Мародёр

Я не хочу, чтобы плохим людям было плохо, я хочу, чтобы хорошим людям — было хорошо.

Автор

Эта книга — повествование о авантюрных космических приключениях недоучки-археолога Дмитрия Садовского и его маленькой команды. Инопланетяне, модификации, киборги — неполный набор странных существ, с которыми придётся встретиться нашему герою в его непростых «мародёрских» буднях.

Начало начал. Или нулевая глава

Уметь выносить одиночество

и получать от него удовольствие — великий дар.

Бернард Шоу.

Когда долго находишься в бесконечном космосе, особенно в одиночку, становится немного скучно. Бескрайняя глубина вселенной, с россыпью крупы звёзд различных галактик, бывает видна только при нахождение космического корабля в пределах звёздной системы. А в гипере, в неэвклидовом пространстве, в иллюминаторах звездолёта лишь абсолютная, беспросветная чернота. Безжизненная тьма. И тогда становится совершенно нечего делать, даже не на что особо поглазеть. За судном следит автоматика. А человек начинает думать, вспоминать, анализировать — что было, или что будет, или что могло бы быть. Одиночество способствует препровождению времени в размышлениях, в диалогах с самим собой. Мыслей много, мысли — разные, и все их — за раз в голове не удержать. Вот поэтому многие космические бродяги-одиночки пока коротается время нахождения в псевдоэвклидовом пространстве пишут или надиктовывают в память бортового компьютера обо всём, что приходит в голову. Возможно, записанные, переложенные в текст собственные мысли — заменяют звездопроходцам столь желаемого в абсолютном, космическом одиночестве собеседника. Ведь в уже готовом тексте можно повторить тезис, и позднее обдумав — согласиться и оставить его или опротестовать и удалить одним нажатием сенсора или просто голосовой командой. Да и звуки собственного голоса позволяют представить, что ты ведешь живой диалог.

Конечно, в официальный судовой журнал главного бортового компьютера космолёта, всякий приходящий на ум «бред» — записывать не положено. Там фиксируется лишь сухая точная информация, без оценочных суждений. Да и не всё, что происходит стоит фиксировать. Кто знает, поверят тебе официальные структуры Федерации или упекут в психушку на «мозгополоскалку» после, например, прочтения такой вот записи: «12 февраля 16.34., в пилотскую кабину из гипера, прямо через стену, прошла небольшая пятнистая косуля, и пройдя сквозь меня, ушла в другую стену обшивки звездолёта». Возникает вопрос: это реально какой-то феномен гипера или твоя галлюцинация от одиночества? От таких случаев стоит держаться подальше и не упоминать ничего подобного в бортовом журнале. Спокойнее самому жить будет. Но, кроме, положенного по закону, бортового журнала, в памяти главных судовых компьютеров многих космических кораблей есть и «неофициальные мемуары» звёздных рыцарей, рыскающих по бесконечной Вселенной в погоне за своими и чужими демонами. Вот там-то и хранится вся подряд информация, с оценками и характеристиками, с домыслами и предположениями, с описанием того, что было и чего быть не могло в принципе. Но будь это хоть параноидальныий бред, хоть истинная правда — пишется она звездоплавателями, прежде всего, — для самого себя. Я — не исключение. Пишу для себя, так как оно есть, было, может — будет, и что я, по этому поводу, думаю.

* * *

Начну, пожалуй, с главного. Позвольте представиться: меня зовут — Дмитрий Садовский, по прозвищу Дым, Smoke. В англоязычных мирах звучит, как, — Смок. Я — человек. С ни чем не примечательной планеты Земля в системе звезды Солнце из галактики Млечный Путь. Почти обычный Homo sapiens — вид рода Люди (Homo) из семейства гоминид в отряде приматов. Как говорится в древней поговорке: прошу любить и жаловать. К сожалению, не многие люди и нелюди следуют указанной в древней присказке просьбе. Может это потому, что я, по градации современных учёных-социологов, — как раз, социально не стабильный элемент. То есть, эти яйцеголовые засранцы считают меня — социально неадекватным. Читай: такие, как я, не являются абсолютно законопослушными гражданами Федерации Кислородных Миров (ФКМ). Но хорошо, хоть признают то, что до откровенного антисоциального статуса я не дорос. А то, ведь и до «мозгополоскалки» не далеко. Ну, и как следствие — потеря осознания своей индивидуальности, и, собственно, ликвидации тебя, как личности. Ещё немного радует, что современные ученые прогнозируют (исходя при этом из представления моего не критичного отклонения от социальных норм), что, например, космическим пиратом мне не стать. Ну, я и сам, откровенно говоря, не стремлюсь пиратствовать! У меня, итак, основное занятие в жизни ничуть не скучнее. Я — вольный космический археолог. Но это — для налоговой и прочих подобных госслужб. А в межпланетном простонародье я — космический мародёр.

Короче, — поясняю. Дело обстоит так: покупаешь патент на раскопки и изучение космических объектов. Это могут быть: планеты, астероиды, спасённое имущество — космические суда, станции, зонды, в целом, это любые образования искусственного происхождения. Но, по сути, ты их не особо изучаешь. Если честно — ты просто «мародёришь» их, по полной.

Хотя, с последними объектами мародёрских притязаний существуют некоторые определённые шероховатости с законом. Это ведь, обычно, не так ещё давно обитаемые космические суда и станции. Но вымершие на момент контакта с судном археолога-мародёра. На них много чего можно интересного и сулящего прибыль обнаружить: от необъяснимых артефактов и технологий неизвестных цивилизаций, до смертельных вирусов или опасных хищников. Поэтому при нахождении в открытом космосе судна, либо иного искусственного объекта, не нанесённого на карты или не подающего опознавательного сигнала, вольные космоархеологи обязаны перво-наперво оповестить о сей находке звёздную полицию, либо межгалактическую службу безопасности. Ну, на крайний случай — инспекцию археологии ближайшего обитаемого мира. Что, как вы понимаете, не совсем в моих интересах, я бы даже сказал — абсолютно неприемлемо! Ибо после подробного досмотра объекта, проведённого официалами: военными, медиками, археологами, и кучей других, имеющих на то право, служб, на мою несчастную долю — порой даже ржавого корпуса судна не остаётся в металлолом сдать. Поэтому мы и лезем в «космические потеряшки» на свой страх и риск. А там, чаще всего, и экипаж, и пассажиры мертвы — по тем или иным причинам. И не всегда эти причины сами собой нейтрализовались. Обычно все «обитатели» звёздных судов — мертвы, из-за подхваченных и быстро мутировавших вирусов, или других заболеваний неизвестного генеза. Хорошо, если корабль старый. Вирус тогда, скорее всего, уже выделен и изучен, а вакцина либо уже заранее поставлена в шкуру космического бродяги, либо есть в походной аптечке «мародёра». А если нет?

Ведь бывает и так: мародёр находит «вкусную» потеряшку и лезет туда в чаянии жирного куша. Но вместо обретения материальных ценностей, расстаётся с самым ценным, что у него самого есть — с самой жизнью. О причинах столь преждевременной кончины я умолчу — способов сдохнуть в космосе столь же бесконечное множество, сколь бесконечна сама Вселенная. А через какое-то время, его опустевший и кружащийся в мёртвом танго корабль в паре с «находкой» обнаруживает уже другой мародёр, но, обычно, поступающий поумнее — он вызывает официалов и ждёт своей скромной награды. Как правило, от греха подальше, — в соседней звёздной системе, не ближе. Знаете, порой вирусами выкашивало целые миры и цивилизации, а не то, что какую-то досмотровую команду звёздной полиции, пусть и в скафандрах абсолютной защиты. Ибо ничего абсолютного в этом мире нет. В общем, я, что хотел сказать — хоть мы и не патологоанатомы, а вокруг нас не стены морга, но мертвецы — неотъемлемая часть нашей работы. Именно поэтому, прозвище — космические мародёры имеет под собой реальную почву. И без всяких обид — все основания на существование.

* * *

Мотаемся мы по бескрайнему космосу, по его самым неизведанным заугольям, в старом, но ещё крепком межгалактическом судне. Эту древнюю лоханку, неизвестно на какой планете и когда выпущенную в космический вакуум, я взял по дешёвке у скупщика металлолома на пустынной и вымершей в результате ядерной войны планетёшки под названием — Мёртвое Время. Безжизненный шарик планетки болтается в системе двух звёзд: оранжевого карлика — Календулы (в честь цветка, вроде) и красного карлика — Бешеный Глаз. Местечко, кстати, то ещё — обугленные руины МЕГАмегаполисов, радиация, пепел и ураганы. Всё — мертвое. Абсолютною. Хоть ничего абсолютного и не бывает. Если честно, — то города на материках не кончались, а переходили из одного в другой. Да, и в океанах, под водой, простирались нескончаемые, и уже давно мертвые, городища. Природы, как таковой, не было несколько тысячелетий — её наглухо задавила техноцивилизация.

По сохранившимся данным, собранным ксенобиологами и ксеносоциологами — раса, заселявшая планету, была гуманоидной. Дышали аборигены кислородом, были похожи на людей, только выше, тоньше, глазастее и кожа была скорее оранжевой. На сохранившихся изображениях, чуваки были от светло розовых до апельсиновых. И глаза яркие, а зрачки были: синие, карие, зеленые и ещё, не как у людей — лимонно-жёлтые. Но вот только на картинках они и остались: видно, что-то ребятки не поделили между собой и нанесли друг по дружке массивный ядерный удар. Перехватчики и системы противоракетной обороны с разных сторон — частично сработали. Но множественные ядерные взрывы в атмосфере, ещё только самой первой волны ракет с атомным зарядом — разорвали озоновый слой и заразили радиацией воздух и поверхность планеты. Вторая волна, уже почти не перехваченная, взаимно разметала города и вскипятила океаны. Третья волна — это был удар остатками сохранившихся ядерных ракет, нанесённый друг по другу бесчувственной автоматикой противников — ибо живых на планете к тому времени уже не осталось, по крайней мере организованных. Да-а-а, ребятки порезвились не на шутку. Теперь большая часть этой, некогда, терраморфной планеты — это перемолотые в щебень радиоактивные постройки, на вид — как из земного старинного бетона и стекла. Хотя, например, под водой — разрушений меньше. Там, прямо, кое-где — хоть сейчас заселяйся. Что, собственно, первопроходцы этой планеты и делали.

Зверски умерщвлённую самими жителями «планету-суицид» (такое название придумали социологи для планет тех рас, кои уничтожили сами себя) взяла в аренду у Федерации Космических Миров межгалактическая корпорация «Your house». На межпланетном это звучит, как, — «Твой дом». С какой целью, спросите Вы? Знайте — у этой корпорации есть технологии и ресурсы для очистки кислородных планет. 100—200 лет, и чистенькая кислородная планетка готова под субаренду. Хоть под жильё, хоть под развлекуху — от курортов, до охотничьих забав. Вот такой космический бизнес.

В общем, один из подрядчиков по уборке планеты от металлического «мусора», сборщик металлолома, не гуманоид, осьминог по прозвищу — Железный Ганц, и продал нам эту межзвёздную посудину. Официально — судно геологоразведочное с многозначным буквенно-цифровым кодом, который знали только наш бортовой компьютер и портовые автоматы-таможенники. Хотя, для души, на скулах нашего судна, я лично велел техобслуживающим роботам, в одном из портов на окраине астероидного пояса забытой Богом планеты-гиганта Бруиин, намалевать фосфорицирующей, светящейся фиолетовым цветом краской, славянской вязью: «Иван Грозный» — был такой в древности на Земле правитель. А что, звучит громко и устрашающе. Да и, как-никак, с историей связано, а археология — дочка истории, это всем известно. Правда, говоря откровенно, я был немного не адекватен после местной выпивки. Да, что там! Честно — был я пьян в хлам, и на другой — то ли день, то ли ночь — хер его на астероиде разберёшь, сам не мог вспомнить, почему так решил назвать нашу жестянку.

Само судёнышко выглядело как половинка по вдоль разрезанной и положенной на срез пирамиды. В середине выпирала закруглённая труба, утопленная в основной корпус. Это — жилая часть. По бокам находились рёбра гиперпривода. Сзади, в три ряда, расположены дюзы внутрисистемных двигателей. Под днищем -посадочные опоры, четыре основные — массивные и четыре — дополнительные, тонкие и многосуставчатые. По центру закругления обитаемого модуля, в пилотской рубке — обзорный, лобовой иллюминатор. Других «окон» на судёнышке не предусматривалось. Только камеры выводящие изображения на мониторы как в пилотской кабине, так и на несколько мониторов внутри судна: в кают-компании, в двигательном отсеке, в капитанской каюте-купе.

Оружия на судне не было. А — жаль! Но не положено гражданскому научному судну вооружаться, даже в рамках самообороны. Боишься бороздить неизвестный космос — фрахтуй наёмный охранный корвет. А сам пушки ставить — ни-ни!

Поэтому на корпусе моего «Ивана Грозного» вместо арт-башни — минимум технологических выступов: радары, датчики и другие механические штуки, неведомого мне предназначения, но необходимые для полётов. Ведал их работой мой бортовой компьютер. Я — гуманитарий. И технической стороной полёта никогда особо не заморачивался.

Пришло время объяснить, почему я везде говорю «мы», «наш», короче, во множественном числе. Дело в том, что на небольшом судне я проживал не один. Нет, жены у меня, как вы могли сразу подумать, хвала космическим богам — не было. Но был у меня партнёр по бизнесу, или скорее, уж, — друг. Причём, замечу — единственный близкий друг, которому я доверял, на девяносто девять процентов. Ибо стопроцентного, как и абсолютного — ничего быть не может.

Глава I. Не археологическая находка

Qui quaerit, reperit

Кто ищет, — находит (лат.)

Как-то раз, совершенно бессистемно и хаотично, я шатался по дальнему космосу, в его необжитой части. Мотался я там с робкой надеждой в душе зацепить что-нибудь, наугад, своим новеньким планетарным металлодетектором Garret Predator. Настроенный так, что сам, без моего прямого участия, Garret Predator в автоматическом режиме прощупывает все твёрдые объекты, до которых дотягивается его волны и долетают зонды-поисковики.

Замечу, — этот дальнобойный металлоискатель стоил дороже самого звездолёта. Откуда деньжата спросите Вы? А не откуда! Взял я сей девайс в кредит, под залог судна, заранее зная, что платить не чем. Потом вылетел в открытый космос, подальше от матушки-Земли, в сторону первой попавшейся чёрной дыры. Оттуда уже и подал сигнал бедствия SOS, отключил всякую дальнюю связь, и добрался до Железного Ганца. Там, под честное слово, мне, некие сомнительные личности, — но, как я точно знал, опытные профессионалы из сбродной команды синего осьминога, перепрошили все бортовые опознавательные системы. В итоге, у меня оказался новёхонький металлодетектор и я лишился возможности попасть на Землю и некоторые другие крупные и развитые планеты Федерации. По крайней мере, до тех пор, пока я не найду способ расплатиться с кредитом за металлоискатель с кинутым мной Земным Швейцарским банком. Вы скажете — мошенничество! А я и не собираюсь отпираться. Но посудите сами — как простому человеку осуществить свою детскую ещё мечту — стать космоархеологом? А — никак! В смысле без денег — никак. А я считаю, что мечты должны исполняться! Да и не ограбил же я банк этот — всего лишь взял в долг. И верну, только чуть позже, чем им хотелось бы. И с процентами.

Вот, кстати, в таких вещах и проявляется моя социальная не стабильность. Если меня арестуют (что вряд ли), то я на суде буду оправдываться именно с позиции биологического происхождения своей социальной дезадаптации. Мол, ну что вы, сразу, — мошенничество! Ну, не виноват я, — это природа у меня такая!

Кроме прочего, на мне повис долг перед негуманоидом-осьминогом за перепрошивку начинки бортового компа. Хотя этот сухопутный кальмар мог бы и бесплатно приказать заменить софт, так как я взял, именно, у него «Ваню Грозного» хоть и за смешно какие малые деньги, но он и того не стоил. Что, впрочем, выяснилось в ходе, так сказать, дальнейшей лётной эксплуатации.

Ну, ладно, это дела давние, а тут — лечу я. Луч шарит по астероидам и окрестному космосу. Зонды-поисковики, как охотничьи собаки в поле — разбежались по системе местного серого солнца. Вдруг — тинь-динь, прозвучал, уже пару столетий не меняемый, брендовый звук колокольчика Гаррета при нахождении металла. От дохлой, мелкой планетки, или скорее большого астероида — сигнал. По его параметрам мой бортовой комп сделал вывод — это малое спасательное судно. Шлюпка. Энергий не наблюдается, то есть, — мертвый катерок какой-то. И главное — в кратере заныкан. У меня появилась затаённая радость, как у истинного кладоискателя услышавшего звук лопаты проскрежетавшей по металлу — ну, мало ли, а вдруг? Я, быстро, на своей стыковочно-посадочной шлюпке ломанулся в кратер. Там — спаскапсула, засыпана так не хило, давно видать валяется, раз в безвоздушном пространстве, — а всё равно занесло космической пылью. На вид — как половинка куриного яйца, разрезанного сверху вниз. Или как божья коровка. Только цветом — белая с светоотражающими полосами вдоль бортов и таким же световозвратным крестом — сверху. Ни иллюминаторов. Ни надписей. Ничего такого, что могло бы пролить свет на её происхождение. Даже не ясна её расовая принадлежность. Гуманоидный тип аппарата — или нет? Сходу — и не поймёшь.

Я стал её сканировать, с помощью всё того же незаменимого Гаррета. Проверил на различные виды энергий, радиацию, химреакции, и биологическую активность. Всё — в пределах нормы, не угрожающих кислородным формам жизни, — к коим я и себя отношу. Но вот незадача — в капсуле обозначилась биологически распознаваемая сигнатура. Кто-то, мать его за ногу, живой там спасается. Или прячется.

Ну, и ладно, есть время подумать. Тут дело — не терпящее спешки. Посидел-посидел я и решил, а вдруг оно, это живое — разумное? И может за его нахождение и возвращение объявлена безутешными родственниками награда? Хотя, с той же долей вероятности, там может отсиживаться какой-нибудь психопат, разыскиваемый в обитаемых мирах за жуткие преступления. Короче, одел я «Панцирь» — чёрный с металлическими элементами скафандр (серьёзный такой, специально для охотников на опасных зверюг в не кислородных мирах продаётся) и пошёл, так сказать, на штурм. Предварительно всё же, после трёхмерного сканирования, запросил данные у бортового компа о принадлежности подобной модели спаскапсул. Оказывается — да, были такие. Пятьдесят лет как сняты с производства. Устанавливались на танкерах и дальнемагистральных космических грузовозах. Системы управления рассчитывались под гуманоидную команду, — уже утешает. Надеюсь, там не чудище инопланетное скрывается, а наш брат — гуманоид. Вероятнее всего, там после какой-нибудь катастрофы — пара выживших работяг в анабиозе маринуется.

Так, — внешний разъём для аварийного запитывания энергосистемы — нашли. Компьютер для энерговода сам сконфигурировал нужный переходной контур. Щёлк — и шлюпка замигала там-сям, огоньками. Елочка, мать её, новогодняя!

— Разворачивай полевой комплекс! — скомандовал я штатному бортовому компу, которого по созвучию с названием корабля «Иван Грозный,» я величал просто — Ванькой.

Есть и плюсы в старом геологоразведовательном судне — опции кое-какие важные для мародёринга. «Полевой комплекс» — это простейшие роботы и возможность собрать на нужном месте, достаточно быстро, лаборатории трёх видов. Малая лаборатория — восемь метров в окружности, средняя — двадцать пять метров в диаметре, и сегментная, это когда можно прилепить часть полусферы к объекту больших размеров. Я её называю старинным словом предбанник. Про то, откуда я это архаичное слово знаю — расскажу потом. Титановый каркас и непрозрачный метапластик — позволяют создать лёгкий, но прочный барьер для открытого космоса. И не только для межпланетного вакуума, но и для кислотной среды атмосфер различных планет. Бортовой комп Ванька проинформировал меня однажды, что лабы эти, можно собрать и под водой, и под слоем жидкого метана, и даже в среде замёрзшего азота. Она не расплавится в жерле вулкана, другое дело, что внутри будет не очень комфортно. Примерно, как курице внутри жаровни.

По моей команде, Ванька пригнал «Грозного», приземлив в сотне метров от кратера. Через пять минут поползли роботы — стройка началась, а я вытребовал к себе «Ползуна» — маленького гусеничного тягача с лебёдками, антиграв-блинами и кран-балкой. «Ползун» — приполз, таща за собой антигравплатформу. Я выяснил у Ваньки, за какой выступ можно зацепить спаскапсулу так, чтобы не повредить её, и разместив атиграв-блины (хоть на планетке сила тяжести почти отсутствует, но бережёного и Бог бережёт) дал отмашку: «Тяни»! Ванька продублировал на электронном языке команду для «Ползуна» и — пошла родимая! Из углубления в боковой стенке кратера мы капсулу вытянули. «Стоп» — заорал в гермошлем я, и прилепил ещё пару антиграв-блинов для выправления крена найденной шлюпки.

— Всё, тащи её в лабораторию, — приказал Ползуну я.

«Ползун» — полз, спаскапсула — тащилась, покачиваясь на антиграв-блинах за тягачом. За неё я прицепил, так и не понадобившуюся, антигравплатформу и взгромоздился на неё сам. Ехать было метров двадцать пять.

Приехали. Пока роботы доделывали среднюю лабораторию, мы втянулись в её ещё недостроенный корпус. «Ползун» и гравиплатформа остались снаружи, а капсула замерла прямо по центру «техноюрты». Через земной час автоматика завершила тестирование и Ванька сообщил о полной герметичности лабы. «Давай кислород и выравнивай давление, пора вскрыть эти консервы» — приказал я Ваньке. В помещение пошёл газ. Готово, давление 0,8 от земного, так же, как и внутри капсулы-потеряшки — подсказал главный комп.

Чем ближе к этапу проникновения, тем страшнее и интереснее. Хер его знает, кто или что там? Может оно живое? Но — больное! Бешеное, например. Кинется, покусает-поцарапает, никакие нанопрепараты не спасут! Все, слышанные в баре, истории на эту тему, перестали казаться сказками-страшилками, а перешли в разряд реально возможных.

Или, может, оно живое — и просто очень агрессивное! В тех же барах и подобных историй хватает: и про злобных инопланетян, и про всяких хищников престрашных. У, заррраза! Страшно, блин!

— Открывай, мать его, что тянуть! — скомандовал я Ваньке грормко. Но сам при этом спрятался за выстроенными в ряд роботами.

Створка двери шлюза капсулы тотчас разделилась на две части и разъехалась вниз-вверх, мол: «Милости просим».

— А вот фигушки вашей дунюшке, — вспомнил я вычитанную в старинной, ещё бумажной книге фразу. Что за существо — дунюшка, я забыл. Ну и ладно, не суть важно, главное — по смыслу подошло.

И я отправил на разведку — робота, одного из комплекта лаборатории. Робот гусеничный, но с хитрыми такими гусеницами, на которых может подниматься на небольшие препятствия.

Так, в отсек забрался, там — светло. Кресла — это для гуманоидов, вот ложи две овальные — это, видимо, для не гуманоидов. На одном — кокон здоровый, растяжками прикреплён к стенкам, полу и потолку. Ладно, быстро нужно сканировать и Ваньке на анализ. Кстати, ни мертвецов, ни бешеных животных и даже микроорганизмов — нет. Вероятно, автомат-микроклимат в спаскапсуле до последней капли энергии поддерживал стерильность. Опа, Ванька данные прислал: «Кокон с вероятностью 99,9 принадлежит самцу негуманоидной высокоорганизованной расы разумных паукообразных из системы звезды Вероника с планеты Колючая. Агрессивность к другим расам паукообразные особи без необходимости не проявляют. Возможность вступления в контакт присутствует, есть способы вербальной коммуникации, в базе находится простейший словарь и правила речи паукообразных. Выделено: нестандартная составляющая — вне пределах своей планеты встречаются крайне редко, в основном в роли торговых или дипломатических представительств и только самки. Самцы пределов материнской планеты не покидают, данный случай — первый из зарегистрированных».

«И что дальше?» — думаю я. Боязно, как-то. Что делать-то? То ли всё отключить, загрузить, как есть, в судно и сдать в ближайшем обитаемом мире властям. А там ждать, вдруг дадут вознаграждение, как за спасённое имущество? Или могут в карантин на полгодика засунуть. Или просто пнуть, ничего не дав. Скажут: «Померло оно, он, паук в общем — и всё.» Короче, ситуация — тупиковая.

А паук-то — единственный в своем роде. Видишь как оно. не встречаются самцы в других мирах. Как так? А я не знаю! Но чем редкостней объект, тем дороже он может стоить. Это факт!

— Эх, была не была, — только подумал я, как кокон затрепыхался.

— Ну, нах, задраить шлюзовые створки! Транслировать через робота-разведчика на языке пауков непрерывно, до ответной реакции: «Мы друзья, вы в спасательной капсуле, что с вами случилось? Вам нужна помощь?» Картинку с камеры робота передавать мне на мониторчик запястья скафандра, — приказал я бортовому компу.

Через минут двадцать-тридцать из кокона вылез паучище. Метра полтора высотой в холке (если так про паука можно сказать). Не страшный особо, — с оторванной лапой, шерсть, как у мокрого кота, пучками, кое-где в подпалинах. Паучара подошёл или подполз? Короче, придвинулся к роботу, уткнулся кучей глаз (я до сих пор не знаю, сколько у него их) в бота и произнёс откуда-то из под мохнатой груди:

— Я попал в аварию, кто Вы? Где я? Можно ли с Вами добраться до обитаемых миров?

Как потом оказалась, там, под шерстью, у него был прикреплён лингвотранслятор, по нашему — переводчик, «болтушка».

— Передавай: «Мы друзья, готовы к контакту, не проявляйте агрессию, как вы попали сюда?» — продолжил я руководить контактом через Ваньку.

— Ничего не помню, был взрыв и всё, очнулся здесь и сейчас, — ответил паук.

— Мы готовы доставить вас в ближайший обитаемый мир, в качестве платы заберём спаскапсулу, устроит такой подход? — снова спросил я, проявив свою мародёрскую меркантильность.

— Полностью устаивает, на какую планету вы готовы доставить меня? — поинтересовался паук

Я сверился с картой и данными, предоставленными мне Ванькой. На любую обитаемую из системы Тэнберры или системы Головы Дракона.

— Если вы не против, я выберу точу назначения чуть позднее, ознакомившись с более подробными данными. Хорошо? — паук уже уставился на дверь в ожидании контакта.

Ну, что ж — риск благородное дело, — подумал я и открыл створки шлюза. Паук немедленно высунул голову и передние лапы, видимо принюхиваясь к атмосфере, затем, ни капельки не хромая, приковылял ко мне, и… нет не напал, не плюнул кислотой и даже не метнул паутину. Просто сказал через автомат-переводчик:

— Здравствуйте, вы кислорододышащий гуманоид?

— Ну, как видишь, — выдохнул я.

Знаете, страшновато, когда на тебя движется многолапое волосатое существо. Вот порвал бы он меня на британский флаг — и всё, конец истории, вместо повести, получился бы коротенький рассказик. И эпитафия к нему: умер идиот — по причине беспричинного доверия к инопланетянам.

— Я осмотрюсь? — спросил паук.

— Да, пожалуйста. Только ничего здесь интересного нет. Лучше вернись в капсулу, я её загружу внутрь судна и мы взлетим. Данные по планетам я скину на бортовой комп капсулы. Связь будем держать через моего робота-разведчика.

— Хорошо, — не стало спорить насекомое, и поковыляло послушно назад, в свою спаскапсулу.

— И ещё, — вдогонку спросил я, — постарайся вспомнить хоть что-то из случившегося с тобой. Мне не очень хочется притащить в обитаемый мир, существо, возможно, заражённое неведомыми вирусами, или мало ли…

— Нет, я не болен, мы арахнообразные негуманоиды вообще не болеем.

— Да-а, везёт же, — подумал я, и с грустью, вспомнил, как однажды подхватил «астероидную дизентерию» и судном управлял из гальюна. Хорошо хоть поддерживающую терапию наномедики, введённые в кровь, проводили до тех пор, пока я до госпиталя не добрался, а то бы весь, сами понимаете на что, изошёл. Не очень-то геройская смерть для космического волка.

— Тогда лады, — произнёс я, — иди в капсулу, мы начинаем демонтаж постройки, отлёт — через один час сорок семь минут по земному времени.

Паук, перебирая лапами, втёк в капсулу и залёг на свободное ложе, поджав под себя лапы. Дальше всё пошло уже на автомате. Роботы по скорому раскидали лабу и втянулись в корпус «Грозного». Немедля, я взлетел. Данные по планетам были переданы пауку на комп капсулы. Тот, почти сразу, выбрал малую планету Дорог Уру — это спутник планеты Обетованная в системе Тэнберра.

Дорог Уру — шарик типа нашей Луны, но весь застроен космопортами. Это космический пассажирско-грузовой, транспортный узел. И честно говоря — та ещё долбаная клоака. Есть, конечно, на ней и дорогие порты — там порядок, но мы сядем в какую-нибудь дыру, это уж, и на кофейной гуще не гадай. Паучара не выглядит, как гламурный пассажир вип-класса круизного космолайнера. И точно, место приземления — порт Ванап, слыхал я за него. Мутное место, но зато можно попытаться сдать там найденую спаскапсулу. Ради такой мелочи к Железному Ганцу тащиться через десяток галактик по неуютному гиперу — на одном топливе прогоришь.

Стоит заметить, что как только мой робот оказался в шлюпке у паука, ещё там в кратере, сразу пошла видеозапись, так на всякий случай. Мало ли, что там на самом деле произошло? Может он террорист какой и у него бомба в капсуле? Или, к примеру, — паук дерзкий грабитель, и награбленное прячет в той же капсуле. Не подумайте, я не собираюсь сдавать его в звёздную полицию. Нет. Просто предложу поделиться. По-братски.

— Скажи, человек, чем ты занимаешься? — связался, вдруг, со мной паук

«Надо же, паук через базу компа шлюпки определил мою расу, -подумал я»

— Да, так, особо не чем, по космосу шатаюсь, то там, то сям подрабатываю, — ответил я уклончиво.

Паук, видимо, уловив моё не желание вдаваться в подробности моих занятий, больше никаких вопросов не задавал.

* * *

После нашего приземления на спутник, паук даже не поблагодарил меня за спасение, а по тихому свинтил с судна. Я ему шлюз-лазейку открыл — пусть катится. Не зачем ему, без документов, с таможенниками встречаться. Я же остался честно соблюсти погранично-таможенные формальности. С чем благополучно и покончил в течение какого-то получаса. Теперь — за дело, необходимо продать, сдать или обменять найденную шлюпку. И где же решать дела, подобные моим? Ну, конечно, в местном баре! Так вперёд, мародёры!

* * *

Сидя за барной стойкой в порту Ванап, я просчитывал куда направить ту, весьма, скромную прибыль, что получил от продажи спасательной капсулы. Местный бармен отправил меня к перекупщику всякого хлама. Тот дал межгалактическую денежку — смехотворно малую! Говорит, что капсула — только в переплавку. Она — древний металлолом, электронную начинку, в принципе, туда же — во вторсырьё. Мол, за пятьдесят лет — шлюпка и морально и технически устарела. Думаю, врёт, гад! Капсула — рабочая, и её вполне можно куда-то пристроить. Я, вот предполагаю, что моему «Ивану Грозному» лет никак не меньше, чем этой капсуле. Ну да, пару раз корабль модернизировали, но меняли — софт, ну и двигатель помощнее поставили, а так — рухлядь, но летает же. Но как говорится: не хошь — не бери. И я взял. В общегалактических унибонах. Пришёл я к следующему выводу: денег хватит только на пополнение запаса воды, еды и кислорода, но зато — по максимуму. А вот с топливом — проблема, на пару рейдов хватит, а дальше? Нужно думать. Можно сунуться подальше, в Тёмные Туманности или снова пройти по границам обитаемых галактик. Но нужно наверняка найти что-нибудь ценное, иначе — полная засада. И единственный вариант дальнейшего выживания — взять подработку почтовым «извозчиком», на какой-нибудь отдалённой, затерянной в пространстве и времени планете-дыре. От такой перспективы меня, аж, передёрнуло. Вот гадство!

— Бармен, ещё бокал тёмного пива, — решил я разогнать негативные думы, а заодно простимулировать мыслительный процесс ещё одной порцией выпивки.

Едва, я взял бокал в руки, как увидел знакомое лицо, или морду, или что, там у пауков? Короче, спасенный ранее, паук двигался по проходу и явно разыскивал кого-то. Угадайте кого? Я вздохнул, предчувствуя авантюру, и заёрзал на том самом месте, на которое сейчас, вот-вот, найду приключения. И, о да! Кто бы сомневался, паук увидел меня и подойдя к стойке, встал на четыре задние ноги, второй целой и обрубком уперся в сиденье барного стула, а две передних лапы положил на саму стойку. Бармен невозмутимо, как будто каждый день перед ним пауки садятся за стойку, спросил:

— Что пьём? Или едим?

— То же что и ему, и за его счёт, — ткнул лапой в меня паук.

Бармен удалился, налил в бокал пива и поставил перед пауком. Я с любопытством стал ждать действа: пьющего паука видеть мне не доводилось. По ходу дела — не мне одному, стоящие рядом гуманоиды и не гуманоиды затихли и бесцеремонно уставились на моего спутника. Даже бармен косился, хотя старался показать свою непоколебимость.

Паучок спокойно пододвинул к себе бокал и откуда-то из под жвал… развернул трубчатый хоботок, всосал бесшумно треть бокала, а потом спокойно повернул тело ко мне. Вокруг стояла тишина. Вот шоу — паук бухает пиво. Интересно, а водку может? Но тут тишина обрушилась гулом прерванных разговоров. Все вернулись к обсуждению своих дел. А что? Ну, паук, ну бухает, ну круто. Да в таких портах и не такого насмотришься! То летучие мыши гуманоидного вида забредут и попросят жареных кузнечиков. Кузнечиков, понятно дело, не нашли, но каких-то сушёных насекомых к пиву, так даже как то и мне подавали. Нормуль, кстати, — как сухарики проканали. Ну, вот ими летучих мышей и накормили. То колония Шариков вдруг заявится с просьбой найти им срочно ванну с водой, а то они пересыхают. Ванну для Шариков, естественно, не нашли, но зато бармен притащил огромную кастрюлю и налил туда воды, и все целый час пялились, как антропоморфная прозрачная фигура, словно слепленная из небольших прозрачных шариков протекала через воду в кастрюле, формируясь в различные геометрические фигуры с одного края кастрюли на другой.

— Человек, — обратился ко мне восмилапый, — твой звёздный корабль очень стар, и ему требуется ремонт и надзор. А я когда-то был хорошим инженером силовых коммуникаций. Тип твоего судна мне знаком, хоть и двигатель стоит новее (ага, возликовал внутренне я, говорил же, — что моей жестянке не меньше полтинника стукнуло — и оказался прав! Вот пример того, что нужно верить своей интуиции). Я готов взять на себя обслуживание и ремонт твоего судна за небольшую плату, паёк и каюту. Хотя бы на время. Поверь, судно твоё в плохом состоянии, но я смогу поправить дело, используя минимум ресурсов. Куда мы полетим — мне безразлично. Верь мне, я не причиню тебе вреда и не замышляю ловушку. Я благодарен тебе за своё спасение. Я жду твоего решения, — и насекомый уткнулся в бокал.

Да-а-а. Что тут скажешь? Сам себе нашёл, в прямом смысле слова «нашёл», головную боль. Но с другой стороны — я гуманитарий, ремонт судна мне за деньги делают в портах. К слову — прескверно и предорого! А тут — механик, да ещё времен выпуска самого судна. Паёк и каюта — не проблема. А вот плата? С этим надо разобраться.

— Сколько унибон ты хочешь в уплату за работу? — не стал откладывать я тему в долгий ящик.

— Столько, сколько ты готов заплатить, не чувствуя серьёзного ущерба лично своим доходам. Деньги — дело второе. Пока мне нужно только где-то пристроиться, а там — посмотрим и решим.

Подумал я, подумал: «Ну у кого есть в механиках паук? Ни у кого! Даже у пиратов о таком я не слышал». Да и пиво с кем-то теперь в пути можно будет попить, и девчонку он не отобьёт. Попробуем, пожалуй:

— Я согласен, допиваем пиво, и — в доки.

Вот так и появился на моём космическом корабле паукообразный негуманоид с древнеримским именем — Максимус, или если сокращённо — Симус. Почему не Макс, не спрашивайте — не знаю, но на Симуса он отзывался, а если его звали Макс — игнорировал.

— Загрузим припасы и в путь, — мы чокнулись бокалами, скрепляя, таким образом, наш договор найма. Выпили до дна каждый свою порцию. Я, немедля, рассчитался за выпивку, мы вышли из бара и потопали в порт.

Ну, что же, теперь я — реальный командир космического корабля, так как у меня есть команда, то есть — подчинённый. Один. Ну, и хватит. Он, зато — многолапый.

Глава II. Наследство мёртвых

«Я узнал, что нет лучшего способа узнать

нравится Вам человек или вызывает отвращение,

чем отправиться с ним в путешествие»

Марк Твен

Мы болтались в открытом космосе, в стороне от больших космических трасс, уже без малого — земную неделю. Всё это время, я безуспешно перерывал сотни страниц Межгалактической Глобальной Сети Информации, пытаясь наткнуться на что-нибудь реальное для начала финансово-продуктивного мародёрского поиска. Я готов был отправиться на поиски любого пропавшего судна, любой самой древней инопланетной станции — была бы прибыль. Я рискнул бы и судном и головой ради интересных находок на вновь открытых планетах, лишь бы была реальная вероятность заработать более-менее приличные деньги.

Но к моему великому сожалению и огорчению — ничего стоящего моего мародёрского внимания — не попадалось. Тогда, я связался с одногрупниками из, так и не оконченного мной, земного университета. Мои соседи по парте закончили факультеты гуманоидной и негуманоидной археологии, мультиэволюционной палеонтологии, космогеологии, ксенобиологии, ксенопсихологии, и ксеносоциологии. Многие, не смотря на молодость, стали серьезными учёными с, уже в меру, громкими именами и почётными регалиями. Кстати, некоторые из них не захотели со мной говорить или быстро скомкали разговор, сославшись на «неотложные дела». Знакомство с космомародёром не красит серьёзных исследователей истории и уж тем паче чиновников от науки. Я их понимаю, они — социально стабильные. Имеют: дом в ипотеке; официальную работу; жену, с кучей косметических имплантов; детей, «подающих большие надежды»; диковинного домашнего любимца с далёкой планеты; новенький глайдер, или даже внутрисистемную яхту. А у меня — только ржавый древний космолёт, долги по кредиту за металлодетектор, и ко всему прочему неизвестный механик-паук в партнёрах. В общем — мутная репутация. Но я — не виноват. Социальная не стабильность — это совокупность психофизиологических особенностей, присущая индивидууму с рождения и только усиливающаяся с взрослением личности. Да, и мне от этого — абсолютно не плохо. А скорее даже очень хорошо.