Бесплатный фрагмент - Голубое небо ада

Пролог

Nitimur in vetitum simper, cupimusque negata.

— Вы это тоже видите? — Эльвира вглядывалась в странную сгустившуюся темноту в конце коридора. Мрак извивался и пульсировал, то разрастаясь, то съеживаясь до легкой тени на стене.

— Что? — Белла устремила свой взгляд туда же.

— Сгусток какой-то…

— Я бы сказала, что это ерунда, не будь мы тесно связаны с магией, — заключила Белла. — К тому же… Наши тени отражаются на полу, не на стенах! А больше здесь не от чего тени падать…

— Да ладно, девчата, пойдемте-ка спать, сгусток этот вряд ли кусается, — сказал, прищурившись, Арман и зевнул. Все трое переглянулись и пошли по своим комнатам, располагавшимся в самом конце коридора.

Приблизившись к тому месту, где зияла страшная тьма, они ничего не заметили: меняющее свои размеры пятно испарилось.

— Вот твоя комната, Эльвира, мы с Беллой будем напротив, — сказал Арман, широким жестом распахивая соседнюю к Эльвире дверь.

Она кивнула и зашла внутрь, Белла взяла за руку Армана, и они скрылись за противоположной дверью.

В высокое окно пробивался тусклый свет прищурившегося фонаря. Мелкие сухие снежинки кололи промерзшую землю. Широкая улица элитного района магического города под названием Пандемониум была настораживающе пуста. Ветер не дул. Казалось, время приостановилось. Залитая неестественно бледным желтым светом простуженная природа крепко спала. Арман отошел от окна и взглянул на Беллу, сидящую в задумчивости на кровати, ссутулив плечи.

— Вот и зима пришла. Долго же мы путешествовали с Эльвирой, спасая мир, — хмыкнул он и сел рядом с Беллой. Арман откинулся на мягкую постель, снял с головы шляпу и бросил ее в кресло.

— Зато теперь отдохнем, — улыбнулась Белла устало.

— Ага, — кивнул ей Арман и потянулся.

Эльвира в своей комнате готовилась ко сну. Она сидела на ванне и, напевая песенку, расчесывала блестящие черные волосы. Вдруг за тихим журчанием воды послышались смутные шорохи. Девушка невольно прислушалась. Шорохи доносились то ли из комнаты, то ли из коридора, и казалось, звук этот исходит из-под потолка. Осторожно выйдя из ванной, Эльвира заглянула в свою спальню и… никого не увидела. Оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, она вышла в коридор, где столкнулась с Арманом и Беллой, встревоженными теми же звуками.

— Ты тоже это слышишь? — зачем-то спросил Арман у Эльвиры.

Она утвердительно кивнула.

— Значит, это не галлюцинация, — задумчиво и даже несколько печально проговорил он и нахмурился.

— Дом очень большой. Давайте разделимся и поищем этого шуршателя, — предложила Белла.

— Думаешь, найдем что-нибудь?

— Мало ли, посмотреть все равно надо, — сказала Эльвира.

— Н-да, называется, отдохнули, — протянул Арман. — А мне кажется, это с чердака!

— Это может быть все, что угодно… — произнесла Эльвира, всматриваясь в сгущающуюся в коридоре темноту.

Друзья разделились и стали осматривать комнаты нового дома Армана, давшегося ему с таким трудом и с еще большим усердием им отреставрированного. Шорохи, похожие то на возню, то на шепот, доносились уже отовсюду. Дом был воистину огромен — настоящий дворец с множеством великолепных комнат, большим садовым участком, украшенным бронзовыми статуями мифических существ и богинь, с шикарными клумбами и самыми удивительными видами деревьев. Теперь этот огромный дом, поражавший своим убранством, казался угрюмым и чужим: неведомая сила притаилась в его темноте.

Белла искала, как и договорились, на втором этаже, Арман поднялся на третий, а потом навестил и чердак, а Эльвира спустилась вниз в просторную гостиную, пронизанную светом фонарей. Проходя по залу и пристально осматривая все темные углы, краем глаза Эльвира вдруг заметила, что в ванной комнате горит свет. Луч пробивался в щель из приоткрытой двери. «Мы точно свет не оставляли», — подумала Эльвира и направилась в ванную комнату.

Резко распахнув дверь, она ничего там не обнаружила: все было совершенно спокойно. Эльвира задумчиво остановилась у зеркала, вглядываясь в запотевшую гладь, и вдруг легкая тень мелькнула у нее за спиной. Девушка резко обернулась, но комната по-прежнему была пуста. В зале что-то упало. Эльвира выбежала из ванной — в большой темной комнате никого не было. Эльвира недолго постояла в нерешительности, а потом направилась на кухню, подумав, что осмотрела еще не весь первый этаж. Неожиданно девушка ощутила, будто за ней кто-то идет попятам. Она оглянулась, но непроницаемый мрак размывал обычные предметы, придавая им страшные формы и не позволяя ничего рассмотреть. Эльвира опять развернулась к кухне и твердо пошла вперед. Тяжелые, но тихие шаги последовали за ней. Девушка почувствовала легкое, упорное давление: кровь запульсировала в висках. Вдруг раздался резкий женский крик. Эльвира бросилась вверх по лестнице.

Когда она вбежала в комнату, откуда доносился крик, Белла стояла возле застеленной красным бельем кровати, оцепеневшая и подавленная.

— Ты кричала? — запыхавшись, спросила Эльвира. — Что произошло?

— Н-не знаю… — пробормотала Белла обмякшим языком. — Когда я зашла, здесь, на кровати, лежала Люся… мертвая.

— Люся? Она сейчас дома, на Земле… — помотала головой Эльвира, словно отгоняя морок. Вздрагивающими пальцами она достала из кармана мобильный телефон и быстро набрала знакомый номер.

— Люсь, ты? Ты жива?

— А… Я, — послышался в трубке изнеженный заспанный голос. — Что у тебя за шутки?! Звонишь в три часа ночи, чтобы спросить, жива ли я? Ты с ума сошла?

— Слава Богу! — успокоилась Эльвира. — Ладно, Лю, пока.

— Это что было: очередной спецэффект для пущего устрашения? — придя в себя наконец, цинично спросила Белла.

— Или предупреждение… — задумчиво проговорила Эль-вира.

— Да, но почему на моей кровати? Мы с Лю не в тех отношениях… — в комнату вошел Арман, и Белла одарила его выразительным взглядом, отчего ему пришлось замолчать. — Нашли что-нибудь? — спросил он с искренним любопытством.

— Ничего, — покачала головой Белла и замолчала, поглядев на подругу. — Эльвира, ты чего?

Проследив за ее напряженным взглядом, Белла заметила, что в ванной горит свет. Она ахнула. Вдруг раздался телефонный звонок, и все трое вздрогнули. Арман вытащил трубку из кармана, на экране сияли тринадцать шестерок. Он удивленно поднял брови и молча приложил трубку к уху. В трубке послышалось тихое журчание воды. Арман резко распахнул дверь ванной комнаты. Там стелился белый пар, веющий замогильным холодом, а по овальному зеркалу текли тонкие струи густой крови, складываясь в латинское слово: «Mox»…

Ночная гостья

Шумно бежала вода: Арман уже целый час парился в ванной, похоже, собираясь там заночевать. Эльвира в неосвещенном зале своей родной квартиры, где провела все детство и юность, смотрела в окно на ночной город. Он подмигивал ей множеством огней и все манил куда-то сладкой тревогой. Голые ветви за окном, изредка покачиваясь на декабрьском ветру, плели запутанный узор, скользящий по потолку, где мелькали блики фар проезжающих машин. Эльвиру почти убаюкало размеренное жужжание их колес, когда внезапно раздался звонок в дверь. Эльвира потянулась и нехотя пошла в прихожую. Она, не задумываясь, открыла дверь и… удивилась.

— Деля?

На пороге стояла полная темноволосая девушка среднего роста. Ее жгучие карие глаза наполняли крупные слезы и изредка скатывались по побледневшим щекам; она дрожала и пребывала в некоем оцепенении.

— Деля, что случилась? — встревожено спросила Эльвира.

— Эльвирочка… — Деля бросилась на шею подруге.

Хозяйка дома провела обессилевшую от слез девушку в комнату и налила горячего чая. Деля была одета слишком легко для декабря. И, хотя это и было в ее легкомысленной манере, Эльвира поняла, что у Дели серьезные проблемы, раз она накинула то, что первым попалось под руку, спеша к давней подруге или же скрыться от чего-то страшного. Немного придя в себя и успокоив дыхание, ночная гостья заговорила:

— Эльвирочка… Я… я была дома. Там… — Деля закрыла глаза и покачала головой. — Там ужасно. Мама умерла… И Машка тоже. Вся квартира перепачкана кровью: на стенах, на полу, на потолке. Мама лежала на диване в зале, вся в крови. Я долго сидела с ней… А потом… я услышала что-то, вышла… Зашла в ванную: оттуда звук какой-то шел странный… Я зашла, вдруг на меня что-то капнуло. Я подняла голову, а там, на веревке повешена Машка… — Деля замолчала. — У Машки на шее записка, почерк как у моей бабушки, но она же так давно не приезжала! Еще с ноября… Там было написано: «Делечка, мы скоро приедем». Когда я вышла в коридор, то увидела, что телефон перепачкан кровью.

Деля замолчала и, подняв на Эльвиру глаза, заполненные болью, с жесткостью произнесла вздрагивающим шепотом:

— Эльвира, я знаю, кому мама звонила. Она звонила мне! Но мы с ней поругались накануне… я хотела быть независимой, взрослой и специально не брала трубку, а теперь… — Деля заплакала в голос.

— Ты не могла этого знать, Деля. Понимаю, тебе вдвойне тяжело…

Эльвира замолчала. Утешать подругу сейчас казалось глупым. Она обняла Делю за плечи и погладила ее перепутавшиеся волосы. Убаюкивающе бежала вода в ванной, тихо тикали старые часы, отсчитывая забытые подругами секунды.

— Налить еще чаю? — спросила Эльвира, вдруг испугавшись этого глубинного молчания.

Деля покачала головой. Лицо ее было бледное, безжизненное, на щеках застыли черные слезы, а в глазах сверкали ужас и непонимание.

— Дель, я знаю, тебе тяжело, но я бы хотела съездить к вам. Надо узнать, кто это сделал, и похоронить твою маму.

Деля кивнула, и они стали собираться. Эльвира принесла подруге верхнюю одежду. Полушубок сидел на Деле очень элегантно. Пока Деля приводила себя в порядок, Эльвира вызвала такси.

Через четверть часа они уже поднимались к Делиной квартире. Открыв дверь, девушки тут же увидели залитый кровью коридор. У двери лежал перепачканный телефон. Девушки осторожно прошли внутрь. Деля указала на тело своей матери в зале. Эльвира заглянула туда: на диване лежала еще молодая, привлекательная женщина, бессильно раскинув руки и мучительно запрокинув голову. С ее пальцев на ковер падали багровые капли, спинка дивана была измазана кровью и разодрана ногтями. Эльвира отвернулась. Помедлив немного, она зашла в ванную комнату. На потолке была подвешена за задние лапы кошка Машка. Горло бедного животного было перерезано, а к шее прикреплена записка. Светильник зловеще мигнул. Эльвира сняла кошку и вернулась в зал к Деле, смотрящей на мать с безысходной горечью. Она была точно во сне, страшном и кровавом.

— Не верится… — проговорила Деля, и губы ее снова дрогнули. — Это все моя вина!..

— Не вини себя понапрасну. Быть может, если бы ты была здесь, ты не смогла бы спасти ее, — Эльвира положила руку Деле на плечо.

— Но я должна была быть здесь! Даже чтобы умереть с ней вместе, — твердо сказала несчастная девушка.

Эльвира тяжело вздохнула. Вдруг на шее Делиной матери она заметила странный знак. Он представлял собой шестиугольник, дополненный перевернутой гаммой. Аккуратно вырезанный на человеческой плоти, знак завораживал: каждая линия его словно была вычерчена тончайшей кистью, зияя кровавыми провалами на еще не остывшем, но уже покинутом жизнью теле.

— Дель, надо здесь все прибрать и похоронить твою маму. Ты ведь знаешь, никто не должен знать об этом. Нам все равно никто не поверит, — твердо сказала Эльвира.

Деля кивнула.

Через пару часов квартира была приведена в порядок. Выйдя с телом в коридор, девушки замерли. По гладкой поверхности зеркала стекали кровавые буквы: «Pro animis vestris».

Похоронив мать Дели в пролеске за городом, куда они добрались на машине Делиной матери, девушки остановились в одном из соседних с Делиным домов и вызвали такси.

Такси быстро мчалось по пустому неосвещенному шоссе, бегущему между жутковатым леском и темным полем, а девушки хранили тяжелое скорбное молчание. Эльвира крепко сжимала ладонь Дели. Длинные лучи фар выхватывали из кромешной тьмы скачущую разделительную полосу, голые запыленные кусты и поникшую сухую траву, раскачиваемую зимним ветром. Внезапно что-то прыткое выскочило на дорогу. Водитель резко затормозил. Эльвира мгновенно выскочила из машины, и испуганная Деля поспешила за ней, в которой чувствовала единственную защиту. Дорожное полотно пустовало. Эльвира поглядела кусты, но ничего там не обнаружила. Она невольно посмотрела в поле: тьма и пустота. Девушки сели опять в машину.

— Ничего, поехали, — сказала Эльвира, но таксист не шелохнулся.

— Эй! — девушка потеребила его по плечу и вдруг почувствовала что-то влажное. На ее пальцах блеснула бардовая полоска. Присмотревшись, подруги поняли, что кровь сочилась из ушей таксиста, стекая по шее за воротник куртки. Пульса не было.

— Черт! Как не везет, — пробормотала Эльвира, спешно пересаживаясь за руль.

— Куда поехала?! — к ней возмущенно повернул голову мертвый водитель такси и крепко схватил за руку.

Пораженная Эльвира выхватила из сапога нож, ударила им таксиста в грудь и выскочила из машины. Пробежав несколько шагов, она заметила, что яростный водитель догнал Делю и ударил ее по лицу. Деля не удержалась на ногах и покатилась по склону дороги в лес. Эльвира кинулась к ней, но вдруг сильный удар по голове остановил ее. В глазах все потемнело. Потеряв сознание, Эльвира скатилась с обочины.

Эльвира открыла глаза с глухим стоном: резкая боль в голове напомнила о себе. Девушка лежала на пологом склоне дороги, засыпанном сухими заиндевевшими листьями. Вспомнив, что произошло, она вскочила на ноги, и в голове мгновенно зазвенели сотни тысяч яростных колокольчиков. Перед глазами все еще стелилась мгла, в ногах не было сил. Эльвира осмотрелась. Вокруг было темно и тихо, подруги и таксиста нигде не было видно. Эльвира посмотрела на часы: времени с того момента, как она потеряла сознание, прошло немного — считанные минуты.

«Делька должна быть где-то рядом…» — подумала Эльвира. Черепная коробка трещала и настоятельно давала понять, что собирается расколоться. Собрав волю в кулак, Эльвира, качаясь, пошла в чащу: туда вели широкие следы на простуженной земле.

— Деля! Деля, ты здесь? — громко позвала Эльвира. Боль в голове откликнулась ей неистовым трезвоном, но Делиного ответа не последовало.

— Дель! Де-еля!

Глухое непробиваемое молчание нависло над одинокой девушкой громадами таинственной чащи. Тишина, как с удивлением заметила Эльвира, была настолько всеохватна, что даже заглушала звуки. Ни шорох шагов, ни робкое скольжение ветра в ветвях, ни их старческий шепот не перебивали глубокого молчания природы.

— Деля-а! — Эльвира почувствовала, как аккуратной зловещей походкой отчаяние крадется к ней.

— Черт, — коротко сказала она.

Медленно проведя рукой по стволу, девушка угодила пальцами во что-то мокрое.

— Только не это!

Неожиданно Эльвира услышала тихий рыхлый рык. Она вздрогнула и обернулась. Голые ветви густого кустарника надежно скрывали нечто опасное. Протяжное тяжелое рычание донеслось снова, но уже ближе. И прежде чем Эльвира успела услышать тихие охотничьи шаги, кусты с треском раздвинулись — что-то темное летело на девушку в прыжке. Она хотела рассмотреть, что это было, но лесной мрак не позволил ей. Ловко отпрыгнув в сторону, Эльвира что есть мочи побежала прочь. За спиной она слышала хриплое дыхание, которое дуло теплом ей в шею. Оборачиваться времени не было. Переплетенные корни то и дело ставили под ножку, а озорные ветки заговорщицки сбивали с дороги, царапая лицо. Лесной охотник не отставал. От холодного ветра Эльвира получила очередную порцию головной боли, дыхание ее стало беспорядочным, ноги начали путаться, и она ощутила легкое давление в висках. Чуть не упав, Эльвира рывком выбежала на дорогу. Шаги за ее спиной стихли, неслышно было и рычания. Эльвира глядела на пустую дорогу, в глухую темноту поля, с опаской осматривала придорожные кусты, где таилось нечто зловещее. Вооружившись кинжалом, девушка медленно и осторожно пошла к кустам. Внезапно головная боль ее усилилась, кровь бешено забилась в висках, перехватило дыхание. Эльвира схватилась за голову: она походила на раскаленный шар. Воздух беспощадно покидал легкие — Эльвира закашлялась. Кинжал выпал из ее ослабшей руки, и через мгновение она упала рядом с ним, неподвижная и бездыханная.

Едкая пустота и оглушающая тишина охватили сознание Эльвиры. Когда она с трудом приоткрыла свинцовые веки, уже забрезжил рассвет. Пропасть времени ужаснула ее: где теперь искать Делю? Что с ней? Эльвира поднялась, взяла кинжал и снова решительно отправилась в лес. Прозябшие деревья встретили ее прежним молчанием. При свете наступающего дня она могла различить то, что раньше скрывалось под тьмою. Кровь темнела на стволах, на земле пролегал широкий след волочения. Сердце Эльвиры замерло. Она шла по следу, затаив дыхание, и голова ее отяжелела от дурных предчувствий. Эльвира раздвинула кусты и всхлипнула: на поляне лежала окровавленная Деля, ее стеклянный взгляд был устремлен к светлеющему небу. В черных волосах убитой сверкал иней, ее бледное тело казалось мраморным. Эльвира склонилась над подругой, беззвучные слезы скатились по ее лицу и упали на грудь Дели. И вновь внимание Эльвиры сосредоточилось: на шее мертвой подруги алел таинственный символ.

Пустое полотно дороги катилось перед Эльвирой в бледном свете фар. Мысли ее неотвязно возвращались к Деле. Кому все это понадобилось? Почему оставили в живых ее, Эльвиру? Какая сила лишила ее сознания? Эти вопросы тяжким грузом навалились на сердце молодой девушки, заплаканными глазами провожавшей белые разделительные полосы шоссе и расплывающиеся в пелене дорожные знаки.

Оставив машину убитого таксиста за пару остановок, Эльвира задумчиво шла к дому. Родная улица была приветливо тиха, лишь иногда разносился шум спешащих машин, и только звонко стучали высокие каблуки элегантных сапожек Эльвиры.

Эльвира аккуратно провернула ключ в замке и прошла в квартиру. Арман спокойно спал, не подозревая о ночных приключениях своей подруги. Он не слышал, как она вошла. Эльвира остановилась над столиком в прихожей, где белела ее записка: «Арман, мы с Делей срочно уехали. Ложись спать, нас не жди. Все в порядке, расскажем все утром». Эльвира закусила губу и набрала дыхание. Вихрем пронеслись в голове события ушедшего вечера. Деля в последний раз переступила этот порог. Эльвира скинула пальто и сапоги. Она прошла в свою комнату, закрыла наглухо дверь, рухнула на постель прямо в одежде и заснула, едва коснувшись головой подушки. Сновидения в ту ночь ее не беспокоили.

Черный незнакомец

С трудом встав с постели в восемь утра, Эльвира совершила будничный поход в ванную, где ее ожидало множество любимых процедур. Теплая ласковая вода окончательно пробудила Эльвиру. Утро уже собиралось безмятежно начаться, но… несговорчивая старушка судьба подкинула новый сюрприз: у себя на груди Эльвира вдруг обнаружила маленький шестиугольник с перевернутой гаммой — точно такой же, как у погибших Дели и ее матери. Девушка всмотрелась в него. Магический шестиугольник завораживал. Эльвира задумалась. Она с интересом изучала магическую символику, всегда уделяя этому аспекту повышенное внимание, но таково символа не помнила. Так и не выудив из глубин подсознания хоть что-то подходящее, Эльвира отправилась готовить завтрак, решив обратиться за помощью к Интернету: технический прогресс везде полезен, а уж маги тем более заставят его работать на себя.

Пробужденный стуком тарелок и соцветием вкусных запахов, Арман поспешил на кухню.

— Ты где это вчера бродила? — спросил он, осматривая кухоньку, словно там могла притаиться Деля.

— Доброе утро, Арман, — заметила Эльвира, хотя сказано это было совсем не радостно. — Кстати, я тебе уже показывала… — она стала расстегивать кофту.

— Не-ет, — удивленно протянул Арман в ожидании зрелища.

— Вот, — девушка кивнула на знак.

— Это? Не-е, на татуировку не пойдет.

— Да? А я надеялась…

— А откуда взяла?

— Ну, слушай внимательно.

И Эльвира, усадив друга завтракать, во всех холодящих кровь подробностях поведала ему о своем ночном приключении. Арман слушал ее внимательно, не забывая набивать рот вкусной едой. Потом он задумался, отхлебнув чаю.

— Значит… Делька умерла? — помедлив, спросил он.

Эльвира кивнула. Арман вздохнул, откинувшись на стуле.

— Черт бы побрал всех этих затейников! Кому-то снова не терпится поиграть судьбами!

Он яростно стукнул кулаком по столу. Эльвира вздрогнула, чашки со звоном подпрыгнули. Девушка отвернулась к окну. Белесое небо загораживали черные голые ветви, качавшиеся на ветру. По веткам прыгал воробей, хохлился и вертел подвижной головкой. Эльвира вспомнила, как в детстве гуляла с Делей и подругами по этому саду за домом, как они представляли себя тогда волшебницами, совсем не подозревая, что мечты так скоро воплотятся в жестокую реальность. Эльвира знала Делю с первого класса. Она всегда была веселой, энергичной выдумщицей. Ее наивность и безбашенность отпугивали многих и служили поводом для насмешек над Делей, но Эльвира искренне ее любила и прощала все обиды. А Деля редко обижала нарочно, это скорее выходило нечаянно, из-за ее детской непосредственности. Прошли годы, девушки сохранили дружбу. Эльвира знала, что для Дели она самый близкий и дорогой человек. И теперь перед ее внутренним взором проносились обрывки детских воспоминаний, горели зажигательные глаза Дели, звучал в ушах ее заразительный смех…

— Не знаешь, что этот символ может значить? — спросила Эльвира, повернувшись к Арману.

— Нет, — он покачал головой.

— Я так и думала. Надо посмотреть в Интернете.

— Э-э, кто последний, тот и убирается, — крикнул Арман из коридора.

Эльвира недовольно вздохнула. Закончив домашние дела, она с нетерпением поспешила к компьютеру, чтобы отыскать значение своего «иероглифа» в глобальной сети. Перекопав добрую кучу сайтов, ведьма, уже будучи изрядно раздраженной неудачными попытками, наконец заметила что-то подходящее, и… компьютер после упорной и непродолжительной борьбы все-таки решил, что ему требуется заслуженный отдых, и завис.

— Вот черт, — Эльвира, набрав дыхания и считая до десяти, нажала на кнопку перезагрузки. Арман, сидевший рядом, хмыкнул.

Быстро перебирая уже посещенные страницы, Эльвира уже добралась до нужной, которая вдруг решила стать недоступной. Не скрывая ярости, девушка издала звук раздражения, нервно щелкнув на «обновление». Пока страница перезагружалась, Эльвира нервно барабанила пальцами по столу, готовясь разнести компьютер в клочья, если он не выдаст информацию. Наконец белый лист замелькал синими буквами. Эльвира щелкнула на нужную ссылку.

«…Исключительно подобранные формы и линии этого уникального символа сочетают в себе тайную силу, позволяющую ему служить специфическим связистом между природой и человеком. Знак обладает огромной мощью и при специальном обряде может использоваться в качестве ключа к любому источнику энергии Материального мира», — внимательно, выделяя каждое слово, прочитала Эльвира. Арман заглядывал ей через плечо, и голубой экран отражался в его черных глазах. Дочитав до конца, перепрыгивая через строчки, Арман фыркнул.

— Кто-то хочет провести этот обряд… чтобы владеть все-ми источниками, — медленно проговорила Эльвира, повернувшись к нему.

— Хотелось бы знать, кто, — мрачно сказал Арман. — Может опять старые знакомые?

— Не думаю, они точно мертвы… Я сама видела это, — задумчиво перебирая пряди смольных волос, рассуждала Эльвира.

— Надо побольше узнать об этом обряде, — заключил Арман, вставая с дивана. — Айда в Пандемониум?

— Думаешь, там нам помогут? — хмыкнула Эльвира. — Скорее всего, ветер как раз-таки оттуда и дует.

Арман пожал плечами:

— Но что-то же надо делать!

— Ладно, пошли.

Арман родился в семье ведьмы и колдуна и поэтому родиной его был город магов и сверхъестественных существ Пандемониум. Это был вовсе не жуткое место, несмотря на название, хотя и отличалось мрачностью из-за своих готических зданий. Пандемониум делился на две части: в одной жили колдуны и маги, считавшиеся элитой города, а в другой — жуткие вечно жаждущие существа, чьи прокопченные сердца не знали пощады. Первая, элитная, часть представляла собой огромный оснащенный всеми удобствами цивилизации мегаполис. В высоких небоскребах, в скромных частных домиках, в шикарных особняках проживали миллионы монстров, ведьм и колдунов и прочей этой братии. Широкая полноводная река отделяла процветающий город от дачных участков, загородных санаториев и других мест, где можно отдохнуть от повседневной суеты. А за дачами раскинулись бескрайние поля, дремучие леса, зловещие болота, долины быстрых рек, усыпанные костями и устеленные вечными туманами, живописные хребты могучих гор, изрыгавших лаву и пепел, где также своим чередом текла шальная жизнь вольной нечисти. Здесь им нечего бояться — это их родной дом, родная крепость. Однако элитная часть тоже делилась две: роскошную и обычную, впрочем, как и в любом другом городе. В роскошной части находились дома политических деятелей, банкиров и других знаменитостей Пандемониума. Дабы не создавался хаос, усердно работала повсюду сующая нос полиция. Как и везде, в Пандемониуме полицейских не любили и часто слагали про них лихие частушки, что вызывало неистовый гнев стражей порядка.

Погода в этот день в Пандемониуме была чудесная. Стоял декабрь, и мягкая зима уже тихонько вошла в город, украсив его пушистыми хлопьями чистого снега. Сквозь ватные клубни облаков подмигивало озорное солнце, шаловливый мороз пощипывал нос и щеки. Дворники шустро трудились, расчищая тротуары. Рои сорванцов-ребятишек строили во дворах могучие крепости и нарезали круги по ледовым озерам. Снег, весело искрясь, слепил глаза и раззадоривал. Вот уже и на тротуарах засвистели веселые снежки: взрослые горожане на работу сегодня явно не торопились. Один полный краснощекий мужчина с портфелем в разгаре игры угодил снежком в машину полицейских. Машина залилась визгливым криком сигнализации. Хранители порядка мигом подлетели к веселящимся прохожим, которые уже указывали друг на друга пальцем. Но полицию мало интересовало, кто зачинщик, и вся толпа, гогоча и толкаясь, дернула от офицеров со всех ног, присоединяя по пути единомышленников, которые забрасывали стражей порядка меткими снежными снарядами. Скрывшись среди домов, веселая кучка опять мелькнула на тротуарах, но впереди на всех парах уже неслись «отважные» полицейские.

Арман и Эльвира, улыбаясь, наблюдали за своеобразным кроссом нарушителей и представителей закона, скачущих через скамейки, столики и машины.

— Да, Пандемониум неизменен, — усмехнулся Арман.

Тут снежок стукнул его в плечо.

— Ну, погоди у меня, стрелок!

Арман и Эльвира своевременно присоединились к общему веселью. Смех и беспорядок наполнил зимние улицы Пандемониума. Снежинки водили плавные ажурные хороводы, солнце играло лучами в облаках. Повеселившись и набегавшись, Арман и Эльвира временами еще посмеивались, вспоминая отрывки гонки: то перекошенные лица полицейских, то ловкие маневры убегающих… Друзья шли по тихой аллее, отгороженной от шума машин густой стеной серебряных деревьев. Снежинки злорадно добавляли дворникам работы, заставляя их кружиться, как трудолюбивых пчел. Покинув аллею и выйдя снова на тротуар, Эльвира вдруг краем глаза уловила знакомые очертания. Повернувшись, она увидела точно такой же знак, какой был на ее груди, но только окруженный древними иероглифами, на морщинистой руке незнакомого старика, чье лицо скрывал капюшон длинного черного плаща. Обладатель знака спускался из здания конторы по продаже и купле домов. Эльвира схватила Армана за рукав и горячо шепнула ему:

— Ты видел? Надо выяснить, кто он и что здесь делал!

Арман кивнул:

— Сейчас все будет.

Они поднялись по припудренной снегом лестнице в контору. Их встретил полный мужчина с доброжелательным лицом.

— Опять дед дома покупает. Все наследство промотал! — возмущенно покачал головой Арман.

Конторщик сочувственно приподнял брови.

— Ну, и куда его на этот раз занесло, коллекционера несчастного? Говорил же, в дом маразматиков его надо отправить, так нет же, ей жалко дедушку стало! Вот где теперь его искать?! — Арман незаметно толкнул Эльвиру локтем.

— Да, вы не подскажите? — откликнулась она и тут же улыбнулась самой обворожительной улыбкой из тех, что были в ее арсенале.

Конторщик подозрительно смерил их карими глазами с вертикальным зрачком.

— Не подскажет, конечно, это же — конфиденциальная информация, — удрученно махнул рукой Арман и уже повернулся к выходу, как вдруг с надеждой попросил:

— Слушай, мужик, будь другом, а? Дед же нас совсем без копейки оставит. Бабка его с другим махнула за границу, ну, он на почве депрессии… Короче, где он там себе домишко в этот раз прикупил?

— Я не имею права разглашать… — начал добросовестный работник.

— Послушайте, не в службу, а в дружбу. Мы вас так просим, — проговорила Эльвира, умоляюще глядя на конторщика.

Арман и Эльвира сделали настолько отчаянные и милые лица, что конторщик, поминутно переводящий взгляд с одного на другого, в самом деле возомнил себя их последним оплотом. Немного поколебавшись, он сел за компьютер и затараторил мягким басом:

— Да, я, честно говоря, сам удивился, что он себе такой адресочек выбрал: тут же на лицо помутнение рассудка.

Эльвира и Арман переглянулись, не перебивая конторщика, которого, судя по всему, давно мучила жажда общения.

— Можете себе представить, где он жить захотел? В тринадцатом районе! Да и это еще не все, он захотел себе именно тринадцатый дом! Вы не подумайте, я его добрых полчаса отговаривал, но дед ваш упрямый — ни в какую! Пришлось уступить…

— А что такого ужасного в этом районе? — поинтересовалась Эльвира.

— Вы не знаете?! Как, вы этого не знаете?! Да… Да это же… — захлебывался пришедший в крайнюю степень изумления конторщик, не находя слов и объясняя все глубоко экспрессивными жестами и мимикой. — Это же самый ужасный район Пандемониума! Катастрофа! Жители его постоянно в страхе, каждую ночь им являются призраки и пугают до смерти, а иногда и вовсе утаскивают! А тринадцатый дом стоит в самом центре района. Этот дом — место проведения обрядов, самых ужасных и самых сильнейших! Не один маг отправился в Небытие, пытаясь провести эти обряды, а еще… — тут конторщик притих и продолжал уже полушепотом. — А еще в районе есть дом, шестьсот шестьдесят шестой! Там их всего столько. Так вот, этот дом на самом деле не существует! — сделав долгую устрашающую паузу, он снова заговорил уже медленно и доверительно. — Жильцы его ходят на работу и в школу, но их никто никогда не видел, как не видели и того дома.

Воцарилась тишина.

— А вы это откуда знаете? — спросила, прищурившись, Эльвира.

— Так, — конторщик развел широкие красные ладони, — работа такая.

Арман и Эльвира понимающе кивнули.

— Ясно. Ну, спасибо, выручил, а то чтобы с нашим пенсионером было-о… — присвистнул Арман.

— Да, вы за ним следите лучше, ведь совсем рехнется старик, жалко, — участливо сказал конторщик.

— Да он шустрый такой — не уследишь! Вот хорошо, что пересеклись здесь у вас… Ну, будь здоров! — благодарно попрощался Арман, а Эльвира снова обворожительно улыбнулась.

Друзья вышли из конторы.

— Представь, что бы мы делали бы, если бы не эта случайность! — сказала Эльвира.

— Ага, роль случая в жизни, — усмехнулся Арман.

— А что тут у тебя за дела? Ты говорил вчера вечером.

— А… собрание.

— Значит, хотите бунтовать, — понимающе вздохнула Эльвира.

— А ты чего хотела? Козел совсем уже зарвался! Я и подумать боюсь, какие у него планы! Эльвира, если он здесь установит свою диктатуру, то на мире людей это отразится самым поганым образом! Так что мы должны вернуть жителям Пандемониума свободу, потому что свобода для них — это воздух…

— Свобода… — произнесла Эльвира, словно пробуя на вкус это слово. — Свобода — это все… И нужна не только жителям Пандемониума. Хотя это слишком парадоксальная тема. Что ж, Арман, я только за то, чтобы поставить Козла на место. Обращайтесь, если понадобится, сделаю все, что нужно.

Эльвира была крайне решительна. Внезапно ее посетило смутное подозрение, но она отринула его и не стала делиться с другом.

Они замолчали. Резкий порыв ветра кинул в лицо горсть снега. Арман и Эльвира шли глухими дворами среди серых домов рядовых горожан. Незаметно звуки стихли. Тишина пронизала каждую щель в крупной кладке кирпичей и холодила сердце. Ветер выл в арке. Проезжая часть внезапно стала пуста и нелюдима. Давление в висках резко подскочило. Слабый шорох шагов показался Арману и Эльвире режущим. Нечто аккуратной походкой направлялось к ним из-за угла. Эльвира взглянула на Армана. Шаги ускорились, и снег захрустел уже рядом. Друзья решили дождаться неизвестного гостя и посмотреть ему в лицо. Они твердо стояли на заметаемой снегом дорожке, устремив взгляд за угол. Вокруг — ни единой души, время в городе будто остановилось. Внезапный поток энергии хлестнул по вискам, и кровь запульсировала в голове еще сильнее. Воздух стал сгущаться, его неровные потоки обволакивали сознание и делали дыхание рыхлым и колючим. Арман схватил Эльвиру за руку и потянул прочь. Она еще пыталась сопротивляться, постоянно оглядываясь, но друг настойчиво уводил ее прочь. Ноги стали ватными. Помогая друг другу идти, Эльвира и Арман покидали одинокий двор. Воздуха уже почти не осталось в легких, Эльвира закашлялась. Собрав последние силы, они выбежали на безлюдный тротуар. Мощный вал энергии под глухой стук шагов, пронизывающий слух, приближался к ним со скоростью ударной волны. Эльвира закрыла глаза от сковавшего ее ужаса. Неожиданно дверь соседнего подъезда открылась, и хрупкая высушенная старушка осторожно вышла, неся в руках крошки для птиц. Слух стал яснее, предметы приобрели прежнюю форму, дыхание освободилось, но в висках и легких еще чуть покалывало. Арман и Эльвира глубоко и жадно дышали, сосредоточив помутненный взгляд на маленькой старушке. Откуда-то донесся шум колес, свисток регулировщика, загудели машины, из-под земли откликнулось дрожью метро.

— Что это было? — шокировано посмотрел на Эльвиру Арман.

— Не знаю, они нас чуть не убили, — сбивчиво проговорила она, не отводя взгляда от старушки, которая, приговаривая что-то ласковое, кормила голубей.

— Чуть-чуть не считается, — усмехнулся Арман. — На улице движение ни с того, ни с сего прекратилось, и ни одного прохожего!

— Тогда в лесу тоже так было, — вспомнила вдруг Эльвира, — но я особого внимания не обратила, ночью обычно не очень громко.

— Как это получается?

— Не знаю, — Эльвира пожала плечами, — может, они нас в другой мир перенесли? Хотя нет, тогда бы эта старушка не сыграла никакой роли.

— Да, она будто внеплановая…

Вдруг Эльвиру осенило. Она подняла на Армана глаза, сияющие тяжелой догадкой.

— Может, они сместили пространства? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.

Арман недоверчиво посмотрел на подругу. Настала неприятная пауза.

— Ну, и кто это у нас такой сильный? — после недолгого молчания сухо спросил он.

Эльвира снова пожала плечами.

— Ладно, пошли, — махнул рукой Арман, — я уже на двадцать минут опаздываю. Они же без меня не начнут!

Эльвира кивнула, и они отправились к бунтовщикам, восставшим против произвола Прародителя всей Нечисти Леонарда Черного Козла.

Дворец для королевы

Главным органом управления в Пандемониуме был Высший Совет. Члены Совета переизбирались только в случае смерти или по обвинению в предательстве интересов Пандемониума, за исключением Главы Совета, который менялся каждые тринадцать лет. В Совет входили самые сильные и опытные маги, а также по два представителя из родоначальников каждой династии сверхъестественных существ. Власть Черного Козла основывалась исключительно на его авторитете как Прародителя Нечисти, но авторитет этот был огромен: абсолютно все монстры и темные маги внимали его воле. Черный Козел стоял над Советом и вне его, но в каждой сфере жизни города и деятельности членов Совета ощущалось его вмешательство. Однако над Высшим Советом стоял также Совет Старейшин — объединение древнейших светлых магов. Возглавлял его Верховный Старейшина, которого считали учителем и наставником всех светлых. Он жил столько же, сколько и Черный Козел, и недаром слыл мудрейшим и сильнейшим магом. В ходе долгих кровопролитных войн между светлыми и темными магами, в которой Черный Козел, конечно же, возглавлял сторону темных все-таки установилось шаткое равновесие. Тогда и был создан Высший Совет Пандемониума, в который решено было ввести по сто магов от каждой стороны. Изначально баланс темных и светлых сил в Совете должен был свято блюстись, однако по прошествии лет ситуация менялась, и чаша весов склонялась то на одну, то на другую сторону. Теперь в Высшем Совете преобладали светлые маги, что очень радовало Эльвиру.

Сама Эльвира родилась в мире людей и лишь в шестнадцать лет узнала, что была избрана свыше… По природе своей ее сила была нейтральная, но юная волшебница выбрала светлую сторону. Тогда к ней явился хранитель и учитель по имени Деррик. Он был красив и молод, хотя на самом деле прожил уже не одно столетие в Пандемониуме. Впрочем, Эльвиру поначалу настораживали его ярко-зеленые глаза и любовь одеваться во все черное. Однако со временем она убедилась, что Деррик не только прекрасный наставник, но и надежный друг. Он и открыл юной Эльвире Пандемониум — мир, попасть в который дано лишь тем, кто обладает силой, зовущейся в мире людей магией…

Долго блуждая по тихим дворам, Арман и Эльвира наконец оказались у входа в серый четырехэтажный дом, где на последнем этаже их уже ждали.

Они вошли в большой неосвещенный зал, выложенный паркетом. Плотные шторы наполовину закрывали окна. В зале было около двадцати человек. Некоторые стояли вокруг небольшого письменного стола, другие расположились вдоль стен.

— Что так долго? Мы уже заволновались! — маленькая темноволосая женщина подскочила к Арману.

— Форс-мажор, госпожа Уинтер, — ответил он, окидывая взглядом собравшихся. — Вы до чего-нибудь договорились?

— Нет.

— Естественно, вы же без меня как дети… — проворчал Арман, подходя к столу.

Собравшиеся зашевелились и заговорили.

— А что здесь делает она? — подозрительно прищурилась госпожа Уинтер, кивнув на Эльвиру.

Эльвира улыбнулась ей с ехидным очарованием.

— Это Эльвира, мой надежный друг и соратник. Она тоже выразила желание бороться против Черного Козла и его приспешников. Все вы, друзья, знаете ее. Эльвира прославилась своей неустанной борьбой за интересы людей и Светлых. Она героиня, и с этим не поспоришь! — пафосно и грозно заключил Арман, и Эльвира скромно склонила голову.

— Я и не собиралась, — возразила Уинтер. — Это честь для нас, но ты мог бы предупредить заранее. Мы все же не в игры играем тут… Но ведь вы, Эльвира, насколько я понимаю, являетесь членом Светлого Совета на Земле?

— Именно так. Но я убеждена, что Светлые всюду должны поддерживать одни и те же идеи. Какая разница, где мы живем?

— А ваш Совет знает о том, что вы собираетесь нам помогать? — напряженно осведомилась Уинтер.

— Нет. Чем меньше людей знает о ваших делах, тем лучше, — мило заметила Эльвира. — Я в состоянии сама решить, что и где мне делать. Моя задача — не нарушать Кодекс Совета. А то, чем я занимаюсь сейчас, никак ему не противоречит.

— Добро пожаловать, Эльвира! — сказал самый старший маг из собравшихся, и все учтиво склонили головы.

Затем каждый стал предлагать свои решения непростой задачи, и это немедленно переросло в сдержанные споры, которые, меняя тональность, превратились в громкие возбужденные выкрики. В результате никто сам себя не слышал и, тем более, не мог ничего решить.

Арман с Эльвирой сидели за столом, временами безуспешно пытаясь успокоить собравшихся, а те уже и вовсе забыли о причине собрания и выясняли отношения между собой.

— Вы так ничего не решите, — раздался над воплями споривших знакомый голос.

— Лануриль? — удивленно обернулся Арман в сторону высокого стройного мужчины с малахитовыми глазами.

Уинтер наклонилась к Арману и смущенно пролепетала:

— Э-э… Я забыла тебя предупредить о нем…

— Забыла? — перебил ее Арман, приходя в ярость. — Да ты с ума сошла! Мне читаешь нотации из-за Эльвиры, а этот… вообще темный!

Лануриль был Главой Совета Пандемониума уже почти два века, причем родился он обычным человеком на небольшой планете в сотнях световых лет от Земли. Лануриль сделал переворот в Пандемониуме, когда пренебрег нерушимыми вековыми законами, поставив себя в один ряд с урожденными магами и могучими существами. Тем более, он даже не был избран, как Эльвира: Лануриль потратил годы и прошел через тягчайшие испытания, одержимый жаждой могущества, и, наконец, добился желаемого — теперь материя была подвластна его воле.

— Что ты здесь делаешь? — недоверчиво спросил Арман у Лануриля.

Арман знал Главу Совета лично уже много лет и порою даже обращался к нему за помощью, но никогда до конца не мог положиться на этого человека — такова уж была личность Лануриля.

— То же, что и вы, — между тем отвечал Лануриль, подходя к столу, за которым сидели Арман и Эльвира.

— Не удивлюсь, если Козел узнает о собрании, — мрачно заметил Арман, глядя Ланурилю в глаза.

— Не удивлюсь, если ваши споры провалят все дело, — невозмутимо парировал Глава Совета. — Вам ведь нужно оружие, верно?

Арман кивнул, не сводя с него пристального взгляда.

— Есть план, как достать его? — спросил он.

Лануриль, привыкший замечать на себе такие взгляды, лукаво улыбнулся:

— Это должно быть кое-что очень действенное. И у меня есть идея, как его достать. Все будет легально, даже более чем. Я позабочусь об этом.

— Зачем вам это? — спросила вдруг Эльвира, всматриваясь в лицо Лануриля. — Ведь это противоречит вашим принципам.

— Девочка моя, произвол Козла не есть мои принципы. Что ж, по рукам? Осталось только обговорить мелочи.

Арман некоторое время еще продолжал внимательно рассматривать Лануриля.

— По рукам, — согласился он.

Лануриль де Бесс был тем человеком, о которых говорят шепотом. Все постоянно твердили, что нельзя ему доверять, и всем так хотелось ему верить. Лануриль же, ни перед кем не объясняясь и не считаясь ни с чьим мнением, благополучно спас Пандемониум от гибели уже три раза за свои триста семьдесят шесть лет. О нем мало что было достоверно известно, и этим пользовались, слагая невероятные легенды. Личность Лануриля никого не оставляла равнодушным: его опасались и Светлые, и Темные, его горячо ненавидели, но часто случалось, что красавицы бросались в омут с головой ради этого человека, который за всю долгую жизнь никого не полюбил. Господин де Бесс не зависел ни от кого, его эгоцентричности и высокомерию не было предела, он жил лишь собственными принципами и прихотями и ни перед кем не объяснялся. Каждый вечер Лануриль возвращался после работы в свой огромный роскошный особняк, который никто никогда не разделял с ним. Там, в личном кабинете, он коротал часы перед камином или за чтением книг, выпивая выдержанное красное вино, в окружении своих лабрадоров Лорда и Эльгиды — единственных существ, которым случалось ощущать нежность и ласку своего жестокого хозяина.

Обсудив подробности предстоящего предприятия, Арман и Эльвира собирались уходить, не обращая внимания на продолжающийся спор некоторых единомышленников. Госпожа Винтер успокаивала их, предлагая пока последовать плану Лануриля, которому решил довериться Арман, а позже собраться вновь.

— Эльвира, ты уже смотрела дом, что я подарил тебе? — неожиданно спросил Лануриль уже уходившую девушку.

— Э… А… Нет, — смущенно улыбнувшись, ответила она, вскользь посмотрев в малахитовые глаза Главы Совета Пандемониума

— Я так и знал, — вздохнул Лануриль и приподнял брови. — Тебе не интересно?

— Нет, что вы… Просто времени не было, — попыталась соврать Эльвира.

— Ах да, это время всегда как-то быстро ускользает прямо из-под носа, — лукаво улыбнулся Лануриль.

Эльвира спешно закивала головой в подтверждение его слов.

— Ну, что ж, думаю, мы это исправим. Сейчас у тебя есть время? — не отводя внимательного взгляда от ее лица, поинтересовался Лануриль слегка насмешливым тоном.

— Сейчас? Ну да… Мы поедем? — растерялась Эльвира.

— В твой новый дом? Конечно.

Арман, все это время рассеянно наблюдающий за ними, вопросительно посмотрел на Эльвиру. Она кивнула ему на дверь, увлекая за собой. Арман пробурчал что-то неразборчивое себе под нос, выражая недовольство этой поездкой из-за присутствия Лануриля. Вскоре все трое сидели в блестящей черной машине господина де Бесса.

— Ну, поехали, — весело сказал Лануриль и тронулся с места. Вся прославленная необычность его езды заключалась в простом: он носился как ветер, но очень редко попадал в аварии, зато по его вине сталкивались многие.

— Скоро будем на месте, — сказал Лануриль, срезая по тихим улочкам.

Эльвира с интересом наблюдала за переполошившимися прохожими, которые, издалека узнав шикарную машину Лануриля, с воплями прятались по магазинам, и за сокрушающимися полицейскими, чуть ли не со слезами в глазах смотрящими вслед Главе Совета.

Лануриль остановился напротив великолепного дома в элитном районе. Особняк отличался ото всех других изысканностью и неординарным сочетанием разнообразных архитектурных стилей. Он действительно выделялся среди остальных домов и восхищал, притягивая взгляд изящной изгородью и балконами, замечательным сочетанием цветов и изумительными галереями второго этажа. Эльвира очарованно изучала подарок Лануриля.

— Нравится? — спросил он, самодовольно наблюдая за меняющимися выражениями ее лица.

— Да, очень, — ответила девушка, справляясь с восхищением.

Арман присвистнул, мысленно прикидывая себе цену дома.

— Я знал, что тебе понравится: это же мой вкус, а мой вкус может быть только восхитительным, как и я, — скромно добавил Лануриль. — Ключи с тобой?

Эльвира похлопала себя по карманам.

— Дома забыла… — растерянно пробормотала она.

Лануриль, наставительно взглянув на нее, вручил хозяйке ключи от особняка.

Эльвира открыла изящные створки черных кованных ворот, и все трое оказались в убранном зимнем саду. Посеребренные фонтаны, присыпанные нежным снегом, напоминали хрустальные вазы. Белые, словно сотканные из паутинок, скамеечки уютно скрывались в глубине частых деревьев, резво звенящих сверкающими сосульками. Прибывшие поднялись по лестнице из слоновой кости, и Эльвира открыла двустворчатые резные двери в дом. Глазам предстал просторный зал пастельных тонов, на стене висел большой портрет Лануриля с таким хитрым взглядом, что казался живым. Эльвира пошла неспешно исследовать свое роскошное жилище. Арман последовал за ней. Улыбающийся Лануриль остался внизу, рассевшись на диване среди пухлых подушечек. Эльвира совершила долгую экскурсию по великолепному дому, приятно удивляясь на каждом шагу. Больше всего ее порадовали тонкие сочетания цветов и всяческие мелочи интерьера, обладавшие особенной утонченностью и навевавшие особенное настроение. После осмотра дома все трое отправились на кухню пить душистый чай.

— Мебель уже поставлена, но, если захочешь что-то поменять, — пожалуйста. Ну, как впечатления? — садясь за небольшой стеклянный столик, поинтересовался Лануриль.

— Мне нравится. Очень. Спасибо, — улыбнувшись, добавила Эльвира.

— Правильно. Итак, я обещал подарить тебе дом на Новый год? Я сдержал обещание. Правда, до праздника остается несколько дней, ну, ничего, я подарю еще что-нибудь.

— Да, ладно, не стоит, — неохотно возразила Эльвира.

— Интересно, сколько ты отдал за этот домик? — заметил Арман, наливая себе чай.

— Это не твое дело, — отвечал господин де Бесс, подставляя свою чашку. — Чем займемся?

— Сейчас моя сестра приедет, она одна дома, и ей скучно, — сказал Арман, поморщившись от кипятка.

— Очень она тут нам нужна, — бесцеремонно заявил Лануриль.

Арман открыл рот, чтобы сказать что-то ехидное, но его прервал дверной звонок, и он пошел впускать свою сестру. Белокурая голубоглазая Николь, впечатлено оглядываясь, прошла в кухню, куда приглашал ее брат.

— Всем привет, — сказала она, лучисто улыбаясь. — Отличный дом! Поздравляю!

Эльвира приветливо кивнула.

— Спасибо!

Николь присоединилась к чаепитию, зачарованно осматривая кухню.

— А почему, собственно, мы пьем чай? — возмутился Лануриль. — Пора отметить новоселье!

Он достал бутылку красного вина и поставил ее в центре стола. О страсти господина де Бесса к алкоголю знали все. Собравшиеся весело улыбнулись.

— Интересно, — шепнула Николь. — А Лануриль когда-нибудь пьянеет?

— Сейчас узнаем, — воодушевился Арман.

Эльвира лукаво подмигнула заговорщикам.

— Что нового вы мне, наконец, расскажете? — осведомился Лануриль после второго бокала.

— Все нормально. Наслаждаемся обычной жизнью после военных будней, — отвечала Эльвира, отказываясь от очередного бокала, который Арман настойчиво ей предлагал.

— Как отдых?

— Честно говоря, неполноценный, — заметил Арман.

— А что такое?

— А он нам уже наскучил! — рассмеялся охмелевший уже Арман. Николь толкнула его локтем и строго посмотрела:

— Сам смотри не спейся! — прошипела она брату на ухо, на что тот беспечно махнул рукой, незаметно подливая вина Ланурилю, который не обращал никакого внимания на количество выпитого алкоголя.

— Не мыслим жизни без приключений, — улыбнулся Лануриль. — Правильно. А что ваши друзья поделывают?

— Разное. Веселятся, гуляют, работают… то же, что и всегда, — сказала Эльвира.

— А наша «великая» Деля ничего не спалила? — усмехнулся Лануриль.

Эльвира опустила глаза.

— Деля умерла, — тихо сказала она.

Лануриль помолчал.

— Эй, Арман! Куда ты мне наливаешь? Вы что, споить меня решили? — громко поинтересовался он через полминуты. Николь и Эльвира переглянулись.

Арман молча налил Ланурилю вина. Тот тут же его выпил и приказал: «Еще!»

— Ой, а может, погуляем? — предложила Николь.

— Ну, нет. Лучше дома развлечемся, — возразил ей Лануриль.

Арман достал красочную колоду карт, которую всегда имел при себе, и вопросительно взглянул на остальных. Переглянувшись, все охотно кивнули.

— На что будем играть?

— На желания.

— Только умеренные, — погрозив пальцем, отметила Николь. — А то знаю я вас с господином де Бессом!

Они увлеклись игрой, перекидываясь шутливыми замечаниями. Первой проиграла Николь. В ожидании неминуемой участи она смотрела на своего брата и Лануриля, чья изощрен-ная фантазия не предвещала ничего хорошего.

После недолгих раундов и изобретательных запросов на желания незаметно подкрался плутоватый лиловый вечер, погрузив предметы в ласковую негу и плавно размыв их границы. Игроки совсем не заметили его появления, задорно продолжая выдумывать замысловатые задания при свете свечей, которые так любила Эльвира. Равномерно горело пламя; город украсили миллионы ярких огоньков, откуда-то доносилась приятная музыка, на горизонте живописно догорала нежно-розовая полоска зимней зари, уступая место фиолетовому мраку. Постепенно зажигались красавицы-звезды, маня неуловимым шармом и печально-мудрой молчаливостью. Гордо выступала серебряная луна, разогнав все тучи в высоком небе. Легкий мороз старательно выводил на темной глади вечерних окон извилистые дороги, пушистые перья, огромные леса и реки — замысловатый пейзаж, в котором каждый узнает что-то родное.

Перед сном Эльвира и ее гости решили прогуляться. Лануриль, качаясь, вышел из-за стола, несколько раз пытался попасть в рукав пальто, что, в конце концов, увенчалось успехом только при помощи Эльвиры, и вышел на двор. Остальные последовали за ним, опасаясь, что он вот-вот свалится в снег. Их обдало свежей прохладой декабрьской ночи. Совсем стемнело, и снег загадочно искрился в лучах фонарей, освещавших укромный садик. Белые бабочки продолжали тихо и мерно садиться на землю и ветви кустов и деревьев. Арман держал падающего Главу Совета под локоть. Николь и Эльвира пошли по хрустящей дорожке вокруг дома.

— Волшебная сегодня ночь, — улыбнулась Николь задумчиво.

Арман с Ланурилем о чем-то громко и горячо спорили за углом.

— Тебе понравился дом?

Эльвира кивнула.

— О, ну, конечно! Глупый вопрос! — засмеялась Николь. — А что, весело сегодня поиграли… Какая-то ты грустная, — Николь приостановилась и заглянула в глаза Эльвире.

— Просто задумалась, — отмахнулась она.

Николь замолчала. Они обошли дом и вернулись к крыльцу, где Лануриль старательно вставал с земли. Увидев это зрелище и с трудом сдержав смех, Эльвира предложила всем:

— Ночуйте сегодня у меня.

— Здорово, — откликнулась Николь.

— Я и так собирался у тебя ночевать! — откликнулся Арман, вдоволь насмеявшись над упавшим Ланурилем.

— Н-нет, — Лануриль отрицательно замотал головой, вставая и отряхивая полы пальто от снега. — Мне еще завтра на работу идти…

— Оставайтесь, куда вы поедете в таком состоянии! — возразила Эльвира.

Лануриль смерил ее отсутствующим взглядом.

— Что-то меня развезло. Ладно, пожалуй, останусь, — согласился он.

Вернулись в дом после того, как покидались рыхлыми снежками. Лануриль уже ни на что не реагировал.

— Ну что, выпьем еще чаю и спать. Уже начало двенадцатого, — оповестила Николь.

— Представляете, как у вас завтра голова болеть будет! — злорадно улыбнулась Эльвира Главе Совета.

Лануриль посмотрел на нее с обреченностью.

— Помоги мне подняться наверх, — сказал он, облокачиваясь на девушку.

— Вы что, сами не можете?

— Не могу! — отрезал Лануриль.

Эльвира проводила в комнату пьяного Главу Совета, который полностью переложил свой вес на хрупкую девушку.

— Вот ваша спальня, — указала она на дверь.

Они остановились в темном коридоре.

— Спокойной ночи, — добавила Эльвира. В полумраке ее аквамариновые глаза притягательно мерцали.

— А поцеловать? — пробормотал Лануриль, пошатываясь.

Эльвира поднялась на носочки и чмокнула его в лоб. Лануриль самодовольно улыбнулся в ответ.

Эльвира пришла в свою комнату и устало опустилась на широкую кровать. В голове мелькали недавние события. Сегодняшние находки только больше все усложнили и не пролили свет на волнующие ее тайны.

У Лануриля

Новый день ярким светом залил лицо спящей Эльвиры и пробудил ото сна. Город уже буднично шумел. Улицы приветливо приглашали, ослепляя неповторимой белизной. Правда, солнце скрылось в серых облаках и лишь изредка помахивало оттуда серебряным лучом.

Молодая ведьма отправилась в роскошную ванную комнату, сияющую зеркалами и мрамором, пронизанным сетью синих вен. Приведя себя в порядок, Эльвира спустилась в столовую, чтобы приготовить завтрак. Вспомнив, что должна разбудить Лануриля на работу, Эльвира поспешила снова на второй этаж. Глава Совета спал более чем крепко. Девушке понадобилось долгое время, чтобы привести его в чувство.

— Вставайте, Лануриль! Вам пора на работу, — беспощадно толкая его, кричала Эльвира.

— К черту работу, могу я устроить себе выходной?.. — сладко промямлил он, закрываясь одеялом с головой.

— Ну, как хотите. А я вам завтрак принесла.

Лануриль приподнял край одеяла, любопытно разглядывая вкусности на подносе. Подумав, он принял верное решение и стал есть.

— М-м… Вечно эта работа… Хочу в отпуск. Как голова болит!.. — простонал господин де Бесс.

Эльвира беспощадно менторски кивнула.

— Пойду в душ.

Лануриль встал с постели. Эльвира собиралась уйти.

— Не уходи, — сказал он вдруг. — Поговори со мной, мне скучно.

Эльвира обернулась в его сторону и, пожав плечами, осталась. Лануриль зашел в ванную комнату, а она уселась на полу у двери.

— Как вы можете жить постоянно один? — спросила она через некоторое время, задумавшись над его последними словами. — Я, например, не выношу одиночества. Мне жутко было бы жить одной.

Лануриль усмехнулся:

— Вековая выработка.

— Неужели с вами никогда никого не было?

— А кому захочется со мной быть?

— Почему вы так говорите?

— Потому, что я знаю, как говорят обо мне. Что во мне не осталось ничего человеческого. Все так думают.

— Я так не думаю, — искренне возразила Эльвира. — Быть может, проблема в вашем поведении?

— А как я себя веду? — с любопытством отозвался Лануриль из ванной.

— Ну, зачем вы говорите людям столько гадостей? Можно ведь и ограничиться. К тому же, вы иногда говорите плохо, хотя и не думаете так на самом деле. В конце концов, создается впечатление, что вы специально отгораживаетесь от людей.

— Да что ты знаешь обо мне, девчонка? Что вы вообще все обо мне знаете? — вспылил господин де Бесс. — Возомнили себе, черт знает что! Не твоя забота, как я поступаю и почему, и не тебе меня учить, — более сдержанным тоном добавил он.

— Я и не учу вас, — пожала плечами Эльвира. — Просто я вижу, что многое, что говорят о вас, — неправда. И потом, что было бы с этим городом, если бы не вы? Вы рисковали своей жизнью, а значит, вполне человечны.

Лануриль помолчал, а потом вдруг усмехнулся.

— Превосходный вывод! Это напоминает мне детский сад…

— Что это? Дух противоречия? — не обратив внимания на его ехидство, продолжала Эльвира. — Вы зачастую слишком плохо говорите об окружающих, хотя на самом деле так не считаете. И о себе тоже…

— Я не хочу об этом говорить. Найди тему поинтереснее! — повелительным тоном заявили из душа.

— Не хотите или не можете? — настаивала Эльвира, и Лануриль почему-то сдался. Из ванной донеслось более откровенно:

— И то, и другое. А знаешь, в чем вся шутка? Я ненавижу одиночество. Я всегда любил шумные компании и веселье.

— Тогда зачем вы себя обрекаете?

— Я уже сказал: не твое дело, — снова грубо сказал Лануриль.

Эльвира замолчала, вздохнув с раздражением. «Ох уж мне эти тайны!» — подумала она с некоторой иронией. Между тем Лануриль продолжал:

— Знаешь, как бывает жутко возвращаться в этот огромный холодный дом, который никогда не согревало ничье тепло, в котором тебя никто не ждет, и где ты никого не ждешь? Я ощущаю эту стужу, исходящую из каждой щели. И нигде, нигде не скрыться от всеохватной пустоты. А эти ночи? Долгие, сладкие, теплые ночи, когда хочется плакать от поглощающей тоски, хочется, но не можешь. И хочется разорвать грудь и прекратить чувствовать… Я умею чувствовать, тем хуже для меня.

Эльвира молчала, слушая тихую вкрадчивую речь Лануриля, которую удручал шум воды, и каждое слово резко врезалось в ее рассудок. Неприятное чувство налегло на сердце. Когда Лануриль перестал говорить, Эльвира невольно вздрогнула и обернулась. Ей хотелось что-то сказать ему, но она не могла.

— Ладно, бросим эти мрачные темы, поговорим лучше о чем-нибудь веселом, — словно в ответ ее мыслям, усмехнулся господин де Бесс.

От сердца отлегло, но осадок остался. А Лануриль уже активно рассуждал о каком-то фургоне, который вечно ставили прямо посреди дороги. Посетовав на то, что приедет на работу в невыглаженном костюме, Лануриль пообещал, что заедет к Эльвире вечером, и отправился по своим делам, не прощаясь с Арманом и его сестрой: он любил уходить по-английски.

— Слушай, Вирка! А что, если нам в тот район смотаться? — предложил Арман после его ухода.

— Рискованно. Меня там могут узнать. Да и тебя тоже.

— Надо разведать обстановку.

— Что-нибудь придумаем.

Не слыша их разговора, Николь весело сказала:

— Надо подготовиться к Новому году. Эльвира, ты уже решила, что кому подаришь?

Девушки быстро собрались и побежали по магазинам. Покупки они начали с Торгового Центра. Продавцы там были вежливы и приветливы, а товаров — такое разнообразие, что и во сне не приснится. В общей массе своей жители Пандемониума были очень даже дружелюбны, но отношения в их мире складывались так же сложно и противоречиво, как и в мире людей. Эльвиру за ее героические подвиги знали все. Ее приветствовали и уважали за честность и непреклонную волю, так что скидки подругам были обеспечены.

После Торгового Центра девушки отправились в разнообразные сувенирные лавки, чтобы приобрести яркие подарки для друзей. В городе можно было найти все, что хочешь, надо только немного побегать по разным местам, но в результате обязательно получишь то, что ищешь. Румяные и подзадоренные морозом, Эльвира и Николь с множеством разноцветных пакетов в руках присели отдохнуть в красивом парке.

— Я так и не могу выбрать платье! Как ты думаешь, красное купить или золотое? — не решалась Николь.

— Которое сегодня ночью приснится, то и купи.

— Это помогает сделать правильный выбор? — удивилась Николь.

— Говорят, да. А вообще, купи два! Одно наденешь на Новый год, а другое — в Сочельник!

— Верно! Пойдем в кафе посидим? — предложила Николь.

— Пошли.

Они отправились в небольшое уютное кафе напротив парка. Готовили там просто, но очень вкусно. Засмотревшись интересным фильмом, который показывали в кафе, девушки совсем забыли про время. Улицы уже принарядились темным бархатом и блестящими бусинками новогодних фонарей. Эльвиру заставил опомниться телефонный звонок. Подняв трубку, она узнала голос Лануриля, который приглашал ее к себе домой в знак благодарности за оказанный ему вчера прием. Эльвира хотела взять с собой Николь, но Глава Совета запротестовал.

Девушки доехали на такси до дома Эльвиры, где она оставила сумки и Николь, пожелавшую ей приятного вечера с подо-зрительно лукавой улыбкой. Эльвира отправилась к господину де Бессу, чей дом находился в двух остановках от ее дома.

Эльвира неторопливо шагала к особняку Лануриля: ей хотелось прогуляться по ночному городу, мерцавшему мириадами огней, чей блеск отражался на ослепительном снегу. Эльвира прошла в открытые ворота и миновала богатый сад Лануриля, укрытый таинственным мраком и оттого еще более прекрасный. Поднявшись на крыльцо, она обнаружила, что дверь дома тоже не заперта. Эльвира заглянула внутрь и, не обнаружив никого, вошла в дом.

— Эй, вы где, Лануриль? — позвала она.

— Здесь, — донесся голос Лануриля из ванной.

— К вам можно? — спросила Эльвира, помедлив.

— Можно, если позвал.

Эльвира прошла. Лануриль лежал в ванне, переполненной пеной, с бокалом вина и плиткой шоколада в руке. Эльвира покачала головой и отвернулась. «Ну и хамство!» — подумала она сердито.

— Зачем вы попросили меня прийти, если заняты? — раздраженно спросила Эльвира. «Ему не пришло в голову, что вовсе не входит в правила хорошего тона принимать гостей, к тому же женского пола, в ванной?!» — негодовала она. И, мельком взглянув на самодовольного Лануриля, мысленно ответила на свой же вопрос: «Видимо, нет».

— Просто так. Я постоянно один, решил внести разнообразие в свою жизнь. Заходи, не бойся, я не бодаюсь.

— Да я тут постою, у вас там… жарко, — нашлась Эльвира и осталась за дверью, однако Лануриль явно неправильно воспринял ее слова, потому что из ванной донесся его ехидный смешок.

— Как дела на работе? — еле сдерживаясь, спросила Эльвира, чтобы отвлечься от своего возмущения.

Лануриль закатил глаза.

— Зачем напоминать об и без того доставшем? — воскликнул он и нечаянно пролил вино в воду. — Что там может быть? Много споров, мало дела, — Лануриль пренебрежительно фыркнул. — А что сегодня делала ты?

— Да так, по магазинам бегала.

— Полезное занятие, — усмехнулся господин де Бесс. — Укрепляет здоровье и спортивную форму.

— Ну, знаете ли, Новый год скоро.

— Да, предпраздничная суета. Что тебе подарить?

— Ой, не знаю. Что подарите, то и хорошо.

— Значит, придется придумывать. Ладно, я уже часа три здесь отмокаю, пора выходить. Иди на кухню и разогрей чай.

Эльвира обрадовалась, но тут же ее накрыла новая волна возмущения. «Он мной еще и командовать решил? Ладно уж, сделаем скидку на его характер. А почему я должна вообще кому бы то ни было делать скидки?!» — думала она, идя тем временем на кухню. «Дело в том, что я просто адекватный и тактичный человек! И вот так всегда: хамы делают свои дела, а тебе за них еще и стыдно!» — качала головой Эльвира, разливая чай. Между прочим, покомандовать она сама была не прочь.

— Понравится что в холодильнике, клади на стол, — крикнул Лануриль вдогонку.

Эльвира покопалась в буфете и холодильнике и извлекла оттуда на свет божий сливочный торт, шоколадные конфеты с множеством начинок и фруктовое варенье. Удовлетворившись этим, Эльвира красиво расставила на столе все найденное и стала ждать Лануриля.

Лануриль скоро появился на пороге кухни и, заметив убранный стол, довольно улыбнулся. Он открыл новую бутылку вина.

— Вы что, вино даже с тортом пьете? — удивилась Эльвира.

— Что ты! Я просто добавлю его в кофе. Значит, к Новому году ты уже начала подготовку. А где будешь справлять? Здесь или дома, с друзьями?

Эльвира снова удивилась.

— Конечно, с друзьями! Здесь у меня и нет никого…

Воцарилась вязкая тишина. Лануриль нахмурился.

— Приходите к нам, — предложила ведьма радушно.

— Нет, не приду. Не хочу.

— Ну, не хотите, как хотите, — Эльвира пожала плечами. — Будете отмечать дома?

— В моем кабинете с собачками, как всегда, — холодно улыбнулся Лануриль.

Эльвира задумчиво посмотрела ему в глаза. Он тоже не отводил взгляда от ее молодого красивого лица.

— Поиграем в карты на желания? — предложил Лануриль с вызовом.

— Давайте, — вздохнув, согласилась Эльвира.

Лануриль ловко раздал карты. Эльвира проиграла.

— Поцелуй меня, — пожелал господин де Бесс.

Девушка слегка удивилась его словам, но поцеловала в щеку. Лануриль не отводил от нее странного взгляда, в котором сияло лукавство. Поцелуй его явно не удовлетворил. Судьбе было угодно уступить очередь Ланурилю. Эльвира задумалась: ей всегда много проблем доставляло выдумывание желаний, и потому она проигрывала радостнее, чем выигрывала.

— Я не знаю, что вам загадать, — сдалась она после тщетных поисков, переросших в раздражение.

— Что хочешь. Все.

Эльвира помолчала. Она уже почти пришла в отчаяние, когда Лануриль вдруг сам предложил:

— Хочешь, я станцую во дворе у соседей, прямо так, в халате?

Эльвира смерила его пристальным взглядом и кивнула, обрадовавшись безмерно, что он облегчил ей задачу:

— Хочу.

Кроме того, ей действительно внезапно очень захотелось увидеть это зрелище.

Глава Совета Пандемониума направился под окна соседнего дома исполнять свой танец, а Эльвира поднялась на балкон, чтобы лучше видеть эту впечатляющую картину. Лануриль, стоя босиком на снегу, покружился, выполнив несколько пируэтов, и поклонился ошарашенным соседям, приподняв полы халата. Эльвира смеялась от души и хлопала в ладоши, подбадривая его.

— Ну, как? — живо поинтересовался Лануриль у Эльвиры, вернувшись домой.

— Впечатляет, — хмыкнула она.

Лануриль подошел к Эльвире. По его телу, не успевшему привыкнуть к смене температуры, пробегала мелкая дрожь. Он глубоко дышал, смотря Эльвире в глаза. Его сосредоточенный горячий взгляд насторожил ее. Она почувствовала себя неловко. Лануриль подошел так близко, что Эльвира ощутила на своей коже его теплое дыхание. Она не помнила, чтобы когда-либо в глазах господина де Бесса бушевало пламя так же сильно, как в эти минуты. Это был мощный демонический огонь, казавшийся пробудившимся от долгого сна. Девушка полностью погрузилась в завораживающий страстный взгляд Лануриля, а он наклонился и поцеловал Эльвиру в губы. Она даже не подумала сопротивляться, отуманенная его колдовским взглядом. Но чем дольше тянулся этот жаркий поцелуй, и чем мощнее Эльвира чувствовала неуправляемую страсть Лануриля, тем сильнее она заставляла себя прекратить это. В конце концов, она нашла силы и оттолкнула от себя разгоряченного Лануриля, который было вновь попытался поцеловать ее. Эльвира, пораженная, отошла от господина де Бесса, качая головой. Он рухнул в глубокое кресло и ненасытно дышал. После некоторого молчания, Лануриль снова перевел свой необыкновенный взгляд на девушку, и она почувствовала, как его дурман обволакивает ее вновь; Эльвира старалась не смотреть на Лануриля.

— Черт, пора бы за четыреста лет научиться себя контролировать, — с досадой сказал Лануриль самому себе. — Тебе надо уйти отсюда.

Эльвира не поняла.

— Уйди из моего дома, — строго повторил Лануриль.

— Ладно, если вы так этого хотите, — нарочито обиженным тоном проговорила Эльвира, медленно шагая к двери.

— Что на меня нашло? — снова спросил у самого себя Лануриль.

Эльвира остановилась и прислушалась.

— Черт! В конце концов, почему бы и нет?! Нет, нет, только не сейчас… Сейчас — это бред.

Он заметил, что Эльвира еще не ушла.

— Я же сказал тебе: иди! — гневно повторил Лануриль.

— Сами позвали, а теперь выгоняете. Я обижусь! — заметила Эльвира.

Лануриль уставил на нее удивленно-негодующий взгляд.

— Ты что, ничего не понимаешь? Или издеваешься?

Эльвира сделала недоуменное лицо.

— Черт… Я говорю тебе: уходи. Сейчас, потом будет поздно, — проговорил Лануриль устало.

— Вы мне угрожаете? — с издевкой усмехнулась Эльвира.

— Слушай, ты что, тупая? — не выдержал Лануриль. — Согласна ты или нет, но я тоже человек, а значит, не железный, и мне сейчас тяжело…

— Да? — поддельно удивилась Эльвира. — И в чем же причина вашего недомогания? — Она приняла вид сестры милосердия.

В глазах Главы Совета Пандемониума зажглись огоньки злобы.

— В тебе, — сухо сказал он.

— А, тогда понятно, — протянула Эльвира. — Ну, что ж, в силу моего бесконечного милосердия я уйду. Но перед уходом хотелось бы привести вас в стабильное состояние.

— Слушай, просто оставь меня в покое!

Эльвира села рядом с Ланурилем и погладила его по руке.

— Успокойтесь, все нормально. Может, это погода влияет?

— Стерва… — очарованно протянул господин де Бесс, стряхивая ее руку.

— Это вы мне? — искренне удивилась Эльвира и не преминула оскорбиться. — Да как вы можете? Кто дал вам право обижать такую добрую и милую девочку, как я?

Лануриль заворожено смотрел на артистичную Эльвиру.

— Ну, все, теперь я точно уйду, — обиженно добавила она.

— Слава богу! — выдохнул господин де Бесс.

— Ах… Вы хам, — оповестила его Эльвира.

— Зачем ты так делаешь? — спросил Лануриль серьезно. — Я же не деревянный. Черт, какой же я идиот!

Эльвира недоуменно посмотрела на него.

— С вами точно что-то не так, — скептически выдала она.

— Мне уже на все плевать… — махнул Лануриль рукой. — Она издевается надо мной, а мне приятно! Это точно помутнение рассудка.

Эльвира утвердительно закивала.

— Все будет хорошо, — утешительным тоном добавила она.

— Нет! Нет, все будет плохо. Тут не может быть ничего хорошего. Я просто теряю рассудок, меня словно что-то так и подмывает… Боже, как глупо, как глупо! — Лануриль покачал головой и закрыл лицо руками.

Эльвира на него глядела снисходительно, едва заметно улыбаясь.

— Что ты смотришь, будто я несу бред? — спросил Лануриль.

Эльвира сделала такое выражение лица, словно Лануриль попал в точку.

— Я бред несу?! — он возмущенно привстал в кресле.

Эльвира изобразила саму невинность.

— Я не идиот, чтобы нести бред! — заметил Лануриль убежденно.

Эльвира посмотрела на него, как на неизлечимо больного.

— Это все из-за тебя. Уходи, — добавил он после некоторого молчания.

Ведьма пристально всмотрелась в его лицо.

— Вы действительно хотите, чтобы я ушла? — серьезно спросила она.

Лануриль долгое время изучал ее свежее лицо с особой придирчивостью.

— Нет. Но ты не должна оставаться, — наконец сказал он.

— Зачем постоянно делать только то, что должен? — обворожительно прошептала юная Эльвира, и в ее глазах засветились проказливые искры.

— Сейчас такой случай. Знаешь, как я хочу сказать, чтобы ты осталась? Но нельзя… — Лануриль горько усмехнулся. — Я не даю себе этого права. Ты не понимаешь. Ты не можешь понять…

Лануриль глубоко вздохнул и отвернулся.

— Пожалуйста, не заставляй меня повторять. Уходи, — облизнув губы, попросил Лануриль тихо.

Эльвира продолжала сидеть рядом с ним.

Лануриль со вздохом встал из кресла и стал медленно подниматься на второй этаж своего особняка. Эльвира еще немного помедлила, потом, посмотрев ему в спину, пошла к входной двери.

— Стой. Нет, иди.

Лануриль со стоном опустился на ступеньки.

— Ну, иди же. Что смотришь? — будучи крайне рассерженным на себя, прикрикнул господин де Бесс. — Не обращай внимания, я и вправду несу бред. Забудь. Все ерунда. Я просто сегодня много выпил. В этом вся причина. Эти пустяки не имеют никакого значения, — словно убеждая самого себя проговорил он увереннее. — Я выпил, у меня заболела голова, и мне надо побыть одному. Завтра все будет в порядке. Смотри, а то еще подумаешь, что я в тебя влюбился. Это не так. Не стоит так думать, потому что это неправильно…

Эльвира потрясенно слушала его монолог, не пытаясь делать какие-либо выводы. Она чувствовала, что ему действительно было очень тяжело, но ничего не могла поделать со своим характером, так и толкавшим ее на всяческого рода проказы. Немного постояв, она вышла из дому, так и не дождавшись признания.

Ее встретил пронзительный ветер, растрепав волосы и быстро забравшись под полушубок. Лимонное пятно луны, прячась в обгрызенных тучах, обдало ее болезненным светом. Одинокий запоздалый автобус подошел как раз вовремя. Эльвира заскочила в салон, где под светом тусклой лампы покачивался убаюканный ровной ездой вампир, а в углу дремал тихий оборотень. Эльвира вышла через две остановки. В окне ее дома играл сине-зелеными лучами телевизор. Николь и Арман смотрели фильм, время от времени подтрунивая друг над другом. Арман завладел переполненной попкорном тарелкой и подчистую изничтожил ее содержимое, предоставив сестре право созерцания пустого дна. Эльвира поприветствовала их и в задумчивости прошла на кухню. Николь предпочла проследовать за ней, чем дальше слушать ироничные высказывания брата по поводу любимой мелодрамы. Арман только обрадовался таким финалом и сразу же с любопытством стал листать каналы.

— А ты чего так рано пришла? Разве ты не собиралась ночевать? — удивленно спросила Николь, зайдя на кухню, где Эльвира стояла, опершись спиной на подоконник, со стаканом холодной воды в руке и притупленным взглядом.

— Чего? — рассердилась она.

— Я просто… — смутилась Николь. — Ну, чем вы там занимались? — в глазах девушки заблистал неподдельный интерес, как всегда, когда она слушала рассказы о мужчине и женщине.

— В карты играли. И Лануриль танцевал в саду у соседей, — улыбнулась Эльвира, вспомнив эту картину.

Николь искренне рассмеялась.

— А ты что делала, когда проиграла? — спросила она, садясь за стол и приготовляясь слушать интересное повествование, но Эльвира ограничилась короткими фразами:

— Много чего. Целовала его.

Глаза Николь изумленно расширились.

— Как это?

— Просто, в щечку. Знаешь, Николь, — подумав, добавила Эльвира. — Лануриль как-то странно вел себя сегодня.

— Да? И в чем это заключалось? — промурлыкала белокурая девица в предвкушении.

Вздохнув, Эльвира рассказала обо всем подруге. На протяжении этого рассказа лицо Николь постоянно менялось и под конец так и осталось ошеломленно-задумчивым.

— Ну, и зачем ты ушла? — непонимающе спросила она.

— Как зачем? Он же сказал.

— Но ведь он не хотел этого на самом деле.

Голубые глаза Николь загадочно блестели.

— Слушай, вернись, — лукаво улыбнулась сводница.

— Зачем?

— Потому, что ему плохо и одиноко. И потому, что он тебя любит.

— Я не могу в это поверить, — отмахнулась Эльвира, словно отгоняя от себя эту мысль. — Хотя его поведение очень странное. Будь это не Лануриль, я бы так и решила, но…

Она задумалась.

— Как ты считаешь, что он сейчас делает? — спросила вдруг Эльвира.

— Наверное, сидит в своем холодном кабинете и мучается бессонницей, — нарисовала сцену из трагичных романов Николь.

— Думаешь, мне стоит вернуться? — робко спросила Эльвира, обращаясь отчасти к самой себе.

— Думаю, да! — твердо воскликнула подруга.

— Не знаю… Это не будет глупо?

— Да нет, конечно, нет. Что за ерунда?

— А если он меня снова выгонит? — слабо возразила Эльвира.

— Не выгонит. Он и так тебя насилу отпустил, — снова загадочно улыбнулась Николь.

Эльвира еще немного поразмышляла и, подталкиваемая многозначительными взглядами и охами Николь, наконец, решилась.

Когда Эльвира вышла на полупустую улицу, залитую бледным светом луны и фонарей, ей снова посчастливилось поймать автобус. Высадившись у дома Лануриля, она заметила, что свет в окнах не горит. Эльвира подумала, что хозяин может уже спать, но все-таки решилась зайти в незакрытые двери. Внутри было темно. Девушка поднялась на второй этаж и постучалась в спальню. Ответа не было. Тогда Эльвира проследовала в конец неосвещенного коридора, где скоро заметила едва уловимый луч, пробивавшийся из-за приоткрытой двери кабинета. Господин де Бесс сидел перед тлеющими в камине углями, положив ноги на мягкий пуфик. Когда девушка вошла, он даже не шелохнулся. Эльвира молча села напротив. Лануриль смотрел куда-то сквозь огонь. Настало время для тишины, которую нарушало лишь потрескивание углей. В огромное занавешенное окно нескромно протискивались бесцветные лучи поседевшей луны. Они выхватывали из мрака старинные вазы, бутылки отменного вина и усыпанные драгоценными камнями кубки, вековые книги, которым не знает цены истинный мыслитель, стопки бумаг с разными подписями и три портрета Лануриля, изображающих владельца дома в разных позах и нарядах, но с одинаково выразительным взглядом малахитовых глаз. На крепком старинном столе были по порядку разложены документы, обреталось три очень редкостных философских труда, бронзовые статуэтки и небольшое овальное зеркало в медной оправе. Ящики стола хранили в себе множество бесценных рукописей, копии всевозможных пактов и пистолет, неизменно остающийся в верхнем ящике, запертом на замок. На стенах среди портретов хозяина расположилось холодное оружие, откованное самыми искусными мастерами. Шпаги с богатыми эфесами и великолепные кинжалы, навевающие романтическую тоску, бережно хранились господином де Бессом с очень давних пор. Многие сослужили ему верную службу в бою, другие были приобретены в бесконечных странствиях или подарены, но все берегли в себе дух веков, молодецкую удаль, пыл боя и отчаянную отвагу. На комоде в черно-красных ножнах покоился меч господина де Бесса, выкованный специально для него одним из величайших оружейников Японии. Этот меч Лануриль называл своим единственным другом. Весь кабинет Великого барона (как прозвали Лануриля в Пандемониуме) представлял собой истинное зеркало летящих веков переменчивого мира: в нем царило правящее над всеми законами и превратностями судьбы глубокомыслие, которое, зародившись в человеческой душе, было признано пороком, но неотступно двигало человечество через терния к звездам.

Лануриль перевел свой задумчивый взгляд на Эльвиру, с интересом и восторгом изучающую диковинные предметы в его кабинете.

— Зачем ты пришла? — его голос прозвучал хрипло.

Эльвира посмотрела на него растерянно.

— Да Николь с Арманом там все раскидали, а у вас чуть почище.

— Чуть, — усмехнулся Лануриль. — Ну, что ж, оставайся, — он сделал небрежный пригласительный жест.

Эльвира улыбнулась.

— Значит, все-таки можно. Послушайте, — сказала она после некоторого молчания, словно собираясь с духом, — я помню, что вы говорили мне тогда, в ванной. Ну, я том, о чем вы не хотите и не можете рассказать. Так вот я… подумала, может, если вы это расскажете кому-нибудь, то вам станет легче…

— Что ты прицепилась к словам? — вздохнул Лануриль.

— Зачем вы так резко реагируете? Я же не заставляю вас говорить это мне, просто…

— Тогда для чего ты это спрашиваешь?

— Просто…

— А не стоит ли на эту тему просто помолчать?

Эльвира растерялась. Она не ожидала такого бурного отказа.

— Думаешь, я сам не знаю, что если поделиться чем-то, то станет легче? — заговорил Лануриль. — Думаешь, мне не становится больно каждый раз, когда лезут своими грязными пальцами в еще не успокоившиеся раны моего прошлого?

— Тогда облегчите свою ношу, — предложила Эльвира.

— Как? Рассказать первому встречному о своих проблемах? — хмыкнул Лануриль.

— Зачем первому встречному? Расскажите близкому человеку.

— У меня нет близких людей.

— Перестаньте быть таким жестоким, и они появятся.

— Опять ты с моим поведением! — воскликнул Лануриль. — Я сам во всем виноват!

— А кто же еще?

— То, чего я не говорю тебе тоже…

— На вас что, лежит проклятье говорения всяких гадостей? — пошутила Эльвира.

Лануриль вздохнул.

— Я не рассказываю этого по нескольким причинам: первая — я знаю, что людей мало интересуют проблемы друг друга. Они или сразу забудут, что я рассказал, или используют это против меня же. Вторая — за четыреста лет я не нашел человека, в котором был бы уверен настолько, чтобы посвящать в подобные тайны. Третья — я боюсь, что все усугубится, если я расскажу.

— Лануриль, я готова выслушать ваш рассказ, можете быть уверены, я никому не скажу ни слова. Поверьте, мне действительно это интересно, и я хочу вам помочь. На третью причину мне вообще наплевать, — твердо сказала Эльвира.

Господин де Бесс смотрел на нее насмешливо-восхищенными глазами.

— Ладно, пожалуй, если ты вправду хочешь, начнем все по порядку, — неохотно проговорил он, поведя плечом и удобнее усаживаясь в кресле. — Когда мне было шестнадцать, в день своей так и несостоявшейся свадьбы, я ушел из дома, чтобы обрести магическую силу и великую славу. Я встретил на ярмарке еще троих таких же сорвиголов, и мы снарядились в долгое и, разумеется, опасное путешествие, которое закончи-лось для нас войной за… а черт знает, за что! Не стану распространяться о том, как мы мерили дороги истоптанными сапогами, скажу лишь одно: во время этого приключения все мои друзья погибли, я остался один. Они умирали на моих руках в муках, но с отрадным сердцем. Они верили! Боже, во что? нас погубила наша жадность, жажда могущества! Но, черт возьми, разве это того не стоит? Так вот, когда все мои друзья и единомышленники погибли в бою, я очутился один в бескрайней раскаленной пустыне без воды, без еды, только с кровавыми ранами. Забавные параллели иногда проводит старушка жизнь, не правда ли? Я стоял посреди этой пустыни, окруженный трупами своих товарищей. От отчаяния я даже стал кричать, чтобы они вставали и перестали отдыхать, перестали притворяться, что устали. Почему-то именно эти мои слова въелись мне в память особенно четко. — Лануриль усмехнулся. — В ответ тишина и немощный шепот песков. Я шел четыре дня, ел сырое мясо грифов, расковыривал собственные раны, чтобы пить кровь, а на пятый день просто свалился от изнеможения… Я до сих пор ярко ощущаю, как песок прилипает к небу и хрустит на зубах, когда вспоминаю эту пустыню. Мне неизвестно было, что ждет дальше, я вовсе не знал, есть ли конец этому мертвому пространству, но просто медленно умирать отказывался! Можно было бы застрелиться, но я истратил патроны на грифов… И вот судьба разжала свои когти: меня нашел караван и отвез в великолепный белый город. А там меня решили принести в жертву, думая, что спасают свое потомство. Я сбежал. В том же чудесном городе я получил пулю, которая до сих пор сидит у меня в голове. Эта пуля — мой талисман. Я долго плутал в горах после побега и набрел на пещеру старика-отшельника. Вот тогда я наконец-то почувствовал ток истрепанной жизни в своих венах. Как тогда она была мне противна, как я презирал ее, когда она так настойчиво и бесцеремонно вливалась, ввертывалась в мое тело! Я ни о чем не думал целую неделю, все у меня вызывало одно чувство — отвращение: и мое ветхое существо, которое настолько испохабили и изувечили, что я ощущал даже, как душа трепещет во мне, боясь собственного подобия. Этот дед поставил меня на ноги, которые, правда, упорно продолжали подкашиваться. Еще не забыв о своей миссии, я решил сбежать от старика и завершить начатое. И я получил то, к чему так стремился, чего так жадно хотел. Но есть одно «но»: источник, из которого я черпал свою силу, охраняла одна могущественная ведьма. Когда я убил ее, она меня прокляла. Это было даже не одно, а целых три проклятья. Одно — черт с ним, пустяковое, второе мне помог снять Черный Козел, а третье… На мой взгляд, это самое страшное из всех проклятий. Оно заключается в том, что все люди, которых ты любишь, умирают. Благо еще, что проклятье работает по словам, а не по чувствам, то есть мне достаточно как можно реалистичнее сказать врагу, что я его люблю, и пока! — остается только похороны справить. Но ты не думай, враги мои не поэтому на тот свет отправляются, — улыбнувшись, заметил Лануриль. — Однако мне довелось испытать действие этого проклятья и на своих друзьях. Поэтому я никогда не говорю человеку что-то такое. Конечно, я и до проклятья не рассыпался сентиментальностями и не отличался добросердечностью, но тогда я мог в любой момент опереться на плечо друзей. Теперь я один. И нет никого, кто понимал бы меня. Люди поверхностно рассуждают о моей подлой натуре, а я ни разу в жизни не услышал простого спасибо за то, что сделал для них! Хотя вру, однажды меня поблагодарили. Может, у меня и черная душа, но у меня есть принципы. Я добился всего, чего хотел — редкий человек может этим похвастаться. У меня есть великая магия, есть власть, богатство и слава. В любой самой захудалой подворотенке знают Лануриля де Бесса и не как мага, а как человека, опрокинувшего стереотипы. Я не изменил своему роду. Тебе повезло — о счастье! Ты родилась с этой силой. А я… Я потерял так много, ища ее! Мои идеалы порушились, смешались с кровью, я потерял веру в мир. Но я не жалуюсь, я пришел к тому, чего хотел, и никто, будь то бродяга с улицы или сам Козел, никто не смеет унизить Лануриля де Бесса.

Эльвира с живым интересом слушала историю Лануриля де Бесса. Она словно ощутила на себе лед отчужденности, пламя пустыни и безумную боль. А Великий барон смотрел сквозь ведьму, наверняка отсылая память к лихим сражениям своей молодости, когда он дрался плечо к плечу с верными товарищами.

— Неужели никак нельзя снять это проклятье? — тихо спросила Эльвира.

Лануриль покачал головой:

— Сколько я не ходил по мирам в поисках чего-либо, что может мне помочь, мои похождения не увенчались успехом. Ни Козел, ни Белый Проводник, ни одна из книг Древних Великих библиотек, ни один друид или маг-одиночка, бороздящий миры, собирая разные любопытные сведения, — никто ни сном, ни духом. Все, что я слышал, — от него нельзя никак избавиться. А хотелось бы… принадлежать самому себе, — улыбнулся Лануриль.

Эльвира сочувствовала ему всей душой, но не могла ничем помочь, и это заставило ее почувствовать некоторую неловкость; она рассердилась сама на себя.

— Я… догадывалась, что вы лучше, чем кажетесь.

— Нет, — Лануриль качнул длинными локонами черных волос. — Я хуже, чем я кажусь, но я лучше, чем я есть на самом деле.

— Как это? — не поняла Эльвира.

— А вот так, — подмигнул он. — Хочешь есть? — Лануриль умело перевел тему в удобное для обоих русло.

— Нет.

— А я хочу чаю.

Лануриль поднялся и поставил чайник.

— Чай я тоже буду, — решила Эльвира.

— Естественно, — господин де Бесс развел руками.

Он поставил на стол чашки и печенье и налил чай. В окно через тонкую пелену зимнего тумана пробивался легкий луч, предвещающий рассвет. Лануриль и Эльвира пили чай отборных сортов, болтая о предновогодних делах и о том, как справят этот чудесный праздник. После третьей чашки Лануриля, как обычно, понесло в «философию», и он стал восхищенно рассказывать Эльвире о квантовой физике. Великий барон говорил очень доходчиво и увлекательно: он вообще обладал замечательным талантом привлекать интерес слушающих, что бы ни говорил. Когда полутьма в кабинете стала неумолимо рассеиваться, Лануриль оповестил Эльвиру, что неплохо бы и поспать перед началом рабочего дня и, указав ей на спальню, отправился в свою собственную.

Эльвира легла в мягкую постель, не переставая думать о ночном рассказе Лануриля и его обвораживающих глазах. Люди были правы: он действительно любопытен. Он не переставал оставаться загадочным для молодой ведьмы даже после того, как открыл всю подноготную.

Новогодняя суета

Сиреневое утро опять подкралось незаметно. Городской шум постепенно преодолевал стены дома, ветер звенел ветвями деревьев в саду. На горизонте гасли бледные лампы гирлянд и фонарей. В перистой пелене тумана поднималось белое зимнее солнце. Мороз сгустился в плотном воздухе и заставлял горожан кутаться в теплые шарфы и прятать озябшие пальцы. Жители Пандемониума буднично спешили на работу, но в этой суете сквозило приподнятое настроение, какое обычно согревает нас в канун самого волшебного и доброго праздника. Эльвира стояла под распахнутой форточкой, и свежие порывы ветра доносили ей размеренное жужжание переполненных автобусов, свист спешащих автомобилей и оживленные шаги прохожих, подгоняемых стужей. Эльвира оделась, привела себя в порядок и спустилась завтракать, бодрая и готовая к новому дню.

Лануриль ждал ее с утренней газетой в руках и сигаретой во рту.

— Подавай завтрак скорее, я должен был выйти пятнадцать минут назад, — приветствовал он, не глядя на девушку.

Эльвира вздохнула. Она не любила готовить, но если бралась за это дело, то выходило отменно. Примирившись с характером Лануриля и памятуя о его ночном рассказе, ведьма спорить не стала, хотя и сильно разозлилась.

— Ты останешься у меня или подбросить к твоему дому? — спросил Лануриль за завтраком.

— Я домой.

— Угу. Ты уже елку купила?

— Нет, — хлопнув себя по лбу, вспомнила Эльвира.

— Я тоже. Ну, вот как раз сегодня и купим. Я к тебе приеду.

Эльвира улыбнулась.

— А вы где ставите елку?

— В кабинете.

— А я в гостиной поставлю.

За несколько минут Лануриль отвез Эльвиру домой и поехал дальше к высокому правительственному зданию, украшенному изваяниями горгулий и химер.

Арман с сестрой были в гостиной и проворно перекидывались подушками, сваливая множество предметов интерьера. Эльвира уже собиралась пойти досыпать наверх, но Николь цепко схватила ее за руку и отвела на кухню «посекретничать», как сказала удивленному брату.

Солнце уже высоко поднялось над землей и широко разливало яркие лучи, принося с ними уют и спокойствие. Белокурая хулиганка поинтересовалась событиями прошедшей ночи и тем, как отреагировал Лануриль на приход Эльвиры. Последняя не стала долго распространяться на эту тему, так как ее еще одолевала сладкая дрема. Впрочем, Николь хватило и той информации, которую выдала Эльвира: она уже рисовала в мозгу всяческие романтические картины и, окрыленная удачей подруги, полетела готовить обед. Поднявшись наконец наверх, Эльвира погрузилась в приятные обволакивающие сновидения. Она гуляла по волшебным замкам, разглядывала непонятные разноцветные картины, летала среди ватных облаков и смотрела на тонкую рябь воды большого хрустального озера.

Эльвиру пробудило настойчивое подталкивание. Она открыла глаза и не сразу поняла, где находится, и кто эта голубоглазая девушка, зачем-то прервавшая ее дивное путешествие.

— Николь? — сообразила Эльвира.

— Вставай, Лануриль пришел.

— Куда?

— Сюда, — засмеялась Николь. — Вставай, вставай.

Сестра Армана подала заспанной подруге кружку с дымящимся чаем. После ободряющего напитка Эльвира окончательно проснулась и пошла встречать господина де Бесса, предварительно переодевшись и сделав прическу.

Лануриль с бокалом вина в руке по обыкновению весело спорил с Арманом. Это было настоящее соревнование по остроумию, не столько полемика. Заметив Эльвиру, Лануриль улыбнулся и громко сказал:

— Мы едем с тобой за елкой!

Эльвира посмотрела на часы. Стрелки сошлись на двенадцати.

— Да, ненадолго вы задержались на работе, — хмыкнула она.

— А что там делать? — махнул рукой господин де Бесс. — Гораздо интересней похлопотать по случаю праздника.

Эльвира лучезарно улыбнулась и поспешила за ним.

— Доверяю твоему вкусу, Эльвира! — крикнул ей вдогонку Арман, а Николь только восторженно рассмеялась.

На улице уже беззаботно танцевали снежинки. Воздух прогрелся, и румяные горожане совершали праздничные набеги на магазины. Шум, смех, суета и единство витали над городом. Разливался душистый запах нежной хвои, повсюду бегали прохожие, заваленные пушистыми зелеными деревцами.

Лануриль и Эльвира остановились у ближайшего места торговли елями. Лануриль предоставил право выбора девушке. Эльвира недалеко заметила красивую елочку и указала на нее господину де Бессу.

— Она лысая! — поморщился он.

— Да где она лысая? — праведно возмутилась Эльвира.

— Везде! И кривая! Ты что, елки выбирать не умеешь?

— Все я умею, — раздраженно откликнулась Эльвира. — Это вы ничего не понимаете. Красивая стройная елочка…

— Кривая и лысая!

— Сами вы лысый… — обиделась Эльвира и пошла рассматривать другие ели.

— Я? Неправда, у меня длинные чудесные волосы, и я сам весь одно очарование.

— Угу, — буркнула Эльвира и показала Ланурилю еще одну хорошенькую елочку.

— О-о! Эта еще кривей! И та тоже! А эту вообще не показывай, страшилище-то какое!

Эльвира перебрала добрую половину неплохих стройных елей, но Лануриль был непреклонен. Господин де Бесс рьяно забраковал каждую по отдельности и все вместе взятые.

— Ну, знаете, вам не угодишь! — насупилась уставшая Эльвира.

От многообразия зеленой массы у нее рябило в глазах, и голова шла кругом. А Лануриль никак не угомонялся. На пределе раздражения, уже в который раз сбиваясь со счета до десяти, ведьма гневно воткнула лысую и кривую елку под ноги Ланурилю.

— Ты с ума сошла?! — искренне удивился он. — Она же облезлая!

Эльвира простонала. Переполняясь сильнейшими негативными эмоциями, складывающимися в голове в яркие эпитеты, она принесла ему еще одну елку.

— Вот! Вот это хорошо, — смиловался Лануриль. — Ну, наконец, а то я уже умаялся.

— Это я уже умаялась! — справедливо возмутилась Эльвира.

— Ну, теперь выбирай для себя.

— Я уже выбрала. Вот.

— Значит, едем покупать игрушки. Так, где этот болван? — спросил Лануриль, ища продавца взглядом.

— Я здесь, — сухо ответил тот из-за спины господина де Бесса.

— Точно, вот ты! Мы покупаем эти елки. Вот адрес, доставите туда, — Лануриль вручил закутанному в огромный шарф продавцу деньги. — Сдачи не надо.

Лануриль подцепил Эльвиру под локоть, и они с шумным потоком горожан хлынули в торговый центр.

— Какие шарики будем покупать? Серебряные? — спросил Лануриль.

— Серебряные? Я привыкла к золотым. От них сразу так тепло становится, и смотрятся они красиво!

— А я всегда вешал серебряные с синими бантами.

— Это тоже красиво, но как-то холодно…

— Зато таинственно, — улыбнулся Лануриль.

Посетители магазина словно окунулись в сказку. Блестящие шары самых разных цветов и размеров, элегантные, изящно расписанные сосульки, нежные бантики, царственные пики для елочных верхушек приветствовали их, лучисто мигая в радуге длинных гирлянд. Все, куда бы ни упал взгляд, сверкало и манило, сердце радовалось, проникаясь настроением долгожданного волшебства. Сам магазин был украшен, как подобает. Искрящиеся стены, шелестящее море мишуры сосредотачивало что-то теплое и приветливое, что приготавливало к предстоящему путешествию по миру фантазий и чудес.

Эльвира накупила такое множество новогодних игрушек, что они вряд ли уместились бы на елке. Золотые блестящие и матовые шары с тонким узором и красными бантами, маленькие звонкие колокольчики, резные снежинки и пушистая разноцветная мишура — все это приглянулось ей с первого взгляда. Лануриль и Эльвира продолжали гулять по царству Нового года. Каждый следующий шаг сулил еще большее очарование и приятное удивление. Никогда раньше девушка не получала столько удовольствия от прогулки по магазину. Ей очень не хотелось покидать прекрасную сказку, но Лануриль уже устал и упорно вел Эльвиру к выходу. Он сдержанно разглядывал дивные украшения, в его красивых глазах не отражались ни поражение, ни раздражение — в них только играли миллионами ярких звездочек отблески шариков и мигание озорных гирлянд. Лануриль даже несколько раз зевнул, смотря поверх новогоднего изобилия.

После похода по торговому центру Лануриль предложил Эльвире посидеть в ресторане.

— Ты довольна покупками? — спросил Лануриль, изучая меню и не ограничивая себя в выборе.

— Более чем. Я просто… просто поражена, — Эльвира не могла подобрать слов. — Я очень рада, даже не могу выразить словами насколько. Я еще никогда не видела ничего подобного!

— Я тоже, — скептически проговорил Лануриль, явно имея в виду меню. — Ладно, выбирай, что будешь.

— Если честно, мне есть не хочется. Я, наверное, выпью чай с какими-нибудь блинчиками.

Лануриль сделал официанту заказ и уставился на Эльвиру. Она подозрительно посмотрела на него, ища причину столь упертого взгляда.

— А почему Делька умерла? — неожиданно спросил Лануриль.

Эльвира растерялась.

— Долгая история, — сказала она.

— Что ж, расскажи, все равно сидим.

Эльвира задумалась. С одной стороны, ей не хотелось говорить о странных событиях с Ланурилем, но, с другой стороны, он был опытный маг и эрудированный во многих сферах человек и мог что-нибудь ей подсказать. Тем более, она безоговорочно ему почему-то доверяла. После недолгих сомнений Эльвира решилась. Господин де Бесс слушал рассказ ведьмы внимательно, не сводя глаз с нее, а по окончании загадочно улыбнулся и поглядел в сторону.

— Выходит, какой-то дед решил захватить энергетические источники вселенной? — усмехнулся он.

Эльвира кивнула.

— Да, недурные замашки, — признал Лануриль. — Но и мы не лыком шиты. Надо съездить в этот район.

— Я знаю, но меня там могут узнать, а я не хочу, чтобы они знали, что я знаю, — бескомпромиссно пояснила Эльвира.

— Понятно. Так сделай, чтобы не узнали.

— Но если я воспользуюсь магией, они это засекут…

— Детка, зачем усложнять? Разве нельзя просто переодеться?

Эльвира лукаво улыбнулась и удивилась, почему не догадалась до этого сама.

— Точно! — воскликнула она, хлопнув себя по лбу.

— Ты притворишься моей секретаршей, а я съезжу под предлогом… ну, жалоб на исчезновение людей.

— Они не удивятся, что вы поехали на окраину сами? — прищурилась Эльвира. — Можно ведь отправить инспектора…

— Не удивятся. Это очень опасное место, и навещать его простым инспекторам совсем не улыбается. А я люблю решать все сам. Никто не удивится. Я уже так делал.

— Интересно, — улыбнулась Эльвира.

— Ладно, допивай чай. Поехали.

— Сейчас? — удивилась девушка.

— Зачем тянуть? — Лануриль пожал плечами.

Эльвира допила чай. Лануриль, естественно, все оплатил, и они поспешили из ресторана.

В ближайшем магазине Эльвира перевоплотилась в блондинку с ярко-розовыми губами и узкими очками на носу, в коротенькой юбочке серого делового костюма и розовой блузке.

— Мне обязательно выглядеть так ужасно? — безрадостно поинтересовалась она, рассматривая себя в зеркале.

— Да, чтобы ничего не заподозрили, — самодовольно оглядывая раздраженную Эльвиру, злорадно улыбнулся Лануриль. — Ты выглядишь очень даже эффектно! — усмехнулся он вдобавок, и Эльвира прорычала.

Район находился в противоположной части города, и дорога туда требовала около сорока минут езды, но с лихим Ланурилем время это заметно сократилось. Вечер уже начинал сжимать город мягкой лапой. Зажглись яркие фонари, и оживились гирлянды. Дорога широкой темной полосой вела к «самому ужасному району Пандемониума».

Тринадцатый район

Замелькали длинные ряды серых обшарпанных домишек, грязные узкие улочки выводили к голому лесу. Район был настолько пуст и мрачен, что мертвое царство Аида казалось в сравнении с ним оживленным местом отдыха. Свет в домах не горел. Ощущение безжизненности и опустошения сковывало душу и даже движения. Казалось, район был погружен в пространственную петлю, и время в нем остановилось. Среди тоскливой монотонности и смрадной бедности птицы и дворовые псы представляли собой довольно странное, неуместное зрелище.

Лануриль позвонил в дверь первого попавшегося дома. Звонок отозвался хриплым воплем — словно стон из потустороннего мира. Никакой реакции не последовало. Великий барон продолжал трезвонить. Наконец, за дверью, выкрашенной непонятного цвета краской, уже почти облезшей, послышались неспешные шаги. На порог вывалился лысеющий мужчина с обвислым животом. Он был одет в заляпанную потрепанную футболку и вельветовые штаны такого же неприличного цвета, как и дверь. Его малюсенькие мутные глаза нагло вылупились с опухшего лица, покрытого рубцами.

— Чего надо? — нечленораздельно поинтересовался он.

— Фу! — приветствовал брезгливый Лануриль. — Фу! Фу!

Он помахал холеной ручкой перед носом, отгоняя зловоние хозяина накренившегося дома.

— Я — Лануриль де Бесс! — пафосно воскликнул Лануриль и, покосившись на Эльвиру, добавил:

— А это — моя помощница Клара. У вас тут люди пропадают, я слышал. Ну, так вот: я приехал бороться с беспределом.

— Чего? — не понял хозяин дома.

— Господин де Бесс намерен оказать услугу жителям вашего района. Расскажите о всех странностях, и он уладит проблему, — с фирменной улыбкой протараторила Эльвира.

— Да чего рассказывать? Говорят, пропадают. Я не знаю ничего, — промямлил нечистоплотный мужчина и хотел закрыть дверь, но Лануриль проворно вставил ногу в проем.

— Чего надо? — снова спросил неряха.

— Сейчас же зашевели мозгами, хамло! — грубо прикрикнул Лануриль.

— Да не знаю я ничего! Что неясно-то?

— Думай, с кем говоришь, свинья, — глаза Лануриля вспыхнули злостью.

В этот момент из-за спины грубияна выглянула ухоженная доброжелательная женщина.

— Иди в дом. Иди, ну? — она стала заталкивать мужчину внутрь.

— Вы извините моего мужа, — обратилась она к пришедшим, когда тот скрылся, — он в запое. Что с него возьмешь? Господин де Бесс, для нас такая огромная честь видеть вас здесь! Хотя… это так странно. Что вас интересует?

— Другое дело, — буркнул Лануриль, придирчиво изучая карие глаза хозяйки. — Меня интересуют странные исчезновения, на которые вы все время жалуетесь. Или это городская легенда?

— Что вы, что вы! — испугалась хозяйка. — Вы проходите, я чаю подам, — робко улыбнулась она.

Господин де Бесс с «секретаршей» прошел в дом. Пьяница, окружив себя пустыми бутылками, смотрел в телевизор бессмысленными глазами. Женщина в аккуратном застиранном фартучке отвела их на кухоньку и усадила за крохотный стол, покрытый накрахмаленной скатертью. Поставив чайник, она стала, не жалея, доставать из буфета остаточные куски яблочного пирога, очень аппетитного на вид, и блюдца с печеньем.

— Кушайте, пожалуйста. Я старалась очень, — проговорила она заботливо. — Ох, знаете, как удивительно видеть вас здесь! Вы… такой легендарный человек и в нашем-то захолустье!

— Да вот, заставит нелегкая, — улыбнулся Лануриль, поигрывая пальцами по столу. — Проблемы-то решать надо. Как по-вашему?

— Конечно! Спасибо вам, благодетель, огромное спасибо, что за нас взялись! Сколько мы жалоб писали, сколько порогов обили — без толку! — вздохнула хозяйка.

— Ну, я готов внять вашим бедам, — снисходительно сказал Лануриль.

— Все, все расскажу! Знаете, как у нас тут страшно! Прямо не жизнь, а кошмар какой-то…

— Работать надо, а не пиво пить, — осудительно заметил Лануриль, и Эльвира покачала головой.

— Да ведь нет же работы! Мужа сократили, а на другую работу не берут. Вот он и пьет от безделья… — печально оправдалась хозяйка.

— Ладно, ближе к делу. Так что за ужасы у вас тут творятся?

— Скорее, странности. Дом у нас в районе есть, а его на самом деле и нет. Люди живут, работают, учатся, а их нет, как нет, — глаза хозяйки оживленно сверкнули, и в них пробежала тень надежды. — А по ночам случается, видишь чьи-то фигуры, голоса слышатся. Я однажды детей домой загоняла, они сейчас у матери моей живут — сами понимаете, не хочу, чтобы они здесь росли, — так вот, иду я, а за мной точно кто-то следует, и шаги слышала отчетливо, оглянулась — никого нет. А еще я, когда в школе уборщицей подрабатывала, тоже странности встречала. Под конец дня все разойдутся, никого не останется, я еще раз тогда и уберу. И слышалось, будто ходит кто-то. Голос детский слышался, слабый такой, зовущий… А двери сами открывались, и на стенах надписи сами появлялись. Знаете же, пишут дети: «Наш класс лучше всех!» Ну вот, так и было.

Хозяйка перевела дух.

— А вы что не едите? — спросила она у Эльвиры.

— Я ем, ем. Очень вкусно.

— Вы мне лучше про исчезновения людей расскажите, — велел Лануриль.

Лицо женщины омрачилось.

— Да вот, у нас на днях только в лесу четыре девочки пропали. Пошли погулять, да не вернулись. Родители за ними — и тоже сгинули. У нас и раньше в этом лесу пропадали, но только те, кто заходил глубоко. А у девочек домик на дереве был, знаете, прямо на опушке… Все переполошились, хоть вовсе в лес не ходи.

— Ясно, — профессионально заключил господин де Бесс, набивая карманы печеньем. — Еще что-то вас беспокоит?

— Да, знаете… Иногда бывает свет отключается, и вода грязная из-под крана бежит. Даже иной раз купаться не хочется, вдруг хлынет на тебя эта вода.

Лануриль высунул язык, представив себе, насколько это противно.

— И вы молчите? — удивился господин де Бесс. — Обратились бы в надлежащие инстанции, хоть в Совет!

— Да мы обращались, а толку-то? — посетовала женщина. — По двадцать заявлений за полгода писали, и все в Совет, да где только эти заявления теперь?

— Ну, пришли бы сами, если бумаги не доходят.

— Мы приходили. Я сама не была, а сосед рассказывал, их даже в здание не пустили, не то, что выслушали…

Лануриль внимательно посмотрел на Эльвиру. Она ответила задумчивым взглядом.

— Ладно, понятно. Чем сумею, тем помогу, — пообещал Лануриль.

— Хорошо бы… — вздохнула хозяйка.

— А девчонки когда пропали?

— Да дней пять назад, а то и меньше.

— И давно у вас такое творится?

— Да. Я когда к своему переехала сюда, уже это было. Но мы, знаете ли, привыкшие. Жалко только, что с детьми редко вижусь. Денег хотели накопить и переехать, но теперь… — женщина потупилась.

Лануриль вздохнул, смерив женщину пренебрежительным взглядом.

— Ладно, Клара, пошли, — обратился он к «секретарше».

— Спасибо, — сказала Эльвира хозяйке.

Она проводила их до дверей, не переставая благодарить господина Лануриля и радостно улыбаться. Они покинули убогий дом.

— Ну, давай еще к кому-нибудь зайдем. Соберем противоречивые мнения, если таковые имеются, — предложил Лануриль, подходя к следующему дому.

Он долго звонил в дверь, но никто не открывал. Ланурилю даже показалось, что кнопка вдавленного звонка ударила его током. Раздраженно отдернув руку, он удивленно посмотрел на звонок и выругался. Лануриль прошел к соседнему дому. Но и там ответа не последовало. Однако удача была на стороне господина де Бесса: дверь небольшого более или менее приличного дома открыла полная девушка в свободной белой футболке и коттоновых бриджах.

— Вас ужасы не беспокоят? — поинтересовался господин де Бесс.

— Ах ты! — всплеснула руками девушка. — Это что, вы? На самом деле?

— С утра был, — самодовольно подтвердил Лануриль.

— Вот это да! А можно с вами сфотографироваться и автограф? — восторженно продолжала заискивать девушка в бриджах, а Эльвира скептически надула губы.

— Вы лучше нас пригласите на чай.

— Проходите, конечно! Вот удача-то! — потерла руки толстушка.

Лануриль и Эльвира прошли на кухню. Дом был обеспеченнее первого, но меньше. Хозяйка уставила стол разнообразной снедью.

— Где ваши соседи? Почему не открывают? — спросил Лануриль, разглядывая быт своей фанатки.

— Одни на работе, другие — в лесу пропали.

— И вы об этом так просто говорите? — возмутился господин де Бесс.

— А что? мы уже привыкли, — махнула рукой толстушка.

— А я вот не собираюсь привыкать к беспределу в моем городе. Что тут у вас происходит?

— Не знаю, — растерялась хозяйка дома. — Я здесь недавно. Сама ничего не видела. Говорят, духи здесь живут, другие говорят — проклятье какое-то. А третьи вообще молчат.

— А что, у тебя свет тоже сам собой отключается, и вода ржавеет?

— Ну да, бывает. Еще бывает, предметы в доме падают, как будто их кто-то сбрасывает. И замки дверные сами собой отпираются. А больше ничего такого. Я, знаете, на это внимания уже не обращаю. Даже если это и призраки, они все равно еще никого не убивали.

— Логично. А как же пропажа соседей?

— Они же в лесу пропали, не дома. Я-то туда не хожу.

— Логично. А шестьсот шестьдесят шестой дом?

— Говорят, его не существует фактически, а официально он есть.

— И его жильцы на работу ходят и в школе отметки получают? — продолжал допытываться Лануриль.

— Не знаю. Здесь рядом учительница живет, вы у нее спросите.

Лануриль кивнул и, побросав в карман конфеты, не попрощавшись, вышел прочь. Эльвира снова поблагодарила хозяйку и пошла за ним.

В опрятном домике напротив, по словам толстушки, жила учительница. Ждать в этот раз Лануриля не заставили. Дверь открылась, и на подметенном крыльце показалась участливая пожилая дама с забранными седыми волосами и строгими очками на широком носу.

— Чем могу быть полезна господину де Бессу? — гостеприимно приветствовала она.

— Подробно расскажите об исчезновениях ваших соседей, — мрачно потребовал Глава Совета Пандемониума, проходя в дом.

— Проходите на кухню, я чаю вам налью, — пропуская Эльвиру, сказала хозяйка.

— Пожалуйте, — согласился господин де Бесс. — А девочка из несуществующего дома посещает школу?

— Посещает, — кивнула учительница. — Она себя постоянно в седьмой класс сама вписывает и оценки выставляет. Но это еще ерунда! Ее родители на работе зарплату получают! Представляете, у кого-то работы нет, а тут!..

— И давно это? — нахмурился Лануриль.

— Да сколько себя помню.

Лануриль нахмурился еще сильнее.

— А что, говорят, у вас новый поселенец есть? И место самое тихое и милое подобрал для благополучной старости?

— Вы про мужчину из тринадцатого дома? — догадалась учительница. — Да, выбор странный. Но, что ж, каждый по-своему с ума сходит.

— А вы с ним незнакомы?

— Я лично — нет. Но моя подруга живет с ним по соседству. Вы знаете, он редко бывает дома. Но однажды моя приятельница его на улице встретила и разговорилась. Приятный такой человек, участливый, галантный. Она была просто в восторге.

— Все они, уголовнички, сперва такие, — сказал Лануриль, потирая ладони.

— Уголовники? Что вы, нет, — искренне возразила хозяйка. — Ну, какой из него преступник, такой вежливый приветливый человек…

— Следствие покажет, — отрезал господин де Бесс.

Старушка задумчиво покачала головой.

— А ничего странного за этим домом вы не наблюдали?

— Да нет. Только однажды, вечером уже это было, видела моя подруга, будто из окон голубоватые лучи сверкали. Как будто колдовство какое-то. Но ведь вам в Совете было бы сразу известно, если незаконно кто-то применит магию… Так что, может, показалось.

Лануриль скептически сощурился: ему все больше не нравились «странности» тринадцатого района.

Приветливая учительница в аккуратном шерстяном платье щедро угощала Эльвиру и наглого Лануриля. Долго у нее задерживаться господин де Бесс не стал: он отправился дальше, увлекая за собой Эльвиру.

— Ну, что, теперь гвоздь программы — тринадцатый дом! — воодушевленно оповестил Лануриль.

Без труда они отыскали это большое высокое строение, навевающее дух старины и почему-то расположившееся в центре района, хотя относительно номера должно оно было располагаться в самом начале, на окраине.

— Почему он стоит не там, где должен? — спросила Эльвира.

— Не знаю, может, у планировщика со счетом нелады были, а может, его тут еще раньше построили, — рассуждал Лануриль, запросто снимая магическую блокировку с дома с помощью своего медальона.

Внутри никого не было. В старинном богато заставленном зале покоились руководства по магии. Не найдя ничего интересного, Лануриль и Эльвира посетили самую огромную и высокую комнату дома, в которой абсолютно отсутствовала мебель, только по середине возвышалось нечто, напоминающее алтарь. На полу впитавшейся навеки кровью был выведен до боли знакомый знак. На стенах выцарапаны заклинания, философские изречения, и везде неустанно повторялись очертания символа Природных сил. Он сводил с ума и подчинял своей могучей воле. Кровь всюду испещряла просторное помещение, пронизывала стены и приотворяла ворота запретного таинства жизни, смерти и бесконечности.

— То, что надо, мы уже нашли, а теперь идем, — поманил Лануриль, чувствуя, как давление начинает подниматься из-за загустевшей энергетической завесы.

У Эльвиры в висках отчаянно забилась кровь, и символ, вырезанный у нее на груди, отозвался обжигающей болью. Лануриль и Эльвира покинули зловещую обитель. Зловонный воздух улицы почудился им свежим после незваного визита в тринадцатый дом.

— Сходим в этот лесок, — Лануриль кивнул на сереющую полосу деревьев за домами. — Посмотрим, что там за зверек.

— Думаете, нам это поможет?

— У тебя есть еще какие-то способы выяснить, куда они все поисчезали? Если нет, начинаем с простейшего.

Эльвира не стала противиться.