Бесплатный фрагмент - AYENA

AYENA
ЭПИЗОД 2. СИЛА УБЕЖДЕНИЯ

Пролог

Престижный район столицы вечерами пустел. Здесь было не принято гулять до утра и беспокоить респектабельных жителей криками с улицы. Композитные высотки рано темнели окнами и затихали до следующего дня, чтобы утром снова загудеть на десятки тысяч голосов, изрыгнуть из подземных парковок дорогие автомобили и развезти хозяев по дорогим офисам.

Сегодня в одном из окон на верхотуре стеклянной башни горел яркий свет. Представительный мужчина, сидевший в современном домашнем кабинете, предпочитал хорошую иллюминацию. Он все никак не мог выбрать время, чтобы съездить в северные провинции и подлечить зрение. Вечно не до того…

Чтобы поработать с документацией, он нацепил старомодные очки. И на минуту задумался, что ни один нормальный человек так долго не собирался бы. Избавиться от возрастной близорукости можно за неделю и лет до семидесяти не мучиться. Только свободной недели все никак не находилось.

Сейчас ему снова пришлось задержаться: вместо того, чтобы отправиться спать, он продолжал сидеть в кабинете — ждал гостя. С утра раздался звонок, и голос на том конце невидимого провода аккуратно сообщил, что есть конфиденциальный разговор.

Впрочем, ожидание не затянулось. В одиннадцать, как и было обещано, звонивший явился.

— Я узнал интересную новость, — сообщил пришедший. — В Старый порт приходит груз муки.

— Что ты предлагаешь?

— Конфисковать груз. Не будут же они жаловаться на нас в охранку.

— Не будут, — кивнул хозяин кабинета. — Только я еще кое-что слышал. Грузы, приходящие в Старый порт, с недавних пор охраняют лангардские наемники. У них есть преимущество.

— У тебя оно тоже есть, — прошелестел гость. — Тебе ведь никто не мешает нанять людей без меток.

— Я подумаю об этом.

— Только не думай слишком долго. Времени мало.

— Не буду. Объем груза?

— Два контейнера. И мука высшего сорта.

— Действительно, есть над чем поразмыслить, — очки в тонкой оправе легли на стол. — Я дам людей. Организуй операцию.

Триединая Империя, Джалан

Район Аккелена, офисный центр

Секретарша подняла глаза, услышав звук открывшейся двери. В приемную вошел посетитель. Судя по форме, средний чиновник. Серебряная бляха на лацкане сообщала — это не последняя сошка в департаменте ресурсов.

— Добрый день, — вежливо поприветствовала девушка.

— Я Кастор Тичо, — не стал здороваться вошедший. — Мне назначено.

— Присаживайтесь, господин Тичо. Леди Райвен еще отсутствует. Но она скоро будет.

Визитер нервно поморщился, покосился на закрытый кабинет, но все-таки уселся.

Корнелия Райвен опаздывала уже на двадцать минут. При том, что встреча была оговорена заранее, а время назначала сама старая сука!

Кастор косился на часы. Почти полчаса. Если она сейчас же не явится…

Додумывать, что случится, не пришлось: леди явилась. Бросила быстрый оценивающий взгляд на ожидавшего ее человека и, так же, не здороваясь, зашла в кабинет. Дверь предусмотрительно оставила открытой, чем наглядно сообщила, что можно войти. Дожидаться особого приглашения не было смысла.

Корнелия с хорошо скрытым удовольствием отметила: ее служба безопасности отлично справилась с задачей — найти в департаменте ресурсов подходящего человека, с которым можно договориться, готового на все ради денег. И должным образом спровоцировать паскуду на сделку.

И вот он нашелся, господин Тичо. Прочно сидевший на порошке. Дорогое удовольствие даже для среднего чина. Но, когда того требует мода, точнее, когда ты стремишься во всем подражать высшим, в том числе, в швырянии деньгами и в удовольствиях, доступных золотому сословию, разве важно, каким способом деньги добываются?

В итоге Кастор поиздержался. Собирался соскочить, но не учел одного момента: черный лотос просто так не отпускает. Поэтому чиновник принялся зарабатывать любыми доступными способами.

А что такое ценное доступно сотрудникам департамента ресурсов? Информация. Воспользоваться ею лично у него не получится при всем желании — не хватит возможностей. Но продать ее тем, кто готов оплатить, — запросто.

Единственным требованием продажного чинуши была личная встреча с самой леди. Разговаривать он согласился только с ней. И это, в принципе, не было проблемой, Корнелия и сама бы не доверила подобные переговоры другим.

Она была экономистом и очень любила экономить там, где это было уместно. Поэтому сейчас никуда не спешила, даже наоборот, специально тянула время, потому что знала цену каждой минуте.

Посетитель заметно нервничал, но старательно делал вид, что ничего не происходит. Леди Райвен не спешила открывать карты — незачем. Она извинилась, взяла в руки телефон и отошла к окну.

Кастор, воспользовавшись тем, что старая тварь отвернулась, неистово зачесал руки. Кожа саднила до боли.

Он не знал, что стоящий на стеллаже громоздкий серебряный кубок — не просто красивая регалия. Несколько лет назад эксперт по безопасности посоветовал установить громадину в качестве прекрасного наблюдательного пункта. И на переговорах он неоднократно играл свою молчаливую роль. Например, сейчас леди с интересом присматривала за гостем. А тот наивно полагал, что никто не видит его терзаний.

«Да-да, симптомчики налицо. Уже чешешься, драгоценный. Ну что ж, мы с тобой не далеко от переломного момента».

— Прошу прощения, — самым любезным образом извинилась Корнелия. — Будете чай, кофе?

— Чай, — буркнул Кастор и машинально схватился за портфель. Ему не терпелось перейти к делу и сбежать, как только все будет закончено.

— С лимоном? С молоком? Сахар?

— Просто чай.

— Кстати, у меня превосходная коллекция, — щебетала хозяйка, искренне улыбаясь. Ей нравилось дразнить этого слизня и смотреть, как с каждой минутой, даже секундой, ему становится все хуже. — Очень рекомендую попробовать изумрудный олун. В этом году был прекрасный урожай!

— Хорошо, — проскрипел Кастор. Он понимал, что во время переговоров нельзя показывать слабости, но сдерживаться было все труднее. Впрочем, судя по благодушной улыбке леди, пока у него еще получалось. — Я вообще-то пришел сюда не на чаепитие.

Его бесило, что эта старая сука пытается устраивать здесь свои высшие церемонии. У них, золоченых, видите ли, не принято сразу переходить к делам. Нужно полчаса болтать о погоде и каком-то дурацком чае!

— А я, пожалуй, не откажусь, — женщина отдала распоряжение секретарю.

— Я привез документы, — Кастор решил, что церемоний на сегодня хватит. Тонкая папка легла на стол.

Он ждал, что леди вцепится в бумаги, как клещ. Она ведь знала, кто он и с какой целью приехал. Он обо всем договорился. Так какого хрена она передвинула папку подальше, даже не заглянув внутрь? Ей совсем не интересно? И сидит, прихлебывает свой… олун зеленый!

— Чего вы от меня ждете? — ровным тоном поинтересовалась леди. Бумаги продолжали лежать на столе. Но так, что дотянуться до них и нервно бросить в портфель уже не получалось.

— Вы же понимаете, о чем эта информация? — Кастор только сейчас понял, насколько сглупил.

— Да. И что?

— Вам это нужно, — с нажимом произнес чиновник. — Это то, что вы просили. И это, как вы понимаете, внутренняя информация департамента ресурсов.

— Да, это мне известно. Но я задала вам другой вопрос: чего вы хотите от меня? — леди словно притворилась идиоткой, не понимающей, с кем и о чем сейчас говорит.

— Вам и это известно. Десять миллионов.

— Им самая большая цена — пять. И то, если бы вы принесли их два месяца назад.

— Мы же договаривались!

— Мы ни о чем не договаривались. Я вас первый раз вижу, — все так же любезно сообщила леди. — Ваше предложение мне донесли. На встречу я согласилась. А вы тут у меня швыряетесь бумагами так, как будто они не стоят ломаного медяка. И тут же просите за них десять миллионов. Мне это как понимать?

— Как хотите, — пожал плечами Кастор и обругал сам себя. В том состоянии, в каком он сейчас находился, переговоры не ведут. Можно было сворачиваться и уходить ни с чем. Но этим самым ничем за новую порцию порошка не заплатишь…

— Плюс, как вы понимаете, я не могу провести эту сделку… официально. Мне нужно поговорить с бухгалтером.

Она снова переместилась к облюбованному окну. Набрала номер, угукнула в трубку.

Кастор сверлил ее тощую спину ненавидящим взглядом. Снова чесал руки и ерзал.

— В общем, — леди вернулась к разговору, но садиться не спешила, — сумма немаленькая. На обналичивание понадобится время. И боюсь, к этому моменту документы потеряют свою… актуальность. Вы слишком затянули.

— У меня не было возможности сделать это раньше! Вы прекрасно знаете, что от меня это никак не зависит! — перешел на крик господин Тичо. Он ненавидел сам себя и мечтал только о том, чтобы взять эту мразь за горло и вытрясти из нее деньги. Она же обещала, она согласилась!

— Это мои проблемы? — все так же спокойно спросила леди. — На данном этапе, если у вас есть время подождать…

— Вы сказали, что это у вас нет времени.

— Почему вы нервничаете? С вами все хорошо? — леди округлила глаза. — Вы как-то побледнели. Мне вызвать дежурного друида?

— Нет, — дернулся Кастор. — Я хочу завершить сделку, которую мы оговаривали.

— В таком случае… — Леди отточенным жестом открыла дверцу сейфа. Естественно, того, который стоял на виду, специально для посетителей. — Прямо сейчас я могу вам предложить только это. Здесь четыре ровно. Я как раз собиралась прикупить кое-что… Ох, простите!

Уже через секунду она снова держала в руках телефон и объясняла секретарю, кому нужно позвонить, отменить встречу с агентом, а шубу отнести в чистку. Как будто прямо сейчас эти вопросы стоили такого срочного внимания!

На самом деле Корнелия была не из тех, кто отвлекается от дел, едва вспомнив, что нужно заняться подготовкой гардероба к зимнему сезону. Она просто знала, как женщина может легко обесценить в глазах мужчины весь смысл крупной сделки. Показать, что якобы занята своими «бабскими делами». Прическу поправить, в зеркальце посмотреть, срочно кому-то позвонить.

Мужчин это бесило. А взбешенный мужчина плохо контролирует свои действия. В особенности, если есть и другая причина для бешенства — примитивная ломка, которую нельзя ни остановить, ни отсрочить.

И Кастор не выдержал. Он достал платок, вытер пот, спрятал кровоточащую рану на запястье и жадно смотрел на деньги. Ему была нужна доза. У него не было времени торговаться, не было сил на препирательства.

От всего его четкого плана не осталось ничего.

Кроме четырех миллионов, которые эта мерзавка спокойно выкладывает на стол, как горсть мелочи!

Он сглотнул. Посмотрел на пачки золотистых банкнот. А затем решительно сгреб их в портфель и выбежал из кабинета.

*****

Леди Райвен проводила гостя взглядом. И только после этого взяла папку с документами. Она уже знала, что там. Ей требовались только конкретные данные, с которыми можно работать. И кое-что еще. Она снова нажала на кнопку селектора.

— Старшего безопасника ко мне. Быстро.

То, что она увидела, было серьезным поводом даже не для опасений. Для тотальной, жесткой проверки всего персонала — на предмет зависимости от черного лотоса. Эта дрянь стала в последнее время слишком уж популярным увлечением среди высших кругов. В кулуарах поговаривали, что пошла эта мода с подачи принца и его очередного любовника. Значения это не имело. Важно было другое: если сегодня к ней пришел трясущийся от ломки чиновник, готовый продавать государственные секреты за дозу, то завтра на его месте может оказаться любой из ее сотрудников. И об этом стоило знать заранее.

Второй звонок она сделала сама, не желая доверять секретарю в подобных вопросах.

— Добрый день. Я хочу записаться на прием через полчаса.

— К сожалению, не могу. Другой посетитель…

— Можете. Вы просто назовете мне сумму, за которую позвоните этому посетителю и сообщите, что прием отменен. Или перенесен на другое время. Я буду через тридцать минут.

Триединая империя, Альварские предгорья

Поселок Белый Камень

— Потому что я девочка, а не какая-то бой-баба! — вскинулась Лейла и отошла от площадки и демонстративно уселась на скамейку. — Я устала.

— Вот об этом расскажешь сбрендившему мужику, который решит тебя изнасиловать, — резко ответила Арина, отряхивая колени от пыли.

— У вас тут насилие в порядке вещей что ли? — Сафира, прихрамывая, пошла за полотенцем. Пот заливал глаза.

— Вообще-то, да. Ладно, перерыв пять минут, потом продолжим. Девки, еще раз поясняю. Я вас гоняю не потому, что злая или мне хочется кого-то по земле повалять. Мне своих в Военке — ушами ешь и задницей прихлебывай. Но здесь по-другому просто не выжить. Тем более в Предгорье.

— Почему? — Сафира принялась массировать ушибленное бедро. Было очень больно.

— Потому что, — Арина взяла со скамьи сумку. — Никто не возражает, если я перекурю? Нравы дикие. И потому что открытая энергия токсична для психики. Повышает уровень агрессии. Если не вдаваться в астрономическую теорию, то время от времени случаются вспышки, и народ массово нахлобучивает. Тогда даже самого мирного и приличного человека может резко замкнуть, и он слетит с катушек. Например, решит, что жена соседа ему как-то очень соблазнительно подмигивает. Или что сам сосед внезапно стал несимпатичен. Если не умеете защищать себя физически, вы в гробике. А патриарх Ким очень не любит зря расходовать свои ресурсы.

— Причем тут патриарх?

— В ваше обучение вложены достаточно большие деньги, чтобы потерять кого-нибудь из-за нелепой случайности. Патриарху будет обидно, если тебя, Лейла, убьет жаждущий, которого не засекли вовремя каратели. Или тебя, Сафира, разложат и порвут шахтеры.

— Элементарные знания самообороны меня спасут от условных шахтеров-разлагателей?

— По крайней мере, дадут тебе шанс вырваться и удрать, — Арина затушила окурок о землю. — Это лучше, чем ничего. А будешь заниматься усердней, научишься раскладывать самих шахтеров. В любых фантазийных позициях.

— Почему в империи никак не борются с этим вашим психотоксикозом? — Лейла выудила из пакета яблоко и принялась с аппетитом грызть.

— Кто сказал, что никак? Все должностные лица раз в месяц проходят обязательную проверку у штатного мозгоправа. Во избежание. Обычные люди — по желанию. Но чаще всего добровольно ходят. Никому не хочется внезапно обнаружить себя по уши в крови и с горкой трупов по периметру. Просто потому что пошел парад планет и тебя накрыло. Подобные эксцессы — это следствие сочетания длительной дисфории и метеочувствительности. Все это можно вовремя выявить и купировать. Главное — не прое… гм. В общем, не пропустить момент. Так, я докурила, встаем, девоньки!

Сафиру Арина просто выволокла за шкирку на плац, и, не предупреждая, резко швырнула лицом вниз. Только доведенное до автоматизма умение группироваться и лететь кувырком уберегло девушку от страстного поцелуя с утоптанной землей.

Триединая Империя, Джалан

Район Аллаяфа, центр психологического контроля

Леди Райвен относилась к числу тех, кто посещал центр в частном порядке. И делала она это далеко не с целью соблюдения психической гигиены. Но протокол соблюсти полагалось.

— Принесите мне карту пациентки, — попросил доктор своего ассистента, и тот послушно покинул кабинет. — Ваши головные боли вернулись?

— Мои головные боли — не ваша головная боль, — жестко парировала женщина. — Никого нет, можете больше не кривляться.

— Вы сегодня несколько внезапно. Мне пришлось отменить прием…

— Значит, моя головная боль вам прекрасно известна. Равно как и цена ее излечения. И вас она устраивает.

— Да, я понимаю. Простите, профессиональная привычка.

— Кстати, о привычках. Вы, наверняка, знаете, что среди определенного рода людей сейчас крайне популярен известный наркотик. Меня крайне волнует вопрос возможного пристрастия моего сына к этому веществу.

— Полагаю, вам не о чем волноваться, леди Райвен.

— Давайте я буду думать, о чем мне волноваться. Догадки меня не интересуют. Мне нужно четкое подтверждение. Учитывая круги, в которых мой сын с недавних пор находится.

— Как раз те круги, в которых находится ваш сын, скажем так, в оппозиции. И к самому веществу, и к законодателю этой моды. Что вас, на мой взгляд, должно волновать значительно больше.

— Со своим волнением относительно окружения моего сына я справлюсь без посторонней помощи. А вас я прошу удостовериться, что заданный мной вопрос не является предметом для моего беспокойства. Гаральд в последнее время явно выказывает признаки… определенных сложностей. Я почти уверена…

— Нет, — перебил доктор. — Здесь другая причина. Это алкоголь.

— Вы хотите сказать, что лорд Райвен алкоголик? Он по определению не может им быть.

— Хорошо. Назовем это излишним увлечением, — развел руками доктор. — Мы можем называть это, как угодно, сути не изменит. Лорд Райвен действительно плохо себя чувствует, но мы с этим боремся. Я рекомендовал ему арт-терапию как способ сублимации. Надеюсь, это принесет ожидаемые результаты.

— Что, простите, вы ему рекомендовали? — брови леди Райвен поползли вверх. — Вы понимаете, какую должность он занимает? Какие вопросы решает ежедневно? Трудотерапию вы ему не предлагали? Улицы там подмести? Двадцать лет назад этот метод тоже пользовался популярностью. Какая, к демонам халахинским, арт-терапия, вы о чем? Он должен сосредоточиться на работе!

— В этом и проблема, что он не может. И, боюсь, что дальше может быть только хуже. Лорда тяготит его должность и обязанности. Он все-таки окончил Военную академию. И, насколько я знаю, планировал карьеру в армии.

— Что можно планировать в армии? Империя больше не ведет войн! Он бы десять лет просиживал штаны в пустынном гарнизоне, охраняя дюны и ящериц! Я сделала все, чтобы его распределение было связано с самыми серьезными возможностями. Экономика — это деньги. А деньги решают все. Как мне неоднократно удавалось убедиться. И у него к этому огромный талант, даже если он упорно это отрицает!

— Лорд, несомненно, талантлив. Но работа в департаменте не вызывает у него удовлетворения.

— Вот я за это вам и плачу. Сделайте так, чтобы вызывала. Вы же мозгоправ? Вот и правьте. И никаких больше рисунков! Он будущий руководитель департамента финансов. Об этом он должен думать, а не о том, чтобы рисовать натюрморты и, тем более, пить! Еще раз услышу от вас эту ересь, и лично вы тоже займетесь трудотерапией в Альварских горах. Будете рисовать горные пейзажи. Всю оставшуюся жизнь. Если мой сын не перестанет заниматься ерундой, дерзить всем подряд и ломать свою жизнь об колено… Альварские горы славятся своей живописностью. Там и будете живописать. Заодно терапевтировать каторжников, а не высших лордов, с которыми вы, судя по всему, работать не умеете.

— Я вас понял, — мрачно кивнул доктор.

— Очень вас ценю за тот высокий уровень взаимопонимания, который между нами установился. Но сейчас буду признательна, если вы займетесь своими делами, не отвлекая меня от моих. У нас еще полчаса приема, — леди достала из сумки ноутбук и положила на колени. Ей требовалось досидеть сеанс, чтобы не вызывать лишних подозрений. — И я буду холодный чай.

Доктор даже не удивился. Глава семьи Райвен никогда не отличалась ни вежливостью, ни тактичностью. Но то, сколько она платила за «обслуживание», было способно перекрыть все причиняемые неудобства.

До плановой ежемесячной встречи с неоднократно упомянутым молодым лордом Райвеном оставалось еще два часа.

*****

Гаральд появился минута в минуту. В отличие от матери, воспитанно поздоровался и планово прошел через пятиминутку обязательных светских церемоний. Можно было начать разговор.

— Как ваше самочувствие? — дежурно поинтересовался доктор.

— Можете посмотреть запись нашей предыдущей беседы, — самым скучным голосом ответил Гаральд. — Ничего не изменилось.

— А как продвигается ваша арт-терапия?

— Цветопередача груш заметно улучшилась. Достижение, не правда ли? — лорд продемонстрировал идеально выверенную улыбку. — Планирую нарисовать рыбок. Как вы относитесь к рыбкам?

— Не обязательно включать вашу фирменную язвительность, — посоветовал доктор. — Я вам не враг. И вы понимаете, что выплеск творческих способностей вам необходим.

— Потрясающе. Я бы, скорее, назвал это менее поэтично, — Гаральд картинно зевнул. — Что еще на повестке дня? Не стесняйтесь, спрашивайте. Я же обязан отчитываться о состоянии своего здоровья.

— К слову, о состоянии здоровья. Ваши взаимоотношения с бутылкой…

— Мы по-прежнему неплохо друг друга понимаем. Может, мне начать рисовать бутылки? А вам таки заняться поэзией? Отлично у вас выходит, знаете ли. Взаимоотношения… с бутылкой. Я себе это даже представил на минуточку. Только какого размера должно быть горлышко у той бутылки, чтобы мои с ней взаимоотношения…

— Лорд Райвен, — прервал поток мыслей доктор. — Это стало заметно.

— Правда? — Гаральд изобразил удивление. — А я-то думал, когда же до вас дойдет?

— До меня уже давно дошло. Я жду, когда дойдет до вас. И хорошо, если степень ваших интересов в области изменения сознания заключена в стакане, а не в чем-то еще.

— Что-то еще? — на этот раз удивление лорда было непритворным. Он несколько секунд пытался понять, о чем идет речь. — Даже так? Вот сейчас, знаете, обидно было. Если бы я не знал вас столько лет, я бы подумал, что вы пообщались с моей матушкой.

— Нет, — доктор нервно сглотнул. Проницательность молодого лорда его пугала. — С вашей матушкой я общался, но как со своей пациенткой.

— Угу, охотно верю, — Гаральд пристально посмотрел на доктора и очень нехорошо улыбнулся. — Свою матушку я тоже знаю много лет. Она внезапно озадачилась психическим здоровьем и из всех специалистов Джалана выбрала именно вас. Продолжайте, док.

— Ее беспокойство понятно. Если бы не медицинская тайна, я бы с удовольствием ей рассказал о некоторых нюансах, которые вы с ней не обсуждаете. И которые она трактует по-своему.

— То есть об этом вы ей все-таки не проговорились? — длинные ухоженные пальцы Гаральда жестко сцепились, выдавая хорошо скрываемую злость.

— Я врач, лорд Райвен. И ни за какие деньги я не буду продавать тайны своих пациентов. Леди просто обеспокоена, что вы можете перейти от алкоголя к чему-нибудь более… сокрушительному.

— Сама этого захотела. Она потребовала, я сделал. Если ее не устраивает, к чему эти требования привели — не мои проблемы. Что касается… модных порошков, то я этим не увлекаюсь в силу особенностей генетики. На полукровок лотос действует непредсказуемо. В отличие от старого доброго коньяка.

— Я не вдавался в такие подробности. Не мой профиль.

— Почитайте что-нибудь тематическое, — лорд сделал пасс рукой в сторону стеллажа с книгами. — И в следующий раз не задавайте мне глупых вопросов. Что же касается моих развлечений, то предлагаю оставить все как есть и не досаждать мне нотациями. Мне их более чем хватает дома. В виду особенностей нашей семьи я все еще на подчиненных ролях. Так что моя задача на ближайшие несколько лет — стать великим экономистом, желательно, миллиардером, и достичь высшего уровня власти. А вам моя матушка делегировала задачу сделать меня счастливым от этих перспектив. Я прав? Точно. Вот и делайте.

Гаральд почти улегся в кресле и прикрыл глаза.

— Все-таки я осмелюсь настаивать, чтобы вы пересмотрели свой образ жизни. Вы, помнится, очень активно тренировались, у вас были превосходные результаты в Академии.

— Было такое. А сейчас мне с кем драться? С руководителем налоговой?

— Тренировки компенсировали бы вашу малоподвижную работу…

— Не я ее выбрал. Или вы снова намекаете, что я плохо выгляжу? Теперь уже с точки зрения нормативов роста и веса? Мне кто только об этом не говорил.

— Я ни на что не намекал, — попытался оправдаться доктор. И снова ужаснулся тому, с какой легкостью Гаральд читает его мысли. Для абсолютно не одаренного Искусством человека он обладал поразительной проницательностью.

— Вот только не надо этой театральной наивности. За время работы в госдепартаменте я уже сменил два комплекта униформы. Каждый раз на размер больше. Считайте, что меня это мало волнует. На мою нынешнюю работу отсутствие ежедневных тренировок никак не влияет. Равно как и на перспективы в качестве завидного жениха.

— Это ваша акция протеста? — доктор решил пойти ва-банк и больше не говорить высокими эвфемизмами. — И против работы, и против женитьбы?

— Ну да, — Гаральд открыл глаза и даже продемонстрировал живой интерес.

— И ваше саморазрушающее поведение — это щит, которым вы пытаетесь отгородиться от неизбежных перспектив?

— Тяну время. Ни один щит здесь не сработает. Я могу превратиться в рыбу-каплю, и все равно меня в положенный срок отволокут на веревке до алтаря. В нужный департамент ведь уже притащили. Как видите, не выделываюсь, прекрасно работаю. Что еще?

— Лорд Райвен, — вздохнул доктор. Он понимал, что сейчас придется принять сложное решение. На одной чаше весов — более чем серьезные деньги. На другой — профессионализм. Последний в итоге победил. Несмотря на страх до конца жизни писать пейзажи Альварских гор. — Вы не пытались больше встретиться с… вашей дамой сердца?

— Я не ослышался? — в синих глазах Гаральда полыхнула ярость. — Сколько времени вы рассказывали мне, что это просто нужно пережить?

— Боюсь, что я поторопился. И не учел вашу импульсивность в принятии скоропалительных решений. Я бы порекомендовал вам при случае… объясниться с ней за то, что вы сделали. Невзирая на мнение леди Райвен. И да, продолжайте рисовать. Даже если это вашей матушке тоже не нравится. Психология, знаете ли, неоднозначная наука. Мы можем на что-то надеяться, а в конечном итоге, жизнь все расставляет на свои места. Если вы действительно чувствуете себя несчастливым… вполне возможно, что встреча поможет вам успокоиться. Вы были влюблены в тот образ, который помните по своим студенческим временам. И хотите вернуть свою беззаботную юность, с которой прочно ассоциируете свои… прошлые отношения. Плюс вас тяготит чувство вины. Все это и создает ваше патологическое состояние. Я думаю, вам стоит просто закрыть этот вопрос.

— Полагаете? — недобро зашипел Гаральд. — Или снова надеетесь?

— Пообщайтесь, — ушел от ответа врач. — Найдите хороший повод для встречи. Не для свидания. Что-нибудь… деловое. И все встанет на свои места. Вы вернетесь к своей работе совершенно нормально.

— Вот на это я бы не надеялся.

Лорд Райвен внезапно взял со стола металлический стакан с карандашами, вытряхнул содержимое и за несколько секунд играючи превратил металл в неровный шарик. Продемонстрировал доктору оригинальную скульптурную композицию и, не глядя, швырнул себе за спину. Шарик со звоном врезался прямо в стеклянную дверцу книжного шкафа. — Счет за разрушения пришлете.

Гаральд встал, церемонно поклонился и вышел.

Доктор закусил губу и посмотрел на разбитый шкаф. Он понял, насколько сильно ошибся.

Лорд Райвен мастерски создавал нужные иллюзии. Ему удалось обмануть и свою мать, и штатного мозгоправа. И, пожалуй, всех остальных, кто, глядя на него, делал такие же ошибочные выводы. Потому что человек, забросивший суровые тренировки и решивший активно топить свою печаль в бутылке, подобного фокуса проделать не сможет. Одно оставалось неясно: почему именно сейчас Гаральд решил указать на эту ошибку — и сделал это столь нетривиальным образом?

К сожалению, спрашивать уже было поздно. Оставалось только решить, что написать в официальном отчете и что сообщить леди Райвен.

Доктор взял бланк и вздрогнул. До него вдруг дошло, что означала эта молчаливая демонстрация. Пожизненная ссылка в Альварские горы — райский курорт по сравнению с тем, что с ним сделает человек, которого сильно достали чужие манипуляции под лозунгом заботы.

Триединая империя, Альварские предгорья

Северная провинция Идо

Долина Идо оказалась местной природной достопримечательностью: она расположилась прямо у подножья Альварских гор, с северной их стороны, и опоясывала предгорье полумесяцем. Наискосок пролегла широкая река, а вдоль берега раскинулись зеленые заросли.

Автобусы, на которых из Белого Камня привезли всех желающих поехать на праздник, специально притормозили еще на подвесном мосту, чтобы можно было высыпать толпой и смотреть завороженно сверху вниз — на бескрайний лес, простирающийся дальше на север, и на этот нарядный полумесяц, вольготно улегшийся у подножья черных гор.

Идо был прекрасен. Он даже отсюда, с высоты, манил в свои объятья — пряно пах деревом и цветами, холодной водой и черной землей. До начала праздника оставалось еще несколько часов, но самые расторопные ставили палатки, а в едва подступающих сумерках уже загорались первые костры. На деревьях висели яркие бумажные фонари и такие знакомые открытки-сердечки — наверное, как и там, в другом мире, с именами и признаниями в вечной любви…

Сафира всматривалась в это живописное многоцветное кружево, перегнувшись через ограду, и предвкушала культурную вылазку. Только сейчас она вдруг задумалась: сколько же времени прошло фактически в заточении! «Школа», дом, изредка — прогулки по соседнему Давраху, где из всех развлечений — кабаки, казино и пара лавок. А когда у тебя нет денег — это и не развлечения вовсе. И вот наконец-то! Праздник!

Памятуя о холодных ночах на природе, она предусмотрительно собрала увесистый рюкзак, набив туда одеял и теплой одежды (для себя, а еще для этой глупышки Лейлы, которая думает, что до утра ее будут греть объятья какого-нибудь красавчика). Костя, естественно, не преминул высказаться, что они едут всего на одну ночь и незачем тащить с собой целый гардероб. Это добавило еще одну каплю глухого раздражения, которое копилось последнее время.

Сафира ощутила, как настроение леденеет. Отношения с Костей начались, как ничего не значащий флирт от скуки, а затем переросли в довольно пресный секс и несколько посиделок с тетей Глашей — та была к нему очень благосклонно настроена. И теперь это было уже тягомотное времяпрепровождение, перемежаемое необоснованной глупой ревностью.

Внезапно пришло странное ощущение никчемности, ненужности этого решения — вообще связаться с таким парнем, как Костя.

Особенно когда он незаметно появился рядом, встал над душой и начал вздыхать, как старая бабка на завалинке. А потом и вовсе забубнил в ухо: «Ну че ты там высматриваешь? Пошли уже, все ждут!».

Никто никого не ждал, к ограждению точно так же прилипли еще две сотни зрителей, которых зачаровала панорама долины Идо. Костю бесил тот факт, что его девушка, едва автобус притормозил, бросилась к перилам и забыла обо всем на свете. В первую очередь, о нем, единственном и неповторимом!

Его в той же мере бесило, что она остается после уроков заниматься на школьной площадке. Бесило, что выпросила ключи от закрытого «физкультурного» класса, где был паркет и коврики для упражнений на полу. Он не понимал, зачем ей «ломаться» и «ноги за уши заправлять», если в предгорье никаких балетных школ не было и не предвиделось. И вообще, танцы — это странное и глупое занятие. Объяснение в духе «хотя бы для того, чтобы не потерять форму», было воспринято в штыки. По мнению неподражаемого Костика, в женщине должно быть мясо, а не только супнабор из костей.

За что однажды и был послан в мясную лавку с последующей неделей тотального бойкота. Задрал! И нытьем своим бесконечным, и придирками, и прочим. Но в итоге был прощен, потому что ходил хвостом и посыпал голову пеплом за свои слова. И еще целый месяц был шелковым. А теперь опять — началось в колхозе утро!

Костя был дурным, заполошным решением, принятым явно в неадекватном состоянии. Все дальнейшие отношения с ним можно было признать странным актом хронического самобичевания. Точнее, Сафира признала правоту магистра Гиллана. Она пыталась самой себе доказать, что не достойна лучшего. Что ее истинный потолок — такие парни, как Костик. Бессмысленные, никчемные, глупые. Что она сама такая же, возомнившая о себе невесть что, а на самом деле — пустое место, бездарность с «никакой» внешностью.

— Я тоже никак не пойму, что ты в нем вообще нашла, — уже в автобусе Лейла плюхнулась рядом и теперь косилась в сторону Костика. Тот, надутый, как мышь на крупу, отсел подальше на соседний ряд. И можно было смело сплетничать, не боясь, что подслушает.

— Я что, вслух размышляла? — ужаснулась Сафира. В последнее время ее вообще пугало происходящее и вокруг, и с ней самой.

— Нет. Просто ты так выразительно молчишь и смотришь на этого…

— Этот — достал меня уже вот где.

— И ты только сейчас это поняла? — Лейла криво ухмыльнулась.

— Видимо, да. Он недотепа.

— Ну и зачем ты вообще с ним связалась?

— Спроси что полегче, сама не знаю. Но что-то мне подсказывает, что сегодня эта бессмысленная связь прекратится.

— А у вас с ним что-то было? — продолжала допытываться Лейла, краснея ушами.

— Что-то? — Сафира поняла, что разговор будет куда более откровенным, чем обсуждение ее странных отношений с Костиком. Лейла жаждала подробностей совсем другого толка. — Ну, было.

— И как?

— И никак. У меня, конечно, небогатый опыт, но есть с кем сравнить. Короче…

Убедившись, что никто не подслушивает, но на всякий случай, понизив громкость, Сафира начала делиться подробностями. Ей, пожалуй, самой хотелось сейчас проанализировать свой «небогатый опыт», чтобы понять, как поступить дальше с надоевшим кавалером.

Первый парень у нее случился в пятнадцать. С ним ничего не было, просто «ходили». Но мимо пройти было нельзя при всем желании: он был соткан из сплошной биохимии, от которой кружилась голова, и хотелось сделать пару оборотов вокруг Земли. Или в пятнадцать лет все первые «отношения» кажутся такими химическими?

Со вторым был целый курортный роман в Сочи, куда внезапно решила съездить маман. А там — две недели романтики! С прогулками под луной, пивом из пол-литровых баночек, обнимашками на остывающем песке, нежными поцелуями и украдкой выкуренным косячком в адлерском лесу. И снова «ничего не было»: сочинский юноша решил не рисковать. Зато все остальное было, если хорошенечко вспомнить. И было на высоте. О том, как бушуют разбуженные гормоны, как можно получить то самое «неземное удовольствие» от объятий, поцелуев, интимного шепота в ушко и самых раскованных ласк, Сафира узнала с ним, со своим «курортным» парнем.

В универе был Артур. Лидер курса, харизматичный, начитанный, интересный. И… пожалуй, слишком напористый. Слишком уверенный в том, что его все хотят, и по-другому быть не может. Не на это ли она купилась — на общественное мнение, которое подталкивало ее начать ради него «шевелиться»?

Артур заметил ее, когда она радикально изменила цвет волос. Сложно было не заметить, с таким-то полыхающим цветом. Наверное, он все понял. Догадался или, как обычно, был уверен в том, что это именно ради него.

Впрочем, Сафира честно призналась Лейле: ради него и прихорашивалась. Но вышло не так, как хотелось.

— Не было того, что тогда, в Сочи. Ну вот этой… биохимии.

— А на что она похожа, эта твоя биохимия? Бабочки в животе или тараканы по голове елозят?

— Бабочки, да… — Сафира вспомнила адлерский лес, чем-то неуловимо похожий на живописные Предгорья, и свои ощущения тогда. Смуглый, рослый красавчик с чувственными губами, нежными руками и взглядом прожженного плейбоя. — Это как инстинкт. Когда прямо вот тело требует. Трогать хочется, и чтобы он трогал, даже чтобы лапал. Чтобы было то самое «все»!

— А с Артуром твоим не было такого?

— С Артуром не было, — Сафира помотала головой, и волосы тут же растрепались, полезли в рот и в глаза. — Артур… я даже не знаю, мне просто хотелось внимания что ли. Он такой… Мама говорит, породистый. Но химии не было. Было ощущение, что я кукла моргучая. Он что-то говорит, а я даже перечить не могу. Вот как отшибло три четверти мозгов!

Она еле сдержалась, чтобы не заплакать. Свидания с Артуром ее разочаровали, но ему ничего не стоило уломать ее на секс. Не грубо, просто очень настойчиво — и она, как овца на поводу, просто молча согласилась.

— В общем, что там писали в дамских романах о вершинах наслаждения, каких-то немыслимых взрывах сознания и подсознания? Так и запиши, брехня.

— Больно было?

— Первый раз — да. А потом… ну так, в целом, приятно.

— И это все, ради чего устраивают целые ритуальные пляски?

— Видимо, ради чего-то еще, но я не в курсе.

Сафира поняла, что сама себе врет. С тем парнем в Сочи как раз все было — первобытные, интуитивные ощущения, желание сорвать с себя одежду и… полностью отдаться на волю природы. Если бы только эта природа не струсила, потому что «связываться с малолеткой опасно».

— А зачем ты тогда с ним встречалась? С Артуром этим? — не унималась Лейла.

— Из-за статуса. С таким не стыдно было прогуляться по набережной. Или в кино сходить. Он меня всем представлял как свою девушку, а мне было приятно. Я даже на свадебные платья посматривала.

— Не рановато было смотреть-то?

— А ты никогда не смотрела? — зло сверкнула мокрыми глазами Сафира, и Лейла отвела взгляд. — Он меня бросил. Я уже здесь поняла, что это к лучшему. Он же всегда решал, на какое кино мы пойдем, даже что в кафе заказать. Моего мнения он не спрашивал.

— А ты просто соглашалась?

— Я просто соглашалась, — кивнула Сафира. — И потом сама себя же ненавидела.

Сейчас она смотрела в окно автобуса. Пыталась успокоиться, чтобы не разреветься самым позорным образом. Мама любила повторять, что «за таких мужиков надо держаться». Вот и держалась. Пока не состоялся тот самый разговор с другой мамой, когда все встало на свои места. Или перевернулось с ног на голову?

А потом затяжная депрессия, сданные как в тумане экзамены, звонок тети Глаши, скоропалительные сборы и Камчатка, где даже не было времени ни с кем познакомиться. Последнее, впрочем, было только на руку, не пришлось потом объясняться.

И Костя. Зачем он был в ее жизни? Чтобы она самой себе могла доказать, что ни на что большее не имеет права рассчитывать? Что ее истинный потолок притязаний — неуклюжий веснушчатый парень недалекого ума?

Кому и что она пыталась продемонстрировать этой странной эскападой? Тете Глаше, которая полагала, что они прекрасная пара? Тетка и сама была не особенно умной, неамбициозной, пугливой женщиной, и всех мерила той же линейкой.

Костя был… примитивен. В нем даже искорки не было, даже намека на ту романтику и химию, от которой сжимались внутренности. Не было общих тем для многочасовых разговоров.

Он был… Чем-то вроде привычных неудобных туфель, которые нельзя снять только потому, что ты на работе и тебя не поймут.

Зачем он был? Просто чтобы убедиться — это однозначное, стопроцентное «не то»? Сафиру передернуло от мысли, что он снова к ней прикоснется. Что опять что-нибудь скажет своим занудным голосом, вечно недовольным, грубоватым. Нет, ну кто за уши-то тянул с ним вообще путаться? Боги пресветлые, какая тошниловка.

— Выходим! — команда Арины прозвучала так внезапно, что все одновременно вздрогнули.

— Уже приехали? — уточнил кто-то.

— Глаза с мылом промой, — посоветовала кураторша, первой спрыгивая на изумрудную траву и сочно чмокаясь с белокурым парнем, которому даже она со своим гренадерским ростом была по плечо.

— Здравствуй, красавчик! Сто лет тебя не видела!

— Не обманывай, только год, — бархатным баритоном ответил встречающий.

— Принимайте паству. Моих тут двадцать человек.

— А ты рада свалить на меня ответственность и убежать поближе к бочкам? — пока выгружались подопечные, блондин старательно флиртовал с мускулистой и мужеподобной Ариной так, как будто она была первой красавицей долины. Причем делал это столь естественно и непринужденно, словно и в самом деле не замечал ее некрасивости. И, что с самым большим изумлением отметила Сафира, всегда суровая и беспощадная Арина отвечала ему взаимностью. Хихикала, позволяла себя обнимать и трепать за щеку.

Впрочем, уже через секунду стало понятно, что с этим кто угодно голову потеряет. Арина упорхнула, парень обернулся к «пастве», и Сафира громко выдохнула. Парень был предательски красив, как бывают красивы только… ангелы. У него были сверкающие голубые глаза, пухлые розовые губы, особенно контрастно выделяющиеся на фоне белой кожи и белых волос, небрежно перевязанных тесьмой.

— Добрый день, меня зовут Киаран, я ваш сопровождающий на празднике, — поздоровавшись, он тут же подхватил тяжелый рюкзак Сафиры, сумку Лейлы и повел девушек к большой серебристой палатке. Парни машинально двинулись следом. — Вот здесь у нас мужская территория, синяя. Надпись «Белый камень» видите? Это ваша. Располагайтесь, пожалуйста. Спальники уже готовы, мы обо всем позаботились. А тут женская. Пойдемте, провожу.

И первым нырнул внутрь, чтобы сгрузить сумки. Показал свободные места, одарил девчонок обезоруживающей улыбкой и тут же вышел.

— Ты это видела? — прошептала Сафира, обмахиваясь рукой наподобие веера. «Биохимия» разыгралась не на шутку.

— Ну, — пожала плечами Лейла, — ты вообще первый раз видишь контактного друида?

— Они все вроде бы контактные, но я первый раз вижу такого красивого…

— О боже! — Лейла хлопнула себя ладонью по лбу. — Ты на уроках спишь или ворон считаешь? На основах расоведения же все объясняли! Короче, сама у него спросишь.

— Что? — вытаращилась Сафира.

— Да пошли уже! Или ты собралась здесь торчать весь праздник?

Таких странных планов, как заседание в пустой палатке, у нее не было, поэтому пришлось вынырнуть. Чтобы тут же попасться на глаза Костику. Тот стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на нее.

— Что он делал в вашей палатке?

— Вещи помог занести, — терпеливо объяснила Сафира, хотя ей совершенно не понравилось, что кто-то вообще задает такие вопросы. Ну что мог делать в женской палатке куратор?

— Пойдем, поговорить надо, — Костя сцапал девушку за руку.

— Прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас, — зло бросил парень и буквально поволок ее за собой к речному берегу.

— По-моему, сейчас вообще не время!

— А по-моему, ты на него пялилась так, как будто собиралась трахнуть! Ничего, что я вообще тут стою? — Костя буквально швырнул Сафиру на крупную корягу и навис сверху.

— Ничего, что ты ведешь себя, как хамло? Мне уже вот где твоя ревность и твои заскоки по каждому поводу!

— Я не хочу, чтобы моя жена…

— Твоя кто???

— Ты — моя жена, — сверкнул глазами Костя. — Фактически. Мы с тобой уже сколько?

— Кооостя. Какая разница, сколько. Это дает тебе право разговаривать так, как будто я твоя собственность? Для начала, я вообще не собиралась за тебя замуж.

— А за кого ты собиралась? За вот этого белобрысого? Ты думаешь, он на тебя посмотрит? У него таких как ты — тысяча! Он на тебя зыркнул, и ты сразу, как сучка, потекла!

— Ну ты ублюдок, — задохнулась Сафира и вскочила с коряги.

Костя снова ухватил ее за руку и попытался прижать к себе. Сафира от неожиданности охнула и начала выкручиваться, как учили.

— На празднике запрещено проявление насилия, — словно из ниоткуда прозвучал глухой голос. От дерева отделилась сначала тень, а затем высокая мужская фигура, закутанная в темно-зеленую униформу. Лицо незнакомца было скрыто маской, из-под которой виднелись только светящиеся глаза. — В случае первичного проявления физической агрессии мы предупреждаем об этом гостей, незнакомых с законами и правилами Империи. В случае рецидива — имеем право действовать на усмотрение, согласно кодексу правоохраны. Госпожа, пройдите к куратору вашей группы. Господин, это было первое предупреждение. И последнее. Насилие неприемлемо на территории праздника. Нам разрешено применять повышенные меры обеспечения безопасности.

Костя застыл на месте, раскрыв рот и внимая этому бесстрастному голосу. Сафира, воспользовавшись моментом, бросилась бежать прочь от реки. И через пару метров врезалась во что-то, благо, мягкое и мелодичным баритоном засмеявшееся.

— Осторожно, это лес, здесь не носятся, очертя голову.

— Киаран! — Сафира, не задумываясь над тем, что делает, рухнула в объятья друида. — Где у вас тут наливают?

— Нервы полечить? — куратором парня назначили не без причин. Понятлив был на удивление. — Пойдем, там уже все собрались.

Он подхватил ее под руку и повел к поляне. Пожалуй, стоило держаться покрепче — в лесу совершенно внезапно и как-то очень быстро стемнело: вот только что солнце еще светило, и вдруг сразу такая тьма!

Через пару минут Сафиру уже приняли в большую компанию, расположившуюся кругом возле костра, укрыли пледом, с двух сторон обняли — с одной Киаран, с другой — какая-то столь же высокорослая, белокурая и улыбчивая девушка. И стало так тепло, спокойно и душевно…

В руках оказалась деревянная кружка с чем-то сладко пахнущим и похожим на жидкую простоквашу…

— Это что?

— Варунья, — пояснила девушка. — Ты тут первый раз? Из прибывших?

— Ну, я так понимаю, что да, из прибывших. Я из Белого Камня. Это можно пить?

— Нужно! — друида тут же показала пример, осушив до дна свою немаленькую тару.

Варунья оказалась изумительной! Это действительно было что-то молочное, и не разберешь, из чего сделанное, похожее на смесь ряженки и «Бейлиса», щедро сдобренную пряностями.

— Еще? — участливо поинтересовался Киаран, доставая бутыль циклопических размеров.

— Ну не до следующего же года ждать, в самом деле! — притворно возмутилась друида, первой подставляя свою кружку.

— Ты только на нее не смотри, — предупредил Киаран. — Она может ведро выпить и наутро поскакать на работу. А тебе я половину налью. Не от жадности, а чтобы тебя не унесло раньше времени. Пьется-то легко, только с ног сшибает, и утром, если перебрать… в общем, лечить тебя будет некому.

— Ну да, вкусно!

Внутри разливалось блаженное тепло, а вместе с ним — ощущение безграничного спокойствия, какого она давно уже не ощущала.

— Полегчало? — Киаран снова обнял ее за плечи, а затем отстранился и смутился. — Прости, я забыл.

— Что забыл? — озадачилась Сафира. Она не понимала происходящего.

— Что ты не отсюда, и можешь неправильно понять меня. Привычка, — друид развел руками в извиняющемся жесте. — Инстинкт. Я хотел, как лучше.