Бесплатный фрагмент - Цветные Бусинки

Параджанов и "мой" Тбилиси

«У памяти хороший вкус».

Французская пословица

Недавно, перебирая как бусины на нитке, наиболее яркие моменты моей жизни, я вспомнила свой давний визит в Тбилиси.

…Попасть из зимней заснеженной Москвы 1982 года в город, где в январе пахнет весной и радостью и нарядные люди, неспешно гуляют целыми семьями по проспекту Руставели, — это было подарком Судьбы! В январе здесь пахнет весной и радостью. Всюду слышны смех и слова приветствия. Мы были молоды и беззаботны, хотели все увидеть и познать, и этот Город-праздник сказочно подходил нам.

Теперь (и навсегда!) этот город связан для меня с именем Сергея Параджанова. Вы спросите, как это нам — двадцатилетним студентам — удалось познакомиться с Мастером? Это — Чудо! Вокруг его имени тогда была аура чего-то загадочного и запретного. Мы что-то слышали о нем и даже смотрели фильм «Тени забытых предков». Может быть, не все поняли, но были заворожены прозрачностью и призрачностью его образов, музыкальностью и мелодичностью кадров.

И вот — каникулы в Тбилиси! В один из вечеров мы отправились в театр Оперы и балета на «Кармен». В те годы попасть в Большой театр в Москве было практически невозможно, но я была приучена ходить в оперу. Своих спутников, четырех молодых людей, мне не пришлось долго уговаривать, так как желание дамы всегда было для них законом. Поэтому в первый же свободный вечер мы, по столичной привычке, купили билеты в партер, удобно устроились в бархатных креслах и приготовились к узнаванию героев Мериме и Бизе. Рядом с нами сидел человек с седой бородой. Пока ждали начала представления, разговорились.

— Вы — студенты? Из Москвы?

— Да, … да.

— Почему бы вам не прийти ко мне в гости. Зовут меня Сергей Иосифович. Записывайте адрес.

Для меня до сих пор остается загадкой, почему Параджанов, а это был именно он, обратил на нас внимание? Народу в театре было много, кто-то приветствовал его, останавливался сказать несколько слов.

На следующий день прямо с утра мы радостно отправились в гости, до конца не осознавая, что нас ожидает. А там был настоящий грузинский дом с галереей, похожий на шкатулку со сказочными персонажами. Весь он состоял из каких-то закутков и ниш, занавешенных шторами, таинственных комнат, в которых обитали призраки и тайны. Мы наконец-то осознали, ч ь е г о внимания удостоились. Началось Представление, в котором и автором, и режиссером, и главным действующим лицом был сам Параджанов. Нельзя было понять, где — правда, где — вымысел, с такой детской непосредственностью и искренностью одаривал нас он.

Сначала нам представили авторских кукол. Больше всего поразил дворник с метлой, в ватнике с лагерным номером и внешностью Параджанова. Там я впервые увидела коллажи — чудесные картины с фотографиями хозяина дома и его Героев, вырезками из журналов и репродукций картин, кусочками зеркала и фарфоровых чашек, перьями и бусинами, веточками и засушенными цветами, пуговицами и стеклышками. Мое воображение поразили (и навсегда остались в памяти) роскошные шляпы- с птицами, цветами и вуалетками; длинные до локтя шелковые и ажурные перчатки, со слов Автора, подобранные им на где-то; и просто красивые вещицы.

Все это сопровождалось рассказами о том, что живет Параджанов на деньги, присылаемые Папой Римским, или Андреем Тарковским, … или на средства, вырученные от продажи огромного бриллианта, доставшегося ему по наследству.

Правда, металлический рубль на бублики к чаю, он, по его словам, нашел под кроватью. С этими деньгами он отправил моего друга в магазин и, наконец-то, обратил внимание на меня: «Кто-то из этих — твой?» — прозвучало неожиданно. «Да», — смущенно ответила я. «Ну, тогда, вперед — на кухню, мыть чашки!».

После тщательного изучения через «лупу ювелира» моего кольца с фианитом*, которое я очень любила и купила как-то на стипендию, посоветовал немедленно продать его на Тбилисском рынке по баснословной по тем временам цене- 700 рублей**. Но я не сделала этого, и теперь у меня есть мой собственный «бриллиант Параджанова».

*Фианит — искусственно выращенный в недрах Физического Института Академии Наук бриллиант;

**700 рублей — в 80-е годы прошлого столетия — огромная сумма. Для сравнения — первоначальный взнос за кооперативную квартиру составлял 1 000 рублей, а зарплата старшего научного сотрудника со степенью кандидата наук — 300 рублей.

Нашему другу, романтичному юноше, Сергей Иосифович тут же предложил сыграть роль «слепого музыканта» в фильме по повести Короленко. Увидев его очень светлые глубоко посаженные глаза, Параджанов стал импровизировать, как тот должен играть на рояле, не глядя на клавиатуру; как должен ходить и разговаривать, зажигать свечи, кланяться и целовать дамам руки. В его воображении прямо на наших глазах происходило рождение фильма, которого — увы! — ему так никогда не суждено было снять.

Потом хозяин дома решил сделать нам царский подарок- город, в котором он родился, который он и знал и любил, — Тбилиси. «А теперь записывайте, куда вам надо пойти. Обязательно!». И… Он поставил для нас Спектакль, в котором декорациями был город Тбилиси, а мы — Героями. Параджанов отправил нас на гору Мтацминда смотреть панно Николая Игнатова, на студию «Грузия-фильм», на спектакль Роберта Стуруа «Ричард III», к художнице Гаянэ Хачатурян и в Театр марионеток. Потом мы с удивлением обнаружили, что в этом городе просто нет таких дверей, которые не открывались бы как волшебным ключиком именем Параджанова.

На следующий день по канатной дороге, на фуникулёре, мы поднялись на Мтацминду, в зал приемов, чтобы увидеть «Посвящение Пиросмани» Николая Игнатова. Само вознесение на священную гору подготовило нас к чуду. Мы дважды увидели весь город — сначала внизу, когда он проплывал под нами, с его необычными деревьями и маленькими домиками, прилепившимися к горе, а потом — на огромной стене, весь расцвеченный фантазиями Николая Игнатова. Сказать, что мы были потрясены, значит неправильно оценить пронзительность красок и силу воздействия происходящего на фреске. Наш реальный мир куда-то отступил и растворился. Мы будто погрузились в праздничность Тбилиси с его шарманщиками и акробатами; проплыли через весь город по Куре вместе с рыбаками; постояли со свечой и с замершим сердцем возле Пиросмани…

«Помните „Гранатовый браслет“? Фильм по роману Куприна с Ариадной Шенгелая?», — спросил нас накануне Параджанов. «Так вот, Эльдар Шенгелая, директор „Грузия-фильм“, завтра примет вас». Знаменитый режиссер радушно встретил нас в недрах грузинской киностудии. Выделил нам для просмотра огромный зал и личного киномеханика, распорядился показать фильмы из списка Мастера: «Георгий Саакадзе», двухчасовое полотно о национальном грузинском герое, мать которого сыграла Верико Анджапаридзе, ставшая при жизни легендой. Фильм Иоселиани «Жил певчий дрозд», который мы знали и любили, и феерическую ленту самого Шенгелая «Необыкновенная выставка» про скульптора, всю жизнь мечтавшего создать статую «Весна» из куска паросского мрамора, а делавшего бюсты героев труда для памятников на кладбище.

Меня уже не удивляло, что все талантливые люди в этом городе — родственники. Братья Эльдар и Георгий Шангелая — сыновья Наты Вачнадзе, а Софико Чиаурели- дочь Верико Анджапаридзе. Так грузины, со свойственной им легкостью, опровергают пословицы про отдыхающую на детях природу и «осинки-апельсинки».

Театр имени. Шота Руставели поразил нас мощью Рамаза Чхиквадзе в роли короля Ричарда и… полупустым залом. Страсти, трагедии, интриги, желания, предательство, подлость героев Шекспира были разыграны так объемно, так нетривиально! Позже я прочитала, что в этом спектакле присутствовало много иносказаний и сатиры на советский строй, но тогда мы были просто заворожены происходящим на сцене. После первого акта антракт затянулся. На сцену вышли артисты с заплаканными глазами. Сказали, что умер грузинский актер, имени которого мы не знали. Нам подумалось — сейчас прервут спектакль, и мы так и не узнаем, чем же закончилась история Ричарда, но… Игра артистов стала еще пронзительней, образы — ярче, и уже можно было не вслушиваться в голос переводчика, звучавший в наушниках — все становилось понятно и так.

Гаянэ Хачатурян — «Женщина с лицом Бетховена», как называл ее Параджанов. До этого дня у нас не было опыта посещения мастерских художников. Поэтому мы что-то смущенно бормотали, потрясенные красотой выплеснувшегося на нас потока образов и красок. Очень трудно описывать картины — лучше их смотреть и рассматривать, пытаясь увидеть и понять. Потому что у Гаянэ в картинах — многоплановость, сначала ты видишь одну- две фигуры, потом начинаешь понимать их цвет и свет, и лишь потом проступают детали и призраки. Одни названия ее картин — «Утром: шорох фиалки. Вечером: арфовая ночь синего ореха», «Вуаль вино» — сродни трехстишиям Басё, так поэтичны и образны они. А уж в «Шествии апельсинового дня» просто

хочется

остаться

навсегда!

Следующим Действом города Тбилиси стал Театр марионеток. Неудивительно, что именно Резо Габриадзе, создатель и главный режиссер театра, был автором сценария «Необыкновенной выставки», фильма, увиденного нами накануне и так нас поразившего. Театр был открыт в 1981 году, поэтому мы были одни из первых счастливчиков, которые увидели «Альфреда и Виолетту». Подозреваю, это был вариант «Дамы с камелиями», сюжет, известный всем. Но! На грузинском языке. И с грузинским колоритом. Всем было очень весело, и только мы, не понимавшие ни слова, просто смотрели на ярких птиц, мастерски управляемых невидимыми артистами. Позже нам рассказали, что в спектакле было много шуток, но мы поняли всего четыре слова, произнесенные по-русски: «Волга цвета кофе с молоком». Видимо, Альфред соблазнял Виолетту…

Сергеем Параджановым нам было преподнесено также Действо под названием «настоящее грузинское застолье» — с хванчкарой в глиняных запотевших кувшинах, лобио, хачапури, лавашом, сыром, зеленью, фруктами. Интересно, что ничего из стоявшего на столе не было лично приготовлено Хозяином дома, но было принесено гостями. Еще одна история (правда? вымысел? — не знаю) про вкуснейшее чахохбили, которое его друг осторожно нес через двор и выронил. Поэтому ему пришлось опять поехать на рынок, вновь купить все ингредиенты и снова приготовить… Тосты за гостей, каждого поименно и за всех вместе, сменялись шутками, фантазиями и историями. Это была трапеза неспешная, на целый день, одни гости приходили, другие исчезали, возвращались и приводили еще кого-то. Мы поняли, что за этим столом часто собираются друзья, и для них это такой же праздник и такая же радость, как и для нас. Впрочем, вызывал недоумение только один молодой человек с холодным пытливым взглядом и активным интересом: «кто же мы, откуда, зачем?»…

Очень не хотелось покидать этот Город-чудо, в котором мы были абсолютно счастливы и, конечно же, Сергея Параджанова. Не часто судьба делает нам такие щедрые подарки! Отголоски этой встречи до сих пор слышны в моей жизни. На многое удивительное, что показывает мне Судьба, я смотрю (по крайней мере, стараюсь) глазами Мастера, Художника, Волшебника. Пытаюсь разглядеть за первым планом — третий и четвертый, за очевидным — тайное; и внутри шкатулки обнаружить потайное отделение и угадать второе дно.

…Молодости свойственна беспечность и теперь единственное, о чем сожалею, что не послушались мы Параджанова и не посетили Верико Анджапаридзе со словами восхищения и букетиком фиалок…

Натюрморт

Первым на её персональной выставке купили натюрморт с яблоками.

«Почему Вы выбрали именно его?» — спросила Люба у покупателя. «Потому что он изнутри светится!»

«Интересно…. Я никогда не думала, что эта работа кому-нибудь, кроме меня самой, понравится. На выставку-то натюрморт взяла в последнюю минуту. Как будто что-то заставило меня», — думала Люба, вспоминая свой нелепый несостоявшийся роман с продавцом яблок, с «яблочным романтиком», как она его про себя называла.

Она всегда любила яблоки. В детстве мама обязательно давала Любочке яблоко «на ночь». Иногда она засыпала, держа яблоко в руке.…