Бесплатный фрагмент - Книга для воспитателей

Детские произведения Копейкиной Нелли Григорьевны явились на свет из глубин векового русского языка, переданного народу предками. Движение мысли и движение души Копейкиной Н. Г. при создании этих произведений привели к тому, что каждое из них несёт в себе уроки нравственности и добра, они помогают маленькому читателю в вопросах становления личности.

Главный герой первой серии её сказок под названием «Сказочные приключения», мальчик Федя, в отличие от героев популярных и распространённых в настоящее время детских произведений, лишён каких бы то ни было признаков исключительности, и уж тем более ореола загадочности, таинственности. Сила личности Феди автором нигде не подчёркивается, но по поступкам мальчика читатели видят целостную личность, человека, преисполненного любви к миру и к людям. Федя — человек, пребывающий в гармонии с миром и с самим собой, а потому общий настрой этих произведений позитивен. В мировоззрении Феди нет ничего агрессивного, он жизнерадостен, общителен, ответственен, участлив. Федя творит вокруг себя атмосферу добра, а это и есть творчество, несущее в мир свет и радость.

Дмитрий Сергеевич Лихачёв писал: «Человек должен быть в сфере добра. Эта сфера добра в значительной степени создаётся им самим. Она создаётся из его добрых дел, добрых чувств, добрых воздействий на окружающую среду, памяти на добро» [1]. В сказках про Федю маленькому читателю представляется возможность окунуться в атмосферу добра, формирующуюся поступками, поведением Феди и других окружающих его персонажей.

Вторая, открытая (будет дополняться) серия детских произведений Копейкиной Н. Г. — сказок и рассказов под названием «Вот так так!», героями которых являются и дети, и зверята-малыши, — тоже вводит читателей в атмосферу добра. Восклицательное название этой серии говорит о том, что читателя ожидают встречи с кем-то или чем-то необычным, с какой-то ситуацией, в которой не совсем всё так, как должно быть. Название это вполне оправдано: во всех произведениях этой серии читатели действительно прочтут о каких-то недостатках, неправильностях, которые либо разрешаются, либо автором указан путь к их разрешению («Завистникам», «Капризница»). Все произведения этой серии, как и первой, носят приключенческий характер.

В игровую сетку приключений автором искусно вплетены психологические аспекты. Все ситуации таковы, что герои произведений часто оказываются перед выбором, как им поступить. Описываемая психологическая атмосфера естественна и соответствует возрасту читателей, что позволяет им стать мысленными соучастниками событий. Читая эти сказки, дети не просто увлекаются приключениями, но и сострадают героям, сочувствуют им, с кем-то мысленно спорят, кого-то осуждают, поступкам кого-то радуются. В сказках этой серии затрагивается много психологических аспектов: обязательность, обращение с вещами, отношение к животным, взаимоуважение и эгоизм, храбрость и трусость, доброта и вредность, наглость, зависть и другие. В каждой из сказок разрешаются какие-то психологические задачи и вопросы, которые непременно когда-либо приходилось или придётся решать маленькому читателю. Причём автор не выступает в роли указчика, что хорошо, а что плохо, не затемняет плохое, не осветляет хорошее, а просто впускает читателей в психологическое пространство, давая им возможность самим определиться во мнении о хорошем и плохом.

Замечательность детских произведений Копейкиной Н. Г. состоит ещё и в том, что все линии сюжета, перипетии героев, поведенческие конструкции, детские монологи — всё очень жизненно, и кажется, что всё это списано с самих читателей.

Важным нравственным аспектом является семья. Вопрос семейных устоев чётко прорисовывается в первой серии сказок.

Василий Васильевич Розанов писал: «Большая половина счастья человека — в семье» [2]. Из счастливых семей формируется счастливая страна. В рассматриваемых сказках Копейкиной Н. Г. серии «Сказочные приключения» читатель наблюдает такое счастье. Автор лёгкими штрихами показывает, что братья, а чаще один из братьев (пока младший, надо полагать, был в колыбельном возрасте), живут в доброй молодой семье, что они любимы родителями, и сами тоже любят родителей. Автор, будучи мастером подтекста, нигде не пишет ни о родительской любви, ни о семейных устоях; она лёгкими штрихами даёт смысловую объёмность: мы видим семейный социум, видим поведение членов его, видим, что отношения в семье строятся на взаимном уважении. Ценно то, что автор не пишет напрямую о родительской или сыновней любви, а даёт читателям это понять, осмыслить. Братья заботятся о больной маме («Пищуха-нервотрёпка, или Волшебная книга Егора Кузьмича»), Федя беспокоится о том, что его ищут родители («Обещайкин»), о том, что его ищут дедушка и бабушка («Чёртов хвост» и «Как Федя спас лес от злого колдуна»), из леса сыновья с отцом возвращаются с букетиком цветов для мамы («Встреча Феди с Котом в сапогах»).

Помимо психологических аспектов, которые, затрагивая умы читателей, играют немалую роль в нравственном формировании детей, сама динамика этих произведений заслуживает особого внимания. В детских произведениях Копейкиной Н. Г. всё происходит в естественном ритме, позволяющем маленькому читателю осознать, осмыслить, понять прочитанное. Во многих же современных детских произведениях искусственно убыстряется ритм житейских событий, что пагубно сказывается на психике детей. Особенно это относится к экранизированным произведениям, где часто всё убыстряется так, что происходит в гоночном ритме, и дети не только не успевают осмыслить происходящее на экране, но даже просто рассмотреть. Не охваченный сознанием, недопонятый материал ранит детскую психику. Только при условии, что ребёнок успел охватить сознанием прочитанное, материал становится ему понятным и интересным, а осознание ребёнком того, что прочитанный материал ему понятен, способствует формированию у него чувства самодостаточности, самостоятельности и уверенности.

Интересен и жанр, к которому чаще всего прибегает автор, повествуя и беседуя с читателем. Сказка — жанр, известный уже с давних времён. Сказки Копейкиной Н. Г. имеют и некий фольклорный зачин, и волшебные превращения. Но все эти традиционно-народно-сказочные ходы подчинены авторскому замыслу перенести сказку в жизнь современных детей, сохранив современные бытовые условия и современные детские психологические и поведенческие конструкции. Дети, оказавшись в сказочной ситуации, встречаются со сказочными героями как со старыми знакомыми, известными им по прочитанным книгам. При этом писатель даёт фольклорным персонажам вторую жизнь, раскрывает их неиспользованный художественный потенциал.

Художественный язык любого произведения — не менее важная, чем содержание, составляющая, определяющая произведение. У каждого автора свой язык, который определяется чувством меры автора, его грамотностью, его вкусом и рядом других причин. Считая главным критерием языка художественного произведения эстетическую целостность текста, Копейкина Н. Г. использует единицы нескольких ярусов структуры литературного языка — книжные, диалектные, просторечные. Сказочным фольклорным героям автор оставляет присущий им сказочный старинный говор, подчёркивая тем, что эти персонажи из старины. Сказочные персонажи, ещё не встречавшиеся в литературе, выдуманные автором, говорят современным языком, как и Федя и другие дети. При всей сказочности эти произведения достаточно правдивы в части детских поведенческих оборотов: дети в сказках мыслят, поступают, общаются так же, как это делают их сверстники-читатели. Дети в этих произведениях остаются детьми, автор не отяжеляет их образы взрослыми штампами. В текстах сказок много диалогов, причём чаще детских диалогов, которые погружают малолетнего читателя в понятную ему, близкую по духу атмосферу.

Язык текстов прост, так как подчинён главной идее — быть понятным маленькому читателю. Характер сцепления слов в детских произведениях Копейкиной Н. Г. таков, при котором решается триединая задача: обращённость к определённому (детскому) типу восприятия, красочная передача художественного замысла и соблюдение культурологической функции, обеспечивающей общение автора и читателя между собой. Принято считать, что главными традиционными художественными стилями языка являются нейтральный, разговорный и книжный. Автором сказок в равной степени применяются все три стиля. Комбинация этих манер в сказках определяет особую динамику этих произведений. В них автор не доминирует, более того, его как будто бы и нет; хотя именно автор начинает и ведёт рассказ, но читатель не чувствует постоянного присутствия его, автор не высказывает приоритет своих позиций, своей точки зрения, предоставляя читателям возможность самим определяться во мнении в той или иной ситуации. Невзирая на психологическую глубинность, эти произведения просты, доступны детскому восприятию, они лишены назидательности, при чтении их чувствуется просто жизненное движение с забавными историями, не выходящими за рамки детского мышления.

Человеческое познание позволяет проникать в чужое сознание, осмысливать его. Человек способен осмысливать то, что ему несвойственно и даже противоположно. Входя в сознание доброго, чистого душой персонажа, читатель исподволь делает неосознанный выбор, принимает ли он такое же мироощущение или отвергает. Психологами замечено, что детские души особо подвержены впитыванию нравственных, психологических, моральных принципов, свойственных полюбившимся им героям, а зачастую просто даже сливаются духовно с героями. Потому очень важно читать детям правильные книги. То, что мы преподносим детям в их раннем возрасте, — это, по мнению автора сказок, самый значимый пласт культуры. В этом нельзя не согласиться с Копейкиной Н. Г. Одна маленькая книга способна сыграть решающую роль в становлении человека, в формировании его нравственных устоев. Детские произведения Копейкиной Н. Г. (сказки), направленные на формирование жизнерадостного, активного, морально устойчивого, доброго человека, имеют большое социальное и общественное значение. Их можно рассматривать как готовые методические пособия для воспитательных и школьных учреждений. Они полезны и для детей, и для воспитателей.

г. Шумен Зав. кафедрой русского языка

Болгария Шуменского университета

им. Епископа Константина Преславского,

проф. д-р Елена Стоянова

[1] Лихачев Д. С. Письма о добром. СПб.: Нотабене, 1994.


[2] Лихачев Д. С. Раздумья. Дано судьбой. М.: Дет. лит., 1991.

ПРО ЕДУ

Мальчик Федя Егоров заупрямился за столом:

— Не хочу есть суп, и кашу не буду. Хлеб не люблю!

Обиделись на него суп, каша и хлеб, исчезли со стола и оказались в лесу. А в это время по лесу рыскал злой голодный волк и говорил:

— Люблю суп, кашу и хлеб! Ой, как бы я их поел!

Услышала это еда и полетела волку прямо в пасть. Наелся волк, сидит довольный, облизывается. А Федя, так и не поев, ушёл из-за стола. На ужин мама подала картофельные оладьи с киселём, а Федя снова заупрямился:

— Мама, да не хочу я оладьи, я хочу блины со сметаной!

Не успел Федя это договорить, как оладьи исчезли с тарелки и очутились в лесу, где жил злой голодный волк. И снова волк всё съел. За завтраком всё повторилось. Не успел Федя ещё даже договорить о том, что он не любит булку с маслом, как булка исчезла. Осталась на столе стоять только кружка с какао. И стало так всегда: только Федя плохо высказывался о еде, она исчезала и тут же оказывалась в пасти волка. Федя от недоедания перестал расти и даже стал слабеть. Во дворе ребята считали его самым маленьким и самым слабым. Волк же, наоборот, стал расти и крепнуть. Теперь ему не надо было трудиться, он стал зазнаваться и стал обижать маленьких. Когда побольше окреп, Волк объявил себя хозяином леса и запретил зайцам, белкам, ежам, мышам, лягушкам рвать в лесу грибы, ягоды и орехи. Только медведя волк немного побаивался да с лисой дружил. Целыми днями волк бездельничал, лёжа на солнышке, распевал песни или гонялся за малышами.

***

Однажды ребята из двора, где жил Федя, собрались идти в поход в лес, но Федю брать с собой не хотели. «Ты, — говорят, — слабый. Отстанешь ещё». Но Феде так хотелось пойти с ними, он так просил их, что ребята сжалились над ним и взяли с собой. Шли ребята в лес дружно, весело, с весёлыми песнями. Но Федя быстро устал и стал отставать от отряда. Тогда он решил присесть на пенёк, отдохнуть, набраться сил и с новыми силами догнать ребят. Только Федя присел, слышит, в кустах кто-то плачет. Пригляделся — а это зайка серенький плачет, лапками мордочку утирает.

— Зайка, почему ты плачешь? — спросил Федя зайчика. А зайчик ему отвечает:

— Как же мне не плакать. Был у меня огород с капустой, я так ухаживал за ним, так старался, а пришёл волк, потоптал и повыдергал всю капусту. Не вырастет она теперь, не будет у меня урожая.

— Так ты бы не допускал этого, задал бы этому волку как следует! — сказал Федя, погрозив кулаком.

— Что ты, — ответил зайка, — как же я ему задам. Волк такой большой, такой сильный. Он ко всем придирается, всех обижает. Объявил себя хозяином леса и не разрешает нам собирать в лесу грибы и ягоды.

— Волк всех обижает! — возмутился Федя. — Где он, я сейчас с ним разберусь!

— Что ты, что ты, мальчик, — забеспокоился зайчик. — Тебе с ним не справиться: ты такой маленький и слабый, а волк сильный и большой. Какой-то плохой мальчик не кушает свою еду, и всю её поедает волк. Волк теперь совсем не знает труда, ходит всегда сытый, крепнет день ото дня и делается всё злее и наглее. Ты, мальчик, уходи отсюда скорее, а то он увидит тебя и задаст тебе.

«Правда, — подумал Федя, — я такой слабый, вот даже от ребят отстал». Понял Федя, что плохой мальчик, о котором говорил зайчик, это он. Стыдно ему стало.

— Не расстраивайся, зайка, — сказал он зайчику, — в лесу полно ягод и грибов — не пропадёшь, а с волком мы разберёмся.

Федя побежал догонять ребят, а те, увидев, что он отстал, уже возвращались за ним. Миша дал ему свою палку, с палкой удобнее ходить по лесу, Коля взял у него рюкзак, и ребята пошли дальше.

***

Вернувшись из похода домой, Федя быстро помыл руки и стал ждать, когда мама начнёт накрывать на стол. Как только мама начала накрывать, Федя стал ей помогать. Вместе быстро накрыли на стол, сели всей семьёй кушать. Федя съел всё, что было подано, и даже попросил добавки. А волк остался голодным. В следующий раз Федя тоже съел всё сам, а волк снова остался голодным. С тех пор Федя всё стал съедать сам, оставляя волка голодным. Да ещё каждый день Федя стал делать зарядку, отчего стал крепнуть день ото дня, а волк, наоборот, стал слабеть. Когда в очередной раз ребята собрались пойти в лес, все дружно командиром выбрали Федю. Пришли ребята в лес, и Федя спросил у зверей:

— Где злой волк, который вас обижает?

А зверята ответили:

— Наш волк уже исправился, он больше не обижает нас.

И верно: некогда волку за ребятами гоняться, надо ему трудиться, надо еду добывать.

ФЕДИНЫ ИГРУШКИ

Жил-был мальчик Федя Егоров. Как и у всех ребят, было у него много игрушек. Федя любил свои игрушки, с удовольствием играл ими, но одна беда — не любил он убирать их за собой. Поиграет и бросит там, где играл. Лежали игрушки в беспорядке на полу и мешали всем. Все запинались о них, даже Федя сам их отшвыривал. И вот однажды надоело это игрушкам.

— Нам надо бежать от Феди, пока нас совсем не переломали. Надо идти к хорошим ребятам, которые берегут свои игрушки и убирают их, — сказал пластмассовый солдатик.

— Да, — согласилась машина-самосвал, у которой Федя сломал кузов, — надо нам уйти от Феди.

Посовещались игрушки, посовещались и решили немедленно уйти. Солдатики выстроились в ряд и первыми двинулись в путь, за ними поехали машинки, нагруженные разными мелкими игрушками, за машинками пошли плюшевый медведь, лохматая собачка, белый слон, зелёный крокодил, белая мышка и все остальные игрушки. Вышли игрушки на улицу. Навстречу им рыжая кошка Мурка. Спрашивает она игрушки:

— Мурр, мурр. Вы куда собрались?

— Мы пошли искать хороших ребяток, — ответила матрёшка Маша, — которые берегли бы нас.

— Играли бы нами и не раскидывали, а убирали за собой после игры, — добавил белый слоник.

— Знаю я такую девочку, муррр, муррр, знаю, — ответила кошка. — Это моя хозяйка Люся. Она всегда убирает свои игрушки и бережёт их. Но сейчас её нет дома, она в садике. Вон там, через дорогу. — И Мурка указала на большой красивый белый дом.

— Что же нам делать? — спросила обезьянка Чи-Чи, почёсывая макушку.

— Надо найти кого-нибудь другого, — сказала лохматая собачка с блестящими глазками и с красным высунутым языком. — Наверное, есть и другие ребята, которые убирают за собой игрушки. Пойду-ка я спрошу вон того господина, — сказала она, указывая на пёсика, пригревшегося на солнышке у качелей. Пёсика звали Джеком, он жил в соседнем подъезде.

— Позвольте вас побеспокоить, — обратилась лохматая собачка к Джеку. — Будьте любезны, подскажите, где нам найти хороших ребяток, которые играли бы нами и убирали бы нас?

— И не ломали бы нас! — добавила белая мышка, высунувшись из-за спины собачки.

— Тяф, тяф! Знаю я такого мальчика. Это Саша, у которого я живу. Он всегда бережно играет своими игрушками. Любит их. Он и меня любит! — гордо добавил Джек.

— Проводите нас, пожалуйста, к нему! — попросила лохматая собачка.

— Сейчас Саши нет дома, — ответил Джек. Он в садике. Вон там, — указал Джек на красивый белый дом через дорогу.

Посовещавшись, игрушки решили идти в садик. Дошли они до дороги, а перейти дорогу не могут: ездят по ней машины.

— Не беда, — сказал игрушечный милиционер с жезлом. — Нам просто надо дождаться, когда на светофоре загорится зелёный свет.

Дождались игрушки: загорелся зелёный свет для пешеходов, а для машин — красный. Все машины встали, а игрушки перешли дорогу. В садике игрушки встретила няня.

— Вы чьих же будете? — спросила она.

— Мы были у мальчика, который нас не убирал, не берёг. Даже ломал. Мы ушли от него и хотим дружить с хорошими ребятами.

— Ну, значит, вам сюда! — сказала няня. Она помыла, обтёрла игрушки и пригласила их в группу к ребятам. Все ребята очень обрадовались новым игрушкам. Девочки вместе с воспитателем пришили медведю лапу, которая наполовину уже была оторвана. Мальчики приладили самосвалу кузов, танку — колёса. Все в группе — и дети, и игрушки — были радостны и веселы. Только один мальчик был грустный и не подходил к игрушкам. Это был Федя Егоров. Он узнал свои игрушки и очень расстроился.

— Что же ты не играешь, Федя, новыми игрушками? — спросила воспитатель Федю.

— Не хочу, — буркнул он и отвернулся. Он боялся, что воспитатель заметит навернувшиеся на глаза слёзы.

Вдруг самая шустрая игрушка — белая мышка — увидела Федю.

— Пи, пи, пи! — запищала она. — Это наш Федя! Пи, пи, пи!

Все посмотрели на грустного, хмурого Федю, сидящего в сторонке. Воспитатель спросила:

— Что с тобой, Федя?

Федя признался:

— Это от меня сбежали игрушки, это я их обидел.

— Как ты их обидел? — спросила воспитатель.

— Я не берёг их как следует, не всегда убирал за собой. Иногда даже ломал, но нечаянно. Я не нарочно!

— Ну вот, — сказала воспитатель, — провинился ты, Федя, перед ними, вот они и убежали от тебя. А здесь им хорошо будет. Ребята, мы будем беречь игрушки? — спросила воспитатель у всех ребят.

— Будем! — ответили дети.

— Я тоже буду беречь игрушки! — заявил Федя.

— Правда? — спросила белая мышка. — Ты будешь нас беречь, убирать всегда после игры?

— Буду! — ответил Федя.

— И не будешь ломать?

— Нет-нет. Ломать не буду. Буду очень бережно к вам относиться, — ответил Федя. Воспитатель спросила детей:

— Как вы думаете, ребята: будет Федя беречь свои игрушки?

— Я думаю, будет! — сказала девочка Люся.

— Я тоже ему верю! — сказала Наташа. Павлик добавил:

— Раз Федя дал слово, он должен его сдержать.

И все: и дети, и воспитатель, и игрушки — поверили Феде.

— Тогда давайте вернёмся к Феде, — предложил белый слон.

— Давайте вернёмся! — обрадовался игрушечный танкист.

— А я не хочу возвращаться, — робко сказала матрёшка Маша, уютно пристроившаяся на ладошке девочки Оли.

— Вы, игрушки, решайте сами, — сказала воспитатель. — Можете вернуться к Феде, а можете и остаться тут.

Федя стоял и очень переживал. Ему было стыдно перед игрушками, перед ребятами, перед воспитателем. И было жалко терять свои игрушки. Ведь он любил их, ему нравилось играть ими.

— У вас хорошо, — сказал ребятам игрушечный милиционер, — но я вернусь к Феде.

— Я тоже вернусь, — заявил белый слон.

— И я вернусь к Феде, и я, — затараторили все игрушки. Только матрёшка Маша не хотела возвращаться к Феде. Он ею почти никогда не играл. А тут она подружилась с девочкой Олей, и ей хотелось с ней играть.

— Ну что ж, игрушки, — сказала воспитатель, — вы вернётесь к Феде, но не сейчас, а вечером, когда Федя пойдёт домой. А ты, матрёшка Маша, если хочешь, оставайся.

Матрёшка обрадовалась и ещё уютнее устроилась в картонном домике, в который её посадила Оля. Когда наступил вечер, за всеми детьми пришли родители. За Федей тоже пришёл его папа. Федя рассказал папе о том, что от него ушли игрушки и пришли в сад, рассказал, что дал слово беречь свои игрушки и они согласились вернуться к нему. Вот только матрёшка Маша решила остаться в саду.

— Это хорошо, что ты понял свою ошибку, — сказал папа. — Хорошо, что игрушки решили вернуться к тебе. Помни, Федя: всё вокруг надо беречь.

Все вместе — папа, Федя и игрушки — пошли домой. А матрёшка Маша помахала им в окно платочком.

ОБЕЩАЙКИН

Жил-был мальчик Федя Егоров, который не всегда выполнял свои обещания. Иногда, пообещав родителям убрать за собой игрушки, он увлекался чем-то, забывал, что надо убрать игрушки, и оставлял их разбросанными. Однажды оставили родители Федю одного дома и просили его не высовываться из окна. Федя пообещал им, что не будет высовываться из окна, а будет рисовать. Он достал всё необходимое для рисования и, как и обещал, занялся рисованием. Но только папа с мамой ушли из дома, Федю сразу потянуло к окну. Федя подумал: «Ну и что, что обещал не выглядывать, быстренько выгляну, посмотрю, чем ребята занимаются во дворе, а папа с мамой и не узнают, что я выглядывал». Подошёл Федя к окну, подставил стул, влез на него, опустил ручку на раме и не успел даже потянуть створку окна, как она сама распахнулась. Каким-то чудом, прямо как в сказке, появился перед окном ковёр-самолёт, а на нём сидел незнакомый Феде дедушка с усами и длинной седой бородой. Одет был дедушка в расшитый узорами халат с широкими рукавами, на голове у него была яркая чалма, ноги его, скрещенные впереди, были обуты в расписанные узорами сапоги с загнутыми носами. Дедушка, улыбаясь, посмотрел на Федю из-под густых седых бровей чёрными лукавыми глазами и сказал:

— Здравствуй, Федя! Хочешь, я тебя покатаю на своём ковре?

Феде очень захотелось покататься на настоящем ковре-самолёте, но он вспомнил, что обещал родителям не уходить из дома и даже не высовываться в окно.

— Дедушка, — грустно сказал Федя, — я очень хочу покататься, но я обещал папе с мамой, что никуда не уйду из дома. Я даже в окно обещал не выглядывать.

— Так ты же и не уйдёшь, а улетишь, — весело ответил дедушка, подняв вверх указательный палец. — Садись, не бойся: я привезу тебя назад раньше, чем вернутся твои родители. Так что они ничего не узнают.

Федя заколебался: ему очень хотелось покататься, но он же обещал родителям. А ковёр под дедушкой так и стелился, так и манил.

— Ну, ты летишь со мной? — спросил дед. Федя решился: