Экспедиция Федора Розмыслова

О русских исследователях Новой Земли XVIII века

Нет сомнения в том, что Новая Земля посещалась русскими про­мышленниками задолго до иностранцев, чему служат доказательством находки последними на берегах ее уже развалившихся от ветхости кре­стов и изб, между тем, как известно, что дерево на Новой Земле сохра­няется весьма продолжительное время.

В начале XVIII века Мезенский кормчий, промышленник Федор Ип­политов Рахманин, провел на Новой Земле 26 зим по поручению Ар­хангельского купца Лобанова, 5 раз ходил морем в Енисей и обратно. Этот Рахманин представляет собой пример поразительной предпри­имчивости старого, теперь уже вымершего, поколения бесстрашных поморов. В общей сложности он провел на море 40 лет, начав плавать с 17-летнего возраста (родился в 1731 г.). Кроме Новой Земли, он шесть раз зимовал на Шпицбергене.

Первые достоверные сведения, касающиеся плавания к Новой Зем­ле русских и то лишь в форме устного предания, относятся к середи­не XVIII столетия. В 1757 году кормчий Афанасий Юшков был послан Директором Шуваловской Сальной конторы на Новую Землю для по­исков серебра, будто бы находящегося в губе Серебрянке (отчего она и получила свое название) на поверхности земли «в виде некоторой накипи», но Юшков умер по пути.

Другой новоземельский кормчий, родом олончанин, Савва Лошкин, около 1760 года решил пойти для промыслов на Новую Землю на ее восточный берег, рассчитывая найти там лучшую добычу. Подробно­стей этого, в высшей степени интересного плавания, к сожалению, не имеется — известно лишь, что Лошкин преодолевая на пути невероят­ные препятствия, провел на восточном берегу две зимы и употребил три года только на то, чтобы обойти мыс Желания и выйти к запад­ному берегу Новой Земли. Своим плаванием он первый доказал, что Новая Земля есть остров.

Других сведений, хотя бы в форме устных преданий, о посещении русскими Новой Земли до описываемого времени, история не сохрани­ла. Лишь во второй половине XVIII столетия делаются первые попытки ее частичной описи и определения ее географического положения.

Предпосылки и подготовка экспедиции Федора Розмыслова

Исследование Новой Земли Федором Розмысловым в конце XVIII века, положившее начало ее систематическому изучению. Подго­товка, участники, припасы…

29 сентября 1767 г. крестьянин Двинского уезда, ведомства колле­гии экономии, бывшей вотчины Соловецкого монастыря, Щуерецкой волости Яков Чиракин подал Архангельскому прокурору Нарышкину (в то время управлявшему губернией за отсутствием Губернатора Го­ловцына) заявление, в котором сообщал, что «прошлого 1766 года, в Июле месяце, был он послан от Архангельского купца Антона Бармина с протчими работниками, девятью человеками, на судне кормщиком на состоящую в Белом море Новую Землю для ловли зверей, где на­ходился даже до Сентября до 1 числа 1767 года, в которое время тог­дашним летом одним небольшим проливом в малом извозном корбасу оную Новую Землю проходил поперек насквозь на другое, называемое Карское море, два раза оттуда и возвращался в Белое море тем же про­ливом и оному месту снял он своеручно план».

План этот и описание пролива, приложенные Чиракиным к по­данному им заявлению, вместе с ним были направлены в Архангель­скую контору над портом (прим. орган управления военным портом), с просьбой рассмотреть их и дать отзыв. Контора над портом пору­чила это дело штурману подпоруческого ранга Федору Розмыслову, который, рассмотрев и план и описание, а также расспросив обо всем касающемся дела и самого Чиракина, нашел, что «по справке географи­ческой генеральной ланд-карте, от Семи Островов, Гусиный Нос лежит в ширину 73 гр. 45 мин.». Были ли еще какие-нибудь заключения и вы­воды Розмыслова — указаний нет, но, вероятно, были, так как контора над портом, отвечая прокурору Нарышкину, писала 12 октября, «что де объявленной сочиненной крестьянином Чиракиным план и назна­ченной на нем компас по проверке с генеральным атласом не сходен, к тому же и описание тем крестьянином имелось неаккуратное и без показания румбов и промеру и без объявления дистанции, почему за неаккуратностью его в действо произвести не можно».

Очень мало, или совсем не придавая значения сообщенному Чи­ракиным, ни Архангельская контора над портом, ни Адмиралтейств коллегия в Петербурге пока не имели намерения заняться описью Новой Земли вообще, или какой-либо части ее в отдельности. По­видимому, этим и закончилось бы все это дело, если бы прокурор Нарышкин не «почел за нужное» 1 апреля 1768 г. донести о всем известном по заявлению Чиракина, с приложением копий с карты и показаний, Губернатору Андрею Егоровичу Головцыну. Тот, по­сле донесения Нарышкина заинтересовавшись как Новой Землей, так и возможностью открытия пути, через описанный Чиракиным пролив в Обь, начал хлопотать в Петрограде разрешить ему снаря­жение экспедиции для описи Маточкина Шара — 11 апреля 1768 г. он отправил всеподданнейший доклад Императрице с приложением копи документов.

Перед отправкой доклада он запросил у купца Бармина «не будет ли у него в оное ново изобретенное место вновь судового отпуску и ежели будет, то когда и с кем именно». Последний же, основываясь на рассказах Чиракина, что на Новой Земле нетрудно отыскать серебро, будто бы находящееся здесь в некоторых местах на поверхности земли, в виде «некоторой накипи», — задумал сделать попытку отыскать его, решив послать туда для этой цели свое судно с тем же Чиракиным. По­этому Головицын получил положительный ответ, а 31 мая было полу­чено и разрешение из Петербурга.

Для целей экспедиции Бармин построил небольшое трехмачтовое судно, так называемую кочмару.

Кочмара, кочерма, коча, кочьман (норвежское) — тип суд­на, плававшего в Северном океане для рыбных промыслов, длиной 9—11 м, шириной 3—4 м и глубиной 2—2,5 м, с осадкой 1—1,4 м при грузе 11 тонн. Этот древнейший тип поморских судов (о кочах, на которых плавали норвежцы, упоминается уже в новгородских летописях), схожий с ладьей; шпангоуты его крепятся к наружной обшивке можжевеловыми вицами или пеньковыми веревками (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона).

Кроме кормщика Чиракина, назначил на нее 9 человек: «архангелогородец, посадский человек Иван Коровкин; Лудского посаду — Епифан Попов; крестьяне: Двинского уезда Колежемской волости Тимофей Тижин; Нюхотской — Дементий Бернов; Волокопи­нежской — Тарас Колызанов; Кегостровской — Семен Урпин; Емецкой трети, волости Ваймужской — Андрей Поспелов; Лисестровской — Иван Мосев и Лисестровец — Василий Мырцов». Из этих 10 человек грамотных было двое: Чиракин и Коровкин.

Также был представлен список провизии и припасов для их содер­жания. К сожалению, он не сохранился и мы лишены возможности сказать, что именно заготовил Бармин для служащих на его судне лю­дей, отправляя их на Новую Землю.

Архангельская же контора над портом, исполняя просьбу Головцы­на, командировала в его распоряжение уже знакомого нам штурмана Розмыслова, который был назначен командиром кочмары и начальни­ком экспедиции. В помощь ему были даны подштурман Матвей Губин и два матроса I степени — Александр Кустов и Иван Казимеров. Инте­ресно заметить, что подготовка к экспедиции почему-то держалась в секрете: отправляя «преморию» в контору над портом с требованием о присылке штурмана и других, Головцын распорядился «не пропи­сывать точной надобности», для которой указанные лица требуются. Туда было только лишь сообщено, что они необходимы «для некоторой самонужной вещи» (прим. возможно, такая секретность была связана с тем, что целью экспедиции также был поиск серебра и драгоценных камней).

Кроме того, эти участники были обеспечены двойным жалованием, вперед на целый год, которое и было выдано:

На содержание названных четырех лиц конторой над портом было отпущено: Розмыслову — порционными деньгами 48 р. 78 к., а под­штурману и двум матросам — припасы. Последние были выданы в сле­дующем размере:

Сверх этого, из конторы было отпущено еще в распоряжение Роз­мыслова на содержание его денщика:

Что касается того, какую именно и сколько провизии приобрел Роз­мыслов лично для себя на отпущенные ему деньги, это с точностью не известно. Из архивного дела усматривается, что, кроме сейчас перечис­ленной казенной провизии, на судне была еще провизия собственная:

Бочонки соленой говядины, как отмечено в деле, назначались для команды, а кому назначалась и принадлежала прочая провизия — ука­заний нет. Без сомнения, если не вся, то большая часть этой провизии была собственностью Розмыслова и назначалась для его содержания. Нельзя здесь не отметить и того обстоятельства, что в распоряжение Розмыслова была отпущена провизия на его денщика, которого ему разрешено было иметь не казенного, а из наемных служителей. Это­го денщика, по всей вероятности, у Розмыслова совершенно не было; во всяком случае, в числе лиц, составлявших экспедицию, денщика не значится, а равно и нет указаний на то, чтобы кто-нибудь из находя­щихся на судне людей Бармина состоял денщиком Розмыслова. При этом едва ли и была надобность в специальном человеке у Розмыслова, так как обязанности денщика весьма охотно могла бы выполнять вся команда судна, подчиненная Розмыслову, и, по всей вероятности, выполняла. Следовательно, он мог рассчитывать пользоваться отпущен­ными на его денщика как провизией, так и вином.

Любопытно отметить, что вино было предметом особенной забот­ливости Розымыслова, и он пожелал увеличить запас не только для себя лично, но и для команды. Для этого через Губернатора он воз­будил ходатайство перед конторой над портом о выдаче ему двойной порции вина натурой и об отпуске новой порции вина для подштур­мана, матросов и денщика. Что касается просьбы лично о себе, то ее он подкрепил тем, что «он командируется по особливой чрезвычай­ности и в такое неизвестное место, где не только вина, но ничего в по­купку отыскать невозможно». Увеличение отпуска вина для служащих Розмыслов находил нужным «ради лучшего здоровья поправления в студеные и сырые дни». Ходатайство было уважено: контора отпусти­ла Розмыслову 6 ведер 72 чарки вина (83 литра), потребовав при этом, правда, возвратить стоимость его из выданных ранее порционных де­нег — по 77 к. за ведро. Для прочих же лиц была выдана новая порция вина в том же самом размере, как и первая.

Инструменты и другое оборудование в экспедиции Федора Розмыслова

Какое оборудование и оружие было на кочмаре, принимавшей уча­стие в экспедиции Федора Розмыслова.

Помимо провизии, для целей экспедиции на судно были помещены некоторые инструменты и другие необходимые предметы, истребован­ные Губернатором Головцыным от конторы над портом. В списке этих вещей значатся: 1 астрономический квадрант, 1 астролябия м при­пасами, 2 пель-компаса, 1 нактоуз, 2 ординарных компаса, несколько ручных лото и диплотов, 6 лагов, несколько мотков лаг-линя, «пасмур­ная труба», переговорная труба, несколько склянок четырех-часовых, часовых, получасовых, минутных и полуминутных, 4 артиллерийские пики, 4 ружья, 1 пуд пороха, 20 фунтов пуль, 13 ф. картечи и несколько кремней, 8 ножей, 4 топора.

Для освещения: 3 п. сальных свеч, 2 п. сала говяжьего, 4 п. ворвани, 10 ф. светильни и 1 ф. серы горючей.

Другое: 6 дестей лучшей бумаги, 2 стопы бумаги писчей, 2 ф. крас­ного сургуча, 2 дюжины карандашей, 6 брусков чернил китайских, 2 куска бумажного клея, 1 десть бумаги картузной, 1 дюжина хорьковых кисточек, 5 золотников венецианской яри, 5 золотников бакана, 5 зо­лотников берлинской лазури, полкуля сосновых шишек, 1 кантарь.

С припасами: котел в 3 ведра и 2 кружки, медная ендова, чарка же­стяная, 2 ручных фонаря, жестяной насос, 2 овчинных шубы, 2 парус­ных койки, 2 деревянных скамьи и дрек (якорь) весом 4 пуда 5 фунта.

Все это было казенное. Но кроме этих вещей на судне еще находи­лись:

Эти последние вещи уже были частной собственностью, но кому они принадлежали — неизвестно. Так как эти вещи перечислены в том же списке, в котором указаны инструменты и пр. предметы, выданные конторой над портом, можно предположить, что они принадлежали подштурману, матросам или самому Розмыслову.

На снаряжение всеми перечисленными припасами и предметами по­требовалось немало времени. При этом дело еще осложнилось тем, что некоторых предметов в наличии у конторы над портом не оказалось и их пришлось делать в мастерских при Адмиралтействе. Пока происхо­дила по этому делу переписка и пока изготовлялись в мастерских недо­стающие для экспедиции предметы, Губернатором Головцыным выра­батывалась инструкция для руководства начальнику в предполагаемой экспедиции. Начальником экспедиции было решено назначить Федора Розмыслова, как человека, по мнению Головцына, более сведущего и более искусного в мореплавании, а в случае болезни его, обязанности начальника возлагались на подштурмана Матвея Губина, за болезнью последнего — на матросов, как людей грамотных.

Выработанная Губернатором Головцыным и врученная Розмысло­ву инструкция обращает на себя особое внимание, поэтому далее мы опубликовали скан из «Экспедиция на Новую землю под начальством Розмыслова в 1768—1769 гг.» без сокращений (в архивном деле имеется та самая инструкция за подписью Головцына, которую имел Розмыслов во время экспедиции).

Наставление от Губернатора Головцына

Скан Наставления от Губернатора Головцына штурману Федору Розмыслову к его экспедиции на Новую Землю