Бесплатный фрагмент - Авторы XXI века

СТИХИ

Юлия Ощепкова

Мы в других никогда не умрём

Мы в других никогда не умрём.

Жизни памяти мало во сне.

Все по-старому: кошка и дом,

По утрам пахнет там молоком,

И черёмухи дым по весне,

А на кухне опять пирожки,

У бабули цветастый платок,

А паук приютил потолок…

Я считаю до рая шажки

И теперь по прошествии лет.

Так же все… Бабушки нет.

Не обожгись об жизнь

А бывают слова как ёж,

Их не очень-то в руки возьмёшь.

А ещё бывают как яд,

Когда гадости про тебя говорят.

Я встречала слова как смерч,

Что во мне воскрешали смерть.

Спотыкалась об похвалу,

Перепрыгивала хулу…

А бывают слова — бальзам.

Ты их должен придумать сам.

Чтобы стали слова как щит

От сомнений и от обид.

Если слово сильней всего,

Разгорится в душе огонь.

Будь уж добр, не обожгись

Об жизнь.

Без огня пожару смерть

— Осторожней, не сгори… —

каждый третий говорит.

Я же феникс.

И внутри

у меня живёт пожар

в миллиарды джоулей.

Как тогда мне не гореть?

Без огня пожару смерть.

Без огня и дыма нет.

Бред.

Кошмар.

Чтоб огонь горел тусклей,

Это ж бедствие.

Вам ли жаль?

Мой же жар.

Лучше уж сожгусь дотла,

вплоть до искорки.

Но отдам, что могла

всеми средствами.

А из бездны

воскресну

быстро

я.

Мне зима прислала крылья…

Холодком сковало окна,

Утром выпал хрупкий снег

И ажурной тонкой шалью

Затянуло всё, что жаль мне:

От предательства до бога —

Космос, время, человек.

Захожу в морозный кокон,

Отступает драмы суть.

Исчезает в свете белом

«Не смогла» и «не сумела»,

И упадок, и бессилье…

Справлюсь все же как-нибудь.

Мне зима прислала крылья.

Отпускное трагическое

Я купила чемодан

Чёрный, на колёсиках.

Точно в руки богом дан —

Как пушинка носится!

⠀

Собачонкой с поводком

Семенит за мною следом.

Я иду, чеканя шаг,

Прямиком к победам.

Мои вещи под замком,

Нет его надёжней!

⠀

Стало мне волнительно,

На посадке вижу знак

Чемоданоутвердительный:

До 50-ти ростом.

Да вы чё? Не надо так!

Мой 55 просто…

Александра Рудницкая

По ту сторону любви

В её зрачках железный звон захлопнутой двери.

Не стало в один миг ретриверов и гончих —

Они все по ту сторону любви.

За что? За чьи грехи семейства волчьих?

Не волчьих — псовых…

На обнажённый каменный стеллаж

Падёт обрез фланелевой рубашки

И, кажется — на свете все отдашь

За шанс забыться на бетонной стяжке.

Не дали схватки уличной вкусить

Среди соперников и равных и достойных,

Не миновать того, чему уж быть —

Так этот мир безжалостно устроен.

Неравный бой, не выигранная битва,

«Всех не спасти», — один на все ответ.

То слышится не вой — молитва

За ваш ведущий к дому тёплый след.

Чай, заваренный с мелиссою

Чай, заваренный с мелиссою,

Только грустно тем не менее.

Я ждала Вас за кулисами

Вы — пришли на выступление.

Там лучи по мне безжалостно вышивают света нитями,

Там слепой казаться радостно,

Лишь бы лиц не видеть зрителей.

И ко многому готовую

Ты услышь меня, звенящую

Через яму оркестровую,

Через пропасть настоящую.

Им — сидящим по ту сторону,

Обо мне едва ли знающим

Пепел сыплется на головы

В дар нелепо обретающим.

Вы средь них…

Игра жестокая будет жажде их сопутствовать

Я отдать готова многое,

Что бы Вас спиною чувствовать.

Мне восторженные окрики ни к чему — я ими полная,

Мне бы дружеские облики

Там — за занавеса волнами.

Терпкий вкус помады хочется смыть

На бис идя с победными

Только в зале одиночество

Уж гремит ключами медными.

Чуть заметное свечение

Ждёт меня в партере флисовом

И обратно брошусь к сцене я —

Вдруг вы где-то за кулисами?

Весеннее

Не чеканит дробь

О стальной навес

Тёплый дождь, заснув под оградою

Лишь посланники молодых небес

С веток каплями наземь падают

Тень, бросая на миг — впитаются

Проникая сквозь почву вешнюю

Прорастают и вновь пытаются

Дотянуться до неба прежнего.

Двор проснулся — идёт, сутулится,

Клочья шали бросая зимние

Открывает глаза и щурится

На бескрайнее, светло-синее.

И «цветы нашей жизни» первыми

Соберут у окна подснежники

С огоньками, пучками вербными

Вновь прощаем кого-то, грешники.

Вечереет

На сердце теплится

До последних лучей сияние

Пусть в дороге печаль задержится —

Ей легко простить опоздание.

Я здесь не нахожусь

Вы шутите? Я здесь не нахожусь

Когда штормит во тьме без сновидений

Я, видимо, зачем-то вам кажусь

И голову роняя на колени

Вы плачете без смысла и вины,

А просто так, как плачется порою,

Когда из лап гнетущей тишины

Освободить не можете родное.

Мой голос слышен? — вряд ли это он —

Скорее треск от ветхих половиц

Или замёрзших веток перезвон

Под весом темно-серых яблок-птиц.

Себе не веря, знайте — в этот час

На то что гложет не найти ответа

Пусть лучше Ваши сны увидят Вас

И примут всё за чистую монету.

От имени наличника дверного моего

Я, в общем, не античная колона,

Но вот уже седьмой десяток лет

Величественно, гордо, неуклонно

Держу свой статус, как «дворецкий дед».

Не будь я выдающийся наличник —

Готов поклясться — знаю без прикрас

Без преувеличений и кавычек

Всех тех, кто появлялся здесь не раз.

Я помню коммунальные рассказы…

Блестела краска свежая на мне,

Тогда ещё не сыпался, как пазл

Мой статный профиль — монолит в стене.

Доверчиво кивающие двери

Открытому к общению окну

О чём-то заговорщицки скрипели,

Лишь я застыл в безвременном плену.

И хоть в душе кутила я неверный,

Любовь давно сама нашла меня —

Со мною Чудо мысли инженерной–

Мой нежный клон — наличница моя.

Нам не нужны бессмысленные ссоры

Мы с ней на равных — то есть наравне:

Я ей прощаю новые зазоры,

Она прощает вид потёртый мне.

Во имя стен несущих не без понта

С любимой верно на посту стоим

Нас ждёт любовь как в сказке — до ремонта

А что потом — о том не говорим.

Ольга Деопик

Libera me, domina

Как осиновый кол — огромная

Вбита в звёздную плоть луна.

Libera me, domina

От всего от этого от говна

И от марева, и от курева,

И от битых окон в груди

И от в ночь выбеганий-судорог

Свободи меня, свободи.

От надежды, до дыр засаленной,

И бессонного «люб — не люб?»,

И от писем-пододеяльников,

И третейски поджатых губ

И от тяжкого бремя — выбора,

Жребий брошен, да чьей рукой?

И луна-всецарица — Libera

Ты меня от любви такой.

И от кроткого «Может, стоило?»,

Там, где нужно бежать — пожар!

Libera me, domina

Свободи меня, госпожа.

Гробовщику

Я умер. Безенчук, похорони меня.

Я гигнулся, преставился, дал дуба,

Ну да, согласен, прозвучало грубо

Но жизнь груба.

Зато в твоих гробах

Есть смысл, есть замысел, они наперечёт.

А «Нимфа», разве ж та глазет даёт?

Туды её в качель. Езжай в Париж.

Ну а чего? Европу поглядишь,

Гробы продашь, с глазетом там негусто.

На Пер-Лашез сходи к могиле Пруста.

Уж он был голова…

Но стой, сперва

Похорони меня

И отцу Фёдору скажи, пускай отслужит.

Он, как я слышал, с головой не дружит

Ну да и пусть, ему всегда я рад

Живёт, как может и поёт, как слышит.

Я умер, Безенчук, и нет пути назад,

И в Книгу жизни, что у райских врат

Пусть Воробьянинов меня запишет.

Сэм Тарли

(по мотивам цикла «Песнь льда и пламени» Дж. Мартина)

А ты не герой, а ты-то всего Сэм Тарли,

И гнутся колени, и ужас скрутил живот,

Как будто приходят Рейны из Кастамаре

И с песнями водят вокруг тебя хоровод.

И ворон трёхглазый в лицо тебе хрипло каркнет,

И стиснешь стеклянный клинок, унимая дрожь.

Тебе подводят коня, а ты-то всего — Сэм Тарли

И очень скоро, и очень больно умрёшь.

Забыться, зарыться, и было бы все иначе,

Но ты клялся дереву, ты принимаешь бой,

И вот ты умер, воскрес и сидишь и плачешь,

И лев на гербе твоём плачет вместе с тобой.

И в спину упрутся мечи Железного Трона,

Но и тогда — не ной, держись, старина.

Ведь небо заполнили крылья твоих драконов,

И ты — Сэм Тарли, и это — твоя война.

Песнь полудня

Я — бес полуденный, я — рыкающий лев,

Я марево, я зло, колодец пересохший.

Я ссохшаяся плоть, я черепа оскал

Я — бес полуденный, ты был неосторожен

Ты наступил на тень — я встану из песка.

Я чувствую, как кровь бежит под кожей.

Ты наступил на тень мою, ты мой,

Ты сладко дышишь, мягкий и живой,

Но тенью — кончиком копья моим отмечен.

Я — бес полуденный,

Мой полдень длится вечность.

Ночь

Ходит-ходит серый хан Тохтакош,

Ловит-ловит лапами тохтамышь.

Водит-водит тохтамышь человек,

Потому что в ночь не спит человек,

Потому что в ночь грустит человек.

И летает над тахтой тохтамоль,

И тихонько есть тахту тохтамоль.

Спартанский мальчик

Была у Плутарха история: спартанский мальчик нашёл лисёнка, спрятал под одеждой, не хотел признаваться и молчал, пока лисёнок прогрызал ему живот. Стоически помер в назидание всем самолюбивым идиотам.

Вы знали, что каждый

Спартанский мальчик

Носит лисёнка

В самом себе?

Это Спарта.

Вы знали, что каждая

Девочка Спарты

На самом деле —

Спартанский мальчик?

И это Спарта.

Вы знаете, знаете?

Лисы Спарты

В свободное время

Грызут себя,

Бормоча: это Спарта.

Вы знаете? Спарта

Давным-давно

Захватила мир.

И каждый мальчик у нас —

Спартанский.

Любовь Заборовская

Кто ты, время?

В каком-то отрезке командует время,

Снимает с души наболевшее бремя…

Снимает как старый наряд надоевший,

Немного печальный, но всласть отболевший.

Стихают все звуки отживших рыданий…

Стираются грани воспоминаний…

Снимает вуали с души зачерствелой,

Как будто с девчонки притихшей, несмелой…

И маятник звонко чеканит страницы,

И с них исчезают знакомые лица…

О, Время, твоя несомненна заслуга.

Но кто ты? Хозяин? Союзник? прислуга?

А может палач, путь отмеривший жертве?

Иль добрый волшебник с сюрпризом в конверте?

Но кем бы ты не было в жизни текущей,

Ты дай мне запас и запас пребольшущий!

Сыграем в детскую игру?

Сыграем в детскую игру?

Ты помнишь, прятали игрушку?

Потом искали на бегу,

Заглядывая под подушку,

Под стол, под шкаф, за штору, в печь…

И в валенки, и в чемоданы…

Пытаясь всех в игру вовлечь,

На полках шарили, в карманах…

И все кричали: «Холодней»,

«Уже тепло» и «Горячо»…

Чтобы друг другу стать родней

Нам надо чувствовать плечо,

Где так тепло, где жар идёт

От рук… От губ… Да от всего…!

И если холодно с тобой,

То не нашла я своего.

Вы знаете, как рушатся миры

Вы знаете, как рушатся миры,

Осколками треща наперебой?

И там, в конце невидимой игры

Все это происходит лишь с тобой.

И, кажется, совсем не перечесть

Царапин, что по коже просвистят,

Осколки, что в любом крушеньи есть,

Увы, меня жалеть не захотят.

И брызнут из пораненной души

И слезы и слова, пусть невпопад…

Лишь прекратился б в горестной тиши

Безжалостных осколков водопад.

Я сегодня читала небо

Я сегодня читала небо.

Там и повести, там и сказки…

Были, были, была и небыль.

Все в живую, как для огласки.

Пролетали драконы, глыбы…

Крокодилы, лисицы, зайцы…

Проплывали киты и рыбы,

Лица, руки и ноги, и пальцы…

Там смотрели глаза серьёзно,

Губы песню немую пели,

Расцветали цветы осторожно,

И качали лапами ели…

Раздувались картины ветром,

Плыло солнце, как недотрога,

Это все совершенство неба

Создавали ладони Бога.

Бабье лето

Недолюбила женщина, недолюбила.

И на свидания она недоходила.

К груди своей горячей недоприжимала.

И поцелуев в её жизни было мало.

Любовных писем светлых недополучала.

Ей откровений при луне так не хватало.

Под страстной лаской недотрепетала.

А ведь её судьба об этом знала.

И вот теперь, на склоне лет, она воркует,

Да запоздалую любовь свою целует,

Как юная, под ласками краснеет,

От жарких слов и взглядов вся хмелеет…!

Словами, мыслями свою любовь милует,

Всю накопившуюся сласть ему дарует,

Руками нежными любимого ласкает!

Её восторга полный взгляд не угасает!

И распахнулись за её спиною крылья,

Былые горести, печали стали пылью,

А все, что было невозможно, то и сбылось,

Судьба с улыбкой к ней лицом оборотилась.

От грусти прежней даже следа не сталось,

Хоть счастье позднее ей нелегко досталось.

И в этой трепетной любви такая сила!

Теперь не скажет, что она недолюбила.

А всем не верится! А может сказка это?

Чудит шальное, заводное бабье лето!

Ольга Сулоева

Какая же ты хорошая

Какая же ты хорошая

Чистая как слеза

С безоблачным небом схожая,

Утренняя роса

С тобой диалог беззвучен:

Душа с душой говорит.

И даже над нами тучи

Кто-то убрать велит.

К тебе прикоснусь — мурашки

По телу как будто ток

Мне стыдно, я как монашка

Но дай ступить за порог

Сольюсь с тобой как с рекою

Дай бог мне не утонуть!..

Пусть чувствами нас накроет

Пусть общим наш станет путь

Прогулки по Парижу

Есть город, где особенное небо —

По улицам его гуляю я

Святым питаюсь духом там, — не хлебом

И там живёт давно душа моя.

От самой главной — Эйфелевой башни,

Иду, любуясь, к площади Звезды

А город так романтикой украшен

Мне дороги все церкви, все мосты!

И Дом Шанель, где столько лет трудилась

Мадмуазель, в историю войдя;

Концертный зал, в котором полюбилась

Всей публике Эдит Пиаф, пленя

Не внешностью, а голосом, талантом

Который очень трудно отыскать

Она светила ярким бриллиантом,

Своею песней сеяв благодать.

Музей Орсе я вижу, берег Сены

И Нотр-Дам на этом берегу

Париж чарующ!.. Нет ему замены;

Красив он в дождь, красив он и в снегу

А я иду в Булонский лес весною

Где сад и парк. Но всё же больше лес

Я наслаждаюсь этой красотою

С попутчиками или даже без

От Монпарнаса я бреду до Лувра

Улыбку Моны Лизы повидать

И вновь до башни ранним тихим утром

Иду, чтоб там желанье загадать

В саду Тюльери есть фонтан, скульптуры

А на Монмартре церковь Сакре Кёр.

Париж, ты — кладезь истинной культуры,

Ты чувств моих великий дирижёр!

Эта богиня на сцене

Эта богиня на сцене —

Певица с нелёгкой судьбой.

Катарсис, пульсация в вене,

Без моря морской прибой.

О, эта певица играет

Для многих столь важную роль:

От боли душевной спасает,

От ран, что впитали соль.

Кумир

Ты мой кумир. Я выбрала тебя.

А ты меня, но только лишь заочно

Ты мой рассвет в любое время дня

Случайность не случайная уж точно

Ты мой кумир средь множества людей

Талантливых, красивых, остроумных

Но нет ни у кого таких идей

Как у тебя. И фраз таких же мудрых.

Особенная ты всегда, во всём

И стойкости твоей не достаёт мне

Я не жалею больше ни о чем

Я слушаю тебя — и я в полёте

С тобой лечу я мысленно к мечте

Забыв на миг все неудачи и паденья

Ты свет мой в самой страшной темноте,

Неиссякаемый источник вдохновенья.

Есть люди…

Есть люди, в которых не видно и дна;

Нырять в них — не каждому это под силу.

Да, они — неизведанная страна,

Богатство дарящая этому миру.

Есть люди, в которых как в почву пустить

Все корни свои, — очень важное дело.

И дерево в цвете желаний взрастить

И к этим желаньям идти потом смело.

Есть люди, способные жизнь поменять

Всем тем, кто касается их и коснётся.

При первом же взгляде навеки влюблять;

Кто знает, чем эта любовь обернётся?

Картиной, стихом или может быть танцем?

Скульптурой, мозаикой на стенах дворца

В истории, в книге красивым абзацем

В котором любви не увидим конца…

Тюльпан

Я тебе нарисую тюльпан —

Символ счастья (как ты сказала);

Угодила я в ссоры капкан

И разлука с тобой терзала

Я тебе нарисую тюльпан

Что на солнце раскрылся нежно

Ты не верь никому в обман

Что тебя не люблю безбрежно

Я тебе нарисую тюльпан

Да и повешу… себе на стену

Помня, что ты живёшь где-то там

Вся в служеньи любимому делу

Я тебе нарисую тюльпан

Приходи за ним, если сможешь

Мне урок был хороший дан

Чтоб понять, что всего дороже

Годы, что провели с тобой

К нашим целям идя бок о бок

Я согрета твоей звездой,

Человек, что безумно дорог.

Признание

Я в эти серые глаза

Смотрю — не насмотрюсь

В них столько света и добра

Порой печаль и грусть

Порой я ей в плечо уткнусь

Она — отдохновенье

Забыв, тот час, где нахожусь

И замирает время

Её рука в моей руке

А большего не надо

Держу я чувства на замке, —

Достаточно и взгляда

Любовь сокрыта в мелочах

В одном прикосновеньи

Не в долгих сладостных речах,

А в сердце и в мгновеньи

Когда ты просто прядь волос

Ей нежно поправляешь

Когда целуешь лоб и нос

По-детски с ней играешь

Ты много граней узнаёшь

В себе и в мире этом

Пока пронизывает дрожь

Любви, что под запретом.

Благодарность

Я за встречу с тобой благодарна судьбе

Для меня ты подарок, награда

От тебя я взяла вдохновенье себе —

Я общению нашему рада!

И тому, что ты есть. Даже если пути

Разойдутся когда-нибудь наши

Знаю я, что такую как ты не найти

И искать не хочу её даже

Благодарность порой не имеет границ

Из неё создаю я творенья:

Героиня моих прежде чистых страниц

Я пишу тебе стихотворенье…

Иногда заверчусь я в клубке из проблем —

Ты спасаешь незримо от них

Благодарности голос не громкий совсем

Он как шёпот бывает и тих…

Благодарность тебе я могла бы раздать

По куплетам и строчкам из песен

Что я слушаю, если не хочется спать,

Удивляясь как мир всё же тесен

Как удачно и вовремя сводит судьба

Тех, кто нужен друг другу в дороге

Неспроста совершенна событий резьба, —

Не даёт забывать нам о Боге.

Много ангелов есть, что живут на земле

И нужны нам не меньше небесных

И когда ты порою живёшь на игле

Хочешь просто объятий их тесных

Среди ангелов этих нашла я тебя.

Жизнь моя с этих пор изменилась

И другой стала (лучше!) как будто бы я

С лишним грузом в душе распростилась

Озареньем внезапным пришла ты ко мне

Как приходят к поэтам поэмы

Свет зажгла ты в моем потускневшем окне

Говоря на различные темы

Ты пришла ко мне будто всегда была здесь

Средь безликой толпы я узнала

Этих качеств твоих гениальную смесь —

Бог талантов тебе дал не мало.

Я спасибо тебе говорю. За тебя

Эликсир мой, лекарство от грусти

Утром, днём и на склоне уставшего дня

Благодарность меня не отпустит…

Мой ангел носит чёрные одежды

Мой ангел носит чёрные одежды

Он на земле живёт, и на земле творит

В далёком детстве он мне подарил надежду

На языке любви мой ангел говорит

На языке из чувств, из взглядов, нот и жестов

На языке, доступном в мире всем

И в сердце у меня мой ангел занял место

Такое, чтоб остаться насовсем.

На земле одной, во времени одном

На земле одной, во времени одном

Рада я тобою быть спасённой

От всего, что ставит жизнь вверх дном

От печали этой оголённой

Рада жить под солнечным лучом,

Тем лучом, что миру щедро даришь

Ты, которой беды нипочём

Ты святой ещё при жизни станешь

В концертном зале

В просторном зале, где она поёт

Стоят у сцены люди. Все — с цветами.

Она кого-то даже узнаёт

Кто предан ей, и Франции годами.

В концертом зале, где она поёт

Царит любви и счастья атмосфера

Здесь песня неизменная живёт

И вместе с ней надежда, радость, вера!

В российском зале, где ей довелось

Любимой стать на годы, на полвека!

У публики желание сбылось

Услышать снова чудо-человека.

Увидеться на сцене с ней не раз

Даря цветы, и так обогащаясь!..

Запомнить рядом блеск красивых глаз

И уходя со сцены, не прощаясь.

А в полном зале время замерло

И хочется, чтоб вечно длилась песня

От этих песен стало всем светло

Ведь с ними жить гораздо интересней

И, кажется, её счастливей нет

И счастьем этим делится со всеми

А я ждала с ней встречи столько лет!

И дождалась, ведь нужно просто верить!

Лена Морозова

Низкий поклон тебе, женщина, родившая сына…

Как жаль, что я тогда не знала —

Забыл ты мать, забыл ты и отца,

В одно мгновенье растоптал рожденье:

«Я не просил, чтоб мать мне жизнь дала!»

«А потому и никому не должен!

Настанет час, погост я оплачу

И с пышностью сыновний долг исполню,

Надгробный камень прочно уложу».

О, Боже! …Сердце пало…

Как другом я могла его назвать?

Предавший мать когда-то и поныне

Готов всю жизнь кого-то предавать…

От боли, пополам сложиться.

Чудовищная, страшная судьба —

Иметь единственного сына

И знать, что без защиты до конца!..

Прости, Родная, за бесчеловечность!

Пусть сторицей воздастся за тебя!

Как мы родителей своих возносим,

Так и заплатим вскоре по счетам…

И ты живёшь, и слезы проливаешь,

Вбивая гвоздик для худого пиджачка:

«Кого просить? Ну, полно!

Справлюсь, справлюсь!»

Вот только слезы льются без конца…

Но как же так? Как я не распознала

Оскал Манкурта? Вот — беда!

Жуань-Жуаней нет уж и в помине

Ну, а Манкурты: «Здравствуй, вот и я…»

Детям Саласпилса…

— Мамочка, мама! Холодно очень

— Где ты родная! Приди, защити!

Ветер печально кудряшки ерошит

— Нет больше мамы. Её ты прости.

Маленькой кучкой истерзанной плоти

Дети с надеждою в небо глядят

Вот только крошечный солнечный лучик

Их не укроет от зверства солдат

Люди скажите: КАК… ДОПУСТИЛИ?

БОГОМ завещано — ГРЕХ УБИВАТЬ!

Видно не люди, а НЕЛЮДИ были

Если ребёнка смогли растоптать

Шнапсом залитые, злобные твари

Тычат иголками в нежную плоть

— Плачешь, зверёныш? Сейчас перестанешь.

И по команде прикладом в висок…

Сквозь расстоянья и времени пропасть

Детские ручки сжимают сердца

— Мамочка, мама! Холодно очень…

Шепчут… на всех языках голоса…

Я и сейчас могу в его глазах читать…

Уж много дней охотник крался к цели,

Завидев на небе блистательный полет.

Не спал ночей, томился в нетерпеньи

Мечтал, как пулю, выстрелом пошлёт…

И час настал: сверкающая птица

С радужным опереньем на крыле

Испить воды к источнику приникла,

Раздался выстрел, дрогнуло в руке…

А пуля-дура, не имеет чувства,

Спалила крылья, сердце сохраня

Не до смерти убила, только душу

На страшные мученья обрекла…

Жива!

Ягдташ пробить посмела,

По мху неловко лапкой волоча,

Ветвям душистым боль отдать сумела

И тихо-тихо… в тень дерев легла…

Охотник с жалостью взглянул на птицу:

— Оставь — молили влажные глаза —

Дай напоследок воздуха напиться

Почти убил, осталось жить едва…

……………………………………………

И он ушёл,

В сердцах забросив ружья.

Забыл охотой

В этой жизни промышлять.

Но взгляд,

Тот взгляд загубленной голубки,

Я и сейчас могу в его глазах читать…

С Чужбиной славный состоялся разговор…

Испуг на лицах… Где вы?…Отзовитесь…

Безмолвный крик, как просьба, как мольба…

Ещё вчера на солнце жизнь искрилась —

Сегодня скрыты в дымке острова…

Родимых мест неясны очертанья,

Седая пропасть изменила города,

Немая марь глотает маски — лица,

Сомнений нет — глухая тишина.

Завеса пала, там оскал открылся–

Чужбина алчет наши берега…

И шепчет в ухо очень-очень тихо:

— Иди ко мне…

…сюда…

…сюда…

…сюда…

Зачем тебе продажных масок лица,

Забудь — веками я училась покупать…

Все то, что дорого тебе когда-то было–

Теперь моё — уж не вернуть назад…

Так отчего же так сопротивляться,

Когда теченье гонит плот сюда,

Неужто, лучше с бурею тягаться,

Чем плыть туда, куда несёт река?

— Все так, и выжить шансов мало,

Да только пасть бездонную закрой!

Не страшно подавиться сором,

Что бурей вынесет в твой дом?

— Ты угрожаешь? Боже правый…

Чем можешь мне ты навредить?

Твоя хвалёная Держава

Давно прогнила —

Ткни и пшик…

— И вот тогда,

Шестою частью суши,

Накроет мощная волна

Ты, даже, пикнуть не успеешь,

Как нищей станешь на века…

И вновь чума сожжёт пол мира,

Как сотни лет тому назад…

Спираль-то крутится по кругу–

Мишень не трудно предсказать…

А ты давай,…тряси мошною,

Как тетива натянута струна,

Попробуй, выгреби обломки,

И чем похвалишься тогда?

Сказать не можешь?