История Гиены. Хроника неоконченного расследования

Глава 1. Страна невыученных уроков

Лето 1977 г началось для жителей округа Сакраменто, штат Калифорния, в томительном ожидании сообщений о новых нападениях таинственного и неуловимого насильника. В мае месяце тот развил поразительную активность, совершив пять успешных вторжений в дома, в которых находились семьи либо взрослые пары. Не имелось никаких оснований полагать, что преступник снизит интенсивность действий или возьмёт паузу.

Приступила к активной работе та самая особая (целевая) группа из сотрудников правоохранительных органов, о создании которой велись кулуарные разговоры ещё с начала года. Группа получила условное название «Команда поимки насильника из восточного района» (на языке оригинала: «EAR trap team». Смысл словосочетания варьировался в зависимости от того, понимать ли слово trap как глагол («ловить, улавливать») или существительное («ловушка, западня»). Поскольку полный перевод словосочетания звучит для уха русскоговорящего человека немного нескладно, автор предпочитает называть это подразделение «Группа „Западня“» — звучит коротко, понятно и правильно передаёт смысл того, чем предстояло заниматься этой структуре). Подразделение аккумулировало всю информацию, накопленную к тому времени о Гиене, анализировало её, принимало решение о направлении оперативных мероприятий и реализовывало большую их часть. Группа создавалась на базе службы шерифа округа Сакраменто, в её состав первоначально входили 14 человек — это были как сотрудники службы шерифа, так и откомандированные детективы других полицейских управлений. Руководил группой сержант Шелби, а территориально она размещалась в большом, протянувшемся на целый квартал, административном здании на 9-й стрит в г. Сакраменто.

Одной из первейших задач, успешно решенных Группой «Западня», явилась разработка и принятие для всеобщего исполнения «Чрезвычайного протокола для случаев изнасилований в восточном Сакраменто». Этот документ регламентировал порядок взаимодействий всех полицейских подразделений и служб в ситуациях, когда имеются основания подозревать нападение Гиены, с целью максимально быстрого реагирования. Все запросы, получавшие особую отметку «чрезвычайный протокол», должны были рассматриваться как приоритетные и удовлетворяться вне очереди. Дорожная полиция Калифорнии, действовавшая автономно от территориальных полицейских управлений, в случаях обращений Группы «Западня» обязывалась проводить фиксирование и проверки автотранспорта безотлагательно (что было очень важно при оцеплениях районов мест нападений). Сотрудники криминалистических подразделений должны были выдвигаться на места преступлений для их обследования в первую очередь. Для этого им даже разрешалось прекращать осмотр мест других преступлений. Причина подобной срочности заключалась в том, что в то время оставалась актуальной надежда получить отпечатки пальцев насильника с кожи потерпевших, о чём уже было написано в книге I. Введение «чрезвычайного протокола» должно было помочь сотрудникам Группы «Западня» при взаимодействии с органами власти, ускорить обработку их многочисленных запросов в различные ведомства и архивы. Помимо этого «чрезвычайный протокол» давал сотрудникам Группы «Западня» необходимые полномочия для доступа к справкам и выпискам из личных дел сотрудников полиции с целью проверки последних. Вопрос этот был очень деликатный и требовал соблюдения максимальной секретности. Сотрудники правоохранительных органов не должны были узнать, что их проверяют на возможную причастность к преступлениям насильника из восточного Сакраменто.

Практическая ценность разработанного «чрезвычайного протокола» заключалась ещё и в том, что благодаря этому документу устранялись конфликты юрисдикций. С санкции правительства штата Группа «Западня» получала приоритет перед всеми территориальными полицейскими управлениями при расследований нападений Гиены. Вопрос имел немалое практическое значение, поскольку в рассматриваемое время собственные полицейские департаменты существовали во многих небольших городах округа Сакраменто. Лишь в 2006 г. в ходе масштабной административной реформы и упорядочивания правоохранительной деятельности, небольшие города, вроде Ранчо Кордова, отказались от «своей» муниципальной полиции и делегировали её функции службе шерифа округа. А вот тремя десятилетиями ранее ситуация выглядела радикально иначе…

В напряженной работе Группы «Западня» минул июнь… Ничего не происходило. Гиена о себе не напоминал, а средства массовой информации вопрос о недавних преступлениях не поднимали.

В первой декаде июля было принято решение отстранить Шелби от работы по расследованию преступлений насильника из восточного Сакраменто. Сержант был переведен в отдел патрулирования, где стал начальником смены. Это было плохо замаскированное понижение, обусловленное совершенно ничтожными результатами поиска Гиены. При этом в состав группы были введены новые сотрудники и численность её увеличилась. Курировать работу группы стал лейтенант службы шерифа Рэй Рут (Ray Root).

По мере того, как проходило время, обстановка в округе Сакраменто успокаивалась и внимание обывателей с неизбежностью переключалось на новые происшествия, благо средства массовой информации не испытывали недостатка в сенсациях. В дни самой «макушки лета» — 13—14 июля — в Нью-Йорке произошёл пугающий блэкаут, массовое отключение электроэнергии. Во время сильной грозы вечером 13 июля два удара молнии, последовавшие с интервалом немногим более четверти часа, вызвали срабатывание систем защиты электроподстанций. Через 20 минут последовал пробой изоляции на одной из опор высоковольтной лини электропередач, короткое замыкание и… последовательное отключение от электроснабжения городских кварталов. Ночью начались грабежи магазинов, в которых приняли участие до 100 тыс. горожан. Пострадали более 1,5 тыс. городских объектов, расположенных в т.ч. и на Манхэттене. Полиция задержала около 3,8 тыс. грабителей, но грабежи и акты вандализма пресечь не смогла.

История нью-йоркского блэкаута стала мировой сенсаций, неудивительно, что ей уделили много внимания и национальные средства массовой информации.

В скором времени последовала другая резонансная новость. 10 августа полицией Нью-Йорка был задержан «убийца с пистолетом 44-го калибра», терроризировавший город с июля предыдущего года. Речь идёт о Дэвиде Берковице, серийном убийце, прозванном журналистами «Сыном Сэма». Попался тот совершенно случайно: в день совершения своего последнего преступления, 31 июля 1977 г., убийца грубо нарушил правила парковки, за что муниципальный служащий выписал ему штраф. Преступник небрежно смял квитанцию, бросил её, дав понять, что не станет её оплачивать. Эту выходку увидела из окна дома напротив свидетельница, запомнившая наглеца. После совершения двойного убийства машина быстро уехала, но когда полицейские стали проводить опрос жителей района, свидетельница сообщила им о странном инциденте. 10 августа детективы отыскали как самого Берковица, так и его автомашину, а в ней — массу изобличавших преступника улик. В т.ч. и орудие убийства. Серийный убийца, с которым связывались по меньшей мере 8 эпизодов, с большим числом потерпевших, оказался изобличен буквально в течение нескольких минут…

Пойманный преступник на некоторое время стал героем всех новостных передач и репортажей с первых страниц газет.

Но это не продлилось долго — 16 августа в своём поместье в штате Теннеси в возрасте сорока двух лет скончался Элвис Пресли. Скоропостижная смерть «короля рок-н-ролла» при довольно подозрительных обстоятельствах наделала много шума, а секретность коронерского дознания спровоцировала появление в скором будущем многочисленных конспирологических версий случившегося.

Спустя несколько дней после смерти Элвиса Пресли пришла пора сенсаций немного иного рода: 20 августа и 5 сентября с мыса Канаверал для исследования окраин Солнечной системы были запущены автоматические межпланетные станции «Вояджер — 2» и «Вояджер — 1» (именно в таком порядке). Стартовавший в августе «Вояджер — 2» должен был достичь Юпитера и Сатурна, а отправившийся в космос через две недели «Вояджер — 1» должен добраться ещё дальше, к Урану и Нептуну. Столь амбициозных проектов по исследованию дальних планет Солнечной системы не имело ни одно государство мира, так что вызванный в те дни интерес американской общественности к миссиям «Вояджеров» и гордость за достигнутые успехи вполне понятны.

Все упомянутые выше события, а также масса иных, менее значимых, в значительной степени переключили на себя внимание жителей Калифорнии. Паника, которую cовсем ещё недавно сеял неуловимый Гиена, отодвинулась на задний план и стала понемногу забываться. Ничего удивительного в этом не было — жить в постоянном напряжении тяжело, и человек с нормальной психикой всегда стремится избавиться от гнетущего чувства тревоги. И если пугающий раздражитель исчез, то зачем его вспоминать?

Объективности ради можно упомянуть о небольших заметках, опубликованных местными газетами и тематически связанных с нападениями насильника. Так, 17 июня «Сакраменто би» («Sacramento Bee») лаконично сообщила читателям, что правоохранительные органы не располагают информацией о новых нападениях насильника из восточного Сакраменто и продолжают расследование совершенных ранее преступлений. А через две недели — 2 июля — уже газета «Сакраменто юнион» («Sacramento Union») отметилась статьёй на ту же тему и схожего содержания.

В последнем случае с журналистами согласился побеседовать лейтенант службы окружного шерифа Хэл Тэйлор (Нal Taylor). Этот персонаж впервые упоминается здесь, и это неслучайно — к расследованию преступлений Гиены сей замечательный страж Закона и Порядка имел отношение весьма опосредованное. В службе шерифа он отвечал за администрирование и персонал, в самом грубом приближении эта должность в наших отечественных реалиях соответствовала заведующему канцелярией и кадровым подразделением (не путать с собственной безопасностью!). Другими словами, лейтенант никакого непосредственного отношения к расследованию не имел, а следил за надлежащим ведением журналов учёта входящей корреспонденции и телефонных сообщений. Автор, конечно, в этом месте немного иронизирует, но следует ясно понимать, что лейтенант Тэйлор при всех его незаурядных заслугах и достижениях не должен был распространяться о ходе расследования, деталей которого не знал и не понимал. Лейтенант, однако, так не считал, а потому позволил себе порассуждать о том положении, в котором находилось расследование на начало июля.

По его мнению, преступник не чувствовал себя свободно, поскольку его посягательства приобрели всеобщую известность и привели к всеобщему росту бдительности. Если следовать рассуждениям лейтенанта Тэйлора, активность насильника в тот момент была скована деятельностью правоохранительных органов и граждан. Понятное дело, под «активностью граждан» понимался тот самый «Патруль EAR», рассказом о котором закончилась предыдущая книга. При этом Хэл Тэйлор уверенно заявил, что на территории округа в последнее время фиксировались случаи изнасилований, но они никак не связаны с активностью насильника из восточного района. Другими словами, лейтенант многозначительно намекнул, что Гиена запуган, подавлен и загнан под шконку. По мнению автора, это выступление лейтенанта оказалось в высшей степени неудачным как по форме, так и по содержанию. Поскольку преступник не был ни запуган, ни загнан куда-то там… Жизнь Гиены летом 1977 г., безусловно, была отмечена некими интересными событиями, но совсем иного рода, нежели фантазировал лейтенант Тэйлор.

В своём месте мы попытаемся понять, что же необычного происходило тогда с насильником, а пока речь несколько о другом.

Совершенно непонятно, почему и для чего персонажи, вроде лейтенанта Тэйлора, допускались к общению с прессой? Во всему видно, что ничего дельного для обычных граждан этот человек сказать не мог, хотя и пытался порассуждать на тему побед правосудия… Следует отметить, что лейтенант, по-видимому, был из тех людей, кто любил покрасоваться перед журналистами и имел какие-то связи среди газетчиков. На стыке 1970-1980-х гг. он регулярно комментировал самые разные эксцессы и правонарушения, порой звучавшие довольно вздорно. Например, в начале следующего, 1978 года, Хэл Тэйлор гневно клеймил вандалов в одном из кампусов (студенческих общежитий). Весёлая молодёжь дважды взрывала петардами автоматы по продаже жевательных резинок и шоколадок, а кроме того устроила поджоги мужской и женской уборной. Верхом разгула явилось похищение пишущей машинки из помещения, принадлежащего службе безопасности кампуса, что само по себе выглядит весьма комично. Невольно рождается вопрос о качестве работы службы безопасности, неспособной обезопасить собственный же офис… И вот руководящий офицер службы шерифа принялся все эти правонарушения (прямо скажем, на уровне мелкого хулиганства!) клеймить на брифинге и грозить глупым мальчишкам и девчонкам всевозможными карами. Скажем прямо, выглядело это крайне неуместно и вряд ли было оправданно объективной ситуацией в кампусе.

Понятно, что борьба с хулиганством тоже нужна и ответственна, но имеет мало общего с раскрытием многоэпизодных сексуальных преступлений. Наверное, такому офицеру, как Хэл Тэйлор не следовало рассуждать перед журналистами о расследовании нападений Гиены — это явно не его компетенция, и ничем дельным эта болтовня розыску помочь не могла.

Наконец, в августе 1977 г. в «Сакраменто би» появилась ещё одна заметка, связанная с преступлениями насильника. Этому предшествовало весьма неординарное событие — накануне, 16 августа, служба шерифа округа Сакраменто получила анонимное письмо, многозначительно подписанное «Afraid» («Опасающийся», «Боящийся»). Написавший его сообщал, что по его мнению, он знаком с человеком, совершавшим изнасилования на протяжении предшествующего года. Этот человек не только хорошо соответствует описанию, распространенному правоохранительными органами, но и имеет довольно необычные привычки. Он имеет набор отмычек и носит в карманах большое количество разноцветных обувных шнурков, которые использует при занятиях сексом. Кроме того, автор письма сообщал, что размер полового органа подозреваемого довольно небольшой, гораздо меньше среднего. «Опасающийся» добавлял, что испытывает тревогу за свою безопасность, поскольку подозреваемый склонен к насилию и способен отомстить за обращение в полицию. Автор письма спрашивал, может ли служба шерифа гарантировать сохранение полной анонимности в том случае, если «Опасающийся» решит сообщить более полную информацию о подозрительном мужчине?

Это странное послание нам ещё придётся анализировать в дальнейшем, пока же отметим важную деталь, явно допущенную автором умышленно: по прочтении текста нельзя было сделать однозначный вывод о половой принадлежности написавшего.

На следующий день Билл Миллер, пресс-секретарь Службы шерифа округа Сакраменто, уже упоминавшийся нами в книге I, со страниц «Сакраменто би» обратился к «Опасающемуся». Пресс-секретарь и прежде не отличался здравым смыслом, но в этот раз он превзошёл самого себя. Вместо того, чтобы лаконично сообщить анонимному автору письма контактный телефон, пообещать денежное вознаграждение в случае подтверждения информации и гарантировать полную безопасность, спикер Службы шерифа пустился в дремучие рассуждения о необыкновенной ценности полученного письма и наговорил массу таких деталей, сообщать которые рядовым обывателям было совершенно незачем. Так, например, Миллер многозначительно заметил, что написавший письмо знаком с деталями, неизвестными общественности, и, видимо, знает преступника лично. Не успокоившись на этой банальной сентенции, Миллер добавил в свою речь интриги и с важным видом пояснил, что сообщенная в письме информация нуждается в проверке, которая потребует личных встреч детективов со всеми потерпевшими. Поскольку читатели могли не понять важности сказанного, пресс-секретарь объяснил, что работа с жертвами изнасилований потребует некоторого времени. И только после этого пресс-секретарь сообщил контактный телефон Отдела уголовных расследований, пообещав позвонившему полную безопасность.

Для чего Билл Миллер говорил то, что говорил, рационально объяснить невозможно. Это чесание языка о микрофон никак не продвигало следствие вперёд, но напротив — могло и должно было насторожить преступника, который, как мы уже в этом убедились, внимательно следил за публикациями газет о самом себе. Прочитав эту заметку, Гиена должен был понять, что рядом с ним нашёлся некий человек, который сумел раскрыть его тайное криминальное увлечение. Наверное, сопоставил с его обликом и обстоятельствами жизни те сведения, что сообщают средства массовой информации, и всё понял. Даже не зная текста письма, вышедшего из-под пера «Опасающегося», несложно догадаться, что людей, способных идентифицировать Гиену не могло быть много. Преступник этот был очень осторожен и предусмотрителен, а это значит, что если в свой «ближний круг» он и допускал новых людей, то делал это крайне редко и неохотно. Сообразив, что кто-то из его друзей, подруг или родственников стал искать контакты с правоохранительными органами, преступник мог сработать на опережение и разделаться с этим человеком до того, как тот успел позвонить по телефону. В положении преступника это был разумный выход.

Фактически Билл Миллер подставил под удар потенциального «конфидента», т.е. человека, готового сотрудничать с правоохранительными органами на условиях полной конфиденциальности. Что двигало пресс-секретарём — сказать сложно, его болтовня с журналистами яркий пример того, как сотрудник правоохранительной структуры не должен себя вести.

Надо ли удивляться тому, что «Опасающийся» так и не позвонил по опубликованному в газете телефонному номеру? По этому номеру в последующие две недели позвонили около четырёхсот разного рода идиотов, городских сумасшедших и просто неравнодушных граждан, пожелавших поговорить с детективами о ходе расследования нападений насильника из восточного Сакраменто… Но вот именно автор письма не позвонил.

Запомним сейчас эту историю, поскольку события последующих месяцев ещё заставят нас к ней вернуться.

Проницательный читатель легко догадается, что на самом деле Гиена не исчез. И пристрастиям своим не изменил. В силу некоторых обстоятельств своей жизни он взял паузу в три месяца, но в начале сентября 1977 г. пауза эта закончилась…

Нападению подверглись Дженнифер Сэндфорд (Jennifer Sandford) и её муж Гарри, проживавшие вместе с дочерьми шести и пяти лет, в собственном доме на улице Портейдж-сёркл (Portage Circle) в городе Стоктон, административном центре округа Сан-Хоакин (San Joaquin). Сейчас этот город считается одним из самых опасных в США, достаточно сказать, что журнал «Форбс» в этом столетии четырежды признавал его худшим городом страны (в 2008—2011 гг.). Однако, в конце 1970-х гг. Стоктон имел совсем иное лицо — это был крупный транспортный узел с невысокими ценами на недвижимость и очень привлекательный для ведения бизнеса. Супруги Сэндфорд владели домом в одном из лучших в то время районов города, около озера Линкольн. Портейдж-сёркл представляла собой замкнутую, в виде овала, улицу протяженностью около 500 м. Это был тихий, зелёный и безопасный район, в котором проживали представители среднего класса. Несмотря на молодость — Дженнифер минувшим летом исполнилось 27 лет, а Гарри — 28 — супруги владели большим магазином и планировали расширять бизнес. В финансовом отношении дела шли блестящи, да и в семье царили мир и согласие, 6-летняя Даниелла и 5-летняя Хизер на радость родителям росли здоровыми, энергичными и смышлеными.

Жизнь семьи Сэндфорд протекала в гармонии, которую ничто не могло разрушить. По крайней мере, так казалось до 6 сентября 1977 г.

А в ночь на шестое Дженнифер проснулась оттого, что в её с Гарри спальню через стеклянную дверь, ведущую во двор, вошёл мужчина в маске и деловито задёрнул за собою штору. Хотя, если быть совсем точным, именно звук задёргиваемой шторы и разбудил супругов. Оба испытали немалое потрясение, поскольку пребывали в твёрдом убеждении, что дверь во двор заперта, и ни при каких обстоятельствах беззвучно открыть её не получится. А тут такое…

Вошедший сбросил с плеча рюкзак, в котором звякнуло что-то металлическое, то ли пивные банки, то ли слесарный инструмент… После этого включил фонарик и направил яркий луч в глаза Гарри, приказав тому не шевелиться и пригрозив убить в случае неподчинения. Дженнифер он приказал молчать. Свои слова неизвестный повторял шепотом по несколько раз, при этом голос его звучал неестественно, он явно пытался сделать его более низким, нежели на самом деле. Убедившись, что супруги повинуются, неизвестный приказал Гарри повернуться на живот и завести руки за спину. После этого мужчина в маске поставил на кровать туфли Гарри, не спеша расшнуровал их и бросил шнурки на грудь Дженнифер.

Последовал приказ связать руки мужа за спиной. После того, как Дженнифер сделала это, злоумышленник проверил надёжность получившегося узла. Результат его, видимо, удовлетворил… Вторым шнурком неизвестный связал лодыжки Гарри, причём сделал он это довольно быстро и ловко, не выпуская из рук фонарика.

После этого злоумышленник извлёк из кармана куртки ворох разноцветных обувных шнурков. Супруги не поняли, почему преступник тратил время на возню с извлечение шнурков из обуви, если мог вполне обойтись собственным запасом. Неизвестный в маске связал руки Дженнифер, а затем и её ноги. Женщина спала полностью обнаженной, но злоумышленник на её наготу никак не отреагировал, не засмеялся, не пошутил, казалось, вообще не заметил. Удостоверившись в том, что хозяева надёжно обездвижены, злоумышленник сообщил им, что хочет поесть, выпить и забрать кое-какие продукты с собою. После чего осведомился, есть ли в доме ещё кто-то. Узнав, что в противоположной части дома спят двое маленьких детей, незнакомец пригрозил, что отрежет им уши, если связанные попытаются освободиться или станут шуметь.

Видимо, удовлетворенный произведенным эффектом, мужчина в маске вышел из спальни и отправился на кухню. Пока злоумышленник отсутствовал, между Дженнифер и Гарри возникла перепалка: супруги принялись выяснять, как преступник сумел беззвучно проникнуть в комнату, и по чьей вине дверь во двор оказалась открыта. Хотя препирались они шёпотом, мужчина в маске их услышал и в ярости вбежал в спальню. Приставив нож к горлу Гарри, он пригрозил, что убьёт его немедленно, если тот не заткнётся, а затем потребовал отдать ему деньги. Гарри сообщил преступнику, где лежит кошелёк, человек в маске его отыскал и взял все деньги, какие там лежали.

Рывком подняв Дженнифер с постели, злоумышленник сказал, что ей надлежит отправиться с ним, поскольку супруги много болтают. Стесняясь собственной наготы, женщина попросила дать ей что-нибудь из постельного белья, чтобы укрыться, на что мужчина в маске безоговорочно согласился. Уточнив, где хранятся постельные принадлежности, он отыскал пододеяльник и прикрыл им Дженнифер. Придерживая её за локоть, он отвёл женщину в гостиную. Никакой похоти или сексуального подтекста в его поведении не было заметно. Впоследствии Дженнифер рассказывала, что в какой-то момент поверила, будто человек в маске обычный бродяга, которому надо набить едой и выпивкой рюкзак да прихватить наличных денег, и больше его ничего не интересует.

Дальнейшие действия преступника лишь подкрепили эту догадку. Уложив Дженнифер на диване в гостиной, он прикрыл её пододеяльником и на некоторое время оставил в одиночестве. Сходив на кухню, неизвестный взял там несколько тарелок, с которыми отправился в спальню к Гарри. Поставив тарелки ему на спину, мужчина в маске в который уже раз пригрозил расправиться с находящимися в доме, если хотя бы одна из тарелок упадёт на пол.

После этого преступник как будто успокоился, вернулся к Дженнифер, сдёрнул одеяло и без долгих прелюдий принялся насиловать в традиционной форме. Действовал он энергично, жёстко, запретив женщине плакать, разговаривать и вообще издавать какие-либо звуки. Периодически останавливаясь, насильник отправлялся в спальню посмотреть, не пытается ли Гарри освободиться.

Надо сказать, что преступник не имел намерения как-то особенно унизить мужа, слышавшего, как насилуют жену. Насмешек, оскорбительных реплик или унизительных действий в отношении Гарри неизвестный не допускал, просто светил на него фонариком, молча приставлял нож к горлу и уходил. После полового акта преступник успокоился, вышел на кухню, провёл там некоторое время… Вернувшись к Дженнифер, он обронил, словно бы мимоходом, что живёт неподалёку и нуждается в кое-каких мелочах для дома вроде мыла, туалетной бумаги и бумажных полотенец. Подумав немного, он добавил, что портативный телевизор ему тоже нужен. На кухне Сэндфордов стоял небольшой переносной телевизор, и Дженнифер решила, что насильник заберёт его с собою. Затем мужчина в маске сказал несколько слов о Дженнифер. Он заявил женщине, что видел её в магазине, который принадлежал Сэндфордам, и она ему очень понравилась. По его мнению, Дженнифер была очень красивой женщиной.

Впрочем, разговаривал преступник не очень много. После непродолжительного отдыха он принялся возбуждать самого себя рукой — Дженнифер поняла это по специфическому чавкающему звуку и узнаваемому запаху мужского увлажняющего лосьона. Точно таким лосьоном пользовался Гарри, так что ошибки быть не могло. Как стало ясно впоследствии, насильник воспользовался как раз этим лосьоном. Достигнув, видимо, нужного возбуждения, преступник совершил второй половой акт, во время которого произошло то, чего никто не ожидал.

В гостиную вошла 6-летняя Даниелла. Девочка проснулась по самой что ни на есть бытовой причине, отправилась в уборную, а на обратном пути в спальню услышала странные звуки в другой части дома. Без всякой задней мысли ребёнок пошел посмотреть, что же там происходит и увидел… В лунном свете, падавшем из окна, девочка увидела странного мужчину в трикотажной шапочке, закрывавшей лицо, стоявшего возле дивана в гостиной со спущенными штанами и делавшего нечто такое, названия чему Даниелла не знала. Мужчина тоже увидел ребёнка, приветственно махнул рукой и весело проговорил: «Я тут играю с твоими родителями. Хочешь посмотреть?» (дословно: «I’m playing a game with your parents. Do you want to watch?»). Впрочем, фразу эту Дженнифер и Гарри услышали немного по-разному: первой послышалось, будто насильник спросил «хочешь ли посмотреть?», а по мнению второго, преступник сказал «хочешь ли помочь?» Но детали эти сейчас совершенно не важны.

Важно то, что Даниелла молча повернулась и, не произнеся ни слова, отправилась в свою спальню.

А преступник продолжил половой акт… Удовлетворив свою похоть, он ещё некоторое время бесцельно походил по дому, а затем исчез. Буквально через минуту или две по Портейдж-сёркл промчался автомобиль с поврежденным глушителем, двигавшийся явно на очень большой скорости. На последнее указывал визг покрышек — местные жители не гоняли так в ночное время по тихой улице.

Дженнифер сразу же позвала Даниеллу, девочка освободила мать, потом пришла очередь Гарри. Дежурный офицер полиции Стоктона зафиксировал звонок из дома Сэндфордов в 03:30 6 сентября. Первые полицейские патрули появились на месте преступления спустя считанные минуты. Потерпевшие затруднились определить точное время начала нападения, по их оценкам оно продолжалось около 2 часов, т.о. проникновение преступника в дом произошло примерно в 01:15 — 01:30.

Осмотр двора привёл к обнаружению во дворе банки из-под «Пепси-колы», которая не могла быть оставлена там хозяевами. Изучение следов на грунте и досках забора позволило предположительно восстановить маршрут следования злоумышленника при отходе с места преступления. По всему получалось, что тот преодолел по меньшей мере четыре соседних двора. Полицейским удалось отыскать шесть довольно качественных отпечатков обуви, с которых криминалист сделал гипсовые слепки. Это давало надежду на идентификацию обуви на ногах насильника.

Осмотр дома показал приготовления нападавшего к хищению некоторых вещей и продуктов. На кухонном столе были выставлены рулоны туалетной бумаги, бумажные полотенца, жидкое мыло, а также извлеченные из хозяйского холодильника арахисовое масло, копчёности и рыба. Всё это выглядело так, словно преступник собрал всё необходимое в одном месте, чтобы сложить затем в сумку и вынести. Но что-то побудило его отказаться от первоначального замысла, хотя и непонятно, что именно.

В кухонной мойке лежала пустая пластиковая бутылочка из-под мужского лосьона для рук «Fuller Brush». Очевидно, что именно этим лосьоном пользовался насильник во время полового акта. Бутылочка эта принадлежала Гарри Сэндфорду, т.е. преступник не приносил лосьон с собою. Исследование на наличие скрытых отпечатков рук и пальцев показало, что все они принадлежат хозяину дома. Преступник всё время был очень аккуратен и не прикоснулся к бутылочке голой рукой.

Из дома пропали кое-какие мелкие предметы и украшения, например, шёлковый галстук Гарри, две пары золотых запонок, 5 серебряных монет номиналом по 1$ каждая, а также обручальные и свадебные кольца (в США при помолвке и на свадьбу принято дарить разные виды колец). Помимо этого пропал массивный перстень из оникса с вырезанным на его поверхности масонским символом. Перстень принадлежал Гарри, вступившему менее года назад в местную масонскую ложу. В отличие от прочих вещей, похищенных преступником, сделанный по индивидуальному заказу перстень являлся редким и узнаваемым предметом, его обнаружение в вещах подозреваемого могло стать серьёзной уликой. Разумеется, в том случае, если преступник не выбросил похищенное в ближайшую дренажную канаву.

У ножки кровати, на которой во время нападения лежал Гарри Сэндфорд, был найден небольшой кухонный нож с деревянной ручкой. Набор таких ножей находился на кухне, так что по всему получалось, что преступник принёс его из кухни во время своих прогулок по дому. Лишь спустя четыре дня выяснилась любопытная деталь — все кухонные ножи Сэндфордов находились на кухне! Другими словами, найденный в спальне нож не принадлежал потерпевшим. Преступник принёс его с собою и потерял в темноте. К сожалению, на ноже не оказалось потожировых следов, нож явно был хорошо вымыт незадолго до того, как попал в руки криминалистов.

Попытка получить описание внешности преступника дала удручающий результат. Для того чтобы дать представление, насколько плохо Дженнифер и Гарри рассмотрели нападавшего, можно упомянуть, например, их спор о том, какой именно головной убор находился на голове последнего. Дженнифер считала, что это был либо чулок, либо трикотажная шапочка, а Гарри утверждал, что классическая мужская шляпа с небольшими полями. Удивляться этому не следует: человек, находящийся в темноте и периодически ослепляемый фонариком, практически ничего не видит. В такой ситуации воображение может сыграть злую шутку: подсказанные, точнее, дорисованные им образы могут подменить реальную картину, зафиксированную зрением.

По мнению супругов, преступник имел рост около 175 см. при весе 68—72 кг, т.е. это был довольно худой мужчина. Описать его одежду потерпевшие затруднились, они попросту её не видели. Дженнифер сообщила, что в те мгновения, когда насильник к ней прижимался, она чувствовала, что на нём надет ремень, на котором были укреплены какие-то кожаные или пластиковые «контейнеры». Один из таких условных «контейнеров» соответствовал кобуре пистолета не очень большого размера, другой был гораздо меньше и больше подходил для переноски газового баллончика. На этом же ремне крепились ножны с ножом внутри. Ремень не был заправлен в брюки и оставался на поясе в то самое время, когда насильник опускал брюки к коленям.

Рассказ Дженнифер о деталях изнасилования заставил допрашивавших её детективов всерьёз задуматься. Прежде всего, женщина подчеркнула, что не видела полового органа насильника, поскольку тот осуществлял половые акты, всё время оставаясь сзади, причём лицо Дженнифер было направлено вниз. К пенису преступника женщина ни разу не прикоснулась, так что тактильные ощущения помочь оценить размеры полового органа не могли. Если же говорить о субъективных впечатлениях, полученных во время половых актов, то, по мнению потерпевшей, преступник в качестве орудия изнасилования использовал… два предмета. Один казался искусственным фаллосом довольно большого размера, изготовленным из жёсткой резины. Второй был меньшего размера и больше походил на настоящий половой орган мужчины, но точно утверждать это женщина не могла. В секс-шопах есть имитаторы, очень точно воспроизводящие пенисы. Единственный критерий, который объективно может указать на отличие искусственного мужского полового члена от естественного — это их температура (искусственный будет холодным). Но на вопрос о температуре меньшего из двух пенисов Дженнифер ответила, что оба были тёплыми. Видимо преступник, размазывая по ним лосьон, согревал их руками.

Т.о. сделать точное умозаключение об анатомических особенностях полового органа насильника оказалось невозможно. Нельзя было полностью исключать и того, что преступник, ограничившись онанизмом, вообще не вступал непосредственно в половой акт, а лишь имитировал его, используя пару сексуальных игрушек.

Когда у Дженнифер уточнили, испытывал ли преступник оргазм во время половых актов, женщина ответила утвердительно. Однако исследование взятых у потерпевшей мазков и тщательный осмотр мебели в гостиной следов спермы не выявили. Такой результат мог быть объяснён двояко: либо насильник не испытал эякуляцию, т.е. суждение Дженнифер явилось ошибочным, либо преступник использовал презерватив. Но в реалиях 1977 г. использование презерватива при изнасиловании — это нонсенс. Синдрома приобретенного иммунодефицита в то время ещё не существовало, а потому у преступника не было оснований опасаться заражения серьёзной венерической болезнью от благопристойной семейной женщины. Скорее, это он мог заразить её какой-то дрянью. Но вряд ли здоровье жертвы всерьёз могло обеспокоить насильника. Поэтому использование презерватива, если таковое и впрямь имело место, представлялось очень странным…

Небезынтересным представлялось и другое суждение потерпевшей об интимной сфере преступника. По мнению Дженнифер, даже меньший из двух пенисов не являлся аномально маленьким. Причём, суждению потерпевшей можно было поверить без всяких оговорок — она довольно долго состояла в браке, являлась матерью двух детей… Дженнифер прекрасно понимала то, о чём говорила.

Немало ориентирующей информации предоставил опрос жителей улицы Портейдж-сёркл. Самые разные люди — таковых оказалось более 15 владельцев домохозяйств — независимо друг от друга сообщили, что примерно с середины августа наблюдали подозрительную активность в собственных дворах. Примерно с 22 часов до полуночи возникали странные шумы, беспокоились собаки (у кого они были), утром во дворах обнаруживались следы присутствия посторонних (обломанные ветки кустов, отпечатки подошв в мягком грунте и т.п.).

Очень интересное сообщение сделала некая Маргарет (Марджи) Полсеттер, жена отставного офицера военной контрразведки. Маргарет вела образ жизни домохозяйки, нигде не работала, посвящала себя домашним хлопотам. Хлопоты эти были не очень обременительны, поскольку дети — сын и дочь — жили отдельно, а ведение хозяйства для семьи из двух человек особых проблем не доставляло. Маргарет, будучи женой профессионального секретного агента, имела определенный склад ума, выработанный, видимо, из опыта общения с любимым супругом. Она всегда проверялась на предмет выявления наружного наблюдения при выходе из дома и подходе к дому, выделяя незнакомые автомашины, сидящих за рулём лиц, время начала и окончания их движения и т. п. нюансы.

Марджи Полсеттер рассказала опрашивавшим её детективам, что в последней декаде августа возле парка «Камберленд» («Cumberland»), расположенного буквально в 100 м. от Портейдж-сёркл, стала парковаться автомашина, которую ранее женщина не встречала. Это был белый «универсал» довольно больших габаритов, а потому, скорее всего, американский, нежели европейский или японский. Машина эта не привлекала поначалу внимания свидетельницы, поскольку она видела её на значительном удалении от собственного дома. Однако в первых числах сентября автомобиль принялся курсировать на малой скорости на Портейдж-сёркл, причём, происходило это в первой половине дня, когда подавляющая часть владельцев домов отсутствовала. Когда Марджи в третий раз увидела подозрительный белый «универсал», то не сдержалась и решила припугнуть сидевшего за рулём, что называется, сработала на опережение. Женщина расстегнула рукав своей блузки, обнажив предплечье, и сделал вид, будто записывает номер автомашины на своей руке. Такая вот маленькая хитрость из арсенала любимого супруга. Сидевший в автомашине мужчина, заметив действия женщины, резко прибавил скорость и умчался в сумрачные дали Калифорнии. Больше эту машину никто не видел. По словам свидетельницы в автомашине находился мужчина в возрасте от 20 до 27 лет, сильно загорелый, причёска его представляла собой копну волос, спускавшуюся на шею и закрывавшую уши. Цвет волос Марджи определила словом «каштановый», т.е. довольно тёмный, но не чёрный. Усов и бороды подозрительный мужчина не имел. Каких-то особых примет вроде татуировок, родимых пятен или шрамов женщина не заметила, что, в общем-то, понятно, учитывая условия наблюдения.