Бесплатный фрагмент - Крымские картинки

Картинка первая. 1984

Я вышел на набережную, и вместе с освежающим морским ветерком передо мной как будто распахнулась дверь в новый ослепительный мир. МОРЕ. Ярко-синее, со сверкающей солнечной дорожкой. А справа высились громады скал, одна причудливей другой, и на крайней горделиво возвышалась конечная цель моей сумбурной поездки — Генуэзская крепость.

Я впервые увидел море!

Мимо меня рекой текла толпа жизнерадостных курортников, которая потом ручейками вливалась на пляж, в массы отдыхающих, уже успевших занять места на пляже. Свободных мест практически не было видно.

На фоне безмятежной красоты природы суета людей казалась чем-то чуждым, но при этом она захватывала, будоражила, передавала импульсы бодрости. Хотелось ускорить шаг и быстрее, быстрее окунуться в морскую прохладу.

С трудом сдержавшись, я сделал шаг в сторону из людского потока, чтобы ничто не мешало наслаждаться видом курортного Судака. Хотелось впитать в себя красоту впервые увиденного моря, гор, крепости, кипарисов. Мир вокруг меня был гораздо ярче, чем мне до этого представлялось. Это было счастье.

Все. Пора в море. Найти свободный пятачок на пляже оказалось непросто. Я пристроился почти у самого берега, в метре от воды, и тут же бросился в море. С разбега нырнул и поплыл на глубину, подальше от прибрежного гвалта. Плыл я весьма посредственно, медленно, поднимая столбы брызг, но это не мешало получать удовольствие от приобщения к водной стихии.

---

Вернувшись на берег, я рухнул на полотенце и, закрыв глаза, стал воскрешать в памяти дорогу к морю и рождение плана поездки…

Второй курс физтеха, тяжелая зимняя сессия с мучительными пересдачами и ощущение нудной серой беспросветности. Самое неприятное, я начал осознавать свой реальный потенциал, понимая, что никак не могу подняться на высоту, где учеба превращается в интеллектуальное развлечение, познание законов мироздания. Я искренне завидовал друзьям, которые сразу схватывали на лекциях суть, задавали лекторам каверзные вопросы. Все у них получалось даже чуть панибратски, с чувством взаимного уважения к интеллекту друг друга.

И еще я устал от бешеного учебного ритма, практически каждый вечер у меня появлялось недовольство собой оттого, что я делал меньше, чем планировал с утра.

А может, я ошибся и физика — это не мое? Я могу на зубах сдавать сессию за сессией. Но потом? Что будет потом? Жизненные ориентиры исчезли.

А ведь какие были амбиции при поступлении!

Два года назад я приехал в Москву из далекой провинции ночным поездом поступать в лучший вуз страны, на физтех, и пошел пешком, с чемоданом, от Курского вокзала до Красной площади. Я стоял у кремлевских стен, предвкушения новой прекрасной жизни переполняли меня, я чуть ли не кричал вслух:

— Здравствуй, Кремль, здравствуй, Москва. Новый Ломоносов приехал покорять тебя!

Прошло почти два года, в Ломоносова я не превратился. Обычный серый троечник.

Мне срочно нужна была какая-нибудь встряска.

И вот, пытаясь во время очередной лекции по матанализу поймать нить рассуждения лектора, вдруг вспомнил школьное увлечение историей и археологией. Мечты о путешествиях, археологических раскопках и, конечно же, кладах. С годами увлечение забылось, но теперь оно проснулось и требовало действий. Я все больше и больше хотел вырваться отсюда. Все. Летом еду на раскопки, я устал от физики и математики, мне непременно нужно побывать в мире моей детской мечты.

Регион я выбрал сразу — Крым, древняя Таврида. Всесоюзная здравница притягивала больше всего.

И еще связь с моими далекими предками, по бабушкиной линии они были греками, переселенными из Крыма на Донбасс еще 200 лет назад. Восточная, греческая кровь у бабушки очень хорошо была видна. Хотя, возможно, была и татарская.

Но дальше я задумался, выбор нелегкий. Керчь, античный Пантикапей, Херсонес или Судак с его Генуэзской крепостью. Маленькая заметка в газете о раскопках в Судаке помогла сделать выбор. Судак — древний византийский, а затем генуэзский город, и море. Туда и только туда. Приехать и предложить свои услуги. Землекопы всегда нужны.

Потом начались сборы в поездку, планы были слишком странными, чтобы о них кому-то говорить. Ехать в неизвестное место копать землю, да и то если возьмут. Чем ближе к лету, тем сильнее мне хотелось уехать из холодной серой Москвы в Крым, забыть про лекции и нескончаемый конвейер экзаменов, зачетов, выкинуть из головы заумные споры с друзьями о науке, философии, проблемах мироздания, тайнах Вселенной.

И вот летняя сессия сдана без проблем, поезд мчит на юг и с каждым часом нарастает волнение от приближения к цели. Я загоняю подальше в глубины памяти небольшие дорожные происшествия, немного подпортившие мне настроение, и духоту в автобусе от Симферополя до Судака, и давку в очереди на автовокзале. Все это теперь, после знакомства с морем, кажется маленькими пустячками, которые только усиливают удовольствие от достижения цели.

Но хватит вспоминать. Пора погружаться в курортную жизнь. Потом, через пару дней, в крепость на работу.

Нырнув в поток пляжников, я медленно двинулся к своему курортному жилищу. Этим утром оно, фактически, само нашло меня. Выйдя из автобуса, я слегка зазевался, и в течение нескольких минут все жилье, предлагаемое в основном пожилыми женщинами, было разобрано. Более опытные пассажиры сразу бросались к сдающим и, договорившись, исчезали. Я остался один на площадке автовокзала. Такой дефицит жилья просто невозможно было предвидеть. Я уже собирался пойти бродить по улицам в поисках свободных мест, как появилась моя спасительница, высокая, слегка полноватая тетенька в платье в горошек и светлой шляпке. Совсем недавно она предлагала жилье и ушла с пожилой парой. Видимо что-то у них не получилось. Она сразу направилась по мне.

— Ну, что раскрыл рот, раззява? Пошли. Студент, наверное?

Голос был уверенным, командирский.

— Да. Студент-физик, из Москвы.

Тетенька посмотрела на меня с уважением.

— Меня зовут тетя Варя, а тебя?

— Иван.

Мне стало спокойно. Ушло нервное напряжение. Тетенька чем-то напоминала воспитательницу в детском саду и вызывала полное доверие.

— А почем у вас жилье? — набравшись смелости, поинтересовался я.

— Ты что, решил торговаться со мной? Здесь же тебе не из чего выбирать, — развеселилась тетенька. — Пошли. Цена хорошая, трешка в день. В пристройке, отдельный вход.

— Согласен, конечно, согласен, — поспешно сказал я, хотя цена низкой не показалась. Мне попутчики в поезде рассказывали, что можно найти койку за полтора рубля.

Жилье мне понравилось, маленький милый сарайчик среди плодовых деревьев и винограда. Кровать и столик есть, а больше мне и не надо. Что же, придется экономить, на такую цену за жилье я не рассчитывал. Но небольшой запас на крайний случай я приберег. Да и в конце концов я приехал сюда не только отдыхать, на раскопках мне же заплатят.

Вода и туалет в другом углу двора. Свет, правда, отсутствовал, маленькое неудобство.

Под виноградником стоял большой обеденный стол.

Только я стал выкладывать вещи из чемодана, как меня позвала хозяйка:

— Иди есть, пока не остыло.

На обеденном столе стояла тарелка с вермишелевым супом.

— Я обычно гостей не угощаю, себе некогда готовить в сезон. А сегодня осталась порция. Потом будешь в столовой питаться. И продукты купи вначале в магазине. На пляж еще успеешь.

Возражать не стал. Пришлось идти в магазин, стоять в очереди за хлебом, яйцами, маслом. Все это занятие казалось ужасно не своевременным, покупки вполне можно было отложить на вечер, но перечить тете Варе не хотелось.

Вернувшись в свой дворик с моря, я первым делом сделал себе пару бутербродов с маслом. Все же хозяйка молодец, заставила купить еду. После плавания аппетит стал зверским.

А вот милый сарайчик оказался с сюрпризом. Солнце к вечеру раскалило шиферную крышу, как сковородку, и находиться в нем было невозможно. Спешить уже было некуда. Я распахнул дверь настежь и с интересом стал слушать непривычное стрекотание цикад, а небо стремительно темнело, и на нем начали появляться огромные звезды. Подул легкий прохладный, приятно расслабляющий ветерок, этим вечерним воздухом просто невозможно было надышаться. До чего же хорошо в Судаке. Поездка на море складывалась очень даже неплохо.

Утро началось со скрипа дверей. Вначале заскрипела дверь в дом, потом в туалет, у соседей загрохотала калитка, почти одновременно со всех сторон зазвучали голоса.

Я побыстрее выскочил во двор. Приятная прохлада и запах хозяйского кофе придавали бодрости.

План на утро был продуман в деталях с вечера, чтобы не терять ни минуты. У рукомойника я оказался первым, через три минуты, опередив всех, приступаю к приготовлению яичницы и спустя еще пять минут в гордом одиночестве запиваю свой завтрак чашкой растворимого кофе.

И бегом на пляж через Кипарисовую аллею.

Море казалось еще ярче, чем вчера. А вот небо, вчера чистое, украсилось стайками белых облаков. На фоне бездонного синего неба облака выглядели ослепительно белыми.

Людей на пляже было уже прилично, но еще оставался большой выбор свободных полянок. Вчера я лежал у самой воды. Через меня постоянно перешагивали и пару раз задели ногами. Поэтому теперь я выбрал пятачок в середине пляжа. Разложил полотенце и в море. Вначале плавал и барахтался в воде до появления мурашек, затем лежал на раскаленном песке, пока сам не раскалялся, и опять бежал в море. Не надо никуда спешить, бежать. Вокруг все красиво. Как же приятно чувствовать себя простым беззаботным тюленем. Вот она, настоящая свобода!

Я и море. И больше ничего не надо для блаженства.

Ближе к обеду я стал ощущать легкое жжение на плечах и спине.

Пора было уходить в тень. Уходить не хотелось, и я решил позагорать еще часик.

— Ты, что, пацан, не чувствуешь, что ли, что подгораешь? Да у тебя же спина вся красная. Ты чем думаешь? — парень из лежащей рядом веселой компании вывел меня из полудремы. — Ты же первый день в Судаке, наверное?

— Первый. Да я и сам уже собирался уходить, а жалко место потерять. Займут.

Я старался говорить не спеша, серьезно. Не очень приятно, когда тебя поучают. И к тому же незнакомые люди.

— Если так местом дорожишь, мы его подержим, оставь свое покрывало. Иди купи сметаны или кефира и помажься. Раньше пяти вечера на пляж не возвращайся. Солнце сильное.

Мне очень понравилась идея пойти в столовую, перекусить, посидеть в тенечке и вернуться к закату солнца.

— Спасибо.

И я помчался в столовую.

Очередь в столовую начиналась еще метрах в десяти от входа. А я-то думал, что мало кто уходит с пляжа днем. Есть хотели многие.

По мере приближения к раздаче уменьшался выбор. Закончилось рагу, затем аппетитные котлетки, потом гречневая каша, макароны. Мне досталась последняя порция сосисок и картофельное пюре, к ним я добавил стакан сметаны и компот.

Перекусив и захватив в собой сметану в самодельном газетном кулечке, я пошел было искать место поуютнее, но передумал и расположился в тени под кедром, в начале аллеи. Под деревом уже сидела семья с детьми, мимо нас двигался нескончаемый поток. Я решил вечером пройтись и присмотреть место получше для дневного отдыха, а пока переждать жару здесь.

Рассматривать проходящих было довольно интересно. К своему удивлению я заметил несколько недовольных, бубнящих о совершенных пустяках людей, о невкусной еде, тесноте на пляже, грязном море, жаре, шумных соседях.

Странно. Люди приехали в такое замечательное место и ничего не хотят видеть. Их интересуют только еда и комфорт. Зачем тогда вообще сюда ехать?

Дождавшись спада жары, помчался на свое место на пляже.

Мои соседи, увидев меня, сразу начали собирать вещи.

— Только тебя и ждали. Нам уже пора. Надо отдохнуть и подготовиться к вечернему променаду.

И я остался один. План простой. Буду плавать до темноты, а когда стемнеет, пойду прогуливаться по набережной. Мне подготовка к вечернему променаду не нужна.

Плавать вечером оказалось еще приятнее. Теплое море, мягкое солнце, я прилег в воде у самого берега, закрыл глаза. Ласковые волны накатывали и накрывали меня чуть ли не с головой. Безмятежность спокойствия. Так можно было лежать часами.

Постепенно появилась прохлада. Я открыл глаза, солнце в облаках садилось в горах за крепостью.

Таких красивых закатов я еще не видел никогда.

Я огляделся вокруг. Казалось, в такие моменты все люди должны замереть и, раскрыв рот, смотреть на это чудо.

А народ на пляже лениво собирал вещи, на набережной половина людей поспешно удалялась в сторону Кипарисовой аллеи, навстречу им двигались нарядно одетые отдыхающие, вышедшие на вечернюю прогулку. Все было как-то буднично и рутинно.

Но нет. Я был не одинок. Приглядевшись, я стал замечать замершие, словно статуи, фигурки людей, завороженно смотрящих на небо. Их было немного, десятки на фоне многих сотен ничего не видящих.

Закат постоянно менялся, вспыхивал оранжевым светом, ало-красным, потом появились ярко-фиолетовые расцветки, а на прощание превратился в малиновое зарево.

Море и горы вызывают необычные оптические эффекты. Я начал было думать как физик о природе явления. Но погружаться в физические размышления не хотелось. Хотелось только созерцать.

Темнело очень быстро. Бледная луна прямо на глазах наливалась светом, на воде засеребрилась лунная дорожка.

Я перебрался с пляжа на набережную.

Море, лунная дорожка, яркие звезды на черном южном небе. Мимо прогуливались нарядные, умиротворенные курортники, пробегали стайки веселой местной детворы и подростков. Взгляд невольно останавливался на девушках, в полумраке ночной набережной они казались загадочными, необыкновенно привлекательными, как яркие тропические бабочки. И впервые, здесь, на курорте, я ощутил легкое, чуть щемящее чувство одиночества.

Третий день начинался как обычно. Быстрый подъем, завтрак и бегом на пляж.

Компания моих соседей уже была на том же месте. Теперь я рассмотрел их внимательнее. Двое парней лет за 25, с ними девушки примерно моего возраста. И дяденька в годах.

Дяденька заговорил первым:

— Ну, давай знакомиться, я Кузьмич, а тебя как зовут? Не сильно вчера обгорел?

— Иван.

— Вот уж действительно — Иванушка-дурачок. В первый день можно только пару часов, да и то только утром или вечером. А ты досиделся до самого пекла. Чуть вареным раком не стал.

— Да все хорошо. Спасибо за совет. Кефир меня спас. Ну, я пойду поплаваю.

Поплавав, я присоединился к компании. Она оказалась добродушно-гостеприимной и очень общительной. Они запаслись картами, шахматами, книгами. Скучно с ними не было. Через пару часов я знал о них почти все.

Кузьмич был самым старшим, и все относились к нему с уважением. Работал каким-то начальником на предприятии в Мурманске. Сын — студент в Питере.

Двое ребят с Урала, из Невьянска, наладчики на мехзаводе. Друзья детства, немолодые, на мой тогдашний взгляд. Им оказалось уже почти по 30 лет. Толик, повыше и спокойней, и Леха, разговорчивый и непоседливый.

Девчонки, как выяснилось, мои ровесницы, но в общении, похоже, мой статус столичного студента их не впечатлял. Они реально были взрослее меня и жизненного опыта явно имели побольше.

Обе были хороши. Но особенно Альбина. Настоящая восточная красавица — хрупкая, с большими миндалевидными глазами. Загар на ее смуглой коже выделялся необычным шоколадным оттенком. Из Алма-Аты, студентка спортивного института. Бывшая гимнастка. Самая молчаливая в нашей компании. Она была девушкой Лехи.

Светлана, миловидная, общительная, на фоне своей яркой подруги немного проигрывала. Работала в детском саду в Саратове. Соответственно она была девушкой Толика.

Девчонки казались неразлучными подругами, хотя познакомились только несколько дней назад благодаря своим парням.

Все мы были дикарями, остановились в частном секторе. Они рядом с морем, на Бирюзовой, я же в 20 минутах ходьбы, на Октябрьской.

С Октябрьской на море не набегаешься. Поэтому мне приходилось тщательно продумывать маршруты, чтобы лишний раз не заходить к себе.

Дневные интересы у нас совпадали — море, солнце. А вот вечерние, как выяснилось, были совсем разные.

Обсуждение вечерних похождений занимало немало времени. Кузьмич предпочитал посиживать в кафе, ребята с девчонками успевали везде. На танцы, в кафе, в ночном море поплавать. Все делились опытом и впечатлениями от испытанного и планами на будущее. Судак был уже почти полностью исследован, и вся компания мечтала вырваться в ближайшие дни в Ялту.

День пролетел быстро. В полдень опять в столовую, пару часов в тени и на пляж.

Я вновь смотрел на закат над крепостью, красиво, хотя и не так, как вчера.

Глядя на крепость, вспомнил о раскопках. Сейчас уже не хотелось идти в крепость к археологам. Вначале нужно насладиться до упора морем, а потом копать. Мечты о раскопках и кладах как-то рассеялись, жизнь курортника оказалась очень уж привлекательной. Я, конечно, пойду в крепость, но попозже.

Мои соседи ушли. Я лежал на песке и смотрел, как набережная наполняется вечерними отдыхающими. Луна сегодня запаздывала, море становилось пугающе черным. Оставаться на пляже больше не хотелось, я перебрался на скамеечку на набережной.

На вечерней набережной, наполненной отдыхающими, я вновь почувствовал себя одиноким, каким-то неполноценным. Желание побыстрее с этим покончить укрепилось. Не спеша брел в толпе, а внутри нарастало предчувствие прекрасного события. Что-то должно было обязательно произойти. Произойти естественно и неожиданно. Я шел и ждал, что вот-вот встречусь взглядом с прекрасной незнакомкой, романтичной эффектной барышней. И сразу станет ясно — мы родственные души.

Я шел от одного конца набережной до другого и обратно. Потрясающе прекрасные незнакомки встречались. Но меня они не замечали, не замечали моего взгляда, моего робкого желания подойти и познакомиться. Не только яркие, меня не замечали вообще все девушки на набережной. Я был человек-невидимка. Возможно, нужно было действовать решительнее, но я не мог.

Я опять присел на скамейку. Вечер разочарований. Луна, наконец, появилась, преобразив море. Только от нее стало еще тоскливей. Толпа на набережной поредела. Остались лишь счастливые влюбленные парочки. Чудеса сегодня не случились.

Вернувшись в свой сарайчик, я долго не мог заснуть. Лежа на кровати, пытался проанализировать вечер. Конечно, ничего страшного не случилось. Будет завтра и послезавтра. Девушка моей мечты обязательно встретится.

Да. Сегодня мне встретились не те. Моей незнакомки там не было.

Вот только сегодня я явно ощутил на набережной, что девушек я не привлекаю.

И в школе не привлекал, но тогда меня это не трогало, а в институте немногочисленные девушки были нарасхват, шансов не было. В глубине души я надеялся, что в соответствующей ситуации все изменится. Соответствующая ситуация возникла, но ничего не поменялось.

Конечно, основным фактором неудачи была моя невзрачная внешность. Невысокий, слегка полноватенький. Очкарик. Лицо заурядное.

Вспомнилось, как в школьные годы моя бабушка с надеждой говорила:

— Вот смотри, с возрастом красивее становишься, и брови темнеют. Скоро чернобровым будешь.

Это была иллюзия.

И как будто с укором смотрела на меня с фотографии бабушка в молодые годы — темноволосая красавица с огромными голубыми глазами, а рядом, на предвоенных фото, ее братья, черноволосые, голубоглазые, такие же красивые, похожие на киноактеров. Все братья погибли на войне, не успев завести семей.

А в моем поколении русская и украинская кровь полностью победили греческую.

Да, возможно, нужно быть решительнее. Но до чего же тяжело быть решительным, если тебе не дают ни одного поощрительного намека.

Сразу всплыла в памяти встреча в поезде.

После Тулы у меня на соседнем месте в вагоне появилась симпатичная попутчица. Для меня, наполненного радостью от предстоящего отдыха в Крыму, это был приятный сюрприз. Я потихоньку стал завязывать беседу. Девушка была малоразговорчива, отвечала односложно.

— Юля, еду в Курск, к родственникам, закончила школу, никуда не поступила.

Я не сдавался, пытался ее разговорить и развеселить. Я рассказывал ей смешные случаи на экзаменах, про жизнь в общежитии, потом перешел на культурную тему — кино, московские театры. Но чем больше я говорил, тем меньше Юля поддерживала беседу. Потом она просто отвернулась и стала смотреть в окно. Она всем видом показывала, что я ей не интересен.

Я же все не сдавался и пытался найти хоть что-то, трогающее ее. Я как будто слышал свой голос со стороны, свой глупый смех, неприятные истерические интонации. Я понимал, надо замолчать, а все продолжал говорить и говорить.

Юля не проявляла ни малейшей вежливости по отношению ко мне. Молча смотрела в окно, а в Курске так же молча вышла, не попрощавшись.

Она ушла, оставив у меня внутри занозу неуверенности. Неудачная попытка завязать знакомство сильно приуменьшила мою уверенность в себе. И без того не самую большую.

Четвертое утро начиналось как обычно, я опять, опередив всех, помчался на море. Из нашей компании там был только Кузьмич. Я сразу же бросился в море. А потом шахматы с Кузьмичом. Сейчас, ярким утром, вчерашний вечер уже не казался грустным. Жизнь прекрасна, знакомиться же я пойду на танцы. Так делает большинство.

Через полчаса подтянулись ребята со своими девчонками.

Быстро завершив партию, стали играть в подкидного дурака. Мне везло, я быстро избавился от карт. Проиграл Леха.

— Первый дурак на сегодня у нас есть, — шутливо прокомментировал я.

— Да видели мы вчера вечером настоящего Иванушку-дурачка на набережной, — ехидно парировал Леха. И продолжил: — Ты нашел к кому клеиться. Попроще выбирай себе подругу. Те девчонки знают себе цену.

Меня бросило в жар. Оказывается, они видели мои неловкие попытки познакомиться.

— И что со мной не так? Почему я не могу с ними знакомиться?

— Причин несколько. Ты не обижайся. Скажу тебе прямо. Первое. Мани. По тебе видно, что их у тебя нет. Значит, не будет ни кафе, ни ресторанов, ни… короче, ничего не будет, кроме прогулок под луной. Второе. Прикид. Вот ты столичный студент, а где твои джинсы, где кроссовки? Ходишь в каких-то штанах и китайских кедах. Клевые джинсы — половина успеха. И очки у тебя полный кошмар. У меня дедушка такие носил. Третье. Самое главное. Ты какой-то несуразный. У тебя совсем нет жизненного опыта, сразу видно, что ты лопух, не умеешь общаться с девушками. А они любят уверенных в себе, опытных парней. Парней, которые знают жизнь лучше них. И их могут кой-чему научить. И в торец надо уметь при случае врезать. Чтобы и за себя, и за девчонку постоять. И хамло всякое на место поставить.

Я завелся.

— Ты, что же, хочешь сказать, что девчонок в первую очередь деньги интересуют?

— Их отношение к себе интересует. Если парень готов платить деньги, значит, серьезно настроен. Не жлоб и пустослов. Платить деньги — это поступок. Это проверка на вшивость.

— Тебе хорошо говорить. У тебя есть деньги. А что мне делать? Я готов повести девушку в ресторан, но на что? И прикида у меня нет.

— Да ничего уже не сделаешь. Как можно ехать на юг с пустым карманом? Накопи, а потом езжай. Хотя можешь поискать здесь какую-нибудь тургеневскую барышню. И гуляйте с ней на здоровье. Нормальные же девчонки тебя отошьют.

Кузьмич одобрительно кивнул головой Лехе. Альбина и Светлана пытались скрыть улыбки.

Циники. Я попал в компанию настоящих циников, только вот доводов для спора с ними у меня не было.

Ужасно захотелось утереть им всем нос и доказать, что для общения с «нормальными» девчонками деньги и прикид не требуются. А житейский опыт тем более.

Мое желание пойти вечером на дискотеку окончательно окрепло. Леха попал мне в больное место.

Безмятежность и расслабленность покинули меня. Даже купание в море не помогало снять напряжение. Я стал продумывать детали вечера. Нужно вначале забежать домой, проутюжить мою праздничную рубашку-шведку, брюки, захватить денег, вымыть волосы с шампунем, а то они стали лохматиться от морской воды.

И обязательно надо подготовить несколько экспромтов для скоротечных бесед во время танца.

Дискотека санатория «Звездный» встретила меня неожиданным препятствием. Оказывается, она для своих и посторонних туда не пускают. К счастью, охранники не отличалась бдительностью, и, когда они в очередной раз куда-то отлучились, я вместе с десятком таких же, как и я, чужаков, проник на танцплощадку.

Первый медленный танец я пропустил, мне требовалось время, чтобы выбрать девчонку в моем вкусе и настроиться на танец. Тусклое освещение не позволяло хорошо рассмотреть девушек, и я выбирал долго и остановился на пластичной, стройной брюнетке в модных бриджах.

Происходило здесь все очень быстро. Во время второго медленного танца я только сделал несколько шагов, а меня уже опередил высокий парень. В джинсах. Глядя, как они оживленно разговаривали во время танца, я понял, что с ней шансов у меня уже не будет.

Следующий медленный танец был под Джо Дассена. От пронзительной музыки разрывало сердце, но ноги стали чугунными. Смотрел и не мог сделать ни шагу.

Я был не один такой робкий. Двое ребят, смущенно переминавшихся во время медленного танца, отошли в тень и достали бутылку портвейна. Они стояли совсем рядом со мной. Заметив мой взгляд, парни дружно махнули мне руками, приглашая присоединиться.

— Давай, будешь третьим. Держи бутылку.

Отказываться от приглашения было неудобно, и я сделал вид, что выпил несколько глотков.

Ребят же пили основательно. Через минуту бутылка опустела.

Ну вот, попал в родную компанию неудачников. Только этого мне и не хватало.

Я проявил инициативу.

— Следующий медленный никто не пропускает. Все идем приглашать.

— Да мы готовы к бою. Всегда готовы.

Я снял дедушкины очки и стал ждать следующего медленного танца. Девушки и так были не очень хорошо различимы, теперь же они вообще превратились в движущиеся цветные пятна.

Третий медленный танец. Заиграл хит сезона «Белый теплоход» Антонова. Я пошел приглашать почти вслепую. Страх отказа прошел, я же просто никого здесь не знаю и почти не вижу. Девушка, к которой я подошел, согласилась на танец. И от благодарности за согласие, я сразу почувствовал прилив симпатии к ней, появилась уверенность в себе. Но разговаривать было почти невозможно из-за громкой музыки. Какие там экспромты, я не слышал половины того, что она отвечала на мои простые вопросы. Даже не расслышал ее имя, а переспросить было неудобно.

Танец закончился. Музыка стихла. Я и моя партнерша по танцу продолжали стоять в центре площадки. Теперь я слышал ее хорошо.

— Мне пора домой. Я уже устала. Я ухожу.

— Жаль. Я хотел бы еще раз пригласить тебя.

— Сегодня уже не получится. Может, завтра.

— До завтра.

Мы попрощались. Она ушла, и тут мелькнула мысль. Да она ведь, наверное, намекала, чтобы я ушел с ней и проводил ее. Какой же я недотепа. Нужно было самому предложить составить ей компанию.

Ну какая же может быть встреча завтра! Я не разглядел ее, не расслышал ее имя. Я ее просто не узнаю. Увы, но на дискотеку «Звездного» ходить больше не надо, чтобы не оказаться в неловком положении.

Вернувшись в свой угол, увидел своих совсем погрустневших товарищей. Видимо, у них дела шли не радужно. В руках появилась другая бутылка. Теперь я поддержал друзей по несчастью по-настоящему, честно выпив из бутылки свою треть. Потом после дружеских объятий разбрелись по своим пристанищам. Портвейн мощно ударил в голову.

Дискотека оставила смешанные чувства. Знакомиться там вполне возможно. Но сам процесс знакомства совсем мне не нравился. Скоростной забег — чтобы всех опередить — к понравившейся девчонке, которую к тому же тяжело рассмотреть при вечернем освещении. Натужная беседа при громкой музыке. Суета как-то мало сочеталась с романтикой. Только лучших вариантов пока не видно. Завтра пойду на другую дискотеку.

Глуповато получилось со снятыми очками, зато без них пришло чувство раскованности и безразличия к мнениям окружающих.

Четвертый день.

Проснувшись с тяжелой головой, я позволил себе поваляться в кровати больше обычного. Да и спешить было незачем, очередь к умывальнику и на летней кухне уже выросла. Воспоминания о вчерашнем вечере действовали успокаивающе. Вчера я сумел перебороть свою нерешительность. Первый шаг был сделан. Сегодня и завтра буду продолжать.

Прибежав на берег, увидел слегка удивленные лица своей пляжной компании. Так поздно на море я еще не приходил.

— Ну что, какие-нибудь вечерние приключения? — вкрадчиво поинтересовался Леха.

— Что-то мы тебя вчера на набережной не видели.

— На дискотеке был в «Звездном».

— Молодец. За ум взялся. А то нам тебя уже жалко стало.

— Нечего жалеть. У меня все отлично.

И чтобы прервать разговор, пошел плавать.

Вернувшись на берег, я увидел свою компанию, увлеченно игравшую в дурака. Первый вышел из игры Толик, и мы начали играть с ним в шахматы. Совершенно на ровном месте разгорелась горячая перепалка по поводу предстоящего футбольного матча «Спартак» — «Динамо» Киев. Толик оказался болельщиком «Динамо», я болел за «Спартак». Я критиковал незрелищную тактику Лобановского, Толику не нравилась построенная Бесковым игра на коротком пасе, со стеночками и забеганиями. Кружева атак «Спартака» он презирал, считал их не эффективными, работающими только против слабых команд. С обсуждения тренеров мы перешли на вратарей, Дасаева и Чанова, — кто из них лучше, далее на полевых игроков. На каждый мой пример и у Толика находился свой. Обычно спокойный Толик начинал горячиться все больше и больше, пока Светлана не стала его успокаивать.

— Сколько можно обсуждать эту скукоту. Нам надоело слушать про футбол. Давайте поговорим о чем-то нормальном.

И Толик успокоился. Спор действительно был бестолковым. Это был первый легкий скандал в нашей компании.

В этот раз после обеда я решил отсидеться в тени в парке санатория «Судак».

Найдя укромный уголок с несколькими скамейками, я присел подальше от дорожки и неожиданно задремал. Видимо, вчерашний портвейн продолжал остаточное действие на мой непривычный к спиртному организм.

Проснулся я от ощущения что меня разглядывают. Напротив сидела молоденькая девчонка с листком бумаги и карандашом, ее зеленые глаза с любопытством глядели на меня.

Она казалась чрезвычайно милой и очаровательной.

С довольным видом девчонка показала свой листок.

— Это ваш портрет. Я художница и люблю делать наброски незнакомых людей в разных ситуациях. Вы мне очень хорошо позировали. Не шевелились.

Девчонка веселилась.

Я пересел к ней на скамейку, стал рассматривать свой портрет. Сходство было. Но сам себе я не нравился. Все недостатки моей внешности были схвачены на портрете.

— Слишком реалистично, можно было бы чуть приукрасить.

— Что приукрашивать? — искренне удивилась девушка.

— Ну, придать моему лицу более классические формы. Немного нос изменить, овал лица, глаза повыразительней.

— Да зачем это делать? Глаза у вас были закрыты. Лицо у вас открытое, выразительное. Красота, по-моему, не только в классических формах, а и в отклонениях, например, в асимметрии.

Спорный комплимент моей внешности. Надо менять тему беседы, да и пора бы представиться друг другу.

Девушку звали Алена. Из Суздаля. Собирается поступать в этом году в художественный институт в Ленинграде. Только что школу закончила.

— А почему в Ленинграде, Москва ведь ближе к Суздалю, в ней много художественных институтов.

Беседа потекла легко и непринужденно, незаметно перешли на «ты». Мы перескакивали в разговоре с темы на тему. Приятно расслабиться и быть самим собой. Говорить, что думаешь, откровенничать о своих мечтах. Я истосковался по искреннему общению.

Рассказ об археологических раскопках Алене понравился. Она первая, кому я проговорился о странноватой идее.

— И когда ты идешь в крепость к археологам?

Я задумался. Честно говоря, идти туда уже и не очень-то хотелось. Меня полностью устраивала жизнь курортника. Да и вечерние планы нужно было воплощать. Про свои вечерние планы я, естественно, промолчал.

— Можно хоть послезавтра. С утра на море, потом, в обед пойду.

— Возьми меня с собой. Я еще не была в крепости и археологов никогда не видела.

Я вначале удивился и стал возражать, но быстро согласился.

— Конечно, возьму. Вместе будет веселей.

Мы договорились завтра встретиться в обед здесь же, на скамеечке, и я пошел провожать Алену по набережной к ее родителям.

Проходя мимо своей пляжной компании, с досадой обнаружил, что не остался ими незамеченным. Теперь у них будет тема для пересудов.

Попрощавшись с Аленой, вернулся к своим.

Предчувствия оправдались.

— Что, решил уже со школьницами знакомиться? Шикарный выбор.

Леха залился смехом. Вся компания веселилась.

— Да это случайная знакомая. И не школьница она, а уже почти студентка.

Не объяснять же этим житейским прагматикам, что в Аленке я нашел просто хорошего друга и она мне как младшая сестра. Им это покажется смешным и будет темой для новых шуток.

Вход на танцплощадку санатория «Судак» был свободным. Эта дискотека котировалась не высоко.

Народа здесь было гораздо меньше, чем в «Звездном», и самое неприятное — контингент возрастной. Молодежь почти отсутствовала. С трудом найдя одну ровесницу, я пригласил ее на танец. Музыка звучала не громко, и разговаривалось удобнее, чем в «Звездном». Вот только отсутствие начальной симпатии делало разговор механическим, скучноватым. Стандартные вопросы про отдых и стандартные ответы. Желание углубить разговор отсутствовало, по-моему, с обеих сторон. С моей стороны точно. Получился ни к чему не обязывающий танец, без всякого продолжения.

На этом вечер практически закончился. Терпеливо дождавшись конца дискотеки, с чувством выполненной работы отправился к себе. Сегодня сделано все возможное.

С грустью вспомнил вчерашнюю знакомую. Как жаль, что не предложил проводить ее. С ней общение могло получиться.

Пятое утро. Вновь первый у умывальника и на кухне. И бегом на пляж.

Плавание в море каждый раз действовало расслабляюще. Хотелось лежать, лениво, не напрягаясь, играть в шахматы или дурака и не спеша настраиваться на активный вечер на очередной дискотеке.

В этот раз в нашей компании произошло пополнение. К нам присоединилась новая курортница. Я ее видел мельком, она с подругой обычно отдыхала метрах в десяти от нас.

— Инесса. Можно с вами перекинуться в дурака? Моя подруга уехала вчера, а еду я завтра после обеда. Сегодня одна осталась.

Инесса выглядела лет на тридцать, примерно ровесница Лехи и Толика. Очень уверенная в себе, она легко влилась в компанию.

Наступило обеденное время, и я, как обычно, помчался в столовую и потом в парк. Когда я пришел к нашей скамейке, Аленки не было, но я был уверен, что она непременно придет.

Аленка появилась минут через пятнадцать с пакетом кефира и бумажными стаканчиками. Оказывается, она запомнила, что я очень люблю пить в жару кефир, и сделала мне сюрприз.

— Теперь я в долгу. С меня мороженое. Жаль, что мы не в Москве, там мороженое вкуснее.

Полтора часа беседы пролетели как одна минута.

— Провожать по набережной я сегодня не смогу. Мне в другую сторону. Завтра в час встречаемся у пирса и идем в крепость. Договорились?

— Договорились. До завтра.

На самом деле, мне ужасно не хотелось проходить с Аленкой мимо моей компании. Опять начнутся шутки и насмешки.

По возвращению в компанию я присоединился к игре в дурака. Инесса предложила играть парами. Мы с Инессой составили одну пару, Леха с Альбиной вторую. После нескольких партий получилось примерное равенство.

— Хорошая у вас получилась пара. Тебе, Инесса, надо бы шефство взять над Ваней. А то он мается по вечерам, — Леха сказал это задумчиво, явно с каким-то намеком.

Инесса поддержала предложение Лехи.

— У меня сегодня последний вечер на море. Подруга уехала. Вот вдвоем и погуляем. Ну что, Ваня, встречаемся в семь в начале Кипарисовой.

Я был не в восторге от этой идеи. Но, с другой стороны, Инесса осталась одна, ей одиноко, почему бы из вежливости не пройтись с ней по набережной. Мои финансы она явно уже оценила и на кафе претендовать не будет. Взгляд у нее был не просто оценивающий, а просвечивающий как рентген.

— Хорошо. В семь так в семь.

Я пришел чуть раньше. Инесса появилась минуту в минуту. Она сразу повелительно взяла меня под руку, и мы пошли по Кипарисовой к морю. Я чувствовал себя некомфортно, но не вырывать же руку силой. Мы вышли к морю, прошлись немного в сторону крепости, посмотрели на море и пошли обратно. Говорила в основном Инесса, о своих бытовых вопросах, каких-то знакомых, голос у нее был уверенный.

И вдруг поменяла тему.

— Хватит бродить, время терять. Сейчас пойдем ко мне. Пора делом заняться.

Она произнесла обыденно, буднично.

Я все понял. Стало внутри неприятно.

Я не хочу, чтобы первый, особенный, раз Это произошло с ней, в такой обстановке. У меня не было никаких симпатий к Инессе. Никаких. А как можно заниматься Этим без любви. Первый раз должен быть особенно романтичным, а не таким грубым.

Нужно было что-то делать.

Инесса уверенно вела меня по Кипарисовой аллее.

Я шел и лихорадочно искал нужные слова.

Проходя мимо продавщицы сувениров, Инесса остановилась.

— Надо еще купить. Таких у меня нет.

Шанс. Я набрался решительности и освободил свою руку.

— Инесса, извини, мне пора идти домой. Хозяйка просила сегодня вечером переставить бочку для полива. Все ждут меня.

Лицо Инессы потемнело. Удар получился сильным.

После почти минутной паузы она резко произнесла:

— У тебя что, проблемы со здоровьем? Ты что, импотент?

Эти оскорбления сразу освободили меня. Паутинки приличий и вежливости с треском лопнули. Теперь не нужно стараться не обидеть ее.

— До свидания, Инесса. Еще раз извини, что так получилось.

Я уходил и чувствовал легкость оттого, что избежал грязного события. События, которое могло повлиять на всю мою жизнь, лишить меня в будущем чего-то светлого. А Это произойдет в другое время. И произойдет с той, кого я полюблю, или хотя бы потеряю от нее голову от страсти.

Утром я проснулся как обычно рано. Только спешить на пляж не стал. Я помнил, что Инесса собиралась утром последний раз поплавать в море, и не хотел с ней сталкиваться.

Прождав до десяти часов, неторопливо отправился к морю.

Моя компания встретила меня молча.

— Ты что вчера натворил? Инесса была тут утром. Не очень хорошо о тебе отзывалась, — Леха, как обычно, первый затронул больной вопрос.

— Ничего такого. Она приглашала меня в гости, а я отказался.

— Ну ты и дурак. Дурак в квадрате. Тебе так повезло. Взрослая, опытная женщина сама пригласила, а ты упустил. Ни ухаживаний, ни уговоров. Удача сама в руки пришла.

— Да она же мне не нравится! И она гораздо старше меня.

— Тебя что, жениться на ней заставляют? Ты мог стать мужчиной, такой шанс был. Или у тебя и правда проблемы со здоровьем?

В разговор вмешался Кузьмич.

— Ты, Ваня, не прав. Мужик всегда должен быть мужиком. Если женщина сама предлагает, нельзя ее обижать отказом в последний момент.

Подумав, Кузьмич продолжил:

— Может, ты переволновался. Со всеми бывает. Вот и не захотелось.

Альбина и Светлана делали вид, что читают книги, изредка украдкой бросали взгляды, в которых читалась жалость.

Ну и влип. Как им объяснить, что дело совсем в другом. Что для меня очень, очень важно, с кем я первый раз буду делать Это.

Мы разговаривали на разных языках.

Пора в море. Когда я вернулся, все обсуждали Ялту. Тема со мной была деликатно закрыта.

Неприятно. Но нельзя сказать, чтобы я сильно обиделся или расстроился. Я знал, что прав, только они не поймут. Такие вещи тяжело объясняются.

Мы с Аленкой встретились в час, я опять пришел чуть раньше. Аленка была одета по-походному: кроссовки, панама, шорты и рюкзак.

— А рюкзак зачем? Мы же не в турпоход идем, крепость вот рядом.

— Он почти пустой, вода и бутерброды.

Я сегодня не успел пообедать и порадовался предусмотрительности Аленки.

Наше мероприятие мы начали с мороженого, а затем двинулись в путь по дорожке к воротам крепости. Хотя ворота были в нескольких сотнях метров, подъем давался тяжело. Уже метров через пятьдесят показалось, что мы попали в пустыню. Раскаленная земля дышала жаром, гуляющий по набережной прохладный ветерок здесь не присутствовал. Мы вышли в дорогу во время самого солнцепека. Останавливаться было нельзя, защитить от солнца могли только крепостные стены. Я больше переживал не за себя, а за Аленку, она шла из последних сил.

Мы подошли к стенам, нашли тень и рухнули на землю. Бутербродов уже не хотелось, только пить.

Прохлада и вода. Я ощущал себя караванщиком, нашедшим в пустыне оазис. После выпитой воды появилась приятная усталость во всем теле.

Вид открывался прекрасный. Перед нами был город, горы, море, набережная и пляж.

— Какой здесь свет! Я столько солнечного света никогда не видела. Такое яркое небо, море. У нас в Суздале тоже красиво, и в Ленинграде. Но здесь такое необычное освещение, воздух прозрачный. Как на картинах с итальянскими пейзажами.

Аленка вся светилась от радости. Из-под небес доносилось щебетание жаворонков. Все вокруг было пропитано запахом степных трав, пахло медом с горечью и чем-то еще приятным, незнакомым. Место было замечательное.

Очень не хотелось покидать уютный привал. Посидев еще полчаса, вошли в ворота крепости.

Внутри крепость немного разочаровала. Крепостные стены, замок, храм, а все остальное — поросшая сухой травой огромная пустая территория. Немного руин, археологов с лопатами я не заметил. Только экскурсанты бродили по крепости в сопровождении гидов.

Ближе всего было здание храма, к нему мы и направились. Храм оказался музеем.

На мой вопрос, как найти археологов, сотрудница музея отреагировала только жестом в сторону других ворот.

Я решил спросить еще кого-нибудь и, наконец, увидел загорелого до черноты парня, лет 25, с бородкой, по поведению которого было видно, что он местный работник.

— Извините, вы здесь работаете? Где можно найти археологов?

— Я и есть археолог. И что тебя интересует?

Парень никуда не спешил и явно был не прочь поговорить.

Мы присели на камни.

— Да вот очень хочу поработать на раскопках. Можете меня взять?

— А ты где учишься?

— Студент-физик из Москвы.

— Вот и занимайся физикой, если ты физик. А копают историки.

— Что же я копать не смогу?

— Не сможешь. Правильно копать не сможешь. Археологическое копание — это целая наука.

Если честно, я давно уже перехотел заниматься раскопками. Курортная жизнь оказалась очень и очень интересной, и менять ее на археологию совсем не хотелось. Но разговор нужно было продолжать.

— А что вы сейчас раскапываете?

Парень еще больше оживился.

— Зови сюда свою сестру, буду вам рассказывать.

Немного задело, что он принял Аленку за мою сестру.

Парень с нескрываемым удовольствием начал рассказывать:

— Сейчас в плане раскопки церкви византийского периода. Вообще в Средние века в Судаке был даже епископат. Здесь жил знаменитый епископ Стефан Сурожский. В Судаке были сотни церквей, каждая богатая семья имела свой семейный храм. Хорошо сохранились только две церкви. Даже есть следы фресок. Жили в городе, в основном, греки. Было много армян, алан, готов. Позже, во времена, когда Великий шелковый путь пролегал через Судак, появились и русские торговцы. Была целая русская слобода, купцы были со всех русских княжеств. Потом появились итальянцы-генуэзцы и построили эту крепость в современном виде.

— А храм, в котором музей, кто построил? — я пытался контролировать беседу.

— Точно не известно. Скорее всего, турки-сельджуки. Они захватили город на короткое время. Церковь очень похожа на мечеть. Потом византийцы сделали православный храм, потом генуэзцы католический, потом при Екатерине Второй тут появилась немецкая колония и храм стал протестантским.

— Интересная история у него, — старался я привлечь внимание.

Археолог оживился еще сильнее.

— И кровавая. Когда после захвата Константинополя турки приступили к завоеванию Крыма, Судак отказался сдаваться и был взят штурмом. Уцелевшие жители спрятались в этом храме, турки обложили здание дровами и подожгли. Все погибли.

Аленке от такой истории стало не по себе. Археолог же торжествовал. Он нашел впечатлительных слушателей и с наслаждением продолжил исторический рассказ с явным уклоном в жестокие подробности.

— Это только вишенки. Потом турки приступили к захвату столицы княжества Феодора, городу Мангуп-Кале. Жителями Феодора были греки и православные готы, потомки знаменитых остготов, которые Рим захватывали. Они защищали город несколько месяцев, и после взятия турки убили всех. Готы были почти все истреблены, и народ перестал существовать. Вот такая диалектика происходит в истории — храбрые народы уничтожаются, трусливые, которые сдаются, продолжают жить и развиваться. Герои обречены на вымирание.

Вообще, это, наверное, самый страшный год в истории Крыма. 1475 год. Кроме готов, турки истребили аланов и значительную часть греков. Всех христиан. Тысячи лет жили они в Крыму и в один год практически исчезли.

Я, признаться, ничего не знал об этих событиях, но попытался продемонстрировать свои познания в истории. Вспомнил, что в это время в Крыму уже было Крымское ханство.

— А Крымское ханство? На чьей стороне были татары?

— Ближе к нейтралитету. Татары захватили в свое время степной Крым, на побережье и в горах оставались христианские государства. Пару столетий они неплохо уживались. С появлением турок все изменилось. Турки были единоверцы-мусульмане и ближе им. Исторически татары выиграли. Готы и аланы были истреблены, греки большей частью ассимилированы. Татары стали единственным коренным народом и фактически единственной силой в Крыму.

Археолог слегка помялся и стесненно добавил:

— Я не специалист по истории Крымского ханства. У нас это мало преподавали.

Чуть-чуть я утер ему нос. И выглядел в глазах Аленки достойно.

— У меня предки греки, родом из Крыма.

Археолог, наконец, посмотрел на меня:

— Урумы, что ли, или ромеи? — вопрос археолога звучал торжествующе.

— Не знаю, а кто такие урумы и ромеи?

— Учи историю, физик, такие вещи надо знать.

Парень смотрел на меня снисходительно, затем после паузы спросил:

— Интересно?

— Очень интересно, — искренне сказал я. Правда, мне не нравилось, что он рассказывал все как бы Аленке, а не мне. Все время глядя на нее. Может быть, потому что она более непосредственно реагировала на его рассказ.

И было непривычно слушать такой приключенческий подход к истории. Ни тебе марксизма-ленинизма, ни общественных отношений и формаций, ни борьбы классов.

Про религию вообще очень странно. Неужели из-за нее истребляли целые народы?

— Я читал об истории Крыма, но все это для меня в новинку.

Археолог довольно произнес:

— На сегодня все. Мне и работать надо.

И только теперь я спросил у него его имя.

— Мне нравится имя Стефан. Зовите меня Стефаном.

Видимо, это была шутка.

Мы еще раз поблагодарили его и первым делом решили зайти в музей.

В основном, здесь была керамика. Разных эпох и народов.

Интересно получается, об уровне развития ушедших цивилизаций мы делаем заключения на основании посуды, из которой они ели. Простая посуда — цивилизация более примитивная, красивее — значит, более развитая.

Я не прочь был посмотреть еще Консульский замок и подняться к Девичей башне, вот только Аленка явно устала. Она не жаловалась, а взгляд стал грустноватый. Аленка уже не напоминала веселое солнышко, каким обычно была.

Обратно шли молча. Но и молчание с Аленкой было естественное, приятное.

У самого своего дома Аленка сказала:

— Родители захотели снимать квартиру, а я очень хотела бы жить в маленьком частном домике, среди деревьев и цветов. Чтобы было много-много роз.

Сразу вспомнился мой сарайчик.

— У квартиры свои преимущества. Комфорт. Теплая вода, телевизор, санузел.

— Телевизор на юге только мешает.

И добавила:

— Все равно в домике лучше. Можно сидеть во дворике, смотреть на звезды, слушать цикад, птиц.

После этих слов мой сарайчик стал казаться мне по-домашнему уютным.

— Если хочешь, я познакомлю тебя с родителями.

— Хорошо, но давай в другой раз.

Дефицит времени. Я представил, как мне придется проводить в компании родителей вечер, а может, и не один. А по вечерам у меня много дел. Важных дел.

— До завтра. На нашем месте в тот же час.

И мы расстались у подъезда.

После напряженного дня планы упростились — никуда больше не ходить, поскорее во дворик, на скамейку в саду, выпить чая, ждать, когда остынет мой сарайчик.

Сегодняшнее общение с гуманитарием Стефаном навело меня на размышления о классическом споре физиков и лириков.

Точность формулировок, логика, краткость изложения, аналитический подход к каждой ситуации — все это развивала учеба на физтехе, и в то же время такие качества делали общение с людьми сухим, не эмоциональным. А вот что-то тонкое, помогающее понимать людей слегка атрофировалось. Физики общаются разумом, лирики чувствами.

В Крыму я явственно ощутил важность умения общаться и передавать словами эмоции, настроение, чувства. Это, наверное, наиважнейшее умение, и этому нужно учиться в первую очередь.

Шестой день.

Я проснулся с радостным, бодрым ощущением.

Неприятная история с Инессой стерлась из памяти. Вчерашний поход в крепость воскресил в памяти забытые приятные воспоминания. Воспоминания беззаботного, счастливого детства.

Вновь, опередив всех, я помчался на пляж.

Кузьмич, ранняя птичка, был уже там.

— Вы что, ночевали на пляже? Я рано встаю, а вы еще раньше получается, — поприветствовал я его.

— Рано это во сколько? В семь? Для меня рано это пять. В шесть я уже на пляже. Море в это время чистейшее. Лучшее время для плавания. Потом народ приходит и муть поднимает.

Он так аппетитно расхвалил раннее купание, что и мне захотелось как-нибудь попасть на пляж в шесть утра и поплавать в чистейшем море.

Вскоре подтянулись ребята с девчонками. Стали неторопливо переговариваться на разные темы. Но я чувствовал натянутость в разговоре. Они мой поступок с Инессой не забыли. Поступок, по их мнению, не мужской, не украшающий меня. Из-за которого я упал в их глазах.

Как обычно, шахматы с Кузьмичом. Вот отношение Кузьмича ко мне не изменилось. Он остался прежним.