Бесплатный фрагмент - Хроники жизни сибиряка Петра Ступина

Совесть, Благородство и Достоинство —

вот оно, святое наше воинство.

Протяни ему свою ладонь,

за него не страшно и в огонь.

Лик его высок и удивителен.

Посвяти ему свой краткий век.

Может, и не станешь победителем,

но зато умрешь, как человек.

Булат Окуджава (1988 г.)

Очень сложная и разнообразная жизнь человеческая
и складывается она по разному!

А Судьба — что она обозначает?

А что такое счастье?

И все зависит от характера человека.

Петр Ступин

Предисловие сына

Мой отец, Ступин Петр Васильевич, родился 12 июля 1924 года в крестьянской семье в деревне Кяхта, Иркутской области.

Предвоенное детство. Учеба. Начало войны. Школа фабрично-заводского обучения и работа на авиационном заводе в городе Улан-Уде. В апреле 1943 года призыв в армию. Пять месяцев подготовки и с октября 1943 года действующая армия.

Три ранения, праздник Победы в госпитале, инвалидность после тяжёлого ранения руки.

Работа на китобойном судне в Тихом океане, строительство Иркутской ГЭС, работа в Большелугском леспромхозе, Усть-Илимская ГЭС, Иркутский завод радиоприемников накануне и после пенсии.

Такая простая, быстрая, но и такая большая, разнообразная и интересная жизнь.

С 20 марта 2016 года его возраст уже никогда не изменится, и моему отцу всегда будет неполных 92 года…

О том, что отец ведет дневники и пишет мемуары, в семье догадывались — он часто засиживался за полночь, делая какие-то записи. И теперь, читая его воспоминания, я лишний раз понимаю, как много было им не сказано, а мною не спрошено…

Я хочу дать слово своему отцу — пусть он сам расскажет Вам о себе и о времени, о друзьях и моментах, которые остались в его памяти и которыми он поделился со мной, а теперь и с Вами.

Фёдор Ступин

Полковник медицинской службы,

кандидат медицинских наук.

Москва. Июль 2016 г.

Предисловие редакторов

Уважаемый Читатель!

У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же — в силу своей занятости, озабоченности личными проблемами — зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить. «Мы ленивы и нелюбопытны», — заметил Александр Пушкин в 1829 г. («Путешествие в Арзрум»).

Предлагаем Вашему вниманию мемуары, которые являются примером счастливого исключения. Пётр Васильевич Ступин не был крупной исторической фигурой. Он прожил обычную для представителя своего поколения жизнь. Только вот жизнь этому поколению досталась непростая. И на склоне лет Пётр Васильевич совершил то, что остаётся за пределами возможного для большинства таких, как он, вполне обыкновенных людей. Он оставил после себя в виде описания собственной жизни свою память о прошедшем.

Сейчас можно только гадать о том, что именно думал сам П. В. Ступин, работая над этими воспоминаниями, и какую читательскую аудиторию представлял он себе для них. Более чем подробное перечисление родственников и детальное описание их судеб в самом начале мемуаров могут вызвать мысль, что написано это всё в первую очередь для членов семьи. Частые упоминания тех или иных — не всегда поддающихся отысканию на современных картах — сибирских селений создают порою впечатление, что всё это доступно только коренным жителям Иркутской области, да и то не всем, а лишь успевшим изрядно поколесить по родному региону. Центральное место, которое с достаточной очевидностью отводится описанию участия автора в Великой Отечественной войне, может привести к выводу, что здесь представлены воспоминания солдата, слегка обрамлённые событиями, случившимися «до» и «после» этого навсегда оставившего в сознании и в душах фронтовиков след испытания. А обыденность значительной части жизненных коллизий, бесчисленно повторенных в более или менее схожих судьбах множества других людей, с неизбежностью подталкивает к сомнению в ценности для широкого круга читателей записок «простого человека».

Может быть, главное достоинство этих лишённых каких-либо «сенсационных» исторических откровений мемуаров в том и состоит, что их чтение позволяет преодолеть инерцию такого взгляда на незначительность воспоминаний «простого человека»? Взгляда, представляющегося поначалу очевидным, но оказывающегося ведь по сути своей весьма поверхностным. В последнее время стала популярна фраза о том, что «человек умирает дважды: в первый раз, когда наступает его физическая смерть, и второй раз, когда уходит последний, кто помнил его на этой земле». Не открывающие тайн прошедшего, не претендующие ни на роль урока «потомству в пример», ни даже на роль доброго совета на основе жизненного опыта мемуары Петра Ступина становятся поединком человека с наступающей на его личный мир мощью забвения.

И даже если предположить, что мемуары и в самом деле писались автором лишь для собственных детей и внуков, которым он не желал сделаться «не помнящими родства Иванами», созданный им текст приобретает более широкий и — не надо бояться громких слов — общечеловеческий смысл. Потому что иметь такого отца, деда, брата (дядьку, племянника, кузена, кума, свата) — единственная надежда для огромного большинства живущих на земле людей избежать упомянутой выше смерти во второй раз. Вот, пожалуй, основная мысль, с которой эти (отчасти, наверное, действительно семейные) воспоминания, предлагаются читателям.

Если же продолжить начатое рассуждение, то становится ясно, что Пётр Ступин принимает на себя и достойно исполняет долг памяти не только перед близкими людьми, но и перед родным иркутским краем. Все эти деревни, в части которых уже никто не живёт, много раз переименованные улицы, по которым большинство читателей никогда не ходило и не пройдёт, вся эта жизнь, состоявшая (как на самом деле и бывает) из повседневных забот, в которых далеко не всегда можно увидеть обостряющие наш интерес трагические или комические элементы — всё это отнюдь не «оживает» под пером автора, но просто-напросто сохраняется им и потому не умирает. И тогда приходит в голову, что повезло не только близким такого хорошо помнящего своё родство Петра Васильевича Ступина, но и земле, на которой этот человек родился и по которой ему довелось пройти.

Это впечатление усиливается тем, что автор нигде в тексте не декларирует своей любви к родному краю. У него и упоминаний о красоте сибирской природы — нет. А негромкое исполнение своего человеческого долга перед родной землёй — есть. И неожиданной реакцией при чтении его мемуаров оказывается хорошее чувство зависти к человеку, которому удалось совершить столь простой и в то же время такой (без всякого преувеличения) героический поступок.

Личный поединок Петра Ступина с силой забвения следует назвать героическим потому, что он взял на себя такой труд, не имея к нему никакой решительно специальной подготовки. Это хорошо видно по самому тексту мемуаров, которые лишены любых литературных приёмов, в которых даже встречаются элементарные ошибки и небрежности. Про эту повесть о жизни сразу же можно сказать, что она не только не была написана «литератором», но и не подвергалась «литературной обработке». Конечно, автор был щедро наделён большим природным талантом повествователя и обладал выдающейся силой духа, позволившей ему взяться «не за своё дело». Без этих качеств он не довёл бы задуманного до успешного завершения. Следует отметить ещё одну характерную особенность Ступина-автора — полное отсутствие каких бы то ни было графоманских наклонностей, выражающихся в потугах глубокомыслия и в доморощенных «красивостях слога». Он, вероятно, пришёл в мемуаристику потому, что понимал, насколько это было нужно ему и людям. Примерно так же, как когда-то попал на войну — просто, неизбежно и честно.

Несколько слов уместны, наверное, как раз о военной части воспоминаний. Прежде всего, потому что на этих страницах в полной мере проявились и лучшие качества авторской манеры изложения в целом. Очень сильной стороной оказываются документальность и честность повествования. И точка зрения. Можно сказать, так — конкретный взгляд из конкретного окопа. Это бывает редко.

Дело не только в том, что чаще судить о войне приходится по мемуарам военачальников, обычно мыслящих оперативно-тактическими категориями, где не остаётся места для человека. Дело ещё и в том, что большинство авторов пишут всё же с определённым расчётом на ту или иную реакцию читателя. И тогда у них получается иной — пусть тоже по-своему честный, но уже иной — «взгляд». На войне с человека слетает в момент вся шелуха и его сущность (а в равной степени, как говорится, и «сучность») сразу становятся видны — там уже нет ни сил, ни времени на притворство. Вот эта очень достойная человеческая сущность автора видна в мемуарах постоянно. Рассказ ведётся спокойно, без аффектации. Впрочем, в нём постоянно возникают и отдельные очень живые картины. Но автор не берётся «создавать образы», а лишь воссоздаёт по памяти то, что может. И получается убедительно. А ещё в мемуарах Петра Ступина присутствует огромная недосказанность как фактор, усиливающий историчность написанного. Как говорит сам автор: «всё не опишешь и многое забылось» (стр. 110). В полной мере сказанное выше относится и к описанию мирной жизни — довоенного детства и послевоенного времени.

Вот те соображения, которые возникли у редакторов после длительного периода работы с текстом воспоминаний Петра Васильевича Ступина, этого далеко не «простого» человека, и которыми хотелось бы поделиться с раскрывающим теперь книгу читателем.

Редакторы считают своей приятной обязанностью выразить признательность всем, кто оказался так или иначе причастным к подготовке оставленной автором Рукописи к первому изданию. Это прежде всего дети автора — Фёдор Петрович Ступин и Ирина Петровна Ступина-Дюжакова, предоставившие Рукопись и дополнительные материалы, а также помогавшие разрешить ряд возникших в процессе работы вопросов. Это и все родственники, и друзья Петра Васильевича Ступина, кто — вольно или невольно — поддерживал в авторе решимость продолжать начатое и довести труд до конца. Большую помощь в работе оказала также иркутский краевед Елена Михайловна Закатей. Редакторы выражают особую признательность корреспонденту газеты «Комсомольская правда» Оксане Валерьевне Касаткиной, благодаря содействию которой военная часть мемуаров впервые была опубликована на сайте «Комсомольской правды»: http://best.kp.ru/msk/dnevnik-soldata/

Редакторы:

Аркадий Ключанский, Оттава (Канада)

Олег Татков, Сочи (Россия)

Август 2016 г.

Примечания редакторов

Исходная Рукопись представляет собой несколько тетрадей в достаточно хорошем состоянии, текст выписан аккуратно, с небольшим количеством зачёркиваний и значительным числом добавленных (подклеенных) страниц. По состоянию материала хорошо видно, что автор работал несколько лет серьёзно, последовательно, отдавая этому делу много сил.

Главный принцип работы с материалом: публикуется не обработанная литературно книга, а оставшаяся после смерти автора Рукопись. Сохраняется и передаётся в изначальной форме всё, что можно при публикации сохранить и передать. Отсюда вытекают некоторые особенности работы с текстом.

1. Заглавие и частичное подразделение текста на главы

1.1. В заглавии слово «Автобиография» — авторское (см. стр. 16).

1.2. Все наименования глав там, где они имеются, авторские: «Война. Баргузин» (стр. 84), «Война. ФЗО. Завод» (стр. 88), и т. д.

2. Сохранение особенностей авторского написания

2.1. Некоторые особенности авторской речи оставлены без примечаний.

Так, например, говоря о замужестве тех или иных родственниц, автор употребляет как стандартную форму: выйти «замуж», так и, вероятно, диалектные: «в замуж» (напр., стр. 22, 29 и др.) и «взамуж» (стр. 40). Интересно, что формы могут соседствовать, как, например, на стр. 29: «Сёстры вышли в замуж и у каждой была семья [,] дети. Бабушка, после смерти деда, вышла замуж за Шарыгина Ивана […]»

2.2. В Рукописи нередко встречается написание отдельных слов с прописной буквы в случаях, когда это, в сущности, не требуется. Например, часто с прописной буквы записаны названия месяцев. «В Декабре» (стр. 20), «в Апреле» (на стр. 89 и 90), «В Апреле м-це» (92), «В начале Октября» (96), «Был уже Март м-ц,» (100). В то же время, встречается и написание месяцев со строчной буквы. Например: «в декабре 1949 г.» (153), «В январе 1952 г.» (153) и др.

Если в ряде случаев использование прописной буквы можно интерпретировать как дань уважения автора к определённому специфическому понятию, то в ряде иных мест такое написание представляется просто случайностью. Иногда данную грань провести непросто. При публикации все случаи авторского использования прописных букв сохранены и не оговариваются. Например: «В Армии не служил» (стр. 17), «наступили на Большой палец» (18), «На Заводе» (20), [работала] «Учётчицей» (25), «Пётр был из Бурят» (30), «и разная птица — Гуси, утки, индюки, куры.» (32), «был построен Амбар, конюшня, скотный двор» (35), «отец Одиночка» (48), «Они воспринимали Земледельческий образ жизни» (50), «Корнила, Родной старший брат» (51), «в звании Лейтенанта» (54), «Отец привёз Две булки хлеба» (59), «пришёл с Армии» (63), «в Зимнее время» (67), «И Действительно» (78), «в подъезде жило Две семьи» (83), «приходим с Рыбалки» (85), «Село Баргузин [–] это районный центр и вошёл в Историю России (87), «В Больницу ходил» (90), «Наш Эшелон» (94), «пайки с Рисом, горохом [,] пшеном» (94), «наша авиация совместно с Артиллерией» (103), «Там был большой сыроваренный завод, Ликеро-водочный завод и другие продовольственные и промышленные предприятия.» (126), «Особенно в этом отличались Псковские партизаны.» (130), «секретарь директора, парторг завода и Врач» (151), «производить Урановые разработки» (158), «заражены Ураном» (158) и др.

2.3. Обнаруживаемые в Рукописи излишние авторские знаки препинания редакторы выделяют при помощи фигурных скобок. Выглядит это, например, так: {,}. При первом употреблении фигурных скобок в тексте дано примечание (с. 26, прим. 6).

3. Редакторские дополнения

3.1. Добавлены недостающие по смыслу знаки препинания: запятые, тире, дефисы, иногда двоеточия. Все они выделены при помощи квадратных скобок: [,], [-] или [: ]. Например: «по [-] разному» (стр. 197), «из [-] под льда (стр. 70)», «Как [-] то раз» (стр. 71) и т. д.

3.2. Все прочие редакторские дополнения также выделяются квадратными скобками и одновременно — внутри квадратных скобок — курсивом.

3.3. В ряде случаев добавлены очевидные пропущенные элементы, например, ставится [г.] при указании года.

3.4. Добавляются очевидные по смыслу пропущенные слова. Например, в случае, когда в Рукописи встречается: «потом им квартиру на ул. Покрышкина» — печатается: «потом им [дали] квартиру на ул. Покрышкина» (стр. 19).

3.5. В некоторых случаях редакторы сочли необходимым дать указания на неточности авторской орфографии. Это сделано, дабы читатель не счёл, что в данных местах издания имеются опечатки. Например: может встретиться: «на яву [наяву]» (стр. 17) и т. п.

3.6. При использования автором общепринятых, очевидных сокращений, не допускающих разночтения, издание не даёт их расшифровки. Например, «ж/д» — железная дорога; «км» — «километры», «километров»; «м-ц», «м-ца», «м-це» — месяц, месяца, месяце.

3.7. Принятые в советское время авторские сокращения, которые сочтены редакторами менее очевидными, расшифровываются в примечаниях. Например, «О.М.Т.С. — отдел материально-технического снабжения.» (стр. 153, прим. 2).

3.7. Для удобства читателя в текст иногда вносятся указания на год, о котором идёт речь при описании тех или иных событий: « [1984 г.]» (стр. 18).

3.8. Иногда в тексте встречаются редакторские ремарки: [далее неразб.] (стр. 19).

3.9. Если редакторы считают возможным предложить свою интерпретацию не до конца ясного места в тексте, но не могут быть полностью уверены в её справедливости, это обозначено при помощи тире и вопросительного знака: « [неразб.; Пана –?].» (стр. 20).

3.10. В случае отдельных (редких у автора) стилистических погрешностей, исправления сводятся к минимуму. Например, при описании пребывания автора в госпитале (стр. 138) в Рукописи читаем: «И сразу сел обедать. уже доедая, прибежала сестра и говорит, что нужно 2 часа подождать, а я говорю ей „что я уже пообедал“». Хотя деепричастный оборот здесь использован неверно, редакторы сохраняют авторскую запись, ограничиваясь, как и в других случаях, требующих соединения фраз, лишь добавлением союза: «И сразу сел обедать. [и] уже доедая, прибежала сестра и говорит, что нужно 2 часа подождать, а я говорю ей „что я уже пообедал“.» (стр. 138).

3.11. В случае очевидной описки автора может, если требуется, быть дано примечание, но некоторые исправления добавляются непосредственно в основной текст. Например, в одном месте автор, рассказывая об основании г. Иркутска, пишет: «В 1960 году был поставлен Кремль, и в 1961 г. уже был основан Иркутский Острог.» (Рукопись). В этом случае при первой неверной дате дано примечание (прим. 1, стр. 28): «Так в Рукописи. Очевидно, следует читать: «1660».». Затем обе неверные даты исправлены и окончательно дано: «В 1960 [1660] году был поставлен Кремль, и в 1961 [1661] г. уже был основан Иркутский Острог.» (стр. 28). Аналогично: «чрезвычайное приключение [происшествие]» (стр. 165).

3.12. Встречающиеся в Рукописи зачёркнутые автором отдельные слова и фрагменты приводятся в примечаниях (например, стр. 35, прим. 2).

3.13. При публикации писем с фронта сохранены полностью орфография и пунктуация автора (стр. 186—189).

3.14. В фото архиве авторские надписи обозначены (авт.)

3.15. Все права защищены. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения правообладателя, кроме случаев краткого цитирования отдельных фрагментов в рецензиях и научных публикациях.

Автобиография

1. Родился я 8 июля — время сенокоса. Отец с матерью, хотя мать была на сносях, поехали грести сено. Гребля сена раньше считалась лёгкой работой [–] и целый день в движении, на ногах, с матерью стало плохо. И начала она просить-торопить отца ехать быстрее домой. Отец ответил, что осталось совсем немного, ты иди на телегу, а я мигом сложу сено в копну и поедем домой. В общем [,] родила меня мать в телеге [,] не доехав до дому. Отец принял роды, обошлось всё хорошо.

2. Так как это было перед Петровым днём, а Петров день на Руси по православному календарю справляют 12 июля. И меня в этот день крестили и в церковную книгу записали день рождения 12 июля. У нас в деревне Кяхта церкви не было, ездили крестить в село Кимильтей, это 10 км от нашей деревни.

3. В 1979 году меняли паспорта и сотрудница паспортного стола по ошибке или по невнимательности написала в паспорте день рождения 12 июня.

И как бы ни было на яву [наяву] и в паспорте, я день рождения справляю 12 июля [,] т. е. в Петров день, в тот день [,] когда меня крестили.

Старший брат Иннокентий [–] октябрь 1910 [г.] рождения. В Армии не служил — брали на передпоготовку [переподготовку] 2 раза по 3 м-ца. Работал в колхозе. В 1930—31 годах отправляли на Лесозаготку [лесозаготовку] от колхоза. В 1935—1936 г. работа [работал] с отцом. 1936—1937 работал на ж/д диспетчером по прием [приёму] и отправке грузовых вагонов. 1937 г. уехал на север. 9 лет проработал плотником в Бухте Тикси. В 1946 г. вернулся. Женился. На Курбатовой Марии. Взял нашу деревенскую женщину с 2 детьми — с 2 дочерями. Люба — 1937 [г. рожд.]. Валя — 1940 [г. рожд.]. Она работала на заводе им. В. Куйбышева. Жили в бараке около к/т [кинотеатра –?] «Марат». Иннокентий работал на ликёро-водочном заводе рабочим-столяром по ремонту тары. В 1952 [г.] у них родилась дочь — больная. В 1956 [г.] им дали квартиру благоустроенную в Иркутске II по ул. Просвещения. Дочь Нина в 1974 г. умирает. Иннокентий заболел туберкулёзом. Мария тоже заболела — почки. В 1984 г. Мария умирает в сентябре. Иннокентий в ноябре [1984 г.]. Старшая дочь вышла замуж и осталась жить в квартире, где они жили по ул. Радищева в Куйбышевских домах. Вали [Вале] досталась квартира [,] где они [жили] в последнее время. Люба закончила торговый техникум. Валя [–] сельхозинститут. Вышла замуж.

Брат Яков рождения 27 ноября 1915 г. В деревне закончил 4 кл. [класса]. Потом учился в Кимильтее в школе рабочей молодёжи (ш.к.м.). Вместе с отцом уехал в город Иркутск. Работал инструментальщиком по приёму и выдаче инструмента рабочим. Был инвалидом [с] детства — маленькому оттоптали ногу — наступили на Большой палец. Отец был на фронте. Бабушка жила с дедом Шарыгиным, который любил погулять. В 1935 г. уволился и поступил на авиозавод [авиазавод] №39. В 1940 г. женился. Взял тоже деревенскую девушку Бухарову Антониду Константиновну. Рождения 1921 г. В начале [Вначале] жили с нами в городе [,] потом нашли квартиру в Иркутске II. В 1944 г. родился сын Александр. В 1947 г. родилась дочь Галина и в 1950 г. дочь Татьяна. На заводе Яков работал жестянщиком, мастером и преподавателем в ФЗО. Был членом ВКП (б). Доработал до пенсии. Антонида работала бухгалтером [далее неразб.]. После войны переехали жить в посёлок Жилкино потом им [дали] квартиру на ул. Покрышкина. Остатки жизни прожили плохо — запились. В квартире остался жить Александр. Галина вышла замуж, но быстро развелась. Александр женился, было у них 2 детей. Яков с Тосей переехали жить во второй Иркутск. Ул. Амурская. Жили в бараке. В 1980 г. умирает Антонида. Александр уезжает в Зиму. Квартиру забирает Государство. Галину посадили за кражу. Александр умирает в Зиме от запоя. Галина уезжает на восток — в Читу, сына забрал муж и лишил её материнства. Татьяна вышла замуж. Имеет дочь и тоже вместе с Галиной уехала на восток. В 1991 г. Яков умирает. Уехал к дочерям [и умер –?]. В 2000 г. умирает Галя. Она там [в Чите –?] вышла замуж [,] народила 5 детей.

Сестра Ирина рождения 5 мая 1923 г. Была найболее боевее [более боевая] [,] чем старшая сестра [неразб.; Пана –?]. В школе училась неплохо. Часто болела. Поэтому в 6 классе [я –?] догнал обеих сестёр. В 1941 г. закончила 8 классов. В Баргузине вместе учились в 9 кл. В Декабре нас с Ириной забирают в школу ФЗО и везут в Улан-Удэ. В 1942 [г.] [,] в начале апреля [,] выпускают нас с [из] ФЗО [,] работаем токарями. Но ввиду болезни рук она увольняется и уезжает обратно в Баргузин к родителям. В 1943 г. вместе с родителями приезжает в Иркутск [,] и она поступает на Завод Куйбышева. Живут вместе с Паной. Работает учеником бухгалтера. Заочно поступает в Московский [ВУЗ –?] [, –?] в планово-экономический институт. В 1948 г. заканчивает [институт –?]. На Заводе активно ведёт комсомольскую работу. Её выбирают членом Сталинского райкома комсомола. В 1949 г. выходит замуж за Косарева Владимира. Его сёстры работают в обкоме партии. В 1950 г. её направляют работать главным бухгалтером курорта «Ангара». В 1953 г. переходит работать в плановый отдел на завод Радиоприёмников. Потом работает нач-ком [начальником] планового отдела цеха [№] 9 на заводе. Ведёт активную партийно-общественную работу. В 1978 г. пошла на пенсию, переходит работать в хозяйственный цех 21. Бухгалтером. В 1982 г. с Завода увольняется и поступает на курорт «Ангара» бухгалтером-калькулятором в столовую курорта. В 1985 [г.] тяжело заболела. Лежала в Городских больницах бесполезно и в 1986 году умирает. Старший сын Валера от первого мужа Косарева служил в ИВАТУ в музыкальной команде. Купила ему баян. Хотела, чтобы он был музыкантом. «Но ему медведь наступил на уши» и ничего не получилось. Поступил слесарем-водопроводчиком в цех [№] 9 на завод Радиоприёмников, где работала мать. Женился [,] имел 2-х детей ребят [: ] Алексей 1972 г. рождения и Денис 1975 г. С женой разошёлся. Был однажды избит. Стал инвалидом. Запил. Жена выгнала из дому. В 1998 г. потерялся, скитался по квартирам. От 2-го мужа Александра Зюзина имела сына Анатолия рождения декабря 1960 г. Анатолий занимался спортом с малых лет [,] играл в футбольной команде «Звезда». После был назначен тренером в ремесленное училище №1 в предместье Марата. После переведён и назначен на спортивную работу Завода имени Куйбышева. В 1994 г. выехали в воскресный день выехали на отдых в Чевыркайский залив [?]. Купались, отдыхали, выпили и в пьяном [виде –?] далеко заплыл от берега. И [,] видимо, у него свело руки, ноги и он утонул. Тело достали на другой день. Был женат. Жена Людмила. Родители её врачи. Имел сына, ему было уже 6 лет, когда с отцом случилась беда. Жена вышла в замуж и уехала в г. Ангарск.

Брат Василий родился 17/XII — 1927 г. В 1943 г приехал вместе с родителями в Иркутск. Поступил учиться в ремесленное училище. Бросил, уехал в деревню к родителям. Работал на разных колхозных работах. В 1946 году вернулся в Иркутск, обратно поступил в ремесленное училище. После окончания работал в кузнечном цехе №11 [Завода им. Куйбышева –?]. Женился до Армии в 1949 г. Жена Майда 1933 г. рождения была красивой женщиной. Подарила Василию 12 детей. В 1950 г. взяли в Армию. Прослужил 3 года. После армии пришёл обратно на Завод. Плохо или хорошо [–] дети все выросли. В 1986 г. Майда умирает. Старшие дети Ольга 1955 г. в 1975 г. выходит в замуж. Василий женится. Татьяна, Елена, Наталья выходят в замуж. Старшая Ольга живёт в Красногорске на востоке [,] имеет трёх сыновей и взяла на воспитание Василия. Василий прослужил [отслужил] армию, женился [,] имел 5 детей [,] жил в Красноярском крае. По пьянке поссорился с женой, тёще [тёщей] и зарезал сам себя. Детей сестра Наталья взяла [–] 2х мальчиков. Ольга [взяла] девочку [,] и брат Андрей взял сына. Взяли на воспитание. Младшую дочь мать оставила себе. Дочь Марина работала в Ангарске, потом уехала в Красноярский край, не пишет. Связь потеряна. У Елены 2 дочери [,] уже вышли замуж. Наталья имеет сына, дочь и воспитывает двух племянников. Татьяна от первого мужа имеет сына Игоря. Игорь служил во флоте в Хабаровске. Была замужем. Много пили. В 2001 г. умерла. Сын Игорь женат, имеет дочь. Закончил Ленинградскую духовную семинарию заочно. Сыновья [: ] Николай женат [,] имеет дочь [,] работает плотником. Сергей закончил ремесленное училище. За хулиганство с братом Олегом отсидели по 5 лет. Женился [,] имеет сына. Александра. Жена красивая, но вместе не живут. Олег после освобождения тоже женился. Живёт в Кабанске. Имеет дочь, младшая дочь Люба вышла замуж за хорошего трудолюбящего [трудолюбивого –?] паренька Пономарёва Андрея. Родители его живы и живут в Иркутске II на Спутнике. Работает в г. Шелехово на Алюминиевом Заводе крановщиком мостового крана. Люба работает в Госбанке. Имеют двух забавных сыновей. Алёша и Ваня. С малышами водится [возится –?] бабушка Рая, мать Андрея. Василий с Майдой от Завода имели большую 4-х комнатную квартиру. Дети все выросли и решили квартиру продать и деньги разделить. Брату Василию Люба купила однокомнатную квартиру по улице Уткина. Серёжа купил квартиру в Ленинском районе в Спутнике. С женой не живёт. Квартира на замке, а сам живёт у отца. Все дети и внуки деда не забывают и часто собираются у него. Люба живёт на улице Перовской около Китайского рынка. Ведёт шефство над отцом.

Сестра Пана родилась 13/X-1921 г. Родилась на столько [настолько] маленькой, что родные шутили — родилась «с руковичку» [с «рукавичку»]. И действительно [,] она из всей семьи была самой маленькой. До школы разговаривала плохо. Ей как старшей дочери досталось больше [всех –?]. Отец с матерью работали с раннего утра до позднего вечера (время было НЭП). Мы все младшие были под её досмотром. Помню [,] в 1931 г. она качала зыбку с самой младшей сестрой Любой и очиб [м.б.: очень –?] длинная жердь [,] прикреплённая к потолку [,] сломалась и ударила Пану по голове. Зыбка с Любой упала на пол, Пана на зыбку. Мама была на кухне, выскочила [,] подбежала к ним. Люба плачет во всю [вовсю], а Пана [,] на оборот [наоборот] [,] — не может выговорить слова. Она росла тихая, исполнительная и все обиды переживала в себе. Такой она и выросла. Любила находиться с мамой, переняла от неё все домашние работы. В жизни была хорошей хозяйкой, дом держала в абсолютной чистоте. В школе училась плохо. В 1941 г. поступила работать на почту сортировщицей писем. В войну работала на патронном Заводе. После войны поступила на Завод им. Куйбышева. Сначала курьером в цехе №11 — Кузнечный цех. Потом Учётчицей и после плановиком. По настоянию брата Иннокентия нашла друга и родила от него сына Серёжу в 1950 г. В 1958 г. вышла замуж за Ружникова Иннокентия, работавшего в кузнечном цехе. Мужик был спокойный [,] прекрасный. Прожили они дружно. Помог выростить [вырастить] сына. Умер в 1994 г. О нём осталась хорошая память. Жили они на ул. Просвещения в предместье Марата. Сын Серёжа закончил техникум для механизаторов и стал работать шофёром. В 1977 женился. Имеет двух дочерей. Аня 1979 г. В 1999 г. вышла замуж. Муж уроженец Тулунского района. Звать Саша. Закончил ж/д [железнодорожный] институт. Аня закончила педагогический институт. Живут от родителей раздельно. Дочь Наташа учится в 9 классе. Сестра Пана умерла в 2000 г. 26/IX. Живут в Юбилейном дом 12 кв. 18. хорошо и дружно.

---

Родился [я] в Иркутской области. Зиминский район. Баргадайский с/с. Деревня Кяхта. Семья была большая. Всех детей у родителей было двенадцать. Половина [,] т. е. шесть детей [,] умерли в раннем возрасте. Я лично помню двух младших сестёр Лену с 1930 г. и Любу с 1932 г. рождения. Нас осталось шесть детей, которые благополучно выросли и прожили жизнь богом данную достойно.

Наша фамилия Ступины в Предбайкалье очень распространённая, особенно по реке Илим, даже в Илимском р-не есть деревня Ступино. Ввиду того, что казаки не могли подняться вверх по Ангаре, мешали Падунские пороги, они пошли вверх по реке Илим {,} и далее по небольшим речкам Кута, Непа вышли на берег реки Лена. Поэтому города Братск, Усть-Кут, посёлки, деревни стоящие на берегах этих лет образованы раньше на 30 лет и более. В 50-е годы XYII в. волоком перетащили свои лодки, спустили в реку и пошли вверх по Ангаре и по другим рекам [,] впадающим в Ангару. В конце 50-х годов достигли до устья Иркута, где он впадает в Иркут [,] и остановились на острове Дьячий (остров был назван в честь дьячка, находившего в месте [находившегося вместе] с казаками в отряде). Расположились на острове для безопасности от набегов местного населения бурят. Вскоре они перебрались на правый берег реки Ангара, где и обосновались.

За четыре столетия [,] т. е. с 1600 г. и до конца XX столетия [,] род Ступиных очень сильно распространился в Восточной Сибири. В 1960 [1660] году был поставлен Кремль, и в 1961 [1661] г. уже был основан Иркутский Острог. Прадед по отцу Ступин Константин жил по Ангаре, в р-не Уст-Уды [Усть-Уды –?] Потом перебрался в село Кимильтей. У него было 3 сына [: ] Сергей, Николай, Василий. Сыновья переехали из Кимильтея. Сергей остановился в деревне Баргадай, это всего в 1 км от нашей деревни, два брата Николай и Василий переехали в деревню Кяхта. Мой отец родился от младшего брата Василия. [Василий] Жить в Кяхте не стал [,] переехал на правый берег реки Оки, где в неё впадает небольшая горная речка Шебарта и от устья вверх 1—1,5 км поставил дом, разработал 5 десятин земли. Женился, взял деревенскую дивчину и прожил там несколько лет. [В] Последние годы своей жизни дед переменил своё местожительство. В Кяхте построил дом, снова разработал 5 десятин земли, которые достались отцу вместе с домом. В начале 90-х годов [,] т. е. в 1890 году, дед умирает. Бабушка Авдотья осталась с детьми, которые были в малом возрасте. Всего детей было четверо. Две сестры старше отца. Тётя Лукерья и тётя Оля. [Мой] Отец остался от отца [без отца] в возрасте 2х лет и отца не помнит. Младшая сестра родилась после смерти отца. Сёстры, как и мой отец, все выросли. Сёстры вышли в замуж и у каждой была семья [,] дети. Бабушка, после смерти деда, вышла замуж за Шарыгина Ивана, родом он был из деревни Буря, это километров 40 от нашей деревни. Дед Иван был большим тружеником, но в то же время любил погулять по буянить–по бушевать [побуянить-побушевать]. За своё буйное поведение прозвали «Бушуем». И это прозвище перешло к нам. В деревне нас не называли по фамилии, а просто «Бушуевскими». Дед Иван помог бабушке поставить детей на ноги. Как рассказывали про него мать с отцом и старшие братья — [»] Если поедет на базар продавать зерно и другие сельхозпродукты, то обратно приезжает всегда пьяным, а иногда и без лошадей [»]. Хорошо его запомнил брат Яков, дед Иван растоптал ему большой палец на правой ноге в полуторагодовалом возрасте. И брат остался на всю жизнь инвалидом. Это случилось при очередной пьянке [деда Ивана –?] дома. Отца в это время дома небыло [не было]. Шла Первая Империалистическая война и отец был на фронте. Взяли отца в армию в 1914 году [,] воевать ему пришлось в Белоруссии в Пинских болотах. Имел он одно ранение в левую ногу и был контужен — завален землёю во время взрыва снаряда. Об этом он рассказал мне уже в 1945 г. [,] когда я вернулся домой.

Мать Анисья Петровна, девичья фамилия Гладких. Отец Матери Гладких Пётр был из Бурят, ростом был высоким. Мать его почти не помнит, т. к. осталась от него маленькой. Женат он был на русской девушке из села Харанут. Эта деревня находится в Зиминском районе. От деда Петра было 4 дочери. Старшие сёстры {,} [: ] тётя Федора, тётя Анисья — большая, тётя Авдотья и четвёртая [,] наша мать [,] Анисья — маленькая. Когда дед Пётр умер, то бабушка вышла замуж за бурята Матвея и от него ещё было две дочери, т. е. младшие сёстры. Тётя Груня рождения 1900 года и тётя Оля — рождения 1902 года. Все они [,] старшие и младшие сёстры [,] были замужем. У каждой была семья, дети. Наша родословная, как по отцу, так и по матери большая. Много было двоюродных братьев и сестёр, племянников и племянниц. Сейчас остались единицы, старшее поколение повымирало, а младших и ровесников можно пересчитать на пальцах.

Отец и мать, а также их родители были православной веры. Церкви в нашей деревне не было. Ездили в Кимильтей. Кстати, в селе Кимильтей родился в 1912 году Герой Советского Союза адмирал Алексеев Владимир Николаевич. Его отец [–] соратник В. И. Ленина [,] за революционную деятельность был выслан из Петербурга в Сибирь. Он был врачом и работал в селе — в больнице. Адмирал В. Н. Алексеев поддерживает тесные связи со своими земляками. По его инициативе в Кимильтее и близ лежащих [близлежащих] деревень [–] Баргадая, Кяхты, Абуздино, Кундулуна, Бури, Ухтуй, Норы, Перевоза, Писарева и т. д. в 50-х годах была договорённость с Зиминским райвоенкоматом, чтобы молодых здоровых ребят во время призыва брали в Военно-морской флот.

Население деревни Кяхты, а также близ лежащих [близлежащих] деревень занимались сельским хозяйством, землепашеством, охотой и рыбной ловлей. У отца было земли около 5 десятин (5 га) [гектаров]. От отчима ничего не досталось. Как сказано выше [,] отчим был большим пьяницей [,] и всё почти было им пропито [,] и сам погиб в пьяном угаре. Каждый год отцу приходилось покупать зерно на семена.

Время НЭП (Новая Экономическая политика) 1924—1928 г. Отец за эти короткие 5 лет поднял своё хозяйство. Ему в первые года своего хозяйства приходилось ездить по соседним деревням покупать зерно на посев. Как он рассказывал, ездил в село Уян, это ниже по реке Оке. Там жили зажиточные — богатые крестьяне. Амбары полные зерном, даже третье-годичное старое зерно, но оно было хорошо проветренное, сухое и выглядело прекрасно. Едешь по деревне по весне, амбары открыты для проветривания и не каждый хозяин ещё продаёт, у него каждый центер [центнер] зерна рассчитан на будущее.

Подрастали старшие сыновья. На исходе 1928 г. у отца было 4 лошади, 4—5 голов скота, овцы, свиньи и разная птица — Гуси, утки, индюки, куры. Из лошадей отец держал выездного жеребца, 2-х рабочих коней-меринов и кобылу. Много времени отдавали родители домашнему хозяйству-работе. Поднимались — рано, ложились поздно. В 1928 году был построен новый дом, который до сих пор стоит в деревне. Родители думали жить в деревне [,] думали о будущем, думали о нас — детях и работали не покладая рук, на сколько [насколько] хватало сил и здоровья. Но в 1928 году [–] коммуна. В 1929 году [–] коллективизация. Двух рабочих коней [отец –?] сдал в колхоз. Кобылу зарезал. Жеребца продал, он был чёрной масти — вороной. Сел на него верхом и продал его в Иркутске. Из скота оставили одну корову и 3—4 головы овец. Ввиду того, что отец сдал в колхоз коней и коров в колхоз, его признали середняком, иначе бы раскулачили. Родителей посадили [бы], а нас детей пустили бы по-миру. Весь скот [,] отобранный у народа [,] был согнан на скотный двор. Хозяевам оставляли минимум [–] 1—2 головы скота. 1931—32 г. не урожайные [были неурожайными], начался голод, начался падёж скота. Не знаю точно причины не урожая [неурожая], может [,] была засуха или [,] видимо [,] колхоз не обработал землю как следует, но я хорошо помню эту голодовку, мне было 6—8 лет. Дома поесть было нечего. Мать [,] бывало [,] настряпает картофельных лепёшек, обваляет их в отрубях и давала нам по счёту [–] 3—4 лепёшки утром и вечером. Днём уходили работать на колхозные поля. Ещё мать наварит в большом чугуне брюкву в русской печи [,] и таскаешь целыми днями. Брюква, морковь заменили нам хлеб и сахар. Это благодаря огороду, что мы выжили. Помню случай, недалеко от нас в телятнике у Телновых сушили зерно [,] т. е. сделали так {.} [: ] Колхозники лопатами разбрасывали зерно [,] и [с] ветром мякина улетучивалась, а чистое зерно падало на кучу зерна. Таким образом производили чистку и сушку зерна. Я незаметно подкрался к куче, набрал в карманы зерна и побежал к изгороди, чтобы перелезть через прясла, но тут меня догоняет, не-то он был бригадиром, не-то председателем Елин Николай [,] вернул меня и приказал вывернуть карманы. После чего я со слезами ни счем [и ни с чем] отправился домой. Вся эта трудоёмкая работа {,} по восстановлению своего собственного хозяйства в 1932 году свалила отца. Радикулит, отнялась спина, ходить немог [не мог] и даже самостоятельно немог [не мог] подняться с постели. Кроме этих болезней заболел желудок, врачи признали язву желудка, да и к тому же отразилась война — ранение и контузия. Чтобы подняться и сесть, к спинке кровати была привязана верёвка. Однажды мы, сестра Ирина, я и младший брат Василий были дома. Старших никого не было. Мать была на работе в колхозе [,] сестра Пана убежала к тёте Оле, они жили по соседству. Старший брат от колхоза ездил на лесозаготовки (в начале 30х годов леспромхозов ещё не было). Брат Яков учился в ШКМ (Школа колхозной молодёжи) в селе Кимильтей. К нам зашёл старик-бродяга просить милостину [милостыню]. Отец с ним разговорился [,] и старик решил помочь отцу встать на ноги [и начал –?] лечить спину. У нас он попросил принести метлу, принести топор. Поднял отца с кровати, довёл его до порога и велел ложиться поперёк порога. Открыл двери в сени. Отец после рассказывал: «Когда он меня положил на порог и попросил нас [вас –?] принести топор, я подумал, сейчас отрубит мне голову, заберёт [,] что ему надо [,] и поминай как звали». Но этого не случилось. Старик положил метлу на спину, особенно на поясницу и мелкими, лёгкими [,] частыми ударами лезвием топора по метле [,] и что-то приговаривая [,] лечил отца. Не знаю легче или нет стало отцу после этого лечения, но в 1933 году он уехал в Иркутск и лег там лечиться. Старшего брата в конце 1932 г. забрали в Армию. Отец взял с собой второго брата Якова с собой в город. Пролежав в больнице 1,5 — 2 м-ца, отец в деревню не поехал, а поступил работать на строительство Иркутского мелькомбината, что в посёлке Жилкино. Это семь км. от Иркутска. Отец устроился рабочим, а брат Яков инструментальщиком на выдаче рабочих инструментов — ломов, кайл, лопат и т. п. Ростом он был маленьким, хромал на правую ногу [,] т. к. большой палец был раздавлен дедом Иваном. Физически был слаб и работать на тяжёлых работах немог [не мог], хотя ему уже исполнилось 18 лет. В Жилкино в то время жила младшая отцова сестра тетя Таня с мужем Беломестных Василием. У них было 3-е детей. Старшая дочь Анфиса училась в школе, а двое младших Георгий и Ольга, были маленькими. Они уехали из деревни сразу [,] как только началась коллективизация.

Отец с братом временно стали жить у Беломестновых.

Отец в деревню назад возвращаться не стал, не видя в этом ни каких [никаких] будущих перспектив. Дом, который он построил в 1928 г. [,] [а –?] вместе с пятистенным домом был построен Амбар, конюшня, скотный двор — два сарая для скота и овец. Абсолютно весь двор был огорожен. В круговую [Вкруговую, вокруг] был поставлен новый забор. Толстые лиственничные столбы поставлены в глубокие ямы. В каждом столбе были сделаны пазы, а в них вложены толстые, не тоньше 8—10 см плахи. Лес пилили в ограде в ручную [вручную] продольной пилой на лесах. Был также такими же бревнами огорожен телятник, но не полностью.

Мы [–] дети [: ] Пана, Ирина и я [–] в 1932—33 годах ходили собирать колоски. С нами ходила двоюродная сестра Ефимия Бухарова, дочь Тёти Федоры — старшей материной сестры. Их в 1930 году раскулачили. Дядю Василия посадили, он был больным и домой уже не вернулся. Весь скот забрали, а домашний скарб был погружен на телеги и распродан деревенским жителям. Ходили за 5—10 километров. Собирать колоски не давали, был большой запрет. Нас гоняли на лошадях с плётками молодые парни, отбирали насбированные [собранные] колосья и избивали. Особенно доставалось Ефимии (мы её называли нянька Шима). Она была с 1910 года рождения [,] и к тому глухая и ей доставалось больше плетей. Зажиточных крестьян раскулачивали, некоторых забирали. Отбирали дома, скот, а многие крестьяне бросали свои дома, скот и [,] не дожидаясь ареста, уезжали из деревни кто-куда.

В деревне остались мы с матерью. Нас четверо детей. Мать работала в колхозе. В колхоз вошло 4 деревни. Деревни Кяхта, Абуздино, через реку Оку, на противоположном берегу деревни — улусы Харчигуй и Бударей. Назвали колхоз «Большевик» [.] При организации колхозов население этих деревень, а жили в них буряты, все уехали, оставив свои дома. Деревня Харчигуй исчезла, а в Бударее была организована скотоводческая бригада. Земля богата лугами, пашнями. Там были раньше большие покосы. Деревня Баргадай от Кяхты стояла на расстоянии одного километра и потянувшись вдоль реки Оки более 2х км. Там был организован колхоз «имени Крупской». Сельский совет находился в нашей деревне Кяхта. Здесь же была четырёх классная [четырёхклассная] школа. Эта часть нашей деревни называется «Кавказ» [,] т. к. стоит на возвышенном месте. Река Ока {,} также шла вдоль нашей деревни и только в конце {,} дома стали отходить от берега, т. к. в большие дожди или во время наводнения прибрежная часть уходила под воду. Дальше за деревней стоит ельник. За Кяхтой река резко ушла в сторону горы, где была построена деревня Абуздино. В этой горе имеется небольшое ущелье, в котором бежит горный ручей Кужуртуй и выходит он к деревне Абуздино и дальше впадает в Оку.

С нами жила бабушка Авдотья, отцова мать, она умерла в 1932 г. Прожила с лишним 80 лет. Она нас внуков не любила и не любила свою невестку — нашу мать. В доме из-за неё часто были ссоры между отцом и матерью. В хозяйстве она матери не помогала, хотя и скота было [–] полный двор. У неё как в старой избе, так и в новом доме была своя отдельная кровать. Редко {,} когда пустит к себе {,} кого-нибудь из нас {,} или кого пожалеет из нас. Помню, ещё жили в старой избе, новый дом строился. Мы с братом Василием играли на полу. Дома никого не было, и [мы] нечаянно забросили к ней на кровать, где она лежала [,] старый солдатский ремень с железной пряжкой (бляхой). И бабушка схватила этот ремень и махнула им [,] держась за конец ремня, а пряжкой попала мне в голову. Удар был сильный, рассекла мне [кожу на голове –?], пошла кровь и [,] видимо, бежала долго, мои руки, лицо и пол — всё было измазано кровью. Бабушка не поднялась, чтобы обмыть меня и остановить кровь [,] и только лишь мать, когда пришла с работы вечером [,] и вымыла меня. Мне тогда было четыре года. Василию 1 год. Спали мы, дети [,] на печи, а в новом доме [–] на палатях [полатях]. Эти палати [полати] были устроены под потолком и забирались мы на них через печь, на которую была пристроена лесенка. На печи {,} ещё был припечек, где отдыхала бабушка. В одно время в 1932—33 году жила у нас тётя Груня с ребёнком, звали его Ваня. Впоследствии он умер маленьким. Целые дни и ночи не слазила она с этого припечка. Если иногда сходит к другим сестрам, а к ночи обязательно возвращается. Рядом с нами жила тетя Федора [,] старшая мамина сестра. У неё двое родных детей: Ефимия, что ходила с нами за колосками [,] и сын Василий с 1913 года рождения. В 1935 г. был взят в Красную Армию. Вернулся офицером. Во время войны был на фронте, на Западе. После войны служил во Львове. Откуда привёз себе жену-хохлушку. Детей у них не было. Потом заболел туберкулёзом, как и его отец Бухаров Василий Васильевич. Жили они в Голуметском районе, село Работал в геологоразведке завскладом, а жена работала на заправочной. В 1991 году он умер, а жена продала дом и уехала к сестре в Красноярск. Я ездил на его похороны вместе с неродным [не родным] старшим братом Михаилом, с 1906 года рождения. Он тоже был офицером, во время войны обучал военному делу призванных в армию. Жили они с женой в городе Черемхово. Оба умерли [,] прожив по 90 лет. Сестра Ефимия прожила всю свою жизнь с матерью в городе Иркутске. Работала на слюдяной фабрике, откуда и пошла на пенсию. В замуж не выходила. В Кяхте на Кавказе жила вторая мамина сестра Анисья-большая. Видимо [,] они родились в одинаковых числах в январе м-це и по-церковному [обычаю –?] им дали обеим имя Анисья. Анисья большая, старшая [,] и Анисья маленькая, младшая. Анисья большая вышла замуж поздно, за переселенца Дмитриева Фёдора Ивановича. Он был выслан в Сибирь за убийство с [из] Вологодской области в начале прошлого века. Как он рассказывал [,] Генералиссимус А. В. Суворов был его земляком. Их деревни стояли через 2 км. После войны ездил на Родину, но вернулся. Из родных уже никого неоставалось [не осталось]. Было у них 3-е детей. Сын Степан рождения 1913 г., дочь Анна с 1918 г. и дочь Антонида 1925 года.

Степан до войны работал на железной дороге. Во время войны служил в ж/д. войсках по ремонту и восстановлению ж/д путей после их разрушения. При возвращении из армии остался работать на ж/дороге. Жил в Зиме. Работал кондуктором на товарных поездах. Зимой и летом на последнем вагоне в тамбурной площадке. Не дай бог пожелать такую работу кому-нибудь. Женился, взял жену на 12 лет моложе. Детей было 3-е. Старшая Любовь с 1946 года, сын Пётр с 1948 года, которому сильно не повезло. Получил повеску [повестку] в Армию и во время проводов у друзей был зарезан. И младшая дочь Галина. Потом они из Зимы переехали в Саянск. Брат умер в 1978 г., жена Прасковья Григорьевна и две её дочери живут в Саянске. Дочери замужем есть внуки и правнуки.

---

Дочь Анна выходила взамуж ещё до войны в начале 1936 года. За Рютина Анатолия из деревни Баргадай. Её сын Георгий рождения 1937 г. сейчас проживает в деревне. От первого брака имеет сына Аркадия, от второго брака детей нет. После войны сестра Анна вышла замуж вторично за Усова Василия, он был бурятом. От него она родила 2-х детей. Дочь Лена рождения 1949г. живёт в Новоленино, замужем. Родных детей нет. Брали девочку из детского дома, вырастили. Девочку звать Ирина. Славная [,] красивая [,] белобрысая. Закончила 10 классов и сразу вышла в замуж. Муж инженер. Живут дружно. После смерти Анны [,] т. е. бабушки [,] в 2000 году переехали к матери. Родилась у них дочь. Ещё у Анны был сын Виктор, рождения 1952 года, служил в Военно-морском флоте. Вернулся домой. Работал в колхозе, на тракторе и случайно попал под гусенницу [гусеницу]. Трактор был на ходу. Младшая дочь Дмитриевых Антонида. Мы вместе в один год пошли в школу. Трижды была замужем. Две старших дочери и младшая живут в Саянске. Все замужем [,] имеют детей. Три дочери её живут в Зиминском районе в деревне — участок Черемшанка. Сама Антонида умерла в 1984 году.

Третья мамина сестра тётя Авдотья на 4 года старше матери, т. е. с 1887 года. Вышла замуж за деревенского богатея — кулака Бухарова Осипа Митрофановича. Держали много скота, как говорит легенда про них, они до революции. Там [,] где впадает в Оку река Кимильтейка, есть большой обширный луг-мыс [,] и там паслись зиму и лето лошади, скот, овцы. Счёту им они не знали, сено не косили. Сперва идут лошади, копытят и достают из под снега траву, за лошадьми скот, за скотом отара овец. Со всех сторон вода. Выхода с мыса почти не было, а узкий проход охраняли, чтобы скот не мог выйти. Когда тётя Авдотья выходила замуж [,] то она была уже второй женой. Первая жена умерла и остался от неё сын Фёдор, которого она вырастила. От Осипа Митрофановича она народила шестерых детей.

Старшая дочь Агния родилась в 1910 году. Прожила всю жизнь в деревне, работала в колхозе. Умерла в 1984 г. В юности родила от двоюродного брата сына тёти Лукерьи, Константина, дочь. И где она сейчас неизвестно. Потом вышла замуж за Шрамкова. От него имела двух дочерей. Дочь Люба рождения 1937 г. Живёт в Зиме. Есть у неё сын, от Спирина Василия. Младшая дочь, незнаю [не знаю] [,] как звать [,] видел в 1961 году маленькой.

Вторая дочь Авдотья с 1913 года, выходила замуж за деревенского парня Скуратова, родила от него дочь Нину в 1939 году. Муж её Скуратов был участником войны на Халхын-Голе [Халхин-Голе] в Монголии и во время [Великой] Отечественной войны. Домой не вернулся — погиб. Пока он служил в Монголии, Авдотья жила у нас в городе, потом переехала в деревню и до войны жила со Скуратовым. Дочь вышла взамуж за Пугачёва и жили они в Зиме. Народили 5-ро [пятеро] детей. Оба умерли — много пили, а спирт технический. Дети живут в Зиме и мы с ними не общаемся.

Третья дочь Марфа 1917 года. Первое замужество за нашего деревенского парня Тельнова. Имела от него дочь Валентину. Работала в колхозе [,] вышла вторично замуж за украинца по фамилии Лата. Где-то в 80-х годах переехала в деревню Челяба около Зимы, где жила её дочь Валентина. Потом переехали на лыжную базу, работала сторожем. Это около деревни Услон. Умерла в 1990 году. Дочь её Валентина живёт сейчас на лыжной базе. Тётя Авдотья, после трёх дочерей, родила трёх сыновей.

Старший Иван Осипович рождения 1922 г. Во время Отечественной войны служил в Армии. Домой вернулся в 1946 году цел и невредим. Женился 2 раза. Умер в 1989 году [,] с его детьми связи не имеем.

Второй брат Иннокентий, мой ровесник. Служил на востоке. Во время [войны] с Японией в 1945 г. был ранен в руку. Лежал в госпитале на турбазе недалеко от села Смоленщина. В 50-х годах работал на Иркутской ГЭС, там и женился. Взял в жёны [женщину] с ребёнком [,] своих детей народили троих, 2 мальчика и дочь. С ГЭСа переехали в Зиминский район, на участок Черемшанка, где потеряли одного сына — замёрз в тайге. После уехали на запад на родины [родину] жены в Белгородскую область, город Валуйки. В 1998 году я ездил к сыну своему Фёдору в Москву и заезжал к нему. Он сильно болел, постарел, но друг друга узнали. Не виделись 43 года. Я приехал к нему с ж/д вокзала на такси, адрес у меня был. Но я предупредил шофёра, [что] если ошибусь адресом, чтобы подождал меня. Когда [Иннокентия] встретил и лишь тогда расчитался [рассчитался] с шофёром и отпустил его. Жены Марии не было дома, она была в деревне и приехала утром. Сыновья, старший Владимир и младший Леонид. Живут в городе Валуйки. У обоих семьи. Владимира не видел, а Леонид с женою и двумя детьми пришли на встречу. Дочь живёт в Мурманске. Замужем [,] имеет двоих детей. Для меня {,} и для них эта встреча была интересной. Посидели [,] поговорили за столом. Ни Иннокентий, ни Мария водку не пьют. Иннокентий из-за болезни, Мария вообще не пила. В 1999 году брат умер, об этом сообщила мне жена Мария.

Третий брат Василий с 1927 года рождения. В Армию взяли в конце войны. Воевать ему уже не пришлось. До войны и в войну жил в деревне, работал в колхозе. После армии жил в Иркутске, женился. Уехал в Красноярский край. Имеет двух сыновей [,] оба военные.

Мамины сёстры, что моложе мамы [,] были рождены от другого отца [,] Красикова Матвея. Старшая Аграфена 1900 года рождения. Выходила замуж за Голышева Ивана, родила от него сына. Сын в раннем возрасте умер. Жила одно время у нас, а потом уехала в город Иркутск.

Младшая сестра тётя Оля была замужем за Усовым Григорием. В 30 году уехали не север. Было у них 2-е детей. При возвращении в Иркутск в 1936 году дети умерли. Во время войны дядю Гришу взяли в Армию и он не вернулся — погиб. В войну жила вместе с тётей Федорой в Иркутске. В конце войны вернулась в деревню. Работала уборщицей в школе. После войны выходила замуж за семейного мужика, возвратившегося из Армии — Золотарёва Степана. После [Затем –?] обратно уехала в город и жила у тёти Федоры, которая жила с дочерью Ефимией.

---

Умерла в 1988 году, пережив сестру и племянницу. Сейчас с маминой стороны остались брат Василий, сын тёти Авдотьи [,] и много племянников и внуков, но связи с ними нет.

Как было сказано выше [,] у отца было три сестры. Братьев не было. Старшая тётя Лукерья Васильевна рождения 1880 г. была замужем за Чемезовым [Челезовым –?] Константином. Имела от него трёх сыновей. Первый Николай с 1900 г. был женат, имел 2 детей. Работал в Зиминском райпотребсоюзе. В 1937 г. был арестован и 9 марта 1938 г. расстрелян в деревне Пивовариха под Иркутском. Второй брат Антон с 1904 г. [рождения,] до войны работал прокурором Иркутского района. Во время войны был переведён прокурором Братского р-на и после войны потерялся. Был женат, имел двух дочерей. Жена была больная, отнялись ноги. За ней ухаживала тётя Лукерья, потом подросли дочери. Умерла после войны в Зиме. Она хорошо ворожила на картах, на бобах и она первая предсказала и сказала моим родителям, что я жив [,] и о моём ранении [,] и что скоро вернусь домой. Старшая Анна, моя ровесница [,] после войны жила в Черемховском районе [,] связь была прервана и в настоящее время я об ней ничего не знаю.

Младшая Антонида с 1928 г в 50-х годах вышла замуж за немца, и он увёз её в область Немцев-Поволжья и след потерялся. Когда я вернулся с Армии [в 1945 г.], то сёстры жили вместе с матерью у бабушки Лукерьи. Им бабушка, а для меня она тётя [,] держала в доме старика [–] деда Мирона. Он был хороший сапожник, а также шорником — починял сбрую для колхоза и шил и ремонтировал обувь для всей деревни.

Третий брат Константин с 1910 года. Жил и работал на севере, где-то на Алдане. Работал на руководящей работе. До войны в 1939—40 году он несколько раз приезжал в Иркутск. Жил в гостиннице [гостинице] «Горняк» и часто был у нас. Приходил к нам и всегда пил пиво. И мне приходилось бегать и брать пива в стеклянные четверти (трёхлитровая бутыль). Весной 1941 года он уехал в Москву {,} учиться, проездом был у нас. Просил у отца с матерью, чтобы меня отпустили с ним в Москву. Отец был согласен [,] т. к. он Константину был родным дядей и отец доверял ему, но мать категорически отказала. Улетел из Иркутска самолётом и больше мы его не видели. Слыхали, что он вернулся обратно на север, но адреса не было.

Вторая сестра Ольга Васильевна рождения 1984 года [очевидно: 1884 –?] была замужем за Горносталевым Петром. Дядя Петра [Пётр] был мощным здоровым мужщиной [мужчиной]. Служил в Первую мировую войну в Иркутске на станции Военный городок, артиллеристом [,] и тётя Оля часто ездила к нему и даже некоторое время жила в Иркутске. Нанималась в служанки [к] купцам Второвым. Их дом стоит на улице Желябова. У них было шестеро детей. Старший Иннокентий с 1910 г. рождения. В деревне от не жил. Ещё молодым уехал на прийски [прииски] в Бодайбинский район. Вернулся в 1936 г. работал на мыл-заводе [мыловаренном заводе] жил у нас, а потом уехал жить и работать на станцию Кимильтей. В 1941 году был взят в Армию. Воевал под Ленинградом. Пришёл раненный. У него не работала рука. Работал пожарником. Был женат 2 раза. От первой жены был мальчик — умер. Жена была намного младше его. Украинка [–] и ничего не умела делать. Мне приходилось бывать у них [,] и брат при мне ругался, ворчал и учил её ко всем домашним работам. Женился вторично, взял жену из села Карымское [,] т. е. местную с ребёнком. Детей у них больше не было, но жили дружно. В последствии [Впоследствии] купили дом в Зиме. Умер в 1999 году.

Второй брат Николай с 1916 года был боевым [,] хулиганистым [,] забиякой. Сидел в тюрьме. Жил в деревне, в Зиме. Был женат. Общаться с ним не приходилось. Имел дочь. Умер где-то в 70 годах.

Третьей была и есть дочь Наталья с 1922 г. Всю жизнь прожила в деревне, замуж не выходила, детей нет. Является заслуженной колхозницей.

Четвёртым был и есть брат Лука. Также прожил в деревне. Женат и имел 3-х детей. Жена Екатерина — одна из лучших красавиц в деревне. В 2000-х году в пьяном состоянии положила на себя руку — повешалась [наложила на себя руки — повесилась]. Лука, такой же [,] как и отец. Хотя ростом и небольшой, но здоровый. Всю жизнь проработал в колхозе, возчиком на коне. Возил фураж на скотный двор. Таскал по 2 мешка под мышками взараз [за раз — одновременно]. Мешки были тяжёлые с зерном, но ему было нипочём. В деревне колхозники смеялись — «трактор поломался, конь сдох, а Лука здоров и ничего с ним не делается». В 1949 году был взят в Армию. Прослужил 3 года на Чукотке — это на севере. Сейчас живет в деревне, один в доме. Из троих детей осталось двое. Одного сына задавили лесовозом.

Старший сын Николай живёт в Баргадае. Женат, имеет двух сынов. Здоровый, как дед [,] и высокий ростом. Работает в колхозе, вместе с женой. После Луки родилась дочь Лида рождения 1930 г. Живёт в Иркутске. Была замужем. Муж умер. Имеет 3-х детей. Дочь Ольга и 2-х сыновей-близнецов. Оба работали на заводе Радиоприёмник. Сестра сейчас живёт в Первомайском на улице Сибирской.

Последний четвёртый брат Василий с 1932 года. В Армии служил в Москве, в войсках МВД. После ареста Берия в 1953 году их разогнали [,] и брат попал на строительство ж/дороги у берегов Байкала. После армии вернулся домой, но жить в деревне не стал. Женился, жил в Зиме [,] имеет двоих детей. Сейчас работает сварщиком. Живёт в Саянске.

Младшая отцова сестра тётя Таня осталась после смерти отца ещё не рождённой. Вышла замуж в деревню Баргадай, за Беломестных Василия Корниловича. У них было трое детей. Старшая дочь Анфиса рождения 1907 года вышла замуж в 1935 г. за Горбунова Ивана. У них был сын. Ивана взяли в Армию во время Отечественной войны — погиб. Сын умер. После войны в 1948 году вышла вторично замуж за немца.

---

Жили в Жилкино в деревне Бароба, на квартире. Родила сына Виктора и сейчас он живет в Зиме. Муж, немец [,] уехал на Родину — в немцев-Поволжье, Анфиса уехала в родную деревню. Жила в Баргадае, где жил её младший брат Георгий. Работала в колхозе. После начала пить и умерла в конце 2000 года в возрасте 83 лет.

Брат Георгий с 1927 года. Они с братом Лукой с одного года. Вместе служили на Чукотке. Женился в 1945 году на деревенской девушке Вале. У них было двое детей дочь и сын. Ребят я видел в 1959 году. Девочка была уже взрослой и должна была выйти замуж. Сын учился в школе. Дети разъехались и об них я ничего не знаю. Георгий умер рано, ему даже не было 50 лет. А Валя умерла в 2001 году.

Ещё сестра Ольга с 1930 года. Рослая [,] боевая деваха. В деревне выходила замуж, родила сына. После вышла замуж за вдовца [,] у него было 2 дочери. Жили в Алзамае. Муж был большим лодырем. В 1962 г. они приезжали на Б. Луг. [Большой Луг]. Он устраивался на работу в Леспромхоз, но работать не стал. Жили на деньги, что он получал как отец Одиночка за дочерей, которым было одной 6 лет, другой 5 лет. В ноябре этого-же [1962 –?] года уехали обратно в Нижне-Удинский район — станция Замзор. Фамилия его Трофимов Евгений.

Тётя Таня и дядя Василий до 1930 года жили в деревне Баргадай, а во время коллективизации вынуждены [были] уехать в город Иркутск. Он был граммотным [грамотным] мужиком и в посёлке Жилкино он поступил работать в Загозерно, продавцом. Магазин был смешанных товаров и в нем продавались продукты и товары необходимые для населения. Жили на территории Вознесенского монастыря в 2-х этажном здании. Монастырь стоял на высоком возвышенном месте [,] на левом берегу Ангары и был основан в 1672 году. От Иркутска 7 км. Дальше к берегу стояли две церкви [: ] Успенская и Спасская. В Советское время в конце 20-х годов монастырь снесли, в церквах сняли купола и башни в Успенском соборе. Когда начали строить мелькомбинат [,] [в бывшем соборе] открыли рабочую столовую, впоследствии открыли клуб молодёжи.

В другом здании, где была Спасская церковь [,] был открыт магазин, оно было немного левее [,] и он работает до настоящего времени. Здесь дома все были каменные, сложенные из белого кирпича. Два жилых двухэтажных дома, школа, баня, больница, подвал. Когда мы жили в Жилкино, то мы ходили в школу сюда, ходили в баню, в больницу. Между белыми двухэтажными зданиями стояла высокая колокольня, её ломали уже позднее [,] в 1934—35 годах. Напротив стояло и стоит четырёхэтажное здание из красного кирпича с подвалами. Это была гостинница [гостиница] для приезжих, приезжающих православных людей. В советское время в нем сделали жилой дом. Все постройки были соединены подземными переходами. В тридцатых годах в поселке Жилкино шло большое строительство. Строили мелькомбинат, мыловаренный завод, мясокомбинат, комбикормовый завод, заготзерно. Напротив комбикормового завода стояла школа, деревянное красивое здание, нам детям пришлось немного в ней поучиться. Потом нас перевели в школу на мелькомбинат. Дальше по направлению посёлка Боково, — дорога идёт вдоль берега реки Ангары стоит Бензозаправочная станция (Г.С.М.).

Беломестных фамилия, также как и Ступины [,] пришла в Сибирь с казаками. Эта фамилия очень распространена в Восточной Сибири. Казаки селились вдоль рек Ангары, Оки, Уды, Илима. Иркута с таким расчётом [,] [чтобы] была хорошая земля. Они воспринимали Земледельческий образ жизни, рубили лес, обзаводились хозяйством и навсегда оставались в Сибири, принимая осёдлый образ жизни.

---

В родове [родне, роде] Беломестных, живших в деревне Баргадай [,] есть Герой Советского Союза Беломестных Владимир Корнилович. Корнила, Родной старший брат дяде Василию. Видел я его лишь один раз. В 1945 году осенью он приезжал домой, в отпуск. Постоянно он проживал в городе Ялта — на Чёрном море и [я] слышал, что он работал гидом на автобусных маршрутах. В честь его приезда дядя Василий делал вечер. Я тогда уже пришёл из Армии {,} и был приглашен к ним на встречу, в гости. Посадили нас рядом, как фронтовиков [,] и мы получали поздравления [,] и все приглашённые пили за наше здоровье. Народу было много, делали два застолья. Был приглашен всеми уважаемый безотказный гармонист Потапов Роман. Он был слепым, но настолько был настоящим гармонистом. Мы [,] вернувшиеся с войны [,] привезли много новых военных песен, которые особенно я {,} знал и помнил наизусть. И какую бы песню мы с Владимиром не начинали петь, Ромаша (так его звали в деревне) сразу же подбирал на своей гармошке мотив песни. Потаповы жили в деревне — на Кавказе. Его младший брат рождения 1909 г., в 1943 г. пришел по ранению и в настоящее время [они] живут в Иркутске в Ленинском районе [,] ему уже 93 года. Имеет дочь рождения 1943 года, внучку, правнучку.

И так [Итак,] снова деревня, моё детство, никак незабываемое [,] в котором происходили несуразные случаи [,] приключавшиеся со мной сплошь и рядом. Гдето [Где-то] в 1929—30 годах зимой прилип язык к амбарному замку. Зачем я решил его попробовать языком? Оторвал язык от замка, бежит кровь [,] и я со слезами на глазах быстрее домой.

Однажды, уже [,] видимо [,] был март месяц, я бегал в телятнике по насту, было интересно [,] снег не проваливается и вдруг… снег не выдержал и я провалился, аж по пояс. Вылезти немогу [не могу], начал кричать — не слыхать. Еле-еле вылез и со слезами пришёл домой весь в снегу. Помню [,] летом в 30м году забрался на забор {,} и верхом перебирался вдоль забора и [,] неудержавшись [не удержавшись], свалился с забора в густую крапиву, крапива была высокая [,] и когда я заревел, мать выскочила из дому, по крику определила [,] где я нахожусь, взяла меня на руки, принесла домой. И [,] видимо [,] я был весь в волдырях, мать налила в деревянное корыто воды и отмачивала меня. В деревнях Сибири принято было играть в бабки (это суставные части ног у скота). Играли все, от мала до велика. Особенно молодёжь и ребятня. Мы с братом Василием бегали на Кавказ, там всегда молодёжь и даже взрослые мужики играли в бабки-биту. Ставили ряд бабок по очереди на расстоянии 10 и более метров [и] сбивали бабки. У каждого игрока была своя бита — она была из сустава конской ноги и была крупнее, чем обычная. Мы ребятишки, стояли в стороне [,] наблюдая за игрой. И как только сбитая бабка улетала далеко в сторону, мы быстро подбирали её и клали в свой карман. Это была добыча, за тем и бегали на игру.

В 1928 году, ещё не перешли жить в новый дом, я потерял мать и побежал в дом. Мать красила пол. И я по крашеному полу побежал к ней, не обращая внимания на её слова, что нельзя! Я наследил [,] и долго после этого мои следы оставались на высохшем полу. Действительно, всё надо испытать самому, самому попробовать. Мне было шесть лет, брат Яков пошёл рыбачить и я тоже решил с ним итти [идти], он ещё не хотел брать, но мать сказала [: ] «Возьми их обоих и смотри [,] чтобы в воду не залезли». Дал мне удочку, сделанную им моментально [,] и пошли рыбачить. По ходу накопали червей. Брат ходил вдоль берега, забрасывая удочку, а я сел на обрывистом берегу [,] свесив ноги. Младший брат ходил с Яковом, изредка прибегал ко мне. Сколько прошло времени! День был жаркий. Меня солнышком припекло-пригрело [,] и я задремал, и сонный свалился с обрыва в реку. Место было глубокое — был омут и я начал барахтаться в воде. Яков после рассказывал: «Глянул, где сидел Петька, а его нет. Смотрю [,] барахтается в воде [,] и я [,] не раздумывая [,] бросился за ним. Схватил за волосы и вытащил на берег». Домой пришли, я при слезах. Мать, конечно, Якова наругала. Приходилось и после рыбачить много раз, но этого места — обрыва [–] я боялся.

Этот случай произошёл в 28 году. Мать и ещё женщины сидели на крыльце нового дома. А у нас во дворе был временно колхозный конный двор. Наш жеребец гонялся за кобылой, об этом рассказывала мать. Я находился в ограде по среди [посреди] двора. Лошадь бежала и я оказался у них под ногами. Я упал и лошади через меня перескочили. Мать соскочила с крыльца и бросилась ко мне. Она думала, что меня сбили лошади, подняла и [,] ощупывая меня [,] спрашивала: «Где больно?». Но окончилось всё хорошо. Я был невредим.

В 1931 году летом было тепло. Лесозаготовки кончились [,] и обратно [опять] конный двор был у нас. Видимо, отец построил обширную конюшню и колхоз её использовал. Среди колхозных лошадей и был наш мерин «Гнедко». Лошадей выгоняли на водопой. Мы, дети, сидели на завалинке. И как только наш «Гнедко» вышел из ворот, я бросился к нему и хотел погладить у него левое стегно. [Оно –?] было сильно потёрто и шерсти на этом месте не было. И, видимо, когда я коснулся рукой по тёртому больному месту, он ногой легонько оттолкнул меня [и попал –?] копытом в левую бровь. Я упал, а когда поднялся [,] то увидел кровь. Прибежал домой. Мать меня наругала и наказала [,] чтобы я никогда впредь не лез к лошадям.

Этим же летом [я] раззорил [разорил] гнездо — у нас в сарае под стрехой было гнездо ласточек-касаток. Я взял длинную палку и это гнездо сшиб, а там были птенцы. Конечно, от матери получил взбучку-лупцовку и к тому же, ласточки меня запомнили и [,] пролетая надо мной, снижали полёт и старались клюнуть меня по голове. Я аж-но присаживался, втягивая голову в плечи.

Лето {,} для нас ребятишек было просто раем. Целыми днями на улице, то играешь с ребятами, то с удочками идёшь на речку.

Мы особенно сдружились с троюродным братом [–] со Ступиным Василием, жили они недалеко от нас, [и мы] бегали друг к другу. Отца у него посадили ещё в 1928 году и он домой не вернулся. Он был двоюродным братом отца — Ступин Сергей Иванович. Это был мой крёстный отец.

Тётя Пелагея, его жена, мать Василия [,] меня очень уважала, и когда прибежишь к ним или придёшь с Василием к ним, всегда накормит или что-нибудь даст. Жили они богато, с ними жил брат дяди Серёжи Данила, где-то с 1900 года рождения. Старший сын Александр с 1906 г. Николай с 1916 г. Антонида с 1923 г. и Василий друг и брат мой с 1924 г. Данила, тоже сидел в тюрьме, но вернулся [,] работал после войны в Иркутском Аэропорту и умер в 90-х годах. Антонида жила в Иркутске. Выходила замуж за нашего деревенского парня. Детей не было — связь потеряна. Василий тоже умер в 80-х годах. Жил в Иркутске, был женат, есть дочь. Тоже об ней ничего нейзвестно [не известно].

Александр Сергеевич Ступин, старший сын дяди Сергея [,] всю свою жизнь отдал военному делу. Был взят в Армию в 1928 г. В 1936 году приезжал в отпуск в звании Лейтенанта {,} к нам в посёлок Жилкино. Когда [мы] жили на даче. Во время Отечественной войны воевал на Западе. Был женат. Жена была из посёлка Кутулик — родина Вампилова Александра. Работала учительницей в местной школе. В 1945 году весной отец получил телеграмму-извещение, что Ступин Александр Сергеевич — полковник, был ранен и по дороге в госпиталь скончался. Тётя Пелагея жила после войны в Иркутске на Подгорной улице, недалеко от Крестовской церкви. Был у них один раз в 1946 году. И больше я её не видел. Она говорила нам [,] свекру Василию и мне; «Вы уже стали больше — пора Вас женить».

В праздничные дни в деревне, особенно в православные — Пасха, родительский день, [неразб.; м.б.: сранца (с утра) –?] ходили на кладбище со взрослыми, там накрывали стол, прямо на траве на одеяло, а мы катали яйца, играли. В нашем деревенском магазине-лавке работал бурят [,] и однажды он обратился к нам [,] ребятишкам, чтобы мы принесли по корзине или в мешке сенную труху. Она была нужна ему, чтобы засыпать яйца, чтобы они неразбились [не побились] в дороге. Я прибежал домой, мать мне дала лукошко. Я залез на сеновал, нагрёб сенной трухи полное лукошко и отнёс в лавку. И за это продавец дал мне большой кусок сахару. Я был рад-радёшенек до бесконечности. Принёс домой, а вечером пили чай. Отец ещё был дома, раскалывал ножом на кусочки, а мать делила их между нами.

Лето 1933 года, мне уже 8—9 дет, в школу я ещё не ходил. Но всё хотелось знать. т. к. в нашей деревне был паром через Оку, то население других деревень и участков [,] возвращаясь из Зимы, останавливались в деревне около магазина. И часто здесь происходили драки.

Наши деревенские мужики {,} почему-то не любили переселенцев, а их в 30-х годах по наехало [понаехало] к нам из центральных районов России так много — из Тамбова, Воронежа, Липецка, Пензы [,] с Брянска и других областей. И нам [,] ребятишкам [,] было интересно было видеть эти побойща [побоища]. В 1932 году брат Яков, который учился в Кимильтее, сделал мне деревянные коньки. Снизу была вдоль конька прикреплена проволока, спереди и сзади на изгибе прибита гвоздями. И вот на этих коньках {,} я катался на льду и ребята мне завидовали. У соседей [,] через дом, жили Бухаровы, у них тоже было два парня в нашем возврасте [возрасте]. Василий на 1 год моложе меня и Кеша — ровесник брату Василию. Их родители [–] дядя Афанасий и тётя Дарья [,] купили своим сыновьям настоящие коньки — снегурочки. Здесь мои коньки отошли на 2-е место. Была у них старшая сестра Клава с 1918 года. Жила и работала в Иркутске. Умерла в 2000 году. Ребят тоже нет уже.

Ещё расскажу про отца. Отец в юности полюбил двоюродную сестру Дарью, она родная сестра дяди Серёжи. И когда поехали венчаться в Кимильтей, то поп отказался венчать их, и свадьба не состоялась. У тёти Дарьи потом была своя семья, муж, дети 5—6 человек. И когда я пришёл домой с Армии в 1945 году [,] она несколько раз приглашала меня в гости меня. И мне, кажется, что тётя Дарья любила отца до конца своей жизни.

Наступила осень 1932 года. Мне уже 8 лет, но в школу меня не отпускают. Я хожу в детский сад (очаг). Я не мог говорить, а что говорил [–] меня, кроме матери [,] никто не понимал. Сёстры 1 сентября собираются в школу, я в слезах. Рвался в школу, но меня не отпускают. Мать меня держала [,] и когда сестры пошли к порогу, я вырвался из рук, ноги не устояли и лицом ударился об угол сундука, стоявшего рядом. Ударился переносицей и этот шрам остался на мне на всю жизнь. В этом [же] году осенью приехали врачи из Зимы и мать показала меня врачу. Врач меня осмотрел и здесь же сделал мне операцию. Подрезал мне плёнку языка в нижней части. Я стал разговаривать и меня стали понимать. Все были рады и тем более я сам. Учебный год пропал. Разговаривал плохо и даже в 1933 году, мать меня ещё не хотела отдавать в школу. Помню [,] сестры утром ушли в школу [,] мать и младший брат были дома. Мать нажарила мяса с картошкой на большой сковородке. Я поел, но [,] видимо [,] еда не шла. У меня все думы были о школе. Я молча пошёл в детсад (очаг) [,] мать настояла. Вышла воспитательница и сказала нам, что Вам нужно идти в школу. Я вернулся домой, ещё раз поел и [,] как был [,] в чёрной грязной рубахе, в штанах на одной пуговице, побежал в школу. Сначала зашел-добежал до речки [–] умылся, обтёрся рубахой и по берегу пошёл в школу. В школу пришёл с большим опозданием. Все были в классе. Открыл двери, учительница Вера Александровна Усова, сказала мне, чтобы я проходил в класс. За партами сидели по 3 человека и учительница посадила меня на последнюю парту. Школа была начальная и первый день все четыре класса собрались в одном классе.

Началась учёба. К нам в дом приходила Вера Александровна и с матерью вели разговор. Разговор шёл о моём языке, чтобы как можно быстрее научиться читать {,} и читать громко вслух, чтобы разработать язык, разговор, правильно говорить слова. И мать начала меня учить, не только читать, но и писать. Она закончила 3 класса старой сельской школы.

В первую очередь подстригла меня. Оставила впереди чуб. Посадит меня за стол, сама сядет рядом — что-нибудь починяет или шьёт я сижу [,] читаю вслух. Если неправильно прочитал или неправильно сказал слово, то она дёргала меня за чуб и я часто лбом стукался об стол. Плакать не разрешала. И я продолжал читать. Также учила писать. Диктанты она мне не читала, а пела русские народные песни, наши деревенские песни и частушки. Споёт, остановится, продиктует и сразу же проверяет. Последствия были такие же, что и при читке. За всё отвечал мой чуб со лбом. Спасибо матери, за то, что научила быстро читать. Стал читать лучше всех в классе. Вечерами читаешь книжку, какой-нибудь рассказ, сказку или стихотворение, то у нас под окнами, а на дворе уже наступили холода, собиралась молодёжь на завалинке и слушали меня. Букву «Р» научился говорить только в 4 классе. Учительница Вера Александровна давала мне книги, я их читал и мне очень нравилось. И когда мы поехали в город, я целую стопку книг отнёс в школу, что мне давали читать. Вера Александровна, где-то в конце сороковых годов, получила звание «Заслуженный учитель» и получила орден. Её муж Иннокентий Васильевич, бывший царский офицер, тоже был учителем. В 1937 году был арестован и не вернулся.

В начале февраля 1934 года приехал Отец. Приехал поздно вечером, специально чтобы его никто невидел [не увидел], но «шило в мешке не утаишь», как говорит старая русская пословица. Утром пошёл народ. Отец привёз Две булки хлеба, одну чёрную, другую белую, привёз пшенной крупы и что-то из гостинцев. Но я хорошо помню [,] [как] утром мать наварила пшенную кашу на молоке, вывалила в большую металлическую чашку. Ели на кухне, Ели мы кашу с таким аппетитом, что едва-ли кто смог от [неё] в этот момент оттянуть нас за уши.

Отец приехал за нами. 10 февраля утром [,] сгрузили узлы, ящики-чемоданы, сундук с вещами, с одеждой на сани. Коня Отец взял в колхозе. Весь домашний скарб, что не потребуется нам в городе [,] сложили в амбар. Мы с братом даже взяли в город свои бабки [,] т. к. привыкли к ним и для нас они были самые дорогие [,] любимые игрушки. До города Зима {,} расстояние 36 км. И доехать за день мы никак не могли. День был тёплый [,] и Отец решил переночевать у знакомых в селе Перевоз. В село приехали уже темно, переночевали и утром продолжили свой путь. Что мне запомнилось: В этом селе, видимо, недавно был пожар и много домов стояло сгоревших. Дом в деревне оставили, временно, Горностаевым, т. е. отцовой сестре. Жили они на Кавказе в маленькой избе и новый дом, который они начали строить [осилить уже –?] не смогли. Помню [,] лежал оклад для дома и всё. Днём мы прибыли в Зиму. Сначала заехали к знакомым, к Андрею Евдокимовичу и Петру Ивановичу. Это были старые знакомые, жившие в Зиме [,] и работали [они] на железной дороге. Ещё в 1924 г., когда я родился, и крестили меня, то жена Петра Ивановича назвалась моей крестной матерью. Но т. к. она умерла раньше мужа, то Фёдор Иванович остался моим крестным отцом. Поезд приходил поздно вечером. Вещи разгрузили, перетаскали на вокзал. Народу было много и [мы] устроились посреди вокзала на полу. Лошадь Отец отправил обратно с попутчиком-нарочным. К прибытию поезда отец с матерью стали таскать вещи на платформу. Пану взяли с собой, чтобы она караулила вещи на платформе, а мы здесь на вокзале. Я с Василием сидели на сундуке, Ирина на чемодане. Подошёл мужчина и попросил Ирину подняться. Ирина встала, он взял чемодан и ушёл, а мы остались сидеть с раскрытыми ртами. Когда пришли отец с матерью и спросили: «Где чемодан?» то мы на перебой [наперебой], что чемодан взял какой-то дяденька. До отхода поезда время [времени] оставалось мало. Охать и ахать, искать времени не оставалось. Родители взяли за ручки сундук [,] пришли на платформу и началась посадка. Ехали в плацкартном вагоне, вагон был забит народом, вещами, чемоданами до предела. Свои вещи мы сложили в одну кучу, а нас сверху. Расстояние от Зимы до Иркутска 250 км. Рано утром приехали на станцию Иннокентьевская. Отец оставил нас на вокзале, ушёл искать возчика [извозчика]. К вечеру подъезжает. С ним мужчина. Они быстро все вещи сложили на сани. По дороге он представился маме, что фамилия его Шестаков Никифор и живёт он в маленькой деревне, в небольшом домике. Мы, дети, сидя на возу во все глаза смотрели на множество огней, было интересно. Василий уснул, сидя со мной рядом. Поздно уже, было совсем темно, приехали в маленькую деревушку. Остановились и стали разгружаться. Изба было действительно маленькая. Разгрузились в проходе, заложили весь коридорчик [так], что пройти в комнату было невозможно. Нас сразу уложили спать, кого куда. На улице, видимо, было тепло, как я помню, мы не замёрзли, хотя были одеты по деревенски. Я лично был в зипуне, а [на] ногах чарки — эта кожаная обувь без голяшек, а поверх завязывались шнурком. Зипун — это пальто из толстого сукна. Василий [,] видимо [,] тоже был в зипуне, а сёстры в старых сшитых перешитых матерью пальтишках. Кроме нас в доме жили Наумовы, отец с сыном Володей. Владимир был где-то в нашем возрасте. Хозяева Большаковы отец с матерью и двое детей. Сын старше нас, и дочь [,] наверное [,] ровесница Паны, звали её Катя. Она была высокая ростом и хорошо одевалась. Деревня называлась Рёлка, стояла она около болота, немного в стороне деревни Бараба, почему и назвали Рёлка [,] т. е. на околице — в стороне.

Отец вышел на работу. Работал он на строительстве мелькомбината грузчиком.

Мать тоже устроилась туда {-} же на разные работы. Нас троих — сестёр — и меня отправили учиться. Пана в 3-й класс, Ирина во 2-й класс, я в 1-й класс.

---

Школа стояла в посёлке Жилкино, на живописном высоком берегу реки Ангары. Школа была начальная. Ходить было далековато, но для нас детей — было нипочём. Была зима. Февраль. Скоро март [,] и река Ангара, которая в зимнее время топила [затапливала] всю прибрежную низкую местность — вода поднималась до 1,5 м. и ходить по льду было опасно. Отец нас устроил на время жить у своей сестры тёти Тани, которая жила в 2х-этажном каменном доме на мелькомбинате (об этом написано выше).

Георгий рос своенравным, самолюбивым парнем, часто был при слезах. И однажды, когда мы жили у них, во время обеда, он закапризничал — поспорив с младшей сестрой Ольгой. Что-то не поделили. И Ольга [,] долго не раздумывая [,] ударила его ложкой в лоб, а ложки в то время были из 3-х миллиметровой стали, и Гошка через голову перевернулся и упал на пол. Крик, слёзы, тётя как-то растерялась и не знала, что делать. Подняла Георгия и на лбу у него мигом соскочила [вскочила] огромная шишка.

На мелькомбинате, где работал Отец, была столовая, находилась она в большом белом доме (бывшая церковь) [,] и отец несколько раз брал меня на обед. Столы стояли в несколько рядов, но отец проходил дальше, на возвышенную часть, где также стояли столы, а на столах в вазах стояли цветы. Как {,} позже дошло до меня, это столы были специально для ударников, т. е. для лучших рабочих. Отец работал грузчиком, рабочие таскали строительные материалы — доски, кирпич и т. д. по лестнице вверх в ручную [вручную]. У каждого рабочего на плече был укреплён наплечник, это для того, чтобы рабочие не набили до мозолей свои плечи. Кирпич таскали на носилках по 2 человека.