Чеченские рассказы

Это было то редкое чтение, когда читающий захвачен текстом сразу и без сомнений, удержит ли автор до конца предложенный с первой же страницы высокий уровень прозы. Всякое новое слово радует… Не стану цитировать… Нет нужды. Читатель может открыть на любой странице — цитата там и ждёт.

Александр Карасёв — прозаик достойный, самобытный и, с позволения сказать, самостийный. Из той породы людей, что ничего не делают во имя устройства своей, скажем, литературной биографии, уверенные в том, что биографию сделают сами тексты. И, думаю, в случае Карасёва эта уверенность вполне оправданна. Разумные читатели и ценители давно уже увидели, что в русскую литературу пришел новый, серьёзный, упрямый и сильный автор. А с неразумных читателей и спросу нет. Им в свое время всё сообщат. И они поверят.

Такого не напишет горбатый человек в очках, посвятивший свою жизнь чтению и написанию философских произведений на обобщённые темы. Это нужно знать, нужно прочувствовать и пережить.

Возьмите рассказы Александра Карасёва, «Чеченские рассказы», это интересный пример минималистской психологической прозы. Там показан мятущийся человек, «одиночка в городе» — как именовали таких средневековые интеллектуалы из Басры, ну, почти таких, то есть тех, кто не находит себе места в современном городе, кто взыскует большего и носит смутный образ истинного града и истинной жизни в душе. Никаких доблестных побед и трескотни. Живая проза. Война у него не фетиш. А именно фетишизация войны и свойственна рассказам и повестям многих её участников, что придает этой прозе черты субкультуры: за горами оружия и грохотом не видно и не слышно чего-то главного.

У него замечательные, совсем небольшие по объёму рассказы. Их мы горячо обсуждали на Форуме молодых писателей в Липках. Рад, что в Краснодаре появился новый большой прозаик — может быть, первый со времён Виктора Лихоносова.

Хочется заметить, что далеко не все молодые авторы попадают в Липки такими сложившимися писателями, каким попал Александр Карасёв. Некоторым требуется побывать на семинарах в Липках два-три-четыре раза, чтобы найти свой голос, свои темы.

Очень хорошая профессиональная работа.

Это очень профессиональная проза. С наблюдательностью, с точным воспроизведением речи, с мастерским выстраиванием диалогов, с благородным лаконизмом языка, с сильными сквозными образами, с «боковой подачей» темы (когда самое главное происходит не на первом плане, а где-то сзади — как в фильмах Алексея Германа). Профессионализм стал довольно редким явлением в современной литературе — так что от души радуешься самому факту наличия профессионализма.

По большому счёту ничему написанному о чеченской войне в современной литературе я не верю. Ладно, скажем мягче, верю не до конца. Кто-то пишет, на мой вкус, слишком вдохновенно и ярко, у кого-то слишком много стреляют, у кого-то — слишком мало. Кто-то очень хочет понравиться своей трактовкой событий некоторому кругу полезных людей. Кто-то хочет впечатлить девушек — и начинает писать не о войне, а о себе, ковбое и терминаторе. Карасёву в некоторых его наиболее высоких проявлениях приходится верить.

Хорошая, беспафосная военная проза. Точная в деталях, слегка схематичная в конструкции, убедительная в своей грубоватой небрежности. Демонстративная экономия выразительных средств уместна здесь, как уместна она во всякой литературе, претендующей на документальность. Уверен, эта книга прогремела бы, и её автор снискал куда большую литературную славу, не будь до него военных книг Прилепина и Гуцко. Карасёв пишет не хуже, а местами, пожалуй, и лучше названных авторов, но они пишут об одном и том же — о буднях войны, окопном быте, засадах на военные колонны, стычках с чехами, армейской показухе, поездках в недобрые чеченские села за водкой, пьяной стрельбе по бутылкам и в белый свет, как в копеечку.