Голубое небо ада

Пролог

Nitimur in vetitum simper, cupimusque negata.Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного. (лат.)

— Вы это тоже видите? — Эльвира вглядывалась в странную сгустившуюся темноту в конце коридора. Мрак извивался и пульсировал, то разрастаясь, то съеживаясь до легкой тени на стене.

— Что? — Белла устремила свой взгляд туда же.

— Сгусток какой-то…

— Я бы сказала, что это ерунда, не будь мы тесно связаны с магией, — заключила Белла. — К тому же… Наши тени отражаются на полу, не на стенах! А больше здесь не от чего тени падать…

— Да ладно, девчата, пойдемте-ка спать, сгусток этот вряд ли кусается, — сказал, прищурившись, Арман и зевнул. Все трое переглянулись и пошли по своим комнатам, располагавшимся в самом конце коридора.

Приблизившись к тому месту, где зияла страшная тьма, они ничего не заметили: меняющее свои размеры пятно испарилось.

— Вот твоя комната, Эльвира, мы с Беллой будем напротив, — сказал Арман, широким жестом распахивая соседнюю к Эльвире дверь.

Она кивнула и зашла внутрь, Белла взяла за руку Армана, и они скрылись за противоположной дверью.

В высокое окно пробивался тусклый свет прищурившегося фонаря. Мелкие сухие снежинки кололи промерзшую землю. Широкая улица элитного района магического города под названием Пандемониум была настораживающе пуста. Ветер не дул. Казалось, время приостановилось. Залитая неестественно бледным желтым светом простуженная природа крепко спала. Арман отошел от окна и взглянул на Беллу, сидящую в задумчивости на кровати, ссутулив плечи.

— Вот и зима пришла. Долго же мы путешествовали с Эльвирой, спасая мир, — хмыкнул он и сел рядом с Беллой. Арман откинулся на мягкую постель, снял с головы шляпу и бросил ее в кресло.

— Зато теперь отдохнем, — улыбнулась Белла устало.

— Ага, — кивнул ей Арман и потянулся.

Эльвира в своей комнате готовилась ко сну. Она сидела на ванне и, напевая песенку, расчесывала блестящие черные волосы. Вдруг за тихим журчанием воды послышались смутные шорохи. Девушка невольно прислушалась. Шорохи доносились то ли из комнаты, то ли из коридора, и казалось, звук этот исходит из-под потолка. Осторожно выйдя из ванной, Эльвира заглянула в свою спальню и… никого не увидела. Оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, она вышла в коридор, где столкнулась с Арманом и Беллой, встревоженными теми же звуками.

— Ты тоже это слышишь? — зачем-то спросил Арман у Эльвиры.

Она утвердительно кивнула.

— Значит, это не галлюцинация, — задумчиво и даже несколько печально проговорил он и нахмурился.

— Дом очень большой. Давайте разделимся и поищем этого шуршателя, — предложила Белла.

— Думаешь, найдем что-нибудь?

— Мало ли, посмотреть все равно надо, — сказала Эльвира.

— Н-да, называется, отдохнули, — протянул Арман. — А мне кажется, это с чердака!

— Это может быть все, что угодно… — произнесла Эльвира, всматриваясь в сгущающуюся в коридоре темноту.

Друзья разделились и стали осматривать комнаты нового дома Армана, давшегося ему с таким трудом и с еще большим усердием им отреставрированного. Шорохи, похожие то на возню, то на шепот, доносились уже отовсюду. Дом был воистину огромен — настоящий дворец с множеством великолепных комнат, большим садовым участком, украшенным бронзовыми статуями мифических существ и богинь, с шикарными клумбами и самыми удивительными видами деревьев. Теперь этот огромный дом, поражавший своим убранством, казался угрюмым и чужим: неведомая сила притаилась в его темноте.

Белла искала, как и договорились, на втором этаже, Арман поднялся на третий, а потом навестил и чердак, а Эльвира спустилась вниз в просторную гостиную, пронизанную светом фонарей. Проходя по залу и пристально осматривая все темные углы, краем глаза Эльвира вдруг заметила, что в ванной комнате горит свет. Луч пробивался в щель из приоткрытой двери. «Мы точно свет не оставляли», — подумала Эльвира и направилась в ванную комнату.

Резко распахнув дверь, она ничего там не обнаружила: все было совершенно спокойно. Эльвира задумчиво остановилась у зеркала, вглядываясь в запотевшую гладь, и вдруг легкая тень мелькнула у нее за спиной. Девушка резко обернулась, но комната по-прежнему была пуста. В зале что-то упало. Эльвира выбежала из ванной — в большой темной комнате никого не было. Эльвира недолго постояла в нерешительности, а потом направилась на кухню, подумав, что осмотрела еще не весь первый этаж. Неожиданно девушка ощутила, будто за ней кто-то идет попятам. Она оглянулась, но непроницаемый мрак размывал обычные предметы, придавая им страшные формы и не позволяя ничего рассмотреть. Эльвира опять развернулась к кухне и твердо пошла вперед. Тяжелые, но тихие шаги последовали за ней. Девушка почувствовала легкое, упорное давление: кровь запульсировала в висках. Вдруг раздался резкий женский крик. Эльвира бросилась вверх по лестнице.

Когда она вбежала в комнату, откуда доносился крик, Белла стояла возле застеленной красным бельем кровати, оцепеневшая и подавленная.

— Ты кричала? — запыхавшись, спросила Эльвира. — Что произошло?

— Н-не знаю… — пробормотала Белла обмякшим языком. — Когда я зашла, здесь, на кровати, лежала Люся… мертвая.

— Люся? Она сейчас дома, на Земле… — помотала головой Эльвира, словно отгоняя морок. Вздрагивающими пальцами она достала из кармана мобильный телефон и быстро набрала знакомый номер.

— Люсь, ты? Ты жива?

— А… Я, — послышался в трубке изнеженный заспанный голос. — Что у тебя за шутки?! Звонишь в три часа ночи, чтобы спросить, жива ли я? Ты с ума сошла?

— Слава Богу! — успокоилась Эльвира. — Ладно, Лю, пока.

— Это что было: очередной спецэффект для пущего устрашения? — придя в себя наконец, цинично спросила Белла.

— Или предупреждение… — задумчиво проговорила Эль-вира.

— Да, но почему на моей кровати? Мы с Лю не в тех отношениях… — в комнату вошел Арман, и Белла одарила его выразительным взглядом, отчего ему пришлось замолчать. — Нашли что-нибудь? — спросил он с искренним любопытством.

— Ничего, — покачала головой Белла и замолчала, поглядев на подругу. — Эльвира, ты чего?

Проследив за ее напряженным взглядом, Белла заметила, что в ванной горит свет. Она ахнула. Вдруг раздался телефонный звонок, и все трое вздрогнули. Арман вытащил трубку из кармана, на экране сияли тринадцать шестерок. Он удивленно поднял брови и молча приложил трубку к уху. В трубке послышалось тихое журчание воды. Арман резко распахнул дверь ванной комнаты. Там стелился белый пар, веющий замогильным холодом, а по овальному зеркалу текли тонкие струи густой крови, складываясь в латинское слово: «Mox»Скоро. (лат.)…

Ночная гостья

Шумно бежала вода: Арман уже целый час парился в ванной, похоже, собираясь там заночевать. Эльвира в неосвещенном зале своей родной квартиры, где провела все детство и юность, смотрела в окно на ночной город. Он подмигивал ей множеством огней и все манил куда-то сладкой тревогой. Голые ветви за окном, изредка покачиваясь на декабрьском ветру, плели запутанный узор, скользящий по потолку, где мелькали блики фар проезжающих машин. Эльвиру почти убаюкало размеренное жужжание их колес, когда внезапно раздался звонок в дверь. Эльвира потянулась и нехотя пошла в прихожую. Она, не задумываясь, открыла дверь и… удивилась.

— Деля?

На пороге стояла полная темноволосая девушка среднего роста. Ее жгучие карие глаза наполняли крупные слезы и изредка скатывались по побледневшим щекам; она дрожала и пребывала в некоем оцепенении.

— Деля, что случилась? — встревожено спросила Эльвира.

— Эльвирочка… — Деля бросилась на шею подруге.

Хозяйка дома провела обессилевшую от слез девушку в комнату и налила горячего чая. Деля была одета слишком легко для декабря. И, хотя это и было в ее легкомысленной манере, Эльвира поняла, что у Дели серьезные проблемы, раз она накинула то, что первым попалось под руку, спеша к давней подруге или же скрыться от чего-то страшного. Немного придя в себя и успокоив дыхание, ночная гостья заговорила:

— Эльвирочка… Я… я была дома. Там… — Деля закрыла глаза и покачала головой. — Там ужасно. Мама умерла… И Машка тоже. Вся квартира перепачкана кровью: на стенах, на полу, на потолке. Мама лежала на диване в зале, вся в крови. Я долго сидела с ней… А потом… я услышала что-то, вышла… Зашла в ванную: оттуда звук какой-то шел странный… Я зашла, вдруг на меня что-то капнуло. Я подняла голову, а там, на веревке повешена Машка… — Деля замолчала. — У Машки на шее записка, почерк как у моей бабушки, но она же так давно не приезжала! Еще с ноября… Там было написано: «Делечка, мы скоро приедем». Когда я вышла в коридор, то увидела, что телефон перепачкан кровью.

Деля замолчала и, подняв на Эльвиру глаза, заполненные болью, с жесткостью произнесла вздрагивающим шепотом:

— Эльвира, я знаю, кому мама звонила. Она звонила мне! Но мы с ней поругались накануне… я хотела быть независимой, взрослой и специально не брала трубку, а теперь… — Деля заплакала в голос.

— Ты не могла этого знать, Деля. Понимаю, тебе вдвойне тяжело…

Эльвира замолчала. Утешать подругу сейчас казалось глупым. Она обняла Делю за плечи и погладила ее перепутавшиеся волосы. Убаюкивающе бежала вода в ванной, тихо тикали старые часы, отсчитывая забытые подругами секунды.

— Налить еще чаю? — спросила Эльвира, вдруг испугавшись этого глубинного молчания.

Деля покачала головой. Лицо ее было бледное, безжизненное, на щеках застыли черные слезы, а в глазах сверкали ужас и непонимание.

— Дель, я знаю, тебе тяжело, но я бы хотела съездить к вам. Надо узнать, кто это сделал, и похоронить твою маму.

Деля кивнула, и они стали собираться. Эльвира принесла подруге верхнюю одежду. Полушубок сидел на Деле очень элегантно. Пока Деля приводила себя в порядок, Эльвира вызвала такси.

Через четверть часа они уже поднимались к Делиной квартире. Открыв дверь, девушки тут же увидели залитый кровью коридор. У двери лежал перепачканный телефон. Девушки осторожно прошли внутрь. Деля указала на тело своей матери в зале. Эльвира заглянула туда: на диване лежала еще молодая, привлекательная женщина, бессильно раскинув руки и мучительно запрокинув голову. С ее пальцев на ковер падали багровые капли, спинка дивана была измазана кровью и разодрана ногтями. Эльвира отвернулась. Помедлив немного, она зашла в ванную комнату. На потолке была подвешена за задние лапы кошка Машка. Горло бедного животного было перерезано, а к шее прикреплена записка. Светильник зловеще мигнул. Эльвира сняла кошку и вернулась в зал к Деле, смотрящей на мать с безысходной горечью. Она была точно во сне, страшном и кровавом.

— Не верится… — проговорила Деля, и губы ее снова дрогнули. — Это все моя вина!..

— Не вини себя понапрасну. Быть может, если бы ты была здесь, ты не смогла бы спасти ее, — Эльвира положила руку Деле на плечо.

— Но я должна была быть здесь! Даже чтобы умереть с ней вместе, — твердо сказала несчастная девушка.

Эльвира тяжело вздохнула. Вдруг на шее Делиной матери она заметила странный знак. Он представлял собой шестиугольник, дополненный перевернутой гаммой. Аккуратно вырезанный на человеческой плоти, знак завораживал: каждая линия его словно была вычерчена тончайшей кистью, зияя кровавыми провалами на еще не остывшем, но уже покинутом жизнью теле.

— Дель, надо здесь все прибрать и похоронить твою маму. Ты ведь знаешь, никто не должен знать об этом. Нам все равно никто не поверит, — твердо сказала Эльвира.

Деля кивнула.

Через пару часов квартира была приведена в порядок. Выйдя с телом в коридор, девушки замерли. По гладкой поверхности зеркала стекали кровавые буквы: «Pro animis vestris»За вашими душами. (лат.).

Похоронив мать Дели в пролеске за городом, куда они добрались на машине Делиной матери, девушки остановились в одном из соседних с Делиным домов и вызвали такси.

Такси быстро мчалось по пустому неосвещенному шоссе, бегущему между жутковатым леском и темным полем, а девушки хранили тяжелое скорбное молчание. Эльвира крепко сжимала ладонь Дели. Длинные лучи фар выхватывали из кромешной тьмы скачущую разделительную полосу, голые запыленные кусты и поникшую сухую траву, раскачиваемую зимним ветром. Внезапно что-то прыткое выскочило на дорогу. Водитель резко затормозил. Эльвира мгновенно выскочила из машины, и испуганная Деля поспешила за ней, в которой чувствовала единственную защиту. Дорожное полотно пустовало. Эльвира поглядела кусты, но ничего там не обнаружила. Она невольно посмотрела в поле: тьма и пустота. Девушки сели опять в машину.

— Ничего, поехали, — сказала Эльвира, но таксист не шелохнулся.

— Эй! — девушка потеребила его по плечу и вдруг почувствовала что-то влажное. На ее пальцах блеснула бардовая полоска. Присмотревшись, подруги поняли, что кровь сочилась из ушей таксиста, стекая по шее за воротник куртки. Пульса не было.

— Черт! Как не везет, — пробормотала Эльвира, спешно пересаживаясь за руль.

— Куда поехала?! — к ней возмущенно повернул голову мертвый водитель такси и крепко схватил за руку.

Пораженная Эльвира выхватила из сапога нож, ударила им таксиста в грудь и выскочила из машины. Пробежав несколько шагов, она заметила, что яростный водитель догнал Делю и ударил ее по лицу. Деля не удержалась на ногах и покатилась по склону дороги в лес. Эльвира кинулась к ней, но вдруг сильный удар по голове остановил ее. В глазах все потемнело. Потеряв сознание, Эльвира скатилась с обочины.

Эльвира открыла глаза с глухим стоном: резкая боль в голове напомнила о себе. Девушка лежала на пологом склоне дороги, засыпанном сухими заиндевевшими листьями. Вспомнив, что произошло, она вскочила на ноги, и в голове мгновенно зазвенели сотни тысяч яростных колокольчиков. Перед глазами все еще стелилась мгла, в ногах не было сил. Эльвира осмотрелась. Вокруг было темно и тихо, подруги и таксиста нигде не было видно. Эльвира посмотрела на часы: времени с того момента, как она потеряла сознание, прошло немного — считанные минуты.

«Делька должна быть где-то рядом…» — подумала Эльвира. Черепная коробка трещала и настоятельно давала понять, что собирается расколоться. Собрав волю в кулак, Эльвира, качаясь, пошла в чащу: туда вели широкие следы на простуженной земле.

— Деля! Деля, ты здесь? — громко позвала Эльвира. Боль в голове откликнулась ей неистовым трезвоном, но Делиного ответа не последовало.

— Дель! Де-еля!

Глухое непробиваемое молчание нависло над одинокой девушкой громадами таинственной чащи. Тишина, как с удивлением заметила Эльвира, была настолько всеохватна, что даже заглушала звуки. Ни шорох шагов, ни робкое скольжение ветра в ветвях, ни их старческий шепот не перебивали глубокого молчания природы.

— Деля-а! — Эльвира почувствовала, как аккуратной зловещей походкой отчаяние крадется к ней.

— Черт, — коротко сказала она.

Медленно проведя рукой по стволу, девушка угодила пальцами во что-то мокрое.

— Только не это!

Неожиданно Эльвира услышала тихий рыхлый рык. Она вздрогнула и обернулась. Голые ветви густого кустарника надежно скрывали нечто опасное. Протяжное тяжелое рычание донеслось снова, но уже ближе. И прежде чем Эльвира успела услышать тихие охотничьи шаги, кусты с треском раздвинулись — что-то темное летело на девушку в прыжке. Она хотела рассмотреть, что это было, но лесной мрак не позволил ей. Ловко отпрыгнув в сторону, Эльвира что есть мочи побежала прочь. За спиной она слышала хриплое дыхание, которое дуло теплом ей в шею. Оборачиваться времени не было. Переплетенные корни то и дело ставили под ножку, а озорные ветки заговорщицки сбивали с дороги, царапая лицо. Лесной охотник не отставал. От холодного ветра Эльвира получила очередную порцию головной боли, дыхание ее стало беспорядочным, ноги начали путаться, и она ощутила легкое давление в висках. Чуть не упав, Эльвира рывком выбежала на дорогу. Шаги за ее спиной стихли, неслышно было и рычания. Эльвира глядела на пустую дорогу, в глухую темноту поля, с опаской осматривала придорожные кусты, где таилось нечто зловещее. Вооружившись кинжалом, девушка медленно и осторожно пошла к кустам. Внезапно головная боль ее усилилась, кровь бешено забилась в висках, перехватило дыхание. Эльвира схватилась за голову: она походила на раскаленный шар. Воздух беспощадно покидал легкие — Эльвира закашлялась. Кинжал выпал из ее ослабшей руки, и через мгновение она упала рядом с ним, неподвижная и бездыханная.

Едкая пустота и оглушающая тишина охватили сознание Эльвиры. Когда она с трудом приоткрыла свинцовые веки, уже забрезжил рассвет. Пропасть времени ужаснула ее: где теперь искать Делю? Что с ней? Эльвира поднялась, взяла кинжал и снова решительно отправилась в лес. Прозябшие деревья встретили ее прежним молчанием. При свете наступающего дня она могла различить то, что раньше скрывалось под тьмою. Кровь темнела на стволах, на земле пролегал широкий след волочения. Сердце Эльвиры замерло. Она шла по следу, затаив дыхание, и голова ее отяжелела от дурных предчувствий. Эльвира раздвинула кусты и всхлипнула: на поляне лежала окровавленная Деля, ее стеклянный взгляд был устремлен к светлеющему небу. В черных волосах убитой сверкал иней, ее бледное тело казалось мраморным. Эльвира склонилась над подругой, беззвучные слезы скатились по ее лицу и упали на грудь Дели. И вновь внимание Эльвиры сосредоточилось: на шее мертвой подруги алел таинственный символ.

Пустое полотно дороги катилось перед Эльвирой в бледном свете фар. Мысли ее неотвязно возвращались к Деле. Кому все это понадобилось? Почему оставили в живых ее, Эльвиру? Какая сила лишила ее сознания? Эти вопросы тяжким грузом навалились на сердце молодой девушки, заплаканными глазами провожавшей белые разделительные полосы шоссе и расплывающиеся в пелене дорожные знаки.

Оставив машину убитого таксиста за пару остановок, Эльвира задумчиво шла к дому. Родная улица была приветливо тиха, лишь иногда разносился шум спешащих машин, и только звонко стучали высокие каблуки элегантных сапожек Эльвиры.

Эльвира аккуратно провернула ключ в замке и прошла в квартиру. Арман спокойно спал, не подозревая о ночных приключениях своей подруги. Он не слышал, как она вошла. Эльвира остановилась над столиком в прихожей, где белела ее записка: «Арман, мы с Делей срочно уехали. Ложись спать, нас не жди. Все в порядке, расскажем все утром». Эльвира закусила губу и набрала дыхание. Вихрем пронеслись в голове события ушедшего вечера. Деля в последний раз переступила этот порог. Эльвира скинула пальто и сапоги. Она прошла в свою комнату, закрыла наглухо дверь, рухнула на постель прямо в одежде и заснула, едва коснувшись головой подушки. Сновидения в ту ночь ее не беспокоили.

Черный незнакомец

С трудом встав с постели в восемь утра, Эльвира совершила будничный поход в ванную, где ее ожидало множество любимых процедур. Теплая ласковая вода окончательно пробудила Эльвиру. Утро уже собиралось безмятежно начаться, но… несговорчивая старушка судьба подкинула новый сюрприз: у себя на груди Эльвира вдруг обнаружила маленький шестиугольник с перевернутой гаммой — точно такой же, как у погибших Дели и ее матери. Девушка всмотрелась в него. Магический шестиугольник завораживал. Эльвира задумалась. Она с интересом изучала магическую символику, всегда уделяя этому аспекту повышенное внимание, но таково символа не помнила. Так и не выудив из глубин подсознания хоть что-то подходящее, Эльвира отправилась готовить завтрак, решив обратиться за помощью к Интернету: технический прогресс везде полезен, а уж маги тем более заставят его работать на себя.

Пробужденный стуком тарелок и соцветием вкусных запахов, Арман поспешил на кухню.

— Ты где это вчера бродила? — спросил он, осматривая кухоньку, словно там могла притаиться Деля.

— Доброе утро, Арман, — заметила Эльвира, хотя сказано это было совсем не радостно. — Кстати, я тебе уже показывала… — она стала расстегивать кофту.

— Не-ет, — удивленно протянул Арман в ожидании зрелища.

— Вот, — девушка кивнула на знак.

— Это? Не-е, на татуировку не пойдет.

— Да? А я надеялась…

— А откуда взяла?

— Ну, слушай внимательно.

И Эльвира, усадив друга завтракать, во всех холодящих кровь подробностях поведала ему о своем ночном приключении. Арман слушал ее внимательно, не забывая набивать рот вкусной едой. Потом он задумался, отхлебнув чаю.

— Значит… Делька умерла? — помедлив, спросил он.

Эльвира кивнула. Арман вздохнул, откинувшись на стуле.

— Черт бы побрал всех этих затейников! Кому-то снова не терпится поиграть судьбами!

Он яростно стукнул кулаком по столу. Эльвира вздрогнула, чашки со звоном подпрыгнули. Девушка отвернулась к окну. Белесое небо загораживали черные голые ветви, качавшиеся на ветру. По веткам прыгал воробей, хохлился и вертел подвижной головкой. Эльвира вспомнила, как в детстве гуляла с Делей и подругами по этому саду за домом, как они представляли себя тогда волшебницами, совсем не подозревая, что мечты так скоро воплотятся в жестокую реальность. Эльвира знала Делю с первого класса. Она всегда была веселой, энергичной выдумщицей. Ее наивность и безбашенность отпугивали многих и служили поводом для насмешек над Делей, но Эльвира искренне ее любила и прощала все обиды. А Деля редко обижала нарочно, это скорее выходило нечаянно, из-за ее детской непосредственности. Прошли годы, девушки сохранили дружбу. Эльвира знала, что для Дели она самый близкий и дорогой человек. И теперь перед ее внутренним взором проносились обрывки детских воспоминаний, горели зажигательные глаза Дели, звучал в ушах ее заразительный смех…

— Не знаешь, что этот символ может значить? — спросила Эльвира, повернувшись к Арману.

— Нет, — он покачал головой.

— Я так и думала. Надо посмотреть в Интернете.

— Э-э, кто последний, тот и убирается, — крикнул Арман из коридора.

Эльвира недовольно вздохнула. Закончив домашние дела, она с нетерпением поспешила к компьютеру, чтобы отыскать значение своего «иероглифа» в глобальной сети. Перекопав добрую кучу сайтов, ведьма, уже будучи изрядно раздраженной неудачными попытками, наконец заметила что-то подходящее, и… компьютер после упорной и непродолжительной борьбы все-таки решил, что ему требуется заслуженный отдых, и завис.

— Вот черт, — Эльвира, набрав дыхания и считая до десяти, нажала на кнопку перезагрузки. Арман, сидевший рядом, хмыкнул.

Быстро перебирая уже посещенные страницы, Эльвира уже добралась до нужной, которая вдруг решила стать недоступной. Не скрывая ярости, девушка издала звук раздражения, нервно щелкнув на «обновление». Пока страница перезагружалась, Эльвира нервно барабанила пальцами по столу, готовясь разнести компьютер в клочья, если он не выдаст информацию. Наконец белый лист замелькал синими буквами. Эльвира щелкнула на нужную ссылку.

«…Исключительно подобранные формы и линии этого уникального символа сочетают в себе тайную силу, позволяющую ему служить специфическим связистом между природой и человеком. Знак обладает огромной мощью и при специальном обряде может использоваться в качестве ключа к любому источнику энергии Материального мира», — внимательно, выделяя каждое слово, прочитала Эльвира. Арман заглядывал ей через плечо, и голубой экран отражался в его черных глазах. Дочитав до конца, перепрыгивая через строчки, Арман фыркнул.

— Кто-то хочет провести этот обряд… чтобы владеть все-ми источниками, — медленно проговорила Эльвира, повернувшись к нему.

— Хотелось бы знать, кто, — мрачно сказал Арман. — Может опять старые знакомые?

— Не думаю, они точно мертвы… Я сама видела это, — задумчиво перебирая пряди смольных волос, рассуждала Эльвира.

— Надо побольше узнать об этом обряде, — заключил Арман, вставая с дивана. — Айда в Пандемониум?

— Думаешь, там нам помогут? — хмыкнула Эльвира. — Скорее всего, ветер как раз-таки оттуда и дует.

Арман пожал плечами:

— Но что-то же надо делать!

— Ладно, пошли.

Арман родился в семье ведьмы и колдуна и поэтому родиной его был город магов и сверхъестественных существ Пандемониум. Это был вовсе не жуткое место, несмотря на название, хотя и отличалось мрачностью из-за своих готических зданий. Пандемониум делился на две части: в одной жили колдуны и маги, считавшиеся элитой города, а в другой — жуткие вечно жаждущие существа, чьи прокопченные сердца не знали пощады. Первая, элитная, часть представляла собой огромный оснащенный всеми удобствами цивилизации мегаполис. В высоких небоскребах, в скромных частных домиках, в шикарных особняках проживали миллионы монстров, ведьм и колдунов и прочей этой братии. Широкая полноводная река отделяла процветающий город от дачных участков, загородных санаториев и других мест, где можно отдохнуть от повседневной суеты. А за дачами раскинулись бескрайние поля, дремучие леса, зловещие болота, долины быстрых рек, усыпанные костями и устеленные вечными туманами, живописные хребты могучих гор, изрыгавших лаву и пепел, где также своим чередом текла шальная жизнь вольной нечисти. Здесь им нечего бояться — это их родной дом, родная крепость. Однако элитная часть тоже делилась две: роскошную и обычную, впрочем, как и в любом другом городе. В роскошной части находились дома политических деятелей, банкиров и других знаменитостей Пандемониума. Дабы не создавался хаос, усердно работала повсюду сующая нос полиция. Как и везде, в Пандемониуме полицейских не любили и часто слагали про них лихие частушки, что вызывало неистовый гнев стражей порядка.

Погода в этот день в Пандемониуме была чудесная. Стоял декабрь, и мягкая зима уже тихонько вошла в город, украсив его пушистыми хлопьями чистого снега. Сквозь ватные клубни облаков подмигивало озорное солнце, шаловливый мороз пощипывал нос и щеки. Дворники шустро трудились, расчищая тротуары. Рои сорванцов-ребятишек строили во дворах могучие крепости и нарезали круги по ледовым озерам. Снег, весело искрясь, слепил глаза и раззадоривал. Вот уже и на тротуарах засвистели веселые снежки: взрослые горожане на работу сегодня явно не торопились. Один полный краснощекий мужчина с портфелем в разгаре игры угодил снежком в машину полицейских. Машина залилась визгливым криком сигнализации. Хранители порядка мигом подлетели к веселящимся прохожим, которые уже указывали друг на друга пальцем. Но полицию мало интересовало, кто зачинщик, и вся толпа, гогоча и толкаясь, дернула от офицеров со всех ног, присоединяя по пути единомышленников, которые забрасывали стражей порядка меткими снежными снарядами. Скрывшись среди домов, веселая кучка опять мелькнула на тротуарах, но впереди на всех парах уже неслись «отважные» полицейские.

Арман и Эльвира, улыбаясь, наблюдали за своеобразным кроссом нарушителей и представителей закона, скачущих через скамейки, столики и машины.

— Да, Пандемониум неизменен, — усмехнулся Арман.

Тут снежок стукнул его в плечо.

— Ну, погоди у меня, стрелок!

Арман и Эльвира своевременно присоединились к общему веселью. Смех и беспорядок наполнил зимние улицы Пандемониума. Снежинки водили плавные ажурные хороводы, солнце играло лучами в облаках. Повеселившись и набегавшись, Арман и Эльвира временами еще посмеивались, вспоминая отрывки гонки: то перекошенные лица полицейских, то ловкие маневры убегающих… Друзья шли по тихой аллее, отгороженной от шума машин густой стеной серебряных деревьев. Снежинки злорадно добавляли дворникам работы, заставляя их кружиться, как трудолюбивых пчел. Покинув аллею и выйдя снова на тротуар, Эльвира вдруг краем глаза уловила знакомые очертания. Повернувшись, она увидела точно такой же знак, какой был на ее груди, но только окруженный древними иероглифами, на морщинистой руке незнакомого старика, чье лицо скрывал капюшон длинного черного плаща. Обладатель знака спускался из здания конторы по продаже и купле домов. Эльвира схватила Армана за рукав и горячо шепнула ему:

— Ты видел? Надо выяснить, кто он и что здесь делал!

Арман кивнул:

— Сейчас все будет.

Они поднялись по припудренной снегом лестнице в контору. Их встретил полный мужчина с доброжелательным лицом.

— Опять дед дома покупает. Все наследство промотал! — возмущенно покачал головой Арман.

Конторщик сочувственно приподнял брови.

— Ну, и куда его на этот раз занесло, коллекционера несчастного? Говорил же, в дом маразматиков его надо отправить, так нет же, ей жалко дедушку стало! Вот где теперь его искать?! — Арман незаметно толкнул Эльвиру локтем.

— Да, вы не подскажите? — откликнулась она и тут же улыбнулась самой обворожительной улыбкой из тех, что были в ее арсенале.

Конторщик подозрительно смерил их карими глазами с вертикальным зрачком.

— Не подскажет, конечно, это же — конфиденциальная информация, — удрученно махнул рукой Арман и уже повернулся к выходу, как вдруг с надеждой попросил:

— Слушай, мужик, будь другом, а? Дед же нас совсем без копейки оставит. Бабка его с другим махнула за границу, ну, он на почве депрессии… Короче, где он там себе домишко в этот раз прикупил?

— Я не имею права разглашать… — начал добросовестный работник.

— Послушайте, не в службу, а в дружбу. Мы вас так просим, — проговорила Эльвира, умоляюще глядя на конторщика.

Арман и Эльвира сделали настолько отчаянные и милые лица, что конторщик, поминутно переводящий взгляд с одного на другого, в самом деле возомнил себя их последним оплотом. Немного поколебавшись, он сел за компьютер и затараторил мягким басом:

— Да, я, честно говоря, сам удивился, что он себе такой адресочек выбрал: тут же на лицо помутнение рассудка.

Эльвира и Арман переглянулись, не перебивая конторщика, которого, судя по всему, давно мучила жажда общения.

— Можете себе представить, где он жить захотел? В тринадцатом районе! Да и это еще не все, он захотел себе именно тринадцатый дом! Вы не подумайте, я его добрых полчаса отговаривал, но дед ваш упрямый — ни в какую! Пришлось уступить…

— А что такого ужасного в этом районе? — поинтересовалась Эльвира.

— Вы не знаете?! Как, вы этого не знаете?! Да… Да это же… — захлебывался пришедший в крайнюю степень изумления конторщик, не находя слов и объясняя все глубоко экспрессивными жестами и мимикой. — Это же самый ужасный район Пандемониума! Катастрофа! Жители его постоянно в страхе, каждую ночь им являются призраки и пугают до смерти, а иногда и вовсе утаскивают! А тринадцатый дом стоит в самом центре района. Этот дом — место проведения обрядов, самых ужасных и самых сильнейших! Не один маг отправился в Небытие, пытаясь провести эти обряды, а еще… — тут конторщик притих и продолжал уже полушепотом. — А еще в районе есть дом, шестьсот шестьдесят шестой! Там их всего столько. Так вот, этот дом на самом деле не существует! — сделав долгую устрашающую паузу, он снова заговорил уже медленно и доверительно. — Жильцы его ходят на работу и в школу, но их никто никогда не видел, как не видели и того дома.

Воцарилась тишина.

— А вы это откуда знаете? — спросила, прищурившись, Эльвира.

— Так, — конторщик развел широкие красные ладони, — работа такая.

Арман и Эльвира понимающе кивнули.

— Ясно. Ну, спасибо, выручил, а то чтобы с нашим пенсионером было-о… — присвистнул Арман.

— Да, вы за ним следите лучше, ведь совсем рехнется старик, жалко, — участливо сказал конторщик.

— Да он шустрый такой — не уследишь! Вот хорошо, что пересеклись здесь у вас… Ну, будь здоров! — благодарно попрощался Арман, а Эльвира снова обворожительно улыбнулась.

Друзья вышли из конторы.

— Представь, что бы мы делали бы, если бы не эта случайность! — сказала Эльвира.

— Ага, роль случая в жизни, — усмехнулся Арман.

— А что тут у тебя за дела? Ты говорил вчера вечером.

— А… собрание.

— Значит, хотите бунтовать, — понимающе вздохнула Эльвира.

— А ты чего хотела? Козел совсем уже зарвался! Я и подумать боюсь, какие у него планы! Эльвира, если он здесь установит свою диктатуру, то на мире людей это отразится самым поганым образом! Так что мы должны вернуть жителям Пандемониума свободу, потому что свобода для них — это воздух…

— Свобода… — произнесла Эльвира, словно пробуя на вкус это слово. — Свобода — это все… И нужна не только жителям Пандемониума. Хотя это слишком парадоксальная тема. Что ж, Арман, я только за то, чтобы поставить Козла на место. Обращайтесь, если понадобится, сделаю все, что нужно.

Эльвира была крайне решительна. Внезапно ее посетило смутное подозрение, но она отринула его и не стала делиться с другом.

Они замолчали. Резкий порыв ветра кинул в лицо горсть снега. Арман и Эльвира шли глухими дворами среди серых домов рядовых горожан. Незаметно звуки стихли. Тишина пронизала каждую щель в крупной кладке кирпичей и холодила сердце. Ветер выл в арке. Проезжая часть внезапно стала пуста и нелюдима. Давление в висках резко подскочило. Слабый шорох шагов показался Арману и Эльвире режущим. Нечто аккуратной походкой направлялось к ним из-за угла. Эльвира взглянула на Армана. Шаги ускорились, и снег захрустел уже рядом. Друзья решили дождаться неизвестного гостя и посмотреть ему в лицо. Они твердо стояли на заметаемой снегом дорожке, устремив взгляд за угол. Вокруг — ни единой души, время в городе будто остановилось. Внезапный поток энергии хлестнул по вискам, и кровь запульсировала в голове еще сильнее. Воздух стал сгущаться, его неровные потоки обволакивали сознание и делали дыхание рыхлым и колючим. Арман схватил Эльвиру за руку и потянул прочь. Она еще пыталась сопротивляться, постоянно оглядываясь, но друг настойчиво уводил ее прочь. Ноги стали ватными. Помогая друг другу идти, Эльвира и Арман покидали одинокий двор. Воздуха уже почти не осталось в легких, Эльвира закашлялась. Собрав последние силы, они выбежали на безлюдный тротуар. Мощный вал энергии под глухой стук шагов, пронизывающий слух, приближался к ним со скоростью ударной волны. Эльвира закрыла глаза от сковавшего ее ужаса. Неожиданно дверь соседнего подъезда открылась, и хрупкая высушенная старушка осторожно вышла, неся в руках крошки для птиц. Слух стал яснее, предметы приобрели прежнюю форму, дыхание освободилось, но в висках и легких еще чуть покалывало. Арман и Эльвира глубоко и жадно дышали, сосредоточив помутненный взгляд на маленькой старушке. Откуда-то донесся шум колес, свисток регулировщика, загудели машины, из-под земли откликнулось дрожью метро.

— Что это было? — шокировано посмотрел на Эльвиру Арман.

— Не знаю, они нас чуть не убили, — сбивчиво проговорила она, не отводя взгляда от старушки, которая, приговаривая что-то ласковое, кормила голубей.

— Чуть-чуть не считается, — усмехнулся Арман. — На улице движение ни с того, ни с сего прекратилось, и ни одного прохожего!

— Тогда в лесу тоже так было, — вспомнила вдруг Эльвира, — но я особого внимания не обратила, ночью обычно не очень громко.

— Как это получается?

— Не знаю, — Эльвира пожала плечами, — может, они нас в другой мир перенесли? Хотя нет, тогда бы эта старушка не сыграла никакой роли.

— Да, она будто внеплановая…

Вдруг Эльвиру осенило. Она подняла на Армана глаза, сияющие тяжелой догадкой.

— Может, они сместили пространства? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.

Арман недоверчиво посмотрел на подругу. Настала неприятная пауза.

— Ну, и кто это у нас такой сильный? — после недолгого молчания сухо спросил он.

Эльвира снова пожала плечами.

— Ладно, пошли, — махнул рукой Арман, — я уже на двадцать минут опаздываю. Они же без меня не начнут!

Эльвира кивнула, и они отправились к бунтовщикам, восставшим против произвола Прародителя всей Нечисти Леонарда Черного Козла.

Дворец для королевы

Главным органом управления в Пандемониуме был Высший Совет. Члены Совета переизбирались только в случае смерти или по обвинению в предательстве интересов Пандемониума, за исключением Главы Совета, который менялся каждые тринадцать лет. В Совет входили самые сильные и опытные маги, а также по два представителя из родоначальников каждой династии сверхъестественных существ. Власть Черного Козла основывалась исключительно на его авторитете как Прародителя Нечисти, но авторитет этот был огромен: абсолютно все монстры и темные маги внимали его воле. Черный Козел стоял над Советом и вне его, но в каждой сфере жизни города и деятельности членов Совета ощущалось его вмешательство. Однако над Высшим Советом стоял также Совет Старейшин — объединение древнейших светлых магов. Возглавлял его Верховный Старейшина, которого считали учителем и наставником всех светлых. Он жил столько же, сколько и Черный Козел, и недаром слыл мудрейшим и сильнейшим магом. В ходе долгих кровопролитных войн между светлыми и темными магами, в которой Черный Козел, конечно же, возглавлял сторону темных все-таки установилось шаткое равновесие. Тогда и был создан Высший Совет Пандемониума, в который решено было ввести по сто магов от каждой стороны. Изначально баланс темных и светлых сил в Совете должен был свято блюстись, однако по прошествии лет ситуация менялась, и чаша весов склонялась то на одну, то на другую сторону. Теперь в Высшем Совете преобладали светлые маги, что очень радовало Эльвиру.

Сама Эльвира родилась в мире людей и лишь в шестнадцать лет узнала, что была избрана свыше… По природе своей ее сила была нейтральная, но юная волшебница выбрала светлую сторону. Тогда к ней явился хранитель и учитель по имени Деррик. Он был красив и молод, хотя на самом деле прожил уже не одно столетие в Пандемониуме. Впрочем, Эльвиру поначалу настораживали его ярко-зеленые глаза и любовь одеваться во все черное. Однако со временем она убедилась, что Деррик не только прекрасный наставник, но и надежный друг. Он и открыл юной Эльвире Пандемониум — мир, попасть в который дано лишь тем, кто обладает силой, зовущейся в мире людей магией…

Долго блуждая по тихим дворам, Арман и Эльвира наконец оказались у входа в серый четырехэтажный дом, где на последнем этаже их уже ждали.

Они вошли в большой неосвещенный зал, выложенный паркетом. Плотные шторы наполовину закрывали окна. В зале было около двадцати человек. Некоторые стояли вокруг небольшого письменного стола, другие расположились вдоль стен.

— Что так долго? Мы уже заволновались! — маленькая темноволосая женщина подскочила к Арману.

— Форс-мажор, госпожа Уинтер, — ответил он, окидывая взглядом собравшихся. — Вы до чего-нибудь договорились?

— Нет.

— Естественно, вы же без меня как дети… — проворчал Арман, подходя к столу.

Собравшиеся зашевелились и заговорили.

— А что здесь делает она? — подозрительно прищурилась госпожа Уинтер, кивнув на Эльвиру.

Эльвира улыбнулась ей с ехидным очарованием.

— Это Эльвира, мой надежный друг и соратник. Она тоже выразила желание бороться против Черного Козла и его приспешников. Все вы, друзья, знаете ее. Эльвира прославилась своей неустанной борьбой за интересы людей и Светлых. Она героиня, и с этим не поспоришь! — пафосно и грозно заключил Арман, и Эльвира скромно склонила голову.

— Я и не собиралась, — возразила Уинтер. — Это честь для нас, но ты мог бы предупредить заранее. Мы все же не в игры играем тут… Но ведь вы, Эльвира, насколько я понимаю, являетесь членом Светлого Совета на Земле?

— Именно так. Но я убеждена, что Светлые всюду должны поддерживать одни и те же идеи. Какая разница, где мы живем?

— А ваш Совет знает о том, что вы собираетесь нам помогать? — напряженно осведомилась Уинтер.

— Нет. Чем меньше людей знает о ваших делах, тем лучше, — мило заметила Эльвира. — Я в состоянии сама решить, что и где мне делать. Моя задача — не нарушать Кодекс Совета. А то, чем я занимаюсь сейчас, никак ему не противоречит.

— Добро пожаловать, Эльвира! — сказал самый старший маг из собравшихся, и все учтиво склонили головы.

Затем каждый стал предлагать свои решения непростой задачи, и это немедленно переросло в сдержанные споры, которые, меняя тональность, превратились в громкие возбужденные выкрики. В результате никто сам себя не слышал и, тем более, не мог ничего решить.

Арман с Эльвирой сидели за столом, временами безуспешно пытаясь успокоить собравшихся, а те уже и вовсе забыли о причине собрания и выясняли отношения между собой.

— Вы так ничего не решите, — раздался над воплями споривших знакомый голос.

— Лануриль? — удивленно обернулся Арман в сторону высокого стройного мужчины с малахитовыми глазами.

Уинтер наклонилась к Арману и смущенно пролепетала:

— Э-э… Я забыла тебя предупредить о нем…

— Забыла? — перебил ее Арман, приходя в ярость. — Да ты с ума сошла! Мне читаешь нотации из-за Эльвиры, а этот… вообще темный!

Лануриль был Главой Совета Пандемониума уже почти два века, причем родился он обычным человеком на небольшой планете в сотнях световых лет от Земли. Лануриль сделал переворот в Пандемониуме, когда пренебрег нерушимыми вековыми законами, поставив себя в один ряд с урожденными магами и могучими существами. Тем более, он даже не был избран, как Эльвира: Лануриль потратил годы и прошел через тягчайшие испытания, одержимый жаждой могущества, и, наконец, добился желаемого — теперь материя была подвластна его воле.

— Что ты здесь делаешь? — недоверчиво спросил Арман у Лануриля.