***
Синий, как синагога,
Инсинуация, синус,
«Да» по-испански, море
В англоязычных странах,
Обжигающий полу день. Сиеста.
Синусоида нашей сказки
Упирается в тень подъезда,
Чёрную, как глаза цикады.
***
Бежал, бежал,
Видел тысячи солнц,
Целовал руки прохожим,
Похожим дарил вещи,
Ключи от дома, мелочь,
Всё, что было в карманах.
Предлагал написать книгу
Прямо на небе. Руками
Слышал, как прорастают перья.
Думал, сейчас всё рухнет
Или станет ещё лучше.
Но тысячи куда-то делись,
Домой не попасть, книгу
Сожрали до слова птицы.
И снова душно, душно
И чьи-то напялив лица,
Бредут по холодной жиже
Скользкие, мёртвые души.
***
Бы-бы-бы
Ло-ло-ло
Было. Лбы в дланях.
Чудовище в розовых тканях,
Вывалив очи, просило
Громко белой еды.
О, холм с дырой навсегда!
Я знаю, это был ты.
Это видно по пальцам —
Дважды два раза по пять.
Оно не давало нам спать,
Распевая звериные танцы
С запахом прелой воды.
Бы-бы-бы
Ло-ло-ло
Было. Льды в далях.
Младенец, хохочущий в санях,
Беззубую пасть разевая,
Впивался руками в кадык.
О, дыры с холмом навсегда!
Я знаю, были то вы.
Это видно по книгам,
Мне был медно-вытертый знак —
Подброшенный в воздух пятак
Был съеден малиновым тигром
В пятнах жухлой листвы.
Бы-бы…
***
Параллельно с летом,
В чёрном теле,
Мы идём с тобою в сапогах.
Кто мы? Люди, дети, звери,
Или женщины на выбритых ногах?
Через стенку с осенью, весною,
Мы сидим с тобою взаперти,
Кто же, друг мой, мы с тобою?
Птицы, клетки, рыбы, море,
Или просто чьи-то сны?
***
Всякое сновидение, поделенное на:
Литры, щиколотки женщин,
Глаза собаки, присевшей рядом,
Уводит так далеко, что дома уже не видно.
Особенно, если делить на яды.
В такие сны — лучше лежать на месте.
Лёжа, легко притвориться мёртвым,
И видеть, в какие все входят двери.
И слышать, какие поют там песни.
И видеть, куда пропускает Пётр.
Всякое сновидение, поделенное на:
Ветер, шумящий о чём-то южном,
Вещи в рассрочку, на пол-января,
Уводит так далеко, что уже не нужно,
То, для чего я позвал тебя.
***
Никто не знает,
Даже те, что узрели дали:
Воздух становится непрозрачен
И обретает форму.
Великие ссоры проносятся мимо,
Небо видно лишь некоторыми местами,
Похожими на железнодорожную платформу,
Идущую в направлении Крыма.
Никто не видит,
Даже те, кто с глазами:
В царстве три — девять
Земля становится всё более плоской.
Время измеряется уже не часами,
А какой-то сплошной полоской.
Дни теперь гораздо короче,
Или наоборот — длиннее,
Но работает почта, и выпускают марки
С изображением Бруно и Э. Галлея.
***
Если на западе — западня,
Можно представить, что прячет север:
Нарты, крытые паковым льдом моря,
Крик Беллинсгаузена «земля!»,
Следы, которые заметает ветер,
И что-то такое, что даже я,
Не знающий, толком, о белом свете,
Покрываюсь гусиной кожей
Как только взгляд
Застывает на слишком коротком лете.
***
И если повторять слово «август» чаще,
Император очнётся и, выйдя в степь,
Скажет: Провинция! И озябший
Двинется в город.
Цепь событий замкнётся,
День снова сменит ночь.
Те, кто не умер летом,
Смогут увидеть осень.
Те, кто не умер летом,
Смогут увидеть осень.
***
Незнание,
К событиям и датам равнодушье,
Всё делало его похожим на
Радио, молчащее в кармане,
Идущего на промысел Христа.