Мастер воды

Благородному Дону было немного за 40, но благодаря слегка детскому выражению его круглого с полноватыми губами лица он выглядел моложе своих лет. Стригся он коротко, но достаточно редко, и к описываемому моменту его заметно отросшие волосы торчали в разные стороны. Роста он был среднего. Немного полноват. Одет в растянутую и заметно полинявшую футболку серо-синего цвета, старые синие шорты а-ля семейные трусы и черные хронически пыльные цельнолитые шлепанцы из пористой резины.

За этой внешностью скрывался острый, аналитический ум, бульдожья хватка и воля, которой позавидовали бы даже герои Джека Лондона. Благодаря этим качествам он уже более пяти лет занимал должность руководителя южнороссийского сектора Главной Санитарной Инспекции (ГСИ), которая была создана сразу же после Второй мировой войны в качестве надгосударственного органа, контролирующего человечество с целью пресечения глобально опасной деятельности людей и поиска оптимальной стратегии развития человечества. А так как она была создана на более высоком уровне реальности, подавляющее большинство людей нашего уровня даже не догадывается о ее существовании.

Дело в том, что мультивселенная или мультиверсум состоит из множества не параллельных, а иерархических миров. При этом каждый нижний мир является как бы отражением более высшего. В результате обитатели более высоких миров при наличии соответствующих навыков легко могут перемещаться в более низкие миры и обратно. При этом все, что они приносят с собой, автоматически трансформируется в сознании жителей нижних миров в привычные для них отражения. Проникнуть в более высокий мир способны лишь особо одаренные единицы. На них охотится кадровая служба Инспекции.

Благородный Дон сидел на своей любимой скамейке на краю парка Островского возле сельмашевского ДК и самозабвенно ел мороженое. Был один из тех августовских дней, когда сводящая с ума жара уже спала, и в тени высоких деревьев, скамейка стояла под одним из них, было приятно прохладно. В такой день торчать в офисе было бы преступлением, и Благородный Дон базировался в парке.

В 14—35 к нему подсел санитарный инспектор Олег Владимирович Климов, высокий, с начинающей появляться сединой в коротких темно русых волосах мужчина с внушительного размера, но не совсем уже безобразным животом. Лицо у него было не то, чтобы красивым, но приятным и располагающим. Серо-синие глаза — живыми и умными. Одет он был в немаркого цвета свободную футболку, серые шорты и босоножки с застежками на липучках. Ему было 35 лет.

Минут пять они сидели молча, словно наслаждаясь прохладой и относительной тишиной, затем Благородный Дон спросил:

— Ты уже слышал о вчерашнем убийстве?

— Не имею привычки подслушивать, — ответил санитарный инспектор, вспомнив пьесу Уайльда. Он считал, что раз невозможно одновременно думать о нескольких вещах, то, забивая голову бесполезными мыслями, ты собственноручно лишаешь себя шанса подумать о чем-то полезном или приятном, поэтому всячески избегал ненужной информации, а особенно новостей и сплетен.

— Вчера у своего дома был застрелен из проезжающей машины шестью выстрелами в грудь Комиссаров Сергей Викторович.

— Важная птица?

— Безработный рисователь комиксов. 28 лет. Жил на подачки родителей, так как творчество не принесло ему ни копейки.

— Тогда причем здесь мы?

— Ты не поверишь, но вскрытие показало, что смерть наступила в результате утопления в реке. Более того, состав воды не характерен для водоемов Ростова и области.

— Они не перепутали тела в морге?

— Наши специалисты перепроверили. Если бы они не знали обстоятельств дела, то поручились бы, что убийцы стреляли в труп.

— А насколько вы уверены, что его застрелили у дома, а не где-нибудь еще? — не удержался санитарный инспектор.

— Есть масса свидетелей и запись камер видео наблюдения.

— И как это возможно?

— А это ты мне расскажешь. Причем, надеюсь, в ближайшее время. При нем нашли вот это. Как тебе такое? — спросил Благородный Дон, достав из лежащего рядом с ним пластикового пакета журнал комиксов и передав его санитарному инспектору.

На обложке был нарисован Памятник Неизвестному Неизвестному — этакое трехмерное пятно Роршаха, установленное в этом году на площади перед головным зданием Инспекции в Мелиополисе или городе городов, так как каждый город на нашем уровне реальности является лишь одной из множества его граней. По идее, комиксоваятель никак не мог знать о его существовании.

— Действительно интересно, — только и смог ответить санитарный инспектор.

— Ну, раз тебе уже интересно, можешь приступать к расследованию. Комикс не забудь.

«Родительские подачки» были довольно-таки щедрыми, так как покойный художник жил в двухкомнатной квартире в элитном доме в центре Ростова. В каждом подъезде сидел консьерж-охранник. Рядом, правда, стояли развалины барака времен торжества социализма, с проживающей там соответствующей жилью публикой. Что поделать — в Ростове блеск и нищета еще не расселились по разным районам.

Было бы неплохо просканировать место преступления, но санитарному инспектору с большим трудом давались межпиксельные технологии, и он вряд ли смог бы обнаружить что-либо интересное посреди людной улицы. Отсутствие таланта к изменению состояния сознания компенсировалось развитым чувством опасности и интуицией, которые не раз спасали его от беды.

Несмотря на элитность дома, в нужном подъезде дежурил вахтер из возрожденных казаков. Об этом, в частности, свидетельствовали следы развитого алкоголизма на его лишенном признаков интеллекта лице и какие-то нелепые награды на форменной рубашке. Санитарный инспектор сунул ему под нос удостоверение, которое в сознании охранника трансформировалось в удостоверение офицера ФСБ.

— Где лифт? — спросил он.

— Прямо и направо, — услужливо ответил вахтер.

Квартира была отделана и обставлена прагматично, без лишних затрат, но и без чрезмерной экономии. В комнатах была поклеена светло- и темно-бежевая рогожка на стенах и белая на потолке. На полу лежал линолеум с рисунком под паркет. Не так «круто», как ламинад, зато намного проще в укладке и эксплуатации. На стенах в туалете, ванной и коридоре — панели. Тоже удобная вещь.

Кухня была упакована не только мебелью и посудой, но и хорошей бытовой техникой. Скорее всего, художник любил готовить.

В тусовочной комнате стоял удобный диван, пара кресел, несколько шкафов, и стол с компьютером. Рядом с монитором лежал графический планшет. У стола стояло дорогое офисное кресло. Кроме этого там был 3д телевизор и дорогущая стереосистема.

В спальне стояла большая кровать с удобным матрасом. Постель была скомкана. Художник не утруждал себя ее застиланием.

Лоджия была превращена в комнату для чайной церемонии. Там стоял сервант с посудой, включающей в себя все необходимое для японского и китайского чаепития, и 21 банка с чаем, причем каждый сорт стоил не менее 20 рублей за 1 грамм.

Короче говоря, жизнь безработного художника состояла не из лишений.

Санитарный инспектор застелил кровать одеялом и лег сверху, даже не сняв босоножки. Расслабив тело, он погрузился в межпиксельное пространство — особое состояние сознания, значительно расширяющее возможности человека, — и начал методично сканировать комнату. Такое сканирование позволяло улавливать еле уловимый след, который остается после каждого события. Провозившись два с половиной часа, санитарный инспектор так и не смог обнаружить ничего необычного, что уже было странно, так как даже опосредованный контакт с Мелиополисом всегда оставлял хорошо заметный специфический след.

Сканирование утомило санитарного инспектора, поэтому, встав с кровати, он заварил и с удовольствием выпил отличный фен-хуан и только потом включил планшет. Там были наброски для новых выпусков комиксов. В компьютере кроме обычного хлама и порнушки хранился архив работ художника. Ни планшет, ни компьютер не были защищены паролем, а электронная почта и страница в ВК (в других социальных сетях художник не был зарегистрирован) были с автоматически запоминающимся паролем, так что с взломом возиться не пришлось. На стене в ВК было несколько перепостов с котами и ссылки на комиксы.

Санитарный инспектор открыл первый номер. Это была фэнтезийная галиматья о временах крещения Руси. Главный герой был командиром языческого отряда из 10 человек. Они искали Ведьму Солнечных Кругов, чтобы с ее помощью проникнуть в закрытый для простых смертных Тайный Город и спрятать там главную языческую святыню, благодаря которой в назначенный час произойдет «возрождение Руси». Герои то и дело попадали в передряги, совершали подвиги и кромсали врагов по сотне за раз. Было удивительно, как, сражаясь с такими умельцами, христианам удалось выиграть войну. Разумеется, язычники все, как на подбор, отличались храбростью и благородством. Что же до христиан, то они были показаны любителями убийств, пыток, грабежей и изнасилований. То есть, в отличие от язычников, выглядели вполне реалистично.

Бумажный журнал был первым номером фантастического романа в картинках, сюжет которого тоже не отличался вкусом и оригинальностью:

Некий гениальный до идиотизма ученый собрал группу из 10 безбашенных парней.

— Так как в то время, когда Альфред Коржибский заявил, что карта это не территория, информатика, как и компьютерная техника, еще не родились, поэтому тогда это была наилучшая метафорическая модель, иллюстрирующая степень соотношения реальности и наших представлений о ней, — начал он свою по идее вдохновляющую на подвиг речь. — Сегодня же то, что Коржибски называл картой, уместней сравнить с картинкой на мониторе компьютера, которой фактически и ограничивается область нашего обитания, так как, привычный нам мир, состоящий из находящихся в трехмерном пространстве предметов, которые все как один, не ломая строй, движутся во времени из прошлого в будущее, существует только в нашем сознании и зависит от вшитых в нас и работающих по умолчанию настроек. Прямо как десктоп, и ярлыки на рабочем столе, которые в привычном нам виде существуют только на экране монитора. Что же до создающего нашу реальность квантового кода, то его свойства настолько противоречат тому, к чему мы привыкли, что ученые способны лишь описывать его математически, без попытки «человеческого» объяснения полученных уравнений. Благо, для использования этих уравнений на практике «человеческое» объяснение не требуется.

Слабым местом научных методов является обеспечивающая их технологическая сторона, позволяющая пока что работать лишь с создающим картинку на мониторе кодом. К счастью, как оказалось, человеческое сознание при правильной перенастройке способно выйти за рамки монитора на простор жесткого диска, и как знать, возможно, дальше в сеть, а может даже в реал.

Разумеется, именно он нашел способ, как это сделать, и теперь предлагает им совершить путешествие за пределы реального мира. Они соглашаются. После чего он надевает им на головы опутанные проводами шлемы и нажимает на кнопку «пуск».

Примерно таким в переводе на слова было содержание первой главы графического романа. Что же до Памятника Неизвестному Неизвестному, он был эмблемой компании ученого и стоял у входа в ее центральный офис.

Просмотрев журнал еще пару раз и не найдя ничего интересного, санитарный инспектор позвонил Благородному Дону.

— Что скажешь? — спросил тот.

— Думаю, нужно бумажный комикс отдать на растерзание нашим любителям шарад. Пусть ищут подсказки в духе Дэна Брауна.

— Хорошо. Еще что-нибудь нашел?

— В том то и дело, что ничего. Совершенно.

— Странно.

— Больше, чем странно.

— Ладно, я позвоню, как только что-то обнаружится.

Благородный дон позвонил ближе к ночи следующего дня, когда санитарный инспектор собирался ложиться спать.

— Ты прав. Там была ссылка на один файл. Пересылаю, — сообщил он.

Найденным файлом оказался рассказ. На этот раз словесный, с одной единственной картинкой, изображающей обложку книги. На ней было талантливо нарисованное лицо черноволосой красавицы. Казалось бы, в ней не было ничего необычного, однако, нечто неуловимое заставляло санитарного инспектора думать, что эта женщина не из нашего мира.

За здоровенным круглым столом сидело 12 человек. Картинка была расплывчатой, и они видели лишь стол и очертания друг друга. Пространство за их спинами было скрыто за белесым туманом.

— Здравствуйте, господа, — произнес приятный мужской голос, не принадлежавший ни одному из них. Он звучал непосредственно в головах сидящих. — Прошу прощения за бесцеремонность, с которой я пригласил вас в это совместное сновидение, но мое предложение стоит того. Дело в том, что всех нас объединяет иррациональная тоска по неведомому, которая является жаждой пробуждающегося сознания по тому особому пониманию, для которого не существует слов. Так вышло, что я нашел источник, вода из которого способна значительно ускорить этот процесс. Он находится по ту сторону сновидения, во владениях Мастера Воды. Я нашел туда дорогу, и предлагаю вам совершить это увлекательнейшее путешествие.

К моему огромнейшему сожалению, мне придется остаться здесь, чтобы управлять общей картиной сновидения. Без этого вы не сможете выйти за пределы пространства сна. К счастью, у нас есть прекрасный проводник. Прежде, чем пригласить сюда эту удивительную женщину, я возьму на себя смелость дать вам новые имена. Дело в том, что большинство из нас трепетно относится к своей анонимности. К тому же вам придется принимать нелегкие решения, последствия которых никак не должны отразиться на вашей обычной жизни. Поэтому, кстати, я и настроил визуальный ряд так, что вы не можете видеть индивидуальные черты друг друга.

Я предлагаю вам взять на время экспедиции имена рыцарей круглого стола, раз уж вы оказались за его аналогом. По понятным причинам имена Кей и Мордред мы опускаем, и я нарекаю вас Гавейном, Ланцелотом, Галахадом, Персифалем, Борсом, Гаретом, Уриенсом, Увейном, Оуэном, Бедивером, Гахерисом и Агравейном.

Когда он называл имя, оно появлялось у названного человека в виде надписи на груди и спине.

— Я, как вы понимаете, Артур. Просто Артур. Без намека на титул. Ваши имена тоже выбраны случайно, так что не пытайтесь искать в них подсказку или второй смысл. Теперь позвольте представить вам вашего проводника.

В центре стола появилась сидящая в похожем на готический трон кресле черноволосая красавица. Ее прекрасное лицо казалось нечеловеческим, несмотря на отсутствие каких-либо необычных черт. Одета она была в военизированную форму без знаков отличия и армейские ботинки.

— Госпожа Пасифея или призрак сновидений собственной персоной. Надеюсь, в дальнейших представлениях она не нуждается.

— Ух ты! А ты действительно способна входить в Закрытую комнату? — спросил Оуэн.

Пасифея не ответила.

— И последнее, — продолжил Артур, — для того, чтобы добраться до места назначения, вам придется совершить ряд телепортаций, успех которых напрямую зависит от силы и направленности вашего намерения. Поэтому, если вы не готовы отправиться к источнику прямо сейчас, лучше откажитесь от этой затеи. Для этого вам достаточно высказать намерение проснуться. В дальнейшем возможности выйти легко из игры может и не быть.

После этих слов несколько кресел опустели.

— Нас покинули Гарет, Уриенс и Агравейн. Так что, Ланцелот, никто не помешает вашей любви. Это, разумеется, шутка. А теперь серьезно: сэр Ланцелот, назначаю вас командиром отряда, так как вы — самый опытный сновидец в группе. А теперь в путь, и да поможет вам все, что только может помочь.

Когда Артур замолчал, Пасифея грациозно поднялась с кресла и легко спрыгнула со стола. Перед ней из тумана возникла массивная дверь, за которой был мрачный, освещенный горящими факелами коридор. Его стены, пол и сводчатый потолок были выложены из красного кирпича. На стенах на расстоянии примерно трех метров друг от друга висели прикованные человеческие скелеты, а на полу то тут, то там были слишком большие, чтобы их можно было перепрыгнуть или обойти, лужи крови.

— За мной, господа рыцари, — сказала она и вышла из зала. Рыцари последовали за ней.

— А это не перебор? — спросил Уриенс, когда один из скелетов поднял голову и окинул отряд взглядом пустых глазниц.

— Не я создаю декорации, — ответила Пасифея. — Я лишь веду вас к вратам.

— А нельзя туда просто телепортироваться? — поинтересовался Оуэн, который, как, впрочем, и все остальные, еле сдерживал тошноту.

— К сожалению, нет. Телепортироваться можно только в пространстве сна. Я бы даже сказала, на сцене этого пространства. Мы же идем по его закулисью к черному ходу.

Из темной ниши со злобным рыком выскочил похожий на Минотавра монстр. Он набросился бы на Пасифею, если бы не Бедивер, который отреагировал мгновенно: сорвал со стены факел и воткнул его монстру в глаз. Тот с достойным собаки Баскервилей воем бросился в темноту.

— Лихо ты! — сказал Борс.

— Ну так. Опыт астральных войн.

— Никогда не участвовал.

— Зря. Это круче любой игры.

— Да я и в игры не играю.

— Тихо! — прервала их разговор Пасифея. Сказав это, она остановилась. Вслед за ней замерли остальные. В наступившей тишине отчетливо был слышен похожий на шепот шум, доносившийся из правого бокового коридора, расположенного в нескольких шагах впереди.

— Хуже быть не может, — прошептала Пасифея.

— Что там? — спросил Ланцелот.

— Тоннельные пауки. Они нападают стаей и съедают живьем, прямо как в фильмах ужасов.

— Другой дороги нет?

— Теперь нет. Сделай мы хоть шаг назад, и вас выбросит из сновидения. Причем вам лет на несколько будет закрыт путь в осознанные сны.

— И что нам делать?

— Стать прозрачными.

— Это как?

— Вы должны быть на сто процентов уверены в том, что вы больше не являетесь плотными телами, а подобно духам, прозрачны и проницаемы. Тогда пауки не смогут причинить вам вред.

— А если не получится? — спросил Ивейн.

— Тогда вам самим долго не захочется осознавать свои сны.

— Не будем зря тратить время. Докладывайте по мере готовности, — решил Ланцелот. Группа закрыла глаза и на какое-то время погрузилась в себя, словно на уроке медитации. Когда все доложили о готовности, отряд медленно двинулся вперед. На одно мгновение любопытство заставило Гахериса открыть глаза. Этого оказалось достаточно, чтобы пауки набросились на него. Галахад поспешил на помощь, и тоже стал обедом для пауков. Остальные, стараясь не поддаться страху, продолжили идти вперед. А с костей выбывших сновидцев, распадаясь от яда, стекала ставшая киселем плоть, которую пожирали небольшие, размером с горошины пауки.

Отойдя на безопасное расстояние, отряд остановился перевести дух. Конечно же, все понимали, что произошедшее было лишь кошмарным сном, и что Гахерис с Галахадом в результате проснулись в реале в своих постелях, и теперь наверняка, повключав везде свет, курят или пьют воду, но нервы у всех были на пределе.

К счастью, остаток пути прошел без происшествий, и вскоре они вышли на свет из полуразвалившегося сарая, стоящего у входа на территорию давно уже заброшенного кладбища.

— Вот мы и пришли. Теперь вам нужно найти врата в мир по ту сторону сновидений, — сообщила Пасифея.

— И что нас там ждет? — спросил Оуэн.

— Не знаю. Мне туда путь заказан, так что дальше вы пойдете одни.

— Зашибись! И как нам искать дорогу?

— Там вы будете знать что делать.

— Откуда?

— Ниоткуда. Там — территория изначального знания. И еще, перейдя туда, вы не проснетесь, если вас убьют.

— Ладно, — как нам найти врата? — спросил Ланцелот.

— Слушайте намерение. Оно подскажет, а если нет, просыпайтесь, иначе пропадете.

Сказав это, она исчезла в лучах солнца.

Санитарный инспектор читал медленно, вглядываясь чуть ли не в каждую букву, чтобы не пропустить ненароком зашифрованное в тексте послание. Такое чтение утомляло, и его вскоре одолел тот внезапный сон, который нападает без объявления войны и валит с ног чуть ли не на ходу. Он требует безоговорочной капитуляции, зато после него чувствуешь себя заново народившимся на свет. Климов был не из тех, кто горит на работе, поэтому, не долго думая, он отложил журнал и лег в постель. Секунд через 5 он уже спал сном младенца. Проснулся он в районе обеда. Право спать без ограничений санитарный инспектор заработал благодаря своей интуиции, которая была его главным козырем в раскрытии дел. Интуиция любила работать, когда тело спит, и, провалявшись полдня в постели, санитарный инспектор мог прийти к неординарному и весьма эффективному решению поставленной задачи, которое находилось во сне. На этот раз ему приснилась только одна фраза, произнесенная мужским, уверенным в своих словах голосом:

— Демон, это достаточно взрослая душа, чтобы, отвергнув бога над собой, обрести божественную природу в себе.

Проснувшись, он почувствовал уверенность, что эти слова — имеющее прямое отношение к делу послание, смысл которого станет ему понятен чуть позднее.

Выпив кофе, он позвонил знакомому чернокнижнику, который занимался всякой чертовщиной и неплохо разбирался в магизме-колдунизме и околомагических практиках. Он не раз помогал санитарному инспектору в работе, а тот периодически выручал его, когда тот вляпывался в неприятности — серьезные мистики зачастую тоже не гнушаются разводить лохов.

— Привет, Димон, — сказал санитарный инспектор, услышав в трубке «алло», — не занят?

— Смотря для чего, — настороженно ответила трубка.

— Нужно поговорить. Желательно срочно.

— Хорошо. Ты знаешь, где меня искать.

— Когда можно подойти?

— Да хоть прямо сейчас.

— Хорошо. Ловлю мотор и еду.

Димон жил в милом домике в пригороде Мелиополиса. Он любил медитировать, возясь в саду, поэтому сад у него был великолепным. Там в окруженной вьющимися розами беседке он и встретил санитарного инспектора.

— Держи, — сказал тот, ставя на стол прихваченный в доме покойника пакет со сторублевым (за 1 грамм) тигуанинем.

— Ого! — оценил Димон подарок, — где взял?

— Трофейный.

— Понятно. Иду ставить чайник.

— Насколько я понимаю, ты пришел не просто так попить чаю, — приступил Димон к разговору, налив первую порцию в сянбэи.

— Я расследую дело, связанное с осознанными сновидениями. Хочу кое-что спросить в связи с этим, — ответил санитарный инспектор, ловко переворачивая чайную пару. Ему этот процесс почему-то напоминал лохотрон с наперстками и шариком. — Что ты знаешь о призраке сновидения? — спросил он, когда Димон чуть заметно кивнул.

— Смотря кого ты имеешь в виду.

— Ее, — санитарный инспектор положил на стол изображение черноволосой красавицы.

— Фиг его знает. ОСы не квантовая физика. Здесь нет общей терминологии или теории, поэтому каждый несет все, что вздумается.

— Ее зовут Пасифея.

— Извини, — Димон развел руками.

— А что ты знаешь про закрытую комнату?

— Только то, что тебе хочется ее открыть. Мне было бы проще отвечать на вопросы, ели бы ты посвятил меня в суть дела.

— Я прочел об этом в рассказе одного парня.

— Тогда, скорее всего, это плоды его фантазии. Почему бы тебе не спросить у него?

— Потому что его застрелили.

— В таком случае я должен его кое-кому показать.

— Хорошо. Я пришлю его тебе по электронке.

— Я позвоню, как что узнаю или не узнаю. Но ничего не обещаю.

— Я понимаю.

— А чай действительно классный. Давно такой не пил.

Вернувшись домой, санитарный инспектор разделся до трусов, пообедал яичницей с помидорами из 3 яиц, затем сварил и выпил чашку крепкого черного кофе без сахара, после чего продолжил чтение.

Ворот нигде не было, а так как сновидческие приемы здесь не работали, рыцарям пришлось облазить вдоль и поперек все кладбище и прилегающие к нему окрестности. Безрезультатно. Нигде не было даже намека на то, что здесь когда-то были ворота. Чувствуя себя обманутыми и изнемогая от усталости, рыцари собрались на недавно подстриженной зеленой лужайке, расположенной под здоровенным кленом. После непродолжительного совещания поход был признан дурацкой шуткой, в связи с чем было решено немного отдохнуть и возвращаться домой. После того, как эти слова были произнесены, у всех на душе стало легче. Расслабившись, Оуэн лег на спину и… увидел ворота. Их образовывали причудливо переплетенные ветви клена. Буквально в следующий миг магия сна заработала, и участники похода оказались стоящими перед тяжелыми кованными воротами, на которых красовалась массивная табличка с надписью: «Назад дороги не будет!».

— Блин, прямо врата в ад, — вырвалось у Борса.

— Не каркай, — оборвал его Гавейн.

— Ну что, вперед? — спросил Ланцелот и смело шагнул за ворота. Остальные последовали за ним.

Едва они переступили черту, декорации поменялись. Рыцари оказались погруженными по шею в зловонную трясину, которая медленно, но неуклонно затягивала их в бездну. Они безрезультатно пытались проснуться, а когда поняли, что это невозможно, одни начали молиться, другие материться, а третьи истошно вопить. Но им не посчастливилось утонуть в грязи, так как со всей округи к ним устремились похожие на пиявок черви с острыми, как бритва, зубами. Они словно пираньи набросились на людей, пожирая их заживо. На удивление боли не было. Только ужас и понимание того, что скорая смерть по-настоящему станет их финалом, так как отсюда действительно назад дороги нет. Червям потребовалось всего несколько минут, чтобы от людей остались одни кости, которые навсегда остались в трясине…

Рыцари не сразу поняли, что декорации вновь изменились. Теперь они лежали на раскаленном песке посреди пустыни. Вокруг был только песок и скелеты каких-то доисторических гигантов.

— Мы что, умерли? — спросил Гавейн, и в следующую секунду к нему и к другим рыцарям пришло понимание того, что они пересекли черту, а пожирание червями их плоти было символичным сжиганием за собой мостов.

— Все целы? — спросил Ланцелот. Он еще не пришел толком в себя после перенесенного стресса.

— Кажется, нет Оуэна, — ответил Персифаль.

— Будем надеяться, что он вернулся в тело.

— А я бы с большим удовольствием надеялся на то, что мы не встретим здесь этих тварей живьем, — сказал Бедивер.

— Если уж бояться, то не их, а тех, чьим кормом им не посчастливилось стать, — резонно заметил Персифаль.

— Кажется, у нас гости, — прервал философский диспут Борс, заметив в небе несколько приближающихся существ.

— Давайте уже искать знак и валить отсюда, — предложил Ланцелот, которому с каждой секундой нравилось там все меньше.

— Знать бы еще где, — пробурчал Бедивер, и к ним вновь пришло понимание того, что к поиску надо привлечь находящуюся в животе область намерения.

Точки в небе превратились в дюжину ангелов.

— Мать честная, мы что в раю? — спросил Гавейн.

— Если это рай, то какой тогда ад? — ответил Борс.

Один из ангелов издал боевой клич, свернул крылья и бросился камнем вниз. Прежде, чем кто-то успел опомниться, он схватил когтями Увейна и взмыл вверх. Надо сказать, что двигался он неестественно быстро. В следующий миг остальные ангелы тоже сложили крылья и бросились вниз на, казалось, беззащитную добычу.

Положение спас Бедивер.

— Делай, как я, — крикнул он, бросаясь к здоровенному ребру.

Схватив кость, он направил острый конец ребра в небо. В следующий миг на него, как на пику, налетел не успевший сманеврировать ангел. Остальные рыцари успели последовать примеру Бедивера, в результате еще 2 ангела оказались надетыми на ребра, а остальные прекратили атаку и взмыли в небо. Раненые ангелы злобно шипели и беспомощно били крыльями о песок.

Кровь одного из них, заполнив незаметную ложбинку в песке, образовала знак. Теперь путешественникам надо было закрыть глаза, представить точно такой же знак в пункте прибытия, затем совместить оба знака, совмещая одновременно пространства отправной точки и пункта прибытия, после чего отпустить пустыню, оставшись в пункте прибытия. Затем открыть глаза и обнаружить себя в новом месте.

Санитарного инспектора отвлек от чтения телефонный звонок. Звонил Димон.

— Ты не поверишь тому, что я раскопал про твою бабу, — сообщил он, и, судя по возбуждению, с которым он говорил, Димон сам с трудом в это верил. — Как говорят те, кто с ней сталкивался, а мне это сказали люди, которые не станут зря трепаться о подобных вещах, ей удалось перебраться в мир сновидений, в результате она обрела над ним практически абсолютную власть, а заодно и вечную молодость и охрененную продолжительность жизни, так как она будет жить, пока существуют те, кто спит. Ее так и называют: призрак сновидений. Говорят, что закрытая комната принадлежит ей. Насколько, кстати, ты шаришь в этом деле?

— Считай, что не насколько.

— Понял. Тогда нужно кое-что тебе прояснить. Дело в том, что для перемещения в осознанных снах нужно знать координаты того места, где хочешь оказаться. Например, чтобы очутиться в Париже, можно представить себя возле Эйфелевой башни. А чтобы попасть на третью планету какой-нибудь Альфы Центавра, необходимо знать о ее существовании, даже если она существует лишь в воображении сновидящего. Другими словами, подобно тому, как видимая часть вселенной ограничена расстоянием, какое прошел свет с момента ее существования, так и доступная сновидцу область мира сновидений ограничена количеством доступных ему координат. Так вот, закрытая комната — это хранилище, где собраны абсолютно все координаты мира снов. Теперь понятно, какими сокровищами владеет твоя подруга?

— А что-нибудь кроме сказок ты узнал? — спросил санитарный инспектор, которого совершенно не интересовала мифология сновидцев.

— Я бы не советовал тебе относиться к этому, как к сказке.

— Только не говори, что сам в это веришь.

— Когда-то я действительно считал, что сновидение — это лишь ВАК, являющийся побочным эффектом работы мозга в определенной фазе сна, то есть иллюзорная картинка, образованная потоками видео, аудио и кинестетической информации, возникающей в результате решения мозгом каких-то своих задач. Однако со временем я сумел убедиться в том, что это далеко не так. Ведь чем по своей сути отличается сон от бодрствования, если отбросить основанное исключительно на вере в это утверждение, что бодрствуем мы на самом деле, а спим в своем воображении?

— Даже не знаю. Никогда над этим не думал, — немного растерялся санитарный инспектор.

— А я думал, и пришел к выводу, что существует только 2 принципиальных отличия сна от бодрствования. Это режим сериала или продолжающаяся изо дня в день череда событий в режиме бодрствования; и значительно большая степень свободы в плане имеющихся в твоем распоряжении возможностей в режиме сновидения.

— А еще сны принадлежат исключительно тем, кто их видит, тогда как пространство бодрствования находится в коллективном пользовании.

— Так может показаться потому, что большинство людей являются в мире снов, по сути, беспомощными паралитиками. Те же, кто сумел его освоить, обрели способность совместно действовать в пространстве общего сновидения, что доказывает или подтверждает тот факт, что коллективное бессознательное не просто структурный элемент модели личности, а некий общий для всех пласт коллективной психической реальности. Это подтверждает и работа с библиотекой. Так что мистики правы, утверждая, что наша индивидуальность — это волны в океане сознания.

— С какой еще библиотекой?

— Ты что, никогда не слышал о библиотеке сновидений?

— Я же говорю, что никогда не интересовался этим вопросом.

— Об этой библиотеке писал, в частности, Борхес. Так как любая книга состоит из конечного количества символов, количество вариантов расположения этих символов тоже конечно и равно, кажется, факториалу числа символов. Конечное число огромное, но конечное. То есть в некотором идеальном мире или в виде потенциала уже существуют все книги, которые только можно написать. А раз так, то получается, что писатели фактически просто заходят в эту идеальную библиотеку и находят там очередную книгу.

Кому-то эта идея показалась настолько интересной, что он решил воплотить ее в жизнь в мире сновидений. И теперь, когда вхожему в библиотеку человеку надо что-то написать, он работает над идеей текста до четкого понимания того, что ему нужно, затем идет в библиотеку, берет нужную книгу и читает, стараясь ее хорошенько запомнить.

— Если я правильно понимаю, это алгоритм того, что само собой получилось у Менделеева?

— И не только.

— Тогда как попасть в библиотеку?

— Для этого достаточно иметь навыки сновидца и знать о ее существовании. Здесь намного важнее четко понимать, какая книга тебе нужна, так как в случае неправильного запроса можно утонуть в нечитаемом тексте и попросту убить время.

— Понятно. Спасибо, что позвонил.

— Если еще что узнаю — позвоню.

Сделав перерыв на чай, санитарный инспектор вернулся к чтению:

Они сидели за богато нарытым столом, который стоял посреди огромного готического зала, освещенного тысячами свечей. Во главе стола сидел Люцифер. Это был высокий, немного худой мужчина средних лет. Его приятное мужественное лицо излучало глубинную силу. Одет он был в идеально сидящий дорогой черный костюм и белую рубашку. Галстука и украшений на нем не было.

— Без моего света вы не сможете сделать дальше ни шагу, — сообщил он гостям. — Так что угощайтесь, ибо еда и вино на этом столе есть ничто иное, как овеществленный свет.

— Почему ты нам помогаешь? — спросил Персифаль.

— Помогать людям, — он сделал акцент на слове «людям», — мое любимое хобби. Я хозяин огня, суть которого — истинное знание или гнозис. Этим огнем наполнено мое царство, в котором всегда есть место избранным. И если вы читали «Евангелие», вы не могли не обратить внимание на тот факт, что царствие небесное, о котором говорил Иисус, служит прибежищем для нищих, убогих и прочих праведников с мучениками, то есть для тех, кто не в состоянии пройти по пути эволюции собственного духа. Так что это приют для сошедших с дистанции сознаний. В мое же царство приходят лишь те, кто прошел ее до конца.

— Тогда почему ты отрекся от создателя? — спросил Борс. — Отрекся сам и увел за собой целую армию ангелов?

Его слова заставили Люцифера рассмеяться.

— Не стоит верить тому, что болтают боящиеся моего огня дураки. Демон — это душа, которая отринула бога над собой, чтобы взрастить божественность в себе. Мы не армия восставших рабов, как о нас думают рабы добровольные. Мы — достаточно взрослые существа, чтобы идти по жизни своими дорогами.

От этих слов санитарному инспектору стало не по себе. Он вдруг понял, что они обращены именно к нему и являются предтечей событий, которые перевернут его жизнь. Неужели художник смог это предвидеть?

— Благодарю тебя от лица всех нас за беседу и угощение, — сказал Ланцелот, когда рыцари наелись, — но нам предстоит еще долгий путь, поэтому позволь не злоупотреблять твоим гостеприимством.

— Я бы на вашем месте не стал спешить. На улице ночь, а это значит, что ваши сознания слишком устали для дальнейшего продвижения вперед. Поэтому вам лучше остаться и отдохнуть до утра, так как иначе вы можете окончательно заблудиться в поистине бесконечном множестве вариантов здешней реальности. Пойдемте, я покажу ваши комнаты.

Путешественники действительно чувствовали себя уставшими, поэтому не стали спорить.

Гостевые комнаты оказались подстать обеденному залу. Они были просторными, обставленными великолепной мебелью, а кровати были застелены чистейшим дорогим бельем. К каждой спальне прилагалась своя ванная комната. В шифоньерах висела чистая одежда.

— Я подумал, что вы захотите переодеться в чистое, — пояснил Люцифер.

— Как мы сможем вас отблагодарить? — спросил Персифаль, которому было не по себе от этого гостеприимства.

— У меня есть все, что мне нужно, поэтому искреннего чувства благодарности более чем достаточно. Поверьте, у меня нет никакого желания заполучать ваши души или тащить вас в ад.

— Тогда зачем вам это?

— Я переполнен светом, он изливается из меня, приобретая различные формы, в зависимости от потребностей того, что он освещает. Так что я ничего специально не делаю. Желаю вам приятного отдыха.

Купание окончательно расслабило путешественников, и они уснули, едва добравшись до кроватей.

Утром их ждал кофе и горячие пирожки.

— Я позволил себе кое-что собрать вам в дорогу, — сообщил Люцифер, кивнув в сторону лежащих недалеко от стола рюкзаков. Там еда, спальные мешки, полезные мелочи и подношение для ворон, ибо их город будет следующей вашей стоянкой, а без их поддержки вас там ждет настоящий ад. Несмотря на то, что сейчас утро, туда вы прибудете почти ночью, так как вам вновь потребуется отдых. Советую как следует набраться сил, потому что следующий прыжок станет для вас определяющим испытанием.

— Каким?

— Я не знаю, да и не вправе был бы все равно вам рассказывать, так как вы встали на путь, который смогут осилить лишь самые достойные. Не я устанавливал эти правила, не мне их и менять.

Затем Люцифер подробно рассказал, что нужно сделать, оказавшись в Городе Ворон.

— И не забывайте, что вороны не выносят лицемерия, — закончил он свое напутствие. После этого Люцифер открыл возникшую из ниоткуда дверь, за которой раскинулся Вороний город. Это были величественные развалины, давно уже поросшие джунглями. Город изначально был создан в таком виде воронами, сумевшими сотворить эту грань реальности, направив на нее совокупную волю миллионов птиц. Солнце уже готово было зайти за горизонт, и путникам следовало торопиться. Ворон видно не было. Скорее всего, они заняли выжидающую позицию при появлении незваных гостей.

— Мы пришли с миром и уважением, — прокричал им Ланцелот.

Ответа не последовало.