Диалог в молчании

Об авторе

Надя Хилтон (в девичестве Бочкарёва) родилась в России, но сейчас живёт в Англии. Открывшиеся с раннего детства сверхспособности поставили её на путь служения людям, — она стала профессиональным парапсихологом. И где бы ни жила Надежда, за ней тянулась вереница нуждающихся в её помощи людей. Она не просто оказывала помощь, но и учила справляться с проблемами без её вмешательства. Желание передать знания и опыт подтолкнули автора к написанию этой книги жизни.

О книге

Книга представляет интерес широкому кругу читателей. Написанная в стиле диалога с читателем, полная воспоминаний и рассуждений, книга даёт ответы на многие вопросы о смысле жизни, помогает в самооценке возможностей и постановке целей на пути самосовершенствования человека. Художественность изложения невероятных происшествий делает книгу легкочитаемой, а поучительную аналитическую информацию — легкоусваиваемой. Прочитавшие рукопись сознавались, что плакали и смеялись, тревожились и радовались, удивлялись и находили в книге анализ собственных мыслей. Книга не оставляет равнодушным её читающего и помогает ему самому формулировать ответы на висевшие до сих пор в воздухе вопросы.

Книга насыщена многочисленными мистическими случаями, чудесами и парадоксами, случившимися в жизни автора, или свидетелем которых она являлась. Откровения и выводы в области религии и мистики, жизни и смерти, пути развития и выборе учителя, воли случая и закономерности знаний, явлений НЛО и космологии. Конкретные примеры из практики парапсихолога, чудеса ясновидения и предсказания, исцеления и опыта клинической смерти, тяжёлые испытания, выпавшие на судьбу автора и её клиентов. Анализ Агнии Йоги и библейской мудрости. Деревенская магия и развитие сверхспособностей, с указанием конкретных примеров и упражнений. Психологический самоанализ с методом выхода из «тупиковой» жизненной ситуации. Молитвы и способы волевой саморегуляции. Диалог с невоплощённым Учителем.

Обращение к читателю

Важно не то, что произошло со мной, а то, что произойдёт с тобой, в глубине твоей души, во время, а может быть, после нашего общения.

Если тебе захочется поспорить со мной, или поделиться своими мыслями, — возьми блокнот и ручку.

Смелей! Возможно, тогда и у меня появится шанс прочесть твою книгу.

1 — Исповедь

Здравствуй, дорогой читатель! Скорее всего, мы никогда не встречались и, вероятнее всего, так никогда и не увидимся воочию. Но я очень многое хочу тебе поведать и потому должна открыть тебе свою душу, вместе с грехами и болью, прозрением и любовью, чтобы ощутить себя вправе давать тебе советы. Твоё право, друг мой, принять их или отвергнуть, согласиться или оспорить. Я говорю с тобой не потому, что ты обязан это выслушать, но потому, что не могу больше молчать.

Силы небесные, благословите! Наполните меня решимостью признать и победить в себе бесовское искушение…

Я познала грех воровства во всей его полноте. Первое знакомство произошло, когда меня неожиданно и безжалостно обокрали. Я помню, как испытала тогда очень сильное чувство безысходности и бессилия, захлестнувшее всю меня отчаяние и неуправляемый гнев в никуда. Именно в НИКУДА! Я ведь не видела вора, не ловила его за руку, но его холодная энергия жгла мне душу, — и это помнится очень долго. Хотя сожаление от потери чего-то ценного прошло очень быстро.

Что-то подобное было и с тобой? Тогда ты согласишься с тем, что сам украденный предмет вовсе не является причиной испытываемого горя. Со временем забываем, что именно у нас украли, так как это не было истинно нашим. Пришло и ушло. А вот чувства боли, обиды, отчаяния — это исходящая изнутри нас собственность, нами же созданная. Это частичка нас самих, и мы долго не можем с этим расстаться, словно боимся отпустить на чужбину.

Очень яркие ощущения почти всегда сопровождаются бездействием, шоковым параличом. Только боль.

Совершенно другой опыт даёт собственное воровство. И это, к стыду своему, я тоже испытала. Чувств совсем немного, на них просто нет времени, сплошной адреналин в азарте. Мощный адреналин, способный отключить все остальные чувства. Зато какие изощрённые действия!

Может и это тебе знакомо? Иногда, иголочками страха, частым сердцебиением, наша душа включает прибор осознания происходящего. Стой! Это грех! Но где там! Наш мозг устраивает такую эгопляску, что мы, в большинстве случаев, даже не можем вспомнить, как всё происходило, словно это было во сне. Вот уж истинно спали! Затем мы, возможно, находим результат до смешного глупым. Порой нам стыдно. Эта вещь как приходит, так и уходит. Иногда мы забываем о ней через пять минут после кражи и никогда ею не пользуемся.

Значит, вновь, главное в краже — не вещь, а сам процесс! Тяга украсть не зависит от необходимости что-то иметь.

Человек ворует не потому, что ему нечего есть, а потому, что хочет украсть. Поэтому не все голодные идут воровать, и уж далеко не все воры голодают!

Осознав это, т.е. разобравшись в себе, насколько смогла, я поняла, что грех воровства — это один из способов взрыва чувств, крючок, за который нас цепляет Искуситель. Очередное испытание духа. Кража — это искушение, которому можно и нужно противостоять! Стать осознанным на самом начальном этапе зарождения самой мысли о предстоящем воровстве! Осознать, что лезешь в карман собственной судьбы! Понять, как можно раньше, что в каждый момент своей жизни мы стоим перед выбором дальнейшего пути.

Каждый поступок — это развилка! В какую сторону и с каким грузом на душе наш следующий шаг? Чтобы соблазн отступил, и отпустила месть, не нужны годы, — достаточно одного мгновения.

Это и есть прозрение! И я рада, что это случилось со мной.

Я увидела грех в себе, сохранив в памяти всю остроту переживаний.

Теперь я могла отпустить это за ненадобностью, т.к. окончательно осознанные ощущения мы можем запросто вызвать из памяти, не создавая заново весь спектакль. Удерживать грех на расстоянии одними воспоминаниями.

Мне стало жаль вора, обокравшего меня. Он всё ещё в плену этого страшного зуда. Он несвободен! Он болен глубоким неврозом. Когда же ему подумать о творчестве, если все мысли и чувства его вплетены в паутину бесовского искушения?! Мне жаль его. Только и всего. Нет больше злобы. Тем самым, я освободила энергию и получила право использовать её для новых познаний.

Эволюционирую!

Ничего не происходит зря, и воистину благословен момент трансформации чyвства вины и стыда за грех в радость осознания истины, в благодарность и любовь ко всему происходящему. Я сдала ещё один экзамен и смело могу перевернуть истрёпанную страничку учебника зрелости. Как велика палитра чувств! Они вырываются наружу в момент истинного продвижения глубоко внутри. Случалось ли с тобой что-либо подобное? Несомненно! Не бойся признаться в случившемся! Но остерегайся желания утаить лихие помыслы даже от самого себя. Господь дал тебе право на ошибку! Но Господь также дал тебе Свою любовь и прощение!

Всё в мире совершенно, и если что-то тебе показалось незначительным, может даже нелепым, — будь уверен, Мир очень скоро предоставит тебе реальную возможность испытать это во всей глубине.

Прожить, прочувствовать, испить свою чашу до дна, а затем прозреть и признать грандиозность эксперимента и гениальность его сочетания со всем живым. И снова восторжествует всепобеждающая любовь — вулканическое чувство единения со всем Миром.

Оно захлёстнёт тебя,.. жар и холод… дрожь и слёзы…

Это экстаз, после которого сладостная истома и жгучее желание испытать это снова.

Ты отправляешься на поиски новых приключений, призывая очередную «незнакомку». Ты вновь переживёшь неповторимый опыт, совершенно не похожий на прошлые. Весь истерзанный собственными мысле — и тело — движениями, ты будешь умолять Бога — «Только не останавливайся! Как бы больно мне не было, я хочу испытать и это». И на исходе сил — «О Аллилуиа!» … Просветление!

Принимай поздравления Вселенной! Ты стал взрослее ещё на одну мудрость. Ещё один виток в спирали твоего развития. Энергия, рождённая твоим восторгом, пойдёт на благие дела. Возможно, на очищение планеты, а возможно, на рождение новой звезды. А быть может, спасёт несчастного, в самый, казалось бы, последний момент его жизни.

В одном ты можешь быть уверен, — Мир умеет распоряжаться добротою и любовью!

2 — Освобождение

Ты уж извини, дорогой читатель, но я буду часто обращаться к Господу в своём рассказе. Не подумай, что агитирую, просто я и в жизни постоянно с Ним разговариваю.

А раз уж пошёл у нас разговор по душам, и я решила рассказать тебе о моём чудесном исцелении, после паломничества к святым мощам Пантелеимона Целителя, и о свидании с Богом в реанимационной палате, то уж позволь мне быть самой собой в разговоре с Ним в твоём присутствии.

Отец мой! Нет земного способа измерить мою благодарность Тебе за дар понимания Твоих подсказок, за возможность вовремя почувствовать Твою твёрдую, Отеческую руку, иногда шлепком прерывающую мою истерику.

Никогда не забыть мне Твой урок, преподнесенный мне в мае 1996 года. Тогда в Москву, в Подворье Новоафонского монастыря, Ты на время поместил мощи Святого Пантелеимона Целителя. И со всех концов бывшего Советского Союза устремились к нему паломники.

Я услышала эту новость у себя на Украине, да мысль родила какую-то неуверенную, типа — «Эх, мне бы туда…» Но заскрипела заслонка, — нет денег, негде остановиться. А там, наверняка, двухдневная очередь ожидания…

Подобный мусор мыслей пытался заглушить тоску моей души, безголосый крик о помощи.

Но Ты, Отец мой, увидел истину и протянул мне руку помощи. Я понимала, что это кредит. Моя знакомая, Евдокия, пообещала дать большую сумму денег во временное пользование моему мужу Герману. Но за деньгами нужно было ехать в Москву, а т.к. бизнес не позволял ехать мужу, то поехала я, со строгим указанием — «Не задерживаться!» На мгновение я возликовала — «Может, успею к Пантелеимону?!» Но в Москве у меня оставалось времени три часа, — только сходить в ближайшую церковь, купить свечи, ладан и иконы, чтобы передать их с Дусей моим духовным ученикам в далёкую Якутию.

К стыду своему, я даже не помню название той маленькой церквушки. Она тогда ремонтировалась, кругом стояли мешки с цементом, доски. На обычных ящиках, покрытых расшитыми полотенцами, стояло несколько икон, а в коридорчике работал нужный мне киоск, с изобилием прекрасно выполненных икон, освящённых мощами Пантелеимона Целителя.

Купив всё необходимое, я вошла внутрь и долго не могла решиться поставить где-нибудь свечку. Ходила по кругу с мрачными мыслями, глядя себе под ноги.

Наступив очередной раз в цемент, я с досадой подумала, — «Не нашла я тут Бога живого. Зря сюда пришла, другую церковь нужно было искать.» Развернулась и пошла к выходу.

И вот, когда моё тело вышло в коридор, душа моя вошла в истинный храм! Выпавшая из моих рук свеча закатилась под прилавок, и чтобы её достать, я вынуждена была встать на колени, низко склониться, упершись ладонями и стукнувшись лбом об пол. И всё это головой в сторону строящегося алтаря.

«О Боже! Ты поставил меня в низкий поклон, заставил бить челом!» Я вся задрожала. Подняв полные слёз глаза, я увидела Твой суровый, но любящий взгляд с какой-то иконы в глубине церкви. «О да! Ты здесь! Ты никогда не покидал меня, а уж тем более, этот благословенный храм».

В полной остановке мозга, с оцепеневшим взглядом, я медленно встала. Только через несколько мгновений я заметила перепуганную продавщицу киоска и услышала: — «О, Боженьки, женщина, вот Вам адрес, поезжайте к Пантелеимону, Вам надо к Нему» — и она протянула мне листок с подробным описанием дороги в монастырь.

А как же мне может быть не надо, если в свои тридцать пять лет я имела целый букет заболеваний, половина из которых были неизлечимы и причиняли мне непрерывную и усиливающуюся боль. Я была ограничена в движении, слухе, зрении, сне и питании. Что же осталось? Последний консилиум докторов дал «утешительный» прогноз — если не будет новых инфекций, то мой организм протянет максимум ещё два года. Только шестью годами позже я узнаю, что всё это проделки вируса Красной Волчанки. На тот же момент я знала только то, что умираю…

Я начала подготавливать детей жить без моей помощи, без меня. Но я не боялась смерти, т.к. устала от нестерпимой боли. Таблетки, несмотря на их огромное количество, слабо помогали.

Я искала способ прекратить свои мучения и при этом, что скрывать, часто молилась — «Господи, если есть возможность спасти меня от греха самоубийства, пошли мне терпения… или …избавления».

И вот я в Москве, в метро, еду к мощам Целителя. Я всё ещё чувствую властную руку Господа на моей шее и затылке. Оживляя память, я в сотый раз падаю ниц и с трепетом встаю с колен… Вспоминаю, чтобы не потерять чувство единения с Отцом Небесным. Слабо слышу голоса попутчиков, но понимаю, что они говорят о двенадцати часах ожидания в очереди, возле монастыря, прежде, чем… А у меня только три часа… Но я не в силах изменить маршрут, мозг в оцепенении.

Меня нет, есть только Мир, в котором что-то происходит, и я не смею этому мешать. Полное доверие, при ощущении тепла, любви и заботы обо мне. Как будто Ангелы вели меня под руки. Я даже не удивилась, когда по приезду в монастырь, обнаружила всего чуть более двадцати человек в очереди. Я лишь поняла, что успеваю до поезда, и тут же об этом забыла. Была какая-то уверенность, что так и должно было случиться! Моё сердце пело хвалебное Аллилуйя!

Господи! Я вновь, в полной мере, прочувствовала Твою любовь ко мне. Ты допустил меня к святилищу! Теперь всё зависит от меня, моей веры, которую я укрепила, оглянувшись. Прошло всего несколько минут, а за мной, в очереди, стояли уже сотни людей. Словно пространство и время, пропустив меня к Чуду, вновь сомкнулись в привычное кольцо.

Затем подошел монах и, с сияющими глазами, вручил мне и ещё кому-то из очереди целебное, освящённое мощами масло. Крепко сжимая его в руке, я начала общение с Целителем. Это было скорее не словами, а стоном души многострадальной, ведь я болела с пяти лет.

Я чувствовала излияние любви, почитания и сопричастия ко всему происходящему, ощущала проникновение божественной силы во всё движимое и недвижимое.

И чтобы увидеть весь Мир, я крепко закрыла глаза. Свернувшись клубочком под собственным сердцем, я замерла от осознания величия предстоящего момента.

Я помню мою молитву на подходе к мощам: — «О, Великий Святой! Я глубоко верую в Твою мощь и благодать. Я знаю, что для Тебя нет невозможного. Прошу Тебя, сними с меня этот тяжкий крест. Устала я терпеть эту адскую боль. Останови мои мучения! Даруй мне любовь и здоровье! И если со мной не произойдёт никаких чудес, я восприму это как знак, что я недостойна исцеления, но вера моя в мощь Твою и моя любовь к Богу не станут меньше во мне.

Если мне ещё не время или не полезно исцелиться, — дай мне терпения. Обещаю не хулить Бога. Но умоляю Тебя, Господи, ослабь боль мою, если можно! Нет сил моих больше… Как же дотерпеть мне до кончины моей? Что же будет с моими детками? Ну, да Тебе видней… Пусть свершится воля Твоя.

Ты знаешь все мои грехи и заслуги. Ты знаешь всех моих друзей и врагов. Одному Тебе ведомо, кто я такая, и куда лежит мой дальнейший путь. Безропотно приму по заслугам.

Прости, что не знаю всех церковных обрядов христианских. Возможно, всё делаю неуклюже и с ошибками, но это от чистого сердца, от искренней души моей заплутавшей. Прими это за молитву, пожалуйста…»

Слёзы в три ручья текли по моим щекам, но кто их видел, кроме меня и Господа?! Да и сама я словно не видела никого, укрывшись в сердце своём.

И вот, воистину исповедавшись, я подошла к священному ларцу. С левой стороны стоит монах старшего чина, с правой — молодой послушник. Все паломники, под отеческим руководством монаха, преклонялись челом и прикладывались губами к священному ларцу, а затем, прикосновением, освещали и свои нательные кресты.

Подошла моя очередь… Сердце того и гляди выскочит из груди от волнения. Словно тысячи тончайших иголок прокалывают всё моё тело изнутри.

Монах помогает мне снять мой серебряный крестик, рукой наклоняет мою голову для целования мощей, затем кладёт мой крест на жертвенник и говорит: — «Следующий!» …?

Охваченная неописуемой благодатью, я выхожу на крыльцо. Тут Дуся, прошедшая эту церемонию впереди меня, говорит: — «А крестик твой где?»

Слегка смутившись, я возвращаюсь и спрашиваю про свой крестик у послушника, но тот говорит, что ничего не знает. Я в растерянности, пытаюсь отойти, а подруга, дай ей Бог здоровья, вновь возвращает меня, прямо подталкивает. Второй раз мне советуют обратиться к старшему по чину.

Собрав всё своё мужество, в третий раз я обратилась уже к монаху, но он, светлая душа с бездонными глазами, отвечает мне: — «Ступай, сестра, с миром, нет здесь твоего креста». И тут я вижу мой серебряный крестик с цепочкой. Но они кажутся мне такими чёрными, грязными, что мне стало стыдно признаться, что они мои. Мне было легче отречься от крестика. Меня аж в пот бросило. Как же это я от своего креста сама открещиваюсь?!

И снова миг озарения Твоею любовью, Господи! Нет, это не я! Это Ты снял с меня этот тяжкий крест! Услышана молитва моя! Я спасена! Заступился за меня Великий Целитель! Спасибо Тебе, Милостивый Пантелеимон!

Я бежала, как на крыльях, вниз по ступенькам монастырского крыльца. Слёзы текли по моим щекам — но то уже были слёзы радости, благодарности, очищения.

Ну, конечно же, мы получаем помощь по вере нашей, и не когда-то потом, а в момент самой просьбы!

Я вернулась домой совершенно другим человеком. Моя жизнь взяла новый курс. Стала стихать боль, а через несколько месяцев отступили многие мои болезни. Вскоре я ушла от ненавистного мужа-алкоголика, что пыталась сделать долгие девять лет, но с каждым годом решётки моей тюрьмы становились всё крепче, а кандалы всё тяжелее.

Я уже думала, что никогда по-настоящему не познаю в себе женщину. Но Ты, Господи, позаботился и об этом.

В день всех влюблённых я получила подарок от Святого Валентина — настоящую, земную любовь! 14 февраля — это благословенная дата, для нашего с Владом союза. В этот же день, ровно через год после нашего знакомства, мы решили быть вместе всю жизнь, — и в горе, и в радости. А ещё через год, вновь 14 февраля, мы обвенчались в Озарянской церкви, и Святой Валентин благословил наш союз в День Рождения нашей любви. Спасибо Богу за всё!

Я записала это свидетельство 15 октября 2001 года, не подозревая, что вскоре со мной произойдёт ещё одно чудо исцеления. Я лишь почувствовала, что снова серьёзно больна.

Я написала это для того, чтобы укрепить свою веру и передать её другим людям. Я боялась уйти из жизни, не оставив свидетельства о случившемся чуде.

5 ноября 2001 года я написала в своём дневнике следующие строки:

Как-то странно всё происходит… Ничего не болит, но я перестаю ходить. Сначала на длинные дистанции, потом выходить из дома…

Ещё две недели, и я уже не спускаюсь вниз, на первый этаж своей квартиры…

Ещё две недели, и я уже еле хожу в ванную комнату и начинаю задыхаться по ночам… Я понимаю, что умираю.

Как-то тихо, без боли… но очень стремительно. Почему ничего не болит?

Боль… Она пробуждает сопротивление, вызывает протест, заставляет двигаться. Это начало возрождения. Боль — это проявление тяги к жизни. Я люблю тебя, моя боль! Требуй от меня конкретных действий, заставь принять меры. Болезнь без боли — это ленивое умирание! Обманутое восприятие. Неосознанное бесчувствие. Пропасть в тумане парного молока.

Пусть лучше режет глаза от яркого света, но осветится реальность, какой бы она не была! Лучше похолодеть от страха при жизни, чем окоченеть от смерти. Пусть будет боль, но не конец! Я приму наказание, пройду очищение, выдержу испытание и получу прощение!

Я хочу прочувствовать, осознать и победить! Наполни опустошённую чашу моей судьбы, Отче!

Эти строки я потом перечитала, вернувшись из госпиталя, под Новый Год.

О, Боже, я же буквально запрограммировала этими строками всё, что со мной потом произошло. Слава Богу, что хоть выразила желание победить! Впредь, нужно быть осторожнее с тем, что пишешь, о чём заявляешь.

А тогда… в ноябре 2001 … уже в госпитале, слабеющей рукой я написала ещё одно пророческое слово — прощение!

3 — Прощение

22 ноября 2001г. неотложка доставила меня в Royal Free Hospital, как сказали врачи, слишком поздно, поставив их в труднейшее положение.

Внутренняя инфекция, возможно и не одна, атакует мой организм: почки остановились, а легкие залиты застоявшейся жидкостью. За критическим пределом гемоглобин и протеин.

После откачки трёх литров флюидов, мои обезвоженные лёгкие лопаются от собственного трения, — начинается сильнейшее лёгочное кровотечение. Я захлёбываюсь кровью и одновременно задыхаюсь под плотной, кислородной маской…

Реанимация. Я держу свой нательный крест в крепко сжатой правой руке. Его сняли с меня, чтобы делать рентгеновские снимки моих порванных лёгких. Этих снимков будет более полусотни, за две недели непрерывной, круглосуточной борьбы за жизнь. Без еды, воды и сна. С крепко стиснутыми от лихорадки зубами. Никакой передышки, только тяжёлая, изнурительная работа — делать вдох и выдох лопающимися при движении, залитыми кровью и жидкостью лёгкими. Порой из последних сил. Под настойчивой командой перепуганных врачей.

О память, какая же ты беспощадная.

«…Господи, прими мои страдания в очищение многих моих грехов! Дай мне силы выдержать и это испытание. Помилуй, если это возможно, и сохрани мне мой крест на долгие годы, если это полезно мне и нужно Миру. Не покидай меня, Господи!»

Что-то кричат доктора… ах да, — дышать, дышать, дышать… Владик рядом, он всегда рядом, любимый мой, родной, ангел мой. Он просит меня держаться, ведь мы только начали жить.

Мы всего пять лет вместе, и мы так сильно любим друг друга. В руках у него Библия и молитвослов.

На подоконнике стоят наши венчальные иконы Богородицы и Спасителя, ну и, конечно же, Пантелеимон.

Каждую ночь Влад молится дома, вместе с Юлечкой, ей одиннадцать, — это моя младшая дочь.

Свечи горят одна за другой…

Мой колокольчик ждёт меня

Моя дочурка Юлия.

Она в мольбе сейчас с отцом

Об исцелении моём.

Я так люблю тебя, малыш!

О Боже, Ты её услышь,

Она ведь молит об одном, —

О возвращении моём.

Я так хочу её прижать,

И целовать, и обнимать.

Из рук своих не выпускать,

И вечно гладить и ласкать.

Ну вот, выяснили первоисточник всех моих проблем — вирус «СМV» и «Lupus», по-русски — «Красная Волчанка». Страшная, неизлечимая болезнь. Она атакует моё тело почти всю мою жизнь, но только теперь стало ясно, с чем бороться. Хотя врачи ничего хорошего не обещали, но всё же удалось остановить кровотечение, и мне стало полегче дышать.

Две недели изнурительных сражений за жизнь давали свои результаты. Мне даже начали вливать еду и воду капельницей, через нос. Малоприятное мероприятие, — желудок постепенно тяжелеет, а вместо сытости, ощущение надутого шара внутри тебя. Ещё бы поспать…

Но передышка была недолгой, всего пару дней. После очередной четырёхчасовой очистки крови от антител начинается повторное, более сильное, лёгочное кровотечение.

…Кровь. Горячая, горькая от лекарств. Она течёт изо рта по моей груди, всё тело в синяках от соприкосновения с приборами, иглами и руками медработников. Руки в крови и скрещены над головой. Мой взгляд падает на скрещенные, истощённые ноги… Господи, я это где-то уже видела? Я словно в позе Иисуса Христа… О Боже! Неужто конец?!

Как мало я успела сделать… Господи, как я хочу увидеть Кристиночку, это моя старшая дочь, мы не виделись уже полтора года. Как же они теперь без меня?

…Мамочка, прости меня! Я знаю, что моя смерть вдалеке от тебя разобьёт твоё бедное сердце.

…Ах, как же больно! Боженька, я устала. Не могу больше… Я, наверное, иду к Тебе, возьми меня в Рай, пожалуйста. Мне так страшно… Мне только сорок лет, всего полжизни… как мало я успела… как много сделала не так… Как жаль, что нельзя вернуться домой!

Занемела правая рука, трудно разжать. Ещё… ещё… вот он, мой крест. Красивый, новый, с бриллиантами… Владик подарил мне его за два дня до госпитализации. Ну что ж, три дня поносила… О, нет же! Я несу его в своей правой руке уже третью неделю, несу на свою Голгофу…

Благослови меня, Господи! Цепочка спуталась во множество узелков. Как вся моя жизнь… Но это, наверное, уже и неважно. Неужто, последний бой?

«О, Господи! Я верю в силу Твоего милосердия. Я знаю, как Ты страдал за нас. Я люблю Тебя, Господи! И, если пришёл мой час, я приду к Тебе. Но… если я ещё что-то могу сделать во имя Твоё, для Мира, для людей, — спаси меня, Господи, самую грешную из раб Твоих. Ведь и последний станет первым?»

Что это? Я пробую торговаться? Вот ведь, и вправду, — еврейка. Прости меня, Боже! Что же мне так больно-то?! Вдох …выдох …вдох …выдох. Реже… чаще… Какая длинная ночь. Наверное, все умирающие с надеждой ждут рассвета. Дышать… дышать… Утром придёт Владик. Я очень хочу ещё раз его увидеть. Попрошу привести Юлечку… попрощаться.

Все вышли из палаты, я одна. Только часы на стене ведут свой учёт…

Чуть позже я зарифмую свои мысли:

Есть кое-что сильней земного притяженья, —

То памяти моей таинственный магнит.

Вся прожитая жизнь в зеркальном отражении,

И детская мечта надеждою манит.

Ещё неведом страх, предчувствие потери.

Все живы, и слышны родные голоса…

О память, в чудный мир ты открываешь двери,

И по щеке ползёт тоскливая слеза…

…Что это? Вдруг в палате стало неестественно светло. Слишком яркий свет!

Я открываю глаза. В зеркале что-то мелькает… Я чувствую присутствие многих в палате, хотя никого не видно… Только светлые, прозрачные полутени в зеркальном отражении.

Несколько раз пошевелилась дверь в туалет, и он осветился ярко-розовым, тёплым светом. Что это? …знак-внимание? …Мне? Похоже, что началось… Не дожить мне до утра… Странно, но мне не страшно. Так вот как это бывает?!… Так люди предчувствуют свой уход? Они что-то видят, как я сейчас…

И тут я увидела руку Ангела на моём левом плече… Бело-прозрачная, с длинными, тонкими пальцами, очень красивая и лёгкая. Она светилась прямо возле моего лица в ужасной, кислородной маске-присоске.

Откуда-то я знаю, что это Архангел Михаил. Неведомо откуда, но я это знаю наверняка! Я чувствую его крылья. Трепетный шелест крыльев… Он здесь, Он улыбается.

…Я чувствую Его всего, но вижу только руку. О, как она таинственно прекрасна! Успокаивающе погладив меня и похлопав по плечу, рука указала на окно, слева от меня…

Я повернулась …и… обомлела… — Икона Спасителя …ожила!!! ...Рука Иисуса и Библия в ней тоже были бело-прозрачно-светящиеся! Вот это да! Мой дух взыграл от счастья, и душа трепетала от восторга!

…Ничего не произнося вслух, я спросила — «Вы пришли за мной, т.е. вы хотите забрать меня в Рай?» — ответ был — «Нет» — я сильно испугалась — " В Ад? Я попаду в Ад? " — я даже стала искать взглядом Демонов.

— «Нет, домой. Ты вернёшься домой!» — и Спаситель указал рукой на Пантелеимона (все иконы стояли рядом).

Оказалось, что здесь 12 Апостолов, Иисус Христос и Пантелеимон Целитель. Мне сказали, что происходит Чудо моего исцеления, а всего разных Чудес будет двенадцать.

Я говорю — «Тогда, почему же я этого не чувствую, исцеления-то? Мне всё ещё очень больно и трудно дышать»

…Ангел снова похлопал меня по плечу, успокаивая моё нетерпение. Мне казалось, Они даже посмеялись надо мной, над моею наивностью. Я смотрела на Пантелеимона, полная доверия, помня, что Он уже спасал меня однажды, и… терпеливо ждала.

Вдруг, мои лёгкие сами сделали глубокий вдох и ещё более длинный выдох (похожий на тот, что перед молитвой). Резко снялось напряжение в мышцах, и боль начала отпускать… Я стала спокойнее дышать.

Так повторилось несколько раз, в перерывах между обучением и работой на благо Мира Удивительное ощущение полного подчинения чьему-то внешнему управлению.

С каждым вдохом боль уменьшалась! На выдохе я чувствовала, как кровь стекает куда-то вниз, по лёгким. Дыхание стало ритмичным и самостоятельным. … Спасена!

Я радостно засмеялась, но вместо смеха услышала звон колокольчиков (может именно эти колокольчики слышали в тоннеле умиравшие, но вернувшиеся в жизнь люди).

Мы танцевали танец жизни. Затем, мне помогли подняться по Лестнице Просветления и… жаль, не могу тебе этого рассказать! Просто порадуйся за меня!

Скажу лишь одно, — каждый раз, когда я пыталась что-либо сделать от себя, меня поправляли словами — «Помни, ты имеешь право просто попросить.

Отец давно обо всём позаботился». Это касается нас всех! Потом был Пир, настоящий пир, с бесчисленными подарками. Себе я оставила лишь Любовь, свой Крест и Знания.

Поблагодарив всех за Чудеса, я попросила увидеть улыбку Архангела Михаила, но мне показали …улыбающееся, прозрачное, но живое лицо моего Владика. Мой Ангел во плоти! Он вымолил моё прощение и исцеление.

Я вспомнила проповедь Митрополита Сурожского Антония, Царствие ему Небесное, о том, что молитвами тех, кто нас любит, будем мы спасены. Как я плакала тогда, слушая его в уголочке Лондонской, но Русской Православной Церкви. И это случилось со мной!

Любовь моего мужа, его безграничная вера в силу и милосердие Всевышнего, его преданность и забота спасли меня, отворив мне ворота Рая. Да благословит его Господь! Теперь, мне дозволено нести свой новый крест по жизни, и я понесу его с гордостью и достоинством. Спасибо Тебе, Святая Троица!

Уже на следующий день после Чуда я стала быстро выздоравливать: спать, есть, пить, двигаться. Ещё через три дня, я смогла сидеть, и мне сменили кислородную маску-присоску на более лёгкую, т.к. кислород перестали подавать под давлением.

Я начала говорить! Ещё через три дня я встала на ноги, и маску сменили на трубку. Лёгкие стали почти чистые, хотя я всё ещё кашляла с кровью, но дышала свободно, и ничего не болело. Моё давление с 220/160 упало на 140/90. Врачи ликовали!

Нас поздравлял весь госпиталь! Мы благодарили Бога и просили Его о моих почках, которые, по-прежнему, не работали. Каждый день, вот уже месяц, за них работала машина искусственной почки. Мы с Владом были счастливы и даже сфотографировались.

А ведь совсем недавно, на мой вопрос, бывали ли случаи, когда остановившиеся почки начинали вновь работать, профессор категорически сказал — Нет! Вам нужна операция по пересадке донорской почки. Влад тут же вызвался в доноры, но не подошёл по некоторым параметрам.

Кстати, когда я вернулась из реанимации, где пробыла более двух недель, в обычную палату, — там всё ещё лежала одна женщина из Индии.

Семь лет назад у неё тоже отказали почки. На пятом году жизни постоянного использования машины искусственной почки она чуть не умерла.

Нужно было срочно имплантировать почку. А где взять? Очереди на 10 лет. Почки всех ее родственников не подходили по параметрам совместимости.

И тогда на помощь пришла её подруга детства, она предложила свою почку. Сделали операцию по пересадке, и даже целый год эта почка прекрасно работала.

Но вот уже несколько недель, как она стала отторгаться. Ужасная, непредвиденная трагедия. Женщина снова была на грани жизни и смерти, предстояла сложнейшая операция.

Она видела, как мы с мужем всё время молимся, и всё спрашивала о Пантилеимоне Целителе и об Иисусе. Мы много говорили. Откровенно, по душам.

И вот, увидев моё быстрое выздоровление, эта индусская женщина сказала: — «Я вижу, что твой Бог тебя любит!» Да, Бог меня любит! Он всех любит! И Он един для всех!

С 12 декабря начали сбываться обещанные Ангелами подарки. В ту ночь, кроме Чуда исцеления, произошло глубокое просветление. Было очень много откровений, необычных общений и драгоценной учёбы.

О, как я благодарна за всё! О многом я не смогу рассказать никогда, никому. Но это моё самое большое достояние, личная драгоценность. Я думаю, каждый это имеет, после многочасового общения с Богом.

Так вот, один из подарков — я стала понимать и говорить на английском языке. Может быть, это 4,5 литра английской крови, в меня влитой, заговорили?! Я даже написала первый стих на английском языке. Неуклюжий, но от чистого сердца, вот он:

Doctor said –it’s your bed,

Any time you come back.

But I told him — I hope,

I am lucky at home.

I’ll remember for ewer,

How you saved my life.

But I know, however,

Vladik took back his wife.

Я написала множество экземпляров и раздала их всем врачам и сёстрам, которые меня спасали. Мы болтали и шутили на английском, и они удивлялись моей речи не меньше, чем самому выздоровлению.

Душа сама спела благодарность мужу… потом я записала это и передала Владушке. Наивно, но от чистого сердца. В тот момент каждая сточка из этого стиха имела для нас огромное значение и находила соответствующий отклик:

1.

Мой милый, я люблю тебя.

Теперь мы больше, чем родня.

Твоя бездонная любовь

Остановила в лёгких кровь.

Я помню, как ты умолял,

Чтоб Бог меня не оставлял.

Я слышала, как плакал ты,

Мой милый ангел во плоти.

Припев:

О, Господи, благослови

Того, кто спас меня в любви!

И я вернусь к нему домой,

Даст Бог, здоровой и живой

Когда теряла разум я,

Он всё равно любил меня.

Я умирала, он твердил-

Нас Бог на жизнь благословил.

2.

Молился ты один за всех.

Слезами ты омыл мой грех.

И сколько суждено мне жить,

Я буду этим дорожить.

Наверное, нет тяжелей

Венчания госпиталей,

Но счастлива я и горда,

Что дважды я твоя жена.

3.

Прошу у всех прощенья я,

Простите, люди и родня,

Не поминайте, зло кляня,

Хотя я непутёвая.

Ах, как же жизнь-то хороша!

Легко поёт моя душа.

Теперь уж твёрдо знаю я,

Я — самая счастливая!

В тот же день, поздно вечером, я написала ещё одну песню, посвящённую моей старшей дочке, по которой я сильно тосковала… и в самый напряжённый момент видела её фантом в коридоре госпиталя.

Кристиночке.

1.

Моя взрослая дочь

До сих пор не со мной.

Это длинная ночь

Со слезой и тоской.

И страдают сердца

Лондон-Киев-транзит.

И не видно конца,

И исчерпан лимит.

Припев:

О верните мне дочь,

Боги, я вас молю!

Трижды я вас молю.

Кто-то ж должен помочь.

2.

Ты взрослеешь одна,

Вдалеке от меня.

И твой вид из окна

Тот же день ото дня.

Как хочу показать

Я тебе мир большой.

Многое рассказать

И обняться душой.

3.

Я люблю тебя, дочь,

Больше день ото дня.

Верь, закончится ночь,

Я утешу тебя.

Будем жить — не тужить

В добром доме своём,

И любить, и дружить,

И шутить обо всём.

12 декабря я начала дышать самостоятельно, без кислородного баллона, а через 3 дня меня даже отпустили на выходные домой!!! О такой быстрой реализации мечты никто и не грезил. Какое счастье — вернуться домой живой!… Каждый вечер в молитве «по соглашению» мы молим Бога об исцелении моих почек.