Расплата за подлость

Летающие трупы

Грохнутая стопочка

— Грохнули стопочку! — начальник «убойного отдела» Кошелев, по прозвищу Дед, вошел в кабинет оперативников.

— Да не одну, товарищ полковник! — ответил ему капитан Розанов, стряхивая в мешок для мусора осколки. — Звание старшего лейтенанта не каждый день присваивают. На счастье…

— Я имел в виду, что убили Стопкину Дарью Викторовну — в прошлом исполнявшую обязанности мэра города Бабовска, известную в определенных кругах под кличкой Стопочка. — усмехнулся Дед, скользнув взглядом по зеленоватому лицу и пожелтевшим белкам глаз старшего группы майора Крупина. — Вижу, товарищи-офицеры, вы после моего ухода хорошо посидели. А где виновник торжества — старлей Хомутов?

— Пошел бутылки выносить. Уборщица, сами знаете, в отпуске.

— Как вернется, выезжайте в Бабовск! Криминалисты уже в пути.

— Да, что в Бабовске своего отдела внутренних дел нет? — как всегда заныл Розанов.

— Отдел есть. Только Бабовск с недавнего времени вошел в состав Большого города. К тому же погибла не уборщица тетя Маша, а глава населенного пункта, хоть и бывшая. Следственный комитет уже подключил нас к расследованию гибели Стопкиной. Смерть, как мне сообщили, наступила при загадочных обстоятельства. Не исключается «заказуха». Слишком много знала покойная. С таким объемом информации в нашей стране долго не живут. Ты, Виталий Валентинович, — Дед еще раз скользнул взглядом по помятому лицу Крупина, — Тоже выезжай! Не пугай народ! Да и не ровен час, кто-то из высокого начальства может к вам заглянуть. Выпейте моей микстуры! И запах отбивает, и взбадривает мгновенно.

— Да мы, товарищ полковник, уже антиалкогольное зелье в аптеке купили и выпили, — ответил Розанов.

— А я не откажусь! — Крупин взял вытащенную Дедом из кармана кителя фляжку и осушил ее в пару глотков.

Проспекты Большого города сменили промышленные зоны, их — перелески с раскиданными по ним дачными поселками, их — уходившие до горизонта леса. Повеселевший и порозовевший Крупин рассказал, что некогда в Бабовске был мэр, превративший этот захолустный районный центр в город европейского уровня с чистыми улицами, прекрасными дорогами, новыми домами, отсутствием аварийного жилья. Выдавил он из Бабовска и различные сомнительные фирмочки, а также их владельцев с сомнительным прошлым. Затем мэра перевели в Большой город, а на его место поставили Стопкину. Стопочкой ее прозвали не по фамилии. Она, когда к ней приходили, говорила: «Давай для начала выпьем по стопочке, а потом о делах поговорим!» Ну а посетитель должен был не только нести деньги, но и бутылку дорогущей выпивки. Так по стопочке «уговаривала» Дарья Викторовна за день литр коньяка, виски или джина. Распродала все городское имущество, все принадлежавшие городу земли. Снова вернулись в Бабовск сомнительные фирмы, сомнительные личности, банки с сомнительной репутацией, а то и просто финансовые пирамиды. Потом было принято решение о включении Бабовска в состав Большого города, а Стопочку с почетом отправили на пенсию. Даже наградили каким-то небольшим орденом.

— Откуда у вас столь полные сведения? — спросил Хомутов.

— Брат мой всю жизнь в Бабовске живет. От него и знаю. Мы его давно хотим в Большой город перетащить, но он отказывается. Говорит: «Что мне у вас делать? Вонь с гарью нюхать, да по два часа в пробках стоять, добираясь до офиса? Я в Бабовске всегда был в шоколаде: и при коммунистах, и при дерьмократах, и при этих нынешних… Идите со своим Большим городом на …!

— Неужели народ не пытался бороться? — недоумевал Юрий. — Ведь наверняка писали куда следует.

— Писать, может быть, и писали. Только кому интересно мнение горожан, когда на кону стоят миллиарды?

Машина свернула на шоссе, ведшее к элитному дачному поселку, где обитали руководители городской администрации, олигархи местного масштаба, воротилы из Большого города, вложившие деньги в кусок еще не изгаженной природы. Двухэтажная зимняя дача Стопочки казалась маленькой по сравнению с окружавшими ее трех- четырехэтажными хоромами. У крыльца курили сотрудники Следственного комитета и начальство из местного УВД.

— Зря мы вас выдернули, — сказали Крупину. — Несчастный случай. Зашла Стопкина в санузел, оступилась и ударилась виском об острый край ванны. С утра «квасить» начала. Да еще на «старые дрожжи» — вчера выпитый литр — наложила. Надо закрывать дело…

— Все-таки я бы хотел поговорить с криминалистами и судмедэкспертами, — ответил тот, входя в дом вместе с подчиненными.

Троица заглянула в ванную, на мраморном полу которой в небольшой лужице крови разметалась грузная женщина в шелковом халате. Над ней сидел на складном стульчике судебно-медицинский эксперт Трофимыч. Чуть поодаль шустрили криминалисты в поисках отпечатков пальцев.

— Не сходится у меня, — заявил Трофимыч. — Все говорят: «Ударилась об острый край ванны», Однако такие раны бывают от удара тупым тяжелым предметом.

— И у нас не сходится, — вторили ему криминалисты. — Ни одного отпечатка пальцев! Такое впечатление, что покойная после своей смерти тщательно протерла все поверхности. Ни одного следа на полу. Словно тело влетело в санузел по воздуху.

— Или, опять же, пол тщательно протерли, — добавил Хомутов.

— Камеры видеонаблюдения имеются? — задал вопрос Розанов.

— Имеются, но все записи на них стерты.

— Юра, — кивнул старший группы Хомутову. — Поищи в спальне, в кабинете. По своему опыту знаешь, что в таких особняках могут быть установлены «шпионские штучки», о коих владельцы хором даже не догадываются. Кто обнаружил тело?

— Личный водитель покойной — Туркин, — доложил тершийся в холле участковый уполномоченный.

— У пенсионерки и личный водитель? — вскинул бровь Крупин.

— Дарья Викторовна после ухода на пенсию была избрана президентом Ассоциации предпринимателей города Бабовск, — пояснил участковый. — Ей полагался служебный «мерседес» с водителем.

— Чтобы возглавить такую контору, надо иметь собственный бизнес. Притом не продуктовую палатку, а солидное заведение… — рассуждал вслух Крупин.

— Так, она и владела риэлторской фирмой. Вся купля-продажа городской собственности шла через нее. За это, как люди говорят, Дарью Викторовну попёрли из мэров, — продолжил участковый.

— Где Туркин? — спросил Крупин.

— Я его задержал до особого распоряжения, — ответил участковый.

— Давай его сюда! А ты чего клювом щёлкаешь? Живо на поиски! — повернулся старший группы к Хомутову.

Юрий быстро обнаружил «жучки» в спальне, кабинете и бассейне, расположенном в подвале особняка. Однако эти приборы всего лишь транслировали происходящее в помещениях. На каком оборудовании воспроизводились отснятое и подслушанное, в память чьих компьютеров вносились записи — на подобный вопрос не смогли бы дать ответ даже самые высококлассные специалисты. С такими выводами и демонтированными «жучками» старший лейтенант вернулся к Крупину. Тот допрашивал Туркина — немолодого степенного мужчину.

— Я Дарью Викторовну, как из армии пришел, так и возил до сего дня, — отвечал тот на вопрос Крупина, сколь долго знаком с потерпевшей. — И когда она секретарем горкома комсомола работала, и когда городским профсоюзом руководила, и когда при новой власти в городской администрации служила, и когда в Ассоциации предпринимателей заправляла.

— Федор Степанович, — глянул в анкетные данные водителя Хомутов. — Имелись ли у покойной враги, недоброжелатели, люди, желавшие ей смерти?

— Я в ее дела не лез! Моя работа: доставил Дарью Викторовну, куда следует, подождал, снова отвез, куда прикажут. Снова подождал, снова отвез. Мне, когда еще в горкоме вкалывал, четко объяснили: «Хочешь работать у нас, пользоваться спецстоловой и заказами — сиди тихо! Крути „баранку“ да смотри за дорогой. Будешь болтать или чего-то вынюхивать — вмиг окажешься на раздолбанном грузовике, на разбитых сельских проселках! Тогда о каких-либо благах, и о квартире вне очереди забудь!» С тех пор живу по принципу: «Меньше знаешь — лучше спишь».

— Это — работа, а какова личная жизнь? Семья, родня, мужья, любовники? — продолжил Юрий. — Вот здесь лукавить не следует! Как водителю Стопкиной, вам должно быть все об этом известно.

— Семья? Не сложилось у нее с семьей! Родители умерли, когда Дарья Викторовна еще в профсоюзе работала. Умерли один за другим. Сначала — отец, через неделю — мать. Родных сестер-братьев не имелось. Замуж не вышла: некогда было. Зато любовников хватало. Об этом весь город уже три десятка лет говорит. Сначала у Дарья Викторовна числилась любовницей первого секретаря горкома комсомола. Затем ее забрал первый секретарь горкома партии. После, уже при новой власти, представитель губернатора области. А когда Дарья Викторовна в силу вошла, целый гарем молодых проститутов держала. Пять парней — на пять дней недели. В субботу и воскресенье Дарья Викторовна от всего, кроме выпивки, отдыхала. Случалось, и в выходные ей приспичивало. Тогда я кого-нибудь из содержанцев привозил потешиться.

— Почему «содержанцев»? — осведомился Хомутов.

— Так, ведь каждого из них Дарья Викторовна в городской администрации на хорошей должности держала. Работы никакой, а зарплата высокая. Вот и играли обалдуи целыми днями в компьютерные игры. Правда, в Ассоциации предпринимателей Дарью Викторовну поправили: разрешили содержать за счет конторы только двух любовников. Трое остались в мэрии, откуда их вскоре выгнали. Сидят на пособии по безработице. Обращались за помощью к Дарье Викторовне, но для нее они стали отработанным материалом…

— Список этих молодых людей, адреса! — Хомутов подвинул шоферу ручку и лист бумаги. — А у вас с покойной были только служебные отношения?

— Исключительно служебные! Я для Дарьи Викторовны — обслуга. Ей по положению в обществе со мной трахаться было нельзя. Она мне сама об этом много лет назад сказала. Чтобы не раскатывал губу и не строил иллюзий.

— Ну, как? Закончили допрос свидетеля? — вошел в комнату сотрудник Следственного комитета.

— Почти, — ответил Крупин.

— Закрываем дело?

— Нет. Думаю, что мы имеем дело с убийством, замаскированным под несчастный случай. Тело Стопкиной я уже отправил в Большой город для вскрытия и проведения прочих исследований. Результаты доложу ближе к вечеру.

— Результаты доложите своему начальству. Мы передаем вам это дело.

Вечером собрались у Кошелева. Тело Стопкиной было тщательно обследовано. Заключение Трофимыча, что смерть наступила от удара в висок тупым предметом, подтвердилось. В волосах убитой обнаружили крупинки стали со следами краски и ржавчины. Крупин доложил о наличии троих подозреваемых — бывших любовников покойной.

— Все-таки, главная версия — убийство на почве служебной и коммерческой деятельности потерпевшей, — сказал начальник отдела. — Что у нас имеется в этом направлении?

— Имеется более сотни фирм, предприятий и банков, работающих в Бабовске. Руководитель любой из этих контор мог быть недоволен поборами или тем, что не ему достался лакомый кусок городской собственности. Кроме того, могут быть люди, неприязненно относившиеся к Стопкиной из-за каких-то старых обид. Придется искать иголку в стоге сена, — ответил Крупин.

— Словом, не было у бабы хлопот, да купила порося, — вспомнил Дед старую поговорку и повернулся к Трофимычу. — Когда мы можем вернуть тело в Бабовск? Мне телефон оттуда оборвали. Спрашивают: на какое число назначать похороны?

— По мне — хоть завтра! — ответил эксперт. — Больше того, что написано в моем заключении, увы, не узнаем.

— Вот, Виталий Валентинович и сопроводишь с Розановым и Хомутовым труп. Поприсутствуйте на погребении. Присмотритесь к потенциальным преемникам на должность президента Ассоциации предпринимателей. Завтра ближе к вечеру выезжайте. А с утра подготовьте план оперативно-розыскных мероприятий!

Взрыв в кабаке

Едва Крупин с подчиненными передал тело Стопкиной в городской морг, как с удивлением узнал, что похороны назначены на завтра.

— Вообще-то трех дней с момента кончины не прошло, — недоуменно сказал он вице-президенту Ассоциации предпринимателей Варваре Сергеевне Котовой. — Как-то, не по православному получается…

— У Дарьи Викторовны были сложные отношения с религией, — ответила та. — По инициативе Стопкиной, когда она еще работала секретарем горкома комсомола, закрыли последнюю церковь в Бабовске. Сейчас в городе три храма, но об этом факте помнят. Я обратилась к благочинному и получила ответ: «Покойная отрицала религию. Мягко говоря, злоупотребляла спиртными напитками. Кроме того, мы не исключаем, что она погибла в драке с одним из ее любовников. В силу указанных причин Стопкина не подлежит отпеванию. Проводить обряд никто из священнослужителей не станет, какие бы деньги вы не посулили». В мэрии велели не затягивать с погребением. Так и сказали: «Жизнь продолжается. Господам-бизнесменам надо зарабатывать средства для Бабовска. Цените их время! Лучшей памятью о Дарье Викторовне будут не пространные речи, а трудовые достижения». Словом, у нас все готово. Гражданская панихида в ритуальном зале городского кладбища в одиннадцать ноль-ноль, предание тела земле — в двенадцать ровно.

В назначенное время сыщики в сопровождении начальника Бабовского уголовного розыска были в ритуальном зале. Казалось, нет числа венкам от фирм, банков, предприятий. Помещение заполнили люди в дорогих черных костюмах. На их фоне терялась скромно одетая дальняя родня погибшей. К ней жался слегка выпивший Туркин. Начальник УГРО отметил, что ни один из первых руководителей не явился на панихиду. Все прислали своих заместителей. После короткой речи Котовой, подчеркнувшей свою дружбу с покойной еще в школе, горкоме комсомола, профсоюзе, мэрии, Ассоциации предпринимателей, быстро, но нудно выступила еще пара человек. Затем дубовый с перламутровыми инкрустациями гроб поставили на каталку. Сотрудники Ассоциации взяли подушки с российскими и советскими орденами, подхватили небольшую часть венков, и процессия направилась к могиле в самом конце центральной аллеи. Там сыщики обнаружили, что все представителя бизнеса уехали, не дождавшись даже ради приличия завершения похорон.

Менее чем на четверть заполненным оказался и зал лучшего в Бабовске ресторана, где проводились поминки.

— Не желаете ли помянуть Дарью Викторовну? — спросила Котова Крупина.

— Благодарю, мы при исполнении, — тоскливо ответил тот, слушая приглушенный гомон, рассаживавшихся за столами немногих, пожаловавших на поминки.

— А вы куда, молодые люди? — Варвара Сергеевна преградила дорогу в заведение трем парням в некогда щегольских, а ныне потертых, мятых костюмах и несвежих сорочках

— Дашу помянуть…

— Совсем стыд потеряли! Там родственники, близкие люди.

— Мы ей тоже не чужие! — нагло ответили парни.

— Вот помяните! — Котова дала каждому по тысячной банкноте. — Только не здесь! Не в приличном месте!

— Похоже, у нас к молодым людям будут вопросы, — сделал Крупин шаг к троице и вдруг вздрогнул от прозвучавшего взрыва, едва устоял на ногах от последовавшего удара взрывной волны.

Хомутов тоже зашатался, увидел, как повалились дубовые двери, а из окон выпала пара человек. Зазвенели по асфальту осколки разбитых стекол, из ресторана повалил дым. Сыщики бросились внутрь. Им навстречу ползла женщина, волоча окровавленный обрубок ноги. В зале слышались стоны, визг, крики. Валялись оторванные конечности. На огромной чугунной люстре под потолком болталась половина Туркина с висевшими из нее кишками.

— Как в сериале «Ликвидация»: «Картина маслом!» — выдохнул Крупин.

— Это предназначалось мне! — забилась в истерике Котова.

Троица парней, выгнанных с поминок, пустилась наутек. Пробежав пару кварталов, бывшие любовники Стопкиной свернули к забегаловке «Голубой Дунай». После Великой Отечественной войны тысячи деревянных построек, окрашенных в ярко голубой цвет, раскинулись по всей стране. Именно за цвет стен эти заведения, где можно было выпить пару рюмок водки или «полечиться» пивом, получили свое название. Бабовский «Голубой Дунай» пережил своих собратьев. Теперь это было приземистое бетонное здание с аляповатой вывеской.

Вход парням преградил хозяин заведения.

— Вы мне штуку задолжали! Когда вернете — тогда подумаю: обслуживать вас или нет! — мрачно изрек он.

— Вот тебе тысчонка! — кинул на столик бывший любовник бело-зеленую банкноту. — Распорядись, чтобы нам подали чего-нибудь выпить и закусить! Пацаны, покажите ему деньги.

На столике появилась бутылка дешевой водки и немудреная закусь.

— Помянем Дашу! — поднял рюмку один из парней.

— Не хотелось бы, — ответил ему собутыльник. — Подло она с нами поступила. Вы, мужики, поминайте, а я выпью ради лечения.

— После первой и второй перерывчик небольшой! — провозгласил помалкивавший ранее молодой человек, опустошив рюмку.

Когда троица опрокинула рюмки еще раз, из-за соседнего столика поднялся сухощавый человек в надвинутой на глаза бейсболке. Из карманов куртки он выхватил пару пистолетов и обрушил град пуль на бывших любовников Стопкиной. Один из них, Владик Марьянов, ойкнув, и зажав пальцами простреленное плечо, «рыбкой» выпрыгнул из открытого окна ресторана. Двое других молодых людей повалились на пол. Киллер сделал четыре контрольных выстрела — по два в каждую голову — и выпрыгнул в окно следом за Марьяновым. Он выстрелил по кустам, в которых скрылся Владик.

— Стоять! — из припаркованного рядом с забегаловкой «воронка», расстегивая кобуру, выскочил сержант.

Киллер выстрелил в него, сбив пулей фуражку. Мент спрятался за машиной. Следующим выстрелом убийца прострелил переднее колесо автомобиля и юркнул в кусты следом за жертвой.

— Вызывай подмогу! — приказал сержант водителю. — Скажи, чтобы парк Тридцатилетия Победы оцепили! Стрёмно мне за ним гнаться…

В это же время на другом конце города охранники риэлторской фирмы Стопкиной размышляли: прямо сейчас распить оставленный им на помин души Дарьи Викторовны литр водки или подождать еще часок. За разговором секьюрити не обратили внимания на подкативший к подъезду микроавтобус с тонированными окнами. Из него вышел амбал и по-хозяйски распахнул дверь.

— Куда? — преградил ему путь старший из охранников. — Фирма сегодня не работает. Горе у нас!

Амбал свалил охранника мощным ударом в челюсть. Второго припечатал ногой по щеке. Следом за ним в здание ввалился десяток крепких парней с бейсбольными битами. Они оборвали провода у телефона, растоптали отнятые у охранников рации и мобильники. Добавив служивым битами по хребтам, парни рассыпались по кабинетам, круша все на своем пути. Досталось двоим сотрудникам, которых оставили для ответов на телефонные звонки. Одного выбросили из окна второго этажа, другого спустили с лестницы. Когда компьютеры и прочая оргтехника были разнесены, погромщики обильно полили полы и стены бензином и подожгли помещение. Вышвырнув из здания покалеченных охранников и риэлтора, парни бросили в пламя несколько взрывных пакетов и умчались в микроавтобусе.

Крупин услышал где-то вдалеке взрывы. Принять какое-либо решение он не успел: заверещал мобильник.

— Что там в Бабовске? Массовые беспорядки? — спросил Кошелев.

— До беспорядков далеко. Однако начался передел собственности, — доложил майор.

— Уже все оппозиционные СМИ кричат, что в Бабовске массовые беспорядки, связанные с похоронами Стопкиной.

— В начале поминок произошел взрыв в ресторане. Есть погибшие, много раненых. Несколько минут назад мне сообщили о стрельбе в еще одном питейном заведении. Там двое убитых и один легко раненый. Только что прозвучало несколько взрывов. Пока не знаю, что это: рванули баллоны с бытовым газом или умышленный подрыв…

— Давай, Виталий Валентинович, разбирайся быстрей и докладывай. А то меня снова спрашивают — не пора ли на заслуженный отдых? Я тебе еще людей пришлю, — закончил разговор Дед.

Тем временем Хомутов и Розанов, оказав помощь нескольким раненым, принялись выяснять обстоятельства происшедшего. Оказалось, что место, на которое сел Туркин, предназначалось Котовой. Уцелевшие официанты сообщили, что шофер самовольно занял это кресло, заявив, дескать, всегда сидел на нем во время различных мероприятий. Большего вытянуть из перепуганных людей не удалось.

— Я останусь здесь. С минуты на минуту приедут журналисты. Мне придется с ними разговаривать. На остальные места происшествий выехали сотрудники здешнего УГРО. А вы, парни, — кивнул Крупин Розанову и Хомутову. — Возьмите наряд полиции и сгоняйте в особняк Стопкиной. Думаю, найдутся те, кто под шумок захотят пошуровать в доме покойной. До сегодняшнего дня там была поставлена охрана, но утром ее отозвали для участия в оцеплении по случаю похорон.

Опасения старшего группы подтвердились. Неподалеку от участка Дарьи Викторовны обнаружили старенькую «газель», а рядом с ней трех жестоко избитых гастарбайтеров.

— Хотели взять чего-нибудь, продать и купить билеты на родину, — простонал один из них. — Но приехали русские мужики на фуре. Нам морды били. Сказали: еще раз увидят в Бабовске — убьют.

— Берут, когда имеют на то разрешение, — ответил Хомутов. — А когда берут без разрешения, это уже по-другому называется — воровством. Ну, теперь вам, ребята, чемодан-вокзал-домой бесплатно будет.

Оставив с гастерами полицейского, сыщики поспешили к особняку. В его дворе стоял трейлер, в который дюжие мужчины загружали огромный плазменный телевизор. На крыльце ждали погрузки холодильник, стиральная машина коробки и узлы. Полицейские не успели приказать ворам остановиться. Во двор въехала пара джипов, из которых выскочила восьмерка крепких парней.

— Кто заправила? — спросил главный из них. — Я — Булат!

— Слышал… — ответил дюжий быдляк.

— Меня ты слышал, а кто такой Яков — обязан знать!

— Знаю — «смотрящий» в Бабовске.

— Яков велел все оставить на своих местах. Стопочка с его руки годами кормилась. Так, что — это не ее барахло. Это все принадлежит обществу, — заявил Булат.

— А Яков нам бабло на жизнь дает? Яков и общество хоть пальцем шевельнули, когда нас с завода выгнали? Яков и общество хоть копейку нам кинули, чтобы раскрутиться? — набычась, быдляк пошел на Булата.

— Пасть закрой! Воняет! — Булат внезапно выбросил вперед руку и рубанул по горлу быдляку.

Тот с хрипом повалился на брусчатку. Троица его подручных выпрыгнула из трейлера, но увидев численное преимущество бандитов сникла.

— Есть! — раздался крик из дома.

— Стоять! — приказал Розанов Булату, выхватывая из-под ветровки пистолет.

На пару с Хомутовым он вошел в дом. В кабинете из развороченной стены был выломан потайной сейф. Его пытался подцепить ломом мрачный мордоворот.

— Чё вы хлебалами торгуете? — не оборачиваясь спросил он. — Помогите! На место отвезем, там автогеном распилим…

— Вот с этим придется подождать, — хохотнул Розанов и осекся.

В затылок ему уперся ствол.

— Пистолет на пол и оттолкнул ногой подальше! — приказал прятавшийся за углом и незамеченный сыщиками еще один грабитель.

— Дурак! — спокойно произнес Хомутов. — Глянь в окно! Там Булат с бригадой. Вы убьете нас — они вас тут же положат. Всех! У вас есть шанс — тихо улизните в заднее окно.

Грабитель бросил взгляд в окно. Этого хватило Розанову, чтобы нанести ему мощный удар в челюсть. Нокаутированный преступник вытянулся на ковре. Его подельник занеся лом над головой бросился на оперов. Хомутов увернулся от удара. Лом, пропоров дорогой турецкий ковер, пробил паркет и застрял под полом. Юрий ударил мордоворота ногой по печени. Следом кулаком в голову. Затем с разворота еще раз ногой в грудь. Потом ладонью по виску. И в завершении в прыжке еще раз ногой в голову. Мордоворот вылетел из кабинета, прокувыркался через холл и вывалился из дверей, чуть не сбив местного полицейского, поставленного у входа.

— Круто! — усмехнулся Булат. — Этот, что ли «Есть» кричал? Ну а что есть?

— Есть-то, есть, да не про твою честь, — строго глянул на него Розанов.

— Не надо бы господина Булатов обижать, — заюлил местный мент. — На нем многое в Бабовске держится…

— А мы его и не обижаем! Наоборот — выражаем признательность за оказание помощи в задержании преступников, — улыбнулся Розанов.

— Об этом нигде не трепись! За падло мне — потомственному бандиту — помогать мусорам, — мрачно изрек Булат и обернулся к подручным. — Валим отсюда! По любому, что они здесь надыбали нашим будет!

Затем ждали подмогу. Оформляли протоколы на задержание воров и избитых гастарбайтеров. С помощью знакомого участкового искали понятых. Ждали слесаря с автогеном. После считали найденные в сейфе десять миллионов рублей, двести тысяч долларов и сто тысяч евро. Фотографировали украшения, обнаруженные в сейфе. Потом взвешивали их — оказалось двадцать килограммов.

— Версия об убийстве с целью ограбления отпала, — подытожил Крупин, выслушав доклад подчиненных. — Если убили с целью ограбления — нашли бы и выпотрошили сейф. А заодно и шофера Туркина убили, если бы помешал.

— А если убил Туркин? С той же целью ограбления. Он наверняка знал расположение всех помещений в доме. Мог знать и о сейфе. Мог свести счеты за какие-то прежние обиды… — предположил Хомутов.

— Уже есть решение суда. Завтра проведем обыски в квартире, гараже и на даче Туркина. Хотя с него уже ничего не возьмешь, — ответил Крупин.

— Извиняюсь за циничность, но для нас был бы лучший вариант в случае доказательства вины водителя, — заметил Розанов.

— Никакой бы это не был вариант. Принято решение об объединении и взрыва на поминках, и стрельбы в «Голубом Дунае», и разгрома риэлторской фирмы в одно дело с гибелью Стопкиной, — мрачно изрек Крупин. — Все это — даже не вершины одного айсберга, а лишь его махонькие верхушки.

Жмурики у домика

У крыльца охотничьего домика, затерявшегося в глубине леса, дымил мангал. Подтянутые кавказские парни жарили шашлык. В отдалении покуривала четверка молодых мужчин славянской внешности. Пение птиц прервал шум мотора. К домику подкатил джип. Из него вышел сухощавый мужчина со спортивной сумкой.

— Махмуд! Я привез обещанное, — кивнул он восседавшему в шезлонге амбалу. — Как договаривались. Считать будешь?

Амбал расстегнул молнию на сумке, вывернул на подстеленную куртку груду евро в банковской упаковке. Он, не спеша, принялся считать деньги. Затем подозвал «славян» и вручил каждому из них по пачке сотенных банкнот. Те вскрыли упаковку, пересчитали евро, присматриваясь нет ли среди купюр нарезанной по их формату бумаги.

— Все честно, пацаны! — ухмыльнулся сухощавый — Нет мне смысла вас «накалывать». Не одно дело еще предстоит впереди.

— Доверяй, но проверяй, — хмуро ответил один из «славян», внимательно рассматривая банкноты. — Ладно, покатили мы. Если, что-то будет нужно — звони! Номер моей мобилы знаешь.

— Даже шашлычку с нами не покушаете? — обиженно спросил амбал.

— Благодарим, Махмуд! У нас дома срочные дела.

— В моем багажнике возьмите ящик водки, — сказал сухощавый. — Второй ящик твоим ребятам, Махмуд, под шашлычок.

«Славяне», перегрузив водку в свою машину, уехали. Кавказцы накрыли стол. Уставили его тарелками с фруктами, овощами, горными травами. Вывалили на тарелки шашлык. Разлили водку по стаканам. Сухощавый отодвинул выпивку:

— Не пью — печень больная, — объявил он. — А вот шашлыком угощусь! Ты почему не пьешь, Махмуд?

— Вера не позволяет, спорт не позволяет. Пацаны пьют. Они, как из Сирии вернулись, совсем с катушек слетели. Говорят: такое на той войне видели, что без стакана уснуть не можем. Аллах их простит — за правое дело сражались!

Парни осушили стаканы, потянулись к закуске. Внезапно они, словно по команде, закатили глаза и, с хрипом повалившись на траву, засучили ногами. Махмуд высоко подпрыгнул и, крутанувшись в воздухе, направил удар ноги в голову сухощавого. Тот был наготове. Уклоняясь от удара, сухощавый вскинул руку. Треснул выстрел. Пуля вошла Махмуду в глаз. Амбал рухнул к ногам убийцы.

— Эх, ты! А еще чемпион, — пробормотал тот. — От пули-дуры увернуться не сумел.

Убийца стряхнул деньги, так и не поделенные кавказцами, в свою сумку, вернул в багажник я ящик с отравленной водкой и початую бутылку. Высокомерно глянул на трупы, сел в свой джин. Проехав по лесной дороге три километра, он увидел уткнувшуюся мотором в кусты «ладу» «славян». Сухощавый притормозил. Выпущенная из кустов пуля вошла в одно открытое окно, просвистев в сантиметре от его носа, вылетела в другое. Мужчина упал на сиденье и притаился, выхватив пистолет. К джипу направился «славянин». Открыв дверцу, он заглянул в машину и упал прошитый пулей. Сухощавый вышел из джипа, оттолкнул ногой пистолет «славянина». Бывший подельник вытащил из нагрудного кармана комок окровавленных банкнот.

— Не убивай! — протянул он деньги сухощавому.

— Где остальные? Почему ты живой? — спросил тот.

— За рулем я был, потому не пил. А ребята выпили и ласты склеили… Я понял что ты их отравил. Думал подождать тебя. Наверняка ты завалил и «пиковых». Хотел тебя мочкануть и все бабло забрать…

— Где трупы?

— Я оттащил их в лес. Не убивай! Я тебе еще пригожусь.

— Видишь ли: я одних и тех же подельников использую не больше двух раз, — ответил сухощавый и всадил славянину пулю в лоб.

Затем он столкнул ногой труп в придорожную канаву. Туда же столкнул пистолет убитого. Обтерев свое оружие платком, закинул его подальше в лес. Брезгливо посмотрев на перепачканные кровью деньги, мужчина даже не прикоснулся к ним. Он завел мотор и через четверть часа оказался на шоссе Бабовск-Большой город.

На следующее утро в Бабовск пожаловал кадровик из Главного управления. Он поздравляю Крупина с назначением заместителем начальника «убойного отдела» с продолжением исполнения им обязанностей руководителя опергруппы.

— Распишитесь здесь, что с приказом ознакомлены! — положил он стол документ. — В то же время вынужден вас огорчить. Решено повременить с присвоением вам очередного звания подполковник, а капитану Розанова — звания майор до завершения расследования массовых убийств в Бабовске. Сами понимаете: решение не мое. Оно принято на самом верху… Я здесь для проверки кадровой службы Бабовского УВД. Если понадобится моя помощь — всегда к вашим услугам.

— Как же, «проверка кадровой службы»! — проворчал Крупин, когда за визитером закрылась дверь. — Будет следить за нами, сообщать о наших просчетах в управление.

— А он разберется? — задал вопрос Хомутов.

— Разберется. Потому его и прислали. Мы вместе еще рядовыми операми начинали. Толковый был парень. Потом перешел на кадровую работу — там спокойнее, да и возможностей больше.

— Здравствуйте, товарищи офицеры! — вошел в кабинет начальник Бабовского управления внутренних дел. — В охотничьем домике Царькова обнаружены пять трупов. Еще четыре тела найдены на лесной дороге неподалеку от названного мною объекта. Поскольку количество убитых и найденные на местах происшествия марки и окраска автомобилей совпадают с показаниями потерпевших при разгроме риэлторской фирмы Стопкиной, принято решение о передаче расследования этих убийств вашей, группе Виталий Валентинович. Мои ребята из уголовного розыска уже ждут в машине. Сами поедете или кого-то из ваших подчиненных пошлете? Кстати, вместе с кадровиком из главка прибыли Трофимыч и еще пара криминалистов. Они с нашими сотрудниками из соответствующих служб уже выехали на место происшествия.

— Ну, ни фига себе! Час от часу не легче! — вырвалось у Хомутова, когда начальник управления вышел из кабинета. — Всё на нас вешают!

— Коллеги по-своему правы, — ответил Крупин. — Они все «глухари» на нас повесят, а сами будут белыми и пушистыми. Съезди, Юра. Посмотри, что там!

В охотничьем домике Царькова кипела работа. Криминалисты осматривали тела убитых. Трофимыч в походной лаборатории делал анализ крови отравленных. Бабовские оперативники шарили в здании. Вскоре привезли трупы «славян», проведя осмотр места их гибели, собрав оружие и банкноты, произведя фото и видео-съемку. Обнаруживший мертвецов владелец домика Царьков опознал в амбале чемпиона России по боям без правил Махмуда Мурадова. Со слов хозяина, Мурадов в начале лета арендовал домик на год под загородную базу открываемой им в Бабовске школы единоборств. Он сразу же поселил в домике шесть тренеров и четверку гастарбайтеров для проведения ремонта и переоборудования помещений. При этом расходы за указанные работы чемпион брал на себя. Для владельца домика предложение оказалось весьма выгодным: шла стабильная ежемесячная плата, да еще и реконструкция помещений ничего не стоила. Царьков знал Махмуда по его выступлениям в стране и за рубежом и был его фанатом. Поэтому он не стал досконально проверять паспорта постояльцев, сообщать о гостях в органы внутренних дел. Как выяснилось, коммерсант «забыл» сообщить о них и в налоговые органы. В «славянах» Царьков опознал рабочих-ремонтников. Он добавил, что видел их машину на лесной дороге, когда ехал к Махмуду за очередным платежом. Правда, хозяин домика не придал увиденному значения. Поехал кто-то за покупками, по дороге приперло по физиологической нужде, вот и вышел человек из авто. В комнатах оперативники нашли автоматы, пистолеты, гранаты. В подвале и на чердаке обнаружили взрывчатку и компоненты для изготовления «поясов шахидов» и мин с дистанционным управлением. Кроме российских паспортов, в сумках покойников нашли иорданские, турецкие и сирийские паспорта.

— Серьезные ребятишки! — покосился на находки оперов Трофимыч. — Однако загасили их как школьников! Шестеро отравлены ядом на основе цианистого калия. Только цианистый калий убивает за сорок пять секунд, а это зелье — еще быстрее. Скорее всего, всех умертвил тот, кому они доверяли. Он же траванул и гастеров. Судя по входным отверстиям, Мурадова и «славянина» застрелили из одного оружия. Хотя пистолет и гильзы обнаружены, окончательно подтвердить это можно будет после извлечения из трупов пуль, их баллистического исследования.

Между тем начальник уголовного розыска внимательно рассматривал евро, подобранные на месте гибели «славян», тер банкноты пальцами, прощупывал знаки защиты.

— Превосходная подделка! — удовлетворенно сообщил он. — Такую способны распознать лишь детекторы последнего поколения, коих в Бабовске раз-два и обчелся. Ну и я. Даже знаю: кто это фуфло сработал. Старый — есть у нас такой фальшивомонетчик. Брал его первый раз еще в самом своей службы. С тех пор внимательно слежу за его «продукцией», всегда могу ее отличить от настоящих рублей, долларов, евро. Правда, у нас изделий Старого уже лет десять не появлялось. Вероятно, вся продукция уходила в Большой город.

Начальник розыска связался с подчиненными, оставшимися в Бабовске немедленно выехать по адресу Заозерная улица, дом тридцать восемь, квартира пятнадцать и задержать Старостина Владимира Николаевича по кличке Старый.

— Ну а мы на обратном пути заглянем на его дачу в элитном комплексе «Изумрудный».

— Там, вроде бы, и покойная Стопкина жила? — уточнил Хомутов.

— Там у нас все жулье живет, — тихо, чтобы не слышали окружающие, ответил начальник розыска.

— У вас есть возможность отправить по электронной почте фото паспортов и отпечатки пальцев в республику, где зарегистрированы по месту жительства потерпевшие? — спросил Юрий.

— Я уже распорядился, старлей, — снисходительно ответил собеседник.

Тем временем машина сухощавого остановилась на Заозерной улице. Оставив автомобиль в сотне метров от дома тридцать восемь, его хозяин, надвинув на глаза бейсболку, прошел пешком это расстояние, стараясь не попадать в объективы камер наружного наблюдения. Понявшись на второй этаж он дал три условных звонка. Открыл хозяин квартиры — фальшивомонетчик по кличке Старый.

— Все обменял? — спросил он.

— Все, как договорились — один настоящий евро за три фуфлыжных. У тебя еще что-нибудь есть?

— Вот сто штук, — кивнул Старостин на лежавшие на столе несколько банковских упаковок. — Приличная бумага будет только через пару недель. На это время я уезжаю отдохнуть на Кипр.

— Не боишься там с фуфлом запариться?

— Для своего потребления я использую только настоящие «бабки», — Старый вытащил из сумки сухощавого несколько банкнот, понюхал их. — Что-то запах не тот! Да ведь это же — моя работа! Ты что, сучонок, творишь?! Ничего не обменял! Привез мне мои же деньги! Кинуть меня хочешь?!

Сухощавый нанес удар ногой по щеке жулика. С несвойственной для старика ловкостью тот увернулся и крепко стукнул противника кулаком по печени. Сухощавый охнул от боли и повалился на пол. Старый принялся лупить его ногами.

— Я тебя научу, крысёныш, как у подельников красть! — шипел Старостин, нанося удары.

Сухощавый не пытался даже подняться. Он лишь прикрывал голову руками. Старик быстро приустал и ослабил натиск. Этого хватило сухощавому, чтобы резко подняться и стукнуть фальшивомонетчика по скуле. Старик отлетел в угол. Он выхватил нож с выбрасывающимся лезвием. Однако пустить оружие в ход не успел. Кулак противника вбил височную кость в мозг Старого.

Пуля в затылок

Оперативная группа уголовного розыска, выехавшая на задержание Старого, сообщила, что в квартире обнаружен труп фальшивомонетчика. Сыскари попросили прислать судебно-медицинских экспертов и криминалистов, получить разрешение на обыск. Сначала перерыли квартиру Старостина. Ничего компрометировавшего владельца не нашли — жилище обывателя средней руки, каких в Бабовске полно. Следом выехали в его загородный дом. Там все было иначе. Роскошная мебель, старинные картины, турецкие и персидские ковры, хрустальные люстры. Но снова ничего связанного с преступным промыслом Старого.

Взгляд Хомутова скользнул по светильнику, стоявшему на небольшом комоде. Юрия удивила нецелесообразность расположения лампы — ничего полезного она не освещала. Сыщик попробовал ее приподнять. Оказалось: светильник прикреплен к комоду. Тогда старлей принялся ощупывать источник освещения. Что-то щелкнуло и часть стены отъехала влево, открыв вход в потайное помещение. Там стоял станок для печатания денег. На полках лежали металлические клише пятитысячных и тысячных рублевых банкнот, стодолларовых купюр, ассигнаций в пятьсот, двести и сто евро. Вдоль стен были аккуратно расставлены канистры с краской. Судя по маркировке, краску произвели в России, США, Латвии и Эстонии.

По возвращению в управление внутренних дел получили по электронной почте сообщение с Северного Кавказа. Личности отравленных в охотничьем домики были установлены. Все шестеро участвовали в вооруженных бандформированиях. Затем выезжали за границу. Воевали в Ливии, Ираке, Сирии. Числились так и не вернувшимися в Россию. В сообщении не исключалось, что Мурадов во время зарубежных выступлений нахватался идей радикального ислама и стал пособником экстремистов.

— Снять охотничий домик, только не под базу спортсменов, а под базу террористов, неплохая идея. Боевики после возвращения с Ближнего Востока или перед отправкой туда скрывались бы в глуши. Большой город рядом — можно было бы после совершения терактов опять же отлеживаться у Царькова. Кто бы их среди леса искал? — предположил Хомутов.

— Слава Богу, эти вопросы находятся в компетенции ФСБ, — удовлетворенно выдохнул Крупин. — Славян идентифицировали? Я, как на их рожи в морге глянул, вспомнил, что года три назад вместе с миграционной службой депортировал эту компанию на Украину. Там шайку разыскивали за вымогательство и убийства. Рэкет доказали, убои — нет. Посадили, но украинская революция открыла двери тюрем…

— Личности установили. Все, как ты, Виталий Валентинович, говорил.

— Материалы идентификации приобщите к делу. Скажи Николай Иванович, твои ребята, когда Старостина ехали брать, около его дома ничего подозрительного не заметили? — повернулся Крупин к начальнику уголовного розыска.

— Терся там какой-то мужик в низко надвинутой бейсболке… Непонятно: вышел ли он из подъезда или мимо проходил? Говорят, что подбородок и скулы где-то видели.

— Почему не тормознули?

— За что? За то, что бейсболку на глаза натянул? Или за то, что рядом с подъездом оказался? Да и парни мои на другое были ориентированы. На всякий случай велел им фоторобот составить.

— Как только закончат, ты — Розанов с фотороботом — в больницу к потерпевшему. А ты — Хомутов — в «Голубой Дунай». Благо с хозяином, барменом и прочей обслугой уже беседовал.

В ресторане все, кто видел убийцу, заявили, что подбородок и скулы как у фоторобота. Хозяин добавил, что видел их не только у стрелка. Только у кого не мог вспомнить. Хомутов обвел взглядом заведение. Над стойкой бара висел портрет Стопкиной.

— Зачем вам этот портрет? — спросил он и осекся: скулы и подбородок бизнес-леди были «один в один» с частями лица неведомого преступника.

— Ради прикола, — ответил хозяин забегаловки и остолбенел, глянув на портрет и фоторобот. — Надо же, одно лицо!