против каждого из кандидатов». (Примечательно, что в первой редакции ПВГДГ этой фразы не было). Также в статье 37 п. 4 «з» записано требование подсчета числа голосов, поданных против каждого списка. Эти подпункты являются рудиментом прежних законов о выборах, где они были приемлемы, так как в тех законах предусматривалось, что избиратель, вычеркивая фамилии кандидатов, голосует «против» них (добавим: хотя эти подпункты и были юридически приемлемы, но они и тогда были нецелесообразны, так как добавляли работу, не давая никакой ценной информации). Но в ПВГДГ и ПВДСФ предусмотрено только голосование «за» кандидата или же «против всех кандидатов» (что, по нашему мнению, очень разумно), в статьях 36 ПВГДГ и 29 ПВДСФ не сказано, что избиратель, голосуя «за» кандидата, тем самым голосует «против» других, поэтому подсчет голосов против каждого кандидата является юридически неправомерным.

Сохранение указанных подпунктов в Положениях о выборах не только потребует от Центризбиркома дополнительных разъяснений о правиле подсчета голосов «против каждого кандидата» (юридически заведомо небезупречных), не только заставит избирательные комиссии выполнять ненужную работу (при их и без того колоссальной загруженности в период подсчета голосов), но и позволит затем спекулировать на результатах выборов. Ведь во многих случаях число голосов, поданных «за» избранного кандидата, окажется меньше, чем число голосов, которые будут записаны, как якобы поданные «против» него (если это число в духе старого законодательства толковать как число действительных голосов минус число голосов «за»). Прекрасный повод для демагогов рассуждать о нелегитимности нового парламента!

Просим срочно принять меры. Думается, что наилучшим выходом было бы изъятие из указанных пунктов Положений о выборах требований подсчета голосов «против каждого кандидата». При этом следует обязательно сохранить требование подсчета числа голосов, поданных «против всех кандидатов».

Трофимов Анатолий Михайлович,

депутат Советского райсовета г. Москвы 21 созыва

Любарев Аркадий Ефимович,

член районной избирательной комиссии по выборам

депутатов Советского райсовета г. Москвы 21 созыва

Не знаю, повлияло наше письмо или чье-то другое обращение, но среди прочих уточнений, внесенных в Положения о выборах Указом Президента РФ от 6 ноября 1993 г. №1846, были и уточнения, о необходимости которых шла речь в нашем письме. Но, к сожалению, в Государственно-правовом управлении подошли к делу небрежно, и в результате требование подсчета голосов «против каждого кандидата» было изъято из одной статьи (вместо двух) Положения о выборах депутатов Государственной Думы и одной статьи (вместо двух) Положения о выборах депутатов Совета Федерации. При этом во втором Положении осталось требование о включении данной строки в протокол участковой комиссии, а в первом — о включении ее в протокол окружной комиссии, хотя она была изъята из протокола участковой! Не было изъято и требование подсчета голосов «против каждого списка». Остались аналогичные требования и в Положении «О выборах в Московскую городскую Думу 12 декабря 1993 года». Дальнейшая доработка шла уже по линии инструкций Центризбиркома.

1995, выборы в Государственную Думу, Чертановский одномандатный округ

Формирование избирательных комиссий

Как и в случае городской комиссии, половина состава окружных комиссий по выборам депутатов Государственной Думы (7 человек) формировалась городской Думой, а другая половина — Мэром Москвы. Понятно, что кандидатуры, которые должен был назначить Мэр, готовились префектурами. Но, как выяснилось, префектуры готовили кандидатуры и для той половины, которая назначается городской Думой.

Впрочем, Дума не обязательно шла на поводу у префектур. Так, в состав окружной комиссии Чертановского округа №204 Дума включила четырех человек, не предусмотренных префектурой, которые были выдвинуты ДВР, а также партией и движением «Демократическая Россия»: А. Ю. Бузина, В. Н. Завьялкину, А. Н. Касаткина и автора этой книги.

Четверо членов комиссии Чертановского округа (Ю. А. Змиевский, А. Е. Любарев, Р. Н. Стугирева и Э. Ф. Цветкова) работали ранее в Советской районной избирательной комиссии (из них трое, кроме Любарева, работали также в 1993 г. в комиссии Варшавского округа №192). Еще четверо (Бузин, Касаткин, Н. И. Кузнецов и М. Е. Суханов) были депутатами Советского райсовета. Среди членов комиссии были также Т. Е. Цуканова (сотрудник префектуры ЮАО) и А. С. Петухова (работавшая в 1993 г. секретарем комиссии Нагатинского округа №196). Председателем комиссии был избран Суханов, заместителем председателя — Цветкова, секретарем — Н. В. Петрова.

По закону территориальные комиссии должны были формироваться выборным органом местного самоуправления, а при его отсутствии — окружной избирательной комиссией. В Москве в это время не было выборных органов районного уровня, поэтому формировать территориальные комиссии пришлось окружным. Предвидя, что число кандидатов может оказаться большим, чем число мест в комиссиях, я заранее на заседании окружной комиссии предложил определить процедуру отбора кандидатов, но не был поддержан большинством коллег.

Как я и предвидел, на следующем заседании окружной комиссии, на котором должен был решаться вопрос о составе территориальных, возникли бурные дебаты. Представители районных Управ привезли протоколы выдвижений на нужное количество человек. Помимо этих, непосредственно в окружную комиссию поступили протоколы от «Демократической России» и ДВР. Ряд членов окружной комиссии откровенно говорили, что кандидатуры в состав территориальных комиссий должны подбирать супрефекты: с них, мол, потом можно будет спросить за срыв выборов, а какой спрос с членов избирательной комиссии?! Когда же ставился вопрос о том, что избирательные комиссии не должны быть зависимы от органов власти, то разговор поворачивался в другую сторону: районные Управы не подбирали кандидатов, а просто собирали протоколы, чтобы все вместе отвезти в окружную комиссию.

В результате под нашим давлением представители половины районных Управ согласились ввести в территориальные комиссии по одному представителю ДВР или «Демократической России». По другим районам окружная комиссия утвердила тот список, который предложили Управы.

Регистрация кандидатов

Избирательная комиссия Чертановского округа получила уведомления о выдвижении от трех десятков кандидатов. Однако подписные листы сдали лишь 14 из них.

У большинства кандидатов, представивших подписные листы, проблем с регистрацией не возникло. Разумеется, у всех какая-то часть подписей была «забракована», но оставшихся подписей им хватило, чтобы быть зарегистрированным. К подписным листам кандидата М. П. Карпенко, выдвинутого движением «Образование — будущее России», возникли претензии, поскольку они содержали избыточную информацию по сравнению с формой, приведенной в законе; тем не менее большинство членов комиссии признало эти листы изготовленными по форме.

Лишь у двух кандидатов в подписных листах была обнаружена «липа».

Первым подписные листы сдал председатель Центрального совета НПФ «Память» Д. Д. Васильев. Его листы проверялись особенно тщательно как из-за того, что он был первым, так и из-за его особой репутации. Была проведена выборочная проверка, и несколько избирателей, чьи данные стояли в подписных листах, заявили, что за Васильева не подписывались.

Тогдашнее законодательство не давало подробных указаний, как быть в таких случаях. Окружная комиссия руководствовалась Разъяснениями «О порядке работы избирательных комиссий с документами, представляемыми избирательными объединениями, избирательными блоками, кандидатами в депутаты для регистрации федеральных списков кандидатов, кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», утвержденных Центризбиркомом 3 октября 1995 г. В этих Разъяснениях было сказано, что «в случае сомнений в… достоверности подписей избирателей избирательная комиссия вправе… принять решение о направлении папок с подписными листами, вызывающими сомнения в достоверности данных, в органы дознания и следствия. В этом случае все направленные в эти органы подписные листы с подписями избирателей не учитываются при установлении избирательной комиссией количества подписей избирателей, собранных в поддержку… кандидата в депутаты».

Руководствуясь этими Разъяснениями, окружная комиссия приняла решение направить все подписные листы, собранные сборщиком, у которого была обнаружена «липа», в прокуратуру. Прокуратура довольно не скоро, но все же возбудила уголовное дело. Суд же над сборщиком состоялся уже после выборов.

Оставшихся подписей Васильеву не хватило для регистрации, и ему было отказано. Однако время у кандидата еще было, и он продолжил сбор подписей. В окружную комиссию было представлено дополнительное количество подписных листов. Вновь проверялись подписи. В этот раз явной «липы» обнаружено не было, но вызвали сомнения несколько листов, где дата внесения подписи была проставлена другими чернилами. В 1999 г. эти подписи без сомнений были бы «забракованы». А тогда после длительного обсуждения они были признаны действительными, после чего подписей оказалось достаточно для регистрации. Чем мы руководствовались? Могу сказать о себе: в первую очередь я исходил из того, что у нас не было оснований утверждать, что данные подписи не были проставлены избирателями или были проставлены в другой день; сомнения — это всего лишь сомнения, они не были ничем подтверждены. Но было на втором плане еще одно соображение: я считал, что будет полезно, если все (включая и самого Васильева) увидят, что лидер «Памяти» не пользуется поддержкой избирателей. А для этого нужно было дать ему возможность баллотироваться.

Другая история произошла с подписными листами кандидата от ЛДПР, эксперта Государственной Думы Л. А. Игошева. При проверке этих подписных листов первоначально мы обратили внимание на одно странное обстоятельство: на одном листе вначале идут 2–3 подписи жильцов одного дома, затем 2–3 подписи жильцов другого дома, затем опять подписи жильцов первого дома, а потом вновь подписи жильцов второго дома. Когда мы просмотрели все листы, то обнаружили, что листов, заполненных таким образом, ни много ни мало 147 (из 582). В большинстве случаев каждый лист заполнялся в течение одного дня. Более тщательный анализ показал, что большая часть избирателей, попавших в подписные листы, проживает всего в 11 домах. Например, нам удалось обнаружить 419 подписей жителей одного дома, распределенных по 60 листам. Результаты выборов 1991 и 1993 годов не позволяли делать предположения об особой популярности ЛДПР среди жителей именно этих домов.

В разных листах (в том числе заверенных разными сборщиками) были обнаружены строки, заполненные, по-видимому, одним и тем же почерком. Чаще всего один почерк соответствовал данным из одного дома. В ряде случаев возникало впечатление, что лица, заполнявшие листы, пытались разнообразить почерк.

Окружная комиссия в первую очередь решила заслушать на своем заседании объяснения представителей кандидата. Им был задан вопрос: какова была технология сбора подписей. Они дали две с виду правдоподобные версии. Первая версия — подписи собирались на встрече с лидерами ЛДПР в Сокольниках. Но, во-первых, даты таких встреч не совпадали с датами сбора подписей, во-вторых, версия не объясняет, почему в подписные листы попали только жители определенных домов. Вторая версия — подписи собирались во дворе. Но дома, жители которых перемежались в подписных листах, не выходят в один двор, в ряде случаев они вообще довольно далеко расположены друг от друга.

Когда представители ЛДПР поняли, что их версии не принимаются, они заявили, что закон не запрещает никакие технологии сбора подписей, их технология — это их внутреннее дело, и они не обязаны нам ее рассказывать.

Единственное разумное объяснение, которое дали этому феномену члены окружной комиссии, состояло в том, что несколько человек просто вписывали по очереди в подписные листы данные об избирателях, каждый из своего списка.

Следует отметить, что в подписных листах Игошева было обнаружено также 504 подписи лиц, не проживавших на территории Чертановского округа. В основном это жители той части Перекопской и Херсонской улиц, которые относятся к району Черемушки, не входившему в состав Чертановского округа. Эти подписи, разумеется, были исключены. Но сам факт большого количества таких подписей можно было считать косвенным подтверждением предположения о фальсификации: граница округа проходила по Севастопольскому проспекту, и на местности легко было заметить, что дома, фигурировавшие в подписных листах, расположены по другую сторону проспекта.

Наконец, выборочная проверка, проведенная членами комиссии, дала прямые подтверждения сделанному предположению: большинство опрошенных избирателей категорически заявили, что не ставили подписи в поддержку Игошева.

В результате окружная комиссия приняла решение отказать Игошеву в регистрации и направить подписные листы, вызывающие сомнение, в прокуратуру. Следует сказать, что член комиссии Т. Е. Цуканова довела до нашего сведения, что в префектуре это решение считают неразумным. Но прямого давления не было, а комиссия была достаточно независима, чтобы не прислушиваться к таким советам.

Подписные листы были переданы в прокуратуру. О решении прокуратуры мы так ничего и не узнали.

Игошев обратился с жалобой в Центризбирком. Объясняться с вышестоящей инстанцией довелось автору этой книги. Сотрудников Центризбиркома удовлетворили мои объяснения, и дело было закрыто. Кстати, в Центризбиркоме я встретил председателя окружной комиссии Кунцевского округа №193 и узнал, что они тоже отказали в регистрации кандидату от ЛДПР, обнаружив в его подписных листах «липу».

Сводный информационный плакат

На всех выборах избирательные комиссии, регистрирующие кандидатов, издают сводный плакат, содержащий информацию обо всех кандидатах. Законодательно этот вопрос практически никак не регламентирован (лишь в Закон города Москвы «О выборах депутатов Московской городской Думы, Мэра и Вице-мэра Москвы и советников районного Собрания в городе Москве» в 1999 г. удалось внести некоторые нормы, посвященные сводному плакату). Избирательным комиссиям приходится действовать в меру их собственного понимания вопроса.

Окружная комиссия по выборам депутата Государственной Думы по Чертановскому округу №204 предоставила кандидатам возможность написать о себе — биографические сведения и основные положения предвыборной программы. Всего было зарегистрировано 13 кандидатов, но один практически сразу снял свою кандидатуру. Всем 12 кандидатам был предоставлен равный объем печатной площади.

После того, как кандидаты представили свои тексты, оказалось, что не все из них уложились в выделенный им объем. Кроме того, разные кандидаты написали в разных стилях, у многих присутствовали фразы, носившие агитационный или субъективный характер. За корректировку текстов взялась член окружной комиссии сотрудник префектуры ЮАО Т. Е. Цуканова вместе с другими работниками префектуры. Результатом их работы стали тексты, которые не устроили ни кандидатов, ни других членов окружной комиссии. Наиболее характерный пример корректировки, исказившей первоначальный смысл: в биографии бывшего ответственного секретаря Конституционной комиссии Верховного Совета РСФСР О. Г. Румянцева вместо «один из авторов проекта Конституции России» было записано «один из авторов Конституции России», то есть получилось, что Румянцев — автор действующей Конституции, против которой он вел непримиримую борьбу.

На заседании окружной комиссии 23 ноября из членов комиссии была создана рабочая группа во главе с председателем комиссии М. Е. Сухановым для доработки текста сводного информационного плаката. Группе удалось согласовать тексты со всеми кандидатами. Это было не просто. Например, Румянцев категорически не желал отказываться от фразы, содержащей резкий выпад в адрес Ельцина и Конституции. Его доверенное лицо конфиденциально объяснило такое упрямство так: «Понимаешь, 90% избирателей ненавидят Ельцина. Как же это не использовать?» (через полгода стало ясно, насколько он был не прав). В конце концов был достигнут компромисс: выпад против Ельцина («Вместе с Ельциным должно уйти беззаконие»), не имеющий отношения к программе кандидата в депутаты Государственной Думы, остался, а по поводу Конституции была записана корректная фраза: «Созвать Конституционное собрание для пересмотра Конституции».

Материал был организован следующим образом. Под фамилией, именем и отчеством кандидата шел курсивный текст, идентичный тексту в избирательном бюллетене. Ниже в рамках — текст, представленный кандидатом (из него были удалены фразы, дублирующие текст из бюллетеня). Внизу плаката крупно шла фраза: «Информация, помещенная в рамках, представлена кандидатами в депутаты». Под этой фразой — подпись: «Окружная избирательная комиссия по Чертановскому избирательному округу №204». От фотографий кандидатов решили отказаться.

Некоторые члены окружной комиссии (включая Суханова) выражали недовольство рядом пассажей. Так, в биографии лидера «Памяти» Д. Д. Васильева была написано: «Свое мировоззрение основывает на трудах великих идееносцев нации Ф. М. Достоевского, П. А. Столыпина, К. П. Победоносцева, И. А. Ильина», а в его программе — обещание в несколько раз поднять пенсии и зарплаты. В биографии С. А. Ковалева одному из членов комиссии не понравилась фраза «соратник А. Д. Сахарова». В программе председателя МЖК «Бутово» Н. А. Пилипешина было записано: «Программа Пилипешина — это не только тезисы и подготовленные законопроекты, но и реальные дела». У В. А. Ребрикова, баллотировавшегося как независимый кандидат, была фраза: «Ребриков вместе с Глазьевым С. Ю. входит в избирательное объединение „Конгресс Русских Общин“». В программе Румянцева недовольство вызывал цитированный выше пассаж про Ельцина. Тем не менее окружная комиссия большинством голосов утвердила текст плаката.

Когда плакаты были получены из типографии, оказалось, что в них по самоволию сотрудников префектуры изменена подпись внизу. Вместо фраз, определяющих, кто несет ответственность за опубликованные тексты, появилась бессмысленная в данном плакате фраза о том, что окружная избирательная комиссия зарегистрировала кандидатами в депутаты Государственной Думы таких-то (шло перечисление 12 фамилий) и включила их в избирательный бюллетень.

Пришлось делать в типографии новый тираж с правильной подписью. Член окружной комиссии А. Ю. Бузин пытался добиться, чтобы плакаты были как можно более широко распространены на территории округа, однако комиссия и большинство ее членов не оказали в этом направлении никакого содействия. Бузину пришлось самому расклеивать плакаты. Некоторую помощь оказал также избирательный штаб Ковалева. Бузин обращался и к руководству метрополитена с просьбой разрешить размещение плакатов на его территории (где их могло бы увидеть наибольшее количество избирателей), но получил отказ.

Закон требовал, чтобы на избирательных участках в день голосования был вывешен информационный материал обо всех кандидатах. При этом оговаривалось, что «в информационных материалах о кандидатах… а также об их предвыборных платформах не должно быть агитационных призывов». Такая нечеткость в формулировке привела к спорам в окружной комиссии. 13 декабря на заседании комиссии ее председатель Суханов поднял вопрос о том, что изготовленные комиссией сводные плакаты не должны находиться на избирательных участках в день голосования, так как они содержат элементы агитации. Часть членов комиссии возражала, утверждая, что в плакате нет агитационных призывов, а изъятие плакатов будет означать невыполнение требований закона — других информационных материалов о кандидатах нет. Обращалось также внимание на то, что многие избиратели принимают решение о том, за кого голосовать, непосредственно на избирательном участке, и без информации о кандидатах им будет трудно сделать осознанный выбор. Но Суханов привел «неотразимый» аргумент: в случае, если плакаты будут висеть в день голосования, у проигравших будет повод обратиться в суд с иском о признании выборов недействительными. В результате за предложение Суханова проголосовали 5 членов комиссии, против — 4, и один воздержался.

Бузин и автор этой книги написали особое мнение, а также заявление в городскую комиссию с просьбой отменить решение окружной. Городская комиссия никакого решения принимать не стала. Член городской комиссии В. Н. Фомин, курировавший ЮАО, ознакомился с плакатом и… усмотрел агитацию не в тех пассажах, на которые ссылался Суханов, а в двух других. В общем, победила перестраховка.

В реальности же все получилось довольно глупо. Одни участковые комиссии выполнили решение окружной и сняли плакаты. Другие заклеили бумагой те части плаката, в которых были выдержки из предвыборных программ (хотя элементы агитации можно было увидеть и в биографических справках). Третьи оставили плакаты висеть в первозданном виде.

Таким образом, если бы кто-нибудь из проигравших кандидатов захотел оспорить результаты выборов из-за сводного плаката, противостоять этому было бы труднее, чем в случае принятия окружной комиссией другого решения: он мог бы сослаться на решение комиссии, в котором плакат фактически был признан агитационным материалом. К счастью, никто такой попытки не сделал.

Подведение итогов голосования

На выборах 1995 г. впервые использовалась Государственная автоматизированная система (ГАС) «Выборы». Протоколы участковых комиссий доставлялись в территориальные комиссии, и системные администраторы вводили данные этих протоколов в компьютеры, соединенные в сеть ГАС «Выборы». По сети эти данные передавались на компьютеры окружной, городской комиссии и Центризбиркома.

В течение ночи после дня голосования системный администратор окружной комиссии периодически (примерно раз в час) выводил на печать данные о результатах голосования, поступивших по компьютерной сети. В принципе, соотношение голосов за различных кандидатов перестало меняться уже после того, как были введены данные небольшого числа участковых комиссий. К утру в окружной комиссии уже были известны предварительные результаты голосования по одномандатному округу.

Данные, полученные через систему ГАС «Выборы», юридической силы не имели. Как и прежде, члены территориальных комиссий должны были просуммировать данные протоколов участковых комиссий и составить свой протокол и сводную таблицу. Затем эти протоколы и сводные таблицы (вместе с протоколами участковых комиссий) привозили в окружную комиссию.

Протоколы территориальных комиссий поступали в окружную комиссию Чертановского округа №204 в течение дня. Просуммировать данные 16 протоколов (8 по федеральному и 8 по одномандатному округу) не представляло большой сложности. Не удивительно, что результаты подсчета совпали с результатами, полученными по компьютерной сети.

Вечером 18 декабря члены окружной комиссии вновь собрались вместе, чтобы подвести итоги голосования. Протоколы были готовы как по федеральному, так и по одномандатному округу, оставалось лишь их подписать. Председатель комиссии М. Е. Суханов торопился: на следующий день он должен был уехать в командировку.

И тут член окружной комиссии А. Ю. Бузин сказал, что не подпишет протоколы, пока не убедится, что все подсчитано правильно. Естественно, это заявление вызвало негативную реакцию у большинства членов комиссии. Одни возмутились, что им не доверяют. Другие жаждали побыстрее освободиться и были недовольны любой задержкой. А для представителя префектуры было важно сдать протокол как можно раньше — своеобразное соцсоревнование.

Бузин, поддержанный А. Н. Касаткиным и автором этой книги, стоял на своем. И в конце концов стороны пришли к компромиссу. Было решено предоставить Бузину возможность до утра ознакомиться с протоколами участковых комиссий. А он обещал утром подписать протокол, если не найдет за ночь ошибок.

Бузин попросил меня и Касаткина помочь ему. Но каждый из нас согласился поработать лишь полночи. Я провел в окружной комиссии сутки без сна, поэтому еще целую ночь вряд ли выдержал бы. Мы разделились: первую половину ночи Бузин работал с Касаткиным, вторую — со мной. Перед нами стояла задача — ввести в компьютер (в электронную таблицу) данные протоколов всех участковых комиссий (по два протокола каждой из 195 комиссий). Эту задачу легче было бы решить, если бы нам были предоставлены компьютеры окружной комиссии (их было два). Но комнату, где стояли эти компьютеры, секретарь комиссии заперла и опечатала. Впрочем, Бузин предвидел такой исход и принес с собой взятый у кого-то на время ноутбук.

Ночь пролетела быстро, и ввести данные всех протоколов мы, разумеется, не успели. Но пришедшие утром члены окружной комиссии смогли убедиться, что Бузин был прав. Ошибки были. Так например, в протоколах нескольких участковых комиссий фамилии кандидатов были вписаны не в алфавитном порядке. А системный администратор территориальной комиссии вводил все числа подряд, не сверяя названия строк. А что же территориальная комиссия? Может быть, она тоже вписывала в свою сводную таблицу все подряд? А может быть, вообще ничего сама не суммировала, а доверилась компьютерной распечатке?

В общем, протокол утром 19 декабря не был подписан. Суханов уехал в командировку, а члены окружной комиссии начали помогать нам вводить данные протоколов в компьютеры — теперь уже в компьютеры окружной комиссии. Но работать пришлось уже не только окружной комиссии: территориальные комиссии, у которых были найдены ошибки, должны были исправить свои протоколы. И их системный администратор должен был ввести в ГАС «Выборы» исправления. Некоторые территориальные комиссии оказались не слишком квалифицированные: им пришлось несколько раз переделывать свой протокол, пока он не удовлетворил окружную комиссию.

На все это ушло еще два дня. Наконец, 21 декабря протокол был подписан. В связи с отсутствием председателя окружная комиссия поручила подписать протоколы и сводные таблицы вместо него заместителю председателя Э. Ф. Цветковой. Она же вместе с секретарем отвезла протоколы в Центризбирком.

Центризбирком принял протоколы с первого раза, и наша комиссия оказалась среди первых сдавших (из московских). Многим окружным комиссиям пришлось возвращаться и переделывать протоколы. В том числе и окружной комиссии Орехово–Борисовского округа №197, которую член нашей комиссии сотрудник префектуры Т. Е. Цуканова ставила нам в пример — мол, они уже повезли, а вы все еще возитесь.

Кстати, член окружной комиссии №197 В. Л. Столяров впоследствии опубликовал в газете «Известия» статью «В каких деталях прячется дьявол». В ней он отметил, что примерно в каждой пятой участковой комиссии протокол составлялся с грубыми арифметическими ошибками.

1999, выборы Государственной Думы, Мэра Москвы и советников районных Собраний

Работа над избирательным законодательством г. Москвы

Принятие в 1997 г. Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» потребовало пересмотра московского законодательства о выборах. Его разработчики решили объединить в один закон нормы, касающиеся выборов Мэра, депутатов городской Думы и советников: в противном случае пришлось бы создавать три закона, которые содержали бы значительную часть совпадающих текстов.

8 апреля 1998 г. распоряжением заместителя премьера Правительства Москвы А. В. Петрова была создана рабочая группа для разработки проекта закона. В нее вошли, помимо самого вице-премьера, председатель и секретарь Московской городской избирательной комиссии (В. П. Горбунов и С. Н. Карманов), депутат городской Думы С. В. Орлов, сотрудник аппарата премьера правительства Москвы Ю. И. Рыжов (бывший секретарь Центризбиркома по выборам народных депутатов СССР, а до этого — зам. заведующего Отделом партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС) и еще два специалиста (из Центра законотворчества Москвы и государственно-правового управления). Интересно, что председатель окружной комиссии по выборам депутата Московской городской Думы по округу №24 А. Ю. Бузин получил от члена Московской городской избирательной комиссии В. Н. Фомина приглашение войти в эту рабочую группу и дал согласие; тем не менее его в нее не включили.

10 марта 1999 г. подготовленный рабочей группой проект был внесен Мэром в городскую Думу. 7 апреля законопроект был принят в первом чтении. Ко второму чтению к нему было предложено 400 поправок, из них 135 поправок было внесено редактором проекта (А. В. Петровым), остальные 265 — восьмью депутатами. Большая часть депутатских поправок (148) была предложена Д. И. Катаевым — эти поправки были подготовлены А. Ю. Бузиным и автором данной книги.

Такое большое число поправок было обусловлено в первую очередь тем, что проект получился сырым и противоречивым. Другая причина (в первую очередь это касается поправок редактора) — в том, что 30 марта 1999 г. Президент РФ подписал закон об изменениях и дополнениях Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», и эти изменения необходимо было учесть в новом законе.

Из 265 депутатских поправок редактором были поддержаны только 59 (в том числе 40 поправок Катаева). Еще 20 поправок были учтены при подготовке поправок редактора. 10 мая состоялось второе чтение. Депутаты приняли за основу доработанный проект, включавший 135 редакторских и 59 поддержанных редактором депутатских поправок.

После принятия законопроекта во втором чтении автор книги и Бузин несколько раз встречались с разработчиками закона. По части поправок удалось найти компромиссное решение.

К третьему чтению была подана 231 поправка, из них 103 поправки редактора и 128 депутатских поправок, в том числе 42 поправки, предложенные Катаевым. При этом депутатами были поданы 62 новые поправки; 43 поправки — результат переработки поправок, отклоненных во втором чтении; и лишь 23 отклоненные поправки были без изменений поданы к третьему чтению.

Редактором были поддержаны только 34 поправки (в том числе 18 поправок Катаева). Еще 10 поправок были учтены при подготовке поправок редактора. 23 июня законопроект был вынесен на третье чтение. По требованию ряда депутатов 7 поправок редактора были вынесены на отдельное голосование и не набрали необходимого числа голосов (12 в соответствии с регламентом городской Думы). Остальные 96 поправок редактора и 34 депутатские поправки, поддержанные редактором, были единогласно приняты пакетом.

Из 94 отклоненных редактором поправок 59 были сняты авторами, остальные 35 поставлены на голосование. На заседании 23 июня депутаты успели выразить свое отношение лишь к 14 поправкам. Из них приняты были только 3, остальные не набрали нужного числа голосов. К сожалению, 23 июня в голосовании по поправкам участвовало всего 13–17 депутатов, так что получить требуемые по регламенту 12 голосов «за» было непросто. Из 11 отклоненных поправок 6 получили голосов «за» больше половины от числа голосовавших.

Рассмотрение законопроекта было продолжено на заседании 30 июня. В этот день в голосовании по поправкам участвовало 17–26 депутатов. Тем не менее из 21 поправки поддержано было только 6; еще одна поправка была разделена на две части и поддержана только одна из двух частей. Значительное число депутатов воздерживалось при голосовании — в восьми случаях число воздержавшихся превышало число голосовавших «за» и «против».

В этот день окончательно принять закон не удалось. Редактор попросил предоставить ему возможность внести поправки, устраняющие противоречия. К следующему заседанию им было внесено 9 поправок. Три из них отменяли принятые на предыдущем заседании поправки Катаева, связанные с порядком подготовки избирательными комиссиями сводного информационного материала о кандидатах; еще одна отменяла принятую поправку Крутова, а одна ухудшала редакцию принятой поправки Антонова. Тем не менее все 9 поправок были приняты.

Формирование Московской городской избирательной комиссии

Срок полномочий Московской городской избирательной комиссии (МГИК) предыдущего состава истекал в июле 1999 г. Незадолго до конца срока из состава комиссии выбыло два члена, назначенные городской Думой: один заместитель председателя комиссии, Ю. А. Розенбаум, умер, другой заместитель председателя, Г. С. Пономарев, сложил полномочия. И хотя на повестке уже стоял вопрос о формировании нового состава комиссии, Московская городская Дума в соответствии с законом решила назначить новых членов вместо выбывших.

На два освободившихся «думских» места претендовали трое: Н. А. Бородина, работавшая в МГИК в 1995–97 гг. (от «Яблока»), Ю. Б. Котов (от КПРФ) и А. Ю. Бузин (от Федеральной партии «Демократическая Россия»). Вопрос рассматривался на заседании Думы 19 мая 1999 г. Бородина была назначена единогласно (23 голосами). За Бузина проголосовали 10 депутатов, за Котова — 2, и ни тот, ни другой не были назначены.

По закону одну половину состава городской комиссии формирует Мэр, другую половину — городская Дума. При этом обе ветви власти должны назначить не менее трети от назначаемого ими количества из представителей избирательных объединений, имеющих фракции в Государственной и городской Думе (но не более одного представителя от каждого объединения). То есть, каждая ветвь назначает по семь человек, из них не менее трех — от избирательных объединений, имеющих фракции. Но в 1999 г. таких объединений было всего пять — четыре имели фракции в Государственной Думе (КПРФ, ЛДПР, «НДР» и «Яблоко») и одна («ДВР») — в городской Думе. Так что одной ветви власти предстояло назначить по партийной квоте трех человек, а другой — двух. Нетрудно было догадаться, что Мэр предпочтет для себя большую свободу маневра, а городская Дума пойдет ему в этом навстречу.

19 мая 1999 г. городская Дума приняла постановление, в котором определила срок подачи предложений для своей части — до 7 июня. 24 мая Мэр издал свое распоряжение; срок подачи предложений в «мэрскую» часть был установлен до 24 июня.

На 7 мест в формируемой Думой части городской комиссии претендовали 14 человек (в том числе и автор этой книги, выдвинутый Федеральной партией «Демократическая Россия»). Из них четверо — от партий, имеющих фракции (все, кроме КПРФ). Семь кандидатов — члены МГИК предыдущего состава (в том числе и трое от партий, имеющих фракции). Из них двое (председатель комиссии В. П. Горбунов и М. В. Славутская) были выдвинуты самой комиссией.

Слушания, на которых можно было познакомиться с кандидатами, проходили в городской Думе 15 июня. На них присутствовали три депутата. Правда, заседание транслировалось по местному радио и телевидению. В целом на 14 человек было затрачено не больше двух часов.

Заседание городской Думы, на котором депутаты выбирали членов МГИК, состоялось 30 июня. Кандидаты на него приглашены не были. Правда, один из депутатов высказал пожелание познакомиться с кандидатами, но другие депутаты его не поддержали.

Вначале выбирали троих по партийной квоте. Были избраны Н. А. Бородина (от объединения «Яблоко»), В. Ф. Бабакин (от «НДР») и В. В. Молостов (от «ДВР») — все трое члены МГИК предыдущего состава. Кандидат от ЛДПР Ф. Ф. Лагунчик был забаллотирован. Затем были проведены выборы на остальные четыре места из одиннадцати оставшихся кандидатов.

И вновь кандидаты предпочли членов МГИК предыдущего состава: В. П. Горбунова, М. В. Славутскую и Т. В. Чернякову (от профсоюзов). Не повезло только В. Н. Фомину: перед голосованием депутат Е. Б. Балашов объявил, что выдвинувший Фомина «Союз народовластия и труда» решил отозвать свое выдвижение, но не успел это оформить. Четвертым была избрана О. В. Чернова, управляющая делами префектуры Северного административного округа, выдвинутая объединением «Отечество». Она стала секретарем комиссии (прежний секретарь, С. Н. Карманов, перешел на работу в аппарат Центризбиркома). Председателем МГИК остался Горбунов.

Больше всего голосов (23) было подано за Горбунова, затем шла Чернова (20 голосов), далее Славутская (17 голосов) и Чернякова ((16 голосов). Фомин получил 10 голосов.

«За бортом», помимо меня, остался А. Ю. Бузин, имеющий большой опыт работы в избирательных комиссиях (он был выдвинут Движением «Демократическая Россия»), а также журналист А. Г. Быстрицкий, будущий генеральный директор радиостанции «Маяк» (он был выдвинут «Движением среднего класса»). Быстрицкий получил 10 голосов, Бузин — 7, автор этой книги — 2 голоса.

16 июля Мэр сформировал вторую половину МГИК. Среди тех, кого он назначил, трое (В. Н. Воронов, А. В. Петров и О. П. Пушкина) работали в предыдущем составе комиссии. От КПРФ была назначена Л. В. Синельщикова, которая была секретарем МГИК в 1993–95 гг. Новыми членами были А. Н. Бобычев (управляющий делами префектуры ЦАО), А. Ю. Панфилов (председатель правления коммерческого банка «Гарант-инвест»), а также Ф. Ф. Лагунчик (от ЛДПР).

По закону государственные служащие не должны составлять больше трети состава избирательной комиссии. К сожалению, плохое знание Федерального закона «Об основах государственной службы Российской Федерации» сыграло с нами злую шутку: мы решили, что лица, замещающие государственные должности категории «А» (к ним относятся председатель и секретарь МГИК), относятся к государственным служащим. В этом случае получалось, что в комиссии пять государственных служащих. Юристы, с которыми мы советовались, также не заметили этой ошибки. Однако, они подсказали — прокурор не может быть членом избирательной комиссии, это противоречит Федеральному закону «О прокуратуре Российской Федерации» (Пушкина являлась прокурором).

А. Ю. Бузин подал жалобу в прокуратуру и Центризбирком. Ответа из Центризбиркома он не получил. Прокуратура ему ответила, что направила его жалобу в МГИК. Из городской комиссии пришел ответ, разъясняющий, что нарушения закона нет. Тем не менее Пушкина добровольно сложила с себя полномочия члена МГИК. Вместо нее Мэр назначил адвоката О. Н. Радчикову (члена МГИК в 1989–95 гг.).

После начала избирательной кампании вице-премьер Правительства Москвы А. В. Петров как лицо, находящееся в непосредственном подчинении у кандидата на должность Мэра Ю. М. Лужкова, не мог оставаться членом МГИК. Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» требует, чтобы при возникновении таких обстоятельств член избирательной комиссии сложил свои полномочия. Но Московская городская Дума приняла 16 июня 1999 г. поправку к Закону города Москвы «О Московской городской избирательной комиссии», которая позволяет такому члену не слагать, а приостанавливать свои полномочия, чем и не преминул воспользоваться А. В. Петров. Таким образом, в течение всей избирательной кампании в МГИК было фактически 13 членов, а кворум для нее как для избирательной комиссии субъекта РФ — две трети, то есть 10 человек. В результате в комиссии не раз возникали проблемы с кворумом.

По поводу права члена МГИК приостанавливать свои полномочия я написал письмо в Центризбирком. Оно было переслано в МГИК, откуда мне пришел ответ о том, что нарушения закона нет. Мне пришлось вторично обращаться в Центральную избирательную комиссию и напомнить, что именно в ее полномочия входит давать заключения о соответствии законов субъектов РФ федеральному закону. В этот раз я получил из Центризбиркома ответ, в котором говорилось, что заключение Правового управления ЦИК было направлено в МГИК.

Выдвижение и регистрация кандидатов на должность Мэра Москвы

С самого начала ни у кого не было сомнений в том, что главным претендентом на должность Мэра Москвы будет действующий Мэр Ю. М. Лужков. За короткое время после назначения выборов он был выдвинут более чем десятком инициативных групп. 17 сентября на собрании общественности в МГТУ им. Баумана Лужков объявил, что дает согласие баллотироваться на должность Мэра Москвы от инициативной группы избирателей, уполномоченным которой является директор Московского института «Теплотехника» Ю. С. Соломонов.

В качестве кандидата на должность Вице-мэра Лужков выбрал действующего Вице-мэра В. П. Шанцева. 21 сентября Соломонов уведомил Московскую городскую избирательную комиссию о выдвижении Лужкова и Шанцева.

6 октября в газете «Вечерняя Москва», а 7 октября в газетах «Тверская, 13» и «Московская правда» (в последней под заголовком «Надеюсь на вашу поддержку») появилось обращение Лужкова, начинавшееся словами: «Дорогие москвичи!» В нем он сообщал о том, что дал согласие баллотироваться инициативной группе, возглавляемой Соломоновым. Обращение заканчивалось следующим абзацем:

«Еще раз выражаю свою признательность всем инициативным группам, выдвинувшим меня кандидатом на должность мэра Москвы, и надеюсь на вашу поддержку во время выборов 19 декабря 1999 года».

В заключительной фразе нетрудно было усмотреть признаки предвыборной агитации, которую кандидат не имел право вести до регистрации. Кроме того, обращение не сопровождалось указанием на оплату публикации из избирательного фонда кандидата. Если бы публикация в газете «Тверская, 13» (органе Правительства Москвы) оказалась неоплаченной, налицо был бы факт злоупотребления служебным положением.

8 октября я направил в городскую избирательную комиссию письмо, в котором обращал внимание комиссии на публикацию обращения Лужкова в газете «Тверская, 13» и просил комиссию признать факт нарушения Лужковым и газетой «Тверская, 13» избирательного законодательства, а также указать Лужкову и редакции газеты на недопустимость подобных действий.

21 октября городская комиссия обсуждала это письмо в моем присутствии. Приглашенный на заседание Соломонов объяснил, что целью публикации было проинформировать все инициативные группы, выдвинувшие Лужкова, о том, что он дает согласие только одной из них. Публикация во всех газетах была оплачена из избирательного фонда кандидата. Большинство членов городской комиссии пришли к выводу, что заключительные слова Лужкова «надеюсь на вашу поддержку во время выборов 19 декабря 1999 года» относятся не ко всем москвичам, а только к тем, кто выдвинул его на должность Мэра, и поэтому не являются предвыборной агитацией.

Вопрос о злоупотреблении служебным положением отпал, поскольку выяснилось, что публикация оплачена из избирательного фонда. Вместе с тем, городская комиссия признала нарушение закона газетой «Тверская, 13», так как при публикации обращения не было указано, что она оплачена из фонда кандидата. Комиссия решила обратить внимание средств массовой информации на необходимость строгого соблюдения предусмотренного законом порядка публикации материалов в период избирательной кампании.

Эта история получила странный резонанс в «Московском комсомольце». 2 ноября в этой газете была опубликована статья Е. Егоровой «Война за Третий Рим». В ней есть любопытный фрагмент:

«Один раз Лужков уже прокололся: выступая перед общественностью в Бауманском институте, сказал, что благодарит инициативные группы, выдвинувшие его кандидатуру, и искренне надеется оправдать 19 декабря оказанное ему доверие. Через несколько дней в Мосизбирком поступил запрос: так, мол, и так, а не нарушил ли наш дорогой Юрий Михайлович закон? Голосовать за себя призывал, а зарегистрирован-то не был. В общем, придираться будут к любой мелочи».

Как мне удалось выяснить, жалоб на Лужкова, помимо моей, к тому моменту в городскую комиссию не поступало. Так что речь шла именно о моей жалобе. Но почему так много неточностей?

«МК» нельзя упрекнуть в непрофессионализме. Так что неточности, по-видимому, не случайны. Вероятно, журналист стремился показать, насколько мелки придирки к «нашему дорогому Юрию Михайловичу».

5 ноября в городскую избирательную комиссию поступили подписные листы в поддержку кандидатов Лужкова и Шанцева, содержащие 78 997 подписей. Рабочая группа из членов комиссии и работников аппарата с 6 по 11 ноября проверила все подписи и признала недостоверными 1460 подписей. Оставшихся подписей с лихвой хватило для регистрации. 11 ноября Лужков и Шанцев были зарегистрированы кандидатами на должности Мэра и Вице-мэра Москвы.

Некоторое время спустя А. В. Митрофанов подал в Центризбирком жалобу на это решение городской комиссии. Жалоба была спущена в городскую комиссию и рассмотрена на ее заседании 7 декабря. Она состояла из трех частей. Первым аргументом заявителя было утверждение, что около 70% представленных подписей в поддержку Лужкова должны быть признаны недостоверными. Главная причина — данные об избирателях заполнены не рукой самих избирателей и не рукой лиц, собиравших подписи. Рабочая группа городской комиссии с этим утверждением не согласилась. По результатам новой проверки в подписных листах в поддержку Лужкова было выявлено всего 1400 недостоверных подписей.

Вторым аргументом заявителя был факт перечисления денег (10 тыс. рублей) на специальный избирательный счет Лужкова иностранным юридическим лицом (представительством турецкой фирмы). Этот факт действительно имел место, однако вины Лужкова в том нет. В соответствии с законом деньги были возвращены фирме.

Третьим аргументом заявителя было утверждение, что Лужков вел предвыборную агитацию до регистрации. Речь шла о фактах, изложенных в моем заявлении, которое рассматривалось на заседании городской комиссии 21 октября. Замечу, что ввиду незначительности нарушения я не требовал отказа Лужкову в регистрации, а добивался лишь того, чтобы ему было сделано замечание. Однако городская комиссия вообще не признала факт нарушения. Поэтому и этот аргумент Митрофанова был отвергнут.

В результате обсуждения городская комиссия констатировала, что сведения, изложенные в жалобе, не подтвердились или не являются основанием для отмены регистрации Лужкова и Шанцева, и приняла решение отказать в удовлетворении жалобы. 17 декабря Центризбирком поддержал это решение.

Регистрация кандидатов в советники районных Собраний

16 ноября 1999 г. я вошел в состав Московской городской избирательной комиссии с правом совещательного голоса от избирательного блока «Союз Правых Сил». Вместе с еще двумя членами городской комиссии с правом совещательного голоса я активно включился в работу по проверке жалоб на действия территориальных комиссий.

В ходе этой работы у меня не раз возникало ощущение, что я нахожусь в «правовом зазеркалье»: с одной стороны, все правильно, все по закону, а с другой стороны — сплошной абсурд.

Взять хотя бы дело Н. Е. Александровой и С. М. Жебеля, решение по которому мне пришлось защищать в Мосгорсуде. Наверное, многие радовались, что в избирательном законодательстве появилась статья, запрещающая участие администрации предприятий в сборе подписей. Мол, наконец-то будет положен конец злоупотреблению служебным положением. Но вот что получается: баллотируется много всякого начальства (в том числе и в советники), а отказ в регистрации за участие в сборе подписей получает руководитель детского досугового центра, у которого всего 19 сотрудников. У остальных все в порядке. Конечно, разве большое начальство само собирает подписи? Для этого есть секретарши и другие послушные исполнители. Не придерешься…

В общем, как в анекдоте: травят волков, а зайцу приходится прятаться — поймают, поди докажи, что не волк!

Или взять то, что происходит с проверкой подписных листов. Еще весной 1999 г., познакомившись с проектами законов о выборах, мы схватились за голову: статьи, посвященные проверке подписных листов, написаны так, что ошибка в одной цифре и подделка подписи оказываются равновеликими нарушениями — и в том, и в другом случае подпись избирателя признается «недостоверной». Бедные кандидаты никак не могут понять, почему вдруг у них оказывается так много «недостоверных» подписей: собирали сами и уверены в каждой подписи. Ан нет, все по закону: там зачеркнули букву и не догадались написать «исправленному верить», тут избиратель по рассеянности написал не тот номер квартиры, там поставил не ту дату. А здесь — полный завал: сборщик подписей забыл указать дату, когда он заверял лист — и все подписи на листе оказываются «недостоверными».

И вот — приходится отказывать кандидату в удовлетворении его жалобы: территориальная комиссия все сделала по закону, нет оснований отменять ее решение. Десятки кандидатов, чьи фамилии не попали в избирательный бюллетень из-за неаккуратности или невнимательности сборщиков подписей или самих кандидатов. Жалко и обидно.

Еще обиднее другое. Многие кандидаты обвиняют территориальную комиссию в предвзятости, в том, что комиссия по-разному относится к разным кандидатам. Поди докажи! Представители комиссии клятвенно уверяют: мы ко всем относимся одинаково. Проверить бы хотя бы одну комиссию — огромный объем работы, руки не дойдут. Да и многие вещи не проверишь. Например, кандидаты обижаются: член комиссии, принимавший подписи, должен был подсказать, что на подписном листе не хватает даты его заверения кандидатом или сборщиком. Но член территориальной комиссии этого делать не обязан. Хотя не приходится сомневаться: «угодным» кандидатам и подсказывали, и помогали.

Можно ли упрекать кандидатов, что они изначально не воспринимали территориальную комиссию как своего врага? И не требовали по каждой мелочи бумажку. А потом не могли доказать, что им отказались заверить еще один подписной лист или не пригласили участвовать в проверке подписей. Можно только дать совет на будущее: будьте аккуратны и бдительны, будьте готовы к тому, что к вам будут пристрастны, не полагайтесь на неформальные разговоры, а требуйте формального оформления.

Правильно утверждение, что незнание законов не освобождает от ответственности. Но мы неоднократно слышали жалобы кандидатов: не смогли достать московский закон о выборах. Я знаю, что это правда, что этот закон так просто было не купить. По-видимому, закон был издан недостаточным тиражом. Что это — ошибка или сознательная политика?

Я знаю, что закон несовершенен. Знаю, что надо работать над его исправлением. Но сталкиваясь с практикой применения закона, я вижу и другое: часто усовершенствования не улучшают закон, а дают обратный эффект.

«Дело Полятыкина»

Следует отметить, что московский избирательный штаб блока «СПС», который организовывал избирательную кампанию и С. В. Кириенко, в большинстве случаев не предпринимал адекватных действий в связи с газетными публикациями, затрагивающими честь, достоинство и деловую репутацию своих кандидатов. Законодательство о СМИ и о выборах предусматривают в таких случаях право на ответ или опровержение. Но штаб «СПС» ни разу не воспользовался этим правом.

В нескольких случаях штаб реагировал на газетные публикации по моей инициативе. Так после выхода статьи В. Гусева «Не прячьте ваши денежки» в газете «Метро» за 23 ноября, штаб направил 30 ноября жалобы прокурору г. Москвы и в городскую избирательную комиссию. Ответы на них не были получены. Одновременно юристы штаба подготовили письмо в редакцию газеты «Метро» с требованием опубликовать опровержение. Однако текст опровержения так и не был подготовлен, и в результате письмо не было послано.

Более успешной была судьба двух жалоб на газету «Тверская, 13». 15 декабря в городскую комиссию поступили жалобы на спецвыпуск газеты, датированный 13 декабря, и на произвол редакции в отношении агитационного материала Кириенко. К этому времени в городской комиссии уже накопилась масса претензий к официальному органу Правительства Москвы, и было решено пригласить главного редактора газеты М. А. Полятыкина на заседание комиссии.

Вопрос рассматривался 18 декабря. Полятыкину был предъявлен внушительный список нарушений или серьезных ошибок. Так, при публикации сведений о средствах кандидатов на должность Мэра Москвы была пропущена запятая в сведениях о средствах, поступивших в избирательный фонд Ю. М. Лужкова, в результате чего сумма поступивших средств оказалась завышенной в 10 раз. В другом номере при публикации решения городской комиссии было пропущено слово «кандидатом», в результате чего получилось, что В. З. Кувшинову «отказано в регистрации на должность мэра Москвы». Разумеется, в последующих номерах ошибки были исправлены, работники редакции, допустившие ошибки, были наказаны (во всяком случае, так утверждал главный редактор). Но вопрос о том, можно ли такой газете доверять публикацию официальных документов, остался.

Пришлось вспомнить и публикацию газетой обращения Лужкова к москвичам, в которой не была помещена информация о том, что материал был оплачен из избирательного фонда кандидата. Тогда главному редактору газеты было направлено письмо с просьбой принять меры по строгому соблюдению законодательства о выборах. Увы, письмо не возымело действия. 16 декабря были опубликованы агитационные материалы кандидатов в депутаты Государственной Думы по одномандатным округам П. А. Медведева и О. В. Сотникова без указания на оплату материала из избирательного фонда кандидата или на то, что материал опубликован бесплатно.

Еще одна претензия была связана с жалобой Д. Д. Васильева по поводу отказа в публикации его агитационного материала. И, конечно, главными были две жалобы, поступившие из штаба «СПС».

Из ответа главного редактора стало ясно, что он считает себя вправе вносить изменения в материалы, предоставленные кандидатами. Мол, материал чуть-чуть не влез в установленные рамки, надо было что-нибудь выкинуть. На вопрос, почему он выкинул именно «за Сергея Кириенко», а не, скажем, «с 8.00 до 20.00», Полятыкин ответил, что «с 8.00 до 20.00» — более важная информация. Этот ответ так потряс членов комиссии, что тут же поступило предложение прекратить вопросы к главному редактору.

После обсуждения городская избирательная комиссия единогласно решила обратиться к учредителю газеты «Тверская, 13» (Правительству Москвы) с просьбой рассмотреть вопрос о соответствии М. А. Полятыкина занимаемой должности главного редактора газеты.

Газета отреагировала на решение избирательной комиссии 23 декабря заметкой «Нас выбирают…». В ней редакция признала «допущенные ею ошибки», но сочла «унизительным для себя такой «разбор полетов», который был устроен Мосизбиркомом». Депутат Московской городской Думы Ю. Л. Загребной в интервью агентству «Анонс плюс» назвал решение городской комиссии сенсацией московских выборов. Однако Правительство Москвы, похоже, никак не отреагировало на обращение городской комиссии.

Подведение итогов голосования

На выборах 19 декабря 1999 г. избиратель Москвы получал четыре бюллетеня: два по выборам депутатов Государственной Думы, один по выборам Мэра и Вице-мэра Москвы и один по выборам советников. По нагрузке на избирателей и членов избирательных комиссий эти выборы можно сравнить лишь с двумя: выборами 4 марта 1990 г., когда избиратель получал четыре бюллетеня, и с голосованием 12 декабря 1993 г., которое проводилось по пяти бюллетеням. Можно с уверенностью говорить, что в этот раз нагрузка была больше, поскольку в каждом бюллетене было много кандидатов: 26 федеральных списков на выборах депутатов Государственной Думы по федеральному округу, до 15 кандидатов в одномандатных округах по выборам депутатов Государственной Думы, 8 кандидатов на должность Мэра и до 29 кандидатов на выборах советников. К тому же выборы советников проходили по многомандатным округам, где нужно было выбрать от 2 до 5 кандидатов.

Нагрузка на избирателей проявилась в первую очередь в том, что они долго заполняли бюллетени. Это привело к тому, что в середине дня избирательные участки оказались переполнены. Помимо закрытых кабин для голосования использовались столы с перегородками, которые в значительно меньшей степени могли обеспечить тайну голосования. Но и этих столов оказалось недостаточно.

Участковые комиссии должны были подводить итоги по четырем видам голосования. Новое законодательство о выборах требовало, чтобы содержание каждого бюллетеня было оглашено и каждый бюллетень был предъявлен для визуального контроля. При этом запрещено было оглашать одновременно содержание двух и более бюллетеней. Не приходится сомневаться в том, что эти нормы повсеместно не выполнялись — иначе подсчет голосов не был бы закончен и к утру.

Большая нагрузка пала и на территориальные комиссии. Впервые эти комиссии подводили итоги голосования по четырем бюллетеням. Федеральный закон «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» дает территориальным комиссиям два дня на подведение итогов голосования, а Закон города Москвы «О выборах депутатов Московской городской Думы, Мэра и Вице-мэра Москвы и советников районного Собрания в городе Москве» — три дня. Тем не менее, большинство комиссий стремилось, по обыкновению, сдать протоколы как можно быстрее вместо того, чтобы внимательно и спокойно проверить все цифры. Московская городская избирательная комиссия специально решила начать прием протоколов территориальных комиссий 21 декабря, чтобы не торопить их. По этому поводу руководители ряда территориальных комиссий выразили претензии. Формально они были правы: закон требует, чтобы протоколы после их подписания «незамедлительно» направлялись в городскую комиссию.

Все эти обстоятельства способствовали тому, что протоколы участковых комиссий содержали массу ошибок, которые пропускались вышестоящими комиссиями и перекочевывали в их протоколы. Сыграли свою роль также не слишком продуманные нормы законов, регламентирующие содержание протоколов, а также, увы, низкая квалификация членов многих избирательных комиссий.

Окружная избирательная комиссия по выборам депутатов Государственной Думы по Чертановскому избирательному округу №204 с первого раза не приняла протоколы ни одной из 8 территориальных комиссий. В результате удалось исправить наиболее очевидные ошибки, хотя некоторые менее заметные ошибки остались. Заодно также улучшилось качество протоколов этих комиссий и по выборам Мэра и советников.

Большинство ошибок в протоколах участковых комиссий (особенно в протоколах по выборам депутатов Государственной Думы и Мэра Москвы) не могло повлиять на результаты выборов. Есть, однако, пример ошибки, которая существенно повлияла на результаты выборов — в данном случае на результаты выборов советников района Басманный.

В четырехмандатном округе №3 района по результатам голосования 19 декабря 1999 г. был признан избранным всего один советник. Кандидаты, занявшие второе, третье и четвертое места (А. И. Репин, Е. М. Ларионова и Т. П. Румянцева) набрали, соответственно, 4455, 4334 и 4009 голосов, в то время как число голосов «против всех» составило 4605.

Позже обнаружилось, что в протоколе по выборам советников участковой комиссии №204 в графе «против всех» была указана цифра 2041, в то время как в список избирателей на этом участке были внесены всего 1857 человек. Этот очевидный ляп пропустила как участковая, так и территориальная комиссия. Не заметили его и наблюдатели, и те, кто позже смотрел протоколы. И лишь полтора месяца спустя кто-то все-таки обратил внимание на несоответствие.

3 февраля 2000 г. территориальная комиссия произвела пересчет и убедилась, что имела место элементарная описка: вместо 2041 должно было стоять 241. В результате изменения числа голосов «против всех» оказалось, что Репин, Ларионова и Румянцева избраны советниками.

В том, что такая ошибка произошла, сыграло роль и несовершенство московского законодательства — отсутствие в законе контрольных соотношений (в том числе при выборах по многомандатным округам). Отсутствовало и одно важное контрольное соотношение в компьютерной программе, которой городская комиссия снабдила территориальные. К дополнительным выборам советников, проходившим 16 апреля 2000 г., этот недостаток программы был исправлен, что помогло выявить несколько ошибок в ходе подведения итогов дополнительных выборов.

При сопоставлении протоколов большого числа участковых комиссий (например, при составлении сводной таблицы) легко замечаются большие отклонения значений каких-либо строк от среднего значения. Еще легче отклонения заметить, используя электронные таблицы (к сожалению, ГАС «Выборы» такую возможность не предоставляет). Чаще всего такие отклонения свидетельствуют об ошибке.

В окружной комиссии по выборам депутатов Государственной Думы по Чертановскому избирательному округу №204 по инициативе члена комиссии А. Ю. Бузина были введены в компьютер (в электронную таблицу) данные протоколов всех участковых комиссий (как это происходило и на выборах 1995 г.). В результате было обнаружено, что в протоколах трех участковых комиссий были перепутаны строки (территориальные комиссии, не заметив этого, неправильно просуммировали голоса), а в одной комиссии бюллетени, в которых был подан голос против всех кандидатов, были засчитаны как недействительные.

Тем не менее ошибок было, по-видимому, гораздо больше. Об этом свидетельствует большой разброс результатов. Так, при голосовании по федеральным спискам процент голосов «против всех» на участках Чертановского округа изменялся от 1,3% до 10,1%, процент недействительных бюллетеней — от 0,0% до 9,2%, процент недействительных бюллетеней, не содержащих отметок — от 0,0% до 5,1%.

Строка 11 в протоколах по выборам депутатов Государственной Думы и строка 12 в протоколах по выборам Мэра и советников должны были содержать число избирательных бюллетеней, признанных недействительны­ми в том случае, когда в переносном ящике оказалось бюллетеней больше, чем выдано вне помещения для голосования. Такие случаи бывают редко (в принципе, это чрезвычайное происшествие), поэтому в протоколах подавляющего большинства участковых комиссий эти строки должны были содержать нули.

Но многие участковые комиссии неправильно поняли эту строку. В протоколах большого числа комиссий число бюллетеней, выданных вне помещения, и число бюллетеней, обнаруженных в переносных ящиках, было одинаковым, а строка 12 (или 11) содержала число, отличное от нуля — обычно разность между общим числом недействительных бюллетеней и числом недействительных бюллетеней, не содержащих отметок ни по одной из позиций.

В ряде окружных комиссий (например, в комиссии Чертановского округа №204) при приеме протоколов территориальных комиссий обращалось внимание на содержимое строки 11, в результате ошибки были устранены, и в итоговых протоколах по федеральному округу шести из пятнадцати московских окружных комиссий в этой строке содержатся нули. В протоколах остальных девяти окружных комиссий данная строка содержит ненулевое значение, и суммарное количество бюллетеней по федеральному округу, признанных по указанной выше причине недействительными, составило в Москве 1594.

Протоколы по выборам Мэра через окружные комиссии не проходили; по-видимому, многие территориальные комиссии, внеся исправления в протоколы по выборам депутатов Государственной Думы, оставили ошибку в протоколе по выборам Мэра. В результате строка 12 протокола городской комиссии по общегородскому округу содержит число 2841. Причем ненулевое значение в строке 12 сводной таблицы содержится в колонках 49 территориальных комиссий (из 125). Из них только в четырех районах было выдано вне помещения для голосования меньше бюллетеней, чем извлечено из переносных ящиков.

Интересно, что нули в строке 12 оказались во всех районах ЮАО, а также большей части районов САО, СЗАО, ЮЗАО и ЮВАО. Во всех районах ЦАО, напротив, в этой строке были ненулевые значения.

Выборочная проверка протоколов и сводных таблиц восьми территориальных комиссий показала, что в протоколах двух комиссий (районов Аэропорт и Бибирево) строка 12 содержит 0, в то время как в сводной таблице городской комиссии строка 12 содержит ненулевые числа. Вероятно, территориальные комиссии исправили свой протокол, но не внесли исправления в ГАС «Выборы», а члены городской комиссии, принимавшие протоколы у этих территориальных комиссий, невнимательно сверяли протокол с распечаткой из ГАС «Выборы». Этот факт свидетельствует также о том, что члены городской комиссии не суммировали данные протоколов территориальных комиссий (как этого требует закон), а полностью доверились данным ГАС «Выборы».

В сводных таблицах шести территориальных комиссий (районов Замоскворечье, Тверской, Хамовники, Якиманка, Марьина роща, Восточное Измайлово) обнаружено 22 участка, у которых строка 12 содержит ненулевое число. Для всех них число бюллетеней, выданных вне помещения, и число бюллетеней, обнаруженных в переносных ящиках, совпадает. Кроме того, для 9 участков содержимое строки 12 было больше числа бюллетеней, обнаруженных в переносных ящиках. В 20 случаях содержимое строки 12 было равно разности между общим числом недействительных бюллетеней и числом недействительных бюллетеней, не содержащих отметок, что указывает на источник ошибки.

Анализ показывает, что содержимое строки 12 в протоколе городской комиссии по общегородскому округу должно было быть как минимум в 8 раз меньше.

Такая же ситуация и с итоговым протоколом городской комиссии по выборам советников: строка 12 содержит число 2872. Автор этой книги своевременно (то есть до утверждения протокола по выборам советников — в отличие от протокола по выборам Мэра) обратил внимание членов городской комиссии на то, что данное число явно не соответствует реальности. Члены городской комиссии предпочли с этим утверждением не согласиться.

Большое число ошибок может быть выявлено при сравнении протоколов одних и тех же комиссий по разным видам голосования. По-видимому, во многих территориальных комиссиях такое сравнение провести не догадались. У вышестоящих комиссий возможностей для сравнения было меньше: протоколы по выборам депутатов Государственной Думы поступали в соответствующие окружные комиссии, по выборам Мэра и советников — в городскую комиссию.

Автор этой книги не имел возможности провести детальное сравнение протоколов по четырем видам голосования. Однако даже поверхностный анализ, проведенный им и членом окружной комиссии по выборам депутатов Государственной Думы по Чертановскому избирательному округу №204 А. Ю. Бузиным, выявил ряд ошибок.

Наиболее крупными были две ошибки. По участку №1507 в районе Люблино число избирателей на выборах депутатов Государственной Думы по федеральному округу превышает число избирателей по одномандатному округу ровно на 1000. При этом число выданных бюллетеней совпадает. Очевидно, что либо в строке 1 протокола по одномандатному округу данной участковой комиссии просто описка, либо ошибся оператор при вводе данных в ГАС «Выборы». Но характерно, что территориальная и окружная комиссии преспокойно это приняли.

В округе №2 по выборам советников района Митино значатся проголосовавшими досрочно на выборах советников 1643 избирателя, из них 1541 якобы проголосовали досрочно в территориальной комиссии. При этом во всем районе на выборах Мэра досрочно проголосовали 343 избирателя.

Количество мелких нестыковок и сомнительных чисел не поддается учету.

2000, выборы Президента РФ, дополнительные выборы депутатов Московской городской Думы, повторные выборы советников районных Собраний

Формирование избирательных комиссий

Закон города Москвы «О выборах депутатов Московской городской Думы, Мэра и Вице-мэра Москвы и советников районного Собрания в городе Москве» предусматривает, что территориальные избирательные комиссии, образованные для проведения выборов советников, могут выполнять полномочия территориальных комиссий при проведении выборов федеральных органов власти. Такое решение может принять городская избирательная комиссия по согласованию с Центризбиркомом. Однако, Федеральный закон «О выборах Президента Российской Федерации» разрешает возлагать полномочия территориальных комиссий по выборам Президента РФ на территориальные комиссии, действующие на постоянной основе, а в Москве территориальные комиссии такого статуса не имеют (для этого комиссии должны иметь хотя бы одного члена, работающего на постоянной основе). В принципе, возможность совмещения избирательными комиссиями полномочий на выборах разного уровня предусмотрена Федеральным законом «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», опять же по согласованию с Центризбиркомом. Как сообщил председатель Московской городской избирательной комиссии В. П. Горбунов на заседании городской комиссии 12 января 2000 г., он просил Центризбирком разрешения возложить полномочия территориальных комиссий по выборам Президента РФ на территориальные комиссии, сформированные в октябре 1999 г., но Центризбирком в удовлетворении этой просьбы отказал. Возможно, что сыграла роль неудачная формулировка решения Центризбиркома от 8 октября 1999 г.: в этом решении было разрешено возложить полномочия комиссий по выборам Мэра и советников на комиссии по выборам депутатов Государственной Думы. Поэтому, с точки зрения Центризбиркома, территориальные комиссии, образованные в октябре 1999 г. — это комиссии по выборам депутатов Государственной Думы, и возлагать на них полномочия по выборам Президента закон не позволяет.

В результате таких неувязок в Москве пришлось заново формировать 121 территориальную комиссию (Московская городская комиссия 1 февраля приняла решение образовать в Зеленограде одну территориальную комиссию вместо пяти). При этом в 69 районах параллельно должны были действовать территориальные комиссии, образованные в октябре 1999 г., организуя дополнительные выборы советников. Управам этих районов была дана устная рекомендация — не включать в территориальные комиссии по выборам Президента членов территориальных комиссий по выборам советников, чтобы одни и те же люди не работали одновременно в двух комиссиях. Но этой рекомендации последовали не все Управы. Требовалось найти около шести сотен новых людей для работы в территориальных комиссиях. Было также рекомендовано привлекать к работе в территориальных комиссиях членов окружных комиссий по выборам депутатов Государственной Думы, так как эти комиссии в кампаниях по выборам Президента и советников не участвуют.

В 22 районах в результате выборов 19 декабря 1999 г. районные Собрания оказались неправомочными, в том числе в 4 районах Зеленограда. В соответствии с законом, 19 территориальных комиссий (18 — в районах Москвы и Зеленоградскую городскую) должна была сформировать Московская городская комиссия. Остальные 102 территориальные комиссии формировали районные Собрания.

Московская городская избирательная комиссия опубликовала объявление (в частности, в газете «Метро» от 21 января 2000 г.). Согласно этому объявлению, предложения по формированию составов территориальных комиссий районов, где районные Собрания оказались неправомочны, следовало направлять в Московскую городскую избирательную комиссию до 18 час. 00 мин. 31 января 2000 г. Предложения по формированию территориальных комиссий остальных районов следовало направлять в соответствующие районные Собрания также до 18 час. 00 мин. 31 января 2000 г.

Городская комиссия 1 февраля установила для территориальных комиссий, которые она должна была сформировать, максимально возможный количественный состав — 9 человек. Такой же количественный состав был рекомендован для остальных территориальных комиссий. На этом же заседании была образована рабочая группа для рассмотрения предложений по формированию территориальных комиссий. В группу вошли три члена городской комиссии с правом решающего голоса, три члена Рабочей группы городской комиссии (работники аппарата Мэрии) и автор этой книги. Однако фактически в работе этой группы участвовало меньше людей.

В большинстве районов, территориальные комиссии которых формировала городская комиссия, на 9 мест претендовало 10–12 кандидатов; лишь в 3 районах (Бабушкинский, Капотня и Нагатино–Садовники) назначение было безальтернативным. По Зеленограду было 19 кандидатур — это было связано с тем, что решение об образовании там одной комиссии было принято с опозданием и кандидатуры первоначально выдвигались в пять комиссий.

Всего на 171 место поступили 207 предложений. Из них 76 кандидатур были выдвинуты избирательными объединениями и блоками, имеющими фракции в Государственной Думе, 19 — другими политическими общественными объединениями, 10 — неполитическими общественными объединениями, 71 — собраниями избирателей по месту работы или службы и 31 — собраниями избирателей по месту жительства.

КПРФ, «Отечество» (от имени блока «ОВР») и «Яблоко» выдвинули кандидатуры в 18 территориальных комиссий. В территориальную комиссию Зеленограда были выдвинуты 5 представителей КПРФ и 4 представителя «Отечества» (по закону включить можно было только одного). 7 кандидатур выдвинула Партия духовного возрождения России (от имени «Блока Жириновского»), 5 кандидатур — «ДВР» (от имени «Союза правых сил») и 3 кандидатуры — «Единство» (выдвижение было оформлено от парламентской фракции). «ДВР» и «Единство», очевидно, просто не успели подготовить большую часть предложений к установленному сроку.

Из других политических объединений наибольшую активность проявили «Союз народовластия и труда» и движение «Поколение свободы» (оба объединения выдвинули своих представителей только в территориальные комиссии ЮАО — по 7 кандидатур в 8 комиссий). Интересно, что «Поколение свободы» на выборах 1999 г. входило в блок «Единство» («Медведь»), но кандидатуры в избирательные комиссии выдвигало самостоятельно, не от имени блока. Среди кандидатур, предложенных «Поколением свободы», было два секретаря главы районной Управы, директор районного Центра социального обслуживания и директор районной Дирекции единого заказчика. Все выдвиженцы этого молодежного движения были старше 45 лет.

Две кандидатуры выдвинуло движение «Духовное наследие», по одной кандидатуре — Республиканская партия, партия «Демократическая Россия» и движение «Выбор России».

Из неполитических общественных объединений 4 кандидатуры выдвинули профсоюзные организации, 3 — советы ветеранов, по одной — «Красный Крест», организации ветеранов Афганистана и инвалидов.

35 кандидатов в территориальные комиссии были сотрудниками районных Управ. 20 из них были выдвинуты собраниями по месту работы, 7 — по месту жительства, 2 — «Союзом народовластия и труда», 2 — «Поколением свободы», по одному — «ДВР», «Отечеством», профсоюзами и обществом инвалидов.

Рабочая группа, вырабатывая предложения к заседанию городской комиссии, стремилась включить в территориальные комиссии всех представителей избирательных объединений и блоков, имеющих фракции в Государственной Думе (кроме случаев, когда в одну комиссию было выдвинуто более одного представителя от объединения или блока), даже если этих кандидатур было больше одной трети. Мы стремились также уменьшить среди членов комиссий число работников районных Управ.

На заседании городской комиссии 3 февраля большая часть наших предложений была принята. Городская комиссия сформировала 18 территориальных комиссий. По комиссии района Метрогородок решение было перенесено на следующее заседание в связи с тем, что документы поступили не в полном объеме. Эта комиссия была сформирована 8 февраля.

В 15 территориальных комиссий было назначено не менее одной трети членов по предложению избирательных объединений и блоков, имеющих фракции в Государственной Думе. В комиссию района Нагатино–Садовники — более одной трети по предложению политических общественных объединений. Только в двух территориальных комиссиях (районов Капотня и Ростокино) не удалось соблюсти предусмотренную законом квоту: в эти комиссии назначено по два члена от политических общественных объединений. Мое предложение отложить рассмотрение вопроса и дать время политическим общественным объединениям для дополнительного выдвижения кандидатур (как это предусмотрено Разъяснениями Центризбиркома) не нашло поддержки.

Из 36 кандидатур, не включенных в комиссии, 4 представителя КПРФ и 3 представителя «Отечества» были отвергнуты из-за того, что в одну комиссию (Зеленоградскую) было выдвинуто несколько представителей этих организаций. Из остальных 29 отвергнутых кандидатур 16 были выдвинуты собраниями по месту работы, 5 — по месту жительства, 2 — КПРФ, по одному — «Яблоком», «ДВР», «Поколением свободы», «Выбором России», советом ветеранов и обществом инвалидов. 12 из них были работниками районных Управ.

Интересная ситуация возникла с территориальной комиссией района Нагорный. В эту комиссию были выдвинуты 11 кандидатур, из них 6 человек работали в НПП «Волна» (пятеро были выдвинуты по месту работы, один — «Союзом народовластия и труда»). Городская комиссия решила не допустить, чтобы в комиссии больше половины членов были с одного предприятия, и не включила в комиссию двух работников НПП «Волна», в том числе и заместителя генерального директора В. В. Сипидина (чтобы он не мог оказывать давление на остальных членов комиссии — сотрудников своего предприятия). Как выяснилось впоследствии, Сипидин предназначался на пост председателя комиссии. Из этой ситуации был найден хитроумный выход: председателем был избран заместитель начальника цеха НПП «Волна» В. Н. Савин, который затем подал заявление о сложении полномочий. На его место был вновь выдвинут Сипидин. Городская комиссия 22 февраля была вынуждена принять решение об исключении Савина из состава территориальной комиссии и включении в него Сипидина. Насколько мне известно, Сипидин фактически руководил комиссией с самого начала.

Подведение итогов голосования на президентских выборах

Московская городская комиссия учла ошибки при подведении итогов голосования 19 декабря 1999 г. и более тщательно подошла к проверке протоколов территориальных комиссий. Данные, полученные по компьютерной сети ГАС «Выборы», были использованы для предварительного анализа и выявления ошибок. Протоколы территориальных комиссий принимались через день после выборов, 28 марта (что вызвало недовольство некоторых территориальных комиссий, желавших сдать их «незамедлительно»). Тем не менее такое решение городской комиссии позволило устранить ошибки в протоколах ряда территориальных комиссий.

В результате итоговый протокол городской комиссии отличался от предварительных данных по 10 строкам «верхней» части (строки, содержащие число голосов за кандидатов, не изменились). Наибольшим изменениям подверглось содержимое строки 11, в которую должно было заноситься число бюллетеней, признанных недействительными из-за нарушения порядка голосования вне помещения для голосования. В результате ошибок значительного числа участковых и территориальных комиссий содержимое аналогичной строки в итоговом протоколах городской комиссии по выборам Мэра и советников было сильно завышено; так, по выборам Мэра оно составило 2841. На президентских выборах таких ошибок было намного меньше, поэтому по предварительным данным строка 11 содержала значительно меньшее число — 288. Но и это число оказалось завышенным. После проверки в протоколах 15 территориальных комиссий в строке 11 стоявшие там числа были заменены на нули, и лишь в 6 районах в этой строке осталось ненулевое число. В результате содержимое строки 11 в итоговом протоколе городской комиссии снизилось до 55.

Значительному изменению подверглось и содержимое еще одной «непонятой» строки — 17 (число погашенных отрывных талонов открепительных удостоверений, то есть число избирателей, проголосовавших по открепительным на своем участке). Оно снизилось с 2343 до 1816. Так, автор этой книги, участвуя в приеме протоколов от территориальных комиссий ЮАО, обратил внимание, что на одном из участков района Чертаново Центральное содержимое строки 17 оказалось больше содержимого строки 15 (число избирателей, проголосовавших по открепительным). Руководителям территориальной комиссии пришлось возвращаться, чтобы внести изменения в протоколы своей комиссии и участковой. В районе Нагорный на одном из участков содержимое строки 17 оказалось равным содержимому строки 15. С формальной точки зрения такое возможно, и мне не удалось убедить коллег перепроверить этот участок, хотя, очевидно, и там была ошибка.

Содержимое остальных строк изменилось незначительно.

Наиболее эффективный способ контроля за подсчетом голосов заключается в том, что на каждом избирательном участке присутствует наблюдатель или член участковой комиссии с правом решающего или совещательного голоса. После подписания протокола этот наблюдатель или член комиссии получает заверенную копию протокола и передает ее в штаб кандидата или партии. Если штабу удается собрать протоколы со всех участков, он в состоянии самостоятельно провести подсчет и сравнить результаты этого подсчета с официальными результатами.

Разумеется, самое главное в этом процессе — это «закрыть» все участки. Однако и сам параллельный подсчет голосов — достаточно трудоемкая процедура, и далеко не всякая партия в состоянии осуществить ее в масштабах такого огромного субъекта РФ, как Москва (более трех тысяч участков). К тому же чрезвычайно важно, чтобы такой подсчет был осуществлен в кратчайшее время — до того, как будут подведены итоги выборов. Опыт показывает, что добиться от избирательной комиссии пересмотра уже принятого ей решения практически невозможно — даже если обнаружены серьезные причины для этого. В случае же обнаружения мелких ошибок и нестыковок шансы на пересмотр решения нулевые.

Попытки осуществлять оперативный сбор информации предпринимались неоднократно. Например, в Советском районе Москвы такой сбор информации практиковался на многих выборах. Автор этой книги во время президентских выборов 1996 г. сам в течение ночи после дня голосования принимал по телефону сообщения от наблюдателей и членов участковых комиссий и вводил эти данные в компьютер. Но никогда не удавалось собрать в течение ночи полностью результаты по всем участкам.

Тем более трудно осуществить такой сбор в масштабах всей Москвы. В одной из партий данные протоколов по выборам 19 декабря 1999 г. вводились в компьютер… накануне выборов 26 марта 2000 г.

Московский избирательный штаб Путина попытался осуществить грандиозный проект. Все участки города были обеспечены наблюдателями и/или членами участковых комиссий. В каждом районе один–два куратора должны были собрать данные с участков и сообщить их в городской штаб. Правда, руководители штаба пришли к выводу, что собрать полные данные протоколов (в которых было 32 строки) в кратчайший срок не удастся. Поэтому была избрана следующая схема. В ночь после дня голосования в штаб по телефону или пейджеру поступали данные только пяти наиболее важных строк (число действительных бюллетеней, число голосов за Зюганова, Путина, Явлинского и против всех). В течение следующего дня в штаб должны были поступить копии протоколов всех участковых комиссий, и эти данные также должны были быть введены в компьютер. Для сбора и обработки информации была создана специальная база данных.

По инициативе автора этой книги для одного из районов (Проспект Вернадского) в порядке эксперимента использовалась другая схема: по телефону передавались полные данные протоколов.

Хотя проект не удалось осуществить в полном объеме и в запланированные сроки, он сыграл свою роль. К утру штаб Путина располагал практически точными результатами голосования по основным кандидатам. Были оперативно выявлены ошибки в протоколах ряда участковых комиссий, что позволило поднять вопрос в городской избирательной комиссии (см. ниже).

Одним из первых в избирательный штаб Путина поступили заверенные копии протоколов с участков СЗАО. При вводе их данных в компьютер 27 марта было обнаружено, что в копиях протоколов ряда участковых комиссий района Хорошево–Мневники не выполняются контрольные соотношения. Ясно, что протоколы с такими ошибками не могли быть приняты территориальной комиссией, проверяющей контрольные соотношения с помощью компьютера.

Федеральные законы 1997–99 гг. определили четкий порядок действий в случае обнаружения ошибок в протоколах. Согласно этому порядку, первый экземпляр протокола участковой комиссии не подлежит возврату в комиссию. Участковая комиссия обязана составить новый протокол и сделать на нем пометку «Повторный». О принятом решении участковая комиссия обязана проинформировать всех, кто присутствовал при составлении ранее утвержденного протокола. Территориальная комиссия обязана приобщить ранее представленный протокол к повторному протоколу.

Соблюдение такого порядка позволяет контролировать все изменения, происходящие после того, как участковая комиссия произвела подсчет голосов, и является хорошей защитой от возможных фальсификаций. Необходимо было проверить, как выполняются данные требования закона.

К сожалению, из-за недостаточной координации действий нам не удалось 28 марта в ходе приема протоколов территориальных комиссий выявить нарушения. Тем не менее было выяснено, что ни на одном из протоколов участковых комиссий района Хорошево–Мневники нет отметки «Повторный».

На заседании городской комиссии 29 марта было сообщено о том, что один из членов территориальной комиссии района Хорошево–Мневники написал особое мнение, в котором обратил внимание, что организация приема протоколов участковых комиссий и подведения итогов не позволяла контролировать этот процесс. На этом же заседании я сообщил о расхождении данных копий протоколов, поступивших в штаб Путина, с протоколами, представленными в городскую комиссию. Однако детальный анализ к этому времени я провести не успел, и моя информация была проигнорирована.

В последующие дни мне удалось ознакомиться также с заверенными копиями протоколов, поступивших в московский горком КПРФ, и провести детальный анализ.

Всего в районе было 47 участков. Расхождения обнаружены в копиях 9 протоколов участковых комиссий, полученных как от наблюдателей Зюганова, так и от наблюдателей Путина, и дополнительно в копиях еще 3 протоколов, полученных от наблюдателей Путина. Всего обнаружено 18 общих расхождений (т.е. таких, где числа совпадают в двух копиях, но расходятся с протоколами, полученными городской комиссией). В копиях протоколов, полученных от наблюдателей Путина, обнаружены дополнительно еще 4 расхождения, а копиях протоколов, полученных от Зюганова — еще 7 расхождений. Все расхождения касались только «верхней» части протоколов (по голосам за кандидатов расхождений не было). Больше всего расхождений было в строке 4 (погашенные бюллетени) и в строке 5 (бюллетени, выданные на избирательном участке).

Наиболее существенными были следующие расхождения:

— участок №2681 — в копиях содержимое строки 4 больше на 24, а содержимое строки 5 меньше на 24;

— участок №2695 — в копиях содержимое строки 5 больше на 34, содержимое строки 8 (действительные бюллетени) больше на 31.

— участок №2703 — в копиях содержимое строк 4 и 8 больше на 37;

— участок №2716 — в копиях содержимое строки 4 больше на 25.

Возможны две причины подобных расхождений. Первая причина — ошибка наблюдателя при переписывании протокола и невнимательность председателя участковой комиссии, заверившего неверную копию. Вторая причина — участковая комиссия переделывала протокол, не проинформировав об этом наблюдателей и не поставив на нем отметку «Повторный», а территориальная комиссия не приобщила к новому протоколу старый. Зная практику работы избирательных комиссий, можно предполагать и такой вариант, когда протокол переделывался председателем и секретарем участковой комиссии без ведома ее членов.

В обоих случаях налицо нарушение закона, ответственность за которое должен нести председатель участковой комиссии. Но, как принято считать, в первом случае нарушение не такое серьезное; к тому же, ответственность за него несет и наблюдатель тоже. В подобных ситуациях члены вышестоящих комиссий склонны считать, что расхождения обусловлены именно первой причиной.

В данном случае тоже имелось несколько расхождений, которые были, вероятно, обусловлены ошибкой при переписывании. Но большинство расхождений, как показал анализ, можно было объяснить только второй причиной. Во-первых, совпадали данные копий, полученных разными наблюдателями. Во-вторых, расхождения обнаружены только в некоторых строках протокола и именно в тех, которые проверялись по контрольным соотношениям или по другим критериям. Если бы расхождения были связаны с описками наблюдателей, они были бы распределены более равномерно по строкам протокола. В-третьих, во многих копиях числа приведены цифрами и прописью; вероятность одновременной описки слишком мала. В-четвертых, многие расхождения трудно объяснить ошибкой при переписывании (например, 1833 вместо 1796 или одновременное увеличение содержимого одной строки и уменьшение содержимого другой на одно и то же число).

Анализ позволил в ряде случаев сделать вполне правдоподобное предположение о причинах расхождений. Так, в трех случаях, по-видимому, в строку 5 было записано общее число бюллетеней, выданных избирателям, а не только то, которое было выдано на избирательном участке. При этом содержимое строки 5 оказалось больше содержимого строки 8 на содержимое строки 6 (число бюллетеней, выданных вне помещения для голосования). Однако, разные участковые комиссии внесли в свои протоколы различные исправления. В протоколе участковой комиссии №2686 было уменьшено на 27 содержимое строки 5, что представляется правдоподобным. В протоколах же комиссий №2703 и 2716 было увеличено, соответственно, на 37 и 25 содержимое строки 4, что представляется сомнительным: во-первых, в протоколах этих комиссий содержимое строки 8 значительно больше содержимого строки 5, что предполагает большую долю унесенных бюллетеней; во-вторых, ошибка при подсчете погашенных бюллетеней представляется менее вероятной, чем ошибка при подсчете числа избирателей, получивших бюллетени.

В общем, с правовой точки зрения для установления истины требовалось провести разбирательство с пересчетом бюллетеней и данных из списков избирателей. Но время было упущено. По закону в случае обнаружения любых ошибок необходимо переделывать протоколы комиссий всех уровней — от участковых до Центризбиркома. Но заставлять Центризбирком переделывать протокол из-за разницы в несколько десятков выданных бюллетеней…

Вопрос о работе участковых избирательных комиссий района Хорошево–Мневники по подведению итогов голосования на выборах Президента РФ рассматривался на заседании городской комиссии 13 апреля. Докладывал автор данной книги. Члены городской комиссии пришли к общему мнению, что лишение премии председателя территориальной комиссии и председателей участковых комиссий — вполне адекватное наказание за отмеченные нарушения.

Повторные выборы советников районного Собрания в районе Ярославский

В районе Ярославский были образованы два четырехмандатных округа (№1 и 3) и один трехмандатный (№2). 19 декабря были избраны 5 советников (в том числе и глава Управы П. Н. Баранов) — по два в округах №1 и 3 и один в округе №2. Таким образом, 16 апреля жителям района предстояло избрать по два советника в каждом округе.

Всего о своем выдвижении уведомили территориальную комиссию 29 кандидатов. 24 из них представили подписные листы и были зарегистрированы в период с 11 по 20 марта.

А 21 марта в городскую комиссию поступил сигнал — Сбербанк не открывает кандидатам специальный избирательный счет. Для того, чтобы разобраться в ситуации, 22 марта в район Ярославский выехала целая группа в составе секретаря городской комиссии О. В. Черновой, автора этой книги, сотрудника аппарата комиссии Е. А. Максимцовой и члена Рабочей группы комиссии сотрудника Мэрии М. А. Шмелевой.

Выяснилось, что в нарушение закона территориальная комиссия не выдала большей части кандидатов, уведомивших ее о своем выдвижении, справку на открытие специального избирательного счета. Это не позволило им открыть счет в установленный законом срок. Из 24 зарегистрированных кандидатов счет открыли лишь 7. Остальные не только не открыли счет, но и не представили первый финансовый отчет, без которого их нельзя было регистрировать. Тем не менее территориальная комиссия вновь нарушила закон и зарегистрировала этих кандидатов.

Это нарушение могло остаться незамеченным, но некоторые кандидаты попытались открыть специальный избирательный счет после 16 марта, а Сбербанк имел инструкцию из городской комиссии не открывать счет после этой даты, так как срок открытия счетов прошел.

23 марта вопрос рассматривался на заседании городской комиссии. Рабочая группа, выезжавшая в район, предложила в связи с тем, что главная вина лежит на территориальной комиссии, не наказывать кандидатов, а просить Сбербанк в виде исключения открыть всем кандидатам специальные избирательные счета. Но большая часть членов комиссии с этим предложением не согласилась. Они аргументировали свое мнение тем, что отсутствие финансового отчета — это нарушение, допущенное кандидатом, и что регистрация, осуществленная с нарушением закона, должна быть отменена. Кроме того, выяснилось, что 6 из этих 17 кандидатов баллотировались в советники в декабре и, следовательно, должны были знать требования закона.

Попутно было обнаружено еще одно нарушение. Территориальная комиссия была сформирована в октябре 1999 г. в составе 11 человек. В ноябре один из членов комиссии (зав. орготделом Управы) вышел из состава комиссии в связи с тем, что кандидатом в советники баллотировался глава Управы, то есть его непосредственный начальник. В нарушение закона районное Собрание не ввело в состав комиссии нового члена взамен выбывшего.

Председатель городской комиссии В. П. Горбунов высказал мнение, что отсутствие в составе территориальной комиссии сотрудника Управы и привело к нарушению закона в ходе дополнительных выборов советников. Однако такой вывод выглядит нелогичным, если учесть, что вина за предыдущее нарушение (не был назначен новый член комиссии) лежит в первую очередь на орготделе Управы.

Большинством голосов (9 против 2) городская комиссия приняла решение: предложить территориальной комиссии отменить регистрацию кандидатов, не представивших первый финансовый отчет. Территориальная комиссия подчинилась и на своем заседании в присутствии Черновой и Максимцовой отменила регистрацию 17 кандидатов. В результате в округах №1 и 3 должно было остаться по 3 кандидата на 2 места, а в округе №2 — 1 кандидат на 2 места. Таким образом, выборы в этом округе должны были быть отложены.

Кандидаты, чья регистрация была отменена, обратились в суд, который принял решение в их пользу. И 16 апреля в районе баллотировались 24 кандидата — 9 по первому округу, 5 по второму и 10 по третьему.

Повторные выборы советников районного Собрания в районе Орехово-Борисово Северное

Район Орехово–Борисово Северное был разбит на один трехмандатный округ (№1) и два пятимандатных округа (№2 и 3). На выборах 19 декабря в округе №1 были заполнены все 3 мандата, в округе №2 был избран 1 советник, в округе №2 — 2 советника. Все пять героев этой истории в декабре баллотировались по тем же округам, что и на дополнительных выборах. Все пятеро поддерживались советом ветеранов. А. Б. Алексеев занял в округе №3 третье место, ему не хватило 376 голосов, чтобы преодолеть число голосов «против всех». О. Ф. Васильев и Н. Г. Кукулиев заняли в этом же округе, соответственно, седьмое и двенадцатое места. А. И. Зайцев занял в округе №2 одиннадцатое место. Регистрация Б. Г. Быкова (бывшего зам. председателя Советского райсовета, бывшего супрефекта районов Чертаново Южное и Орехово–Борисово Северное) была отменена.

К 23 февраля мужчины — ветераны Великой Отечественной войны получили конверты с поздравительными открытками. Поздравления были написаны от имени совета ветеранов и кандидатов в советники — А. Б. Алексеева, О. Ф. Васильева и Н. Г. Кукулиева (для живущих на территории избирательного округа №3) и Б. Г. Быкова и А. И. Зайцева (для живущих на территории избирательного округа №2). К 8 марта конверты с открытками получили женщины–ветераны.

Эти открытки большинство членов территориальной комиссии (а впоследствии и городской комиссии) квалифицировали как агитационные материалы. Действительно, те, кто вписывали фамилии кандидатов в открытки, очевидно, преследовали вполне определенную цель: побудить избирателей голосовать за этих кандидатов.

Впрочем, само по себе такое действие нарушением закона не было. Главная беда в том, что к 8 марта ни один из этих пяти кандидатов еще не был зарегистрирован. И поздравительные открытки вполне обоснованно были расценены как преждевременная агитация, которая является нарушением закона.

Дальше события развивались странным образом. Как показывает опыт, информация о нарушении, когда оно затрагивает массу людей, становится известной достаточно быстро (в течение недели, максимум двух). В районе Орехово–Борисово Северное информация о нарушении, как живое существо, словно затаилась и ждала своего часа.

17 марта (в пятницу) был зарегистрирован последний из «великолепной пятерки» кандидатов. В субботу (18 марта) в территориальную комиссию поступила информация об открытках, причем только об открытках к 23 февраля. Во вторник, 21 марта комиссия уже рассматривала на своем заседании вопрос о нарушении закона.

Кандидаты на заседании не присутствовали. Позже они говорили, что их не пригласили. Председатель территориальной комиссии В. Г. Пекова утверждала, что их приглашали по телефону, но все они под разными предлогами отказались прийти. Отсутствие «обвиняемых» членов комиссии не смутило. Они не стали откладывать вопрос, не стали выяснять, причастны ли кандидаты к написанию и распространению открыток. Не потрудились они и узнать, кто потратил деньги на приобретение открыток и конвертов, и тратились ли на это деньги вообще. Территориальная комиссия просто приняла решение:

1. Вынести предупреждение кандидатам в советники районного Собрания Быкову Б. Г., Зайцеву А. И., Алексееву А. Б., Кукулиеву Н. Г., Васильеву О. Ф. за нарушение правил ведения и финансирования предвыборной агитации.

2. В случае повторения подобного нарушения решать вопрос о снятии данных кандидатов с регистрации.

Стоит обратить внимание на второй пункт решения: похвальная предусмотрительность. И она оказалась не лишней: 23–24 марта в территориальную комиссию поступили открытки, написанные к 8 марта. «Повторение нарушения» было налицо, и ничто не мешало комиссии выполнить второй пункт решения. Впрочем, в этот раз она не стала торопиться и рассмотрела данный вопрос только 31 марта.

Что происходило между 21 и 31 марта? Точно известно, что кандидаты заходили в комиссию и визировали текст избирательного бюллетеня. Знали ли кандидаты о вынесенном им предупреждении? Показания расходятся. Кандидаты в один голос заявляли, что о решении от 21 марта они узнали только 1 апреля. Пекова утверждала, что кандидаты были поставлены в известность. Впрочем, в справке, которая была подготовлена ей в городскую комиссию, говорится более уклончиво: председатель территориальной комиссии провела с ними «частные беседы», в которых они «признали факт выпуска и распространения открыток». Стоит обратить внимание на формулировку: она говорит только о том, что кандидаты к этому моменту знали о факте распространения открыток, но не об их причастности к распространению. Другое дело, что, согласно той же справке, «кандидаты Зайцев А. И. и Васильев О. Ф. признали, что сами разносили открытки по адресам и лично вручали ветеранам, проживающим в районе». О причастности остальных трех кандидатов речи нет. Как нет в справке и утверждения, что кандидаты были поставлены в известность о предупреждении.

В той же справке говорится о том, что «председатель районной ветеранской организации Дубов О. Е. в беседе с… Пековой В. Г. признал, что кандидаты в советники обратились к нему с просьбой осуществить поздравление ветеранов района за подписью ветеранской организации и кандидатов в советники… Кандидаты сами принесли ему порядка 1700 открыток с конвертами». Но в городскую комиссию впоследствии поступило письмо из совета ветеранов за подписью О. Е. Дубова, где утверждается иное: совет ветеранов обратился к руководителю районной организации КПРФ А. И. Ночевкину с просьбой оказать содействие в поздравлении ветеранов и указать в открытках фамилии кандидатов, которых совет ветеранов поддерживает на выборах.

31 марта территориальная комиссия большинством голосов приняла решение отменить регистрацию Быкова, Зайцева, Алексеева, Кукулиева и Васильева «за неоднократные нарушения правил ведения и финансирования предвыборной агитации». Кандидаты и на этом заседании не присутствовали. Члены территориальной комиссии вновь не стали выяснять вопрос о вине каждого кандидата. Не смутило их и то, что «повторное нарушение» произошло до того, как было вынесено предупреждение.

Кандидаты первоначально обратились с жалобой в Нагатинский межмуниципальный суд, однако затем передумали и решили искать защиты у Московской городской избирательной комиссии. Мне было поручено подготовить материал к заседанию. 5 апреля дело разбирала рабочая группа: автор этой книги, член городской комиссии с правом совещательного голоса от КПРФ Ю. Г. Лукашев и сотрудник аппарата комиссии Е. А. Максимцова. Присутствовали Пекова, член территориальной комиссии Ю. Б. Миронов (единственный, голосовавший против отмены регистрации), три кандидата (Быков, Алексеев и Кукулиев) и Ночевкин. Последний полностью взял всю вину на себя: это он вместе с членами своей семьи по просьбе совета ветеранов написал открытки, он же их и разнес по почтовым ящикам. Открытки и конверты были использованы старые (на открытках к 23 февраля стояла дата — 1971, на конвертах на месте обратного адреса типографским способом было напечатано: «Редакция газеты „Советская Россия“. Орган ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров РСФСР»).

Когда Пекова предъявила конверт, посланный по почте, Ночевкин признал, что несколько поздравительных открыток отправил почтой, оплатив из партийной кассы. В тот же день Ночевкин изложил свои показания письменно.

Рабочая группа вынуждена была констатировать, что у территориальной комиссии нет доказательств причастности кандидатов к нарушению. Неправомерным было признано также то, что комиссия фактически вынесла два наказания за одно нарушение, так как «повторное нарушение» произошло раньше, чем было вынесено предупреждение.

В ходе беседы с председателем комиссии выяснилось и еще одно обстоятельство. По словам Пековой, эти пять кандидатов баллотировались в советники с единственной целью: выразить недоверие главе Управы С. Н. Фролову. И хотя Пекова подчеркивала свой нейтралитет, трудно было отделаться от мысли, что территориальная комиссия выполняет заказ главы Управы.

Как сообщил впоследствии Лукашев, вечером того же 5 апреля один из кандидатов видел Пекову и Фролова вместе в одном из кафе района.

6 апреля состоялось заседание городской комиссии. Обсуждение вопроса было бурным и продолжалось больше часа. Позиции сторон остались прежними. У Пековой в последний день появились какие-то новые документы, подтверждающие, в частности, причастность Алексеева к распространению открыток.

Вопрос об отмене решений территориальной комиссии трижды ставился на голосование. Для принятия такого решения необходимо было 8 голосов. Два раза голосов не хватало, лишь на третий раз за отмену проголосовали 9 членов городской комиссии. В результате было принято решение из трех пунктов:

1. Отменить решения ТИК района Орехово–Борисово Северное от 31 марта 2000 г. №9/1 об отмене регистрации кандидата Быкова Б. Г., №9/2 об отмене регистрации кандидата Кукулиева Н. Г., №9/3 об отмене регистрации кандидата Алексеева А. Б., №9/4 об отмене регистрации кандидата Васильева О. Ф., №9/5 об отмене регистрации кандидата Зайцева А. И. как принятые с нарушением норм п. 2 ст. 22, п. 7 ст. 40 и п. 11 ст. 42 Закона города Москвы «О выборах депутатов Московской городской Думы, Мэра и Вице-мэра Москвы и советников районного Собрания в городе Москве».

2. Рекомендовать ТИК района Орехово–Борисово Северное повторно рассмотреть материалы, явившиеся основанием для отмены регистрации кандидатов в советники районного Собрания Быкова Б. Г., Зайцева А. И., Алексеева А. Б., Кукулиева Н. Г., Васильева О. Ф., с приглашением кандидатов.

3. Предложить ТИК района Орехово–Борисово Северное направить имеющиеся материалы для проверки в прокуратуру. О результатах проверки проинформировать Московскую городскую избирательную комиссию.

Члены городской комиссии В. В. Молостов и М. В. Славутская по своей инициативе решили проверить, как территориальная комиссия работала с документами, которые представляли кандидаты. Начали они, естественно, с тех самых пяти кандидатов…

8 апреля состоялось новое заседание территориальной комиссии, где присутствовали Молостов, Славутская и автор этой книги. Формально заседание было посвящено выполнению решения городской комиссии от 7 апреля. Но Пекова в начале заседания не довела до сведения членов своей комиссии ни текста решения, ни подробностей обсуждения вопроса в городской комиссии. Впрочем, и сами члены территориальной комиссии не поинтересовались.

Цель Пековой была очевидна: воспользовавшись результатами проверки, проведенной Молостовым и Славутской, вновь отменить регистрацию «опальных» кандидатов. Что же обнаружили члены городской комиссии? Во-первых, определенные непорядки в подписных листах в поддержку этих кандидатов, вплоть до подозрений в фальсификации подписей. Но для доказательства данного обвинения требовалась экспертиза, которая к тому моменту (как, впрочем, и позже) не была сделана. Так что на этом факте нельзя было основывать решение об отказе в регистрации. Его и не основывали, но в констатирующую часть решения тем не менее претензии к подписным листам вписали.

На чем же был основан в этот раз отказ в регистрации? На нарушениях в процедуре выдвижения кандидатов. У трех кандидатов (Васильева, Зайцева и Быкова) были выявлены дефекты в списке инициаторов выдвижения. В одном случае избиратель не указал номер дома, где проживает; в другом — не точно указано отчество (Федосьевич вместо Федосиевич), в третьем — ошибка в номере паспорта. По закону инициативная группа должна была составлять не менее 10 человек. Раз неправильно или неточно указаны данные об избирателе, то он исключается из состава инициативной группы, а значит в группе меньше 10 человек, а значит…

Доводы о том, что этап выдвижения давно прошел, что в поддержку кандидата уже поставили свои подписи десятки избирателей (эти подписи пока еще официально не признаны недействительными), не действовали.

У кандидата Алексеева оказался неправильно указан номер его собственного паспорта; тут уже нарушение покруче: существенная недостоверность сведений о кандидате. Курьез в том, что для этого основания об отмене регистрации, единственного, закон предусматривает временные ограничения: менее чем за 15 дней до выборов отменить регистрацию может только суд. Но и такой довод тоже не подействовал.

Алексееву, правда, инкриминировали еще и историю с открытками: территориальная комиссия к этому моменту уже располагала письменным заявлением от избирателя, что Алексеев его лично поздравил и вручил открытку. Это заявление было сочтено исчерпывающим доказательством.

В результате комиссия приняла решение отменить регистрацию Зайцева, Алексеева и Васильева. Решение по Быкову принять не успели: Быков заявил, что торопится, и Пекова обрадовано сказала, что переносит вопрос на следующее заседание.

В понедельник, 10 апреля, состоялось новое заседание территориальной комиссии. На нем присутствовали уже пять членов городской комиссии: три с решающим голосом (Молостов, Славутская и Л. В. Синельщикова) и два с совещательным (Лукашев и Любарев). Пековой практически в одиночку пришлось вести дискуссию с кандидатами Кукулиевым и Быковым и членами городской комиссии Синельщиковой и Лукашевым. Большинство членов территориальной комиссии, как обычно, молчало.

Попытки Кукулиева и Синельщиковой оспорить решения, принятые в пятницу, не удались. Решался вопрос только по двум оставшимся кандидатам. Но в этот раз решения оказались разными. Кукулиев (набравший, кстати, 19 декабря наименьшее среди своих соратников число голосов) был оставлен в списке кандидатов. Регистрация Быкова была отменена — в связи с тем, что один из инициаторов его выдвижения неточно указал номер своего паспорта.

В среду, 12 апреля, Быков подал жалобу в городскую комиссию. На следующий день жалобы подали Васильев, Зайцев и Алексеев. Рассматривать жалобу было поручено Молостову.

13 апреля вопрос был вынесен на заседание. На него приглашены были Быков и Пекова. Но вначале решили обсудить ситуацию без приглашенных. Присутствие приглашенных и не потребовалось: значительная часть комиссии и так была в курсе, а страсти и так били через край.

Вопрос обсуждался в течение часа. Сначала преобладала точка зрения, что не стоит решать вопрос по существу, а следует передать дело в суд. Но затем стало ясно, что дело не столь сложно, как в предыдущий раз, а предвзятость территориальной комиссии очевидна. «Рука не поднимается оставить решение в силе», — этими словами председателя городской комиссии можно охарактеризовать настроение, возобладавшее на данном этапе. На обсуждение было поставлено предложение отменить решение об отмене регистрации Быкова, Васильева, Зайцева и Алексеева, а после выборов провести тщательную проверку документов всех советников, избранных в районе 16 апреля.

Но тут в дискуссии наступил новый поворот. Славутская сообщила, что Кукулиев был зарегистрирован без финансового отчета. После этого стало ясно, что откладывать проверку на потом нельзя. И в конечном итоге было принято решение: образовать рабочую группу из членов комиссии, не принимавших участие в рассмотрении данного дела, а также работников аппарата и поручить этой группе провести проверку. В группу вошли: секретарь городской комиссии О. В. Чернова, член комиссии с правом решающего голоса Ф. Ф. Лагунчик, члены с совещательным голосом А. К. Зданьски и Д. Д. Янин, сотрудники аппарата комиссии Ф. Ф. Халилулин и В. М. Храмов.

В пятницу, 14 апреля, рабочая группа провела проверку дел кандидатов Быкова, Васильева, Зайцева и Алексеева. Группа пришла к выводу, что принятые территориальной комиссией 7 и 10 апреля решения необоснованны и подлежат отмене. Одновременно рабочая группа установила, что как кандидатами в советники, так и территориальной комиссией были допущены нарушения ряда статей избирательного законодательства в части порядка формирования и расходования денежных средств избирательных фондов.

В тот же день состоялось внеочередное заседание городской комиссии. Большинством голосов (9 «за» и 2 «против») было принято решение об отмене решений территориальной комиссии. Избиратели района Орехово–Борисово Северное получили возможность выразить свое отношение к кандидатам Быкову, Васильеву, Зайцеву и Алексееву.

Дополнительные выборы депутата Московской городской Думы по округу №19

В результате выборов 19 декабря 1999 г. депутат Московской городской Думы по избирательному округу №19 И. В. Лисиненко был избран депутатом Государственной Думы и сложил полномочия депутата городской Думы. 12 января 2000 г. Московская городская избирательная комиссия назначила дополнительные выборы депутата Московской городской Думы по избирательному округу №19 на 16 апреля 2000 г. Так же, как и в случае выборов советников, совместить эти выборы с выборами Президента РФ не было возможности: до 26 марта оставалось меньше трех месяцев.

В округ №19 входили три района ЮВАО: Капотня, Люблино и Марьино. В первых двух районах одновременно с выборами депутата городской Думы проходили и дополнительные выборы советников. В Марьино все советники были избраны, там проходили только выборы депутата городской Думы.

Выборы проводила окружная избирательная комиссия, сформированная городской комиссией осенью 1997 г. Вскоре после назначения выборов в городскую комиссию поступили заявления трех членов окружной комиссии о сложении своих полномочий. 1 февраля городская комиссия вывела их из состава окружной комиссии и направила в Московскую городскую Думу обращение о необходимости назначения новых членов вместо выбывших.

По закону новых членов необходимо было назначить в десятидневный срок. Из городской Думы в городскую комиссию пришел ответ, в котором говорилось, что Регламент Думы не позволяет провести назначение в такой короткий срок. Тогда, в соответствии с законом, городская комиссия назначила новых членов сама — на заседании 8 февраля. На три места претендовали четыре кандидата: от «ДВР», «Блока Жириновского», «Отечества» и «Яблока». Трое из них осенью 1999 г. работали в окружных комиссиях по выборам депутата Государственной Думы (двое в Люблинском округе №195, один — в Автозаводском округе №191); у четвертого (представителя «Яблока») тоже был опыт работы в окружных комиссиях, но за пределами Москвы. Городская комиссия решила включить в состав окружной комиссии представителей «ДВР», «Блока Жириновского» и «Отечества».

29 марта в окружной комиссии сменился председатель. Прежний председатель, С. Н. Пасиков, был освобожден от этой должности по состоянию здоровья; новым председателем стал Ю. М. Антонов.

В состав окружной комиссии входила С. А. Костикова, которая одновременно была членом территориальной комиссии района Марьино. Лишь 13 апреля она была выведена из состава окружной комиссии решением городской комиссии на основании личного заявления. Таким образом, Костикова, в нарушение закона, больше двух месяцев входила одновременно в состав вышестоящей и нижестоящей избирательной комиссии.

В районах Капотня и Люблино выборы организовывали (в соответствии с законом) те же территориальные комиссии, что проводили выборы советников. В районе Марьино полномочия территориальной избирательной комиссии по выборам депутата городской Думы были возложены на территориальную комиссию по выборам Президента РФ, а не на территориальную комиссию по выборам советников. Разница между ними была небольшая: в первой 9 членов, во второй — 11. Восемь человек входили одновременно в обе комиссии. В комиссию по выборам Президента не входил представитель «Яблока», зам. председателя комиссии по выборам советников и еще один член комиссии по выборам советников, работавший в префектуре; но в нее входил представитель КПРФ. Председателем обеих комиссий был В. И. Сигал; любопытно, что в состав комиссии по выборам советников он (по официальной информации) был выдвинут «НДР», а в состав комиссии по выборам Президента — «Блоком Жириновского».

Участковые комиссии действовали те же, что и на выборах Президента РФ.

Списки избирателей также использовались те, которые были составлены к выборам Президента РФ. Однако численность избирателей претерпела существенные изменения. Всего по трем районам число избирателей, включенных в списки, сократилось на 11 383 человека или на 5,1%. Причем в Марьино число избирателей уменьшилось на 7 703 человека или на 6,8%. Это особенно удивительно, если учесть, что Марьино — район новостроек, численность жителей которого неуклонно растет. В Капотне и Люблино сокращение было менее значительное — на 2,6% и 3,5%, соответственно.

Попытки выяснить причину подобного сокращения не увенчались успехом. Ясно, что никакие естественные процессы не могли привести к такой значительной убыли населения всего за три недели. Были попытки объяснить сокращение числа избирателей тем, что на выборах в городскую Думу в списки избирателей не включаются иногородние, находящиеся в больницах и других «закрытых» участках. Такое объяснение частично приемлемо для Люблино, где на 4 «закрытых» участках сокращение составило 1492 человека, а на остальных 40 «открытых» участках — 1704 человека. В Капотне же на единственном «закрытом» участке число избирателей по выборам депутата городской Думы было больше, чем на выборах Президента. Что касается Марьино, то там вообще не было «закрытых» участков.

Другое объяснение: на выборах Президента были дополнительные избиратели, которые голосовали по открепительным. Однако на этих же выборах были и избиратели, получившие открепительные; по закону они должны были быть исключены из списка. По всем трем районам число избирателей, получивших открепительные, было больше числа избирателей, проголосовавших по открепительным; таким образом, с учетом открепительных число избирателей в списке должно было быть еще больше. Но даже если предположить, что избиратели, получившие открепительные, в нарушение закона не исключались из списка, все равно этим фактом нельзя объяснить столь значительное сокращение числа избирателей: 26 марта по открепительным в этих трех районах проголосовали всего 2282 избирателя, в том числе в Марьино 1006.

Наиболее правдоподобное объяснение дал председатель Московской городской избирательной комиссии В. П. Горбунов: после президентских выборов участковым комиссиям была дана команда проверить списки избирателей и исключить из них всех выбывших. Если считать, что участковые комиссии честно выполнили это задание, то придется признать, что число избирателей на выборах Президента из-за недобросовестности глав Управ и участковых комиссий было сильно завышено, а явка, соответственно, занижена. Тем не менее, при знакомстве с данными об изменении численности избирателей по участкам возникают сомнения в правомерности действий большого числа участковых комиссий. Так, в Марьино на 12 участках из 43 число избирателей сократилось больше чем на 10%, в том числе на двух участках, образованных непосредственно перед президентскими выборами. В Люблино на одном из «открытых» участков число избирателей сократилось на 20%, еще на трех участках — на 5–9%, а на остальных сокращения не было, или оно не превышало 3,5%. В Капотне на двух «открытых» участках убыль составила 6%, на остальных пяти не превышала 3,5%.

Всего уведомили о своем выдвижении двенадцать кандидатов, но зарегистрироваться смогли лишь пятеро. Это — бывший депутат Государственной Думы А. К. Захаров, выдвинутый «Яблоком», бывший депутат Московской городской Думы О. О. Сергеева (самовыдвижение), врач городской клинической больницы №15 О. И. Касько, генеральный директор некоммерческого экологического центра «ОЗОН» А. А. Лычаков и председатель Президиума Московской коллегии адвокатов «Защита» М. Ю. Фомичев. Трое последних были выдвинуты инициативными группами избирателей.

Трое кандидатов собрали необходимое число подписей (2031), двое внесли избирательный залог (62617,5 рублей).

Для того, чтобы обеспечить 25%-ную явку, организаторы выборов решили привлечь как можно больше избирателей к досрочному голосованию. Особенно постарались в районе Капотня. Если в Люблино и Марьино досрочно проголосовало меньше 1% избирателей, то в Капотне число избирателей, проголосовавших досрочно, составило 2,3%, из них 1,7% проголосовали в территориальной комиссии. На всех 7 «открытых» участках Капотни досрочно проголосовало больше 1%, на двух участках (1579 и 1580) число досрочно проголосовавших составило 2,9%. К сожалению, члены участковых комиссий и наблюдатели не воспользовались своим законным правом и не потребовали провести отдельный подсчет голосов по досрочному голосованию.

Вне помещения для голосования в Люблино проголосовал 1,1% избирателей, в Капотне — 1,5%, в Марьино — 2,1%. При этом в Люблино на дому 16 апреля проголосовало чуть меньше избирателей, чем 26 марта, в Капотне — примерно на четверть больше, а в Марьино — больше в 2,3 раза. Следует отметить, что 26 марта еще было холодно и скользко, а 16 апреля стояла теплая и сухая погода. Учитывая это, а также снижение общей явки, нельзя было не заподозрить, что при проведении голосования на дому имели место нарушения закона (особенно в Марьино).

Более детальный анализ только укрепил эти подозрения. На 8 участках района Марьино число проголосовавших на дому оказалось между 50 и 100, а на 5 участках превысило 100 человек. Особенно фантастическим оказалось число проголосовавших на дому на участке №1546 — 440 человек. Простой подсчет показывает, что даже при наличии трех переносных ящиков (а больше не разрешено законом) и при условии, что с этими ящиками ходили по квартирам весь день без перерыва, в среднем на каждого избирателя необходимо было затратить меньше 5 минут. При соблюдении всех норм закона это было сделать физически невозможно.

Согласно сводке, которая передавалась по ГАС «Выборы», на 14 часов проголосовали 7,6% избирателей, на 16 часов — 10,2%, на 18 часов — 13,1% и на 20 часов (момент окончания голосования) — 17,7%. Обращает на себя внимание рост темпов голосования в вечерние часы, когда обычно поток избирателей ослабевает. Однако этого факта еще недостаточно для того, чтобы подозревать наличие нарушений: могло сыграть роль возвращение избирателей из загорода, окончание смены на заводе в Капотне. По сводке на 20 часов, в Капотне явка составила 25,2%, в Марьино — 18,9%, в Люблино — 14,6%. В общем, выборы не состоялись.

«Яблоко», выдвинувшее Захарова, направило членов участковых комиссий или наблюдателей на все участки избирательного округа. Почти все они сразу же после окончания подсчета голосов получили заверенные копии протоколов. Эти копии были немедленно собраны и доставлены в штаб «Яблока», где данные из них ввели в компьютер.

Сразу же обнаружилось, что на четырех участках района Марьино в протоколах не выполняются контрольные соотношения. Было ясно, что эти протоколы должны были быть изменены, причем по закону об этом необходимо было известить наблюдателей, присутствовавших при составлении первого протокола. Около 2 часов ночи из штаба «Яблока» позвонили в территориальную комиссию и узнали, что итоги голосования по району уже подведены, и итоговый протокол подписан. Стало понятно, что наблюдателей от «Яблока» не известили о составлении повторных протоколов, и было решено написать заявления в окружную и территориальную комиссии. В заявлениях было также обращено внимание на пять участков, где число бюллетеней, извлеченных из урн, было значительно меньше числа бюллетеней, выданных избирателям — различие составляло от 17 до 50 бюллетеней. Вызывало сомнение, что избиратели могли унести так много бюллетеней — до 20% от числа бюллетеней в стационарных ящиках; скорее всего, это свидетельствовало об ошибке при подсчете числа проголосовавших избирателей.

В заявлениях, подписанных Захаровым, содержалась просьба провести повторный подсчет голосов на 9 участках. Одно заявление было передано в окружную комиссию членом городской комиссии с правом совещательного голоса от Явлинского И. Р. Вильдановым 17 апреля в 10 часов, другое в то же утро автор этой книги передал в территориальную комиссию района Марьино.

Окружная комиссия обсудила заявление Захарова в тот же день после того, как территориальная комиссия района Марьино сдала им свой протокол и сводную таблицу. Автор книги присутствовал на этом заседании. Представители территориальной комиссии сказали, что по тем участкам, где были ошибки, проводился пересчет, и на протоколе было указано «Повторный». А наблюдателей на пересчете не было, так как они ушли, и их нельзя было найти. Я попросил председателя территориальной комиссии В. И. Сигала показать эти повторные протоколы, но он сказал, что у него с собой их нет. По поводу большого количества унесенных бюллетеней у членов окружной комиссии никаких сомнений не возникло: главное, что контрольное соотношение выполняется, а то, что много унесли, по их мнению не удивительно — все может быть.

После заседания я попросил Сигала показать мне протоколы, и он обещал это сделать на следующий день. Но 18 апреля он категорически отказался это сделать. Присутствовавшая при этом разговоре зав. орготделом районной Управы О. Я. Калачева обещала мне помочь получить копии протоколов, но слова своего не сдержала.

Вечером 17 апреля окружная комиссия сдала итоговый протокол и сводную таблицу в городскую комиссию. Участвовавшая в приеме протоколов М. В. Славутская обратила внимание на большое число голосовавших на дому на пяти участках района Марьино. Представители окружной комиссии стали предполагать, что на этих участках живет много инвалидов. Позже удалось выяснить, что 26 марта на этих участках на дому голосовало значительно меньше избирателей (в частности, на участке 1546, где 16 апреля было зафиксировано рекордное число — 440, на выборах Президента РФ на дому проголосовали всего 35 человек).

18 апреля в штаб «Яблока» поступила сводная таблица территориальной комиссии района Марьино. Знакомство с этой таблицей вызвало настоящий шок. Во-первых, оказалось, что явка в Марьино по данным территориальной комиссии составила 25,4%. Как отмечалось в предыдущем подразделе, по сводке на 20 часов, явка в этом районе составляла 18,9%. По данным из копий протоколов явка получалась 21,3%.

Расхождения между копиями протоколов и сводной таблицей были обнаружены по 20 участкам. Правда, по двум участкам расхождения были несущественные и объяснялись явной ошибкой в первичном протоколе. Еще на одном участке на 270 человек было снижено по сравнению с первичным протоколом число избирателей, что позволило повысить явку на этом участке почти на 5%.

На других 17 участках расхождения были однотипные. По сравнению с первичными протоколами снижено число погашенных бюллетеней и повышено число бюллетеней, выданных избирателям на участке в день голосования, число бюллетеней, содержащихся в стационарных ящиках, и число действительных бюллетеней. Причем расхождения не мелкие. Так, по числу бюллетеней, выданных избирателям на участке в день голосования: на 4 участках ровно на 100, на 4 участках ровно на 200, на 4 участках ровно на 300, на 2 участках ровно на 400, на одном участке на 360, на одном участке на 404, на одном участке на 420.

Разумеется, расхождения коснулись и голосов, поданных за кандидатов. В этом отношении разнообразие было большим. Так, на некоторых участках у каждого из 5 кандидатов прибавилось одинаковое количество голосов: по 20, 40 или 60. На одном участке у всех прибавились голоса, но не поровну, а почти пропорционально тому, что было. На одном участке у четырех кандидатов прибавилось по 10–20 голосов, а у М. Ю. Фомичева — 300. На некоторых участках прибавились голоса только у лидеров: например, на одном участке у А. К. Захарова прибавилось 100 голосов, а у Фомичева — 198, на другом участке у Захарова прибавилось 20 голосов, у О. О. Сергеевой — 100 голосов, а у Фомичева — 300. Был и участок, где, наоборот, голоса добавились только у аутсайдеров.

В тот же день, 18 апреля, я сообщил об обнаруженных расхождениях на заседании городской комиссии, на котором обсуждались результаты выборов. Комиссия поручила разобраться в этом деле В. Н. Воронову, который курирует ЮВАО. Я передал Воронову имевшиеся у меня материалы. На следующем заседании комиссии, 27 апреля, Воронов доложил, что факты, которые я сообщил, подтвердились. Дальнейшее разбирательство городская комиссия поручила окружной.

В тот же день, 27 апреля, А. Ю. Бузин подал в Люблинскую межрайонную прокуратуру заявление с просьбой возбудить уголовное дело по факту фальсификаций. Прокуратура целый месяц молчала: помощник прокурора, которому поручили заниматься этим делом, болел.

Одновременно «Яблоко» начало готовить жалобу в Люблинский межмуниципальный суд на бездействие окружной комиссии и территориальных комиссий районов Марьино и Капотня. В жалобе речь шла не только о неправильном подсчете голосов в районе Марьино, но и о нарушениях при досрочном голосовании и голосовании на дому. Жалоба была подана 16 мая.

В тот же день, 16 мая, состоялось, наконец, заседание окружной комиссии. На нем присутствовали также Воронов, секретарь городской комиссии О. В. Чернова и я. Было принято решение признать недействительными итоги голосования по 19 участкам района Марьино, «так как они не позволяют с достоверностью установить результаты волеизъявления избирателей». Мое предложение — выяснить, как такое могло произойти, не получило поддержки. Не было принято во внимание и то обстоятельство, что волеизъявление избирателей нетрудно установить, пересчитав бюллетени.

24 мая состоялось еще одно заседание окружной комиссии. На нем был утвержден повторный протокол об итогах голосования и принято решение обратиться в городскую комиссию с просьбой рассмотреть вопрос о целесообразности сохранения территориальной комиссии района Марьино в существующем составе. Текст решения начинался словами: «Рассмотрев исковое заявление региональной партии „Яблоко“ города Москвы…» Эта неудачная фраза послужила для «Яблока» основанием требовать отмены данного решения.

Первое заседание суда состоялось 22 мая и длилось недолго: представитель «Яблока» И. Р. Вильданов попросил время для ознакомления партии с решением окружной комиссии. Далее «Яблоко» на суде представляли уже двое: Вильданов и Бузин. К следующему заседанию были подготовлены дополнения и уточнения по жалобе.

Второе заседание состоялось 29 мая. На нем зам. председателя территориальной комиссии района Марьино С. А. Костикова признала, что при приеме протоколов от участковых комиссий в сводную таблицу территориальной комиссии и в ГАС «Выборы» вносились не те данные, которые содержались в протоколах.

Здесь следует отметить одно существенное обстоятельство. Территориальная избирательная комиссия была расположена не в здании районной Управы (как обычно), а в соседнем здании. Компьютеры, другая техника, системный администратор — находились в здании Управы. Туда же участковые комиссии приносили протоколы. Часть членов комиссии (в том числе Костикова) находилась в это время в помещении комиссии, другая часть (в том числе Сигал) — принимала протоколы в здании Управы.

В тот же день, 29 мая, прокуратура возбудила уголовное дело по статье 142 Уголовного Кодекса Российской Федерации (фальсификация избирательных документов и заведомо неправильный подсчет голосов).

Суд продолжался еще два заседания: 1 и 2 июня. По требованию представителей «Яблока» суду были предъявлены реестры избирателей, проголосовавших досрочно на двух участках района Капотня (№1579 и 1580), и реестры избирателей, проголосовавших на дому по четырем участкам района Марьино. В последних были обнаружены грубые нарушения: по двум участкам в них не было указано время приема заявления избирателя и не было подписи члена комиссии, принявшего заявление; на двух других значительная часть заявлений была принята после 16 часов, когда прием заявлений должен был быть прекращен. Создалось впечатление, что члены комиссий просто ходили с урной по квартирам, предлагая всем подряд проголосовать на дому.

По досрочному голосованию в районе Капотня были зафиксированы лишь мелкие нарушения.

2 июня суд вынес решение. Он признал недействительными итоги голосования по 18 участкам — тем участкам, которые были упомянуты в жалобе «Яблока». Перечень участков, итоги голосования по которым были признаны недействительными окружной комиссией, немного отличался от того, который был дан в судебном решении: в жалобе «Яблока» не было двух участков, с которых партия не получила копий протоколов, зато был один участок, итоги голосования по которому подверглись незначительному исправлению — окружная комиссия дважды отказывалась признать итоги по этому участку недействительными.

Суд также отменил решение окружной комиссии от 24 мая в связи с тем, что комиссия не имела право рассматривать жалобу, которую принял к рассмотрению суд.

Но главным, пожалуй, было решение суда расформировать территориальную избирательную комиссию района Марьино. Увы, и в этом решении оказался подвох. В ходе судебного заседания никому в голову не пришло уточнить, что в тот момент в районе действовали две территориальные комиссии — по выборам советников и по выборам Президента. Выборы депутата городской Думы вопреки закону проводила комиссия по выборам Президента, и ее полномочия должны были быть прекращены после того, как закончились выборы. Так что расформирование этой комиссии имело чисто символическое значение. В то же время территориальная комиссия по выборам советников продолжала действовать, хотя она и состояла из тех же людей.

В удовлетворении жалобы в остальной части суд отказал. Он не согласился с тем, что окружная комиссия проявила бездействие, не потребовал от окружной и территориальной комиссий разобраться в нарушениях, которые допустили нижестоящие комиссии, не стал направлять материалы в прокуратуру, поскольку она и так уже возбудила уголовное дело.

Представители «Яблока» судебным решением были удовлетворены. Они немедленно сообщили о нем в средства массовой информации. И в течение недели с небольшим последовали три газетные публикации.

Первым откликнулась газета «Известия» — 3 июня она опубликовала статью А. Степанова «Как это делалось в столице». 6 июня в «Новых известиях» появилась статья М. Хайруллина под откровенным заголовком «Выборы в Московскую думу были сфальсифицированы». 10 июня Е. Пичугина опубликовала в «Московском комсомольце» статью «А слуга-то — липовый!» Помимо информации о фальсификации итогов голосования и о решении суда в статье было еще одно любопытное утверждение — «корреспондент „МК“ выяснил, что в думе о „помощнике“ Фомичеве и слыхом не слыхивали».

В этих публикациях было много неточностей, что неудивительно: журналисты не видели ни решения суда, ни других материалов, а получали информацию в основном по телефону.

Впрочем, решения суда очень долго не видел никто: в течение почти четырех месяцев дело не было сдано в канцелярию. Лишь после неоднократных жалоб 25 сентября представители «Яблока» получили на руки копию решения. Чтение этого документа у автора данной книги восторга не вызвало.

Во-первых, решение о признании недействительными итогов голосования по 18 избирательным участкам ничем не было обосновано. Не указывалось, какие были допущены нарушения и почему на этих участках нельзя установить волеизъявление избирателей. Было сказано, что нарушения допущены участковыми комиссиями, хотя из итогов судебного разбирательства следовало, что нарушения допущены территориальной комиссией.

Во-вторых, решение о расформировании территориальной комиссии также не было подкреплено добытыми в ходе судебного разбирательства фактами. В мотивировочной части было сказано только, что нарушения, допущенные территориальной комиссией, «были многочисленны» и что «из справки Люблинской межрайонной прокуратуры от 01.06.2000 усматривается, что по факту фальсификации избирательных документов территориальной комиссией района Марьино возбуждено уголовное дело».

В-третьих, суд не принял никакого решения в связи с выявленными грубыми нарушениями порядка голосования на дому на нескольких участках района Марьино и в первую очередь участке №1546 — именно на этом участке итоги голосования следовало бы признать недействительными, так как более 400 избирателей проголосовало с грубыми нарушениями закона.

Следствие, проведенное Люблинской межрайонной прокуратурой, установило, что «Сигал В. И., будучи председателем территориальной избирательной комиссии района Марьино г. Москвы, являясь должностным лицом, при подведении итогов дополнительных выборов депутата Московской городской Думы, состоявшихся 16 апреля 2000 года, вопреки интересам службы, в результате ложно понятых интересов государства, умышленно, с целью признания выборов состоявшимися, внес в сводную таблицу территориальной избирательной комиссии района Марьино заведомо ложные сведения, завысив количество проголосовавших избирателей и изменив соответственно количество поданных голосов за каждого кандидата».

Как показал на следствии Сигал, «это было им сделано с целью экономии государственных средств, чтобы не проводить повторные выборы… Никто из членов ТИК не знал о том, что он внес изменения в сводную таблицу… Никакого давления на него с целью внесения заведомо ложных сведений никто не оказывал».

Следствие пришло к выводу, что «в действиях Сигала В. И. содержатся признаки составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 286 УК РФ — превышение должностных полномочий, то есть совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан, а также охраняемых законом интересов общества и государства, и ст. 142 УК РФ, то есть заведомо неправильный подсчет голосов».

В соответствии с Постановлением Государственной Думы РФ от 26 мая 2000 г. «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов», уголовное дело было 9 октября 2000 г. прекращено вследствие акта амнистии. Как отмечено в постановлении о прекращении дела, «против прекращения уголовного дела по указанным основаниям Сигал В. И. не возражает, свою вину признал».

Согласно протоколу, утвержденному окружной комиссией 17 апреля, первое место занял М. Ю. Фомичев, получивший 32,3% голосов. Вторым был А. К. Захаров (17,1%), третьим — О. И. Касько (15,8%). Фомичев победил в Капотне и Марьино, при этом в Марьино второе место занял Захаров, а в Капотне — О. О. Сергеева. В Люблино же на первое место вышел Касько, а Фомичев был вторым.

Если подводить итоги голосования по заверенным копиям протоколов участковых комиссий, исключив только те 5 протоколов, в которых не выполняются контрольные соотношения, то результат был бы следующий: за Фомичева — 30,4%, за Захарова — 17,4%, за Касько — 17,0%. Если же исключить 19 участков, по которым окружная комиссия признала итоги голосования недействительными, то результат меняется существенно: за Фомичева — 29,1%, за Касько — 18,3%, за Захарова — 17,8%. То есть, Захаров со второго места перемещается на третье.

Дополнительные выборы депутата Московской городской Думы по округу №23

В результате выборов 19 декабря 1999 г. председатель Контрольно–счетной палаты Москвы С. О. Шохин стал депутатом Государственной Думы. 16 февраля 2000 г. Московская городская Дума назначила председателем Контрольно–счетной палаты депутата городской Думы по избирательному округу №23 В. А. Двуреченских. В результате Двуреченских сложил депутатские полномочия, и возникла необходимость проведения дополнительных выборов депутата городской Думы.

2 марта Московская городская избирательная комиссия назначила дополнительные выборы депутата городской Думы по избирательному округу №23 на 4 июня. В округ входили три района ЮАО: Бирюлево Восточное, Бирюлево Западное и Орехово–Борисово Северное.

Выборы проводила окружная избирательная комиссия, сформированная городской комиссией осенью 1997 г. В начале апреля в городскую комиссию поступило заявление одного из членов окружной комиссии о сложении своих полномочий. 6 апреля городская комиссия вывела его из состава окружной комиссии и 13 апреля назначила нового члена комиссии. На это место претендовали два кандидата: один был выдвинут движением «Поколение Свободы», другой — собранием избирателей. Городская комиссия предпочла выдвиженца «Поколения Свободы» Г. М. Рагимову, которая осенью 1999 г. была зам. председателя окружной комиссии по выборам депутата Государственной Думы Орехово–Борисовского округа №197.

Полномочия территориальных комиссий по выборам депутата городской Думы были в соответствии с законом возложены на территориальные комиссии, которые проводили выборы советников.

Всего уведомили о своем выдвижении девять кандидатов, но зарегистрироваться смогли лишь семеро. Это — зам. председателя Комитета по созданию Центра либерально–консервативной политики И. М. Котов, директор ЗАО «Маркет Инвест М» С. В. Новиков, директор Дирекции единого заказчика по ремонту дорог и благоустройству ЮАО Е. М. Подзоров, председатель Военно-научного центра «Отечество и воин» Ю. Ю. Попов, председатель совета «Жуковского движения России „Жизнь“» О. В. Сотников, советник заместителя председателя Совета Федерации Д. Ю. Шестаков и бизнес–консультант ООО «Трубомаркет» М. М. Щеголевский. Первые пятеро были выдвинуты инициативными группами избирателей и собрали необходимое количество подписей (2095). Шестаков и Щеголевский внесли избирательный залог (62617,5 рублей). Шестаков выдвинул свою кандидатуру сам, Щеголевский был выдвинут «Жуковским движением России „Жизнь“». Таким образом, в округе №23 одновременно баллотировались два лидера «Жуковского движения „Жизнь“» — председатель совета движения Сотников и председатель президиума движения Щеголевский.

Из семи кандидатов лишь двое (Котов и Подзоров) проживали на территории округа. Еще двое (Новиков и Щеголевский) проживали в других районах ЮАО. Ветераном предвыборных баталий среди кандидатов был лишь Сотников: он баллотировался в городскую Думу в 1997 г. (по округу №11) и трижды — в Государственную Думу (по Орехово–Борисовскому округу №197 в 1998 и 1999 гг. и по Люблинскому округу №195 в 1998 г.). Новиков баллотировался лишь один раз: в 1999 г. в Государственную Думу по Орехово–Борисовскому округу №197. Шестаков баллотировался дважды: в 1993 г. в городскую Думу по округу №35, в 1995 г. в Государственную Думу по Ленинградскому округу №194.

После того, как 16 апреля 2000 г. не состоялись из-за недостаточной явки избирателей выборы по округу №19, стало ясно, что выборам по округу №23 грозит та же участь. Нетрудно было предсказать, что 4 июня, когда значительная часть москвичей окажется загородом, к избирательным урнам придет еще меньше избирателей, чем 16 апреля. И организаторы выборов сделали ставку на досрочное голосование.

По всему округу были развешаны информационные листы, сообщающие избирателям, где можно проголосовать досрочно. В результате предпринятых действий доля досрочно проголосовавших оказалась значительной: во всех трех районах она составила 2,6–2,7% от числа всех избирателей. Общая же явка оказалась рекордно низкой: в Орехово–Борисово Северном и Бирюлево Восточном 10,1%, а в Бирюлево Западном 8,6%. Таким образом, доля досрочно проголосовавших от числа избирателей, принявших участие в выборах, составила: в Орехово–Борисово Северном 25,8%, в Бирюлево Восточном 26,7%, а в Бирюлево Западном 30,3% (из них в территориальных комиссиях проголосовали, соответственно, 17,8%, 18,1% и 26,4%).

Разумеется, выборы были признаны несостоявшимися. Что касается итогов голосования, то первое место занял Ю. Ю. Попов (30,1%), второе — О. В. Сотников (19,1%), третье — Е. М. Подзоров (18,6%). И. М. Котов и С. В. Новиков заняли четвертое и пятое места (13,0% и 9,4%). Д. Ю. Шестаков и М. М. Щеголевский получили 1,7% и 1,2%. Против всех проголосовали 5,5%.

Однако по районам результаты существенно различались. Попов лидировал в Восточном и Западном Бирюлево (27,3% и 37,2%). В Орехово–Борисово Северном он также получил большой процент голосов (29,3%), но здесь его опередил Подзоров (31,6%). При этом в двух других районах Подзоров получил 9–11% и занял в одном районе четвертое, а в другом — пятое место.

Котов занял второе место в Бирюлево Западном (25,2%), третье место в Бирюлево Восточном (15,4%) и пятое место в Орехово–Борисово Северном (3,8%). Сотников был вторым в Бирюлево Восточном (19,9%) и третьим в Орехово–Борисово Северном (21,7%) и Бирюлево Западном (12,4%).

Победу Подзорова в Орехово–Борисово Северном и относительный успех Котова в Бирюлево Западном можно было объяснить тем, что данные кандидаты проживают в этих районах. Но в отношении Подзорова этот фактор оказался, по-видимому, не главным. Еще до дня голосования в штаб кандидата Попова стала поступать информация о том, что в ходе досрочного голосования в территориальной комиссии района Орехово–Борисово Северное возможны нарушения в пользу Подзорова. Были предприняты меры с целью получить копии списков досрочно проголосовавших избирателей. Однако, закон не разрешает членам избирательных комиссий получать копии списков избирателей. В территориальной комиссии и большинстве участковых комиссий членам команды Попова не позволили снять копии, но на некоторых участках им удалось частично переписать данные из списков.

Сразу же было обращено внимание на то, что среди досрочно проголосовавших числится много мужчин призывного возраста (1980–82 года рождения). Была произведена выборочная проверка, в результате которой было выявлено несколько человек, которые находились в это время в армии, но числились досрочно проголосовавшими. Было найдено также несколько человек, которые не голосовали или пришли голосовать в день голосования, но тоже числились проголосовавшими досрочно. От трех избирателей удалось получить заявления о том, что они не голосовали, и еще от трех — о том, что их сын или внук находится в армии.

Имелась информация и иного рода. Некоторые пожилые люди сообщили агитаторам Попова, что к ним приходили социальные работники и вынудили их досрочно проголосовать за Подзорова. Писать заявления эти избиратели отказались, так как не захотели портить отношения с собесом. Тем не менее нетрудно было увидеть, что среди избирателей, досрочно проголосовавших в территориальной комиссии, числится много людей преклонного возраста (1907–16 годов рождения). Даже если некоторые из них были в состоянии дойти до избирательного участка, трудно поверить, что они шли голосовать в территориальную комиссию, которая гораздо дальше от их дома.

Кроме того, член территориальной избирательной комиссии района Орехово–Борисово Северное с правом совещательного голоса А. Б. Барский, просматривая заявления избирателей на досрочное голосование, пришел к выводу, что многие из них заполнены одним почерком. Однако, без графологической экспертизы апеллировать к этому факту было невозможно.

Вечером 4 июня, уже после того, как избирательные участки закрылись, в окружную избирательную комиссию были переданы шесть заявлений от граждан о том, что они или их дети не голосовали досрочно. К заявлениям были приложены составленные в участковых комиссиях акты о том, что данные избиратели числятся проголосовавшими досрочно. Окружная комиссия приняла решение образовать для проверки этих фактов рабочую группу.

Рабочая группа вначале опросила граждан, написавших заявления, а затем (13 июня) провела проверку в территориальной избирательной комиссии. Она убедилась в том, что упомянутые избиратели числятся проголосовавшими досрочно и в списке есть подписи о получении избирательных бюллетеней. Заявлений от этих избирателей о досрочном голосовании территориальная комиссия в момент проверки представить не смогла.

В тот же день, 13 июня, окружная комиссия приняла решение, в котором признала наличие нарушений при составлении списков избирателей и проведении досрочного голосования в территориальной избирательной комиссии района Орехово–Борисово Северное и не рекомендовала председателя территориальной комиссии В. Г. Пекову в дальнейшем для работы в составе избирательных комиссий. От сотрудника префектуры ЮАО поступила информация, что Пекова подала заявление о сложении полномочий члена территориальной комиссии. В то же время стало известно, что Пекова назначена заведующей орготделом Управы района Орехово–Борисово Северное. В общем, человек выполнил поставленную перед ним задачу (см. также раздел о выборах советников в районе Орехово-Борисово Северное) и пошел на повышение.

Анализ показал, что результаты досрочного голосования в районе Орехово–Борисово Северное существенно отличаются от результатов голосования 4 июня. Пять участковых комиссий по требованию наблюдателей провели отдельный подсчет голосов по бюллетеням, оставленным досрочно проголосовавшими избирателями. Сравнение результатов этого подсчета с результатами голосования на данных участках показано в таблице.

Таблица. Сравнение результатов досрочного голосования и общих итогов голосования на дополнительных выборах депутата Московской городской Думы 2000 г. на пяти избирательных участках района Орехово–Борисово Северное

*досрочное голосование в территориальной избирательной комиссии

На рисунке показана зависимость процента голосов, поданных за Подзорова, от процента досрочно проголосовавших избирателей. Связь между процентом голосов, поданных за Подзорова, и процентом досрочно проголосовавших избирателей является статистически достоверной (линейный коэффициент корреляции 0,76). Это значит, что приведенные в таблице результаты отдельного подсчета по досрочному голосованию на 5 участках имеют общий характер; отдельный подсчет на большинстве других участков должен дать сходный результат.

Рис. Зависимость процента голосов, полученных Е. М. Подзоровым на дополнительных выборах депутата Московской городской Думы в 2000 г. на избирательных участках района Орехово–Борисово Северное от процента избирателей, проголосовавших досрочно. Линия — результат регрессии по 33 точкам, изображенным на графике.

Математическая обработка данных, приведенных на графике, позволяет с достаточной степенью точности определить, что в целом по району Подзоров при досрочном голосовании получил около 88%, а в день голосования — около 13%; с другой стороны, из голосов, полученных Подзоровым, больше двух третей получено им при досрочном голосовании.

Сочетание результатов анализа с единичными фактами подлога при проведении досрочного голосования заставляет предполагать, что фальсификация была осуществлена в крупных масштабах.

15 июня автор этой книги обратился с заявлением в Московскую городскую избирательную комиссию, в котором просил поручить окружной комиссии передать в прокуратуру материалы, связанные с досрочным голосованием в территориальной комиссии района Орехово–Борисово Северное. 26 июня доверенное лицо Попова Н. В. Морозов подал заявление в Нагатинскую межрайонную прокуратуру с просьбой о возбуждении уголовного дела по факту фальсификаций при досрочном голосовании. Мое заявление было рассмотрено на заседании городской комиссии только 25 июля (ранее заседаний не было). Было решено принять к сведению, что прокуратура этим вопросом занимается, и обратиться в прокуратуру с просьбой проинформировать комиссию о проведенном расследовании.

Ответа из прокуратуры Морозов не получил в течение трех месяцев. Лишь после обращения в прокуратуру Москвы председателя Политсовета Региональной партии «Яблоко» г. Москвы, депутата Государственной Думы РФ В. В. Игрунова Нагатинская межрайонная прокуратура возбудила 3 октября уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 142 УК РФ.

3 декабря уголовное дело было прекращено. В постановлении о прекращении дела признавались факты нарушения законодательства территориальной комиссией района Орехово–Борисово Северное при проведении дополнительных выборов депутата городской Думы. Виновные в этих нарушениях установлены не были. Следователь прокуратуры Д. Б. Анищенко сделал вывод, что «в действиях неустановленных работников ТИК района Орехово–Борисово Северное во время проведения дополнительных выборов депутата в Московскую городскую Думу не содержится состава преступления, предусмотренного ст. 142 УК РФ, т.к. данные выборы были признаны несостоявшимися».

Это постановление нуждается в комментарии. Во-первых, непонятно, какое отношение признание выборов несостоявшимися имеет к конкретным фактам подлога. Во-вторых, в заявлении Морозова обосновывалось, что подлог был возможен и в отношении голосов других избирателей. Прокуратура же сочла достаточным только подтвердить те факты, которые уже были выявлены ранее. Получается интересная картина: факты нарушений выявляет тот, кто имеет для этого мало возможностей, а те, кто уполномочен проводить расследование, не желают делать ничего больше, чем проверять уже установленные факты.

Игрунов обжаловал постановление Нагатинской прокуратуры в прокуратуру Москвы. В результате уголовное дело вновь возбуждено.

2001

Кто сорвал явку в Чертановском округе?

Итак, дополнительные выборы депутата Государственной Думы по Чертановскому избирательному округу №204 не состоялись. К избирательным урнам пришло чуть меньше 20% избирателей. И возникает естественный вопрос: кто виноват?

Проще всего сказать, что виноваты избиратели — такие они несознательные и равнодушные. Тем более, что срыв дополнительных выборов в крупных городах — явление, которое стало скорее правилом, чем исключением.

И все же в тех случаях, когда выборы срываются, уместно задать вопрос: а все ли было сделано для информирования избирателей?

Предвижу страстные восклицания со стороны членов окружной комиссии и работников префектур ЮАО и ЮЗАО: уж мы костьми ложились, чтобы довести до избирателя информацию о том, что 14 октября он должен прийти и проголосовать. И плакаты всюду развесили (даже в метро!), и письма именные председатель ОИК разослал, и по радио объявляли, и со старшими по подъездам работу проводили, и даже учителей заставили детям в дневники записывать про выборы! А в субботу и воскресенье еще и машины «Автозавра» ездили с мегафоном! Что же еще этому негодному избирателю надо?!

А надо избирателю, пожалуй, всего лишь того, чтобы его не считали за быдло. И не звали на избирательный участок, не сообщая, за кого он может там проголосовать!

Взять, скажем, изданный тиражом 10 тыс. экземпляров цветной плакат с призывом «Думай о будущем», на котором изображен счастливый отец, несущий на плечах радостного ребенка — на фоне осеннего парка. К чему он призывает? Скорее всего, к тому, чтобы провести воскресный день с семьей на природе.

До избирателя нужно в первую очередь доводить информацию о кандидатах. А вот в этом направлении деятельность окружной комиссии и префектур была, скорее, негативной.

Когда меня в начале избирательной кампании работники префектуры спрашивали, как добиться хорошей явки, я говорил: «Сделайте так, чтобы окружная газета „Южные горизонты“ во время кампании доставлялась во все квартиры в избирательном округе». Дело в том, что в ЮАО около 500 тыс. квартир, а тираж газеты (если верить выходным данным) 350 тыс. Как были отобраны квартиры, куда доставляется газета, мне неведомо. Но я, живя в Чертаново Центральном, эту газету никогда не получал и не получаю. А вот моя теща, живущая в Чертаново Северном, получала эту газету достаточно регулярно. Но вот за полтора месяца до выборов, когда газета начала печатать агитационные материалы кандидатов, ей эту газету перестали доставлять. А на следующий день после выборов, 15 октября, в ее почтовом ящике вновь оказались «Южные горизонты». Случайность?

А как объяснить инцидент с телекомпанией «Персей», в результате которого жители двух районов (Чертаново Северное и Чертаново Центральное) в течение трех недель не могли смотреть по кабельному телевидению выступления кандидатов? Представитель префектуры В. Э. Саркисов сказал на заседании окружной комиссии, что сделать ничего нельзя. А мне этот вопрос удалось в конце концов уладить, хотя я, в отличие от Саркисова, не сижу в одном здании с руководителем телестудии «Экран-5», у меня нет автомобиля, факса и мобильного телефона. Саркисов мог все это сделать в несколько раз быстрее. если бы хотел.

Не могу не сказать и о действиях команды кандидата Груздева. Они могут гордиться тем, что весь округ был заклеен листовками их кандидата. Но многих избирателей оттолкнуло именно ощущение безальтернативности, оттолкнуло то, что они видели лишь одну кандидатуру. Конечно, смешно требовать от команды кандидата, чтобы она помогала сопернику. Но хотя бы не мешала! Абрамов, например, публично заявлял, что его листовки постоянно срываются. Так это или нет, не знаю. Но знаю, что представитель Груздева в окружной комиссии постоянно требовал: запретить распространение листовок Абрамова, запретить распространение листовок Жданова-Луценко. Основания для этого были: отсутствие даты на листовке. Но, думаю, что в команде фаворита не поняли главного: распространение листовок соперника — в их интересах. Теперь это очевидно: достаточно лишь посмотреть на результаты голосования. Груздев получил 67 тыс. голосов, его главный соперник Абрамов — 8 тыс. Если бы на выборы пришло еще хотя бы 30 тысяч, то даже проголосуй они все за Абрамова — явка была бы обеспечена, а Груздев все равно победил бы с большим отрывом.

Но самое вопиющее безобразие связано с информационным плакатом, который выпустила окружная комиссия — с фотографиями и биографиями кандидатов, сведениями об их доходах и имуществе. Во-первых, плакат был выпущен поздно из-за споров о том, включать или не включать в него сведения о доходах и имуществе кандидатов. Но это — полбеды. Главная ошибка (а ошибка, как известно, хуже, чем преступление) — то, что этот плакат избиратели не смогли увидеть до того, как пришли на избирательный участок.

Член ОИК Бузин с самого начала добивался того, чтобы этот плакат как можно раньше был размещен в местах, наиболее посещаемых избирателями. Желающие могут ознакомиться с фрагментом стенограммы заседания ОИК 4 октября, на котором обсуждался данный вопрос. Краткое резюме спора, развернувшегося на том заседании таково: Бузин требовал принять конкретное решение, регламентирующее, где должны быть размещены плакаты, и кто должен это делать. Его оппоненты говорили, что решения принимать не нужно, потому что все и так будет размещено, где надо. Бузин же заявлял, что если решения принято не будет, то и плакаты не будут размещены.

Кто имеет глаза, тот мог убедится, что Бузин был абсолютно прав. Я, например, 13 и 14 октября обошел 4 района и не увидел эти плакаты ни на пустующих стендах, ни в витринах магазинов, ни в метро, ни в других местах. Единственное исключение — стенды около зданий некоторых (не всех) районных Управ. Зато в местах голосования висели по 4 плаката (их и выпустили из расчета по 4 на участок). Но там такое количество было не нужно: читать их было некому, потому что избиратели, не увидевшие плаката заранее, голосовать не пришли.

Зато везде (в том числе и в витринах магазинов, и в метро) висели плакаты, призывающие «думать о будущем». Кстати, стоимость изготовления этого цветного плаката (формат А3, тираж 10 тыс. экз.), очевидно, существенно больше, чем стоимость изготовления плаката, информирующего о кандидатах (одноцветный, формат А1, тираж 900 экз.).

Впрочем, гулять по районам было необязательно: председатели территориальных комиссий сами сказали, что они плакаты нигде не размещали, а передали по 4 экземпляра в участковые комиссии. И не давали участковым комиссиям распоряжения размещать их где-либо, помимо помещения комиссии и места голосования.

Итак, предлагаю читателю самостоятельно ответить на поставленный в начале статьи вопрос: кто виноват в том, что выборы не состоялись?

Заседание МГИК 18 октября 2001 года

Повестка дня заседания включала 12 вопросов.

Большая часть времени (более полутора часов) ушла на обсуждение первого вопроса, связанного с принятым на предыдущем заседании решением о составе окружных избирательных комиссий по выборам депутатов Московской городской Думы 16 декабря 2001 г. По этому решению члены МГИК Н. А. Бородина и В. В. Молостов написали особое мнение, в котором не без основания обвинили большинство членов МГИК в политической пристрастности (см. «Формирование окружных комиссий: политические пристрастия МГИК») и в том, что комиссия нарушила закон, включив в состав окружных комиссий №1 и 28 менее трети представителей партий, имеющих фракции в Государственной Думе.

Председатель, секретарь и ряд других членов МГИК не согласились с обвинением в политической пристрастности. Что касается комиссий №1 и 28, то решением, принятым на предыдущем заседании, в этих комиссиях были оставлены вакансии для партий, имеющих фракции. Заполнить эти вакансии предстояло на данном заседании.

Ни «СПС», ни «Яблоко», ни «Единство», чьи кандидаты были отвергнуты при формировании этих двух комиссий, не выдвинули новые кандидатуры. МГИК пришлось вновь вернуться к голосованию за отвергнутые кандидатуры.

На единственное оставшееся место в окружной комиссии №1 претендовали А. Ю. Бузин (от «СПС») и И. Р. Вильданов (от «Яблока»). Оба с большим опытом работы в избирательных комиссиях, и оба особенно «любимы» за свои выступления с требованием соблюдения закона. МГИК оказалась перед непростым выбором. Решающим, по-видимому, стало выступление председателя МГИК В. П. Горбунова, который пожелал, чтобы Бузин не отвлекался от работы в окружной комиссии по выборам депутата Государственной Думы по Чертановскому округу №204 в связи с тем, что там, возможно, будут назначены повторные дополнительные выборы. За Бузина проголосовали 4 члена МГИК, за Вильданова — 7, один воздержался. Во втором туре Вильданов набрал 9 голосов и был включен в состав окружной комиссии №1.

В окружной комиссии №28 на два вакантных места претендовали три кандидата: Г. Ю. Ананьев (от «Яблока»), А. Г. Григорьева (от «Единства») и В. Я. Телегуз (от «СПС»). В результате голосования в состав комиссии были включены Ананьев и Григорьева.

Член окружной комиссии №3 З. Ф. Котова, включенная в состав этой комиссии 12 октября, подала в МГИК заявление с просьбой вывести ее из состава комиссии. МГИК удовлетворила ее просьбу. В качестве кандидатов на освободившееся место было решено рассмотреть 7 кандидатур, отвергнутых на предыдущем заседании. По результатам первого тура больше всего голосов (7) набрала Н. И. Стребкова, выдвинутая «СПС» (образование высшее, опыта работы в избирательных комиссиях нет). Ее единственная кандидатура голосовалась во втором туре, однако вновь получила только 7 голосов (необходимо 8). Эта кандидатура была еще раз поставлена на голосование, но в третий раз за нее проголосовали всего 5 членов МГИК. Учитывая, что никто из участников заседания ничего против лично Стребковой не высказывал, эти результаты лишний раз свидетельствуют о политической пристрастности значительной части членов МГИК. После этого на голосование была поставлена кандидатура Л. П. Воронцовой (образование среднее техническое, опыта работы в избирательных комиссиях нет, работает, как и Котова, в ЦСО «Южнопортовый», выдвинута собранием избирателей), занявшая в первом туре второе место (6 голосов). Она получила 9 голосов и была включена в состав комиссии.

При формировании 12 октября окружной комиссии №35, как выяснилось, была допущена серьезная ошибка. В состав ее была включена Н. Н. Матвиенко, якобы выдвинутая Зеленоградской ассоциацией предприятий малого бизнеса. Оказалось, что, во-первых, эта ассоциация в настоящее время не имеет статуса общественной организации, во-вторых, она выдвинула не Матвиенко, а другого представителя (Матвиенко оказалась в списке по ошибке члена рабочей группы). Кроме того, еще одна ошибка была совершена при организации первого заседания ОИК №35: на него была приглашена и участвовала в заседании Л. С. Извольская, не включенная в состав комиссии (выдвиженец «СПС»). МГИК вывела Матвиенко из состава комиссии. В качестве кандидатов на освободившееся место было решено рассмотреть 4 кандидатуры, отвергнутые на предыдущем заседании. Две кандидатуры не получили ни одного голоса. За Извольскую (имеющую опыт председателя УИК и члена ТИК) проголосовали 5 человек, за С. М. Солдатова (зам. управляющего в зеленоградском отделении банка «10ВК», опыта работы в избирательных комиссиях нет) — 7 человек. Во втором туре Солдатов получил 8 голосов и был включен в состав комиссии).

Затем члены МГИК утвердили уточнения в решение от 12 октября (по некоторым кандидатам были ошибки в именах–отчествах и не было указано их выдвижение от второй организации) и уточненные результаты голосования по кандидатурам 12 октября (не повлиявшие на решение).

По второму вопросу повестки дня была заслушана жалоба члена ОИК №19 А. А. Навального (выдвиженца «СПС») о том, что он не был приглашен на первое заседание ОИК. Навальный требовал отменить итоги заседания ОИК на том основании, что его кандидатура была выдвинута на пост председателя ОИК, но была снята ввиду его отсутствия. Кроме того, Навальный требовал наказать зав. орг. управлением префектуры ЮВАО Лукьянова за то, что тот не обеспечил его оповещение и затем грубо разговаривал с ним, применяя угрозы. МГИК принесла Навальному извинения за то, что он не был приглашен, но не нашла нужным отменять итоги первого заседания ОИК. Было также решено передать жалобу Навального в прокуратуру.

Третий вопрос был посвящен жалобе бывшего кандидата в депутаты Государственной Думы по Чертановскому округу №204 И. Ф. Клименко в связи с тем, что ОИК №204 не вернула ему избирательный залог после того, как он снял свою кандидатуру. МГИК приняла к сведению, что ОИК уже приняла решение о возврате Клименко залога.

По четвертому вопросу МГИК приняла к сведению результаты голосования на дополнительных выборах депутата Государственной Думы по Чертановскому округу №204, прошедших 14 октября.

Далее было принято в окончательном виде решение о Порядке представления средствами массовой информации эфирного времени и печатной площади для проведения предвыборной агитации и информирования избирателей при проведении выборов депутатов Московской городской Думы 16 декабря 2001 г., принятое за основу на заседании 4 октября.

Шестой вопрос был посвящен распределению средств городского бюджета на финансовое обеспечение подготовки и проведения дополнительных выборов советника районного Собрания района Тимирязевский по второму многомандатному избирательному округу 16 декабря 2001 г.

Затем были приняты в окончательном виде Разъяснения о порядке представления предложений по составу участковых избирательных комиссий по выборам депутатов МГД, принятые за основу на предыдущем заседании.

По восьмому вопросу был утвержден новый образец печати окружной избирательной комиссии по выборам депутатов МГД.

Далее была установлена единая нумерация избирательных участков по выборам депутатов МГД. В соответствии с этим решением всего по Москве должно быть 2952 избирательных участка по месту постоянного пребывания избирателей и 210 участков по месту временного пребывания избирателей (на выборах Президента РФ 26 марта 2000 г. было, соответственно, 2969 и 217).

По десятому вопросу было принято решение о включении в границы избирательных участков домовладений обособленных территорий Москвы. Главам ряда районных Управ поручено включить такие домовладения в участки их районов. Из 8 домовладений Китай-города 6 будут включены в участки района Хамовники и 2 — района Арбат; одно домовладение по Сельскохозяйственной ул. будет включено в участок района Отрадное; 3 больницы по Лосиноостровской ул. — в участки района Метрогородок; одно домовладение по Тополевой аллее — в участок района Выхино-Жулебино; одно домовладение по Тимирязевской ул. — в участок района Тимирязевский; домовладение Кардиологического НЦ по 3-й Черепковской ул. — в участок района Крылатское; домовладения по 3-й Радиальной ул. — в участки района Бирюлево Восточное.

По одиннадцатому вопросу была утверждена должностная инструкция системного администратора ОИК по выборам депутатов МГД.

Двенадцатый вопрос — «разное». Обсуждались документы о создании избирательного блока «Первое свободное поколение». На предыдущем заседании МГИК отказала в регистрации блока, так как его организаторы присвоили блоку наименование общественной организации, не входящей в его состав. После этого в МГИК поступили новые документы, согласно которым в состав избирательного блока «Первое свободное поколение» помимо ОПОО «Союз „Молодые республиканцы“» и ОПОД в поддержку Вооруженных сил «Гражданин» вошло Межрегиональное молодежное общественное движение «Первое свободное поколение». Однако у членов МГИК возникли сомнения, имеет ли «Первое свободное поколение» статус избирательного объединения. Было решено запросить органы юстиции и, если данное движение не имеет статус избирательного объединения, вновь отказать в регистрации избирательного блока (впоследствии, действительно, выяснилось, что «Первое свободное поколение» не имеет статуса избирательного объединения, и в регистрации блока было отказано).

Обсуждалась также информация представителей КПРФ о препятствиях, чинимых окружными комиссиями при приеме документов от кандидатов. Пока подобные конфликты удается оперативно решать силами дежурных членов МГИК.

Как я стал бывшим членом МГИК

Надеюсь, читатели простят меня за то, что этот материал я посвятил собственной персоне. Вообще, это не в моих правилах. Но, во-первых, произошедшее событие слишком сильно по мне ударило. А во-вторых, мне кажется, что этот материал не только обо мне.

Итак, по порядку. В понедельник, 19 ноября, состоялось заседание Политсовета московской городской организации ОПОО «Союз правых сил». И на этом заседании было решено назначить Фролова Андрея Николаевича членом МГИК с правом совещательного голоса от московской организации «СПС».

Сейчас, когда с того заседания прошло больше недели, нелегко узнать подробности. Я разговаривал с тремя членами Политсовета, присутствовавшими на заседании. Все они подтвердили, что решение о назначении Фролова действительно было принято. Двое из них еще вспомнили, что вопрос об отзыве Любарева А. Е. тоже обсуждался, но ни один из троих не взялся утверждать, что решение об отзыве было принято.

Краткая юридическая справка. Любарев А. Е. был назначен членом МГИК с правом совещательного голоса от избирательного блока «Союз правых сил» 25.10.1999 во время избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы 3-го созыва. В связи с тем, что блок «СПС» набрал более 5% голосов и получил места в Думе, полномочия Любарева были продлены до следующих выборов в Государственную Думу. Однако орган, назначивший члена комиссии с правом совещательного голоса, имеет право в любой момент отозвать его и назначить нового. Что касается московской организации «СПС», то она является самостоятельным избирательным объединением, участвующим в выборах депутатов МГД, и имеет право назначить члена МГИК с правом совещательного голоса. Никакие законы или иные нормативные акты не запрещают иметь в МГИК одновременно членов с совещательным голосом от избирательного блока «СПС» и избирательного объединения «Региональное отделение ОПОО „СПС“ в городе Москве».

Забегая немного вперед, должен сказать, что на заседании МГИК 27 ноября Фролов обвинил МГИК в волоките. Обвинение, мягко говоря, странное. Решение было принято в понедельник, 19 ноября, но первый документ о назначении Фролова попал в комиссию только в пятницу, 23 ноября, после 16 часов. На той неделе МГИК заседал трижды: во вторник, в четверг и пятницу. Если Фролов так жаждал поскорее принять участие в работе комиссии, он мог бы привести бумагу во вторник. Так что МГИК абсолютно не виновата в том, что он пропустил три заседания.

Ни я, ни член МГИК с правом решающего голоса В. В. Молостов (выдвиженец «ДВР» и недавний член Политсовета московской организации «ДВР») ничего не знали о решении Политсовета МГО «СПС» от 19 ноября. Никто из членов Политсовета не сообщил нам об этом ни до заседания, ни после. Мы узнали о решении только тогда, когда бумага оказалась в руках председателя МГИК В. П. Горбунова.

Была пятница, около семи часов вечера. Заканчивалось тяжелое трехчасовое заседание. Все устали. Горбунов, едва взглянув на бумагу, сказал: «Как! У нас ведь уже есть член от „СПС“. Будем отказывать». У меня не было сил доказывать, что назначение правомерно. И я предложил: «Давайте отложим». Все охотно согласились.

Ну и бумага! Честно признаюсь, я редко встречал столь безграмотно оформленный документ, чем тот, который поступил в МГИК 23 ноября. Он называется «Выписка из протокола заседания Политического совета 19.11.2001 №21». Цитирую решение: «Выдвинуть членом городской избирательной комиссии по выборам депутатов Московской городской Думы 16 декабря 2001 г. с правом совещательного голоса от ОПОО СПС Фролова А. Н.» Выписка подписана руководителем аппарата МГО СПС Т. В. Новицкой.

Во-первых, члена комиссии с правом совещательного голоса не выдвигают, а назначают. Во-вторых, комиссия, в которую назначили Фролова, официально называется «Московская городская избирательная комиссия», а уж никак не «городская избирательная комиссия по выборам депутатов Московской городской Думы 16 декабря 2001 г.». В-третьих, Политсовет имел право назначить члена МГИК с правом совещательного голоса от избирательного объединения «Региональное отделение ОПОО „СПС“ в городе Москве», а не от ОПОО СПС. В четвертых, в подобных документах требуется указывать нечто большее, чем инициалы назначенного члена: как минимум имя и отчество, хотя правильнее развернутые данные — место жительства, место работы, дата рождения. В-пятых, в таких документах принято ссылаться на соответствующую статью закона. Я уж не говорю о том, что культура требует, чтобы документ о назначении подписывался руководителем городской организации либо сопровождался письмом, им подписанным (за 4 дня могли бы и сделать).

Сразу после заседания Молостов позвонил Новицкой. И она сказала, что Политсовет принял также решение об отзыве Любарева.

В субботу я убедил Горбунова, что избирательное объединение «Региональное отделение ОПОО „СПС“ в городе Москве» имеет право назначить члена МГИК с правом совещательного голоса и наличие в МГИК члена с правом совещательного голоса от избирательного блока «СПС» этому не препятствует. А в понедельник в МГИК пришел Фролов, с которым я прежде не был знаком. Мы с ним обменялись несколькими фразами и пришли к заключению, что мы оба не против того, чтобы мы вдвоем были членами МГИК. И лишь когда Фролов ушел, я увидел бумагу, которую он принес. Это была выписка из протокола того же заседания, подписанная той же Новицкой. Но вопрос №8 повестки дня назывался по-другому. И решение по нему состояло уже из двух пунктов. Первый пункт гласил: «Отозвать полномочия Любарева А.» (МГО «СПС» можно поздравить с изобретением новой формулировки «отозвать полномочия»). Второй пункт в точности повторял решение, записанное в первой бумаге, за исключением того, что у Фролова пропал второй инициал (видимо, в МГО не смогли вспомнить моего отчества и решили для единообразия снять инициал Фролова).

Увидев эту бумагу, Горбунов сказал: «На вторник готовим решение об отказе». Он был прав: МГО превысило свои полномочия, приняв решение об отзыве члена, не им назначенного. Я возразил: «Подождите, я попробую разобраться. Может быть, они сами отзовут». Горбунов посоветовал: «Не занимайся этим». Но я его не послушал. Когда сегодня я признался Горбунову, что не внял его совету, он удивился: «Зачем ты это сделал? Ты что, веришь в их порядочность?» Я смог только ответить: «До вчерашнего дня верил».

В понедельник вечером я позвонил председателю Политсовета МГО СПС Э. А. Воробьеву и высказал свои соображения. Воробьев обещал связаться с секретарем Политсовета А. Ю. Кобяковым. На всякий случай утром во вторник я написал электронное письмо 1-му заместителю председателя Политсовета А. Н. Мурашеву, в котором изложил свои рекомендации. А днем позвонил Кобякову.

Кобяков сказал, что он проконсультировался и выяснил — МГО не может назначить Фролова, не отозвав меня. При этом он сослался на два неизвестных мне документа Центризбиркома. Это меня озадачило. Лишь сегодня я смог найти их и убедиться, что к данному вопросу они не имеют никакого отношения.

Еще Кобяков сказал, что попробует решить вопрос на федеральном уровне. Вот она, пожалуй, главная моя ошибка! Мне надо было бросить все дела и мчаться на Малую Андроньевскую. Но я не поверил, что за несколько часов можно принять столь ответственное решение.

К началу заседания (16 часов) в МГИК приехал уполномоченный избирательного объединения «Региональное отделение ОПОО „СПС“ в городе Москве» В. К. Гузов и привез новую бумагу: «Решение Координационного Совета Избирательного блока „Союз Правых Сил“ от 27.11.2001 № КС-110», подписанное ответственным секретарем Координационного Совета В. Некрутенко. Решение было оформлено абсолютно грамотно: в нем со ссылками на соответствующие статьи закона говорилось о прекращении полномочий Любарева Аркадия Ефимовича и передаче полномочий члена МГИК с правом совещательного голоса от Избирательного блока «СПС» Фролову Андрею Николаевичу (указаны дата рождения, паспортные данные, адрес места жительства, место работы, должность, образование, телефоны). У членов МГИК не было оснований не принять соответствующее решение. Осталось только понять, кто является членом Координационного Совета и когда этот совет успел принять решение?

Итак, дело сделано. Осталось дать ему оценку и обсудить последствия.

1. Сначала об этике. Этично ли принимать решение о прекращении чьих-то полномочий, не сообщая этому человеку ни о готовящемся, ни о уже принятом решении, не предъявив ему никаких претензий? Вопрос риторический. Знали ли члены Политсовета о том, что со мной на эту тему никто не разговаривал? Один из членов сказал мне, что их проинформировали, будто вопрос со всеми заинтересованными лицами согласован. Если это так, то налицо прямой обман.

Нет, пожалуй, это все-таки не этика, а нечто более серьезное. Закономерен вопрос: а можно ли считать «СПС» демократической организацией? Сегодня я не могу ответить на него положительно.

2. Теперь о политике. Я уверен, что политическая партия, стремящаяся побеждать на выборах, должна со всей серьезностью относится к работе своих представителей в избирательных комиссиях, тем более комиссиях верхнего уровня. Тем удивительнее для меня то, что городская организация «СПС» после окончания избирательной кампании 1999 г. не проявляла к моей деятельности никакого интереса. Я, со своей стороны, пытался восстановить контакт. В частности, 10 октября этого года я специально пришел к Мурашеву, чтобы сообщить ему, что готов сотрудничать. А 20 октября я весь день просидел на конференции городской организации и, пожалуй, не без пользы для «СПС» (не хочу хвастать, пусть лучше Молостов расскажет).

Кажется, в «СПС» любят говорить о профессионализме и компетентности. Как с этой точки зрения оценить замену Любарева Фроловым? У меня за плечами 11-лентий опыт работы в избирательных комиссиях (ладно, не буду хвалится, скажу только, что давно не слышал упреков в некомпетентности). А Фролову, насколько мне известно, в избирательных комиссиях много работать не довелось. Не могу судить о его деловых качествах, но мне непонятно, как может грамотный человек принести такую бумагу, какую он принес во МГИК 26 ноября?

И еще. Когда меня назначали членом МГИК, я настраивался работать 4 года — у меня не было сомнений, что «СПС» преодолеет 5%-ный барьер. За два года я пропустил всего 3 заседания (наверное, меньше пропустил только Горбунов). Что касается Фролова, то у меня сложилось впечатление, что он настроен на работу лишь до конца избирательной кампании. А кто будет представлять «СПС» в комиссии после?

В телефонном разговоре Воробьев задал мне резонный вопрос: «Как вы можете представлять „СПС“, не будучи членом партии?» На этот вопрос можно давать разные ответы. Сейчас я предпочел бы ответить словами из анекдота: «Вам нужны „шашечки“, или Вам нужно ехать?»

Впрочем, до вчерашнего дня я раздумывал о возможности вступления в «СПС». Теперь об этом не может быть речи.

И еще мне хочется ответить вопросом на вопрос: почему я, не будучи членом партии, забочусь (точнее, заботился) о ее престиже больше, чем сотрудники аппарата МГО, фабрикующие безграмотные документы?

3. Вот, кстати, и о грамотности, и об аппарате. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с этим и даже поправлять этих людей. Может быть, за это они меня и не любят. Но многого ли достигнет партия с таким аппаратом?

4. И о престиже. Не так давно я писал о том, что МГИК проявила политические пристрастия, отвергнув там, где было возможно, кандидатуры от «СПС» и «Яблока» в окружные избирательные комиссии. И еще о том, что эти кандидатуры были отвергнуты потому, что они независимы от власти. Сегодня, поговорив с Горбуновым, я начал понимать, что дело не только в этом. Да есть что-то такое в стиле наших демократических партий, что вызывает раздражение не только у завзятых бюрократов.

Сейчас идет активное обсуждение новой редакции закона «Об основных гарантиях избирательных прав…». И, в частности, один из наиболее острых вопросов — о праве партий, имеющих фракции, на назначение членов избирательных комиссий с правом решающего голоса. Мои коллеги из «Яблока» активно борются за расширение этих прав. А я чем дальше, тем больше становлюсь противником такой позиции. Боюсь, что партии еще не заслужили этого права.

Зачем Лужкову нужна такая «агитация»?

Сочинения журналистов на тему выборов редко отличаются точностью и аккуратностью. Но статья Александра Самойлова в «Московской правде» за 29 ноября, озаглавленная «Зачем нам нужен партийный список?», даже на этом общем фоне выглядит выдающейся.

В этой не очень большой по объему, но очень грязной по содержанию статье, автор сумел затронуть честь, достоинство и деловую репутацию очень многих.

В первую очередь — мэра Москвы Юрия Лужкова, хотя сама статья написана якобы в поддержку списка, под которым стоит и подпись Лужкова. Вдумайтесь, что говорится в начале статьи: автор рисует мрачные картины жизни города, сильно преувеличивая реальные проблемы, и заключает: «Мы по привычке зовем Москву своей, но это уже не наш город. Своего дома до такого запустения не доводят».

Если бы кто-то написал такое два года назад, во время избирательной кампании по выборам мэра Москвы, его бы все вокруг заклеймили как «очернителя» и «сподвижника Доренко». Тогда все московские городские газеты только и писали о том, как похорошела и обустроилась Москва под руководством Юрия Михайловича. Неужели за два года все так изменилось?!

Правда автор статьи винит не Лужкова, а депутатов городской Думы, которые приняли за пять лет (непонятно, почему речь идет о 5 годах, когда второй созыв работал 4 года, а два созыва — 8 лет) «аж 171 законодательный акт, из которых жизни москвичей касается… только девять». После такого пассажа можно сделать только один вывод: ни в коем случае не голосовать за нынешних депутатов, по крайней мере за большинство из них. Но вот открываешь следующий номер газеты и видишь список, поддержанный четырьмя партиями. И обнаруживаешь в этом списке 21 действующего депутата, то есть большинство! И возникает недоумение: автор статьи рекомендует голосовать за них или нет?

Во второй половине статьи, которая мало связана с первой, автор весь свой гнев обрушивает на «самозванцев», которые «заказали» столичным газетам (непонятно каким) опорочить «список четырех». Одного из них автор называет по имени: это — Вячеслав Ковалев, баллотирующийся по округу №28. Самойлов утверждает, что «этот человек всюду говорит о себе как о кандидате от „Единства“ и „представителе президента по ЮЗАО“… Однако ни в партии, ни в аппарате президента ничего об этом человеке не известно». Эти утверждения Самойлова — нагромождение лжи. Насколько мне известно, Вячеслав Ковалев никогда не представлялся кандидатом от «Единства». Он является руководителем общественной приемной полномочного представителя Президента РФ в Центральном федеральном округе по ЮЗАО г. Москвы. И это легко проверить в аппарате полномочного представителя Президента РФ, куда автор, по-видимому, не обращался.

Самойлов называет Ковалева «новым русским», желая, очевидно, усилить созданный им отрицательный образ кандидата. Но по сути Ковалев — предприниматель, и такие предприниматели есть также среди кандидатов, попавших в «список четырех». А измышления автора по поводу мотивов, по которым Ковалев решил баллотироваться, пусть останутся на его совести (если она, конечно, есть).

Попутно автор статьи задел еще одного кандидата по округу №28, назвав председателя исполкома городской организации «Единства» Виктором Ковалевым, в то время как его зовут Виктор Волков. Думаю, что этот кандидат, попавший в «список четырех», не обрадуется такой «поддержке».

Что касается пресловутых «самозванцев», то мне трудно понять, кого имеет в виду Самойлов, как, впрочем, и лидеры «четверки». Изучая список кандидатов, официально опубликованный Московской городской избирательной комиссией в том же номере газеты, что и статья Самойлова, я обнаружил в нем 7 членов «Единства», 4 члена «Отечества», 4 члена СПС и 5 членов «Яблока» из числа кандидатов, не попавших в «список четырех». Я точно знаю, что все данные в этой официальной публикации имеют документальное подтверждение, а значит эти 20 кандидатов самозванцами не являются. Как не являются самозванцами еще три, помимо Вячеслава Ковалева, руководителя общественных приемных полномочного представителя Президента РФ в Центральном федеральном округе, баллотирующиеся в городскую Думу.

В целом статья Самойлова производит отвратительное впечатление. Она оскорбляет не только тех, кто в ней упоминается, но и всех избирателей, которых автор, по-видимому, считает дураками, не способными связать логически пару фактов.

Особенно обидно, что такая статья появилась в солидной, уважаемой газете «Московская правда». Год назад Московская городская избирательная комиссия решила сделать «Московскую правду» своим уполномоченным органом и теперь публикует в этой газете свою официальную информацию. И такой статус газеты требует от ее редакции и журналистов более взвешенного подхода при освещении избирательных кампаний.

Какие права обеспечивают свободные, честные и справедливые выборы

В настоящее время в Государственной Думе ведется активная работа над новой редакцией Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Но за множеством частных проблем без внимания может остаться один из главных вопросов: что такое собственно избирательные права граждан? И какие именно права нам хотят гарантировать? Рассмотрим один случай из выборной практики.

Избирательная комиссия обсуждала в общем-то частный вопрос: признавать ли недействительными избирательные бюллетени досрочно проголосовавших избирателей. Суть проблемы состояла в том, что одному кандидату было сначала отказано в регистрации, потом он был зарегистрирован по решению суда, были напечатаны новые бюллетени с его фамилией, а затем регистрация этого кандидата была вновь отменена и его фамилия вычеркнута из новых бюллетеней. Важно здесь то, что часть избирателей проголосовала досрочно старыми бюллетенями, которые принципиально не отличались от бюллетеней нового образца: в последних значился еще один кандидат, но его фамилия из них была вычеркнута.

В ходе обсуждения у членов комиссии обнаружилось два разных подхода к решению возникшей проблемы. Сторонники первого подхода исходили из определения недействительного бюллетеня как бюллетеня, из которого неясно волеизъявление избирателя, и предлагали решать вопрос о действительности заполненных избирателями старых бюллетеней на общих основаниях (то есть считать действительными старые бюллетени, если по ним волеизъявление можно установить).

Второй подход предполагал простое решение: раз бюллетени были перепечатаны, то те, старые, надо признавать недействительными или бюллетенями неустановленного образца — это два варианта в сущности одного и того же подхода. И сторонники данного подхода оказались в большинстве. Особый шарм ситуации придавала откровенно проявляемая сторонниками такой позиции забота о том, чтобы избиратели, получившие старые бюллетени, считались проголосовавшими.

В этом эпизоде очень ярко проявилось доминирующее в сознании организаторов выборов представление об активном избирательном праве как о праве избирателя получить избирательный бюллетень, поставить в нем некую отметку в определенном месте и опустить его в ящик для голосования. Дальнейшая судьба такого бюллетеня, то есть голоса избирателя, уже к праву избирателя как будто бы отношения не имеет.

Вспоминаются два эпизода четырехлетней давности. В одном случае члены участковой комиссии проявили головотяпство, вскрыв стационарный ящик до окончания времени голосования, после чего вышестоящая комиссия заставила их признать все бюллетени, находящиеся в том ящике (315 штук), недействительными. В другом — участковая комиссия позволила одному избирателю проголосовать за восьмерых своих соседей. А потом вышестоящая комиссия на этом основании заставила признать недействительными все 770 бюллетеней, поданных избирателями этого участка.

Начиная с 1995 г. наше избирательное законодательство содержит норму, согласно которой, если в переносном ящике окажется больше бюллетеней, чем имеется заявлений на голосование вне помещения, все бюллетени в этом ящике признаются недействительными. Постоянно раздаются предложения распространить эту норму и на стационарные ящики: если в них окажется больше бюллетеней, чем выдано избирателям, надо, мол, признавать недействительными и все бюллетени, извлеченные из этих ящиков.

Между тем, даже в отношении переносных ящиков данная норма представляется излишне жесткой. Одно дело, когда выдано, скажем, 10 бюллетеней, а в ящике обнаружили сотню. И другое дело — когда вместо 10 оказалось 11. Оправдано ли лишение голоса этих 10 избирателей? Если же пытаться распространить данный принцип на стационарные ящики, то получится, что из-за одного неизвестно откуда взявшегося бюллетеня можно лишить права голоса две тысячи избирателей.

Беда в том, что понятие «избирательные права граждан» в законе, который, судя по его названию, должен эти права гарантировать, по сути никак не расшифровывается.

Включает ли данное понятие право избирателя на то, что его голос будет учтен в соответствии с его волеизъявлением?

Могут ли юристы ответить на один простой вопрос? Представим, что десять бюллетеней, поданных за одного кандидата, были подсчитаны как поданные за другого. Чьи права при этом оказались нарушены? Этих десяти избирателей? Всех избирателей, проголосовавших за «обиженного» кандидата? Или всех избирателей данного избирательного округа?

По-видимому, Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» выстроен неправильно. Оставим в стороне вопрос, стоит ли в одном законе объединять избирательные права и право на участие в референдуме. Главное — логика изложения норм закона должна иметь в качестве отправной точки определение избирательных прав. И далее уже устанавливать, какие избирательные процедуры должны гарантировать конкретные избирательные права.

В новой редакции закона названия большей части глав начинаются со слов «гарантии прав граждан». Но суть от этого не изменилась. Возьмем, к примеру, главу 7, в которой говорится, в частности, о праве граждан на получении информации о выборах. Заметим, что право на получение информации в понятие «избирательные права», которое дано в статье 2, не включено. Между тем право гражданина избирать должно обязательно включать в себя его право получать достоверную и объективную информацию о кандидатах. И гарантиям этого права должна быть посвящена отдельная глава.

Не меньше проблем и с пассивным избирательным правом. Если бы законодатели рассматривали отказ в регистрации и отмену регистрации кандидата как действия, ограничивающие его пассивное избирательное право, очевидно, перечень оснований для таких действий оказался бы намного короче.

Закон включает в понятие «избирательные права» помимо активного и пассивного права также право граждан участвовать в выдвижении кандидатов, в предвыборной агитации и в наблюдении за проведением выборов. Эти права не являются конституционными, но они важны для обеспечения свободных, честных и справедливых выборов. И об этих правах тоже должно быть написано отдельно.

Вот на какие размышления наводит короткий эпизод из заседания избирательной комиссии.

2002

Еще раз о «соглашении четырех»

О так называемом «соглашении четырех» написано много. Приведу лишь некоторые цитаты: