Эффект сто первой обезьяны

Пролог

Точка… как точка? Да, точка. И все? Да, все, комментарии излишни…

Нет, из нее можно протянуть линию. Ого, это уже что-то, так, поехали… движение, перемещение, здорово! И сказал я, что это хорошо! Впрочем, движение куда? Не ясно. Из ниоткуда в никуда? Да, не очень впечатляет, но возможны варианты! А что если линию закрутить? Вот здорово, плоскость! Бесконечная темная плоскость, можно вправо, можно влево, можно вперед, можно назад, можно зигзагами… и сказал я, что это хорошо! Все равно не то! А дальше? Нет, тоже не впечатляет, одно и то же… ах вот оно что, плоскость можно вздыбить и закрутить! Ну, теперь совсем другое дело — бесконечный объем… трехмерность… можно вправо, можно влево, можно вверх, можно вниз — красота! И я сам уже нечто, не только снаружи, но и уже какой-то объем в окружающем объеме! Можно закружиться, можно завихриться, и пульсацией, и потоком, и кругом, и фигурно… а сам-то я кто? О, я уже кое что объемное — не совсем понятно что, но почему-то всплывает название «солитон». «Название», что это такое? Ах, да, я же ТВОРЯЩАЯ МЫСЛЬ, я есьмь, я могу творить нечто из ничего! Я называю понятие, и вот оно есьмь, так же как есьмь я! И сказал я, что это хорошо! Что-то вертеться-кружиться надоело! Нужны новые впечатления. Что еще, кроме объема? Один объем назовем тьмой — и это один полюс, но есть противоположность, бинер, где есть тьма, там должен быть свет! Да отделиться свет от тьмы!!! О! Великолепно! Оказывается вращение, кружение в темном объеме — ничто по сравнению с созерцанием этого объема, перемещения по нему! Какие светила! Какие туманности, какие кометы!, как необъятен мир и прекрасна вселенная! И сказал я, что это хорошо! Моя вселенная! А моя ли?

Да, как же, после того, как я свой мир создал, ему уже нет дела до меня! Можно, конечно слетать — туда-сюда, к одному источнику света, к другому, войти в звезду… нет, нет, снова не то, опять повторы, кружиться надоело и в звездном веществе ничего интересного… нужно что-то еще, что-то мое, домашнее, родное, где можно остановиться, отдохнуть от трудов праведных… на седьмой день… Земля! Да, земля, одна из бесчисленных планет вселенной, существующих в пространстве-времени! Ну, разумеется, пространство-время — тоже моя выдумка, в действительности это — иллюзия, но без нее не отделить свет от тьмы, твердь земную от купола небесного, гладь морскую от тверди земной и купола небесного… вот она, моя родная, песчинка в бесконечном космическом пространстве! Ну что же, не я ли создал собственное пространство в бесконечности, чтобы в нужный момент свои масштабы ограничить? Вот уже и не песчинка, вот уже дали бескрайние, мои скалы, озера, реки… пустыня, горы… и сказал я, что это хорошо! Нет, снова чего-то не хватает! Что же такое? Только что мне это нравилось, и вот вижу, что и моя Земля далека от совершенства. Облака… красиво, но мертво и как-то с общей идеей плоховато. Вечные переходы, переливы из пустого в порожнее. И ветер и волны морские и цунами и смерчи и молнии и вулканы — так и не ушли мы от космической неразберихи и хаоса. Что-то нужно еще… ну конечно же — растительное царство! Гениально, как я раньше не догадался! Впрочем, нужные условия только сейчас возникли. Так, вдохнем жизнь в эту былинку! Эх, ждать долго неохота, прокрутим внутри себя нужное время, введем малые циклы: годы, месяцы, дни. Настроим свой хроноскоп на восприятие малого и краткого: минуты, секунды, сантиметры, микроны. Великолепно! Какие леса, луга, травы, цветы! Вот где начинает пробуждаться гармония! Да, всю мертвую вселенную, ничью, бескрайную и раздробленную — за одну эту тайгу… эту сельву… эту рощицу… этот лужок! Ароматы… ах какие ароматы! А что такое ароматы? Ах да, я же сам их выдумал, теперь они крепко соединены с этими цветами… лугами… лесами! Какие венчики, пестики, лепестки! И так быстротечны! Только расцвел — уже увял, и дал плод, и плод сгнил и породил новое растение! Вот это уже цикл, смысл, движение! Не просто из неоткуда — в никуда, но совершенствование, эволюция — и так быстро! Не то, что кристаллы, хоть и в них я некоторую жизнь вдохнул. И ведь отвечают они, эти зеленые терема, что-то мне шепчут, чем-то делятся. И сказал я, что это хорошо! Правда, скудноватенько делятся, да и, честно признаться, смысл и цикл их весьма убог по большому счету — одно и то же у всех и все по клише, по раз заведенному стандарту с незначительными отклонениями. Нет, это не венец совершенства, весьма бессмысленное мельтешение на ветру. А отдача? Так же минимальна и однообразна. Нет, этого явно недостаточно, нужно что-то еще… вот только что? Ура! Нашел! Нужно населить этот край животным царством! Так, вдыхаем в эту биомассу животную силу… прокручиваем несколько миллионов лет… назовем этот цикл пятым днем. Ура! Ну вот это — совсем другое дело! Забегали, зашевелились, а какая отдача пошла! Как они лучат! Как изменяются ежесекундно и какая внутренняя игра! Да они же реагируют на внешний мир и пытаются подстроится под него, пытаются адекватно на него реагировать! Правда пока все на очень примитивном уровне. Есть раздражитель — есть ответ. Нет раздражителя — и забыли о нем. Правда со временем у них накапливается немало и внутренних раздражителей. Кажется у них появились новые качества: радость — страдание — то, чего не было у растений. Нет, ну это даже совсем не биомасса, они чувствуют свою отдельность, они пытаются утвердить свою отдельность в этом мире. Правда, к сожалению чаще за счет других, более слабых. Стоп, вот этого я совсем не предвидел, им что, мало солнечной энергии и бесчувственных растений?! Зачем пополнять свою биомассу за счет себе подобных?! Так, они едят друг друга, хорошо хоть не все, только отдельные виды. А можно ли что-то изменить? Увы — уже нельзя, сам затеял эту игру с пространством, временем, последовательностью, причинно-следственными цепочками внутри бесконечности. И ничего не открутить — по условиям игры в прошлом ничего менять нельзя, иначе весь мой мир рухнет и все придется начинать сначала. А где гарантия, что еще больше ошибок не наделаю? Насколько проще в энергетических мирах — лепи, что хочешь — и никакой ответственности — прошлое, настоящее, будущее… да еще — целая куча этих прошлых, настоящих, будущих. И все просто — перемещайся, сколько хочешь и на какой угодно отрезок вдоль луча, и делай там что хочешь. Просто появляется еще один луч, еще одна последовательность, вдоль которой снова можно путешествовать, поскольку скорость демиурга-солитона не ограниченна, а у луча — ограниченна. А в том мире, который я создал — все не так, там луч света — конечная скорость и пространство как бы одно, а следовательно и время как бы одно. А если все это изменить — значит — зря старался целую Манавантару! Рановато я дал им самостоятельность, нужно было повременить — а прямой контакт с деревьями и животными невозможен, они лишены разума! Придется какому-то виду разум дать. Какому бы? К сожалению — пока не кому! Так, нужны млекопитающие, из них со временем сформировать приматов, из них — человека. Увы, от хищничества уже никуда не деться, не получилось их не то что на светодиете сохранить, но даже на вегетарианстве! Опять какой-то сбой произошел. Похоже в мой проект кто-то со стороны вмешиваться начал. Чувствую — то тут, то там приходят импульсы извне и вносят помехи в мой провиденциальный план. Этакий компьютерный вирус! И ведь как маскируется! Никак мне его вычислить не удается, а ведь никто из НАШИХ предложения синхронизироваться не давал! Влез без спроса и начал артефакты вбрасывать! Ладно, рано или поздно я его вычислю! Собственно, чего я так расстроился? В этом даже определенная прелесть есть, придает игре остроту. Разумеется, сам же столько ограничений на себя наложил: тут тебе и карма и причинность — не удивительно что игра мне все меньше и меньше подчиняется и от уровня к уровню все труднее и труднее переходить! Идет сама по себе, как ей вздумается, и не оставляет мне возможности в нужном направлении ситуацию скоординировать. Нет, я могу, конечно, дополнительные факторы в категорию настоящего вписать, но опять же время от времени в процессе развития получается вовсе не то, что я хотел. А, собственно, чего я на кого-то там жалуюсь! Жаловаться нужно на самого себя! Самому надоело создание бесчисленных энергетических миров без иллюзии пространства-времени и без жесткой последовательности и причинности! Решил соригинальничать, да еще защиту плохую поставил, что позволило кому-то еще в мою программу влезть и артефакты вбрасывать. Сам-то я разве мог такое допустить, чтобы живые существа есть друг друга начали? Да и со смертью — явно этот инкогнито постарался, сам бы я ни в жисть не догадался такое ограничение ввести. А впрочем… если бы не смерть, то скоро моим биологическим существам негде жить стало. Что ж, возможно это и неплохая идея, стоит признаться, что мой инкогнито иногда подбрасывает хоть и трудно приемлемые, но вполне рациональные категории бытия, при этом не надо себя корить за то, что именно я ввел эти самые категории, противоречащие моим этическим аксиомам. Кстати, и поедание себе подобных, при всей отвратительности сего факта, имеет положительные стороны — весьма существенный фактор естественного отбора. Слабые и больные гибнут, как это ни прискорбно, сильные и здоровые выживают. Евгеника, понимаешь! И это ведет к значительному эволюционному прогрессу! Что ж, еще раз вынужден признать: мой инкогнито все чаще и чаще вносит весьма полезные корректировки в мой Провиденциальный план. Я, в силу моих этических императивов, никогда на это бы не решился, а нерешительность возможно привела бы к катастрофе и еще большему количеству жертв. Да, тяжело работать самому, поставив себя в жесткие рамки, и как не стыдно себе признаться, мне этот инкогнито во многом помог. Сколь бы его методы мне не нравились… неужели я такой конформист? Боюсь, что да, что-то я слишком самонадеянно взялся за эту новую игру, которой, по-видимому, прежде аналогов не было. Думал, что все пройдет так же гладко, как с энергетическими мирами, ан нет, установка принципа свободы выбора заметно усложнило ситуацию. Да, кстати, я же на идее создания Homo sapiens остановился. Нет надо дать себе передышку, слишком ответственно, надо все продумать, взвесить с первым разумным существом на Земле. Нельзя пороть горячку, иначе прежние ошибки натворю, и этот вид в дальнейшем такого напортачит, что небо в овчинку покажется. Ох… как кстати кто-то в мою искусственную реальность стучится, просит синхронизации. Похоже, Хроно, мой друг и в прошлом — наставник. Опять ему в своих реальностях неймется, нужно в самый ключевой момент постучаться. Впрочем, на этот раз я лукавлю, сейчас он вовремя. Я как раз собирался передышку устроить: седьмой день… шаббат… так что нечего ворчать, есть хотя бы возможность не показав своей беспомощности под уважительным предлогом игру прервать. Так, ставим программу ожидания… выходим из системы… превед, давно не виделись…

ГЛАВА 1. Все сначала?

Щелчок… Аня осознала свою личность и поняла: перед осознанием себя, неопределенное время она пребывала кем-то другим, безмерно могущественным. Господом Богом? Творцом мира? Тут только до нее дошло, что поток информации, который мы тут бледненько изобразили в форме монолога неведомого существа (или не существа вовсе — некого Космического Разума?) воспринимался именно ее сознанием, но на фоне этих грандиозных картин-ощущений она совершенно забыла о своей настоящей личности и видела себя кем-то вроде создателя вселенной, и в том числе нашей матушки-земли. Когда же поток видений и странный монолог-комментарий прекратился, Аня поняла, что снова стала самой собой, если понятие «самой собой» применимо к астральной сущности, энергоинформационному шельту, который висит в полной темноте и ничего не видит и не слышит вокруг.

— Чье же это сознание было? — ломала себе голову Аня, — или я испытала что-то вроде состояния Савитарка Самадхи и слилась со вселенским сознанием Творца? Правда показалось, что все как-то камерно выглядело, не зря несколько раз прозвучало слово «игра». Словно бы в каком-то грандиозном фильме первые страницы библии запечатлены, возможно более развернуто, современно, в библии ведь ничего не было сказано о точке, прямой, плоскости. Да и о макро вселенной тоже, но что касается сотворения земли — некоторое сходство налицо. И так же фраза «И сказал Он, что это хорошо». На чем мы там остановились? Ах да, на размышлениях о создании человека. Правда в этом варианте человека все же собираются не из глины создавать, а из обезьяны — то есть дать обезьяне разум или что-то в этом роде. Так, эта темнота начинает меня раздражать! Где же я нахожусь? Вроде бы с сотворением земли и жизни на земле закончено, теперь бы узнать где я? А где я была до этого?

Тут в сознании Ани, как вспышка, возникло все то, что происходило с ней до того, как она вторглась в чужую грандиозную реальность (перед ней действительно словно бы прокрутились миллиарды и миллиарды лет, но теперь в памяти все сжалось до каких-то часа-двух). Она была на берегу моря Вечности и беседовала с удивительным существом четвертой расы — атлантом, который в некоторой мере (в какой — не совсем понятно) являлся очень древней инкарнацией Андрея Данилова. Тут она вспомнила, что этот сверх-Андрей предложил ей экскурс в далекое прошлое, в бытие древнейшего представителя третьей расы, лимурийца, в момент какой-то бифуркации… более подробно она не помнила, но была уверена, что как раз это-то и предстоит ей вспомнить.

Неожиданно Аня почувствовала что в ее сознании включилось какое-то новое качество и она поняла, что находится в чьем-то и явно не своем физическом теле. Причем, явно не человеческом, громадном, при этом не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ни глазами и веками. Тут она без всяких усилий со своей стороны начала видеть окружающее, но не обычным физическим зрением, поскольку глаза ее нового тела были закрыты, а астральным, к которому она давно привыкла. Она продолжала оставаться в полной тьме, но только теперь эта тьма не была для нее помехой. Аня разглядела большой каменный зал, не имеющий ни входа, ни выхода и было даже не ясно, естественного они или искусственного происхождения. Нет, все-таки, похоже, естественного, эти неровные, неправильные стены не носили следов рукотворности и выглядели как необработанная скала. (Если бы Аня знала историю Андрея, описанную нами в шестой-седьмой книгах цикла, то она поняла бы, где находится — точно так же выглядела Сомати-пещера, в которой неведомое количество времени просидел атлант Тор во время апокалипсиса).

Аня сместила свое зрение вниз: высота с которой она увидела каменный пол и свои нечеловеческие конечности ее поразила. Голова этого существа («а ведь это я!» — с ужасом подумала наша героиня) находилась где-то на высоте 5—6 метров, при том, что тело сидело на полу в странной, невозможной для человека позе. Тут только Аня поняла, почему такая поза для человека невозможна: так могло сидеть только существо у которого коленки на задних конечностях повернуты назад, как у кузнечика (в голове, как издевка, прозвучала дурацкая песенка, которую в шестидесятых годах часто пели в туристических походах: «На муромской дороженьке

сидел, чему-то рад,

Кузнечик очень маленький

Коленками назад.»)

Нет, какой там маленький! Аня окинула взором мощные трехпалые ноги, к тому же покрытые чешуей. Это существо, если бы выпрямилось во весь рост достигало бы не менее 8—9 метров, то есть в два раза крупнее атланта, который совсем недавно поразил ее своими размерами, хотя размеры в астрале — понятие весьма условное. Да, атлант хоть и не являлся человеком, однако, судя по всему был куда более человекообразным, чем то существо, в котором неведомым образом оказалось Анино сознание.

— Это же просто динозавр какой-то, — подумала наша героиня, — ноги мощные, трехпалые, а руки — напротив тоненькие, редуцированные, нефункциональные — не намного больше, чем у тиранозавра, словно они и не особенно часто нужны этому существу. А морда у меня теперь тоже как у ящера? С гигантскими челюстями, полуметровыми зубами и черепной коробкой, скрывающей мозг размером с орех?

Она попыталась рассмотреть свое лицо, но установила только, что лицо ее все же не вытянуто как у ящера — какого-нибудь аллозавра — иначе она бы увидела свои далеко выступающие челюсти.

— Значит лицо все же более человекоподобное, чем мне вначале показалось, — подумала Аня, — может все же попытаюсь ощутить свое новое тело, чтобы более объективные представления о нем иметь?

Увы, тело, как выяснилось, абсолютно не подчинялось ее воле, да и вообще, хоть ее сознание и пребывало в этом теле, чувствовала она себя здесь абсолютно посторонней. С тем же успехом ее сознание могло поместиться в камень и созерцать окружающее как бы с его ракурса.

— Что бы это могло значить? — подумала Аня, — души и шельта в этом теле явно не ощущается. Может это труп? Но почему труп находится в сидячем положении, к то уме никаких признаков гниения. Нет, жизненная субстанция здесь явно ощущается, хоть и функционирует еле-еле. Не жизнь — не смерть, похоже — анабиоз. Ну и зачем я здесь? Что же я теперь до скончания века в этом безжизненном неподвижном теле останусь? И потом, где мой проводник, атлант Тор? Это ведь он меня сюда пригласил!

Вдруг, словно воспоминания об атланте дошли до своего адресата, Аня ощутила что-то вроде толчка в спину, и в тот же момент вылетела из огромного, холодного, словно бы каменного тела. Свобода! Впрочем, свобода оказалась относительной, ее по-прежнему окружали каменные своды весьма просторного зала без малейшего намека на выход. В подобном помещении она уже однажды побывала в самом начале своего путешествия по изнанке. Теперь Аня свободно перемещалась, она снова приняла образ инфернальной демоницы, покрытой вместо одежды тонким слоем инфраметалла и могла уже более подробно осмотреть пещерный зал и громадное существо, сидящее на тонкой циновке в странной позе с вывернутыми ногами. Да, пожалуй если даже взрослого слона поставить на задние ноги, то он бы едва достигал плеча странному созданию, представлявшему из себя помесь человека-великана и прямоходящего динозавра. С одной стороны лицо имело сходство с человеческим, кроме того присутствовал огромный лоб и черепная коробка, явно вмещавшая в себя мозг размером с первую модель Запорожца. Правда, в отличие от атланта, глаза существа были маленькими, похоже даже плохо развитыми и странный открытый нос со спиральной носовой перегородкой, и почки полное отсутствие ушей — только какие-то костяные наросты. В отличие от гладкой, словно бы дельфиньей кожи атланта, наружный покров этого существа напоминал панцирь из роговых чешуек, возможно не очень твердых, как у ящерицы, явно предохраняющих кожу от высыхания. Что добавить еще? Сложение так же носило черты как человека, так и ящера. С одной стороны короткий тупой хвост и позвонки с мелкими частыми гребнями, с другой — форма грудной клетки и живота больше походили на человеческие, то есть туловище выглядело достаточно плоским и несомненно существо стояло и передвигалось гораздо прямее, чем какой-нибудь аллозавр или Т-Рекс. Несмотря на преобладание нечеловеческих черт, существо несло на себе печать высокой разумности, а в выражении спокойного расслабленного лица было что-то от древних статуй Будды Шакья Муни или Бон-по. Тут сознание и память Ани еще более прояснились, и она подробно восстановила разговор с атлантом, в частности о том, что великан Иего относился к расе лимурийцев, разумных существ, представляющих собой биологических потомков динозавров, живших с ними в одну эпоху, примерно в ту же эпоху и исчезнувших с лица земли в результате общепланетарной катастрофы (кажется тогда в землю врезался гигантский кусок льда). Но самое главное — из объяснений Тора выходило, что этот лимуриец со странным именем Иего (то ли одно из имен израильского Бога Иегова произошло от этого имени, то ли случайное совпадение) был как бы первым Аниным воплощением на земле, как атлант Тор являлся воплощением Андрея. Правда с этими воплощениями что-то было не так. Это чувствовалось и в интонации Тора, словно он далеко не все договаривает, да и сама Аня это интуитивно ощущала. В частности, когда она очнулась в теле Иего и включилась в поток сознания неведомого ей существа, она явственно ощущала, что это не ее память, как не может быть памятью телевизора та трансляция, которая идет в данный момент на экране. Она никак не могла осознать себя преемницей лимурийца, однако же какое-то родство все же теплелось. Потом, когда она осознала себя в чужом теле, то было чувство, что истинный владелец временно его покинул, а она — гость, которого хозяин впустил для неведомой цели в свое отсутствие, но так и не удосужился представиться в истинном облике своего шельта, а лишь на время подключил к потоку своих воспоминаний. Впрочем, все это могли быть и реальные текущие переживания. Имели ли они отношение к ее Земле было не понятно, как непонятна истинная природа самого существа. Аня интуитивно чувствовала, что и с внешним обликом Иего не все так просто.

— Как-то не правдоподобно: — думала наша героиня, — динозавр медитирующий на циновке из травы Куша (Иего и правда сидел на травяной циновке) и прозревающий высшие трансцендентальные миры вселенского масштаба. Что-то в этом противоестественное.

Тут она каким-то внутренним инструментом, присущим ее шельту и заменяющим осязание, на расстоянии почувствовала, что это существо буквально превратилось в камень, как физический объект, но при определенных обстоятельствах снова способный стать живой плотью. В ее памяти неожиданно всплыло слово «Анабиотическое Сомати» и она поняла, что данное существо способно провести в каменной неподвижности миллионы лет, в то время как душа его будет свободно парить в энергоинформационных мирах, тем не менее не теряя полной связи со своим телом и способная вернуться и оживить его при определенных условиях — и это не была смерть — скорее — консервация. Что за условия и обстоятельства Аня так и не смогла выяснить из космического банка всеобщей информации, однако стало понятно, что Аня в своем нынешнем состоянии не является шельтом, одухотворяющим тело лимурийца, шельт его отсутствовал, и Аня никак не могла быть хозяйкой этой гигантской плоти.

— Значит, — подумала она, — атлант меня дезинформировал, это не моя инкарнация. Но тогда что я здесь делаю и какое отношение к этому великану имею? Остается только надеяться на то, что в конечном счете мне эту ситуацию кто-то разъяснит, а иначе зачем меня сюда забросили? То что Тор какую-то бифуркацию событий упоминал ничего мне пока не объясняет. Все лишь одни намеки на мою особую вселенскую миссию, но пока эта моя миссия ни на йоту яснее не стала.

Она постаралась нащупать местонахождение истинного хозяина сидящего перед ней тела-статуи, но наткнулась на жесткий барьер: с ней явно не желали контактировать, хоть еще не так давно милостиво допустили до переживаний этой неведомой души. Аня еще раз обследовала пещеру: ничего интересного в ней не оказалось, не было даже привычных для подземных залов сталактитов и сталагмитов, очевидно этот склеп был настолько герметичен, что даже вода не могла сюда просочиться, и в этом случае не ясно было, как этот гигант мог здесь оказаться естественным путем — разве что обладал способностью проходить через материальные объекты, как это делала Аня еще в свою земную бытность. А что здесь не было воздуха, так похоже в анабиотическом состоянии этому организму воздух был не нужен, наоборот, отсутствие воздуха создавало эффект стерилизации, который вполне благоприятствовал консервации биологической плоти.

— Значит так, — подумала Аня, — оставаться здесь нет никакого резона и пора покинуть этот таинственный зал, гораздо важнее оказаться на верху и разобраться с эпохой. Тор говорил что-то об очень древних временах. Будем надеется, что все же появится кто-то, кто объяснит мне, что все это значит.

Проходить сквозь материальные объекты было для Ани не впервой, поэтому она взвилась к высокому своду естественного каземата и, почти не испытывая сопротивления вошла в камень. Внутри каменной толщи видимость для астрального зрения осталась прежней, возможно это было связано с тем, что в действительности Анин шельт перемещался не в самом Энрофе, а в ближайшем к нему отражении, полностью Энроф копирующем. Зрение Ани работало, как компьютерный томограф, в зависимости от фокусировки выхватывающий то один, то другой участок внутренней структуры камня. Камень был неоднороден, содержал множество вкраплений, каверн и друз каких-то минералов, но упорядочить что-то в этом хаосе нагромождений было трудно. Порой Ане казалось, что в поле зрения попадают странные артефакты, напоминающие нечто рукотворное, но каким образом они оказались в толще камня? В частности Ане не раз попадались на глаза причудливые сложные механизмы, сделанные из материала наподобие металлокерамики, словно памятники неведомой цивилизации, обладающей невероятными технологиями.

Необычный подъем из каменных недр продолжался около получаса, затем камень закончился и без всякого перехода Аня очутилась под куполом яркого голубого неба, правда свет не резал глаза и никакого изменения температурного режима девушка не почувствовала. Но это и понятно: астральное тело не способно чувствовать ни жары ни холода, да к тому же реально Аня находилась не в самом физическом пространстве, а в его точном астральном отражении.

ГЛАВА 2. В точке бифуркации

Наша путешественница стояла на средней высоты горном пике, ее окружали только серые камни, не было даже намека на растительность, а вокруг простирался горный пейзаж в окружении бескрайней пустыни от горизонта до горизонта. И никаких человеческих поселений и вообще чего-то живого, разве что кое-где корчились темные кустики верблюжьей колючки и невысокие безлистые деревца-саксаулы. Особое Анино чутье, сродни человеческой интуиции, только более управляемое, подсказывало ей, что людей сейчас нет не только в обозримом пространстве, но и далеко за его пределами. Впрочем, есть ли на земле в данное время человечество, она не могла сказать с полной уверенностью.

— Час от часу не легче, — подумала Аня, — куда же это меня занесло?

Она силилась припомнить все, что ей удалось прочитать по географической тематике за тот короткий отрезок разумной жизни, который она провела на земле, поскольку географию в школе на момент ее трансформации она еще не изучала. Увы, ее земных знаний для установления места своего нахождения ей явно не хватало. Было ясно что это широта, близкая к экватору, судя по пустыне и солнцу в зените, но ничего более точного к ней в голову не приходило. А интуиция, порой обостряющаяся у нее до точного знания, на данный момент ничем о своем присутствии не напоминала.

— Даже животных не видно, — подумала Аня, — так бы можно было хотя бы приблизительно эпоху установить. Если бы на глаза попался хоть один динозавр, было бы ясно, что речь идет о древности в десятки, а то и сотни миллионов лет до нашей эры. Иего ведь, похоже, был современником динозавров. Но что-то мне подсказывает, что сейчас не Юрский период.

— Нет, не Юрский, не Меловой, и не Триас, — услышала она вроде бы знакомый, но одновременно и измененный голос. Словно раньше этот тембр был значительно выше, как у ребенка, но теперь понизился до звонкого юношеского тенора. Тут Аня поняла, что голос этот звучит в ее сознании, и это лишь телепатическая имитация реального тембра, когда-то, в другой жизни слышанного ею на земле.

— Варфуша!!

Аня резко обернулась: увы, это был не Варфуша. И все же, поскольку зрение ее шельта выявляло не только внешний астральный образ — часто зыбкий и изменчивый, в этом стройном юноше в коротком греческом хитоне, высоких сандалиях и золотой шапке с весело жужжащими, как у колибри, крылышками, она без труда разглядела индивидуальный частотный маячок, который когда-то, в далеком прошлом, а правильнее теперь — в несравненно более далеком будущем принадлежал трогательному взлохмоченому существу в белой косоворотке, холщевых штанишках, размером с куклу, которая говорит «мама». Уж что общего могло быть между этим олимпийским красавцем из греческого пантеона и маленьким взлохмаченным домовым сказать трудно, однако Анино зрение, пройдя краткую перестройку стало как бы видеть двух существ в одном, они словно бы мерцали, превращаясь из одного в другого и от этих мгновенных изменений у Ани зарябило в глазах, она инстинктивно закрыла лицо руками, однако это не помогло и странное мерцание продолжало видеться сквозь ладони.

— Варфуша? — удивился загорелый юноша, — увы, Варфуши еще нет на земле, и не факт, что будет, хотя потенция очевидна. Все зависит от системы выборов, которые произойдут в далеком будущем. Альтернативные потоки еще не сформировались, есть лишь силы, которые находятся в постоянном взаимодействии и создают напряжение в том или ином месте Провиденциального плана и не всегда характер этих напряжений складывается в желательном направлении. Тот альтернативный вариант грядущего, в котором появится домовой Варфуша и встретит через много лет маленькую девочку Аню, чтобы учить ее науке живого мира хотя и очень трогателен, и отзывается трепетной ностальгией в твоем сердце, в общепланетарном масштабе означает лишь то, что события в этом мире будут разворачиваться не по самому лучшему сценарию. Могу тебе сказать, что многие могущественные силы борются за то, чтобы будущая история складывалась по-иному. Для всего грядущего человечества такой путь развития гораздо желательнее, но в случае его реализации вынужден тебя огорчить: тогда не будет трогательного домовенка Варфуши, а останется посланник богов Гермес. Кстати, греческая мода на хитоны и соответствующий антураж воцарятся на земле через моного тысячелетий не без моего скромного участия. Я всегда был немного франтом.

— Послушайте, Гермес… Великий солитон, — неожиданно вырвалось у Ани незнакомое прежде обращение, — вы бы могли принять какой-то один образ, а то у меня в глазах рябит. Может, конечно, это просто мои зрительные аберрации, но мне никак не удается добиться устойчивого изображения.

— Это не твои аберрации, — лучезарно улыбнулся голливудской улыбкой юноша, — дело в том, что мы находимся в причинной бифуркации, когда закладываются семена дальнейших событий, и какой росток окажется более жизнеспособным и сможет заглушить другие — еще вопрос. В этом ключевом локусе еще не ясно, появится ли в будущем домовой Варфуша, или он так и останется посланцем богов Гермесом, либо за ним на долгие века закрепится прозвище Агасфер. Существует множество других версий и потенций: бифуркация, в которой мы с тобой оказались, поистине грандиозна и представляет собой не веточку, из которой намечаются два росточка, но глобальную матрицу из которой способны появиться множество филл, являющих собой целый фонтан вероятностей. Чуть вперед — и все определится, чуть назад и снова возможности не избраны окончательно. Мы сейчас с тобой пребываем в частном аспекте глобальной бифуркации, и два возможных потока находятся совсем близко друг от друга в каузальном поле, так что почти соприкасаются. В таком соседстве мое состояние неустойчиво и я постоянно совершаю спиновые переходы с одной орбиты на другую. С образа Гермеса — в образ Варфуши — и наоборот.

— А как же я? — опустила Аня глаза, уставшие от мерцания ее собеседника.

— Посмотри на себя, — улыбнулся юноша, в той фазе, в которой ты находишься рядом со мной, образ твой не меняется.

— Аня осмотрела себя: каким-то образом из прекрасной демоницы, облаченной в инфраметалл, она превратилась в девочку-мечту: …разве не этого платьица снег как дуновение вился во сне? Разве не этот полуовал прутиком вереска я рисовал?

Платьице ее чем-то напоминало морскую пену, которая художественно облекало стройную фигурку морской наяды.

— Что-то от моря во мне, — удивленно перевела взгляд на Гермеса Аня, — ноя всегда боялась воды. Даже в астрале, хоть знала, что там утонуть невозможно. А сейчас? Сейчас я совсем не боюсь воды… моря… даже наверное могла бы там жить. Странно, и это на сухом камне, посреди сухой пустыни. А у моря Вечности — такого ласкового и кроткого, я всегда ощущала себя чуждой водной стихии.

— А теперь снова взгляни на себя…

в этот момент внутреннее состояние Ани изменилось, она опустила глаза… та же девочка, но только белое платьице уже не носила следов морской стихии, и хоть облик ее изменился мало, ощущение, что она морская наяда исчезло, и восстановилось более привычное, в котором большие водоемы внушали ей чувство тревоги.

— Это две микрофазы — сказал Гермес, — но только в этом участке бифуркации. В действительности их гораздо больше, как и у меня, просто мы лучше знаем друг друга в этих микрофазах.

— А можно к чему-то одному прийти, — поежилась Аня.

— Для этого нужно выйти из бифуркации. Но тебя для того и пригласил сюда наш общий друг, чтобы в магистральном пути не совершилась великая беда. А пока придется мириться с подобными мелкими неудобствами. Кстати, ты меняешься совсем незначительно, просто в одном случае на другом конце причинно-следственной цепочки ты тонула и спаслась буквально чудом, в другом — ты полюбила море всей душой и посвятила ему свою жизнь. Но сейчас это видится лишь в одной из миллиона возможностей.

Аня поморщилась от постоянно меняющегося ощущения. В одном варианте ей хотелось тут же без проволочек отправиться на поиски моря, в другом — ставить все как есть без изменения, поскольку ей вдруг начинала нравиться эта знойная бескрайняя равнина и эти древние выветренные горы.

— Скажи, — посмотрела она в золотые глаза Гермеса, — что это за место, и почему так пустынно и нет даже намека на присутствие человека? Конечно, в пустыне человек — редкий гость, но бедуины всю жизнь живут в пустыне, кочуя с места на место. И потом я не знала раньше, что среди пустыни может быть целый горный хребет.

— Нет еще бедуинов и человечества нет, — загадочно посмотрел на Аню ее собеседник.

— А динозавров? — Аня все еще находилась под впечатлением громадного получеловека-полудинозавра.

— А динозавров уже нет, — почему-то вздохнул Гермес, впрочем есть альтернативные потоки, где они живы и по сей день. Что же касается места… что ж, могу сказать, что место это пока не названо человеком, поскольку такового пока не существует. Можно только сказать, что этот материк при любом раскладе назовут Африкой, и географически эта пустыня находится вблизи другого гигантского материка, возникшего после того как разъехалась Пангея. Этот материк впоследствии назовут Азией. Что же касается более детальных уточнений географической точки, где мы с тобой находимся, то я не могу из назвать… разве что — Ближний восток…

тут в Анином сознании словно бы произошла странная подвижка, она увидела ту местность, ту гору, на которой они стояли с некоторого расстояния словно бы и не своими глазами, узнала эту гору, и совершенно неожиданно уста ее произнесли:

— Это же Синай… гора Моисея! Здесь же израильский пророк скрижали с десятью заповедями получил!

Гермес, доселе хранивший легкую улыбку на лице и державшийся весьма расслабленно, неожиданно напрягся, лицо его приняло крайне удивленное выражение и он словно бы через силу, чему-то сопротивляясь, проговорил сдавленным голосом:

— ТЫ СКАЗАЛА…

В этот момент мир померк перед Аниными глазами, она почувствовала, что ее словно бы выстреливает куда-то вверх, а в голове прозвучали слова, которые она, казалось бы, не собиралась произносить:

— Ну вот, спиновый скачок. Итак, превед, давно не виделись! Полная синхронизация!

ГЛАВА 3. Два демиурга

В реальности синхронизации Иего вынырнул мгновенно, поскольку знал, что если с этим замешкаться, то с внешностью, которая принята в месте встреч — реальности синхронизации — могут произойти досадные недоделки (как правило что-то перетягивается из личной творческой мини-реальности). Так вместо приличного покрытого гибким панцирем хвостатого тела могло получиться нечто покрытое гладкой кожей с коленками неестественно вывернутыми вперед, да еще с бессмысленным добавочным покрытием, которое именуется одеждой. Еще могло получиться заросшее волосами и бородой лицо — именно этот образ он выдумал для себя в творческой мини-реальности, где он волен распоряжаться полностью по своему усмотрению. Хотя, как правило, образ, в случае если участник синхронизации тянул с нырком, прихватывался не полностью, а местами. Сейчас, правда, вроде бы у него получилось все, как по инструкции: приличный человеко-динозавр. Так кто бы сомневался, он уже не мальчик и способен провести спиновую трансформу без сучка и задоринки. Хотя… все же что-то не так. Ах да, все же нимб над головой прихватил — этакое колечко сияющее. Ну — не беда, сейчас уберем… обидно то, что его соратник и бывший наставник Хроно это наверняка заметил и подумает, что он, Иего, нуждается еще в определенных наработках. А ему просто не до этих мелочей, он поглощен новой идеей и неожиданными трудностями, возникшими во время ее осуществления… впрочем до осуществления он еще ох как далек! Да еще этот неизвестный, вторгшийся в его творческую мини-реальность без всякого предложения… ладно, об этом особо стоит с бывшим наставником переговорить. Тот наверняка все своими энергоинформационными мирами развлекается, где все так просто, предсказуемо и управляемо. А главное — если что не так — можно в любой момент откатать по временной шкале назад и запустить по-новой с нужными корректировками. А вот загнуть такое, что он загнул — это вряд ли кому в голову придет, коллеги всегда говорили, что у него не стандартное мышление.

Иего раскрыл свои физические глаза (сколько же он их не раскрывал, даже и не припомнишь! В последнее время синхронизации происходят все реже и реже, лимурийцы со своими творческими мини-реальностями все больше удаляются друг от друга, общих идей все меньше, каждый старается решить проблемы своими силами, и разве что наставнику с учеником есть что обсудить, а тот, кто вышел на самостоятельное творение, тот часто совсем забывает о реальности синхронизации и интерес к общению с соплеменниками в едином пространстве бытия все больше угасает. Не к добру все это! Исчезнут они скоро как единая раса. И к чему это приведет? Они всего не знают, а вдруг общая реальность, если станет никому не нужна, возьмет и самоликвидируется? И он сам не лучше других, может даже хуже — даже в первый момент захотел воспротивиться синхронизации — так его новая идея увлекла! А ведь отчуждение ни к чему хорошему не приводит, он уже не раз в этом убеждался и знает, что несогласованное творчество может нарушить Великое Равновесие. Интересно — кто мог ввести и главное — контролирует этот глобальный принцип? Он до сих пор не знает. Это ведь додумаешься до того, что существует Некто Высший над ними, Великими демиургами-лимурийцами, творящими мини-реальности, как мыльные пузыри. Нет, конечно, не как пузыри. Все же любая сотворенная мини-реальность штука серьезная, устойчивая до какого-то момента и обязана вписаться в систему других реальностей и координат. Но как-то трудно верится, что это само по себе происходит, кто-то ведь должен осуществлять контроль за всем этим постоянно разрастающимся хозяйством и не допустить его коллапсирования. Ладно, хватит, а то так можно до Верховного Творца додуматься, а это, говорят, доводит до полной аннигиляции сознания. Впрочем, до сих пор ничего подобного не происходило.)