Бесплатный фрагмент - Дорога в огонь

Дорога в огонь

«По дороге в огонь, с другой стороны затменного солнца,

Поднимаются незнакомые вовсе города.

Мы для наших дорог сами тоже огни, только не бойся.

Никогда..» ©

— Задание знаешь?

— Как всегда, сэр.

— Молодец… и ещё, Дим, к тебе скоро должна прийти новая девочка, расскажешь ей, что к чему, ладно? Недельки через две будет ее первое задание, под твоим присмотром.

— Угу, а молоко мне за вредность кто будет выдавать? Эти новенькие такие зажатые приходят; куда им другим помогать, в себе бы сначала разобраться.

— Не ворчи, сам таким был. Все, хватит демагогии, слушай вводную:

Александра Смолина, работает журналисткой в издании «Вокруг Света». Зайдёт к тебе завтра в 11:23, ориентир — красный чемодан. Вторая: Евгения Залецкая, стюардесса Аэрофлота, работает с тобой рядом. Будет на месте в 19:56, послезавтра. Ориентир…

— Сэр, а я ведь хорошо знаю их обеих… можете дальше не читать, всё понял.

— Не перебивай старших! Ну ладно, тем легче будет. Все, задача поставлена, цель работы ты уже знаешь. Принимай.

— Есть. Исполняю.

***

Рассветное солнце мягко освещало тёмную кожаную ткань кресла, заставляя мелкие пылинки взлетать вверх и путаться в волосах спящих людей. Красноватое свечение отражалось от крыла самолёта, рассеивалось, разбивалось на мелкие лучи и обнимало, как любимый домашний плед: в красную клетку, пахнущий корицей и этой самой солнечной пылью. Саша лениво приоткрыла глаза, поправила сползающее пальто-одеяло и наклонилась к телефону. До начала регистрации ещё полтора часа, можно спать и спать: смотреть сны про небо и птиц. Но спать уже не хотелось, хотелось крепкого кофе и чего-нибудь сладкого, поэтому Саша отправилась бродить по бурлящему, как древний просыпающийся вулкан, аэропорту.

По долгу службы ей часто приходилось разъезжать по миру, иногда эти поездки шли одна за другой, поэтому многие аэропорты были знакомы ей как собственная квартира; здесь самый приветливый бариста с тёплыми карими глазами, а вот тут есть удобное кресло — синее, с большими подлокотниками-лапами; в нём можно прятаться от людей. Саша особенно любила этот аэропорт — Схипхол; он был синонимом дома, и даже в самую пасмурную погоду встречал улыбками приветливых сотрудников-иностранцев: в любое время суток они неизменно желали хорошего дня. Иногда это было смешно, но всегда очень приятно.

Дойдя до ближайшего кафе, она заказала капучино: официант зевал и старался проснуться — видимо, после ночной смены — но это лишь придавало домашнего уюта. Саша рассеяно водила рукой по гладкой поверхности деревянного стола, повторяя незатейливые узоры, как вдруг наткнулась на бумажку, приклеенную к обратной поверхности, похожую на стикер. Отцепив её от дерева, она действительно увидела стикер, на котором простым карандашом был написан один-единственный вопрос: «Ты любишь запах земли после дождя?» И внизу приписка маленькими буквами «Хорошего дня :)»

«Что за ерунда…» — Саша покрутила бумажку, поискала где-нибудь в уголке имя адресата, но ничего не обнаружила. Будь у неё чуть меньше времени и природного любопытства, этот странный случай мог бы так и остаться мимолётным воспоминанием; из тех, что иногда возникают в памяти перед сном и заставляют улыбнуться — мечтательно, уголками губ — и снова прячутся глубоко в подсознание. Но Саша была журналисткой, поэтому любая странность была для неё поводом к приключениям, новым сенсациям. Она улыбнулась официанту, позвала его и попросила карандаш. Потом написала на обратной стороне стикера: «Я не люблю дождь. А ты?», а внизу: «И тебе хорошего дня», — и приклеила обратно. Расплатилась, закуталась в пальто-одеяло и пошла к самолёту: быстрее домой, в Москву.

***

Дождь моросил уже второй день без передышки; барабанил по крышам, забирался под воротники намокших прохожих и прыгал по разноцветным зонтам как озорной мальчишка. Женя курила у одного из запасных входов в здание аэропорта, щурясь от капель, пролетающих с козырька в миллиметре от её носа, и наслаждалась прохладным, тяжёлым воздухом. Перерыв почти закончился, но уходить отсюда крайне не хотелось; она любила дождь и старалась ловить редкие моменты непогоды. Только такие мелочи примиряли её с Москвой и делали родной город чуть более привлекательным; Женя была путешественницей по натуре и не любила долго оставаться на одном месте. Работа стюардессы была отдушиной — компромиссом, соединившем в себе мечту и реальность; трепетное ожидание новой страны, как встреча со старым другом: волнуешься, и так сладко ноет в груди.

До рейса оставалось ещё больше часа, и девушка решила зайти в свою любимую кофейню, расположенную в самом дальнем углу зоны ожидания. Она почти всегда пустовала: была как пятый элемент, невидимая дверь в Нарнию, но Женя любила её именно за эту тишину. Приятно было иметь свой уютный уголок посреди вечно спешащего муравейника; здороваться с бариста за руку, болтать с ним о погоде и новостях — ничего незначащие, но такие тёплые разговоры — иметь свой любимый столик и любимую кружку: зелёную, надтреснутую, с белыми цветами-пионами по краю.

— Привет, незнакомка! — Дима — тот самый бариста улыбался искренне, с озорной ухмылкой, как улыбаются только тем, кому по-настоящему рады, — тебе как обычно?

Женя кивнула, села за барную стойку и стала лениво наблюдать за огромной ворчливой кофемашиной. С витрины пахло пирогом с брусникой и пирожными: сладкими эклерами, картошкой и смородиновым вареньем — хотелось заказать всё сразу и просто наслаждаться ароматом. По крыше всё ещё барабанил дождь, а Дима тихо напевал какую-то новомодную попсовую песню. Такой момент, когда кожей чувствуешь атмосферу, и можно есть её ложками: черпать, облизывать губы, как кот, и щуриться от удовольствия. Женя отпила кофе, посидела пару минут, наслаждаясь моментом, и попросила ручку.

— Опять? — Дима поднял одну бровь и хмыкнул.