Бесплатный фрагмент - Баллады

…посвящаю эту книгу моей милой Наташеньке

Просыпанные монеты

Волшебник при рождения сына одной женщине подарил 120 золотых монет и сказал: «Отдай их своему сыну, когда ему исполнится пятнадцать лет. Знай же, каждая монета это год его жизни. Пропади хоть одна, и твой сын проживет меньше на год…» Женщина исполнила обещание, отдала мешочек с монетами сыну в день, когда исполнилась пятнадцать. Да вот только парень не стал беречь дар… Сборник волшебных баллад, наполненных мудростью, и вместе с тем легких, искренних, веселых и порой смешных. Сказочник с любовью рассказывает и о библейских героях, и о славянских богатырях, и о якутских шаманах, и о ковбоях… обо всём на свете.

Моим любимым и дорогим

на обложке рисунок автора «Визит к Минотавру»

Беседа

милой Наташеньке Мордвичевой

«Давай-ка, друг, теперь на чистоту.

Я знаю, ты давно хотел поговорить…»

«Кто тут?»

«Я твой недуг,

то, без чего нельзя прожить»

«Ты? Вот ты, который с детства мне мешал?

Пред сверстниками унижал отвратно?»

«Тебя от многих бед тогда ведь удержал…

Ты должен чтить меня…»

«Как странно!

Страданий много в юности ты мне принёс.

Тебя я должен ненавидеть люто»

«В виду имеешь ты любовь?

В серьёз

ты всё равно не встретил бы, и чудом

от гибели тогда тебя сберёг.

Ты вспомни, как твой друг погиб»

«Ну, ладно… Но — какой же чёрт?! —

я в зрелости хотел любить»

«Тогда я рядышком на страже и стоял,

не мог я допустить, чтоб ты безумно так

жизнь всю профукал и пропал,

и с головой ушёл в бардак»

«Хм… выходит ты страданием меня

столь долго мучил, но был прок?

Я не хворал совсем зазря?

И ты меня как ангел всё берёг?

Киваешь… да, наверно, это так.

Но почему решил ты говорить сейчас со мной,

о мой заклятый, преданный мой враг?»

«Сегодня перестанешь быть больной,

я покидаю тело, ухожу.

Ты завтра будешь исцелен навек…»

«О нет! Недуг, мой милый друг, прошу,

не оставляй меня,

я очень беззащитный человек»

Гордыня

…меня окликнул кто-то «Подойди!»,

когда я мимо сада шёл.

Я оглянулся — ни души.

«Эй, кто здесь?

Кто меня зовёт?»

«Я здесь» — в ответ вдруг говорит

мне голос будто свыше тот.

Я глянул, а на дереве сидит

мужчина голый

и чего-то ждёт.

«Эй, парень, ты чего?» —

кричу ему я подойдя.

«Я здесь давно уже сижу,

и даже с голода ослаб»

«Так ты слезай!»

«Я не могу»

«Боишься, что ли?»

«В общем, так…

Я вижу добрый ты, мой друг,

или ты злой и мне ты враг?»

Его слова обидны мне,

себя я праведным считал,

и говорю ему:

«Не знаешь ты меня совсем,

а я по жизни многим помогал»

«Тогда и мне ты помоги,

коль ты достойный человек.

Озяб я. Ты одежду принеси.

Иль что попросишь ты взамен?»

«Я даром принесу её,

и мигом обернусь зараз,

не нужно от тебя мне ничего,

я буду горд,

что человека спас…»

…когда оделся парень тот,

вдруг говорит ещё:

«От боли сводит мой живот,

не ел я уж давно…

Ты принеси еды мне, друг,

коль благородный человек,

иль ты нечестный, жадный плут,

и в должники возьмёшь навек»

«Обидны мне слова твои,

ты в чести сомневаешься зазря!

Я мигом принесу тебе еды,

и даже прихвачу вина»

…поел и выпил парень тот,

опять мне говорит

«Я с женщиной поди уж год

не услаждал уста свои.

Ты мне распутницу купи,

коль сострадание хоть капля есть.

Или ханжа скупой и чёрствый ты,

не дорога тебе мужская честь?»

«Ты почему всё сомневаешься во мне?

Добуду я любовницу младую…

а надо — приведу еще гарем!

Я докажу, имею гордость я мужскую».

…я отвернулся, затрещали ветви там,

на дереве тот парень с девой был…

Когда же обернулся,

то не поверил я своим глазам —

спустился он по лестнице…

одетым, сытым, и хмельным…

Мертвец

Моя мне бабка рассказала как-то

историю печальную одну.

Божилась мне, она на фактах,

произошла в сороковом году.

…перед войной самою то бишь, —

старушка начала рассказ. —

тогда не ведали,

что сон такой быть может

не отличить заснувшего

от мертвеца.

Вот так уснул один у нас в деревни.

Он сам был председатель,

а жена его

по линии горкома партии…

Короче, все подумали, что мёртв.

И схорони второпях,

чего там медлить?

А время то лихое ведь былО —

Тащили всё, ничем не брезговали —

могилки ночью разрывали,

и раздевали мертвых до портков.

И в ту же ночь, когда его зарыли,

к могиле свежей троица пришла…

…пока одёжку председателя делили,

покойничек очнулся…

«Вашу мать! —

сказал им резкое за спинами словечко.

Один на место сразу его лёг,

не выдержало у разбойничка сердечко —

а тут уже готов и гроб.

Те двое драпать. Он за ними.

Разбойничек другой убился об сосну,

с испугу стал такой разиней,

на кладбище ещё один он труп.

А третий, говорят, скончался

от водки, запивая жуткий страх,

в избу как только схоронится он примчался

и опрокинул полненький черпак…

А председатель грязненький поплёлся

к своей избе, где не спала вдова…

Утешить женщину в ту тёмну ночку

остался агроном…

И стелет уж постель она,

любовничек портянки уж сымает,

глядит и цокает на стан вдовы…

А тут в хоромы входит, чуть хромая,

покойничек…»

— Что было дальше, расскажи? —

просил тогда свою я бабку,

хоть зуб уж на зуб — всё не в цель.

— Внучок, стара и памятью я слаба,

кажись, в тюрьму тот председатель сел…

Сила любви

Мордвичевой Наташеньке в канун Нового 2019 года…

Он вернулся с войны.

Он единственный, кто вернулся.

Все другие бойцы

не вернулись с войны.

Он единственный, кто вернулся.

…жёнушка вышла встречать.

Долго плакала и целовала…

До утра им не спать,

всё скрипит их кровать.

Долго мужа она целовала.

…и в постели она горяча,

воск способная телом расплавить.

У него же плоть словно из льда,

прикасается точно она

на морозе к металлу.

Утром он загодя встал,

свою голову повязал он бинтами…

Каждый день это он совершал,

каждый день бинтами вязал,

говорил, будто ноют всё раны…

Шли деньки своим чередом.

Душа в душу они. Вот ведь счастье!

…приходилось проветривать дом,

почему-то всё время пахло гнильём,

как будто гнило где-то мясо…

«Ты ли хворый? Ответь, что с тобой?

С каждым днём цвет лица твой изменчив.

Как пришел, ты… какой-то иной.

Ты ответь, что случилось с тобой?

Может, хворь ты какую не лечишь?»

«Всё в порядке со мной, не боись,

дорогая лебёдушка. Лишне

все тревоги вот эти твои.

Это просто во мне память войны,

изменила она меня внешне»

Успокаивал бывший солдат

свою милую жёнушку часто…

Но она не спокойно жила,

всё смотрела с тревогой она,

как он утром меняет повязки.

Как-то раз, когда он уснул,

набралась она смелости пылкой.

Размотала бинты. И на лбу

вдруг увидела сквозную дыру

толщиной в кулак до затылка.

Не сказала, что всё она поняла,

отвела лишь влажные очи,

когда утром повязку мотал.

А в дому запах тлена стоял…

…жарко было от печки той ночью.

«Я вернулся с войны.

Я единственный, кто вернулся.

Все другие бойцы

не вернулись с войны.

Я единственный, кто вернулся.

Я любовью твоею

на войне был храним.

Ты любовью с поля ратного

меня и подняла.

Шёл домой я, знал, ты примешь таким,

я живу, пока буду тобою любим»

Долго мужа она целовала.

Могло быть хуже

Жил человек,

любимая поговорка

у которого была:

«Могло быть хуже,

не отчаивайся только,

всё хорошо пока»

Ему уж тридцать лет,

а ни кола и ни двора,

и ни одна не влюблена…

а он твердит припев:

«Всё хорошо пока,

могло быть только хуже…»

Вот как-то шёл домой

(уволили в тот день его),

автомобиль на встречу мчал по лужам…

попал в больницу он с разбитой головой,

когда пришел в себя, сказал:

«Могло быть только хуже…»

Зашел в палату врач

и долго так молчал,

потом же сообщил,

что паралич разбил его, но тут же

герой наш улыбнулся:

«Не стоит унывать,

могло быть только хуже…»

Вдруг осложнение на сердце —

умер наш герой…

Архангел Гавриил предстал

сему больному мужу:

«Ты не сердись,

но ты потребован у жизни Сатаной…»

Наш парень улыбнулся:

«Могло быть только хуже…»

Ведьмин дар

«Ты зачем пришел ко мне?

Ты же, вроде как, удачен.

Надобность же в колдовстве

проявляется иначе,

в том числе, когда скорбят

или унывают горько,

иль любви вдруг захотят,

или денег только…»

— говорила ему так

старая колдунья.

Он, конечно, не дурак…

не грозит безумье,

но втемяшил он себе

издавна идейку,

разузнав о волшебстве

и про эту ведьму.

Был он средний коммерсант,

прогнозист успешный —

предугадывал он шаг,

где вертелись деньги…

Но хотел знать наперёд,

магией владея,

действие что принесёт,

результат затеи…

Повздыхала ведьма та,

не к добру сей дар, но

коли просят колдовства

далеко не даром

отказать и не смогла,

и обряд свершила.

«Будешь знать ты всё сперва,

мысль как явилась…»

И довольный он ушел,

и не подозревая…

но об этом чур молчок,

позже чуть узнаем.

Вспомнил, что ведь куча дел

у него в проектах —

обо всех узнать хотел,

стоят ли успеха…

Вдруг прошиб холодный пот —

понял… ужаснулся.

Дело каждое пойдёт

как нельзя и лучше,

принесёт такой доход,

от завести аж тресни…

но…

буквально день пройдёт,

он все деньги изведёт,

топочась на месте.

…о другом подумал он,

грусть пойти развеять.

К барышням таким… пардон,

но как пришла идея,

знал, что будет наперёд —

краткая утеха,

сон, потом полно забот,

лучше и не ехать.

К другу, что ли, мне пойти,

рассуждает парень…

только мысль произнести

в голове — уж знает,

что с товарищем они

делать будут… Скучно

наперёд знать. Не ходить

он решил. И грустно

что-то стало как-то жить.

Год он уж как из дома,

лишь захочет он решить

выйти — уж готова

в голове прогулка вся,

до секунды знает,

будто бы сходил и так,

и уж вспоминает…

Убить дракона!

…то было двадцать лет назад,

когда покинул чрево он,

когда ладонь ударила об голый зад,

и в первый раз

он заорал,

и в первый раз

он сделал вдох.

…то было двадцать лет назад,

и колыбель покинул он,

его волшебник злой забрал,

и так сказал,

ты начинаешь путь, сынок,

чтоб поединщиком искусным стать.

В конце пути уж ждёт дракон.

…его учили двадцать лет

одной молитве чудной:

«Убить дракона — жизни цель,

убить, хоть это трудно».

И отговорок вовсе нет,

его учил волшебник.

Освоил меч и арбалет.

И силой стал не дюжей.

…и вот тот день. Идёт рассвет.

Он на коня, и мчит к дракону.

В свой день зачатья в двадцать лет

Спешит свой долг исполнить.

И смысла в жизни боле нет,

есть эта цель и только!

Что после будет? Но всегда в ответ

молчал учитель долго…

…домчал к пещере. И вошёл.

И что же видит — вот те на! —

издох давно его дракон.

Его тут доблесть не нужна.

…и у пещеры сел герой,

не зная, как же дальше жить.

Его я видел,

с бородой седой

там до сих пор сидит.

Просыпанные монеты

…посвящаю своей маме.

«Ты подари мешочек этот

в день, когда исполнится

пятнадцать лет,

и научи беречь как Моисеевы заветы.

В мешочке горсть златых монет…

…монеток золотых сто двадцать,

и ценность их так велика —

год жизни каждая, а значит,

твой сын счастливым проживёт,

в мешочке есть они пока…

…отдаст монетку ли, иль потеряет,

он на год меньше проживёт…» —

волшебник мать над колыбелью поучает,

младенец улыбается во сне

и пальчик свой сосёт.

…Пятнадцать лет с зачатия минуло,

мать дар волшебника преподнесла.

Подросток глянул на мешочек,

усмехнулся,

и кинул золото на шкаф.

«Ты не заботишься, сынок мой,

оставив на виду свой клад?

Ведь могут у тебя годок

Иль несколько притом украсть…»

«Ах, мама! Там же их так много!

Готов я… половину всех монет раздать!

И не гляди на сына ты сурово,

отсыпь любому, кто попросить дать…»

Сын не берёг мешочек… а она хранила,

как получалось всё монеты берегла.

Её обкрадывали часто

и даже часто отнимали силой,

она терпела и свой крест несла.

…прошло уж тридцать лет с его зачатья.

Явился блудный сын.

«Где, мать, мешочек мой?»

И на ладони у старушке засверкало

пять золотых,

истёртых её сильною рукой.

Зачем успех…

Жил-был один чудак.

Хотел узнать он, как

успешным в жизни становиться.

Любил чудак читать

об этом много так,

что мог познанием гордиться.

В тех книжках говорят,

что надобно понять

ради чего ты чем-то занят,

мол, мотивация и цель

без исключений точно есть

у каждого успешного,

а значит,

найти такого надо же,

которому пришел успех,

и расспросить, зачем он это начал.

И на примете есть такой —

поэт, писатель и в любви герой,

и даже музыкант,

а значит,

чудила наш берёт багаж

и отправляется в вояж

к тому поэту и герою.

Он, говорят, простой чувак,

и не откажет, скажет, как

или зачем тот стал собою.

…внимательно послушал чудака

успешный парень… и слегка

вдруг погрузился в шок он —

ответил странно очень он,

что цели не имел и даже что

сейчас как будто током

его пронзила до кости,

ведь жил бесцельно он поди,

и весь успех поди случаен…

…ушел чудак. А тот поэт

забросил всё, ведь смысла нет

и не было ведь изначально.

И вот он неуспешным стал,

когда узнал, что не искал

в делах он мотивацию и цель…

Теперь он ходит к чудаку,

чтоб объяснил тот дураку

науку как познать успех…

Звездочёт

Вчера я встретил чокнутого парня,

он мне поведал странный свой секрет…

Предупредив лишь, чтоб хранил я втайне,

иначе не уйти от многих бед,

иначе кое-кто по мою душу

нежданно явятся, тогда конец.

Охотник байки я всегда послушать,

и начал баять этого молодец:

мол, наша матушка Земля

не шар летящий,

вокруг светила, Солнцем что зовут,

а плоский диск.

А космос, брат, ненастоящий.

А Солнце лишь светящий круг,

скользит который внутри сферы —

она же купол над землёй.

Луна и звёзды, и кометы

на тверди неба…

— Боже ж мой!

— ему ответил я с усмешкой, —

Как в эту чушь поверить мне?!

— Не веришь? Приходи-ка ночью.

Я что-то покажу на пустыре.

И вот я здесь.

Стою и жду под звёздным небом.

Он припозднился, но пришёл

с сильнейшим телескопом,

с бутылкою вина, с буханкой хлеба,

и — странно так! — винтовкой за плечом.

Настроил телескоп он на звезду какую.

Перед открытием мы выпили бутылку на двоих.

«Теперь внимательно гляди в трубу, —

мне вводную дал небольшую,

а сам винтовку зарядил.

Припал я глазом к окуляру,

звезда на месте, ярок свет.

Тут выстрел.

И как будто бы стеклярус

по небу катится и подает

куда-то в лес.

Не представляете вы удивленье,

я аж… желанье загадал!

Вторую мы бутылку выпили,

и он продемонстрировал уменье

и дальше звёздочки сшибать…

Степан

Зашёл в трактир он

с суровым видом,

поставил у стены двуручный меч…

Трактир до сель гудел,

теперь как будто вымер,

и обратилась в жалкий шёпот речь.

…спросил я у приятеля «кто это?»

Приятель вздрогнул, но ответил мне:

«Великий экзорцист, ловец нечисти,

охотник на вампиров, истребитель ведьм…»

Со страхом посмотрел я на мужлана.

Он попивал крепчайший ром.

Ей-богу, увидав Степана,

не каждый

взгляд его

бы выдержать секунду мог…

Я тоже потупился,

хоть я не из робких.

Меня заинтересовал

вот этот человек.

Поклялся я в тот день,

что встречусь с ним,

используя любые для того уловки.

Он экзорцист, а я поэт…

мне интересно всё, живу я жаждой

познаний всяких,

и ужасных в том числе…

…спустя семь лет

я повстречал его однажды.

Сидел под клёном этот человек.

Приветствуя, я опустился подле,

встав на колени как перед святым.

«Великий воин, не гони,

позволь мне,

стать летописцем ревностным твоим»

«Чего ты слышать хочешь?» —

тут спросил Степан, и

свой арбалет в сторонку отложил.

«Рассказов, где свирепы вурдалаки,

где изворотливы и страшны упыри…

где разрывают землю черные вампиры,

где ведьмы голые хохочут по ночам.

и колдунов блуждают по свету могилы,

где демоны инкубами летят…»

Степан мне улыбнулся так нежданно.

«Послушай, парень, ты историю мою.

Я сорок лет несу свой крест исправно,

я сорок лет всё в поисках брожу.

Ищу я с давних пор

знамения бесовские

и проявленье дьявола и нечестивых сил.

Я лучший экзорцист (труды все знаю философские).

Меня за сорок лет, однако,

не повстречал, ну ни один вампир…

и не встречал ни ведьм, ни вурдалаков…

встречались колдуны, но в них ни капли зла…

Ты подошел ко мне,

а я до этого всё размышлял,

быть может, мне оставить поиски-то гадов,

ведь мне годков уж больше ста».

Актёр

…дружок есть у меня —

большой затейник,

шутник и баламут.

Бывает из него

рождаются идеи

такие, что любому голову снесут.

Порою ожидаю я с опаской,

в очередной-то раз он выкинет чего.

Но человек он…

кажется, прекрасный,

хотя и сам-то чёрт

его не разберёт.

Зашёл к нему вчера…

он абсолютно голый!

И не смущается

своей болтающейся красоты,

со мною обсуждает все свои приколы,

ведёт себя как будто чем прикрыт,

непринуждённо так,

естественно, как средь нудистов…

Потом мне говорит «Поспорим, друг,

что если голый человек

на улицу с таким актёрством выйдет,

то все вокруг

ни капли не поймут…

Непринуждённо если

и естественно вести себя коль будет,

то все и перестанут замечать.

Наивно одураченные люди

потом не станут даже вспоминать…»

Тревожно было мне,

но я весьма азартен.

Пари мы заключили

и отправились гулять.

Болталась красота его,

но мне нельзя смеяться —

я должен был вести себя как он.

…в кафе зашли мы с ним.

Все там переглянулись.

Я приготовился, что будут больно бить…

Однако друг мой заговорил

спокойно так, что люди

с ними стали тоже преспокойно говорить.

И — вот те на — не обращали

ведь вниманья…

Я даже сомневаться стал,

а не одет ли он.

Иль в сговоре здесь все,

разыгрывают меня

бессовестно. Заранее

он заплатил им за прикол…

Но мы пошли в театр,

там это всё и повторилось.

Он гордо меж рядов ходил,

а красота об ляжки билась —

никто его не уличил…

…я проиграл пари.

Но так не понял, что такое было!

В чём хитрость иль секрет его?

Быть может, обладает большой силой

тот, кто гуляет голышом?

Старый сказочник

Наташеньке Мордвичевой

Прознал писатель молодой,

в провинциальный город их

великий сказочник приехал…

Да, к слову, юный наш герой

не сочинил пока что ни одной

ни строчки,

но мечтал об этом.

Амбициозным очень был,

вот только что не знал,

как к сказкам сочинять сюжеты.

И полагал, что тот и знаменит,

как этот сказочник,

писатель и пиит,

кто знает тайные секреты.

И молодой мечтатель наш,

уже в пути туда,

где сказочник остановился на постой.

Идёт и думает «Вот это шанс!

Во что бы то ни стало, выведать у вас,

маэстро, все рецепты

как овладеть фантазией такой…

как сделать так,

чтобы взглянув на белый лист,

дотронуться пером его несильно,

и видеть, как уж строки сказки родились,

как увлекли читателя

в волшебную свою ту жизнь,

где так всё ладно и красиво».

«Я заплачу ему огромный гонорар, —

мечтать продолжил молодой писатель, —

любые деньги, чтобы только рассказал,

как совершает свой волшебный ритуал,

как стал он сказок заклинатель…»

В гостях у сказочника

просто и светло.

Волшебник жил без всяких притязаний.

Радушно встретил он коллегу своего,

и чаем угостил, сгущенным молоком,

и слушал просьбу с трепетным вниманием.

«Ну, что сказать тебе, мой друг, могу?

Сейчас тревога у меня такая,

что вот скажу секрет… и все равно в долгу

перед тобой останусь.

Ты ж не поверишь и подумаешь, что лгу.

Уйдёшь ты злобно проклиная.

Но всё равно открою свой секрет…

Насторожился? Это то и нужно.

Иди за мной… иди туда, где люда нет.

Смотри теперь внимательно, что есть,

и проговаривай со мною дружно —

вот солнце скоро сядет за горой,

вот травку чуть колышет ветер,

ромашка вот согнулась

под зелёной стрекозой,

а вот — гляди — над головой

вдруг пролетел за уткой селезень…

Вот весь секрет — смотри и наблюдай,

и бойся пропустить чего-то.

Ведь отвлечешься хоть чуть-чуть, то знай,

пропустишь сказочное, и на себя пеняй,

тут пропадет твоя работа…»

«Ты старый лжец! —

сказал юнец в порыве

обиженных амбициозных чувств.

И повернулся, и ушёл…

и не увидел, как два гнома проносили

горшочек полный золота, а феи хоровод водили,

и говорить вдруг стал

терновый куст…

Старичок с зубанкой

…шёл обратно. Припозднился.

Путь решил я скоротать.

Перелеском междуручья…

Там кромешная же тьма.

Под стопою хруст валежный,

в сердце замерь, дрожь в руках.

Не из робких я и крепкий,

только пробирает страх…

Да поди откуда ж взяться

мертвецам в простом лесу?

Или лешим и русалкам? —

Сам себе иду-шепчу,

уговариваю, брат, мол,

в руки ты себя возьми…

Чу! Остолбенел пред ямой,

чуть в неё не угодил…

Пригляделся, а над ямой…

столб, а на столбе голбец!

Господи мой Боже святый,

не простой ведь это лес…

Древних тут погост, а яма

то могилка… вот те на!

а землица в той могилке

больно уж совсем свежа…

Не могу бежать. Застыл весь.

Весь как камень занемел.

А вокруг меж вечных елей

голбцы словно мертвецы

на меня стоят-взирают.

Даже чудится, шуршит

сухостой под их стопами…

близятся ко мне шаги.

Кое-как я шаг осилил,

сделал, вроде, и второй,

да и третий… А все жилы

точно студень всей драгвой

неуёмные трясутся…

Всё я жду ужасный рык,

что клыки в меня вопьются,

когти выдерут кадык….

….старичок, гляжу, за ёлкой.

На трухлявом пне сидит.

И лампадка на котомке

озаряет его лик.

Он играет на зубанки…

ай-да прелесть голосок

у варгана, аж забыл я,

что здесь старенький погост.

Что за трели! Что за клёкот!

Как зубаночка поёт!

Вдруг варган остановился,

улыбнулся старичок…

«Испугался, чай, ты шибко? —

добродушно он спросил.

Я ответил: «Так уж вышло.

Струсил малость, ведь один

никогда не посещал я

эти жуткие места.

Мертвецов боюсь я с мала…»

«Хочешь выведу тебя?

мне сказал старик, зубанку

пряча глубоко в кафтан.

«Я в долгу и не останусь,

старче милый, выручай…»

Вывел он меня с погоста.

Степь передо мной. Луна

в небесах. И всё так просто!

Жизнь по-прежнему мила!

Я достал кошель с деньгами…

«Мне без надобности» — он

простодушно так сказал мне

и добавил: «Ты, милок,

нас не бойся. Мы не тронем.

Мы покойный ведь народ….»

…и обратною тропою

прочь пошёл тот старичок.

Монашка и юноша

Он встретил монашку в долгой дороге…

ему захотелось над ней посмеяться.

Сказал: «Эй, матушка, покажи-ка мне ноги,

мне можно, мне уже восемнадцать»

Её ошарашила просьба такая,

но вместе ведь шли, а он стойко просил,

чтобы подол у самого края

задрала немножко, обнажила ступни.

«На что тебе, сын мой? Ведь я там босая.

Грубы точно камень сухие ступни»

«Хочу я узнать, трудна ль монастырская жизнь

иль всё же труднее судьбина мирская.

В монашки пошла ли для лёгкой судьбы»

«Смотри же» —

чуть край она рясы подняла.

А юноша вновь умоляет её.

«Ты мне покажи-ка колени,

насколько в молитвах ты долго стояла.

Иль правду все бают, что у вас

в безделье течёт житиё»

«Мои коленки избиты в поклонах,

и нощно и денно на граните стоим.

Смотри же!» — монашка задрала подол, а

смельчак уж другое ей говорит:

«Ты, матушка, мне покажи свои чресла.

Слыхал, что изнежены вы как мадам,

бельё ваше чистое, ляжки холёные белы…»

«О что ты, мой сын, не проси, это срам!

Скажу лишь, что белья мы не носим в помине,

и ляжки…. как ляжки, но не холим мы их…»

«Мне, матушка, ты покажи, ведь это не стыдно,

за тем вон кустом, там не видно будет двоих»

«Ох, ладно, мой сын, но это лишь ради

того, чтоб спокойным был твой интерес,

чтоб вера твоя окрепла…»

«А сзади покажешь?»

«Следи за дорогой,

я нам постелю на земле…»

Поединок

Два поединщика сошлись раз на турнире —

король устроил празднество

и смотр своих солдат —

как водится мечи они скрестили

из дерева, чтобы друг друга не убили,

ведь для убийств есть внешний враг.

Один был юным и горячем,

словно солнце.

Другой напоминал луну —

седой совсем и ликом стар.

И каждый стоил опытом аж сотню,

и каждый был безумно храбр.

Вот поединок — долгий и тревожный,

король сам судит,

счёт внимательно ведёт.

Удар наносит юноша, и что же? —

ответный сразу седовласый бьёт.

Король решает: «обоюдное убийство»

и в схватке объявляет он ничью.

«Прошу переиграть», —

наш поединщик юный злится,

не верит он судье и королю.

Вторая схватка.

Грады об щиты мечей ударов —

глухие, как от тисовых дубин.

Наносит воин старый и бывалый —

в ответ же юный воин не щадит…

Король вновь объявляет «мировую» —

«убийство обоюдное» опять.

В ничью свели они уже вторую,

и победителем и некого венчать.

«Не верю!» — горячится парень,

и требует назначить поединок вновь.

Уже и короля покрыл нелестными словами —

и слава Богу, мудрый был король.

Вот третья. Деревянные клинки,

не выдержав усилий и разгона,

ломаются.

И юный воин просит, чтобы принесли

мечи стальные для войны,

не для турнирных споров.

«Ты, что? Безумец, погоди!

Убийство не желаю совершать я» —

ему бывалый воин говорит.

«Ты струсил? Нет? Тогда изволь

со мною драться!»

Удар. Ещё удар. Ещё. Ещё…

И вот опять два поединщика

одновременно

друг другу нанесли. Но старого клинок

у молодого от плеча грудь глубоко рассёк.

Меч юноши же оцарапал

лишь слегка соперника при этом…

Волшебный хомус

…взаправду было то

веков так тьма назад —

мне рассказал о том когда-то прадед.

С Сибири корни наши,

и прадед был шаман,

лишь правнук, то бишь я

не перенял умение с природой ладить.

Сейчас однако не о том,

какой я раздолбай,

я расскажу легенду наших предков.

А ты садись-ка ближе и флягу доставай —

крепчает дружба от напитков крепких!

Жил-был один мужик,

отважный китобой,

да кстати сквозь века

во мне его частичка семя.

Был молод он, красивый сам собой.

Был странником…

И вот пришёл однажды в одно племя…

Там жил другой мужик,

заносчив и драчлив.

Но слава Духам, не убийца —

он отлупил уж всех

средь соплеменников своих,

никто не хочет на пути

его уж становиться…

…что вышло между ними

уж память не хранит,

но так случилось, люто так сцепились.

Один другого по бокам руками колотит,

другой не уступает —

дубасит что есть силы…

Дошло уж дело их

до вероятного того,

драчун нож выхватил хотохон…

…шаман тут местный проходил.

Он им сказал: «Не хорошо»,

и поножовщину

остановил простым тем словом.

Задира же вопил:

«Обиду мне простить?

Задета честь моя мужская!

Скажи, шаман, хочу я победить

чужого наглеца и супостата.

Ты предложи нам спор,

соревнование такое,

чтобы на голову того,

кто проиграет, вечный был позор!

И смог я наказать бродягу-китобоя!

Быть может, нам предложишь ты

охоту на оленя иль стрельбу из лука?

Быть может, испытать насколько льды крепки

и в одиночку пересечь

пустыню снежную в седую вьюгу?»

«Нет, — помотал главой шаман, —

все эти испытания лишь на удачу:

везение… оно самообман.

Вот я сейчас вам дам задачу…

Я видел, хомус у тебя,

и у тебя, я видел, тоже есть.

Вот вам задача: кто другого

переиграет не сможет, тот тогда

унижен будет и утратит честь»

И трое сели в круг.

Шаман с улыбкой хитрою следил за ними.

Достали спорщики варганы,

заиграли,

застарались, чтобы лился звук

волшебный и желанный.

Играли долго.

Не заметили они,

как в унисон слились их звуки.

И…

чудо!

У задиры виденья, точно сны, —

что он не он, а тот,

напротив кто, и на себя глядит оттуда….

Вдруг перенёсся в детство он,

но не своё, а того, сидит какой напротив,

и видит, как же плохо тот живёт,

что нет отца, нет матери,

и что голодный всюду бродит…

…вдруг оборвал игру свою.

Остановился с ним и мой далёкий предок.

«Прости, мой брат, — сказал, —

я и не знал, что и тобой живу,

и всем живу, что есть на свете, я не ведал»

В тот день сошли в наш мир

два духа, появились два шамана…

Ты наливай, крепчает дружба,

когда и в кружке крепкий кир!

И что же за лекарство без дурмана?

Баллада о любви

Наташеньке Мордвичевой…

Жил на свете один парень.

Он скрывался от людей…

Жил в хлеву среди свиней.

На лице слой толстой грязи

мазал каждый божий день…

Нет, не ненависть жила в нём…

В нём жила ко всем любовь!

Удивлён ты, вижу!.. Слёз

лил он ночью, лил и днём он

в одиночестве своём.

Что за странность с ним творилась?

Спросишь ты, должно б урод?

Внешностью своей пугал народ?

Иль лихая мысль водилась

у него? Злодеем был он или,

может быть, лжецом?…

Перестань гадать! Скажу я

в чём загадочность его.

Был… красивым! — Что ж с того?

— Был прекрасным словно чудо,

и влюблялись все в него

сразу! Да и так безумно,

без разбора всех влекло —

ладно б женщин, сильный пол,

потеряв совсем рассудок,

страстно жаждали его…

И влюблялся он ответно —

дух его — сама любовь!

Удивляешься ты вновь,

что ж такого, нет запрета

для любовников! А вот,

ты послушай, друг, же дальше:

разделить любовь не мог

он со всеми, видит Бог,

и заставил бы страдать лишь,

с кем на ложе не взошел.

И страдал бы сам он горько —

дух его — сама любовь!

Был ему свинарник кров.

На лице грязь толстым слоем,

вечно мокрая от слёз….

Утешением губная

лишь гармоника была,

часто ночью за сараем

нежно парень тот играл…

Конь

Ты мой бубен, ты мой конь,

ты скачи, скачи, скачи!

Я не бью тебя — ласкаю

колотушкой костяной,

отороченной пушком —

шкуркой зайца.

Ты мой дух, ты мой огонь,

у костра мои друзья,

на хомусах вторят бою.

Женщина нам в такт поёт.

Мы в ночи опять камлаем…

Ты мой друг, а я твой друг.

И об этом мы все знаем.

Обернусь в оленя я,

в сокола ты обернёшься.

Бубен-конь помчит на луг,

будем там резвиться

мы под ярким солнцем.

Чары

Шёл парень по степи.

Не умный и не дурень,

обычный как и все

заправский паренёк.

Колодец впереди —

попьёт, в тенёк присядет

да покурит, —

мечтал, — а может, и вздремнёт.

Подходит и глядит,

привязана ослица…

хозяев не видать —

должно быть, он дурак:

на солнцепёке бросил.

Эх, бедная ты животина, —

её тот парень пожалел,

набрав воды в черпак.

Ослица воду пьёт,

а парень что-то чует —

неладного чего-то с ним сейчас.

Любовная истома?

Лихорадка?

Или бес сознанья мутит?

Тесна рубаха, тяжело дышать…

Скорее прочь отсель,

чтоб избежать разврата,

скорее прочь от стыдного греха!

И парень наш побёг…

недалеко однако —

его ослица позвала!

Не языком ослиным,

и не рёвом —

девичьим человечьим языком:

«Пустой, о добрый мой спаситель!

О смелый юноша постой!

Я обращенная девица,

Принцесса заколдованная злом!

Меня похитил ворожей великий,

насильно овладеть он мной хотел.

Ни тело, сердце покорить желал,

но в пытках

добиться своего так и не сумел.

И обратил в ослицу

и оставил

на солнцепеке погибать»

«Как чары снять? —

спросил наш парень.

Она же отвечала:

«Не могу я знать,

Колдун не говорил об этом».

«Так. Вспомним сказки! Там всегда любовь

любому колдовству чинит запреты

и чары разрушает, но… ослов…

прости, ослиц не пробовал любить я.

И приведу тебя я в дом, что ж скажет мой отец,

что ж скажет мать?… У нас не стены, так лишь перекрытия.

Поди заглянут, а мы с тобой…. Творец!

о заганул, ты мне задачу

Конечно, ты ослица ничего!

Упруг красивый круп!…

Ты точно думаешь, что после,

это значит,

ты обернёшься в девушку

и чары отпадут?»

«Не знаю я! —

заплакала ослица, —

Мне зной так тело палит, точно печь!

Я девственницей была, мне не в чем посрамится,

не о любви молю,

а о спасенье речь»

«Принцесса говоришь?

При том еще девица?

Ты знаешь, а почти что я готов

любовной страсти подчинится.

Пойдём скорей под отчий кров…

Скажу родителям я басню,

что, мол, ослица эта стоит как все сто!

К утру ты обернёшься девицей прекрасной —

поведаю секрет, я как-то пас ослов…»

Гуливер

Домой вернулся Гуливер,

и захотел жениться.

Невесту он нашел себе —

красавицу девицу.

Их пастор старый обвенчал,

благословил супруг.

И вот горит во тьме свеча —

в альков они идут.

Невеста… бог мой, хороша!

Одежды сняла все,

Пушком скрываются врата,

куда уж скоро Гуливер

войдёт впервые растворив.

Смущает он её собой.

Как удивительно красив

морской её герой!

И молодые возлегли,

целуясь, нежась…

Вдруг…

Заметила, что ни одни

они, а прыгают

и на грудь

её ночные существа.

Девица в крик, а муж

«Не бойся, — говорит, — друзья

мои сейчас вокруг,

Из Лилипутии они

страны, где был послом.

Народ там мал, любой в карман

залезть способен с головой.

Я с ними подружился так,

как будто мы одна семья.

Когда я ставил паруса,

они со мной пошли сюда.

Не расставались ни на миг —

как ни разлей вода»

«Но, милый, ты же мой жених!

И я совсем сейчас нага…

И брачной ночи в первый раз

я страстно, я в истоме жду…

Неужто будут при свечах

смотреть десяток лилипут?»

«Подмога мне во всём друзья!

В себе я не уверен без ребят.

Лишенье девственности —

серьёзный шаг,

не справлюсь коли, подсобят!»

Ключ

В походах рыцарь преуспел —

еврейский грабил град.

Сэр Патрик в жуть разбогател

и правил путь назад.

Его супруга там ждала

уже четвертый год.

Сэр Патрик направлял коня —

уж близок родовой феод.

Гертруда в замке у окна.

Сэр Патрик рысью мчит —

четыре года целибат,

уж всё внутри кипит…

Вот скоро — грезит — наконец,

и воздержание долой!

Не в моготу сидеть в седле —

встал

в стременах и мчит домой.

…в опочивальни вот они.

Сэр Патрик весь дрожит.

Корсета режет он шнуры,

одновременно и штаны

свои спускает вмиг.

Гертруда голая почти…

Лишь пояс верности на ней —

железны с сеткою щитки

скрывают половую щель…

«Скорей же отвори замки! —

Гертруда говорит, —

Уж соком залиты щитки,

и капли капают, гляди,

сквозь дырочки с щели!»

«Бог мой! — сэр Патрик закричал, —

не вспоминал я весь

поход, что от замка

похерил ключ я ведь!

Что делать, милая моя?

Я, уходя в поход,

Просил искуснейшего кузнеца.

Он обещал, скуёт

замок такой, что даже сам

не сможет век открыть,

коль от него и нет ключа…

О боже!

Как нам быть?!»

Стрелок

Он не искал смерти,

смерть брела за ним как койот.

Всё имущество — винчестер

и смазанный кольт.

Его слава шакала,

зависть другим застит глаза…

Сосунки искали забавы —

все они на погосте лежат.

Он давно был усталый —

смерть брела за ним как койот.

Он народу немало

упаковывал в гроб.

«Вон, гляди-ка, счастливчик»,

говорили с восторгом кругом.

А он бедолага молился:

хотел своих похорон…

Вновь дуэль удалая —

парни напротив друг друга стоят.

Щёчек кольта пальцы касаясь,

без приказа в азарте дрожат.

Ну же, друг, будь сейчас попроворней —

умоляю, сейчас первым будь!

Дай же мне, друг, дай мне сегодня

от везения отдохнуть…

Спорщики

Поспорили как-то два ковбоя,

кто круче, кто смелей.

И прихватив бутыль с собой,

чтоб было веселей,

отправились — не дураки ли? —

к команчам прямиком.

А в те лета индейцев жутко били,

сгоняли в резервации, и всячески душили

свободный их народ.

Предстали пред вождём ковбои

и нагло говорят:

«Две дочери живут с тобою,

прекрасны как заря.

Побились с другом об заклад мы,

кто первый девственность лишит

обоих дочерей, тот будет главный,

того и слава прогремит».

Услышал речи вождь такие

и даже онемел.

Какие ж дерзкие бывают и хмельные!

И — ясно дело — их убить велел.

«Ты дай нам срок, — ему ковбои

в ответ с улыбкой говорят, —

с рассветом завтра выведешь нас в поле

и будешь убивать,

но перед тем откроем главный,

секрет всех бледнолицый, вождь,

как заключить мир вам желанный

спасти от гибели команчей.

Ты дай нам только эту ночь»

Наивный был, наверно, тот,

но дал им право жить,

покуда не придёт восход,

а может, не наивный был,

любил, быть может, пошутить…

Настала ночь. Всё племя спит.

Курятся лишь дымки.

В вигваме дочерей уже дружки

склоняют их к любви.

Ах, как жарка была та ночь!

«Ты крут, дружище!»

«И ты крут!»

И призывает вновь и вновь

нагая каждая команчей дочь,

колени не сомкнув…

«Ну, говорите свой секрет! —

вождь грозно на рассвете их

в объятьях милый дочерей

застал, лишенных сил.

«Секрета нет, вождь, не серчай!

Ты можешь нас убить.

Но знай, у дочерей твоих зачат

дитяти нас двоих».

Ковбойская песенка

…а у Джона есть табак,

а у Джона крепкий скотч.

Джон сам парень не простак,

да и выпить он не прочь.

…а у Джона чёрный кольт,

а у Джона нож…

Жалко будет, братцы, коль

сгинет Джон наш не за грош.

А у Джона карта есть,

Джон по пьяни нам сболтнул —

в месте том богатств ни счесть…

Джон поди ещё тот лгун.

А у Джона есть жена,

ах, Исуси, декольте!..

Есть бутылочка вина —

я пойду к его жене…

…а у Джона чёрный кольт,

а у Джона нож…

Жалко будет, братцы, коль

сгинет Джон наш не за грош.

Троица

Меня зовут Троица.

Мой отец мошенник и плут,

народил меня и… упокоился,

кредиторы пусть больше не ждут…

Сын его, по видимому, в папу,

честный жулик и в карты игрок,

плачет виселица в нескольких штатах.

…прохудился левый сапог.

Всё, что есть про запас, три патрона

и весёлый и вольный мой дух!

Ах, мадам, муж прибудет уж скоро?

Одевайтесь — я скоро уйду!

Грешен я, но не более Папы,

грех уныния, отнюдь, не по мне!

Улыбайтесь — и будете святы,

за улыбку простят любой грех!

Вот такая молитва простая!

Ладно! Смазан уж жиром мой кольт!

Ах, мадам, вы в постели нагая…

Назовите сынка…

если будет, конечно, сынок…

по-библейски — Арнольд…

Баллада о грабителе и сыне

Расклад такой, — он говорил, —

вечерней лошадью

отправимся мы брать Форт-Нокс…

А в городе все барышни

гуляют там по площади!

Ах, как обрыдли шлюхи мне, сынок!

Твоя мамаша тоже была шлюхой,

красивая, но домом был бордель…

Сынок, нос не вороти, послушай —

там золота как на твоей мошонке вшей…

Папаша излагал план ограбленья,

а я жуя табак, сидел кивал…

Моя мамаша заслужила оскорбленья,

как пенсион, где сифилис весь капитал.

Ворвёмся в банк, поболе динамита!

Бикфордов шёпот — «отче наш».

— Поди в охране там ребята сбитые,

брать банк — на сотню только шанс…

— Не бзди, сынок, отец плохому не научит,

я ко всему тут подошёл ведь с головой!

Ну, а потом по площади, взаместо сучек,

мы с барышнями будем

шляться под луной.

И слушать, как их рот стихами полон,

ни то, как у мамаши у твоёй

забит был грязными словечками

и жалобами, и баснями притона,

что приходилось затыкать его… собой.

— Огороди, отец, меня от искушенья

выслушивать подробности вашей любви!

Скажи лишь… там ведь сейф,

там код,

металл там толстый,

там нужно уменье,

а что у нас?

Два кольта, динамит, и

о барышнях мечты…

Ножички

Пацаны играли в ножички,

рисовали на земле города,

и старались быть нехорошими,

подражая отцам.

И метали под босые ноженьки,

и опасно у пальцев порой

нож втыкался с силою брошенный,

и в игре начинался «разбой».

«Городок» друга ножичком-пёрышком

завоёвывал, грабил пацан…

Мы старались так быть нехорошими,

подражая отцам.

Подросли пацаны, а вот ножички

всё по старому носим с собой,

Города не рисуем под ножками,

но играем привычно в разбой…

Берсерк

…Наташеньке Мордвичевой.

Давно это было. Жил грозный варяг,

прозвали берсерком его.

В бою дрался голым мечами двумя,

не прятался он за щитом.

Врагов не щадил. Не жалел и своих —

древляне, поляне, тиверцы ли то, —

направо, налево и сверху рубил,

не прятался он за щитом.

Ходил он с дружиной, и половцев бил,

в сражении пред сотней стоял,

и греки бежали от него как один.

Пощады берсерк наш не знал.

Вот князь Святогор дружину созвал —

войною собрался идти он на брата.

На знамени реет великий Триглав,

князь молится у истукана.

Взывает он к богу: «Великий Перун,

дозволь пировать мне победу,

дозволь погубить мне мать и сестру,

и брата, чтоб Русь подо мной была в целом»

Молчал истукан. Молчали вокруг.

Все витязи горько вздыхали —

они за своим государем пойдут

убийства вершить те кровавы.

Один лишь варяг наш гордо стоял,

ему ни почем сожаленья.

Пощады берсерк никогда наш не знал,

рубил всех направо, налево…

И вот князь жестокий в походе идёт.

Дремучий лес войско их окружает.

Про Родину мать запевала поёт,

и страх в их груди затихает.

Сквозь землю древлян дружина бредёт.

Но чу! Вмиг тропа исчезает!

Про Родину мать уж никто не поёт,

и страх в их груди полыхает.

Глядят, а вокруг них резные голбцы,

и марево красное стелется.

А между голбцами стоят мертвецы

в истлевших одеждах. И мечутся

под воинами кони, и наземь они

своих седоков поскидали.

Возникли пред князем кровавы огни,

и голос раздался печальный:

«Просил ты меня за убийство простить,

вершить злодеяния люто.

С тобою пришел я с небес говорить,

и вот тебе, князь, моё чудо:

я всем разрешаю убийцами быть,

идите и режьте и мать и отца,

но в жертву от вас забираю дар зрить —

слепыми останетесь вы до конца.

И только варяг будет ваш невредим,

но будет он ваш проводник.

Он вас доведёт злодеяния вершить…»

И ночь опустилась на них.

Перуново слово исполнилось тут,

и витязи стали слепы.

Повёл их берсерк, мечи бросив из рук,

каликам он стал проводник.

И бают в народе, по весям идут

калики святые волхвы.

И кто их встречал, исцелял свой недуг

во славу богам на Руси!

Гой ты, Русь!

Вновь «Ласковый» Король Магнус на Русь собрался,

депешу Папе римскому он шлёт,

с неправильной там верой братья,

мол, крестятся там задом наперёд.

Причём, при том, такие там просторы…

немалые там очень барыши!

Ответил Папа, вне каких-то всяких споров,

не гоже задом наперёд крестись!

Благословлённый Магнус на миссионерство

с послами прибыл к берегам Руси.

И князю русскому он опосля приветствий

такую речь тревожно говорит:

— Ты собери свой люд, великий княже,

из духовенства, иноков, попов,

я растолкую им, что в греческом причастье

ни больше толка, нежели грехов,

что задом наперёд креститься прока

совсем уж нет, и надо русским всем

быть преклоненными у папского престола,

чтоб на Суде страстном и не было проблем…

Архиепископ русский наш Василий,

в хоромах шведа царских привечал,

мол, жди, к тебе придёт и будет говорить о мире

наш главный духовник седой Илья.

Не ожидал король, пришел один лишь старец,

и древний словно мир, и с длинной бородой.

…да, выслушал, Василия великого посланец,

о чём толкует немец шибутной.

— Послушай, говорит, старик наш древний,

мы православные, и потому мы все,

ни только во Христа и мать Марию верим,

мы почитаем Сварога, Дажьбога, Хорса… и оне

у нас под ликами святыми укрылися,

и Троица у нас тот самый же Триглав.

Славяне мы, хоть в русские и подалися,

и каждый поп шаман у нас…

Был в ужасе король от русских, даже

в блаженном гневе развязал войну…

Не посрамил русский князь державу,

он шведа гнал через всю страну!

Посыл сей сказки как бы очевиден,

но в ней сокрыт ещё один ведь смысл —

дай русскому хоть тысячу религий,

он всё едино верит лишь родителям своим…

Тихий Дон

…посвящаю маме.

По Тихому Дону печально казачка

в замаранном платьишке шла….

«Скажи-ка, родная, о чём горько плачешь?»

«В степи увидала орла…»

Во поле гуляют кочевья лихие

ветров, клонят низко траву…

«Скажи-ка, родная, скажи, не таи, мне,

орел тот пронзал синеву?»

«Слетела с небес ко мне гордая птица,

и подле меня орел начал ходить.

Сказал мне, казак твой вдали поженился,

не твой он уж боле жених»

«Скажи мне, родная! Не верю я в это,

ведь ты красотою любую затмишь!

Какую взаместо он избрал невесту?

Какой же красавице стал он жених?»

«В степи говорила мне гордая птица

под шорох пригнутой травы,

казак твой желанный взял в жёны землицу

укрыли с женою их дружки-казаки,

из комьев постель молодых, в изголовье

взаместо лампадки осиновый крест…

Ах, что ж ты, землица родная, опомнись,