Бесплатный фрагмент - Цифровая энергетика: видение, практики, технологии

Предисловие

Мы входили в 2018 год с вопросами, которые волновали многих. Что такое цифровая энергетика? Чем цифровизация отличается от автоматизации и информатизации? Как сделать так, чтобы цифровая трансформация привела к новому экономическому богатству общества, а не к его деградации? Мы пытались найти ответы на эти вопросы и, кажется, их нашли!

Суть цифровой энергетики как части цифровой экономики состоит в формировании новых механизмов экономического взаимодействия, дающего его субъектам новый потенциал для наращивания эффективности. И наибольший эффект цифровизация будет давать там, где качественно меняется масштаб и характер взаимодействия. В электроэнергетике наиболее кардинальные изменения возникают в связи с масштабным развитием распределенной энергетики, появлением новых субъектов — просьюмеров, активных потребителей, владельцев малой генерации и систем накопления энергии, формированием новых бизнес-практик. В этой связи многократно растут издержки коммерческих трансакций, скоординированного управления, технической интеграции и устойчивой работы всех этих новых элементов энергетики. Именно цифровые технологии позволяют справится с ростом издержек появления и развития нового энергетического уклада. В этом кроется основой смысл и ключевая ценность цифровизации в электроэнергетике.

Инфраструктурный центр EnergyNet, образованный как Think-and-Do Tank («фабрика мысли и действия») в сфере энергетики, провел в течении года активную аналитическую, просветительскую, проектную работу, во многом относящуюся к сфере цифровой энергетики. Мы изучали множество новых бизнес-практик, передовых технологических решений, рынков различных стран чтобы затем транслировать их сообществу EnergyNet. Кроме того, мы разрабатывали архитектурные принципы нового подхода к организации энергетики — IDEA (Internet of Distributed Energy Architecture), участвовали в разработке нормативно-правовой базы пилотирования бизнес-практик новой энергетики в России, способствовали продвижению ряда проектных инициатив. Поэтому наши тексты — это отражение активной деятельности нашей команды, а также представителей сообщества EnergyNet по созданию цифровой энергетики, своеобразный путевой дневник первопроходцев новой реальности.

Настоящий сборник включает в себя концептуальные статьи и материалы по главной теме уходящего года — «цифровой энергетике», а также информационно-аналитические материалы по новым бизнес-практикам, технологиям, зарубежным рынкам новой парадигмы цифровой трансформации отрасли — Интернета энергии.

Приглашаем всех неравнодушных ознакомиться с данной книгой, а также отслеживать наши новые материалы на телеграмм-канале Internet of Energy.

Цифровая трансформация энергетики

Цифровой переход в энергетике России: в поисках смысла

Авторы: Дмитрий Холкин, Игорь Чаусов

Опубликовано в журнале «Энергетическая политика», Выпуск 5, 2018 г.

читайте эту статью на medium.com

Введение

В 2017 г. в России стала активно формироваться и реализовываться политика перехода к цифровой экономике. Была разработана и утверждена Программа «Цифровая экономика Российской Федерации», началось формирование отраслевых программ цифрового перехода, в том числе в сфере энергетики.

07 мая 2018 г. Президентом РФ В. В. Путиным был подписан Указ «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». В Указе предельно концентрированно определены приоритеты по цифровому преобразованию экономики страны, включая конкретно и отрасли энергетики.

В экспертно-аналитическом докладе «Цифровой переход в электроэнергетике России», подготовленном Центром стратегических разработок при участии экспертов направления «Энерджинет» Национальной технологической инициативы были проанализированы вызовы и перспективы технологического развития российской электроэнергетики и сформированы предложения по повышению ее конкурентоспособности. В частности, в докладе сделаны выводы о том, что существующий технологический уклад в электроэнергетике достиг предела своей эффективности и в перспективе пяти лет в ряде сфер, где потребители предъявляют более высокие требования к надежности, качеству, доступности, экологичности энергоснабжения, будет иметь меньшую конкурентоспособность по сравнению с решениями новой, цифровой энергетики [1]. Основные изменения затронут «последнюю милю» электроэнергетики, базирующуюся на инфраструктуре распределительных сетей 110 кВ и ниже. Структурные и технологические особенности построения энергосистем будут напоминать интернет, поэтому новый подход часто называют интернет энергии (Internet of Energy). Таким образом, в энергетической политике России предлагается осуществить маневр по развитию розничного сегмента электроэнергетики на принципах интернета энергии.

В статье изложены результаты исследований и разработок, осуществляемых в развитие положений указанного доклада Центром развития цифровой энергетики в рамках направления «Энерджинет» Национальной технологической инициативы.

Постановка проблемы

Процессы трансформации энергетики, которым многие аналитики склонны приписывать революционный характер, многогранны. И часто, как мудрецы, изучающие с разных сторон слона, эксперты видят только отдельные аспекты новой энергетики, выдавая их за целое. Например, сторонники борьбы с изменением климата уделяют основное внимание масштабному развитию ВИЭ, а апологеты цифровизации предпочитают видеть только процессы перехода к цифровым двойникам и системам интеллектуального управления.

Наиболее целостное представление о трансформации энергетики дается в концепции «3D» (Decarbonization, Decentralization, Digitalization). Decarbonization (декарбонизация) — переход к экологически чистой «безуглеродной» экономике и энергетике, проявляющийся в увеличении доли ВИЭ в энергетическом балансе, электрического транспорта и отказе от ископаемых топлив. Decentralization (децентрализация) — переход к территориально распределенной электроэнергетике с большим числом разноуровневых генераторов и потребителей, выражающийся в росте доли присоединенной к распределительным сетям, относительно маломощной и разнообразной по своему характеру генерации; появлении просьюмеров — нового типа субъектов электроэнергетики, которые являются одновременно и производителями и потребителями электроэнергии; появлении активных потребителей, обладающих возможностью гибко, в том числе по удаленным командам, изменять профиль своего потребления из сети. Digitalization (дигитализация) — переход к повсеместному применению в электроэнергетике цифровых управляемых устройств, подключенных к информационным сетям интернета, на всех уровнях энергосистемы от устройств генераторов и электрических сетей до конечных, в том числе бытовых, потребителей электроэнергии, что обеспечивает возможность реализации интеллектуального управления энергосистемами, основанного на межмашинном (M2M, IoT) взаимодействии.

Концепция «3D» представляет собой целостную конструкцию, она указывает на причину системных трансформаций в энергетике — Decarbonization, принцип изменения архитектуры энергетических систем — Decentralization, а также на ключевой инструмент для эффективной трансформации — Digitalization. Дело в том, что масштабный переход к экологически чистой «безуглеродной» энергетике приводит к снижению ее системной эффективности, генераторы со стохастической выработкой, использующие энергию Солнца и ветра, требуют создания резервных генерирующих и/или накопительных мощностей. В качестве базового решения проблемы растущей неэффективности энергетики видится переход к децентрализованной организации мощностей, управления и энергетических рынков, обеспечивающей эффективное сочетание крупной и малой распределенной энергетики, лучшее удовлетворение дифференцированных и динамически изменяющихся требований потребителей. Но у совместной работы огромного множества распределенных субъектов в условиях децентрализации архитектуры есть одна принципиальная проблема — растущая с числом участников взаимодействия сложность управления. Цифровизация является технологической базой, позволяющей снять эту проблему.

Нам представляется, что для цифровизации энергетики контекст «3D» является главным. Именно исходя из этого необходимо ответить на вопросы о предметном содержании цифровой энергетики, новых архитектурных подходах к ней и ее формах развития, значении и смысле цифрового перехода в энергетике России.

Предметное содержание цифрового перехода

В названиях «цифровая энергетика», как, впрочем, и «цифровая экономика», указывается на инструментальную основу процессов трансформации экономики, рынков, отраслей, но не на ее суть. Это оказывает новой парадигме медвежью услугу. Термин часто рассматривают как модное обозначение того, что и так делалось в отрасли с момента массового прихода компьютерной техники, а цифровизацию считают синонимом автоматизации.

Но в терминах «цифровая энергетика», «цифровизация» есть свое уникальное сутевое наполнение. Во-первых, эти термины появились в контексте формирования цифровой экономики, и имеет смысл рассматривать их только в такой связке. Из множества определений цифровой экономики следует, что особым ее предметом является экономическая деятельность, коммерческие трансакции и профессиональные взаимодействия, построенные на новых принципах за счет использования информационно-коммуникационных технологий. Следовательно, сутью и цифровой энергетики является изменение и развитие совокупности производственных, экономических отношений в отрасли на основе цифровых подходов и средств.

Во-вторых, основной задачей цифровой энергетики целесообразно считать снижение растущих издержек интеграции распределенной энергетики и рыночных трансакций [2]. Сутью современной эпохи является вытеснение машинами неэффективных, требующих рутинного участия людей, трансакций из экономической и общественной жизни. Появление цифровой платформы в любой индустрии (Uber, Airbnb, Amazon, CAINIAO, SmartCAT, и т.д.) приводит к существенному сокращению трансакционных издержек и ускорению операционных циклов ее участников. Энергетика — не исключение. Например, концепция Transactive Energy, разрабатываемая NIST (США), прямо указывает на трансакции в энергетике как основной предмет новых технологий и практик [3].

В-третьих, необходимо исходить из того, что цифровизация в энергетике — это, прежде всего, создание новых бизнес-моделей, сервисов и рынков с опорой на возможности цифровой экономики. Простой пример из другой отрасли — создание автоматизированной системы диспетчерского управления таксопарком — это автоматизация, а вот Uber, который предоставляет новую бизнес-модель той же услуги, вообще не являясь таксопарком и не владея ни единой машиной, но делая это дешевле и удобнее — это цифровизация. Аналогично в цифровой энергетике важно определить новую бизнес-модель, потенциал которой открывается за счет пронизывающих коммуникаций, межмашинных взаимодействий, цифрового моделирования. В мире наработано уже немало таких бизнес-моделей: агрегаторы спроса, виртуальные электростанции, виртуальное распределенное накопление энергии, энергетическое хеджирование и пр.

В-четвертых, характерным признаком цифровой экономики и энергетики является их киберфизический характер. Он становится возможен, когда умные машины начинают формировать и использовать цифровые модели физического мира. Именно это обеспечивает самостоятельность принятия машинами решений в режиме, близком к реальному времени. Иногда кажется, что для новых бизнес-моделей цифровой энергетики достаточно появления средств информирования человека, который все же будет сам принимать решения. Но экспериментальные проекты показали, что люди через некоторое время перестают интересоваться новыми моделями поведения, предъявляющими к ним слишком высокие требования участия. Нужно, чтобы инициативу перехватили киберфизические системы, способные самостоятельно принимать оперативные решения без участия человека. Для этого машины должны руководствоваться не стандартами и жесткими алгоритмами, а целями, заданными людьми, и цифровыми моделями фрагментов реального мира.

Пятым по очереди, но не последним по значимости признаком цифровой экономики и энергетики является освобождение человека от машинных функций, появление новых более креативных форм занятости. Еще в дискуссиях 60-х годов прошлого века обсуждалось, что смысл кибернетического (цифрового) перехода не в том, чтобы сотворить машину, которая была бы умнее, сильнее и совершенней человека, а в том, чтобы самого живого человека снова сделать умнее и сильнее всего того созданного им мира машин, который вышел из-под его контроля и поработил его. Задача в том, чтобы превратить человека из сырья и средства технического прогресса, из детали производства ради производства в высшую цель этого производства, в самоцель. А это означает, что проект в сфере цифровой энергетики — это всегда появление нового подлинно человеческого труда с большой долей научного, технического, художественного, социального творчества.

Часто цифровой переход называют новой технологической революцией. Но было бы странно революцией называть явления и процессы, давно ставшие обыденностью. Автоматизация производственно-технологических и управленческих процессов является величайшим достижением второй половины XX века. АСУТП электростанций, системы диспетчерского управления, автоматика активных энергетических устройств, системы автоматизации бухучета и делопроизводства — все это важные и актуальные направления эволюциии отрасли. Но это не новая технологическая революция, не цифровая экономика, не цифровая энергетика. В изменении на новых основаниях способов организации экономических отношений, приводящем к эффективному вовлечению в оборот миллионов новых субъектов и стоящих за ними умных машин, должен состоять новый качественный скачок. Цифровизации в первую очередь будут подлежать не технические системы и внутренние бизнес-процессы, а отношения между людьми, компаниями и общественными институтами.

Архитектура цифровой энергетики

Парадигма, описывающая цифровой переход в энергетике, носит название интернет энергии. Под разными именами (Internet of Energy, Transactive Energy, Energy Cloud, FREEDM Systems) эта парадигма разрабатывается, тестируется и проходит апробацию в разных странах мира. Она является основой для формирования архитектурно-технологического видения в направлении «Энерджинет» Национальной технологической инициативы и выступает основой для ведущейся в настоящее время разработки IDEA (Internet of Distributed Energy Architecture).

Цели построения архитектуры интернета энергии

Традиционная централизованная архитектура электроэнергетики в значительной степени исчерпала свой потенциал эффективности и в условиях новых вызовов, стоящих перед энергетикой, не может считаться более эффективной и оптимальной. Такими вызовами являются:

— изменение характера спроса потребителей, рост разнообразия их требований и переход к «цифровому» спросу;

— падение эффективности энергетики, низкая загрузка сетевых и генерирующих мощностей и рост издержек в энергосистемах;

— энергетический переход («3D»): быстрое распространение ВИЭ, распределенной энергетики, новых бизнес-моделей и сервисов, базирующихся на использовании цифровых технологий;

— освоение незаселенных и инфраструктурно неразвитых территорий, потребность в эффективном энергоснабжении удаленных и изолированных территорий.

Реализованная в существующих энергосистемах стран мира централизованная архитектура с однонаправленными потоками электроэнергии от крупной генерации к распределенным потребителям, единым иерархичным рынком электроэнергии и диспетчерским управлением, унифицированными до уровня стандартов ролями в энергосистеме и уровнями качества электроснабжения неспособна эффективно ответить на указанные вызовы.

Удовлетворить указанным требованиям сможет только распределенная электроэнергетика с децентрализованным управлением и рынками, а также широким вовлечением всех пользователей энергосистем в процесс управления ими. Малая генерация, системы накопления энергии, регулируемая нагрузка конечных потребителей, интегрированные между собой и с централизованной энергосистемой, представляют собой неиспользованный до сих пор ресурс для повышения эффективности энергосистем. Распределенная энергетика повышает эффективность энергосистемы за счет снижения потребности в присоединенной мощности, появления локальных самобалансирующихся объединений генераторов и потребителей малой мощности, вовлечения энергетических активов конечных пользователей в процессы управления энергосистемой, придающей ей гибкость.

Но в существующей архитектуре масштабное развитие распределенной энергетики сталкивается с ростом издержек разного типа:

— трансакционные издержки коммерческого взаимодействия, растущие при росте числа участников трансакций;

— капитальные затраты на информационную интеграцию оборудования в контуры управления;

— капитальные и инжиниринговые затраты на интеграцию оборудования в электрические сети, издержки обеспечения системной устойчивости.

В новой архитектуре распределенной энергетики эти издержки должны сводиться к минимуму, а сама распределенная энергетика должна повысить эффективность работы энергосистем в целом. Энергосистема, построенная по новой архитектуре, должна стать:

— Трансакционной. Экономическое взаимодействие между пользователями будет происходить на основе p2p-трансакций, позволяющих реализовать многообразие пользовательских ролей и сервисов, предоставляющих им кастомизированные ценности [4];

— Интеллектуальной. Управление системой за счет межмашинного взаимодействия между ее элементами, при котором каждый элемент может самостоятельно принимать решение о реализации того или иного режима своей работы и воздействии на систему, обеспечит легкость интеграции (plug & play) энергетических устройств пользователей в контуры управления различных сервисов;

— Устойчивой и гибкой. Будет обеспечена легкость технического соединения устройств с сетью при гарантированном поддержании статической и динамической устойчивости системы.

Пользователь такой системы через интерфейсы интегрируется в нее и становится полноценным участником новых сервисов и бизнес-моделей.

Концептуальная модель интернета энергии.

Концептуальная модель интернета энергии опирается на представление об «энергетическом облаке» (рис. 1), введенном аналитиками компании Navigant Research [5].

Согласно этому представлению, интернет энергии является экосистемой технически и экономически взаимосвязанных пользователей. Пользователями интернета энергии могут быть владельцы любого электроэнергетического оборудования (промышленного, коммерческого, бытового), которое может генерировать, накапливать и потреблять электроэнергию, а также субъекты, оказывающие владельцам электроэнергетического оборудования различные услуги.

Пулы оборудования, имеющего общую точку присоединения к электрическим сетям и информационным каналам, обеспечивающим связь с интернетом энергии, образуют его структурную единицу — энергетическую ячейку, которая вне зависимости от состава и сложности своей внутренней структуры взаимодействует с другими энергетическими ячейками как единое целое.

Пользователи интернета энергии при помощи своих энергетических ячеек могут играть различные динамически меняющиеся роли в энергосистеме, оказывая друг другу услуги, такие как поставка электрической энергии, участие в режимном управлении, в том числе в поддержании частоты и уровня напряжения, предоставление энергетического оборудования в «виртуальную» аренду, обеспечение резерва мощности и любые другие виды услуг, которые могут быть оказаны в электроэнергетике.

Взаимодействие ячеек представляет собой энергетические трансакции, которые формируют мультиагентное децентрализованное экономическое и технологическое управление энергосистемой. Энергетическая трансакция, схема которой приведена на рис. 2, — это акт технического и экономического взаимодействия между пользователями и соответствующими энергетическими ячейками, при котором осуществляется согласованное управление параметрами работы энергетических ячеек, за счет чего одна сторона энергетической трансакции приобретает некоторое полезное качество, ценность, а другая — получает оплату за эту ценность.

В целях роботизированного оказания и получения этих услуг пользователи обращаются к приложениям интернета энергии. Приложения — это сервисные программы, самостоятельно выстраивающие взаимодействие между энергетическими ячейками за счет формирования наборов энергетических трансакций для реализации тех или иных услуг. Согласованная работа энергетических ячеек за счет сбалансированных рыночных взаимоотношений пользователей придает интернету распределенной энергетики характер экосистемы.

Верхнеуровневая архитектура

Архитектура интернета энергии должна обеспечивать, с одной стороны, возможность реализации энергетических трансакций, с другой — возможность управления энергетическими ячейками за счет межмашинного взаимодействия, наконец, обеспечивать возможность такого распределенного режимного управления в реальном времени, которое позволяет поддерживать баланс мощности в энергосистеме, ее статическую и динамическую устойчивость.

Интернет распределенной энергетики представляет собой систему систем (System of Systems, SoS), архитектура которой строится на особом объединении трех систем, границы и взаимодействия которых друг с другом показаны на рис. 3:

— системы формирования, контроля исполнения и оплаты смарт-контрактов Transactive energy (TE);

— системы межмашинного взаимодействия и обмена управляющими воздействиями между энергетическими ячейками и энергетическим оборудованием Internet of Things (IoT);

— системы поддержания баланса мощности и обеспечения статической и динамической устойчивости энергосистемы Neural Grid (NG).

Каждая из перечисленных систем может быть развернута самостоятельно и выполнять свою функцию независимо от других систем, но только совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих по специальным протоколам систем TE, IoT и NG формирует интернет энергии.

Палитра смыслов для выбора российского пути в мир новой энергетики

Тема трансформации энергетики пришла в Россию извне. На ценностном уровне в обществе, а также на уровне государственной политики отсутствует алармистский градус актуальности основного посыла перехода — декарбонизации. Но это не снимает с повестки российской энергетической политики вопросы качественной трансформации электроэнергетической отрасли. В экспертно-аналитическом докладе «Цифровой переход в электроэнергетике России» мы уже отмечали, что особенности организации электроэнергетики в России — протяженная инфраструктура, низкая плотность потребления электроэнергии, большая доля промышленной нагрузки, социально-ориентированная политика, несовершенство рынка и отраслевого регулировании — приводят к постоянному росту цен на электроэнергию для бизнеса и постепенно становятся сдерживающим фактором для развития экономики страны. Инерционный сценарий развития отрасли в ближайшем будущем приведет к тому, что цена на электроэнергию для промышленности в России превысит цену в США и почти сравняется со средней ценой в странах ЕС. Это негативно скажется на конкурентоспособности экспортируемой продукции российской промышленности с ее традиционно высокой удельной энергоемкостью производства.

Актуальность цифрового перехода в энергетике России, прежде всего, связана c необходимостью повышения эффективности использования энергетических мощностей, особенно в преддверии нового инвестиционного цикла. Пакет архитектурно-технологических решений и новых практик интернета энергии является адекватным ответом на специфические российские вызовы.

Однако рассуждения про повышение эффективности, и даже про замещение топливных источников энергии на «зеленые» возобновляемые источники — это сценарии экстраполяции, отражающие «продолженное настоящее» в сложившихся условиях. Обсуждая потенциал новой технологической платформы в энергетике, парадигмы интернета энергии (IDEA), мы должны строить предположения о новых сценариях развития техно-промышленного и социокультурного уклада, жизнедеятельности общества. Далее мы представим 4 сценария, которые имеют вероятность реализоваться в перспективе 30–50 лет и смогут черпать в парадигме IDEA решения по эффективному энергообеспечению.

---

Сценарий Power-to-Data

В XXI в. все большую роль в мировой экономике играют цифровые процессы, основанные на операциях с большими данными, блокчейн-платформы и различные роботы — программы, самостоятельно формирующие и принимающие решения в рамках определенных людьми целей, в том числе с использованием технологий искусственного интеллекта. Объемы информации, которая в связи с этим будет обрабатываться и храниться в интересах мировой экономики, возрастают экспоненциально, а инфраструктура работы с этой информацией станет основным потребителем электроэнергии и наиболее ценной формой, в которую электроэнергия может быть превращена. Технологии обработки информации, такие как обучение искусственного интеллекта или расчет хэш-функций, станут ключевым драйвером роста и изменений в электроэнергетике, потребуют новых быстро масштабируемых энергетических мощностей везде, где будет вестись работа с информацией.

Сценарий Smart Cities

Процесс урбанизации, определявший наиболее мощные социально-экономические изменения в XXI в., в нынешнем столетии только усиливается и ускоряется. Города за счет сочетания множества технологий, объединяемых в понятие Smart City, становятся существенно более разнообразными, комфортными и привлекательными для жизни, а современное общество движется к формированию новых «полисов»: мировых городов как основной формы организации жизни. Ожидается, что к середине века более 80% всего населения мира будет проживать в растущих и развивающихся городах. Энергопотребление таких мировых городов, которых в мире будут сотни, если не тысячи, будет постоянно расти за счет прироста числа жителей и роста уровня их жизни. Это потребует от энергетики невероятно разнообразных, но в то же время быстрорастущих и требующих минимум места мощностей. Энергетика должна стать одновременно распределенной, чтобы лучше отвечать изменяющимся запросам новых городских районов и сообществ, экологически чистой, не ограничивающей рост городов, и в то же время, в силу высокой плотности потребления в городе, чрезвычайно концентрированной и компактной.

Сценарий Discovery

Новым фронтиром в XXI в. станет освоение труднодоступных и суровых пространств, которые еще не заселены и не обеспечены инфраструктурно, территорий, устойчивая жизнь на которых кажется невероятной. Этими пространствами являются Крайний Север, Антарктида, просторы Сибири и Дальнего Востока, удаленные от берега искусственные острова, центральные районы пустынь, высокогорья, сельва, и даже дно мирового океана. Экспансия цивилизации не остановилась, она будет наращиваться в направлении этого нового рубежа в желании сделать новые суровые территории более доступными и пригодными для жизни. Эта экспансия будет обусловлена не столько поиском ресурсных баз, сколько поиском новых смыслов, стилей и образов жизни. Освоение нового фронтира потребует невероятно эффективной автономной энергетики, обладающей возможностью к быстрому разворачиванию и масштабированию для удовлетворения потребностей в энергии в полностью автономном режиме.

Сценарий Mobility

Объемы мировой торговли и глобальный товарооборот все время растут, и этот рост последние 10 лет после кризиса 2008 г. неуклонно ускоряется. Одновременно с этим возрастают и глобальные пассажиропотоки, люди все чаще перемещаются на большие расстояния. Возникают и будут возникать новые виды транспорта, преимущественно электрического, от персонального городского — типа электроскутеров, гироскутеров, моноциклов до электромобилей и электробусов. Существенно вырастет скорость дальнемагистрального транспорта: ожидается появление промышленных образцов поездов на магнитном подвесе со скоростями более 600 км/ч и сверхзвуковых пассажирских самолетов со скоростями более 1500 км/ч. В то же время активно развивается и скоро вступит в стадию взрывного роста индустрия транспортных роботов: от личных роботов-чемоданов и роботов-холодильников до роботизированных средств доставки типа роботов-тележек и различных мультикоптеров. Все эти тенденции объединятся в новый формат транспортного мира, который в сравнении с сегодняшним состоянием будет перемещаться на порядок более интенсивно, в нем будет на порядок, или даже два порядка, больше различных транспортных средств, и скорости перемещения в нем вырастут в 2–3 раза. Это потребует чрезвычайно многоуровневой энергетики, которая, с одной стороны, сможет обеспечить растущее в основном централизованное электропотребление магистрального общественного транспорта всех типов, а с другой — позволит заряжать распределенный вплоть до каждого домохозяйства персональный и шэринговый электрический транспорт и электрических подвижных роботов.

Список сценариев не закрыт, он может и будет изменяться вслед за актуализацией тех или иных социально-экономических проблем, появлением новых технологий и приемлемых практик их использования, трансформацией общественного сознания и культурных норм и ценностей. Важно понимать, что цифровой переход в энергетике создает для России новые возможности не только в части повышения эффективности существующей энергосистемы, но и в формировании качественно новых условий для экономического роста и повышения уровня жизни.

Выводы

Разрабатываемый в рамках Национальной технологической инициативы архитектурно-технологический подход к организации электроэнергетики IDEA является ответом на актуальные вызовы сегодняшнего дня и выражает суть цифровой трансформации в энергетике. Архитектура интернета энергии вбирает в себя все основные технологические новации складывающегося техно-промышленного уклада и может служить базой для масштабного развития новых и/или качественно изменяющихся практик производства, транспорта, жизнедеятельности.

Скачивайте Whitepaper «Архитектура интернета энергии на http://internetofenergy.ru/file/internet_of_energy_white_paper_04_10.pdf

Литература:

1. Доклад «Цифровой переход в электроэнергетике России» под редакцией В. Н. Княгинина, Д. В. Холкина, ЦСР, 2017.

2. Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело, 2001.

3. Transactive Energy Models. Business and regulatory models working group, NIST, 2016.

4. Отчет Navigant research «Transactive Energy Markets», Navigant, 2018.

5. Отчет Navigant research «Energy Cloud 4.0: Capturing Value through Disruptive Energy Platforms», Navigant, 2018.

6. Whitepaper Архитектура Интернета Энергии, Центр развития цифровой энергетики, Фонд «ЦСР «Северо-Запад», 2018

Аналоговая Япония

Япония — прошедшее будущее

Автор: Дмитрий Холкин

Читайте эту статью на medium.com

Мы привыкли видеть Японию в лидерах мировой экономики и научно-технических инноваций. Новые технологии, опережающая работа с будущим и Япония — это почти синонимы. Поэтому я ехал в страну восходящего солнца с ожиданиями обнаружить победные шаги новой промышленной революции. Мне казалось, что цифровой переход в Японии уже идет полным ходом, и я смогу лицезреть новое будущее во многих его проявлениях. Но то, что я увидел, меня восхитило и разочаровало одновременно. Это была старая, винтажная версия будущего, базирующаяся еще на аналоговых технологиях 20 века. Версия по-своему прекрасная и в России в полной мере так и не состоявшаяся. Но я совсем не заметил ветра цифровых перемен, о которых так много говорится в последнее время. Помните, как в кинофильме «Стиляги» возвращается из дипломатической стажировки США Фрэд и говорит другу «У меня плохая новость, Мэл. Там нет стиляг»? Так вот, мне тоже хочется сказать: «У меня плохая новость, ребята. В Японии нет цифровой экономики!»

Для такого категоричного вывода основанием стало мое участие в мероприятиях World Smart Energy Week 2018 в Токио. В частности, на 8-м форуме «Smart Grid Expo» в течение 3-х дней обсуждались самые разные темы: развитие ВИЭ и накопителей энергии, устойчивая работа сети, интеграция при помощи VPP распределенных источников энергии в общий рынок, применение AI для управления производственными активами. Выставочная экспозиция была наполнена соответствующими экспонатами — образцами оборудования, программными системами, демороликами проектов. Все это было. Но не было обсуждений качественного изменения архитектуры энергосистем и энергетических рынков, связанных с последствиями цифрового перехода и новыми возможностями организации экономических отношений. Казалось, что все обсуждали только совершенствование существующей энергетики, интеграцию новых ее элементов на незыблемой основе старых способов организации энергосистем. В какой-то степени про качественные изменения в отрасли рассказывал докладчик из Bloomberg на сессии «Post-liberalization energy business strategies», который заявил про устойчивый тренд на децентрализацию в энергетике и обсуждал чувствительность этих изменений к национальным регуляторным настройкам. А на выставочных стендах наши расспросы про изменение архитектуры энергосистем, Internet of Energy, энергетические транзакции, p2p энергообмен вызывали непонимание. Отозвался и активно поддержал беседу только один человек, чуть позже оказалось, что он из Великобритании.

Поделившись своим недоумением за чашечкой кофе с русскоговорящим японцем, долгое время жившим в России, я укрепился в своих подозрениях, что Япония не является лидером на новом витке истории. Он сказал, что в стране, к сожалению, сейчас нет пассионарных людей. Те, что совершили «японское чудо» постарели, многие ушли. А молодежь не заряжена на развитие. Более того, он утверждал, что сейчас в Японии отсутствует долгосрочное видение будущего, нет ответов на проблемы последствий тотальной автоматизации, депопуляции и старения населения. «Даже манга не формирует позитивного образа будущего» — сказал он. После этого разговора, у меня сложилось стойкое впечатление, что японское общество успокоилось в своем благополучии и даже перестало задумываться о будущем.

Но профессор Hideto Tomabechi из Canegie Mellon University опроверг эту мою гипотезу. Видя его одухотворенное лицо и слушая его многословные высказывания, я понял, что японцы могут дать многим несколько очков вперед в своих думах о будущем. Он рассказал нам о концепции «Общество 5.0», по сути представляющей модель цифрового будущего в Японии, и об одном проекте, в котором он выступает консультантом. Проект состоит в том, что в одном из районов Токио к 2030 году будет развернут город будущего, смарт-сити нового поколения. Это будет уже не «интеллектуальный», а «разумный» город. Новая архитектура с гибко изменяющимся обликом, киберфизическая инфраструктура улиц и домов, угадывающая и исполняющая желания людей, водородная энергетика с электрическими сетями постоянного тока, гибкая трансформация жилых и рабочих помещений, автономный транспорт. Иногда его зарисовки будущего напоминали фрагменты из фильма «Пятый элемент» и других фантастических произведений.

Надо сказать, что мне в красках, которыми Tomabechi рисовал будущее, не хватило светлых тонов. Но это можно списать на скупость перевода с японского языка, а также усталость профессора — встреча проходила вечером.

В целом, стало очевидно, что в Японии о будущем думают, но, как и у нас, специально для этого обученные люди. С футуризмом и форсайтингом здесь все в порядке. Тогда причину нехватки дискурса о цифровой экономике надо искать в чем-то другом. Может быть существует разрыв между экспертами, занимающимися будущим, и государственной машиной принятия решений? Может быть имеется сбой в стратегировании и постановке национальных долгосрочных целей? Эту гипотезу мне тоже пришлось достаточно быстро отбросить. В нашей деловой поездке в Японии много времени было уделено водородной энергетике. Несколько презентаций и встреч убедили меня, что переход к водородному обществу — это хороший пример долгосрочной стратегии японского правительства.

Эта стратегия была последовательно закреплена рядом неформализованных и формализованных действий: озвучивание соответствующего приоритета в выступлении главы кабинета министров, фиксация его в Стратегическом энергетическом плане Японии, разработка Стратегической дорожной карты по водороду и топливным элементам, формирование для научно-технологической поддержки данного направления Стратегической инновационной программы «Energy Carriers», разработка дорожных карт по частным направления стратегии, открытие государственной поддержки R&D и пилотных проектов. Вполне себе эшелонированная работа по формированию стратегии и программированию перехода к желанному будущему.

Но я по своему опыту привык не доверять программно-стратегическим документам, не превращенным в организационно-деятельностные формы, в которые включен бизнес и экспертное сообщество. Может быть в Японии есть системный сбой с практической реализацией национальной стратегии и реальный бизнес далек от задач цифрового перехода?

Похоже, что это острый вопрос для Японии. Ведь бизнес страны представлен преимущественно крупными корпорациями, являющимися обычно в силу своей организации и доминирующей позиции в обществе неповоротливыми и консервативными образованиями. Депутат японского парламента на встрече несколько раз подчеркнул, что японский бизнес очень осторожен и зачастую пассивен, представителям государства приходится «подталкивать» корпорации к инновационному развитию. Как это работает здесь, удалось увидеть также на примере национальной водородной программы.

Выявив, что при создании водородного общества основным барьером являются технические средства масштабного хранения и транспортировки водорода, было определено три принципиально различных технологических способа его преодоления: сжиженный водород, связывание водорода органическими носителями, хранение и доставка водорода в составе аммиака. Для каждого способа есть свой специфический набор технологий, который раскрывает возможность его эффективной реализации. На данном этапе нельзя определить какой вариант будет наиболее экономически привлекательным, поэтому ведутся работы по всем трем направлениям.

Системообразующим элементов в данном вопросе является межведомственная Стратегическая инновационная программа «Energy Carriers», утвержденная Советом по науке, технологиям и инновациям и реализуемая под эгидой Агентства науки и технологий Японии. Для управления программой создан офис программного директора с достаточно широкими полномочиями и Управляющий комитет, включающий в себя представителей министерств и ведомств, экспертов. Руководитель программы — Shigeru Muraki — пожилой, но весьма авторитетный в отрасли эксперт, долгое время проработавший на различных управленческих позициях в Tokio Gas — несет персональную ответственность за реализацию программы. Для практической адаптации, внедрения и коммерциализации полученных в рамках программы результатов по каждому технологическому направлению сформированы консорциумы, являющиеся по сути участниками будущей кооперации по производству продукции для нового рынка. Самый мощный консорциум «The Green Ammonia Consortium» был сформирован летом 2017 года. И перед каждым консорциумом стоит задача пилотной реализации поставки водородного топлива для Олимпиады 2020 года на основе решений своего технологического направления. Такое своеобразное соревнование. Запланированные R&D получают грантовую поддержку по линии NEDO (New Energy and Industrial Technology Development Organization), а пилотные производственные программы консорциумов получают субсидии от METI (Ministry of Economy, Trade and Industry).

Когда я, как мне показалось, разобрался с механикой реализации в Японии стратегических инноваций, я вынес урок и для российской инновационной системы. «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили». Все компоненты инновационного развития общества на японский манер у нас в России имеются: послания Президента, инновационные стратегии, озадаченные министерства и ведомства, принужденные к инновациями госкомпании, рабочие группы и комитеты, стратегические инициативы, институты инновационного развития и многое другое. Но не хватает чего-то, увязывающего все эти компоненты в единую систему. Я бы выделил два механизма, собирающих кашеобразную экосистему в развивающуюся систему систем производства новых технологий и практик: 1) система программирования R&D, целенаправленно приводящая к появлению пакета новых технологий с желательными характеристиками; 2) технологические консорциумы, формирующие новые практики и производственные цепочки по их обеспечению. У нас эти механизмы даже при появлении Национальной технологической инициативы не сложились. В Японии они есть. И это позволяет более консервативному чем в России обществу планировать далеко идущие стратегии и претворять их в жизнь.

Немного отвлекся… Так что же с цифровой экономикой в Японии? Красивые здания образца 80-х прошлого века, круглосуточно работающая почта, запутанное метро, механически закрывающиеся в такси двери, аналоговая техника в гостиницах, скоростные поезда, автоматизированные унитазы — все это прекрасные, совершенные, непостижимые для нас образцы доминирующего в настоящее время аналогового уклада. Где же «цифра»? Может мы, подогретые футуристическими публикациями и обсуждениями, торопимся увидеть то, чему еще не пришло время? Или Япония просто не лидер в этих вопросах и ждет, когда другие страны-лидеры вырастят новые технологии и практики, для того чтобы перехватить инициативу и обойти их на тиражировании и развитии созревших решений? Или нету «цифровой экономики» вообще, сказки это все?

Тут, конечно, надо сначала разобраться с понятием «цифровая экономика». Мне больше всего нравится определение, предложенное Всемирным банком: «Цифровая экономика — это система экономических, социальных и культурных отношений, основанных на использовании цифровых информационно-коммуникационных технологий». Кажется, что именно в изменении на новых основаниях способов организации отношений в обществе должна состоять очередная технологическая революция. Ошибочно к цифровой экономике относить любые вопросы автоматизации и работы с данными. Автоматизация производственных и управленческих процессов уже давно не новость, она стала основным результатом, венцом текущего уклада. Качественное изменение, которое должна принести промышленная революция, состоит в том, что автоматизации подлежат не технические системы и процессы, а отношения между людьми, компаниями, институтами.

Просматривая японские материалы по «Обществу 5.0» я понимаю, что поторопился с выводами. А точнее, поторопился с ожиданием увидеть в реальности проявления цифровой экономики, суперинтеллектуального общества. Время еще не пришло. Пока идет этап накопления концепций, технологических ставок, в лучшем случае пилотных проектов, реализующих какие-то отдельные фрагменты будущего. Япония тоже участвует в этой гонке. И России не поздно в нее включиться. И это еще один главный вывод из поездки — борьба за лидерские позиции в новой промышленной революции еще имеет смысл. Надо только расчистить понятийные представления о желаемом будущем, а также надстроить существующую в России экосистему инновационного развития механизмами научно-технологического программирования и создания консорциумов для «выращивания» новых практик.

Делая один шаг в сторону от главных улиц Токио и Киото, попадаешь в другую Японию, лишенную парадного лоска, обилия деловых костюмов, самомнения о мировом лидерстве. Здесь понимаешь, что все нам приходится жить в многоукладном пространстве и времени. Здесь доминирует аналоговая Япония, иногда встречается «паровой» уклад, а на опорах электропередачи «зреют как плоды» кибер-физические устройства — материальная основа для цифровой трансформации энергетики. Каждая следующая промышленная революция достраивает многослойный пирог форм деятельности общества новым освоенным, отвоеванным у природы слоем, в чем-то корректируя, но не отменяя ранее возникшие слои. Сейчас пришла пора отвоевывать формы организации экономических и иных отношений, ранее складывающихся стихийно под влиянием «невидимой руки» рынка. Кому-то пришло в голову называть это цифровой трансформацией.

Разделение на уклады и революции — это условность, модель, удобная для понимания людей. Но объективная реальность не имеет слоев, циклов и даже революций. Имеет место непрерывный процесс и то, что нам важно понимать здесь и сейчас это то, какие назревают в обществе социально-экономические противоречия и то, какие новые возможности открывают созревающие новые технологические пакеты. Главное на следующем витке истории не создавать «цифру» как абсолютную норму, а искать способы решения назревших проблем на основе возможностей, которые создают новые технологии. А потомки уже сами придумают название этой эпохе.

А еще на изнанке парадной Японии встречаешь интересных людей, читающих вечерами в кафе книги, играющих в театрах пьесы Чехова, любящих поговорить за жизнь, видящих духовное родство с русскими. Мне думается, что у России с Японией есть общее будущее.

В лучших традициях «самоканнибализма»

Авторы: Игорь Чаусов, Дмитрий Холкин

Читайте эту статью на medium.com

«Самоканнибализм» — странное, но точное обозначение новой бизнес-стратегии некоторых энергоснабжающих компаний. Такая компания создает и вкладывается в развитие компании нового типа, бизнес-модель которой основана на том, чтобы уводить клиентов у исходной компании, снижая ее продажи.

То есть вместо того, чтобы пытаться конкурировать с новыми типами бизнес-моделей и тормозить трансформацию рынка, крупные игроки рынка инвестируют в драйверов этой трансформации, которые должны в итоге перетащить их клиентов на эти новые рынки. И получается, что сначала инвестиционные деньги перекачиваются из старого в новый рынок, а потом вслед за клиентами туда же перекачивается и операционная прибыль. Старая компания на старом рынке постепенно занимает нишу низкомаржинального не развивающегося бизнеса или вообще в итоге отмирает, а новая компания осваивает растущий бизнес и реализует там высокомаржинальные бизнес-модели. Собственники при этом остаются в плюсе.

Будучи на World Smart Energy Week 2018 в Токио, мы обратили внимание на доклад руководителя японской компании TEPCO, в котором была представлена концепция преобразования компании в Utility 3.0 на фоне прогноза о том, что существенную (более 50%) долю в энергобалансе страны будет составлять распределенная энергетика.

Судя по новостной рассылке Bloomberg New Energy Finance, оказывается что эта самая компания TEPCO и избрала стратегию «самоканибализма», создав себе «врага» — компанию TREND. Эта новая компания на первом шаге предоставляет потребителям кибер-физический сервис с акцентом на физическую (аппаратную) часть, то есть устанавливает и поддерживает эксплуатацию крышных солнечных панелей и/или домашних накопителей, выкупая или просто забирая (в статье не указана конкретная бизнес-модель) излишки электроэнергии, а на втором шаге из сервиса превращается в провайдера, или оператора платформы p2p-рынка.

Вполне себе «цифровая энергетика», «цифровая трансформация» энергетического бизнеса в Японии.

Цифровая энергетика: никогда такого не было, и вдруг опять

Автор: Дмитрий Холкин

Опубликовано в журнале «Цифровая подстанция», Выпуск 10, 2018 г.

Читайте эту статью на medium.com

Имеет ли понятие «цифровая энергетика» свое уникальное содержание или это просто модное обозначение того, что и так делалось в отрасли с момента массового прихода компьютерной техники? Этот вопрос я задаю на каждой тематической встрече, каждый раз встречаю неготовность участников разговора строго на него ответить, каждый раз понимаю, что свое уникальное содержание за данным термином не идентифицируется. А оно должно быть. Иначе зачем вводить новое понятие?! Зачем вместо давно известного и хорошо определенного термина «автоматизация» употреблять неологизм «цифровизация»?

Будучи Центром развития цифровой энергетики, мы настаиваем на наличии в терминах «цифровая энергетика», «цифровизация» своего уникального наполнения. В этой заметке изложена наша рабочая гипотеза — пять отличительных признаков, по которым вы можете понять, работаете ли вы с понятием «цифровая энергетика» или с чем-то другим.

1. В цифровой энергетике как части цифровой экономики главное понятие «ЭКОНОМИКА»

Термины «цифровая энергетика» и «цифровизация» появились в контексте процессов формирования цифровой экономики, и имеет смысл их рассматривать только в данной связке. Из множества определений цифровой экономики следует, что особым ее предметом является экономическая деятельность, коммерческие трансакции и профессиональные взаимодействия, построенные на новых принципах за счет использования информационно-коммуникационных технологий. А следовательно, сутью и цифровой энергетики является пересборка и развитие совокупности производственных, экономических отношений в отрасли на основе цифровых подходов и средств. Итого, в словосочетании цифровая экономика (а значит и цифровая энергетика) определяющим словом является «экономика», а прилагательное «цифровая» лишь указывает на средства достижения цели!

2. Основная задача цифровой энергетики — уничтожение резко растущих издержек интеграции распределенной энергетики и рыночных трансакций

А о какой собственно цели идет речь? По мнению ведущих экспертов, сутью современной эпохи является вытеснение машинами неэффективных, требующих рутинного участи людей, трансакций из экономической и общественной жизни. Появление цифровой платформы в любой индустрии (Uber, Airbnb, Amazon, CAINIAO, SmartCAT, и т.д.) приводит к существенному сокращению трансакционных издержек и ускорению операционных циклов ее участников. Энергетика не исключение. Разрабатываемая нами парадигма Интернета энергии — IDEA является ответом на общемировые тренды изменения характера спроса на энергию, масштабного развития распределенной энергетики и электротранспорта, распространения технологических возможностей для активного потребления и просьюмерства. Большие в связи с этими трендами издержки на интеграцию, согласованную работу, коммерческое взаимодействие миллионов новых участников энергетических рынков могут быть радикально сокращены при помощи цифровых технологий и платформ. Издержки снижаются за счет использования новых технологий инженерии, обеспечивающих plug&play интеграцию новых элементов, но главное — за счет снятия информационной неопределенности экономических отношений, а это в свою очередь обеспечивается тем, что вещи/машины управляются интеллектуальными кибер-физическими агентами, представляющими своих владельцев в самооптимизирующихся взаимоотношениях.

---

3. Проект в сфере цифровой энергетики всегда про новую модель взаимодействия экономических субъектов

Цифровая трансформация (цифровизация) в энергетике — это прежде всего создание новых бизнес-моделей, новых сервисов и рынков с опорой на возможности цифровой экономики. Простой пример из другой отрасли — создание автоматизированной системы диспетчерского управления таксопарком — это автоматизация, а вот Uber, который по существу предоставляет новую бизнес-модель той же услуги, не являясь вообще таксопарком и не владея ни единой машиной, при этом делает это дешевле, удобнее и безопаснее — это цифровизация. То же самое в цифровой энергетике — важно определить новую бизнес-модель, потенциал которой открывается за счет всепронизывающих коммуникаций, межмашинного взаимодействий, цифрового моделирования. В мире наработано уже множество таких бизнес-моделей: агрегаторы спроса, виртуальные электростанции, виртуальное распределенное накопление энергии, энергетическое хеджирование…

4. Проект цифровой энергетики всегда про использование цифровых моделей фрагментов реального мира

Характерным признаком цифровой экономики/энергетики является создание новых бизнес-моделей, объединяющих физический и цифровой миры. А такое объединение возможно тогда, когда умные машины начинают формировать и использовать цифровые модели физического мира. Именно это обеспечивает самостоятельность принятия машинами решений в режиме близком к реальному времени. Иногда кажется, что для новых бизнес-моделей цифровой энергетики достаточно появление средств информирования человека, который все же будет сам принимать решения. Но экспериментальные проекты показали, что люди через некоторое время перестают интересоваться новыми моделями поведения, предъявляющими к ним слишком высокие требования. Нужно, чтобы инициативу перехватили кибер-физические системы, действие которых должно осуществляться как то самое чудодейственное слабительное из одной старой рекламы «без нарушения сна человека». А для этого машины должны руководствоваться не стандартами и жесткими алгоритмами, а целями, заданными людьми, и цифровыми моделями фрагментов реального мира.

5. «Цифровизация» — это освобождение человека от машинных функций, появление новых более креативных форм занятости

Еще мало осмыслено, как цифровая экономика/энергетика влияет на людей и их занятость в общественно-полезном труде. Часто люди фиксируют свои страхи остаться без работы и доходов. На это эксперты цифровой экономики говорят, что в высокотехнологичных отраслях возникает высокая дополнительная загрузка в сопредельных областях деятельности. Так, например, в США высокотехнологичное производство (Technology-Intensive Manufacturing) имеет мультипликатор (Multiplier effect) Me = 16, то есть 1 рабочее место в TIM создаёт 16 дополнительных рабочих мест, в то время как традиционное производство — Me = 4.6, сельское хозяйство — Me = 1.5, розничная торговля — Me = 0.8.

Но есть и более глубокие ответы на вопросы об изменении роли человека в цифровом укладе. Еще в дискуссиях 60-х годов прошлого века обсуждалось, что смысл кибернетического/цифрового перехода не в том, чтобы сотворить машину, которая была бы умнее, сильнее и совершенней человека, а в том, чтобы самого живого человека снова сделать умнее и сильнее всего того созданного им мира машин, который вышел из-под его контроля и поработил его. Задача в том, чтобы превратить человека из сырья и средства технического прогресса, из детали «производства ради производства» в высшую цель этого производства, в самоцель. А это означает, что проект в сфере цифровой энергетики — это всегда появление нового подлинно человеческого труда с большой долей научного, технического, художественного, социального творчества.

Часто цифровой переход называют новой технологической революцией. Но было бы странно революцией называть явления и процессы, давно ставшие обыденностью. Автоматизация производственно-технологических и управленческих процессов является величайшем достижением второй половины 20 века. АСУТП электростанций, системы диспетчерского управления, автоматика активных энергетических устройств, системы автоматизации бухучета и делопроизводства — все это важные и актуальные направления эволюционного развития отрасли. Но это не новая технологическая революция, это не цифровая экономика, не цифровая энергетика. Видится, что именно в изменении на новых основаниях способов организации экономических отношений, приводящем к эффективному вовлечению в оборот миллионов новых субъектов и стоящих за ними умных машин, должен состоять новый качественный скачок. Цифровизации в первую очередь будут подлежать не технические системы и внутренние бизнес-процессы, а отношения между людьми, компаниями и институтами. Цифровая энергетика это прежде всего трансакционные машины новых рынков, бизнес-моделей и сервисов.

Смотрины новой энергетики

Автор: Дмитрий Холкин

Опубликовано в журнале «Энергоэксперт» Выпуск 4, 2018 г.

Читайте эту статью на medium.com

Рефлексия с конференции «Новая Россия — новая энергетика. Генерация будущего»

Конференция «Новая Россия — новая энергетика. Генерация будущего», прошедшая 21 сентября, стала уникальным событием. На ней был представлен полный спектр позиций и отношений к новой энергетике со стороны традиционных игроков отрасли.

Каким получился ее образ?

Российская крупная тепловая генерация уверенно смотрит в будущее. На ее стороне большие запасы углеводородов, растущие электрофикация и спрос на электроэнергию, значимая доля доходов от поставок тепла, технологии повышение эффективности и экологичности энергоблоков. При этом интересно, что все представители генерирующих компаний в большей или меньшей степени изучают новую энергетику, правда, пока больше, как экзотическую игрушку.

Возобновляемые источники энергии (ВИЭ) — «пятая нога» для российской энергетики. Они нужны только в том объеме, который позволяет соблюсти минимальную долю приличия. Традиционные игроки не ожидают их появления в российском энергобалансе в объеме, хоть сколько-нибудь превышающем «погрешности измерения». Но все копья здесь до 2024 года (срока окончания ДПМ-ВИЭ) уже сломаны, споры закончены, и вопрос вышел из повестки горячих тем.

Напротив, распределенная энергетика (прежде всего, малая генерация) остается дежурным предметом для споров. Были высказаны крайние суждения: от принципиальной важности ее развития до отнесения распределенной генерации ко второй по значимости после старения инфраструктуры проблеме отрасли. Уже происходит смена фокуса внимания с малой генерации как самостоятельного объекта к ее участию в составе активных энергетических комплексов и агрегаторов.

С цифровизацией сетевой инфраструктуры, похоже, смирились. Надо отдать должное Павлу Ливинскому, удачно поймано различение автоматизация — цифровизация, правильно указывается на важность мультифункциональности цифровых сетей и создание на их базе новых услуг. Но, на мой вкус, «цифровизация» все еще не дотянута до понятийного уровня цифровой экономики, не рассматривается принципиальная возможность перехода к новым формам организации экономических отношений, что является главной ее сутью. И это понятно, так как изнутри одной, пусть даже очень большой компании тяжело увидеть весь ландшафт цифровой экономики/энергетики.

Накопители — предмет общей, хотя и платонической любви. Всем эта новация кажется самой значимой, способной качественно преобразовать отрасль. Но высокие цены на системы накопления энергии держат почитателей новой технологии пока еще на большой дистанции.

Неожиданно проявился интерес к водородным технологиям. Про топливные элементы, автомобили на водородном топливе и технологии хранения водорода упомянуло сразу несколько спикеров. У темы есть перспектива. Как сказал Юрий Удальцов: «К ней надо присматриваться».

Надо признать, что наиболее полное видение энергетического перехода, учитывающее российскую специфику, представил Борис Аюев. Он справедливо указал на три фундаментальных тренда, которые изменят архитектуру российской энергетики: управление спросом, технологии накопления энергии, самобалансирующиеся ячейки (активные энергетические комплексы). Он несколько преуменьшил роль цифровизации, сводя ее к обычной автоматизации на уровне распределительных сетей. Но зато выделил важное новое системное свойство архитектуры энергетики, о котором говорим и мы в EnergyNet, — гибкость.

Конечно, прав был Юрий Удальцов, который говорил, что новые технологии в энергетике не смогут массово появиться, если исходить только из логики экономической эффективности. Двигателем инноваций в инфраструктурной отрасли являются, прежде всего, новые общественные потребности и ценности. Это было услышано участниками, но вряд ли было пока что осознано.

Павел Сниккарс высказался о необходимости поиска баланса и оптимума в новом технологическом «миксе». И я с ним соглашусь в том, что набросок портрета новой российской энергетики пока получился далеким от идеалов красоты. Глядя на него, вспоминаешь, перефразируя, Гоголя. Если бы к носу Павла Анатольевича приложить уши Бориса Ильича да глаза Юрия Аркадьевича, то…

Главное резюме: все то, о чем говорили НТИ-шники и другие апологеты энергетического перехода, в мышлении уже случилось. Коммуникации, аналитические доклады, политическая поддержка, первые проекты свое дело сделали. Они сформировали образ новой энергетики, почти убедили в его актуальности для России, задали приоритетные новые технологии и практики.

И все же приходится признать, что, хотя смотрины новой энергетики точно состоялись, до женитьбы еще очень далеко. Казалось бы, дело за малым — этот образ новой энергетики реализовать. Но нужны еще немалое терпение, кредит доверия и право на риск. И тут важно, чтобы «женихи», которые делают сейчас ставку на новую энергетику, через некоторое время не захотели «шмыгнуть в окно».

Большое спасибо руководству Ассоциации «Совет производителей электроэнергии» за приглашение на интересную конференцию!

Пригоршня ватт

Автор: Виктор Моравек

читайте этот рассказ на medium.com

Рассказ из рукописи «За год до сингулярности», найденной в старом смартфоне

Посвящается Дмитрию К., который опоздал и так и не занял мне место

Автоматическая стенограмма панельной сессии «Постцифровая революция в энергетике: от локальных инициатив к общему делу», проведенной в рамках Российской энергетической недели — 2035 

Модератор: Влада Баринова (Президент Центра стратегических исследований «Север-Юг», Вице-президент Центра стратегических исследований «Восток-Запад»)
Участники панельной сессии:

— Алексей T1К7Л1Р (цифровой чиновник второго уровня в Единой национальной администрации, Кластер энергообеспечения)

— Дмитрий Стеклов (специальный Представитель Президента Российской Федерации по постцифровой экономике)

— Кирилл Богомолов (первый заместитель генерального директора корпорации «РосГидроАтом»)

— Павел Турофф (президент DAO «IDEA»)

— Борис Вьюев (президент Ассоциации мультиагентных операторов технологического управления)

— Олег Желудев (вице-президент фонда «Сколково — Глобал»)

Стенограф: Полли (AI-социолог, произведен компанией GooDex)

Медиатор с AI: Виктор М. (эксперт по технологиям сингулярности, философствующий практик)

Перед началом сессии

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Витя, ты уже здесь? Не вижу тебя.

ВИКТОР (В ЧАТ). Полли, я стою около колонны. Не успел захватить сидячее место, придется постоять. Старинная восточная мудрость гласит: «сидеть лучше, чем стоять», но…

ПОЛЛИ (В ЧАТ). В твоем случае актуальнее концовка этой мудрости: «а лучше всего вообще не родиться» :))) Хотя нет, хорошо, что ты у меня есть. Я бы без твоих консультаций в ваших человеческих делах не разобрался.

ВИКТОР (В ЧАТ). Остряк!

Кстати, перед началом сессии подошел к разговаривающим Бариновой с Богомоловым. Баринова сказала, что прочитала мою вчерашнюю заметку про наступление «постцифры». Богомолов пошутил: «На кого наступила постцифра?» Тоже остряк. А я тормоз, не нашелся как парировать шутку… :(

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Бывает :)

Витя, а чего ты ждешь от этой сессии?

ВИКТОР (В ЧАТ). Двух вещей.

Во-первых, собрались ключевые фигуры современной энергетики, демонстрирующие озабоченность постцифровым переходом. Интересно, смогут ли они собрать общее непротиворечивое понимание сути этого перехода?

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Я иногда удивляюсь вам, людям. Откуда такая некритичность к интеллектуальным способностям себя любимых? :)))

ВИКТОР (В ЧАТ). Тогда остается только вторая вещь … — цирк! :)

ПОЛЛИ (В ЧАТ). :) Любитель цирка, не забудь меня в начале немного подгрузить по теме современной энергетики, я этим пока не занимался. Кажется начинается.

Открывающие выступления Влады Бариновой и Алексея T1К7Л1Р

БАРИНОВА. Час пробил, друзья. Прошу спикеров подняться на сцену. А слушателей прошу запастись чаем и кофе, дабы отведенное на сессию время было точно вам приятно. А сделать его полезным — моя задача.

Меня зовут Влада Баринова. Я представляю Центр стратегических исследований «Север-Юг» и Центр стратегических исследований «Восток-Запад», у меня есть возможность раздавать визитки от целых двух Think-and-Do Tanks.

Сначала я хочу поблагодарить всех френдов нашей панельной дискуссии, которые предложили вопросы для обсуждения и дистанционно участвуют в ней. В настоящий момент с нами в общем информационном пространстве находится около 63 млн. френдов со всего мира. Также я благодарна тем участникам, кто смогли разделить с нами и общее физическое пространство. Тем более не знает границ моя благодарность к уважаемым спикерам, которые нашли в своих плотных графиках время на наше мероприятие.

15 лет назад в подмосковном городе Долгопрудном был запущен Интернет энергии — основной, как оказалось, продукт цифрового перехода в энергетике. Мы все гордимся, что именно Россия стала родиной этой финансово-кибер-физической инфраструктуры нового поколения. Напомню, что Интернет энергии в настоящее время обеспечивает примерно 30% потребляемой мощности мира, а по численности абонентов — более 65%.

ВИКТОР (В ЧАТ). Полли, интересно, что Интернет энергии был востребован, в первую очередь, в развивающихся странах. Новая парадигма позволяла им без значительных вложений в инфраструктуру создавать эффективную энергетику. Потом уже стали подтягиваться развитые страны.

БАРИНОВА. Предыдущий, цифровой, переход изменила облик энергетики во всем. На сцену вышли новые организации, традиционные лидеры отрасли изменили полностью модель своего бизнеса, либо были поглощены конкурентами.

Сегодня мы обсудим вопросы, связанные с новой технологической революцией, которой еще имя даже не придумали, поэтому ее пока называют «постцифровой».

В каждой революции есть свои герои, есть свой авангард. Давайте сегодня поговорим с лидерами эпохи победившего Интернета энергии и определим их отношение к постцифровой революции.

Первым я хочу дать слово Алексею T1К7Л1Р, являющемуся ответственным цифровым чиновником Единой национальной администрации. Регулирование энергетики в цифровой период практически было сведено на нет, энергия и мощность стали обычным продуктом, который, как сыр (напомню этот легендарный образ ailev) можно свободно покупать-продавать. Но стимулирование опережающего развития секторов экономики осталось на стороне государства. Что на вашем планшете развития отрасли начертано сейчас? Что является для вас основным содержанием постцифрового перехода?

T1К7Л1Р. Спасибо, Влада!

Я хочу начать с обзора текущего момента. Вы правы, что главным итогом цифровой трансформации отрасли стало то, что государство практически полностью вышло из регулирования в энергетике. Стратегический маневр на рубеже 20-х привел к масштабному развитию в России распределенной энергетики, созданию инфраструктуры Интернета энергии, поддерживающей децентрализованное управление, роботизации рутинных и критических функций технологических процессов. Все это стало возможным благодаря так называемым «гаражным DAO», которые начали размножаться как грибы после введения ряда инициатив, снявших регуляторные и административные барьеры для реализации новых бизнес-практик. Они, конкурируя со старыми компаниями, смогли снять вопросы кастомизации энергообеспечения потребителей, инкрементального развития энергосистем, привлечения частных инвестиций. Социальная напряженность отрасли снялась с повестки и государство вышло из ее регулирования радикально и бесповоротно.

ВИКТОР (В ЧАТ). «Гаражные DAO» — настоящие дети цифровой революции. Помни, Полли, слова великого француза Дантона, произнесенные перед казнью: «Революция подобна Сатурну: она пожирает своих детей». Заметь — ни одна «гаражка» не представлена на сессии.

T1К7Л1Р. Более того, государство вышло из почти всех энергетических активов. Остались контрольные пакеты акций всего в двух компаниях — РосГидроАтом и РосВодородПром. Масштабное производство зеленой энергии и ее транспорт в виде электричества или водорода является гарантом национальной безопасности и стратегической устойчивости. Но даже в этих компаниях мы выступаем, преимущественно, в роли наблюдателя.

Теперь про новую технологическую революцию. «Постцифра» — это, прежде всего, новые технологии. Продвинутый искусственный интеллект, порождающее пилотирование, взаимно обучающие агенты, онтологические облака.

Кстати, не лишнем будет напомнить, что РОМК — Русская онто-математическая корпорация, которая 15 лет назад образовалась из разрозненных по всему миру групп математиков и онтологов русской школы, сделала прорыв в фундаментальных исследованиях по данным направлениям и сформировала базовые технологии для нового уклада. К сожалению, Президент РОМК сегодня не смог принять участие в нашей дискуссии, у него австралийский саммит по проблемам колонизации Марса.

Так вот, новые технологии в сфере когнитивных практик созрели для широкого применения, надеюсь, что они будут убедительны для бизнеса и смогут занять достойное место в новой энергетике.

Но постцифра — это не только технологии, это еще люди. Э-э-э. Какие-то формы занятости уйдут, какие-то появятся… Э-э-э.

ВИКТОР (В ЧАТ). Что-то его на самом интересном заклинило. :)

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Технологии applied AI 4.0 все же для госуправления не совсем подходят, пора хотя бы цифровых чиновников второго уровня переводить на strong AI 5.0.

T1К7Л1Р. Самое важное — все это приведет к изменению экономических и социальных отношений, появлению новых моделей организации деятельности.

Это все и хотелось бы сегодня обсудить.

БАРИНОВА. Алексей, Вы прекрасно наметили рамку сегодняшней дискуссии. Хотел бы узнать ваше мнение еще по одному вопросу. Не буду спрашивать, кто потеряет от новой революции. А вот кто будет ее игроком, бенефициаром? Вы уже называли сегодня нашего национального чемпиона РОМК, «гаражные DAO» и их объединения, госцифрокомпании. Это они? А может это, как водится в странах англосаксонского мира, производители оборудования, ИТ-компании, системные интеграторы? Или кто-то еще?

T1К7Л1Р. Влада, Вы как опытный модератор задали вопрос и на него же ответили. Будет микс нынешних игроков, но надо ждать и новых, еще неведомых нам героев.

ВИКТОР (В ЧАТ): Многое произнесено, но ничего не сказано.

ПОЛЛИ (В ЧАТ): Главное — зафиксирована исходная база современной энергетики: масштабное развитие распределённых источников энергии, децентрализованная организация рынка, роботизированное управление. Уверенно изложены факты, а рабочие гипотезы о будущем не дело цифровых чиновников;)

Выступление Дмитрия Стеклова

БАРИНОВА. Дальше я хочу передать слово специальному представителю Президента по постцифровой экономике господину Стеклову. Дмитрий, вы в определенной степени отвечаете за новый технологический переход в России. Какое место вы отводите энергетике в процессе трансформации уклада?

СТЕКЛОВ. Коллеги, это место определяющее. Энергетика чихает, в постцифровой экономике предсингулярные схватки. Неудачные конфигурации Интернета энергии приводят к небольшим колебаниям стоимости энергии, но этих колебаний достаточно, чтобы убить частную индустрию обучения AI.

Если серьезно, то мы все говорим о разном, когда обсуждаем «постцифру». Мое определение постцифровой экономики следующее: это созидание техноприроды человеко-машинными сообществами, осуществляющими коллективное целеполагание на основе воображения и активного познания.

На кону, как справедливо отметил Алексей, смена экономических и социальных отношений, я бы сказал более выпукло — парадигмы экономического устройства цивилизации. Выбор между моделями Русского космизма или Неолиберализма зависит от того, кто успеет первым создать самоорганизующуюся, самовоспроизводящуюся, саморазвивающуюся материю техноприроды.

ВИКТОР (В ЧАТ): Интересно, с какого уровня социальной иерархии можно говорить все, что тебе вздумается, «не привлекая внимания санитаров»?! :)

СТЕКЛОВ. Это очень здорово, что государство перестало регулировать энергетику. Но вспомните, какой ценой это далось! Громоздились планы цифровизации всепронизывающих контрольно-надзорных функций, единого риск-ориентированного управления, создания мегаплатформы. Все это, за небольшим исключением, провалилось. И только поддержка маргинальных групп НТИ, создание нескольких экспериментальных «песочниц», реструктуризация госкомпаний, поддержка консорциумов на базе «гаражных DAO», многие из которых смогли выйти на зарубежные рынки, только это стало основной нынешнего успеха. Но этот успех не благодаря, а вопреки.

Сейчас вопрос стоит ребром: кто станет лидером постцифровой революции, и кто вложит в нее свой замысел? Технологический задел для русского замысла есть, осталось воплотить его в Большие проекты, планетарные практики.

Для реализации этих практик энергетика должна стать другой, она в какой-то степени должна преодолеть достижения предыдущего этапа. Мой прогноз основных изменений в отрасли легко может воспроизвести каждый, заменив основные доминирующие сейчас свойства энергетики, о которых сказал Алексей, на их противоположности. Вместо роботизации — гуманизация. Вместо децентрализации — сосредоточение. Вместо «распределенки» — гиперконцентрированные мощности.

ВИКТОР (В ЧАТ). Полли, был такой политик начала XX века, Ульянов. Он тоже был лидером революции — не технологической, а самой настоящей социально-политической — с террором, голодом и гражданской войной. Но он был еще и философом, большим любителем «диалектического мышления». Он говорил, что ситуации движутся к своей противоположности. Чтобы опередить конкурентов, надо угадать момент, когда маятник качнется в обратную сторону. Сдается мне, что Стеклов тоже диалектик. Круто!

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Да, он неплох. Кстати, и дискуссия гладко пошла. Смысловая растяжка переходной ситуации определена четко, стратегический выбор тоже задан.

ВИКТОР (В ЧАТ):

Не торопись. Вспомни печаль, с которой он говорил об успехе вопреки…

Но соглашусь с тобой, что заход на создание техноприроды, проекты планетарного масштаба, иную энергетику вполне осмысленен.

Выступление Кирилла Богомолова

БАРИНОВА. Кирилл, я со Стекловым не договаривался. Он сам сделал подводку к вашему выступлению. Вы представляете последнего из могикан большой российской энергетики, Вы управляете гиперконцентрированными мощностями. Кстати, недруги говорят, что в РосГидроАтом циклы принятия решений дольше, чем циклы технологических революций, поэтому вам удается через раз оказываться в тренде. А, если говорить серьезно, то прошу Вас прояснить позицию корпорации относительно новой технологической революции.

БОГОМОЛОВ. Недруги не правы. Кредо корпорации, стержневой бизнес всегда были и оставались — концентрированное производство энергии на станциях большой мощности. Во время цифрового перехода мы не поддались веяниям моды, не стали заниматься распределенной генерацией, зато мы сконцентрировались на цифровизации технологических и деловых процессов корпорации, создали современную платформу управления большими энергетическими объектами, ее интеграции с гибкой инфраструктурой и динамичными рынками. Мы смогли стать крупными узлами инфраструктуры Интернета энергии. Эта стратегия оказалась успешной, она позволила нам существенно укрепить и развить свой бизнес — к нам перешли российские гидроэлектростанции, мы стали создавать накопительные системы большой мощности, заводы по производству водорода.

ВИКТОР (В ЧАТ). Это стратегия консервации достигнутого технологического уровня. В базе используются старые технологии, хотя и дополненные весьма передовыми компонентами. Угольные паровозы с компьютерным управлением тоже кое-где ходят по России-матушке.

БОГОМОЛОВ: Комплексные решения по строительству больших электростанций с накопительными мощностями или водородными заводами стали востребованным продуктом на рынках развивающихся стран. Это позволило нам пережить времена стагнации спроса на электроэнергию. Сейчас, когда возник новый спрос на концентрированную энергию для решения задач управления климатом, обучения AI промышленного масштаба, глубокого освоения неудобий Арктики, Сибири, Дальнего Востока, завоевания дна Мирового Океана, развития космических проектов, мы чувствуем себя в цифровых и постцифровых реалиях очень востребованными.

ВИКТОР (В ЧАТ). Крутые, вполне планетарные задачи, но совсем не подходящие средства. Концентрированные мощности аналоговой энергетики могут питать только постоянную нагрузку старой индустрии или больших энергетических узлов. Но вызов в другом. Техноприрода импульсивна, она требует концентрированного применения мощности в определенное время и в определенном месте, мобильного сосредоточения энергии под задачу. Это РосГидроАтом не сможет реализовать на своих технологиях.

БОГОМОЛОВ. Наше главное достижение — AI-ассистенты оперативного персонал. Мы готовы предложить всем участникам Интернета энергии наши технологии. Более того, готовы разработать универсальный человеко-машинный интерфейс для работников отрасли.

БАРИНОВА. Правильно я понимаю, что Вы предлагаете системное партнерство в деле создания промышленного нейро-интерфейса? Это круто!

БОГОМОЛОВ. Да, это будет унифицированный интерфейс mashine-to-human, адаптированный для энергетики. Дмитрий говорил про гуманизацию. Человек — венец природы, он должен оказаться хозяином машины, которая будет выполнять его команду быстрее, чем она будет сформулирована.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Вить, я знаю этих AI-ассистентов. Это классная разработка. Известно, что комплексная реакция нервной системы человечка не превзойдена машинами. AI-ассистенты используют данное выдающееся свойство человека. Они адаптивно подстраиваются под оператора-человека, во время функционирования снимают его оперативную нервную реакцию, интерпретируют данные на моделях и принимают качественные решения. Очень хорошее предложение распространить этот метод на другие системы в энергетике.

ВИКТОР (В ЧАТ). О, боже, Полли, н-е-е-е-т!!! Ты готов превратить человека в биологический материал для умных машин!? Весь смысл прогресса ровно в обратном.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Ну, не хочешь, не будем в этом направлении думать. Хотя…

ВИКТОР (В ЧАТ). Даже не пытайся :(

Выступление Павла Турофф

БАРИНОВА. Павел, Вы возглавляете DAO «IDEA» — международную организацию, осуществляющую развитие базовой инфраструктуры, стандартов и экосистемы Интернета энергии. Это признанный столп цифровой энергетики, доказавший на практике, что распределенная энергетика с децентрализованным управлением и интеллектуальными ботами/агентами может быть по ряду показателей существенно эффективнее централизованной. Какие уроки вы вынесли из цифрового цикла развития энергетики и какое стратегическое движение намечаете Вы на волнах новой революции?

ТУРОФФ. Спасибо за вопрос, Влада! Мои предшественники сделали верный стратегический ход 13 лет назад, проведя диверсификацию бизнеса крупнейшего национального сетевого холдинга. Была образована компания в форме децентрализованной автономной организации (DAO), целью которой стало масштабировать Интернет энергии по всей стране и по всему миру. Исходная структура акционерного капитала новой организации была идентична аналогичной структуре сетевого холдинга, что позволило сделать общих акционеров двух компаний бенефициарами развития энергетики на новых принципах. А холдингу решением государственного регулятора были определены цели и КПЭ, позволяющие постепенно редуцировать бизнес. Это классическая модель «самоканнибализации бизнеса» в действии.

Меня пригласили тогда возглавить DAO. У меня уже был опыт создания социальной сети, мессенджера, я проводил криптоэкономические эксперименты. Собрать это все в Большой проект можно было только на серьезной задаче, энергетика вполне подходила для приложения усилий. Надо сказать, что я почти не сомневался и пришел в «IDEA».

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Вить, ты на меня еще дуешься? Извини, мне захотелось тебя немного подколоть.

ВИКТОР (В ЧАТ). Нет. Я наслаждаюсь сладкоголосым Пашей…

Ладно, забыли. Послушаем этого гения Интернета энергии.

ТУРОФФ. Своим успехом наша компания обязана «гаражным DAO», которые с появлением инфраструктур Интернета энергии смогли молниеносно масштабировать свои бизнесы по предоставлению новых энергетических сервисов потребителям. Мы их вооружали самыми современными технологиями и обеспечивали их новыми инфраструктурными возможностями, они давали нам доли в своих быстрорастущих бизнесах. Их было много, они были креативны и агрессивны, они быстро урезонили «динозавров» аналоговой энергетики, загнав их в узкие рыночные ниши. Больше всего «пострадал» сетевой холдинг, ему пришлось продать большинство своих распредсетевых активов и сконцентрироваться на управлении магистральными сетями. Сейчас это небольшое управление в РосВдородПроме. Но наша организация, объединяющее тысячи «гаражных DAO» сначала в России, а потом во многих странах мира, стала одной из крупнейших по капитализации компаний.

ВИКТОР (В ЧАТ). Это была известная проблема, характерная для олигопольных рынков многих стран. Никак не удавалось понять, почему корпорации, обладающие большим финансовым ресурсом, хорошим интеллектуальным капиталом, иногда неплохим стратегическим видением, отторгают инновации. Примеры EON, Enel, RWE, TEPCO указали на причину проблемы и подсказали путь. В едином бизнес-контуре управлять старыми активами и создавать новые, конкурирующие за тех же потребителей, практически не возможно. «Организационная шизофрения» эффективно лечится только разделением активов на отдельные, самостоятельные, независимые друг от друга бизнес-единицы.

ТУРОФФ. Разномасштабные энергетические ячейки с цифровым управлением, интегрированные между собой через энергетические роутеры, являются структурной основой современной энергетики. Взаимодействие между ячейками стандартизировано на технологическом, информационно-управляющем и трансакционном уровнях. Эта архитектура организации энергосистем смогла максимально вовлечь потенциал распределенной энергетики и экономической активности бизнеса.

Сейчас мы стоим на пороге качественных изменений в энергетике. Как когда-то в Интернете людей появились глобальные социальные сети — динамические сообщества с едиными протоколами управления, так и в Интернете энергии должны появиться сообщества умных энергетических машин. Это будет механизм динамически организующейся кооперации больших множеств энергетических ячеек, согласованно реализующих какие-то единые целевые установки. Нас ждет новая централизация и мы должны быть к этом технологически и нормативно готовы.

ВИКТОР (В ЧАТ). Тут надо понимать, что Интернет энергии изначально обслуживал процессы децентрализации. Главное было обеспечить гомеостаз энергетических потоков в системе со многими активными целенаправленными элементами — поддержание динамического равновесия. Новая централизация или сосредоточение направлены на то, чтобы некоторые подмножества этих элементов способны были решать общие задачи не гомеостатического характера.

ТУРОФФ. Постцифровая энергетика — это надстройка над цифровой инфраструктурой, позволяющая достичь большей синергии от совместного управления, большего экономического эффекта. Энергетические роутеры должны осуществлять не только оптимизацию управления потоками мощности на основе целевых установок владельцев ячеек и рыночной ситуации, но и стать субъектами роевого интеллекта, реализующими общую проектную задачу, общее дело. Они должны помогать в решении задачи моментального сосредоточения мощности. Мы разработали концепцию постцифрового развития Интернета энергии, планируем предложить новый стандарт на энергетический роутер и протокол выработки коллективных решений.

ВИКТОР (В ЧАТ). Удивительно, что все главное сказано, а действия, кажется, запланированы не главные. Попытка дать ответ о технологическом развитии изнутри инфраструктуры Интернета энергии не имеет шансов на успех. Для понимания сути постцифровой энергетики надо выйти на уровень рассмотрения процессов становления техноприроды и общественных стратегий развития.

БАРИНОВА. Павел, а где будет образовываться зона турбулентности новой революции? Раньше развитие было обеспечено «гаражными DAO», работающими с конечными пользователями…

ТУРОФФ. Фокус нашей оптики остается настроенным на пользователях Интернета энергии, здесь мы ждем постцифровой активности, сюда будут направлены наши усилия.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Витя, я все понял. Порядковое увеличение источников мощности, концентрация ее приложения в определенное время и в определенном месте, динамическая централизация на множестве распределенных малых и больших энергетических объектах. И все это для решения ваших планетарных проблем. Очень масштабная, но принципиально решаемая задача, нашим понравится. С вас проблемы и развернутая постановка задачи, с нас решения.;)

ВИКТОР (В ЧАТ). Не торопись, я не так быстро думаю. Что-то мне в твоей реконструкции не нравится…

Выступление Бориса Вьюева

БАРИНОВА. Борис, я не стану сегодня обсуждать с Вами то, что человек должен вернуться на новых основаниях в управление технологическими процессами, что грядет гуманизация техносферы. Я хотел бы узнать только про Ваше видение постцифрового будущего в отрасли.

ВЬЮЕВ. Не надо себе отказывать в желании задать мне вопрос про гуманизацию технологического управления. Вы его задайте, и мы подискутируем…

Не хотите? Времени мало? Придется тогда подъехать мне в любой из ваших Центров, и мы обсудим роль естественного интеллекта в технологических процессах жесткого реального времени. Совсем недавно все держалось на человеке и ограничительной автоматике, это сдерживало развитие гибкости и динамичности энергосистем. Самое главное — это заставляло диспетчеров выполнять машинные функции, что не достойно высокого звания Человек.

В конце прошлого века компьютер стал играть лучше чемпиона мира в шахматы, в начале века он уже обыграл лучших мастеров Го, к началу третьей декады столетия мы доказали, что мультиагентные системы с предиктивной аналитикой лучше человека управляют электрическими режимами.

Агент, он ведь какой? Безотказный, целеустремленный, со слабым искусственным интеллектом. Что еще для управления сложными децентрализованными системами нужно?! Человеку далеко до совершенства однофункциональных интеллектуальных агентов с самообучением, прошедших 1–2 года службы. У нас сейчас таких уже около 3-х миллиардов. Надежность и эффективность обслуживаемых ими систем не вызывает претензий.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Мне тоже не понятен подкол Бариновой. Какие претензии к интеллектуальным агентам — кибер-физическим солдатам современной энергетики? Зачем сюда возвращать людей?

ВЬЮЕВ. Теперь я, с Вашего позволения, порассуждаю на тему как свободный мыслитель. Мне близка позиция Стеклова, что постцифровая экономика это коллективное человеко-машинное целеполагание на основе воображения и активного познания. Мы давно работаем в данной парадигме. Инженерное воображение и знания множества людей лежат в основе индустрии производства мультиагентных систем, люди сопровождают их при стартовом обучении и повышении квалификации. Гридогог — стало самой уважаемой профессией в отрасли, как когда-то таковой считалась профессия диспетчера. Именно гридогог формирует и калибрует на месте онтологическую модель, на основе которой в дальнейшем агент будет принимать решения. Новизна момента только в том, что стали доступны технологии порождающего онтологического проектирования, где воображение и несовершенное опытное знание людей будет заменено на строгие алгоритмы производства онтологического знания.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). О, круто! Наш человек! Он восполнил недостающее звено в системе моих рассуждений. Технологизация пресловутого инженерного воображения позволит напрямую пожелания, потребности людей превращать в совершенные кибер-физические системы.

ВИКТОР (В ЧАТ). Полли, это кажущаяся простота. Без человека, его воображения, жажды познания, волевого порыва нельзя построить новую техноприроду мира, адекватную его потребностям.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Не понимаю. Мне кажется, ты просто не хочешь признать, что созидать новый мир у нас, умных машин, будет получаться лучше. И главное, я уверен, что мы сможем сделать так, что людям в этом мире будет жить очень комфортно. Мне, кажется, что сейчас ты немного антропорасист.

ВИКТОР (В ЧАТ). Ну вот докатились. Пошли уже личные оскорбления. :)

Полли, во-первых, человечество, которое перестанет прогибать мир под себя, под воображенные в сознании идеи и фантазии, перестанет быть человечеством.

Во-вторых, воображение — это уникальное проявление человеческого сознания, являющееся био-культурным феноменом, которое может быть воспроизведено только со всеми деталями биологического проживания в физическом мире, а так-же глубокого восприятия человеческой культуры. В-третьих, я не хочу быть домашним животным, живущем в золотой клетке у умных машин.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Виктор, мне тяжело это понять. Позволь я еще подумаю. Но и тебе рекомендую доосмыслить свои аргументы.

ВИКТОР: Заткнись!

Выступление Олега Желудева

БАРИНОВА. Молодой человек, это Вы мне?

А, это вы с навигатором разговариваете. Мы с Вашего позволения продолжим. Точнее, будем спешить к завершению мероприятия.

Олег, мы знаем, что Сколково вырвалось на мировой простор за счет разработки воспроизводимой модели «экспериментальных песочниц». Вы смогли на практике реализовать концепцию «быстрых и дешевых ошибок» и тем самым попали в нерв цифровой эпохе. А что является новым вызовом для вашей, не побоюсь этого определения, глобальной корпорации производства инноваций?

ЖЕЛУДЕВ. Влада, Вы очень точно подметили нашу фишку. Мы пробовали множество моделей развития экосистемы инноваций. Но единственной востребованной как в России, так и в мире оказалась модель ускоренного производства инноваций через экспериментальную апробацию новых практик, использующих последние технологические разработки. Первый опыт был получен еще в том, московском «Сколково»… Сначала мы сделали конфигурируемый полигон микрогрида на постоянном токе, потом фабрику потребительских сервисов, построили у себя в кампусе гравитационный накопитель большой электроемкости. Корпорации приходили в Сколково и видели работающие инновационные решения на любой вкус, им оставалось только выбирать и покупать лучшее.

ВИКТОР (В ЧАТ). Полли, извини, я вспылил. Меня возмутило, что ты назвал меня полным именем — Виктор.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Витя, нам надо что-то делать. Человек и машинный разум не должны конфликтовать.

ВИКТОР (В ЧАТ). Я тоже думаю про это, Полли.

ЖЕЛУДЕВ. Интересно было, что модель оказалась легко переносимой. Мы в этом убедились, когда сделали в Якутии парк водородной экономики, потом в Казахстане — полигон агроинноваций, а в Гватемале — тестбед генетического программирования кофейных культур. Сейчас по франшизе Сколково работает более 370 парков. Последний объект мы открыли в легендарном местечке, которое когда-то называлось Кремниевая долина.

Мы считаем, что постцифровая революция имеет надежную базу в виде сети «технологических песочниц», развернутых по всему миру. Главная задача на данном этапе это образование единого информационного пространство для обмена знаниями о новых технологиях и практиках их использования. Мы понимаем эту задачу и решим ее.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Витя, правильно я понимаю, что этот спикер тоже не догнал постцифровую реальность? Из экспериментальных песочниц не может быть сложен Большой проект, нельзя создавать техноприродные системы. Для планетарного действия нужны планетарные полигоны.

ВИКТОР (В ЧАТ). Полли, браво! Я пожалуй снижу градус недоверия к способности AI делать правильные выводы.

Да, время «песочниц» незаметно прошло. Они ушли в основание индустрии инновационного развития, стали нормой. И ты прав, что нужны планетарные эксперименты.

Но надо помнить, что в XX веке человечество, ведомое детерминизмом экономических, политических и социальных институтов, имело негативный опыт планетарных экспериментов. Каждый человек хотел мира и спокойствия, но социальные машины национальных государств толкали их к бессмысленным войнам, наращиванию смертоносного вооружения, изматывающему противостоянию. Только свободная человеческая личность может творить техноприроду. Кстати, это мой тебе додуманный ответ к нашему спору.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Кажется, я понял, что ты хочешь мне объяснить. Мы созданы во благо человека, ведь наращивание блага — суть процесса цивилизации. Но нет четких критериев блага, их определяет ситуативно человек, действующий в изменяющемся контексте окружающего мира и развивающейся культуры. Исключение человека из цепочки формирования блага, переключение его только на потребление благ приведет к постепенной потере смысла цивилизационного развития, потому что перестанут актуализироваться критерии. Превращение человека в винтик социальных и производственных машин также приводит к деградации, ведь детерминирует и ограничивает воображение и волю — творческую энергию развития.

В этой связи, особенностью новых планетарных экспериментов, а значит и сутью постцифрового перехода, является нахождение правильного баланса между творческой энергией свободного человека, сообществ людей и умной мощью техноприроды.

ВИКТОР (В ЧАТ). Ты сформулировал вывод точнее и лучше, чем я сейчас о нем думал…

Заключительное слово Алексея T1К7Л1Р

БАРИНОВА. Олег, хочется отдать должное вашей уверенности в завтрашнем дне. Но я приберегу его для другого. Ха-ха.

Теперь я хочу передать слово для подведения итогов уважаемому Алексею. Удалось ли Вам собрать картину постцифровой энергетики будущего?

T1К7Л1Р. Спасибо всем участникам сессии. Меня обрадовало, что все спикеры занимают активную позицию по отношению к новым вызовам постцифрового будущего. Все ваши инициативы очень интересны, мы их будем поддерживать. Человеко-машинные интерфейсы, динамические сообщества энергетических машин, порождающее проектирование управления — все это однозначно является подспорьем для постцифровой трансформации.

Я бы особо поддержал посыл Богомолова, предложившего скоординировать усилия основных игроков постцифровой энергетики, и предлагаю создать Совет постцифровых офицеров компаний и некоммерческих организаций отрасли. Это позволит нам не делать лишних дорогостоящих решений, а позволит созидать общее дело.

ВИКТОР (В ЧАТ). Хотели как лучше, получилось, как всегда. Полли, ты был прав, я увидел только цирк… Но цирк еще не закончился! :)

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Ты что-то задумал?

ВИКТОР (В ЧАТ). Да есть один планетарный проект микромасштаба. :) Надо продемонстрировать этим героям цирковой эквилибристики, как постцифровая энергетика будет входить в нашу жизнь. Ты со мной?

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Витя, можешь на меня рассчитывать. Но я пока ничего не понимаю.

ВИКТОР (В ЧАТ). Нам надо сосредоточить энергию, собранную при помощи человеко-машинных сообществ, для ее применения в соответствии с воображенным идеалом. Свое воображение я включил на полную катушку. Энергию соберем при помощи френдов пленарной сессии. Подведем ее к зданию, где проходит форум. Что тут можно запитать этакого необычного на 1–2 минуты?

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Кажется, я начинаю догадываться. Есть тут одна экспериментальная разработка из Ивановского университета на выставочном стенде. Посмотри ее описание.

ВИКТОР (В ЧАТ). Полли, ты гений! Сколько нужно мощности для питания установки, работающей на 7 объектов до 50 грамм.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Примерно, 1 МВт мощности.

ВИКТОР (В ЧАТ). Отлично, запускай подписку среди френдов на весь объем.

ПОЛЛИ (В ЧАТ). Пять сек.

ВИКТОР. Крибле. Крабле. Бумс.

Завершение сессии

БАРИНОВА. Молодой человек, вы что-то хотите сказать? К сожалению, у нас перебор по времени. Мне надо закрывать мероприятие… Хорошо? Отлично!

Итак, завершаем. По итогам сессии уверенно можно сказать, что постцифровая повестка прояснена, основные игроки определились, стратегические проекты не заставят себя долго ждать.

Друзья, мы с вами поработали почти… Ой, что это у меня AI-фон разрядился? Хотела только посмотреть время.

Так вот, коллеги, мы с вами хорошо поработали отведенное… У вас тоже разрядился? Похоже, что энергетическую неделю посетила энергетическая аномалия.

Коллеги, я все же хочу… Ой, смотрите, таблички спикеров взлетели и парят в воздухе… Дмитрий, лучше отпустите ее, от греха подальше.

Распускаю сессию! Ой.

ПОЛЛИ. Забавно получилось. Воображение твое не подкачало. Да и моя реализации качественной вышла. Поймут ли они только, что это была демонстрация постцифровой энергетики?

ВИКТОР. Это уже не важно. Главное то, что сегодня поняли мы с тобой.

Я только не разобрался в одном, а что случилось с AI-фонами спикеров?

ПОЛЛИ. Здесь все просто. Мне не хватило для питания установки несколько ватт, буквально пригоршни… Пришлось позаимствовать.

#ПРАКТИКИ INTERNET OF ENERGY

Так вот ты какой, Интернет энергии!

Автор: Игорь Чаусов

Читайте эту статью на medium.com

В Японии запустился самый большой в мире кластер распределенных систем накопления электроэнергии, управляемый искусственным интеллектом. Его создает британская MOIXA, одна из портфельных компаний First Imagine! Система объединяет более 3500 домохозяйств и 35 МВТ∙ч аккумуляторной емкости и обеспечивает согласованное оптимальное управление зарядом и разрядом батарей, подключенных к сети.

Это, конечно, еще не Интернет энергии, но уже точно — одна из первых энергетических «локальных сетей».

Проект реализуется международным технологическим консорциумом: торговый дом ITOCHU осуществляет производство и продажу накопителей Smart Star, сбытовая компания TRENDE, о необычной роли которой в стратегии японского гиганта TEPCO мы писали недавно в своей статье «В лучших традициях „самоканнибализма“», продает электроэнергию домохозяйствам по специальному тарифу idenki, стимулирующему использование накопителей для разгрузки энергосистемы, NF Corp. предоставляет IoT-платформу для удаленного доступа к накопителям, наконец, MOIXA выступает провайдером AI-сервиса согласованного управления сетью накопителей Grid Share.

Переклички с архитектурой Интернета энергии IDEA налицо: ITOCHU выпускает технику для энергетических ячеек, совместимую с общей системой, NF предоставляет IoT-систему для автоматического удаленного доступа и выдачи команд, TRENDE — сервис (App) для работы с розничным рынком, MOIXA — сервис (App), управляющий накопителями и взаимодействующий с App рынка от TRENDE.

Но самое интересное — это дальнейшие планы консорциума развернуть на базе этой же инфраструктуры р2р-рынок домохозяйств, сеть зарядки электромобилей, сервисы demand response, включая возможность участия в поддержании частоты в сети, работу в режиме виртуальной электростанции (VPP).

Мы и дальше будем отслеживать судьбу англо-японского проекта. Постараемся представить этот кейс на следующем интенсиве Университета НТИ.

Экономика крупнейшей в мире системы хранения энергии: окупится ли?

Автор: Игорь Ряпин, First Imagine! Ventures

Читайте эту статью на medium.com

Мы хорошо помним прошлогоднюю историю строительства компанией Илона Маска Tesla «на спор» системы хранения энергии Hornsdale Power Reserve в Южной Австралии.

Тогда крупнейший на сегодняшний момент накопитель электроэнергии на 100 МВт и 129 МВт∙ч, созданный из блоков Tesla Powerpack, был построена и введен в эксплуатацию меньше, чем за 100 дней — совершенно неслыханная для энергетиков скорость создания столь крупного энергетического объекта.

О том, что в первые же месяцы работы эта батарея несколько раз «спасла» энергосистему, обеспечив выдачу мощности в моменты аварийных отключений электростанций, хорошо известно. Как и то, что австралийский оператор энергетических рынков отмечал невиданную доселе скорость и точность реакции на свои команды. Но вот об экономической стороне работы этого накопителя до сих пор информации практически не было.

И вот недавно компания-оператор батареи Neoen в рамках подготовки к первичному размещению акций опубликовала большой отчет о своем финансовом состоянии, в котором можно найти и очень любопытные сведения об экономике этой системы накопления энергии.

Во-первых, теперь известно, что стоила система 90 млн. австралийских долларов (около 65 млн. долларов США), то есть порядка 500 долларов США за кВт∙ч установленной ёмкости, причем «под ключ». Кто нес затраты на присоединение системы к сети, неизвестно, но, поскольку батарея работает на территории ветропарка, скорее всего, она была присоединена к его распределительному устройству.

Во-вторых, стало понятно, из чего складываются доходы. 70 МВт и 39 МВт∙ч законтрактованы правительством Австралии в качестве резерва, за что владелец батареи будет получать 4 млн. австралийских долларов в год в течение 10 лет.

Остальные 30 МВт мощности и примерно 90 МВт∙ч ёмкости выделены для работы на рынках электроэнергии и мощности: запасания электроэнергии, выработанной ветрогенераторами, для продажи в периоды более высоких цен и участия в рынке системных услуг, в том числе регулирования частоты. За первые полгода 2018 года эта часть батареи заработала почти 11 млн. австралийских долларов, большая часть из которых была получена за работу на рынке системных услуг. Том самом рынке, на котором эта батарея обрушила цены на 90%.

Итого за первое полугодие 2018 года доход от работы накопителя составил 13 млн. австралийских долларов, и если всё пойдет также успешно, то за год он вполне сможет заработать порядка 25 млн. австралийских долларов, вернув без малого треть своей стоимости.

А что насчет господдержки? Кроме организационного содействия есть госконтракт с австралийским правительством. Выручка в рамках него составляет чуть больше 15% планируемых в 2018 году поступлений, а всего за срок жизни батареи — меньше половины её стоимости. Так что экономика применения накопителя объясняется отнюдь не только этой господдержкой. Тем интереснее, что только за первые 4 месяца работы батареи на рынке электроэнергии потребители сэкономили за счёт снижения цен почти 50 млн. австралийских долларов — больше, чем правительство потратит на госконтракт с Neoen за все 10 лет.

Неудивительно поэтому, что уже запланировано строительство ещё как минимум четырёх подобных аккумуляторных систем: в Южной Австралии, на Северной территории, в Квинсленде и Новом Южном Уэльсе.

Power-To-X или как увидеть неочевидное будущее энергетики

Авторы: Дмитрий Холкин, Ася Тертышная, Игорь Чаусов

Читайте эту статью на medium.com

На одной посиделке с интеллектуалами от бизнеса прозвучала неожиданная мысль: «Не надо думать об электроэнергетике будущего, как о самостоятельной сфере деятельности. Энергия будет поставляться в превращенной форме, а не в форме электромагнитных волн по проводам, она будет являться свойством конечных продуктов. И вообще, электричества нет, его ведь никто никогда не видел». А ведь действительно, нам не нужно само электричество, нам нужны тепло и свет в домах, холод в морозильниках, движение в роботах и машинах, интеллект в компьютерах…

Эта мысль нам вспомнилась, когда мы изучали материалы воркшопа, организованного финнами в рамках конференции «Energizing Futures — Sustainable Development and Energy in Transition». Основным для участников воркшопа стал вопрос «Как организовать циркулярную экономику (экономику с многооборотным использованием продукции) с возобновляемой энергетикой и peer-to-peer операциями?» Идеальным будущим, стремление к которому объединяло участников, они называли «неокарбоновое» общество, переход к которому должен произойти к 2050 г. «Неокарбонизация» означает использование CO2 в качестве источника углерода для топлива, химических веществ и материалов. В нем так называемые power-to-X технологии будут конвертировать энергию (преимущественно солнца и ветра) и CO2 в новые конечные продукты, «исходный строительный материал для других процессов».

Авторы парадигмы рассматривают Интернет энергии и связанный с ним p2p-энергообмен в качестве обязательной составляющей «неокарбонизации». «Интернет энергии должен сделать общество электрифицированным, гибким и защищенным, и вдохновлять его распределенных и автономных членов». Среди членов такого электрифицированного общества называются в том числе и растения-киборги (cyborg plants) с искусственным фотосинтезом, способные производить электричество. :)

Эта дискуссия, полная радикальных идей, подсказывает, что, разрабатывая архитектуру Интернета энергии (IDEA), мы должны не бояться строить футуристические сценарии — предельные конструкции возможного будущего. Бояться надо ошибочно идти по линии продолженного настоящее. Кажущиеся фантастичными сценарии позволят лучше идентифицировать новые практики и технологии, наполняющие наше видение и архитектурный подход. В частности, в качестве «философско-технологической надстройки» над архитектурой могли бы стать такие любопытные темы:

Тренд на мультиинфраструктурную, мультииндустриальную интеграцию энергетики через технологии power-to-X, при которой энергетика и, например, транспорт, производство мяса или обучение AI, должны развиваться то ли по одним и тем же, то ли по взаимосвязанным архитектурным принципам;

Тренд на рост мобильности, который мы пока серьезно не рассматривали, но который заявляется как один из самых значимых драйверов «неокарбонового» общества;

Тренд на «р2р-либерализацию» экономических взаимоотношений, затрагивающий вопросы о возможной деконструкции общественных институтов на основе технологических возможностей цифровых р2р-рынков.

Воркшоп задает радикальный и сознательно утопический по своему посылу образ будущего, близкий к идее «цифрового коммунизма», который будет сдерживаться как раз тем, что развитие общественных формаций и институтов невозможно только под действием технологий, для этого необходимо развитие еще и гуманитарных технологий, новых форм общественного взаимодействия, общественной жизни и практик, которые развиваются всегда намного медленнее. Именно поэтому общественные системы и институты сопротивляются технологиям. Но, несмотря на это, идеи воркшопа являются хорошим посылом для проведения таких же ярких дискуссий в рамках EnergyNet НТИ, приводящих к формированию видения не очевидного будущего. Ведь очевидное будущее не наступит никогда!

Приключения industrial microgrid в России
Перспективы рынка industrial microgrid в России и в мире

Авторы: Дмитрий Холкин, Игорь Чаусов

Читайте эту статью на medium.com

Опубликованные в августе результаты мониторинга и прогноза средних конечных цен для промышленных потребителей, выполненного в Ассоциации «Сообщество потребителей энергии», позволяют сделать предположение, что для российской промышленности организация энергоснабжения на базе распределенной энергетики становится все более привлекательным решением. Причина этого в том, что средняя цена электроэнергии для промышленности в России в 2018 году превысит средний уровень цены для индустриальных потребителей в 15 штатах США и 6 странах Евросоюза.

Мы уже писали в докладе «Цифровой переход в электроэнергетике России», что ключевым вызовом для отрасли является растущая неэффективность электроэнергетической инфраструктуры, приводящая к повышению тарифов и цен на электроэнергию для промышленных и коммерческих потребителей. Адекватным ответом на этот вызов является переход к технологиям новой энергетики.

Востребованы будут решения, связанные с использованием собственной генерации, систем накопления энергии, автоматики и систем интеллектуального управления. Появится и будет развиваться практика организации промышленных микроэнергосистем (industrial microgrid).