Бесплатный фрагмент - Матрея

1

В ту ночь он спал вполне здоровым сном, потому что мог заставить себя сделать это, и причина у него была — утренний рейс в Дели, в известном смысле он частично овладел своим телом и даже совсем немного сознанием….что? Слишком быстро? Ладно…

Эту историю я услышал от одного человека в индийском трэвел-кафе, не буду называть его имени, он в свою очередь услышал эту историю от знакомого индийца, а тот от ее непосредственного участника — садху, живущего в гималайских горах, вернее скорее в предгорьях… а, не важно.

Понятия не имею, как сильно исказилась эта история пока дошла от садху до меня, учитывая то, как сильно люди умеют и любят приукрашивать реальные события, но все участники этой цепочки могли поклясться (на чем вам угодно), что история эта — чистейшая правда.

Так вот, жил в Москве человек — Андрей Болонин, и как рассказывают, человеком он был не плохим, не то чтобы сильно хорошим, ну в общем — обычным. Со своими проблемами, заскоками и интересами, и пришла ему в голову идея посетить страну Индию, уж как он до этого дошел мне не известно, но у всех свои причины, может трекинг по Гималаям устроить приспичило, а может, он путешествовал в поисках себя, так многие делают…

Не знаю почему, но всякий начинал эту историю именно с момента сна Андрея перед вылетом в Дели, по моему это показывало то, что он уже мог приказывать своему мозгу, в известном смысле, значит и был готов кое к чему… в общем то, со временем сами все поймете.

Внешне это был здоровый сон, так как Андрей располагал властью лишь над своим телом, но, как говорят, мысли во сне ему не подчинялись, собственно это обычное дело.

Так вот перед самым вылетом в страну Индию снился ему такой сон:

Перед его взором предстали пять мудрецов брахманов, вышел первый, на нем были белые одежды, лицо же его было полно печали, он обмакнул руки в банки с краской и начал размазывать по белому, стоящему неподалеку холсту.

Вместо ляпов на холсте появилась настоящая, вполне хорошая картина, огромный серый безликий город в пасмурную погоду с высоты птичьего полета, если приглядеться, то можно было заметить, что все дома в городе одинаковы абсолютно.

Затем Андрей как бы погрузился внутрь картины, он летел над мрачными бесцветными улицами, дома в этом городе представляли собой кубы стекла, поставленные друг на друга, а затем облепленные сверху и по бокам серой штукатуркой, облеплены к тому же крайне неаккуратно. В самих «домах» сидели даже не люди, а некие полупрозрачными невероятно тонкие существа, бесцельно перебирающие такие же полупрозрачные осколки кого-то материала.

Он летел по ощущениям еще минуты три, а затем невидимая сила потянула вниз и он, как бы закрыл глаза, на мгновение вновь увидел печальное лицо брахмана в белом, открыл глаза и проснулся в своей комнате.

Он проснулся за минут двадцать до будильника, тяжело встал с кровати, одернул шторы, и минуты три смотрел на рассвет.

Своему сну он в тот момент не придал никакого значения, чего только не привидится, чему удивляться. Андрей был далеко не из тех людей кому присуща веру в некую эзотерику.

Он быстро сходил в душ, позавтракал и начал собираться, собирать то, по сути, было нечего, рюкзак, необходимые документы, пара футболок, телефон, ну и кофта (конечно же, на всякий случай)

До аэропорта было недолго, ясное дело Андрей взял такси, как иначе?

Машина приехавшая за ним оказалась старой «Волгой», и конечно же попался разговорчивый водитель

— Куда летите?

— В Индию, а что?

— В Индию — протянул водитель, многозначительно кивая — а я смотрю, просто, вещей то у вас — один рюкзак, и тот не туристический, а заказ на аэропорт, вот чтоб голову не ломать спросил… а что вы это… в такую даль и как бы это сказать… без страховки?

— Не хочу лишнего багажа, налегке удобней — сухо ответил Андрей.

— Оно верно, налегке-то всегда сподручней будет, иной раз, когда везешь человека в аэропорт, смотришь: у него по два чемодана, сумки какие-то, два где-то рюкзака, вот и думаешь: зачем одному человеку столько, как муравей, честное слово, ну а если полную семью везешь, там вообще туши свет…

— Всякое бывает.

— Да, всякое — водитель вновь многозначительно закивал — а вам, зачем в Индию?

— Да так… мир повидать.

— Это хорошо, а я вот уже третий год из Москвы не вылезаю, ну так там, на дачу, если только… а вы куда конкретно едите? Там ведь страна не маленькая вроде?

— Да, страна там большая, я на север Индии, в Гималаи.

— Гималаи это где этот… э-э-э, как его? Эверест вроде.

— Эверест в Непале, это еще дальше на север, страна уже другая, там к Китаю ближе.

— А, ну ясно, но горы в тех Гималаях куда вы едете тоже есть?

— Есть, конечно, да.

— Высокие?

— Не такие как Эверест конечно, но да, высокие, пятитысячники, шеститысячники.

— О, высоко! А я пожалуй горы то последний раз видел когда на Кавказе отдыхал, мы тогда с женой экскурсию брали к подножию… этого, тьфу, опять забыл… а, Эльбруса, самая высокая точка России — это то я запомнил.

— Тоже хорошо

— И не говорите! Красотища….а как вы это… собираетесь с одним рюкзаком по Гималаям?

— Там автобусы между городами ходят, а города близко друг от друга, можно пешком прогуляться будет в случае чего, к тому же сейчас там тепло.

Минут двадцать прошло ещё за подобным разговором, и Андрей был в пункте назначения, попрощавшись с водителем, пожелавшим удачи, он двинулся в здание аэропорта.

Регистрация и вся прочая волокита прошла без всяких неурядиц, с багажом, как можно догадаться проблем тоже не возникло, а потому выполнив все необходимое, Андрей купил пачку печенья бутылку воды, прошел в зал ожидания и стал терпеливо ждать своего рейса.

2

Самолет Москва — Дели приземлился в аэропорту Индиры Ганди с утра. На улице шел легкий дождь, скорее даже морось, что было вполне характерно для летнего сезона дождей в Индии.

Андрей не располагал большими деньгами, потому решил добраться до самого города на метро, проезд стоил сущие копейки.

Метро было, наверное самым чистым местом в городе, по крайней мере подобное впечатление создалось у него в аэропорту.

Вышел он на станции неподалеку от ворот индии — достаточно красивой триумфальной арки в Дели, украшенной совсем простой но очень красивой резьбой.

В столице Андрей не планировал задерживаться слишком долго, если разобраться то после ворот Индии, на осмотр которых ушло не так много времени, у него оставалось всего два check point в Дели: Тибетская колония на окраине и знаменитый шумный мейн-базар.

Было у него желание посетить и трущобы старого Дели… странное желание, он отдавал себе в этом отчет, но почему то его туда влекло.

Так или иначе в начале Андрей отправился на мейн-базар, по сути дела — главную туристическую улицу столицы, не то чтобы там были какие-то достопримечательности, нет, но там были самые дешевые отели и самые вкусные забегаловки.

За два часа ходьбы по колоритным улицам Андрей дошел от ворот Индии до Мейн-базара, «прогулка» удалась, все то, что он видел на фотографиях теперь представало наяву, это не было тем случаем когда фотография (из-за хорошей работы в фотошопе) оказывалась лучше реальности, а реальность казалась подделкой, нет, тут, пожалуй, даже наоборот. Нависающие со всех сторон электрические провода, моторикши, груженные всем под ряд, коровы на автомобильных дорогах и сотня других «обыденностей» индийской столицы создавали казалось бы довольно безликому (по сравнению с той же Агрой) Дели по настоящему уникальную атмосферу, и это было прекрасно.

На Мейн-базаре Андрей зашел в первый же попавшийся отель с громким названием «Lord palace», заведение это располагалось даже не на первом этаже, а, если уж по честному — в полуподвальном помещении.

Подойдя к, как не странно, довольно красиво оформленному ресепшену, он очень коротко дал понять хозяину отеля чего хочет.

— One person, one night.

В ответ Андрею показали калькулятор, на котором была набрана цена, за этим последовала и сделка.

Стоит ли говорить о том, что цена была низкой и стоит ли говорить о том, что можно ждать чего-то выше двух звезд от отеля с названием «Lord palace», расположенном на мейн-базаре? Думаю, нет.

Номер представлял собой одну комнату с плохо работающим и невероятно громким кондиционером, половину которой занимала кровать (постельное белье на которой менялось, Бог знает когда), ну и хорошо, что в номере хотя бы был туалет и даже душ.

Андрей направился в последний, смыл с себя накопившийся пот, в ручную постирал футболку, затем повесил ее на подоконник (вид из окна выходил прямо на улицу, но из-за расположения отеля видно было только ноги проходящих мимо людей), отдохнул с полчаса, переоделся и вновь отправился гулять по столице Индии.

Время на часах было чуть больше полудня.

Он решил отложить посещение тибетской колонии на окраине Дели, предпочитая этому прогулку к ещё одному интересному месту, посещение которого, в общем-то не считал обязательным — мечети Джама-Масджид

Он вновь решил пройтись пешком, дабы скоротать время, вновь он погрузился в бурлящую жизнь тысячиликой индийской толпы, вновь коровы, провода, моторикши, гам и шум, украшенные цветами городские автобусы, уличные брадобреи….Но была и новая деталь, совсем недалеко от мечети Андрей увидел первого садху, это был старик с опущенными длинными седыми волосами и расписанным хной лицом.

Когда они встретились взглядами Андрея будто передернуло, во взгляде старика читалось что-то знакомое, увиденное совсем недавно, и тут на ум ему пришел сон, увиденный еще в Москве… казалось бы нет, тот был в белом и волосы его были заплетены, но взгляд…

Не помня себя Андрей дошел до конца улицы, вроде как, человеком он был прагматичным, во всякие вещие сны не верил, но тут, нет, что-то явно не так. Он постоял на углу минуты три уткнувшись глазами в стену дома напротив, когда он обернулся назад садху мирно беседовал с каким-то прохожим, и уже, казалось, совсем не был похож на увиденного во сне брахмана.

Непонятный страх уже через минуты две покинул Андрея, но осадок остался, когда он добрался-таки до мечети Джама-Масшхид это огромное величественное здание не произвело должного впечатления, ум Андрея был будто в тумане. Конечно же он отдал должное всем архитектурным изяществам мечети, куполам и минаретам, но восторга не испытывал, одно время глядя на центральный купол Андрей даже пытался заставить себя испытывать восторг, но все тщетно, пробыв у мечети где-то полчаса он направился в отель, но не по улице, теперь ему почему то не хотелось совершать длинные прогулки, а потому Андрей решил спуститься в метро, лишь сидя в вагончике он признался себе в том, что по какой-то причине испугался и до сих пор боится странного садху, увиденного почти случайно.

Вернувшись на мейн-базар Андрей первым делом ощутил голод и направился в ближайшую забегаловку, она находилась на втором этаже одного из многочисленных отелей этой шумной улицы.

Заказав себе рис с карри и получив свою огромную порцию через минут двадцать Андрей утолял свой голод наблюдая за бурлящей жизнью Индии, пожалуй, только теперь он понял, что не смотря на всю эту суматоху, царящую в Дели город не кажется суетливым, как например его родная Москва, совсем наоборот, пусть внешне город суетиться внутри он спокоен и это чувствуется, тоже самое и с его жителями. Вот тебе и первый индийский парадокс.

Когда Андрей был у себя в номере на часах было уже почти семь часов, он обнаружил что со всей этой разницей во времени не спал по хорошему почти сутки, он откинул покрывало, лег в постель и моментально уснул.

Перед его взором вновь предстали брахманы, теперь их было четверо: в красном, в желтом, в синем и в черном, куда-то исчез мудрец в белом.

Рядом стояли все те же банки с краской и чистый холст.

Из «строя» вышел брахман в красном, и опустил руки в банки, а затем стал размазывать содержимое по холсту.

Вместо ляпов получилась картина, отдалена она напоминала какую-то баталию, нельзя было разобрать что-то более конкретнее…

Но вот Андрей начал погружаться внутрь картины. Он твердо стоял на сухой земле, вокруг него разрывались бомбы, снаряды и бог знает что ещё, все небо было красным, затем Андрей обнаружил в своих руках винтовку и инстиктивно стал двигаться вперед держа перед собой оружие, двигаясь по твердому песку он время от времени стрелял в силуэты мелькавшие перед глазами, но они не приближались ни на метр, усиливался лишь огонь противника, Андрея пару раз оглушило, а во рту было много песка, вдруг он обнаружил что идет совершенно один, в поисках своих боевых товарищей он обернулся назад и увидел их всех стоящими в ровном строю, на всех была парадная форма, командующий сидел на прекрасном белом коне и что-то кричал Андрею на странном, абсолютно не понятном языке, однако было понятно что он приказывает идти в атаку, но почему в атаку должен идти лишь один человек? Что за глупость?

Андрей собирался обратиться к командующему перекрикнув звуки битвы, но не успел, тот выхватил пистолет и выстрелил Андрею в голову, падая он обнаружил что лицо командующего невероятно схоже с лицом мудреца в красном… да ведь это и есть он, только побритый, но, какая уже разница, Андрей умер, в последний миг поняв, что битва закончилась, стих ее шум, несмотря на то, что обе стороны продолжали стоять на своих позициях.

3

Андрей проснулся в холодном поту. В первые мгновения он не осознавал ничего, сон был неотличим от реальности, и была абсолютная уверенность в том, что во рту должен быть песок, в ушах звон, ну а где-то в районе лба — пуля. Но ничего этого не было. Несколько минут Андрей просидел на кровати отделяя для себя сон от реальности. Это получилось не сразу.

После всего этого он понял и ещё одну занятную и пугающую вещь — два последних сна безусловно связаны, и это стоило признать как неопровержимый факт.

Впрочем, ничего такого в этом нет, есть множество историй о том как на востоке людей посещали такие ведения, которые быстро спутывались с реальностью — так думал Андрей, приходилось признавать некое влияние чего-то нерационального, веру в такое принято называй той самой эзотерикой, от которой он всегда держался в стороне.

Отойдя от сна и от мыслей о нем Андрей решил позавтракать, направившись в туже забегаловку, где вчера ужинал. Сейчас он заказал себе пару лепешек и чайник черного чая.

Как следовало ожидать принесли две огромные восточные лепешки, среднего размера чайник и чашку. Напиток оказался невероятно ароматным и сладким, благодаря этому Андрей взбодрился окончательно пришел в себя.

После завтрака он покинул мейн-базар на неопределенное время и направился в тибетскую колонию, что находилась ближе к окраинам Дели.

Андрей не сильно хотел идти столь большое расстояние пешком, а с маршрутами местных автобусов почти не был знаком, а потому решил воспользоваться уже проверенным несколько раз метро.

Пришлось ехать довольно долго, с одной пересадкой для смены ветки и спустя часа полтора Андрей был недалеко от тибетской колонии, до нее пришлось добираться по другим окраинам Дели.

Собственно, сами окраины мало чем отличались от мейн-базара, разве что дома были чуть пониже и по грязнее, чуть побольше мусора, поменьше машин и побольше моторикш.

Путь по подобным кварталам занял не больше двадцати минут и вот совершенно неожиданно сбоку появились ворота тибетской колонии с колесом сансары на крыше, пройдя за ворота Андрей очутился будто в ином мире.

Шум индийской столицы куда-то исчез не было тучи проводов, не было и мусора, вместо этого появилась улица ярких двухэтажных домиков на террасах которых сидели тибетцы: женщины с детьми, старики помнящие тибетское восстание, подростки, монахи и все прочие.

Улица шла к небольшому буддийскому храму, гест-хаусу и флагштоку со знаменем свободного Тибета.

Андрей планировал остановиться в этом райончике, поэтому забронировал номер в гест-хаусе на одну ночь ещё в Москве, через букинг, естественно.

Первым делом Андрей, конечно заселился, проблем с этим не возникло, администраторы гест-хауса отлично говорили на упрощенном английском.

Номер находился на втором этаже, и представлял собой абсолютный контраст номеру в «Lord palace». Комната была намного просторней, кровать меньше и опрятней, вместо шумного бесполезного кондиционера — вентилятор, вид из окна открывался на тибетскую колонию, а не на ноги прохожих как на мейн-базаре, стоит сказать — был даже небольшой балкончик, а в ванной комнате была стирательная машина, достаточно примитивная, но все же стиральная машина. Цена за сей прекрасный номер была немногим выше цены за номер в «Lord palace».

После осмотра номера и небольшого отдыха Андрей направился непосредственно в пагоду. Там была назначена встреча с монахом, заранее и тоже по интернету, гест-хаус понятное дело тесно сотрудничал с храмом и предлагал своим постояльцам побеседовать с монахом, это был своего рода аттракцион для туристов, и аттракцион интересный, Андрей смотрел на это как на новый эксперимент в сфере своих развлечений, никакого сакрального смысла в беседе с монахом он не находил.

Выходя из номера, Андрей ещё раз уточнил все у персонала, его ответили, да, встреча с монахом назначена на сегодня, и да монах уже ждет, да он прекасно говорит на английском, но нет, они не знают что можно ждать от данной беседы, но да они знают что монах является младшим помошником местного оракула, но нет, это не предсказатель. В общем, понятного было мало.

В пагоде Андрея действительно уже ждали, он то ожидал увидеть седого бородатого старика, как с картинки, а встретил его конечно не очень молодой, но подтянутый монах в красно-желтой рясе и на хорошем английском сказал:

— Пройдемте в комнату.

Андрей кивнул и они прошли по темным коридорам обители в келью немолодого монаха. Это была небольшая комнатка с очень низкой кроватью, небольшим алтарем и парой подушек, на этом все, такая комната лишний раз напоминала о почти полном абсолюте пустоты.

Монах сел на пол, Андрей напротив него, первый сразу же заговорил

— Вы ждете от нашей встречи чего-то особенного?

— Нет… не совсем, я ради интереса, в общем-то.

— Я ребенком тоже сюда ради интереса зашел, и видите теперь, как бы это сказать по-английски –помощник оракула — улыбаясь произнес монах.

— А как это?

— Сложно объяснить, в вашем понимании оракул — это провидец, но у нас это не совсем так, часто оракул выполняет функцию настоятеля или ещё кого-либо, а роль провидца уходит на второй план, даже когда наша страна была свободна главный оракул «работал» провидцем раза два в год, ну это на государственном уровне, мирянинам помогал почаще конечно, но все же, оракул — это в первую очередь крайней уважаемый достигший просветления монах… вы понимаете?

— Да, примерно… а по поводу вашей страны, я слышал про оккупацию, но всегда хотел узнать больше.

— Ну, это не проблема, я был ребенком когда коммунисты объявили войну, мне было лет десять, жили мы в деревушке не далеко от Лхасы, отец мой был не очень богатым пенпо — то есть чиновником, брат служил в армии. Крайне маленькой армии, это стоит понимать. И вот однажды к нам в дом пришел человек в сером тулупе и меховой шапке и что-то сказал отцу, тот сразу собрал нас в главной комнате и коротко описал ситуацию, брат тут же ушел в Лхасу записываться в армии, я мало чего понимал, я не знал что у китайцев есть танки, огромные пушки и самолеты, да я вообще не видел ни одного самолета за всю свою жизнь тогда. Я верил, что мы победим. После этого мы две недели жили без новостей, пока в Лхасе и деревнях не начали появляться наши раненые или просто напуганные солдаты — они несли страшные вести, сражались они храбро, но коммунисты (я не хочу обижать всех китайцев) правил войны не знали и просто расстреляли войско из своих орудий, и теперь готовили атаку на Лхасу. Город охватила паника. Далай-лама и Премьер вскоре объявили что договорятся с китайцами, но моей семье это было не важно, брат вернувшийся в числе остальных чудом спавшихся солдат, сказал, что коммунисты церемониться с семьями солдат тибетского войска не будут, поэтому надо бежать, мы вначале шли до Шигадзе, а потом к кхампа, которым любые законы были не писаны, там нам рассказали что из Тибета идет поток беженцев через Ло-Мустанг в Катманду и Индию, отец однажды бывал там по долгу службы и знал даже правителя Ло-Мустанга, они были ровесниками и вообще схожими людьми, а потмоу мы не долго думая покинули кхампа и двинулись по горным пустыням к новому месту жительства, а брат, остался среди кхампа, он сказал «Поверьте, кхампа рано или поздно восстанут» и он оказался прав, но это было потом лет через пять, я уже был здесь — в Дели, а восстание кхампа хоть и было результативным, но было разбито, я то тоже хотел участвовать, но мне сказали, что я мал ещё, да и слаб к тому же. Вот так.

— Понятно, очень трагичная ситуация, а ваш брат погиб или вернулся в числе беженцев?

— Погиб, но не за зря, он был одним из тех кто прикрывал отход самого Далай-Ламы из Лхасы после неудачи восстания.

— Ясно.

— Вам наверно интересно узнать подробнее о том как я стал монахом? Это было вскоре после смерти моего брата, тогда тут храм был меньше, да и домов то было немного, жили в палатках и общими силами строили дома, кому построили, те от работы все равно не отходили, но это не столь важно, в общем как-то теплым дождливым днем, вот как сегодня я решил пойти в храм, посмотреть что да как, встретил настоятеля (ему и тогда было лет пятьдесят, а сейчас он жив до сих пор) мы с ним разговорились, ну вот как я с вами сейчас, разве что темы были несколько более глубокие, стал ходить сюда чаще, а потом настоятель поговорил с отцом и в общем то, зная что мне здесь нравится отец решил, что пожалуй лучшего места чем храм мне и не найти, за годы монашества я не только сидел здесь, много путешествовал по священным местам, пешком доходил вот с этого самого места до Ки-Гомпы и жил там, одно время у меня начали появляться способности провидца — это не дар в привычном понимании, это лишь результат длительных медитаций, я всегда медитировал больше остальных, но получить способности провидца можно лишь в определенный день, так что мне повезло…

Они говорили ещё долго, это походило скорее на интервью чем на обычную беседу, Андрей в основном спрашивал, а монах в основном отвечал. Говорили в основном все о том же: о тибетской эмиграции в разных странах, о борьбе за независимость, о преступлениях китайских коммунистов в Тибете и обо всяком в этом роде. За такой беседой они провели часа три, затем, монах извинился, у него были дела в храме, попрощавшись с Андреем, он сказал

— И да, будьте внимательнее к своим снам, всего хорошего! — и улыбаясь удалился.

Андрею же было не до улыбок, два дня подряд ему снились такие сны, которые связаны между собой, он, казалось, видел брахмана из сна в образе садху по дороге к Джама-Масшхид, а теперь ещё напутствие монаха, тут точно что-то не так… но, что можно поделать?

Сны — это сны, да, видимо приходится признавать некую особую силу сна, и с ней ничто нельзя поделать, ибо сон не подконтролен человеку, а потому можно лишь отдаться во власть сна, ну или вообще не спать, но так долго не протянешь.

Такими мыслями Андрей себя успокоил, а успокоившись он смог вернуться к осмотру тибетской колонии, собственно смотреть то оставалось лишь домики, вернее не смотреть, а подробнее рассматривать.

В одном из ярких домиков находилось небольшое кафе, там Андрей поел ячменной кашей перемешанной с тушеным мысом яка, очень сытное и специфическое блюдо очень отдаленно напоминающее плов, побродив ещё немного он вернулся в гест-хаус, было уже больше девяти часов вечера после похода в душ Андрей, с расчетом на то чтобы завтра встать раньше чем обычно, пошел спать.

На этот раз было три брахмана: в желтом, в синем, в черном.

Из «строя» вышел первый.

Рядом стояли банки с краской, он обмакнул в них руки и стал размазывать содержимое по стоящему рядом белому холсту, вместо ляпов появилась картина.

Отдаленно она напоминала какие-то торговые ряды, но вот Андрей начал погружаться как бы внутрь изображения.

Он увидел себя со стороны, сидящего на полу рядом с каким-то прилавком, лицо грязное, одежда — по сути, лохмотья, он смотрит на прохожих в дорогих одеждах, смотрит с ненавистью… и вдруг он видит себя в роли торговца, его лицо теперь сильно моложе и сильно радостей, он то продает товары на огромном рынке, то кутит по ночам в каких-то то ли трактирах то ли клубах, а, впрочем, может быть — везде и сразу, он полностью погружен в дела, в общем то говоря — бизнеса со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но вот он видит как под вечер на его лавку налетает толпа, нет, не почьему-то заказу, так, ради самой идеи, а может — с голода, они разламывают прилавок и уносят с собой товары. И вот денег у него становится все меньше и меньше и в конечном итоге оказывается на улице с ненавистью смотря на своих прежних «друзей».

И вот он вновь видит себя, уже бородатого и морщинистого старика, он ведет за собой толпу молодых парней, они врывается на уже ненавистный рынок и начинают грабить, кажется один из прилавков держат то, кто когда то напали на лавку самого Андрея, странно, лицо одного из них очень похоже на лицо брахмана в желтом…

4

Андрей проснулся достаточно поздно, это выбивалось из его планов, на часах — без десяти восемь, а он планировал встать в шесть, ну максимум в шесть тридцать.

Хотя разница в час с лишним по сути то дела не такая уж и большая, просто надо побыстрее добраться до трущоб (скорее всего на метро) а оттуда на вокзал, поезд в Шимлу отходит ближе к пяти часам вечера, а приходит в столицу штата Химачал-Параддеш ближе к часу ночи, там уже забронирован небольшой номер в небольшом отеле.

Андрей покинул тибетскую колонию и направился на метро к противоположным окраинам индийской столицы, только теперь он вспомнил о сне, он вспомнил, что монах сказал о том, что стоило бы повнимательнее относиться ко снам. Что тут можно сказать о сегодняшнем сне?

Вероятно, это какое-то предостережение в духе присущего востоку идеализма, мол, забей на достаток и твори добро, и если даже окажешься без денег, кто-нибудь да подкинет тебе монетку-другую и все будет хорошо.

Это ли имел монах в виду?

Была и ещё одна важная деталь: сон этот был продолжением двух предыдущих, получается, уже были три каких-то знака, и если второй можно понять как некое обличение войны, то первый — это какая-то бессмыслица.

Эх, нечего и думать — толкование снов дело сложное, тут пожалуй без каких-то особых знаний не обойтись… ладно, совет дал тибетский монах, а значит и действовать тут надо по-буддийски: забить на это дело и созерцать.

Что созерцать? А, найдется.

За такими размышлениями Андрей провел всю дорогу до конечной станции южного Дели.

Он хотел посетить знаменитые индийские трущобы.

Зачем?

Чтобы увидеть Индию целиком, он уже видел красоту, видел улицы, где живут вполне обеспеченные (исключительно по индийским меркам) люди, видел изящную архитектуру, что же, надо посмотреть и на обратную сторону.

Выйдя из подземки Андрей очутился на окраинах южного Дели которые ничем не отличались от окраин северного Дели, но он понимал в этих районах живут люди у которых есть своя квартира со всеми удобствами, у них есть работа, электричество, возможно даже какая-никакая машина, хотя это пожалуй редкость, но вот моторикшу могут себе позволить многие. Надо идти дальше.

И дальше дома становились все ниже и ниже, переходя из трехэтажных в двухэтажные и затем в одноэтажные, у уличных брадобреев с каждым кварталом руки становились грязнее, а бродячие собаки более тощими.

Но вопреки ожиданиям Андрея трущобы стали появляться не постепенно, а сразу, когда он завернул за угол с одной из улиц перед ним показалась грязная канава, а за ней тысячи лачуг и хижин из дерева, картона и металлолома

Он без особого перепрыгнул через канаву и оказался на грязной земле индийских трущоб.

Вблизи все это было похоже на какой-то полевой лагерь, только заполняли его не палатки, а лачуги, и было очень много мусора, целые горы, через них иногда приходилось пробираться прыгая с одного мешка на другой.

«Улицы» в трущобах были невероятно узкими, иногда крыши из картона или цветного металла закрывали солнце на протяжении всей улицы. «Дома» в трущобах были один на другой не похожи, ибо строились из того кто что найдет, но где же люди доставали столько строительного мусора для вторичного использования? Крутился вопрос в голове Андрея.

И скоро показался ответ.

По одной из «улиц» он вышел к огромной свалке, где-то на ней что-то горело, ужасно пахло (Андрей даже зажал нос двумя пальцами и дышал ртом), и по этому огромному многокилометровому мусорному полю ходили люди, они искали хоть что-нибудь что можно притащить в свой дом, и находили: Металлические пластины, ломанное дерево, покрышки, куски ткани — этим укрепляли или «украшали» жилища.

Видно было бы, что кто-то уносит какую-то выброшенную одежду, наверное, для этих людей это большая удача.

Оставался лишь один вопрос: откуда жители трущоб берут еду? И на него ответа не находилось, в конце концов точно не с этого мусорного поля.

Через минут десять Андрей был уже не в силах находиться рядом с этой огромной свалкой, к тому же ветер кажется немного сменил направление и теперь запах источаемый кострами, разведенными кем то и черт знает зачем ближе к центру мусорного поля, летел прямо на Андрея.

Он решил покинуть трущобы, то что он хотел видеть — он увидел, да, вот она — истинная бедность, нищета… удивительно, даже самый бедный человек на западе живет в сто раз лучше людей из этих трущоб, но ноет и проклинает жизнь куда чаще, возможно и правы те люди, что утверждают, мол, человек получает некое умиротворение и свободу лишь тогда когда теряет всё.

Впрочем, даже в таком случае, трущобы явно не образец, образцом тут скорее должны служить садху и брахманы, они как то приятнее, да и мудрее — и откуда эти мысли о брахманах? А, точно, сны, может к этому умозаключению и подталкивал монах?

Андрей уже почти покинул трущобы когда увидел интересную картину: на металлической крыше одного из «домов» сидящего старика в серо-оранжевой одежде с капюшоном, он с легкой улыбкой смотрел вперед — в той стороне было мусорное поле.

Андрей немного удивился — зачем созерцать свалку, если есть места куда красивее, в конце концов — никто ведь не запрещал свободное перемещение по городу.

Будто физически почувствовав мысль старик повернул голову, кивнул головой куда-то в сторону мусорного поля и легким движением руки как бы благословил Андрея, вновь повернул голову и продолжил созерцание.

Андрей не понял что бы это могло означать, но ничего плохого, зачем кивать в сторону свалки? Да и кто вообще этот старик?

Что-то везет в последнее время на садху, монахов да мудрецов из трущоб.

С такими мыслями Андрей и сам не заметил как ноги донесли его почти до конечной станции метро в южном Дели.

Вновь подземка.

Теперь пункт назначения — вокзал, на часах почти четыре часа дня, после выхода из метро Андрей купил у кого-то уличного торговца пару острых мучных лепешек, перекусил.

Вокзал Дели оказался больше и красивее, чем Андрей предполагал, это было внушительных размеров здание из красного кирпича стилизованное под восточный архитектурный стиль: башенки, арки, красивая незамысловатая резьба и все в этом роде.

Внутри просторно, хотя чувствуется загруженность, однако в очередь за билетами до Шимлы пришлось стоять не сильно долго

Поезд до города-столицы штата Химачал-Парадеш стоял на первом пути, у Андрея был куплен билет, можно сказать, в первый класс, ну, по индийским меркам. Проще говоря это было место в обычном купе.

Идя к своему вагону Андрей видел как индийская молодежь взбирается на крышу поезда для путешествия черт знает куда, в Шимлу? Или ближе? Может дальше: Ришикеш, Дхарамсала, Лех? В любом случае эти люди истинно счастливы, где-нибудь они найдут себе еды и так будут путешествовать годами, может, затем кто-нибудь из них станет садху или монахом в буддийском монастыре, кто-то, к сожалению, умрет ну а кто-то обоснуется вдали от Дели, в любом случае сейчас они живя моментом счастливы, и это отчего то радует.

Купе в поезде оказалось очень похожим на купе в российских поездах, ну — это логично, цветовая гамма немного другая.

Андрей выбрал нижнюю полку, скоро поезд тронулся, всю дорогу он смотрел в окно, пейзажи постепенно менялись: окраины Дели, тропические леса, плодородные поля, холмы, и вот наконец первые горы — ещё низкие, но постепенно они становились все выше и выше, на одной из станций, ближе к вечеру Андрей вышел проветриться и впервые в жизни увидел заснеженные вершины гор, они были ещё далеко и лишь виднелись на горизонте, но от этого были не менее величественны, учитывая то, что заходящее солнце освещало их алыми лучами заката.

Если бы не поезд, Андрей ещё долго бы простоял здесь, пожалуй до самой ночи, но времени было не так много, он купил пакетик орехов у привокзального торговца (кстати, уже не у индийца, а, скорее, у тибетца) и направился обратно в своей купе.

Теперь, когда до Шимлы оставалось ехать не более трех часов гор становилось ещё больше, и заснеженные ледяные вершины постоянно виднелись на горизонте, однако, не надоедали.

Ближе к Шимле стали показываться живописные горные деревушки и небольшие яркие буддийские храмы.

В сам город Андрей прибыл ночью, все было освещено фонарями, уже немного хотелось спать, от вокзала до отеля было недолго.

Сам отель представлял собой красивый двухэтажный домик с террасой, на ресепшене Андрея уже ждали, видимо был не туристический сезон и каждый посетитель на вес золота, не уделяя время осмотру номера, он откинул покрывало с стоящей о кона кровати и моментально уснул.

Перед его взором предстало лишь два брахмана: в синем и в черном.

Шаг вперед сделал первый — обмокнув руки в банки с краской он стал размазывать содержимое по белому холсту.

Вместо ляпов появилась картина.

Отдаленно, изображенное напоминало крупный завод, но вот Андрей начал погружаться внутрь картины.

Он был одет в рабочую робу и стоял у станка, что делал с какой-то деталью, долго, монотонно, его окружали сотни таких не как он — над головами бледный высокий потолок, в ушах — гул работающих машин.

Однообразность. Абсолютная. И очень долгая.

Теперь другая картина — он идет по серой улице, его окружают лишь мрачные квадратные постройки из бетона.

Куда он идет? Наверное, домой.

Вот перед его глазами появляется маленькое дерево, оно кажется вырастает откуда то из под бесконечного асфальта, видно что оно обречено на смерть под ногами людей, но можно ли что-то сделать?

Следующая картина — Андрей бежит по лесу, почему то земля под ногами какая-то пепельная, его преследуют, на нем уже не рабочая одежда а дождевик и сапоги, в конце концов его догоняют — это два рабочих, Андрей кричит чтобы они отстали и дали уйти подальше, те и слышать не хотят, бьют в череп с таким лицом будто это для его же блага. Тьма.

Вновь что-то новое — Андрей сидит на скамейке, изрядно постаревший, окружает его серость большого города, рядом сидит тот самый «друг», что бил по лицу… когда-то давно, сколько прошло лет? У обоих в руках по бутылке какого-то дешевого алкоголя. Наверное водки.

Поразительно, лицо собутыльника как-то сильно схоже с лицом брахмана…

5

Проснулся Андрей часов в десять утра. И теперь он мог уделить должное внимание осмотру номера помимо кровати: тумбочка, вентилятор (слава богу), небольшой старенький телевизор (впрочем какой от него смысл), туалет и душевая кабинка, в общем стандарт.

Помывшись, сменив одежду и перекусив пачкой печенья с холодным чаем (продавалось это на ресепшене) Андрей отправился на прогулку по утренней Шимле.

Сразу стало понятно — город горный.

Постоянные подъемы, спуски, снова подъемы, живописные пейзажи предгорий Гималаев, теперь заснеженные вершины виднелись очень близко

Однако, в Шимле Андрей не планировал выходить в горы, разве что в какой-нибудь обустроенный парк, первый выход он планировал в Манали, куда сегодня должен был отправиться на автобусе. Вечером.

Далее он предполагал свое путешествие по маршруту Лех — Манальского шоссе на местных автобусах, там уже штат Кашмир, вернуться он хотел через Сринагар, оттуда прямо до Дели.

Но, пока что путешествие лишь начиналось, и Андрей шел по живописным улицам Шимлы.

Вначале это были двух — трехэтажные яркие многоквартирные дома, они находились буквально повсюду, создавая непередаваемую игру цветов.

Ближе к центру застройка стала более современной: белые многоэтажные дома с треугольными крышами, походило это на британское наследие, когда-то ведь здесь был горный курорт для зажиточных англичан.

Центральная же площадь Шимлы была местом контраста, дело в том, что здесь располагалась относительно старая христианская церковь, построенная ещё в колониальные времена, рядом с ней — домик в чисто выдержанном английском стиле, это уже поставлено индийцами- для антуража, а совсем рядом находилась постройка в стиле архитектуры юго-восточной Азии.

После крайне беглого осмотра городка Андрей решил посетить небольшой горный парк, насколько ему было известно туда можно было подняться по канатной дороге, но можно и по тропе, оборудованной для туристов, то есть по сути тропа тоже являлась частью парка.

Это была небольшая гранитная дорожка, петляющая между величественными гималайскими соснами, иногда между деревьями появлялись небольшие просветы, через которые был виден постепенно удаляющийся вниз яркий город.

Через где-то полчаса Андрей достиг конца тропы, сам путь был однообразен, но, в принципе, живописен.

Он вышел на вершину близь небольшого, видимо заброшенного, буддийского деревянного монастыря с красной чуть изогнутой крышей, до смотровой площадки отсюда было идти совсем недалеко, отчетливо было видно асфальтовое покрытие и конец канатной дороги, а потому, Андрей решил исследовать брошенный монастырь. Для этого пришлось пролезать внизу под бревнами.

Не без труда оказавшись внутри заброшенной черт пойми, когда буддийской обители Андрей отметил, что испытывает чувство свежести, прохлады. Было абсолютно темно, и эта была не та легкая темнота, к которой привыкаешь за минут десять, нет, это была по настоящему древняя темнота и лучики света казалось могли проникнуть сюда через щелки в крыше через дыру внизу, через которую Андрей сюда и влез, но свет отчего то не проникал, он останавливался на самой границе тьмы, будто тьма была чем то плотным.

Лишь через пять минут стало абсолютно понятно, что тьма не рассеется и к ней не привыкнуть, как не старайся. Нехотя Андрей достал телефон и включил на нем фонарик, для начала он посветил на потолок — чистое дерево, даже без фресок, затем очень медленно он стал опускать свет фонаря вниз, он был готов ко всему, но испытал сильный испуг когда светом наткнулся на статуэтку.

Или вернее — статую, она была почти метр в высоту и Андрей знал чей это образ — Белая Тара.

Он сразу же вспомнил себя в подростковом возрасте, кажется, тогда ему было пятнадцать, он отдыхал с семьей на Алтае и посетил небольшую деревушку, там жила одна старая женщина, она проводила экскурсию и показывала туристам некую «живую статуэтку» в которой обитает дух белой тары, хранительницы Шамбалы, тогда это все казалось сказкой для создания атмосферы, но теперь…

Статуя здесь была намного больше той, алтайской, но в остальном — такая же.

Отчего то верилось в некую одушевленность этого предмета, про Белую Тару рассказывали как про всевидящую, своеобразный орган контроля в буддизме, по рассказам алтайки сие божество возводило людей в некую новую стадию духовного развития, приближала к так называемой Эпохи Матреи — времени всеобщей справедливости, а иногда Белая Тара даже сопровождала людей в Шамбалу.

Когда Андрей слышал об этом, там, на Алтае, он думал, что старушка просто развлекает их — туристов, кто хоть раз не слышал о Шамбале и о том, что по легендам один из входов в нее находится на Алтае?

А что же теперь? Теперь он вспомнил каждое слово алтайки, почти моментально вспомнил, как наяву.

И что же получается? Белая Тара открылась ему? Зачем? И что дальше? Шамбала?

Он аккуратно стал ступать по прохудившемуся деревянному полу ближе к статуе, пол скрипел, дойдя до постамента Андрей увидел ещё одну деталь — рядом со статуей лежали кости, окаймленные серебренными браслетами, казалось это должно было отпугнуть, но Андрей знал, что это вполне нормально для гималайского буддизма — это были кости какого-то святого ламы, по праздникам эти кости использовались как ритуальные трубы и по рассказам многих европейцев звук получался действительно особенным.

Андрей уже собирался уходить, когда услышал какой то шорох, он посветил фонарем в то место откуда исходил звук и был парализован от страха, в трех метрах от него стоял скелет в рясе буддийского ламы с длинными выцветшими волосами. Существо сделало жест рукой, как бы говоря «Не беспокойся, ничего плохого тебе не сделаю». Отчего-то это успокоило Андрея, впрочем, теперь дрожали колени, но и это закончилось вскоре.

Почувствовав что «гость» успокоился «монах» подошел ближе и указал на статую, мол, «смотри». И в этот же момент монастырь заполнила дивная музыка и смех, откуда то явился свет и тьма рассеялась, вокруг стоявших совсем рядом Андрея, «Настоятеля» и Белой Тары начали водить хоровод скелеты, одетые в оранжевые рясы, настоятель взял кость с постамента и дунул в нее, праздничная музыка слилась в одно целое с непередаваемо приятным звуком трубы из кости, затем «настоятель» дал эту же кость Андрею, тот неуверенно дунул в кость и неожиданно окружение сменилось, это были горы, но не те, что окружали Шимлу.

Андрей знал место где оказался, он много раз видел его на фото, это был многоуровневый монастырь Ки-Гомпа, расположенный высоко в горах, в Ладакхе, этот район часто называют «холодной горной пустыней». Они были на крыше верхнего здания и наблюдали течение полувысохшей реки, рядом с ними сидел ещё один человек, он был накрыт разноцветными одеждами и Андрею страшно хотелось узнать что под ними, «настоятель» не вмешивался когда Андрей в каком то детском порыве снял с человека одну из многочисленных тряпок, но тут же перед глазами появилась тьма, и перед тем как она рассеялась Андрей ясно услышал слова на хорошем английском «Не торопись — впереди вечность».

Очнувшись он вновь стоял в заброшенном храме, рядом никого не было, статуэтка выглядела вполне обычной, холодной, безжизненной, он покинул святилище таким же путем, которым проник в него и направился к смотровой площадке, не совсем понимая, что только что происходило, но при этом сохраняя полное спокойствие.

Смотровая площадка представляла собой довольно большую площадь с асфальтовым покрытием, открывался прекрасный вид на Шимлу — яркие крыши города перемешивались с зеленью предгорий, а над всем этим возвышались ледяные вершины Гималайских гор.

Андрей любовался этими пейзажами добрых полчаса, а потом решил перекусить и начать собираться в Манали.

Поел он в одном из множества кафе, расположенных близь смотровой площадки, платить, конечно пришлось втридорога, но оно того стоило, во время еды можно было продолжать созерцание окрестных пейзажей.

Спустился обратно Андрей по той же самой тропинке и двинулся к автовокзалу, на поиски автобуса в Манали, это оказалось не очень сложным делом, близь множества автобусов стояли зазывалы, выкрикивая название городов куда должен отправляться их транспорт, услышав «Манали, Манали» Андрей подошел к кричащему, тот провел до автобуса и заплатив за проезд Андрей уселся в кресло у окна.

Дорога до Манали представляла собой череду горных серпантинов, идущих то вверх то вниз, было и пару туннелей, лишь изредка все это прерывалось на ровную дорогу.

За окном — все те же живописные горные пейзажи: гималайские сосны, зеленые предгорья, ледяные вершины, маленькие деревушки и буддийские пагоды.

До пункта назначения Андрей опять добрался ночью, ближе к полуночи автобус переехал мост над бурной горной рекой и оказался на улицах Манали.

Как и в предыдущие разы здесь уже был забронирован номер, но теперь заселиться было чуть сложнее — персонал крайне плохо говорил на английском, но на языке жестов кое-как получилось растолковать, что тут забронирован номер, который кстати оказался пожалуй самым просторным за все время — целых две комнаты, ванна вместо душа, огромная кровать.

Андрей сходил в душ и отошел ко сну.

***

Перед ним стоял лишь один брахман — в черных одеждах.

Седой мудрец опустил руки в стоящие рядом банки с краской и стал размазывать содержимое по белому холсту, вместо ляпов появилась картина, отдаленно она напоминала какую-то свалку, Андрей начал погружаться внутрь изображения…

Он был одет в какие-то лохмотья и шел по бесконечному полю из мешков мусора, что-то искал, рядом с ним шли его друзья, они разговаривали, смеялись, что-то обсуждали, все были в хорошем расположении духа, что-то несли в руках, а, все те же мешки наполненные черт знает чем.

Через какое-то время они добрались до своих домов, стоявших все там же на мусорном поле, начали что-то есть.

Иная сцена — какой-то праздник, оратор говорит о всеобщем равенстве, народ ликует, начинается какая-то неописуемая вакханалия и вдруг как бы случайно Андрей поднимает голову вверх — он видит самолет, сбрасывающий мешки мусора, и каким-то образом разглядывает пилота, это без сомнения сегодняшний оратор… странно похож на брахмана в черном.

Часть 2. «Верхние миры»

1

Андрей проснулся рано утром, предстоял крупный горный выход.

Смысл сна он даже не пытался разгадать, считая что это выше его возможностей.

Позавтракав он не стал уделять внимание осмотру города и направился в сторону заснеженных вершин.

Вначале — по улицам города, затем по небольшой асфальтовой дорожке, а затем по тропе границы которой были обозначены выложенными по обе стороны камнями, она вела вверх через леса и холмы, с каждым шагом вершины становились все ближе. Андрей не планировал забраться прямо на них, даже в кофте для этого слишком холодно, забраться бы на высоту двух-трех тысяч метров — это уже хорошо.

Вскоре тропа оборвалась, начались каменные выступы, по сути дела — «ребра» горы, почти без проблем перебираясь по ним Андрей был почти на нужной высоте, это, можно сказать, опьянило его и не заботясь о безопасности пути наступил на мокрый камень, поскользнулся. Упал. С секунду он летел куда-то вниз, оказалось — в яму, он заметил ее когда поднимался. Тьма.

***

Он не понимал сколько пролежал без сознания.

Очнулся о того, что по его носу полз небольших размеров черный паук, он лениво поднял руку и щелчком сбил паука и стал осматривать яму: он был далек от того, чтобы считать что это падение кто-то подстроил, прекрасно осознавая что оказался в столь удручающем положении лишь по причинам собственной беспечности.

Яма была метра три в ширину, в длину — два, округлой неровной формы.

Встать удавалось в трудом, болела нога, скорее всего растяжение, хотя, дай бог, просто сильный ушиб, в любом случае продолжать путешествие по прежнему плану будет сложно, возможно имеет смысл снять скутер…

Андрей стал проделывать ногой выемки в твердой земле — тоже самое — руками, с большим трудом.

Его голова все время была опущена вниз и когда последним рывком он подтянулся располагая руки на твердых камнях он наконец поднял свой взгляд увидел то, что крайней сильно его испугало и почти заставило упасть обратно, но с трудом он удержался.

Прямо перед ним сидел седой старик с заплетенными длинными волосами в оранжевых одеждах и с длинным посохом, не было сомнений — это садху.

С минуту Андрей смотрел на него, отрезвили его слова прозвучавшие на чистом русском языке:

— Давай руку, хватит тут лежать.

Андрей был поражен ещё больше, но руку дал и оказался на поверхности.

— Вопросы? — спросил мудрец.

— Откуда… вы… знаете… русский язык?

— Это так важно? Даже не кто я? Как я здесь оказался? Почему это я ждал полдня пока ты соблаговолишь очнуться? Ну и хотя бы почему я обращаюсь к тебе на «ты»?

— Что вообще происходит?

— Уже лучше. Происходит изменение реальности.

— Что? Что за бред? Я… до сих пор вне сознания и это очередное видение?

— Нет, кстати о ведениях, они должны были подготовить тебя к тому, что происходит сейчас, по сути — шесть видений, да?

— Да… -с минуту подумав сказал Андрей — пять снов… и в монастыре.

— Именно… изменение реальности произошло в монастыре, в твоих снах тебе показано было лишь то как моделируется новая реальность, ну и чуть-чуть морали.

— Модуляция реальности… это банки с краской и холст? А мораль…

— Да, так, модуляция реальности это банки и холст, а над моралью думай сам.

— Что дальше?

— Вспомни монастырь в Шимле. О чем ты вспоминал глядя на Белую Тару?

— Алтай, экскурсия, а… эпоха Матреи и шамбала.

— Стоп… всё. Эпоха Матреи… что ты о ней помнишь?

— Ну эпоха всеобщей справедливости, если кратко, а, ещё время когда люди будут говорить как бы на одном языке и на разных одновременно.

— Да, и это ответ на твой первый вопрос, но ты очень обобщенно говоришь, попытаюсь объяснить, Эпоха Матреи наступает не по принципу «раз и всё», нет, сейчас некоторые уже вошли в эту эпоху, ну к примеру — я, а из твоих соотечественников — Рерих и Блаватская.

— Блаватская… это же привокзальная литература

— Да, во многом, слишком много слов, слишком мало конкретики, хотя ещё хуже когда наоборот, но дело не в этом — какой бы репутацией не обладала Блаватская сейчас, она жила уже в эпохе Матреи.

— А как определить, кто уже там, а кто ещё нет?

— Человек живущий в эпохе Матреи обладает повышенным интересом к духовному, это может граничить с религиозным фанатизмом, внешне. Ну про языки ты и сам знаешь… ну и очень часто у человека живущего в новой эпохе конфликты с обществом, почти все отшельники — люди живущие в эпохе Матреи.

— Все таки как-то размыто получается.

— Да, это сейчас, когда хотя бы половина земли перейдет в новую эпоху станет все понятно, резко выявится контраст между ценностями людей старого и нового времени, хотя это самое новое есть не что иное, как возрождение древнего.

— И как человек переходит в эту эпоху?

— У каждого свой путь, кому-то хватает переосмысления своей жизни и смены ценностей, кто-то переходит в новую эпоху по средствам долгих странствий, в таких случаях человек не сразу ощущает переход. Есть другие варианты, когда переход в новую эпоху является непосредственной целью, тут два основных варианта — либо долгие медитации, либо временное отшельничество. Но в твоем случае не все так просто…

— В моем случае?

— А ты что думал? Не просто же так тебе приснилось пять связанных между собой снов подряд, и не просто же так тебе открылась Белая Тара. Ну и монах из тибетского квартала, и мой знакомый из трущоб должны были навести тебя на определенные мысли.

— С монахом я говорил в основном о политике, а человек из трущоб, я думал что это просто доброжелательный брахман.

— С монахом ты можешь говорить о чем угодно, самое важное — то, что сказано в конце беседы, остальное не важно для нашего дела, а брахман из трущоб ждал тебя там полдня, он знал, что ты обратишь на него внимание и ты должен был понять, что не просто так тебя благословляют.

— Ладно, что там с «моим случаем».

— Ах, да. Я должен возвести тебя в эпоху Матреи, не задавай глупого вопроса «Почему именно я?», тут все ясно: с чисто практической точки зрения ты один из самых пригодных на это дело, взять хоть то, что ты можешь приказывать своему телу, хоть бы иногда оно и берет над тобой верх, но ведь это редкость, так? Но ты можешь подавить в себе приступ голода, а можешь заставить себя спать, можешь задавить страх разумом, как это было в монастыре, так? Но разумом то ты конечно не владеешь, если бы владел то уже был бы в новой эпохе без моей помощи. Есть и другие причины, они кроются в твоем внутреннем мире, подумай зачем ты здесь? У тебя же нет четкой цели, так? Гималаи… цель абстрактна до ужаса, у тебя же даже маршрута как такового нет, есть лишь наброски, пусть даже ты и бронировал отели, но у тебя нет цели покорить какую-то конкретную вершину или пройти каким-то конкретным маршрутом, думаешь, я скажу, что это плохо? Нет. Это очень даже хорошо, ибо обозначает то, что тебя важен сам момент, процесс, а не что-то конкретное, дабы поставить галочку. Но при переходе в новую эпоху такой принцип не пойдет, нам то надо именно «поставить галочку»

— Хорошо, ладно, я вам поверю, пока что, тем более нога моя в плохом состоянии, дальше продолжать по Лех-манальскому шоссе будет трудно, расскажите мне, хоть что мы будем делать.

Садху с минуту постоял глядя на снежные вершины.

— Знаешь — сказал он — то, что мы собираемся предпринять есть ни что иное как путешествие по человеческому сознанию с проводником, без него туда идти нельзя, моментально сойдешь с ума.

— По моему сознанию, а проводник это вы?

— Да, и для этого я должен спроецировать на реальность то, что находится в твоих мыслях, это и будет изменение, чтобы было понятнее: банки с краской — твое сознание, холст — реальность, но тут стоит понимать, что четких образов из твоей головы не будет, как и краски на холсте они перемешаются создав нечто новое, а от того и тебе будет даже сложнее чем мне…

— Вот что я хочу вам сказать: с одной стороны я вам верю, как-то быстро во мне поборола индия отторжение от всего не рационального, но есть и оборотная сторона, кажется, мне отчего то что вот пойдем мы сейчас в вашу хижину или что там, дадите мне какого-нибудь психотропа, и начнется у меня веселенький наркоманский трип, а потом очнусь я в бедных районах одного из городов Индии без денег, без ничего и всё…

— Брось эти мысли, вернешься в Дели к отлету, это я тебе гарантирую, отнесись к этому как к простому путешествию, а потом сам все поймешь.

Они пошли на восток от гор, Андрей сам не понимал, как доверился старику, но понимал, что Рубикон уже пройден, да и вызывал этот садху доверие, смотришь на него и думаешь «Да, вот этот не обманет». В заброшенном монастыре похожее чувство было…

2

Они шли ещё несколько часов, не меняя направления, пока не достигли двух гор, что стояли совсем рядом друг с другом, образуя некое ущелье, тут и остановились, садху подождал минуты три и отрезал

— Пошли, дальше начинается измененная реальность.

Они двинулись по узкой тропинке, над ними нависали каменные выступы гор, небо стало каким-то слишком высоким, тусклым.

За то время пока они шли по ущелью, садху не сказал ни слова, и лишь когда они преодолели его, мудрец заговорил

— То, что ты увидишь дальше, может напугать, да сильно напугать, может повергнуть в шок, вызвать омерзение, а иногда может вызывать смех, который будет схож с глумлением, но все это — препятствие на пути к центру твоего сознания, я попытаюсь объяснить кратко: твое сознание есть ни что иное как совокупность миров, образующих некий спуск к центральному миру, достигнув которого ты и входишь в эпоху Матреи, по сути то дела это есть нечто иное как самопознание, в твоем случае — оно должно происходить именно так.

— Ладно, понятно.