Дар завораживать небеса

В отличие от моих многих читателей, у меня не получилось прожить жизнь по-другому, не получилось победить зло, не получилось прожить набело, не получилось найти ключи от той колокольни, с которой можно звонить и звонить малиновым звоном, напоминая себя своими новеллами, герои которых, словно следы на песке, живут в вашей памяти, я всю жизнь только и делал, что рисовал их в вашем сознании, исключительно для того, что бы вы иной раз, забыв о суровости жизни, просто-напросто улыбнулись, или смеялись, как дети… Ведь смех, простой заразительный смех, это верх проявления, его величества — жизни! С теплом, Ваш Андрей Д. Б. все 24 часа в сутки

День рождения

(к счастью, день рождения бывает только раз в году, волшебником на этот раз был машинист дядя Серёжа, а до этого, волшебником ему бывать как-то не приходилось…)

У взрослого человека в отличие от детей — такой праздник, как день рождения, популярностью почему-то обычно не пользуется, и чем старше становится человек, тем больше осознаёт, что с каждым днём его жизнь становится немного короче. С каждым таким днём к нему всё ближе и ближе приближается старость, и он понимает, что жить ему несчастному, на этой прекрасной и многострадальной планете, остаётся ровно на один год меньше. Ведь старость — это не забор, и через неё нельзя перелезть. И какой уж тут праздник души…? Человек всё это осознаёт, и ему только и остаётся, что радоваться хотя бы за прожитое, за своих детей, внуков, в надежде на то, что свою жизнь они проживут светлее, чем он.

А ребятишки с большим нетерпением всегда ждут этот праздник, им быстрее хочется стать взрослыми. И это понятно, ведь они ещё не понимают всего того, что чувствуют взрослые, им — пока не дано это знать… А может быть, для них это и к лучшему…? И как знать, как знать…

Ох, и давно это было, ещё в прошлом веке, в начале семидесятых, где-то там, далеко, далеко в далёкой Сибири, на далёкой станции с красивым названием — Зима, что стоит недалеко от Иркутска.

У начальника локомотивного депо был сын — сына звали Валеркой. От роду ему было, всего-то шесть лет. На следующий год ему было в школу.

Отец любил сына и часто брал с собой в локомотивное депо на работу. И как же они ему нравились, его детскому воображению — эти большие электровозы. Он в них просто души не чаял, ведь для него тогда всё было такое огромное! Тогда и деревья для него были большие…

Машинисты тоже любили Валерку, они брали его с собой в поездки до Нижнеудинска или же в другую сторону до Иркутска, хоть и не хотела отпускать мать сына в эти поездки, но ей приходилось. А Валерка просто мечтал стать машинистом и водить пассажирские поезда дальнего следования, такие как: Москва — Владивосток, Москва — Пекин, Москва — Улан-Батор. (Если кто не знает, то водить такие составы доверяют только самым ответственным машинистам, с хорошей и не подорванной репутацией).

Машинисты в поездках обучили Валерку, как трогать электровоз с места, как запитать его с контактной сети, как тормоза проверить, и что уж тут грешить, сажали они его на маршруте на самое главное место, место машиниста электровоза… И летел тогда поезд во весь дух, оставляя за собой перегоны, блокпосты и километры, от зелёного до зелёного, благо Валерка был малый шустрый и хватал всё сразу же налету.

А ещё была у Валерки заветная мечта — иметь собственный электровоз. (Это желание вполне можно было ему простить, в силу его детской наивности, да собственно, причем здесь наивность — ведь это была его голубая и самая заветная мечта!). Но простить такое взрослым машинистам — было никак нельзя. Они, с высоты своих лет как-то даже и не могли предположить, что в такое понятие — как твой электровоз могут быть включены — вполне реальные события. Они наивные думали, что на день рождения прибежит ребёнчишко, посмотрит электровоз, порадуется, потрогает своими ручонками новый локомотив, и всё, и дальше этого не пойдёт. И как же они тогда ошибались, как ошибались, когда пошутили и пообещали Валерке подарить совсем новенький электровоз, они, наверное, насмерть позабыли, что когда-то и сами были детьми.

В канун ночи своего дня рождения Валерка никак не мог уснуть, ему всё брезжился и приставлялся обещанный подарок, новенький электровоз, с такими латунными и отливающимися на борту буквами и цифрами — ВЛ-100. Валерка ворочался и в ожидании утра долго не мог уснуть…

А утром, его детская душа проснулась намного раньше родителей, и рванулась к обещанному подарку, к выездным путям из депо, тайком захватив отцовские локомотивные ключи. Ранним утром Валерка с затаённой душей крался к тому месту, где машинисты обещали поставить его подарок, новенький электровоз, благо дом Валерки стоял рядом с подъездными путями.

И вправду, его неумытым глазёнкам предстал — совершенно, новенький локомотив, совсем недавно по разнарядке полученный Зиминским депо. Краска на локомотиве вся просто блестела и сияла, видать — машинисты тогда всерьёз постарались с подарком.

— Ух, ты! — захватило дух у Валерки. Его маленькая душа ещё до последнего момента сомневалась, что всё это может быть вправду на самом деле… Но нет — его не обманули, совершенно новенький электровоз стоял в означенном месте.

Валерка сначала обошел его со всех сторон, а потом, поднявшись по подножкам, обнаружил на дверях записку — Валерке на день рождения! (благо читать по слогам он уже умел).

Его ребячий радости и восторгу — просто не было никакого предела…

Открыв отцовскими ключами локомотивную дверь, он не спеша, зашел в кабину электровоза, которая его звала и манила…

А там было всё такое — новенькое. Он, недолго думая, как ему показывали — поднял пантограф, тем самым запитав локомотив, и тронулся в путь, в Москву, как когда-то говорили ему машинисты, что до Москвы на электровозе вполне можно доехать…

Мальчонка переключил реверс, тронул контроллер, и его подарок мягко, легко и красиво тронулся с места. Светофора перед ним не было, и он быстро оказался на станционных путях. Его электровоз славненько так покатился по первому пути от перрона — и пошел себе, покатился прямо прямёхонько на запад в столицу.

А диспетчеры так до сих пор ничего и не поняли, они только передали дежурному по станции: — Порожний локомотив проходит по первому пути от перрона, будьте осторожны! Что автоматически, своим сухим голосом и продублировал дежурный оператор на станции, своевременно предупредив пассажиров.

— Будте осторожны, по первому пути от перрона проходит локомотив!

А дальше сиреневые глаза Валерки, от переполненного восторга совсем разгорелись. Впереди он увидел открытый зелёный…

Его электровоз, когда он ещё глубже утопил контроллер, вжал его сразу в сиденье, и как самолёт на взлёте… стал стремительно набирать скорость…

Станция Зима осталась далеко позади, справа от главного пути только промелькнули названия «Кимильтей», «Перевоз», а там, на бескрайних железнодорожных путях ему и вовсе открылся железнодорожный простор с бесконечными зелёными, дабы не сбивать график Транссиба — они всегда ему были открыты.

Так нёсся Валерка на своём подарке, как говорится — не балуйся. Входные и выходные стрелки под колёсами его родного локомотива только жужжали и тарахтели, а Сибирские леса и поля вместе с грибами маслятами, пихтами, кедрами и соснами в боковом окошке только мелькали, сливаясь в сплошную зелёную массу. Рельсы, соединявшиеся у горизонта, раздвигались, а душа ребёнка — пела, плясала и ликовала! Ведь это был его, Валеркин самый настоящий — электровоз! Он теперь летел на нём в Москву, в город его мечты, в его детское будущее.

Встречные поезда гудели, машинисты махали рукой. Но в кабине встречного электровоза, они, к своему большему удивлению совсем никого не видели…, им стало казаться, что встречный локомотив идёт сам по себе, что машинисты доложили диспетчеру.

В диспетчерской начался страшный переполох.

— Непроизвольный уход локомотива по нечетному пути! — тут же полетели телефонограммы на запад, и теперь все поезда на Москву раздвигались и убирались с дороги, а Валерке горел только один весёлый зелёный.

— Порожний локомотив на большой скорости идёт по не четному пути! — передавали диспетчеры друг другу тревожную весть.

В принципе, остановить Валеркин электровоз можно было легко. Для этого нужно было просто снять ток с контактной сети и Валеркин подарок остановился бы сам по себе… Но эта мысль почему-то не пришла никому в голову.

Все железнодорожные начальники быстро были поставлены на ноги. А Валеркин электровоз тем временем пролетал двадцати пяти метровые рельсы Транссиба с лёгким перестуком.

— Ту-дуд-ду-ду-, ту-ду-ду-ду — отстукивали его тройные колёсные пары. На последнем блокпосту скорость его локомотива перевалила уже далеко за сто пятьдесят.

Мелкий Валерка сидел и тащился, его душа праздновала и пела, потому, что на этом участке такую скорость ещё никто и никогда до него не развивал!

— Ах, если бы все наши поезда ходили с такой скоростью, то они, наверное, были самые поездатые поезда…! — думал про себя Валерка. — И что это они всегда так медленно ездят?

Но на очередной станции, которую он пролетел словно пуля, его локомотив решено было отдать на вылавливание бывшему военному моряку, настоящему машинисту — дяди Серёже. Дядя Серёжа, отцепившись от грузового, который он по команде диспетчера бросил на произвол судьбы, на своём электровозе ринулся за Валеркой в погоню…

Теперь, мелькавшие по обе стороны локомотива сибирские пейзажи дядю Серёжу вовсе не развлекали. Он думал только лишь об одном — как догнать и остановить этот локомотив.

Но даже дяди Серёже было страшно на такой скорости, ведь перед Нижнеудинском начинались кривые, где локомотив мог запросто слететь с рельс.

Дядя Серёжа, недаром был военный моряк и служил на флоте. Он знал, что такое шторм… На электровозе его уже начинало штормить. С таким свистом и с такой скоростью он на кривые ещё просто не залетал. Рельсы под его локомотивом пищали, трещали и страшно свистели.

Когда на догоняющем локомотиве тоже перевалило за сто семьдесят, их поездные сцепки встретились, и дядя Серёжа с облегчением, переключив реверс — дал полный назад. Вокруг колёс его локомотива ещё долго сверкал круговой огонь, орошая бенгальскими искрами Сибирскую красоту. А километров через пять сцепленные локомотивы наконец-то остановились, тандемом слившись с природной тишиной.

Дядя Серёжа вышел из кабины своего локомотива и лёг на спину прямо у рельс на щебёнку. Под прямым впечатлением только что произошедшего он был весь в поту, доселе на такой скорости он ещё не катался, от переизбытка впечатлений в его голове звенели малюсенькие колокольчики…

Спустившись из кабины, к нему подошел ничего непонимающий Валерка, и вопросительно посмотрел:

— В чем дело дядя Серёжа, ведь до Москвы я ещё не доехал?

Машинист Сергей сначала хотел просто выругаться, но, потом, чуть поостыв, погладил по голове мальчугана:

— Валерка, ты знаешь, ты настоящий машинист!

В груди у дяди Серёжи ещё очень долго что-то ёкало и ойкало, но он виду не подавал, а потом сказал парню — что у тебя всё ещё впереди и поздравил Валерку с днём рождения… А Валерка ему ответил:

— Дядя Серёжа, ты меня догнал на такой скорости — ты, наверное, настоящий волшебник…

На безымянном перегоне под Нижнеудинском стояли два намертво сцепленных локомотива, кругом рос Иван чай, стрекотали кузнечики и порхали бабочки.

С тех пор прошло уже много лет, Валерка давно уже вырос, но он как сейчас помнит тот заветный подарок, который был верхом его заветной мечты.

Андрей Днепровский — Безбашенный.

11 февраля 2005г

Держи Жучку!

(- Не всё потеряно…)

по мотивам старых анекдотов

— Кончилась гражданская война, отгремели её последние залпы, отвоевался великий полководец Чапаев и стал заворачиваться без дела, ни шашкой тебе помахать, ни в атаку пойти… — с такими мыслями Василий Иванович брёл просто так, с каждым шагом всё глубже проваливаясь в действительность.

Если он в чем-то и был виноват, то только в том, что родился. Через дым тусклых дней он плыл по своей памяти, но там тянуло мрачной тенью из прошлого, возможно, он слишком далеко ушел от реальности, но всё равно, что-то бродило в его душе.

— Эх, мне б такое дело, что бы сердце пело… — остановившись, выматерился он в сердцах. Но такого дела, увы, для него пока не было. — Не пожалел бы себя, за процветание Родины и мировой революции — от безделья ратовал горем убитый Василий Иванович.

Василий Иванович был конь-огонь! Это был его образ жизни, его состояние души. Его душа просто рвалась в бой… А сейчас что, сейчас мирное время, только и делаешь, что совсем ничего не делаешь… — снова выругался полководец в сердцах.

— Вот как было на фронте, что не убивает, то делает сильнее! — решительно развернулся и зашагал в сторону штаба знаменитый комдив, в надежде выпросить командировку в какую-нибудь страну, где революцией ещё и не пахло. — Эх, я бы там развернулся и дал жару! — со свистом махнул он рукою по воздуху. — Я бы наладил там советскую власть, раздул огонь мировой революции…! — в душе бушевал Василий Иванович.

В штабе всё было тихо. Секретарша в приёмной стучала пальцами по клавишам пишущей машинке, она печатала реферат на тему: " Влияние сухостоя на жизнь полевого тушканчика».

Василий Иванович лихо подлетел к секретарше и с маху ударил тяжелой артиллерией.

— Трам, тараарам, тарарам, там, там…!!! — понесло Василия Ивановича.

Секретарша была ко всему привычная, она перестала печатать, подняла голову и спокойно сказала.

— Главнокомандующий сейчас занят, подождите, пожалуйста.

— Трам, тараарам, тарарам, там, там…!!! Там, там, тарарам…!!! — стукнул комдив кулаком по столу.

— Ну, какой вы нетерпеливый… — открыла дверь секретарша в кабинет большого начальника.

— А, Василь Иваныч, дорогой ты наш герой революции, заходи, сохнешь без дела, в стойле уже совсем застоялся — бросился к нему главнокомандующий. — Мы тут себе такую гангрену нажили… — неопределённо разводил он руками.

Хоть и были проблемы у командующего, но всё равно, в нём сиял какой-то внутренний свет.

— Тут понимаешь, загвоздка у нас с мировой революцией, дело-то не идёт, только одна страна за помощью обращается, но она находится в Африке, говорят, гориллы их там одолели, помогите, говорят, с гориллами справиться, и мы вас поддержим, раздуем революционный костёр в Африке. Вот что ты на это скажешь?

— Не всё потеряно…! — как броневой конь, нетерпеливо переступая ногами словно копытами, отчаянно рвался в бой полководец. — А что они там ещё говорят…?

— Да они говорить-то ещё не умеют, только с пальмы спустились, на пальцах всё объясняют. Поедешь в Африку воевать с гориллами? Или как? Вот и дело тебе настоящее будет, а то сопьёшься тут к чертовой матери.

— Трам, тараарам, тарарам, там, там…!!! Там, там, тарарам…!!! Тра, та, та, та!!! Поеду! — согласно кивну Василий Иванович. — Мне хоть куда, лишь бы повоевать, жизни не пожалею за революцию!

— Ну вот и славненько, порешили… Подбирай себе завтра команду и полный вперёд!

— Служу мировому пролетариату! — сверкнул колючими глазами истосковавшийся по настоящему делу полководец.

Василий Иванович с собой взял адъютанта Петьку и Жучку дворняжку. Прибыли в Африку, а горилл там, видимо-невидимо, по пальмам лазят, ветки ломают, утробно рычат и кокосами кидаются сволочи, того и гляди, получишь по кумполу, хоть каску совсем не снимай.

Уехал Василий Иванович и как в воду канул, только через месяц от него телеграмма пришла — «Срочно нужен вагон водки, другие средства не помогают. Тчк Чапаев».

Долго думали в штабе, но вагон водки всё же отправили, но какое было их удивление, когда через три месяца пришла точно такая же телеграмма.

— Ты что поэтому поводу, скажешь? — показывал главнокомандующий телеграмму Фурманову, заместителю по полит части. — Сопьются они там к чертовой матери! — Ты что думаешь поэтому поводу…? — посмотрел на Фурманова главнокомандующий.

— Знаете что, я после вчерашнего дня рождения вообще не могу думать, когда я начинаю думать, у меня начинает болеть голова…

— Тогда надо тебя отправить с проверкой в Африку, что бы ты на месте там ррррразобрался, стало там меньше горилл или не стало…?

Фурманов пятернёй сделал под козырёк.

Долго добирался до Африки замполит, но таки добрался. И вот она Африка, Африка… Пальмы, лианы, бананы и обезьяны. Правда, горилл стало меньше, это был факт, но пейзаж всё равно был печальный. На ржавых рельсах стоял ржавый вагон с недопитой водкой, в тени которого валялись Петька и Василий Иванович.

— Значит, идут дела потихоньку… — тонко подметил про себя Фурманов весело потирая потные руки. — Разделаются ребята с гориллами и серьёзно возьмутся за революцию, только надо бы мне посмотреть, как они с ними воюют? Наверное, не воюют, а пьянствуют…

Замполит не спеша, посидел и принялся будить Петьку с комдивом.

Василий Иванович долго не просыпался, потом потихоньку открыл глаза и посмотрел, словно рублём одарил.

— Ты думаешь, мы даём им плодиться и размножаться…? — кивнул он в сторону страшных горилл. — Неправильно говорят, революция не пожирает, а стерилизует детей. Никогда не надо себя ограничивать! — он пошарил рукой в поисках алюминиевой кружки. — Смотри, как воюем за революцию, печенкой страдать, это тебе не шашкой махать… Японский городовой! Внимательно смотри комиссар и запоминай, а потом расскажешь потомкам, что бы они помнили! Нам может, памятник тут поставят, как мы геройски сражались с гориллами.

После таких слов Фурманов просто застыл в ужасе, с такого перепою Василия Ивановича он ещё никогда в жизни не видел, но решимость с отвагой в нём всё же остались.

— У нас всё тут нормально, только Петька весь облевался…

— Чем обливался? — переспросил Фурманов.

— Да не обливался, а обблевался… Слабоватый он у меня, на втором вагоне сдавать стал, боевой дух из него выветрился. — Петька, ты как там…? — покачиваясь, спросил Петьку пьяный Василий Иванович.

— Нрмальн… — заплетающимся языком ответил ему адъютант. — Давай водку, ща мы замполиту покажет, как мы горилл атакуем! — Сюда попробуйте… — кивнул комдив замполиту. Фурманов повернул голову.

Полководец налил полную кружку водки, жадно выпил её не закусывая, огляделся по сторонам и полез на пальму, на которой сидела горилла. Василий Иванович незаметно подкрался, набрал в лёгкие воздуха и как дыхнул на гориллу ужаснейшем перегаром… Та сразу же камнем вниз и пошла. Обезьяна упала, к ней тявкая тут же подбежала злющая жучка и откусила у неё детородные органы, говоря языком медицины, Жучка провела мгновенную стерилизацию.

— Одной сволочью меньше… — спустившись с пальмы, гордо заявил Василий Иванович.

— Тэк-с, тэк-с… Отлично-с, будем представлять тебя к ордену… — почесал бороду замполит. — Но я только одного здесь не понимаю, для чего нужен Петька? Ты нужен, лазить на пальму, так? Водка нужна для перегара, так сказать, для химической атаки, Жучка нужна для стерилизации, а вот для чего нужен Петька…? Для меня это просто загадка…

— Оууу… — Петька здесь очень, нужен… — высоко к небу поднял палец Василий Иванович. — Смотри…! Вызываю огонь на себя!

Василий Иванович снова налил полную кружку водки, крякнул, снова огляделся по сторонам, выбрал пальму, на которой сидела здоровенная такая горилла.

— Поцелуй меня удача… — в душе молился комдив, неохотно забираясь на пальму.

Он осторожно подкрался к горилле.

— Раз! — сказал он, дыхнув на страшную обезьяну, от чего та только поморщилась. — Два!! — набрав воздуху в лёгкие, дыхнул он во второй раз совершенно безрезультатно. — Три!!! — дыхнул Василий Иванович в третий раз и последний.

Здоровая горилла не выдержала издевательства, развернулась и так врезала Василию Ивановичу, что глаза у него захлопнулись, он на пальме не удержался и полетел вниз.

— Петька!!! Держи жучку!!! — кричал в полёте Василий Иванович.

Говорят, памятник в Африке потом и вправду поставили, его из бронзы отлили. Ооооо… — это был целый ансамбль: Ржавый железнодорожный вагон, с ненавистным взглядом смотрящая с пальмы горилла, камнем летящий на землю комдив и Петька, который из последних сил держит вырывающуюся Жучку.

Андрей Днепровский — Безбашенный.

17 января 2008г

Легендарному герою гражданской войны. — Не всё потеряно! — это была его любимая фраза.

Доброе дело

(а в воздухе тоже проблемы…)

Савелий часто их находил у ворот своего гаража. Он их, когда поднимал, когда нет. Возле метро «Волгоградский Проспект» у него был гараж, где наверное, волей судьбы, заканчивался чей-нибудь воровской маршрут. То пустой «лопатник» там выкинут то, какую-нибудь порезанную барсетку, а то просто замызганный кошелёк. В этот раз, закрывая ворота и бегло бросив взгляд вниз, Савелий увидел обычный такой, черный кошелёк-книжку, и зачем-то его подобрал.

Ничего ценного там не было, так как всё ценное вычистили ещё до него, но права нового образца там таки остались. Савелий сам был водителем и прекрасно знал, как сложно восстановить потерянные права. Кроме прав там был ещё и талон предупреждений, на котором отметки ставить было уже негде.

— Видать водитель тот был неважный — внимательно рассматривая талон предупреждений, подумал Савелий.

Закрыв гараж, он с находкой пошел к супруге, которая сидела в машине, Савелий хотел поделиться, как ему быть дальше, ему, почему-то вдруг захотелось сделать доброе дело.

— Отдам я его, наверное, первому попавшемуся милиционеру — плавно трогая с места машину, высказал Савелий своё решение. — Пускай мужик от души радуется!

— Слушай? — немного подумав, сказала ему жена. — А что если к тебе потом начнутся претензии, милиционер номер машины запишет или же того хуже, скажет, покажи-ка милый свой паспорт? Может быть тот мужик, уже давно заявление в милицию подал, что кошелёк у него украли, и там пять тысяч долларов было, или же десять, и «зацепят» тебя потом, и «потянут», и доказывай, что ты не украл или же не верблюд?