Другое перо

ПРОЛОГ

ПЕРО ПЕРВОЕ

КАТЯ

Ангелы не властны над собой. Они выполняют Уроки. Ангелы не рассуждают и не задают вопросов. Этот ангел появлялся там, где ребенку грозила беда. Это был ангел, который охранял детей. Детей на земле миллиарды, но ангел летел туда, куда несли его крылья. Ангел был пытлив. Его давно волновал один вопрос: почему крылья в понедельник несут его на запад, а в среду на восток? Почему во вторник он должен спасти мальчика семнадцати лет, а в пятницу девочку трех лет? Ангел все время задавал себе вопросы, но никогда не надеялся получить ответ.

Крылья ангела состояли из перышек. Мягкие перышки были так приятны на ощупь, но именно они управляли полетом ангела. Перышки знали, сегодня им придется расстаться. Перо упадет на землю. Ребенок поднимет перо. Ангел спустится на землю и в течение суток будет неотрывно находиться рядом с ребенком. Ибо ребенок был отмечен! Ангел не знал, кем был отмечен ребенок, за какие заслуги и на какое время. Ангел лишь знал, что пришло его время. Ничего особенного ангел не делал. Перышко управляло событиями. Ангел лишь наблюдал за тем, чтобы свершилась воля Его. Ангел никогда не видел того, кто назначает Уроки. Наверное, были ангелы, которые видели и слышали больше, чем он, Ангел падающих перышек, однако…

Вдруг плавные мысли ангела пришли в смятение. Девочка, которая должна была подобрать перо, была так расстроена, что прошла мимо. Малышка лишь несколько месяцев назад пошла в школу. Ангел видел все ее мысли и ощущал все ее чувства. Маленькую девочку звали Катей. У ребенка была полная семья. Девочку любили дома, но ненавидели в школе. Первая учительница Катеньки была заслуженным учителем. Она выучила много-много детей.

Катенька была доверчивой маленькой девочкой. Умной девочкой, но, к сожалению, немного неопрятной. Учительница невзлюбила девочку. Так бывает. Учительница сама не могла понять, что же ее так раздражает в Кате. Сначала она ругала девочку, потом начала на нее кричать. Все это происходило на глазах у всего класса. Неделя шла за неделей, но ситуация в классе не менялась. Вернее, она менялась, но в худшую сторону. Сегодня учительница ударила Катю указкой. Девочки из класса начали сторониться Кати.

Учительница была осторожной. Она не хотела неприятностей. Женщина велела положить руки на парту ладошками вверх, и била Катю по ладошкам. Катюше было больно, но она мужественно терпела. Девочка знала, если начать кричать и плакать, будет еще больнее. Учительница оставит ее после уроков, и будет продолжать истязания. Надо было только потерпеть! Это был последний урок, и Катюша надеялась, что на сегодня ее мучения закончены. Детей построили в пары и вывели со школьного двора. Учеников встречали родители.

Катю никто не встретил. Старшая сестра была занята и не успела встретить малышку. Уже давно все разошлись, одна лишь Катя стояла возле стены школы и терпеливо ждала. Когда прошло полчаса, девочка поняла, что за ней никто не придет. Это оказалось последней каплей. Катюша шла по дороге и разговаривала вслух. Маленькая девочка плакала и жаловалась на то, что с ней никто не играет. Про учительницу, которая была так незаслуженно строга, Катя не вспоминала. Вернее, заставляла себя не вспоминать.

Около дома, мимо которого Катя проходила, была детская площадка. Бросив портфель на землю, девочка села на качели, однако тут же получила удар. В нее бросили камень. Удар был такой силы, что Катюша слетела с качелей на землю. Камень был брошен рукой одноклассника Катеньки. Мальчик считал, что на качелях могут кататься только дети его двора. Катя не жила в этом дворе. Катю била учительница. Значит, мальчик имел полное право выгнать одноклассницу. Потрясенная девочка медленно поднялась с земли и побрела куда глядят глаза. Она даже забыла о портфеле. Мальчик, который бросил камень, нравился Катюше. Катя тайно заглядывалась на карие глаза и смоляные кудри мальчика. Ей казалось, что он не такой как все. Мальчик оказался самым обыкновенным. Катя узнала об этом только сейчас, и ее мир превратился в руины.

Малышка шла, не выбирая дороги. Путь ее проходил мимо парка. Парк был старинный и очень большой. Аллеи парка были засыпаны листьями. Мамы с колясками чинно шли вдоль аллей. Перо лежало около большого дуба. Это было любимое дерево Катюши. Возвращаясь домой Катя знала, что в дупле дерева ее ждет сюрприз. Любимая сестра обожала делать сюрпризы.

Сегодня Катя шла домой одна и не надеялась на сюрприз. Она наступила ногой на перо и хотела пройти дальше. Однако ногу пронзила боль. Девочка подумала, что наступила на гвоздь, но даже не замедлила шаг. Боль была далеко-далеко, а мысли о мальчике, который ее обидел, близко! Катерина наконец пришла домой. Папа у девочки был строгий. Девочка попыталась прошмыгнуть мимо папы в свою комнату, но у нее ничего не вышло. Папа был не только строгий, он был еще внимательный. Папа любил своих детей и все время боялся, что детей обидят. Однако свой страх папа старался прятать за маской строгости.

Увидев, что Катя пришла сама не своя, папа потребовал дневник. Дневника не было, не было даже портфеля. Ангел волновался. У девочки оставалось все меньше и меньше времени. Ангел не мог влиять на сознание людей. Он мог лишь только дотрагиваться крылом. Мягкий ветер от крыльев взъерошил волосы папы, и папа принял решение. Когда он донес свое решение до Кати, девочка надела курточку и снова вышла на улицу. Портфель так и лежал там, где она его оставила.

Во дворе не было никого, но Катя не решилась больше сесть на качели. Назад она возвращалась опять через парк. И опять путь ее проходил мимо дерева. Перышко было таким белым, что от него даже струился свет, однако девочка шла как сомнамбула, механически переставляя ноги.

И опять произошло то же самое. Катерина наступила на перо. Ногу пронзила боль. Малышка подумала, что наступила на гвоздь. Она даже сняла башмачок. Гвоздя не было, зато рядом с туфелькой лежало белое, пушистое перышко. Чуть помедлив, малышка подняла перо. Мир завертелся перед глазами, но это длилось недолго. Девочке захотелось пошалить, и она дунула на перышко. И еще раз! И еще! С каждым разом печаль отступала все дальше и дальше.

От пера отделился маленький комочек пуха и поплыл в неизвестном направлении. Однако Катюша этого даже не заметила. Ей было весело и хорошо. Она вошла в подъезд и позвонила в дверь родной квартиры. Перышко лежало в кармашке курточки. А кармашек был бережно застегнут. Больше от Кати ничего не зависело. Она выполнила то, чего добивался от нее ангел.

Комочек пуха, который отделился от перышка, неспешно плыл по воздуху. Ангел носился кругами и подгонял комочек. Потоки воздуха мешали ангелу управлять пухом, но комочек все же двигался в нужном направлении. Наконец пух достиг гавани. Он опустился на малиновый бантик, а потом перебрался на светловолосую макушку маленькой девочки.

Девочка была одноклассницей Катерины. Она жалела Катеньку, но боялась как-то проявлять свои чувства. Несколько раз она хотела подойти на перемене к Кате, но в последний момент не решалась. Девочку звали Любовью. Любонька стояла с мамой возле длинного стеллажа. Стеллаж находился в магазине. Приближалось восьмое марта, и мама решила взять дочь с собой, чтобы выбрать девочке подарок. Подарки были уже куплены, но Люба все никак не соглашалась выйти из магазина.

Мама недоумевала, ей было непонятно, с чего это дочь сегодня так разошлась?

— Мама, мама, — Люба в который раз потянула мать за рукав, — ну давай, подойдем вот к этой витрине!

— Да, что ты хочешь? — мама начала сердиться, — здесь же одни заколки! Ты же не любишь носить заколки! Или решила, наконец, отказаться от любимых бантов?

— Мама… — девочка замялась, — я…

— Да, что такое? — мама встревожилась, — что случилось? Не скрывай от мамочки ничего! Слышишь, Люба!

— Мама, это я не для себя, — девочка подбирала слова с трудом, — это для Кати.

— Ну, и что дальше, — мама перевела дух, — что ты тайны устраиваешь из ничего?! Я даже испугалась! Кто такая Катя? И зачем ей понадобилась заколка?

— Мама, — Люба серьезно поглядела в глаза самого близкого человека на свете, — пообещай, что ты никому не проболтаешься о том, что я расскажу!

— Да, что же это такое? Уже и тайны у тебя какие-то появились? Ну ладно, обещаю!

— Если ты скажешь кому-нибудь, то Кате будет очень плохо! Она сказала, что если мы кому-то проболтаемся о том, что она бьет Катю, то плохо будет нашим родителям!

— Господи, — Светлана Ивановна всплеснула руками, — кто сказал? Что сказал? И причем здесь родители?

Из рассказа Любы, довольно путанного и эмоционального, Светлане очень скоро стало понятно, что обстановка в классе, в котором учится ее дочь, оставляет желать лучшего. Учительница оскорбляет одноклассницу Любы, кричит на нее и бьет. И все это на глазах у остальных детей.

— Хорошо. Я все поняла, — Светлана Ивановна погладила Любу по головке, — ну, а заколка то тут причем?

— Мама, ну как ты слушаешь? — Люба топнула ногой от досады, — я же тебе уже все рассказала! Иногда, мамочка, ты бываешь такой невнимательной! Мы купим заколку. Я подарю эту заколку Кате. Катя станет убирать и закалывать волосы, а учительница перестанет ее ругать и бить. Она ругается из-за того, что Катя приходит в класс без кос. Можно конечно еще делать хвостики, но у Кати волосы такие мягкие и непослушные… Они не держатся в хвостиках, мы уже с ней пробовали!

— Хорошо, — мама чуть насупилась, но потом решила, что не стоит показывать дочери, что эта история ее так сильно зацепила, — сейчас мы спросим у продавца, — чуть помедлив, она обратилась к милой девушке, скучающей за прилавком, — простите, нам нужна заколка! И не просто заколка, а заколка для мягких, тонких и непослушных волос!

Заколку выбирали долго. Наконец Люба спрятала заветный подарок в свою сумочку, и мама с дочкой оправились домой. Светлана механически кивала, слушая веселую болтовню дочери и мучительно думала. Она не знала, стоит ли вмешиваться в отношения учительницы и неведомой ей Кати. Женщина не знала, что независимо от ее решения, результат уже предопределен.

Завтра Люба подарит Кате заколку. Когда Катя вернется домой, папа обратит внимание на новую заколку. На вопросы папы, Катя, так же наивно и откровенно, как Любонька, расскажет о том, что делает с ней учительница на уроках и после уроков. И так же, как и Люба, возьмет с папы честное слово. Только в отличие от Светланы Ивановны, папа Катерины сомневаться и долго думать не будет. Ему станет ясно все. Он поймет, что происходило все эти долгие два месяца с его девочкой, и ужаснется. Первым его побуждением будет пойти в школу и разобраться с учительницей.

Поостыв, он примет другое решение. Он купит крошечный диктофон и вложит его в любимую игрушку Катеньки. Первоклассникам было разрешено носить игрушки на уроки. Папа распорет игрушку, вложит диктофон, и грубовато зашьет шов. Вечером следующего дня папа вытащит диктофон и убедится в том, что дочь говорила ему правду. Как поведет себя папа послезавтра, вы уже можете догадаться.

А причем же здесь ангел, спросите вы?

Да, в общем-то, и не причем.

У Кати, конечно, была мама. Мама, в отличие от папы, не любила анализировать и сомневаться. Она была человеком действия. Если бы не вмешательство ангела, Катя принесла бы послезавтра в дневнике единицу. Мама обнаружила бы единицу и наказала бы дочь. После этого…

В общем вот что было бы написано в записке, которую Катя оставила бы родителям.

«Мама и папа. Я не хочу больше жить. Меня обзывают и бьют в школе каждый день. Со мной никто не играет. Все называют меня вонючкой и грязнулей. Учительница бьет меня по ладоням. Мои пальцы так болят, что я не могу спать по ночам. Мамочка, я так боюсь идти утром в школу. Я хочу, чтобы все закончилось.»

Если бы не ангел, Катя ушла бы в школу. Записку обнаружили бы позже под подушкой. Катя сидела бы у открытого окна. На улице было не по-осеннему жарко, и окно лишь недавно открыли. Людмила Викторовна, первая учительница Катерины, проверяла тетради.

Грязный след пальца, оставленный в тетради для домашних заданий, заставил бы ее поднять голову и посмотреть на девочку в упор. В тот момент, когда учительница поднялась, и взяла в руки указку, Катенька поняла бы, что ей нечем дышать. Учительница шла к парте, за которой сидела Катя, а в это время девочка начала бы подниматься со стула. Катя не стала бы ждать, пока учительница подойдет к ней вплотную. Она встала бы со своего места, влезла на подоконник и шагнула с третьего этажа. Вот и все. Ангел пытался бы задержать падение, но это было бы уже не в его власти.

К счастью, наша история закончилась по-другому. Катю перевели в другую школу. Учительница отделалась легким испугом, ей лишь погрозили пальцем. Не помогло даже то, что Светлана Ивановна, мама Любоньки, выступила свидетелем на суде. Впрочем, это было уже не важно. Ангел сделал свое дело. Катя осталась жива.

Учительница продолжает учить детей. Что же, бог ей судья!

Вывод у этой истории простой: не проходите мимо перышек, которые падают к вашим ногам. А вдруг это перо ангела, который спустился с неба, чтобы спасти вашу жизнь, или жизнь вашего ребенка?!

Часть первая

ПЕРО ВТОРОЕ

КОСТЯ

Был звездный, тихий вечер. Мальчик Костя бродил по опустевшим улицам. Он ушел сегодня из дома. Ушел, чтобы не возвращаться никогда. Мальчик был голоден. Мальчик был подавлен. Мальчик был упрям. Костя знал, что мама его ищет. На свете не было никого ближе мамы. Мама должна была уже заявить в полицию. И полиция была обязана найти Костю. Полицейские должны были подъехать к мальчику. Должны были посадить его в машину. Мужчины в форме обязаны были вернуть Костю домой. Домой, к маме.

Но улицы были пусты. Никто не торопился к Косте. А сам мальчик поклялся, что не вернется. Костя ненавидел отчима. И отчим отвечал мальчику тем же. Костя перебрал все способы, чтобы угодить новому мужу мамы. Он учился только на отлично. Ложился спасть в девять вечера. Не гулял. Не играл в компьютерные игры. Не… Не… Не…

Все было бесполезно. Новый муж мамы всегда находил к чему придраться! Мама работала. Работала с раннего утра до поздней ночи. Работала на трех работах. Отчим тоже работал. Всего часа три в сутки. Работал новый муж не далеко от дома. Костя возвращался домой, а отчим был уже дома. Делать отчиму было нечего, и он слонялся по дому. Иногда он брался проверять уроки. Иногда делал ревизию в портфеле мальчика. Гораздо чаще его интересовали ящики письменного стола Кости.

Мальчик все время был в напряжении. Правда, такие дни были не часты. Как только у нового папы появлялись деньги, у него сразу оказывалось много дел. Новый муж мамы уходил в запой. В течение двух-трех недель пасынок переставал существовать для хмельного мужа. По прошествии трех недель в жизнь мальчика входил ужас. Побои и оскорбления — это лишь малая толика того, что проделывал с ним отчим Витя.

Мама любила Костю и жалела. Мама выгнала бы отчима Витю, если бы узнала, что он творит с ее сыном. Однако мальчик ничего и никогда не рассказывал маме. Косте было стыдно. Мальчик не знал, какими словами рассказать маме о том, что творит с ним этот чужой и злой мужчина. Похмельный мужчина. Страшный мужчина. Озверевший мужчина.

На улице стало совсем темно. Мальчик устал и замерз. Он около получаса крутился около полицейского участка в надежде, что его заметят и окликнут. Машины с мигалками уезжали и возвращались. Из машин выходили люди в форме. Мальчика заметили, но никто не торопился к нему подходить. Это только в мечтах мальчика все было просто и быстро. На самом деле, никому не нужны были проблемы.

Конечно, если бы мальчик был объявлен в розыск! Если бы родители мальчика обрывали телефоны! Если бы листовки с фотографиями мальчика были развешаны на всех столбах, а приметы каждые полчаса перечисляли по телевизору! Однако никто не звонил, не писал, не перечислял.

И вообще, мамы Костика в этот тихий вечер не было в городе. Мама уехала в другой город. Вчера ночью, в тот момент, когда Костя уже спал, в дом пришла телеграмма. Мама, Зинаида Николаевна, разбудила отчима, собрала вещи и уехала. Да, перед тем как уехать, мама попросила близкую подругу взять Костю к себе на несколько дней.

Скорее всего, мама подозревала о проблемах сына. Она не раз замечала на теле сына синяки и кровоподтеки, но мальчик молчал. А мама не спрашивала. Так было проще жить.

Подруга пообещала приехать и забрать Костю, но… забыла. Нет, с памятью у подруги было все нормально. Дело было в другом. Подруга, назовем ее Мариной Ивановной, считала мужа Зины, Витю, идеальным мужчиной. Она считала, что Витя достался подруге незаслуженно.

Ей казалось, что Костик должен молиться на нового отца! И ей было совершенно непонятно, зачем приезжать, забирать Костика из трехкомнатной квартиры, и везти мальчишку к себе в однушку. Зачем кормить мальчика, следить за тем, чтобы ребенок вовремя приходил из школы, если у мальчика есть отчим, который относится к пасынку лучше всякого отца?

В общем, зачем ей, Марине, лишние проблемы? Когда Зина обратилась к Марине с просьбой, то Марина не посмела отказать подруге, но поразмыслив, пришла к выводу, что торопиться забирать мальчика не стоит. Если Зина упрекнет подругу в том, что та не выполнила ее просьбу, то Марина всегда может сказать, что Витя не захотел отпустить пасынка.

Так обстояло дело на момент, когда ангел пролетал мимо. Ангел был мрачен. Он знал, что теперь его жизнь станет сложнее. Чья-то чаша терпение переполнилась, и на землю должен был спуститься ангел с черными крыльями. Белый ангел не знал, что воля Его уже свершилась, и черный ангел уже здесь. Он здесь, в этом городе, который раскинулся на двух холмах. Город спит, а ангелы не спят никогда, они думают о том, как выполнить свою работу.

Костя хотел есть, хотел спать, но не хотел возвращаться домой. Но кроме дома мальчику идти было некуда. В этом городе у него не было близких родственников. Все его родные жили в том городе, куда уехала мама. У Кости был папа, однако мама рассталась с ним, когда Косте исполнился лишь год. Мама не скрывала того обстоятельства, что жалеет о ссоре с папой.

Конечно, мама жалела Костю, она понимала, как тяжело приходится мальчику без отца, но ничего менять в своей жизни не торопилась. Уяснив, что окружающим как всегда не до него, Костя печально побрел куда глядят глаза. Глаза глядели в сторону моря. Вот туда- то он и отправился. Берег моря был пуст. Фонари освещали: пляж, аттракционы, лодки и кафе с темными витринами. На пляжном берегу все было так, как и должно было быть ночью. По крайне мере здесь, около моря, создавалась иллюзия жизни, иллюзия движения.

Море шумело, не замолкая ни на секунду. Фонари горели, и их свет проникал в самые темные переулки и дворы города. Мальчику казалось, что фонари, как сотрудники полиции, охраняют покой и сон горожан. Песок был теплый, и мальчик лег навзничь. Однако он не пролежал долго. Что-то тревожило его, какая-то мысль не давала ему покоя!

Мальчик не знал о том, что за ним внимательно наблюдают. Два ангела — черный и белый, уже уронили по перу и ждали, когда мальчик вспомнит. Черное и белое перо давно лежало слева и справа от мальчика, но он их пока не видел. Мальчик тер виски. Он чувствовал, что должен вспомнить, но не помнил, что же именно надо ему вспомнить. От отца, которого мальчик не помнил, Косте досталась большая библиотека детективов. Книг было огромное количество, и мальчик прочитал их почти все. Как только он делал попытку вспомнить, его мысли сразу же делали круг и тут же возвращались к одной из детективных повестей.

Так происходило несколько раз. Костя снова бросился на песок, не замечая песчинок, наполовину засыпавших перья. Мальчика начинало не на шутку тревожить то, что он не может ухватить ускользающую мысль за хвост. Но, как только он смирился со своим поражением и перестал терзаться, мысль тут же вернулась и встала перед ним во всей своей красе.

Мальчик вспомнил! Он не видел маму с самого утра. Обычно мама готовила ему завтрак и будила его. В те дни, когда не успевала это сделать, она оставляла записку о том, где лежит завтрак и обязательно добавляла, что любит его! Сегодня утром не было ни завтрака, ни записки. Маму мальчик тоже не видел. Вчера, сквозь сон, он слышал, как мама и отчим разговаривали на повышенных тонах. Вроде бы даже что-то падало, а потом что-то тяжелое волочили по полу… Осененный страшной мыслью, мальчик даже вскочил на ноги.

Он уже о таком читал. Читал в одном из детективов папы! Мужчина убил женщину, расчленил ее и засунул в мешок, в это время из комнаты вышел приемный сын мужчины… Не в силах больше сдерживаться, мальчик залился слезами, а потом решительно сел. Он понял, что ему надо делать! Мальчик решил идти к тому зданию, около которого стоял уже нескольким часами раньше. Его путь лежал к полицейскому участку. Вдруг ему показалось, что рядом кто-то вздохнул. Вздох был отчетливый и тоскливый. Мальчик не знал, что так вздыхают черные ангелы. Прекрасный, черный как самая темная ночь, ангел, признал свое поражение.

Пожав плечами, мальчик начал подниматься с песка и вдруг увидел перо. Перо было белым, чистым и сияющим. Повертев перо, мальчик хотел было бросить его обратно на песок, но вдруг передумал и засунул его за ухо. Звуки моря стали вдруг отчетливее, и мальчику показалось, что море приблизилось. Однако это ощущение быстро прошло. Костя шел по ночному городу и удивлялся сам себе. Неужели это он, мальчик, которого не выпускают из дома позже девятнадцати часов, идет по ночным улицам и ничего не боится?! Около полицейского участка он был уже через 10 минут. Подойдя к дежурному, он услышал последние слова, которые говорил дежурный по телефону.

— …да был здесь один мелкий, крутился возле нашего здания! Никак нет, не поступало такой информации! Да вот же он, — мужчина развернулся всем корпусом к Косте, не отрывая трубку от уха, — сам пришел! Бывают же такие совпадения!

Костя покосился на входную дверь. Ему не очень-то понравился прием, который оказал ему дежурный, но отступать было некуда. Наконец дежурный закончил разговор и вышел из своей стеклянной будки.

— У тебя какие-то проблемы, мальчик? — участливо спросил мужчина, — я могу тебе чем-то помочь?

— Да, — теперь, когда можно было все рассказать, Костя растерялся, — моя мама пропала! Мой отчим…

Мальчик старался сдерживаться, но подлые слезинки уже подступили к краям век и собирались скатиться по щекам.

— Ну ладно, ладно, успокойся, — дежурный похлопал Костю по плечу, — Давай начнем все по порядку. Назови свою фамилию и имя, а потом проблему, из- за которой ты обратился в наше отделении полиции. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

— Меня зовут Костя, моя мама пропала, — Костя понимал, что вот-вот собьется и старался говорить, как можно быстрее, — я сегодня проснулся, а мамы нет.

— Нет, — дежурный покачал головой, — того мальчика, который три дня назад сбежал из дома, зовут Аркадием, а заявление в полицию принесла его мама.

— Я… Что? — удивился Костя, — мне рассказывать дальше?

— Да, — дежурный поплелся в свою каморку, — конечно, рассказывай. Я говорю, что принял тебя за другого мальчика. Его объявили в розыск. Так как, говоришь, твоя фамилия?

— Мишенька. Моя фамилия Мишенька, а имя — Константин.

— Надо же, — засмеялся дежурный, — первый раз встречаю человека с такой же фамилией, как у нашего майора! Да ты слышал, я сейчас с ним по телефону говорил. Он возглавляет отдел по розыску пропавших детей. Работка еще та! Не выходных, не праздников… Ладно, — дежурный осекся, — что-то я с тобой заговорился! Так что у тебя случилось?

Пока дежурный говорил, Костя успокоился настолько, что теперь смог связно объяснить свою проблему.

— У меня есть отчим. Вчера ночью он убил мою маму, разрезал ее на куски, сложил в чемодан и куда-то увез.

— Ого, — удивился дежурный, — это серьезное обвинение! Ты уверен в том, что говоришь?

Костя кивнул.

— Ну, что же, — вздохнул дежурный, — будем вызывать твоего однофамильца — майора Мишеньку.

Майор приехал через пятнадцать минут. Косте показалось, что он уже где-то видел этого человека. Что показалось майору, мы не знаем. Достаточно было нескольких минут беседы, чтобы стало понятно, что перед майором, Сергеем Константиновичем Мишенька, стоит его сын — Константин Сергеевич Мишенька.

Сергей не сразу признался мальчику, что он его отец. Мужчина боялся не сдержаться. Его бросало то в жар, то в холод. То ему хотелось срочно бежать бить морду гражданскому мужу Зины, то хотелось прижать к себе мальчика и больше никогда не отпускать, то хотелось…

Костя не понимал того, что происходит. Он подозревал, что догадка о маме подтвердилась, и поэтому этот большой и такой знакомый мужчина так ласков и внимателен с ним.

Тихо и незаметно мужчина выудил всю информацию из мальчика. Костя даже рассказал майору то, что не рассказывал маме. После этого майор отвернулся и несколько минут смотрел в стену. Мальчик уже решил, что мужчина на него рассердился, однако это оказалось не так. Сергей Константинович чувствовал себя скверно. Его лицо пошло пятнами, а глаза подозрительно щипало.

— Так, — стараясь успокоиться, проговорил он, — с отчимом все ясно. А где твой отец… Где твой родной папа?

— Я не знаю, — несмело улыбнулся мальчик, — я его никогда не видел. Он ушел… Он давно куда-то ушел. Вот, книги от него остались! А знаете, — мальчик оживился, — я все-все его книги прочитал.

— Прямо уж все? — добродушно усмехнулся майор, — А, какая у тебя любимая книга?

— Кале Блюмквист. Это книга о мальчике-сыщике! — Костя гордо улыбнулся, — мама говорила, что это любимая книга папы.

— Да, — согласился Сергей, — это так.

— Откуда вы знаете? — удивился мальчик, — вы что, говорили с моим папой? Вы знаете, моего папу?!

— Знаю я твоего папу, — сурово проговорил майор, — подлец он!

— Не смейте, — закричал мальчик, — мой папа самый лучший! Он мой папа! Он… — мальчик больше не смог сдерживать слез.

Сергей Константинович Мишенька понял, что скоро не выдержит и вот-вот расплачется как сентиментальная дамочка. Он подошел к сыну и обнял его.

— Прости. Я… Костя, посмотри на меня! Дело в том… Дело в том, что я твой папа! Слышишь, я твой папа! Ты нашел меня, и я больше никогда не позволю тебя обижать!

Костя не верил тому, что говорил мужчина. Этого просто не могло быть. У мужчины была та же ненавистная фамилия, из-за которой мальчика дразнили в школе. Мужчина работал в полиции. И самое главное, мужчина говорил, что он его ПАПА!

Когда накал страстей схлынул, Костя вспомнил о маме. Сергей организовал машину и вскоре майор, его сын, и еще несколько полицейских, были у дома Кости. Отчим был после очень большого запоя и никак не мог понять, чего от него хотят люди в форме. Очень скоро все прояснилось. На следующий день приехала мама, живая и здоровая. Мама приехала, а отчим, наоборот, уехал. Уехал срочно, на самом скором поезде. Отчим всегда держал нос по ветру, и в тот момент, когда перед ним забрезжило обвинение в растлении малолетнего пасынка, решил, что надо рвать когти.

Дур-женщин на свете много. И обязательно найдется та, которая возьмет на постой, а потом и пропишет. Стоит только рассказать о незадавшейся судьбе-злодейке, жене — изменщице, и одиночестве! Стоило пожаловаться на отсутствие женской ласки! Стоило только… О, бывший отчим умел говорить убедительно и красноречиво, когда надо было уболтать очередную доверчивую женщину.

Сергей так и не помирился с Зиной. Он никак не мог простить женщине того, что та была слепа и не видела того, что делал с мальчиком отчим. Зато с сыном у майора отличные отношения. Они видятся каждый день. А на выходные майор берет мальчика к себе. Зинаида и не возражает против этого.

И опять у вас может возникнуть вопрос, а ангел то здесь причем?

И опять я отвечу, да не причем, в общем!

Дело было не в ангеле, и, даже, не в его перышке. Дело было в мальчике. Дети, во всяком случае, дети до 13 лет, обладают даром предвидения. Тогда, на пустынном пляже, мальчик не сюжет из книги вспомнил, хотя он (сюжет) тоже сыграл свою роль. Мальчик увидел будущее. И это будущее было страшным.

Все произошло бы в точности так, как и привиделось Косте. Пьяный отчим жестоко расправился бы с Зинаидой и… Нет, Костя был бы к этому моменту уже мертв. Отчим со звериной жестокостью разобрался бы с ненавистным пасынком. В тот вечер погибли бы не только Костя и Зинаида. Нечаянной жертвой стала бы и подруга Зины — Марина. Та, которая считала Витюшу идеальным мужчиной, тоже была бы убита. Она забежала бы в тот роковой вечер за какой-то кофточкой, которую обещала ей дать на выходные Зинаида.

Но, как вы уже знаете, драмы не произошло.

Костя учится все также отлично и собирается стать полицейским, как его папа!

Если однажды, в тишине, вам послышится тихий, горестный вздох, знайте: мимо вас прошла большая беда! Вы сделали правильный выбор — подобрали перо белого ангела! И теперь у вас все будет хорошо!

ПЕРО ТРЕТЬЕ

ДОРА

— Мама, — кричала маленькая девочка, — где мои крылья?

— Какие крылья? Здрасте вам через окно! Вот я тебе скажу, Дорка, ты только не обижайся! Крылья только у птиц! Ты разве птица?

— Мама, — снова раскричалась девочка, — ты зачем бабушку Мотю привела? Ты же знаешь, как я нервничаю перед спектаклем! Вот, теперь крылья куда-то задевались!

— Нута, — снова не удержалась бабушка, — уйми свою птицу! Перестаньте этих глупостей! Она же слова не дает мне сказать! Так вот, в том году, когда познакомились твои дед с бабкой…

— Мама, — в голосе девочки уже явственно звучали слезы, — до спектакля остался час! А у меня еще ничего не собрано… Где мои крылья?

— А ну, тихо все! — женщина, которую находящиеся в комнате попеременно называли, то мамой, то Нутой, не выдержала и шарахнула сумкой об пол. В сумке что-то подозрительно зазвенело, а бабушка Мотя и девочка Дора сразу же замолчали.

— Значит так, — оглядев притихших дам, проговорила мама, — говорить буду я, вы меня только слушаете! Ловите ушами моих слов! Это понятно?

— Но я же только хотела сказать, — снова заканючила девочка, — что, если мы опоздаем…

— Дора, ты вгоняешь маму в гроб и даже глубже, — матери вдруг изменила выдержка, и она перешла на крик, — ты когда-нибудь меня слушать будешь?

А то мне все больше кажется, что ты становишься похожей на своего папашу, тот тоже, чуть что, и сразу в слезы! Сентиментальный шибко! А я…

— А, что ты хочешь, вся семья его такая, — снова влезла в разговор баба Мотя, — помню еще до войны его дед…

— Слушайте, — вдруг шепотом проговорила Нута, — я вас обоих просто сейчас… убью! Убью и закопаю в подвале! Также как прадедушка Капа закопал царские червонцы. Спрятал и забыл! Так и я убью вас и забуду, где закопала!

— Мама, а где тот подвал? — не обращая внимания на угрозы, спросила Дора, — это был мой прадедушка? А папа знает про эту историю?

— Все, не могу больше! Шо ты хочешь от моей жизни? Уже сиди и не спрашивай вопросы! Я сколько раз тебе говорила! Ни слова о папе, — мать схватила девочку за плечи и начала трясти, — молчи, глупая девчонка! Слышишь, что тебе говорят?

В комнате опять ненадолго повисла тишина. Которую, впрочем, тут же нарушила бабка Мотя

— А что папа… Хороший был папа! Чернявенький такой! Помню, вот иду к вам в гости, а он стоит на веранде и играет. Играет и играет! На скрипке! Я думаю, вот же бог дал соседу вашему, Семену, сына! Играет и играет! В пять лет играл, в десять играл, в пятнадцать играл…

— Мотя, — снова закричала Нутка, — ты уймешься когда-нибудь? И не крути мне фаберже! Не на скрипке он играл, а на баяне! И репетировал всегда стоя на балконе! Слышишь! На балконе он стоял, а не на веранде!

— Мама, — с опаской проговорила Дора, — до спектакля осталось…

— Так, а теперь послушайте! Я хотела вас предупредить, но вы меня перебивали. Вы шо, спешите скорее, чем я?! Вот, теперь пеняйте на себя! Через десять минут за мной приедет машина. Я уезжаю в однодневную командировку! Ты, тетушка Матрена, остаешься за меня на хозяйстве. Ты, любимая дочь, Дора, будешь любить, уважать и слушать бабушку Матрену! Всем все ясно?

— Все ясно, — с сомнением повторила Дора

— А мне не ясно, — вдруг взвилась Мотя, до которой только сейчас дошел весь ужас ситуации, — ты зачем меня позвала? Нет, я с этим дитем не останусь!

— Ну, что с вами делать? Ну, нет у меня времени на объяснения! Все мое время вы сжевали и сглодали! И нечего кидать брови на лоб! Просила вас по — человечески? Просила?! Хотела все объяснить! Вот… Слышите? Такси приехало! Так что мои дорогие, гуд бай май лав гуд бай!

Да, деньги на проезд и на продукты в верхнем ящике тумбочки!

Анюта уже давно уехала, а бабушка Матрена все никак не могла поверить в происходящее. Ничего себе, зашла чайку попить!

— Это она по-каковски?

— Что? — рассеянно спросила Дора

— Ну, на каком языке она пела сейчас: « Бай, бай!»

— На английском. Это переводится как: прощай любовь, прощай!

— Все-то ты знаешь, — недовольно повела носом Мотя, — а вот в наше время… Это что? Это что ты делаешь?

— Это я плачу! Будто не видишь! — шмыгнула носом девочка, — все пропало! Теперь я точно опоздаю на спектакль! А крылья я так и не нашла!

— Да видела я твои крылья! На балконе сушатся! Нута наверно постирала их и забыла снять!

Ну, что стоишь? Снимай крылья и поехали!

— Нет, не хочу!

— Как это, не хочу? Нечего тут коники строить! Поехали!

— Мы не успеем вовремя! Теперь другую девочку поставят ангела играть! Светлана Николаевна меня предупредила, если я еще раз опоздаю, то все, не видать мне главной роли! Другую девочку поставят, Соньку!

— Так чего же ты молчишь? Как это, другую девочку?! Это мы будем еще посмотреть! Не бывать этому! Бежим!

— Я-то побегу! А вот ты…

— Да, c моими ногами и моей палкой… Ну ладно, пошли на остановку, по дороге разберемся!

Ангел никогда не бывал в этом городе. Ну, не приходилось. Здесь жили веселые, яркие люди. Шумело море. Жизнь била ключом. И случай-то был не сложный, однако… Однако никак нельзя было избежать этого задания.

Сонька была заклятой подругой Доры и конкуренткой. Они вместе ходили в садик, вместе пошли в первый класс. И та, и другая, прошли конкурс в театральную студию.

Дора и Мотя приехали почти вовремя. Ну, опоздали на каких-то… тридцать пять минут, но приехали же!

Когда Дора и Матрена вошли в репетиционный класс, все дружно повернулись в их сторону, но голос подала только Сонька

— Ага! Агушки! Я выиграла! Дора опять опоздала, и сегодня роль ангела играю я!

— Подожди София, — попыталась вмешаться педагог, она не любила рубить с плеча и если была возможность предотвратить конфликт в зародыше, то обязательно им пользовалась, — надо спросить у Доры, почему она опоздала на этот раз. Может у нее была веская причина. Ну, Дора, чего ты молчишь? Почему ты опоздала? По счастливой случайности спектакль отложили на полтора часа, а то бы нам худо пришлось. Соня сегодня крылья не взяла, ведь на главную роль ты назначена. Ну, чего ты молчишь?

— Я крылья найти не могла. А потом они оказались на балконе, мокрые!

Маленькие артисты засмеялись. Серьезной осталась только Соня, ну, еще и педагог конечно.

— Все, я спор выиграла! Дорка опоздала без уважительной причины.

— Выиграла, — подтвердила педагог, — а крыльев то у тебя нет. Что делать будешь? Домой побежишь? Далеко, не успеешь!

— Зачем домой? Мне Дора свои крылья даст. Дора, ты же дашь крылья? Ты же не позволишь, чтобы спектакль был сорван?

— Я не знаю… — Дора замялась, — я думала, что сегодня ангела играю я! И моя мама будет недовольна…

— Конечно, недовольна, — сориентировавшись в ситуации, громко проговорила Мотя, — и вообще, что это за манеры такие? Я имею сказать пару слов. Дите едет играть ангелочка, и крылышки везет, а тут нате вам! Вынь, да положь! Нет таких прав, чтобы у ребенка роль забирать! Не чешите себя надеждой!

— Понимаете, — промямлила педагог, — у детей, так сказать, было пари! Если бы Дора приехала вовремя…

— Не трогайте меня за здесь! Я и слов то таких не знаю. Пари какое-то… Я вас умоляю! Мне известно только, что дитенок всю ночь не спал, — Мотя хитро посмотрела на вытаращившуюся Дору, — роль девочка учила. Совсем нас с матерью замучила. Проверьте, да проверьте. Это значит, она слова, как стих читает, а мы по бумажке проверяем. Верно ли, нет ли ошибки.

В классе повисла тишина. Дети переводили взгляд с Доры на Мотю и обратно. Дора покраснела. Наконец педагог решила вмешаться и спросила Мотю

— А вы собственно кто?

— Я? Бабушка… Двоюродная… Ее матери родной теткой прихожусь!

— А, понятно, — улыбнулась педагог, — значит двоюродная…

— Да, — подбоченилась Мотя, — двоюродные мы! А что, разве президент запретил состоять в родстве с двоюродными?

— Нет, — испугалась педагог, — что вы! Просто, если бы вы были родной бабушкой, то знали бы, что роль, которую играет Дора без слов! У нее пантомима под музыку, а потом…

— Все, я устала! — Мотя обреченно обернулась, — не умеешь ты детей воспитывать, барышня! Ну, шо ты мне строишь глазки? Раньше, в прежние, пионерские времена, уже какой-нибудь малец прибежал бы, и стул под меня подпихнул. Садитесь бабушка! А у вас, что девчонки, что мальчишки, все неслухи невоспитанные!

— У нас нет стульев, — влезла в разговор Соня, — это репетиционный зал. Здесь мы танцуем, делаем разводку сцен, а еще… Вот в лекционном зале, там есть стулья! А еще в зрительном зале. У нас два зала — большой и малый! А еще кинозал есть.

— Шо ты мне начинаешь? — Мотя немножко разозлилась, — Угомони свои таланты! Не понимаю я, то, что ты говоришь! Разводка, разведка, мима какая-то, неужели не можете по-русски сказать: тетя Мотя, иди отсюда, старая ты дура!

— Ой, — снова испугалась педагог, — да что вы такое говорите? Вам плохо? Дети бегите за стулом! Найдите где хотите! А мои дети, — педагог подошла к Моте вплотную, — таких слов не знают!

— Каких? — тоже перешла на шепот Мотя, — что я такого сказала?

— Не портите мне воспитание! Вы сказали слово дура, а мои маленькие артисты не произносят это слово никогда!

Тетка Матрена вытаращила глаза.

— А как же они тогда на улице друг на друга кричат?

— А они не кричат на улице и почти не гуляют. У них просто нет времени. Кроме театральной студии, родители водят детей еще на разные кружки: музыки, рисования, английского языка. А ваша Дора, насколько я знаю, еще с репетитором отдельно занимается по русскому языку и математике. Это так?

— Вроде так! — согласилась Мотя, — слабенькая она у нас, долго болела. Отстала от одноклассников.

— Да? А у меня другие сведения. Дора рассказывала, что отстала от учебы, потому что они с мамой уезжали на полгода в Англию. У Анюты такие длинные командировки бывают, и девочка… Что такое? Дети, дети, перестаньте драться!

Хотите стоп-кадр? Значит вы его получите!

На самом деле, конечно, никакого стоп-кадра не было, это я делаю для вас, мои дорогие читатели. Просто, сию обитель муз посетил наконец-то ангел. И не просто посетил. Ангел внес раздор в стройные ряды маленьких артистов.

Высоконравственные дети, которые никогда не ругались на улице, сейчас тузили и толкали друг друга от души. А еще дети ругались. И слово дура было самым мягким словом в их лексиконе. Педагог металась от одного ребенка к другому и пыталась воззвать к разуму! Но дело зашло так далеко, что разум уже больше в этом зале не присутствовал.

А началось все довольно невинно.

К Доре подбежала Софийка и сказала:

— Не надо мне твоих мокрых крыльев, мне мама мои, белые и блестящие, привезла! Мама ушла в зал, а я пошла гримироваться. Ведь сегодня я играю ангела, ты не забыла?

— Нет, — хмуро подтвердила Дора, — я не забыла.

Сказав это, Дора развернулась и пошла. Софийка удивилась

— Ты куда? Сегодня ты — зритель, а зрительный зал в другой стороне!

— Я иду в гримерку, — вызывающе выпалила Дора, она же Дара, она же Дарья, — если Светлана Николаевна все же решит, что я не буду ангелом сегодня, тогда я разденусь, сниму крылья и пойду в зал. А сейчас я иду в гримировальную комнату. Готовиться к спектаклю.

Сонька топнула ногой от досады, но догонять Дору не стала. Она была уверена, что педагог встанет на ее сторону, и ангела сегодня будет играть она, София. Все, кто участвовал в спектакле, спокойно занимались своим делом. Бабушка Матрена задремала на своем стуле, который ей все-таки принес кто-то из ребят. Девочки появились в репетиционном зале почти одновременно. Светлана Николаевна поднялась со своего стула, чтобы вынести окончательный вердикт и тут произошло вот что: ангел, невидимый для девочек, медленно влетел в открытое окно.