Бесплатный фрагмент - Драконские сказочки

Моей маме Вере Меламед

***

Почему-то считается, что Автор состоит исключительно из Принцессы. Это не совсем так. Из Дракона она состоит, Сфинксов, эдельвейсов, вулканов, золотых башмачков, а главное — из Неизвестно Чего

Что же касается Принцессы, она состоит, конечно, из Автора, но главное — из мамы Автора. Которая, когда хохочет, — смеются цветы, звезды, человечество улыбается, а Дракон трансформируется в голубя, хоть на время. А когда она говорит слова, то хочется конспектировать и по их следам сочинять сказочки.

Вот Такая она, Нина Глядная, то есть, — Вера Меламед.

С любовью, я.

Ариэла Марина Меламед.

***

Чтобы всё было хорошо,

необходимо время от времени валять дурака.

Хотя бы по понедельникам и четвергам.

Если дурака не валять, он очень расстраивается…

Автор

Предисловие автора

Дракон — это персонаж мифический, сказочный, с крыльями. Огонь выдыхает по настроению, взлетает по желанию, размышляет о своём.

Голов у российских драконов обычно три (Горыныч), у европейских — сколько угодно, а безголовых пока никто не встречал. Или встречал, но не рассказывал… Одна голова у дракона — признак породы, ума, отсутствия раздвоения личности. И у каждого дракона своя сказка. Этим он мало отличается от человека…

Итак, долго летел Дракон в космическом пространстве, а тут Земля. Устал, уже и пути не различал, только свет в конце туннеля… Приземлился, присмотрелся.

Пещера, скалы. Эдельвейсы. Ручеёк…

Жить бы и жить…

Шумно вздохнул Дракон огнём, спалив старую мусорку кармических недоработок. Задумался о превращении в голубя. Потому что каждому есть куда превращаться, всех, между прочим, касается…

И будет счастье всем превратившимся и не очень. Нашедшим в себе рыцаря, золотые ботиночки и неизвестно, что, до принцессы включительно. Полюбившим дракона в себе и себя в Драконе…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, О ДРАКОНЕ, ПРИНЦЕССЕ, АВТОРЕ И НЕИЗВЕСТНО ЧЁМ

Изначальная сказочка, критическая

Дракон критически относился к миру. Мир в ответ поёживался, но не сдавался. Автора от этого клинило и вставляло сказочками.

Однажды, прямо с утра, критические фибры Дракона насторожились. То ли хамсин ожидать, то ли ещё чего-то от природы-нет-плохой-погоды?.. К полудню Дракон решился открыть пещеру и пасть, навстречу и всем ветрам назло.

На пороге стояла Принцесса — девочка лет шести, с косичками, в королевском платьице и короне. Ковыряла оторванную пуговицу, смотрела искоса, низко голову наклоня, предупреждающе…

Жертву привезли — понял Дракон. Сейчас пуговицу пришивать придётся, жертва точно шить не умеет. И жертвенник разогревать…

— Заходи, — тяжело вздохнул Дракон, — располагайся.

— А есть когда будешь, то есть готовить?

— В смысле, завтракать или тебя?

— И то и другое, два в одном…

— А смысл? Вредно это, холестерол там, канцерогены… Погуляй пока так.

Принцесса с интересом огляделась — вулкан под плитой, наскальная живопись и Неизвестно Что прямо на пороге. Дома её предупредили, что Дракон странный. Хотя Принцесса сама была не простая, нехоженая, то есть неухоженная, от мачехи взятая прямо за косички.

И никто не знал, что Дракон на диете. Пельмени ещё можно раз в месяц, а Принцессу — никогда. Яичницу можно, картошку с грибами, суп овощной, салат домашний, оливье, шубу, винегрет, запеканку творожную, пудинг. Рис неплохо бы, но не хочется. Рис только и делает, что прорастает, такая у него привычка.

Если он начнет прорастать из живота Дракона, вы себе представляете этот китайский садик?..

А вот от людей Дракона тошнит. Полетает над деревней — сразу изжога.

Что-то они там курят не то…

Кстати, Принцесса была родом из людей, к тому же маленькая, из дворца, некурящая. Не хотелось вас расстраивать, но это пока всё. То есть конец изначальной сказки.

Жалобная сказочка из жизни персонажей

Принцесса сидела под столом и жалела себя. Из Дворца её отправили в жертву Дракону — считай, подарили. Если бы он её съел, как порядочный дракон, или превратил в тыкву, а потом съел, она бы давно превратилась в солнечный свет и воздух — после цепи превращений. А так как Дракон оказался вегетарианцем, то превращаться оказалось некуда — только оставаться девочкой лет шести.

Когда человеку навсегда шесть лет — это просто сказка, не то слово… того слова Принцесса вслух не говорит никому. Уйти бы из этой сказки в документальное кино или, на худой конец, в хроники династии Цинь…

От жалости к себе Принцесса рисовала на стенах портреты Неизвестно Чего в молодости, Принцессы в детстве и Дракона в зрелом возрасте. Запах яичницы по утрам. Вы умеете рисовать запах яичницы по утрам?

Да, в пещере было так уютно, что цепь превращений могла обождать. Казалось бы — скалы, пещера, а на самом деле — дом родной. Далёкий вой койотов из Аризоны. Эдельвейсы в Ткоа. Пельмени по субботам. Привидения по праздникам. Хорошо-то как… Может, ну её, династию Цинь, обойдётся…

Принцесса уже было решила остаться в ожидании пельменей, но тут вернулся Дракон после утренней пробежки и немедленно стал жалеть себя. Обычно он этим занимался до завтрака, перед утренним душем.

Дракон жалел себя молча, но воздух в пещере нагревался. Скоро на этом воздухе можно будет жарить яичницу. Ну почему он так и не стал птеродактилем — а в детстве так мечтал! Не улетел на Альдебаран — а Сфинксы улетели и выращивают там кокосы, и настаивают на лимонных корочках, а Дракон давно уже ни на чём не настаивает, у него лапы связаны чувствами глубокими, но непонятными, как живопись Пабло Писассо или Дега. Кстати о живописи.

Принцесса продолжала рисовать на скалах. Скалы топорщились. Назревал переезд. Надо сказать, что переезд назревал уже несколько страниц, но все не находился подходящий вариант — чтобы и у моря, и пещера, и полетать, и валенки. Чтобы всё в нужной кондиции в поисках субстанции.

С другой стороны, назревший переезд — это как нарыв, нужно промыть, продезинфицировать и вернуться в пещеру. Потому что куда-нибудь нужно обязательно возвращаться.

Потому что должен быть у человека дом, даже, если он — Дракон. Да и народу в соседней деревне будет поспокойнее…

Сказочка про всё сразу

И было утро, и был вечер — шестой день, как Принцесса осталась в пещере.

Погода не мешала, цвели анемоны, и часто хотелось яичницу.

Дракон бывал вечерами разговорчив, вспоминал молодость, на пороге пещеры лежало Неизвестно Что и прислушивалось.

Так что всё было лучше, чем предполагалось.

В тот день у Дракона было просто сказочное настроение. Хотелось музыки, цветов, а лучше водки и Неизвестно Чего.

— Если бы ты не был Дракон, ты бы кто был? — спросила Принцесса.

Дракон приосанился, чихнул огнём в ближайшие скалы.

Где-то вдали завыли койоты.

— Я бы я был. А ты бы ты была. Или ты хотела быть Кем-нибудь?

— Конечно, Кем-нибудь, — отозвалась Принцесса, — если он не будет против… Сказку давай! От сказок у меня улучшается характер и проступает логическое мышление…

А Доктор предупреждал — чтобы Дракон не заболел, у него обязательно кто-то должен требовать сказки…

Может быть, именно поэтому у Дракона завелась Принцесса. Она вообще была заводная, заводилась с пол-оборота.

Так будет сказка или я за себя не отвечаю? — в последний раз поинтересовалась Принцесса.

— До ужина у нас скандал, потом индийский чай и танцы. То есть пряники… Ты будешь пряники?

— Что-нибудь я обязательно буду…

Дракон хотел цыкнуть правым зубом через левое плечо, но передумал.

«Легко от людей перенимаются привычки, надо как-то с этим бороться, — подумал он с сомненьем, — чего не подцепишь от этой живности. Лишь бы не птичий грипп».

И стал рассказывать:

— На золотом крыльце сидели царь-царевич-сапожник-портной-кто-ты-будешь-такой… Дракон, в общем. И соседские кошки.

— То есть Сфинксы? Ты вчера уже про них сочинял.

— А сегодня сфинксы улетели на Альдебаран, теперь их можно только сочинять… Тогда они чай пили, чашки били, на санскрите говорили. Часто ходили лошадью, потом домой возвращались. Пойдут налево — песнь заводят, хором поют или боксом увлекаются, по закону гор. Здороваются, руки моют перед едой, зубы чистят, чем ещё дома заниматься… И тут вдруг, откуда ни возьмись, прилетает Принцесса и начинает требовать сказок…

— А если бы прилетел принц и стрелял из рогатки по Драконам, тебе бы легче было? Кстати, я не прилетела, меня тут в жертву привезли, если кто-то забыл. На случай, если тут заведётся Дракон.

— Я уже завёлся, — согласно кивнул Дракон. — Сейчас начну огнём плеваться…

— Когда я вырасту, обязательно стану Драконом и, представь, тоже начну плеваться огнём…

Дракон представил. У него было богатое воображение.

— Так о чём ты говорила? — вежливо спросил он.

— Так о том, что когда приходит год Дракона, лучше рассказывать сказки, чем ждать, когда наступит Неизвестно Что…

«Чего они ко мне прицепились, — страдальчески вздохнуло Неизвестно Что. — Нигде мне покоя нету.

Яду мне, яду…»

— Ладно, жертвенное животное, слушай дальше, — сказал Дракон. — Нашёл я себе занятие на старости лет — принцесс приручать.

И битых два часа Дракон рассказывал ей про золотые башмачки, как они переходили дорогу на зелёный цвет, приносили удачу…

Если бы Золушка не теряла один из них регулярно на королевской лестнице, если бы Принц не обладал нюхом ищейки… то башмачки не могли бы собраться снова в пару. В единое целое.

Башмачки никогда не ссорились, в отличие от носков, которые потому и становятся непарными, что не выдерживают деления на правое-левое, теряются в стиральной машине, уходят в иные пространства…

Когда Принцесса, наконец, уснула, Дракон укрыл её шкурой бизона и полетел на работу.

Он летел над полями-лесами за синие горы и думал о том, что правый мотор барахлит, что симбиоз самолёта и ласточки получился какой-то неожиданный. Что летать ему Драконом до будущей весны, пока ласточка не проснётся от зимней спячки или самолёт не отслоится сам собой…

А пока придётся регулировать погоду, охранять скалы от астероидов, Принцессу вывести в люди. Или к людям — это как получится.

Наступила ночь и конец первой серии, хотя была только вторая страница. В Далласе по-прежнему выли койоты. В отличие от Аризоны.

Неизвестно Что притворилось подушкой и сделало вид, что спит.

Сказочка про Несбывшиеся Желания

Дракон давно хотел поделиться Несбывшимися Желаниями. Хотя лучше бы, конечно, зефиром и амброзией, но, как говорится, есть то, что есть. Иногда нужно сбывать Несбывшееся.

Хоть кому. Хоть куда.

И для здоровья полезно. А если сбывать за деньги, то и разбогатеешь.

Понимаете, когда Несбывшиеся Желания накапливаются в жерле вулкана, они могут взорвать любого, даже Сфинкса, не говоря уже про койотов, которые часто воют, предположим, в Ткоа, чтобы не повторяться. А у Дракона и так дыхание достаточно горячее. В общем, с Несбывшимися Желаниями надо было что-то делать.

Они хранились у Дракона на кухне, в верхнем шкафчике, между леденцами и зимними игрушками, непонятными железками, песочными часами и портретом чьей-то бабушки. Несбывшиеся желания остались с давних времён, когда он менял кожу на валенки. Или на валентинки. То есть сбрасывал кожу и валялся.

Ещё с Юрского, кажется, периода — когда к Автору Юрка приезжал, остались они в скромном пакете, перевязанном ленточкой.

Вдруг Дракону стало казаться, что в них — Самая Суть всего. Это во-первых.

Хотя Самая Суть висела на стенке у камина, но сейчас не о ней. Это во-вторых.

Главное — в третьих:

Несбывшиеся Желания занижали Дракону самооценку.

А это очень вредно не только для Дракона.

И вот, однажды наступил Тот Самый День Когда. Люди читали спортивные газеты, над ними летали самолёты куда-нибудь туда, койоты помалкивали.

— Отпусти погулять, — заныла Принцесса, едва проснувшись, — я тут сижу-сижу, скоро превращусь в Неизвестно Что.

— Опять все шишки на меня, — отозвалось печально Неизвестно Что, — никто меня не понимает…

— Никто меня не понимает, — мрачно повторила за ним Принцесса, — а я летать хочу.

— Мало ли кто чего хочет, когда крыльев нет!

— На себя посмотри!

«Какая грубая девочка, а ещё Принцесса, — подумало Неизвестно Что, — или она станет Драконом,

или замуж выйдет, или это одно и то же…»

Дракон посмотрел на себя в зеркало — действительно, крылья он снял, чтобы проветрить и заодно почесать спинку.

— Хорошо, гуляй, где хочешь, но чтобы домой после первой звезды. Когда мой коготь коснётся пола этой пещеры! Иначе я не знаю.

— А не иначе ты как знаешь?

Вместо ответа Дракон нацепил крылья и полетел. Нужно было прочистить дымоход в соседнем вулкане, потом на рынок и домой. По пути он встретил пару яиц и задумался.

То ли яичницу, то ли высиживать. То ли высиживать, то ли яичницу… Было над чем поразмыслить.

В горах послышался зов предков.

«Послышалось», — подумал Дракон и стал чистить дымоход.

В это время Принцесса думала.

Ей нравился этот процесс, когда мысль летает вокруг, влетая по очереди в каждое ухо, а вылетает через рот.

Поэтому она ещё и разговаривала сама с собой о чём-то своём.

Правое ухо побаливало — то ли мысли в него попадали особенно неприятного свойства, — ну, скажем, а не убрать ли в пещере, чем кормить Дракона, если передумает сам готовить, и всякое в том же духе.

В левое ухо влетела мысль насчёт полетать на Драконе или сливочного мороженого со взбитыми сливками. Можно даже без сливок.

— Наверно, стоит приготовить сливочное мороженое из Неизвестно Чего, — вслух подумала Принцесса.

— Это у кого тут ухо болит! — возмутилось Неизвестно Что.

— С другой стороны, сливочное мороженое не обязательно слизывать с уха, — вслух подумала Принцесса. — Особенно взбитые сливки.

Тогда всё и случилось. То есть Принцесса пошла на кухню искать зимние игрушки или как получится. А вдруг там пломбир. Ну, или волшебная шкатулка, Сапоги-Лоботрясы или ещё какой фикус несказанный. Недосказанный.

— Фигу-с-с-маслом-с, — откомментировало Неизвестно Что, наблюдая. Мало ли кто тут в кого превратится в процессе эволюции. Будет, о чём вспоминать в летнем сумраке ночном.

Принцесса эволюционировала по кухне вразброс.

То есть всё разбрасывалось у неё куда попало. Так, пустяки на постном масле — сковородка, стакан муки и специи по вкусу.

И тут на пути случились табуретка и шкафчик. На табуретку ещё встать удалось, а шкафчик не открывался ни в какую. Но Принцесса тоже была какая-то такая.

Она посмотрела пристально на шкафчик и подумала вслух:

— Или ты открываешься, или я не знаю!

— А как ты не знаешь? — отозвался с порога Дракон, он как раз прилетел и подумывал заняться яичницей, а тут как раз очень удачно сковородка прямо под ногой.

Принцесса сползла с табуретки, вежливо поздоровалась.

Дракон остепенился. То есть решил назвать себя временно Степаном.

Неизвестно Что почувствовало важность момента и стало назревать.

И назрело…

Все эти возмущённые вибрации вихрем взлетели, замаячили и рассредоточились по кухне и остальной вселенной. Зажглась третья звезда.

В изумлённой тишине сама собой отворилась дверца шкафчика и из неё выпорхнули Несбывшиеся Желания.

Они охорашивались, трепыхались и рвались сбываться. Их трудно было разглядеть в полёте — что-то лёгкое, белое с крыльями, похожее на журавлика в летнем сумраке ночном.

Дракон, наконец, почувствовал себя человеком и пошёл жарить яичницу.

Драконская сказочка про Яичницу

Обычно Дракон линял раз в пять лет, иногда в Италию, а когда и в тайгу, но в этот раз, как учили предки, менял кожу.

Процесс сопровождался уханьем и стонами Яичницы. Яичница поджаривалась на сковородке и громко причитала:

— Ой, и за что же мне это всё на постном масле! Ой, для того ли я на свет родилась… Видел бы мой бедный отец!.. Ой, съедят меня, даже не посыпав укропом…

Дракон решительно встал и облизнулся. Или решительно облизнулся и встал. Или продолжал сидеть, решительно облизываясь…

— Яичница… — с завистью подумала Автор.

— Сочинители… — с отвращением подумал Дракон, — сочиняют они… то стой, то иди, то жарь яичницу…

Взошло солнце. Завтрак был почти готов, оставалось сесть, встать, лечь, отжаться и так до самого обеда.

Принцесса ещё спала. Дракон со сковородкой притаился в засаде. У него ещё оставалось минуты три, пока принцесса, как все дети, улыбалась во сне.

А не пыталась его анализировать, как взрослые.

Дракон очень не любил анализов. Откровенно говоря, они его тоже недолюбливали. Особенно радиоуглеродный. Поэтому Дракон линял сам собой, естественным путём.

Тем временем Яичница медитировала на постном масле. Она решительно отвергла мысли об укропе и готовилась вся как есть. То есть к тому, что «нас всех съедают понемногу», как сказал поэт. Яичница собиралась достаться Принцессе на завтрак, и тогда впоследствии, после цепи превращений, можно будет преобразоваться в утренний туман, свет и воздух…

Наконец, Принцесса открыла глаза. Сегодня ей снились птеродактили, и она хотела посмотреть на Дракона. А вдруг он из них родом. Дракона нигде не было видно…

— Превращается, — обречённо сказала себе Принцесса, — в Гремучего Змея… Только вчера тачал погремушки… Тачанка хренова…

И действительно, откуда Принцесса может знать такие слова? Точно, от Дракона нахваталась. Если он — Птеродактиль, то всё сходится…

— Я так не играю, — на всякий случай прошептала Принцесса и крепко зажмурилась.

Когда она открыла глаза, стояла осень.

«Когда мне снится осень, у меня наяву насморк», — горестно подумала Автор и добавила в чай лимон.

От запаха лимона Принцесса должна была бы проснуться.

Но Принцесса твёрдо решила спать до одиннадцати. Пока не окажется, что Дракон — не Птеродактиль, а хороший. Для начала стоило хотя бы во сне установить хорошую погоду.

Листья не выдерживали и падали прямо на землю. Зябли осенние какаду, прятали клювы от посторонних глаз.

Опустелый сад шелестел прочитанными книжками. Сказки валялись на скамейках, открытые как попало и читали сами себя вслух:

— Давным-давно на белом свете жили были, и такие были, что сказка не позавидует…

— И тогда Иван-Царевич дал Лиху Одноглазому прямо в глаз…

— Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто крышу чинить заказывал…

— Это кто тут ещё козлёночком станет?!

По саду пролетали отвёртки, шайбы и клюшки. Шелестели игуаны, выходя из анабиоза. В общем, самое время было зажмуриться, проснуться или крышу чинить заказывать…

Принцесса взяла себя в руки и стала просыпаться. Какие бы были её ни ожидали, их надо было встретить лицом к лицу, как полагается.

— Я никого не боюсь, — сказала себе Принцесса, — даже Дракона. Хотя, наверное, зря. А вдруг он, всё-таки, Птеродактиль…

И проснулась, не оглядываясь. Посреди пещеры, у стола, над плитой, установленной прямо над жерлом вулкана, возвышался Дракон, в фартуке, со сковородкой. Рычал и жарил очередную яичницу. Прежняя то ли превратилась в Неизвестно Что, то ли неизвестно, что с нею стало.

— Яичница — неспетая песня моя… — со вздохом подумала Автор.

Дракон насвистывал «Болеро» Равеля. Линька закончилась победой новой кожи над старыми нормами жизни. Из старой кожи он смастерил себе трубку, сапоги и погремушку для Принцессы.

Всё-таки, было в нём что-то от гремучей змеи…

— Так вот, — сказал Дракон, хищно облизнувшись, — давно это я не ел маленьких девочек.

Принцесса замерла и стала потихоньку превращаться в тыкву.

— В смысле, — давно это я не ел. Маленьких девочек прошу к столу, — исправился Дракон.

Яичница приосанилась.

сказочка про вой Дракона

Принцесса росла. По утрам она запрыгивала на люстру и раскачивалась, распевая пиратские народные песни.

Уйти в пираты или жареного арахиса? Жареного арахиса или в пираты? Или и того и другого? Плохо мы пока понимаем в жареном арахисе, да и в пиратах слабо разбираемся…

Автор, например, понимает пиратов как метафору. То есть — как путь к морю, своеобразный, не спорю, а ещё возможность заработать на ближнем своём через абордаж. Поэтому Автор сидит дома, беседует с Драконом, сочиняет ему Принцессу. Ибо абордаж ей чужд.

А вот Принцессу в пиратах привлекает корабль, песни Кима и бесплатные пирожные. Ну и возможность просыпаться после одиннадцати.

В общем-то, Автор немного ей завидовала и, чтобы отвлечься от чувства зависти, слушала на ночь песни Кима. Чтобы по утрам вставать, когда это необходимо и достаточно, и бывать соразмерной.

Дракон постоянно маячил в сознании Автора, — то ли гнездо вил, то ли сохранял стойкость. А иногда ходил по скалам, махая крыльями для равновесия. Вечерами он садился за стол, придвигал к себе Неизвестно Что и рассматривал. Неизвестно Что не возражало.

Из долины пахло свежими мангалами.

Принцесса раскачивалась на люстре и болтала. Слова вылетали из неё прямо в прохладный воздух пещеры и развешивались, меняя цвет и вкус. Дракон наблюдал молча, медитируя до состояния яичницы. Он вообще стал покладистый, часто задумывался о смысле жизни, о реинкарнации в яйцо. С другой стороны, стоило бы заняться миграциями, хотя бы по утрам.

Если регулярно заниматься миграциями, можно в крыле развить какое-нибудь особое умение. Или стать нечувствительным к запаху свежих мангалов.

Иногда Дракон гладил ситцевые наволочки натруженной когтистой лапой, оставляя на них следы тяжёлых раздумий. Для того чтобы Принцесса, когда вырастет, научилась штопать. «Боже, как страшно жить…» — думала Автор.

Штопкой она не занималась никогда. С другой стороны, стоит же чем-то не заниматься никогда? В отличие от того, чем всегда.

И вдруг однажды, после чаю, когда всё было хорошо даже в королевстве датском, а чай был индийский, Принцессе внезапно и отчаянно понадобились новые ботиночки.

Желательно золотые и золотые же шнурки, вот прямо с утра, вынь да положь, особенно шнурки и особенно вынь.

Дракон решил улететь в Гималаи. Там горы, вулканы, живут как-то без шнурков, медитируют в отсутствие свежих мангалов… Но передумал и сел в позу лотос, как манная каша в эмалированной кастрюле. Чтобы не увеличивать энтропию.

Хотя энтропия — вы же её знаете? — растёт год от года.

Неизвестно Что обиделось на неизвестно что. Автор пила чёрный кофе, не отвлекаясь на душевные терзания персонажей. Никакой личной ответственности за чужую карму! Должны же персонажи когда-нибудь научиться самостоятельно шнурки завязывать, особенно золотые…

Так что, сюжет перестал развиваться вообще. Потому что коллизии и перипетии — это страшно, особенно перипетии, Неизвестно Чем.

А вдруг Принцесса простудится? Кто её лечить будет, если Дракон в задумчивости? Сюжет застыл, как холодец на перепутье.

И тогда неожиданно завыл Дракон. Как сирена в тумане.

Не какие-нибудь там койоты на Аляске взвыли, а сам Дракон, то есть, простите, Дракон-Сам сидел на краю пещеры, пригорюнившись и открыв пасть.

Из пасти раздавался звук, то ли песня, которой иногда у нас плач зовётся.

«То есть, когда зовут плач, всё ещё может закончиться хорошей песней под каравай, каравай, кого хочешь, выбирай», — случайно подумала Автор и от ужаса вышла из образа.

Образ, как и шкуру дракона, стоит иногда проветривать, менять на фиги или линять, скажем, во Францию. Во Францию любой образ слинять захочет. Особенно, когда начинает выть Дракон. Это старинная примета.

Услыхав вой Дракона, полагается открыть глаза, уши, окна, сердце дракона и жизни суть, и забыть про койотов навсегда. Сколько можно помнить про койотов. Может, Дракона от них тошнит.

Из Дракона вылетал протяжный переливчатый крик, то ли звук улетевшей валторны, когда их человек пять. Все замерли.

Дракон выл, раскачиваясь, как старый еврей на молитве. Ему стало всё равно, как там ласточки и зачем кому самолёт, сколько звёзд на небе и чем всё это кончится. Он выл вообще про всё, накопилось.

Окружающие стали теряться от неожиданности. Первой потерялась Принцесса: она спрыгнула с люстры. Потом потерялся закат в темноте. Наконец, потерялись серебряные ложечки и осадочек.

Самовозгорание сомнений в печи привело к нагреванию котла, который не на шутку вскипел и заварил чай с лимоном.

Но Дракон не обращал внимания. «Какой в такую минуту может быть чай?! Когда тут судьба решается, неизвестно чья», — неожиданно подумала Автор и трижды сплюнула через левое плечо.

И вот, когда Принцесса спрыгнула с люстры в третий раз, когда Неизвестно Что стало раздуваться и трансформироваться в Известно Что, когда у неба потемнело в глазах, Автор на всякий случай разулась и села на пол. Ну, в поисках конфет «Мишки на Севере».

Может, Дракону просто не хватает сладкого?

Наступил час Дракона.

Это был закат, причём на постоянной основе. Такая иногда бывает схема у заката — когда он приходит, кажется, что он тут на постоянной основе.

И наконец,

когда всем казалось, что теперь так будет всегда…

когда прилетели Сфинксы с Ориона, потому что услышали эту, извините за выражение, бардовскую песню…

когда Принцесса превратилась в жар-курицу, так, на всякий случай, а потом передумала и превратилась обратно в себя… когда Автор твёрдо решила худеть, делать гимнастику и сочинять серьёзную литературу из жизни бестолочей…

тогда, и только тогда…

Из горла Дракона со свистом вырвалось Яйцо. Оно сделало круг над пещерой, шваркнуло по голове Сфинксов, улетело в ближайшие горы и там взорвалось с восторгом.

Взрыв был такой силы, что горы присели и долины покачнулись, наступил восход, а кое-где и полдень, и прямо рядом с пещерой открылся грот Аполлона.

Там оказались:

Дом писателей, море, несколько ресторанов, железнодорожная станция, канатная дорога; ларёк с мороженым, мастерская по производству

золотых шнурков, обувной магазинчик;

Диснейленд, концертный зал, луна-парк с качелями, маленький дворик в тополином пуху, крылатые качели; мастерская по производству золотых шнурков…

— И достаточно, — сказал Дракон. — Перезимуем.

Но чтобы никаких мангалов! Особенно свежих.

сказочка о Первом Встречном

Осень пришла в пещеру. Встретили кое-как, подожгли осенние листья, прониклись дымом, промозглой сыростью…

Нет, чтобы проникнуться тёплыми чувствами, согреть одним другое…

Шумно стало в пещере, сквозняк, звуки разные, голоса. Иногда по стене проплывал пароход, а когда и поезд. Как тут сохранишь пельмени в отдельно взятой кастрюле, если всё так неясно, даже когда?

От этих вопросов у Автора портилось настроение, а у Принцессы — характер. А Неизвестно Что тихо радовалось неизвестно чему, потому что по маме оно было — Неведомое…

Осенний Дракон грозил всем превратиться в молочную реку с кисельными берегами и кисейными барышнями. Иногда выходил из берегов, чисто проветриться, а потом опять уходил искать волну.

Барышни кисли почём зря.

У Принцессы наступил лёгкий сбитень всего. Надвигался переходный возраст — из принцессы в королеву, это сбивает мысли, формируя цунами, которое летит до середины реки, но и там не задерживается, попадая в окружающих.

Нормальные принцессы в таком состоянии выходят замуж за первого встречного.

Об этих нормальных принцессах мы знаем из книг с иллюстрациями, а так — не встречали. Должно быть — метафора…

Поэтому в нашем случае первый встречный мог быть размазан по стенке в форме граффити в виде искусства.

Принцесса была ещё маленькая, и к ней ещё рано было подпускать живых людей. Но уже большая и разговорчивая…

Так что, Первый Встречный пришёл — что ж его, зря упоминали, — и тут же скрылся в тени ущелий и скал. Потом незаметно проник в пещеру — там всегда открыто; считается, что одно присутствие Дракона уже защищает от всего.

— Не защищает, — отметила Автор, наблюдая, как Первый Встречный прячется в кладовке.

Потом он освоился, стал подавать голос, приносить домашние тапочки, прятать пельмени — в общем, как-то давал о себе знать.

Дракон делал вид, что ничего не замечает. У него появилось новое хобби — Привидения. Вырастил в подсознании небольшой садик Приведений, затем выпустил наружу, вся наружа в ужасе…

Приведения подвывали и завораживали, намекая на бренность происходящего, заодно и Сущего. Особенно Сущему было плохо… Гастрит, не долеченный в прошлом, мог оказаться обидой на Неизвестно Что, отчего у последнего выпадало местоимение «что».

Принцесса при виде Привидений цепенела и всей цепью взлетала прямо в люстру. Люстра раскачивалась, как пароход в штормовую погоду. И нет спасения призраку ночи, буря, скоро грянет, буквально вотвот… А Дракон, забыв о Привидениях, занимался уборкой — себя в смокинг, а потом обратно. И снова — в смокинг, и опять на волю, вплоть до викингов.

Тут и вышел Первый Встречный, вприсядку, раскудрявый. На пельменях вскормленный, прямо из кладовки, и кружится, и слова неясные говорит, русским духом пахнет…

У Привидений похолодел туман. Они собрались в кучку и стали угрожать, что уйдут к маме или уедут в Тамбов, что в данном случае было практически одно и то же.

Автор объявила первое штормовое предупреждение. Потом сразу же, второе и третье, для ровного счёта. И Принцесса, тяжело вздохнув в Первого Встречного, стала превращаться в Неизвестно Что.

— О, ужас! — вскричало Неизвестно Что. — За что я? Где я? Когда я? Я у меня уже есть! Быстро вернись на место.

…Принцесса вернулась только к ужину. Она была задумчива и молчала так, будто боялась расплескать стакан воды.

Первый Встречный оказался поездом. А Принцесса очень удачно притворялась туманом до самого вечера, пока ей не надоели шпалы, шпалы, рельсы, рельсы и пар, который уходит в свисток.

Вообще, она пока не планировала замужества, особенно с поездом, так что, вернувшись, надела корону и стала обучать кисейных барышень танцевать тустеп, а также готовить пельмени.

Мало ли какой им ещё дракон в жизни встретится, а пельмени никогда не подкачают.

Сказочка про таланты

Говорят, таланта много не бывает, хоть ты борщ вари, хоть пельмени рисуй.

Вот Один, например, стреляет хорошо, — а ему так и положено, потому что Один — это бог из мифологии скандинавов. У остальных богов там имена вообще не произносимые.

У Другого — наоборот, талант тырить артишоки. Зачем нам такой Другой, вместе с его талантом? Артишоки нам самим нужны. И миндаль, кстати.

Скажем, у принцессы Несмеяны есть особый дар — плакать. Как начнёт, так зажурчат ручьи, польются слёзы, как вода из крана, не остановить. Только если какой Емеля найдётся вприсядку. У него такой талант, присядка.

А в нашей сказочка все талантливые. Вот Дракон тебе и яичницу, и пельмени, и дом сторожит — на все руки и зубы мастер. Ещё он доминирует вечерами. Нужны ли тут объяснения?..

Неизвестно Что все понимает, все чувствует и помалкивает. На это вообще мало, кто способен — помалкивать… Особенно, когда Дракон доминирует.

А вот Принцесса мало того, что летает на люстре, с Драконом говорит и научилась-таки готовить яичницу, она ещё и Принцесса. То есть, не принцесса-Несмеяна, не к ночи будь помянута, а Принцесса Хохотая. Хохочет она от всей души, вовремя, заливисто и даже до слёз.

От этого сами собой приходят день, вечер, ночь, а потом утро — послушать.

Умолкают койоты. Включается зажигание в автомобильном парке за три мили от сказочки, когда хохочет Принцесса.

Сфинксы на даче

День был какой-то не такой, одним словом — четверг. Дракону хотелось превратиться в бурундучка или коалу, посидеть на дереве, открыть большие и круглые глаза кому-нибудь на что-нибудь. Приходил доктор измерить жизни суть Дракону заодно и давление Автору.

Сказал, что у Дракона устал двигатель внутреннего сгорания, да и остальной Дракон нуждается в ремонте.

И решили переселить сказку на дачу. Кислородные ванны сюжету, подлечить нервы Автору, всем персонажам апельсиновый сок по утрам.

Сколько можно сидеть в пещере, ходить вприсядку, наращивать комплексы, возможно, ядерные…

На даче было прохладно. В этой декаде обещали северное сияние, но не всем. Дракон обещал удавить синоптиков, синоптики обещали писать, не забывать, и только Автор никому ничего не обещала. Наступил полный штиль, грезились мидии, жареные, в котле.

Вот он, мираж пустыни: костёр, мидии в чём есть, танцуют румбу или самбу.

Автор в нирване, печень в отпуске, Дракон смотрит вдаль, Принцесса помалкивает. Ах, как можно было бы раскрутить сюжет, пока Дракон смотрит вдаль, а Принцесса помалкивает, это же не в сказке сказать…

На самом деле Дракон эволюционировал, из ящерицы в орла с дальним прицелом на голубя, но прицел сбился, и эволюционный прибор заклинило на уровне бурундучка.

Был тихий осенний вечер. Стояли стрелки на часах, часовые лежали неизвестно где, а сам Неизвестно Где был примерно там же. Тут налетел шквальный ветер и принёс Сфинксов.

— Песчаная буря… — подумала Автор.

— Наскальная живопись… — возразило Неизвестно Что.

— Гости… — кивнул Дракон.

Когда у тебя фамилия Сфинкс, о тебе помнят все, даже родственники по седьмое колено включительно. Синоптики при виде тебя предсказывают гоп со смыком и танцы…

Сфинксы уже пять сказок торчали безвылазно на Орионе и вот, вспомнили старого друга, привезли ему не фунт изюма, а фейхоа на палочке.

«Ни фейхоа себе…» — подумала Автор, но ничего не сказала.

Заходят Сфинксы на веранду — а там Бурундучок. Правда, большой и в смокинге. И крылья, как у Дракона. Дом задрожал и насторожился. Давно по нему Сфинксы не прохаживались.

Пойдут налево — водки найдут, пойдут направо — тоже какая-то радость. Всё просыпается.

А на кухне не известная вдумчивому читателю, но загадочная Туча Всего доедает булочку с повидлом. Бурчит неразборчиво — мол, заходите, гости дорогие, присаживаетесь, знакомьтесь. Принцесса я, просто переодеться не успела.

И уходит куда-то в себя, откуда не возвращаются. Если, конечно, не переодеться…

Затем переодетая Принцессой Туча всё-таки выносит гостям глинтвейн, чтобы Сфинксы согрелись с дороги. Автор вон вообще в тулупе печатает.

Бурундучок в смокинге раскурил сигару, улыбнулся и развернул крылья, от радости. Потом опять свернул, чтобы не загораживали. Но Сфинксы его всё равно узнали.

Потому что в глазах друзей мы всегда остаёмся прежними, хотя иногда и выглядим Бурундучками или, даже коалой… Но если друзья помнят, что ты — Дракон, то приходится соответствовать.

Сфинксы раздвоились, сели и стали создавать турбулентность потоков. Надо сказать, что Дракон любил своих друзей, даже когда они создавали турбулентность потоков.

Он тоже был не сахар, одна привычка плеваться огнём чего стоила…

Когда к вам приходят друзья, то они сами идут в холодильник, достают всё, жарят его с луком, немного укропа и соли по вкусу. Играют на гитаре, поют громко, от души, уходят с толпой цыганок, но потом возвращаются.