12+
Бабушка Буфетная Мышь
Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее

Объем: 324 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Глава 8

Дворник всех ругает, особенно папу. Вереница увлекательных событий. Все чествуют отважного воробья. Прибывает мадам Жу-жу.


На кухне беспечно резвились солнечные зайчики. Они прыгали по графину и чайнику, кастрюлям и сковородкам, и пытались рассмешить одного рыжего мальчика. Но все их усилия были напрасны. С угрюмым видом Серёжа сидел за столом, а перед ним стояла очень сложная задача. Нет, школьная математика здесь была ни при чём, задача была иного толка — тарелка супа. С клёцками! Напротив за столом сидела мама и приговаривала:

— Ешь, остынет.

— Но там… — говорил Серёжа.

— Сначала обед, потом там.

«Там» означало на улице, где весёлая гурьба ребят задорно кричала: «Летит! Ура, летит!» Дело-то было и впрямь срочное. Вчера на день рождения родители подарили Серёже воздушного змея с длинным-предлинным хвостом. А сегодня чуть рассвело вся детвора уже стояла на ушах. Каждому хотелось запустить змея в самые небеса. Конечно, сразу похвастаться большими успехами никому не удалось, зато смех лился через край.

И вот в самый разгар веселья, словно гром среди ясного неба, для Серёжи протрубили два слова: «мама» и «обед». Ребята клятвенно обещали его подождать и не запускать змея, но Петька потом всё объяснил: «Буря с ураганом! Понимаешь, в наш двор залетела буря с ураганом, змей и полетел. Мне оставалось только бежать!» И Петька побежал, а следом за ним побежали мальчишки и девчонки со всех окрестных дворов.

Тем временем Серёжа Веснушкин ел свой суп. Казалось, что мама нарочно дала ему тарелку, у которой нет дна. И отныне на веки-вечные он был обречён уныло сидеть за столом под радостные крики ребят. «До самой старости уж точно», — подумал Серёжа, и в этот момент его ложка звонко ударила по дну тарелки. Эй, старость отменяется!

Серёжа подскочил из-за стола и помчался в коридор, откуда до мамы долетело лишь: «Спасибо, всё было очень!» Теперь скорее надеть кеды и бежать во двор, бежать во… но стойте, что за дела? На любимых кедах сверкает дыра!

— Ещё утром её не было, — удивился Серёжа. — Откуда она взялась?

— От переживаний! — пискнул мышонок Питес, выглядывая из калошницы. — Мы, мыши, когда переживаем, сразу хватаемся за вредные привычки. Я вот грызу обувь. Всю и без разбору.

— Ну зачем ты это делаешь? — спросил Серёжа.

— Тогда на душе становится веселее!

— Ясно, — пробормотал Серёжа, — а мне в таких случаях обычно конфеты помогают.

— Это смотря какие у тебя переживания, — заявил Питес. — В моём случае три конфеты уже не помогли!

— Ой, какие же у тебя переживания? — испугался Серёжа.

— Грандиозные! — присвистнул Питес и потянулся за папиными калошами. — Неужели не видно?!

— Видно…

После полки с папиной обувью начиналась полка с маминой обувью, а значит, придётся Серёже ещё немного задержаться дома. Ведь оставлять мышонка наедине с его грандиозными переживаниями и нарядными туфлями мамы было весьма неблагоразумно.

Спустя пару минут Серёжа вежливо поинтересовался:

— Питес, надеюсь, тебе стало веселее?

— Не то слово! — подмигнул ему Питес. — Но где мои манеры! Хочешь, поделюсь с тобой правой калошей?

— Спасибо, я уже пообедал, — отказался Серёжа.


— Порой ты меня удивляешь! — рассмеялся Питес. — Я же тебе не тарелку с супом предлагаю, а старую добрую калошу. Эгей, это отличный десерт! Многие поколения мышей сочли бы за честь…

— Ты лучше поделись со мной своими переживаниями, — попросил Серёжа.

И мышонок с чинным видом повёл рассказ:

— Вчера в буфете прошёл большой праздник: день рождения нашей любимой бабушки. Ты тоже там был, но самым невоспитанным образом посреди ночи убежал спать и оттого не знаешь, что случилось потом. Иначе бы и ты сейчас грыз калоши!

— Питес, ну что случилось? — поторопил его Серёжа.

— Слушай, под утро в буфет принесли букет чертополоха. Это крысиный король поздравил нашу бабушку с именинами, а ещё он прислал приглашение: принять участие в королевском турнире. Победителя ждёт грандиозный приз! Жаль, мы его не получим.

— Почему? — спросил Серёжа.

— Мы не умеем играть в футбол, — ответил Питес.

— Футбол?

— Ага, турнир у нас будет такой: футбольный! На рыцарском я бы сам всех победил, ты же знаешь, — вздохнул Питес и взглянул на мамины туфли. — У нас даже тренера нет…

— Хотите, я буду вашим тренером? — предложил Серёжа.

— Очень хотим!

На том довольный мышонок вприпрыжку ускакал в буфет, а Серёжа в дырявых кедах побежал на улицу.


День выдался солнечным и слегка ветреным, на радость воздушному змею и ребятам. Впрочем, кое-кто по обыкновению пустился их ругать. Старушки вышли во двор не для того, чтобы слушать крики маленьких дикарей. Погода была хороша, поэтому в тишине и спокойствии они намеревались чуть отдохнуть на лавочке, чуть посудачить под тенью развесистого ясеня. Но вскоре даже им пришлись по душе детские забавы.


Однако под вечер случилась неприятность. Мальчишки громко обвиняли в ней друг друга, но это ничем не могло помочь змею, запутавшемуся среди веток ясеня. Надо доставать.

Первым на дерево полез Петька, следом Шурик вызвался ему помогать. Федька, по прозвищу Отважный, не очень хотел лезть, но прозвище его обязывало. Ну, а Серёжа ждал своей очереди, поскольку скажем честно — Федькины навыки лазания по деревьям были не ахти. В это время с другой стороны ясеня под негласное одобрение старушек карабкался взвод девчонок.

Когда все дети оказались на дереве, к ним присоединился ещё один взрослый. Папа Серёжи возвращался домой с работы и как был, при костюме и с портфелем, полез к ребятам на выручку.

Тут примчался дворник дядя Коля и всех отругал, особенно досталось папе Серёжи:

— Может, вы у нас и профессор… может, вы и доктор… или ещё какой кудесник… но когда вы на дерево лезете — вы в первую очередь хулиган!

— Так ведь змей запутался, — объяснил папа.

— И ему там быть не положено, — проворчал дядя Коля. Он попытался поддеть змея метлой, но в итоге в дебрях зелёной кроны застрял ещё и хозяйственный инвентарь. — Эй, отдайте! Это государственная метла! Она службу несёт! Эй вы, там, кому говорят…

Долго дядя Коля грозил ясеню, пока не стемнело. Тогда дети разбежались по домам, лавочка опустела, и дворник лихо вскарабкался на дерево за метлой. Потом он вскарабкался во второй раз и снял виновника вечерних событий. Что и говорить, а змей был очень красивый, но очень своевольный. Едва он оказался на земле, как подловил мимолётный ветерок и устремился в родную стихию. В отчаянном прыжке дядя Коля схватился за кончик верёвочки, и теперь, как ранее Петьке, ему не оставалось иного выбора. По пустынным улицам спящего города бежал дворник, ведомый озорником змеем.


Дядя Коля и змей

Увы, Серёжа ничего не знал о приключениях своего воздушного змея. Он был уже в пижаме. Мама с папой пожелали ему добрых снов, погасили в комнате свет и ушли. Но мягкая подушка и тёплое одеяло могут чуть подождать, в отличие от друзей.

В гостиной у буфетных мышей всё было давно готово. На ковре из старой фарфоровой чашки они возвели ворота, а из конфетного фантика скрутили мяч. Наконец к ним пришёл Серёжа…

Футбольную тренировку начали с пробежки вокруг дивана. Быстрее всех запыхался Оладушек. Но он нашёл на полу крошки пряника, подкрепился и с новыми силами опять побежал. «Оладушку дать с собой пряник», — написал Серёжа в своём тренерском блокноте.

Затем мышки стали учиться футбольным премудростям: как у противника мяч отнимать, как свои ворота охранять, а в чужие голы забивать. Все мышки стараются, но лучше всего выходит у Хвастунишки — замахнётся, и сразу гол!


Что ж, пора выбирать вратаря. И тут ничего путного у мышей не получается, страшно им в воротах стоять. Но без хорошего вратаря играть никак нельзя.

— Все пробовали в воротах стоять? — спросил Серёжа.

— Все, — ответила Банановая мышь. — И я больше пробовать не буду. Извините, но я не люблю, когда в меня мячами кидаются. И вообще чем-то кидаются. Вот моя подружка финиковая пальма по имени Злючка во всех финиками кидается. Очень сложно от того с ней дружить. Теперь и вы кидаетесь!

— А наш трусишка Питес не пробовал на воротах стоять! — пискнула Овсянка.

— И не хочу пробовать! — ответил Питес. — Мне в ваших воротах делать нечего, я за форварда буду. Пусть там Оладушек стоит, вы в него финиками бросайтесь.

— Если с финиками, то я согласен, — улыбнулся Оладушек, и его назначили вратарём.

Вдруг в гостиной раздался стук. Это за окном на берёзовой ветке сидел бельчонок и стучал хвостом по форточке. Серёжа открыл её и впустил в дом необычного гостя.

Бельчонок запрыгал вдоль подоконника и спросил:

— Не подскажете, цок-цок, как пройти в буфет?

— По ковру и направо, — ответил Серёжа.

— Цок-цоки-цок! — поблагодарил бельчонок и поскакал по ковру.

Далее тем же путём через форточку в дом запрыгнула целая дюжина рыжих белок. Пока они царапались в буфетные дверцы, из-за штор выпорхнул воробей. «Братцы, чик-чирик, залетай!» — возвестил он, и в гостиную залетела стая пернатых. Они расселись на люстре и беззаботно зачирикали.

— Тише, вы разбудите родителей! — попросил их Серёжа и потянулся к форточке. — Лучше я её закрою.

— Обождите, ква-ква, — донеслось с улицы.

— Ой, ну куда вы все прыгаете? — растерялся Серёжа.

— Футбольный турнир здесь, ква-ква?

Гостиную заполонили лягушки, непоседливые и задиристые. Они прыгали по мебели, били себя в грудь лапами и показывали всем язык, даже своим отражениям в зеркалах.

Две лягушки ускакали в коридор. Серёжа поймал их возле кухонного рукомойника и принёс обратно. К тому времени дверцы буфета стояли нараспашку, а внутри творилась ужасная кутерьма…

По блюдцам скакали белки, в углах шипели крысы, возле самовара храпели кроты. Лягушки пытались опрокинуть графин с водой, белые мыши чертили на стенах мелом, а воробьи клевали букет чертополоха, подаренный имениннице.

Сама буфетная полка превратилась в футбольный стадион: и газон положили, и трибуны из чайных сервизов возвели, лишь в воротах не хватало сетки. Выскочили тут на поле два крысёнка и авоську тащат. Ловко они её перегрызли и две сетки смастерили.

— Откуда здесь взялись кроты? — спросил Серёжа.

— Это заслуга сороки Белобоковны, — ответила Овсянка. — Она про футбольный турнир узнала и, как водится за ней, всему свету по секрету разболтала.

— И всем сразу захотелось получить приз, — сказал Питес. — Даже кротам!

— А достанется он лягушкам, — вздохнул Оладушек. — Гляди, как скачут длиннолапые. Их капитан Голиаф грозится всем по десять голов забить. Говорят, у себя на болоте он в лягушачьи цари метит!

— Вот и сидел бы на своём болоте царьком! — раздался знакомый вредный голосок. На пороге буфета стояла Гризильда: — Мы тоже пришли играть в футбол, посему отдавайте нам чёрного мышонка с позорным белым пятнышком за ухом. Мы его как-никак в библиотеке поили, газеткой кормили, пускай теперь за нас на поле побегает.

— Да вы мне вчерашней газетки жалели! — запищал Хвастунишка. — Да я на одних книжных корешках спал! Не отдавайте меня им!

— И не отдадим! — сказала бабушка Буфетная мышь, пряча за своей юбкой перепуганного мышонка.


— Коли так, то пеняйте на себя, — пригрозила Гризильда. — Я ещё найду управу на эту юбку!

Крысиный король тем временем попросил всех занять свои места. Для буфетных мышей отвели трибуну из голубого чайного сервиза, в красном — расположилась Гризильда, а в жёлтом — сам крысиный король. Воробьи порхали под потолком, белки и лягушки расселись на тарелках, кроты дремали у самовара, а белые мыши устроились в свете керосиновой лампы (они что-то писали в своих учёных тетрадях).

Среди зрителей вскоре пошёл ропот:

— Уберите с газона пятку!

— Пригните голову!

— Втяните живот!

— Подогните локти!

— Нам не видно!

Серёжа поджал ногу, пригнул голову, втянул живот, убрал локти и вздохнул. Ему стало ужасно неудобно сидеть в буфете.

К счастью, рядом оказался находчивый друг. На плечо Серёжи запрыгнул Питес и украдкой протянул ему волшебную книгу мышей. Тотчас в буфете раздался знакомый нам перезвон колокольчиков… динь-дили-динь… и на полке заискрился фейерверк.

— Это что тут ещё за фокусы-покусы?! — наморщила усы Гризильда.

Однако прочие зрители не заметили чудесного превращения Серёжи в мышонка. Они были заняты: тянули жребий — кому с кем играть в футбол. На бумажках написали названия команд, а бабушка Буфетная мышь наугад вытаскивала их из напёрстка. Так же определили судей.

— Прошу футбольный турнир считать открытым, — объявил крысиный король и приподнял над собой деревянный резной ларец. — Вот приз для победителя!

— И чего там? — сощурилась Гризильда.

— Сюрприз!

Все захлопали, и футбол начался.


Итак, сейчас перед вами будут сыграны четыре матча. Но не волнуйтесь, если вы не очень любите футбольную науку, до самой игры в буфете дело дойдёт не так уж и часто!

Первый матч

Лягушки — Чёрные мыши

На поле вышли первые команды. Лягушки бодро шагали вприсядку, посылая зрителям воздушные поцелуи. Они были уверены в своей победе, которая по их разумению зависела от длины лап. Стало быть, и соперников для них здесь нет!

Рядом с лягушками маршировали чёрные мыши с серебряными усами. Их уверенность в победе зиждилась на обещании Гризильды в противном случае устроить им знатный нагоняй. А она была мастерицей устраивать нагоняи!

Жребий судить первый матч выпал профессору Агар Агарычу. Он хотел сначала отказаться, поскольку был занят важным научным экспериментом. Но с другой стороны в буфете его так замечательно приняли, выделили для лаборатории просторную картонную коробку, а каждый мышонок при встрече любезно спрашивал: «Ну как сегодня поживают ваши ёлкобананчики? Чуть-чуть подросли?» Право, отказываться ему было неловко, к тому же одно другому едва ли помешает…

И профессор Агар Агарыч явился на футбольное поле в охапку со своим экспериментом — колючей ёлкой!


— Что такое? — опешила Гризильда. — Этому тут расти не положено! Это вам не ботанический сад!

— Это мой эксперимент, не обращайте внимания, — сказал Агар Агарыч и поставил свою ёлку напротив ворот лягушек. — Он не доставит вам никаких хлопот, ему нужен лишь регулярный полив.

Возрадовались лягушки, теперь их ворота были под надёжной защитой. Они даже вызвались поливать деревце и наконец опрокинули графин с водой.

— Но-но, — осерчал крысиный король. — На поле болото ни к чему!

— И лес! — зашипела Гризильда. — И лес ни к чему! Ну-ка, выкорчёвывайте вашу ёлку! Дайте-ка мне тяпку…

В ссору вмешалась бабушка Буфетная мышь. Она убедила Агар Агарыча поставить эксперимент к ней на трибуну, обещая тому должный уход. Но зрителям пришлось ещё немного подождать. Нужно было осушить болото, в котором уже плескалась толстая жаба — вратарь лягушек.

Когда поле подготовили, футболисты спели гимны. Лягушки от души проквакали балладу о своём родовом болоте: «Ква-ква, топи да леса!» Следом чёрные мыши зачитали список хвалебных слов в честь Гризильды: «Ах вы, наше преусатище! Ах вы, наше преносатище! И самое-пресамое хвостатище!»

Свисток, игра началась. С первых секунд мячом завладел капитан лягушек Голиаф. Лихо перепрыгивая, а чаще просто перешагивая через соперника, он провёл стремительную атаку и оказался нос к носу с вратарём. Дрогнул в воротах чёрный мышонок Уголёк, зажмурился от страха, так мяч в сетку и попал.

— Один — ноль! — свистнул Агар Агарыч.

Трибуны ликуют, однако какой быстрый гол! Только Гризильда сердится. Срывает она с ёлки крохотные ёлкобананы да поторапливает ими своих нерасторопных футболистов.

И результат не заставил себя ждать. Сразу три чёрных мышонка, три братца — Плакса, Вакса, Гуталин — вихрем ворвались в штрафную зону лягушек. Но кому бить? Каждый хочет!

Эх, момент упущен…

— Остолопы! — визжит Гризильда.

Мяч вернулся к лягушкам. Атаку вновь возглавил Голиаф, который на этот раз решил не утомлять себя длинным забегом. Он пробил прямо с середины поля. Удар вышел столь мощным, что мяч влетел в ворота вместе с вратарём.

— Два — ноль! — объявил Агар Агарыч.

— Нечестно, я же поймал, — запищал из сетки мышонок Уголёк. — Вы головастикам подсуживаете!

Лягушки от обиды раздули щёки:

— Ква-ква, мы уже три недели, как не головастики!

Угольку за неспортивное поведение вручили штрафную карточку: жёлтый берёзовый листик. На том лягушки посчитали, что победа у них в кармане. Они развеселились и едва передвигали по полю лапами, о чём в скором времени пожалели. Итак, опаснейший момент! Плакса с мячом обходит самонадеянных лягушек и пробивает в верхний левый угол. Был бы гол, но в последний миг жаба, стоящая на воротах, словила мяч языком. И команды разошлись на перерыв.

Начало второго тайма задерживалось по весьма уважаемой причине. «Уж поймала, так поймала», — ворчала жаба, отказываясь вернуть мяч. Всем буфетом её уговаривали. Наконец она согласилась обменять его на мятный леденец, и матч продолжился.

Разудалая ватага лягушат, ведомая Голиафом, ринулась в очередную атаку. В три прыжка они достигли ворот противника, но тут ловкий, вёрткий Голиаф поскальзывается и плюхается на брюхо. Следом плюхается вся зелёная ватага!


Трибуны в изумлении, лягушки в растерянности, а чёрные мыши в контратаке забивают долгожданный гол.

Гризильда хитро улыбнулась. Однако лягушки не сдаются: вперёд, прыг да скок… вперёд, прыг да скок… и вновь кувырк, кувырк, кувырк — лежат рядком на газоне, глаза таращат, как им второй гол забивают. Гризильда подскочила с места и захлопала:

— Ещё! Ещё!

И стали чёрные мыши гол за голом забивать, а лягушки в это время диковинные пируэты возле ворот противника исполнять. Торжествует Гризильда!

Подивились зрители, шепчутся:

— Что это лягушки за гимнастику затеяли?

— Они в перерыве воды болотной напились, цок-цок, я сама видала! — крикнула с трибун какая-то белка. — Ой, поглядите, и судья на поле плюхнулся! Небось и он за компанию водицы хлебнул! Позор! Цок-цок! Позор!

Профессор Агар Агарыч действительно прилёг на газон, но исключительно в научных целях. Он решил исследовать странный участок поля, на котором лапы лягушек отчего-то разъезжались в разные стороны.

Первым делом профессор Агар Агарыч тщательно обнюхал травку, затем растёр её в лапках, закрыл глаза и опять понюхал. Исследование завершено, сомнений быть не может:

— Масло подсолнечное. Высший сорт. Урожай прошлого года, — объявил профессор Агар Агарыч. — Пищевая ценность… ммм, бесценная!

Вот на какую хитрость пошли чёрные мыши: масло у своих ворот разлили, чтобы лягушки не могли на лапах устоять. Засвистели трибуны.

— Ох, господа, напраслину возводите, — нахохлилась Гризильда. — Мы мыши бедные, мы вашего масла в глаза сто лет не видели. Кто бы угостил, то за счастье почтили и на хлебушек полили, что ж его на траву-то переводить?! Оно ж бесценное, вам самим сказано!


Гризильде не поверили, голы чёрных мышей отменили и назначили в их ворота пенальти. Прежде только воробьи слетали во двор и принесли новый газон взамен испорченного.

Бить пенальти от команды лягушек отправился Голиаф. Он вальяжно подошёл к мячу и ударил с закрытыми глазами. Неожиданно его удар вышел слабым. Мяч лениво соскочил с зелёной пятки и по дуге направился прямёхонько в лапы вратаря. Мышонок Уголёк его поймал и триумфально затряс над головой. Тут-то мяч и выскочил, выскочил из скользких лап и неторопливо пересёк линию ворот. А не надо было лить масла!

Со счётом три — ноль игра закончилась. Долго хлопали трибуны, чествуя лягушек и отважного судью, который не побоялся назначить пенальти в ворота самой Гризильды.

— Нечего хлопать, нечего, нет поводов, — зашипела Гризильда. — Тоже мне хлопочут! В театре они, что ли, сидят? Ладоней-то им не жалко! Давайте уж следующий матч! Аль струсили все?

И футбол продолжился…

Второй матч

Воробьи — Белки

На поле выпорхнули воробьи и выскочили рыжие белки. Мимо них в железных доспехах прогрохотал судья — рыцарь крысиного королевства сэр Сухофрукт. Он искал мяч, который снова пропал. Жаба на все расспросы хладнокровно мигала глазами. Её не удалось задобрить даже мятными леденцами!

Тогда бабушка Буфетная мышь убежала на поиски другого мяча. В это время воробьи запели любимый гимн: «Скажем солнцу дружно: чик-чирик!» Ко второму куплету трибуны подхватили птичий гомон, и чирикали на разные лады.

Наконец за керосиновой лампой бабушке Буфетной мыши посчастливилось кое-что найти, кое-что вполне подходящее по её разумению на мяч:

— Играйте на здоровье! — сказала она и бросила что-то на поле.


Одна из команд тотчас повела игру. Не дожидаясь судейского свистка, стая рыжих футболистов ринулась в погоню за новым мячом. И в одно мгновение посреди поля выросла пирамида из белок, жаждущих добраться до аппетитного лесного орешка. Цок-цок, вот так мяч!

Раздался пронзительный судейский свист. Сэр Сухофрукт опустил на шлеме забрало и ловко разобрал пирамиду белок, дёргая за рыжие хвосты. Нарушителям он вручил штрафные карточки, а также назначил пенальти. Увы, от ореха не осталось и скорлупки.

— Так не годится, — хмыкнул сэр Сухофрукт. — Ну-ка, белки, отдавайте орех! Где орех, белки? Вы его что — закопали?

Белки с невинным видом трясли кисточками на ушах.


— Ничего, у нас ещё орешки имеются, — сказала добрая бабушка Буфетная мышь.

Это была самая счастливая ночь в жизни белки по прозвищу Хватай-Хватай. Именно она стояла на воротах, когда в одиннадцати дюймах от её носа водрузили орех. Следом к нему подлетел воробушек, замахал своими крохотными крылышками… вжик-вжик… удар и… хрум-хрум… счастливая белка хрустит вкусным орешком.

— Ещё пенальти! — выпалил сэр Сухофрукт.

И ещё пенальти, и ещё, и ещё, пока в буфете не закончились все лесные орехи. Белка Хватай-Хватай даже утомилась. Она смахнула скорлупки за боковую линию и улеглась в воротах, выставив наружу пушистый хвост.


Сверху на ворота сел воробей:

— Позвольте, чик-чирик, но у нас тут футбол!

— То у вас, цок-цок, а у меня тихий час, — заявила белка.

— Чик-чирик, это вам не дупло!

— Цок-цоки-цок!

— Чирик?

— И не чирикать тут!

Храбрый сэр Сухофрукт трижды пробовал вытащить из ворот объевшуюся белку, но трижды был сбит с лап рыжим хвостом. Тогда крысиный король решил лично отомстить за обиду, нанесённую его верноподданному. Он созвал рыцарский отряд, выскочил на поле и окружил ворота с белкой.

— Сейчас мы эту ехидну выманим! — пригрозил король.

— Больно хвост пушист, — зароптал сэр Сухофрукт.

— Но-но, выше нос, ведь с вами король!

— И я! — запищал Питес, выбегая на поле. — Я тоже хочу с вами!

— Неужто сам сэр Карапуз? Странствующий рыцарь? — припомнил король. — Спешите на подвиг? Что ж, прошу.

— Просим! — гаркнули рыцари, торопливо расступаясь.


Питес остался один на один с белкой. «Надо только найти у этой ехидны слабое место!» — рассудил он и начал бегать вокруг ворот, но со всех сторон на него взирал лишь недобро взъерошенный рыжий хвост.

Зрители так увлеклись необычным противостоянием, что пропустили мимо ушей скрип буфетных дверей. Это на полку впорхнул ещё один воробей, звали его Шустрик. Он уселся на графин и стал клевать чёрствый сухарик, из-за которого ему пришлось опоздать к началу матча. В отличие от зрителей другие воробьи сразу приметили падающие с графина хлебные крошки. И они загалдели:

— Сухарь, чик-чирик? Шустрик, где взял?

— Дворник чай пил и меня угостил, — ответил Шустрик.

— Чик-чирик, пусть и нас угостит!

Шумной гурьбой воробьи вылетели из буфета в гостиную, а оттуда через форточку на улицу. В будке дворника горел огонёк. Запыхавшись после беготни с воздушным змеем, дядя Коля пил вторую кружку чая. Он выпьет и третью, и поставит чайник снова на плиту, и за это время угостит стайку внезапно нагрянувших гостей скромным хлебным лакомством.

От птичьего гомона в буфете наконец-то проснулась белка Хватай-Хватай:

— Цок-цок, и кто победил? ‒ спросила она.

Сэр Сухофрукт растерянно пожал плечами. Из-за досрочного отлёта пернатых игроков он был вынужден присудить победу белкам.

Трибуны негодовали, как же получается: по воротам били одни, а победа досталась другим? Несправедливо! Кто-то даже потребовал вручить дворнику красную карточку за срыв матча, но смельчака исполнить такое поручение в буфете не нашлось.

Крысиный король поспешил успокоить зрителей:

— Сейчас мои чемпионы покажут вам настоящий футбол! Слышите? Они уже идут!

Зрители прислушались, вдали действительно раздавались странные звуки. Шлёп-шлёп… лязг-звяк… бряк-шмяк…


Третий матч

Крысы — Белые мыши

В блестящих доспехах на поле вышли рыцари крысиного королевства и загрохотали гимн: «Виват Его Величеству Пасюку Триста Тринадцатому!» Вот и всё, их футбольный противник вмиг повержен! Учёные белые мыши схватились за головы и нервно постукивали хвостами. Но причиной их волнения послужил вовсе не грозный вид рыцарей, а новый мяч. Орехи в буфете закончились, зато нашёлся жёлудь. На вид он был достаточно крепок, хоть и лежал за графином с прошлой осени.

Однако белые мыши не на шутку встревожились и даже созвали внеплановый учёный совет. Встав в кружок, они размахивали тетрадками и во всеуслышание шушукались:

— Бери отсюда логарифму!

— Интегралом её!

— Смотри-ка, гиперболой пошла!

— Лови её по касательной!

— Несите циркуль!


Белые мыши принесли циркуль и стали чертить на газоне.

— Пифагоры, чего творите? — нахмурился крысиный король.

— Поле портят, — подсказала Гризильда.

— Но-но!

Белые мыши бросили циркуль и с тетрадками наперевес обступили судью:

— Вы только посмотрите…

— Мы пробовали интегралом…

— И логарифмом…

— А она гиперболой!

— Ну какова?!

От обилия мудрёных слов судья неистово зацокал, ведь это был ещё совсем юный бельчонок по прозвищу Играй-Играй. Придётся белым мышкам разъяснить свой учёный язык.

Слово взял профессор Мегалит:

— Все наши расчёты сделаны для мяча круглой формы. А это, позвольте, что?

— Жёлудь, цок-цок! — ответил бельчонок Играй-Играй.

— Правильно, — сказал профессор Мегалит. — А жёлудь что?

— Что, цок-цок?

— Жёлудь — это вам не лесной орех!

— Орех?! Где орех, цок-цок?

— Забудем про орехи…

— Цок-цоки-цок!

— Жёлудь обладает иной траекторией полёта, — объяснил профессор Мегалит. — Улавливаете?

— Цок?

— Давайте возьмём пример.

— Орех? — спросил бельчонок.

— Хорошо, — согласился профессор Мегалит. — Итак, в качестве примера возьмём орех.

— Где возьмём, цок-цок?

— Да где угодно! — вскрикнул профессор Мегалит. — В лесу, под кустом, под пеньком…

— Под пеньком уже нет, цок-цок!


— Неважно! Скорее зададимся вопросом: какова будет его траектория полёта? Б-у-у-ум! А жёлудь? Пум-пум-па-па-па-бум! Теперь-то улавливаете?

Бельчонок ничего не улавливал, но шустро поглядывал по сторонам. Зрители с умным видом кивали головами. Тогда и бельчонок то ли кивнул, то ли почесал себя за ухом.

Профессор Мегалит перелистнул в своей тетради страницу и хитро улыбнулся:

— Далее рассмотрим одну прелюбопытную формулу. Ну, как вы её находите?

— Цок! — брякнул бельчонок.

— Ваша правда — дивная формула! — просиял профессор Мегалит. — С её помощью мы можем рассчитать траекторию движения мяча из любой точки поля. Ха, что поля — из любого уголка буфета, да из любого закутка Вселенной! Но вернёмся к исходному тезису.

— Цок?

— Жёлудь — это вам не лесной орех!

Бельчонок радостно затряс ушками. Наконец-то, уж этот урок он выучил назубок. У жёлудя есть шапочка, у лесного ореха нет шапочки — наука первого класса!

Приметив в глазах бельчонка огонёк просвещения, профессор Мегалит с воодушевлением продолжил дальше:


— Давайте же мы с вами вооружимся карандашом и построим кривую, которую описывает радиус-вектор…

Зыбкий огонёк просвещения потух. Бельчонок в два счёта сломал карандаш и закричал:

— Играть, цок-цок! Футбол, цок-цок!

Но белые мыши отказались играть, поскольку для их расчётов не хватало исходных данных. К примеру, был ли жёлудь найден на земле или сорван с дуба? На восходе или на закате? И главный вопрос: а не сидит ли в жёлуде червяк? Ведь в таком случае к траектории движения объекта нужно ввести поправку на вес жильца!

Учёные откуда-то принесли на полку калькулятор и с головой погрузились в расчёты всевозможных поправок.

Так победа в матче досталась крысам, хоть они и до мяча коснуться не успели. Король горячо благодарил преданных ему рыцарей, полагая, что те повергли врага одним своим доблестным духом. Для таких храбрецов он издал щедрый указ:

— Награжу, каждому по полкоролевства!

Крысы на радостях выпросили у мышей калькулятор, ведь некоторые дела не стоит откладывать на завтра. Уж если делить королевство, то сразу, при всех, по-честному. Калькулятор замигал и загудел. Увы, электроника с поставленной задачей не справилась. Хорошо, что казначей крысиного королевства сэр Пересчёт всегда имел при себе счёты:

— По старинке-то оно верней будет! — заверил он рыцарей. Два его кузена, сэр Обсчёт и сэр Недочёт, любезно вызвались ему помочь.

На трибунах же росло недовольство, и зрителей вполне легко было понять. Попробуй-ка высидеть вместо футбола учёную лекцию! Может, буфетные мыши и кроты покажут настоящий футбол?

Четвёртый матч

Буфетные мыши — Кроты

Команды торопятся выйти на поле. Вприпрыжку за ними скачет сверчок, он будет судить этот матч. Но зачем на поле выбегает Гризильда?

— Жулики! — кричит она. — Остановите жуликов!

— Что за жужжики? — не расслышал сверчок.

— Вот они, полюбуйтесь! — воскликнула Гризильда, указывая на буфетных мышей. — Кроты плохо видят, и этим нечего подглядывать. Ха, мы завяжем им глаза! Для начала проверим, так сказать, проведём экспериментик…

Гризильда оторвала от подола своего платья тесьму и повязала сверчку на глаза, а потом давай ему рожицы строить: то язык покажет, то глаза выпучит.

— Ну, видишь чего? — спросила Гризильда.

— Ничегошеньки! — ответил честный сверчок.

Рассмеялась Гризильда, нарвала ещё тесьмы и туго повязала на глаза каждому буфетному мышонку. Когда черёд дошёл до Серёжи, от подола платья уже ничего не осталось.

— Будешь им подсказывать, я тебя укушу! — пригрозила ему Гризильда.

— Что вы, тренера кусать не положено, — встал на защиту Серёжи крысиный король.


Уловка Гризильды сработала. Буфетные мышки растерялись и даже забыли слова своего гимна. Кроты, напротив, дружно грянули: «Ура, мы землекопы! Жизнь наша удалась!»

Первая половина игры прошла в неспешном темпе, обе команды никак не могли найти на поле мяч. Наконец кроты его подобрали и поползли в атаку.

У мышей вся надежда была на Серёжу. Он подскочил к кромке поля и стал кричать друзьям:

— Хвастунишка, бей головой! Оладушек, сторожи ворота! Питес, беги наперерез!

Слушают мышки его советы и стараются изо всех сил. Вот Питес бежит наперерез: через всё поле бежит, по трибунам бежит, из буфета на ковёр прыг и дальше куда-то по дому бежит.

Остались друзья в меньшинстве, а кроты уж возле их ворот. Хихикает Гризильда, скорый гол предвидит!

Заметался в воротах Оладушек:

— Я в воротах стою? В воротах? — пищал он.

— В воротах, в воротах! — отвечали ему с трибун.

— В своих воротах-то?

— В своих, в своих!

«Эх, лучше бы в чужих», — подумал Оладушек, наугад махая лапками по воздуху. И вдруг коварный мяч кротов, летящий в правый верхний угол — мастерски отбит! Да тут быть курьёзу: в этот момент в буфет заглянула кошка Мариэтта Ивановна. Мяч пришёлся ей точно по лбу, а затем отскочил и закатился в ворота самих кротов. Последовал шквал аплодисментов. Вот так гол с отскока!

— Мариэтта Ивановна, благодарствуем, — сказала бабушка Буфетная мышь. — Теперь вам надобно ко лбу медный пятак приложить, не то шишка вырастет.

— Не надо к моему лбу более ничего прикладывать, — зашипела кошка. — Фи, какой вы тут ерундой маетесь!

— Это называется футбол, — подсказал крысиный король. — Победитель получит приз.

— Приз, мур-мяу?


По полю тем временем скакал судья. Никакого гола он не усмотрел:

— Ничего не видать! Ничегошеньки! — трещал сверчок. — Темноваты нынче ночки!

— Повязку с глаз сними! — возмущались с трибун.

Сверчку развязали глаза и показали на мяч в воротах. Гол засчитан.

Пока буфетные мыши вовсю радовались, в команде кротов произошла вереница загадочных событий: поредело число полевых игроков, исчезла скамейка запасных игроков, исчезла сама скамейка, таинственно пропал тренер. Сверчок потребовал прекратить фокусы, но исчезновения продолжились…

В конечном счёте на поле остался один вратарь. Он вытащил из кармана часы и потряс. Часы зазвенели.

— Пришло время рыть, — улыбнулся крот и, разбросав у ворот травку, прыгнул в круглый лаз. — К утру вернёмся.

— Не сметь! — визжит Гризильда, но поздно.

Ждать утра зрители не пожелали, и со счётом один — ноль присудили победу нашим друзьям. Конечно, Гризильда не могла с этим смириться. Она вновь выбежала на поле, намереваясь вернуть нерадивых футболистов обратно в буфет.


Гризильда подскочила к кротовой норе, но сверчок ухватил её за хвост:

— Мадам, кувыркнётесь! — крикнул он. — Лучше эту дырку законопатить.

И кротовую нору заделали паклей, чтобы в неё никто случайно не провалился.

Так были сыграны первые матчи. В перерыве провели новую жеребьёвку, а зрителей потчевали липовым чаем с печеньем. Кошка от угощения отказалась и больше поглядывала на приз для победителя турнира. Не по нраву пришлись крысиному королю те взгляды. Пора снова играть!

Первый полуфинал

Крысы — Лягушки

— Доблестные рыцари готовы сразить квакушек! — объявил крысиный король.

Лягушки в ответ расхохотались. Они давно были готовы обскакать тяжеловесного противника. Король едва заметно кивнул.

В буфете загремели трубы, рыцари крысиного королевства выстроились клином. Защёлкали забрала, засверкали мечи, и стадион огласил боевой клич: «Лупи квакушек!» Не до смеха тут стало лягушкам, и они укрылись в своих воротах, призывая на помощь судью. А где же он?


На поле робко вышла Банановая мышь. Именно ей выпала честь судить этот непростой полуфинал. Начать Банановая мышь решила с маленькой вступительной речи:

— Дорогие друзья, как прекрасно, что все мы здесь сегодня собрались. Только, пожалуйста, уберите оружие, — обратилась она к рыцарям. — Вы можете ненароком кого-то поранить.

Рыцари нехотя разоружились.

— И что вы там несёте? — спросила Банановая мышь, усмотрев меж рыцарей кухонную скалку.

— Таран! — ответил рыцарь сэр Сорвиголова.

— Таран?! — ахнула Банановая мышь.

— Таранчик, — уточнил сэр Сорвиголова, — смотрите какой махонький, просто игрушечный.

— Думаю, его тоже следует убрать.

— Тётенька судья, ну что вы! Как же нам без таранчика штурмовать вражеские ворота?

Банановая мышь сама утащила с поля кухонную скалку. Но перепуганные лягушки всё равно не спешили покидать свои ворота. Подивились зрители:

— Чего это они?

— Оцепенели.

— И надолго?

— Полагается, до весны.

— Да взбрызните их из графина!

Душ взбодрил не только тело, но и лягушачий дух. Прежде всех ожил капитан лягушек Голиаф. Он квакнул, крякнул, надул щёки и повёл своё зелёное войско в атаку. Рыцари в ответ с азартом заулюлюкали.

— А как же мяч? — крикнула игрокам Банановая мышь. — Мяч! Вы забыли мячик!

Поздно, зелёный ураган вихрем нёсся по полю навстречу панцирю щитов. Бац! Бац! Бац! Войска сшиблись в центре, и началась великая битва. Буфетные стены трещали, трибуны дрожали, а Банановая мышь едва успевала шмыгать между игроками, вручая им штрафные карточки. Когда запас карточек иссяк, в ход пошли бананы: одна связка, вторая, третья…

Перемирие наступило внезапно. Рыцари снова завладели тараном и пошли на приступ вражеских ворот, но промахнулись. С грохотом они врезались в старый кофейник. Тот закрутился юлой на месте и упал на бок.

Футболисты замерли и повели носами:

— Эх, кофейку бы…

— Ква-ква, кофейку…

— Да-да, что вы нас чаем липовым поите?! — прошипела Гризильда. — Подайте уж кофию!

— Кофию! Кофию! Кофию! — скандировали трибуны.

— Кофию, мур-мяу!

Банановая мышь с радостью объявила перерыв на кофе. Уф, ей тоже не мешало чуть передохнуть!

Рыцари разбили с края поля шатёр, пили кофе и пели бравые песни. Лягушки разлеглись кверху брюхом прямо на газоне и цедили кофе через соломинки. Зрители также дегустировали ароматный бодрящий напиток, вежливо намекая на нехватку сахара, а кошка — сливок.

Едва кофейник опустел, раздался судейский свисток. Но из рыцарского стана некому было явиться на зов: все крысы оказались оштрафованы красными карточками. Лягушки попытались слопать свои карточки под кофеёк, но бдительные зрители загудели.

По пустому полю растерянно бродила Банановая мышь:

— Что же делать? — вопрошала она. — Выходит, ничья?

— Не бывать тому! — закричал король. — Нам нужна только победа!

Тогда Банановая мышь обещала с кем-то посоветоваться и выскочила из буфета. Вернулась она очень взволнованная:

— Я имела честь говорить с главным футбольным знатоком в этом доме!

— Кто будет? — нахмурился король.

— Папа Серёжи, ‒ ответила Банановая мышь.


— Мой папа?! — ахнул Серёжа. — Конечно, в футболе он хорошо разбирается. Но разве его не удивил разговор с мышкой среди ночи?

Банановая мышь рассмеялась:

— Я сказала, что я ему снюсь. Точнее, он сам так решил: «Или я сплю… или… или… нет, никаких других или!» Я кивнула, мол, я многим снюсь: сейчас вам, а после пойду к вашему соседу дяде Ване. Но прежде не могли бы вы мне помочь в одном хитром деле? Ох, рассказ про наш матч произвёл на папу Серёжи ужасное впечатление. «Просто кошмар какой-то!» — заявил он и присудил победу…

— Доблестным рыцарям! — заликовал король.

— Не совсем, — замялась Банановая мышь. — Папа Серёжи на этот счёт строго высказался: кто на поле принёс таран, тот и должен его покинуть.

— Таранчик! Это же был таранчик! — взревел король. — Ну, теперь я сам пойду и поговорю с этим папой Серёжи.

— Почивают, просили более не беспокоить.

Королевская трибуна зазвенела на все лады, король был в отчаянии:

— Пустите тогда меня на поле! — кричал он. — Я сам буду футболить! Я покажу, как надо!

— Да кто ж вас держит? — смеялась Гризильда. — Идите и покажите.

Король подскочил с места и бросил что-то через всё поле:

— О, как я вам показал! Видали?

— Видали, видали, ваше величество, — сказала бабушка Буфетная мышь. — Зачем вы только коронами разбрасываетесь? Давайте лучше чаю липового вам заварим? Или по кофейку?!

— По кофейку, — рассудила Гризильда. — Кофе крыс всегда успокаивает. Я то в журнале читала, и мне в напёрсток плесните.

К удивлению, всё так и вышло. После кофе король согласился, что таран не следовало приносить на поле. Также он отозвал свой прежний указ — вручить каждому рыцарю по полкоролевства. Не заслужили. А когда Гризильда разглядела в его кофейной гуще очертания верблюда, сулившие сказочные богатства, король вовсе пришёл в себя:

— Богатства я люблю, — улыбнулся он. — Я ж король!

— А где ваша корона-то, король? — съехидничала Гризильда.

— Ох, на меня словно затмение нашло, — сказал король и потребовал вернуть его корону. — Все видели, что она упала на трибуну за графином.

— Цок-цоки-цок! — донеслось с той трибуны.

— И что это значит? — спросил король.

— Это значит — что упало, то пропало! — ответили с трибуны.

— Но с коронами так не положено! — возмутился король.

— Цок-цоки-цок!

Выслав рыцарский отряд на поиски короны, король опять склонился над напёрстком с кофейной гущей. Верблюд — это хорошо, но может, удастся ещё кого разглядеть? Вот бы корову, говорят — то к счастью!

Но вместо коровы в кофейной гуще полз муравьишка.

— На север аль на юг ползёт? — спросила Гризильда.

— Посреди вроде, — ответил король.

— А то к хлопотам, — брякнула Гризильда.

— Ну-ка, букашка, ползи отсюда!

В это время возмущённые зрители засвистели. Они пришли сюда смотреть футбол, а не гадать на кофейной гуще. Хоть бы и королевской!


Второй полуфинал

Буфетные мыши — Белки

Начало второго полуфинала откладывалось. Команды скучали на поле, но судья — воробушек Шустрик медлил. Он усмотрел нарушение: у мышей не хватало игрока. Это Питес, как убежал во время матча с кротами, так и не вернулся в буфет.

И вот издалека послышался его голос:

— Я бегу, бегу! — пыхтел Питес, скача вниз по трибунам.

— Где же ты был? — спрашивали его мышки.

— Ой, братцы, где я только не был!

Матч начался, и пришлось мышкам отложить разговоры. Трудно им тягаться с белками, больно те проворно и шустры. Вдруг удача, мяч сам выкатился под лапы Питеса.

— Беги! Беги! — закричали трибуны.

И мышонок Питес вновь побежал. Но быстро его нагоняет соперник: и справа, и слева — все белки устремились за ним в погоню. Зрители даже с мест подскочили: хлопают, подбадривают смельчака. Одна Гризильда сидит и от злости зубом цыкает.

Питес уже выходит на позицию для удара, замахивается и падает. Футболист повержен пушистым рыжим хвостом. Тот хвост принадлежал хитрющей белке по прозвищу Лягай-Лягай. Она поскакала было прочь, но зоркий судья зачирикал:

— Чик-чирик, срыв атаки! — объявил воробушек Шустрик. — Штрафной удар!

Белка Лягай-Лягай запротестовала:

— Глупый мышонок сам о мой хвостик споткнулся! — сказала она и потребовала выслать на поле врачей. — Пускай мой хвостик расчешут, цок-цок! Негоже мне такой растрёпкой ходить.

Пока сверчки начёсывали беличий хвост, мыши пробили штрафной удар. Питес выставил мяч, хорошенько разбежался, но тут на весь буфет запричитал вредный голосок:

— Ай-ай-ай! — закричала Гризильда.

Питес отвлёкся и промазал.


— Это вы нарочно столь громко крикнули, — сказала бабушка Буфетная мышь.

— Кофиё разлила, с кем не бывает, — ответила Гризильда, — больно напёрстки у вас кривые.

— Так кофе уж и не горячий.

— Так-то мокрый!

Мяч из жёлудя улетел далеко мимо ворот, стукнулся о графин и надломился.

— Эх, а червяка-то нет, — вздохнул воробушек Шустрик.

Бабушка Буфетная мышь пообещала принести другой жёлудь, но второпях она что-то напутала…

Новый мяч совсем не походил на жёлудь: слишком большой, слишком тяжёлый, покрытый твердой морщинистой кожурой. Это был грецкий орех! Не самый подходящий мяч, как нам уже известно, для игры в футбол с белками.

Вот столпились они вокруг ореха, глаза щурят, думают — как добычу делить? Задачка выходит непростая. Один орех и две белки без драки не поделят, а перед нами егозят одиннадцать рыжих прохвостов да прибавьте к ним ещё скамейку запасных игроков.

Белые мыши предложили калькулятор, крысы по старинке счёты, но белки только щурили глаза — они ловчее считали в уме!

Наконец белка Хватай-Хватай выдала решение:

— Дуэль на хвостах! Цок-цоки-цок!

Ох, что тут началось…

Белки поделились на пары и с диким цоканьем повели дуэли за грецкий орех. Трибуны стремительно пустели. Зрители покидали буфет, предпочитая переждать беличью лихорадку на ковре в гостиной. И только воробушек Шустрик взлетел ввысь буфетной полки:

— Если не я, то кто всех спасёт? — воскликнул он и, сложив крылья, камнем бросился вниз. — Чик-чирик!

Многих перьев лишился отважный Шустрик, прежде чем выхватил злополучный орех. С тяжёлой ношей он вылетел из буфета, закружил по гостиной и выкинул орех в форточку. Увидали то белки, закричали:

— Цок-цок, выбросил!

— Прямо в форточку!

— Там его дятел цап-царап!

— Спасай орех!

— Дятла в лес!

И белки ускакали во двор.

Потихоньку в буфет вернулись зрители. Каждый из них хотел лично отблагодарить воробья за смелый поступок, но тому было не до того. С грустью в сердце взирал Шустрик на своё отражение в самоваре:

— Где теперь мои милые пёрышки, чик-чирик?

— Вот, я их собрала, — сказала Овсянка.

— На что они мне нынче, чик-чирик?

— А вот на что, — улыбнулась Овсянка и воткнула воробью перья за уши. — Полюбуйтесь!

При виде нового отражения Шустрик радостно зачирикал:

— Вылитый орлёнок, чик-чирик! Как меня и кличет моя любимая мамулечка!

За проявленную смелость воробья наградили краюшкой хлеба, и настал черёд буфетных мышей принимать поздравления. Раз белкам грецкий орех оказался важнее футбола — таким не место в финале!

Только бабушка Буфетная мышь переживала:

— Как-то неловко с орехом вышло, — сказала она. — Получается, мы вынудили белок к такому поведению.

— К такому поведению сложно кого-то вынудить, коли он сам того не захочет, — заявил крысиный король.

С этим согласились все зрители, кроме одного:

— Нет, вы это нарочно подстроили, чтобы матч сорвать, — шипела Гризильда. — Сговор, везде сговор! Смотреть уж тошно, налейте кофию!

— Кофию! — подхватили трибуны.


Финал

Лягушки — Буфетные мыши

Тем временем близился самый волнительный момент. В финал футбольного турнира, благодаря стечению различных необычайных обстоятельств, прошли лягушки и буфетные мыши. Матч судил чёрный мышонок Сухарик.

— Ты уж суди честь по чести! — подмигнула ему Гризильда.

Сухарик дважды подмигнул в ответ. Затем он вытащил из-за пазухи драже в шоколадной глазури и сделал объявление:

— Это наш новый футбольный мяч. Если есть желающие им отобедать, то пусть сделают это сейчас или ждут фуршета.

Команды и зрители вздохнули, решив дождаться фуршета.

Игра началась. Первым возле мяча оказался Хвастунишка, и тотчас раздался судейский свисток:

— Нарушаете! — крикнул Сухарик.

— Что? — удивился Хвастунишка.

— Правила. Посторонитесь. Отдайте мяч сопернику.

— Вот ещё! — отказался Хвастунишка.

— Ага, спорите с судьёй?! Вам штрафная карточка! — запищал Сухарик, осыпая Хвастунишку охапкой жёлтых листиков. — А лягушки пробьют штрафной удар. Капитан Голиаф, берите мяч и бейте отсюда… нет, отсюда… вот-вот отсюда… ещё поближе… так вам будет удобненько?.. сподручненько?

— Ква-а-а! — ответил грозный Голиаф, что по-лягушачьи означало «весьма сподручненько». Он буквально навис над воротами, в которых дрожал испуганный мышонок Оладушек.

И, скажем честно, едва ли во всём мире сыщется другой вратарь, способный взять столь опасный мяч. Ведь едва ли во всём мире сыщется бóльший сластёна, чем наш мышонок. Оладушек не позволил драже в шоколадной глазури пролететь мимо своего носа. Не бывало и не бывать такому!

Трибуны восторженно захлопали, а мышки бросились качать друга.


Лягушки чуть похмыкали от обиды да и позабыли о своей маленькой неудаче. Разгадав, на чьей стороне находится футбольная Фемида, они стали ужасно себя вести. Просто-напросто безобразничать. Вот пробежал Питес мимо лягушонка, тот раз и упал навзничь, одной лапкой зелёной жалобно дрыгает:

— Ах, меня толкнули, ква-ква! Ах, моя лапка бо-бо! Как же я буду по болотам прыг да шмяк?

Трясёт Сухарик жёлтым листиком и наказывает Питеса, а хитрый лягушонок уже во весь рот улыбается, пузыри от счастья пускает:

— Ах, спасибо, дяденька судья! Моя лапка теперь совсем не бо-бо!

— Плут и обманщик! — выкрикнула бабушка Буфетная мышь.

Лягушонок показал язык и как ни в чём не бывало поскакал дальше. Трибуны загудели, что за воспитание — показывать язык бабушкам!

Впрочем, особым воспитанием лягушки никогда похвастаться не могли. Сильными длинными лапами — да, а вот с воспитанием у них отчего-то не заладилось. И лучше всех вам об этом расскажет зрительница, которая только что прибыла в буфет. Предоставим слово мадам Жу-жу…

Но кто такая мадам Жу-жу?

В парковом пруду в домике из жёлтой кубышки жила крошечная муха по имени ‒ мадам Жу-жу. Её жизнь была весела и беспечна, если бы не соседи! Больно нравом они слыли неспокойным: с ночи до зари квакали, а на зорьке грозились слопать муху на завтрак.

Нынче утром и вовсе случилась беда. Мадам Жу-жу проснулась от страшного волнения, то лягушки баламутили воду возле её домика: «Эй, Жучка, отдавай нам свою кубышку, ква-ква. Она нам люба!» Но и мухе нравилась её кубышка.

Ах, в пруду росло полным-полно чудесных белых кувшинок, по берегам цвёл ирис, цвели незабудки, взор радовал розовый лотос, но настырные лягушки требовали своё. «Отдавай кубышку или слопаем, — твердил Голиаф. — На завтрак, обед или ужин, ква-ква. Это уж как получится!»

Весь день муха грустно жужжала, не смея и хоботка показать из кубышки:

— Жу… жу-жу… никто не жу-жу… как тяж-жж-ко ж-жж-живётся на свете жу-жж-жащим ж-жж-жукам и бука-жж-кам… жу… жу-жу…

К вечеру мимо пруда пролетела сорока Белобоковна:

— Ай, что творится, мадам Жу-жу! Про ваши тяжбы я всем расскажу! — пожалела она муху. — А вы сами-то про футбол в буфете слыхали?

— Жу?.. жу-жу?

Рассказав мухе про буфет и его забавных обитателей, сорока Белобоковна поспешила по своим делам. Ещё долго в парке раздавалась её трескотня: «Вечерние новости… трр-трр-трыы… слушайте… трр-трр-трыы… все слушайте! Ай, и тяжко живётся на свете букашкам! Ай, и всяк их притесняет! Ай, станем добрее к букашкам! К летящим, жужжащим добрее…»


Вскоре из кубышки вылетела муха. В прибрежной траве она припудрилась цветочной пыльцой и нашла шляпку — опавший лепесток лютика. «Вуаля!» — пропела прекрасная мадам Жу-жу и отправилась в буфет просить заступничества у мышей. Они-то вразумят вредных квакушек, что не дело показывать знатной даме язык!

Однако по дороге муха задержалась. Сначала в булочной, куда завезли партию воздушных эклеров, затем в гастрономе она отведала спелых груш, а после в киоске утолила жажду стаканчиком минеральной воды. Прилетев в Нескучаев переулок, муха утомилась и задремала на кусте шиповника. Из сладких грёз её пробудил лохматый чёрный пёс, воющий неподалёку на луну.

Итак, в буфет мадам Жу-жу прибыла с запозданием. Она устроилась возле крота, который в отличие от своих соплеменников накануне вырыл все положенные ему норки. Теперь он был на заслуженном отдыхе, поэтому больше дремал, нежели следил за игрой.

— Любеж-жж-жнейший, крот, не подскаж-жж-жите какой счёт? — спросила мадам Жу-жу.

— Ась? — не разобрал спросонья крот и по привычке повёл разговор о работе. — Нора номер три имеет обычную кольцевую систему и сообщается с кладовкой кролика тайным левым туннелем…

— Жу-жу, мне про кролика не жу-жу! — заявила муха. — Кто ведёт?

— А кто играет? — подивился крот.

Мадам Жу-жу перелетела дальше:

— Жу-жу, какой счёт?

— Ноль — ноль! — ответила бабушка Буфетная мышь.

— Жу-жу-жу! — поблагодарила её муха.

Последнее «жу-жу-жу» долетело и до футбольного поля, а главное — до лягушек. На мгновение они замерли, а потом с криком: «Хватай Жучку!» — поскакали вверх по трибунам.

Бабушка Буфетная мышь едва успела спрятать перепуганную муху в карман своего передника:

— Прочь, квакушки! Прочь! — запищала она. — Вы на наших зрителей рты не разевайте!

— Пускай тогда ваши зрители не жужжат над ухом, — потребовал Голиаф. — Иначе я за себя не поручусь! Ква-а-а!

— Ах, жу-жу! — зажужжали из кармана. — Я же не виновата, что я жу-жу! Как мне не жу-жу, коли я всю жизнь жу-жу?! И моя матушка жу-жу, и моя бабушка жу-жу, а уж моя прабабушка жу-жу-жу…


Тем временем лягушки вернулись на поле, где буфетные мыши только что закатили им гол.

— Не считается, ква-ква, — сказал Голиаф.

— Как это? — удивился Серёжа.

— Мы, ква-ква, отходили по важным делам.

— Важным? — ахнул Питес. — Вы попросту муху слопать хотели!

— Хотели, и что с того? — фыркнул Голиаф. — Может, у нас после вашего кофе в горле першит, ква-ква!

Судья признал это дело архиважным и гол не засчитал.

Игра продолжилась, но, странное дело, несмотря на судейское расположение, лягушки стали уступать сопернику. Повсюду им мерещилось назойливое жужжание, они отвлекались и теряли мяч. Мышки сразу мчались в атаку, но толстая жаба надёжно стерегла ворота.

Шла последняя минута финала, счёт сохранялся ничейным. Тут мухе наскучило прятаться в кармане мышки, и она вылетела на свободу. Размахивая шляпкой, мадам Жу-жу бесстрашно кружила над полем и подбадривала наших друзей:

— Вперёд, мышки! Жу-жу-жу! К победе!

От подобной наглости лягушки вновь оцепенели, они только глазами вращали вслед за полётом мухи. И если ранее футбольное поле превращалось в лес, болото, лекторский зал, арену битвы, то в данный момент — это был музей, в котором проходила выставка зелёных скульптур. Буфетные мыши запросто прошли в штрафную зону и оказались перед главным музейным экспонатом — толстой жабой в воротах.


У мяча Хвастунишка. Трибуны в нетерпении:

— Смотри, пяткой пробьёт!

— Нет, хвостом!

— Неужели финт ушами?

— Так и есть!

— Ура!

— Молодец ваш буфетный мышонок, хороший гол забил! — похвалил его крысиный король.

— А он вовсе не их мышонок, — зашипела Гризильда. — Он наш, наш чёрненький! Ослепли все, что ли? И гол наш! Засчитайте его нам! Слышите? Требую!

Пока вредная мышка требовала, прозвучал финальный свисток. Футбольный турнир окончен, трибуны ликуют, поздравляют победителей — буфетных мышей!

От шума тут оклемались лягушки, увидали мяч в сетке и расквакались:

— Продули, ква-ква!

— Нечестно, ква-ква!

— А виноват кто?

— Жучка!

Ох, и недоброе дело задумали лягушки. Обвинили они в своём поражении муху и бочком-бочком навострили лапы в её сторону. А мадам Жу-жу сидит на кофейнике, шляпкой машет, о грозящей опасности не ведает.

Всё ближе и ближе лягушки к ней подбираются, по кофейнику ввысь поднимаются. Вон Голиаф разинул рот…

— Спасите ж муху! — крикнул крот.

И мчит на помощь воробей. Он крылышками замахал и всех лягушек вмиг прогнал.

— Жу-жу-жу! Благодарю! — промолвила мадам Жу-жу.

— Чик-чирик! — ответил Шустрик.

— Ах, вы… жу-жу… из воробьиных?

— Он из орлиных, — подсказал Серёжа.

— Жу-жу-жу! Значит, я с вами друж-жж-жу! — воскликнула мадам Жу-жу. — Орёл мухи не обидит!


Отважный воробушек был снова удостоен щедрых зрительских похвал. После чего думы всех занял совсем иной вопрос. «Чик-чирик! — подумал и Шустрик. — Не пора ли вручить победителю приз. Интересно, что лежит в том ларце?»

Крысиному королю уже давно хотелось похвастаться. Он приоткрыл свой загадочный ларец, в котором лежал приз для победителя турнира. По трибунам тотчас пронеслась волна «ах!» Её сменила волна «ох!» И напоследок раздалось волнительное «ух!» В лапах крысиного короля оказался сыр!

— Из самой Италии, — с гордостью поведал король. — Да-да, этот ломтик сыру я привёз из самой солнечной Италии!

— Поди, испортился-то дорогой?! — фыркнула Гризильда. — Лучше бы в нашем гастрономе прикупили. У нас своих сыров предостаточно: целых три сорта, не считая плавленого. Как вас вообще угораздило попасть в эту солнечную Италию? Непонятно…

Тогда король рассказал о том, как с приходом зимы с севера налетели злые ветра, что ни день — то вьюга! И к февралю под кустом чертополоха в славном крысином королевстве всюду хозяйничали сквозняки. Король впал в хандру. Ночи напролёт он сидел на сундуке с драгоценностями и грустно вздыхал.

Однако в марте приключился уж совсем предерзкий сквозняк. С диким воем он ворвался в королевские покои, перевернул сундук, перевернул с ног на голову его величество и умчался прочь, оставив о себе на память какую-то бумажку. «Ещё и намусорил», — проворчал король, но от любопытства присмотрелся. Эгей, бумажка-то оказалась непростая. Билет в морской круиз! Каюта класса люкс! Прохладительные коктейли включены в стоимость! Вот так находка!

— Виват находчивому королю! Виват находчивому Пасюку! — радовались подданные крысиного королевства.

И крысиный король Пасюк Триста Тринадцатый ликовал с ними заодно: «Удивительно, но даже от сквозняков бывает толк, — приговаривал он, — как это в жизни всё хитро устроено!»


Так в каюте класса люкс крысы совершили морской круиз. Проездом они посетили и берега солнечной Италии, где познакомились с игрой в футбол, а также провели незабываемую экскурсию по сырным подвалам семейства Тополино Росси.

— Этот ломтик сыру есть величайшая драгоценность, — поведал король. — Его можно и как украшение носить, и попросту съесть. Жаль, мне самому не отведать, продули мои рыцари в футбол.

Бабушка Буфетная мышь предложила поделить сыр на всех. Гризильда ехидно зашипела:

— Дели не дели, а дел тут на один зуб!

На выручку поспешили учёные белые мыши:

— Мы поможем!

— Мы поделим!

— У нас есть калькулятор!

— И циркуль!

Белые мыши столпились в кружок возле ломтика сыру. Они что-то измеряли, считали, да больше лбы чесали. Послали за профессором Агар Агарычем. Он рассердился, что его вновь отвлекают от науки, но при виде сыра обомлел:

— Надо… надо… надо срочно отнести его в мою лабораторию!

— Не надо! — нахохлилась Гризильда. — Нечего, тут делите, при свидетелях. Знаем мы вас, сами учёные!

— Да, мур-мяу, у нас свои степени имеются, — промолвила кошка Мариэтта Ивановна.

И тогда профессор Агар Агарыч замер в долгих раздумьях. Волнуются зрители: не задремал ли он? Не взбрызнуть ли его водой из графина? Быть может, профессорский ум взбодрит кофеёк?

— Внесите тарелку! — наконец объявил Агар Агарыч.

Буфетные мыши торжественно внесли белоснежную тарелку с голубой каёмкой. Агар Агарыч положил на неё ломтик сыру и по-профессорски его разделил. Итак, каждому досталось ровно по грамму драгоценного лакомства из солнечной Италии. Угощения хватило и трём сверчкам, которые в честь победителей сыграли туш. В свою очередь буфетные мыши от всей души благодарили Серёжу за футбольную науку.

— Опять этот Серёжа! — разозлилась Гризильда и направилась прочь из буфета.

Проходя мимо крысиного короля, Гризильда вдруг ухватила его за хвост и потянула за собой:

— Не откажите сопроводить даму? Нам с вами будет по пути. А в пути полагается вести светские беседы. Начинайте.

— О, чудесно! — обрадовался король. — Хотите, я расскажу вам про берега солнечной Италии?

— Уже наслышана, — фыркнула Гризильда.

— Про берега солнечной Испании?

— Не стоит.

— Ещё мы проплывали греческие берега…

— Надеюсь, солнечные?

— Вполне, — кивнул король, — но, гляжу, вам неинтересно про берега? Вы зеваете.

— Почему же, очень любопытно знать: сколько этих самых берегов есть на свете, — прошипела Гризильда. — В особенности солнечных.

— А всё-таки география вас не занимает? — спросил король.


— Эх, куда нам знать такие премудрости. Мы мыши простые, живём в тёмных норках, с солнцем незнакомы, прозябаем вопросами жития да бытия. И занимает меня тут один вопросик…

— Какой?

Гризильда смолка и обернулась по сторонам. Убедившись, что рядом уже никого нет, она зашептала:

— Так этот самый, житейского толка! Вот бы и нам, простым мышам, своим королевством обзавестись, а?

— Как это обзавестись? — удивился король.

— Ну, кабы нам жить во дворце, а не ютиться в дряхлой библиотеке? — спросила Гризильда. — У нас там и полы скрипят, и люди вечно ногами шаркают. Чем мы не заслужили лучшей доли? Чем я не королева? Присмотритесь-ка к моему профилю! Повнимательней! Ну?

— Ну… — протянул король.

— Ещё внимательней…

— Ну-у-у…

— Правильно! У-у-усы! — воскликнула Гризильда. — Как вы находите мои усы? Внушают?

— Усы? Причём тут усы? — растерялся король. — Ничего, не понимаю.

— Внушают они вам моё королевское происхождение?

— Да, они у вас весьма внушительных размеров, — вежливо согласился король. — Вы их будто на бигуди завиваете?

— Сами так растут, сами, миленькие!

Король печально вздохнул:

— Одних усов мало, — сказал он, вспомнив о своей недавней пропаже. — Ещё вам корону на голове надобно иметь.

— Ничего, найдётся, — заявила Гризильда. — Хозяйство-то у меня богатое.

— Боюсь, всё же вам не поверят.

Гризильда расхохоталась:

— Завидуете? Завидуете! Я буду королева Гризильда Первая Распрекрасная, а вы Пасюк, какой вы там у нас по счёту? Триста Тринадцатый? Ха!


— Тут иное дело, — ничуть не обиделся король. — Мышиные короли и королевы со времён царя Гороха куда-то пропали. Нет их больше. Говорят, живёт где-то одна принцесса Горошинка, или это я путаю чего? Точно это сказка такая.

— Сказка? — буркнула Гризильда. — Что ещё за сказка?

— «Принцесса на горошине» автор Ганс Христиан Андерсен, — ответил король и рассмеялся. — Ой, да вы усы так не морщите, всё равно за принцессу не сойдёте!

Гризильда обиженно сопела носом, рушился такой чудесный план. Надеть корону и стать королевой всех мышей: лесных, полевых, домовых и, конечно, буфетных. Ах, буфет стал бы её дворцом! Жаль, как жаль, что времена царя Гороха миновали…

План трещал по швам, но его ещё можно было подлатать. Гризильда усмехнулась:

— А мы найдём эту принцессу на горошине!

— Как же, позвольте? — спросил король.

— Мы её поищем! — ответила Гризильда. — И там, и сям, и в кусте гороха поглядим. Будет у нас своё королевство!

— Тогда вам полагается ещё королевский двор, — сказал король. — Рыцари, прекрасные дамы, трубадуры, тайный советник, астролог, шут…

— Этих тоже, что ли, в горохе искать? — опешила Гризильда. — И ладно, и поглядим, не поленимся, знаете ли!

— Но это ужасные хлопоты, займёт целое лето, — возразил король. — Лучше поедемте в круиз! Вы бывали в круизах? Говорят, в Астрахани обещают урожай на арбузы. Или вы предпочитаете дыни?

Гризильда юркнула за шторы в гостиной, и для нас с вами эта светская беседа подошла к концу. Мы уже не узнаем, что предпочитает вредная мышка: дыни, арбузы или обзавестись личным королевством.

Следом из буфета выскочили белые мыши. Они спешили вернуться в свои лаборатории. Скорее, скорее писать учёные статьи о науке сыроделения! А кошка поспешила на утреннюю прогулку.


Потом лягушки ускакали на пруд, обещав более не обижать мадам Жу-жу. Они даже вызвались её проводить и посадить в кубышку. Воробушек Шустрик решил за ними приглядеть.

Вдруг у кого-то зазвенели часы. «Пора снова рыть!» — обрадовался крот и уполз.

Последним из буфета выпрыгнул рыжий мышонок и сразу стал обычным мальчиком, время волшебства прошло. Прошла и ночь, через открытую форточку гостиную заполонили звуки раннего утра. Дворник мёл улицу, вокруг него цокала стая белок, а с веток ясеня чирикали воробьи.

— Скажем солнцу дружно: чик-чирик! — повторил за ними Серёжа и побежал в свою комнату.

Глава 9

Зовём сыщика. Унывать ещё рано! Питес хочет стать самостоятельным. Осенний слёт белок.


Вечерело, и на лавочке под ветками старого доброго ясеня было не протолкнуться. Из домов спешно выносили стулья и табуретки, ведь во дворе по адресу Нескучаев переулок начинался час новостей. Похвастаться успехами внуков, поделиться новым рецептом варенья или пожурить нерасторопного почтальона Петровича — местные старушки были мастерицами вести разговоры. И едва стихал один, как гулкой волной накатывал другой.

В это же время на вечернюю смену заступал дворник дядя Коля, по разумению которого порядок на улице включал также и тишину. Конечно, ветру дозволялось порой шуметь, птицам негромко петь, а деревьям чуть слышно скрипеть, но пустую болтовню дворник на дух не переносил:

— Ну и трещотки! — ворчал дядя Коля, усердней обычного размахивая метлой. В воздух взлетало сердитое облачко пыли, но болтливые старушки, будто нарочно, не понимали намёка и трещали пуще прежнего. Тра-та-та, тра-та-та…

У дворника в запасе был ещё один хитрый манёвр. Он вдруг принимал задумчивый вид и начинал потягивать носом, после чего произносил: «Чую, у кого-то молоко на плите убежало…» — и лавочка, словно по волшебству, пустела.

Увы, сегодня в работе волшебства наметился сбой. Нос дворника усиленно сопел, фыркал, даже пару раз чихнул, но напрасно он почуял и сбежавшее молоко, и подгоревшую кашу с пирогом. Старушки знай себе без умолку болтали. Ведь лето закончилось, с дач собран урожай, пора подсчитать: у кого нынче уродилось больше яблок?! В лидеры вырвалась баба Тоня, но тут баба Зина вспомнила, что с соседской антоновки на её огород свалился чуть ли не мешок золочёных яблок!

Старушки вновь погрузились в подсчёты. Они не замечали ни пыхтевшего рядом дворника, ни того, что творилось прямо над их головами. А на следующий день все жители двора лишь о том и говорили: «Эй, видали наш ясень?»

За одну ночь ветки ясеня окутала лёгкая соломенная дымка. На другой день вспыхнул клён. Следом осина и берёза зашелестели пёстрыми монетами, соревнуясь чей наряд вышел краше. Только старый каштан не спешил прощаться с любимым зелёным кафтаном. Он ёжился от непривычной ночной прохлады и вздыхал: «Эх, осыпались с моих веток каштаны, разобрали их мальчишки и девчонки по карманам на память о лете. Эх…»


Вот и в комнате Серёжи на подоконнике вы увидите каштаны. Он нашёл их сегодня в траве возле школы. Ещё там лежат жёлуди — улов вчерашнего дня, ворох кленовых листьев и причудливая коряга, которую мама настойчиво просила выбросить. В такие деньки всегда можно было принести домой что-то интересное. «Я словно осенний король!» — радовался Серёжа, глядя на свои богатства. Но даже королевским особам по ночам полагается спать…

Во всём доме уже давно погас свет, но Серёже отчего-то не спалось. Он прислушивался к говору сумрачных улиц. Расшалился там ночной ветерок, о чём-то хлопотали деревья, а по лужам барабанил подоспевший к вечеру дождь. Вдруг симфонию за окном возглавил гром, и в комнате зажёгся огонёк.

Возле настольной лампы дрожал мышонок Оладушек:

— Ай, какая сердитая гроза! — запищал он: — Серёжа, ну что же ты спишь? Скорее просыпайся! Тут так страшно одному!

— Не бойся, это самая обычная гроза, — произнёс Серёжа. — Погрохочет и уйдёт.

— Что-то она не уходит!

— Значит, надо немного подождать.

— По-по-подождать?! — пролепетал от страха Оладушек.


— Да, совсем немного, — сказал Серёжа. — Просто иногда грозы ходят кругами.

— Как тигры, что ли? — ахнул Оладушек.

— Вроде того.

— Ай, зачем ты такие ужасные вещи говоришь? — пискнул Оладушек. — Ай, я даже забыл, зачем к тебе прибежал!

Серёжа улыбнулся:

— И это не беда! — сказал он и вытащил из-под своей подушки пару конфет: — Держи, они меня всегда выручают.

— Как это? — удивился Оладушек.

— Очень просто. Вот сидишь, бывало, на уроке математики, а таблицу умножения забыл. Что делать?

— Что? Что? — вновь задрожал Оладушек.

— Съесть конфету! — подсказал Серёжа.

Уговаривать мышонка не пришлось. Он быстро справился с конфетой и почесал затылок:

— Извини, никакой твоей математики я не вспомнил. Может, вторая конфета мне поможет?

— Давай попробуем, — согласился Серёжа.

Мышонок сгрыз ещё одну конфету и тотчас на радостях запрыгал вокруг лампы:

— Теперь-то другое дело! — пищал он. — Я всё вспомнил! Бабушка велела попросить у тебя кофейное зёрнышко!

— У меня такого нет, — сказал Серёжа. — Хотите, я дам вам жёлудь или каштан?

— Нет, нам нужно кофейное зёрнышко!

— Где же я его найду?

— Погляди под подушкой!

Серёжа приподнял подушку, под ней лежал только ворох конфетных фантиков.

— Ни вафель, ни печенья, ни варенья, — печально протянул Оладушек. — Я думал, что ты у нас запасливый, а у тебя тут даже пряников нет. Тогда я пойду к твоему папе. Наверное, под его подушкой найдётся немало вкусненького!


— Вряд ли, — сказал Серёжа. — Постой, а ведь банка с кофе хранится у вас, в буфете.

— В банке давно уж пусто, — ответил Оладушек. — Он сразу всё выпил.

— Кто?

— Крысиный король! Он гостит у нас с вечера: то рыдает, то кофе требует.

— А что с ним случилось? — спросил Серёжа.

— Пе-ре-во-рот! — прошептал Оладушек. — Помнишь, как король во время футбольного матча потерял свою корону? Вот вернулся он затем к себе в королевство, а там его не признают, шипят вслед и дразнят: «У нашего короля корона имелась, а вы, дяденька, кто такой будете?» Потом его вовсе прогнали, наказав без короны не являться! Значит, кофе нет? Эх, придётся его величеству какао подавать. Ну, спокойных тебе снов…

Внезапно за окном сверкнула молния, и раздался страшный раскат грома. Ух, эта гроза и вправду была на редкость сердитая. Она даже Серёжу напугала! Подпрыгнув с кровати, он подхватил мышонка на ладошку и побежал с ним в гостиную. Что и говорить, а пережидать грозу вместе с друзьями куда веселее, чем одному в тёмной комнате.


В буфете не сразу заметили появление Серёжи, здесь царила суета. Мышки прыгали вокруг перечницы, на которой восседал крысиный король. Но все их попытки успокоить горемыку были напрасны.

Крысиный король Пасюк Триста Тринадцатый вволю стенал:

— Бунт! Заговор! Мятеж! Пе-ре-во-рот! Кофе принесли?

— На сегодня кофе закончился, — сказал Оладушек. — Вам придётся подождать до завтра.

— Королю ждать? Какого-то завтра? — ужаснулся король. — Завтра! А будет ли завтра?!

— Будет, будет, обещали дожди и пасмурно, — обнадёжила короля бабушка Буфетная мышь. — Ваше величество, может быть, бараночка сойдёт?


Король примерил себе на голову вместо короны баранку с маком, но отражение в самоваре лишь ещё больше его рассердило. Вдруг он заметил в отражении Серёжу и воскликнул:

— Ага, попался! Ну-ка, отвечай! Конопатый мальчик, это ты взял мою корону?!

— Я не брал, — сказал Серёжа. — Но я знаю, кто вам поможет её найти. Нужно позвать сыщика, хоть Шерлока Холмса.

— Кто таков? — сощурился король.

Буфетные мыши задрожали:

— Кот живёт при булочной!

— Тот ещё тип! Трубку курит!

— По крышам шастает!

— На скрипке бряцает!

— У него и друг имеется…

— Британских кровей…

— И докторского звания!


Долго Серёжа объяснял мышкам, что его Шерлок Холмс не кот из булочной, а литературный герой известного английского писателя сэра Артура Конан Дойла. Итак, мистер Шерлок Холмс — сыщик, но не простой, а обладающий острым умом. Бессчётное число раз уточнив, не обладает ли тот вдобавок ещё острыми зубами или когтями, мыши успокоились.

— Так зовите его, — повелел король.

— Ау, мистер Холмс! — запищали мыши. — Мистер Шерлок, ау!

— Стойте, как же вы не понимаете! — перебил их Серёжа. — Его нельзя так позвать.

— Тогда какой от него толк? — нахмурился король.

— Мы воспользуемся его поисковыми методами, — сказал Серёжа. — Давайте вспомним картину происшествия. Во время игры в футбол крысы принесли на поле таран…

— Это был таранчик, и более нечего тут вспоминать, — буркнул король. — Ну, продули мои рыцари матч, я малость осерчал: снял с головы корону и бросил её куда глаза глядят.

— Так, так, так, очень хорошо, — произнёс Серёжа. — Теперь остаётся узнать, куда именно смотрели ваши глаза?


— Скажите нам скорее, куда смотрели ваши светлые очи? — попросила и бабушка Буфетная мышь.

Король задумался, а потом вмиг рассердился:

— Я уже сказал! — закричал он. — Куда-то!

— А поточнее? — спросил Серёжа.

— Куда-то туда-то! — рявкнул король и от злости подскочил с перечницы. Затем он снял с головы баранку и кинул её в дальний угол буфета. В ответ из угла замяукали. — Ой, или не туда-то…

Мыши испугались и спрятались за юбку своей любимой бабушки. «Ах, вот и заработал! — пищали они. — Заработал метод Шерлока Холмса!»

Но из тёмного угла буфета на свет керосиновой лампы вышла всего-навсего кошка. Мариэтта Ивановна была мокрая после прогулки под грозой и ужасно недовольная этим обстоятельством, как и тем, что на её ухе красовалась баранка с маком.

Кошка накуксилась:

— Пришла к вам погреться, мур-мяу, а вы обижаете. Чем провинилась?

— Это не мы, а мистер Холмс! — объяснили находчивые мыши.

— Так представьте же нас, мур-мяу, любопытно взглянуть на удальца.

Серёжа взялся заново всё объяснять. Кошка его внимательно выслушала и сладко замурлыкала:

— А этот ваш мистер сыщик, мур-мяу, не мог бы он распутать ещё одно весьма запутанное дело?

— Что за дело? — встревожился король.

— Назовём его, мур-мяу... дело о пропаже карася!

— Какого карася? — опешил король.

— На блюдечке, мур-мяу, — ответила кошка. — Понимаете ли, одна добрая женщина приносит мне по утрам во двор карасика на блюдечке. Но стоит мне от блюдца отвернуться, синичек заслушавшись, а карасика уж нет. Досадно, мур-мяу, становится: был карасик и нет карасика…


— Вы с карасиком пожалуйте в очередь! — потребовал король. — Прежде пускай корону ищут. Это дело государственной важности!

В свой черёд Мариэтта Ивановна заявила, что карасик — это дело гастрономической важности. И ещё неизвестно: какая из сих важностей выйдет поважнее?! Но она любезно согласилась подождать и вернуться в свой укромный буфетный уголок, если её ожидания там скрасят скромным ломтиком сыру.

Кошке принесли угощение, а Серёжа продолжил распутывать дело о пропаже короны. Теперь ему предстояло найти свидетелей того события. Таковых оказалось ни много ни мало — целый буфет! Все мыши видели, как крысиный король в гневе бросил свою корону. Но куда она упала или кто её поймал, уже никто не помнил.

— Эх, что-то не работает метод Шерлока Холмса, — сказал Оладушек. — И не беда, попробуем по методу Серёжи. Бабушка, принеси нам, пожалуйста, конфету.

— Конфету? — подивилась бабушка.

— Нет, лучше сразу шоколадку! — уточнил Оладушек.

Бабушка Буфетная мышь всё так и сделала. Она принесла на полку шоколадку в блестящей обёртке и отломила каждому мышонку по дольке. К счастью, Оладушек вовремя ей подсказал, что нужно отломить по две дольки шоколада. Иначе метод Серёжи не заработает, и никто ничего не вспомнит. Даже таблицы умножения!

Бабушка Буфетная мышь вновь зашуршала фольгой. На этот звук из-за керосиновой лампы прискакали три любопытных сверчка, в больших очках и соломенных шляпках. Им хватило всего трёх шоколадных крошек, чтобы вспомнить озорника, похитившего корону крысиного короля. Ведь он ещё пытался стащить их шляпки!

Сверчки сердито затрещали:

— Огромный, как каланча!

— Рыжий, как лис!

— Пушистый, как одуванчик!


— Начинаю его припоминать, — сказал Оладушек. — Эх, мне бы ещё одну дольку шоколада, и я его точно вспомню…

— Это был бельчонок! — воскликнул Серёжа.

Так в деле о пропаже короны замаячил рыжий хвост.

Крысиный король тотчас воспрянул духом и объявил о созыве похода в парк, где среди дремучих ёлок стояла беличья крепость. Но за окном протрубили новые раскаты грома и переменили королевские планы: «Хм, зачем мне самому воевать, коли у меня рыцарь имеется», — здраво рассудил король и со всей мочи застучал по сахарнице:

— Эй, сэр Карапуз Буфетный, скорее возрадуйтесь! В сей добрый час вас ожидают великие подвиги!

Сахарница, до этого момента мирно стоящая на буфетной полке, вдруг лихо загарцевала. Затем её крышка отлетела в сторону, и Питес явил себя пред королевскими очами: опутанный шарфом, с градусником под мышкой, а на голове грелка. Вот так бравый рыцарь!

— Что с вами? — попятился король.

— Простыл! — пискнул Питес. — Придётся великим подвигам меня немного обождать, кхе-кхе.

— Не бывать тому! — осерчал король и прошептал что-то на ушко бабушке Буфетной мыши, та убежала.

...

Спустя некоторое время на полке перед отважным рыцарем сэром Карапузом лежали: головка чеснока, луковица и зелёная редька.

— Это ещё что такое? — спросил Питес.

— Не что, а кто! — поправил его король. — Отныне это ваши верные друзья. Возьмёте их с собой в дорогу, станете здоровее прежнего!

Питес совсем поник головой. Он любил совершать подвиги, но исключительно выдуманные им самим. Идти же одному в грозу в парк, где обитали вредные белки, ему решительно не хотелось. И скажем честно, вам бы тоже не захотелось!


— А оруженосец? — запищал Питес. — Мне полагается оруженосец, так сказано в средневековых романах.

— Если таковой найдётся, пусть идёт, — дозволил король, — но чтоб к утру корона была на моей голове, иначе из рыцарей разжалую!

Питес пододвинул лук, чеснок и редьку к Серёже:

— Подержи-ка! — сказал он, а сам шмыгнул за керосиновую лампу, откуда принёс волшебную книгу мышат. — Мне такой большой оруженосец ни к чему, понимаешь?

— Понимаю, — улыбнулся Серёжа и вытащил из книжки пшеничный колосок. Раз так сказано в средневековых романах, тут уж ничего не поделаешь!

И через мгновение в буфете… динь-дили-динь… зазвенели колокольчики, а в воздухе заискрилась цветная шелуха. На пшеничном колоске стало меньше ровно на одно зёрнышко, зато на буфетной полке, благодаря чудесам царя Гороха, стало больше ровно на одного мышонка — рыжего и очень симпатичного!

Но теперь юному оруженосцу Серёже Веснушкину было не под силу удержать в крошечных лапах рыцарскую поклажу. На помощь пришли верные друзья: Оладушек вызвался нести луковицу, а Хвастунишка — чеснок. Прекрасная дама Овсянка решила путешествовать с ними налегке, но великодушно распорядилась:

— После вы сможете посвятить свой подвиг в мою честь!


— Ещё чего, — буркнул Оладушек. — Мы посвятим его в честь нашей любимой бабушки!

— Я только возьму зонт, — сказала бабушка Буфетная мышь, тоже собираясь в путь.

— Но-но! — затопал лапами король. — С бабушками на подвиги не ходят.

— Всё так, ни одного рыцарского романа про бабушку, — подтвердил Питес.

Бабушка Буфетная мышь расстроилась:

— Как жаль, — сказала она. — Что же в таком случае бабушкам полагается делать?

— Известно что! — воскликнул король и подмигнул: — Пить кофе и дожидаться с бранного поля добрых вестей!

— У нас только какао осталось…

— Давайте уж ваше какао!

Крысиному королю подали какао, а мышки поспешили в путь. На прощание бабушка Буфетная мышь вручила им зонт и повелела разыскать в парке еловый пень, в котором живут их дальние родственники — полёвки. Они-то подскажут, где находится беличья крепость.

Мышки выпрыгнули из буфета, пробежали по ковру в гостиной и скрылись за шторами. Там они откатили в сторону серебряное блюдце и шагнули навстречу приключениям.


В буфетной норе, как всегда, было тихо и уютно. Ни один раскат грома не тревожил её покой. Друзья шли и весело щебетали, один Питес нагнал на себя мрачный вид — именно так пристало держаться рыцарю, отправляясь на очередной подвиг! Но едва буфетная нора закончилась, как пришло время забыть о беспечной прогулке. Теперь нужно держать ухо востро.

Мышки напоследок втянули носиками запах луговых пряных трав и, нырнув сквозь паклю, очутились в тёмном подполье. Здесь стало ещё больше нор, и некоторые из них были чересчур большие для мышат.


— Роют и роют! — пискнул Питес. — Скоро все полы в доме обвалят.

— А кто роет эти норы? — спросил Серёжа.

— Не знаю, и знать мне нет охоты!

Далее мышки пошли по той норе, что вела сначала во двор дома — под куст шиповника, а затем виляла под землёй вплоть до парка. Серёжа уже ходил по ней, когда плавал с друзьями на корабле, но нынче всё было иначе. То и дело прыгай через лужи! Эх, не ведал осенний дождь, что творил. Не ведал он, что пять маленьких храбрецов пустятся этой ночью в далёкий путь.

Впрочем, мышки не думали унывать. Ха, подумаешь — лужа! Ха, подумаешь — лапы промокли! А ну-ка, чьи башмаки хлюпают громче всех? Победу единогласно присудили Овсянке. По правде сказать, в игре она не участвовала, зато образцово хлюпала носом: вы только посмотрите — во что превратились её нарядные туфельки! Питес одарил победителя долькой чеснока, и на том забаве пришёл конец…


Послышался страшный рёв. Потолок прохудился, и мощные струи дождевой воды обрушивались сверху вниз, затапливая нору. А вода холодная, злая и пенится, и бурлит. Не пройти!

На счастье, мышки едва миновали выход из норы во двор дома. Они вернулись назад и решили идти в парк по улице.

Первым из норы выглянул Питес:

— Отличные новости, — поделился он с друзьями. — Гроза ушла, и на небе взошли звёзды: Сириус и Вега.

Выползли мышки посмотреть на звёзды, а оказались нос к носу с котом Петровичем. Непогода застала его в чужом дворе под колючим кустом шиповника, но за пережитые неудобства последовала ему стократная награда.

— Мышки, мышки, мяу-мяу, теперь я знаю, где ваш домик, — усмехнулся кот. — И куда вы в сей грозный час путь свой держите? Лучше посидите со мной, мур-мяу, послушайте мой сказ. Как в тридевятом царстве, как в тридесятом государстве, жил-был…

— Не верим мы, Петрович, в твои сказки! — запищали мыши и юркнули обратно в нору.

— …жил-был славный царь Котон, мур-мяу!

Кошачья лапа следом пролезла в мышиную нору и что-то схватила. Впотьмах Петрович жадно накинулся на добычу, и сразу её выплюнул. Уф, это была горькая луковица! Взвыв от досады, кот начал разрывать нору лапами.

Мышки оказались перед непосильным выбором: впереди вода плещется, сбоку когти острые сверкают. Неужели им придётся на том закончить свои приключения?

— Смотрите! — запищала Овсянка.

Поблизости на воде играли зелёные огоньки. Это по норе плыла лодка, а на её носу сидели светлячки и подсказывали гребцу путь. Стали друзья ему махать да кричать. Приметил он пассажиров: закружил своей лодочкой, словно пёрышком, подхватил мышат и поплыл скорее прочь по норе-реке.


Правил той лодкой бурый хомяк, ловко он одним веслом волны буйные усмирял.

— Спасибо вам, — поблагодарил его Серёжа.

Молчит хомяк.

— А как вас зовут? — спросил Оладушек.

Молчит хомяк.

— И куда вы плывёте? — спросил Питес.

Молчит хомяк, насупился.

— Невежливо всё время молчать, — заявила Овсянка. — Быть может, вы, как доблестный рыцарь, дали обет молчания? Скажите же нам!

— Посмотрите на его щёки, — засмеялся Хвастунишка. — У него там зерно припрятано, вот он и молчит!

Хомяк мотнул головой и ещё быстрее заработал веслом. Вскоре его лодочка покинула своды мышиной норы и заскользила среди камышей паркового пруда. Дождь стих, но с высокой травы падали звонкие капельки. Мышки раскрыли зонт.


— И где тут водятся белочки? — пискнул Питес.

— Белки? Где белки?! — закричал хомяк. Щёки его вмиг сдулись, и зерно застучало по дну лодки. — Эх, всё добро растерял.

— Вы не жалуете белок? — удивилась Овсянка. — Отчего?

— А нечего зимой по моим кладовкам шастать, — пробурчал в ответ хомяк. — По весне, как проснёшься, глядь: от зерна одна шелуха да записочки беличьи лежат. Я ими потом лодку латаю. Ишь ты, берестяной грамоте обучились! Кто их надоумил-то?!

Только сейчас мышки заметили, что борта лодки были обклеены кусочками бересты, а чьи-то лапки не поленились и усердно исписали их корявым почерком. Вот полюбуйтесь сами:

Дражайший наш Хомяк Бурякович!

Вы ужи прошнулись?

Эгей, добренького вам огурчика, то есть утречка!

Што вам шнилось этой зимой?

Вы так шладко шпали, что мы не штали ваш будить!

Шпашабо за ваши щедроты из кладофки №3!

Безоблашного вам лета! С приветом!

Ваши рыжие шотоварищи по отряду

Цок-цок

— Белки мне все кладовки опустошили, — ворчал хомяк. — Главное, они ещё и поучают: «Вы уж не серчайте на нас, Хомяк Бурякович. Это мир так устроен. Мы с вами происходим из одного отряда. Грызуны мы с вами. Родня! И посему должны делиться друг с другом лесными щедротами. По-братски!» А я им говорю: ступайте к бобрам — вот ваши братья, а не мои кладовки!

Хомяк собрал рассыпанное по дну лодки зерно и вновь надул щёки. Ворчать он, конечно, перестал, но от злости начал лихо толкать веслом. Лодка закачалась и зачерпнула немного воды. Тут мышки решили, что пора им сойти на бережок. Они простились с хомяком, ещё раз отблагодарив его за помощь. Что уж, все мы бываем не в духе.


В парке мышки первым делом стали искать еловый пень, в котором жили их дальние родственники — полёвки. Пней они нашли видимо-невидимо, да все не те. В одном скучало эхо, в другом водились поганки, а в третьем землеройка подняла страшный крик — мыши еле лапы унесли. Забравшись на охапку осенней листвы, они укрылись зонтом и пригорюнились. Как же им без помощи полёвок отыскать в парке белок?

— Хорошо, что мудрая бабушка дала нам в дорогу лук, чеснок и редьку, — сказал Оладушек. — Устроим-ка перекус под зонтом!

Мышки обрадовались. Это было куда веселее, чем просто сидеть в непогоду на старых мокрых листьях. Поэтому неудивительно, что кто-то поблизости мог подумать так же!

Из соседней охапки листвы зафыркали:

— Фыр-фыр-фыр… я плохо расслышал, что дала вам в дорогу мудрая бабушка?

— Лук, чеснок и редьку! — пролепетал с испугу Оладушек.

— А мне кажется, тут пахнет яблоками? Фыр-фыр-фыр?

— Ещё я прихватил из буфета крошки яблочного пирога, — признался Оладушек. — На тот случай, если кто-то не захочет лук, чеснок или редьку.

— О, это как раз мой случай… фыр-фыр-фыр… обождите… фыр-фыр-фыр… ползу-ползу…

К фырканью добавилось пыхтение, и наконец из жёлтой листвы показал свой нос любитель яблочных пирогов:

— Я ёж Митяй, примите под зонт. Ай, зонт-то у вас дырявый! И по какому вопросу вы к нам пожаловали? Я в этом парке дружинником состою, за порядок иголками отвечаю! Фыр-фыр-фыр…

— Благородный рыцарь сэр Карапуз, — сказала Овсянка, указывая на Питеса, — пришёл в ваш парк для свершения подвига, а мы его верные спутники. Нам нужно найти белок.

Ёж вызвался проводить мышат и повёл их сквозь заросли мокрой травы. По дороге он то фыркал, то приговаривал: «Гром и молния, а они подвиги совершают!»


Проходя мимо осины, ёж объявил привал. Он усадил мышат на земляную кочку, а сам неподалёку зарылся носом в листву для проверки порядка, какого именно — умолчал.

— В порядке… фыр-фыр-фыр… в порядке! — повеселел ёж и продолжил путь, пока не дошёл до асфальта парковой аллеи. — Дальше сами пойдёте и беседку найдёте. Над ней ёлки косматые шумят. Уж сто лет как они шумят, там рыжие мошенники и квартируются!

— Спасибо, — сказали мышки.

— Пожалуйста, не пойму только, куда ваш пирог яблочный делся? — спросил ёж и скрылся в траве. — Фыр-фыр-фыр…

— Весь наш пирог на своих колючках утащил, — вздохнул Оладушек.

Под дырявым зонтом мышки побрели по пустынной аллее парка. На каждом шагу они вздрагивали и вглядывались в тёмные кусты, откуда доносились странные шорохи. Серёже тоже было не по себе. Хотя он, как и прочие мальчишки во дворе, считал, что лучшего парка во всём мире нет. Но чтобы сейчас сказал его друг Петька, когда по асфальту расхаживали страшные тени на длиннющих тонюсеньких ножках? Куда бы убежал Федька, заслышав вой ветра? Шурик бы точно залез на дерево! И кто его осудит, если жёлтые отблески фонарей наводили на мысли о том, что здесь…

— Тигры! — пискнул Питес. — Не удивлюсь, если здесь водятся тигры. Парочка уж, верно, найдётся. Ага, вон в тех дремучих кустах!


Уточнять, про какие именно кусты идёт речь, никто не стал. На это у мышек не нашлось ни времени, ни желания. Подгоняемые воображаемыми тиграми, они припустили по аллее, пока не оказались возле белокаменной беседки, окружённой старыми скрипучими елями.

Выпадет ли за ночь туман, раздастся ли на заре трель малиновки, защекочет ли ветки иней или вернётся домой крикливый дятел: сто лет стояли здесь ели и наблюдали. Сто лет они видели мир и не переставали удивляться, как много в нём творится интересных вещей. Но одна ёлка была особенная, высоко-высоко среди пушистых веток на ней щеголял скворечник!

Приуныли мышки, с земли беличья крепость казалась совершенно неприступной. Тогда на выручку к ним подоспел мистер Шерлок Холмс. Эй, унывать ещё рано, надо просто хорошенько осмотреться на местности!


Мышки с азартом приступили к делу. Они стали бегать вокруг ёлки, пока Питес не споткнулся о корешок. Тут все кубарем свалились друг на дружку, при этом виновник происшествия исчез. Благо, он быстро нашёлся.

Вот из еловых корней показались ушки, выглянул носик, а следом и сам Питес. Он сидел в плетёной корзинке, которая медленно поднималась вдоль ёлки на едва заметных ниточках.

— Что ты там делаешь? — спросила Овсянка.

— В то время как вы отдыхаете, я осматриваюсь, — ответил Питес. — Нашёл кладовку хомяка, но в ней сплошная шелуха. Может, дальше будет интереснее. Запрыгивайте!

Так друзьям повезло найти на ёлке самодельный лифт. На кусочке берёсты кто-то даже нацарапал для пассажиров маршрут с указанием остановок:

5 Чертог совы

4 Беличья крепость

3 Дятел Тук-и-тук

2 Синичкин тайник

1 Кладовка хомяка

Но едва ли мышки были готовы к столь необычным приключениям. Какого страха они натерпелись, когда корзинка вдруг дёрнулась и замерла, зацепившись за сучок. С другой стороны, это был шанс ещё раз осмотреться на местности. И что же? Справа и слева, сверху и снизу — всюду росли сплошь еловые иголки. «Неинтересно!» — запищал Питес и поддел хвостиком за сучок.

Корзинка вновь двинулась в путешествие по еловому стволу, и вскоре всем стало намного интереснее…

Вы только поглядите, какие богатства лежат в тайнике синицы. Тут и семена подсолнуха, и горбушка хлеба, гроздь рябины, шишка и колючка репейника. Сама хозяйка спит рядышком на пуховой перине, видна лишь её чёрная шапочка.

Корзинка поднялась ещё выше. Около дупла дятла красовалась надпись «Доктор известных наук» с припиской, что нынче он в отъезде и до весны жильё сдаётся в аренду. Питес сразу вспомнил: жить в дупле — мечта всей его жизни! Время настало, пора уж становиться самостоятельным. Увы, это трудно сделать, если четверо друзей крепко держат тебя за хвост.

Но как бы мышкам не прозевать свою остановку, иначе они окажутся незваными гостями в чертоге совы. На удачу возле скворечника на еловом стволе было много смолы. Корзинка сама прилипла к дереву и остановилась.

Через леток мышки осторожно забрались в скворечник. Внутри никого не было, но среди опилок виднелись следы лап. Белки что-то таскали в дальний угол. Там возвышалась пирамида, сложенная из шишек, орехов, желудей, ягод шиповника и прочих лесных щедрот.

— Беличья сокровищница! — догадался Питес. — Корона крысиного короля обязана быть здесь!

Мышки начали поиски. Они забрались до середины пирамиды, и тут снаружи раздался треск. Уж не гроза ли вернулась? Нет, то хозяева воротились домой. Затаившись за пирамидой, мышки смотрели, как в леток запрыгивают шустрые белки: одна за другой — целая стая!

При этом белки напевали песенку:

Орехи! Орехи! Орехи люблю!

Фундук и арахис я ночью грызу,

А грецкие утром на завтрак луплю.

Орехи! Орехи! Орехи люблю!

Орешек на завтра припрячу в листву,

Орешек от сойки запрячу в траву.

Орехи! Орехи! Орехи люблю!

Могу их запечь в кастрюльке с рагу,

Могу их зажарить на ветке в саду…

Но лучше их съесть одному,

Одному!

— А я вот всегда орешками делюсь. И с дятлом, и с синичкой... — сказал маленький бельчонок, но его сразу затолкали пушистыми рыжими хвостами.


Затем белки выстроились в круг. У каждой на груди бряцала связка сушёных грибов. Они стали их снимать и со звоном бросать в жестяной котелок, стоящий в центре скворечника.

Последней через леток прискакала белка Хватай-Хватай, знакомая нам по футбольному турниру. Она мельком заглянула в котелок, прикрыла его крышкой и на радостях объявила:

— Ура, котелок нашей прародительницы белки Шукай-Шукай полон! Цок-цоки-цок! Осенний слёт белок открыт! Цок-цоки-цок!

— Цок-цоки-цок! — подхватили со всех сторон.

Когда галдёж в скворечнике чуть стих, белка Хватай-Хватай вытащила из-за пазухи кусочек берёсты:

— На повестке этой ночи три вопроса, — зачитала она. — Первый вопрос: недобор шишек с пятого участка. Второй вопрос: доклад белки Зевай-Зевай о приправах к грибному супу. И главный вопрос: кто откопал мой припас? Кто полакомился вкусным кедровым орешком? Цок-цоки-цок?!

Белки смолкли, а из-за пирамиды выглянул Серёжа:

— Здравствуйте, белочки, — поздоровался он. — Я бы хотел внести на повестку ночи ещё один вопрос…

— Да, у нас тут возник вопросик! — пискнул Питес.

При виде чужаков белки снова загалдели и шустро перетащили свою сокровищницу из одного угла скворечника в другой.

— Мыши, почто явились? Цок-цок! — рассердилась белка Хватай-Хватай. — Почто нам переполох учинили?

— У вас чуть что переполох! — запищал Оладушек. — Дай вам орех, так и… ой... ой-ой… я же просто так про орех сказал... пошутить хотел… ой-ой…

Над мышонком нависло с десяток рыжих хвостов. Оладушек пятился назад, но с белками шутки были плохи. Они требовали своё:

— Обещал орех!

‒ Цок-цоки-цок!

— Где орех?

— Дай орех!


— Спрятал?

— Съел?

— Вот прохвост!

Белка Хватай-Хватай громко цокнула, призывая своих сородичей угомониться. Тогда мышки рассказали им о беде крысиного короля: пропаже его короны из скорлупы грецкого ореха. И о том, как некий мистер Веснушкин догадался искать её именно здесь.

Подивились белки:

— Нам скорлупки ни к чему!

— Сор, мусор!

— Прочь, противные скорлупки!

— Мы их хвостиком, цок-цок!

Но один бельчонок думал иначе, ведь с красивой скорлупкой весело играть. Мышки обрадовались и попросили её скорее вернуть. Бельчонок растерянно потёр нос:

— Поиграл, цок-цок. Потерял, цок-цок.

— Ах ты, растяпа! — запищал Питес.

— Звать его не растяпа, а Играй-Теряй! — воскликнула белка Хватай-Хватай. — Что ни дай ему в лапы, то вмиг потеряет. Непонятно, кем он станет, когда вырастет?


— Футболистом! — крикнул бельчонок Играй-Теряй и лихо взмахнул хвостом. В тот же миг жестяной котелок с грибами вылетел через леток на улицу. — Ой, цок-цок…

В скворечнике поднялся небывалый галдёж. Осенний слёт белок традиционно заканчивался ароматным грибным супчиком, но теперь о нём придётся позабыть. На грани срыва оказался и доклад белки Зевай-Зевай о приправах. Ведь суп без приправы — в нём хоть пользы немало, но приправы без супа — что за скучное блюдо!

Бельчонок Играй-Теряй пообещал всё вернуть. Он пойдёт в парк и разыщет там котелок с грибами для белок и ореховую скорлупку для мышек:

— Я только братца на помощь позову!

— Постой, цок-цок! — прищурилась белка Хватай-Хватай. — Как братца твоего звать?

— Играй-Копай!

— Ах, так не он ли давеча мой кедровый орех откопал? Цок-цоки-цок?!

Но два игривых бельчонка уж скрылись через леток.

Следом из скворечника выпрыгнули мышки. Они сели в корзинку, дружно оттолкнулись от ёлки и поехали снова вверх! Ещё чуть-чуть, и покажется верхушка еловая, откуда звук тревожный доносится: «Ууу-у, ууу-у!» — то сова колыбельную песнь завела. Ох, не дело тревожить её в предрассветный час.

Тогда хитрые мышки стали по пути срывать с ёлки шишки и кидать их в корзину. Быстро та потяжелела и заскользила вниз по стволу.

В скворечнике к тому времени начался очередной галдёж. Белки спорили о том, сколько листьев лаврушки класть в грибной бульон. Оживление царило и возле дупла дятла, там прописалась семья поползней. Пернатые новосёлы латали глиной вход и таскали внутрь щепу. От поднятого шума ниже на пуховой перине ворочалась синица: «Фить-фить-фить, чего не спят? Фить-фить-фить, почто галдят? Вот соседи-чудаки могут ёлку уронить! Где ж синичка будет жить? Где ж ей семечки хранить? Ах, фить-фить!»


Наконец сквозь еловые ветви мелькнул просвет, и мышки увидели бельчат, резвящихся в парке. Они скакали друг за дружкой, будто играли в чехарду:

— Откопал? — кричит Играй-Теряй.

— Откопал! — отвечает Играй-Копай.

— Дай поиграть?

— Потеряешь…

— А ты откопаешь!

— Цок-цоки-цок!

Мышки выбрались из корзинки и подбежали к бельчатам. Те сразу давай хвастаться! Они откопали: и пуговицу, и трамвайный билет, палочку от мороженого, две монетки, грядку луковиц тюльпана, а шишек сколько — не счесть.

— Откопал? — снова кричит Играй-Теряй.

— Откопал, — вторит Играй-Копай.

— Дай поиграть! Ой, ты чего откопал? Закопай обратно! Эй, знаешь, как нам влетит за этот кедровый орех? Цок-цоки-цок!

— То откопай, то закопай…

Бельчата хорошенько закопали припас белки Хватай-Хватай и поскакали дальше. Но скучно им просто так скакать, лучше в догонялки сыграть: по деревьям стрелой проворной вверх-вниз, по кустам вихрем рыжим шурум-бурум. У осины вдруг замерли озорники, а потом стали охапками листьев бросаться. И сколько бы ни звали их мышата, в ответ доносилось лишь: цок-цок да цок-цоки-цок.

Заигрались бельчата и обо всём на свете позабыли. Кажется, пора признать, что расследование дела о пропаже королевской короны зашло в тупик. К тому же начинало светать, мышки устали и насквозь промокли. Пришло им время возвращаться в буфет. Так решили все, кроме Питеса:

— Без короны я домой не вернусь, — буркнул он. — Сказано ведь: из рыцарей разжалуют!

— Подумаешь, велика беда, — заявила Овсянка.

— Велика! Может быть, перед тобой стоит цвет рыцарства?!

— С красным носом-то? Скорее Дед Мороз! Вот заболеешь…


— Ну и уходите! Ну и пожалуйста! — разобиделся Питес и повернулся к Серёже. — Мой верный оруженосец, отпускаю тебя с ними. Иди в буфет, суши свой хвост на батарее. Только оставь мне лук, чеснок и редьку. Отныне они будут моими верными друзьями!

— Лук кот отобрал, — напомнил Серёжа.

— Давай тогда мне редьку!

— Редьку я оставил в подарок хомяку, — сказал Серёжа, — он ведь нас спас.

— А чеснок? — фыркнул Питес. — Правда, я уже догадываюсь, что и с моим чесноком приключилась какая-то удивительно необыкновенная история?! Прям детектив!

— Чеснок у меня белочки выклянчили для грибного супа, — ответил Серёжа. — Я не думал, что он тебе пригодится.

Питес аж подпрыгнул от возмущения:

— Так хорошо! — пискнул он. — Очень хорошо, что я не взял с собой шахматного коня! Иначе бы мой щедрый оруженосец и его кому-нибудь подарил, да?! Интересно, кому?

— Мне очень нравится твой шахматный конь, — сказал Хвастунишка.

— И мне, — кивнул Оладушек.

— Но вообще это папины шахматы, — произнёс Серёжа.

— Ах, вы так?.. ах, вы… да вы… — пока Питес подбирал нужные слова, его друзья смотрели в сторону осины, где недавно играли бельчата. Не цокают озорники, не шумят, и не видно их почти. — Вы только поглядите, они там что-то откопали!

Возле осины был вырыт подкоп, наружу выглядывали лишь два рыжих хвоста. Между собой бельчата торопливо перешёптывались:

— Тащи, тащи!

— Упирается!

— Под корень его!

— Цок-цоки-цок!

Вскоре бельчата выползли. Ух, и хитрющие они были: носы землёй перепачканы, кисточки на ушах дёргаются.


Бочком бельчата направились в сторону скворечника, но тут из травы послышалось знакомое фырканье:

— Прохвосты… фыр-фыр-фыр… лапы вверх!

Бельчата испугались, подняли лапки и выронили на землю гриб с красной шапочкой. Подосиновик! Вот что они так старательно выкапывали.

Ёж Митяй подхватил гриб на свои иголки:

— Три ночи я его от белок сторожил, — заявил он. — Думали одурачить старика, говорили: рано ещё, не пошли грибы, сиди дома, колючий! А сами-то по три лукошка маслят в скворечник таскали! Зато теперь я грибной супчик сварю… фыр-фыр-фыр… как раз и котелок нашёлся.

На колючках ежа сверкал жестяной котелок. Бельчата его сразу признали, подхватили и ускакали прочь. Тогда и мышки заметили, как под кленовым листочком на иголках ежа что-то блестит. Это была скорлупа грецкого ореха, украшенная разноцветными камушками.

— Нашлась! — крикнул Питес и схватил корону крысиного короля.

— Вы это прекратите! — заворчал ёж Митяй. — Всё, что на мои иголки падает — всё моё! Мышонок, верни всё на место! Так испокон веков было, и не вам заведённый порядок нарушать! Я этого не потерплю! Фыр-фыр-фыр! Я в парке дружинником работаю! А это что? Никак опять гроза? Вторая за ночь? Не потерплю!

— Да где эта гроза? — спросил Хвастунишка.

— Вон с севера тучка бежит, — засопел ёж Митяй, прячась в траву. — Ну и страшенная… фыр-фыр-фыр… ну и чернёхонькая…

По аллее мчался пёс Ромуальдо. Возле мышат он остановился и завилял хвостом:

— Бабушка послала меня к вам на помощь, гав!

— Что-то случилось? — испугалась Овсянка.

— Кот Петрович залёг в засаде у вашего дома. Я его прогнал, гав! Но в буфете за вас все переживают, скорее прыгайте ко мне на спину.

Мышата расселись, и пёс помчался обратно по аллее. Он смело прыгал через лужи, не отступая даже перед самыми грозными противниками. Только шерсть на его загривке вставала дыбом. Гав, вызов принят! Это было дело чести:

— Мои предки восходят к роду водолазов! Гав! Знатный род, доложу я вам! Никакая лужа нам нипочём! Ни лужа, ни океан! Будьте покойны! Гав-гав-гав! — хвастался Ромуальдо, поднимая за собой фонтан брызг. — А теперь рассказывайте о своих приключениях.

Мышки принялись наперебой рассказывать обо всём, что случилось с ними этой осенней дождливой ночью в парке.


Ромуальдо сначала порадовался за друзей, а после кое о чём их попросил:

— Не мог бы ваш мистер Холмс или мистер Веснушкин расследовать ещё одну пропажу? Гав!

— А что ты потерял? — спросил Серёжа.

— Нюх! — ответил пёс.

— Где же ты его потерял?

— Под лавкой.

— Как это?

— Вечером лёг спать под лавку — нюх был, а поутру пропал!

— А ты случаем не простыл? — догадался мистер Питес. — Тогда лук, чеснок и редька — отныне твои верные друзья!

— Мне бы лучше будку в друзья, гав!

Мышки пообещали Ромуальдо возвести не просто будку, а настоящие королевские хоромы: с позолоченным крыльцом, балконами да террасами, резными окнами, спальней в голубых тонах, столовой и рабочим кабинетом.

От балконов пёс вежливо отказался, а столовой был всячески рад. Гав-гав-гав!


Во дворе дома тем временем снова объявился кот Петрович. Распушив хвост, он наматывал круги у фонарного столба, на котором в полудрёме сидела ворона Карлуша.

— Кар, и куда там Иван-Царевич направился? — спросила ворона.

— В тридевятое, мур-мур, царство, — вкрадчиво молвил кот. — Вам, Карлуша, на фонаре плохо слышно, устраивайтесь ближе. Стало быть, пошёл Иван-Царевич в тридевятое царство…

Однако продолжения сказки не последовало, при виде наших друзей кот умчался, поджав хвост.

— Кар, куда это он? — подивилась ворона.

— В тридевятое царство, гав! — ответил Ромуальдо.

На том мышки поблагодарили своего четвероногого друга за помощь и юркнули в нору.


Наконец мышки вернулись в буфет. Крысиный король там по-прежнему сидел на перечнице и горестно стенал:

— Бунт! Заговор! Переворот! Гроза! Коты! Какао! Кофе принесли?

— Лучше! — сказал Питес и вручил ему корону.


На радостях король Пасюк Триста Тринадцатый обещал, что к вечеру этого дня все трубадуры его королевства будут славить: странствующего рыцаря сэра Карапуза Буфетного, его благородных друзей Оладушка и Хвастунишку, верного оруженосца Серёжу Веснушкина и прекрасную даму Овсянку. Конечно, не забудут и про достопочтенного хомяка Буряка, колючего ёжика Митяя, озорных бельчат, самого смелого пса на свете Ромуальдо и великого сыщика — мистера Шерлока Холмса.

Впрочем, о последнем герое вспомнят чуть раньше. Уже утром за завтраком его имя по очереди произнесут родители Серёжи. Но даже великий сыщик не сможет им ответить на простой вопрос — кто же выпил в доме весь кофе? До последнего зёрнышка!

Глава 10

Вот так новости! Файв-о-клок, или королевский этикет. Зачем сверчку глобус? Гонец послан! Сказочное жульничество.


Дни становились всё короче, ведь с приходом зимы кое-кто ленился вставать по утрам. «Ну и темень, — молвило солнышко, оглядывая бархатные покровы ночи. — Пожалуй, я ещё немного вздремну, ещё пять минут!» И на другой день пять минут, и на следующий, и ещё, ещё. Но время не обманешь, в урочный час во тьме звенят разноголосые будильники, снимая с города сонные чары.

В домах зажигаются жёлтые огоньки. Где-то они едва горят, здесь тоже живут охотники поспать лишние пять минут, но всегда найдутся окна, озарённые ярким электрическим светом. Тут царит небывалое оживление: посуда звенит, плита шипит, чайник пыхтит, а кухонный стол с нетерпением дожидается, когда грянет оркестр ложек и вилок.

В семье, что проживала по адресу Нескучаев переулок, этим утром уже всё было готово к завтраку. Только один стул на кухне пустовал. Обычно на нём сидит конопатый рыжий мальчик и что-то весело рассказывает своим родителям, но сегодня он припозднился.

— Вот и Серёжа, — улыбнулась мама. — Доброе утро!

— Какое же оно доброе, если на втором уроке диктант? — произнёс Серёжа, с грохотом усаживаясь на стул. — Вдруг я получу двойку?

— Если пойдёшь в школу с таким настроением, так тому и быть! — заявил папа.

— Тогда мне придётся остаться сегодня дома, — решил Серёжа. — Может, и завтра, и послезавтра, целую неделю, даже год. Непонятно, когда моё настроение улучшится?


— А мы ему сейчас поможем, — сказала мама и поставила на стол банку малинового варенья. — Ну как теперь поживает твоё настроение?!

Серёжа не успел ни ответить, ни попробовать варенья. Папа убрал со стола банку и водрузил на её место радиоприёмник. Ведь всем известно, что музыка и только музыка — вот лучшее лекарство от всех житейских невзгод, включая диктанты!

Вместо целебной музыки на всю кухню раздалось громогласное шипение. «Пустяки, небольшие помехи в эфире!» — объяснил папа и, подхватив приёмник, закружил с ним по кухне.

Папа и бегал, и прыгал, и даже забрался под стол. А как ловко вертелась в его руках антенна, словно это была шпага отважного идальго. Хорошо бы и Серёже так научиться! Папа обещал показать пару приёмчиков, но позже. Радио продолжало упрямо шипеть, что означало только одно: в поисках сигнала пора предпринять маленькое путешествие.

По грохоту мама подсказывала Серёже, в какой именно точке квартиры сейчас путешествует его папа. Вот в чулане кто-то залез ногой в медный таз, вот в коридоре упал зонт, следом на балконе упали лыжи, а в комнате Серёжи зазвенела настольная лампа.

— А теперь что звенит? — спросил Серёжа.

— Люстра! — прошептала мама. — Хрустальная люстра в гостиной!

Папе даже не надо было себя утруждать и кричать: «Эгей, бросайте тарелки! Бегите сюда!» — как все уже собрались в гостиной. Приёмник стоял на буфете, а в квартире наконец играла музыка, старинный вальс. Но затем по радио начался выпуск утренних новостей:

«…

— Здравствуйте! — раздался голос ведущего. — Передаём новости. В эфире наш специальный корреспондент…

— Белобоковна я! Трр-трр-трыы! — раздался другой трескучий голос.

— Ой, а где наш Коля Иванов? — удивился ведущий.


— На каникулах Коля! Я за него! Трр-трр-трыы! — ответила Белобоковна. — Так значит, меня сейчас по этому вашему радио все слышат? Все-все?

— Разумеется, весь земной шар! — сказал ведущий.

— Чудные дела! Трр-трр-трыы! Неужто и Камчатка меня слышит? Ведь там проживает моя подружка Кедровка. А Лапландия? Подружка Кукша слышит меня в Лапландии? Эй, Кукша, ты меня слышишь?! Кукша, дорогая, не ешь много шишек на завтрак…

— Думаю, что она вас слышит… — произнёс ведущий.

— А не подскажете, который нынче час на Гавайях? Трр-трр-трыы! Не дремлет ли ещё мой дружочек, Гавайский Ворон? Уж разбудите его, пожалуйста, будьте столь любезны. Я и ему должна рассказать, какой большой праздник грядёт у мышей.

— Каких ещё мышей? — спросил сбитый с толку ведущий.

— Лесных, полевых, домовых и, конечно, буфетных, — ответила Белобоковна. — Ай, ну слушайте… трр-трр-трыы… все слушайте… трр-трр-трыы… новости, вот так новости… трр-трр-трыы… впервые со времён царя Гороха… трр-трр-трыы… средь зарослей мышиного гороха… трр-трр-трыы… нашлась… трр-трр-трыы… встречайте и ликуйте… трр-трр-трыы…

— Извините, связь с нашим корреспондентом оборвалась, — поспешно объявил ведущий. — Эфир продолжит музыка.

…»

Снова заиграл вальс.

— Буфетные мыши! — воскликнул потрясённый папа. — Неужели я не ослышался, и в нашем буфете сидят мыши? И слушают по утрам радио? Ха, первый раз о таких слышу!

— В любом случае это какие-то бестолковые мыши, — сказала мама.

— Отчего же, дорогая?

— Оттого, что я бы на их месте по утрам не в буфете сидела.

— А где?

— На кухне, — ответила мама, — и кашу с вареньем ела.

— Кашу? Мышам? С вареньем? — возмутился папа. — С моим любимым малиновым вареньем?!


И сердитый папа умчался на кухню. Нет уж, не для мышей он нынче летом исходил на даче все лесные опушки, собирая среди жгучей крапивы малину. Конечно, на их дачном участке тоже рос куст малины, но сравнивать садовую ягоду и дикую? Чепуха! «Или мы засадим весь участок крапивой, или я иду в лес!» — говорил папа, брал панамку и шёл в лес.

Так все вернулись на кухню, и завтрак, на радость маме, продолжился под прекрасные мелодии вальса. Часы тем временем поторапливали Серёжу в школу. Пора одеваться, только шнурки на ботинках запутались, а шапка потерялась.

— Шапка у тебя в рукаве, — подсказал папа. — Что-то ты опять расклеился.

— Диктант ведь, — напомнил Серёжа.

— Ты должен идти на диктант, как на праздник! Хочешь, я достану из чулана новогодние маски? Среди них был тигр, он придаст тебе храбрости!

— Как это?

— Неужто не знаешь? — удивился папа. — Эх ты, дитя двадцатого столетия! А вот твои предки, те, которые очень далёкие, верили, что боевая раскраска придаёт храбрости в бою, а заодно отпугивает злых духов.

— Ой, а она не отпугнёт нашу учительницу? — спросил Серёжа.

Папа от души рассмеялся:

— Зря недооцениваешь, ваша Марья Ивановна натура закалённая! Её выдержке любой морж позавидует!

— Может, и так, — кивнул Серёжа. — Но если завтра вас вызовут в школу…

— Я не пойду, — предупредила мама. — Пускай папа сходит или кто-нибудь из его далёких предков.

— Мы поступим хитрее, — сказал папа. — Зачем нам сразу тигр? Мы начнём с маски зайчика! Во вторник Серёжа наденет в школу маску обезьянки, в среду — поросёнка, в четверг — медвежонка, и к пятнице, поверьте, Марья Ивановна будет готова к встрече с тигром!


Папа вновь загрохотал в чулане, а мама дала Серёже в дорогу пару бутербродов и пожелала удачи на диктанте.

За ночь тропинки на улице замело чистым искрящимся снегом, по которому так приятно было пройтись. И как же звонко при этом скрипели ботинки, на весь двор!

Вдруг все звуки стихли. Серёжа остановился и угостил своего четвероногого друга бутербродом на завтрак. Быть может, вы ещё не знаете, что в Нескучаевом переулке появилась тёплая, уютная, просто расчудесная деревянная будка? Это по просьбе Серёжи постарался дворник дядя Коля, а сам он потом написал на ней краской:

Здесь живёт Ромуальдо —

самый смелый и отчаянный пёс на свете!

Ромуальдо спит в своей будке, пока его не будит запах бутерброда: «Что за райская жизнь! Гав-гав-гав! Благодарствуем!» — лает он, а Серёжа неторопливо идёт дальше.

Куда уж тут торопиться, если со двора до школы рукой подать. Только так бывает не всегда. «Как же тебе повезло, — радовался папа Серёжи. — А вот твоему дедушке приходилось ради знаний вставать ни свет ни заря да идти три километра пешком. И по полю, и по лесу, а весной так и вовсе вплавь!» Серёжа соглашался: ему, конечно, повезло. Но этим утром, в порядке исключения, он мечтал, чтобы и его школа находилась где-нибудь за тридевять земель.

Увы, за поворотом показался знакомый козырёк. По школьным ступенькам ручейком поднимались дети: один зевал, другой скакал, а кто-то знай себе хихикал в варежку — одноклассники просто ахнут, когда увидят, кого он принёс с собой в портфеле на этот раз!

Серёжа в свой черёд повторял в уме правила правописания для диктанта, но постоянно сбивался. В его мысли вносил сумятицу царь Горох, о котором трещало радио в гостиной. Хмурился Серёжа и начинал всё заново, пока его не толкнул вбок Федька, сосед по парте.

— Звонок прозвенел, и наша Марья Ивановна на пороге, — прошептал Федька. — Вот вечно учителя вовремя приходят, будто им так трудно проспать? Наверное, у них дома будильники по всем тумбочкам припрятаны.

— Тут уж не проспишь, — сказал Серёжа.

— Постараться-то можно?! А мы бы в морской бой сыграли! Здóрово я у тебя вчера выиграл?

— На переменке отыграюсь, — пообещал Серёжа и открыл тетрадь.

День пролетел незаметно. Страшный диктант оказался не таким уж и страшным. По мнению Федьки, всему классу грозят сплошь пятёрки!

Учительница Марья Ивановна прослышала о своём грядущем педагогическом успехе и решила его отпраздновать. Даже хорошенько отпраздновать: завтра весь класс идёт в театр. На спектакль про Золушку! Девчонки визжали от радости, но мальчишки под предводительством того же Федьки искренне удивлялись. Зачем ждать завтра, если сегодня днём на стадионе будет футбольный матч! Эгей, можно успеть купить лимонада! Однако пятёрки предстояло ещё получить.

После девчонки опять визжали, но уже не так радостно, ведь по громкоговорителю объявили, что в школе завелась амфибия. Прыгучая… зелёная… и четвероногая! Ну а мальчишки тотчас высыпали из класса. Поглядеть на чудо-зверя — развлечение ничуть не хуже, чем футбол!

К тому моменту в коридоре было столпотворение, а четвероногая амфибия оказалась обычной лягушкой и куда-то ускакала. Нашлась она только через урок в кабинете директора. В иные подробности этого события учеников не посвятили. Но, судя по учителям, хихикавшим в столовой всю большую перемену, там было о чём порассказать!

Потом были другие уроки, морской бой на переменке, дорога домой, обед, уроки, ужин, и серый зимний день подошёл к концу. В комнате Серёжи уже расстелена кровать, под подушкой лежит запас конфет, но никого нет…

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее