Бесплатный фрагмент - Золотое Слово Святослава

Любовь Сушко

Золотое Слово Святослава

КНЯЗЬ СВЯТОСЛАВ СТАРЫЙ

БРАТСКАЯ ЛЮБОВЬ
ЗОЛОТОЕ СЛОВО СВЯТОСЛАВА

(СВЯТОСЛАВ И ЯРОСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧИ)

И тогда великий Святослав

Изранил свое святое слово.

Со слезами смешанно сказал:

«О, сыны, не ждал я зла такого,

Что ж вы дети, натворили мне

И моим серебряным сединам.

Где мой брат, мой грозный Ярослав,

И его черниговские слуги

(Слово о полку Игореве»)

ВСТУПЛЕНИЕ

С самого начала Святослав знал, что он рожден, был князем, и более того — он старший в роду и рожден от старшего сына. Такая удача выпадала немногим. Большинство из княжичей могли только об этом мечтать. Ему же с самого рождения объясняли, что по закону, давным давно принятому, возможно еще со времен Кия и Славена, было понятно что стол наследует старший сын старшего сына, и Святослав понимал, что нет у него соперников. И если кто-то решиться пойти против, то всегда можно будет с мечом в руках свое право отстоять. И смотрел он покровительственно на своего младшего брата Ярослава, у которого хоть и было от рождения не менее громкое имя, но таких подарков судьбы он не получил, и должен был оставаться только вторым.

— Он был только вторым и всегда вторым останется, потому что Святослав собрался жить долго и счастливо и слыть великим князем всегда, пока жив.

— Это будут благословенные времена на землях славянских и его назовут Мудрым и Вещим, ведь они не хуже предков их, и монах все время твердит о том, что дети должны быть лучше их родителей.

Но и в старые времена бывало по-разному. Но разве так трудно одним словом и мудрым решением прекратить эту вражду, и жить с младшими братьями в благоденствии.

Он почитал Бога и внимательно прислушивался к проповедям монаха, пытливо ища в Библии, мудрейшей из книг, каких-то примеров, которые и должны были управляться с бесконечным миром. Даже отец и монахи поражались серьезности мальчика. И казалось, что в какой-то своей жизни он уже побывал великим князем, а на этот раз собирался только исправить все совершенные тогда ошибки. Возможно, недаром его назвали тогда таким именем, и тот, древний Святослав вернулся в этот мир в новой жизни, и станет он еще более ярким и неповторимым из князей

А в смутные времена, где на каждом шагу всякое случиться могло, княжич готовил себя для великих дел. И только одно было странным, как не пытался он казаться важным и показать собственное превосходство, запомнилось ему из всей Библии немногое: это притча о Каине с Авелем, и тогда уже было братоубийство, видно с самого начала никак нельзя было избежать его, и притча об Иуде и его предательстве. Говорят, что каждый запоминает только то, что ему ближе всего. Но разве об этом хотелось думать ему, или чья-то невидимая рука открывала перед князем именно эти страницы и пыталась ему о чем-то таким рассказать.

Если это дурной знак, то, что он мог для него значить, то, что брат его родной убьет, или наоборот все случится, и хотят его предупредить о том, чтобы не делал он этого?

Он знал, что Иуд будет в жизни его немало, но сам он не собирался оставаться таким вероломным. Ему слишком много и без того дано, ничего не станет он добиваться при помощи коварства. Он убеждал себя в том, что страхи его и волнения были напрасными.

№№№№№№

Когда Святослав, наконец, обосновался в Киеве, он был уверен в том, что позабудутся все лишения и муки, которые ему удалось продлить.

И первым делом он отправился в Софию и стал молиться о тех удачах, о победе, выпавшей на его долю. Ему было за что благодарить Всевышнего. Собор потряс его своим великолепием. Он знал, что это и будет главный храм в его жизни, тут будет легче разговаривать с Богом, всегда бывшим к нему благосклонным. Хотя он должен был признать, что все должно было быть не совсем так в его жизни, как мечталось ему в начале. Что-то показалось ему иным, отчего было мало радости, хотелось просто отречься. Но в такое торжественное время он старался не думать о каких-то вещах и событиях.

Но чем дольше стоял он перед святыми ликами, тем больше понимал, что может молиться. Что-то мешало ему, может быть величина собора.

В душе его было так тяжело, и он просто не хотел ни в чем сознаваться. Но великий князь в те минуты не мог молиться.

Но чтобы как-то помочь ему в этом, появились какие-то хоромы и какие-то лица. И вгляделся тогда в них Всеволодов сын и увидел себя еще юным Святослав. Но кто этот мальчик, рядом с ним стоявший и так пронзительно на него смотревший. Кто он. И священник рядом с ним.

О, как знакомо его лицо, Антоний, — еще не дойдя до этого, произнес князь.

Да, конечно, хотя в том мальчике трудно было узнать князя Игоря, но это был он, и это был Чернигов. Как ни старался, он никогда не забыть ему тех дней и тех грехов. А ведь тогда он гордился собой и был уверен, что это победа. Не хотел ничего другого слушать. Не хотел и не собирался. Как печально было все происходящее, как невыносимо все казалось.

— Иуда, — Игорь так назвал тогда в ярости Антония, — но разве он сам — его старший двоюродный брат был другим, хотя на него мальчик старался не смотреть. Но от этого ненависть его еще сильнее казалась. Олег был добрее и терпимее, а ведь это он вместе с матерью и младшим братом должен был покинуть Чернигов. Он принял это как должное. А Игорь не примирился. Он никак не примирился с ним, и бесполезно ему что-то объяснять. Да и не станет Святослав объяснять, уверенный в своей правоте, но если он так уверен, отчего тогда молиться не может и забыть этого не в силах.

О, как радовался он, когда покидал вздорный проклятый Новгород и поселился в благословенном Чернигове. Как ему хотелось там оказаться. Все казалось возможным и доступным.

Много еще чего было, но все это тяжело было вспоминать.

№№№№№

Он не мог их оставить в граде. Это было опасно для его спокойствия и благополучия. Он хотел, но не мог это сделать, двоюродный брат, а вот их давний враг — Андрей, сын Юрия, смог бы себе такое позволить. Как странно все это, словно насмешка какая-то, — тяжело вздохнул Святослав.

Князь Игорь и теперь считает его бессердечным, и даже руки подавать не хочется. Он и не подозревает, что этот грех всегда в его душе был. Он благодарил судьбу за то, что Каин из него не получился, а вот роль Иуды ему была уготована, как он не противился этому. Когда они уехали в морозный и жуткий день, и должны были сгинуть. Он хотел в последний миг послать за ним, да вспомнил, что княгиня была из Новгородских самых отчаянных баб, и его сородичи непременно пришли бы в Чернигов, чтобы за нее постоять. А он не хотел затевать этой ссоры, не жалел, чтобы на славянской земле кровь и его лихим словом поминали. Ведь победа все равно была на его стороне. А там все без крови обошлось.

И странно, что такой насмешливый и умный Игорь так и не понял этого до сих пор и столько лет на него волком смотрит. Потом, когда он вернулся, он позволил ему совсем рядом в Новгороде Северском жить и ни слова благодарности в ответ, конечно, они братья, и все-таки.

Святослав давно решил, что Чернигов по праву его брату Ярославу достаться должен, потому что он старше, проявить себя во всех походах успел, у него больше прав, если на то пойдет. Если обиды держит, то пусть с ними и остается навсегда.

А второе предательство Игоря, вообще он не при чем. Он ничего не знал. Он в далеком Киеве уже был тогда, и Ярослав был с ним рядом в Чернигове, но разве его самого не предавал Ярослав, когда не только в поход с ним не шел, но даже обещанные полки не отправлял, да еще уговаривал их от похода отказаться.

Но он всегда умел на своем стоять. И Игорь устоял, а то, что неудачей завершилось, разве мало у него неудач было, но никого он не винил. Он только молился богу и просил новых удач, вот и все. И не стоит роптать и сетовать.

Жизнь среди братьев и соперников оказалась сложна и непредсказуема, даже для того, кто старшим в роду был. И все-таки он оставался в Киеве, хотя за это немало бороться пришлось, не просто было разобраться, кто тебе враг, а кто союзник. Разве мало его обманывали и предавали? Но он не помнил этого, не хотел помнить, про собственные грехи забыть.

В последние годы, когда не о чем было жалеть и только смерти ждать оставалось, он знал, что должен обрести покой и примириться со всем миром. Но удельные князья, словно в муравейнике, презрев все законы, творили бесчинства. А, узнав, что он бессилен и беспомощен и совсем от рук они отбились. Он знал, что бунт не имеет никакого значения. Сколько раз он пытался объяснить им это. Но еще в самом начале сколько раз Юрий в своем Владимире столицу утвердить старался, и Киев завоевывал, только удержаться там никак не мог. А младшему из сыновей его Всеволоду, только туда и хотелось все время отправиться.

И ушел князь из Софии, так и не помолившись.

Священник, видя смятение его, не стал близко к нему подходить. Он не рассердился на него. Хорошо хоть этот в покое оставил. Покой — это то, о чем только и можно мечтать. Его нет, и наверное никогда не будет среди тех, кто в княжеских дворцах остается.

ЧАСТЬ 1 В НАЧАЛЕ

ГЛАВА 1 В ПРОКЛЯТОМ РОДУ

Старцы говорили, что вражда между Олеговичами и Мономаховичами — старшими и младшими в роду неизвестно когда началась и наверное никогда не закончится. А пока в обоих родах рождались сыновья, она будет длиться, не будет ей конца и края..

Младшие всегда будут хотеть получить больше, чем обещано, а старшие не собираются им ничего отдавать.

И сам князь Владимир показал им, как все получить можно будет.

Старшим всегда внушали, что по праву рождения им все принадлежит, ничего они не должны никому отдавать, а за свое надо сражаться.

А были это лучшие уделы и самые плодородные земли, то много было и делающих там оказаться и забрать их себе.

Справедливость, как линия горизонта, все о ней говорят, все видят, только никто и никогда ее достигнуть никак не мог.

И так уж издавна повелось, что старшие неизменно проигрывали. Молодые были сильнее и наглее, никогда они не уступали и большего добивались.

И хотя радовались те, кто рождены были старшими, да недолго их радость длилась, быстро она заканчивалась. Законы о наследовании жили сами по себе, а люди к ним никакого отношения не имели, особенно если меча или колдовства совсем не знали и не ведали.

Но ведь рано или поздно все должно было закончиться.

А может и пришло это время, — спрашивали друг у друга миролюбивые монахи, которым хотелось все ладом наконец решить.

Князь Святослав помнил многое, он помнил своего деда — князя Олега — красивого и могучего, воинственного и несчастного. Помнил о конце его жизни на земле, когда тому пришлось отказаться от борьбы за великий стол, оставался он на небольшом острове, обвиненный младшими братьями во всех смертных грехах.

А ведь он тоже хотел только одного, чтобы законы дедовы исполнялись так, как нужно было. Но кто же из младших согласился бы с ним.

Князь Олег, оклеветанный и обвиненный, удалился от всех, не давал больше о себе знать, ни во что не вмешивался.

Но потом вдруг понял, что не сможет так просто уйти к своим предкам, ничего не предприняв, тогда уже поздно будет оправдываться, а пока еще надо что-то сделать, как то помочь им всем.

Он бы л уверен, что осталось еще какое-то время, хотя бы детей своих и внуков подтолкнуть к борьбе, показать им как прекрасно все должно быть устроен в этом мире, но это только мечты, а в реальности всем владеют и правят те, кто не имеет на это права

Из всех его детей только Всеволод проникся последними страстными речами отца, и только Святослав не просто оправдывал деда, но и верил, что так и будет, как тот хотел.

— Мы — проклятое племя, проклятый род, но это проклятие надо снять огнем и мечом, — все время твердил тот, и тогда имена и дела наши будут благословенны.

— Мечты могут быть прекрасны, но сможем ли мы их осуществить?

Тогда юному Святославу казалось, что все возможно, у него хватило сил и уверенности в себя. Потом, со временем все менялось, и он уже не до конца верил в то, что сможет что-то сделать. Но он всегда помнил, что должен сделать все, что ему захочется как можно лучше. Он говорил немного, а решил делами доказать, что отец не ошибся.

Пристрастно оценив, что у него есть, что он может еще получить.

Он знал, что самые лучшие города принадлежали Олеговичам, и одним из них был Чернигов. Но володел им не его отец, а младший, любимый сын Олега — Святослав. Это казалось ему случайностью, которая его раздражала, потому что не получив Чернигов, нечего было думать о Киеве. Но Святослав с самого начала понимал, что дядя, если почувствует смерть, отдаст этот город не ему, а своему любимому сыну, названному в честь отца Олегом.

Он присматривался к его жене и матери Олегоовой — дочери одного из самых влиятельных Новгородских бояр. Но и говорить было нечего о том, что город получит племянник, а не ее первенец и любимец. Об этом заикнуться было опасно, потому что женщиной она была грозной, эта Марфа, и прибить могла, если почувствует, что грозит беда. Действовать надо было осторожно, взять хитростью.

— Это будет мой единственный грех. Когда я получу Киев, я отдам Чернигов снова Олегу, потом ему все объясню, но пока он должен понимать, почему я так поступаю с близкими людьми. Важно только то, что получится после всех моих страданий и стараний. Я все верну и никто не припомнит, что было в начале, почему он оказался среди обиженных.

Что-то подсказывало Святославу, что его дядя не протянет долго, слишком он был изнурен и измучен этой вечной борьбой. В Чернигове должен быть его помощник, но не член семьи. Князь не должен ошибиться. Святослав, несмотря на молодость и талант к подобным интригам,

безошибочно избрал игумена Антония, любимца старого князя, который первым узнает о его болезни и смерти, а с именем бога на устах он сможет многое. Трудно было к нему подступиться и договориться. Сначала он даже волхва хотел привлечь для того, чтобы на него повлиять, но потом решил, что не стоит кого-то еще посвящать в тайну.

Игумен оказался умным и догадливым. А может просто хитрым. Он был убежден, что Святослав больше, чем Олег подходит на княжеский стол — он старше и сильнее, он действует еще при живом князе и дорожит тем, что хочет получить. Старик верил, что он делает доброе дело, думает о будущем Чернигова, ему не нужны были никакие награды, но он хотел получить поддержку сильного князя, стать митрополитом без хлопот. А если тот еще и новый храм прикажет заложить в честь победы — это даже лучше, больше ему ничего не нужно. Лично для себя он ничего и не хотел.

Они тайно встречались несколько раз и оба гордились тем, что о переговорах не знала ни одна живая душа, а ведь Марфа за всем следила не смыкая глаз, ничто не могло укрыться от пытливого взора. Может она и думала, что ей уготовлена роль древней Ольги при юном князе. Но времена были другими, эти двое не собирались оставлять ей Чернигов.

Святослав не подозревал о той борьбе, которая развернулась за его спиной. Но он все время был в это странной борьбе.

ГЛАВА 2 СТОЛИЦА

Святославу было 13 лет, когда пришла весть о гибели великого Киевского князя Изяслава. Всю жизнь провел этот князь в борьбе с кровавым и коварным Юрием Долгоруким. И хотя Святославу было ведомо, как ненавидели киевляне старого Юрия, много раз захватившего их град и изгнанного из него, да такая это была схватка, что решил он перенести столицу во Владимир Суздальский, платя Киеву тем же. Но и Изяславу там несладко жилось, совсем не сладко. Вся жизнь его ушла на распри, на погони за какими-то призраками, на самоутверждение себя в столичном мире. И все было зыбко, непрочно, далеко от реальности и стабильности. Никто бы в ту пору не позавидовал великому князю.

— У меня все будет иначе, они не смогут не признать меня, не станут косо смотреть, потому что я стану поступать только по справедливости.

В то время, когда уходил один из князей и его место должен был занять другой, все было просто для Святослава, и он не сомневался, что поступает правильно. Он учился на ошибках и промахах других и считал себя если не мудрым, то и не самым глупым из князей, только дивился, как могут люди много старше и опытнее, так неосмотрительно себя вести, словно бы они хотят сделать как можно хуже.

Вот когда настанет его час, а он непременно настанет, и будет занят сначала Чернигов, а потом и Киев, тогда и наступит его время, словно молодой бог, придет он в этот мир, чтобы сделать его лучше, прекраснее, чем тот, каким он был прежде.

И для этой уверенности у него были свои основания. Однажды во время охоты он встретил в лесу старуху, которая невесть откуда взялась, неизвестно куда шла. Старуха остановилась, пристально на него взглянула, и сказала о том, что станет он великим князем.

Кто-то из спутников его усмехнулся:

— Ты плохая ведьма, он из рода, который называется проклятым, давно в нем не было великих князей и долго еще не будет.

Но старуха не отступала и все время повторяла, что он станет великим князем.

— Меня и в мире этом уже не будет, но ты попомнишь мои слова, и может, помянешь добрым словом.

Княжич вернулся домой задумчиво. Это придавало ему уверенности, но и заставляло обо всем позабыть. Никакие беды теперь не были ему страшны.

— Я буду великим князем, старуха права, я стану им, чего бы то мне не стоило.

Только несколько раз он видел Изяслава. Сколько ему было, как знать, но отроку он казался старцем. Хотя многие считали, что он еще молод.

В те давние времена Святослав усвоил, что великий князь должен быть седовласым стариком, и не может быть молодым. Потому у него еще было время впереди. Но если великий князь будет молод и не соберется умирать, то и у него не останется времени для того, чтобы покняжить в Киеве. Для всего должно быть подходящее время, это точно.

А еще ему должно повезти, удача не должна от него отворачиваться, потому что любая случайность, а их великое множество может быть, может все переменить в его жизни.

Он спрашивал у богов, уединившись в храме, отчего Изяслав прожил так мало. Так этот незнакомец, покинувший мир, стал играть важную роль в его жизни.

А потом ему приснилась та самая старуха, с которой он встречался в лесу.

Она усмехнулась и произнесла:

— Ты станешь великим князем, мальчик, да только ничего хорошего из этого не выйдет.

И понял Святослав, что она не говорит чего-то важного. Но ему и знать этого не хотелось.

№№№№№№№

Святослав радовался, что его воспитали в строгости, как и подобает князю, в три года посадили на коня, в десять с отцом он отправился в поход. Этого князь не забудет никогда. Он участвовал в действе, когда была не просто драка, а сражение между своими и чужими, мальчик впервые взглянул в лицо смерти — гибели.

Конечно, он и раньше видел умерших, когда человек перестает дышать и двигаться, а рядом говорят, что он отдал душу богу. Старый воевода старался показать и рассказать, как это происходит. Но совсем иное, когда смерть приносишь ты на кончике своего меча. Ему не нравилось убивать, но говорят, что это необходимо, для того, чтобы остаться в живых самому, если ты не остановишь врага, то он остановит тебя. И когда он теряет силы, то они переходят к тебе. Если два человека хотят одного и того же, а на всех не хватит, то один должен убрать другого со своего пути. И победит тот, кто окажется сильнее или хитрее, что впрочем, одно и то же в разных обстоятельствах.

Святослав рано усвоил эти простые истины. Он учился защищать свое и завоевывать чужое.

Мальчик был уверен, что его предком был сам бог Велес, которому тоже приходилось много сражаться с младшим братом Перуном. И когда он рассказал обо всем младшему брату Ярославу, тот был встревожен. Он чувствовал кожей опасность, которая исходила от старшего брата. И его глаза становились страшными, когда он взирал на поверженных противников, однажды вот так он взглянул и на него.

И тога Ярослав понял, что если они чего-то не поделят, Чернигов, например, то Святослав забудет о том, что перед ним родной человек. И в душе младшего зародилось странное желание — не быть вместе, не участвовать во всех походах, которые были впереди.

В решающий миг, когда надо было делать выбор, он решил отступить и отказаться от всего, только так он сможет уберечься от братоубийственной схватке, в которой выжить может только один, брать такой грех на душу ему не хотелось.

Если Святослав никого и ничего не щадит, значит надо просто отдалиться от него. Но со временем Ярослав понял, что это не выход, ему придется защищать свой мир, чтобы не стать изгоем без кола и двора.

Святослав пока не догадывался, что творится в душе брата и долго еще считал его своим помощником и союзником, и верил, что доверять он может только своему младшему брату.

— Как только я стану великим князем и войду в Киев, тебе достанется Чернигов, — говорил он так, словно это было уже делом решенным и их дядя Святослав уже умер.

Но оброненная ненароком фраза запомнилась Ярославу навсегда, и ради этого града он готов был изменить свои взгляды. Но теперь, если он не исполнит обещания, то обретет в его лице злейшего врага, и хотя Ярослав его брат, но с ним не стоит шутить, надо исполнять обещанное.

ГЛАВА 3 СТРАШНАЯ ВЕСТЬ

Святослав был слишком молод в то время, когда на Киевский стол в который раз пришел князь Юрий, прозванный Долгоруким, который даже в сравнении с Изяславом казался ему древним старцем.

До Турова, где он пока обосновался, пришло известие о том, что Юрий учинил жуткую расправу над неугодными и не собирался ни с кем считаться.

Святослав, привыкший к сражениям и расправам, никак не мог понять, как смеет князь не в схватке, а в миру так издеваться над неугодными. Ведь он может просто убрать их в темницы, отправить подальше, никто никогда больше не вспомнит о них. Когда наступит срок, они просто незаметно уйдут к предкам. Но если ты учинил расправу при всех, то найдутся тот, кто возненавидит тебя и начнет мстить, и тогда жди ножа в спину. Не останется ни одного спокойного дня в жизни. Сколько врагов может у тебя оказаться, ты и сам не поймешь этого. Значит, так поступает только самый глупый из людей.

В своих предположениях Святослав не ошибся. Все, кто приходили в Туров из Киева, стали говорить, что случилось там страшное — какая-то болезнь одолела Юрия, кто-то неведомый страшно на него рассердился, подсыпал в питие его какое-то зелье. Сначала было незаметно, но расхворался он все больше.

Когда Ярослав пересказывал эту историю, Святослав, кажется, даже обрадовался. Он понимал, насколько оказался проницателен. Князь не должен зло-действовать в мирное время, пусть сам на себя пеняет.

Святослав сетовал на то, что медленно взрослеет и пока никак не может самоутвердиться, но это было благодатное время для учебы, пока другие оставались просто детьми, он учился править этим миром. Сам себя он всегда ощущал великим князем.

Потом, чтобы хоть как-то скрасить зверства Юрия и тех, кто отравил князя, придумали историю о прекрасной боярыне, которую вроде бы князь увел у жениха или мужа — выкрал и силой заставил с собой оставаться. Она невзлюбила его за такое насилие, и когда князь успокоился и решил, что она смирилась со своей участью, он и почувствовал, что отравлен и помирает.

Говорят, что потом она куда-то исчезла, сделав свое темное дело, никто о ней ничего больше не слышал.

Но Святослав был уверен в том, что все истории о любви — сплошная выдумка, да еще, если речь идет о таком старике, как Юрий. Женщины, он конечно обращал на них свой взор, и был даже с девицей, значительно старше его, и много радости она ему принесла, ему показалось, что он даже улетает куда-то темной ночью у костра. Он знал, почему другие ради них совершают и подвиги, и безумства. Но страсти он отделял от власти, и конечно, всегда выбирал власть.

№№№№№№№

Скоро, слишком скоро менялись великие князья. И Святослав понимал, что должен воспользоваться этим случаем. Но он верил в то, что бог любит троицу, и считал, что будет еще третий случай, чтобы взойти на киевский стол, и будет он более удачным.

— Всему свое время, — говорил монах. Он верил в знаки и приметы, счастливые времена и путеводную звезду.

— Отчего ты не идешь на Киев теперь? — спрашивал его Ярослав, которому хотелось понять ход мыслей брата, да и хотелось ему поскорее в Чернигов перебраться.

— Еще не пришло мое время, должен быть знак, удар молнии, еще что-то, чтобы понять, что мой час пробил. Я пойму, когда путь будет открыт.

— Не слишком ли долго ждать придется? — подумал Ярослав, он не любил такие хитрости и мудрости.

Святослав не нуждался ни в каких советчиках. Он не позволит вмешиваться в такие важные дела даже близким людям.

Ярослав все это понял и старался больше не давать советов. Долго не было никаких вестей из Киева. Кто-то сомневался в том, что великий князь мертв, потому что он так часто уходил из столицы, оставался в изгнании, и так часто внезапно назад возвращался, что слухи о его смерти появлялись не в первый раз.

— А что? — подумал Святослав, — можно объявить о своей смерти и посмотреть, как к тому отнесутся, так и ясно будет, кто друг, а кто враг.

И хотя пока в том не было необходимости, но наступит момент, когда он так и поступит. Он рассказал о том Ярославу, но брат удивленно на него взглянул:

— Да как так можно шутить? Разве со смертью заигрывают?

— Я не боюсь смерти, — не сдавался Святослав, думаю Морена оценит мою шутку, если она для дела нужна.

Ярослав не мог с тем примириться, он долго еще противился, не сомневался, что Юрий на самом деле умер, но понимал, что дальше может случиться нечто поразительное. Не стоит верить вестям из Киева, пока своими глазами не убедишься в том, что там все свершилось, и смерть пожинает плоды.

Если уж теперь Святослав такое замышляет, то что будет, когда он захочет удержать трон. Он знал о дружбе с Черниговским священником, и хотел узнать, что тому нужно от святого отца.

ГЛАВА 4 ВЗГЛЯД ИЗ КИЕВА

Потом рассказывали о том, что Юрия похоронили тайно, потому что было много недоброжелателей, могло случиться всякое даже во время похорон. Такого отношения к ушедшему в мир иной князю не помнили никогда прежде на славянских землях. Предположение Святослава о том, что он может притворяться мертвым и вернуться снова, на этот раз не сбылось, а вот то, что так можно поступить — в том он не сомневался.

Пройдет немало лет с тех пор, когда они вспомнят о тех тревожных днях и захотят что-то сделать — укрыться поблизости и взглянуть на то, как отнесутся к известию о смерти князя его подопечные.

Но там была другая тайна. Потом, когда Святослав вошел в Киев через много лет и стал расспрашивать стариков, стражников, даже ведьм, где же захоронен князь Юрий, ни один из них не мог ответить на этот вопрос, хотя он убеждал их, что не питает зла к умершему давно князю. И наверное, не оттого, что он был вечным соперником, молчали эти люди, они скорее всего просто не знали этого места.

Многого нового и непонятно появилось в Киеве с жизнью и смертью Юрия. Заговорили о том, что столицей стал Владимир, а не Киев.

Святослав возмутился больше остальных, он так долго шел к этом не для того, чтобы вот так все перечеркнуть. Ему казалось, что все это случилось, чтобы навредить ему самому. Ведь получалось, что завоевав Киев, он ничего не завоюет, если столицей утвердится Владимир, а великим князем станет тот, кто в граде этом сидит на столе.

Еще твердили, что в грядущем столицей станет Московия, словно было такое предсказание, и снова Юрий стоял у него на пути. Хотя так можно было сказать, что любой захудалый городишка может стать столицей.

Этот князь все делал по-своему, заставил ненавидеть себя многих, и то, что могила его была укрыта от глаз людских — еще одно тому свидетельство.

Святославу же казалось, что он вышел в путь, знал куда идти нужно, но вдруг выяснил, что все ложно, идет он вовсе не туда, куда надо было. А прошел он уже приличное расстояние, и сворачивать ему некуда.

А между тем, в Киеве объявили князем сына Юрия Андрея, прозванного Боголюбским. И хотя он был сыном Юрия, но отношение к нему было иным. С самого начала Андрей повел себя странно, он отказался переезжать в Киев, оставался в своем Владимире.

Когда возмущенные киевляне обратились к нему, он ответил спокойно:

— Град, в коем творятся такие злодеяния, не должен быть столицей. Новая столица будет жить по-новому. Они не согласились с князем, но и поделать ничего не могли.

№№№№№

Святослав знал, что пройдет какое-то время, он вступит на стол после Андрея. Но его душа разрывалась между чужим Киевом, и совсем далеким и чужим Владимиром, в который ему никак никогда не попасть, мономаховчи не отдадут своего града. Да и не стремился он в новый мир.

Но видно останется он в Киеве, как в изгнании, в то время, когда все важные дела будут твориться во Владимире. И тогда он вспомнил пророчество:

— Ты будешь великим князем, но лучше бы этого не случилось.

Так вот что крылось за странной фразой, старуха подозревала о чем-то и чувствовала, как это будет.

В то время и понял Святослав, что кроме явного мира существует еще и потаенный мир душ и духов. И там происходит что-то открывающееся избранным, и он влияет незримо на всех остальных.

Когда он слышал оправдание, мол, бес попутал, Святослав не просто верил в то, что так все и есть, но ему хотелось установить связь с тем миром, и от этого сделаться сильнее. Но так как этого долго не случалось, он понял, что духи помогают кому-то по своему усмотрению.

Пока парню, мечтавшему о великом столе, путь в мир духов был закрыт. И понимая, что ему не слишком повезет, если так и будет продолжаться, он все-таки стремился в мир власти.

В те дни, когда князь Андрей в своем Владимире стал называться великим князем, юный Святослав дал себе слово, что он добьется всего, о чем мечтает.

— У меня будет все, никто меня не остановит, — воскликнул парень, глядя в небеса, непонятно было к богу или кому-то иному он обращается.

Так когда-то все начиналось.

Ярослав не верил в духов и какие-то иные силы, он надеялся только на себя самого. А если бы узнал о помыслах старшего брата, то долго бы смеялся и возмущался, уверенный, что он прав.

ГЛАВА 5 СТАРШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ

Святослав любил вспоминать те времена, когда он мог только мечтать о том, что случится завтра, и думал о том, как весь мир будет у его ног. Он не сомневался, что добьется всего этого, и даже большего, он сделает невозможное.

А пока он часто появлялся в храме, ставил свечки всем святым, бросал вызов духам, и в этом был весь Святослав. Но ему хотелось одного, как можно скорее повзрослеть, а пока же юность ему сильно мешала.

Он смотрел в лица старших князей, и верил, что взрослые могут все, а он пока почти ничего, особенно если ты рожден князем.

Святослав заметил, как много было князей, почти всегда у них рождались сыновья, на дочек внимания не обращали, да и было их меньше.

Сыновья появлялись на свет для вечной борьбы, чтобы знали, в какой мир они вступают.

Глядя на родных и двоюродных братьев, Святослав догадывался, что им не стать великими князьями, но многие из них уверены, что они больше для этого годятся. Кого-то придется отправить подальше, запрятать в темницу, устранить от власти и столицы.

Пока он старался о том не думать, но этим все равно придется заняться рано или поздно. Борьба неизбежна, если он хочет чего-то добиться.

Он думал только о том, как далеко ему придется пойти, убирая соперников со своего пути. Ему рассказывали о Владимир Святом, который убивал всех, кто был рядом, и даже тех, кто ему и не мешал особенно. А старший его сын Святополк, прозванный Окаянным, прославился еще большей жестокостью, хотя казалось, куда бы уж больше.

Святослав не хотел убивать кого-то из братьев, он надеялся, что можно будет обойтись без проливания крови.

Ярославу он пообещал Чернигов, и это казалось невероятной щедростью с его стороны. Но больших городов мало, а братьев у него много, как же всем разделить то малое, что у них еще есть?

№№№№№№

Из всех своих дядьев проницательный мальчик выделял Святослава, и не только потому, что был назван в его честь. Он верил, что так его назвали из-за того первого Святослава, о котором ходили прекрасные легенды, а еще он был князем Черниговским, лучшим из городов, который принадлежал их роду, и казался он умным и проницательным, прекрасным человеком.

Так и вышло, что к Чернигову и Святославу тянулся юный мечтатель о великокняжеском столе.

Но именно со Святославом были связаны загадки и тайны, которые юноша пытался понять. Почти всю жизнь он был союзником злодея Юрия, могилы которого нынче не могли отыскать, но при этом сохранил великодушие и благородство.

При каждой встрече мальчик расспрашивал его о Юрии, но он только улыбался и отмалчивался. Что могло связывать этих двух людей? Понять этого парень никак не мог.

И тогда он стал расспрашивать об Изяславе, и услышал фразу, которая не давала ему покоя:

— Как бы не был хорош Изяслав, — он произнес это с легкой иронией, — но он спокойно вершил неправое дело, за это и поплатился.

— Но Изяслав должен быть ближе тебе по духу, чем этот злыдень, — не сдавался парень.

Святослав понимал, что все снова вернется к Юрию и надолго замолкал. Так и не узнал он при жизни дяди эту тайну.

Но именно дядя заставил его задуматься обо всем происходящем и человеческой природе. А именно, с кем и почему может оказаться властелин, отчего часто он поступает не так, как должно. Наверное, в начале каждый не собирается нарушать вечных законов. Но что-то происходит в жизни, и ему приходится делать выбор, поступая вопреки всему.

Долго он думал обо всем этом и уже тогда понял, что и ему придется выбирать из двух зол меньшее. Вот тогда и вспомнит он о том, что однажды сказал ему Святослав:

Даже если что-то было тебе заранее обещано, и в чем-то был ты выше прочих, это еще не значит, что так и будет, все по-другому может повернуться, так что придется сто раз взглянуть на то, что творится и принять иное решение. И только ты один за все отвечать станешь. И может, никогда так и не узнаешь, прав ты был или не прав.

Так оно и случалось потом, ему приходилось решать что-то и гадать, правильно ли он поступил.

А ведь тогда он был еще совсем мальчишкой.

ГЛАВА 6 ВЗГЛЯД СВЯТОСЛАВА

Сам Святослав Олегович выделял сына брата своего — Всеволода, из всех, кто рос и мужал вместе с ним. И помня о старшем брате, назвал третьего сына его именем. Мечтал князь о том, что тот будет не только красавцем, но и храбрейшим из храбрых, потому что не первым он родился, и подарков от судьбы точно не получит. А ждать кончины старших тоже не стоит. Должен он воевать за место под солнцем.

Обширны земли русские, да слишком много сыновей у князей и братьев младших не меньше, вот последним и не достается ничего.

Оставил ему отец Чернигов, а по праву старшего тот должен был Всеволоду оставаться, и не его Олегу, а Святославу Всеволода перейти.

Вот и затаил его брат обиду из-за такой несправедливости. Потому и вглядывался он пристально в глаза племянника, словно хотел угадать, захочет ли тот подняться против его сына, что он об этом думает. И хотя тот был слишком юн для того, чтобы о таком задумываться, но сразу видно, что рано повзрослел его племянник, он готов был ко многому тогда. Слишком велик и хорош Чернигов, чтобы забыть о нем.

Святослав казался умным и проницательным, но это пугало еще больше. Если он меч не обнажит, то хитростями и коварством может достичь еще большего. Это был малец из их рода, и он вернет роду первенство и былую славу воскресит. Так бы оно и было, если бы не Чернигов, ставший яблоком раздора между самыми близкими людьми. И так случалось очень часто прежде — свои становились чужими.

— Ты должен завоевать Киев, — сказал он однажды племяннику.

— А разве он нам не принадлежит? — спросил тот

— Принадлежит, но сыны Мономаха не хотят с этим считаться. Правда была на нашей стороне, а сила на их, вот ничего сделать мы и не смогли, и ты не сможешь, — так все откровенно прозвучало, что задумался Святослав. Они почти обречены, это очевидно. Но если он так говорит, то не остановится, и сделает все, чтобы переменилась их участь. Даже если кто-то станет считать столицей Владимир или Галич, Киев все равно останется таковым. И он будет там княжить.

№№№№№№№

Ярослав доехал с ним до перекрестка, когда он в очередной раз отправился в Чернигов к дяде, но остановился, не собираясь ехать дальше, спросил у него задиристо:

— Что это ты к Святославу повадился. Думаешь, он тебе Чернигов отдаст, а своего Олега без удела оставит. Может он и ласков с тобой, только сын всегда ближе и дороже. А Олег не так и плох, чтобы его наследства лишить.

О том же думал в те минуты Святослав, только неприятно было сознавать, что даже младшему брату все понятно и так просто он о том говорит. Злоба какая-то появилась в душе, словно был он уличен в чем-то постыдном. Ничего он на это не ответил, помчался еще быстрее. Пусть думает, что хочет. Он не оступится, и делает все правильно.

Святослав почувствовал себя плохо. И это его даже порадовало, наконец –то скитания подходят к концу. Но он понимал, какая борьба развернётся в тот миг, когда его не станет. Сыновья его и племянники устремятся именно в Чернигов.

Тогда он позвал жену. Марфа была не робкого десятка, и она правила в этом мире, а не он, потому он мог на нее надеяться.

Он говорил твердо, хотя боль не отступала.

— Если со мной что случится, — говорил князь, — отправляй за Олегом, где бы он ни был. Но никому не говори ничего. И только когда он готов будет стать Черниговским князем, тогда пусть по мне колокола бьют, но не раньше того. Не должен никто о моей кончине знать до того часа.

Потом он невольно обернулся к Антонию, зная, что священник все узнает раньше других. Князь пытался понять, может ли он доверять святому

отцу, который ближе других к богу. Но он не был в этом уверен до конца. А что если Святослав уже говорил с ним и наобещал ему разных благ? Тогда и решил он взять с него клятву, хотя это могло обидеть, да какая разница, ему нужно, чтобы все было по чести, не была обижена вдова и дети малые.

Вместе с самыми близкими ему боярами, узнав, в чем дело и произнес он эти слова, и казался искренним и честным, но если это так, отчего тогда так тревожно на душе? Он посмотрел на маленького Игоря и совсем младенца Всеволода, и пытался понять, сможет ли защитить их, будут ли они в безопасности под началом старшего брата, или все прахом обернется. Никто не мог бы этого определенно сказать.

А когда молился он потом, то об одном просил черниговский князь Всевышнего, чтобы судьба его детей была лучше его судьбы, чтобы не пережили они того, что ему пережить довелось.

— Ты испытывал меня достаточно, Боже, пусть они будут хоть немного счастливее, Разве моих мук и мук моего отца недостаточно, пусть у них все будет по-другому.

В тот день вспомнил князь об уже ушедших Мстиславе и Юрии. Он понимал, что путь его почти окончен, хотя он и был младше их. Но жизнь пролетела мгновенно, а воспоминания плачевны и мучительны. Оттого он и старался не думать вовсе. Когда к нему прибыл Святослав, он заметил, что дядя больше думает о том свете, чем об этом. Говорить он стал о своей семье.

— Сыновья мои совсем малы, обещай, что не оставишь их, позаботишься о них, если узнаешь, что им грозит беда.

— Да о чем ты говоришь, — возмутился Святослав, — ведь ты не стар еще, поправишься, снова встанешь на ноги

— Не надо меня уговаривать, всему свое время, мое на исходе, а у тебя вся жизнь впереди. Я не говорю, что завтра уже богу душу отдам, но это случится скоро. Мы все плохо жили, хуже некуда, у вас все должно быть по-другому. Нельзя близким людям все время враждовать, как не заманчива власть, вы должны помнить о братстве, а потом обо всем остальном.

— Хорошо ему говорить, — подумал Святослав, -когда он все оставляет и ничего ему больше не надо, А если вся жизнь впереди. Но разве так он думал в самом начале, когда наш дед оставался на острове в изгнании, не слишком он о сыновьях заботился.

— Я не боюсь смерти, я приму ее спокойно, — говорил в то время дядя, — если бы не думы мои о вас обо всех, то и вовсе переживать было бы не о чем. А жена моя и двое малых сыновей останутся в мире волков там, где свои страшнее чужих.

Святослав содрогнулся, жаль, что понимают они все поздно, когда ничего не изменить.

— И ты сам остерегайся всех, кто к мономаховичам близок. Рюрик всю жизнь к великому столу рвется и нарушает все заветы. Он на все ради Киева пойдет. Всеволод, хотя и молод совсем, и в тени остается, но за ним Владимир, и прошлое его отца больно темное. Да и среди Галицких князей сильных и обиженных немало найдется. А они с самим чертом союз заключат, чтобы всем миром пока владеть. Ярослав в нашу сторону смотрит, но тот, кто ему на смену придет непонятно о чем думать станет. Да и не разобраться, кто и против кого будет.

Долго еще в тот вечер говорили они, уже догорев, стали гаснуть свечи, и казалось потом Святославу, что весь вечер они во тьме кромешной провели. А когда на рассвете парень покинул Чернигов, стало ему грустно оттого, что все менялось, и спокойно оттого, что их время наступало. Мир должен был лечь к его ногам.

ГЛАВА 7 СМЕРТЬ СВЯТОСЛАВА

Наверное, человек предчувствует свой конец. Хотя Святослав утверждал, что умрет он не завтра, но произошло это быстро. Дни его были сочтены. И племяннику его казалось, что именно тогда это и случилось, когда они беседовали с дядюшкой о грядущем, когда он клялся заботиться о его семье.

Сколько лживых клятв будет дано в разное время, но этой, первой, он никак не мог позабыть даже в свой смертный час. Но если честно признать, то от Святослава не так много зависело, священник в решающий момент будет все творить, оставит юного Олега и заранее его обо всем предупредит.

А между тем князь скончался в присутствии своей жены Марфы, священника Антония, малых сыновей Игоря и Всеволода, умер князь тихо, ни о чем никому больше не сказал.

Княгиня заставила поклясться Антония, что пока о том не узнает ни одна живая душа, пока она не позволит обо всем сказать людям. Он нехотя пообещал ей это, она же немного успокоилась, позвала одного из самых верных воинов, послала его к Олегу с тайным посланием, наказав ему нигде не задерживаться и привезти с собой ее старшего сына.

— Много от тебя будет зависеть.

Воин, ни о чем не знавший наверняка, мог только догадаться, что случилось что-то страшное, вот и решил он послужить черниговской княгине. Она всегда была к нему добра, ему надо было отплатить ей тем же.

№№№№№№№№№

Антоний понимал, что только он мог все изменить, мог возвыситься сам, потом диктовать свои условия.

Святослав помер, отчего он должен подчиняться этой женщине, и не собирался он служить ее малолетнему сыну. Тот, кто старше, будет благодарен ему за эту услугу. Конечно, он помнил слова клятвы, данной княгине, и нарушать ее в тот момент не собирался, он просто совершал какие-то поступки, которые должны были к этому привести.

Вот и на этот раз его гонец отправился к Святославу в Новгород. Священник сообщил, что князь скончался, остался только Игорь с младшим братом и княгиня, если он поторопится, то может получить город, который у него несправедливо отняли.

Только когда гонец был далеко, священник задумался о том, что такое хорошо и что такое плохо и устыдился своего поступка, да что после драки кулаками махать. Но у мальца и жены было еще меньше прав, чем у того, на чью сторону он встал. Да и кто узнает о том, что он совершил, о том, что бог все видел, он как-то и не думал. Да и сама Марфа поступает еще более скверно, так что они квиты. И волновало его только одно, успеет ли Святослав появиться там до Олега, насколько решительно он станет действовать.

Чернигов в те часы жил своей обычной жизнью, никто до неожиданного появления Олега не ведал о том, что в городе что-то случилось.

Олег, старший сын Святослава, появился первым, тогда и ударили в колокола, и сообщили о том, что князь скончался, потому его не было видно и слышно так долго.

Только увидев сына, княгиня смогла вздохнуть спокойно. Она позвала в гридню бояр и воинов, и сообщила им о том, что Олег станет князем, и потребовала, чтобы они служили ему так же, как служили его отцу.

№№№№№№№№

Святослав выслушал гонца спокойно. Несколько раз представлял он себе, как это будет. И все хуже становилось у него на душе от того, что происходило. Но раздумывать было некогда. Он послал туда самых верных бояр, для того, чтобы они проводили подальше вдову и сыновей покойного. Потом только решил отправиться и сам в Чернигов. Князь не торопился, понимая, что все делать лучше чужими руками. Уж больно тяжелой оказалась такая задача.

Дружина Святослава была молода и крепка, они понимали, что быстро расправятся с воинами, оставшимися без князя. Он часто бывал там и знал, что и как у него происходит.

Святослав старался не думать о происходящем, зная, что это может заставить его повернуть с полдороги. Он был уверен, что как только начнешь сомневаться, так все и полетит ко всем чертям. Он не мог позволить себе так рисковать.

Была зима, и в чистом поле мела метель, заметавшая все, что попадалось на пути. Святослав с досадой думал о том, что дядюшка мог бы и подождать немного, так и замерзнуть совсем можно в дороге. Наверное смерть не приходит в такой холод, не хочется ей морозиться. Потому что умирал он в относительно теплую ночь.

Но Чернигов, занесенный снегом, показался ему особенно красивым, град стал сказочной мечтой. Ведь прибыл он из сурового Новгорода, вечно заставлявшего жить в беспокойстве. Нет, это будет его любимый град, его убежище. Святослав сразу принял и полюбил Чернигов.

№№№№№№№№

Несколько лет назад судьба забросила молодого князя в Новгород. Он знал, что это второй после Киева град по величине. Но люди там были особенными, они не переносили, не принимали любого князя. Никто из предшественников не мог там мирно ужиться. Наверное, пошло это от первого бунтовщика Славена и сына его Волхва, но так продолжалось до сих пор. Вот с тех пор ни один из князей не чувствовал там себя спокойно. Заканчивалось все раздором, приходилось часто спасаться бегством, не обошла стороной беда и Святослава, не мог он с боярами Новгородскими договориться, хотя не сильно и старался. И в Чернигове хотелось начать ему новую, совсем иную. Жизнь. Пусть Новгородом правит кто-то другой.

Когда боярин Федор выехал к нему и самодовольно улыбнулся, он понял, что дело сделано, он получил то, что и хотел получить.

— Святослав похоронен, княгиня с сыновьями уехала несколько часов назад.

— Куда они поехали? — спросил Святослав, еще не веря тому, что все решилось так просто.

Совесть не переставала его мучить, но он больше не обращал на это внимания. Он вернул себе то, что у него забрали. Он победитель, а победителей не судят.

ГЛАВА 8 ВЪЕЗД В ЧЕРНИГОВ

Мороз в тот день немного спал, когда князь пересек границу и въехал в град. Он стал и взрослым и сильным в тот момент. По тому, как склонились перед ним горожане, он понял, что ему все удалось. Они признали его с первого раза.

Бояре и воеводы вышли к нему навстречу, подчеркивая, сто они готовы ему служить, и в знак почтения склонили перед ним головы. Из тех, кого он хорошо помнил, не было только двоих, может они замешкались, а возможно сбежали от греха подальше. Он запомнил это и решил выяснить, как только суматоха немного стихнет.

— Ничего, только себе хуже сделали, — подумал он, — не стоило им надеяться на то, что Олег вернется, после него будет тут Ярослав и его сыновья. Так он решил, так будет.

Не сказав и двух слов собравшимся, он зашел в княжеские хоромы, отдавая приказания и замечая все, что ему не нравилось во дворце. Новгород его многому научил, он не растерялся даже в первые минуты, знал как следует поступить.

Только поздно вечером, когда завершился его первый пир в Чернигове, победный пир, кто и что бы там не говорил, и все разошлись по своим домам, Святослав остался один, на слуг, остававшихся где-то рядом, он даже и не смотрел. Иногда он задумывался о том, что и как произошло. Ему приятно было сидеть в тепле, после морозов, он ощущал, что все еще замерзал и никак не мог согреться даже у камина. Но он одолел этот долгий путь от Новгорода до Чернигова и был доволен собой. И невольно он подумал о тех, кто все еще ехал в эту стужу в неизвестность, хотелось бы ему узнать, кто примет беглецов. Он так ясно представил себе эту картину, что кажется и сам замерз, и дрогнул, не только от лютого холода.

— Проклятие, моя победа отравлена этими людьми, она никогда не будет такой, какой хотелось бы, а если с ними что-то случится.

Но князю казалось, что со временем все забудется, и он избавится от этих горестей. Но главное достигнуто — нынче Чернигов, завтра — Киев, в мыслях своих он был уже там. Правда, для этого надо было еще немало сделать, но никто никогда ему не поможет.

В тот момент и появился Антоний. Он еще не беседовал с ним, то ли боясь услышать что-то, то ли стыдясь того, что пришлось сотворить вместе с князем, то ли просто у него были какие-то дела, а может и все вместе.

Князь встретил его радостно, хотя сразу же показал, кто в этом мире хозяин, а кто его верный слуга. Священник только служить ему будет верой и правдой, а если не будет, то другой найдется.

Но не сразу понял Святослав, что же его так беспокоит, но потом догадался. Если тот предал Олега один раз, то предаст и его тоже, когда подвернется удобный случай. А стоит ли иметь дело с таким вот человеком? Хотя, конечно, они были нужны друг другу.

Но страхи сменила уверенность. Святослав убедил себя, что он будет внимательно за всем следить. Он заговорил о Киеве

Антоний знал, что князь стремится туда всей душой. Он ничего не имел против Киева, и так часто снилась ему служба в древней Софии, что и сам готов был сорваться с места и рвануться туда. Только в этом страстном желании мало чем мог он помочь князю. Путь Антония туда был заказан. Из-за этого он переживал больше всего. А что если князь, когда доберется до Киева, забудет про него? Ведь такое могло случиться. Но до тех пор должно было пройти какое-то время, он успеет подготовиться.

Он не любил витать в облаках, забегать вперед, и всегда был уверен, что жить надо этим днем, а не стремится в заоблачные дали, там все будет так, как будет. Святослав был слишком молод пока, и еще много чего сделать сможет.

№№№№№№

А в Киеве в то время княжил брат Изяслава — Ростислав. Он все знал о том, что творится в Чернигове. Он решил, что ради спокойствия надо купить Черниговского князя. Потому скоро получил Святослав подарок из его рук — грамоту на два города, которыми он тоже мог владеть, великий князь позвал его к себе. Когда Святослав явился, то отдал ему во владения Пинск и Туров, он считал, что заключил хорошую сделку. И хотя такая щедрость могла показаться странной, но Ростислав все рассчитал. Вряд ли тот, кто получает от него милости, завтра решится на него нападать, значит, на какой-то срок он может быть спокоен.

Святослав показался ему разумным и мудрым, хотя и был слишком юн. Он же сообщил о том, что братья его Игорь и Всеволод остановились у Андрея. Владимирский князь не побоялся принять и приютить их в своем граде. Он разрешил им жить сколько вздумается, о чем и сообщил великому князю.

Святослав потом долго гадал, какое же известие хотел сообщить ему Ростислав лично, почему не послал гонцов в Чернигов.

— Проклятие, значит, в их мире есть князья, которым закон не писан, а он — то полагал, что никто не решится их приютить. Значит, они будут жить рядом, и таить зло, этого ему только не хватало. Но Андрей всегда считал себя великим князем, может, обижаясь на него, Ростислав все и рассказал. В надежде на то, что тот с дружиной пойдет против Андрея. Но не мог на такое решиться Святослав, Андрей был сильнее и наверняка разобьет его воинов, тогда ему и Чернигова не видать, и зачем обрекать себя на поражение и страдание. Глупо упорствовать, если судьба хранит детей его дяди. Но грех его будет жить, и об этом ведомо сильным мира сего.

Вот так и шли радости и печали рядом в его судьбе.

ГЛАВА 9 ГОРЬКИЕ РАЗДУМЬЯ

Со стороны князя Андрея исходила явная угроза. Он не только поселил у себя его братьев-соперников, но знал о тех темных делах, о которых Святослав надеялся забыть.

И тогда князь понял, что каждая победа будет ему доставаться ценой невероятных усилий, и каждая будет скорее на поражение похожа. Стоило ли идти дальше, если все так поворачивалось? Но подумав хорошенько, он решил, что идти все-таки стоило.

Он так долго этого ждал, так мечтал о великом столе и Киеве, что отступать было некуда. Просто из двух зол надо будет выбирать меньшее.

Чудесное Игорево спасение заставило задуматься и о другом, если смерть или спасение зависит от какой-то разумной силы, которую называют богом в простонародье, то эта сила явно не в ладу с ним, и скорее всего, станет ему мешать. Это опечалило его очень сильно. Но остановиться и одуматься он не мог и не хотел. Ему нужно было победить.

И он понимал, что у оставшихся без удела Игоря и Всеволода, у Олега свой удел все-таки был, навсегда будет к нему ненависть. И нужно опасаться удара с них стороны.

Но стоило подождать, пока они совсем малы, а мало ли случается болезней, несчастных случаев, когда все решится само собой без его вмешательства. Но он устыдился о том, что желает смерти другим, готов был окончательно расправиться с беззащитными младенцами.

— Что же такое творится, что это за чудовище такое — власть, если она заставляет не слабых мужей так поступать.

Но князь успокоил себя — все еще можно утрясти и уладить.

Как только Святослав перестал думать об Игоре, он сразу же подумал о Ростиславе. Самое главное, чтобы великий князь вовремя ему освободил место. Чаще всего век княжеский недолог. В сражении или постели они умирали рано и быстро. Но тут всякое может быть. А сидеть и ждать, пока он оставит их и исчезнет, было слишком тяжко, невыносимо.

Если прав священник, что помыслы наши могут быть греховны, и только подумав, мы уже убили, тогда он кроме настоящих преступлений совершал еще столько в мыслях своих, что ему стало по-настоящему страшно. И в памяти возник его дядя Святослав. Хотя казалось, что и в гридне он стоял рядом. Он молча взирал на племянника, но от этого дрожь била еще сильнее.

Рядом с дядей появилась еще одна фигура, и он понял, что рядом с ним стоит Святослав, тот Святослав, древний, легендарный.

— Ты не должен так много думать, не оглядывайся каждый раз назад, иначе далеко не уйти. Плохо там все или хорошо, но этого уже нет, потом они станут оправданием, но не теперь.

А ведь все было до обидного просто. Если считать, что ты действуешь правильно, долго не размышлять, то все не так и плохо получается.

Он не хотел смотреть в глаза дяди и все-таки смотрел. Он не согласен был с тем, другим, и все-таки ничего не сказал.

— Я виноват перед тобой, наверное, виноват, — наконец заговорил тот, — но Чернигов принадлежит мне по праву, а без него не стоит и мечтать о том, что весь наш род поднимается и займет то место, которое и должно.

Это было весомым оправданием, хотя на первый взгляд звучало и не слишком убедительно, как ему казалось в те минуты.

— Я с самого начала встал на этот путь и негоже мне с него сворачивать.

Но ему показалось, что дядя его не слышит и слушать не собирается, это было и обидно и печально.

№№№№№№

А потом Святослав вышел к народу Черниговскому. Они собрались на княжеском дворе, чтобы взглянуть на князя, чтобы его поприветствовать. Так уж вышло, что это был девятый день со дня смерти Святослава, наверное, его сын, а не племянник должен был пред ним предстать. Но они спокойно приняли эту перемену, зная, насколько силен племянник.

— Я пришел к вам, чтобы восстановить справедливость, старшему сыну старшего сына должен принадлежать Чернигов. Как часто нарушались законы предков, и только горе было нам от этого, но больше такого не случится. Нельзя нарушать заветов, от этого всем нам худо будет, и проклянут наш род за такое. Но от любого проклятья избавиться можно, если стоять до конца. Вот и я говорю вам, что смогу вас уберечь, за вас постоять. И сыну моему не будет за меня стыдно. А если удастся мне Киев завоевать, то князем черниговским станет мой брат Ярослав, и так будет всегда.

Ему понравилось то, что он сказал. Прозвучало это четко и правильно. Люди расходились спокойные и примиренные. И хотя многие считали, что Олег был обижен, и княгиня, от которой ничего кроме добра они не видели, должна скитаться по белому свету. Но они никак не могли изменить этого, а потому и смирились. Это люди были бессильны перед Святославом, и даже не помышляли о бунте, понимая, что будет только хуже. Да и этот мальчик, умудренный не по годам, конечно же, прав. Они будут слушаться его во всем, пока он останется с ними. И хорошо бы, если бы пробыли они вместе подольше.

ГЛАВА 10 ВОСПОМИНАНИЯ О НОВГОРОДЕ

Когда Святослав убедился в том, что никто не посмеет упрекнуть его в совершенном, он немного успокоился и понял, что должен на том стоять. Советы старого Святослава оказались для него очень полезными. В это время он вспоминал о том, ка оказался в свое время в Новгороде.

Тогда только что умер Юрий, несмотря на эту трагедию, Киев был унижен перед Владимиром, который уже в ту пору считался стольным градом. Но никогда бы сей град ему не достался, особенно если он ратовал за справедливость. Потому ему следовало отправляться в Новгород, как старшему в роде.

Даже теперь, когда он покинул город навсегда, он немного немел от воспоминаний о том, что было. Этот город появился еще до Киева, как гласят предания, потом, при Рюрике считался столицей земель русов. Но никогда ни одному из князей не было там спокойно и уютно. Проклятие, наложенное на город богами, когда изгнанные из Сварога на землю дети Морены остались там навсегда и построили свой Славенск, осталось и на новом граде тоже. И были эти люди жестоки и нетерпимы по отношению к своим князьям, а потому град считался не наградой, а скорее наказанием для того, кому он доставался во владения. Сколько раз оттуда изгонялись князья, не перечесть, порой они не выдерживали и уходили оттуда сами.

Еще Изяслав хотел завоевать и присоединить к Киеву этот град. Но ничего у него не вышло. Святославу не надо было делать ничего такого,, но легче от этого не стало.

Он туда отправился, на белом коне, но почти сразу понял, что удержаться там не сможет. А потом думал он только об одном, как можно скорее расстаться с городом, и пусть володеет им тот, кому ничего другого не остается.

После его появления перед черниговцами — людьми спокойными и рассудительными, принявшими его спокойно, князь смог наконец перевести дыхание. И только во сне в кошмарах видел молодой князь бунт новгородцев, и никак не мог уразуметь, как ему с ним справиться. Он просыпался и убеждался в том, что для него все позади, и радовался этому как ребенок.

Но там он впервые встретил Марию, и если что-то и подарил ему этот город, то любовь.

Как ни силился, он не мог вспомнить, для чего появился в Новгороде Василек Полоцкий вместе со своей дочерью. А когда пожаловали они в княжеские хоромы, то Святослав понял, что она станет его женой, матерью его детей. Она была хороша собой, но не это главное, но она была спокойной и мудрой, и пришла, кажется из седой дали из времен Рогнеды. И хотя Святослав не мог себе представить какой была мать Ярослава Мудрого и любимая жена Владимира, но, наверное, из-за таких дев можно было захватить города и убивать всех, кто стоял на пути. И хотя сам Святослав вовсе не был таким воинственным, но на многое ради Марии готов. И если чего-то не хватало молодому князю, так вот такой любви, чтобы одной и навсегда.

Он не говорил ей о Чернигове и Киеве. Ему хотелось, чтобы она приняла его, не важно каким князем при этом он будет считаться. Мария оправдала его надежды. Она призналась потом, что пошла бы за него, если бы даже он совсем без княжества остался.

— Я рожу тебе сына и мы назовем его Мстиславом, а потом еще сыновей, чтобы он не остался один в этом мире.

Такое вот обещание сразу же подкупило князя. Василек правда особой радости от этого союза не сознавал, он был насторожен. Выдать свою дочь за князя из рода Гориславичей — он тут же подумал о Рогнеде, — ему вовсе не хотелось, и не скрывал этого, когда Святослав заговорил о свадьбе.

— Мне не хочется множить горести моей дочери, — признался он, = хотя вижу, что ты о многом мечтаешь, на такое замахиваешься. Но как там оно будет на самом деле. Если ты думаешь, что можешь побороть судьбу, то ты глуп.

Мария плакала и несколько дней уговаривала отца, чтобы он согласился на этот брак. Тогда они снова отправились к Святославу.

— Никак мои разумные слова не помогают, — развел он руками, это скверно, но потом пусть не жалуется. Я не стану ее неволить, так тому и быть.

Так он и объявил о том, что молодой новгородский князь станет его зятем. И был свадебный пир, который переполошил весь горд. Бояре понимали, что князь за счет Полоцка хочет упрочить свое положение в мире. Немало упреков пришлось услышать тогда Святославу. Но все обидные слова он пропускал мимо ушей. Невеста его кажется вовсе ничего не слышала. Это было единственное радостное событие, которое он переживал в Новгороде, а потом, когда она сказала ему что носит под сердцем ребенка, он закатил пир снова. Даже не подумал князь о том, что это может быть дочка, а не сын. Мария молилась о том, чтобы им послали сына, иначе ее муж не переживет такого. Но в положенный срок ему объявили о появлении на свет Мстислава. И хотя княгиня чуть дух не испустила, но оба они были счастливы, как только она пришла в себя после родов. Как дядя его никогда потом не вспоминал и не говорил о союзе с Юрием, так и он старался не думать и не вспоминать о годах, проведенных в Новгороде, словно это и не с ним случилось.

— Да что они о себе думают, как только какая опасность появится, они на брюхе приползут, и будут молить его вернуться, тогда он все и припомнит.

А потом был Чернигов, в котором он обосновался надолго, может быть навсегда.

ГЛАВА 11 НА НОВОМ МЕСТЕ

Он въехал в град вместе с любимой женой и сыном. Она была беременна, и Святослав думал о том, что второй его сын, еще не появившийся на свет, должен был родиться уже в Чернигове и навсегда с ним свяжет судьбу, потому что Мстислава он заберет с собой в Киев, и тому будет передан великий стол.

— Мы назовем его Владимиром, — говорил он, и я все сделаю для того, чтобы он женился на дочери Юрия.

— Это еще зачем? — удивленно подумала Мария. Она поняла, что назвать сына он хочет в честь Мономаха, и тем самым снять с еще не рожденного мальчика проклятья. Ведь не именем же грешника, прослывшего святым, собрался он его называть.

Она же хотела, чтобы это была девочка, уж слишком незавидную участь он готовил для парня. Может породнившись с потомками Юрия он и выиграет что-то, но глупо надеяться на то, что сын Святослава получит столицу вместе с их дочерью. Он слишком на многое замахнулся, хотя могло показаться, что многое ему удалось, что и тут у него нет проблем.

А между тем в Чернигов пожаловал Ярослав, на что ему хотелось взглянуть, на град, который ему был обещан или на старшего брата. Хотел он напомнить о завещании, которое тот ему дал.

Ярослав едва сдерживал злость — настолько несправедливым казалось ему все случившееся. Почему все удавалось брату, а у него ничего не получалось? Почему он полностью должен зависеть от Святослава.

Если он не получит Киев, то Ярославу нечего мечтать о Чернигове, у него и вовсе ничего не останется. А уже было известно, что Чернигов унаследует еще не родившийся сын, чтобы брат не вздумал мечтать о граде заветном.

Ярослав чувствовал себя обманутым, и на душе кошки скребли от боли и обиды. Словно древний Каин он готов был предать Святослава и расправиться с ним.

— Я не сторож брату своему, — он пытался вспомнить, откуда знал эту фразу.

Но для них скорее всего все закончится плачевно, если у Святослава и дальше все будет так складываться. И ему, как и княгине, хотелось, чтобы родилась девочка, а не наследник, еще один наследник. Пусть ее выдадут замуж за какого-нибудь князя и забудут, она не станет претендовать на эти города.

И надо сказать, что Святослав и не подозревал о том, что братец его может вот так думать и размышлять. И когда тот сидел рядом с ним на пиру, он был уверен, что тот его любит — родная кровь, и никогда не предаст. Не только в самом начале, но и позднее Святослав будет заблуждаться по поводу своего брата. И предательство брата станет для него полной неожиданностью, с которой он не сможет примириться до конца своих дней.

А тогда Святослав думал о том, насколько капризна удача, если человек может так подставлять другого близкого и родного ему человека. Но пока удача была на его стороне. Ему сообщили о том, что княгиня разродилась от бремени, он бросился туда, чтобы взглянуть на ребенка.

Мария прошептала:

— Мальчик, родился мальчик.

Кажется, она не радовалась этому, может потому что была измучена. Но она отдохнет и все переменится. Надо будет возвестить черниговцев о том, что их князь уже народился на свет.

Не стоило загадывать так далеко вперед, всякое могло случиться, и все-таки он должен рассказать им обо всем.

Если бы в то время хоть что-то было не по его, и Святослав встретил бы хоть какую-то преграду, он мог бы остановиться, но не было никаких преград, и он рванулся вперед. Киев, смерть князя, его воцарение. Ему казалось часто, что град звал и ждал его.

Князь уходил на тихое лесное озеро и подолгу вглядывался в свое отражение в воде. То вставал, то снова садился на камень около воды. Он был уверен, что рожден великим князем, да еще пройдя Новгород и покняжив в Чернигове туда ему и дорога.

Однажды на глади озера он увидел девицу невиданной красоты.

Святослав был влюблен в жену и не думал о других девицах, и только эта незнакомка заставила его вздрогнуть и подумать о чем-то тайном, словно она была к чему-то причастна. Но когда он захотел призвать ее, и готов был даже в воду шагнуть, она исчезла.

Тогда он и понял, что в мире существует что-то ему недоступное. Женщина, а вернее русалка, ускользнула от него в один миг, но город он не отдаст так просто. После исчезновения девицы, он часто бывал задумчив, словно бы пытался понять что-то непостижимое..

ГЛАВА 12 ПРОШЛЫЕ РАСПРИ

Святослав уже в Чернигове не доверял ни врагам, ни друзьям. Он решил, что должен писать свою летопись. Он сам решил если не писать, хотя был грамотен, но дело это утомительное, то диктовать тому, кто будет писать. Он решил, что его своды будут самыми полными и самыми точными, потому как каждый удельный князь писал о себе и все переворачивал в свою пользу, чтобы самому казаться героем и топить остальных.

Тогда перед чистым пергаментом он задумался о многом. Ни одной буквицы еще не было начертано, а он уже мысленно рассказывал о том, что случилось и как это случилось с ним и с теми, кто был с ним рядом.

Правда о том, как писать, о том, что говорить он будет только правду, ему скоро пришлось пожалеть о той клятве. Ведь многое можно было не замечать, о чем-то не упоминать. И все было хорошо только в пожеланиях, но никак не на деле. Но отступаться от клятвы он не мог, в одном уступи, в другом, тогда и пошло-поехало.

Монах был молод и молчалив. Толковый отрок, сразу понял, какое усердие от него требуется. Но князь не был им доволен. И не только потому что монах был пристрастен и старался на своем настаивать, но и потому что все это было не то, звучало не так. Он отстранил парня и взялся за все сам. Хотя он сразу же понял, какое это трудное и хлопотливое дело. Не было еще такого, чтобы сам князь летописи свои писал, не было, но будет, все меняется в мире.

— А почему нет, — тут же решил он, — пусть все с меня и начинается, — размышлял Святослав. Он знал лучше других о том, что творится тут. Но не мог он полностью своей памяти доверять, убедиться успел, что порой она подводить может. Вот и случившееся не так давно, начинало путаться в памяти его, то так повернется, то этак

О его грехах и промахах напишут другие, а ему бы обо всем хорошем написать, не забыть

Суд современников всегда неправеден — помнил он эти слова отца, не забывал, а потомки узнают только то, что мы им о себе расскажем, потому и должен он так много времени просиживать над свитками. Но главное, чтобы они ему поверили, не отодвинули в сторону труды его праведные.

Взялся князь за перо, а мысли его унеслись в Волынь на двадцать четыре года назад. Там неугомонный Владимир против него восстал. Казался он жесток и грозен, а Святослав совсем ребенок был. Сорвался он с места, схватил с собой только дюжину воинов — он сам должен был узнать, как и что случилось, чем он был недоволен. Ему говорили, что это опасно, что не найдут потом и следа его на земле, лучше там не появляться, целее будет. Но ничто его не остановило.

Так он и появился в Волыни. Самого страшного — расправы над ним не случилось, хотя появление князя показалось страшной дерзостью, и огонь мог вспыхнуть в любую минуту. Владимир казался спокойным, хотя внутри у него все клокотало от ярости.

— Ты слишком привязан к дяде своему — Святославу, а он всегда врагом Изяслава был. Князь добр и великодушен, но я не стану сдавать Ольговичам своим города. Так и теперь и дальше будет.

Святослав сразу почувствовал, что перед ним враг, пусть и скрывающий свою суть, но враг. Тогда и понял Святослав, какой опасности он себя подвергает, оказавшись тут. Если князь поднимает меч — вокруг него была целая дружина, то ничто не спасет его от расправы. Тогда он не прощаясь удалился, так ничего для себя и не решив.

— Я буду тверд, пусть пока и молод, — думал он по дороге назад, и гадая, устроит ли враг его погоню, не захочет ли напасть в чистом поле. Тогда он и ощутил всю силу неповиновения и сопротивления.

Владимир задыхался от ярости. Если этот малец так нагло к нему ворвался, то что будет, когда он подрастет и окрепнет. Владимир у них и без того был, как бельмо в глазу, вроде уже новой столицей стал, а ведь есть еще и Киев, и Новгород. Если они объединятся и против него пойдут? Но не только другие, сам князь насторожил его больше всего, а еще тревожнее оттого, что Изяслав Киевский, за которого он заступался все это время, был слаб и не уверен ни в чем. Значит, все может рухнуть в любую минуту.

№№№№№№

Святослав отложил свиток и снова задумался. Как хорошо он помнил эти дни, словно не было долгих лет жизни. Тогда он впервые столкнулся лицом к лицу с мощью и яростью удельного князя, убедился, что с этим управиться будет трудно, и непонятно, как с остальными.

Он вспомнил и о последствиях — в тот же день была составлена грамота в Киев, Владимир донес великому князю и дерзости юного Гориславича

— Он считает себя Олеговом наследником, верит, что править другими может. Если мы его теперь не остановим, то плохо всем нам будет.

Владимир не сомневался в своей правоте и виновности Святослава не сомневался тоже.

— Возрождается князь Окаянный, который готов все снести на своем пути, не можем мы такого допустить, не можем и не должны. И так как он не был никогда труслив, то надо понять опасность, которая от него исходит. Он не один там, у него есть дядя Святослав, а у того сыновья, трое сыновей, они тоже в стороне не останутся.

От таких мыслей страх его охватывал. А если он так думал, то что говорить об Изяславе, положение которого и без того было шатким.

Гонец тут же помчался в Киев, и не остановится он до самого города, великий князь должен узнать, какая беда ему грозит. Тот долго молчал и не мог оценить его порыва, а это несправедливо. Но как давно это было, — снова вздохнул Святослав.

ГЛАВА 13 ПОЯВЛЕНИЕ ВСЕВОЛОДА

Святослав пытался вспомнить тот день, когда он в первый раз столкнулся с младшим сыном Юрия. Сам день он помнил хорошо, ног что-то важное все время от него ускользало.

То ли сон, то ли знак был ему накануне — внимательно всмотрелся он в мальчишку, и все время потом был насторожен, потому что все скверное потом с ним связывал.

Память могла подвести его, но он был уверен, что все знал с первого мгновения, когда они только встретились. Бывают у людей такие отметины, страшные знаки, которые сразу бросаются в глаза. Хотя тогда еще никто и ничего о нем не слышал. Он был младшим из сыновей, и не мог надеяться на стол княжеский. На таких можно было посмотреть с сочувствием, но кажется, никто не хотел сочувствовать Всеволоду.

Он пошел в поход на Киев, хотя о сражении никто не говорил в ту пору. Но все понимали, что отправляется он не в гости к родичам.

Покачиваясь в седле, ехал он рядом с братьями Владимиром и Вячеславом, но все время был на шаг впереди, словно хотел показать, кто тут главный.

Странные эти походы против своих так часто будут потом повторяться, а вот в походы против тех же половцев никто не сможет его дозваться. Он отмалчивался, когда пытался великий князь позвать его с собой. Это повторялось так часто, что со временем они перестали брать его в расчет.

Всеволод порой казался странным союзникам. Но он перестал и против своих выдвигаться. Напрасно потом ждал его Святослав, когда стал великим князем. Вместо Всеволода пришел Рюрик. Казалось, что они никак не были связаны со Всеволодом, но это только казалось.

Святослав скрипнул зубами и сжал кулаки, когда вспомнил о тех днях. Эта его победа была хуже поражения, такое случается порой. Человек теряет бдительность, мало что видит и слышит, становится глухим ко всем опасностям. Вот тогда все и рушится, пока он еще оглушен и ослеплен. Он не разбирается уже, кто свой, а кто чужой, на кого можно опереться, а кто против тебя двинется.

Рюрик подходил к граду, когда многие говорили, что Киев ничего не значит более, а те, кто хотят чего-то добиться, должны к Всеволоду во Владимир идти, как к отцу его ездить начали в свое время. Но это из уважения к ушедшему грозному князю, пока младший сын никак не доказал свое право на стол. Святослав считал себя великим князем, он пытался внушить и остальным то же самое. Но ведь могло получиться и так, что только он один так и считал. Ему надо было наладить отношения со всеми Олеговичами и объединиться против Мономаховичей. Но вот это=то у него и не получалось сроду, потому что с ними рассорился еще раньше и так обидел сыновей дяди, что о перемирии не было и речи. Вот и маялся он один в Киеве том, и гадал надолго ли удержится там.

— Цена за это завоевание слишком велика, — твердил призрак, они позволили тебе получить то, что хотел, но долго тебе там не продержаться.

После таких слов и откровений Святослав просыпался злым, и никак не мог в жизнь включиться, словно с того света возвращался. Он твердил, что сильнее, чем кажется, держаться будет до конца, да кто же ему поверит.

— Ты же понимаешь, что без Чернигова не было и не могло быть и Киева.

— А что Киев, мы не в Рюриковы и не во Владимировы времена живем, кому он теперь нужен тот Киев.

Святослав угрюмо молчал. Ему казалось, что не дядя, а сам бес надсмехается над ним, и терпеть насмешки он не собирался, вот только как избавиться от тяжелых снов.

№№№№№

Святослав закрыл летопись. Он писал только правду, какой бы горькой она не была. Наверное, деды были мудрее, доверяя летописи своим монахам. Они знали меньше, казались бесстрастными и не могли бы поведать всего этого миру. Князь же не мог быть до конца честен и справедлив, даже если не искажал чего-то намерено, все равно, у него получалось не так, как требовалось.

Никакой монах не был к нему так беспощаден, как он сам. Он бы просто написал, что Святослав отобрал у братьев Чернигов, потому что считал его своим. И это было правдой, все остальное только детали, а у каждого они свои, особенные. Нет, надо было написать все подробно. В этом была и слабость его и сила.

ГЛАВА 14 СНОВА ЗА ПЕРО

Надолго задумался Святослав, даже писание отложил, как думал тогда, навсегда. Только не так просто все оказалось. Хотя не решил еще для себя о чем и как писать, но и отказаться не мог. Он знал, что Всеволод свои летописи исправляет, Рюрик только о том в последнее время твердил. Если не делать этого, то таким злодеем ты предстанешь, что все замертво упадут. Он решил дальше придерживаться середины, не впадая в крайности, ни в исповедь и обличение ни в оправдание излишнее. Только середины держаться было еще труднее.

— Я оставался один в те дни, совсем один, своих братьев обидел и они меня простить не могли, хотя отец учил их быть не злопамятными, но учение не пошло впрок. Говорил он всегда, что не надо делать того, чего не хочешь чтобы тебе творили. Так вот я первый заповедь нарушил. Своих не было, а чужие рядом были, только потому что ждали моего падения, готовились его приблизить.

Только кудесник, которого я на лесной поляне повстречал, предсказал, что долго я буду жить, много падений и взлетов в жизни моей будет, но все в старости завершится.

Потому, когда шел я в сражения, не боялся смерти и погибели, потому что не суждено мне было в сражении погибнуть, хотя хорошо это или дурно, как знать.

Но не мог я позволить, чтобы после стольких обид и несправедливостей пресёкся на мне род Олегов и все Мономаховым детям досталось. Сколько раз видел я себя на небесах, когда князья к моему приходу соберутся, должен буду я рассказать им что и почему творил, оправдаться как-то. Долго я прожил, потому не всегда правильно поступал, как и всякий смертный. Но не смогут они упрекнуть меня в том, что после меня от Олега и его потомков совсем ничего не останется. Я сделал то, что мог, захватил Киев, может и поздно, но у меня не было другого выбора и времени. Просто не в тот срок я в этот мир пришел.

Тогда и решил Святослав, что он должен ехать к Всеволоду, и прямо теперь с ним поговорить. Кто-то из советников намекал ему на то, что он дерзок и ни с чем не считается, и вполне может оказаться в застенках. Но думать о том князю не хотелось. Он был уверен, что Всеволод и пальцем его не посмеет тронуть, ни то, чтобы в темницу бросить. Но он был бесстрашен оттого, что долгая жизнь была ему предсказана.

№№№№№№

Открывшийся его взору Владимир казался великолепнее, чем о нем говорили. Повсюду были постройки, каждая из них казалась грандиозной. Все говорило о том, что он и станет столицей Руси, и понял Святослав, еще не столкнувшись со Всеволодом в его роскошном дворце, что напрасно он сюда явился. Не ошибка и не заблуждение все, что тот делает, недаром иноземные посланники сюда едут, они чуют нутром, что главные дела тут твориться будут. Лучше всего было сразу повернуть коня и вернуться, но его видели и узнавали многие, он не мог, не смел так поступить, показывая всем, что испугался соперника.. Ничего он не испугался. И глазом не моргнув, словно перед ним самый обычный град был, и дворец удельного князя.

Всеволод не ожидал его, удивления своего не скрывал. Ему казалось, что приятным разговор быть не может. Тут он никогда не ошибался. И кажется спрашивал:

— Чего тебе надо, зачем ты пожаловал? Я не Олег, тебе не удастся выкинуть меня из моего города.

Святослав спрыгнул с коня, бросил поводья в руки одного из воинов и направился к сопернику, который был у себя дома, а потому чувствовал себя спокойно и заискивать перед великим князем не собирался.

— Что тебе нужно, Святослав?

Тот словно и не слышал вопроса, он решил вести себя спокойно и твердо.

— Много о граде твоем говорят, вот и хотел взглянуть, врут они или не врут о том, что тут творится.

Только усмехнулся Всеволод в ответ. Но он не стал ни о чем говорить больше. Он ждал, пока начнет говорить великий князь.

— Твой город хорош, ты строишь его с размахом, сам Юрий порадовался бы за тебя. Только он останется удельным градом, у нас все еще есть и Киев и Новгород, они поднимались не раз из руин и теперь поднимутся. А где те города, которые с ними в спор вступать собирались?. Следа от них не осталось вовсе.

— Уж не ты ли снова поднимать Киев собираешься? Я не ведаю, как было тогда, да и тебе этого знать не дано. Но не бывать такому, всему свое время, время Киева прошло, время Владимира только наступает.

Святослав не мог допустить, чтобы последнее слово за мальчишкой осталось, потому и заговорил он снова:

— Не слышал я о таком. Вот о том, что Московия, которую отец твой строил станет стольным градом слыхал, а о Владимире ничего не слышал.

Странно побледнел Всеволод, словно могильным хладом на него дунуло. И он слышал о том в свое время. Нет, он не простит обиды, нанесенной ему великим князем. Хотелось напомнить о братьях, изгнанных князем. НО Святослав опередил его, напомнив об убитом отцом купце, у которого князь Юрий и отнял те земли. Но о чем он хотел сказать, о новой столице, или о том, что Владимир его так и останется окраиной, каким бы большим и красивым он не был. Нет, упреки об изгнанных, но живых сыновьях не сгодятся тут. Хорошо, что Святослав вскочил на коня и умчался прочь. Потому что, задержись тот, надо было пригласить его в палаты, на пир позвать, а этого ему хотелось меньше всего.

№№№№№№

Кажется, сам конь привез Святослава к родному брату Ярославу. Он не слишком доверял брату, но другим доверял и того меньше. У него просто не было выбора. Потому и захотелось остаться на пиру, обсудить то, что волновало его больше всего. Но ни о чем он говорить не стал. Нет, если он заговорит с кем-то, пусть и с Ярославом, то наверное, лопнет от злости, а ему надо было еще жить и править.

Не говори ни с кем, молчи, скрывайся и таи…

Ярослав усмехнулся, он прекрасно понимал то, о чем думает и чего не говорит его брат.

ГЛАВА 15 БРАТСКИЙ ПИР

Князь Ярослав боялся старшего брата. И хотя тот ничего дурного ему не делал, заботился о нем, но и это не мешало князю его бояться. Он чувствовал, что в решительный момент тот может поступить с ним так же, как с Олегом. И хотя пока он оставил Ярославу Чернигов, но и это не утешало князя. Если Рюрик отнимет у него Киев, а все к тому и шло, ему придется вернуться в Чернигов снова, а Ярославу убираться в свой удел. Большего разочарования в жизни он не переживал.

Он старался не думать об этом, но мысли скверные его все время терзали и не давали покоя. А чем больше времени проходило, тем тяжелее становилось на душе. Порой, темными ночами он и вовсе впадал в отчаяние. И когда распоряжался о пире, то казалось ему, что это в последний раз. Он оглядывал гридню, словно прощался. Святослав был мрачен, и это подтверждало невеселые мысли Ярослава. Ему порой хотелось, чтобы тот скорее сказал о главном, ожидание становилось невыносимым. Он не слышал начала разговора о чем-то несущественном, и только когда тот заговорил о том, что Всеволод укрепляет свои земли и Владимир сделал столицей, а на Киев идти не собирается, только тогда он стал прислушиваться к тому, что говорилось. Понимая кубок, Святослав с грустью произнес:

— Мы поздно пришли в этот мир, они уступили нам то, что им больше не интересно. Но я знаю, что Киев поднимется снова, тогда еще посмотрим, где окажется их Владимир, и Москва, и Тверь, все, чем они так гордятся. Киев столетия простоял, он и останется.

— Но Рюрик у твоих врат, а тебе не страшно? — спросил Ярослав, понимая, что все не совсем так, как ему казалось.

— Рюрик — скоморох, у него только имя героическое, Всеволод в разговоре даже и не вспоминает про него.

Он тяжело вздохнул и сжал кулаки. Он понимал, что все кончено, Киев сделался тем островом, на котором когда-то в тоске оставался его дед, да так и сгинул где-то.

— Ничего, мы продержимся, главное — Чернигов никому не отдать, а если Киев останется вместе с Черниговом, то и будем мы сильны. Всеволод боится меня, потому и старается утвердиться, да что ему еще остается..

Удивил Святослав младшего брата и тем, что собрался в путь на ночь глядя.

— Зачем тебе это? — спросил он.- Оставайся до рассвета, сколько лютых зверей и разбойников в пути можно встретить.

Тот только рассмеялся в ответ.

— Не пристало мне людей, а тем паче зверей бояться, ничего со мной не случится, уж поверь, я буду там только в свой срок, а не раньше.

Ярослав слышал, что брату была предсказана долгая жизнь, но он себе в том позволил усомниться.

— Как ты можешь верить волхвам, выжившим из ума, да и мало что может случиться помимо их воли.

— Не говори о том, что тебе неведомо, богов не гневи, я и без них ведаю, что долгой будет моя жизнь, вот и нечего мне в лесу опасаться, по своей, а не по чужой земле ходим.

С этими словами он и растворился в ночи. Остался Ярослав на пороге своего дворца в раздумье. Хотя самое худшее все еще не случилось, но кто знает, что будет завтра. Если погибнет Святослав, то он совсем один останется. Он пытался установить связь с Игорем и Всеволодом, но те отмалчивались. Они были злы на старшего брата, и на него, за то, что поддерживал того.

Святослав тоже понимал, что он оставался в одиночестве, в то время, когда враги его объединялись. Чернигов могуч и прекрасен, но один он защитить его не сможет, если все вместе против него пойдут. Вот и живи и радуйся жизни.

№№№№№№№№№№

Серый конь Святослава рассекал ночную тьму. Было странно и немного жутко двигаться во тьме. Сколько шорохов и диких криков таилось повсюду. Сколько опасностей было на каждом шагу.

Он мчался все дальше, отставали его воины, кто-то потерялся и сбился с дороги. Но он не останавливался, не стал ждать отставших

— Пусть выбираются сами, если не смогут — не стоит жалеть, не станет он носиться со слабыми.

Но в тот момент вспомнил князь о жене, о том, что Игорь только что женился на дочери недоступного и могущественного Галицкого князя Ярослава. О любви их рассказывали повсюду разные небылицы. Но что там было на самом деле, кто же знает, кто ведает. Почему единственную свою дочь отдал могущественный Ярослав изгою, как позволил оказаться в захудалом уделе, что там вообще произошло. И почему Игорь еще не пошел на Чернигов, не вернул себе града отца? Тогда Ярослав останется снова без удела, и что сможет сделать он сам? Вот откуда главная угроза исходит. И он не говорил об Игоре. А может в глубине души он хочет, чтобы Игорь вернулся в Чернигов, тогда не так страшны будут и его грехи? Ему надо было выбрать между Ярославом и Игорем, и пока он не мог сделать этого выбора.

ГЛАВА 16 ПРИ ЯСНОЙ ЛУНЕ

Князь успел добраться до дворца еще до рассвета, и сам подивился, как быстро одолел этот путь. Но мир показался призрачным, Киевских врат он и вовсе не узнал. На какой-то миг ему показалось, что это совсем другой город, земли другие, может он сбился с пути и попал в другое место. Никто его тут не узнает, навстречу выйдут чужие воины, чтобы преградить дорогу.

Но все оказалось совсем не так. Стражники его узнали, город был тот же самый. Кто-то говорил о вылазках Рюрика, грозился он сражаться против них, подчинить Киев. Но князь не мог расслышать, о чем все они говорили.

А он просто наслаждался великолепием мира, где светила луна, деревья во мгле казались великанами, тянувшими к нему свои ветви, звезды манили своим невероятным светом. И какая разница, где ты живешь, в темном лесу или прекрасном граде, природа манит и чарует везде.

Так не хотелось возвращаться к трудам и заботам, думать о братьях, которые готовы поубивать друг друга. Если бы он мог от всего этого отстраниться, то отправился бы куда подальше и стал бы звездочетом без роду и племени. Никто бы ничего больше не ждал от него и не требовал. Не надо было бы мучительно думать о грядущем дне, он ждал бы его с радостью. Если бы это открылось ему немного раньше, наверное, он так бы и поступил, но теперь, когда все завязалось в один тугой узел, это было не в его власти. Всеволод считал, что он испугался его, Ярослав — что предал, Игорь просто посмеется и втопчет в грязь все его победы, а Рюрик возблагодарит Перуна, и решит, что это боги помогли ему изгнать Святослава. Это и говорит о том, как он прочно со всеми связан.

Но почему я не видел эту луну и эту красоту прежде, когда я был свободен и беззаботен, ни с кем не был связан и со мной никто?. Сколько прожито дней и ночей и ни разу ничего такого мне не открылось. А теперь уже поздно так меня жизнь. Он оставил коня и ушел в свои покои. Шел стремительно, воины и просто люди едва успевали уйти с его пути. Им оставалось только гадать, что могло случиться, что заставило князя рваться вперед. Он ни о чем не собирался им говорить. Упал на ложе и провалился в тяжелый сон. А во сне узрел какую-то очень высокую гору, на вершине той горы стоял Всеволод, и казался он великаном. А сам Святослав лежал среди убитых раненный и смотрел на победителя. Он знал, что Всеволод победил в той схватке.

А когда он приподнялся на локтях и хотел потянуться к мечу, валявшемуся где-то рядом, тот оказался рядом, поставил ногу ему на грудь и захохотал.

— Лежи и не шевелись. Ты был больно несговорчив, за то и заплатишь, жизнью своей заплатишь.

И какое-то мерзкое, рогатое создание, от которого дурно воняло, из-за спины Всеволода кривлялось и строило ему рожки, и выписывало кренделя копытами.

— И черт с тобой, — прохрипел Святослав.

Ему показалось, что он умирает. На самом деле он просыпался, и княгиня стояла перед ним.

— Что-то случилось? Все сбились с ног, когда ты ворвался среди ночи, — говорила она, он ли спрашивала, то ли пыталась ему что-то объяснить.

— Да ничего такого, мне просто не хотелось оставлять тебя и град на ночь.

Слова показались ей только отговоркой, но она не настаивала. Если он так считает, то так оно и есть, не стоило терзать его.

Святослав порадовался, видя, что ему досталась спокойная и рассудительная жена.

— А что там за история с Игорем и дочерью Ярослава? — спросил он неожиданно, она и не думала, что так беседа повернется.

— не думала, что тебя волнуют такие истории. Это девицы рыдают от зависти, хотя даже себе боятся в том признаться

— История может и не интересует, но я никак не могу оставить без внимания Ярослава, надо знать, что он затевает против всех нас.

— Да и мне ничего не понятно, — призналась княгиня, — о старом князе вообще ничего не говорят. Игорь увез Ефросинью, он долго ее добивался, и когда понял, что князь не согласиться ее отдать ему, да узнал, что отдать ее должны были другому, они как-то встретились и обо всем договорились. Но думаю, что она сама не промах, вон у какого отца воспитывалась. Поселились они в Нижнем, кажется счастливы и ждут первенца.

— Боюсь я, что захочется ему с Ярославом моим за Чернигов поспорить, хотя тот опасности не чует. Но чтобы удержать Ярославну и доказать, что он достоин Галицкого князя, этого удела ему едва ли хватит, — усмехнулся Святослав.

— А разве любви столица нужна? — пожала плечами княгиня.

— Игорь горд и заносчив, он обижен, и для нее, как Гаральд когда-то для Елизаветы, завоюет все самое лучшее.

— Для сыновей его Галич останется, Ярослав не вечен.

— Но это не завтра случится, а он не успокоится.

Святослав понял, что он не оставит Игоря в покое, хотя тот пока и слова еще не произнес, но князь готов на него обрушиться со всего маха. В глазах жены он тоже заметил укор, хотя она ничего больше не сказала, уже отдавала распоряжения об обеде.

— Пусть Ярослав сам о своем Чернигове думает, отчего я должен за него все решать, а он только править и радоваться, все равно спасибо не скажет.

Он немного успокоился, но рассказы об Игоре и его любви к дочери могущественного Галицкого князя не прошли для него даром. Он все пристальнее смотрел в сторону Галича, а потом и в сторону венгров. И пришло понимание к князю, что если он не хочет оставаться совсем один в этом мире, если желает обезопасить свой Киев, то должен венгров в союзники заполучить. Разве не так поступал и Галицкий князь в свое время, когда хотел добиться такого вот положения. Ему нужно найти защиту не в своем, так в чужом мире. Он решил отправить туда посланников, и был уверен, что король не откажется от союза с ним.

Это вдохновило князя. Он почувствовал себя значительно спокойнее. Правда, он бросал вызов Ярославу Галицкому, не зная броду, шагал в воду, но в те минуты это его не волновало. Они не знакомы с Ярославом, почему он должен возмущаться? Не стоило медлить и церемониться, так не получится ничего хорошего. Так он и сделал первый шаг к укреплению своего положения.

ГЛАВА 17 РЕАЛЬНОСТЬ И ГРЕЗЫ

Отправляя своих послов, Святослав не подумал о том, что и венгры, а не только Галицкий князь вовсе не знали его, да и знать не хотели, потому они и не думали о том, что должны заключать с ним союз. Но об этом он стал думать только позднее, когда заметил, что посланники долго не возвращаются.

Наверняка все не так, как ему показалось сначала, как ему хотелось, чтобы было. Но он пока не паниковал, даже не тревожился. Кроме венгров оставалось еще немало королевств, куда бы он мог отправиться с предложением союза.

Венгерский король хотел поступить мудро и правильно. Он собрал отряд воинов, которым было все равно где служить и с кем воевать. Они спокойно отправились к Киевскому двору вместе с его посланниками. И если бы Галицкий князь поинтересовался почему они там, то король открестился бы от них и убедил в том, что они просто наемники, которые хотят хорошо заработать. И более того, им будет ведомо все, что творится в Киеве, а как по-другому они могут обо всем узнать?

Ярослав, узнав обо всем, усмехнулся только.

— Они не представляют, как обширны земли славянские, было бы безумие захватить и удерживать такой град, как древний Киев, когда туда из Галича за день до доехать. Мне послов усмирять придется.

Ярослав не церемонился с королем, да и не волновали его воины венгров. Слишком далек от его владений был Киев, и не было ему дели ни до Киева, ни до Владимира, ни до Твери и всех разборок между братьями. Они же не сунутся в Галич, если жить и править хотят, вот и пусть друг с другом разбираются, сколько влезет.

Венгры же обосновались около Звенигорода, о том, что они станут служить Святославу, стало известно Всеволоду. Это привело того в страшную ярость. Ему следовало опередить великого князя и заполучить себе новых, не слабых воинов.

А к радости Ярослава Черниговского это было хоть какой-то силой, способной в трудную минуту защитить их земли, а кто воевать соберется, еще подумает, стоит ли это делать.

Но он и не думал, что Галицкому князю было больше дела до Венгрии, чем до Игоря и Чернигова, оставшихся где-то на другом конце света.

— Венгры станут Киев защищать, — думал он, — но если беда с ними приключится, что будет тогда? Что останется от союза. Он так привык к прекрасному граду, ему так нравилось ощущать себя великим князем, то он понимал, что если у него отнимут эти земли, то он тут же и помрет, если уцелеет в схватке, то просто упадет и умрет от разрыва сердца

№№№№№№

Нервы юного Всеволода не выдержали, он отправился к Турову вместе с немалым отрядом, чтобы взглянуть на месте на все, с приказом вступить в сражение, если будет такая необходимость.

Ему донесли о схватке, подтвердили, что рыцари сильны, победить их очень трудно. Им удалось уйти оттуда случайно, кажется Святослав даже не узнал и не понял, кто на него нападал.

Но последняя надежда не оправдалась, на следующее утро перед ним стояли послы великого князя, и предупредили о том, что они готовы вступить в сражение, если князю будет угодно.

— Проклятие, еще говорили, что никто не опознает нас, — бросил он яростный взгляд на воевод, но сделал вид, что не понимает, о чем ему говорят посланники великого князя

— Кто-то узрел меня среди воинов? Вранье, я никогда не побежал бы, пока победа не была бы за мной, да еще перед чужестранцами.

Никто не мог сказать, что видел его, кажется на этот раз обошлось. Но душа его все равно оставалась неспокойной. Он не мог простить себе такой промашки.

Конечно, Святослав мог отправить посланников и к другим князьям. Тогда он слишком явно выдавал себя. Но скорее всего его узнал кто-то из пленных воинов, а они кроме убитых еще полдюжины не досчитаются. Месть и ярость накапливались в души Владимирского князя, это должно было как-то решиться.

Примирение все-таки случилось. Всеволод постарался забыть о случившемся. Святослав не видел смысла в том, чтобы идти против него и захватить Владимир. Но если бы даже это и было возможно, зачем ему тот город, ведь он бы только подчеркнул, что град Всеволода был для него важнее, чем Киев. А так не стоило поступать. Но они понимали, что надеться могут только на договор. Все разгорится снова, как только искра ненависти и недоверия вспыхнет ясным пламенем. Тогда это будет настоящее сражение.

Когда Рюрик появился перед ними и сообщил, что он готов завоевать Киев, Всеволод перевел дыхание, обрадовался, решил, что час его пробил, пора браться за дело. Он сразу сообразил, что в случае Рюриковой победы, совершится его месть. Но потом он решил, что в Киеве Святослав безопаснее, при его суровом нраве и жажде власти он будет метаться. Скорее всего на них обрушится. Тайный союзник готов будет уехать.

— Сам град Святославу оставь, захвати только его земли, нам этого достаточно, чтобы держать его в узде.

Кажется, Рюрик не понял, что от него требуется, но согласился с ним. Всеволод еще не ведал, как и что лучше, но тогда ему казалось, что он прав. Пусть Киев остается у него, но будет отрезан от всего мира.

ГЛАВА 18 ПРЕД ГРАДОМ

Рюрик все понял даже яснее, чем думал Всеволод, и пошел этот хитрец дальше. Ему все это понравилось. Оставив Киев Святославу в случае победы, а в своей победе он не сомневался, он поступит благородно. Если же город заберет себе, то настроит против себя весь остальной мир. Тогда еще неведомо, кто из князей пойдет против него.

И самое главное — он подчинит себе старого и грозного князя, тот окажется у него в руках. Это стало самым важным делом для него. Для всего мира они станут союзниками. У Рюрика свои счеты с Олеговичами, вот он и сделает все, что требуется.

Так силен, вдохновенен и спокоен он был в тот момент, что казалось, будто весь мир лежит у ног. Но вот не похоже было на то, что и весь мир испытывает к нему такой же восторг.

Он был убежден в том, что Святослав понятия не имеет о его союзе со Всеволодом. И значит, он сам себя объявит великим князем. А как только умрет Святослав, Рюрик надеялся, что переживет его, тогда он станет окончательно тем, кем пока только считается. И что бы там, в Киеве не говорили, но никто не осмелится сказать, что столица в Киеве. Ему важнее всего была внешняя форма, а не содержание и не реальность, потому он и радовался всем грядущим событиям.

№№№№№№№№

Святослав видел, что Рюрик уезжал и приезжал куда-то, а потом объявил о своем походе на Киев. В этом не было ничего нового. Но великий князь надеялся, что у того не хватит духа на него пойти. А вот и нет, все-таки хватило. Хотелось знать, где он был и у кого искал поддержки, нашел ли ее, или так и остался в одиночестве.

— Сражение случится, — пояснил Святослав своим воеводам, — и если такое произойдет, то все может завершиться плачевно, но мы не можем так просто отдать Киев, отступать нам некуда. Нельзя позволить, чтобы какой-то Рюрик думал о том, что он может нас подчинить.

Князь понимал, что это возмездие за его прошлые грехи, он чувствовал кожей, что сражения не избежать. Оправдывался он лишь тем, что сам заварил эту кашу.

— Союзники венгры, воеводы поднялись для того, чтобы поднять и привести к Киеву всю дружину, но они были чужаками, а ему нужен кто-то из своих, тот кто его понимает и будет с ним заодно.. Он не сомневался, что мнительный и растерянный Ярослав не оставит свой Чернигов. В его длительное отсутствие есть кому захватить этот град. Вот этим он и прикроется А братец его не разбежится в поход собраться, да и поздно уже собираться, Рюрик рядом, он все равно того опередит, значит разбираться с ним придется самому.

В тот момент тень Ярослава Мудрого появилась перед ним внезапно.

— К Полоцку всегда взоры наши устремлены были, — там ты и найдешь себе союзника. У Василька дочь-красавица Любава, не жди, чтобы тебя кто-то опередил, женись на ней, — говорил Призрак князя. Святослав не ведал, что сказать, толь ко выпалил:

— Да ведь я уже женат

— Ничего страшного, отправь жену в удел, тебе нужно укрепить свой мир

Ничего больше не смог он ответить. Святослав понимал, что хотя Ярослав и прав, но толкает его на явную подлость. А ему хотелось заручиться поддержкой князей из прошлого. Он понимал, как это важно быть с ними заодно. Не было сомнения в том, что сам Ярослав так и поступил бы, хотя он сразу выбрал себе жену, которая была для него союзником и усилила его позиции.

А что же с ним, если бы он был равнодушен к Марии, если бы она не была ему так люба, он был и не раздумывал. Но ему нужен был Василек и Полоцк. И хорошо, что князь, прозванный в свое время Мудрым толкает его именно туда. Так может быть потом, когда будет закончен его земной путь, князь за него и заступится.

До появления Призрака он и не думал о том, может быть только в глубине души таилась крамольная мысль. Теперь же он был уверен, что только о том и думал, только так все и решил сам. Если бы Мария поняла и простила его, если бы он смог убедить ее в том, что это необходимо, вторая жена принесет им всем победу и уверенность в завтрашнем дне. Он не думал о святом отце, о том, что новый брак при живой жене будет запрещен церковью. Он не сомневался, что священник подчинится, и Мария подчинится, но лучше, если она даст согласие. Но как ей сказать обо всем этом? Вот этого он никак для себя не мог решить.

И тут перед ним появился Игорь, но не взрослый, такой, каким он видел его недавно, а маленький мальчик с голубыми глазами и светлыми волосами, таким он покинул Чернигов когда-то.

— Нет, этого не должно случиться. Я придумаю что-то другое, есть какой-то разумный выход. Он лгал себе и понимал, что лжет, что ничего другого придумать не сможет.

Ему всегда хотелось найти поддержку у предков, убедиться, что они так поступили ради большого дела.

Сразу же вспомнился Владимир Креститель. Но равняться на него хотелось меньше всего. И тогда он стал думать о самом Ярославе. Но появился Святополк Окаянный и Глеб твердил ему:

— Сотворить и оправдать можно все, что угодно, даже злодейство лютое, но потом, с течением времени, как ты оправдаешься потом. Мальчишка, по возрасту он был младше Всеволода, так о чем он теперь думает? –спрашивал себя Святослав.

Рюрик, подобно Святославу древнему, бросал ему вызов, шел на вы, и требовал, чтобы он вышел с ним сражаться.

— Я никому ничего не должен, — все больше убеждался Святослав, что сражения ему не избежать.

ГЛАВА 19 СРАЖЕНИЕ

Все мысли князя устремлены были в Полоцк. Но он знал, что для этого должен был сразиться за Киев. Если ему удастся отстоять сей град, тогда он и предпримет верный шаг — снова женится. А пока надо как-то все объяснить Марии и убедить ее в том, что в этом есть необходимость. На памяти Святослава никто и никогда так не поступал с женами. Он не мог даже сказать о том, что его заставили жениться. От того, что сделал он все добровольно и с радостью, совсем погано стало на душе.

Рюрик сражался, как дикий зверь. Никто из воинов не ожидал от него такого порыва. Он был неустрашим, как древний викинг. И Святославу даже вместе с венграми пришлось потеснится, а потом и вовсе спрятаться за городскими стенам и.

В полночь перед сражением он даже и не думал о том, что придется отступить. При таком раскладе взять Киев для Рюрика было делом нескольких дней. Даже если он остановится и захочет устроить передышку, и тогда все это будет возможно в короткий срок. А что же тогда будет с великим князем? Не смеялся ли над ним Призрак Ярослава, когда говорил о новой женитьбе? Ведь наверняка он знал, там на небесах, как все обернется.

Святослав этого не знал, но в ту ночь, самую унизительную и позорную. Когда Мария спросила его, что же им теперь делать, разговор о полоцкой княжне уже не казался ему таким невозможным. Странно прошедшее отражается в грядущем. У Владимира был брат-соперник, которого любила Рогнеда, его бог избавил от такого поворота. Но дал ему жену, которую надо было оставить ради другой, той, которую он даже в глаза не видел. Но может ли он теперь отступиться от коварного плана.

Так он уже говорил обо всем вслух, хотя и казалось самому, что молчал и только мыслил о том.

Мария все сразу поняла, и казалось потом, что это она сама предложила такое. Она не плакала не кричала, она вообще никогда не кричала, и казалась спокойной, словно ей все это давно было известно, а не только что озвучено мужем.

— Хорошо, мы не можем спастись по-другому, — говорила она, и он радовался тому, что долгожданная ноша словно упала с плеч его и все переменилось в тот же ми г.

И он сожалел, что не завел этот разговор раньше, она поняла бы и простила.

— Проклятие, как же погано все в этом мире устроено, даже если ты сам не хочешь скатываться в яму, тебя столкнут туда братья, с которыми никакие враги не страшны. Но в поражение этом были свои плюсы, все должно было перемениться. Он вернется назад с полоцким воском. Тогда Рюрику придется принять еще один бой, который он непременно проиграет.

№№№№№№

Утром Рюрик отправил в Киев своих посланников, и они объявили великому князю о том, что Рюрик не станет захватывать его град, владеть будет только землями вокруг Киева, сам же град так и останется Святославу, и только когда тот покинет этот мир, перейдет к нему киевский стол.

Все это было сказано так просто и ясно, что Святослав был сбит с толку, он ожидал чего угодно, но не такого поворота. Ему не нужно идти в Полоцк, он может оставаться в Киеве, просто нужно терпеть рядом с собой Рюрика. Он казался растерянным и беспомощным, и Мария просто сказала ему:

— Осуществи задуманное, отправляйся в Полоцк. Тебе нужен Василек, я не верю Рюрику, может он к вечеру изменит решение, ведь все в его власти.

И на самом деле все было в его власти. Но как его жена так может жертвовать собой, и чем он потом расплатится за такие жертвы?

Святослав собрался туда под покровом темноты, потому что теперь повсюду были чужие глаза и уши. Ему хотелось, чтобы ни одна живая душа не узнала, что он покинул город.

Послы его сообщили Рюрику, что князь вынужден со всем согласиться. Когда все было сделано, ему стало немного легче. Он обставил все так, что отправляется на тайное свидание к наложнице, а вовсе не на переговоры с союзником. И поползли слухи о том, что Святослав неверен своей жене и есть у него возлюбленные. Но Святослав смущался еще больше, потому что никогда в жизни его таких свиданий не было. Но никто разбираться в том не стал. Многие решили, что он отправился в Чернигов, потому что союзником его наверняка должен стать младший брат.

Посланники Рюрика, который должен был обо всем знать, тоже тайно направились в Чернигов, решив следить за князем, и не давать ему совершить чего-то непотребного.

Мария радовалась, что им удалось провести всех. Рюрик напрасно думает, что он будет править этим миром. А о том, что с собой князь привезет молодую жену, ей думать не хотелось. Ведь хотя он и не говорил о том, но ей надо будет на какое-то время, а скорее всего навсегда, уйти в монастырь, но чего только не сделаешь ради любимого человека и спокойствия в собственном мире. Но Мария верила, что все наладится и он вернет ее назад. Но ревность накатила страшной волной. Теперь, когда Святослав был далеко, и она сама его туда отправила, княгиня могла дать волю чувствам, и разрыдалась. Она ведь понимала, что на словах все хорошо, а на самом деле все может быть вовсе и не так, как кажется. Да он просто погибнуть может по дороге, мало ли зверья, особенно в человеческом обличии по миру ходит?

А ведь ей еще придется братьям объяснить, как она могла позволить ему так поступить. Но могла ли она запретить это, и чем бы тогда все закончилось?

Мария была подавлена, а вернее, она была раздавлена, чувствовала, что все рухнуло. Она никого не винила в этом, даже Окаянного Рюрика, потому что прекрасно понимала, как суров этот мир, каких подвигов он порой требует от человека.

В тот момент в палатах неожиданно появился Рюрик. Она не видела его так близко прежде. Он показался ей злым стариком.

— Где Святослав, — спросил этот высокий, сухой человек с каким-то отталкивающим выражением на лице.- Не говори о том, что он ничего тебе не сказал.

— Он никому ничего не сказал, может он меня вообще бросил на произвол судьбы, как знать.

Рюрик захохотал. Так наверное ржут бесы в аду.

ГЛАВА 20 В ПОЛОЦКЕ

В то время пока Киев гадал, куда же исчез великий князь, которому победитель оставил его град, Святослав, не разбирая дороги, мчался в Полоцк.

И картины прошлого мелькали у него перед глазами. Он видел Рогволода, когда-то появившегося на этих землях, видел молодую Рогнеду, только что столкнувшуюся со Святославом и мечтавшую о любимом сыне его Ярополке. Но все разрушилось, как только появился сын рабыни Владимир, и оскорбленный ее гордым отказом, решивший спалить, смести с лица земли этот мир. Тогда он и захватил в плен княжну, перебив ее родичей. Но он молил ее о том, чтобы стала она его женой, забыв о страшной гибели своих родичей. Так и не добившись ее любви, он добился ее покорности. И в ярости от того, что далеко не все может, он увез ее в Киев, убил брата-соперника, не мысля о том, что она может сбежать к тому. Так все это и увидел уже с небес грозный отец князя Владимира, а на земле наш Святослав пытался осмыслить, что же тогда происходило на этих землях.

И сей князь никак не мог вернуться к настоящему, хотя и понимал, что это будет другая история. Он не станет воевать с Васильком, он постарается добиться руки его дочери мирным путем, а если она откажет, то не станет этому противиться. Но он даже и не думал об отказе. И если о чем-то он и думал, то о первой жене, жаль, что нельзя допустить, чтобы у князя их было две. Его жена должна будет укрыться в монастыре, может быть на время, а скорее всего навсегда. Вот с этим он никак не мог примириться. Но за власть над миром и за Киев он должен был отдать все на свете. Хотя стоил ли град того, чтобы такие жертвы приносить?

Полоцк показался ему еще прекраснее и величественнее, чем он воображал тот город, а ведь были еще и Галич и Владимир, готовые соперничать с Киевом. Он был в стороне от основных дорог, но ради этого града стоило преодолеть такое расстояние.

Василек выехал к нему навстречу, он показался моложе своих лет, трудно представить, что у него взрослая дочь. Он рассмеялся, угадав, о чем думает великий князь. Но он решил держаться спокойно, пусть тот сам обо всем ему расскажет. Он слышал рассказы о Рогнеде, и у него были дурные предчувствия по поводу своей дочери. Хотя он не пылал большой любовью к своим чадам, но не хотел, чтобы с ней случилось что-то скверное. Не хотелось ему и ссориться с великим князем из-за нее, такие вот противоречивые чувства жили в его душе.

Хотя о чем было тревожиться, Святослав не шел против него войной. Но всем было ведомо, что он женат, и жена его жива. Но пусть свои дела улаживает сам и со священниками обо всем договаривается.

Не первая жена тревожила Василька, а град Владимир и младший сын Юрия Всеволод. Вот откуда исходила угроза для них обоих. Ему хотелось знать, насколько слаб великий князь и насколько силен соперник.

№№№№№

Василий не обманулся, Святослав торопился и почти сразу заговорил о женитьбе. Глупо было бы отказать великому князю, да и с какой стати?

— Но я должен спросить дочь, мне важно, что она решит, — отвечал тот. –Если она не согласна, я ее неволить не стану.

Святослав усмехнулся.

— Если княжна станет решать, как ей быть дальше, то этот мир рухнет.

— Не знаю, как там, но и Рогнеда противилась Владимиру.

Ему хотелось напомнить о старых традициях.

— Не так глупы жены, вот и Ольга была лучше Игоря да и самого Святослава, -напомнил он, стараясь отстоять свое мнение.

Может Василек и прав, только легче ему от того не стало. Еще сильнее загрустил он, понимая, что из-за этого ему придется расстаться с женой.

Ему показалось, что Любава уже все знала и от него отказалась, у нее может быть тот, за кого она хотела выйти замуж. Да и ему бы стало легче, если бы все было так.

Василек был спокоен и хитер, это раздосадовало Святослава. Вроде бы ему тут не слишком рады. Но кто мог опередить его в сватовстве, уж не Всеволод ли сам?

— Ты недоволен моим появлением, — спросил он напрямую.

— Я недоволен тем, что творится в столицах, — отвечал тот.

— И что там творится?

— Рюрик все время рвется в сражение, Всеволод свой Владимир выпячивает повсюду, послы не появляются в Киеве, словно его и нет больше.

= Это временно, все наладится, — усмехнулся он, — и мне нужна твоя поддержка, чтобы справиться с половцами, с Рюриком и со всеми, кто камень держит за пазухой.

Василек все понял.

— У тебя нет ни одного союзника более? А как же твой братец Ярослав?

Он не договорил и замолчал в тот же миг. Более глупое и унизительное положение для великого князя и представить трудно. Но Василек решил не перегибать палку.

— Хорошо, не мне тебя судить. Все должно перемениться со временем. Если Любава захочет стать великой княгиней, то я противиться не стану.

После этих слов забылись все недоразумения, исчезла неловкость, можно было приниматься за трапезу. Но князь все еще не видел своей невесты.

Девица тут что-то решает или он решил поморочить голову? Трудно было это понять.

Святослав вышел на воздух, он любовался тем, что творилось вокруг в древнем Полоцке. Мир казался иным. Град, залитый лунным светом, таил многие секреты этого мира.

В какой-то миг ему захотелось вскочить на коня и умчатся, не разбирая дороги, вообще не появляться тут никогда. Но теперь уже было поздно, он готов был на все, но исчезать не собирался. Хотя Полоцк был далеко, но уже разнесся слух о том, что он там, и если он сбежит, то наживет еще одного грозного соперника. Не бывать этому.

ГЛАВА 21 ТЕРЕМ ЛЮБАВЫ

Прохаживаясь по темной аллее, Святослав не сразу заметил башню и пристройку к палатам среди раскидистых сосен. Вероятно, именно тут решил спрятать свою дочь от посторонних глаз.

Там был полумрак и горели свечи, кажется их была целая дюжина. Княжна любила яркий свет, особенно, когда за окнами сгущалась тьма.

Святослав пригляделся, ему хотелось взглянуть в неведомый мир. Но ничего он так и не смог разглядеть толком.

Но и она наблюдала за ним внимательно, и хорошо, что ее совсем не было видно. Девица узнала от отца, почему тут появился Святослав. Она и не могла представить себе, что он будет свататься, потому что князь был женат. А когда все поняла, то стала спрашивать у служанок и матушки, что стало с его женой, если он снова собрался жениться. Когда же выяснилось, что она цела и невредима, то девица удивилась еще больше.

Ей хотелось жить в Киеве, венчаться в Софийском соборе, получить дорогие подарки. И будут перед ней пиры и сражения проходить. Как бы не был хорош Полоцк, но ей хотелось в столицу. И она убеждала себя в том, что князь где-то видел ее, влюбился, потеряв покой и сон, потому и убирает всех со своего пути, устремился к ней, пылая страстью. Он готов все бросить к ее ногам. История об Игоре и Ярославне долетела до Полоцка, и она все это применила к себе. Она обойдет Ярославну, потому что не какой-то безродный удельный князь, а сам великий Святослав с нею рядом. И страсть его от этого казалась еще сильнее. И от своей выдумки она не собиралась отказываться.

И словно бы бог сделал так, что Святослав оказался, хотя и не так молод и красив, как Игорь, но был все еще хорош собою, высок и строен. Он не разочаровал, не заставил усомниться в чувствах. А все, что было не так, она сама со временем доделает и подправит.

Освещенная комната оказалась пустой, Святослав начал заводиться оттого, что все было и так и не так, но на каждом шагу он словно натыкался на невидимое препятствие, и требовалось много сил.

Освещенная комната казалась пустой, Святослав начал заводиться, ведь все вроде было так, и не так вовсе, на каждом шагу натыкался он на неведомое препятствие. Требовалось много сил для того, чтобы его одолеть. А если бы он при этом был уверен в том, что все его усилия не будут напрасными, что это ему как-то поможет.

Но княжна прервала тайные наблюдения, потому что к Святославу подошел кто-то из слуг и позвал его в палаты. Да и за нею пришли слуги верные. Она охнула и поняла, что еще не одета, наверное, выглядит ужасно и начала торопливо прихорашиваться.

№№№№№№

Путь из покоев в гридню был не близок. Любава успела подумать о том, что скоро все переменится. И эти полутёмные коридоры, в которых кажется бродят древние тени, должны будут без нее жить дальше. Она радовалась этому открытию. Разве повинна она в том, что когда-то тут рыдала о своем отце несчастная Рогнеда, а потом должна была подчиниться завоевателю и отправиться с ним в Киев. Она была несчастна там, ее прозвали Гореславой, много чего потом про нее рассказывали, но Любавы это не касалось. Никто никого не убивал, они смогут обо всем договориться. Только отчего тогда странная тень убегала из=под ее ног, растворилась в полумраке, кто это, Рогнеда или кто-то еще. Хотят ли ее предупредить или толкнуть в бездну. А может та, которая была женой ее жениха? Но ни о той, ни о другой не хотелось думать невесте.

— Я счастлива, у меня все получится, — прозвучало под потолком.

Хотелось узнать, кто это мог произнести. Она шагнула в ярко освещенный зал. Отец повернулся в ее сторону, кажется в первый раз задержал на ней взгляд. Он мог оценить дочь. И хотя он не питал радужных надежд. Но то, чем владел Святослав он мог оценить вполне. Но дочь его сможет все переменить в этом мире. Она молода и хороша, умом не обделена, значит, все сделает как нужно.

Теперь и Святослав посмотрел в сторону княжны. Разглядывал он ее с интересом. И было всем очевидно, что видел в первый раз в жизни. История про тайную встречу не осуществилась.

— Она хороша, мне не придется насиловать себя, = самодовольно усмехнулся Святослав, — все не так и плохо.

Только кроме молодости и красоты в этой девушке чувствовалась какая-то сила и противоречивость. Сладить с ней будет не так просто.

И Рогнеда, когда-то перевернувшая мир, и эта незнакомая девица были воспитаны в этих стенах. Наверное, немало пришлось помаяться Владимиру, и отступить в конце концов, но он не отступит. Она молода, и противоборство будет увлекательным.

ГЛАВА 22 ПОСЛЕ ПИРА

Княжна появилась в тот момент, когда остальные разбредись по комнатам. Никогда еще Василек не был так счастлив и так горд за все, что тут творилось.

Он наконец убедился в том, что сам Святослав желает с ним породниться, и приблизить ее к Киеву, он высоко поднял голову. И те, кто с ним еще вчера были на равных, вдруг оказались на приличном расстоянии от него. И если на кого он и поглядывал с интересом и вниманием, так на свою дочь, потому что все, что случится завтра, будет от нее зависеть. Но почему все это время она оставалась так спокойна, отрешена, словно происходящее ее вообще не касалось. Он готов был куда угодно отправиться, сделать все, что потребуется, только бы все сложилось удачно. Он пожалел о том, что позволил ей самой выбирать и сообщил об этом Святославу, да разве же его дочь может быть такой дурой, что от всего откажется.

Вот с этими мыслями он и наблюдал за происходящим., иногда отдавая слугам краткие приказы, и те сбились с ног, чтобы услышать и исполнить все, что требовалось.

Именитый гость не скрывал интереса к его дочери. Он видел, что девица если не красавица, то в ней есть что-то притягательное. Он мог только пожалеть о том, что отправился к ней сразу, а терял так много времени с другими. Хотя тогда она была совсем ребенком, и вряд ли он смог бы разглядеть ее и жениться на ней. Но теперь ничто не смогло бы остановить князя. И только глубоко в душе все время скребли кошки, словно он совершал что-то страшное и недопустимое. Он боялся, что кто-то вмешается в происходящее, тогда не осуществится замысел. Но судя по тому, как развивались события, ничего такого случиться не могло. Василек же решил, что действовать надо скорее, сделать все, чтобы у великого князя не было пути к отступлению. Вряд ли она станет перечить ему за столом, на глазах у всех, вот и надо было покончить с этим теперь, и объявить о том, что и без того было всем известно. Ему ли не знать обо всем этом.

Князь объявил о чести, ему оказанной, о том, что Святослав берет в жены его дочь. Ни от отца, ни от жениха не ускользнуло, как удивленно она на него взглянула, словно бы услышала что-то новое, пока неведомое. Но не проронила ни звука, кроток был вид княжны.

Василек старался оставаться невозмутимым. Он знал, что должен победить в этом поединке, иначе ему грош цена, его перестанут признавать все, кто пока к нему равнодушен или не слишком любит

— Он думает, что я страну капризничать и захочу все испортить, — усмехнулась Любава, — но я даже мечтать не могла о Ярославе, и вот он рядом, так близко. И никто другой мне не нужен, что бы там не случилось.. Пусть судьба Рогнеды обойдет меня стороной. Она думала о давно умершей, и старалась не думать о живой жене князя, которая могла ей помешать значительно больше. Говорят, она удалилась в монастырь, а если передумает и вернется. Если между ними начнется настоящая война.

Любава помрачнела в тот миг. Но тут запел свою песню Боян, и она перестала думать о том, что творилось в мире. Ее не касается то, что произошло между князем и его первой женой. Она поднялась раньше всех и отправилась в свои покои. Ей хотелось посмотреть, что сделает князь, захочет ли он увидеться с ней наедине. И от этого будет зависеть все, что с ней случится и не случится. Странно долгим казался путь из гридни в ее покои. Словно бы ей пришлось пройти длинный путь. Он останется с отцом и продолжит пировать, договорится о приданном, тогда все и решится.

На смену радости пришла грусть и разочарование, словно бы ее обманули, но она не могла понять, в чем был обман. Оставалось только лечь в постель и заснуть, забыть о красивой сказке. Она готова была разрыдаться, когда услышала шаги, кто-то остановился во тьме около ее окна. И слезы высохли на глазах, она метнулась к окну, чтобы убедиться, что это ей не мерещится.

Святослав двигался быстро и бесшумно, она чуть не столкнулась с ним. Она даже дышать перестала. Он растерялся. Но она только почувствовала, а не увидела это. И дальше все закружилось в странном хороводе

ГЛАВА 23 СТРАШНАЯ СКАЗКА

Как только Любава ушла, Святослав почувствовал пустоту и усталость. На самом деле много всего случилось за последнее время, его жизнь должна полностью перемениться. Ему не хотелось быть в центре внимания, вести пустую беседу, о чем-то спорить, не понимая сути спора. Но темные мысли не оставляли его.

Тогда князь поднялся и решительно вышел на свежий воздух. Василек не знал, как себя вести, последовать ли за ним или оставаться за столом, он решил все-таки остаться.

Он решил, что не стоит заискивать перед великим князем, все-таки тот пришел к нему, а не наоборот. Но он старался следить за тем, что делает его гость. И он заметил, что тот бродил по саду, наверное, хотел поговорить с его дочерью, а может и не только поговорить.

Положение казалось глупым, Святослав снова почувствовал себя мальчишкой, и словно бы снова было его первое свидание, с девицей ни имени, ни лица которой он не знал. Но на этот раз все было совсем по-другому. Он это чувствовал.

Когда тень мелькнула и метнулась в его сторону, он понял, что ему не надо будет подавать сигнала, и звать ее тоже не нужно, она сама пришла к нему, тогда он и принял решение, от которого не собирался отступать.

— Так вот кто под окном моим, — выдохнула Любава, — он дивился тому, что до сих пор не слышал ее голоса. Она не пиру не проронила ни звука, голос показался незнакомым.

— А что, к тебе кто-то еще ходит? — удивился и обрадовался он

— Да, — в запале произнесла она, — мой верный пес, огромный и красивый, он охраняет весь дворец, но чаще всего любит сидеть у меня под окном.

Святослав растерялся по- настоящему, он не ведал, что ответить, потому что судя по всему она была дерзка, а ведь сначала показалась милой и смиренной. Он ничего не мог понять, и это его пугало.

Наивна она или хитра, все так похоже на противостояние, на поединок между ними. И он не чувствовал себя победителем и великим князем, скорее она казалась настоящей княгиней, а он только слугой ее верным. И лучше было не обращать на это внимания. Он не привык к тому, чтобы женщина противилась, особенно если он собирается назвать ее женой, она должна быть спокойна и рассудительна, поддерживать его во всем, а если возражать, то спокойно, чтобы он не сомневался, что она ему добра желает. Тут все было по-другому, он останавливался и не ведал, как вести себя с ней. Она не замечала этого, он не мог не видеть.

Но может быть он все это придумал, ему только кажется, что так было, она вовсе не испытывает его на прочность. Она не может, она не должна себя так вести.

Кажется, и Любава почувствовала что-то, она показалась печальной и далекой, странно притихшей.

= Я думаю о тех временах, когда он только появился в Киеве.

— О ком ты говоришь? — девица кажется любила изъясняться загадками.

— О Гаральде и Ярославе.

И ему показалось, что призраки, названные ею по имени, ожили в тот же миг. Она воскресила их не только в памяти, но и в реальности тоже. Он с нескрываемым интересом смотрел на нее, шутит она или говорит серьезно. И показалось князю, что он разговаривает не с этой девицей, а со старой ведьмой. Она окутала его туманом и обманом своих колдовских заклятий.

— Ты жил в Киеве и никогда не думал о них, они не приходили к тебе ни разу. Они так любили друг друга, что не могли из этого града исчезнуть бесследно, — еще тише говорила она.

— Ничего не понимаю, откуда тебе это ведомо, ведь все было так давно, нас там не было

— Я знаю, я все видела и никогда не смогу позабыть. Я видела, как воин подходил к ее окну. Гордая дочь Ярослава и смотреть на него не желала. Но как она лила слезы, когда он покинул ее град, как отказывала всем королям и принцам, которые при дворе появились. И Ярослав ничего сделать не мог.

Она говорила так, словно бы сама была там, все это видела и пережила.

— И что еще ты видела? — в голосе князя появилась насмешка, но она не замечала этого.

— Я видела, как он вернулся и бросился к ногам Ярослава, и привез столько даров, что и сам князь должен был признать, что у него столько не было.

— Ты богат, — говорил князь, — но у тебя нет своего королевства, а мне нужен зять со своей землей.

— И что же произошло потом? — не выдержал Святослав, он поймал себя на том, что не знал этой истории.

— Они уехали вместе в тот мир, который завоевал Гаральд, и у него теперь было свое королевство. Елизавета больше не хотела с ним расставаться, отцу пришлось ее отпустить.

Ярослав сомневался в том, что он завоюет тот мир, но Елизавета смогла его убедить в том, что ей нужен любой князь. Так они и отправились покорять неведомый мир — страну снегов и льдов. Много всякого было там, но Елизавета стала королевой, он бросил мир и корону к ее ногам. А главное- это конечно их любовь.

Так и закончила свой рассказ Любава. Он видел ее глаза и какие-то перемены, с ней случившиеся. Перед ним была настоящая королева, та самая из далекого прошлого. И рассказывала она о себе самой, хотя этого и не могло быть. Великий князь почувствовал, что от всего этого у него просто захватило дух. Он и сам был подвержен мечтаниям, но не таким, а от юной девицы такое было трудно ожидать. Но печалило или радовало его это, он так и не мог понять.

ГЛАВА 24 РАССВЕТ В ПОЛОЦКЕ

Как странно быстро в тот миг наступил рассвет.

Они оба посмотрели на небеса. Любаве показалось, что прекрасный всадник пронесся рядом, высоко стал подниматься он на белом коне.

Она смотрела туда, не отрывая взора от сереющего неба. Именно такой же всадник виделся и князю.

Что это? Наваждение или реальность? В мире, где родились и выросли такие девы и жены, как Рогнеда т Любава, творилось что-то невероятное. И Святослав понимал, что он никогда не забудет увиденного.

Невеста удалилась, не попрощавшись, не произнесла больше ни звука. Святослав отправился в отведенные для него покои, удивляясь тому, что мог простоять перед окном вс. Ночь. И дивная история, которую поведала Любава, осталась в его памяти. Какой серой и далекой показалась ему связь с Марией, как долго и упорно мечтал он о такой вот встрече. Он чувствовал, что омут страстей и чувств затягивает его в свои владения. И не просто союз с Полоцком важен для него, но и половецкая княжна завладела его душой. Плохо это или хорошо, как знать, но так было, предчувствия его никогда не обманывали.

Во сне под ним был тот самый белый конь, и он готов был на все, рядом того, чтобы оказаться рядом с ней и прожить всю жизнь рядом. Он вспомнил обо всем, что совершил викинг ради Елизаветы, и понял, что если потребуется, то и он согласится на такие подвиги, никто его не остановит.

— Мир прекрасен и удивителен, он еще сможет порадовать нас невероятными дарами.

Проснувшись, припомнив все, что происходило ночью, Любава немного испугалась. Хотя на дворе был белый день, во дворце было тихо, очень тихо, и явление князя, и все что было не приснилось ли ей. А если он испугался и умчался, ведь все было в его власти, и тогда ей не узнать Киева, не побывать там. Останутся только мечты и видения. С этим она не могла и не хотела мириться.

Но все словно проснулось, она стала различать голоса, слуги говорили об именитом госте и пире. Нет, они говорили скорее о свадьбе. Любава поняла, что Святослав тут, и он все еще собирается на ней жениться.

В покои, отодвинув служанку, вошел отец. Он стоял и спокойно на нее смотрел.

— Что ты хотел поведать мне? — спросила Любава, будто еще не переживала таких волнений.

— Я распорядился о свадебном пире, наряды должны быть готовы к сроку, она только усмехнулась в ответ.

= Хорошо, что он мне люб, а то бы туго мне пришлось, много слез бы пролилось тогда.

Но Любава давно заметила, что все, или почти все ее желания сбываются, ей не приходилось жалеть о том, что с нею происходило. Наверное, это называют удачей. А ведь так часто замуж выдавали насильно.

Отец давно ушел, а она все еще нежилась в постели и думала о том, что должно случиться вечером.

— Почему я родилась в княжеских палатах? — размышляла она — Почему все это случилось так далеко от Киева, но ко мне приехал сам Великий князь — она знала, что чаще всего появлялись только его посланцы. И он хочет, чтобы я стала княгиней, разве это не чудо. У Галицкого князя есть дочери, и они не отказались бы наверняка, но великой княгиней стать предстоит мне.

И только тайная тревога напоминала о том, что пройдет время, и она обо всем еще пожалеет. Но этого может и не случиться. Надо было подниматься, впереди было много важных дел. И то утро было таким солнечным и радостным, как никакое прежде не бывало.

№№№№№№

Мир многоцветен и много шумен, и в этом мире всегда найдется место и любви и ненависти, добру и злу верности и предательству. В тот роковой миг, когда Мария ждала Святослава и радовалась, что никто не говорит о грядущей свадьбе с дочерью Полоцкого князя, перед нею появился, словно из-под земли вырос Рюрик веселый и самодовольный. В последнее время он частенько наведывался в княжеские палаты и оглядывал их со всех сторон, словно они уже ему принадлежали. Но на этот раз ему еще что-то было нужно, и это удивило ее.

— Можешь собирать свои вещи, гонцы только что были у меня, завтра свадьба твоего муженька, — он произнес это и усмехнулся. Он не перед чем не остановится и через тебя спокойно перешагнет. Он заметил, как побледнела княгиня, но остановиться не мог. Он устыдился своих слов, и ему было жаль ее по-настоящему. Но больше ничего говорить не хотелось. Он испытывал только досаду от того, что творилось вокруг. Но ведь не он в том виноват, не ему все это было нужно. И чувствовал он себя подлецом, хотя виноват во всем был ее муженек.

Рюрик оглядывался по сторонам, словно искал что-то и не находил. Он стушевался и ушел прочь, не в силах рядом с ней оставаться. Она ни в чем не виновата и не стоило с ней так поступать. Но разве мало совершал князь поступков, о которых потом будет жалеть. И сразу видно, что она всем сердцем его любила, и не верила даже теперь, что все могло так повернуться.

ГЛАВА 25 СВАДЕБНЫЙ ПИР

Невероятной была суета в Полоцке. Всем хотелось как можно скорее провести эту свадьбу, потому что Святославу надо было возвращаться назад, он и без того уже у них задержался.

Василек сам руководил подготовкой свадебного пира, который должен был запомниться всем надолго. И когда все было готово, он отправил гонцов во Владимир и в Галич, чтобы могущественные соседи знали, что творится в его мире. Он многого не ведал и заблуждался, думая о могуществе великого князя, не знал о том, что творилось за границами Полоцка. Хотя все-таки он бросал им вызов, и соседи должны были его принять. Среди тех, кто узнал о свадьбе великого князя оказался и Рюрик, к нему вести дошли одновременно с Всеволодом.

Любава витала словно во сне, все время говорила о Гаральде и о его невероятной любви к дочери Ярослава, потом о его подвигах. Так что многим хотелось остудить ее пыл и сказать о том, что реальность вовсе не такова, как ей кажется. Они жили совсем в другом времени, герои, если вообще и были, то пропали давно. Василек был и вовсе настроен категорично. Она должна была выслушать и услышать его.

— О чем ты, батюшка? — очнулась, наконец, от мечтаний невеста.

— О твоих грехах, = отрезал он.

Поняла ли она его, услышала ли? Но насупилась, словно ее могли обидеть эти слова. Князь намерился поведать всю правду.

— Я знаю, о чем ты, чего хочешь, — насупился князь, — только я должен тебя предостеречь.

— Не надо, — запротестовала она, — я ничего не хочу слышать.

— И все же, ты меня послушаешь, чтобы потом не случилось худшего, — князь был уверен, что он творит добро.

— Это другая история, напрасно ты сравниваешь Святослава с тем викингом. Тебе хочется любви, большой любви. Но любить могут те, у кого ничего нет, для нас это роскошь.

По тому, как сверкнули ее глаза, он понял, что она с ним не согласна, и все-таки прибавил:

— Я долго прожил в этом мире, поверь мне на слово. Может быть изгнанник Гаральд и любил дочь Ярослава, — князь понял, что он не помнит, как ее зовут, — но и ему нужен был союз с самым могучим из князей. Да без киевского князя он бы и в поход свой героический не смог бы отправиться.

Любава все больше и больше отстранялась от отца, в ее глазах блестели слезы, она готова была разрыдаться, хотя даже в детстве она никогда не рыдала. Он и сам дивился воле ребенка. Так что случилось теперь, неужели ей не хочется расставаться с этой нелепой историей.

И он перешел к реальности.

— Но не о старой истории, туманной и неведомой, хотелось бы мне рассказать тебе, а о твоем женихе. Тебе только кажется, что он похож на того викинга, если ты и влюбилась, то в того, а не в этого героя. Я многое бы смог поведать, да что теперь. Но ты должна помнить, он не твой герой, а всего лишь муж, не помчится он ради тебя мир завоевывать. Киев он завоевал, но и только, не велика заслуга.

Василек усмехнулся, он и сам не подозревал, что может так думать и так говорить о том, кому собирался отдать дочь. Но хотя бы кому-то он должен был сказать все это.

— Будут тебе разочарования и трудности. Не стоит радостей и счастья ждать. Мне хотелось бы ошибиться да вряд ли так будет.

На это он и закончил свою речь.

Странно изменилось лицо девицы. Она словно заглянула в бездну, увидела там что-то ужасное. Князь уже боялся, что она в последний миг откажется выходить замуж, не перестарался ли он. Но она презирала все слабости и отступать не собиралась хотя бы из упрямства.

Она утешала себя и твердила, что не всегда и не все сбывается. Да и Великий князь у них единственный, у нее и выбора — то нет никакого. От этого стало немного легче. Она поднялась из жёсткого кресла.

— Надо проверить, все ли готово к пиру, — говорила Любава

Василек облегченно вздохнул. Она не заставит себя убеждать и уговаривать.

Обряд казался долгим и скучным, а потом многие облегченно вздохнули и двинулись к накрытым столам. Святослав смотрел на Любаву, и казалось князю, что только теперь начинается настоящая жизнь. В праздничном наряде она казалась торжественной и прекрасной. Он дивился тому, как может она меняться на глазах. Вот так и запомнилось ему все, что тогда творилось.

Василек грустил. Ему не хотелось отпускать дочь в Киев, не поспешил ли он с решением. Но что сделано, то сделано, теперь уже не отказаться от того, что там творилось.

Говорил он по праву хозяина красиво и пышно, сам не верил своему красноречию, словно бы вещал его голосом кто-то иной.

— Он обманывается во мне и в могуществе Киева, — с грустью думал Святослав, ему не хотелось разочаровывать нового родича, но по-другому не получалось.

А потом он взглянул на одну из боярынь и увидел Марию. Зажмурился от боли и раскаянья. Но когда открыл глаза, то понял, что там сидела другая темноволосая жена, не было никакой белокурой с голубыми глазами, ему просто показалось все это.. Это был обман, морок, видение, настоящая чертовщина, и теперь он это понимал.

— Она уже знает обо всем, — подумал он, и постарался вернуться к реальности.

— Все уже сделано, ничего не исправить, никто не сможет помешать..

А пир между тем продолжался, казалось, что нет ему конца и края, только радость убывала по мере того, как он длился.

ЧАСТЬ 2 ВОЦАРЕНИЕ В КИЕВЕ

ГЛАВА 1 ПЕРЕМЕНЫ

Княгиня собирала вещи, кляня себя за то, что так долго собиралась и напрасно себя обманывала. Сначала она набрала слишком много добра и устыдилась, что была так жадна. Но она не хотела оставлять ничего своего для соперницы. Потом раздарила боярыням то, что никак не могла забрать, и все равно всего оказалось много для монастырской кельи. С усмешкой вспомнила Мария речи о том, что она ненадолго покинет дворец и скоро вернется назад. Но она теперь понимала, что никогда сюда не вернется, такое предательство не прощается. Да и та другая вряд ли будет добра и милосердна, не позволит она оставаться рядом теперь уже с ее мужем. А она останется, чтобы смотреть на то, как они живут вместе и радуются.

Наконец все было собрано и упаковано, она поняла, что должна уезжать как можно скорее, чтобы не видеть всего, что будет твориться тут дальше. Она ушла не оглядываясь, чтобы не остолбенеть на пороге. И все –таки уже вскочив на коня, не смогла сдержать слез. Она не хотел никого больше видеть, ни с кем не стала прощаться. И все сразу это поняли. И растворились где-то далеко.

Когда бояре и воины исчезли, она ужаснулась, ощутив пустоту, поняла, что должна хоть с кем-то словом перемолвиться. Но она так и удалилась в пустоту и одиночество.

Невозможно передать словами того, что пережила в те минуты Мария, она припомнила все годы, проведенные в княжеских палатах, вся жизнь пронеслась перед глазами, но это было совсем в другом времени, никогда больше не вернется она сюда.

Она не жаловалась и не сыпала проклятиями, не спрашивала почему с ней так обошлись. Но молчание было страшнее любых слов.

№№№№№

В тот миг, когда молодые отправились в покои, для них отведенные, словно вернувшись в прошлое, странно сжалось сердце Святослава. Но не от радостных предчувствий грядущей ночи наслаждений и утех, а оттого, что все ему отдавшая, покинула его, оставила навсегда. Хотя он говорил, что она скоро вернется, но разве верил в это? Как он мог с ней так поступит? Не воздастся ли ему за это снова?

Но вот уже молодая жена обняла его и о чем-то стала говорить, и воспоминания уплыли куда-то далеко.

А потом он и вовсе обо всем забыл и провалился в бездну. Может Любава и была наивна в любовных утехах, но она так быстро всему училась, так искусно все исполняла, что он снова подивился ее сноровке и талантам. Наверное, не каждому так везло с любимой. Но какой ценой получил он такое счастье. Любовь завладела его душой, и имя ей было Любава. И с ней его ждут самые счастливые, самые прекрасные дни.

№№№№№№№

Любава собиралась быстро и не печалилась о том, что оставалось в Полоцке. Когда Святослав спросил ее о том, не будет ли она жалеть о том, что оставалось тут, она просто ответила:

— Ничто не было мне дорого, да и о чем жалеть, ты мое счастье, ничего иного мне не надо, только ты.

С этими словами, едва простившись с отцом, они и отправились в путь.

Василек последовал за ними до перекрёстка, там остановился и смотрел, как они удалялись от него. Он решил, что скоро появится в Киеве, чтобы посмотреть, как там все устроилось. Он послал часть своей дружины, чтобы в дороге ничего с ними не случилось.

Она была такой счастливой, что все его страхи пропали сами собой. Верилось в то, что все утрясется, и от беды и следа не останется. Ну а раз так случились, то видно богу было то угодно.

Это было первое путешествие Любавы так далеко от дома. Ей нравилось двигаться вперед вместе с князем. Она дивилась тому, как огромна была земля, казалось, что ей не будет конца и края. В Киев рвалась ее душа, там жила Елизавета, там она встретила Гаральда, позабыла об обидных словах отца. Она дождалась своего героя, своего короля, потому и стала королевой в назначенный час.

Любава хотелось увидеть лица дочерей Ярослава, говорят, они остались в соборе, их нарисовал художник. И она ждала этого мига, как чуда. И чувствовала она, что увидит что-то знакомое и родное. Не сама ли она была в той жизни одной из них?

Она с радостью и легкостью летела навстречу грядущему, словно крылья за спиной у нее выросли. Она не заметила, каким мрачным сделался Святослав, как мало он говорил, как глубоко уходил в свои размышления, словно его больше и не было рядом.

ГЛАВА 2 ЖЕНА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ

Как долго перед глазами Любавы тянулись бескрайние земли. Ей стало уже казаться, что никогда не доберется она до Киева, что это только мечта ее, которая так и не сбудется вовсе. Она и сама не понимала откуда появилась такая грусть. Но Киев никуда не исчез. Его белокаменные стены скоро появились перед нею на алом закате и казались особенно прекрасными.

Любава даже воскликнула удивленно и радостно, когда поняла, что они добрались туда, куда так долго ехали.

Она повернулась к Святославу, хотела ему что-то сказать, но не смогла, таким каменно-безжизненным казалось его лицо. Княгиня почувствовала, что лучше помолчать. Страшные сомнения и невероятные муки раздирали душу великого князя, он едва приходила в себя от того, что должен был увидеть. Его не волновали воины Рюрика, появлявшиеся то там, то тут. Вели они себя вольно. Он не стал о том рассказывать Любаве. Но до нее наверняка дошли слухи о недавней схватке. Она, как и все прекрасно знала о том, что тут творилось недавно. А если чего-то не ведала, то скоро узнает.

Но пока его волновало то, что происходило во дворце. Он переживал о том, где теперь Мария, встретит ли она их или успела куда-то удалиться, узнав, что была свадьба. А если она еще тут, что он скажет ей, что она ему ответит. В Полоцке все казалось простым и легко разрешимым, а вот тут все совсем иначе. Ведь разбирались же как-то со своими многочисленными женами и Святослав, и Владимир, так почему же у него все так сложно?

Вот тут к нему и приблизился Рюрик, как только завидел княжеского коня, а рядом с ним и коня Любавы. Она была с ним рядом, только немного отставал ее конь от княжеского.

Их глаза в тот миг и встретились.

№№№№№№№№

Они остановились друг перед другом. Святослав постаревший, кажется на глазах, сник, его грозный соперник наоборот распрямил спину и казался моложе своих лет.

— Я долго не мог понять, куда тебя понесло, а потом услышал о свадебном пире в Полоцке. Говорят она юна и хороша собой. Он не скрывал злорадства и не собирался отмалчиваться.

Так как Святослав ничего не отвечал, Рюрик прибавил:

— Не бойся, я предупредил Марию, она покинула град еще вчера и вряд ли вернется назад.

Святославу стало не по себе от этих слов, он пожалел, что тогда остановился, не довел сражение до конца или своей гибели, тогда не пришлось бы выслушивать всего этого теперь. Но Рюрик, кажется, имел право на город не меньше, чем он. Может он и жену готов забрать, но на это напрасно надеется. Любава не посмотрит в его сторону, понимая, что без Всеволода он ничего не может. Хотя сам Рюрик может думать по-другому, но какая разница, о чем он там думает.

Любава выглянула из-за плеча мужа, их взгляды встретились. Она не смогла скрыть презрения к этому человеку, зная о нем даже больше, чем можно было подумать сначала. А у Святослава она спрашивала, кто это, почему он так себя ведет?

Но и на этот раз промолчал Святослав. Рюрик же разглядывал ее в упор без всякого смущения, намекая на то, что она скоро изменит отношение к нему. Что-то надменное и скверное было в его взгляде.

Но он остановился и не поехал за ними, а бросив что-то на прощание, отправился прочь. Но тень его еще долго над ними нависала и все время оставалась рядом, даже когда самого всадника и след простыл.

Любава догадалась о том, кто это, хотя никогда прежде Рюрика не видела. И Киев больше не казался ей таким прекрасным и таким желанным, потому что и этот тип считал его своим. Мечты ее как-то растворялись и рассеивались, а жизнь была вовсе не такой прекрасной и великолепной. Ее наконец отрезвили суровые слова отца. Но подумала она теперь о той деве, которая все еще была его женой. Но тут же Софийский собор появился перед нею. Он был так прекрасен, сказка снова вытесняла реальность.

Не дождавшись указаний мужа, она сама соскочила на землю и бросилась к собору и замерла перед священником, вышедшим к ней навстречу.

ГЛАВА 3 СОФИЙСКИЙ СОБОР

Сам патриарх дожидался их, и ни тени упрека на его лике не возникло.

Святослав тоже направился в собор, едва соскочив с коня, как-то не хотелось оставлять там Любаву одну. Он остановился перед распятием торжественный и спокойный. Священник произносил какие-то слова, суть которых до него не доходила, хотя эти слова он улавливал.

Святослав вздрогнул. Он понимал, что должен что-то ответить, но никак не мог понять, что должен был сказать. Сам бес хохота и шептал ему:

— Он тебя благословит, разве не он припрятал где-то творю Марию. И эту припрячет, если надо будет.

— Предательство, со всех сторон предательство, — неслось в его памяти, = и он играет во всем этом главную роль, ведь когда он обманом и силой захватил Чернигов, разве не клялся он, что это будет в последний раз, так что же его остановит теперь, что произошло? Он не мог этого понять..

Князь видел, как горят глаза Любавы, это разозлило его еще больше. Но он должен был понять ее, должен знать, что человеку, впервые ступившему на эту землю, да еще такому восторженному и мечтательному, как его вторая жена, хотелось оказаться в этом храм,, все узреть своими глазами. И он понимал, что она то немногое, что у него еще осталось, и за нее он должен крепко держаться. Он чувствовал, что у нее сложный характер, но до сих пор она казалась смиренной. Но и с собой Святослав ничего не мог поделать. При всей его доброте и чуткости, было что-то в его характере, что заставляло, уверившись в своей неправоте, продолжать отдаваться чувствам и вести себя пусть и глупо, но так, как подсказывало сердце. И насколько рвалась Любава в Софию, настолько он сам не хотел туда идти. Ему казалось, что с той самой высоты храма на него взирает насмешливо Ярослав, и всем своим видом подчеркивает, что он проиграл, и никогда больше ему не победить в том поединке. Но мужские капризы отступили перед женскими, и он решил провести какое-то время в храме, он чувствовал, что прошлое не так страшно как настоящее, его можно по-разному истолковать и объяснить, а вот его собственное предательство никогда не простится.

Интересно, а как к этому отнесутся другие. Пока они делают вид, что ничего не произошло, но как только он проиграет, то сразу набросятся, как стая волков и разорвут на части.

№№№№№№№

Полоцкая княжна оставалась под сводами Софии. Она немного растерялась в первый момент, почувствовала себя маленькой и усталой, раздавленной этим величием. Но скоро это чувство исчезло. Она разглядела под сводами работу неведомого мастера — портреты дочерей Ярослава Мудрого. И показалось, что она снова приобщилась к неведомому миру, таинственному и прекрасному.

Любава растерялась, она никак не могла успокоиться. Три девицы стояли перед ней, она всматривалась в лик той, которую считала Елизаветой. Она почувствовала странное родство душ, или это была одна душа? Нет, она не была похожа на нее нынешнюю. Но она видела ее прежде, она знала ее, в том не было сомнения.

Наконец и сам Святослав взглянул на нее и спросил, что же ее так заинтересовало. Но она не слышала его голоса, она и сама как будто исчезла, ушла от него, растворилась. Совсем новой и незнакомой показалась она ему, на этой ли деве он женился?. Она так горячо говорила о прошлом, уж не из другого ли времени она к нему пришла? А что если она ждет Гаральда, этого героя героев и никакой другой ей не нужен?

Святослав странно разволновался. Ему всего-то хотелось заручиться поддержкой полоцкого князя, усилиться самому. Он мало думал о деве, которая должна была ему в том помочь, но она все больше и больше требовала от него внимания.

= Она слишком замысловата для меня, — вынес он внезапно приговор.

И оставалось только решить, что же делать и как быть.

Ведь на нее уходило так много времени и сил, и если он не отступится, то все рухнет, и Рюрик в том поможет, недаром он постоянно появляется то тут то там. А если это случится, не сбежит ли Любава первой, ведь ей нуден победитель. Не только бес, но и Рюрик, видать почувствовали все это раньше, чем он сам. В каком поразительном и странном мире они должны оставаться.

Любава наконец оторвала взор от портретов королев, медленно пошла прочь ни на кого не глядя, ее явно не было с ними в этом времени.

ГЛАВА 4 ИЗ ДЕТСТВА

А потом князь и его молодая жена шагнули в палаты. Любава даже приостановилась на миг, так все там блистало великолепием и роскошью. Она оставалась там недолго. Князь взирал на владения, отдавая какие-то указания, и безмолвные слуги тут же все исполняли.

Он был тут хозяином и господином, да и могло ли быть иначе, ведь он не получил все в наследство, а завоевал в жестокой борьбе, и все понимали, что защищая завоеванное, князь ни перед чем не остановится. О том, что Святослав все проиграл Рюрику, ни он ни княгиня в тот момент не вспоминали и не думали.

Он распорядился, чтобы ее отвели в комнаты рядом с ним, но когда пошел проводить ее, пришел в ярость.

— Я говорил не об этих покоях, все переделать быстро, — вздрогнул всем телом князь, и на время повел княгиню в свои покои. Они не сказали друг другу ни слова, но незримая тень встала между ними.

Любава догадывалась, что слуги готовили для нее комнаты Марии, но это и возмутило князя, он распорядился о других. И хотя комнаты были просторны и утопали в солнечном свете, но ей показалось, что ее обделили.

Бывшая княгиня уехала отсюда навсегда, теперь она великая княгиня и справедливо, если она займет то, что изначально для нее и было предназначено. Но тут Святослав оставался непреклонен, уж не собирается ли он вернуть бывшую жену.

И на новом месте все было не так просто и односложно, как ей показалось.

Но надо было успокоиться, отдохнуть с дороги и приготовиться к пиру.

Как только она легла на широкую кровать и отправила служанку, решив немного отдохнуть, мысленно она перенеслась в свой Полоцк. А ведь до сих пор она ни разу о нем не вспомнила.. Она видела себя маленькой девочкой. Вокруг нее суетились девицы и старухи, и все радостно смеялись. И когда в ее комнате появилась величественная, ослепительная дева. Она только томно на нее взирала, о чем-то властно разговаривала с теми, кто был рядом. Она потом только узнала, что это ее матушка. Она не очень понимала значение этого слова и тогда и потом, ведь та была дальше и холоднее остальных. Но ей хотелось быть такой же красивой и статной, потому что она казалась особенной, отстранённой от остального мира. И этот мир был только маленькой частью совсем иного мира, который нельзя было коснуться руками, потому что он был далеко, но от этого он казался важнее и желаннее.

Много историй рассказывали тогда те девицы, которые были около нее. Она относилась к ним по-разному. Жуткими казались рассказы о благородном Рогволоде, о нем до сих пор рыдали старухи, рассказывая о горестях, выпавших на его долю. Но она запомнила далеко не все, ведь они не касались ее любимой Елизаветы. Только о том, что было связанно с Киевом она слушала с большим интересом. И те, кто рассказывали, никак не могли понять, откуда в ней такой интерес к этому миру. Почему ее так увлекает давно прошедшее.

Странные чувства тогда рождались в душе княжны. Она не ведала, что там было правдой, что выдумкой. Она многого не понимала, не могла осознать, что она была причастна к происходящему, и все еще оставалась в снах и грезах. Порой это тревожило ее няньку, но ничего сделать она не могла. И никогда не решилась бы рассказать о том князю, который вовсе не был похож на героя Рогволода, их отца и защитника, пришедшего из неведомого мира, построившего чудный град. Но они его по своему любили и боялись и почитали не меньше, а значительно больше, чем того, героического.

Любава не ведала, что когда Василько женился, он дал слово, что рождаться у него будут только сыны, потому что обширны были земли и править там должны были князья, свои, а не чужие. И родился сын, словно в подтверждение его желаний. А потом на свет появилась Любава. Когда он впервые услышал, что родилась девочка

Когда князь услышал, что родилась девочка, то ушам своим не поверил, и испугались даже служанки, бывшие там, хотя княгиня после трудных родов ничего не видела и не слышала, забылась в глубоком сне, когда он вбежал в покои, чтобы убедиться в том, что не ошибся, никто ничего не перепутал.

Не ошибся, это было правдой, на руках у старухи лежала девочка с золотистыми волосами, такая маленькая, такая хорошенькая, что дрогнула возмущенная душа князя, а гнев пропал сам собой. И все-таки он требовал сыновей от жены. Но радость рождалась в душе, когда он видел свою дочь и с этим справиться он никак не мог. И на ребенка он перенес все чувства, которые не испытывал к княгине. И когда он ходил в сражение или в путешествие отправлялся, то думал только о ней. Знал, что она выбежит навстречу, когда он к ней вернется.

ГЛАВА 5 ДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ

Князь, уходя в поход, оставался спокойным, ни зверь лютый, ни человек злой ему никогда не встречались. А когда все-таки случались происшествия странные, то неизменно выходил он сухим из воды. Он спокойно разделался с диким зверем, и человеком, больше на зверя смахивающим, когда тот стоял у него на дороге и пытался причинить ему зло.

Он велел привезти тушу во дворец и приготовить из него самые лучшие блюда.

Но мало кто поверил тогда, что князь сам справился с таким чудовищем. Любава помнила того зверюгу, она как раз выбежала к отцу, когда его тащили вслед за ним воины.