Бесплатный фрагмент - Чувства на салфетке: попытка забыть

Пролог

Эдем. 5500 г. до н.э.

— Нет, Лайла, НЕТ! — Вопил на весь Эдем грубый мужской голос, смешанный с глубокой горечью. — Что же ты натворила, Лали?! Зачем?! — Сетовал мужчина и сжимал остывающее хрупкое тело до костного хруста, не в силах контролировать мощь собственных рук в такой, выбивающий почву из-под ног, момент.

Алая кровь с рассечённой губы капала на пробитую женскую грудь, смешиваясь с бордовыми водопадами, стекающими к земле, и медленно впитывалась в почву.

Но Ангелу было не до собственного ранения. На его руках умирала прекрасная девушка. Светлое Божье творение, достойное любви, но никак не смерти.

Риэль наглаживал спутанные светлые волосы, перепачканные их смешанной кровью, и горько плакал, погибая вместе с ней. Погибая от чувства вины, от осознания собственной глупости и глубокого предательского раскаяния. Запоздалого.

Всё было фальшью. Он оказался слепцом, глупцом, обезумевшим дураком. А та, кто в самом деле заслуживала его любви — умирала, захлёбываясь кровью, и шептала в предсмертной агонии: «Я люблю тебя, Мурли! Я так тебя люблю! Прости за всё!».

И Муриэль не понимал, за что она молит его о прощении. Она ничего плохого не совершила. Она умирала за него. Это он должен был умолять простить его.

Но всё что Риэль мог делать в действительности — задыхаться от хрустальных камешков, сыплющихся из глаз, и гладить погибающую по голове, чтобы она почувствовала его тепло первый и последний раз в жизни.

И Лайла чувствовала. Она теряла дыхание, сотрясалась от боли, но чувствовала. И благодарила Господа за возможность пожертвовать жизнью ради любимого. Она бы его смерти не вынесла.

Легкая улыбка застыла на окровавленных губах и осталась там навсегда. Словно бронзовая погребальная маска.

Лайла умерла.

С серебряным медальоном, увенчанным крупным грантовым камнем, на шее.

Пройдут годы и этот медальон очутится на земле. Он станет символом новой любви и принесёт новую смерть. Но случится это очень нескоро. Целая вечность пройдёт, прежде чем, просто симпатичное, украшение окажется орудием убийства. Дьявольской стекляшкой, причиной безумства многих тварей Божьих и олицетворением демонско-людской жестокости.

— Лилит, уходим! Уходим, я говорю тебе! — Драл глотку брюнет с голубыми глазами, силящийся перетянуть на свою сторону обезумевшую подругу, до сих пор сжимающую в руках, орудие убийства несчастной Лайлы.

— Нет, я должна! Пусти, Люцифер, я должна! — Вырывалась Лил, размахивая клинком перед, сидящим на коленях, Муром.

— Ты облажалась! Поздно! Уходим! Нас обступают! — Не сбавляя крика, вторил Сатана и оглядывался по сторонам.

Они окружены. Ангелы, сохранившие преданность Господу, замыкали их в кольцо из нимбов и перьев, пока те, кто заслонку образовывать не стали — бились с другими падшими Ангелами не на жизнь, а на смерть. На смерть последних.

— Это не конец, Муриэль! Мы ещё встретимся! — Плевалась в сторону шатена Лилит, с презрением глядя на фигуру, сотрясающегося от горя.

— Не время для картинных речей. — Осадил Дьявол. — Бежим! — Скомандовал он и пальнул молнией из глаз в ближайшего Ангела, стоящего у них на пути.

— Вам не скрыться, Люцифер! Руки вверх! Лилит, ты тоже! — Приказал властный голос Архангела Михаила, выступившего из стены нападающих, у предателей за спиной.

Страж поднял золотой меч над головами беглецов и не внушал решительной позой ничего, кроме угрозы.

— Туше, брат. Я, право, ничего не совершил. — Развернувшись на голос, Сатана поднял руки, как и наказали, и загородил спиной одну темноволосую дуру, которая не смогла справиться с его указанием и подвергла их опасности.

— Люци… Они убьют нас, Люци! — Бормотала брюнетка и сжимала пальцы на предплечье любовника, пока вторая её рука всё также была занята ангельским клинком.

— Умолкни, Лил! — Рыкнул на неё чёрт.

Поздно осознавать своё падение. Раньше нужно было предполагать фатальность судьбы, когда она взяла на себя смелость расправиться с одним из сильнейших Ангелов Эдема. На что она только рассчитывала?

— Я беременна! Я беременна твоим ребенком! Ты обязан защитить нас! — Неожиданно призналась Дьяволица и прижалась к напряжённой спине наметившимся животом, до этого скрытого воздушной мантией.

Три месяца уже как беременна. А говорит только теперь. До этого смелости в себе на это признание не находила.

— Проклятье! — Выругался мытарь Гиены Огненной. — Надо ж было связаться с такой безмозглой! — Плевался он и рычал от гнева.

Только потомства от этой шалавы ему не хватало. Ему вообще не требовалось потомство. Возиться с кричащими ангелочками господину Монингстару некогда. Да и где вообще доказательства того, что беременность от него, а не от этого идиота, который сейчас захлебывался слезами над телом погибшей Лайлы?

Но разбираться в этом в данный момент времени у Дьявола возможности не было. Михаил был настроен серьёзно. А Демоны падали замертво каждую секунду, пока из толпы Ангелов погибло только с десяток воинов.

Поэтому Сатана бросил в сторону Архангела клубы ослепляющего дыма и, отталкивая брюнетку от себя, вскрикнул:

— Уходи! Спасайся!

— Люцифер! — Плакала Лилит и сжимала пальцы на руке любимого до красных пятен, не желая с ним разлучаться, пока Архангел тёр, поражённые дымом глазницы, вопя, от опаляющей радужки, боли.

— Беги! Беги, дура! Не стой! — Разжимая её дрожащие пальцы на своём предплечье, вопил Сатана и толкал в сторону портала на Землю. — К вратам! Сейчас же!

— Я люблю тебя, Люци! — Не сдавалась Лилит, считая своим долгом, донести до главного Демона правду с любовным смыслом напоследок.

— Проваливай! — Орал чёрт, не собираясь отвечать взаимностью.

Сатана свою подстилку не любил. Он лишь позволял ей любить себя. Но над ребёнком всё же сжалился. И сам был поражён неожиданным приступом сострадания.

— Я всё сделаю ради тебя, мой родной! Мой господин! Мой хозяин! — Трепетала девушка и тёрлась влажным носом об плечо Демона, что только отталкивал её от себя и не забывал бросать в подступающих ангелов молнии убивающего электричества.

— Лилит, я тебя сейчас собственными руками прирежу! — Вскипая от гнева, бросил угрозой Дьявол. — УХОДИ! — На разрыв аорты завопил он и девушка поняла, что слова её для этого сучёныша ничего не значат.

Кратко чмокнула его во вспотевшее лицо, пальнула в подступавшего воина парализующим гипнозом и пригладила кругленькое чрево, пытаясь защитить.

Люцифер не стал никак комментировать увиденное, поэтому угольная макушка наконец скрылась в тени райских деревьев, с прижатым к груди, клинком.

Лилит скрылась, от и для, возмездия на Земле. До определённого момента.

Глава 1. Знакомство с «Ангельстремом»

Я лечу вниз. Скорость бешеная, неземная. Она не даёт даже разомкнуть веки и понять, где я очутилась, да кто толкнул меня в воздушный поток с расчётливой жестокостью. Уши закладывает, дышать невозможно, оглядеться тоже. Мне кажется, что я попала в смертельный вихрь и никогда уже не выберусь. Полёт очень долгий. Дна не видно, края неба тоже. Я просто растворяюсь. Неужели жизнь вот так закончится?

Пока лечу, то думаю, а кто я? Что было до того, как я попала в эту бездну? И с чего я вообще взяла, что жизнь заканчивается, а не начинается? И тут… Хлопок! Я словно ударяюсь об землю, но боли нет. Я в невесомости и больше никто и ничего не может ранить тела, которого, кстати, я тоже не чувствую.

Пустота. Покой. Тишина.

Но тут из тумана появляются какие-то ворота. Они словно бесконечны, но в то же время, очень малы — как игольное ушко, в которое мне никогда не пробраться, ведь я не нитка, как бы нелепо это не звучало. Железные наточенные пики протыкают облака, защищая неизвестные обители от вражеского вторжения извне. Так хочется зайти, но никак не получается. Как будто кто-то заключил ноги в невидимые кандалы, которые не дают сдвинуться с места.

И вот я стою, не чувствуя власти над собственным телом, и гляжу на сияние неопознанных ворот из тумана. От бешеного ветра кожа становится гусиной, а кончики пальцев подрагивают в нервном ознобе, хоть я не ощущаю ничего, кроме растерянности и какой-то даже тоски. Память постепенно начинает восстанавливаться.

Я — Каролина Мария Джефферсон. Ученица выпускного класса английской частной школы-пансиона «Клейсмор», невеста всемирно известного бизнесмена Чарльза Трэвиса Флэтчера и потомок самого кровожадного колдуна всех времен и народов — Варда Всевеликого. Точнее, я была Каролиной Марией Джефферсон. Теперь я просто тело. Нет, теперь я просто дух, который стоит в тумане и не понимает, как ему поступить дальше.

— Добро пожаловать в Рай, мисс Джефферсон. — Молодая девушка с пепельно-белыми волосами улыбается мне из прозрачного облака тумана и обрушивает на меня лавину неземного голоса.

Я вздрагиваю от неожиданности и перевожу глаза на её миловидное личико, при чем сама продолжаю источать растерянность и страх. И она, несомненно, это чувствует, но не спешит меня успокоить. Видимо, бояться я и должна.

Незнакомка стоит за какой-то белой стойкой, а позади — сплошное туманное молоко, что заслонило всё вокруг и не даёт разглядеть ни дюйма.

Теперь я вновь ничего не вижу, кроме этой неопределённой девушки и белого лакированного стола. Ворота исчезли, намекнув, что мне за ними не место.

— Куда, простите? — В голосе слышится неподдельное удивление.

Какой, к чёрту, Рай? Я что, всё-таки умерла? Ледяное осознание достигает прозрачной кожи и вонзается острыми клыками, принуждая затаить дыхание.

Может просто очередной кошмар? Где же Чарли?

— Вы не ослышались. — Голос анонимной женщины раздаётся эхом в ушах, вынуждая каждый волосок на теле встать дыбом.

Разве бывают такие реалистичные сны?

— Мы с вами в Раю. — Продолжает вещать ровный нежный голос. — Господь подарил вам место в Обители Своей за вашу жертву. Вы смогли одержать победу над королём лжи — Люцифером и остановить процесс воскрешения древней колдуньи, открывшей ворота в Ад, и заслужили райское местечко, Каролина. — Девушка не перестаёт улыбаться, словно каждое слово вызывает в ней чувство наслаждения.

Такая светлая, сияющая, аж слепит.

— Я умерла? — Спрашиваю, а сама не верю.

Ведь мы только что говорили с Чарльзом о будущем, попивая «Barons Red». Что было потом? Почему я здесь? Где мой жених?

Все воспоминания размыты. Всё что я помню — огненная боль и полёт. А эта женщина, что смотрит на меня с теплотой и нежностью, словно сострадает, но не произносит слов утешения вслух. Наверное, сострадать нечему. Незнакомка явно считает, что оказаться в Раю — моя заветная мечта.

Что ж, не стану её расстраивать. Мои мечты остались на земле. В спальне поместья Флэтчеров в руках моего любимого мужчины. А если его рядом нет — грезить не о чем. Жизнь без Чарльза не имеет смысла. Всё равно что вырвать сердце из груди и внушать себе, что сможешь жить без главной мышцы.

Но мне придётся. Чарли не появится.

— У нас здесь принято считать, что вы не умерли, а перешли в Жизнь Вечную. Но, пока вам это всё чуждо. Поэтому, да, вы погибли от рук вашего возлюбленного и обрели покой в Райских Обителях, Каролина. — Озвучивает мои худшие опасения блондинка.

— И что теперь? Я навечно останусь в этом тумане, терзая себя воспоминаниями о прошлой жизни? — Звучит мой голос словно со стороны.

Как мне научиться чувствовать себя в новом положении, чтобы не думать, что я — это не я, а кто-то посторонний?

— Поверьте, совсем скоро вы забудете прошлую жизнь так, словно её и не было никогда. Жизнь в Раю бесконечна. Ваши восемнадцать лет покажутся вам мгновением, которое ничего не значит.

Не значит? Ну, уж нет, дамочка! Чарльз, Алан, Генри, поместье Флэтчеров — это всё очень дорого мне. И я не готова просто так с ними расставаться.

— Пройдёмте за мной. Нас уже ждут. — Учтиво приглашает незнакомка и я, сама того не желая, тащусь за ней в неизвестном направлении, ведомая собственными ногами, что подчиняются каждому её слову.

Те самые ворота, словно по мановению волшебной палочки, отворяются, приглашая нас войти. Женщина идёт медленно, размеренно, словно у неё нет других дел.

Ах, да! Вечность. У нас на это всё есть целая вечность. Тогда какой смысл спешить?

Солнце слепит. Такое ощущение, что оно настолько близко — протянешь руку и обожжёшься. Воздух наполнен всевозможными ароматами: дикий шиповник, тигровые лилии, кипенно-белые розы, морские волны, лесная хвоя — всего в избытке, даже не можешь выбрать какой больше привлекает. И это чувство. Такое необъяснимо- прекрасное, заполняющее до самого края, до самых кончиков волос и ногтей, в каждом вздохе и в каждом стуке сердца. Словно поцелуй Ангела. Каждая клеточка несуществующего тела радуется, не в силах справиться с волной накативших эмоций.

Я и правда перестала быть человеком или нужно ещё успеть к этому привыкнуть?

— Как ваше имя, мисс? — Кричу я высокую идеально-ровную спину спутницы.

— О, у меня много имён. — Отвечает она, не оборачиваясь. — Но ты можешь меня звать просто Анахита, милая. — Её голос источает тепло, которое словно согревает мою чёрную душу.

Я понимаю, что мне здесь не место. Я грешница. Я предательница. Я никотинозависимая грязная шлюха, которая раздвигала ноги перед собственным учителем. Моё пристанище — смердящая клетка в самом низовье Ада по соседству с Люцифером. А этот слепящий свет, ангельский аромат и бесконечное тепло заслужил кто угодно, но только не Каролина Джефферсон.

Но так решил Бог. Не кто иной, как Отец Наш Небесный. Он приказал забрать мою зловонную душу в это райское место. Значит так тому и быть. Кто я такая, чтобы спорить с Господом?

— Не кори себя. — Словно читает мои мысли Ана. — Ты не побоялась пожертвовать жизнью на благо всего человечества. Это явно перевешивает чашу весов, на которых лежит твоя связь с учителем и любовь к крепким сигаретам. — Она поворачивает голову в мою сторону и по-матерински улыбается.

Так, как и должна улыбаться мать, смотрящая на своего ребёнка. А не так, как смотрела обычно моя на меня.

Я уверена, что Эйприл даже не заплачет, узнав, что я умерла. Одной проблемой меньше. Хотя, я не была для неё проблемой уже очень давно. Но мать, ясное дело, считала иначе.

— Пойдём, я познакомлю тебя с твоими кураторами. — Вновь приказывает Анахита.

Но голос её такой нежный и ласковый, что я даже не смею считать её слова приказаниями. Скорее обычная помощь. Совет, неравнодушного к моей судьбе, создания.

Мы входим в голубо-небесную арку, украшенную множеством колючих роз разных цветов. Очень красиво. Природа Рая не перестаёт завораживать. По двум сторонам от дорожки течёт быстрый ручей, в котором плещутся сотни ярких рыбок. На песчаных холмах растут тысячи кустарников, плодовые деревья, различных сортов и вкусов, и цветы… Снова эти нежнейшие лепестки, в которых собрана целая палитра красок. Как же хочется прикоснуться к ним, чтобы вдохнуть этот сладостный аромат. Но я ещё успею это сделать. Впереди целая вечность, которую я проведу в этом райском месте.

— Анахита, — обращаюсь я к попутчице, пытаясь нагнать, — какова вероятность, что я встречусь здесь с умершими друзьями и родственниками? — Вдруг Кёртис тоже тут? Вдруг я снова увижу своего драгоценного старшего братца?

— Если Господь решил, что твоим близким здесь место, то ты обязательно их встретишь. Ведь, как я уже тебе говорила, у тебя будет целая вечность на то, чтобы изучить Обители Господа нашего. — Подробно поясняет женщина, не переставая улыбаться.

Что ж ей дарит такое наслаждение, понять я не могу?

— То есть, когда Чарльз умрёт, я увижу его? — Задаю я главный вопрос, кусая губы от нервозности.

Чёрт, даже в Рай перешла с вредными привычками. Но закурить здесь точно не найдётся. А как хотелось бы.

— Дорогая, — в голосе Ангела появляется некое недовольство, но это сложно понять по её теплому выражению лица, — ему уготована долгая жизнь. И, увы, не с тобой. — Эти слова ударяют по сердцу.

Конечно, я желаю любимому только счастья, но как же сложно принять мысль о том, что он будет засыпать в объятиях другой, что другая женщина, а не я, будет готовить ему завтрак, оттирать разводы от виски с его письменного стола, и растить их общих детей. Это больно, но я к этому чувству давно привыкла.

— Я сильно сомневаюсь, что ты узнаешь своего Чарльза, когда он умрёт. Это будет уже совсем другой человек. Твоя смерть изменит его от и до. Но если Господь решит, что он тоже достоин быть здесь, то вы встретитесь, обязательно встретитесь. Но какое назначение будет у этой встречи? Он тебя точно не вспомнит. — Глубоко вздыхает Ана, пожав плечами. По всей видимости, сострадание ей не чуждо.

Но сейчас мне слабо верится, что я могу не узнать своего любимого, а он меня. Его лицо навсегда запечатано в недрах моего подсознания. И даже если я захочу — его мне никогда не забыть. Но Ане виднее. Ведь здесь она главная, а не я.

— Смирись, дитя, твоя жизнь закончилась и принесла за собой страницы новой книги. Так прочти же её с чистой головой, без мыслей о ранее прочитанных произведениях. — Афоризмы в словах Ангела были весьма необычными. Видимо, здесь все так разговаривают. Привыкну. — Пойдём. Нас уже заждались. — Протягивает мне руку с улыбкой Анахита и я сжимаю ладонь в ответ, поражаясь мягкости её ангельской кожи. Бархат.

Чего ж мы тогда так медленно тащились, если нас давно ждут? И смысл ждать, если время здесь течёт бесконечно? Ох, сколькому мне предстоит научиться.

У нас на пути возникает величественный дворец из белого мрамора. Крыша упирается в самое небо, каменные пики протыкают бездну, ускользая в космос. Множество башен украшают фасад по разные стороны замка. Окон бессчетное количество — такие искрящиеся, аккуратные, кристально-чистые. Словно кто-то их тщательно вымыл перед моим приездом, чтобы произвести наилучшее впечатление.

Да, этот мир намного красивее земного. Какое счастье всё-таки оказаться здесь, а не в низовье Ада с самыми проклятыми грешниками.

Во всяком случае, так я думала, когда оказалась здесь впервые.

Двери так же раскрываются сами по себе и мы проникаем в недра дома. Широкая лестница, из того же белого камня, светлой кучей возникает перед нами. Ступени ведут вправо и влево, словно предоставляют гостям выбор, куда они хотят войти в первую очередь. Но я всё так же покорно жду, не смея принимать собственных решений.

Нам навстречу выбегает незнакомый мне мужчина и расплывается всё в той же ангельской улыбке. Они обмениваются рукопожатиями с Аной и устремляют тёплые взгляды в мою сторону.

— Вот и она. Та, что спасла наши жизни и дала шанс Раю выстоять, даже не сражаясь. — Представляет меня Анахита весьма необычным образом.

— Бесконечно рад, мисс Каролина. — Мужчина с пшенично-белыми волосами оставляет едва ощутимый поцелуй на бархатной коже моей руки и продолжает лучезарно улыбаться.

А я здесь известная персона, оказывается.

— Я тоже, сер. — Улыбаюсь подобно им, не зная имени нового знакомого.

— Ох, прошу вас, просто Камаэль. Здесь мы все равны. Только Господь достоин к себе особого обращения. — Поясняет он всё с той же ангельской улыбкой. — Но не будем тратить время зря. Пойдёмте, я всё вам покажу и расскажу. — И я снова следую за неизвестными людьми в неизвестном направлении. Или, правильнее было бы сказать, за неизвестными Ангелами.

Опять много света, много красок и много неизведанного. В этом месте поражает всё: расположение комнат, мебели, элементов декора. Такое ощущение, что я попала в параллельную реальность. Не удивлюсь, если у них моются в унитазе, а нужду справляют в ванной.

Хотя, какая гигиена? Я же просто дух. Призрак. Зачем мне мыться, есть и ходить в туалет, если тела-то нет? Как же долго придётся привыкать.

Камаэль провёл нас в большое помещение с книжными полками и небольшими диванчиками, обтянутыми красным бархатом. Сложно определить назначение комнаты — то ли библиотека, то ли место отдыха. Но я же здесь, чтобы спрашивать, а не отвечать на вопросы. Так пусть мои новые знакомые поясняют, что да как.

— Ну, что ж, присаживайтесь, дамы. — Добродушно произнёс Кам и указал нам на диванчик подле себя. — Как ты уже сегодня слышала, Каролина, мы в Раю. Райские Обители необъятны. У них нет ни конца, ни края. Но есть основные локации, в которых находятся значимые объекты, как например «Ангельстрем» — светлый замок, в котором мы с вами сейчас и находимся. Здесь живут чистые души, попавшие в Рай только по решению Господа и готовившиеся приступить к Ангельскому Делу. Люди вроде тебя, которые не проходили Суд Божий и не испытывали мук мытарства. Как правило, святые, у которых в «Книге Жизни» нет ни единого смертного греха, добившиеся особого расположения Господа. А так же Ангелы, рожденные от других Ангелов и не имеющие опыта в охране Божественного правопорядка. Изначально «Ангельстремы» были возведены по приказанию Отца, для обучения новообращённых Ангелов искусству ангельского боя и закону Божьему. Замку много миллиардов лет. Гораздо больше, чем вашей планете и всему, что ты привыкла считать Вселенной. — Рассказ блондина завораживал.

Какая же у этого места безграничная история, сколько великих дел видел этот архитектурный монумент: становление Люцифера как Утренней Звезды; зарождение Млечного Пути; создание Адама и Евы, а после их изгнание из Эдема с позором за нарушение Божьего Слова. Не верится, что я стану частью этой повести о райских летах. Невероятно.

— И хоть ты была далеко не святой, как большинство местных студентов, у тебя особая роль. Господь не посвятил нас до конца в детали, просто сказал, что ты должна быть здесь. И мы выполняем беспрекословно Его указания. — Ёмко пояснил Ангел и с облегчением откинулся на спинку сиденья.

— А где находятся другие люди, которые через суд заслужили место в Раю? — Мои вопросы не заставили себя долго ждать.

Но это и не удивительно, ведь я не знаю об этом месте ровным счётом ничего.

— Они уже не люди. Просто души, которые наслаждаются вечной жизнью в тепле, свете и благоухании. Их никто не мучает, не истязает. Они пребывают в эйфории, думая, что всегда так и было. — Молодой человек поправил подол кремовой рясы, обнажив перед нами серебристый меч, украшенный мелкими рубинами.

Видимо он не просто куратор, а самый настоящий Воин Божий.

— То есть, они не помнят своей прошлой жизни?

— Нет, они думают, что всегда всё так и было. Для обычных душ здесь нет родства, брака, дружеских отношений — ничего. Простой покой, тишина и благодать. — Тон Ангела такой размеренный, плавный, тихий, отчего я чувствую какую-то неизвестную вязкую тоску.

Веки становятся тяжелыми, будто я не спала сутки, а тело расслабляется как под гипнозом. Видимо, путь с земли до Рая отнял у меня много сил.

— Значит, мой брат меня не помнит? — Разочарование колючим холодом вошло в шрамированное сердце.

Я так мечтала увидеть своего Кёртиса вновь, чтобы рассказать о том, что произошло в моей жизни, после того, как его автомобиль столкнулся с той злосчастной фурой. Но, по всей видимости, мечтам моим не суждено сбыться.

— Боюсь, что так. — Сухо произнёс Ангел, пожав массивными плечами.

— А почему я тогда всё помню? — В голове сплошная каша. Как же здесь всё запутано.

— Как я уже говорил, ты здесь на особых правах. Так решил Господь и только Он может изменить это решение. — Очень интересно, какие у Бога на меня планы и почему Он так решил.

— И какова моя роль? — И снова я какая-то особенная, не похожая на других. Надоело.

— Ты будешь обучаться какое-то время нашей культуре, религии, обычаям — всему. Ангелы расскажут обо всём, посвятят в тайны служения Господу. Если будет хорошо получаться и ты пройдёшь К. А. Д., то займёшь место Анахиты — будешь встречать души умерших. Ей Господь уготовил другой пост. Раю требуются целители. Люцифер знатно потрепал наши перья, а врачевать лучше Анахиты в Эдеме мало кто умеет. — На фейс-контроль решили меня поставить?

Что ж, в этом мире уже давно нет вещей и событий, которые могли бы меня напугать или поразить. Это лучше, чем бесконечно порхать по полям и лесам как какая-то безмозглая бабочка.

— Что за К. А. Д.? — Ну прямо как будто опять в «Клейсмор» попала. Очередные проверочные.

— Контроль Ангельского Дела. Своего рода экзамен, который покажет твои способности к обучению и дальнейшие возможности, а также позволит приступить к церемонии обретения крыльев. В Раю много должностей, которые сейчас остаются вакантными. Всё прямо как на Земле, не удивляйся. Точнее на Земле как у нас. Ведь, как я уже сказал ранее, Рай появился гораздо раньше, чем ваша планета, которая была создана лишь по образу его. — Значит не только сам человек создавался по образу и подобию Божьему. С Раем та же история.

Неудивительно. Зачем создавать что-то новое, когда можно положиться на хорошо сделанное старое.

— Теперь стало понятнее? — Камаэль снова натянул белозубую улыбку, наверняка догадываясь, что знатно меня загрузил потоком новой информации.

— Я легко усваиваю новый материал. — И правда, открытий в последние месяцы жизни мне довелось узнать даже больше, чем за все предыдущие года, и я прекрасно с ними справлялась.

Настолько прекрасно, что испустила дух из-за одного из них.

— Не сомневаюсь. Господь просто так ничего не делает. Ему виден твой потенциал. — Подмигнул мне Кам и уставился в сторону раскрывшейся двери.

Створки неприятно скрипнули, привлекая внимание. В комнате появился ещё один мужчина в таких же светлых одеяниях и бросил на меня серый молчаливый взгляд.

Его взор был несколько суровее, чем у Камаэля и Анахиты, но в остальном, Воин Божий казался таким же искрящимся и добродушным. На первый взгляд.

Ангел был просто исполинского роста; крепкие плечи едва протиснулись в дверной проем. Незнакомца украшали медово-карамельные глаза, темные каштановые волосы, чувственные губы и, едва заметный, белый шрам на верхней.

Видимо, ему однажды знатно досталось в бою от кого-то или чего-то, что смогло оставить такой явный отпечаток на прекрасном лице существа, способного к бесследной регенерации.

В целом, мужчина был достаточно красив, но меня это мало волновало. Не думаю, что есть некрасивые Ангелы. Для меня давно мужские взгляды не имеют никакого значения. Сердце моё на веки вечные отдано Чарльзу. Поэтому ни в Земном, ни в Нижнем, ни в Верхнем Царстве для Каролины Джефферсон нет мужчины красивее и привлекательнее Чарльза Флэтчера.

— Познакомься, это Муриэль, — представил коллегу Кам, по ледяному молчанию заметив, что тот не расположен представляться самостоятельно, — Главный Страж Рая. — Ничего себе!

Главный Страж снизошёл до какой-то восемнадцатилетней соплячки, родившейся от союза двух холодных типов, не способных к любви и выдающимся делам? Видимо, у Бога в самом деле на меня большие планы.

— Он следит за порядком в Раю и «Ангельстреме», в частности, и будет твоим основным наставником, который обучит всему, что сам умеет. — Сыпал титулами блондин, явно восхищаясь заслугами коллеги, пока он безучастно поглядывал сквозь меня.

Вошедший только кивнул в знак приветствия, заочно зная, кто я и откуда взялась. Немногословен. Не люблю таких. Молчуны всегда хранят какие-то скелеты в шкафах. А мне своих хватает.

— Здравствуйте. Я — Каролина. — Пискнула я, оторопев от высокой должности нового знакомого, обратив всё внимание на его массивную фигуру.

Но Главный Страж лишь вскинул подбородок и нахмурился. Злыдень напыщенный.

— Мне известно кто ты. — Басом бесцветно бросил Риэль, вынудив меня напрячься пуще прежнего.

Манерам его, по всей видимости, не обучили. Все силы потратил на взращивание стальных мышц и высокомерного взгляда.

— А зачем следить за порядком, если здесь только светлые души, которые не знают зла и жестокости? — Обратилась я к Каму, не желая продолжать беседу с новым знакомым.

Если бы лицо попроще сделал, возможно я бы проявила интерес. А так… Пусть сам заслуживает моё расположение.

— Даже самая идеальная и безукоризненная система даёт сбои. Казусы случаются везде. — Неоднозначно ответил Камаэль и поднялся с дивана, поправив полы рясы. — На сегодня хватит. Обустраивайся, знакомься с соседками по комнате и не забудь помолиться. — И с этими словами Ангел с пшеничными волосами покинул помещение.

Муриэль лишь окинул меня тем же серым взглядом и тоже вышел, даже не прощаясь.

Я уже его ненавижу. Не представляю, как буду учиться чему-то у этого Господина Главный-Грозный-Взгляд-Рая. Техникой недовольной мины я владею в совершенстве. В этом учителя мне не нужны.

Помолиться? А это что ещё за чушь? В жизни не делала этого. Какой смысл молиться, если Бог рядом и я уже заслужила его прощение? Ну, надо, значит надо. Вот только как это сделать, объяснил бы кто.

Анахита провела меня этажом выше в комнату, очень похожую на обычную женскую спальню. Подобная была у меня в «Клейсморе». Ну, это и неудивительно, ведь Кам сказал, что Земля создана по подобию Рая, а значит привыкать к новым порядкам не придётся. Кроватей было несколько. Две по бокам от окон и одна посередине помещения. Две уже были заняты, а значит, у меня выбор не велик — придётся спать посередине.

Жалко, что здесь нет Сьюзи. Я так привыкла к её храпу, что не смогу уже без него уснуть, наверное. И тут меня осенило. Какой сон? Я же умерла, мне не нужен отдых, еда и прочие физиологические потребности. Если здесь какие-то надобности и есть, так это только эстетические. Тогда зачем кровати?

— Ангелам требуется сон, Анахита? — Спросила я свою спутницу, роняя взгляд на идеально заправленные постели.

— Не совсем. — Не согласилась блондинка. — Мы просто отдыхаем от обязанностей в горизонтальном положении и благодарим Господа за такую возможность — быть здесь и наслаждаться обителями Его. Рассудок отключается и позволяет забыться от непростых каждодневных задач. — Очередная странность.

Что ж, к очень многому придётся привыкать. Не впервой.

— На сегодня достаточно вопросов, милая. Дожидайся своих соседок — они расскажут, что к чему. Я понимаю, что ты пребываешь в шоке и многое хочешь узнать, но меня ждут дела. Завтра я вернусь за тобой. Ты присоединишься ко мне за стойкой у ворот Рая. Будешь следить за распределением, чтобы потом самой заниматься этим без моей помощи. — Дала рекомендации Ана и развернулась на выход.

— Завтра? Здесь тоже есть сутки, как на земле? — Крикнула я в удаляющуюся спину.

— Ну, конечно. Мы же должны каким-то образом измерять время, хоть и течёт оно здесь несколько иначе. День в Раю равен месяцу на Земле. — Услужливо пояснила Ана.

Я чувствовала несуществующей кожей её недовольство, хоть внешне она его не показывала.

— Значит мои похороны уже прошли? — Ангел не на шутку занервничала.

Непрекращающиеся вопросы не давали ей сделать задуманного и покинуть «Ангельстрем» с чувством выполненного долга.

— Разумеется. — Прикрыв бледные веки, кивнула Анахита. — Чарльз похоронил тебя на кладбище Кенсал-Грин в Лондоне. Очень красивое место. У тебя прекрасный памятник из чёрного мрамора с, выгравированной на нём, фотографией. — Поясняла она, закатив глаза, словно пытаясь разглядеть обстановку на кладбище. — Твой жених очень тебя любил и сделал всё в лучшем виде. Я вижу, что он каждую неделю приносит алые розы к твоему кенотафу и разговаривает с твоей фотографией, словно ты его слышишь. Рассказывает как прошёл его день, что было нового, но в основном, только горько плачет, пытаясь через слёзы достучаться до тебя, чтобы ты подала хоть какой-то знак. Чем ближе я к тебе стою, тем чётче слышится его плач. — От этих слов у меня похолодело за шиворотом.

Бедный мой Чарли. Как же ему тяжело. Он там страдает, не ведая о том, что я в лучшем месте. Здесь гораздо легче и приятнее находиться, чем на Земле, а он думает, что я мучаюсь, лишенная солнечного света и тепла. Как бы я хотела его увидеть и обо всём рассказать. Но, увы, это невозможно. Могу даже не спрашивать.

— Милая, я прошу тебя, отпусти его. Пока ты слепо держишься за вашу любовь, он так и будет страдать. Ты должна сделать обряд отступления и тогда ему станет легче. — Все слова Ангела были пропитаны болью. Она видит и слышит, как Чарли страдает, поэтому предлагает крайнюю меру.

— Обряд отступления? — Опять какие-то новшества.

— Это, своего рода, ритуал, который позволяет новоиспечённым Ангелам проститься с близкими и забрать их боль потери. К этим мерам прибегают в крайних случаях, но я вижу, что твой жених на грани. Ещё чуть-чуть и он совершит самый страшный грех — убьёт себя и тогда ты уже ничем не сможешь ему помочь. Он без суда отправится в Ад и будет гореть там вечно, лишенный возможности на прощение Господа и обретение Райского места. — Боже, нет! Только не это!

Любимый должен жить! Я не могу допустить, чтобы он наложил на себя руки, ведь ему уготована долгая жизнь с любящей женой и чудесными детьми, о которых он так мечтал.

— Хорошо, я сделаю это. Только как? — Мне хотелось как можно скорее приступить к обряду, чтобы избавить Чака от убивающей боли утраты, но Ана не разделяла моего рвения.

— Я помогу тебе, но завтра, дорогая. Сегодня я и так уже слишком задержалась. — Напоследок бросила Анахита и растворилась за дверьми моей новой спальни, предугадывая, что я её так просто не отпущу.

Я уселась на постель, ожидая появления новых соседок. В мыслях снова возник образ Чарльза. В сердце защемило, а из глаз посыпались какие-то хрустальные камешки, слабо напоминающие слёзы. Видимо, умершим, попавшим в Рай, не дано обливаться горькими слезами, а лишь выражать моральную боль в хрустале.

Даже в Раю я не перестаю плакать, хоть это и мало напоминает слёзы. Что ж я за тряпка такая?! Но я не могу справиться с болью. Даже у Бога за пазухой, я ощущаю дикую тоску по жениху и понимаю, что без него покой мне не обрести нигде, как бы светло и уютно здесь не было. Я бы лучше выбрала гореть в Аду, но с ним, с моим драгоценным историком, с которым должна была пройти моя долгая и богатая жизнь. Но об этом думать уже очень поздно. Всё случилось так, как случилось. Поэтому я снова пожертвую собственными чувствами ради любимого и заберу его боль себе, чтобы он смог провести жизнь достойно и счастливо. Без меня.

Тело стало постепенно возвращаться. Я ощутила приятную текстуру покрывала, мягкость подушки и твёрдость изголовья. Потом вернулись запахи. Розы, стоявшие на прикроватной тумбочке, наполняли комнату нежным ароматом. На Земле их запах не такой насыщенный. Удивительно. Потом я смогла разглядеть одеяние. На мне красовалось лёгкое кружевное белое платье, с рукавами три четверти и юбкой-колокольчиком. В жизни такого не носила, придётся к этому привыкнуть тоже. Дома я выбирала обычно тёмные оттенки, словно подчёркивала цвет своей грязной души. Но здесь я чиста, поэтому придётся привыкать к пастельным тонам. Волосы остались такими же угольно-чёрными, а кожа бледной и тонкой. Даже шрамы сохранились, словно напоминали о моём грехе — измываться над собой.

Пока я рассматривала новое обличье, дверь скрипнула и на пороге спальни показались две миловидные девушки. Они расплылись всё в той же ангельской улыбке, завидев, что в их спальне новый обитатель, и сделали шаг в сторону моей кровати.

— Очень рады наконец-то встретиться с тобой, Каролина. — И снова ко мне обращаются так, словно я местная знаменитость. — Жить с тобой в одной спальне честь для нас. — Начала говорить кареглазая особа с красными волосами. — Ты подарила Раю возможность и дальше оставаться центром Вселенной и главенствовать над миром земным и нижним. Не передать словами, насколько мы тебе благодарны. — Распылялась передо мной красноволосая.

— Альдина, ну, хватит, ты её засмущала. — Вступила вторая незнакомка, защищая меня от словесного поноса подруги.

Значит первую зовут Альдина. Уже что-то.

— Будем знакомы. Я Дасти — Страж Дерева Познания Добра и Зла. А это, как ты поняла, Альдина — Страж Моста в Преисподнюю. — Представилась девушка.

Она чем-то напомнила мне Сьюзи. У неё были рыжие кудрявые волосы и серо-зелёные глаза, отдающие цветом речной тины. Очень похожие на мои, только тусклее. Но было в ней что-то запоминающееся, выделяющее из толпы. Выражение лица, наверное.

— Я Каролина, как вам уже известно. И здесь я пока никто. — Смущаясь, представилась я, выслушав высокопоставленные должности новых соседок.

— Ненадолго. — Приумножила мою значимость Альди. — Анахита сказала, что скоро ты сдашь К. А. Д. и займёшь её место за стойкой распределения. — Интересно, когда она успела это сказать. На меня времени не нашлось, а посплетничать очень даже.

— Их уверенность в моих способностях поражает. — Произнесла я, изумляясь тому, как все вокруг возложили на меня большие надежды, не став высказывать недовольство длинным языком Аны.

Не стоит начинать новую жизнь с неприязни. Мало ли, вдруг они столкнулись случайно по долгу службы и успели обменяться последними сплетнями о происходящем в Эдеме.

— Никто в тебе не сомневается, Кара, потому что ты уже смогла заслужить признание Ангельского Сообщества своей земной жертвой, хоть и находишься в Раю первые сутки. — Объяснила такое восхищение со своей стороны Дина.

— Не понимаю этого. Я просто заставила жениха убить меня, только и всего. — Стояла я на своём, не привыкшая к почестям и похвале.

— Поверь, только истинный Божий Воин сможет пожертвовать собой на благо других. А твоё смущение лишь доказывает, что ты на своём месте. — Вмешалась в наш разговор Дасти.

— Пусть так. — Сухо согласилась я. — Вы лучше расскажите мне поподробнее, зачем я здесь, каковы особенности жизни в Раю и что мне предстоит. А то я полный ноль в стиле вашей Райской жизни. — Вежливо попросила я девчонок.

Подруги поведали мне о том, что в Раю нет необходимости в еде и жидкости, но по большим праздникам проводятся застолья с алкоголем и яствами, но не ради насыщения и грешного опьянения, а лишь для удовольствия, чтобы отведать особые блюда и насладиться их изысканностью и палитрой вкусов. Также, они рассказали, что «Ангельстремов» несколько и я попала в этот, так как он наиболее близко расположен к Лондону. Точнее, к небу над Лондоном. Если бы я умерла, скажем, в Африке, то оказалась бы в южном «Ангельстреме». Ещё девушки объяснили, что у каждого стратегического объекта Рая есть личный страж, чтобы не позволить никому из Нижнего Царства посягнуть на Райские Обители. И хоть с Демонами у них был некий божественный договор на то, что те забирают грешников с территории Рая — всё равно охрана требовалась, поскольку черти мечтали отхватить себе лакомый райский кусочек. Но, как заверили подруги, с поражением Люцифера конфликты практически сошли на нет. Без своего Короля черти поджали хвостики и не нарушали условий договора, поскольку боялись Божьей кары, лицезрев, как Он с лёгкостью запер Дьявола в самой жуткой темнице Ада.

Я слушала и не верила в то, что это всё наяву. Что теперь обычная школьница — Каролина Джефферсон часть этого Божественного Мира и будет вершить чужие судьбы. Прямо как моя мать в свои лучшие годы. Надеюсь, я не повторю её судьбу и останусь на почётном посту на веки вечные, совершенствуя навыки с каждым новым днём.

— Расскажи нам о своей земной жизни, Кароль. — Поинтересовалась неугомонная Альдина, забравшись с ногами на свою постель.

Красные волосы красивым каскадом спадали по плечам и пухлой груди и я снова отметила неземную красоту очередного Ангела. Тут вообще есть замухрышки? Или я на каждого второго буду смотреть с восхищением? Но пока мой топ по ангельской красоте возглавлял долбанный Муриэль. В дрожь бросало от одного карамельно-медового взгляда. Или это потому что моё сердце уже однажды похитил один кареглазый Ангел? Хотя, поступки его было далеко не ангельские. Интересно, ему сообщили, что я умерла? Заплакал он или плюнул и пошёл дальше, оставив наше прошлое в прошлом? Плевать. Пусть будет счастлив со своей ёбанной Лесли Даррелл. Дерик Бломфилд, отныне, не моя забота. Давно уже не моя забота.

— Рассказывать особо и нечего. — Ответила я, вспоминая скучные и бесполезные годы земного существования.

— Ну, у тебя же был жених. Поведай нам свою историю любви, а то мы уже позабыли, что такое страсть и искренние чувства. — Чуть ли не умоляла Дина и я поняла, что так просто она от меня не отстанет.

— Он был удивительный. — Прошептала я, снова вырисовывая в памяти облик своего возлюбленного. — Точнее, он и есть удивительный. Это я превратилась в прошедшее время. — Говорить становилось тяжелее. Как же я скучаю, Чарли. — Мы познакомились в школе. Но главная проблема была в том, что он был учителем, а не моим одноклассником. — Девушки раскрыли от удивления рты, узнав какая я распутная грешница, соблазнившая состоявшегося мужчину. — Мы долго сопротивлялись своим чувствам, боясь даже касаться друг друга, заочно зная, что за это нас осудят, не поймут и призовут к ответственности. Но он был смелее, каким и должен быть настоящий мужчина. Чак ни разу в жизни не обидел меня, а только любил, оберегал и дарил неподдельное счастье. Дни с ним были похожи на сказку. Это и была сказка. Потому что будь иначе, я бы до сих пор жила там. Но принцессы долго не живут. Пророчество ворвалось в наши жизни за три месяца до свадьбы. До последнего Чарльз пытался спасти меня, надеясь отыскать другой способ, который остановил бы воскрешение колдуньи. Но беда была в том, что другого способа не было. И я своими колдовскими силами принудила его вонзить мне клинок в сердце и навсегда потеряла своего любимого. — Из глаз снова посыпался этот мерзкий хрусталь.

Альдина положила тёплую ладонь на мою спину в знак сочувствия и слегка помассировала тонкую ткань подушечками пальцев.

— Ты поступила правильно, Кароль. — Прокомментировала мой рассказ Дасти. — Я бы на твоём месте сделала тоже самое. — Какая она всё-таки стойкая. Настоящий солдат Божественного Полка.

— Молись за него, Каролина. Каждую ночь умоляй Господа простить ему все согрешения и может Он тебя услышит и вы снова встретитесь в Жизни Вечной. И тогда вас уже никто не сможет разлучить. — Посоветовала Альди из сострадания, рвущегося из светлой ангельской души.

— Камаэль же сказал, что в Раю нет родства и брака. — Вспомнила я недавний разговор с новоиспечённым куратором.

— Для обычных душ всё так. Но Ангелы вполне могут строить семьи в Раю и даже рожать детей. — Пояснила Дасти, заставив меня изумиться.

— Рожать детей? — Это что, чистые и непорочные Ангелы тоже занимаются сексом? Не могу поверить. Может у них оплодотворение происходит всё же как-то иначе?

— Ну, конечно. Ангельский Полк же должен увеличиваться. Тебе уже наверняка говорили, что в Раю всё тоже самое, что и на Земле. Поэтому ты вполне можешь стать матерью, хоть и не успела этого сделать при земной жизни. — Матерью? Ох, я бы сумела ею стать, если бы не беспощадная миссис Флэтчер.

— Я уже была беременна. Однажды. — Раскрывала я главные секреты перед малознакомыми девушками.

— И что же произошло? — Альдина решила выведать всё обо мне, словно собирала досье на имя Каролины Джефферсон.

— Мать Чарльза опоила меня каким-то колдовским зельем и случился выкидыш. — С болью призналась я.

Бедный мой малыш. Как же хочется прижать его к себе и сказать, как я его люблю, несмотря ни на что.

— Значит твой ребёнок здесь. — Неожиданно произнесла Дина. — Господь дарит Вечную Жизнь в Раю внутриутробно погибшим детям. Душа у детей появляется в момент зачатия. Не их вина, что они не успели появиться на свет. — Очередная тайна в копилке секретов Рая.

— То есть, я смогу увидеть своего нерождённого ребёнка? — Не может быть. Неужели у меня что-то останется на память о Чарльзе?

— Однозначно. Если Господь позволит, конечно. Молись, ещё раз тебе говорю. Молитва творит чудеса. — И с этими словами мы отвернулись друг от друга, отправляясь в Ангельский сон.

Утро наступило крайне быстро. Мне показалось, что я лежала буквально пять минут, но, подоспевшая на заре, Анахита ясно дала понять, что прошло целых восемь часов и мне пора приступить к обучению. И мы вновь отправились в путь по живописной местности Рая, возвращаясь к воротам, с которых и началась моя Вечная Жизнь.

Люди ровной колонкой выстроились, чтобы услышать из уст Анахиты итог жизни, проведённой на Земле. В основном все отправлялись в Ад. Грешников гораздо больше, чем чистых душ. Это я и при жизни знала, когда сталкивалась на каждом шагу с алчными, кровожадными и похотливыми личностями, которые могли думать лишь о справлении физиологических потребностей и качественном улучшении жизни. Сейчас я даже не знаю, кто бы из моих близких и знакомых мог заслужить прощение Господа и отправиться в Рай, где чистые и бескорыстные Ангелы заполняют всё пространство невинностью и чистотой. Видимо, не в тех кругах я провела свои восемнадцать лет.

— Четвёртый круг. Позовите Плутоса. Пусть встретит грешника и не забудет вызвать усиление. Последнее время они стали чаще сбегать. — Скомандовала Анахита, вынося смертельный приговор очередному расточителю.

— Здесь самоубийца. Сразу на второй пояс седьмого? — Послышался голос Муриэля, держащего позади себя какого-то измученного мужчину.

За широкой спиной Ангела было не разглядеть лица самоубиенного и я не сразу поняла КТО передо мной.

— Погоди. — Словно почуяв неладное, остановила его Ана. — Подойди. — Тихим голосом позвала она умершего.

Человек нехотя вышел из-за спины Стража и обнажил перед нами измученное серое лицо. Сердце словно вновь пронзили клинком. Я увидела человека, без которого моя жизнь была лишена всякого смысла. Чак едва стоял на ногах, потупив взор, словно опасаясь, что на него набросятся. Высокомерие будто смыли вместе с аристократическими чертами с восхитительного лица, придав ему меловой оттенок. Бедный мой мальчик. Что же с ним сделали? Что же он сделал? Господи!

— Чарли… — Прошептала я, а из глаз снова посыпался хрусталь.

Нет-нет-нет, только не это! Я не успела! Он не справился с болью и убил себя!

— Каролина, нет! — Закричала словно откуда-то сверху Ангел, заметив, что я собираюсь выскочить из-за стойки и побежать навстречу убиенному жениху. — Он сделал свой выбор, дитя, он не стал жить в мире, где нет тебя. Ты уже ни чем не сможешь ему помочь. Мы даже не тратим время на таких как он, а сразу вызываем Демонов, чтобы они увели их в темницу с адскими деревьями, где их безостановочно клюют Гарпии. — Озвучила она приговор историка, вынудив моё сердце сжаться пуще прежнего.

— Нет-нет-нет, пожалуйста. — Умоляла я, не в силах справиться с болью. — Дайте хотя бы попрощаться, умоляю, Анахита. — Блондинка понимала, что я так просто не сдамся и ослабила хватку.

Чак подошёл ближе и поднял на меня сапфировый взгляд. Веки были засланы мутной пеленой, кожа покрылась струпьями, обнажавшими кровавые язвы, а губы стали такими бледными и болезненными, как у страдающего чахоткой. В этом человеке мало что осталось от моего любимого мужчины. Но глаза. Их цвет был такой же небесно-голубой. Он смотрел на меня этим цветом, восстановив в памяти все страстные ночи, проведённые под светом этих радужек. Как же я его люблю… Сердце разрывается на тысячи кровавых осколков. Ну почему я не успела?..

— Нет, родной, нет! Что ты сделал? Зачем? Тебе была уготована такая долгая и счастливая жизнь, почему ты убил себя?.. — Я схватила его за руки, не в силах справиться с острой болью, что вызвала эта неожиданная встреча.

Но ладони Чарльза лишь отозвались могильным холодом. Это был уже не мой мужчина, а лишь то, что от него осталось.

— Убери свои руки, мерзкая дьяволица! — Закричал не своим голосом Флэтчер. — Делайте со мной что хотите, но прикидываться моей умершей невестой не позволю! — Он в диком приступе ярости сжал мои запястья, не щадя и прикладывая к действию все имеющиеся силы.

Кожу словно обожгло кипящей лавой. Всё тело поразила дикая боль, но я стойко выстояла, попытавшись достучаться до него вопреки всему.

— Чарли, это я, Каролина! Тебя никто не обманывает, это я, родной! — Выстанывала я, силясь вырвать запястья, поскольку историк продолжал давить и рычать, как озверевшая псина.

Смотреть на жениха было невозможно в таком состоянии. Что же с ним сделала моя смерть?! Как же мы оступились…

Но разве мы могли что-то изменить? Если бы могли, сейчас бы оба тут не стояли, глядя друг другу в лица, будто заклятые враги. Хотя, так смотрел только Чарльз. Я же глядела на него с той же любовью и бросала хрусталь под стоптанные ботинки, чувствуя бессилие. Сказка закончилась. Начался кошмар.

— Хватит, девочка, прекрати! — Вмешался Муриэль, оттащив Чака от меня, жестом приказывая Демонам подобраться ближе, чтобы увели Флэтчера в адскую темницу. — Зачем ты вообще позволила ему подойти к ней, Анахита? Это запрещено! — Теперь Ангел обрушил праведный гнев на великодушную Ану.

Мне стало стыдно. Я в Раю второй день, а уже подставила самого светлого Ангела, которого только встречала здесь.

— НЕТ, ЧАК, НЕТ!!! — Кричала я, когда адские стражники заломили Флэтчера и молча повели в объятья Гиены Огненной, пиная под зад, как непокорную псину.

Чак рычал, извивался, вопил от боли, но, ясное дело, продолжал идти, поскольку Демоны держали его по обе руки и хихикали, словно в падении и боли человека находили что-то забавное. Мерзавцы.

Мур лишь водрузил на мои плечи очередной разгневанный взгляд и принялся высказывать недовольство.

— Ты должна научиться самоконтролю, Каролина. Через тебя будут проходить сотни людей каждый Божий день. Во многих из них ты узнаешь своих родных, близких, любимых, но ты должна понять — это уже не твои друзья, это лишь души. Души, которые, как правило, совершали лишь плохие дела и заслужили наказания. Спишем всё на твою неопытность, но если ещё хоть раз подобное повторится, я доложу Советнику Рагуилу и он, поверь мне, отправит тебя в Ад вслед за теми, кому ты пытаешься оказать содействие. Поэтому, если ты хочешь остаться и занять пост Анахиты, ты должна научиться контролировать свои человеческие эмоции и лишь хладнокровно выносить душам умерших приговоры, передавая в руки стражников Ада. — Окончил он свою тираду и, бросив прощальный гневный взгляд на наши с Анахитой лица, отправился за очередным грешником.

— Прости… — Прошептала я, предполагая, что Ана недовольна тем, что её отчитали из-за меня.

— Я вижу твоё сердце, Каролина. Оно разрывается от боли за любимого. Поэтому я не сержусь. Но Муриэль прав. Ты должна привыкнуть к тому, что многие не заслужили Жизни Вечной, а должны гореть адским пламенем, потому что перечили заповедям Господа нашего. — Несколько мягче, но с той же строгостью в голосе, отчитала меня блондинка.

— Ана, я не могу. Это всё из-за меня. Я виновата в его смерти! Если бы я не внушила ему убить меня, то он бы был сейчас жив. Пожалуйста, не отправляйте его в Ад. — Взмолилась я к новоиспечённой руководительнице, заранее зная, что эта мольба — пустой звук.

Всё решено. Сколько не умоляй — Флэтчер сгниёт в темнице. Будет страдать вечно из-за того, что влюбился и не смог жить без любимой. Какая вопиющая несправедливость!

— Ты ни в чём не виновата. Он должен был вынести это испытание, посланное Господом, но не вынес и сам изменил свою судьбу. Если бы Чарльз смирился, то был бы счастлив уже совсем скоро. Но Флэтчер оказался слабаком. Отпусти и забудь, Каролина. Твоя земная жизнь окончена и у Чарльза теперь тоже. Я ничем не смогу тебе помочь. — Первый раз я увидела такое хладнокровие в глазах Анахиты.

Она была непреклонна. И я вновь поняла, что смысла молить о помощи нет. У меня есть целая вечность на то, чтобы вызволить любимого из Гиены Огненной. И я сделаю это, чего бы мне не стоило это действие. Знала бы я тогда, к чему приведут мои действия — распрощалась бы с Чарльзом в тот самый миг, когда Демоны увели его во второй пояс седьмого круга Ада. Но даром провидения я тогда ещё не обладала.

Первый день распределения был окончен. Мне показалось, что он тянулся целую вечность: смотреть на несчастные души, умоляющие о прощении Господа, было крайне тяжело, особенно для такого впечатлительного и неравнодушного человека, как я. Эх, я так и не научилась считать себя Божьим Стражем, а не обычной земной девушкой.

— Кароль, почему ты плачешь? — Склонилась надо мной Дина, завидев, как я усыпаю наволочку хрустальными камнями из глаз по возвращении в «Ангельстрем».

— Мой Чарли, он убил себя. Муриэль отдал его на растерзание Адским Гарпиям. — Вымолвила я через пелену истерики.

— О Боже… — Воскликнула красноволосая, прекрасно зная, что теперь будет с моим женихом. — Как же он тебя любил, что не смог смириться с твоей смертью и наложил на себя руки, не побоявшись ответственности за содеянное. Поразительно. — Шептала она и наглаживала мою спину в утешающем жесте.

— Что мне делать, девочки? — Я села на кровати, стряхивая капли хрусталя с подушки. Камешки звонко сыпались на пол, растворяясь в Райском воздухе, как невесомые пары. — Я не могу допустить, чтобы он страдал из-за того, что я принудила его убить меня. Это несправедливо. Чак никогда бы так не сделал, если бы не моя смерть. У него не оставалось выбора. Пророчество вынуждало его любить меня и только меня. И он не смог забыть и полюбить другую, даже когда мои глаза навсегда закрылись. Поэтому нам так плохо друг без друга — колдовство вынуждает любить вопреки всему. — Поведала я им очередную душещипательную историю.

— Мы придумаем что-нибудь, малышка. — Утешала меня страж Моста в Преисподнюю.

От этого «малышка» аж мурашки по коже побежали. Так называл меня только он. Только мой Чарли. Невыносимо было слышать это ласковое прозвище из чужих уст. Неужели я никогда больше не услышу это слово от любимого?

— Зачем ты обнадёживаешь её, Альдина? — Вмешалась в наш разговор Дасти. — Он самоубийца, за них даже молиться-то нельзя. — Рыжая была явно недовольна словами подруги.

Благоразумия в воинственной Дасти было намного больше, чем в сентиментальной Альдине. Но даже её сердце дрогнуло, когда она услышала мои дикий вопль скорби по самоубиенному жениху.

— Посмотри на неё! Кароль убивают эти чувства. Разве тебе не жалко её? — Принялась спорить кареглазая и наглаживать меня по волосам снова и снова из сострадания, чтобы я перестала кусать подушку как разъярённая псина.

— Мне жалко, конечно жалко. Но мы здесь бессильны. — Страж Дерева присела с другой стороны кровати и тоже взяла меня за плечи. — Соберись, Джефферсон, ты Божий Воин. Ты должна быть стойкой, чтобы не рухнуть со своего престола, не успев даже взойти на него. — Подбадривала Дасти в своей манере.

— Мне не нужен никакой престол. Я хочу быть со своим мужчиной. И ничего кроме. — Ныла я в насквозь промокшую наволочку.

Господи, ну перестану я чувствовать эту боль когда-нибудь? Откуда её столько? Отчего она заполонила всё остывшее сердце и возвращается даже после смерти? Разве так бывает? Какое тут «отпусти и забудь». Попробовали бы они оказаться на моём месте. Я бы на них посмотрела.

— Не слушай её, детка. — Альди состроила недовольную гримасу на выпад давней подруги.

И опять флэтчеровские прозвища. Что ж такое. Будто специально. Как ножом по сердцу. Снова. Но вряд ли Альдина знала, какой эффект на меня оказывают подобные словечки. Кого только «детками» и «малышками» не называют.

— Мы обязательно попробуем помочь твоему жениху. Со стражем Дерева Познания Добра и Зла или без неё. — Дина игриво высунула язык, обнажая его перед рыжей за её трусость, и подразнила приятельницу как маленькая девочка.

— Чёрт с вами. Я в деле. — Поддалась на уловки Дасти и новые подруги сжали меня в ангельских объятиях одновременно.

На душе стало так радостно. Они словно передали мне своё тепло, успокоив нежными поглаживаниями. Если бы на земле у меня были такие верные подруги — жить казалось бы намного проще и интереснее. Радует то, что хотя бы после смерти я познала вкус настоящей дружбы. И когда мы успели так сблизиться? Я же здесь только второй день. Видимо их ангельское бескорыстие заставляет открываться и осознавать, что вот они — истинные подруги, которые готовы пожертвовать высокими должностями, лишь бы оказать помощь другу. Рай не перестаёт удивлять.

Хотя нет. На Земле у меня всё-таки был друг — Алан. И без него мне тоже невыносимо тяжело. Мы так сблизились за эти пол года, пока искали пророчество. Вот только сердце мне подсказывало, что дружить Алан не хочет. Он хочет быть моим мужчиной. Чего стоил один поцелуй на льду. Надеюсь, Чарльз так и не узнал об этом пикантном моменте нашей с Алом дружбы. Его патологическое собственничество не позволило бы оставить без внимания тот неприятный инцидент. Или приятный?

Чёрт, не знаю. Просто Фостер — моя родственная душа. С ним легко. Не нужно думать о том, как выглядишь, что говоришь. В нём я обрела своего умершего Кёрта. Они даже внешне чем-то похожи. Только у Кёртиса голубые глаза, а у Алана карие. Но во многом они очень схожи — в повадках, глумливых фразочках, даже смех похож; страсть к скорости и сигаретам. И ко мне. Нескромно, да?

Но я знаю, что всегда была особенной для старшего брата. Одно его хрипловатое «кошка» — мурашки по коже. Как же я скучаю. И Алан, как ни странно, тоже часто говорил, что я напоминаю ему кошку зелёными глазищами. Вот я и выяснила причину необъяснимого притяжения к Алану Фостеру. Вот только что же его притягивало ко мне? Что ж, ответ на этот вопрос я, увы, никогда не узнаю.

Как же там Чарльз? Ему больно? Страшно? Сердце сжимается от представлений о том, как его безостановочно клюют Адские птицы. А я здесь. В тепле, в свете и невообразимой красоте. Мы согрешили вместе, а страдает только он. Так нельзя. Это неправильно. Я не заслужила этих почестей и восхищений. Моё место в тюремной камере вместе с женихом — вот что я заработала за свою короткую жизнь. Но никак не должность стража Врат в Рай. Нет, я так просто это не оставлю. Попаду на аудиенцию к самому Господу, если потребуется. Буду умолять Творца, чтобы меня отправили в Ад к любимому, потому что это незаслуженно.

Я ведьма, распутная девица, которая заставила возлюбленного убить меня, когда он категорично выступал против. Так почему же меня не сочли самоубийцей и не отправили на второй пояс седьмого Круга Ада? Чем я отличаюсь от Флэтчера? И где же обещанное подтверждение того, что Бог долготерпелив и многомилостив? Милости к Чарльзу от него я не увидела.

После первого дня распределения и непродолжительного отдыха, меня отправили на лекцию в читательном зале «Ангельстрема». Урок вёл, к моему большому сожалению, Муриэль.

Мужчина был крайне недоволен сегодняшней ситуацией у Врат, поэтому занятие проходило ещё тяжелее и скучнее, чем могло быть, если бы не моя попытка спасти Флэтчера. Ангел сверлил меня гневным взглядом, время от времени рисуя мелом на доске всевозможные схемы Ангельского Права, и зачитывал новый материал из какой-то внушительной книги.

В зале кроме нас никого не было, поэтому он взял на себя смелость вернуться к разговору о сегодняшнем инциденте после того, как занятие было окончено.

— Ты понимаешь насколько оступилась сегодня, Каролина? — Бесцветным тоном завёл неформальную беседу Ангел и сел на стол напротив, нависнув мощной тенью у меня над головой.

Стальные мышцы проглядывались через слой тонкой мантии и призвали обратить на них внимание. Мне кажется, он смог бы раздавить меня одним кулаком. В жизни не видела такого большого мужчину. Вот именно большого. Страшно становилось от одного вида. Но я не из пугливых.

— Если бы вы любили когда-нибудь настолько сильно, как и я, то поступили бы точно так же ради своей любви. — Я не собиралась уступать. Надоело быть маленькой девочкой, которую отчитывают все, кому ни попадя.

— Я любил, Каролина. — Неожиданно признался Мур.

На мгновение мне даже показалось, что в глазах у него промелькнул огонёк грусти, но Страж тотчас же поправил «маску» на лице и вернул нечитаемое выражение.

— И до сих пор люблю. — Вот это поворот! — Но мне никогда бы и в голову не пришло перечить воле Господа, какими бы сильными не были чувства. Ты не имеешь и малейшего понятия, кто я и что у меня за душой. Поэтому не смей судить никого в этом мире, пока не узнаешь. — То есть мистер Главный-Молчун-Рая не черствый сухарь, коим показался на первый взгляд, а обычный мужчина, способный любить всем своим ангельским сердцем? Не верится.

— Простите, Господин Главнокомандующий. — Мне стало стыдно за поспешные выводы. Но я и не смела предположить, что этот Воин Божий такой же человек как и я, способный на настоящую любовь. — Почему вы не со своей любовью? — Решила поинтересоваться, чтобы узнать его получше, как он сам и рекомендовал.

— Тебя это не должно волновать. — Металлически бросил Мур и я вернулась к мыслям о том, что успела его возненавидеть.

С него деньги за улыбку берут? Или Стражам запрещено улыбаться? Что-то на Кама, Анахиту с Дасти и Альдиной такой запрет не распространяется. Значит, дело во мне.

— Просто знай, что любовь, семья, дети и прочие, идут на втором месте после Господа и Его указаний. Если Отец Небесный решил, что твоему жениху место в Аду, значит так тому и быть. Смирись и прими волю Его. Не смей пытаться этому противостоять. Слетишь с треском в Адский Омут. А мне бы этого не хотелось… — На последней фразе Ангел словно испугался, что сболтнул лишнего.

С чего такая забота обо мне? Мы же едва знаем друг друга. Подозрительно… Видимо, тайны для меня содержались не только на Земле. В Раю тоже несколько имеется.

— Какая вам разница, где я буду и кем? — Я не оставила без внимания непрошенные заботливые указания.

Острый язык вечно оказывает мне медвежью услугу, вынуждая краснеть за саму себя. Но я такая, какая есть. Не нужно было отправлять земную выпускницу на столь ответственное задание. Взяли бы очередного святошу на роль распределителя, если так желали любезностей в свой адрес.

— Неважно. — Ожидаемо ушёл от ответа Мур. — Просто делай так, как я тебе говорю и всё у тебя будет распрекрасно. — Напоследок сказал он и скрылся за дверями читательного зала.

И что это было сейчас? Очередной мужчина решил темнить со мной? Как бы не так. Может раньше я бы и смирилась с подобным развитием событий, но не теперь. С появлением в Раю я для себя решила — все мои вопросы отыщут свои ответы. Чего бы мне это не стоило. Хватит уже загадок и тайн. Я сыта ими по горло. Может не сегодня, но однажды я узнаю, зачем Главному Стражу Рая печься о моей судьбе, как бы он не пытался уйти от ответа. Но, как оказалось, лучше бы я никогда так и не узнала этой правды…

Глава 2. Первый том Новой Истории Рая

Новый день начался так же быстро, как и предыдущий. Но расслабиться в постели за эту ночь мне так и не удалось. Я безостановочно думала о том, как мой Чарли страдает, истязаемый адскими Гарпиями, решив, что я навсегда его покинула и стала злобным Демоном, прикидывающимся его невестой. Как же мне хотелось навестить любимого и пообещать, что эти страдания лишь временные и я смогу найти способ достать его обратно на поверхность Рая, где уже никто не посмеет причинить ему боль и душевные страдания.

Сегодня на рассвете за мной явилась не Анахита, на удивление, а куратор Камаэль, который поведал о том, что боевому искусству меня будет учить не строптивый Муриэль, а он, собственной персоной. Это несказанно радовало.

В присутствии Главного Стража мне было весьма некомфортно. А после нашей вчерашней разборки у Врат, так подавно. Ещё эта нелепая забота обо мне. В ней я не нуждалась, поэтому просто радовалась, что проведу время со светлым и добродушным Ангелом, а не под суровым взглядом Господина Главнокомандующего.

Кам протянул боевую мантию и, переодевшись, я вошла в зал, в котором проводились тренировки студентов «Ангельстрема». Это был обычный спортзал, который есть в любой земной школе или институте. И я снова вернула себя к мысли о том, что это Земля подобие Рая, а не наоборот.

Камаэль встал напротив и принялся вещать очередную новую информацию.

— Ты должна быть отличным воином, Каролина. Зачастую, самые темные и грешные материи пытаются сбежать, даже не дожидаясь вынесения приговора. Поэтому ты должна уметь останавливать смешные попытки их побега и сдерживать до прихода подкрепления. Это, конечно, совсем не сложно для могущественного Божьего создания. Но, так как ты здесь совсем недавно, с кровожадным убийцей и насильником тебе будет трудно справиться. Поэтому я обучу тебя основным ангельским приёмам, которые помогут не дать сбежать нарушителям Райского порядка. — Вновь всеобъемлюще пояснил Ангел.

— Отлично, я готова! — С улыбкой произнесла я, приготовляясь отражать атаки нового учителя.

— Начнём с базы. — Принялся командовать Кам. — Представь, что я кровожадный убийца, который перерезал горла твоим одноклассницам, и хочу сбежать, чтобы не получить заслуженное наказание. — От его слов венка на моём лбу вздулась и я принялась хватать воздух носом как бык на арене корриды. — Отлично, ты прекрасно справляешься. — Прокомментировал Ангел, оценив мой разгневанный взгляд. — Но злобного взгляда мало. Нужна сила. — Произнёс он и пулей подорвался с места.

Я, не растерявшись, побежала следом, пытаясь догнать ловкого куратора. Он был очень быстрым и я долго гналась за ним, пытаясь остановить нелепый фальшивый побег. Когда мне наконец-то удалось догнать Кама и заключить в парализующих объятиях, он с лёгкостью вырвался и оттолкнул меня, отчего я отлетела в стену, знатно приложившись затылком.

Куратор подал мне руку, чтобы помочь подняться, и принялся комментировал отражённую атаку.

— Неплохо, я думал у тебя даже не получится меня догнать. — Похвалил блондин, поправив края моей мантии.

— Мне ни за что не справиться с тобой. — Он был крайне силён. Сильнее был только Муриэль, наверное.

— Ты и не должна. Грешникам никогда не удастся овладеть такой силой, как у Ангела. А чтобы остановить Демонов, всегда есть я, Муриэль и другие Воины. — Успокоил он меня.

И мы принялись снова и снова пытаться отражать удары друг друга. Точнее он отражал, а я только падала без сил, в глубине души умоляя его остановить тренировку раньше времени.

Камаэль показал как научиться управлять ангельской силой: что нужно сделать, чтобы магическое воздействие было бесконтактным и как пустить искры из глаз, а не из рук. У меня очень плохо получалось, но куратор только подбадривал, объясняя, что изначально вообще не надеялся на то, что у меня получится пустить даже самые крошечные искорки из пальцев. Искусству ангельского дела очень долго нужно было кропотливо обучаться, чтобы стать первоклассным воином. Но так как передо мной эта задача не стояла, блондин сказал, что за месяц, максимум два, сможет обучить меня всему тому, что должен уметь Страж Врат в Рай.

Я едва стояла на ногах, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Голубоглазый высосал из меня все соки своими бессчётными атаками, но мне льстил факт того, что я смогла один раз практически уложить его на лопатки. Для первого занятия подобный результат по праву можно было считать успехом. Кто я и кто он? Многомиллионный воин, который участвовал ещё в первой битве за Рай, когда союзники Люцифера посчитали, что имеют численное превосходство над Господом и слугами Его и смогут подчинить Обители Отца своей грязной кровавой власти.

Кам провёл нас в свой кабинет по прошествии тренировки и угостил небесным чаем, который помог восполнить утраченные силы. Куратор вновь одарил меня похвалой, восхищаясь моей стойкостью на первой тренировке. Я краснела и жала губы, поскольку не привыкла слышать такую лесть. Мне всегда казалось, что я маленькая слабая девочка, силы которой хватило максимум на то, чтобы принудить жениха убить меня ударом серебряного клинка. Иных заслуг на моём счету не было. Но каждый в Эдеме считал этот поступок поистине впечатляющим и достойным почестей. Пусть так. В моих глазах это навсегда останется высшей мерой жестокости и, скорее даже, самоубийством.

В кабинет без стука ворвался Муриэль и я ощутила, как сердце пропустило удар из-за его неожиданного появления. Страж без слов зашагал по деревянному полу кабинета, со своим привычным выражением превосходства. Он вообще улыбается когда-нибудь? Или в его обязанности входит одаривать членов Ангельского Сообщества сердитыми взглядами и сухими ухмылками? Можно же хоть иногда дарить своему лицу более теплое выражение.

Но Мур, по всей видимости, иначе не умел. Сердитая маска недружелюбия приросла к его лицу, став вторым слоем кожи, холодной серой дополнительной непробиваемой костью. В отличии от Маэля, зияющего ангельской улыбкой в его сторону, протягивающего ладонь для приветствия.

Мужчины похлопали друг друга по плечам и оба уставились на меня так, словно я должна была последовать их примеру и броситься к Главному Стражу с рукопожатиями.

— Добрый день, Господин Главнокомандующий. — Всё, на что у меня хватило духу.

Я неосознанно подскочила с места и сделала краткий шаг в его сторону, высказывая некое уважение. Но, скорее, это был обычный страх перед такой важной персоной, при столкновении с которой оставаться в сидячем положением выглядело оскорбительно.

— Здравствуй, Каролина. — Даже не смотря на меня, поприветствовал Ангел и вновь сосредоточился на беседе с Маэлем.

Они принялись что-то обсуждать шепотом и я поняла, что данная информация меня не касается и сделала ещё несколько шагов в сторону двери.

— Уже уходишь? — Остановил меня низкий голос Главного Стража.

И почему вообще он задаёт этот вопрос, если изначально меня сюда позвал его коллега? Мания величия? Или очередная попытка задеть меня из-за того, что я оступилась вчера?

— Кажется, я здесь лишняя. — Пояснила я свою попытку уйти без разрешения наставников и столкнулась с холодом карих искрящихся глаз одного из них.

Сердце будто оторвалось, смачно приземлившись в пятки. Если бы взглядом можно было убить — Муриэль оказался в этом мастером. Какого чёрта он так пялится? Что я ему сделала? Разве можно так быстро кого-то возненавидеть, чтобы всем своим видом показывать откровенную неприязнь?

— Всё в порядке, Каролина. — Послышался тёплый голос боевого куратора. — Господин Главнокомандующий уже уходит. — Он недовольно уставился на друга, почувствовав моё смущение, и протянул ему какие-то потертые бумаги, намекая, что тому пора уходить.

— Не думал, что могу вам в чём-то помешать. — Несколько обиженно ответил на его слова Риэль и зажал в руке деловые бумаги, делая шаг на встречу моему телу, застывшему у самой двери.

Я боялась сдвинуться с места, не зная, как лучше поступить. Тренировка давно была окончена, лекции на сегодня в расписании не значатся. Так какой смысл мне задерживаться в обществе своих кураторов?

— Позвольте мне пройти, мисс Джефферсон. — Отвлек меня от сканирования его тела Господин Главнокомандующий, пока я всё также глупо пялилась на него, застыв в дверном проёме.

Я невольно отступила и вновь столкнулась с его плечом при попытке пропустить, дернувшись с ним в правую сторону одновременно. Со стороны это выглядело очень нелепо. Мы как два идиота не могли уступить друг другу, не смея замереть каждый на своём месте.

— Хотя знаешь, — изменил ход мыслей Страж, — ты можешь мне пригодиться. — И состроил слабое подобие улыбки, уронив взгляд на зону моего декольте, чем смутил меня пуще прежнего.

Значит улыбаться всё-таки умеет. Пусть лучше не делает этого. Оскал, а не улыбка. Мурашки по коже. Да чего ж он так смотрит? Испачкала мантию? Или узелок сбоку развязался? Не моя же внушительная грудь могла привлечь его внимание?

— В чём? — Господи, не хватало только лишний раз оставаться с ним наедине.

Мне дрожать от страха хватает того времени, пока он читает лекции в своём пыльном древнем учебном кабинете, в котором, на минуточку, нет никого, кроме меня и его самого. Странное совпадение, неправда ли? Не могу же я быть единственной студенткой.

— Камаэль, вы же с мисс Джефферсон уже закончили? — Обратился Мур к давнему другу, повернув голову в сторону учительского стола.

— На сегодня, да. — Закивал Кам, догадываясь о желании товарища воспользоваться моей помощью.

— Тогда я украду твою студентку, с твоего позволения. Поможет мне разобрать боевую литературу и закон Божий. — Господи, какая скука.

Ещё бы посуду заставил меня мыть. Я ж сюда в библиотекари и кухарки нанималась.

Но Камаэль покорно отпустил меня под руководство коллеги и распрощался с нашими удаляющимися фигурами. Что ж, очередные мучения под серым взором Главного Стража набирают новые обороты.

Однажды я привыкну. Страх не может длиться вечно. Ведь в тот момент я даже и не смела догадываться, что страх — далеко не единственная эмоция, которую я буду ощущать в присутствии Господина Главнокомандующего.

Дверь закрылась за нами сама по себе и я вновь нарядилась серым взором куратора, будто опять в чём-то перед ним провинилась, сама того не заметив. Мур без лишних фраз начал доставать с полок первые книги, а я принимать и складывать в стопки прямо на полу. Руки уже болезненно ныли от тяжести томов, но я покорно осуществляла помощь куратору, боясь, что он опять станет кричать и унижать меня колкими громкими словами за неповиновение и слабость.

Изрядно утомившись, я не заметила, как новая порция книг выскальзывает из рук и получила по башке томом по Новой Истории Рая. Книга с хрустом раскрылась на рандомной странице с темной иллюстрацией. Я подняла том и невольно прошлась глазами по картинке. Величественный мрачный юноша, нарисованный на ней, показался больно знакомым и я не сдержала любопытства, обращаясь с вопросом к Муру.

— Кто? Кто этот человек? — Голос дрогнул от недоумения, пока я изучала фотографию мужчины, точь-в-точь выглядевшего как мой умерший брат.

— О, это один из главных приспешников Люцифера и твоего прародителя — Варда. Единственный земнорождённый Демон, но от этого не менее могущественный и жестокий. Странно, что ты не узнаёшь его, Каролина. — Без всякого интереса пояснил Риэль и кинул на пол очередную стопку запыленных книг.

— Он очень похож на моего брата. — Вымолвила я, не спуская глаз с изображения темноволосого мужчины в длинном кожаном плаще, сдавливающего в бледных ладонях два окровавленных ангельских сердца, словно ещё бьющихся и тёплых.

Красные струйки капали с длинных пальцев на пепельную землю, создавая видимость того, словно изображение движется и кричит: «Ты следующая, тебе не скрыться от меня, мерзкая лживая служительница Господа».

— Потому что это и есть твой брат, девочка. — Бесцветным тоном произнёс Страж, словно речь шла о дальнем родственнике, а не о самом родном и близком мне человеке.

Что? ЧТО?! Как такое возможно?! Кёртис — принц Ада?! Это шутка?! Райский, мать его, пранк?!

Я ощутила как сердце дрогнуло и сжалось от ужаса, впустив в кожу острые клыки испуга. Мой брат стал Демоном? Почему никто не рассказал мне об этом раньше, когда я надеялась повстречать его в числе райских душ и выспрашивала у кураторов, возможно ли это?

Скорее всего, они сами не имели и малейшего понятия — кем стал мой добродушный девятнадцатилетний брат Кёртис Винс Джефферсон, в тот роковой момент столкновения крупногабаритной фуры со стареньким «Volkswagen Polo» нашего отца, за рулем которого он и сидел.

Но когда Кёрт успел превратиться в это злостное безжалостное создание, слабо напоминающее моего горячо любимого старшего братца? С момента его смерти прошло не так много лет. Что позволило ему достичь такого безукоризненного величия в такие короткие сроки?

— И вы скрывали это от меня? — Мой вопль принудил Главного Стража отвлечься от изучения многотомных изданий и подойти ближе.

— Я думал ты знаешь. Он ведь каждую ночь приходил к тебе во снах и шептал дьявольские молитвы, принуждая вступить в ряды Бесерамбов. — С толикой равнодушия протянул Мур.

От его слов в моей памяти всплыли ночные кошмары, терзающие меня под покровом клейсморовской спальни с тех самых дней, когда я и Дерик забрели по ошибке в английскую Церковь Варда Всевеликого.

Вот кто был тем юношей, внушающим мне, что любовь к Дьяволу — самое великое и большое дело для такой, как я. Господи, ну почему у меня в роду сплошные убийцы и душегубы?

— Нет… Нет, я не знала. — Я почувствовала как на веки накатили слёзы и принялась хватать воздух губами, чтобы не разреветься на глазах у самого могущественного Ангела Рая. — Где.. Где он сейчас, Господин Главнокомандующий? — Надеюсь, что в Аду, как и все те, кто оказывал его повелителю содействие на пути к свержению Господа с престола в Божественном Капитолии.

— Сбежал, когда Отец запер Люцифера в Аду. Испугался, что будет следующим. Подлый трус. — Пояснил Риэль и выхватил у меня из рук злосчастную книгу по Новой Истории Рая, изданную всего несколькими земными годами ранее с разрешения Господа. — Я как раз хотел тебе сказать на ближайшей лекции, что если вдруг он попытается связаться с тобой, ты должна будешь сразу же доложить мне о его планах. Твое поселение в Раю только на руку Вассаго. Он, несомненно, будет рассчитывать на твою поддержку, считая, что раз уж вы были так близки при жизни, ты не сможешь отказать ему в помощи в Мире Загробном. — Принялся указывать Муриэль.

Заложить собственного брата? Что ж, теперь это казалось не детской шалостью, а настоящим преступлением против кровного родства.

— Вассаго? — Изумилась я новоуслышанному имени.

— А ты думала, главного слугу Люцифера будут по-людски величать Кёртисом? — Усмехнулся Мур и отправил книгу, на предварительно вытертую от густого слоя пыли, полку с другими томами Истории Рая.

— Я вообще уже не знаю что думать. — Я от бессилия уселась на стул, которым ранее пользовалась для снятия книг со шкафа, и зарылась в собственных ладонях.

Сколько же удивительных жутких фактов я не знала при земной жизни. Пророчество Трактата сейчас казалось анекдотом в сравнении с тем, что мой любимый брат являлся одним из сильнейших и хладнокровных Демонов Преисподней.

— Случайности не случайны, Каролина. Всё давно предрешено. И Вселенная продолжает сохранять баланс, как и много веков назад. Демон Кёртис — Ангел ты, воскрешение Амараллис — смерти невинных девственниц, жизнь твоего жениха — убийство его сестры. В роду Джефферсонов и Фаулеров всегда должен оставаться один наследник, чтобы рано или поздно потомки Варда и Амараллис воссоединились для свершения пророчества. Родившиеся и, вскоре погибшие, Джессика и Кёртис — исключение, подтверждающее это жестокое правило. Только жертвенная смерть наследника Люцифера от рук его же второго наследника могла и остановить Сатану. Если бы ты родила в две тысячи одиннадцатом, это бы стало апогеем всего прошлого. Ребенок, смешивающий в себе две колдовские крови мог по силе сравниться только с Господом. Но ты бы всё равно умерла раньше, чем он бы успел родиться. Но так твоему возлюбленному было бы только сложнее пережить утрату. Хотя, куда уж сложнее. — Не переставал меня шокировать Господин Главнокомандующий открытием правды.

Теперь разбор книг мне не казался таким скучным и бесполезным занятием, как час назад.

— Откуда столько могущества в обычных средневековых колдунах? Кто они и кто Бог? — Не унимался мой голос, требующий скорейших ответов на новые вопросы.

— О, твои предки не просто колдуны, Каролина. Они — дети Дьявола, рожденные несколько тысячелетий назад горячо любимой Господом Лилит, самой преданной дочерью Отца Небесного после Утренней Звезды. Когда Люцифер предал Отца, она бежала из Эдема. Бежала без оглядки, зная, что Бог отыщет её и накажет по заслугам за связь с Люцифером. Так всё и было. Господь бессчётное количество времени искал свою заблудшую дочь и таки отыскал в непроглядных тропических земных джунглях, а после запер за преданность Сатане и попытку бежать от наказания в девятом круге Ада. Но перед этим Лилит успела оставить потомство, подарив Дьяволу двух детей — темноволосую девочку с зелеными глазами и такого же темноволосого мальчика с голубыми. Близнецов, отличающихся друг от друга лишь цветом глаз. Девочке достались очи матери, а мальчику — отца. Господь не смог убить детей, приказав Ангелам оставить их на Земле, под защитой Адама и Евы, имеющих тогда уже большую семью. Он подарил наследникам Дьявола и Лилит прощение, надеясь, что ангельская кровь не успеет очерниться, если они будут расти среди людей. Впускать их обратно в Рай было крайне опасно. Какова была вероятность, что они не сохранят преданность родителям и, повзрослев, не попытаются отомстить за своих предков? Очень велика, разумеется. Но даже оставлять чертят на Земле оказалось большой оплошностью, при всем моём уважении и любви к Отцу. Я бы таким тварям дышать не позволил. — Остановился на мгновение Мур, заметив краем глаза, как я почернела от его слов. — Прости, что так говорю, ведь в тебе течёт их кровь. Но ты нашла в себе силы отречься от дьявольской сущности и заслужить прощение Отца, девочка. И я уважаю тебя за такой отчаянный и смелый поступок. — Вынес вердикт Мур, сев напротив меня на корточки.

Он едва ощутимо дотронулся до моего колена, заметив, в каком шоке я пребываю от его слов. Наши взгляды встретились лишь на мгновение и мне показалось, что он даже несколько потеплел от моей растерянности. Всё-таки было в нём что-то светлое, вопреки каждодневному серому взгляду. Но он же Ангел. Пусть, жесткий и отважный, но Ангел — светлый Божественный полководец.

— У меня сейчас мозг взорвётся. Так кто я такая, Господин Главнокомандующий? Откуда столько роковых совпадений? — Муриэль выдохнул через зубы и подтащил стул, ставя напротив моего, задумавшись, что рассказал только половину тайн, так глубоко спрятанных от моих глаз и ушей.

— Ты — дочь Лилит и Люцифера, Каролина. Точнее, потомок их дочери. Так же как и твой жених, который является потомком их сына. Но до этого момента дети главных Демонов никогда не становились родственниками, потому что создавали семьи с обычными людьми, изначально с отпрысками Адама и Евы, среди которых и провели свои земные жизни. У человечества не единственные прародители. Половина населения Земли произошла от Сатаны и его подстилки. Именно поэтому в вашем мире столько похоти, разврата и жестокости. Она у вас в крови. Не зря твоя несостоявшаяся свекровь говорила, что ваш брак благословит только Люцифер. Он бы тебя и вёл под венец, чтобы передать в руки своему потомку. По этой причине Господь и позволил тебе умереть от рук Флэтчера. Ваш союз — корень зла Земли, а ребенок, рожденный от этого союза — истинный Антихрист, пускающий по венам кровь двух самых могущественных и, безрассудно предавших Бога, Ангелов. Из-за этого нельзя было допускать продолжения вашей земной любви. Но всё уже в прошлом. Господу удалось остановить Утреннюю Звезду и закрыть земной портал в Ад. Там ему и место, так же как и Варду, так же как и Амараллис и так же, как и твоему брату. Поэтому поймать Вассаго — моя основная задача. Он, на данный момент, — главная угроза для Эдема. А предотвратить эту угрозу — моя прямая обязанность. И ты поможешь мне следовать по пути к ее осуществлению, хочешь того или нет, потому что именно по этой причине и находишься в Раю. — Новые угрозы.

Что ж, видимо кидать непокорным острастки — стиль его ангельской жизни.

— Но если я такая могущественная, полукровная Ангел, а не просто земная девушка, очутившаяся в Раю, как вы говорите, почему меня смог убить какой-то жалкий серебряный клинок, купленный Лорой в первом попавшемся магазине столового серебра? Разве я не должна жить вечно? — Недоумевала я, до этого момента и не смеющая догадываться о божественном начале своей крови.

— Ты правда думаешь, что этот клинок был самым обычным? — Неприятно ухмыльнувшись, задал риторический вопрос Ангел и промочил пересохшую глотку слюной. — И нет, ты не должна была жить вечно, поскольку Бог лишил наследников Сатаны бессмертия за предательство их родителей. А сам клинок попал к Лоран Флэтчер задолго до твоего с Чарльзом рождения. Фаулеры передавали его по наследству от отца к сыну, от матери к дочери, охраняя холодный артефакт как зеницу ока своего. Этот клинок был вылит в Раю как первое боевое оружие против Демонов. И предназначался для убийства Лилит. Предательница украла его из Божественного Капитолия, наивно полагая, что это убережёт её от смерти или тюремного заточения. Трусливая тварь. — Мур незримо плюнул в воздух, проклиная небесную сестру за малодушие и предательство пернатой семьи.

Насупил брови и сглотнул несколько раз, очищая полость рта от рассказа про ненавистную Дьяволицу. Подозрительно сильная неприязнь. Чем же моя прародительница успела так ему насолить? Даже о Дьяволе Мур не отзывался с такой ненавистью, как об его подстилке. Но я не стала придавать этому значения. А зря.

— Но зачем столько лишних телодвижений и трудов? Почему нельзя было просто стереть в порошок меня и Чарли, чтобы предотвратить развитие этой дьявольской любви и отнять у нас возможность зачать Антихриста? Зачем Господь оставил меня в Раю, а его в Аду? Разве наши жизни так важны? Чем мы лучше любого другого Демона, проклятого Отцом? — Не переставала я засыпать куратора вопросами.

Но он первым решился обнажить передо мной райские тайны. Можно было остановиться на том моменте, что Кёртис очередной зловонный Демон, так же как и все другие, преданный Люциферу, но боящийся оказаться запертым вместе с ним. Зачем он открыл эти страшные тайны, делающие меня в собственных глазах ещё более грязной и отчуждённой?

— Тогда бы появились другие наследники. А убивать пол населения Земли, как минимум, жестоко и иррационально. Из-за спасения двух детей перерезать глотки небесным клинком миллионам… Это не в стиле Отца. — Умозаключил Риэль и с грустью выдохнул, будто зверски устал от длительного рассказа. — А так не знаю, Каролина, какие надежды Он на тебя возложил. И никто не знает, кроме Него. Но однажды нам станет ясно, в этом я уверен наверняка. Господь никогда не делает ничего просто так. Это ты давно должна была усвоить. — Закончил он шокирующий доклад и продолжил разбирать бесполезные божественные книги, делая вид, что больше не замечает как я, мягко говоря, поражена историей возникновения своего рода.

Да уж. Слова Чарльза о том, что он не перестал бы меня любить, даже если бы моим прародителем оказался сам Люцифер, заиграли новыми красками. Он снова попал пальцем в небо. Или это из-за хорошо развитого шестого чувства? Хотя, какая к чёрту, разница. Факт оставался фактом — я и мой жених дети Сатаны. Ох, было бы очень смешно, не окажись это долбанной правдой.

Я не стала показывать Муриэлю, что напугана до глубины души, пока сама истошно переваривала новую информацию в мозгах. Да и какой в этом может быть толк? Я не смогу изменить своей природы, даже если очень захочу. К тому же, от Кёртиса, в самом деле, вестей не было с того момента, когда мы с родителями похоронили его останки на кладбище «Streatham Cemetery» летом две тысячи шестого, рядом с могилами родителей нашего отца, захороненных там ещё в шестидесятых годах прошлого века. И я понадеялась на то, что Кёрт залег на дно далеко от Эдема и других населённых пунктов Рая и Ада и со страхом ожидает неизбежного прихода Ангелов, поэтому не станет пытаться связаться со мной, боясь оказаться обнаруженным. Помогать ему, в любом случае, я бы никогда не стала, поскольку представлять как в Преисподней терзают и мучают Люцифера за все его бессчётные согрешения — было моим любимым занятием перед отправлением в ангельское забытьё. А его освобождение никак не шло в ногу с моей идеологией.

Мы со Стражем ещё какое-то время занимались разбором райских книг в смущающем молчании, лишь изредка перекидываясь деловыми фразами и ничем кроме. Он не стал вновь угрожать и призывать ему помочь, а я не осмелилась выспрашивать новые подробности, решив, что время покажет кто прав, а кто виноват. Я в безопасности. Господь не допустит новой войны. У него и Божественного Полка всё под контролем. Жаль, что тогда я ещё не знала насколько ошибаюсь…

Глава 3. Долгожданный спуск в Гиену Огненную

Сегодняшний день, идущий шестым в списке райской недели, оказался первым моим выходным от занятий в «Ангельстреме». Уроки не могут длиться бесконечно до проведения К. А. Д., к моей большой радости. У Дасти тоже был свободный от службы денёк, поэтому мы нежились в постелях, увлекая друг друга беседой о подробностях своих жизней.

Я не стала никому докладывать о том, что ненавистный Ангелами Демон Вассаго является моим братом и делала вид, что я несчастная девочка, потерявшая любимого брата в четырнадцать, и наигранно утирала горькие слёзы разлуки при упоминании о его смерти из-за автокатастрофы. Дасти сочувствовала и поглаживала меня по плечам, убеждая, что Кёрт наверняка в Раю и мы рано или поздно встретимся.

Сама же Страж Дерева поведала мне о том, что никогда не бывала на Земле и что её родители два древних Ангела, которые взяли на себя смелость подарить Раю ещё одного светлого Воина. Они жили далеко от Эдема, поэтому Дасти редко видела маму с папой, приезжая в их дом лишь по большим Божественным праздникам. Они очень гордились, что дочь смогла добиться должности Стража Дерева Познания Добра и Зла, поэтому не так печалились от редких встреч с единственным ребенком, понимая и принимая, что она важный член Ангельского Сообщества. Но Дасти была опечалена разлукой с семьей, поскольку они единственные, родственные для неё, души в бесконечных Обителях Рая.

Ей так и не удалось отыскать в Эдеме себе пару, хоть Дас и всегда об этом мечтала. Страж призналась мне, что давно тайно влюблена в Камаэля, но он даже не смел догадываться об её чувствах, потому что она очень умело скрывала свою привязанность к Стражу Эдема, делая вид, что они коллеги и не более. Но это и неудивительно. Кто Дасти, а кто Камаэль. Между ними огромная бездна из Божественного пьедестала, на котором Кам стоял едва ниже Бога и Господина Главнокомандующего. Вряд ли такой величественный и уважаемый Воин обратил внимание на рядового Стражника вроде Дасти.

— А как тебе Муриэль? — Я сама не поняла зачем попросила подругу оценить Главного Стража.

Видимо, его слова о том, что он не хотел, чтобы я слетела в Ад, вынуждали меня рассматривать его как объекта симпатии, хоть я и понимала, что никто никогда не сможет заменить мне Чарли, и я также низка в глазах Мура, как Дасти в очах Камаэля.

— Господин Главнокомандующий? — Переспросила Дас, словно не была готова к такому вопросу. — Он, конечно, красавчик, но у меня от его взгляда мороз по коже. Мне кажется, что у него никогда не было девушки и не будет, потому что он женился на своей должности. А может, он вообще замораживает взглядом всех своих партнёрш во время секса, поэтому никто не знает об их существовании. — Мы громко рассмеялись и я согласилась с подругой.

Мур не был похож на страстного любовника. В нём было столько верности и преданности Господу, что он вряд ли бы стал тратить своё драгоценное время на пустые любовные отношения. И хоть Риэль говорил мне на самом первом теоретическом занятии, что любил когда-то и любит до сих пор, мне было проще думать, что этой любовью он называет свою безграничную преданность Райскому делу.

— Девчонки! — В комнату влетела Альдина, ненадолго отлучившаяся со своего охранного поста Моста в Преисподнюю. — Сегодня у Совета будет какое-то торжество в здании Божественного Суда. Там будут даже Анахита, Камаэль и Муриэль, а значит, на Мосту останусь только я и ты сможешь навестить Чарли, Каролина. — От услышанного в моём животе расцвели щекочущие розовые бутоны.

Не могу поверить, я наконец-то встречусь с любимым и расскажу ему о том, что собираюсь спасти его от мук Гиены Огненной.

— Альди, ты серьёзно? — Я бросилась подруге на шею из благодарности за такую жертву ради меня и моей любви.

Я и не надеялась, что наша с Чаком встреча состоится так скоро.

— Когда я с вами шутила? — Дина плюхнулась на мою кровать и сделала взгляд серьёзнее. — В Аду очень опасно, Каролина. У них такие же стражи, такие же главнокомандующие, поэтому ты должна остерегаться любого. Я не могу пойти с тобой и Дасти тоже. Там тебя никто не сможет защитить, кроме себя самой. Ты уверена, что готова? — Она положила мне худые ладони на плечи и глубоко посмотрела в глаза.

— Я готова, Альди, я давно готова! Всё что угодно ради моего Чарли! — Кивая головой, ответила я приятельнице.

— Как я тебе завидую! Какая любовь! — Альдина вернула себе мечтательный вид, рисуя в воображении образ потенциального возлюбленного.

Сердце сжалось от одиночества моих подруг. Как же они хотят отдавать свою любовь без остатка. Из них вышли бы отличные жёны. Почему мужи Рая не замечают их красоты? Или у одиночества моих соседок есть другая причина, узнать которую мне ещё только предстоит?

— Ну, всё. Значит в семь часов подходи к Мосту и я тебя пропущу. Спустишься по лифту на второй пояс седьмого круга. Там на посту будет сидеть Абигор. Скажешь, что Анахита отправила тебя поговорить с грешником, потому что сомневается в его судьбе. Он не предаст значения, потому что знает, что из темницы не сбежать, даже если Ангел попытается помочь. Чак сидит в темнице под номером «666», вместе с Люцифером. Наверху будут номера, ты их сразу заметишь. — Проинструктировала меня подруга и мы попрощались до вечера.

Дасти была недовольна развивающимися событиями, но понимала, что я не отступлю от задуманного. Она даже не пыталась отговорить, потому что видела, как я страдаю от разлуки с женихом. Я все дни ныла им о том, как скучаю по Чарли и что мечтаю его увидеть. И Альди рискнула исполнить мою мечту.

Мы ещё поболтали с Дасти на разные темы непродолжительное время и я принялась искать в шкафу подходящий наряд. Облачившись в кожаные лосины со шнуровкой, такой же кожаный корсет и белую рубашку, я попробовала встать в стойку, чтобы понять, будет ли мне удобно прятаться от демонов в своем боевом наряде. Кожа приятно подавалась навстречу движениям подтянутых мышц и я осталась довольна выбором.

Дас сухо улыбнулась моим боевым взмахам и мы решили попробовать провести игровой поединок. Я практически смогла одержать победу, но Страж Дерева в самый последний момент сумела перевернуть меня на спину и зажать мне горло. Всё-таки опыта у неё поболее.

— Ты молодец, Каролина. Я даже не ожидала, что у тебя получится прижать меня к полу. — Похвалила меня подруга, подавая руку, чтобы помочь встать.

— В школе часто приходилось бегать от сектантов. — И правда, я ведь смогла выстоять в схватке с Бесерамбами. Чем они страшнее Демонов? Такие же кровожадные и беспощадные.

— Удачи, детка. Будь осторожна. — Благословила меня подруга и я вышла из спальни навстречу своему счастью с главным узником Ада — Чарльзом Трэвисом Флэтчером.

Альдина пропустила меня по Мосту, тоже перекрестив вслед. Не знаю за что она больше переживала — за меня или за своё место под солнцем Рая. Ей, несомненно, достанется, если кто-то из кураторов или Совета узнает о моём незаконном визите в Ад. Но сейчас это меня не волновало. Я спешила к жениху, наплевав на все страхи и сомнения. Никто и ничто меня не остановит перед лицом истинной любви.

Створки лифта с характерным скрипом отворились и я встретилась взглядом со Стражем второго пояса. Он удивленно раскрыл глаза, поскольку видел меня впервые. Крыльев у меня не было, поэтому я слабо напоминала Ангела. Но Абигор понимал, что узница Ада так просто бы не разгуливала по нему, не боясь, что её схватят.

— Добрый вечер. — Поздоровалась я с Демоном, не зная как правильно вступать с ним в разговор.

— У нас принято говорить «злобный вечер». — Поправил меня Абигор. — Что вас привело в Нижнее Царство, мисс? — Он оказался не таким жутким, как я себе представляла.

Видимо, этот бес никого не мучает, а просто следит за порядком. Никогда бы не подумала, что в Аду тоже есть бюрократы, души которых сухие, как страницы потёртых книг.

— Я прибыла по приказанию Госпожи Распределителя Душ. Она сомневается насчёт одного грешника и попросила меня побеседовать с ним. — Принялась я тараторить ту ложь, которую продиктовала мне Дина.

— Что ж, тогда не смею вас задерживать. — Демон отворил мне решетку второго пояса и я, выдыхая, прошла на его территорию.

Темниц было бесконечное множество. Страдающие души тянули ко мне окровавленные пальцы, моля о пощаде. Уши закладывало от их пронзительного крика и я почувствовала, как сердце сжалось от чужой боли. Здесь же в основном одни самоубийцы. Люди, которые не смогли справиться с душевной болью, и убили себя, чтобы получить облегчение, а получили ещё большие страдания. В их окровавленных глазах читалось раскаяние, но было уже слишком поздно. Господь не собирался их прощать за собственное распоряжение жизнью. Поэтому они будут мучиться вечно, вспоминая и жалея о том, как оступились. Но исправить уже ничего нельзя будет. Как печально.

За следующим поворотом показалась долгожданная темница с номером «666» и я замерла, всматриваясь в темноту. Чак лежал головой вниз. Темные волосы были склеены засохшей кровью, а некогда модная рубашка от «Prada» превратилась в рваное тряпьё, став серо-коричневой от пыли темницы и запёкшейся крови. Из глаз посыпался хрусталь. Как же ему больно, как же он страдает, пока я нежусь в лучах заката и рассвета Райского солнца.

— Чарли… — Я схватила прутья темницы, чтобы разглядеть, шевелится ли вообще историк или он без сознания.

Чак не придал значения моему голосу, наверное посчитав, что уже сошёл с ума от бесконечных истязаний Гарпий, и продолжил лежать вниз головой в пол.

— Родной, это я. Ты слышишь меня? — Брюнет зашевелился, чтобы бросить гневный взгляд в сторону нежданных гостей и обомлел, когда рассмотрел в темноте Ада лицо той, из-за которой себя и убил.

— Малышка? — Прохрипел надорванным голосом Флэтчер.

Малышка.

Хрусталь мощной лавиной покатился с моих глаз. Как же я мечтала услышать это банальное прозвище буквально пару дней назад. Я и не думала, сколько боли мне принесёт исполнение этой маленькой мечты. Всё лицо исказилось гримасой подступившей истерики и я закусила губу, чтобы не заорать в голос и не сподвигнуть Абигора оставить пост на входе во второй пояс седьмого круга, чтобы узнать, кто тут так горько ревёт. Хотя… Рёв — это основной звук Ада. Сродни шуму волн на морском побережье. Но любимого пугать всё-таки не хотелось.

Зато на физиономии Чарльз сияла неподдельная радость, пока я давилась слезами. Ещё бы. То непрекращающийся поток мытарей, а тут вдруг любимая невеста, ещё и слепящая красотой и ангельским величием.

— Малы-ы-ы-ш-ка… Моя… — Протягивал он и изучал мои черты заплывшим избитым взглядом. — Моё солнышко. — Сорил уменьшительно-ласкательными Чак и подбирался к решётке ползком.

Я села на колени, чтобы быть с ним на одном уровне и принялась ждать, когда он подтянется ближе. Все мышцы мужчины были напряжены до предела, но он упрямо шёл к своей цели, мечтая хотя бы дотронуться до меня и убедиться, что это не галлюцинации от болевого шока.

— Я сошёл с ума? — Учитель не готов был увидеть меня.

Он думал, что никогда больше не лицезрит этих зелёных глаз, в плен которых сдавался всякий раз, когда я была рядом.

— Нет, любимый, нет! Ты не сошёл с ума. Это правда я. — Смахивая слёзы с глаз, принялась я успокаивать историка.

Я попыталась поцеловать его через решётку и он, догадываясь о моём желании, тоже потянул губы мне на встречу.

Железо мешало, но мы всё же смогли докоснуться друг друга вопреки разделительным прутьям. Я почувствовала как нежную кожу губ обожгло от соприкосновений с грешной душой, но вида подавать не стала. Моя боль не шла ни в какой сравнением с той, которую испытывал мой жених безостановочно.

— Как?.. Как ты здесь оказалась? — Чак протянул грязную ладонь и приложил её к моей щеке, поглаживая подушечкой грязного большого пальца.

Теперь и скулы запылали, но я терпела, ликуя оттого, что это мой любимый наконец-то трогает меня, а не какой-то очередной Ангел. И мне было приятно. Несмотря ни на что. Каким бы грязным, зловонным и изуродованным Чарли не был — для меня он всегда будет самым любимым и желанным мужчиной во всем бесконечном пространстве всего живого и мёртвого.

— У меня мало времени. Я не смогу часто навещать тебя, но ты должен знать — совсем скоро я стану членом Ангельского Сообщества и любой ценой добьюсь твоего освобождения. — Успокаивал его мой голос, едва проникающий, в забитые чужими и собственными криками, уши.

— Ты теперь Ангел? — Изумился Чак, не готовый к такому развитию событий.

— Бог так решил. Не знаю почему. Мы с тобой одинаково нагрешили, но наказали почему-то только тебя. — Мне было стыдно перед ним.

Я ни капли не заслужила этой чести, которой удостоили меня в Раю, но выбора всё равно не было. Или он был. Я могла выбрать величие и выкинуть из своих мыслей Чарльза навеки, но, напротив, рисковала всем, потому что не могла даже представить — как можно хотя бы попытаться забыть ту любовь, которая была между мной и этим изувеченным самоубийцей, именуемым моим женихом.

— Детка… — Прохрипел Чарльз, чувствуя, как телу больно от долгого держания головы. — Я благодарю Его за то, что страдаю за нас двоих. Я бы не смог смотреть на твои мучения. — Он сжал моё запястье от боли и я принялась поглаживать его по голове, чтобы отвлечь от мучительного ощущения. — Я счастлив, что ты в лучшем месте, Кароль. — Его взгляд был таким родным.

Глаза сияли сапфировым блеском. Душа затрепетала от неземной красоты любимого мужчины, изувеченной Гарпиями, и я снова впилась в его губы, ударившись при этом об чёртовы решетки лбом.

— Я так тебя люблю, родной… — Чарльз улыбнулся моим словам и кивнул в знак взаимности, потому что ему, в отличии от меня, говорить было очень тяжело.

— Меня сейчас стошнит. — Подал голос Люцифер из темноты тюремной камеры.

— Умолкни! — Моментально среагировал Чак на непрошеные возгласы.

Друг по несчастью знатно потрепал ему нервы за время пребывания в темнице.

— Завидуй молча, Люцифер. — Буркнула я в сторону Сатаны. — Тебя никто никогда не придёт спасать, потому что ты как раз там, где и должен быть. — Я вспомнила, что мне пришлось убить себя из-за этого засранца и принялась мечтать, как отомщу ему за это принудительное убийство, которое навсегда разлучило меня с женихом.

— Не будь так уверена, куколка. — Демон грязно облизнулся и подобрался поближе, чтобы лучше видеть моё светлое лицо. — Я ещё поджарю ваши ангельские крылышки на гриле с соусом барбекю. Молись своему Богу и жди, когда я приду за тобой. — Его угрозы казались такими жалкими.

Чёрт сидел в самой обычной камере, откуда никогда не выбраться таким, как он, но всё равно находил в себе силы угрожать и мечтать о возмездии.

— Мы уже пришли за тобой раньше. — Напоследок рявкнула я в его адрес и вернула взгляд на измученного Флэтчера. — Милый, держись из последних сил, умоляю тебя. Я мечтаю забрать твою боль себе, но на это у меня нет полномочий. Ты здесь не задержишься, слышишь меня? — Чак снова прижал мою ладонь к своему лицу и оставил чуткий поцелуй на её внутренней стороне.

Мой родной, мой самый любящий и нежный мужчина на свете. Вот как его можно мучить, когда он столь жестоко расправился сам с собой, когда решил, что не сможет полюбить никого, кроме меня?

— Я никогда не перестану тебя любить… — Шепнула я ему на прощание и встала с грязного пола, мысленно прикидывая, что времени не осталось.

Мало ли, кто-то из Совета решит отлучиться от праздника и проверить как дела у Альдины.

— Я тоже буду любить тебя вечно, принцесса. — Прохрипел мне напоследок брюнет и снова ударил в пол лицом, забываясь в болезненном ощущении.

Уходить было ещё тяжелее, чем думать, что мы никогда не встретимся. Я так была рада встрече с любимым, но его вид разбивал мне сердце. Он такой хороший человек, ну за что ему все эти страдания? Ещё вместе с Люцифером. Кто Люцифер, а кто мой Чарли? Как можно ставить между ними знак равенства?

Но, как оказалось целых восемь лет спустя, знак «равно» именно тот символ, который и должен стоять между Люцифером и его «сокамерником».

Хрустальные капли, сыпавшиеся с моих глаз, ударялись об влажный пол темницы и звонко распластывались по нему. Я не выдерживала этого испытания. Слишком больно смотреть. Но если не смотреть, то будет только хуже. Нужно учиться стойкости. Она ещё мне пригодится, в этом я уверена наверняка.

По пути, к моей великой радости, никто не встретился, кроме того же Абигора. Но он не стал меня спрашивать о подробностях беседы с грешником, а просто молча выпустил из пояса, не провожая даже взглядом. Альди оказалась права. Ему нет никакого дела до светлых материй, спускающихся в его Обители. Адский Страж знал, что члены Ангельского Сообщества никогда не станут помогать грешникам, поэтому восседал с невозмутимым видом, заполняя адскую ведомость о новопоступивших.

Лифт вернул меня на поверхность Рая. Я отдышалась, справляясь с накатившими эмоциями. Не стоит пугать Альдину слезами, а то ещё не отпустит больше к Чарли.

Наверху не оказалось никого, кроме Альди, поэтому я медленно проскользнула за её стойку, делясь впечатлениями о походе в Ад. Она посочувствовала моему горю, что Чаку совсем плохо, и мы попрощались до отбоя.

Я хотела уже поспешно удалиться в «Ангельстрем», как вдруг на пути возникла чья-то летящая фигура.

— Господин Главнокомандующий? — Я обомлела от вида Главного Стража, надвигающегося на меня. — Добрый вечер. — И неуверенно пискнула любезность, наклонив голову из уважения.

Господи, что же теперь будет? Он догадается, что я здесь забыла и сдаст меня Совету?

— Мисс Джефферсон. — Муриэль опустил излюбленный гневный взгляд на мои плечи, приземлившись на пол около меня, и изогнул одну бровь, изумляясь нашей неожиданной встрече. — Что вы делаете на Мосту в Преисподнюю в такой час? — Да, я и не надеялась на то, что он просто поздоровается и пойдёт по своим делам дальше.

Вы не Господин Главнокомандующий, а Господин Вечно- Сующий-Свой-Острый-Нос-в-Чужой-Вопрос. А тут с этими сладострастниками скоро поэтом стану, блин.

— Пришла навестить подругу. Она ведь Страж Моста, как вам известно. — Фух, это похоже на правду.

— А почему нельзя было встретиться с подругой по возвращении в «Ангельстрем»? — Да, зря я понадеялась, что он так быстро от меня отстанет.

— Она бы вернулась очень поздно. К тому же, у меня был к ней срочный разговор. — Ну, хоть бы он поверил и отвязался.

— Да? И что за срочность? — Боже, я сейчас сгорю от злости.

Чего он вечно ко мне цепляется, я не понимаю? Других студентов что ли нет? Или это всё из-за моего оступившегося братца? Боится, что я повторю судьбу Кёрта и сделаюсь новым земнорождённым Демоном?

— Это личное. — Я сделала шаг назад, пытаясь отдалиться от него и избавить себя от этой волнующей беседы, но Страж схватил меня под локоть, склоняясь к моему лицу, и сжал челюсть от предела недовольства, принявшись рычать.

— Мне известно, что ты бегала в Ад, Каролина. Не пытайся меня обмануть. Я слишком хорошо тебя знаю. Будь на твоём месте любая другая студентка, она бы уже предстала перед Божественным судом за незаконное проникновение в Преисподнюю. Но тебе повезло, что мне небезразлична твоя судьба. Поэтому знай, я слежу за тобой. В Раю, да и в Аду тоже, нет места, в котором ты бы могла от меня спрятаться. Так что, советую не нарушать законодательство, чтобы не знакомиться лично с моим гневом. — И с этими словами Страж накрыл меня лавиной воздуха от взмаха массивных крыльев и скрылся за ближайшим поворотом.

Я была, мягко говоря, поражена. Откуда он узнал о моём незаконном спуске в Ад? Кто ему сказал? А может у него есть магический боевой радар, который определяет в какой точке Божественных Царств находится тот или иной Ангел? И что это за бред, про то, что он очень хорошо меня знает? Мы знакомы пару дней, что ещё за чушь? Очередные тайны, в которые меня никто не посвятил.

Но я не стала придавать этому большого значения, чтобы не пугать Альдину яростью главного Стража и наконец-то удалилась с места преступления, дабы ещё кого не встретить.

Дасти ходила из одного угла в другой, ожидая моего возвращения. Она облачилась в боевую мантию на случай, если понадобится её помощь, и нервно стучала толстыми каблуками кожаных сапог о паркет спальни. Заметив, что я вернулась живой и невредимой, подруга бросилась ко мне, запечатывая в цепких объятиях.

— Дасти, ну ты чего, всё же хорошо. — Я погладила её по волосам и отошла в сторону, чтобы переодеться.

— Я очень волновалась за тебя, Каролина. Демоны способны на любую низость. Даже Господь до конца не посвящён в их грязные мысли. Так что, с походами в Ад нужно быть крайне осторожной. Мало ли на кого нарвёшься. — Подруга забралась на постель с ногами и устремила взгляд на моё обнажённое тело, проверяя глазами, нет ли на мне синяков или ссадин.

— Дас, я в полном порядке, успокойся. — Ответила я, обратив внимание на то, как приятельница сканирует мою кожу. — Никто меня, кроме Чака, не трогал. — После чего влезла в шелковую чёрную комбинацию с кружевным лифом, едва прикрывающим гипюром розовые соски, и накрылась одеялом.

— Было больно от его касаний? — Страж Дерева всё так же сидела в обуви напротив, боясь, что всё-таки что-то может случиться и придётся срываться в полёт для вступления в драку.

— Да. Но терпимо. Камаэль на уроках и то больше боли мне приносит своими боевыми касаниями. — Подруга улыбнулась от упоминания об её тайном предмете воздыхания и наконец-то ослабила пылкий недоверчивый взгляд.

Теперь и с ней пришлось делиться подробностями визита в Преисподнюю. Я рассказала о жалких угрозах Люцифера в сторону Ангельского Сообщества, о том, в каком плачевном состоянии Чарли и как плевать Абигору на визитёров Ада. Дасти покорно слушала, иногда расширяя глаза от удивления.

Мы уже готовились отправляться в царство Морфея, как в дверь кто-то настойчиво постучал.

Дас с ужасом глянула в мою сторону. Она не ждала гостей в такой поздний час и затряслась от мысли о том, что кто-то из Совета мог прознать о моём нарушении закона и явился, чтобы взять меня под стражу. Но я не разделяла её страхов, поэтому лениво встала, поскольку соседка отворять дверь не планировала.

— Господин Главнокомандующий? — Встретилась я взглядом с Главным Стражем Рая, прячущемся за дверью нашей с девочками комнаты.

Ну, что ему опять от меня надо?! Мало было угроз на Мосту и он решил подать мне новую порцию острасток с доставкой на дом?

— Выйди. — Скомандовал Полководец и я покорно вышла из спальни, прикрыв за собой дверь. — Милая пижамка. — Медово-ореховые глаза Стража пронзили насквозь моё ночное одеяние и задержались на нём.

Мне стало стыдно от этого, какого-то даже горячего, взгляда и я попыталась прикрыть оголённые участки кожи ладонью. Соски предательски натянули кружево из-за холода, царящего в просторном коридоре, и я пожалела, что не успела накинуть халат, прежде чем открывать. Боюсь представить насколько эти два холмика сейчас заметны для, явившегося без приглашения, Муриэля.

— Вы пришли в женскую спальню в такое позднее время, чтобы полюбоваться моей комбинацией, сер? — Господи, ну, какая же я дерзкая язва. Как меня ещё держат в этом месте среди таких святош?!

— Зови меня просто Муриэль, Каролина. — Голос воина стал на порядок ниже и я вновь ощутила эту назойливую дрожь в конечностях, выдающую мой неудержимый страх перед главным мужем Рая. — Ты же не лебезишь официозно перед Камаэлем. Так чем же я от него отличаюсь? — Действительно.

Камаэль одаривает меня теплой улыбкой и угощает ангельским чаем, а ты только угрожаешь и орёшь. Даже не знаю, чем вы можете отличаться…

— Я вас слегка побаиваюсь, Господин Главнокомандующий. — Тыкать Главному Стражу Рая смелости мне не хватило и я не стала подчиняться его неформальному приказанию, нелепо продолжая пытаться спрятать соски от его ореховых глаз.

Да что ж ты так пялишься? Женской груди никогда не видел?

Мур ухмыльнулся, наблюдая за моим смятением, и снял с себя боевой плащ, накрыв им мои плечи. Я утонула в его одеянии, но была благодарна. Теперь не то что соски — даже ноги не было видно за тяжелой тканью плаща Полководца.

— С-с-спасибо. — Неуверенно поблагодарил мой голос.

Какая забота, Господин Главнокомандующий! Где ж она была, когда вы мне угрожали на посту Альдины Делорен?

— Так почему ты меня побаиваешься? — Ангел сел на скамейку в коридоре, кивком приглашая меня присесть рядом.

Он что, собирается вступать в долгую беседу? Этого ещё не хватало.

— Если вы забыли, два часа назад вы мне говорили, что следите за мной и знаете о каждом моём шаге. А обычно за мной следят только кровожадные убийцы. — И снова в памяти всплывали образы Бесерамбов в чёрных глубоких капюшонах, бегающие за мной и Чарли по лесу.

— Убийцы у нас только в Аду, Каролина. Но туда ты ходить почему-то не боишься, а передо мной трясёшься. Какая ты противоречивая особа, оказывается. — На мгновение мне показалось, что Страж задержал взгляд на моих губах, словно хотел прикоснуться к ним. Но я быстро убедила себя в том, что мне лишь показалось.

— Какая есть. — Ответила я, от холода поведя плечами, заставив плащ соскользнуть с одного.

Муриэль сиюминутно поправил на мне верхнюю одежду и пальнул тем же электрическим взглядом.

Господи, мороз по коже… Или это потому что в коридоре стоял жуткий ветер?

— Так зачем вы всё-таки пришли? — В самом деле, сколько можно говорить обо мне. Он за сегодня меня уже утомил.

— Хотел тебя предупредить, чтобы завтра ты шла на первый урок ко мне, а не к Камаэлю. Он с утра будет не состоянии вести занятие. Слишком усердно праздновал день основания Совета Безопасности и Правопорядка Рая. — Я едва заметно улыбнулась, представляя пьяного шатавшегося Маэля.

Не верится, что Ангелы тоже могут переусердствовать с алкоголем, а тем более такие могущественные, как Кам.

— Хорошо. Я поняла. Это всё? — Я встала с лавки, давая понять, что хочу уйти, но Страж резко схватил меня за руку, не давая сдвинуться с места.

Я не поняла этого порыва чувств, но возникать не стала. Из страха, а не из взаимной симпатии.

— Спокойной ночи, Каролина. — Риэль отпустил мою ладонь, поняв, что перешёл черту и поднялся со скамейки.

Я протянула ему обратно боевой плащ и передёрнулась от холодного воздуха, мигом достигшего кожу. Снова будешь пялиться на мои соски или наконец уйдёшь, Господин Главнокомандующий?

Ангел первый раз за всё моё нахождение в Раю тепло мне улыбнулся, после чего удалился в сторону лестницы на первый этаж, чем обескуражил меня окончательно. В темное время суток он другой. Вампир, блять! И этот вампир испьёт меня до дна. В этом сомнений не осталось.

— Доброй ночи, Муриэль. — Крикнула я ему на прощание и увидела, как он обернулся с улыбкой, услышав, что я наконец-то обратилась к нему по имени, а не по титулу.

Я вернулась в комнату с дебильной улыбкой и улеглась в постель, всё ещё подрагивая от прохладного воздуха коридора. Тонкая ткань комбинации совсем не грела, а вновь только вынуждала тело покрываться мурашками, а соски становиться дубовыми, выдавая мой страх и переохлаждение сквозь кружево.

— И что Господин Главный-Злыдень-Рая хотел от тебя в такой час? — Дасти не оставила незамеченной мою тупую улыбку и ждала подробностей.

— Твой тайный любовничек напился и не сможет провести мне урок. Поэтому Муриэль пришёл, чтобы передать, что завтра будет только лекция по Божественному праву. — Пересказала я основную часть разговора.

— И поэтому ты стояла там десять минут? На это ушло бы не больше минуты. — Дас стала догадываться, что я недоговариваю и хотела знать всё до мельчайших подробностей.

— Ой, он столько зря болтает. Про мою сорочку что-то сказал. Я его особо не слушала. — Ну, чего она пристала со своими расспросами? Что он там мог мне такого важного сказать? Одни подколы и противоречия.

— Ты ему нравишься, Каролина. — Как гром посреди ясного неба прозвучало предположение Стража Дерева Познания Добра и Зла.

— Что ты чушь несёшь, Дасти? — Не собираюсь признавать этого бреда. Меня не волнует ничьи чувства, кроме чувств Чарльза.

— Он так смотрит на тебя, словно глазами раздевает. — Дас повела бровями так, будто заигрывала со мной, и стала выжидать моей реакции на своё абсурдное предположение.

— Он на всех так смотрит, напыщенный гавнюк. — Я закатила глаза от заявления подруги о нежных чувствах со стороны Главного Стража, а сама неуверенно улыбнулась, вспоминая как он разглядывал, практически обнажённую, зону моего декольте.

— Нет, ты просто не видишь со стороны. — Не унималась соседка.

— Даже если и так, мне нужен только Чарли. — Я накрылась одеялом по самую шею, чтобы согреться как можно быстрее, ибо в коридоре оказалось действительно прохладно, а может меня и вовсе трясло от воспоминаний от беседы с Муром.

— Я бы на твоём месте присмотрелась к Главному Стражу. Чак никогда не выйдет из заточения, как бы тебе не хотелось. А этот мужчина сможет возвысить тебя до невиданных высот. Потом будешь локти кусать, когда его отхватит какая-нибудь молодая и красивая чистокровная Ангел. — Разбрасывалась непрошеными советами Страж Дерева.

Да, Дасти уже успела в своей голове поженить меня с Господином Главнокомандующим и вручить мне пост заместителя начальника охраны правопорядка Рая. Но я в её мечтах участия принимать не собиралась.

— Чак выйдет. Я сделаю всё для этого. — Не собиралась я соглашаться с вердиктом приятельницы.

— Хотела бы я, чтобы ты смогла обрести счастье с любимым. Но, боюсь, это невозможно. — Напоследок сказала Дасти и отправилась в ангельское забытье.

Я последовала её примеру и опустила веки. Сон никак не приходил, рисуя в воображении образ Главного Стража, сжимающего моё запястье в холодном коридоре «Ангельстрема». Я пыталась отогнать его, но он возвращался снова и снова, улыбаясь моей короткой пижаме. Мне стало страшно. Неужели я ощущаю симпатию к этому скрытному и грозному Воину Божьему? Как это возможно? Ведь все мысли заняты моим дорогим Чарли, которого я наконец-то сегодня смогла увидеть. Но перед глазами всё равно Страж и его широкая грудь, вздымающаяся из-под боевой мантии. Когда-нибудь я пойму сама себя или нет?

Но тут я догадалась. У меня нет симпатии к Стражу. У меня симпатия к мыслям о том, что я ему симпатична. Что этот отважный, верный и главный Воин Божий возбуждается при взгляде на нового райского Ангела, который ещё и Ангелом-то до конца не считается. Крыльев-то у меня пока нет…

И с этими мыслями я наконец-то отправилась в ангельское забытьё, умоляя разум отогнать облик Господина Главнокомандующего, застрявший глубоко под сетчаткой, как мерзкая древесная соринка.

Глава 4. Смена ангельских установок

Этим утром с рассветом я поздоровалась первой. Ангельское забытье так и не достигло моего разума достаточно глубоко, чтобы чувствовать себя отдохнувшей — слишком тяжелыми были думы. Всю ночь напролёт я упрямо глядела в потолок, чувствуя, что веки не сомкнутся, что расслабления так и не достичь, поэтому оставалось пялиться в одну точку и умолять время течь быстрее.

Мне казалось, я сойду с ума от парализующего страха и беспомощности. Столько всего хотелось сказать и сделать, но я упрямо прятала язык в глубине рта, понимая, что над собой не властна. За меня решали все — Муриэль, Камаэль, Анахита — кто угодно, только не я сама. Но ночь подошла к концу. А это значит, что пора подбирать гардероб и заставить себя встать и вернуться в заточение янтарных глаз Главного Стража Рая — моего теоретического куратора.

Прохладные капли утреннего душа успокаивали саднящую кожу и шептали, что всё будет хорошо. Что я справлюсь, что я выстою и смогу быть сильной и убью своё дьявольское нутро, дремлющее в глубинах подсознания, текущее по тонким синеватым жилам. Что это временные трудности, год спустя, которым я буду смеяться в лицо и поражаться, как они могли терзать мой разум. Но год нужно было прожить. Я лишь на начальном этапе, у самого подножья могучей горы страхов и слабостей, взобраться на которую во мне нет сил, а в запасе подходящего снаряжения.

Угольные вьющиеся волосы звонко отпускали на паркет капли, вынуждая соседок раскрыть глаза от неприятного размеренного стука. Я робко улыбнулась им и удалила остатки жидкости с кончиков полотенцем, после чего открыла райский шкаф. К чёрту всех. Нужно быть храбрее. С подбором гардероба было покончено и я, натянуто улыбнувшись отражению в зеркале, зацокала каблуками по каменному полу коридора общежития.

Вот и чёртова дверь, за которой скрывался мой главный эдемский страх. Я пыталась отдышаться так, словно за этими створками меня ждала долгая мучительная смерть. Но делать было нечего, поэтому я вошла в кабинет Муриэля с трепещущем сердцем. Наш вчерашний разговор в коридоре почему-то приводил меня в некое замешательство, вынуждая затаивать дыхание от мысли о своём лекторе. Он всю ночь терзал меня пронзающим яростным взглядом и призывал остановить попытки вызволить любимого из пучин второго пояса седьмого круга Ада, хватая за запястья и сжимая их в парализующем захвате, как в крепкие железные кандалы. Пальцы оставляли пятная на мягкой коже, садня и раня не только тело, но почему-то и душу.

Вдруг мне стало интересно: а думал ли он также же обо мне? Моя фигура пытала его доказательствами в правильности действий и требовала оставить её в покое, от заката до рассвета? Кого он видел в ангельском забытье, когда отправлялся на покой в объятиях подушки и одеяла? Этот вопрос вряд ли можно было счесть уместным и надеяться, что удастся получить ответ на него без излишних трудностей и препятствий.

Дверь кабинета захлопнулась за мной сама собой и я уставилась на куратора, пытаясь высмотреть темные круги под карими глазами, дающие понять, что ему тоже ужасно спалось минувшей ночью. Но Господин Главнокомандующий был невозмутим. Глаза были такие же яркие и искрящиеся, как и всегда, а тёмные круги и мешки отсутствовали, не смея портить строгого прекрасного лица. Воин могучей тучей раскинулся по спинке кожаного кресла и вглядывался в какой-то рабочий журнал с ледяной сосредоточенностью. Видимо, это были ведомости студентов «Ангельстрема». Но мой приход заставил его отвлечься от тетради и поднять карамельно-ореховые глаза в мою сторону. И тут моего разума достигло колючее осознание — какой же красивый цвет глаз у него, такой необычный. У людей я такие никогда не видела. Мне казалось, что Ангела мужского пола красивее я ещё не встречала. Но он ведь главный, наверное, так и должно быть. Противник будет легче повержен, если окажется очарован красотой своего врага.

Мур едва заметно приподнял уголки алых губ и указал на стул напротив себя, не прекращая слежки очами за движением моей тонкой фигуры по его кабинету, заполняющей воздух лёгким дребезжанием гипюровой ткани ангельского одеяния, красиво переплетающегося крестом на груди, и обнажающего острые бледные колени. Юбка была весьма коротка для Ангела, но меня это нисколько не заботило. Ангельский шкаф всегда производил по моему заказу самые дерзкие и максимально откровенные наряды, которые только могли быть разрешены Господом. Но раз уж Бог разрешал, то почему я не должна была так облачаться? К тому же, Дасти и Альдина также позволяли себе раскрепощаться, отдавая предпочтение более открытым нарядам, а не длинным бесформенным мантиям, которые так любила, например, Анахита.

— Доброе утро. — Поздоровалась я без обращений и опустила пятую точку на жесткую деревянную мебель.

Было как-то неловко вновь называть куратора по имени, а по титулу он приказал не обращаться, поэтому я не могла никак решить, что для меня труднее: перебороть себя или же не подчиняться его указаниям.

— Здравствуй, Каролина. — Конечности задрожали под этим пылким взглядом, выдавая робость.

Да почему же меня так трясёт перед ним? Другие Ангелы не вызывали во мне такого спектра эмоций. Перед Муриэлем, я же чувствовала все на свете: страх, стеснение, нарушение дыхания и, почему-то, желание. Желание узнать, каков он на самом деле, что его волнует, что увлекает и что вынуждает грустить. И я не могла понять, почему моему мозгу так нужна была эта информация. Ведь мысли были заняты только Чарльзом. Но главному Стражу удавалось пролезть сквозь эту толпу мелькающих размышлений и встать прямо перед моими глазами, мешая рассмотреть, что там есть ещё интересного.

— Я такой страшный? — Вывел меня из тягомотных рассуждений Ангел.

— В смысле? — Какое же у меня сейчас глупое выражение лица, наверное.

— У тебя всё тело дрожит. — Озвучил Мур и встал надо мной, накрывая массивной тенью.

Я посмотрела на него снизу вверх и нервно сглотнула. Какой же он огромный, Господи, помилуй. Один кулак больше, чем моя голова. Что стоит ему вдарить этим самым кулаком мне по башке, чтобы я не забивала её всякими глупостями?

— Сегодня холодно, не находите? — Ну какая же чушь, Каролина, что ты несёшь?!

— Плюс тридцать. Как и всегда в Эдеме. — Осёк меня Страж, давая понять, что я болтаю чепуху.

Я растекалась по стулу от его шоколадного взгляда, ощутив, что щёки стали пунцовыми, и бесконтрольно прикусила губу, наказывая себя за такую оплошность.

Помилуйте меня, Господин Главнокомандующий! Я не хочу погибать под вашим дьявольским взором.

— Может заболела. — Ты закапываешь себя заживо, Каролина Джефферсон.

Ещё попроси его проводить тебя в больничное крыло, чтобы целитель дал тебе таблетки для храбрости перед лицом главного любимца Господа.

— У Ангелов не бывает простуды. — Ну, какой же упёртый.

Мало ему было моих вчерашних признаний о том, что я его побаиваюсь? Что он ещё хочет от меня услышать?

— Я же ещё не Ангел. — Не собираюсь вам уступать, Господин Главный Страж Рая.

Не пытайтесь сделать из меня дуру. Я и сама это прекрасно умею.

— То, что у тебя нет крыльев, не означает, что ты не Ангел, девочка. — Не сдавался Главный Страж в попытке осадить меня.

Девочка.

Что ещё за словечко? Обычное, конечно. Но почему из его уст оно звучит так интимно? Что-то напоминает… Точно. Флэтчеровское «малышка». Он издевается надо мной?!

Ну, вот! Теперь этот гигантский сучёныш смотрит именно так, как и говорила Дасти. Словно воображаемо снимает с меня платье и вдыхает сладкий аромат моих цветочных благовоний, отдалённо напоминающих тот самый «Flora by Gucci», что так обожал покупать мне Чарли, потому что знал — этот аромат мне идеально подходит.

Ну хватит так смотреть, Господин Главный Страж. Можно мне просто провалиться прямо сейчас в Ад? Желательно, в темницу с номером «666».

— Говори, что тебя так пугает? — М-м-м, вот опять. Кого-то это мне напоминает.

Моего главного диктатора Чарльза Трэвиса Флэтчера. Но, к моей великой радости, я научилась жизни в режиме диктатуры достаточно давно, чтобы уступать в такой манере общения.

— Да вы! Вы меня пугаете! — Выпалила я прямо в суровое лицо, чуть приподнявшись с места.

Надоело уже восседать под тенью массивного тела, ощущая, как он прожигает мою одежду карамельным взглядом.

— Кажется, я просил тебя обращаться ко мне без официоза. — Страж наконец-то вернул железный зад на плоскость стола, догадываясь, что выглядит крайне грозно и враждебно в своей позе бронзовой статуи, воздвигнутой перед моим растерянным лицом.

— Я не могу, Господин Главнокомандующий. При виде вас, меня трясёт как бухту в девятибалльный шторм. Сама не понимаю почему. — В глазах помутнело от внезапного признания.

Но я уже не справлялась с его натиском. Обязательно нужно вот так глядеть, видя, что меня и без того передёргивает от любой его фразы?

— Тебе нечего бояться, Каролина. — Мнимо успокаивал Мур, а сам всё больше напрягался, отчего мне казалось, что он увеличивается в размерах. — Я никогда тебя не обижу. — Риэль уселся в кресло, предполагая, что чем ближе ко мне находится, тем сильнее меня корёжит от него, и принялся открывать книгу с новым лекционным материалом.

— Вчера вы говорили совсем другое. — Напомнила я ему о его угрозах, выместить гнев на мне, если я снова нарушу Божественное законодательство.

— Потому что ты позволила себе непростительное, хотя я тебя предупреждал, что последствия будут крайне плачевными. Но ты, в своей привычной манере, не слушаешь никого, кроме своего сердца, которое тебя вознаграждает лишь остриём клинка. — Муриэля несло.

Его слова были такие отточенные, словно он их всю ночь репетировал перед зеркалом, чтобы потом сказать мне при встрече. Я изумилась такому порыву. Почему он так говорит, словно знает меня ни один год? Может причина смерти ему и известна со слов Анахиты или каких других Ангелов, но что он может знать о моих манерах? Откуда?

— Не занимайся саморазрушением, мой Ан… — Прервался Страж, так и не договорив до конца.

Что он там пытался сказать? Его кто? Ангел? Умора! Вы что-то попутали, Господин Главнокомандующий.

— Что? Вы не договорили. — Получи, засранец! Покрасней тоже. А то чего я отдуваюсь за двоих.

— Просто слушай, что я тебе говорю. Обратного пути не будет. — И вновь двусмысленные фразы, звучащие, как острастки.

— Да какое вам до меня и моего саморазрушения дело? — Зрачки увеличились вдвое от этих предостерегательных слов, говорить мне которые я не просила, и уставились в сторону пылающего Стража. — И как я могу вас слушать, если вы договорить-то не можете нормально. — Ничего себе, мисс Джефферсон! Откуда столько смелости вмиг взялось?

Но он со мной себя ведёт как с ребёнком, ей Богу. Чего этот мистер-Главный-Железный-Зад-Рая вцепился в меня? Другие студенты святые что ли? И никогда не хотели испытать на себе что-то запретное? Не в жизнь не поверю.

— Хватит болтать, мисс Джефферсон. Мы и так потратили очень много времени на ваши рассказы о страхе перед моей персоной. — Ушёл от ответа Страж и принялся диктовать новый материал.

Я открыла тетрадь, смиряясь, что сегодня точно мне не удастся от него ничего добиться, и обмакнула перо в чернила. Времени у меня предостаточно. Рано или поздно, он скажет мне всё, что обо мне думает. Это моя промежуточная цель на пути к главной задаче — освобождении Чака из адского заточения. И если Муриэль Божий Воин вздумал играть со мной, то я с радостью приму участие в его поединке, не забыв напоследок сказать, что главный судья этого матча — я. Ещё ни один мужчина, будучи опалённым моим нефритовым взором, не смог отражать атаки этого взгляда. И какой бы бесконечно-великой не оказалась сила этого Воина, мощь моего взгляда будет в разы сильнее. Я прожгу его этим малахитовым цветом и он будет молить о пощаде. Но будет уже слишком поздно.

— Вам всё понятно, мисс Джефферсон? — Обрушил на меня вопрос Муриэль, с хлопком закрывая учебник по Божественному праву.

— Единственное, что мне непонятно — так это ваши попытки предостеречь меня от того, чего я совсем не опасаюсь. — И снова я возвращалась к разговору о наших не разрешённых разногласиях.

— Сколько ты находишься в Раю, Каролина? — Спросил Риэль так, словно не знал ответ на этот вопрос.

— Не долго. — Дала я, очевидный ему, ответ.

— Вот именно! — И опять этот суровый взор.

Меня уже тошнит от него. Почему Камаэль не может читать лекции? Это сделало бы меня самым счастливым Ангелом Рая.

— Я же здесь столько, сколько тебе и не снилось, Каролина. — Интонация голоса Стражника при произношении моего имени была максимально враждебной.

Складывалось такое впечатление, что ещё чуть-чуть и он вмажет мне в нос своим гигантским кулаком и я свалюсь замертво, не надеясь на очередное перерождение. Но тогда бы он избавил меня от своего карамельного омута. И, возможно, я бы почувствовала облегчение.

— Поэтому, будь добра, прислушивайся к моим советам, чтобы не страдать зазря и не подставлять тех, кто за тебя поручился. — Ну, какой же душнила! Нет сил уже слушать эти его «вредные советы».

— Это вы о ком? — Что-то раньше я не слышала, чтобы кто-то из обитателей Рая оказывал мне поддержку перед лицом Совета или самого Господа.

— Да о всех твоих кураторах: об Анахите, Камаэле и о себе, в частности. Мы дали обещание Богу, что подготовим тебя по всей строгости и не позволим оступиться. А всё, что ты делаешь, так это совершаешь промахи и никакого просветления. — Неужели они и правда впрягались за меня, видя мой незримый потенциал?

— Не верится, что вы можете делать для меня что-то, кроме угроз и запугиваний. — Пробормотала я себе под нос, боясь лишний раз глядеть в его сторону.

— Это ты так видишь. Я смотрю на это иначе. — Но кожей не переставала ощущать, как он прожигает меня палящим янтарным взором.

— Я могу идти? — Я встала с места, догадавшись, что лекция завершена, а желания продолжать неформальную беседу у меня не было.

— Как пожелаешь. — Неоднозначно произнёс Муриэль и опустил глаза в документацию.

Сколько же у него обязанностей. Он же ещё и Божественный Полк возглавляет в здании «Армтолия». Как у него на все хватает сил? Этот мужчина вообще отправляется когда-нибудь в ангельское забытье и думает о чем-то другом, кроме работы и службы Господу?

— Единственное, чего я желаю, так это понять, почему вы так сосредоточены на заботе о моей персоне. — Весьма смело, мисс Джефферсон. Но как бы вас за вашу смелость не наказали.

— Поймёшь. Когда-нибудь. — И опять раскрытие тайн лишь в планах. Ненавижу ждать.

— А что, если я не хочу это «когда-нибудь»? Что если у меня нет времени ждать? — Хоть бы он поддался на мои уловки и сказал, что думает на самом деле.

Сколько можно играть в молчанку? Терпеть не могу подобные игры.

— У тебя есть вечность, чтобы познать меня, Каролина. И всех других своих кураторов. — Риэль осёкся на последней фразе.

Волновали ли его мои познания в области других руководителей? Или он хотел, чтобы я узнала только его? Сомневаюсь, что он будет честен со мной и раскроет свои карты.

— Вы хотите, чтобы я узнала только вас? Или сразу всех? — Наши взгляды встретились и я снова заметила эту задержку взора Стража на моих губах.

Может у меня что-то не так с лицом? Что его выводит из себя, всякий раз, когда я возникаю на горизонте?

Вдруг я ощутила неприятно-волнительное ощущение дежавю. Что-то это мне всё напоминает. Будто я попала в лист Мёбиуса и бесконечно блуждаю по его поверхности, от конца и до начала, не понимая как вырваться из бесконечного плена. Ах, да, все эти уходы от ответа так похожи на стиль моего Чарли, вечно пытающегося убедить меня на беседах после уроков, что мне его симпатия лишь причудилась. Неужели история повторяется?

— Я хочу, чтобы ты узнала всё о райской жизни. И перестала нарушать Божий Закон. — Сглатывая, произнёс Мур.

Пальцы его едва заметно подрагивали на плоскости бумаг, нервируя их обладателя. Мы что, снова поменялись местами? Теперь он дрожит перед моим взором, не зная что со всем этим делать и как выйти из ситуации победителем.

А вообще, кто я такая перед лицом этого могучего и наивеличайшего воина, который управляет как минимум тысячей Ангелов в Эдеме. Пешка. Вошь на его теле, злобно кусающая и причиняющая зуд, от которого так хочется избавиться.

— Что ж, тогда я отправлюсь в библиотеку, чтобы познать этот самый закон. — Произнёс мой голос, пока я вставала с деревянного учебного стула по направлению к двери.

— Отличное решение, мисс Джефферсон. В этом я могу вас только поддержать. — Так же не отрываясь от бумаг, вымолвил Страж, и растворился в звуке моих удаляющихся шагов как сахар в чае: томно, сладостно, без осадка.

От автора:

Глаза Главного Стража Эдема стали чёрными как ночь и наполнились ледяными кусочками разочарования. Муриэль с грустью сосредоточился на закрытой двери, сжав белый лист в руках, и мысленно проклинал себя за скрытность. Хотел ли он, чтобы мисс Джефферсон уходила? Сумел ли сказать всё то, о чём давно думал? Разумеется, нет. Ангел не имел и малейшего понятия, что ему делать со всеми думами, возникающими в голове из-за появления этой зеленоглазой мордочки в Раю. Ему столько хотелось сказать и сделать, но он пытливо молчал, потому что уже очень давно дал себе обещание не открывать сердца тому, кто в этом не нуждается.

Да, история повторяется. Не только для Каролины.

— Что же мне делать с тобой, мой Ангел? — Буркнул он себе под нос, потому что не мог сосредоточиться ни на чём, кроме женского лица, ещё минуту назад глядевшего в хрустальный омут его шоколадных глаз. — Ты не она. Ты не она. Ты не можешь быть как она. Не можешь. Ты — другая! Не она! — Тараторил Страж и бил себя ладонью по лбу, пытаясь отогнать наваждение.

Новообращённая Ангел Каролина Джефферсон вскружила темноволосому Полководцу голову, сама того не желая. Она была воплощением всего, что тот презирал. Но этот факт вынуждал его возбуждаться ещё больше и грезить только об её тонкой талии, зажатой в его крепких сухих ладонях. Как теперь этому Воину Божьему оставаться верным Господу, когда в голове сплошные мысли о грешном соитии с собственной студенткой?

Страж грустно ухмыльнулся, думая о том, что ни один молодой и горячий учитель, встречающийся со взмахом ресниц этой противоречивой особы, не может устоять перед неземной красотой этой земной девушки. Словно по дьявольскому заговору, эта юная леди взбудораживала историкам головы, вынуждая их половой орган разрывать полость брюк неудержимым давлением.

Муриэль давно убедил себя в том, что секс ему не нужен без божественного брака. Что этот акт любви — некая физиологическая потребность, созданная лишь для продолжения рода, а ему продолжать нечего. Он призывал себя считать, что секс является уделом похотливых глупых людей, не умеющих сдерживать животные инстинкты. Что Ангелам этот ритуал не требуется, если они не собираются обзаводиться потомством.

До встречи с Каролиной Джефферсон, этот мужчина так и думал. Риэль был предан только Господу и долгу службы до недавнего времени. Но Каролина выдёргивала из его крепких рук боевой меч одним лишь робким взглядом, призывая остановить сражение и раствориться с ней на любых плоских (и не только) поверхностях. И Страж понимал, что отныне он заложник плена её изумрудных глаз.

Полководцу Божественного Полка стало так страшно и необъяснимо горько. Этот древний Ангел привык быть черствым, холодным, грубым, а Джефферсон меняла древние установки, оттаивая сердце, размягчая душу и отмывая демонскую кровь с ладоней. Она была слаба, немощна, неумела, но сколько же великой любви было под слоем её алебастровой кожи. Сколько эмоций, чувств и желания она вызывала в Главном Страже Рая, не прилагая к этому ни малейшего усилия, потому что знала — ей это не требуется. Кароль не нуждалась в любви Господина Главнокомандующего и отметала это чувство как, портящий чистоту, сор в белом вакууме невинности.

И Муриэль, знающий её нутро как свои пять пальцев, снова отправил истину на задворки разума и вернулся к обязанностям куратора «Ангельстрема», грезя лишь об одном: она забудет, она не заметит, ей станет всё равно и он вновь остановит биение влюблённого сердца, совершая коленопреклонение перед статуей Господа в молельном зале «Ангельстрема», будто этих страстных чувств в его огромном сердце никогда и не было. А он всё тот же доблестный воин, созданный Отцом Небесным только для защиты Рая от демонских атак и набегов.

Вот только Отец его грёз не разделял. Пора Главному Стражу обзавестись потомством. Так предрешено.

Глава 5. Питомец Гиены Огненной

Очередной рассвет встретил меня багровыми лучами, ударяющими через неплотную ткань штор женской спальни «Ангельстрема». Вставать ужасно не хотелось. Снова тащиться к этому злыдню Муриэлю было равно пытке. Но как бы я его не ненавидела, долг ангельской службы звал.

«Он просто твой куратор, Каролина. Ему нужно обучить тебя и избавиться, сделав вид, что этой ненависти между вами никогда не было», — бормотала я себе под нос, натягивая темно-красную облегающую мантию, скорее напоминающую платье, дерзко и вызывающе обрамляющее стоячую грудь.

И длинна по щиколотку, прячущая все мои лучшие телесные места, не лишала её пикантности за счёт глубоких вырезов по бокам. Чак бы точно не сдержался при виде такой картины и, однозначно, сорвал бы с меня одежды, усаживая поверх себя.

Господи, как же мне этого хотелось. Я изнемогала от желания. Но к действиям перейти было невозможным. В Аду с ним восседает Люцифер. Каждое прикосновение любимого обжигает ангельскую кожу, даря мне только боль, а не приятное ощущение бабочек, трепещущих в животе тонкими радужными крылышками. Поэтому я просто представляла его движения гигантского члена внутри себя, кое-как удерживаясь от соблазна помочь себе самостоятельно достичь пика блаженства посредством пальцев.

Собрав волосы в хвост, и, опустив ступни в такие же красные туфли, я подвела второй глаз и глубоко вздохнула, понимая, что через пять минут это всё увидит Муриэль и обязательно ляпнет в мой адрес очередную колкость, которыми уже было исколото все моё тело.

Б-р-р, какой же он неприятный. Красивый, собака, но всё равно невыносимо-неприятный. Можно было бы ему на рот повесить замок? И тогда бы я, возможно, даже возбудилась от его стальных мышц. Но рот у него, как правило, был открыт и нёс всякую чепуху, вынуждающую меня только закатывать глаза и забывать какой он ангельски привлекательный.

— Тебе не кажется, что твой вид не соответствует занятию, на которое ты пришла, Каролина? — Вместо приветствия бросил в меня Муриэль, когда я показалась на пороге его кабинета.

Да-да, я предполагала ваши колкости, Господин Главнокомандующий. Не распыляйтесь. Плевать я хотела на каждый ваш упрёк. У меня своя идеология.

— Может, Бог поймёт, что мне здесь не место и отправит туда, куда я заслуживаю, раз уж в моих жилах течёт кровь главного Демона Гиены Огненной. — Скучающе произнесла я, внутри себя улыбаясь его взбешенному взгляду. Какие мы сердитые.

Риэль вне себя от злости. Прелестно. Этого я и добивалась, когда отодвигала стандартные мантии, в которые были облачены большинство женщин-Ангелов Эдема, в поисках того, в чём и пришла к нему сегодня на урок. У меня не было задумки соблазнить его, просто бесила вся эта ангельская невинность и я всячески пыталась доказать всем членам Сообщества, что не такая, как они. Нет во мне святости и никогда не будет. Какими бы ослепительно-белоснежными не стали мои новообретённые крылья.

— Я всё ещё сомневаюсь насчёт твоего психического здоровья, девочка. — Карамельно-медовые очи впились в мою талию, незримо насаживая её на кол за непозволительную дерзость, и заискрились яростью. — Нужно будет предложить Совету на К. А. Д. проводить не только теоретический и практический экзамен, но и психологический тест. Нельзя допускать, чтобы безумцы вершили чью-то судьбу. — Добавил Страж, с силой вжавшись в стул.

Мне кажется, или он возбудился? Чего он так съёжился? Это же просто платье. Даже не короткое. Просто подчёркивающее все мои достоинства и скрывающее недостатки. А может мне поиграть с ним? Да, это неплохая идея.

Я встала со стула и подошла ближе, игнорируя попытки Стража унизить мою персону, жалко стремящиеся убедить меня в моей же психической нестабильности. Муриэль, от такой решимости с моей стороны, сжал подлокотники кресла и закатился ещё дальше под стол, чтобы я не увидела того, что у него находится ниже пояса. Отлично. У него точно встал. Зачем же ещё прятать от меня свои бедра под столом?

Я замерла напротив. Нас отделял только рабочий стол, на котором валялись какие-то неизвестные мне бумаги с ангельскими печатями, письменные принадлежности, и учебник, приготовленный к сегодняшнему занятию. Потянулась за книгой, демонстрируя ему зону глубокого декольте. Ангел нервно сглотнул, всячески пытаясь не опускать взор на мою грудь, и уставился в глубину моих похотливых глаз. Вот это выдержка. Настоящий солдат Ангельского Полка.

— Почему вы никогда не показываете мне учебник, Господин Главнокомандующий? — Спросил мой голос, пока я возвращалась на своё место напротив него.

Я опустила зад на деревянную плоскость и медленно, с целью подразнить, закинула ногу на ногу, давая Муру возможность краем глаза заметить то, что было между ними, а именно — кружевное белье в цвет платья, за которым едва скрывалась розовая кожа промежности. На такой смелый выпад, он вцепился в кресло ещё сильнее, отчего костяшки пальцев побелели. Боже, как же мне это льстит. Он точно меня хочет.

— Что ты делаешь? — Хрипло просипел Мур, подавляя дикое возбуждение в голосе, чтобы я не подумала ничего лишнего.

Но мне и так было всё понятно. Каждый окаменевший мускул выдавал его эрекцию, придавая мне уверенности в себе. Всё-таки я не растратила природного обаяния даже после смерти.

— Изучаю книгу, которую вы от меня почему-то прячете. — Я раскрыла методический материал на рандомной странице, прижимая корешок к груди, чтобы куратор не мог не заметить её. — Объясните мне, пожалуйста, вот этот момент. — И снова встала со стула, отчего глаза Стража забегали из стороны в сторону от понимания, что сейчас я подойду ближе и могу заметить внушительный бугорок на его брюках.

— Не подходи! — Испуганно завопил Риэль, осознав, что я уже почти у цели.

Зрачки увеличились вдвое от страха. Неужели я такая жуткая в этом платье кровавого цвета? Да и знает ли он вообще величину страха, когда обладает такой безграничной силой?

— Почему? — Его вопли вынудили меня остановиться на полпути и взглянуть на наставника в недоумении.

— Я сам подойду. Позже. — Муриэль принялся наиграно вглядываться в те самые бумаги с печатями, делая вид, что занят.

— А почему нельзя сейчас? — Заныла я как маленькая девочка.

Для полного образа только не хватало топнуть ножкой и надуть губки.

Какой же он жалкий. Он что думает, я вчера родилась и не знаю как выглядит возбужденный мужчина? Вы не первый красавчик-преподаватель в моей жизни, Господин Главный Страж Рая.

— Мне тут.. Как бы.. Нужно отдать бумаги Камаэлю… — Начал он выдумывать на ходу, робея от собственной нелепости.

Как нашкодивший ребёнок, ей Богу. Сегодня я увидела обратную сторону Луны Главного Стража, так долго скрывавшуюся за фальшивым затмением.

— Так давайте я сяду рядом и будем заниматься вместе. — Я сделала шаг ему навстречу, отчего Ангел вцепился в листы, сминая их мёртвой хваткой.

— Чем заниматься? — Риэль поднял на меня стандартный злобный взгляд, принуждая остановиться.

Господи, как же не заржать во всю глотку. Сексом, конечно же. Давай, возьми меня прямо на столе, Господин Главнокомандующий, а потом засади по самые гланды. И может я после этого пойму, почему ты так бесишься всякий раз, когда я прохожу рядом.

— А чем мы с вами обычно занимаемся? — Боже правый, что я несу?!

Мне уже стыдно самой за себя. Но вот этот его пылающий взгляд, не могу устоять. Как же он хочет. Я, сама того не осознавая, почувствовала, что между ног стало влажно от этого горячего взгляда. Интересно, какой у него член? Наверняка, большой и каменный, как и он весь. Будь там что-то невзрачное, вряд ли бы он так усердно прятал его под столом от моего взгляда.

Так, Каролина, что за мысли? У тебя есть любимый и ты должна хотеть только его. Но его нет рядом, он не может утолить мой сексуальный голод, как бы нам обоим этого не хотелось. А Мур может и хочет. Но измену Чарльзу я бы себе никогда не простила. Поэтому хватит на сегодня. Я добилась желаемого, у него дико встал на меня, а сам факт соития с этим молчуном мне не требуется.

— Божьим правом. — Едва слышно, и всё с той же пикантной хрипотцой, вымолвил Муриэль и вновь голодно сглотнул, смазывая глотку вязкостью слюны, чтобы так сексуально не хрипеть.

— Вот именно. — Я всё же вернулась на место, заметив, как Муриэль выдыхает, оставшись от меня на приличном расстоянии. — Ладно, подожду, пока вы кончите. — Чёрт, я что реально это сказала? Какой кошмар!

Мур уставился на меня, призывая полк стыдливых мурашек по телу, и обомлел от шока.

— С документами. — Добавила я, лицезрев, как он, мягко говоря, обалдел, но увереннее чувствовать себя от этого не стала.

— Ну, без тебя я точно кончить не смогу. — Что? ЧТО, НАХРЕН ТАКОЕ, ОН СЕЙЧАС СКАЗАЛ?

Теперь уже настал мой черед охеревать от произнесённых слов и смотреть на теоретического куратора с неподдельным изумлением.

— Не могу разобрать, что тут накалякал Камаэль. Вот что-что, а почерк у него отвратительный. Как курица лапой. — Фух, он просто решил спасти меня от смущения.

Что ж, мне уже не так стыдно. Спасибо, Господин Главнокомандующий. Вам удалось меня затмить.

— Мне подойти и помочь вам разобраться? — Смущение постепенно стало отступать, призывая на своё место скуку, которая всегда сопутствовала мне на занятиях этого сердитого куратора.

— Да, можешь подойти. — Облегченно выдыхая, произнёс Страж, ощутив, как возбуждение уходит, опуская его половой орган с каждой секундой всё ниже.

Я лёгкой поступью прошла к его столу, подтащив рядом стоящий стул, и села непозволительно близко, отчего его нога упёрлась в моё бедро. Ангел едва уловимо втянул ноздрями пряный запах моей кожи и опять напрягся. Наверняка он уже пожалел, что обратился ко мне за помощью, но обратного пути не было — я сидела от него по правую руку и сверлила его растерянным взглядом.

Муриэль протянул мне листок с письменами Кама и я приняла его, легко докоснувшись щекой до его острой скулы из-за близкого расстояния между нами. Мур так хищно взглянул, отчего у меня где-то в области живота завязался горячий узел, напоминающий, что секс у меня последний раз был на Земле.

Чарльз избаловал меня каждодневными занятиями любовью при жизни в поместье его семьи. Я просыпалась от его дерзких толчков внутри своего лона и засыпала под них же. Каждый день, каждое утро, каждую ночь. (Разве что с перерывом на менструацию, а иногда и без него). И даже оказавшись в Раю, мои похотливые привычки не изменились. Я возбуждалась от одной только мысли о своём женихе, а думала я о нём постоянно. Именно поэтому, в присутствии Главного Стража Рая, я почувствовала, что между ног уже невыносимо влажно и поёрзала на стуле, чтобы устранить сексуальный зуд.

Ну, вот, по лицу Стража стало понятно, что он догадался, чего так желает моё тело и Риэль из жертвы превратился в маньяка.

— Каролина! — Звонко выкрикнул он моё имя, вынудив подскочить на стуле от неожиданности. — Достань, пожалуйста, Библию со шкафа. Она на третьей полке сверху. — Я удивилась этой внезапной просьбе.

Муриэль был практически вдвое выше и мог сам с лёгкостью подцепить книгу с полки, но почему-то попросил об этом меня.

Не желая больше пререкаться с ним, чтобы не нарваться на новые неприятности, я плавно встала и зашла к нему за спину, касаясь спиной его затылка, лежащего на подголовнике кресла. Страж сделал вид, что его это ни сколько не смутило и продолжил вглядываться в бумажки, словно моей задницы не было за его спиной.

— Она высоко. — Прикинула я, пытаясь допрыгнуть до злосчастной Библии, так неожиданно понабившейся моему куратору, стуча при этом тонкими каблуками туфель по каменному полу класса.

— Возьми стул. — Стоял на своём Мур и я, мысленно чертыхнувшись, потащилась за сиденьем.

Плавно разулась, обнажая перед учителем костлявые щиколотки, и залезла на стул, расшатывая его при этом из стороны в сторону. Он его специально, что ли, разболтал, чтобы я не расслаблялась и не переставала испытывать волнение и страх, когда он рядом?

— Смотри не загреми. — Ядовито ухмыльнувшись, вымолвил Страж, словно проклиная меня, и, призывая шаткий стул накрениться так, чтобы я слетела прямо на его чумную голову.

— Если я упаду — вам достанется тоже. — Только успела я сказать и потянуться к полке, как ощутила, что деревянная плоскость вышла из равновесия, вынудив слететь прямо в объятия сварливому преподавателю Божественного права.

Стул приземлился на бок, раскидывая туфли в разные стороны, издав противный скрип металла от удара с каменным полом. Муриэль, словно умелый вратарь, подхватил моё слетевшее тело на руки, столкнувшись со мной лбом. Я приземлилась прямо на то самое место, которое он от меня прятал последние пятнадцать минут, и ощутила, как горячий член упирается мне в правую ягодицу, словно между ним и моей пятой точкой нет заслоняющей ткани. Он очень страстный любовник, по всей видимости. Или это я его настолько возбудила, что его кровь закипела, наградив детородный орган высокой температурой?

Между ног стало максимально влажно. Как бы не оставить на его брюках вязкое пятно, разоблачающее моё, непонятно откуда взявшееся, возбуждение.

Я с ужасом закрыла глаза, осознав, что он понял на какую именно точку, или вернее сказать, продолговатость, мне посчастливилось приземлиться. Вне всяких сомнений, Муриэль ощутил этим самым местом мою упругую задницу. Но, не теряя самообладания, он спустил меня с коленей, толкая за бёдра, и продолжил невозмутимо разбираться с каракулями Камаэля.

Мне показалось, или он полапал мою задницу? Столько странных совпадений.

Что ж, сегодня мне точно не суждено утолить сексуальной голод, каким бы сильным и мучительным он не был. Во всяком случае, с этим противоречивым мужчиной.

— Не ушиблась? — Не отрывая глаз от пергамента, спросил Страж.

— Нет. Спасибо, что поймали меня, Господин Главнокомандующий. — «И спасибо вам за такой каменный стояк», — чуть ли не добавила я вслух.

Интересно было бы посмотреть на его реакцию Что бы он в таком случае ответил? Лучше мне не знать…

Но мне льстит, что я могу, не раздеваясь, возбудить самого могущественного и древнего Ангела Эдема, как какого-то девственного ученика старшей школы.

— Ну, как я мог тебя не поймать? Мне бы не хотелось, чтобы урок Божественного права закончился в больничном крыле «Ангельстрема». — И вновь этот пожирающий взгляд.

Как я ещё не загорелась под его карамельно-медовыми очами как тонкая древесная щепка от лязгающего пламени зажигалки?

— А где хотите, чтобы он закончился? — Твою мать, Джефферсон, ты уймёшься сегодня или нет?!

Он бы мог тебе уже две палки кинуть, если бы захотел, пока ты пыталась увлечь его тупой двусмысленной беседой.

— В твоей постели. — Он меня сегодня точно убьёт своими фразочками.

Но какие вопросы, такие и ответы. Главный Страж ещё тот острец. И как я раньше этого не замечала, когда он давал оценку моему ночному пеньюару в холодном коридоре «Ангельстрема» и открыто разглядывал вздымающиеся соски под тонким чёрным кружевом?

— Чтобы ты сладко спала, вспоминая, какую важную информацию тебе удалось узнать на моём уроке. — Увольте, Господин Главнокомандующий.

Всё что я узнала сегодня в вашем классе, так это то, что у вас огромный член, вскакивающий лишь от одного моего откровенного наряда.

— Ладно, пусть Камаэль сам разбирается в своей наскальной живописи. Мы очень много времени потратили зря. — Мужчина поднялся из-за стола и, легким движением руки, выудив чёртову Библию, из-за которой я чуть ли не разбила себе голову, принялся зачитывать новый материал.

Я выходила из его кабинета с трепещущим сердцем. Боже, что это вообще такое было? Какой стыд, какой позор! Как мы потом будем смотреть в глаза друг другу, вспоминая, что безуспешно пытались соблазнить один другую непонятно зачем?!

Я забежала в ванную комнату своей спальни и принялась умываться ледяной водой. Но это мало помогало. Между ног была такая же горячая сырость и я поняла, что больше не могу терпеть. И спасти меня от мук вожделенного тела мог лишь один человек в Божьих Владениях — друг по несчастью Люцифера, самоубиенный грешник, Чарльз Трэвис Флэтчер.

Я закрыла кран и посмотрела на собственное отражение — щёки пылали, губы покрылись тонким слоем крови, искусанные от возбуждения, а глаза сияли растерянным блеском. Решив, что такой вид порадует лишь одного человека в этих соседствующих Царствах, я отправилась на пост подруги.

Умоляя Бога, чтобы никто по пути не встретился и не остановил меня, я с каждой минутой была всё ближе и ближе к своей цели.

Альдина от удивления раскрыла глаза, завидев, что я явилась на её рабочее место без предупреждения, но препятствовать не стала. У меня был такой озадаченный и запыхавшийся вид, что Альди догадалась — это вопрос жизни и смерти и молча пропустила меня к лифту, напоминая, что нужно наплести Абигору, чтобы он меня не задерживал на входе во второй пояс седьмого круга Ада. Но Стражу пояса было глубоко насрать на дела Ангелов, и он спокойно меня пропустил, даже не интересуясь о цели моего визита. Раз пришла, значит что-то нужно. В душе я ликовала как маленький ребёнок, но невозмутимо прошла за заграждение, звонко цокая каблуками по полу тюремного коридора. Души всё так же стонали, а я уже начинала привыкать к их страданиям и уверенно следовала к темнице «666», окрылённая скорым исполнением заветного желания.

Камера возлюбленного показалась за следующим поворотом и я принялась высматривать Флэтчера.

— Чарли-Чарли, ты спишь? — Принялась вопить я, вынуждая любимого подняться.

— Нет, детка, я… — Мужчина едва сдержал крик в легких при подъёме с сырого пола, схватился за рёбра и подошёл ближе. — Сегодня Гарпии сдали смену Аббадону, имеющему слабость к избиению лапами по ребрам. — Постанывая, пояснил Флэтчер и встал напротив, упираясь лбом в решетку.

— Родной… — Я дотронулась сухой ладонью до его израненного лица и медленно пощекотала ноющую кожу подушечками пальцев.

— Всё хорошо, малышка. — Брюнет поцеловал внутреннюю сторону моей руки холодными губами и расплылся в улыбке, радуясь нашей встрече. — Я так скучал по тебе. — Прошептал он, протягивая губы через решетку, чтобы оставить поцелуй не только на моей ладони.

Я подалась ему навстречу и едва ощутимо чмокнула в окровавленные губы. Снова эта обжигающая боль. Но она пришлась весьма кстати, отвлекая от дикого желания ощутить внутри тела амплитудные толчки его стоячего члена.

— Я скучаю по тебе в сто раз больше. — Ответила я и услышала мерзкие гортанные звуки, доносящиеся из полости рта Люцифера.

— Как же вы меня достали, голубки. — Сатана подобрался ближе и уставился на меня жёлтыми глазами, сияющими как фары на ночном шоссе. — Подрочи ему уже, куколка. А то он скоро помрёт от сперматоксикоза. — От его слов меня затошнило.

Вроде не такая уж и мерзостная фраза, но голос, интонация, вздохи — всё отвращало, призывая чувство тошноты и омерзения.

— Сука, ты когда-нибудь заткнёшься, больной ублюдок? Заебал — сил нет. — Я едва ли не первый раз услышала из уст любимого нецензурную лексику.

Первый и последний раз он ругался, когда читал злосчастное сообщение Дерика о том, что Бесерамбы заперли его в заброшенной больнице. Но тот случай был вопиющим. Флэтчера можно было понять. А, ну и ещё, когда я вышла к нему при параде в платье от «Valentino». И ту ругань я тоже могла оправдать — вид правда был шикарен. В остальное время, он был учтив, галантен и вежлив. Но новый сосед мешал его привычным джентльменским повадкам, обличив передо мной обратную сторону души любимого жениха.

— Тише, малыш, не обращай на него внимания. — Ласково погладила я учителя по лицу, концентрируя на своём тихом и спокойном голосе.

Чарльз выдохнул и сосредоточился теперь только на мне. Какое счастье, что я могу его хотя бы иногда видеть. Без меня он бы точно не справился и позволил своей темной стороне выйти из тени.

— Сгинь с глаз долой, Люцифер. А я то попрошу Муриэля добавить в список твоих истязаний внеочередную порку розгами со святой водой. — Чёрт прикусил острый грязный язык, прикинув, что не желает дополнительного наказания, и уполз в дальний угол темницы, избавляя нас от своего присутствия и комментариев.

— Он сведёт меня с ума. — Буркнул Флэтчер, разом выпустив весь воздух из лёгких носом.

— Я не дам тебе сойти с ума, родной. — Я вновь потянулась к его губам и мы смогли слиться в поцелуе, наплевав на эту нерушимую преграду, отделяющую нас железными прутьями.

— Не могу, Кароль, не могу совладать с собой. Я так тебя хочу. Все мысли засланы представлениями о тебе и твоих горячих стонах подо мной, на мне, сбоку. — Рыча произносил Флэтчер и куснул меня за нижнюю губу от дикого желания.

От его слов мне вожделенно поплохело. Это невыносимо. Ещё одна фраза и у меня потечёт по ногам от неудовлетворённости.

— Я готова, но гадёныш же будет смотреть. — Намекнула я на Люцифера, не желая становиться раком на его похотливых глазах.

— Пошёл нахуй! Я ему глаза выколю, если только рискнёт посмотреть на мою малышку. — Изругался историк и начал медленно поглаживать мою талию через ткань облегающего платья, прилипшего ко мне настолько сильно, словно это был мой верхний слой кожи, а не одеяние.

Я поняла, что сопротивляться не могу и не хочу и ответила ему на приветственные ласки, водрузив ладонь на его бедро. По Чарли невооруженным глазом было видно, как ему больно даже шевелить рукой по моему телу, но страсть оказалась сильнее физических страданий.

Чак запустил горячий влажный язык в мой рот, возвращая мне сладкие воспоминания о наших каждодневных соитиях. Я просунула пальчики в его вьющуюся шевелюру и легонько застонала, изнемогая от похоти, возникшей между ног ещё ранним утром при подборе наряда.

Чтобы над двоим было удобнее, встала к нему спиной, прислоняясь к решетке пятой точкой. Чарльз протиснул ладони через прутья и плавно задрал мою юбку, демонстрируя взору влажное белье, которое ещё не успело высохнуть после непонятного флирта между мной и Главным Стражем Рая.

Но сейчас на вышеупомянутого мне было начхать. Любимый рядом и он хорошенько отымеет меня, чтобы я забыла обо всем на свете, кроме его размеренных толчков в глубинах моего лона.

Белье плавно проскользило вниз, а я расставила ноги пошире и слегка прогнулась в спине, подаваясь навстречу любимому. Он медленно, будто дразня, ввёл член на полную и так бешено и пронзительно задышал, отчего даже песок на полу медленным ковром потёк в мою сторону.

Огненная боль заполнила зону промежности, наказывая меня за незаконное соитие с узником Ада. Я едва удержалась, чтобы не заорать во весь голос и сжала прутья решетки с протяжным стоном.

— Детка, что такое? — Изумился Чарльз, когда ощутил, что я внутренними мышцами сжала его эрекцию, не давая двигаться внутри.

— Давно не было, малыш. Ты же знаешь. — Промычала я, а сама сбрасывала с щёк хрусталь, чтобы он не успел понять, насколько занятие любовью с грешником кажется болезненным для Ангела.

— Блять, да что так узко! — Сетовал историк и медленно вновь проталкивался внутрь, пока я до крови прикусывала губу, чтобы не заорать от мучительных ощущений. — Клянусь, принцесса, даже на земле ты такой тесной не была. Тебе там ничего не зашили?

— Да, Чак. Прям у входа в Рай стояли и штопали всем Ангельским Сообществом. — Огрызнулась я на такое смехотворное предположение.

— Прости, любимая. Ну правда, нереально узкая. За минуту кончить можно. — Бормотал Чак, принуждая меня самодовольно улыбаться вопреки мучительным ощущениям.

Как будто снова девственности лишили, ей Богу. Ощущения один в один. Даже хуже, чем в первый раз — с Дериком. У Чарльза размер ого-го! Рику и не снилось.

— Солнышко, тебе очень больно? — Беспокоился Флэтчер, но при этом скорость увеличивал, потому что сдерживаться нам обоим после такого долгого перерыва было непросто.

— Чуть-чуть, милый. Тебя много. — Кратко давала я ответы, задыхаясь от боли.

«Тебя охуеть как много. Так много, что меня разорвёт к чёртовой матери, если ты не вытащишь», — хотелось мне сказать на самом деле.

Как будто на трубу металлическую насаживают. Чувство было такое, что у меня там уже всё в крови. Но в такой темноте я бы всё равно не смогла отличить вагинальную смазку от крови. Также как и Чарльз.

— Малышка моя… Прости пожалуйста. Я так тебя люблю, моя сладкая. Хочешь я вытащу? — Трепетал Флэтчер и сжимал мою грудь в ладонях, добавляя мне к боли между ног, ещё и боль в области бюста.

Но я всё стойко терпела, слегка постанывая от муки и желания попеременно. Ускорявшиеся толчки прекрасно затмевали обжигающее ощущение, разливая по телу щекочущие мурашки, и вздымали волосы на руках до острых пиков.

— Не смей! — Прорычала я, когда почувствовала, что Чарльз расценил моё молчание как согласие и попытался выскользнуть изнутри.

— Слушаю и повинуюсь, моя госпожа. — Сыронизировал Чак и вставил до яиц, застонав от полного погружения.

— М-м-м, твою ж мать, малыш! — Не сдержалась я на глубокое болезненное проникновение.

Благо, Чак подумал, что это я от удовольствия его мамашу ебучую вспоминаю.

Он опустил широкую ладонь на изгиб моей талии и сжал, чтобы я устояла на ногах в моменты сладостных судорог оргазма, а второй схватил меня за шею, вдавливая в себя что есть силы, добавляя боль от железной решётки, впивающейся мне в бедра. Но эта боль была намного слабее желания. Я едва сдерживалась, чтобы не застонать на весь коридор и не призвать внезапных гостей. Демоны, может, и похотливые создания, но лишний раз попадаться им на глаза при совершении Божественного запрета, всё равно не стоило.

— Я продал бы свою душу, лишь бы вечно трахать тебя, Каролина Джефферсон. — Рычал мне на ухо историк, наращивая темп проникновения, отбивая лобок об чёртовы решетки.

Наверняка, завтра у него проступят синяки от амплитудных выпадов бедрами. Но сегодня мы оба плевать на это хотели.

— Так и было, родной. — Напомнила я ему, что он убил себя, не желая жить в мире, где нет меня, и содрогнулась в железном захвате от подступившего экстаза.

Но Чарльз только разогревался. Он умел себя контролировать, даря мне долгие сладостные ощущения наполненности в его объятиях. Прижимая мои бедра ещё ближе, чуть не свернув мне голову своей силой, Чарльз так глубоко вошёл, что у меня звёздочки из глаз посыпались от давления прутьев и лонной неги. Я схватилась рукой за них, чтобы не увалиться кверху задом, и тихо стонала, чтобы слышал только он, как мне хорошо с ним и отвратительно одновременно. Боль отступать не собиралась.

Но я всё равно считаю, что прийти сюда, чтобы забрать свой секс-приз, было правильным решением. Мой Чарли лучший в этом деле. Только этот мужчина может удовлетворять меня настолько, что я не допускаю мысли о других. Стоит приходить вот так почаще, раз уж даже тюремная решётка не преграда для нашей вечной любви.

— Детка, клянусь, у меня прошла вся боль от секса с тобой. Как же я тебя люблю! Моя! Моя родная! Моя принцесса! — Вожделенно шептал Флэтчер, увеличивая скорость соития, звеня проклятыми адскими решетками.

Я чувствовала его боль и отвлекалась так же на свою, что была нашим очередным наказанием за нарушение Божественного законодательства.

— Я сделаю всё, чтобы ты мог делать это вечно, Чарли. Мне никто не нужен кроме тебя. Ни один Ангел, ни один Демон, лишь ты — мой клейсморовский историк. — Ответила я на его слова любви и сжала прутья настолько, что кожа в некоторых местах на пальцах треснула.

Очередной оргазм не позволил сдержать звука голоса и я простонала чуть сильнее.

— Тш-ш-ш, малышка. Не кричи так. А то Люцифер точно подберётся на первые ряды секс-представления, чтобы получше разглядеть лица актёров главной роли. — Вот он стелет вечно. Как будто не шлюху свою трахает, а принцессу Уэльскую.

Хотя, шлюхой он меня не мнит. Это я таковой себя считаю из-за навязанного мнения миссис Флэтчер и бывших одноклассников.