Бесплатный фрагмент - Десять дней одного полёта

День первый

Рита вздрогнула и проснулась. На долю секунды ей показалось, что корабль тряхнуло, но, прислушавшись к тишине, она поняла — все спокойно. Часы показывали около семи утра, значит все равно скоро вставать и поспать уже не удастся. Рита откинулась на подушку, вспоминая сон, который так неожиданно прервался. На корабле она еще ни разу не видела снов за третью неделю полета. Ей снился маленький старомодный домик в березовой роще у дороги. Она видела себя как бы со стороны. Вот женщина в вышитом переднике, хлопочет на кухне. Уютная кухня в нежных персиковых тонах с голубыми в клетку занавесками на окне и цветущей геранью на подоконнике, какая-то обстановка двадцатого века. Она счастлива и что-то напевает. На кухонной плите попыхивает кастрюля, а женщина поминутно оглядывается на окно и смотрит на дорогу. Рита знала, что она ждет мужа. Вдруг взгляд переместился на внешнюю стену дома. Она уже видела кухонное окно, обрамленное занавеской в клетку, герань на подоконнике, но снаружи, через стекло. А в самом углу стены номер дома — крупная табличка с цифрой девять. Она вдруг встревожилась — что-то значила эта цифра девять. Рита подошла ближе и заглянула в окно своей кухни. Женщина в вышитом переднике стояла к ней спиной и помешивала в кастрюле на плите. Вдруг она повернулась. От неожиданности Рита и проснулась. Лицо… Это было веснушчатое лицо молодой незнакомой девушки, которая ждала мужа, ее, Ритиного, мужа.

Пребывая во власти сна, Рита, как робот, умылась, собрала на затылке вьющиеся волосы и уже собиралась включить кофемашину, как сработал дверной звонок. «Кто бы это в такую рань?» — мелькнуло в голове. Она быстро повернулась к экрану у двери. В коридоре, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояла невысокая худенькая девушка в очках, с двумя жидкими хвостиками и чуть выдающимися передними зубами. Рита вспомнила, что видела ее иногда в столовой. Она всегда сидела одна и что-то читала или же чертила пальцем в планшете, иногда совсем не притрагиваясь к еде. Робот с запозданием включил звук, и послышались шумы коридора — корабль просыпался. Девушка откашлялась.

— Маргарита Вячеславовна? Э…, — она явно волновалась. — Мне очень нужно э… Вы меня не знаете э… Я Мона, — выдавила девчушка.

С одной стороны, Риту начинала раздражать такая медлительность, с другой, девушка казалась забавной.

— Входите, Мона, — дружелюбно сказала она, нажав кнопку входа.

Дверь в отсек отъехала вправо. Девушка нерешительно переступила порог.

— Присаживайтесь, — Рита показала на маленький диван в центре ее небольшой каюты. — Хотите кофе, чаю, воды?

Мона опустилась на край дивана.

— А можно клубничный мусс? Пожалуйста, — Девушка огляделась, отыскивая электронного бармена.

— Извините, но «Джесс» у меня в каюте нет.

Рита расположилась в кресле, давая понять, что можно начать беседу.

— Какое у вас ко мне дело, Мона?

— Я работаю в зоосекторе, — начала она, теребя руками одежду. — И у меня пропал один аквалит.

— Что пропало?

— Аквалит. Я ими занимаюсь. И все девять еще вчера утром были в бассейне, а вечером уже восемь. Фактор исчез… — грустно закончила она.

— Аквалиты, Фактор… Я, честно говоря, не очень понимаю. Аквалиты это такие пингвины или нет рыбы, дельфины? И мы их везем обратно на историческую родину?

— Аквалиты это не рыбы, это такие обитатели Аквамарина, они немного похожи на дельфинов, но только на самый поверхностный взгляд. Они очень удивительные и совсем почти неизученные… Первая экспедиция забрала несколько особей на Землю для изучения, многие погибли, но некоторые все-таки дали потомство. И у нас на корабле, представляет, их потомки!

Мона закончила говорить на торжественной ноте.

— Но про них почему-то мало кто знает, — продолжила девушка. — На корабле почти двести человек, но никто не понимает, как они важны… — хвостики редких волос грустно качнулись.

— А в чем, простите, их важность? Я так понимаю, на них ставятся эксперименты в чисто научных целях.

Мона, казалось, была благодарна за вопрос и с воодушевлением оседлала своего конька.

— Какова цель нашего полета? Аквамарин. Планета, на девяносто процентов покрытая водой. Ну не совсем водой, но близкой по структуре жидкостью. И вот мы уже третья экспедиция на эту планету. В экспедиции вкладываются огромные средства. Для чего? Для добычи кармия, разумеется. Этот минерал — прекрасный источник энергии, которой Земле и ее колониям нужно все больше и больше. Он нужен совершенно в любой промышленности. А все ближайшие планеты уже истощены. Да, это понятно…

Мона замолчала и словно провалилась в свои мысли.

— Аквалиты, — напомнила Рита, мельком бросив взгляд на часы.

— Да, аквалиты. Большинство людей воспринимает их как животных, собак или кошек, если вообще знают об их существовании. А ведь они… полны сюрпризов.

— Они как-то связаны с кармием, да?

— Да, еще на первых съемках планеты, сделанных с высоты беспилотников, видны скопления аквалитов именно в местах залегания кармия, на дне океана. Все, конечно, надеются на современные методы разведки и электронику, но она может выйти из строя, а вот аквалиты…

Неожиданно раздался зум вызова. Рита удивленно повернулась к табло на стене. Капитан? Разговор с Моной пришлось в спешном порядке отложить. Она быстро схватила с тумбочки кнопку полифона, прикрепила к воротничку форменной куртки и вышла из каюты. Быстро шагая по коридору к каюте командира, Рита с волнением обдумывала причину, по которой она могла понадобиться Цернеру. С Феликсом Ивановичем она была знакома довольно давно, это был третий полет под его началом. Но за два предыдущих полета он ни разу не вызывал ее к себе. У команды Цернер снискал славу хитрой и опытной лисы. Его уважали и побаивались. Поэтому в уме Рита перебирала, что же упущено в работе за эти недели полета. Как гидроинженер, она могла сказать, что никаких внештатных ситуаций не случалось. Там, где давление было не в норме, все уже давно исправлено, и она каждый день следит за показаниями приборов. Система работает, как часы. Но просто так, на чашку кофе, Цернер точно не позовет.

Навстречу попался Азамат с какими-то трубками в руках. Техник явно спешил.

— Доброе утро. Куда-то спешите? — спросил он набегу.

— К Цернеру, — ответила Рита.

— Не разваливайтесь в красном кресле, — посоветовал он.

«Не разваливаться в красном кресле»?! Рита едва успела открыть рот, чтобы узнать почему, техник скрылся за поворотом коридора.

Раздумывая над тем, что бы это могло значить, Рита дошла до нужного места. И едва подошла к отсеку номер один, как дверь плавно исчезла в стене, и она, не задерживаясь, со вздохом переступила порог. В отсеке номер один в этом полете ей бывать еще не приходилось. Комната или даже зал впечатлил Риту высоким потолком и обилием различных приборов и предметов, назначения которых она не знала. Пройдя шагов пятнадцать, она оказалась у широкого стола, на котором отражалась звездная карта. Напротив него — широкое красное кресло. Капитан стоял к ней спиной и что-то разглядывал на большом во всю стену голографическом экране с плывущими сверкающими точками.

— А, Маргарита Вячеславовна, — приветствовал он Риту, поворачиваясь и словно удивляясь. — Давно не имел удовольствия видеть вас. Вот решил, так сказать, лично пообщаться. Присаживайтесь, как говорится, располагайтесь.

Феликс Иванович как всегда был в безупречном синем кителе, с гладко зачесанными вьющимися седыми волосами и роскошными седыми усами. По мнению Риты, вот так и должен был выглядеть образцовый командир корабля. Глаза Цернера были молодыми, со смешинкой, и добрыми. Но злые языки утверждали, что эти глаза умеют метать раскаленные молнии. Рита и сама не сомневалась, что Цернер скорее хищник, чем травоядный. Лис, одним словом.

Рита огляделась, но кроме красного кресла, рядом все равно ничего не было, и она со сдержанным вздохом опустилась в него. И сразу почувствовала себя так комфортно, словно мягкое кресло успокаивало и убаюкивало. «Не разваливайтесь» вспомнила она и выпрямилась, подвинувшись на самый край.

— Мы ведь давно с вами знакомы, Маргарита, — вопросительно начал Цернер.

— Пятнадцать лет, — тихо ответила Рита.

— Да, пятнадцать лет. И поэтому, именно поэтому мне бы очень хотелось вас предостеречь…

— От чего? — не выдержала повисшей паузы Рита.

— Предостеречь, а не напугать, — мягко продолжил капитан, медленно двигаясь вокруг стола. — Вы же, как бывалый служащий, знаете, что на каждом космическом судне, которое летит за пределы солнечной системы, есть свой, так сказать, воздушный маршал.

— «Серый капитан», — тихо сказала Рита.

— Ну да, так его команда и зовет. И обычно все знают, кто это. Сосредоточенный неулыбчивый человек неприметной внешности, который каждый день строчит отчеты в центр. А по прилету в порт служба безопасности уже снимает с судна нарушителя правил. Да.

— Простите, но с кораблей, на которых я летала, ни разу никого «не сняли», — сказала Рита, лихорадочно соображая, к чему же клонит Цернер.

Капитан уже медленно зашел за ее кресло, Рита потеряла его из зоны видимости и начала нервничать еще больше.

— Или вы об этом просто не знаете, — промурлыкал вкрадчивый голос.

— Извините, но мне хотелось бы знать…

— Да-да, причем здесь вы, так? Что ж скажу напрямую: сейчас никто не знает серого капитана, даже я, представляете?

— Может его просто нет?

— О, это из области фантастики, Маргарита Вячеславовна. А к чему это я? Да к тому, что никто не знает, что он передает про нас, про всех, какие изъяны в работе видит, как их представляет другим…

— Я в чем-то провинилась?

— Ценю прямоту. Вы, Маргарита Вячеславовна, за семнадцать дней полета, ни разу не сделали аналитики в девятом секторе. Или вы думаете, что я совсем не интересуюсь отчетностью.

— Но в девятом секторе не было никаких отклонений от нормы, никаких внештатных ситуаций…

— Именно поэтому туда даже заглядывать не стоит?! — повысил голос капитан. — А может у вас есть другие причины не посещать девятый сектор, а Маргарита Вячеславовна?

— Нет, — тихо промолвила Рита, опустив глаза.

— Нет или я ослышался?! Мы сейчас скатимся до банальной лжи?! Вы прекрасно знаете, Рита, что при поступлении на корабль обязаны указать, кто из членов команды является вашим родственником. Таковых нет? А супругом? Бывшим супругом?

— Я заполняла анкету за два месяца до вылета, будучи в группе подготовки корабля и не знала… — растерялась Рита, голос задрожал.

— Вы не знали, что инженером пропускной системы назначен ваш бывший муж?

— Да, не знала, — сказала Рита почти шепотом.

— Предположим, — Цернер обошел вокруг, подошел к своему креслу и сел напротив Риты, сейчас их отделял массивный стол, но Рите казалось, что капитан нависает над ней, как скала.

— Но на корабле вы встретили его и не сообщили об этом.

— Я видела его всего дважды и то издалека, — сказала Рита, стараясь справиться с волнением. — И не посчитала, что это важно.

— Видели его, навели справки, где он работает, и решили не посещать девятый сектор?

— Я не наводила справок, по его костюму и знакам различия поняла…

— А он? Служаков не узнал вас?

— Нет.

— Неужели? Сколько лет вы не виделись?

— Одиннадцать.

— И что же, за это время вы изменились до неузнаваемости?

— Представьте, это вполне возможно, — с вызовом сказала Рита. — За одиннадцать лет я потеряла мужа, ребенка и родителей, обзавелась и с трудом избавилась от нескольких вредных привычек, прибавила несколько килограммов, а также посетила психбольницу!

— А как же его карта корабля во весь экран? Он не видит ваши данные при пересечении вами отсеков со второй группой допуска?

— Я не могу этого знать… Вероятно, видит. Но он может не знать моей фамилии, а мои имя и отчество не так редко встречаются.

Цернер неожиданно смягчился.

— Ну-ну, Маргарита Вячеславовна, не переживайте вы так. Просто помните, что все наши с вами слабые места очень хорошо видны со стороны. Идите и поверьте: мне все равно, в какое время суток вы будете делать свои аналитички.

Рита не помнила, как преодолела расстояние до двери и оказалась в коридоре. Этот разговор всколыхнул внутри нее бурю воспоминаний и эмоций, от которых она так старательно отгораживалась последние несколько лет, и сейчас она просто потерялась, голова слегка закружилась, пришлось опереться о стену.

— Маргарита, — пропел рядом мелодичный голос. — Что вы здесь делаете?

Рита открыла глаза: рядом стояла Изольда из второго отсека. Она держала в руках небольшую подставку с пробирками.

— Цернер? — спросила она участливо. Рита кивнула.

— Ругал?

— Хвалил, — вздохнула Рита.

— А пойдемте-ка ко мне, дорогая, — прощебетала Изольда. — Выпьем чаю, такого нет ни у кого на корабле, гарантирую. Или лучше мой фирменный коктейль? Да.

Изольда взяла Риту под руку и настойчиво повлекла в соседнюю дверь. Старшему биологу корабля было лет сорок пять, но точно никто не знал. Да и этот возраст Изольде Карловне можно было дать с трудом. Длинные и блестящие темные кудри она так умело собирала на затылке, что они создавали прекрасное обрамление чуть вытянутому лицу. Такие же вьющиеся пряди свободно падали с висков. Она всегда была одета в халатик, открывающий стройные ноги чуть выше колен, а на шее всегда был повязан какой-нибудь интересный платок. Сейчас на ней был нежно-зеленый халатик с изумрудным платком на шее.

За дверью второго отсека во все стороны разливалось зеленое царство. По стенам, потолку и даже кое-где по полу расползались вьющиеся растения, цветущие и колючие, с бутонами и ягодами. Изольда то и дело предупреждала до чего не дотрагиваться и на что не наступить по дороге к рыжему дивану и журнальному столику в центре этого зеленого царства.

— Добрались до оазиса, — пошутила она, — садись.

Пока Рита заворожено рассматривала отсек и медленно приходила в себя после разговора с капитаном, Изольда куда-то исчезла и вернулась с двумя хрустальными бокалами, которые на корабле многие точно посчитали бы роскошью. Жидкость в бокале Риты была насыщенного лилового цвета и слегка пузырилась. Она взглянула на бокал с недоверием.

— А где все? — спросила она, стараясь оттянуть момент дегустации.

— Кто на завтраке, кто в лаборатории кровь сдает — сегодня наш отсек по графику. — Да пейте, не бойтесь. Это вкусно, сама приготовила. Феликсу Ивановичу на днях стало плохо в коридоре ночью. Представляете, вышла в коридор, а он лежит там без чувств. Таким же коктейлем привела в чувство, пока Глуст не прибежал. Хвалил, обещал взять на вооружение. Шутил, конечно.

Рита подумала, что любой мужчина на ее месте точно выпил бы любую жидкость из этих тонких ухоженных рук. Напиток действительно оказался удивительно приятным.

— Очень вкусно, — искренне похвалила Рита. — Что это?

— Коктейль по собственному рецепту, — не без гордости ответила Изольда, кивнув на лиловые ягоды, свисавшие с потолка в самом углу комнаты.

Потом был второй бокал и непринужденный разговор о том, где и сколько раз им пришлось пересечься на кораблях и в космопортах. Рита покинула гостеприимный отсек номер два только когда начали появляться другие его обитатели, вернув собеседниц в рабочие будни.

Идя по коридору к себе, она почувствовала, что к ней возвращается способность рассуждать рационально и анализировать. Нельзя было выказывать столько эмоций и особенно говорить о психбольнице. Не надо было. Но слова уже сказаны… А еще она смутно чувствовала, что ее спокойной размеренной и даже незаметной жизни внутри этого большого корабля вдруг пришел конец. Она почти дошла до каюты, больше всего желая сейчас оказаться в ее спасительной тишине с наглухо закрытой дверью, как впереди увидела худенькую фигурку, не торопясь меряющую коридор мелкими шагами в том же направлении. Мона. «Ох, не до тебя сейчас», — подумала Рита и решительно пошла прямо вместо того, чтобы свернуть налево. Пусть длиннее, зато, если поторопиться, можно добраться до каюты раньше зоолога. Ошибочность этого решения она поняла уже через десяток метров.

Из бокового коридора послышались очень знакомые шаги — вкрадчивые мелкими перебежками. Доктор Глуст с пыхтением появился в коридоре, по которому спешила Рита. «Не обращать внимания, не оглядываться», — приказала себе Рита и ускорила шаг.

— Маргарита Вячеславовна, — услышала она за спиной. — Маргарита Вячеславовна, вы так торопитесь, что пожилому человеку за вами просто не угнаться.

Подавив тяжелый вздох, Рита обернулась.

— Доброе утро, Аркадий Павлович, — сказала она прохладно. — Я действительно очень тороплюсь.

Однако, взглянув на приближающуюся короткую и круглую фигурку доктора, Рита поняла, что подобной отговоркой избежать разговора не удастся. При его приближении она инстинктивно отстранилась, но Глуст, не изменяя привычке, все-таки взял ее под локоть и медленно повел вперед. Рите казалось, что даже через плотную ткань комбинезона она чувствует его потную ладонь. И поэтому она старалась не смотреть на его одышливое лицо и лоснящийся лоб. Как и все медработники на корабле, доктор носил белый халат, который с трудом застегивался на его животе, из-под него выглядывал воротничок расстегнутой белой рубашки с галстуком. Это был четвертый совместный полет с доктором Глустом. Не изменяя своей привычке, Рита старалась свести общение с медиком к минимуму.

— Ну да, ну да, — сказал Аркадий Павлович, заговорщицки понизив голос, хотя кроме них в коридоре никого не было. — Командир может загрузить работой, а вы пробыли у него без малого четверть часа.

Рита вздрогнула.

— От вас ничего не скроешь… — сказала она, насторожившись.

— Не стоит и пытаться, деточка, — усмехнулся доктор. — Шучу, конечно, шучу. Я хотел с вами поговорить по весьма деликатному делу. Новый полет знаете ли, а мы с вами старые коллеги и знаем друг друга давно. Тут ведь какое дело…

Он остановился, и Рита подумала, что движение в строну оазиса замерло в пустыне безнадежности.

— Какое дело? — прервала она затянувшуюся паузу.

— Никто ведь до сих пор не знает агента воздушной полиции на борту, этого серого капитана. А мы путешествуем третью неделю.

— Так может его просто нет на борту, — вздохнула Рита. — У нас научное судно, вполне возможно…

— Нет, Маргарита Вячеславовна, невозможно. Было бы возможно, не лети мы за пределы системы. А ведь мы еще повезем очень ценный груз… Все это очень подозрительно.

— Чем же?

— Неизвестностью, — таинственно прошептал Глуст.

— Простите, — Рита освободилась от руки доктора, едва почувствовав, что он ослабил хватку. — Я по своей наивности полагаю, что если качественно выполнять свою работу, то и бояться нечего.

— Я делаю скидку на ваш возраст, это действительно наивно.

— Что вы предлагаете? — Рита начинала терять терпение.

— Объединиться, конечно же. Не улыбайтесь, это серьезно. И для начала предлагаю присмотреться к кандидатуре первого помощника капитана.

— К Смирнову? Чем он вам не понравился?

— Вы знаете, человек он не простой, очень не простой. И мне кажется, он явно меня недолюбливает.

Рите очень хотелось заметить, что Смирнов определенно не одинок в этом, но она сдержалась.

— Я видела его всего пару раз, и никакой информацией про него не располагаю.

— Ладно, я скажу вам по секрету… У него очень странный состав крови… Ну вы понимаете — анализы…

Впервые за день Рите улыбнулась удача в виде группы из архитектурного отсека, спешащей им навстречу по коридору и что-то оживленно обсуждающих.

— Простите, Аркадий Павлович, я опаздываю, — сухо напомнила Рита.

— Да-да, конечно. И не забудьте завтра на анализ крови.

— Обязательно, — пообещала Рита, быстро удаляясь по направлению к своей каюте.

Но мечтам о спасительном отдыхе в одиночестве снова не суждено было сбыться. Возле каюты маячила Мона, которая рассеянно улыбнулась, едва Рита показалась из-за поворота. «Надо совсем не иметь совести, чтобы прогнать эту святую наивность», — вздохнула Рита с покорностью судьбе.

— Проблема еще осталась? — спросила она без надежды на отрицательный ответ, пропуская Мону в каюту.

— Еще как осталась, Маргарита Вячеславовна, — подтвердила Мона.

— Присаживайтесь для начала, — пригласила Рита по-хозяйски. — Вы хоть завтракали?

— А? — непонимающе уставилась на нее Мона. — Это неважно, самое важное сейчас найти Фактора.

— Я не помню, давайте сначала. Кто такой Фактор? — она присела в кресло перед экраном, механически просматривая карту водных артерий корабля.

— Фактор это один из девяти аквалитов. Кличка у него такая, у них у всех клички есть… Он пропал вчера вечером. Когда мы выпустили их в бассейн из аквариума, где они спят, я его не досчиталась. И до сих пор его нет, я ходила проверить только что.

— Так может он проспал к завтраку и до сих пор в аквариуме? — предположила Рита.

— Нет, совершенно точно нет. Мы с Катей заплывали в бассейн и все там обыскали, да и показания приборов…

— Это все, конечно, неприятно, но причем здесь я? — развела руками Рита.

— Только вы можете мне помочь, вы ведь знаете все каналы и узлы там всякие водные…

— И?

— Это же очевидно — Фактор застрял в какой-то трубе! Он крупнее остальных аквалитов, и его надо вытащить как можно скорее, — в голосе Моны звучала мольба.

— Мона, послушайте меня. Ваш аквалит не мог, как вы выразились, «застрять» ни в какой «трубе», потому что, во-первых, вода в ваш одиннадцатый, кажется, отсек поступает через мощную систему фильтров — таких, если вам будет понятно, мелких сеточек из титанового сплава, и движется только в одном направлении, а во-вторых, если бы где-то произошло изменение давления воды, мы бы тут же увидели это вот на этом табло. — Она показала рукой на экран перед собой.

— Более того, мы бы увидели не только красные маячки, мы услышали бы довольно неприятный звук тревоги сначала в пределах этой комнаты, а при обострении ситуации в любом уголке корабля. Сейчас вы видите на экране только зеленые и синие маячки, это нормальная работа системы. Поэтому я не представляю, чем могу вам помочь.

Мона опустила голову, всем видом выражая скорбь и безысходность.

— Я думала, что он под сектором номер девять… — тихо пролепетала она.

Рита вздохнула. Не слишком ли много сектора номер девять для одного утра?!

— Я правда не знаю, чем вам помочь, Мона, но могу предложить пойти туда и поучаствовать в диагностике системы на месте.

— В чем? — оживилась Мона.

— Я буду тестировать каждый метр системы, которая находится под девятым сектором. Правда, гарантий, что мы найдем вашего подопечного, не дам. Обычно диагностика отсеков не отличается от картины на этом экране.

Но Мона все равно оживилась, даже расправила свои упавшие плечики.

— Идемте, я готова! — она энергично поднялась с дивана.

— Нет, сейчас никак нельзя, — возразила Рита. — Во-первых, у меня еще очень много неотложной работы, а, во-вторых, сегодня инженеры девятого сектора загруженыверх меры, мы будем мешать. Я отправлюсь туда не раньше десяти вечера. И вы, если хотите…

— Хочу! Конечно, возьмите меня с собой, пожалуйста.

— Хорошо, подходите к девятому сектору в десять…

— А можно я сюда подойду, к вам? — спросила Рита.

— Не вижу разницы, подходите. — Разрешила Рита, чувствуя невероятную усталость.

После ухода Моны она упала на диван, испытывая легкое головокружение. «Чем меня Изольда напоила? Завтра еще кровь сдавать. Надеюсь, анализ дурь не покажет…». Она усмехнулась. Мысли текли плавно и спокойно. «Все-таки она вернула меня к жизни, иначе я просто покусала бы и Густа, и этого птенчика Мону вместе с ним». Рита не заметила, как тепло разлилось по телу, и она провалиласьв легкую дрему.

Едва за Ритой закрылась дверь капитанского отсека, из открывшегося прохода за спиной Цернера вышел высокий сухой человек с острым подбородком. На нем безукоризненно сидел черный костюм, и двигался он совершенно бесшумно.

— Феликс Иванович, не думаете же вы, что она сказала вам правду?

— Мне не нравится, Эдвард, что вы появляетесь так бесшумно, — жестко проговорил командир.

— Появляться бесшумно — часть моей работы, — ответил вошедший.

— Я не вижу оснований подозревать своего гидроинженера в подготовке, как вы выражаетесь, «нештатной ситуации», — продолжил Феликс Иванович, не оборачиваясь к гостю.

— А зря, зря… Потом может быть поздно. Вы, кстати, знаете в каком отделении лечебницы проходила лечение Маргарита Вячеславовна? Молчите? Группы «С».

— Суицид?!

— Да, это вам не легкое нервное расстройство.

— Это совершенно неудивительно, учитывая масштаб ее потерь, — сухо отозвался капитан.

— Но после этого она снова летает. Это ли не странно? Ведь она не работает в группе регистрации прилетов, она летает. А ведь поврежденная психика может сыграть с человеком очень злую шутку…

— Она ни разу меня не подводила! — Цернер встал и повернулся к оппоненту лицом.

— Все когда-нибудь бывает впервые, — философски произнес Эдвард.

Цернер стоял, смотря на гостя изподлобья, и взгляд этот не обещал ничего хорошего.

— Я только хотел узнать, кто дал ей работу на дальних рейсах, — примирительно сказал Эдвард.

— На этот рейс пригласил ее я, — твердо сказал капитан.

— Осведомлен. Меня интересует, кто устроил ее на «Салют» после… выхода оттуда?

— Как же вы можете этого не знать, при вашей-то осведомленности! — притворно удивился Феликс Иванович.

— Я уже понял, не смотря на ваш сарказм, что вы не владеете этой информацией. А сегодня вы еще и неумеренно вспыльчивы…

— Да, — прервал гостя капитан. — Я чертовски вспыльчив, потому что обидел отличного сотрудника и человека, и потому что ценю в людях профессионализм, не придираюсь по мелочам и не собираю сплетни за их спиной!

— Вы доверили жизнивсего экипажа такому, мягко говоря, нестабильному сотруднику…

— У вас все?! — Прервал Феликс Иванович. — Вы ведь что-то еще хотите спросить.

— Про Служакова, разумеется.

— Я действительно взял его в последний момент, и она не могла об этом знать.

— А не кажется ли вам странным тот факт, что Служаков отказывается от должности первого помощника в рейсе на Венеру из-за сомнительной перспективы поработать простым ключником? Согласитесь, это как минимум необычно.

— Он согласился на эту работу из-за Снежаны, — недовольно ответил Цернер. — Она первый раз в таком длительном полете. И нет тут ничего необычного!

Феликс Иванович медленно поднялся из-за стола, наливаясь багровой краской, при этом он расстегивал верхние пуговицы кителя.

— Я думаю вам необходимо обратиться к Аркадию Павловичу, чтобы он занялся вашим давлением. Или пусть хоть Изольда поколдует над вами, с ее-то напитками вам быстро полегчает. А насчет прошлого Маргариты я принял ваш упрек и теперь основательно это прошлое изучу. Через десять минут вызывайте следующего по списку. И пожалуйста, не нужно нервничать, берегите себя, — произнес человек в черном и бесшумно вышел через неприметный люк в стене.

Рита проспала два часа и проснулась отдохнувшей и бодрой. В сознании, правда, сразу вспыхнули события последних часов, и она непроизвольно поморщилась. Она взрослая женщина, не нужно поддаваться панике, нужно жить как жила две недели до этого: работать, посещать тренажерный зал, читать и стараться высыпаться. Но главное — не допускать лишних мыслей и эмоций, не давать им завладеть собой. «И избегать этого интригана Глуста», — добавила она вместо жирной точки в размышлениях. Но это оказалась только запятая. «И Служакова тоже избегать… как и раньше». В течение дня Рите удалось отгородиться от тревожных мыслей благодаря работе. Она нарочно выбрала для проверки водоотводящих путей два самых дальних отсека корабля, которые к тому же располагались в разных частях корабля, и долго добиралась до них, тренируя дыхание и считая шаги. Лифты и движущиеся дорожки она намеренно проигнорировала. И в конце дня не без гордости отметила, что по-прежнему находится в неплохой физической форме.

Только в каюте, сложив приборы в специальный шкафчик, Рита вспомнила, что ничего не ела с утра, и отправилась на ужин. В столовой было пусто, несколько человек сидели со своими подносами в разных углах просторного зала. На специальном экране в самом аппетитном свете преподносились все блюда сегодняшнего меню, с яркими картинками, перечислением количества белков, жиров и углеводов и, бог знает, чего еще. Никто никогда не смотрел на это чудо техники. Она поковыряла вилкой в салате из водорослей, выпила витаминный напиток и пошла к себе.

Мона появилась без четверти десять. На девушке был черный тренировочный костюм и черная кепка, хлипкие бедра обвивал широкий ремень с фонариками разного калибра и несколькими металлическими предметами, напоминающими отмычки.

— Это, извините, зачем? — удивилась Рита, кивнув на ремень и подумав, что девушка наверняка увлекается просмотром старых детективов.

— На всякий случай, — многозначительно прошептала Мона.

Настроение девушки каким-то образом передалось Рите. Она сама не заметила как шаги ее стали почти бесшумными, крадущимися, а рукой она старалась держать гидроном так, чтобы он не производил шума. Иногда прибор все равно включал тихий монотонный звук, утверждая, что и приборы живут своей жизнью, и тогда Мона вздрагивала и останавливалась.

Однако по пути им никто не встретился. Шум шагов и голосов несколько раз раздавался в пересекаемых женщинами коридорах и тут же смолкал. Рита посмотрела на себя со стороны и улыбнулась. Смешно. И чтобы разрушить эту тишину и окружающую их заговорщицкую ауру спросила:

— А вы были в девятом отсеке, Мона?

Девушка вздрогнула от звука голоса и остановилась.

— Да, с подругой.

Рита сделала приглашающий жест рукой и пошла вперед.

— Вы уже обзавелись друзьями на корабле?

— Да, в секторе минералогии. Снежана.

— И она бывает в техническом секторе? — спросила Рита без всякого интереса, только чтобы поддержать разговор.

— У нее там жених, — с какой-то гордостью сообщила Мона. — Семен Служаков. Вы, наверное, его знаете?

Рита остановилась, почему-то ей показалось, что в коридоре невероятно душно, и она слегка расстегнула молнию костюма. Мона, не заметив отставания, шла дальше.

— Он только на вид суровый, а на самом деле очень добрый. Так Снежана говорит. Мне кажется он немного взрослый для нее. Ему почти тридцать семь. Ну это ведь ничего.

— Вы считаете? — выдавила Рита.

— У него и жена раньше была. Они разошлись, но ведь необязательно по его вине. Может она сама была такая…

— Какая? — шепотом спросила Рита и снова остановилась.

Мона не услышала вопроса и повернулась.

— Но с внешностью у нее точно все в порядке… — с восхищением протянула Мона.

— Что в порядке? — растерянно спросила Рита.

— Она была красавица.

— Была… — одними губами повторила Рита.

— Ну просто как актриса или модель. Я видела ее фоторамку у Снежаны по секрету, так она никому не показывает. Семен отдал ей.

— Зачем отдал? — Рита почувствовала внутреннюю дрожь.

— Сказал, что с прошлым покончено, — Мона вздохнула. — Я не умею хранить секреты, ужас! Но вы ведь никому не скажете?

Рита поднесла бейдж к зеленому датчику справа от двери девятого отсека. В помещении зажегся свет, и взору предстало инженерно-техническое царство со множеством разных экранов и мониторов, схем и сканеров.

— Постараемся ничего не потревожить, — сказала Рита, разворачивая прибор, похожий на толстую линейку.

Прибор выдал тихий монотонный звук, с одного конца линейки появился хрупкий голографический экран, отразивший все мелкие водяные линии под отсеком девять. Рита приблизилась к стене, и участок водной артерии, проходящий в этом месте, значительно увеличился на экране.

— Вот это да… — протянула Мона за плечом.

Впрочем, Мона не отступала ни на шаг, высунув от напряжения кончик языка, она всматривалась в экран непонятного прибора, пока они не обошли весь отсек. Рита удовлетворенно вздохнула, когда прибор закончил формирование отчета и автоматически отправил его в базу данных капитана. Оглянувшись, она увидела Мону, которая сидела на одном из кресел и с потерянным видом и смотрела вникуда.

— Нам пора, — сказала Рита, испытывая жалость к девушке, и мягко коснулась ее плеча.

У самой двери отсека Мона резко остановилась и замерла, как вкопанная.

— Маргарита Вячеславовна, вы слышите?!

— Нет.

— Тихо!

Рита замерла и прислушалась, но ничто не нарушало тишину отсека. «Ну хватит, тебе послышалось», — хотела сказать она, как вдруг услышала довольно громкий звук, как будто что-то скрежетало или царапало металл.

— Вот, — прошептала Мона, подняв палец вверх. — Слышите? Может это Фактор…

— Откуда звук? — шепотом спросила Рита.

И они, не сговариваясь, двинулись в разные стороны отсека, напряженно прислушиваясь. Звук то исчезал, то появлялся. Через несколько минутМона и Рита встретились у дальней стены отсека, продолжая напряженно слушать прерывающийся звук.

— Кажется здесь, — прошептала Мона.

— Да, — согласилась Рита.

— А что там за стеной?

— Наверняка не знаю, но по логике десятый отсек. Он меня никогда не интересовал, потому что в нем нет водных линий.

— Надо найти вход.

— Вы думаете — он здесь? — Рита кивнула на стену.

Мона молча отстегнула бейдж от костюма и поднесла к стене, а потом стала медленно двигаться вдоль ее поверхности.

— Что вы делаете? — поинтересовалась Рита.

Мона молчала. И Рита сделала то же самое, только пошла в противоположную сторону, не очень-то веря в успех затеи. Но через пару метров затея доказала свою состоятельность — бейдж засветился, а в стенке что-то тихо щелкнуло.

— Мона, — позвала Рита. — Вход, кажется, здесь.

Вместе они обследовали незаметную дверь в стене. Судя по едва различимым наощупь выступам, она была уже и меньше обычных дверей. А самое главное, совсем не реагировала на бейдж Моны, издавала едва слышное щелканье на пропуск Риты, но не открывалась.

— У меня четвертый допуск, — вздохнула Мона. — Могу перемещаться внутри своего отсека и в общие помещения: столовую, санчасть…

— У меня второй, и он тут тоже не работает.

— Но как вы заходите в разные отсеки? — удивилась Мона.

— Моего допуска хватает на все основные водные линии. При необходимости меня будет сопровождать кто-то из имеющих первый допуск, но, надеюсь, это не понадобится.

— И что нам делать?

— Сначала попробовать ваш набор отмычек или что у вас там на поясе, а, если не получится, идти к себе и ложиться спать, — развела руками Рита.

Мона стала с готовностью откреплять предметы от пояса.

— Что вы делаете? — Удивилась Рита. — Я пошутила.

— А вдруг он там?! Его надо выручать, — серьезно ответила Мона.

Еще минут десять ушло на бесполезные манипуляции Моны со странными предметами, которые, как оказалось, принадлежали ее дяде.

— Мона, по-моему, это бесполезно, — подытожила Рита.

— Точно. Мы же в таком отсеке, где можно найти любой ключ, — вкрадчиво проговорила Мона, и глаза ее заблестели.

— Не стоит этого делать, — предупредила Рита.

— Но как же Фактор? Кто ему поможет?! — голос Моны передавал верх отчаяния.

— Ладно, есть еще вариант, — сжалилась Рита. — Нужно искать универсальный ключ для технических помещений, я видела у Азамата. Черная карточка.

— Где он может быть? — спросила Мона, нетерпеливо оглядываясь вокруг.

— Где-то в пределах доступности, чтобы техник мог взять его и открыть нужную дверь, не отвлекая сотрудников.

— Так может он у техников?

— В таком отсеке должен быть запасной… — неуверенно протянула Рита, тоже оглядываясь по сторонам.

— Нашла! — Мона добежала до противоположной стены и вытащила толстую черную карту из кармана на стенде.

— Мона, послушай, мы можем пойти и разбудить…

— Нет, он там умрет! Вот же ключ, я быстро! — В голосе субтильного созданья звучала отчаянная решимость.

Словно придавая уверенности намерениям Моны, раздался заунывный скрежещущий звук.

— Хорошо, давайте быстрее, — решилась Рита. — Зачем я это делаю?

Дверь мягко отъехала в сторону, впустив двух нарушительниц в темный зал со странным запахом труб и какой-то смазки.

— У меня есть фонарик, — тихо сказала Мона.

— Здесь должен быть свет. Где-то здесь… — Рита шарила по панели слева от двери.

Мона не успела достать фонарик из-за пояса, как включился мутный желтый свет. Мона разочарованно вздохнула: множество рядов толстых черных труб с потолка до пола заполняли отсек ровными рядами, теряясь вдали.

— Это аккумуляторная, — констатировала Рита.

Они постояли, прислушиваясь, но кроме равномерного монотонного звука работающих аккумуляторов, ничего не услышали. Потом Мона шагнула в один из рядов и тихо, прислушиваясь, пошла между труб вперед. Рита прошла несколько метров вправо, заглядывая в каждый проход, и, не найдя ничего примечательного, тоже пошла по выбранному наугад ряду. Было тихо, ни звука, приведшего их сюда, ни шагов Моны, слышно не было. Полумрак создавал иллюзию нереальности. Рита оглянулась, стены отсека, от которой она только что отошла, не было видно. На миг она ощутила легкий приступ паники, а оттуда ли она пришла и вперед ли движется? Надо было выбираться и выводить Мону, на сегодня хватит приключений. «Причем незаконных», — услужливо напомнил внутренний голос.

Вдруг звук погони и крик Моны заставили ее вздрогнуть и побежать вперед, потому, что эти звуки раздались далеко впереди.

— «Мона!» — закричала она. Но было тихо.

Узкий проход казался бесконечным, и Рита лихорадочно соображала, что так им не встретиться, потому что между труб никак не протиснуться в другой ряд, нужно было вернуться обратно, но как найти ряд Моны среди сотни одинаковых? И тут ряд закончился довольно широким поперечным коридором. Рита ворвалась в него, словно выбравшись из затягивающего болота.

— Мона! — она увидела девушку, сидевшую на полу метрах в десяти от нее.

Мона держалась правой рукой за левое предплечье. Из глаз катились слезы, а личико искажала гримаса боли. Рита бросилась к ней.

— Что случилось?!

Мона легко подалась в ее объятья и обмякла.

— Как же ты напугала меня, — Рита осторожно убрала ее руку от предплечья. И вздрогнула. — Откуда это?

На левом предплечье в три полосы виднелся глубокий ожог, из которого сочилась сукровица. Костюм в этом месте превратился в обугленные лохмотья. Мона застонала.

— Это от них, — кивнула она на другую сторону прохода.

Рита пригляделась. Ряды с другой стороны состояли из тонких и ребристых черных трубок, расстояние между которыми было совсем небольшим. Человек вряд ли мог протиснуться между рядами хотя бы боком.

— Я почти догнала его… — простонала Мона.

— Кого?

— Не знаю, какого-то человека в черном. И тут он ушел в этот проход…

— В этот?!

— Я попыталась и тут же обожглась. Они очень горячие, очень.

Рита подняла девушку и подошла к аккумуляторам.

— Мона, если здесь не смогла пройти ты, кто тогда вообще мог сюда поместиться да еще бегом?!

— Не знаю, но он убежал.

— Зачем ты побежала за ним?

— Не знаю. Я шла, вдруг впереди, метрах в двадцати, наверное, увидела чью-то спину. Я испугалась, что это техник и хотела тихонько развернуться и пойти обратно. А он вдруг остановился, прислушался и как побежит. Ну я крикнула, чтоб подождал, но он не остановился.

— Зачем это нужно было?

— Вдруг он слышал тот звук… ну… не знаю. Фактор…

Рита прислушалась.

— Пойдем, Мона, отсюда быстрее. Нужно выбираться и как-то обработать ваш ожог.

Мона кивнула. Рита приобняла девушку, неожиданно отяжелевшую и совсем несчастную. Они медленно двинулись по проходу.

Выйдя из девятого отсека, Рита осмотрелась и прислушалась. Корабль засыпал.

— Пойдем ко мне, мусс не обещаю, но первая помощь за мной, — стараясь подбодрить, сказала она.

— Я лучше к себе, — слабо выдавила Мона.

— Самой себе сложно обработать ожог. Да к тому же я дам вам куртку. Ожог нельзя обнаруживать — придется объяснять, откуда.

Мона вздохнула и поплелась за Ритой.

В каюте она доверилась познаниям Риты в первой помощи, и обработка закончилась быстро. Рита налила девушке сладкого чаю с мятой, извинившись, что ничего съестного нет. К Моне быстро вернулось самообладание.

— Ну вот… — протянула она, — теперь это будет липнуть к одежде, и придется идти в форме на праздник.

— У вас намечается мероприятие? — удивилась Рита, за время полета не слышавшая ни о чем, выходящем за рамки трудовых будней.

— Помолвка, — Мона сосредоточенно разглядывала предплечье, аккуратно перебинтованное специальным материалом из аптечки.

— Да? Даже интересно, у…

— У Служакова и Снежаны, — оживилась Мона. — Правда, здорово? Помолвка на корабле — романтично… Говорят, сам Цернер явится поздравлять, все-таки племянница.

— Кто племянница? — рассеянно спросила Рита.

— Снежана. Снежана племянница Цернера, об этом все знают. Изольда Карловна обещала какие-то потрясающие коктейли и…

Мона что-то вдохновенно верещала, но Рита уже не слышала. Наконец, она еще раз посетовала на то, что о судьбе Фактора по-прежнему ничего неизвестно, а так все было бы просто замечательно. На Риту же навалилась жуткая усталость, и она поторопила Мону, ссылаясь на то, что им обеим необходимо хорошо выспаться. Расстались уже заполночь. Рита запретила себе думать вообще и провалилась в тяжелый сон без сновидений.

День второй

Утром Рита заставила себя подняться раньше обычного, так хотя бы был шанс попасть в медицинский отсек и сдать кровь раньше появления Глуста. По крайней мере, один раз это сработало. Стараясь не углубляться в воспоминания о вчерашнем дне, Рита считала шаги до медицинского отсека.«Помолвка… Помолвка это хорошо, но почему же так, так… больно? Не думать. Не думать!»

При входе в медицинский отсек она к своему удивлению обнаружила странный беспорядок — какое-то нагромождение контейнеров разных конфигураций и размеров.

— Инна Михайловна… — позвала она. — Вы где?

— А… иду.. — раздалось где-то вдалеке. — Кому не спится?

К двери подошла сухощавая пожилая женщина со стопкой бумаг в руках и заметной усталостью на лице.

— Риточка… Ах, кровь, ну конечно… одну минутку.

И она снова исчезла за нагромождением коробок.

— Проходите сюда… Нет, нет… Идите на голос. Только очень, очень осторожно, — уговаривала Инна Михайловна.

— Ой! — Вскрикнула Рита, поскользнулась.

— Что случилось? — Выглянула из-за нагромождений Инна Михайловна.

— Все в порядке, — успокоила Рита. — Тут что-то скользкое.

— Может воду разлила, проходите-проходите.

Несложная безболезненная процедура заняла совсем немного времени. Но Рите так не показалось из-за крайне неудобного сиденья где-то в углу за баррикадами.

— Инна Михайловна, у вас какая-то инвентаризация? — Спросила она, поправляя рукав комбинезона.

— Какая там инвентаризация, дорогая… — вздохнула женщина. — У нас тут инквизиция просто… Вчера Аркадий Павлович решил проверить мацевис… Нет, такого просто не может быть. Не может быть!

— И не досчитался?

— Да, — упавшим голосом выдохнула Инна Михайловна.

— Это серьезно?

— Ох, милочка, еще как, еще как…

— Это что-то типа наркотического препарата…?

— Ну не совсем… ну если грубо…

Женщина казалась крайне расстроенной.

— И кто-то мог легко взять его? — Спросила Рита, жалея врача.

Медик покачала головой.

— Конечно, нет. Он в специальном сейфе, за семью печатями. И самое главное, никому за время полета не назначался. А пропало целых десять граммов.

Они помолчали.

— Ой, что это я совсем заболталась. Простите меня, Риточка, я попрошу вас никому об этом не говорить. Это ведь от слабости моей…

— Не беспокойтесь, — заверила Рита, пытаясь мысленно проложить путь к выходу. — Надеюсь, все обойдется.

Рита была заинтригована новостью о пропаже сильнейшего наркотика. Интересно, зачем на корабле столько мацевиса? Раздумывая, она забыла о том, что нужно как можно быстрее покинуть окрестности медицинского отсека.

— Ах, Маргарита Вячеславовна, мне, как начальнику медицинской службы, крайне приятно отметить, что вы так рано, самая первая, посетили нас с целью сдать анализ крови. — Вкрадчиво зашелестел Глуст в двух метрах от двери отсека, только что покинутого Ритой.

— «Не успела», — со вздохом констатировала Рита.

— Доброе утро, Аркадий Павлович, — произнесла она дежурную фразу. — Но я уже вас покидаю, спешу.

— Жаль, жаль, что у вас опять нет времени поговорить с пожилым человеком, — со вздохом посетовал Глуст. — Да, вы наверное заметили некоторый беспорядок в лаборатории. Приспосабливаю препараты к смене температурного режима и режима вентиляции: многие препараты очень химически неустойчивы к климату на борту, а техническая служба опять нам что-то меняет. Да. Их, конечно, можно понять, да…

— Вы, как всегда, в работе ни свет, ни заря, — неуклюже поддержала разговор Рита, делая небольшой шажок в сторону.

— Кстати, Маргарита Вячеславовна, — Глуст мгновенно оказался рядом и легко дотронулся до локтя собеседницы, от чего Рите показалось, что локоть оказался в крепких тисках. — Я нахожу весьма странными анализы крови у трех членов корабля, — он перешел на шепот.

— Аркадий Павлович, — Рита изо всех сил пыталась сдержать рвущееся наружу раздражение, — поверьте, я втом все равно ничего не понимаю…

— Смирнов, Синаев и Шемп, — быстро зашептал ей на ухо Глуст. — Поверьте, кровь не может лгать, с этой троицей что-то не так!

От этого таинственного и навязчивого шепота Рита вздрогнула и отшатнулась от собеседника, ей вдруг стало душно.

— Завтра вы найдете что-нибудь «странное» в моей крови и, чего доброго, сдадите меня воздушному маршалу, — она старалась говорить шутливым тоном, настойчиво высвобождая руку.

— О, не шутите так, — Глуст на редкость легко ослабил захват, позволяя Рите обрести свободу. Голос его был вкрадчивым и каким-то испуганным. — Не шутите…

Он вдруг быстро преодолел расстояние до двери отсека и исчез за ней, оставив Риту в легком недоумении. Она глубоко вздохнула и пошла по коридору, считая про себя до двадцати, пытаясь освободить мысли. Корабль просыпался, становилось шумно. И этот легкий признак нового рабочего дня на корабле, легкое щебетание приветствий в коридорах, который всегда воодушевлял гидроинженера сейчас остался незамеченным ею. Мысли помимо воли блуждали около Глуста.

Смирнов это замкомандира, стройный подтянутый, даже сухой, всегда серьезный, застегнутый на все пуговицы, неулыбчивый, не в меру серьезный. Во взгляде все время дела государственной важности. Рита видела его раз пять за время подготовки и полета. Подозрительный? Или просто человек дела, ответственный и немногословный. Синаев это Азамат. Рита всегда симпатизировала технику, в прошлом полете их отсеки были рядом, она даже спасала его апартаменты от легкого подтопления при аварии, насмеялись тогда… А Шемп это кто? Кажется… Глупость! Все это глупость. Она рассердилась на себя.

— «Пусть Глуст сам разбирается со своей паранойей», — решила Рита и остановилась. Оказывается она непроизвольно шла за небольшой группой девушек и следом за ними подошла к столовой. Что ж, завтрак, все правильно. Есть не хотелось, но она выбрала что-то из меню и села в дальний уголзала. Мону она заметила не сразу. Та стояла посреди зала с подносом, на котором одиноко возвышался стакан с молочным коктейлем, и смотрела в пространство невидящим взглядом.

— Мона! — Рита помахала рукой, искренне обрадовавшись зоологу.

Мона опустилась рядом с потерянным видом. Даже хвостики негустых волос были печально опущены, и хотелось погладить этого грустного человечка по макушке. Это почему-то позабавило Риту, но она придала голосу серьезное и заинтересованное выражение.

— Как плечо?

— Спасибо, уже лучше.

— Нужно будет осмотреть его после завтрака и сменить повязку…

— Фактор вернулся! — выпалила Мона.

— Правда? — растерялась Рита. — Где же он мог быть?

— Не знаю. Утром их оказалось опять девять. Правда, он какой-то вялый и как я не приманивала, так и не подплыл. Я его не осмотрела…

— Это же здорово, по какому же поводу такой унылый вид?

— Я потеряла пропуск, — выдохнула Мона, переходя на шепот. — Все осмотрела, но бейджа нет.

— Вы уверены?

— Еще как… Теперь я могу свободно посещать столовую и медицинский отсек. Могу в принципе войти и к себе в зоологический, но не больше двух раз, потом блокировка.

Вид у Моны был такой печальный, что Рита тут же прониклась участием.

— Нужно написать рапорт, в течение суток вам непременно выдадут новый.

— Я так и хотела… Но…

— Но?

— Я уже думала… Пропуск там, в аккумуляторной.

Рита была в замешательстве.

— Уверены?

— Больше негде. И если его там найдут, придется объяснять…

Они помолчали.

— Не найдут, — уверенно сказала Рита. — Мы сами его найдем.

Мона подняла не нее глаза, и в них читались растерянность и благодарность.

— Вернетесь к себе в отсек и до вечера оттуда никуда. А вечером также как вчера зайдем в аккумуляторную и поищем.

— А вечеринка? Ну Снежана… помолвка…

— Она будет в девятом секторе? — Уточнила Рита. — Не в кафе?

— В секторе. Снежана сказала, что в кафе место мало и банально как-то…

— Тогда после вечеринки, — отрезала Рита, чувствуя как напоминание о предстоящем событии неприятно кольнуло, и злясь на себя за это неравнодушие.

— Я зайду за вами, когда все закончится, — пообещала Мона.

— Непременно, — согласилась Рита, вставая из-за стола.

Она все же уговорила девушку зайти к ней каюту осмотреть ожог. Благодаря современному средству, ожог на плече Моны быстро затягивался. Хотя Рита отметила про себя, что недостаточно быстро, кожа у девушки была слишком нежной и чувствительной. Обработку и перевязку она перенесла без единого звука, только морщила нос и прикусывала нижнюю губу. Вместе они дошли до развилки, где Моне следовало повернуть налево, а Рите, которой нетерпелось остаться одной, — направо.

— Маргарита Вячеславовна, а пойдемте со мной, — внезапно оживилась Мона. — Я вам аквалитов покажу.

— Это очень интересно, но дела…

— Ну потом, пожалуйста, заходите! В течение дня. В любое время.

— Мона, помните — вам не следует покидать отсек.

— Я помню. Спасибо вам.

— Пока незачто, — тихо проговорила Рита, удаляясь от девушки. — Пока незачто.

Она заставила себя заняться работой, сначала тщательно изучая карту водоотвода, потом составляя отчетность для Земли. Кому бы она была нужна! Рита гнала все прочие ненужные мысли прочь, но они все-таки тоненьким ручейком просачивались на первый план, не давая полностью погрузиться в работу. Откуда Цернер узнал про нее и Служакова? Куда делся аквалит? Кому понадобился мацевис и для чего? Что хотел сказать Глуст этими тремя фамилиями? С одной стороны, какое ей дело до всего этого? С другой, она чувствовала, что все это каким-то образом завязывается вокруг нее тугим узлом. И не замечать этого не получится…

— Вы ошибаетесь, Феликс Иванович, если думаете, что я занимаюсь только Маргаритой Ромашовой, — твердо произнес Эдвард, глядя в глаза сидевшему напротив капитану. — Со времени нашего последнего разговора, мое пристальное внимание привлекли еще двое.

— Кто же эти несчастные? — с улыбкой спросил Цернер.

— Не иронизируйте, пока об этом говорить рано. И все-таки самая подозрительная кандидатура из всех — Ромашова.

— Неужели?

— При всех моих полномочиях я до сих пор не получил с Земли ответа о ее возвращении к полетам. О ее допуске к полетам. Эта информация, представьте себе, засекречена.

Цернер встал и теперь смотрел на Эдварда сверху вниз. Взгляд его выражал удивление и озабоченность в одно и то же время.

— Ну уж если эта информация засекречена для вас, то чем могу помочь я… — развел он руками.

— Поправьте меня, если ошибусь…

— Это вряд ли.

Эдвард сделал вид, что не заметил сарказма.

— Ее вторым мужем был Марк Ромашов. Вы его знали?

— Не так чтобы очень, скорее был знаком. Блестящий офицер, приятный во всех отношениях молодой человек. Но судьба распорядилась так,…что Маргарита давно уже вдова.

— Офицер?

— А, конкретнее, инженер, каких мало, говорят.

— Вы наверное удивитесь, но он был не простым офицером и даже не простым инженером. Он был следователем воздушной полиции.

— Вы серьезно?! — Цернер казался крайне удивленным.

— Более чем. И я даже подозреваю, что ваша Рита не знала об этом.

На некоторое время воцарилась тишина. Эдвард встал и прошелся по отсеку. Цернер задумчиво теребил ус.

— Или знала… — протянул Эдвард.

— Не понимаю, куда вы клоните, — вкрадчиво отозвался командир.

— Завтра я получу данные от своего источника на Земле, и кое-что прояснится, — пообещал Эдвард, исчезая в незаметной нише в стене.

— Жду с нетерпением, — иронично пропел капитан, но на лбу уже пролегли сосредоточенные складки. Он уже не раз имел дело с воздушными соглядатаями. Не в первой. Чего так завелся? Обойдется. Должно обойтись.

После часа работы ноги сами привели Риту к зоосектору. Чтобы ответить на вопросы, нужна была информация. А сейчас она не располагала никакой информацией. Легко войдя, она остановилась, удивленно разглядывая отсек. И почему она не была здесь раньше? Замкнутая система, кольцевой резервуар, автономная подача воды и воздуха. Отсек не нуждался в ее внимании. И все же… Над просторным бассейном возвышался высокий купол, над водой в разных местах висели цветные перекладины, обручи и какие-то еще фигуры. Удивительное ощущение, что ты не в космосе, а на Земле. Стоит выйти из дельфинария, и ты пройдешься по траве. Рита посмотрела вниз и вздрогнула от неожиданности: пол был прозрачным, полное ощущение, что стоишь на воде. Из задумчивости вывел голос Моны.

— Маргарита Вячеславовна! Вы все-таки решили посмотреть на них! — Мона бежала из коридора справа. — Вы не пожалеете.

— Очень рада, что добралась до вас, — улыбнулась Рита. — Здесь здорово! Но ваших подопечных что-то не видно.

— У них обед. Это отдельный отсек. Идите за мной, — проворковала Мона, довольная возможности удивить непосвященного.

Рита поднялась за Моной на второй этаж и прошла по левому коридору до уютной лоджии, на которой стоял столик с двумя креслами.

— Вот они! — Мона развела руками, а затем перегнулась через невысокий прозрачный парапет.

Внизу действительно плескались темные скользкие рыбины, похожие на дельфинов. Парень и девушка, смеясь, подбрасывали вверх крупные куски рыбы и еще что-то зеленое, аквалиты, выгибаясь, подпрыгивали и ловили их открытыми ртами. При этом они издавали какие-то необычные для слуха то низкие, то высокие звуки. Вдоль всего тела диковинных рыб периодически вспыхивали и пробегали тонкие искорки и мелкие молнии.

— Это что электричество? — Рита кивнула вниз.

— А… Да. Аквалиты покрыты слизью, проводящей биотоки. Поэтому у персонала специальные костюмы.

— Это больно?

— Обычно легкие щелчки, но… все равно неприятно. Вот для этого костюмы.

— Они питаются рыбой? — Рита отпрянула от бордюра, так неожиданно крупное тело вынырнуло рядом.

— И замороженной рыбой, и водорослями… — Мона смотрела вниз. — Теперь вы видите, что они не похожи на дельфинов.

— Вижу, действительно непохожи.

Рита кивнула в кресло.

— Можно?

— Конечно. Хотите мусс?

— Спасибо, нет. Хочу просто отдохнуть, пришлось походить сегодня.

Мона тоже устроилась в кресле по другую сторону столика.

— Мона, скажите, это все ваши помощники, двое?

— Нет. Есть еще одна девушка Ли. А Рашид еще и ветеринар.

— А сами вы давно работаете с аквалитами?

— Нет, всего полгода, до этого я действительно занималась дельфинами.

— А как попали сюда?

— Профессор Краусс приезжал к нам в дельфинарий и работал у нас две недели. Проводил опыты с дельфинами, искал параллели с аквалитами. Мы много общались. Он говорил, что аквалиты намного умнее дельфинов, у них мозг больше.

— А потом?

— Потом у него уволился ассистент, и он позвал меня.

— И вы вот так одна отправились в экспедицию с аквалитами, в смысле, за старшую?

— Это случайно получилось. У профессора случился инсульт накануне отлета. Он был в плохом состоянии, я не хотела без него…

Глаза Моны стали грустными. Какой-то печальный ребенок.

— Понятно, — сказала Рита. — А с кем легче работать? С дельфинами или..

— С дельфинами, конечно. Мы уже общаемся, составили азбуку их речи, понимаем друг друга. Не все, конечно. Это очень интересно!

— А с аквалитами?

— Тут сложно. Они как будто понимают нас, понимают хорошо, но на контакт не идут. Сознательно. А в чем причина непонятно. Они не хотят быть дрессированными собачками и прыгать через кольцо по свистку, для них это мелочь… Порой кажется, что они вообще понимают все, что мы говорим и следят за нами, как мы за ними — изучают, составляют свое мнение.

Они помолчали. Вдруг Мона встрепенулась.

— Звучит глупо, да?

— Нисколько, — заверила Рита. — А который из них Фактор?

— А вот! — Мона встала и подошла к барьеру. — Он крупнее других и старше.

— Вожак — самец?

— Просто вожак. Аквалиты однополы.

— А как они…

— Потомство? Откладывают яйца в определенный период жизни. Такие крупные, — Мона показала руками, — коричневые, похожие на камни валуны, если смотреть на них на дне.

— А какова ваша задача на Аквамарине?

— Выпустить их в естественную среду и посмотреть на их поведение, миграцию. А они поплывут к кармию, разумеется.

— Это все технически возможно?

— Конечно, и потом мы снабдим их персональными маячками и всех сможем отследить.

— Интересно… — Рита задумчиво смотрела в воду на больших рыбин, которые уже насытились и просто кружили возле шлюза, по-видимому, ожидая его поднятия.

Что-то она еще хотела спросить. Но что, что? Вот память… Мона тем временем воодушевленно щебетала:

— Вот это Казус, а вон Мартин, Салют, рядом Кульбит и Фарфор, потом Юпитер и Гром, а самый маленький — Малыш.

— Мона, смотрите! — вдруг вскрикнула Рита.

— Что? — девушка перегнулась через барьер.

В это время шлюз с тихим шелестом опустился под воду, и скользкие тела одно за другим стали покидать отсек питания.

— Вы осматривали Фактора?

— Рубцы? Да, незадолго перед вашим приходом. У него появились рубцы в области ребер с левой стороны, и это очень…

— …странно, — закончили они одновременно.

— Я хотела сказать вам. Рашид посмотрел и сказал, что это ожог.

— Такой же, как у вас.

— Да. Но где он мог его получить? Под десятым сектором?

— Исключено, — отрезала Рита. — Под десятым сектором не проходят водные каналы, тем более такого размера.

Они еще некоторое время строили предположения одно нелепее другого, но ни к какому решению не пришли.

— Ну что ж, проводите до выхода, мне пора заканчивать обход.

— Конечно, — согласилась Мона.

— И никуда из отсека.

— Хоро… а платье?

— Какое платье?

— Это условие на помолвку. Ну то есть, можно не платье, а юбку, блузку, брюки, но только не форменные, а гражданские. Я ничего такого не взяла, хотела одолжить у кого-нибудь. Неудобно, конечно, но условие…

— Ходить по кораблю нельзя.

— Но у меня же в запасе два раза.

— Да, но если мы не найдем ваш пропуск в аккумуляторной…

Мона обреченно ссутулилась.

— Но он там.

— Его уже могли найти… Ладно. Я одолжу для вас платье и принесу, договорились?

— Спасибо-спасибо! — Защебетала Мона. — Вы меня так выручили!

— Еще нет… — отозвалась Рита и скрылась за дверью, ведущей в коридор.

У самой Риты не было никакой гражданской одежды на корабле за исключением старенького тренировочного костюма, и ее это вполне устраивало. Ей не хотелось, чтобы хоть что-то напоминало о Земле и всем пережитом в другой жизни. Серебристая униформа вполне устраивала, здесь она была повсюду. А вот они, молодые, хотят ярких цветов и красок, чувств, вечеринок, музыки, коктейлей, помолвок… Она наглухо застегнула комбинезон, отключила мысли и пошла к отсеку Изольды.

— У вас так много всего… — восхищенно протянула Маргарита, рассматривая извлеченные Изольдой из хитрого сундучка наряды.

А Изольда все вынимала и вынимала новые платья, блузки, юбки, придирчиво разглядывала их и убирала в сторону, повторяя «не то, не то…».

— Да, люблю, знаете ли, принарядиться перед зеркалом иной раз в одиночестве… — вздохнула она. — Это, конечно, глупо выглядит — тащить за собой в космос столько шмоток — вещизм… Как вам коктейль, Маргарита?

— Замечательно, этот даже вкуснее, чем в прошлый раз, — искренне похвалила Рита.

— Вы знаете, вам я уже подобрала бы дюжину вещей… но эта девушка, Мона…

— А мне кажется ей как раз все подойдет — хорошая фигурка.

— Ну да, это верно. Но вещь как-то, понимаете, должна выражать ту личность, на которой сидит… Сейчас-сейчас, было у меня в гардеробе одно… — Изольда переместилась к незаметно встроенному в стену шкафу.

— «Маценис»… — задумчиво прочитала Рита на этикетке блузки, которую держала в руках, сидя на диване.

— Да, это неплохая фирма, — протянула Изольда, с головой уйдя в раскопки.

— Прямо как «мацевис»…

— Ну да, это наркотический препарат. Созвучно. Вытяжка из корня machevum totum, индонезийского растения.

— Вы не знаете, зачем он нужен на космических рейсах?

— Ну… в чистом виде его не используют, очень сильный препарат, до конца, кстати, неисследованный. Его соединяют с различными химическими веществами с целью получения определенного эффекта… Но это все больше область медицины и химии, и не каждому врачу разрешают с мацевисом работать. Я даже не знаю, есть ли он на нашем корабле.

— Есть, — тихо сказала Рита в задумчивости, как бы разговаривая с собой.

— Есть?! — Изольда вдруг резко повернулась к ней.

— Почему вы так удивились?

— Ну не знаю, — как-то растерялась Изольда. — Я думала это совершенно безопасный рейс.

— В смысле? — Рита едва удержалась, чтобы остаться сидеть, а не вскочить с дивана.

Изольда вдруг подошла к двери своей каюты и прислушалась, а потом опустилась на диван и понизила голос.

— Я была под действием мацевиса… А потом приходила в себя троесуток и больше не хочу даже слышать о нем…

— Простите, а как это случилось?

Изольда встала, прошлась вперед-назад, ломая сцепленные пальцы.

— Нет, можете не отвечать, это я так… вырвалось…

— Это было на мелкой Богом забытой планете АР — 6. У нее даже названия не было, — Изольда устремила невидяший взгляд в пространство перед собой. — Давно. Я была молодая… врач третьей категории. Один из первых полетов. Все было сразу: землетрясение, вулкан и твари, вылезающие из земли… Взрывы, бортовая электроника не функционирует… Нужно было ручное управление, а половина команды погибла, половина ранена или в полном ступоре. Я помню, что тряслась всем телом и понимала, что умираю, как и все вокруг…

Она замолчала, и Рита не торопила ее. Потом Рита встала и принесла воды. Изольда взяла бокал и отпила.

— Спасибо, — взгляд ее по-прежнему отсутствовал. — Командиром корабля была женщина. Это она приказала применить мацевис, достала одну ампулу из потайного сейфа в своей каюте… Я не помню, с каким препаратом соединяла его, руки тряслись, все вокруг ходило ходуном. И первой я ввела его себе по ее приказу, а потом и всем, кто был жив…

Снова пауза. Рита физически ощутила ужас собеседницы и вздрогнула, но ей было необходимо дослушать до конца. Она не знала зачем, но знала, что необходимо.

— И что? — осторожно вставила она.

— И ничего… Все вдруг встало на свои места. Трое умерло от ран все равно. Зато остальная команда сработала как одно целое. Все приказы командира исполнялись с высокой точностью, не смотря на боль, кровь и безумие повсюду. Впервые я видела как люди выполняют команды, лишившись руки, ноги, с ранами в область живота, контуженные, истекая кровью… От корабля осталась половина, но он покинул планету согласно протоколу. Команда сработала более чем эффективно и завершила порученную миссию успешно. А на подлете к Земле половина уцелевших умерла… в муках. Меня привели в чувство уже на Земле. Сказали, что организм молодой…

Изольда надолго замолчала, потом встала и начала перебирать вещи.

— С тех пор я больше не работаю врачом, а занимаюсь любимым делом.

— Это правильно…, — протянула Рита, чувствуя, что необходимо что-либо сказатть.

— А вот и прекрасный сарафанчик для вашей подруги! — Вдруг весело выдала Изольда.

— Нет, только не сарафанчик, — возразила Рита, понимая, что нужно оставить Изольду одну. — Он же оголяет плечи, может вот это платье?

— Зря-зря. Да, это платье ей тоже будет хорошо, — констатировала собеседница.

— Большое спасибо, — Рита покидала каюту Изольды в глубокой задумчивости. — Непременно верну в лучшем виде.

— О, не стоит. Если понравится, пусть оставит себе. И да, я давала расписку о неразглашении деталей того полета…

— Какого полета? — удивилась Рита. — До свидания.

Мона очень обрадовалась платью, но Рита даже не заметила этого. Условившись встретиться после вечеринки, она побрела к себе в каюту. Голова была занята вопросами без ответов. Тем не менее, она без труда распознала вкрадчивую поступь Глуста и пошла другой дорогой. В каюте она расположилась на диване с ногами и начала что-то чертить на планшете, поминутно останавливаясь и погружаясь в раздумье. Затем она вдруг резко стерла плоды двух часов труда и вскочила.

«Да не происходит ничего на корабле! С чего ты взяла?» — сказала она себе. «Все из-за мацевиса? Так, а если бы ты не знала, что он пропал, как не знает об этом большинство членов команды? Может он уже давно нашелся, а ты тут версии строишь, следователь! Не работаешь толком, не ешь даже толком…»

Рита заставила себя пойти в столовую, хотя аппетита совсем не было. В столовой, как и следовало ожидать, было пусто. Она сидела одна во всем зале. Время обеда давно прошло, скоро ужин. Рита поковыряла вилкой в тарелке. А если допустить, что ничего не происходит, тогда совсем плохо — в голову сразу лезут мысли о чужой помолвке, о своем одиночестве. Бабские такие мысли, недостойные гидроинженера высшей категории. Да как же ничего не происходит? Еще как происходит!

Время до вечера тянулось долго, хотя Рита успела переделать кучу дел. Когда раздался зум входной двери, Рита только что вернулась в каюту. Автоматически включились камера и звук.

— Маргарита Вячеславовна, я за вами, — тихо пробормотала Мона, глядя в камеру.

Рита отметила, что девушке очень к лицу цветастое платье Изольды и перевязки совсем не видно, а вот щеки Моны разрумянились, и даже хвостики собранных волос смотрелись как-то торжественно.

— Как прошла вечеринка? — Задала она вежливый вопрос и замерла, ожидая ответа.

— Просто замечательно! Вы не представляете себе…

— Хорошо. Все разошлись? — оборвала Рита, почувствовав, что не хочет подробностей.

— Ну да, мы со Снежаной и Семеном последними выходили.

— Хорошо. Идем.

Рита прибавила шагу, чтобы у Моны не возникло желания просвещать ее и дальше, так как откуда ни возьмись, появилось чувство, похожее на душевную боль, это вызывало досаду и злость на себя.

— А технический ключ вы смотрели?

— Да, он на том же месте.

— Это упрощает задачу.

Вид отсека просто кричал о произошедшем недавно торжестве. По полу в нескольких местах ездили, тихо шурша, роботы-уборщики, в воздухи висели шары и цветные ленты, запах хорошего шампанского щекотал ноздри. Это был запах праздника, праздника из чужой жизни. И Рита очень быстро прошла к дальней стене отсека. Дверь отъехала, вспыхнул мутный желтый цвет, тут ничего не изменилось: ряды черных труб, уходящих вверх, и специфический запах… Рита пропустила Мону вперед.

— А где я вчера шла? — озадаченно протянула та.

— Где-то третий или четвертый ряд, — неуверенно протянула Рита. — Давайте вы пойдете по третьему, а я по четвертому. В любом случае мы будем рядом, тут даже видно друг друга в промежутках.

Мона зябко передернула плечиками, но тут же взяла себя в руки и пошла между аккумуляторов, осматривая пол под ногами. Рита тоже побрела между ровными рядами труб, смотря под ноги. Что-то было не так, тишина какая-то не такая.

«Интуиция зашевелилась…» — отмахнулась она.

Прошло минут пять.

— Ой! — вскрикнула Мона, первой достигнув широкого горизонтального прохода.

Рита бросилась вперед, но неожиданный и до боли знакомый голос заставил ее остановиться, как в ступоре.

— Куда же вы, девушка? Кажется, у меня есть то, что вы здесь забыли прошлой ночью.

— Я ничего… — заблеял растерянный голосок.

— Вы потеряли здесь пропуск, — твердо и безапелляционно заявил мужчина. — В помещении, куда у вас допуска, как я понимаю, нет.

— Нет… — эхом отозвалась Мона.

— И теперь вам придется очень постараться, чтобы объяснить свое здесь присутствие.

— Я… я …объясню, только верните его, пожалуйста.

— Не сейчас. Нужно будет написать рапорт и…

— Семен, — Рита медленно вышла из тени, — верни девушке пропуск. Пожалуйста. Она здесь из-за меня, и я все могу объяснить…

Лицо Семена казалось окаменевшим, а пальцы легко разжались, выпуская бейдж в ритину ладонь.

— Ты? Ты здесь? — выдавил он.

— Да, я здесь… гидроинженер.

Рита медленно подошла к оторопевшей Моне, протянула пропуск и чуть подтолкнула в сторону выхода.

— Рита! Но как? Как ты… — несвязно взывал вслед Семен. — Нам нужно поговорить!

— Мы поговорим, — пообещала она, оборачиваясь. — Позже. Обязательно. И… поздравляю.

Она улыбнулась и вышла из аккумуляторной. Свет, запах праздника. Мона, как в ступоре, вернула на место пропуск. Почему она так смотрит?

По коридору шли молча.

— Спасибо. Спасибо вам… — нарушила молчание Мона.

— Нужно осмотреть плечо, — устало и отстраненно проговорила Рита.

— Не стоит, уже в порядке. Я пойду, спокойной ночи.

Мона тихо растворилась в боковом коридоре. А на Риту нахлынула усталость. Но это была какая-то положительная усталость, как после хорошо сделанной работы. Оказавшись у себя, она сразу легла спать и быстро заснула, отмахнувшись от всех мыслей и чувств. Спала она неспокойно, вздыхая и ворочаясь. Во сне Семен протягивал к ней руки… «Рита…». Ей очень хотелось обнять его, приникнуть к его широкой груди, она тоже протягивала руки, но он тут же оказывался недосягаемо далеко. А потом вдруг откуда-то возник старик-азиат, он внимательно смотрел на Риту, этот взгляд причинял беспокойство и тревогу, но не было сил отвести взгляд от проникающего взгляда. Позади старика виднелась размытая обшивка корабля с надписью «Дерзкий». Вдруг старик протянул костлявую руку. «Цветок», — прошептал он, словно задыхаясь.

День третий

— Да… — сонно протянула Мона по внутренней связи.

— Мона, простите, что так рано, но мне нужно с вами поговорить. Я уже возле вашего сектора… — Сказала Рита.

— Конечно, только мне нужно одеться и… подождите немного, ладно.

— Как ваше плечо? — Поинтересовалась Рита, когда Мона вышла из отсека.

— Уже не чувствую.

— А подопечные?

— Сегодня еще не видела.

Они автоматически двинулись в сторону столовой. Корабль просыпался, люди спешили по делам.

— Мона, это странно прозвучит, но вы не знаете китайца или не знаю… другого азиата на корабле…

— Ну, Азамат первым приходит в голову… А за…

— Нет, нужен старый китаец, причем из числа команды, темно-синяя форма, техники-механики…

— Я мало кого знаю на корабле…

— У вас в отсеке есть девушка…

— Ли?

— Да. Она, скорее всего, кого-то знает.

— У нее аллергия, кажется. Она вчера пошла к Глусту, а он оставил ее на ночь в медицинском отсеке. Можно пойти туда и спросить.

— Сейчас мы пойдем позавтракаем и потянем время до половины десятого, — Рита открыла дверь в столовую, пропуская Мону.

— Почему до половины десятого?

— Потому что раньше этого времени в палату нас не пустят.

— А зачем вам этот китаец? — Мона рассеяно ковыряла овсянку.

— Сон… Не знаю, как объяснить. Я так ясно его видела, и он что-то хотел мне сказать.

— Знаете, а ведь можно спросить у Семена Андреевича, — робко предположила Мона. — Он уж точно всех знает…

— Честно сказать, я не хочу у него спрашивать…

— Вчера он очень удивился, когда вас увидел…

— Вы поели? Может, пойдем, осталось восемь минут…

Аркадий Павлович задумчиво покачал головой, вставая из-за стола.

— Дорогие мои, я очень хотел бы вам помочь, но поговорить с Ли сейчас не получится. Ночью ей стало хуже, пришлось ввести ей инъекцию, побочное действие — сонливость.

— На что у нее аллергия, Аркадий Павлович? — поинтересовалась Рита.

— Это удивительно, но мне нечего вам сказать… — развел руками Глуст. — Да-да, оказывается, такое бывает, что в наше время не удалось распознать причину банальной аллергии, но вчера я провел электронное тестирование крови пациентки и… ничего. Среди имеющегося набора аллергенов ее аллергена нет. Это интересно… И как поведет себя ее организм в дальнейшем, неизвестно. Впрочем, я уверен, что большой опасности нет.

— Так может это не аллергия? — Предположила Мона.

— Это аллергия, деточка, — Глуст подошел к Моне и взял ее под локоть мягкой и пухлой ручкой, напоминающей Рите кошачью лапу. — Поверьте моему опыту, это аллергия. Вопрос — на что?

В коридоре у медицинского отсека они стояли растерянно, думая каждая о своем.

— Доброе утро! — раздался бодрый голос, отчего обе непроизвольно вздрогнули.

— Доброе утро, — эхом отозвалась Мона.

Семен был как-то по-особому подтянут, гладко выбрит, густые волосы зачесаны на пробор, но покрасневшие глаза выдавали бессонную ночь, в мелких морщинках крылась усталость.

— Здравствуй, Семен, — выдохнула Рита и направилась мимо него по коридору.

— Рита, постой, нам нужно поговорить!

— Не сейчас, — она остановилась, обернулась. — Я тороплюсь.

Он подошел очень близко и внимательно посмотрел ей в глаза. Мона тоже подошла поближе и поочередно переводила взгляд с Риты на Семена. Он перевел взгляд на девушку, потом снова на Риту.

— Рита, ты обещала объяснить…

— Я объясню.

— Когда?

Повисло молчание.

— Я не стал писать рапорт.

Рита посмотрела на него чуть насмешливо.

— Дело не в этом… верней, не только в этом. Просто мы давно не виделись и так много…

Он снова взглянул на Мону, которая с любопытством слушала сумбурный диалог.

— Семен, — примирительно произнесла Рита, — мы поговорим сегодня, чуть позже. Помоги мне еще раз. Ты же знаешь команду. Мне нужно найти старого китайца…

— Ир Гюна? Зачем?

— Ир Гюн? Он техник?

— Механик на нижней палубе, сектор «Д».

— Спасибо. Ты нам очень помог, — Рита быстро пошла по коридору, Мона засеменила следом.

— Зачем он тебе? — крикнул вслед Служаков.

— Позже скажу! — Рита обернулась и махнула рукой.

Этот такой знакомый жест из прошлой, небывало далекой жизни всколыхнул ностальгическиечувства. Семен еще несколько минут стоял, глядя в коридор, по которому только что ушла Рита. Потом качнул головой, словно стряхивая наваждение, и пошел в другом направлении, вспомнив, что обещал позавтракать со Снежаной.

На нижней палубе было гораздо темнее, чем в других частях корабля. Низкий потолок, много каких-то лестниц и перегородок. Нужно все время пригибаться, чтобы не задеть головой какие-то трубы и трубочки, хитросплетения проводов. Рита была здесь лишь однажды и теперь понимала, что на поиски механика уйдет время. Она нажала на кнопку полифона. Перед ней мгновенно вспыхнул полупрозрачный экран, быстрым движением пальцев в пространстве Рита нашла список команды и начала листать, но по экрану пробежала рябь, и он исчез.

— Замечательно! Тут еще и полифон не работает, — раздосадованно высказалась Рита.

— Маргарита Вячеславовна, а что мы хотим у него узнать? — Запыхавшимся голосом спросила Мона.

— Это сложный вопрос. Увижу — пойму… наверное.

Ир Гюн оказался точно таким, как во сне. Рита оставила на потом свое удивление, отметив, что начала видеть вещие сны, что-то дальше будет… Они нашли его в тесном узком тупике, где механик, приподнявшись на цыпочки, просовывал длинный шнур в отверстие, из которого торчал пучок трубок.

— И для чего меня ищут такие красавицы? — произнес он шутливо.

— Я Рита, а это Мона. Я гидроинжер…

— А я с аквалитами работаю, — робко вставила Мона.

— Пожалуйста, уделите нам немного времени, — попросила Рита.

— Если только немного, — старик отложил инструмент, пододвинул какой-то ящик для гостей.

— Присаживайтесь. И сам я присяду, спина болит, — он опустился на ящик с инструментами.

— А вы к медикам сходите, — посоветовала Мона.

— Свою болезнь я знаю и сам. Старость. На Землю бы списаться, но нет, мне тут вроде бы и полегче… с молодыми.

Он говорил практически без акцента. Присев на край деревянного поддона, Рита почувствовала, что неловкость прошла, и даже мысли как-то прояснились. Ир Гюн выжидательно смотрел на нее, в уголках прищуренных глаз лучилась улыбка.

— А может чаю? — предложил старик, нащупывая рукой термос позади себя.

— Да нет, спасибо, мы только позавтракали и совсем ненадолго. Скажите пожалуйста, вы же были в команде корабля «Дерзкий» десять лет назад в первом полете на Аквамарин?

— Да, — кивнул механик. — Давно это было. И суденышко у нас было… ветхое по сравнению с этой махиной, — он выразительно обвел рукой пространство тесного коридора. — Да… но энтузиазм какой… Неизвестность полная.

— А скажите, Ир Гюн, вы не знаете еще кого-то на корабле, кто был в первом полете, как и вы?

Старик задумался. Он опустил желтое лицо, глядя куда-то вниз. Пауза затянулась, но никто не торопил Ир Гюна. Рита утвердилась в мысли, что задала правильный вопрос, из-за него она пришла сюда. И ответ очень важен.

— Нет. Не встречал я здесь никого из того полета.

— Точно? — поспешно вставила Мона.

— Я в основном на нижней палубе или в каюте… Всех не увидишь да и память… не та, что раньше. Вы кого-то ищете?

— Того, кто уже был на Аквамарине, и работал с первыми аквалитами… Это важно… для Моны, — слукавила Рита.

— В плане опыта, — пробормотала Мона.

— Не знаю, смогу ли…

— Ну все же просто, можно войти в «Каскад» и посмотреть всех членов экипажа, — с энтузиазмом предложила Мона.

— Да здесь ваши полифоны не работают, — кряхтя сказал Ир Гюн.

— Я видела четвертое окно уровнем выше, — вспомнила Рита.

Они поднялись, но Ир Гюн медлил.

— Вы нам поможете? — тихо спросила Мона.

— Ну как же я не попытаюсь помочь в меру моих скромных возможностей молодому поколению, — развел руками старик, поднимаясь с пыльного ящика. — Ведите, я ведь этих штук и не замечаю.

— Вообще полезная вещь, — Мона быстро водила пальцем по экрану в углублении стены. — Вот, например, пилоты, а вот геологи. Вот группами и каждый отдельно, можно крупнее…

— Лучше помедленнее, — Ир Гюн подслеповато щурился, вглядываясь в лица. — Нет, не вижу… Не он…, не тот, а вот этот, стой,… хотя нет, молодой и фамилия не та…

Минут через сорок, когда весь список был отработан дважды, Рита была вынуждена признать, что ожидания не оправдались. Либо Ир Гюн за давностью лет не вспомнил никого, либо на корабле действительно не было человека из первой экспедиции. Старик, казалось, сам был огорчен бесполезностью поисков, хотя, прощаясь, Рита заверила, что он был им чрезвычайно полезен. Отсутствие результата — тоже результат. Они с Моной медленно поднимались на верхние уровни, думая каждая о своем. Откуда же такая уверенность, что такой человек на борту? Рита вздохнула, смирившись с неудачей и взглянула на девушку. Видимо, она о чем-то хочет спросить. Наверное, о том, зачем им этот мистер Икс. Но ей не хотелось отвечать, Рита вдруг почувствовала беспокойство. Время к обеду, а повседневные обязанности не тронулись с места.

— Мона, а давайте поднимемся на лифте, — предложила она, сворачивая к двери из прозрачного полистекла. — Так быстрее.

Но Мона вдруг остановилась и спросила, отчетливо выговаривая слова:

— Маргарита Вячеславовна, вы — жена Служакова?

Рита оцепенела на миг.

— Бывшая… жена Служакова, — произнесла она, нехотя.

— А я вас не уз…

— Рита, — требовательно прозвучал голос позади женщин.

К лифту стремительно приближался Семен.

— Вот вы где…

— Как ты нас нашел? Хотя да, властелин замков и ключей…

— Это несложно. Вверх, надеюсь? — Служаков нажал кнопку, они вошли в лифт, где уже было трое молодых людей в форме строительного отдела, что-то весело обсуждавших.

За ними вошли две девушки в форме геологов. Пространство лифта наполнилось шумной молодой энергией. Семен придвинулся почти вплотную к Рите.

— Нашла кого искала? –Спросил он.

Рита не могла оторвать глаз от его лица, от этих серых глаз.

— Семен?!

Наваждение рассеялось. Они уже вышли из лифта, который куда-то умчал строителей и геологов. Мона стояла рядом и в то же самое время где-то далеко. А голос принадлежал молоденькой веснушчатой девчушке с выражением растерянности и досады на лице.

«Девушка из сна», — подумала Рита. — «Я видела ее во сне, на кухне».

— Снежана, привет, — поприветствовала Мона.

Но Снежана не ответила, словно не видела вокруг себя никого, кроме Семена.

— Мы, кажется, собирались вместе пообедать, — строго сказала она, обращаясь к жениху.

Семен медленно отвел взгляд от лица Риты.

— Уже идем, — легко сказал он и вместе со Снежаной, не оглядываясь, зашагал по коридору.

Снежана сразу просветлела лицом, и, казалось, тут же забыла мимолетную досаду и ее причину. Она что-то весело говорила мужчине, который бодро шагал рядом с ней, вместе с ней. Мона завороженно смотрела вслед удаляющейся паре.

— Что дальше? — спросила она отрешенно.

— Обед, — стараясь придать бодрость голосу, ответила Рита.

— Да, обед, — спохватилась Мона. — Мне надо проверить Казуса и Малыша. Обед… Извините.