Бесплатный фрагмент - Литературные страницы 15/2020

Рождественский сюрприз от альманаха «Российский колокол»

Литературный журнал «Российский колокол» продолжает прием работ для тематического праздничного альманаха «Рождественское чудо» — нового окна творческих возможностей в новом году. Подарочный вариант сборника выйдет в твердом переплете с цветными вставками. В альманах войдут работы, тематически связанные с Новым годом — все, что имеет отношение к самому для всех долгожданному и любимому празднику Волшебства и Ожиданий — изложение интересных событий, воспоминаний, мыслей, впечатлений.

В выпуске также предусмотрен раздел «Поздравительная открытка», в котором можно сделать общественным достоянием свои поздравления и пожелания в стихотворной форме. Работа в любом жанровом исполнении найдет свое место в одной из постоянных рубрик: «Современная проза» и «Современная поэзия», «Детская литература», «Переводы» и др.

Прием заявок завершится 25 сентября, и тем, кто этому сроку не успеет подать заявку, придется отложить на год возможность попасть в приуроченный к самому фееричному празднику альманах.

Условия для участия:

В заявке указать рубрику, в которой автор намерен поместить свою работу.

Необходимо прикрепить качественное портретное фото.

Предоставить о себе общие сведения: адрес проживания, контактный телефон, полные ФИО, актуальную биографию объемом в 1 тысячу знаков с пробелами, написанную от 3-го лица.

Объем публикации должен быть не менее пяти страниц для одного автора.

Взнос автора составит лишь часть от общей стоимости затрат. Стоимость 1 страницы — 1000 рублей. На странице помещается 34 стихотворные строки или 1800 знаков прозы с пробелами. Помимо печатного варианта, все публикации будут размещены еще и в электронной версии на сайте журнала «Российский колокол». Альманах будет анонсирован на сайте Интернационального Союза писателей с посещаемостью около двух тысяч посетителей в день. Автору полагается один бесплатный экземпляр издания.

Заявки подаются на адрес официальной почты журнала «Российский колокол».

По всем дополнительным вопросам можно обращаться к шеф-редактору журнала «Российский колокол» Анастасии Геннадьевне Ляминой:

телефон: +7 499 430 00 89, доб. 104;

e-mail: pressa@inwriter.ru

или ее ассистенту Ольге Семёновне Халаф:

e-mail: tavrida@ros-kolokol.ru

Официальный сайт литературного журнала «Российский колокол»: http://ros-kolokol.ru/

Официальный сайт «Интернационального Союза писателей»: http://inwriter.ru/

Творчество наших авторов!

Важно! Все произведения публикуются в авторской редакции и с согласия авторов!

Валентина Иванова

Октябрь

А за окном уже давным-давно октябрь,

Ковер холодных листьев под ногами.

И даже дождь сам от себя озяб

И смыл остатки нежности меж нами.

Подружка-осень в платье из листвы,

Танцует вальс по мокрым серым крышам,

А мы с тобой давно уже не МЫ.

И даже воздухом с тобой мы разным дышим.

Закружит скоро снежный хоровод,

Завоет песню скоро злая вьюга,

С надеждой жду, что вот зима придет,

И заморозит память друг о друге.

Седой рассвет глядит в моё окно,

На стекла дышит леденящим ветром.

А осень ткет из листьев полотно,

Чтоб сохранить тепло земли до лета.

Весна

Еще недавно ждали новый год,

И к Рождеству подарки покупали.

От праздников пришли в себя и вот,

Весна идет к нам робкими шагами.

Пока еще с оглядкой на зиму,

По льду и снегу, но с весенним солнцем,

И лучиком проводит по окну,

Да талыми снежинками смеется.

Исподтишка снимает шапку сын,

И на меня глядит — мол, не ругайся

Вот ветерок по волосам бежит,

За шиворот залез, хоть раздевайся.

И календарь уже не повернуть,

Зима уйдет, ты потерпи немного.

С утра еще морозы — ну и пусть.

Весна идет! Весна! Весне дорогу!

Утреннее

Утро. Рассвет. Только птицы поют.

Просыпаюсь я с легкой грустью.

Давно уже выбран жизни маршрут.

И больше меня не пустят.

Ни в сердце к другому, ни наверх, ни вниз,

И в теплых объятьях не таять.

Не будет разделена общая жизнь,

И общая нежная память.

Ни в теплой постели, ни вместе, ни врозь,

Ни вечер с вином и свечами.

Ни белых ромашек, ни бархатных роз,

И не с кем делиться снами.

По сонной дороге, одна, в тишине,

Как странник, скиталец грешный,

В свой мир, где лишь я и где лишь обо мне,

Поют соловьи безмятежные.

Доброй ночи…

Мне ночь шептала — проходи, ложись,

Глаза закрой и наслаждайся негой.

Твой сладкий сон — твоя вторая жизнь,

Подушка — облако и покрывало — небо.

Ночь прятала меня от света звёзд,

Задвинула все шторы в моем доме,

А лежу и думаю всерьез,

Что жизнь во сне проходит, словно в коме.

Не оставляет ночь следов своих,

Мне темнота покоя не приносит.

Вот нужно спать, а я пишу стихи.

Душа не спит. Душа свободы просит.

Мечтаю

Там, где деревья сплетают ветки,

Шатром зеленым неба касаясь,

Там буду я, сквозь закрытые веки,

Читать стихи для тебя. Мечтаю…

Как под дождем, в ярком свете молний,

Прижмусь к тебе, словно бы пугаясь,

И каждых вздох твой собой заполню,

А ты обнимешь меня. Мечтаю…

Потом под ливнем взбежим на горку,

Раскинув руки, словно дождь обнимая,

Забыв про время — да что в нем проку,

Есть ты и я. Есть наш мир. Мечтаю…

Есть этот миг, остальное — черту!

Мой сердца стук в твоем сердце тает,

Пусть небо сверху льет ведрами воду,

Мне хорошо. Ведь, с тобой я… Мечтаю.

Дождь

Сонет

Сегодня утро началось с дождя,

По крышам шел, заигрывая с тучами,

Асфальт поцеловал, напыщенно, шутя,

Сорвал с забора объявленья скучные.

Исполнив вальс со стаей голубей,

Бездомных кошек он загнал в подвалы,

Остановился у двери моей,

Да вдруг затих, лег на крыльце устало.

Он через слезы диктовал мне стих…

Ревущий океан в динамиках моих

Однажды звук шагов твоих заглушит…

Гроза придет опять и йодовым пятном

Обмажет небо, словно доктор. Но…

Йод не залечит, к сожаленью, душу.

А вечер

А вечер… А вечер такой спокойный, тихий и чистый…

На плечи.. Ложится шалью росы прохладной.

И свечи… Сгорают так безнадежно быстро,

Что вечность.. Пронзает холодным взглядом.

Я знаю… Как можно летать от стихов и песен,

Мечтаю… Однажды с тобой спеть дуэтом.

Взлетаю… Мне мир без тебя слишком тесен,

Теряю… Теряю, как дерево — листья, твои ответы.

Не бойся… Истерик и слез никогда не будет,

Настройся… Быть здесь и сейчас счастливым.

Укройся… Крылом моим от серых и скучных будней,

И боль вся… Растает потоком дождливым.

Жара

Вечер за окнами полз на горячих лапах,

На раскаленный асфальт, попадая, шипел,

И от ожогов он дождиком мелким плакал,

Вечер в прохладную ночь превратиться хотел.

Сверху, как сыр, половинка луны свисала,

Ей было жалко, до слез, на страданья глядеть,

Звала темноту, даже тучи за ворот хватала…

А вечер повис на заборе, как старая плеть.

Услышало сонное небо мольбу о прохладе,

И севера ветер на помощь внезапно пришел,

Попрятались звезды, луна в антрацитовой вате,

И мягкий от зноя асфальт прошептал: «Хорошооо!»

Шоколадом небо…

Шоколадом залипло, застыло небо перед грозой,

Пеной крепкого каппучино вздыбились нахальные тучи,

И воздух с пряным озоном — вкусный такой,

Что, кажется, нет ничего сейчас во всем мире лучше.

Два дерева рядом стоят, друг к другу прижались,

Ветками, как руками, сплелись — держатся.

Макушкам зелеными поддерживают провода из стали,

Гроза же пройдет, а они останутся и будут нежиться.

И вот рухнула, взорвалась плотина небесная,

Вниз, на землю потоки воды ледяной хлынули,

Белые гребни на волнах реки — как фата невесты,

Да всполохи молний с запахами горько-полынными.

Мать-природа бушует, остервенело, дико и грозно,

Словно всем вокруг доказать хочет, мол, я тут главная,

А гроза уже успокоилась и небо такое нежно-розовое,

И утро нового дня встречает жизнь распахнутыми ставнями.

Идиллия утра

Солнце скользит по березовым веткам-рукам,

Теплым дыханием листья зеленые гладит,

Луч по стволу опустился к корням-ногам,

Распустила красавица бело-зеленые пряди.

Ветер-проказник в траву на секунду прилег,

Затих и не дышит, но как же покой обманчив,

Тут же сорвался с места и как озорной щенок,

Вот уже в поле с ромашками прыгает, скачет.

Идиллия утра — хрусталь в каждой капле росы,

Столик уютный, из ротанга плетёное кресло,

Время застыло, не тикают больше часы,

С душицею чай, да шальной соловей-маэстро.

Еще одно утро

А ты заметил, какое сегодня утро?

Оно очень светлое, теплое, тихое с запахом яблок.

С синим оттенком, еще не увядших совсем, незабудок,

И с соловьем на дереве, видишь сидит, голову склонил набок?

А я сейчас заварю душистого чаю,

Хочешь, простой черный. А хочешь, с листом смородины?

Я подожду тебя. Ну да, признаюсь — очень скучаю.

Приходи скорее, обещаю накормить вкусными горячими бутербродами.

А потом просто пойдем и завалимся спать.

Для кого день только начался, а для нас ночь закончилась.

Работать ночью — ну нам же, скажи, давно уже не привыкать.

Зато, мы чаще видим рассвет, чем большинство из вас.

А когда проснемся, будет солнце в зените стоять,

А давай, на великах рванем до заката на речку?

Это же так здорово просто, без дела, на песке лежать

И смотреть на бегущую воду, ощущая себя частью вечности.

Доброго утра

На стене, словно на огромном постере, нарисую тебя — моё утро, да ты не волнуйся —

я мысленно.

И раскрашу самыми яркими красками — чтобы скучно, грустно никому из нас

не было.

Вместо рамки напишу всякие добрые пожелания, веселые, но от души и очень

искренние.

Просто хочу избавить жизнь — твою, мою и еще многих людей — от заклинания

чёрно-белого.

Чтоб не казалось слишком банально и просто, краски возьму (позаимствую) у мира

вокруг.

Вот, смотри, у колокольчика какой цвет красивый —

пронзительно-фиолетовый.

Есть поля огромные с кроваво-красными маками — это будет двух сердец влюбленных

перестук.

И даже среди ледяной зимы сердца останутся настоящими, теплыми, самыми

летними.

Нарисую домик небольшой, с раскрытыми ставнями, где всегда любят

и ждут.

Золотистым цветом раскрашу картины верх — ну, ведь, сразу понятно, что взошло

солнышко.

Нарисую скрипичный ключ и птиц — ну понятно же сразу — птицы рассвет встречают,

поют.

И всё вокруг блестит, загадочно переливаясь, словно в детстве секреты под

стёклышками.

Помоги, подскажи, что еще хорошего нужно-можно раскрасить, придумать,

нарисовать.

Как выглядит оно — настоящее человеческое счастье? Может, дело совсем не

в красках?

Я думаю, всё зависит от того, под каким углом смотреть, какими словами-мыслями

писать.

А еще, чтобы тот, кто рядом с тобой, был открытым, честным — без разных

масок.

Моя неправильная осень

У кого-то осенью обязательно дожди косые, листья желтые, а птицы на юг летят.

А я не хочу, чтобы моя осень была похожа на все остальные.

Осень — это лета уходящего прощальный, с хрупкой позолотой взгляд,

И дождь, как лохматый уличный пёс, скулит, а в голосе ноты стальные.

На картинах осень, как один в один — желтая, багряная или серая.

Одна картина на всех — ну никакой, черт возьми, фантазии.

А я краски возьму и всё совершенно по своему сделаю,

И устрою на полотне собственное серебристо-сиреневое безобразие.

Скажете, не бывает осень такой? Нечего выдумывать. Да говорите.

А я не хочу, как все! Я свою осень вижу совершенно по своему.

Моя осень — это звезды, сасплавленные в антраците,

И пусть не всё получилось, но, ведь, попробовать стоило.

Птицы, говорите, на юг летят? А мои птицы-стихи осенью прилетают с юга.

Это именно они машут над городом золотыми крыльями.

Природа не терпит пустоты и все в ней идет по кругу.

И пусть моя осень неправильная, зато она не как у всех. Не пыльная.

Ну, короче… Про осень

Месяц тонкий, как коготь кошки, небо чёрное расцарапал,

И в разрезы налил он щедро краски цвета ночной волны.

А медведица звездные крошки, разметала по небу лапой,

Кинув вслед уходящему лету ком пронзительной тишины.

Ночь холодная длится долго, мир уже приготовился к спячке.

Вместе с миром к зиме хрустящей приготовилась и душа.

Сшила плащ себе кожаный грубый, но зато на меху настоящем,

Полететь в нем уже невозможно, лишь бы силы хватило дышать.

Никого не обманет солнце светом низким, по крышам скользящим,

Никого уже не согреет бижутерия в небесах,

Поредели лесов галереи и прозрачною стала чаща,

Сквозь натянутые паутинки смотрят осени нашей глаза.

Грустный стих, меланхолии полный, мое тело ко сну готовит.

Оптимизма во мне немного, мой стакан вполовину пуст.

Только днем о себе напомнит лето — стакан вполовину полный,

Босиком по ковру пробежится под опавшего золота хруст.

Старуха-осень

Ко мне сегодня постучалась осень,

Дождем холодным пела на крыльце,

Из серых струй плела старушка косы,

Под голоса скрипучего фальцет.

Дверь не открыла, просто потопталась,

Потом до форточки, хромая, добралась,

Собакой выла, кошкой заливалась —

Ей сам сентябрь на это выдал власть.

На дуб залезла, сбросила все листья.

Затем остатки с яблони стрясла,

Заставив яблоки о землю биться,

Потом в подол свой рваный собрала.

По саду ходит, шаркая листвою,

То кашляет, чихает, то кряхтит.

Старуха с непокрытой головою,

Багряным пламенем во сне моём горит.

Осенние этюды

Осенние этюды,

Пурпурные наброски,

Фальшивой позолоты акварель.

Где листья-изумруды

Разбились с отголоском

И завывает ветер-менестрель.

Озябшая природа,

Промокшая дорога,

Прощальный крик летящих журавлей.

Железо небосвода

Свинцового чертога —

Привет печальных проходящих дней.

Осеннее причастие —

Дожди животворящие

И пряный запах желтого ковра.

На паутинах счастье —

Простое, настоящее —

С тобою пережитое Вчера.

Ноябрь

Ноябрь стонал сегодня у ворот.

— Ну заходи, — ему я прошептала.

А он улегся на крыльце устало,

Его следы отметил первый лёд.

Осенний третий сын пророчил снег,

И холод обещал. Но не исполнил.

Он был не по сезону полусонный —

Немолодой, уставший человек.

Освоится через десяток дней,

Завоет песню памяти моей

И будет болью в сердце отдаваться.

Уходит осень, позолоту смыв,

И хриплый голос сквозь под зимы мотив,

Прошепчет — я прошу тебя остаться.

Зима… Рисую для тебя

Зима. Я подарю тебе её — мою. Особенную, не такую, как ты видишь, помнишь, знаешь.

Она.. Из тонкой паутины моих снов, мечты, и солнечных лучей на серой крыше.

В ней будут белые цветы и красный лёд и птиц-стихов растерзанные стаи.

И силуэты рук моих, средь облаков, которые тебе лишь письма пишут.

Пожалуйста, запомни зимний блюз моих желаний, спрятанных за сердцем.

Возьми в ладони серебро ветвей и бриллианты слез, что на ветру застыли.

И в леса глубине, где снег по пояс приглашает отдохнуть, уснуть, во сне согреться…

В закате солнца гребнем золотым на спящих травах полыхает иней.

Моей зимы, словно кирпич, тяжелый шаг, глубокий след оставит на тропинке,

Протяжным воем вздрогнет тишина и неспеша пойдет своей дорогой.

Я за тобой — след в след — иду, моя душа, и ты дыханье ощущаешь на затылке.

Но ты меня не видишь — слепит снег, а тень моя среди других теней дрожит убого.

Вьюга-лебедь

Закружилась вьюга белым лебедем,

Длинной шеей звезды задевает.

Крыльями всё небо обнимает

И по человечески живая.

Звезды в черном небе, словно бусинки,

Нитка порвалась — они рассыпались,

Светлячки вдруг на свободу вырвались,

Любопытно им и смотрят вниз.

Иней на деревьях белым саваном,

Бахрома почти земли касается,

Жесткая, колючая — кусается.

Грустное, торжественное платьице.

Ночь зимою тихая, волшебная,

Чувства даже спят, людьми забытые,

И летят, летят стихи избитые

Только в них отдельно — ты и я.

Черно-белые этюды

Слепящей белизной засыпало холмы,

Причудливый орнамент черных веток,

В пейзаже зимнем столько глубины,

Как в черно-белом фото человека.

И тишина — звенящая до слёз,

Когда весь мир вокруг тебя остынет,

Останешься один среди родных берез,

И черной грустью свяжет белый иней.

Мороз по легким иглами скользит,

Дышать не больно — страшно задохнуться,

Лишь черное и белое вблизи,

А хочется в цветные сны вернуться.

***

Черные ветки, белое поле —

Черные тени на белом холсте.

Руки природы с морозом и болью

Рисуют судьбу в пустоте.

Инеем белым на черный орнамент

Ляжет строка за строкой —

Всё, что придумали, сделали сами

Мы называли мечтой.

Черные птицы в облаке белом,

Штрих от теней на снегу черно-белый,

В золоте белом лучей.

Черные язвы не теле березы

Мелом закрашу. Стихи станут прозой

В отблесках черных ночей.

Здравствуй…

Утро, здравствуй! Я сегодня твоя роса.

Я умою тебя очень трепетно, бережно, нежно

И отдам, до капли последней свежесть,

Лишь бы ты, оставался всегда безмятежным —

Я хочу видеть счастье в любимых глазах.

Солнце, здравствуй! Я сегодня речная коса.

Под твоими лучами лежу, золотисто-белая,

Ну же, властвуй, я сегодня отчаянно-смелая,

Всё, что хочешь проси — сделаю,

От смущенья прикрыв глаза.

Здравствуй, ветер! Я сегодня морская волна,

Не гони меня сильно, мне больно о скалы биться,

В лунном свете, если только бы я могла,

Превратилась бы в два крыла

И с тобой полетела птицей.

Здравствуй, вечер! Я сегодня твоя звезда.

Эти тучи пушистые — наше небесное ложе,

Они только для нас и так на перину похожи,

Обнимают, ласкают, словно вторая кожа,

И я очень хочу в них остаться с тобой навсегда.

Асфальтный сонет

Июль. Жара. И плавился асфальт.

В испарине дрожало небо синее,

Мечтал асфальт стать чуточку красивее,

Взирая с завистью на красочный закат.

Пришла гроза — внезапно, как всегда,

По розовым кустам метались молнии,

Склонили головы цветы безмолвные —

Торжественно-немая красота.

Потоком водным подхватило лепестки,

Став частью ярко-розовой реки,

Тонул асфальт в нежнейшем аромате.

Гроза закончилась и розовый закат

Бросал на землю восхищенный взгляд,

Где вечер спал на розовом асфальте.

Плющ

Сейчас смотрю в окно — там плющ по стене вьётся. И вдруг подумала — мы с ним очень похожи… Он цепляется за стену, куда-то ползет, лишь бы на земле не лежать. Наверное, он стремится к солнцу, которого никогда не достигнет. А у меня солнце — это ты. Я тоже каждым словом, каждым звуком, смайлом цепляюсь за тебя, знаю, что никогда не буду рядом, но цепляюсь и лезу, лишь бы не остаться на земле, лишь бы не остаться без собственного солнца.

Ромашковая любовь

На поле ромашками выложу слово «люблю»

И красными маками сделаю яркий контур.

Нежными бабочками поцелуи тебе пошлю —

Они долетят обязательно. Знают уже дорогу.

Там, в облаках, далеко далеко далеко

Ромашковая любовь отразится и ты увидишь,

Как чувства мои растекаются нежной рекой,

И капелька каждая — стихи в первозданном виде.

А ночью под шелест деревьев родится она —

Твоя нереальная, тихая, нежная музыка.

И пусть между нами на тысячи миль стена,

Но чувства мои найдут в ней лазейку узкую.

Второе лето

Наше второе лето… Какое оно? Лучше? Хуже?

Хочешь отвечу? Оно у нас есть — и не нужно сравнивать.

Всё такое же солнце, облака, тучи, комары, лужи.

Я пишу тебе, о тебе, для тебя — вот, что самое главное.

Наш второй август… Чем нам обоим запомнится?

Новым альбомом? Стихами? А может, теплом внутренним?

Я всё так же люблю тебя — я твоя влюбленная школьница.

А ты… Ты мой шелковый нежный туман. Утренний.

И я не хочу пока думать про нашу вторую осень.

Она впереди. Но она — всего лишь неизвестное будущее.

Давай мечты, планы, расчеты пока отбросим.

Настоящим жить — ибо это и есть наше море бушующее.

Наше второе лето — это много уже или слишком мало?

Наш второй август — это закат или яркий полдень?

Я каждый новый твой трек каждой каплей сердца своего проживала.

И примеряла на себя, как одежду подбирают согласно погоде.

Осень номер два

Зазвенела трава.. Минус пять и хрусталь под ногами.

Осень прячется в шаль из листвы, в паутину дождей.

Я сплетаю слова… Нет. Я душу сшиваю словами,

Чтобы ближе к тебе быть и стать хоть немного твоей.

Наша осень не спит… Наша осень скулит на карнизе

И скрипит по стеклу — острым когтем царапает сны.

А на ветках висит… Ветер треплет обрывки репризы —

Наш отчаянный план — без потерь дотерпеть до весны.

Снова слов хоровод… Через небо потянутся руки

И звезда упадет на ладонь, обжигая до слез.

Слышишь? Сердце поет… Это гимн для живущих в разлуке.

Наш сентябрь номер два ноты горести желтой привез.

Воздух пахнет тоской… Воздух режет как нож — очень больно.

Снова нечем дышать — в горле словно застыло стекло.

Я шепчу: «Осень, стой!» … А в ответ рассыпаются солью

Сотни глупых стихов, что случайно в твой мир принесло.

Застыло время

Завис листок на полпути к земле,

Застыло время между днем и ночью…

Перо, чернильница на письменном столе

И пол строки… И стих родиться хочет…

Но перед выбором — о чем писать и как?

О чувствах пылких или о погоде?

Поэт, не спи! Ведь ты на всё мастак!

Пиши о чувствах, тех, что в сердце бродят.

Пусть будет стих, влюбленный в серый дождь,

И грязь на туфлях, и конверты писем,

И зонт, наружу вывернутый ветром.

Я знаю — ты меня за пеленой тумана ждешь,

А дождик мое имя на асфальте высек…

И мы с тобой вдвоем дождемся лета.

Наталия Варская

***

Осень впереди всегда,

И зима, и холода,

Грипп, холера, свинка, корь,

И вообще любая хворь.

Было так во все века,

Но не сгинули пока

Ни худышки, ни толстушки,

Ни давчата, ни старушки.

Нового на свете мало,

Появилось и пропало,

И опять возникло вновь.

Выпьем, люди, за любовь!

Неживое общение

Иногда мне кажется, что люди заучивают свой родной язык целыми фразами, чтобы не тратить время на размышления. Из рациональных соображений. Потому их ответы вовсе не возникают, исходя из вопросов, а слова не складываются в речь в ходе беседы. Процесс доведен до автоматизма. Вот мой сосед, Михалыч, в этом деле большой специалист. Бывало идёшь мимо:

— Здорово, Михалыч!

— Здорово, если не шутишь, — непременно отвечает он.

Спрашиваю:

— Как дела?

Тут у Михалыча имеются 3 варианта ответов, наверное, в зависимости от настроения: «Как в Польше», «Твоими молитвами» и «Как сажа бела».

Я иду дальше и встречаю тётю Шуру, местную сплетницу.

— Здрасте, тёть Шур!

И подстраиваясь под местный фольклор, интересуюсь:

— Что, замуж ещё не вышла?

Тётя Шура отвечает предсказуемо, одинаково изо дня в день:

— Выйти замуж не напасть.

И направляется к магазину. У магазина собрались местные кумушки.

Слышны обрывки увлекательной и обязательной беседы: «Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего», «Мели Емеля-твоя неделя», «Рано пташечка запела».

А толстая Верка периодически вставляет: «Вот, дали ему год».

Вроде как при деле, в разговоре участвует. Нет-нет, никого не посадили, она всегда так говорит, много лет уже.

Я ничего не имею против пословиц и поговорок, но не подменять же ими живое общение! Так и не понял, умеют ли они говорить осмысленно. Хотя я не часто с ними встречаюсь. Здесь у меня дача, домик в деревне.

Возвратясь в Москву, первыми, кого я встречаю у подъезда, оказываются Куляшкины:

— Какие люди и без охраны! — радостно восклицает Куляшкин-муж.

Он восклицает так всегда, когда меня видит. Это означает, что он мне рад.

У лифта сталкиваюсь с Лёхой из пятой квартиры. Он протягивает мне руку и говорит:

— Держи краба!

Так он говорит уже десять лет.

По телефону пообщался с подругой детства, которая наговорила мне массу мудростей. Она твердит их уже давно:

— Жениться тебе пора, а то стакан воды подать будет некому. Зря на Ксюхе не женился! С лица воды не пить, а хозяйка она хорошая. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Денег всех не заработаешь, а злоровье-то одно. А друзья все до поры-до времени…

Хочется крикнуть:

— Светка! Что с тобой? Тебе ведь только 37 лет. Ты ведь нормально разговаривала. Ау!

Но кричать я не стал, так как точно знал её ответ:

— С больной головы-да на здоровую? Точно жениться тебе пора, а то ведь стакан воды подать будет некому…

***

Ехал я с работы на трамвае,

Странный, непривычный был вагон.

Я туда вошёл, не понимая,

То ли это явь, а то ли сон.

За рулём сидел какой-то клоун,

Красный нос, улыбка и колпак.

Я сидел, как-будто околдован,

И прийти в себя не мог никак.

Клоун остановку объявляет:

«Институт невиданных чудес!»

Я не выхожу, моя — другая.

Только жаль, что я не вышел здесь.

Далее вторая остановка:

«Министерство самых добрых дел».

Странно, раньше здесь была Петровка.

Выбежать я просто не успел.

Что ж, посмотрим, очень интересно.

Вот и остановка номер три.

Не заметил, как в трамвае тесно,

Весь застыл с надеждою внутри.

Остановка: «Сладкая надежда».

К выходу пробиться я не смог.

На четвертой, «Слава», вся одежда

Зацепилась как-то за крючок.

Пятую — «Богатство», я проехал,

Так как хлынул к выходу народ.

Давка началась, но мне некспеху.

Интересно, что там дальше ждёт.

Я один в вагоне. Странный клоун

Объявляет: «Старая любовь».

Я ж воспоминаниями полон,

Не хотел встречаться с ними вновь.

Клоун говорит: «Прошу прощения,

Далее трамвай идёт в депо.»

Вот так да! Такое ощущение,

Что я выбрал сущее не то.

Вышел и с женой своей столкнулся,

С ней в разводе мы пятнадцать лет.

Что же я так лихо промахнулся?!

Самому себе прощенья нет!..

Просыпаюсь снова я в трамвае,

Клоун растворился в мире грёз.

На своей, на «Школьной» вылезаю,

И домой бреду, как блудный пёс.

Ждёт меня семья: жена и дети.

Не хотел бы это потерять.

Даже хорошо, что есть на свете

Сны такие, чтобы всё понять.

Досуг

Амалия Сергеевна выйдя на пенсию стала смотреть телевизор. А почему бы нет? Когда работала, было некогда, а теперь образовалась пустота и легче всего её заполнить помогал голубой экран.

И вот как-то наткнулась Амалия Сергеевна на передачу, в которой продавали разные товары и полюбила дама это зрелище, как лучшую современную комедию. На манекенах и на моделях были надеты жуткие кофточки, а энергичные ведущие бодро и быстро говорили:

— Спешите заказать! Кофточки исчезают! Вот, в размерах 42 и 68 уже закончились!

Ха, ха, ха! Амалия Сергеевна так и представляла, как девушки-подростки и тучные дамы всей страны бросились звонить и заказывать это убожество: синтетические блузки ужасных расцветок. Да, 42 и 68 размеры оказались самыми ходовыми. Впрочем, то же самое происходило и с обувью: ботильоны 35 и 43 размеров заканчивались молниеносно. А ведущие буквально кричали:

— Торопитесь, иначе закончатся и другие размеры! Ботильоны из экокожи, это гораздо лучше и практичнее, чем натуральная кожа! А цена!

Сегодня, пока длится эфир, эти прекрасные ботильоны стоят всего лишь 5999 рублей, а их обычная цена 10000!

Да уж, аттракцион невиданной щедрости!

А ведущая вдруг начинала странно хихикать, она буквально давилась от смеха: то ли операторы хулиганили и сторили ей потешные рожи, то ли она представляла покупательниц в этих клеёнчатых ботильонах и в кофточке в крупный синий цветок, и от этого представления ведущую охватывал истерический смех.

И тут в студии появлялся молодой человек с прической, похожей на хохолок попугая, в узких бордовых коротковатых брючках и в розовой рубашке в обтяжку. Ведущие радовались:

— А вот и сам Вольдемар — представитель фирмы-изготовителя!

Вольдемар делал восхищённое лицо, гладил рукой блузку и восклицал: — Ох, какая ткань! Она буквально ласкает руку! Будь я женщиной и сам бы надел эту блузу. Она универсальна! В ней можно пойти и на выставку, и на деловую встречу.

Амалия Сергеевна представляла толпы покупательниц в этих обновках, которые жить не могут без посещения выставок и постоянно ходят на деловые встречи в этих несуразных кофточках и ботильонах. А как же! Всё основное время именно на выставках и деловых встречах проходит!

На другой день, и на третий предлагались те же самые блузы и ботильоны, которые три дня назад были на грани исчезновения.

Амалия Сергеевна пила чай и на душе у неё было радостно от того, что она никогда не покупала и никогда не купит все эти товары: кофточки, туфли, ботильоны, чудодейственный крем, который заменяет пластическую операцию, а стоит всего лишь

4900 рублей. Ведущие, похихикивая, советовали:

— Надо брать сразу десять банок крема! Это очень хороший подарок для ваших мам, бабушек, подруг!

— Какое счастье, что я не дура! - радовалась Амалия Сергеевна и думала: — Неужели этого эстетного представителя фирмы и правда зовут Вольдемар?

***

Незабываемый дуэт —

Зануда-критикт и поэт.

Поэт фонтаном рифмы мечет,

А критик в комментах щебечет:

«Какой кошмар! Какой позор!

Где затерялся «литнадзор»?

Таких поэтов надо гнать

И запретить стихи писать!»

Поэт опять слова рифмует,

А критик ноет и лютует.

А для чего — не знает сам.

Течёт искусство по усам,

А в рот совсем не попадает,

И критик около летает,

Жужжит, как самка комара.

Прихлопнуть бы её пора.

И вечен странный сей дуэт.

Всяк критик там, где есть поэт.

Во всяком критике есть боль,

Ведь без поэта критик — ноль.

Вошь

Сказочка

В некотором царстве, в некотором государстве

завелась как-то вошь.

Не веришь — спроси кого хошь.

Вши там и раньше водились,

да только столь быстро не плодились.

Новая вошь была иноземная и так расплодилась,

что почти в каждом дому поселилась.

Чем только жители вшей не выводили:

и керосин на голову лили,

и хвоей головы посыпали,

и на мороз себя выставляли,

да всё без толку,

хоть лезь на верхнюю полку.

И тут пришёл царский глашатай

и объявил, что есть средство от вши проклятой,

по сёлам будут ездить «специялисты»

и всем жителям колоть снадобье быстро-быстро.

И пошли по царству-государству слухи.

На лавках собирались старухи

и слухи эти разносили,

на все лады голосили:

— Всех, кому укол вколят,

этим самым и подневолят,

станет человек «ни рыба — ни мясо»,

а существом нажайшего класса,

напрочь лишится рассудка,

а это уже не шутка.

— Станет уколотый куклой,

питаться будет одною брюквой,

работать будет день и ночь,

да воду в ступе толочь.

Местный дурень Климент

орал: — Не отдам свой телект!

Он звал интеллект телектом,

а себя считал «телегентом».

Почесал Фрол свой узкий лоб:

— Эх, это им, как-бы, да если б чтоб!

Царские сподручники народ ловили быстро,

да уколы делали, каждый — как выстрел.

Вши постепенно исчезли,

а люди от злости на стены лезли.

Но через какое-то время

глядят — не изменилось их бремя.

Как день и ночь пахали, так и пашут,

а в выходные пьют, поют да пляшут.

Только Климент

сокрушался: — Где мой телект!?

Но никто уже мужика не слушал,

каждый щи свои, да кашу кушал.

Покинула государство вошь,

а не веришь — спроси кого хошь.

***

Без маски птицы не ныряют,

Иначе налетит патруль

Из злобных рыб. Они кусают

Больнее, чем куснёт питбуль.

Там, под водой, порядок строгий,

Дистанцию не нарушай,

И уноси скорее ноги,

Коль ты без маски невзначай.

В подводном мире дисциплина

Во все царила времена.

Есть слух, что новая вакцина

Из мидий изобретена.

Пусть это кажется вам сказкой,

Но мой совет не потакать

Тем, кто пренебрегает маской,

Не хочет правил соблюдать.

(Наталия Варская).

3

НравитсяПоказать список оценивших

2

Комментарий

ПоделитьсяПоказать список поделившихся

Наталия Варская.

Наталия Варская

12 авг в 16:59

Действия

Лето в стиле «Jazz»

Закружило нас.

В этом был кураж,

Тонкость чувств, винтаж,

Саксафон, кларнет,

Орхидей букет.

Был коньяк, ликёр,

И кровать-шатёр.

Но однажды джаз

Вдруг покинул нас.

Кончился фрагмент,

Как любой момент.

Неправильные отношения

Дома Алину ждал Славик. Встречались они уже четвертый год, их отношения можно было назвать гостевым браком. Славик гостил у Алины, когда ему вздумается. По дому он делать ничего не умел, работал айтишником-фрилансером,

иногда любил выпить. Нет, Славик не был алкоголиком и пил только пиво, но в больших количествах, и тогда планов у него рождалось громадьё: то завтра же махнуть вместе в Крым, то немедленно погулять в ресторане, то купить Алине норковую шубу. На другой день он валялся на диване, пил воду жадными глотками и о вчерашних планах помнил очень смутно. Алина и сама не понимала, зачем ей нужен этот позитивный, но совершенно бесполезный тип. Привыкла, наверное.

Однажды, после посещения тренинга на тему" Время — деньги», Алина решила круто изменить свою жизнь.

— Время и есть ваша жизнь, а деньги — эквивалент энергии, — учил коучер Сергей Александрович. — Вы не должны тратить время на лишних людей.

А сколько часов, дней и месяцев потратила Алина на этого милого Славика! В конце концов пусть берет на себя ответственность, либо выметается из ее жизни!

— Славик, нам надо серьезно поговорить, — сказала Алина голосом директора школы.

— Алька, ну что ты как училка? Хочешь в Париж? Давай прямо завтра мотанем. У тебя шенген еще не кончился?