Бесплатный фрагмент - Женская Нелогика

Все произведения и фотографии в сборнике изданы с согласия авторов и соавторов, защищены законом Российской Федерации «Об авторском праве» и напечатаны в авторской редакции.

Материалы для обложки взяты с сайта pixabay. com

Валентина Иванова

Спирина Валентина Петровна, урождённая Иванова, отсюда и фамилия, под которой пишу.

Родилась 17 мая 1972 года в маленьком провинциальном, но очень красивом старинном городе Касимов. Четвертая дочка в обычной рабочей советской семье. В 1978 году умерла мама.

Мне было 6 а ей всего лишь 40…

А за окном вовсю смеялось лето…

Но всё за нас давно решили где-то…

Не было ни страшно, ни больно. Было непонятно «Почему вдруг тебя не стало?» Страх и боль пришли позже и не отпускают по сей день, и по прошествии многих лет, я с мамой, как с живой разговариваю…

Мама, мамочка, помнишь — платье из ситца?

Ты его на мое день рождения сшила…

А я помню. Оно до сих пор мне снится…

Рядом с домом находилась Станция Юных Натуралистов, где и пролетели семь лет моей жизни. Уход за животными и растениями, позже селекционные работы с ягодами и как итог — медаль участника ВДНХ СССР.

Потом была лёгкая атлетика. Но я не полюбила её, а она меня и я перешла в секцию гребли на байдарках. Чемпионка и призерка России и ЦС «Динамо»

А потом грянули 90-ые… Пришлось поставить весло в угол и пойти работать. В то время в нашем городе выбор работы был ещё большой, но я пошла на хлебозавод. Он был недалеко от дома и мне всегда нравилось, когда со стороны завода тянулся аромат свежего хлеба.

Вы знаете, какое это чувство,

Когда над полусонною землёй,

Плывет и разливается так вкусно,

Дыханье хлеба, созданный тобой…

Там и пронеслись ещё 24 года моей жизни. Там же я вышла замуж, родила троих детей — двух дочек и сына.

В 2007 году попала в больницу и, казалось бы простая операция, обернулась четырьмя годами больниц и чередой последующих операций. Там, в больнице, я и начала писать стихи, дабы хоть как-то оттолкнуться от невеселой реальности.

Мне бы пару минут одиночества,

Чтобы громко, по бабьи, завыть.

Я живая! И мне ещё хочется

Полноценною жизнью пожить…

Но всё проходит. Больницы, слава Богу, закончились. Я вернулась к теперь уже «почти» нормальной жизни.

Дети выросли. Работу пришлось сменить на более легкую. А стихи остались.

Писать, так только от души,

Когда внутри дрожит и рвется,

Когда себя опустошив,

Ты ищешь взглядом сруб колодца —

Воды напиться ледяной,

Чтоб с новой мыслью, с новой силой

Тебя неистовой волной

Поэзия опять накрыла.

Первыми читателями и главными цензорами стали, конечно, дети. И если стихи я им просто читала и они говорили: «Маме, здорово! Мам, ты самая лучшая поэтесса!», то сказки которые я писала по мотивам онлайн-игры, они читали сами и с удовольствием.

Помню первую реакцию мужа, когда я прочитала ему свой «Пятигранник» … У него был шок. Просто шок. Пришлось читать стихотворение еще раз или два. Потом читала ему о волках, о войне и всё это время муж находился в состоянии транса. Но мозг мужчины устроен более рационально и он надеется, что однажды я стану знаменитой и богатой… Ну пусть надеется. Нужно же во что-нибудь верить.

Вообще, семье моей я не перестану говорить «спасибо» на всем протяжении моего творческого пути. Поддерживают и помогают всем, чем возможно.

Несколько лет назад наткнулась в сети на издательский сервис «Ридеро», где можно самостоятельно и бесплатно создать электронную книгу и потом заказать (уже за деньги, конечно) печатную версию, со всеми важными и нужными кодами, знаками. И началась совсем другая жизнь.

Так пришла идея создания групповых бесплатных сборников. В Контакте создала группу «Территория Творчества» и там родился на свет проект «Девять Жизней» — девять авторов, с фотографиями, биографией и, разумеется, произведения. А в последствии и еще несколько проектов, абсолютно бесплатных для авторов. Книги размещается на более чем двадцати самых известных интернет-площадках. Весь процесс — от сборки текстов, редактура, корректировка до обложки и выпуска в печать — делаю сама. На сегодняшний день вышло более тридцати сборников и более десяти индивидуальных книг. Всего через проект уже прошло около пятидесяти авторов из разных городов и стран.

Ну что еще можно сказать…

Многократно номинировалась на национальные премии: Поэт года, Русь моя, Наследие.

Кандидат в члены Интернационального Союза Писателей.

Победитель шестого эпизода русско-английского конкурса им. Набокова.

Зима и дождь…

Зима и дождь… Наверно, небо плачет.

Или грустит, что мы так далеко,

Но слезы чистые и капают легко.

И грусть легка — мы счастливы. А значит…

А значит, всё судьбой предрешено:

И наша встреча, да и дождик этот,

А мы с тобой — летящие кометы,

Которым было встретиться дано.

Не страшен дождь на улице зимой,

Страшнее не любимой быть тобой

И потеряться в космосе иллюзий.

Лечу и оставляю яркий свет,

Для всех застывших без любви планет.

Пусть плачет небо, но не плачут люди.

Свечи внутри меня

С неба нежным снегом падала любовь,

Таяла мечта в моих ладонях.

Я тогда молчала. Мне не нужно слов —

Ты сердечный подарил огонь мне.

Ты себя частичку с сердцем подарил,

Да отправил всё на крыльях вьюги.

И принять подарок мне хватило сил —

Музыка души и счастья звуки.

Счастье, как снежинки, в воздухе кружась,

Пледом на мои ложилось плечи.

Не сопротивлялась, просто отдалась —

Пусть внутри меня не гаснут свечи.

Зимний вальс

А я хочу, очень-очень хочу положить руки тебе на плечи,

В шею уткнуться и тихо-тихо, по кошачьи мурлыкать,

Я не была никогда сумасшедшей, психом,

Просто мечтаю. С мечтой жить гораздо легче.

Включить бы музыку и, за руки взявшись, качаться.

Губами коснуться уха и замереть на мгновение —

Касаясь тебя, на кончиках пальцев чувствовать жжение.

Каждой клеточкой тела чувствовать счастье.

А я хочу… Я хочу, чтобы жаркий январь продолжался —

В феврале, марте, апреле пусть по январски будет:

А я буду небо благодарить за зимнее это чудо.

Я, Ты, музыка и метель вокруг нас — кружится в вальсе.

Цветы на снегу

Цветами на снегу украшу путь к тебе

И босиком по лепесткам пионов — шаг за шагом,

Пойду, касаясь звёзд, во сне к своей мечте.

А ты молчи. Пожалуйста, молчи. Поверь — так надо.

Из вьюги будет плащ мне плечи покрывать,

Полупрозрачным платьем скрою тело — хоть немного.

А ты молчи. Пожалуйста, молчи. Я не желаю знать,

Что я иду совсем не той — не для меня к тебе ведет дорога.

Пусть это будет только сладкий сон,

Но я хочу, хотя бы так, но быть чуть-чуть поближе.

И пусть во сне я буду верить в то, что ты в меня влюблен.

А ты молчи. Пожалуйста, молчи. Боюсь я правду горькую услышать.

Полный штиль

Мой океан совсем меня забыл..

Молчит, волной не плещется. Затишье.

Наверно, в его жизни всё же лишняя,

И уготован мне забвенья штиль.

Мой океан себя не дарит мне.

Всё для другой — шторма и бури чувства,

А мне без океана в сердце пусто.

Я так скучаю по его волне.

Мой океан. Да он не мой совсем.

И не был он моим — мне показалось.

А мне то и нужна всего лишь малость —

Хочу стать камнем у него на дне.

Чтоб океан течением ласкал,

Да лучше бы бросал меня на рифы —

На все согласна, лишь бы не безлико

Теряться средь холодных серых скал.

Стань драконом

Стань хотя бы на день один моим драконом,

Унеси меня ввысь, где никто никогда не достанет.

Где нет глупых, жестоких, коварных людских законов,

И где будем лишь ты, лишь я, лишь звезды и только танец.

Стань, пожалуйста, на ночь одну моим нежным ветром

И давай полетим туда, где никто не отыщет.

Пусть растают внизу города — джунгли каменные — гетто.

Будем только лишь ты и я, а любой третий — лишний.

Стань, пожалуйста, на минуту одну, моим морем.

Я войду в твои воды и нас беспокоить не будут.

А потом я вернусь — каждый день — нежными зорями,

Чтобы в жизни остаться твоим самым светлым чудом.

Зимнее шоссе

Шоссе заснежено, под звуки нежные, да вихри снежные из под колес.

Дыханье свежее, зима безбрежная, волшебной музыкой меня унес.

Лесные стены там, как кровь по венам нам, закаты белые над головой,

Дорога лентою, мечта несмелая, мчим оголтело мы вдвоем с тобой.

Шоссе закончится, а мне так хочется, чтоб одиночество нас не нашло.

Моё сокровище, моё пророчество, к тебе, мой солнечный, меня вело.

Сердце посылка

Сегодня я сердце своё подарила ветру — отнеси любимому..

Ветер кружился, снежинками бил по лицу — сердце себе оставь.

Тогда я сердце до самых облаков взяла и подкинула.

А сверху летели снежинки, заполняя грудь — сердце нельзя отдавать.

Тогда я сердце своё отправила с голубем белым, почтовым.

А он мне посылку мою положил на крыльцо — не понесу, говорит.

И метель мне вернула сердце моё, холодное, в ледяных оковах —

Нельзя жить без сердца, разве такое вообще просто так можно дарить?

Только дуб во дворе, качая голыми ветками, молвил: — глупая,

Он и есть твоё сердце, разве можно подарки вот так возвращать?

Зачем ему два самого себя, если о тебе он и так постоянно думает.

Любви не важна оболочка, ей достаточно верить, надеяться, знать и, конечно, ждать.

Странно

Странно.. Правда? Мне тебя не коснуться рукой,

Мне дорогой одной не идти, где ты ходишь обычно.

Но живешь ты во мне вместе с чувствами трепетно-личными,

Я не вижу тебя, но тебе говорю — дорогой.

Правда странно? У стекла нет эмоций. Совсем никаких,

Только чувством шестым ощущать — улыбаешься нежно.

А когда ты грустишь, я как зверь на закрытом манеже,

Словно запах ловлю изменение мыслей твоих.

Удивительно, правда? Что сознание с нами творит,

Вместо котиков с сердцем читаем — люблю и скучаю,

Но я верю, ты честно и искренне мне отвечаешь.

А экран — молчаливый связной — между нами — горит.

Не греми капель

Когда настроение ниочинь…

Не греми капель по подоконнику,

Что ж ты не ко времени опять —

Реквием любви, как по покойнику

Я сейчас пытаюсь написать.

Что ты бьёшься, дура истеричная,

На дворе зима еще. Февраль.

Видишь, у меня проблемы личные —

Чувства закаляю, словно сталь.

Я пытаюсь быть чуть-чуть разумнее,

Даже в черном небе вижу свет,

Ревность, злость, обиду, взгляды хмурые,

Завернула в старый, рваный плед.

Завернула, на помойку вынесла,

И пошла довольная домой.

Только разорвали спину выстрелы —

Обернулась… А они за мной…

Боль, обида, ревность, недомолвие

Волокутся. Тень костлявых рук

Тянутся ко мне, дрожат в агонии,

Нервы издают противный звук..

Дыры на спине и крылья сломаны,

А февраль смеется мне назло.

Грусть моя взбесилась, черным вороном

Кружит и царапает стекло.

Не звени капель на подоконнике,

Словно гимн несбывшейся мечты.

Не любовь, а я живым покойником

Стану, коль меня не любишь ты.

Ты

Ты… А знаешь, ты — это я. Только в другом теле.

Ты — это капля дождя, что на стекле зависла.

Ты — чувство, которое ничем, никогда не измерить.

Ты — просто будь. Иначе всё не имеет смысла.

Ты… Снег, который идет сейчас за моим окном.

Ты каждой снежинкой ласкаешь мои ладони.

Ты — мне настоящее здесь и сейчас, а не — потом.

Ты — искра жизни моей и одиночества моего агония.

В лужах босиком

В лужах, босиком, от людей тайком, я танцую, в музыке твоей кружась.

Мне мотив знаком, даже под дождем, я целую образ твой, не стыдясь.

Тебя рядом нет и не ярок свет, чувствую тебя, слышу голос твой.

Пусть мне много лет, пусть смеются вслед, но глаза мечтой о тебе горят.

И не страшен дождь, не пугает ночь, если сны мои вижу о тебе.

Ты во сне придешь, мелко-мелко дрожь побежит от счастья по спине.

Февральский дождь

Февральский дождь сегодня мне шептал,

что я тебе приснилась этой ночью.

Я понимаю — откровенно врал,

 но мне поверить в ложь хотелось очень.

С улыбкой грустной слушала свой дождь,

кивала головой и соглашалась —

Бывает иногда полезна ложь,

совсем чуть-чуть, ну капельку, ну малость.

Февральский пересмешник воду лил,

Стеклом покрылись крыши и дороги,

А я молила из последних сил —

Ну расскажи еще совсем немного…

Что видел он во сне, что говорил,

А платье на мне было? И какое?

Касался дождь порогов и перил,

Всё покрывалось ледяной корою.

Смеялся дождь: — Он целовал тебя,

И говорил — скучает очень-очень.

А ледяные капельки дождя

Ложились в сердце ложью полуночной.

Асфальтный сонет

Июль. Жара. И плавился асфальт.

В испарине дрожало небо синее,

Мечтал асфальт стать чуточку красивее,

Взирая с завистью на красочный закат.

Пришла гроза — внезапно, как всегда,

По розовым кустам метались молнии,

Склонили головы цветы безмолвные —

Торжественно-немая красота.

Потоком водным подхватило лепестки,

Став частью ярко-розовой реки,

Тонул асфальт в нежнейшем аромате.

Гроза закончилась и розовый закат

Бросал на землю восхищенный взгляд,

Где вечер спал на розовом асфальте.

Я твои крылья

Обними меня, пожалуйста,

И скажи, что я нужна тебе.

Нет, не думай, я не жалуюсь,

Для тебя хочу стать парусом.

Для тебя хочу стать крыльями,

Чтобы быть к тебе привязана,

И пускай мы очень разные,

Но хочу, чтоб вместе были мы.

Вместе были мы душой единою,

Одним вдохом, одним выдохом,

Одной песней неделимою,

Быть хочу твоею милою.

Быть хочу твоей единственной,

В твоих мыслях и желаниях.

Нежной странницей таинственной,

Твоей музыкой неистовой.

Пилигрим любви

Ветер весенний бросался капелью в окно,

Тающий снег словно плакал сегодня со мною.

Снова бежит чья-то жизнь за стеклянной стеною…

Мне же прожить эту жизнь без тебя суждено.

Не прикоснуться рукой, не касаться губами,

Глупостей милых на ушко тебе не шептать.

Строчки-мечты осыпаются рифмой в тетрадь

И на страницах из букв разгорается пламя.

Ветер, прошу, за меня ты его обними,

Свежим дыханьем наполнятся пусть его дни.

Нежным теплом я хочу поделиться с любимым.

Звезды, прошу вас — пусть будет светла его ночь.

Я далеко, но хотя бы стихами помочь

Я постараюсь. И стану любви пилигримом.

Пряжа

Распускаю на пряжу сны —

Набираю на спицы петли

И узоры, как тонкие ветви,

В ожидании скорой весны.

Собираю в клубок мечты —

Я свяжу тебе свитер теплый,

Чтоб помнить меня смог бы

Дорогой и единственный — Ты.

Очень нежных стихов возьму,

Вместе с ними набью подушки,

Где цветочные сны-ловушки

Украшают ночную тьму.

Распускаю на нитки жизнь,

Мне одной её слишком много.

И ковром застелю дорогу

Для тебя. Буду рядом кружить.

Да не важно — со мной иль без,

Только будь, пожалуйста, счастлив.

Если надо — душевной пряжи

Я навью с позволенья небес.

Моя нежность

Хрипит в динамике — ты моя нежность, а я подпеваю, ибо, ты и правда нежность моя, с тобою я стала мягче, добрее и чище.

И пусть февраль еще пока да окном ветром с метелью мечется,

завывает, а моя весна уже идёт, сквозь сугробы дорогу ко мне ищет.

Хрипит динамик — ты моё сердце, а я соглашаюсь, ведь ты,

действительно, сердце моё, без тебя жизнь — не жизнь, путь в одиночество.

Без тебя уже давно не дышу, не мечтаю, не летаю. Без тебя

не согреться и без тебя писать, да и вообще ничего без тебя не хочется.

Хрипит, надрывается динамик — ты моё чудо, а я и не спорю,

априори согласна. Ты и правда чудо моё — с тобою я живу, словно в сказке.

И пусть всё это только между нами, для нас и негласно — не важно,

с тобой я живу, понимаешь — ЖИВУ, не стесняясь чувств и мне не нужны маски.

А динамик орет — обниму нежно и с тобой буду — а я… А я уже

обнимаю. Обнимаю душой, сердцем, стихами и ветром февральским.

И совсем не важно, что тысячи километров между нами, ты — моё сердце, моё чудо, ты — моё всё. И ты моя личная сказка.

Ведь у меня есть ты

Я падаю в твой мир без парашюта —

Разбиться не боюсь, ведь в нём есть ты.

В нем отблески от звездного салюта,

Морской прибой и по полях цветы.

Ныряю в этот мир без акваланга —

Не страшно утонуть, ведь в нем есть ты.

А я из снов пришедшая русалка,

И мой товар — жемчужины-мечты.

В твой мир пещер без нити Ариадны —

Ведь в глубине, под сводами, есть ты.

Ловлю мышей летучих злые взгляды,

Но и они не портят красоты.

Дорогой, через лес — не испугаюсь.

Ведь там, в конце пути, меня ждешь ты.

Я начала свою дорогу в мае,

Пройдя весь путь, достигнув высоты.

Лечу как в пропасть, не нужны мне крылья —

В конце полета встретишь меня ты.

Пусть в будущем нас нет — но мы же были

Счастливые у края пустоты.

Защитник

Я закрою тебя самым крепким — Любви — щитом.

Спи, любимая, спи — я твои охраняю границы.

Счастье здесь и сейчас — ни к чему оставлять на потом.

Пусть летят журавли, нам с тобой хватит даже синицы.

Я закрою тебя нежных слов покрывалом-плащом.

Отдыхай, дорогая, не бойся со мною замерзнуть.

На плечах моих руки твои, сердца стук, словно гром.

А в глазах твоих плещется счастье весенними грозами.

Я закрою тебя музыкально-душевным зонтом.

Приготовишь нам ужин? Буду вечером — я обещаю.

Я приду обязательно. Жди. И сегодня вдвоём

Мы под звездным дождем желание «Жить» загадаем.

Я закрою наш дом самой крепкой — из веры — стеной.

И клянусь, я вернусь из любого смертельного боя.

Перелетным скворцом, долгожданным дождем или талой водой —

Я вернусь. Только жди. Небо наше, для нас — голубое.

Банальный ночной монолог

Ты еще не устал от моих стихов, любимый?

Тогда, на — лови новую порцию поэтического бреда.

Тяжелого, не очень в рифму, но питательный, как тарелка супа во время обеда.

Строчками искренними, но кривыми и часто мимо ритма.

Очередной монолог перед тем как уснуть набирают пальцы.

Так уж сложилось, что я говорю гораздо чаще и больше.

Мне не хватает тебя, не хватает улыбок твоих, слов и одиночество накрывает ночью.

И кружатся в голове, не дают уснуть мысли-занозы-скитальцы.

А ведь в конечном итоге, все слова сходятся воедино — тебя люблю.

И не важно, что сейчас ночь или день, зима или жаркое лето.

Ты — вселенная моя, небесный океан, а я твоя верная, маленькая, одна из… Планета.

Ты маяк, что в ночи светит надеждой на лучшее моей любви-кораблю.

Поводок

На поводке-холоде, да в строгом ошейнике-безразличии,

Чтобы не лаяла громко и далеко не убежала.

Чтобы рядом, к ноге, соблюдая правила приличия.

И не скулила, как сука под дождем, что мне внимания мало.

Слово-кость «нужна» — раз в неделю, чтобы не сдохла с голоду.

Кинуть и забыть можно на время, пока поводок от рвения не натянется.

А ведь мы оба с тобой, дорогой, уже не совсем молоды.

И я не попрошайка, не бомж, не подзаборная пьяница.

Понимаю, что не должен ты мне ничего, не обещал — по-мужски, правильно.

Но лучше бы сразу прогнал, давно бы переболела, отмучилась.

А теперь я в любви безответной гордость свою расплавила,

Но так и осталась никем для тебя и все, кроме меня — лучшие.

Купи мне намордник, хочешь денег дам, а еще лучше — наручники,

Чтобы даже писать не смогла, не кидала стихи-булыжники.

Вот только, когда до сердца твоего доберутся моей любви лучики,

Окажется, что простыл мой след, оставив тебе лишь страницы книжные.

Устал?

Устал? Садись, отдыхай. Ни о чем не думай. Расслабься.

Я буду кошкой у ног твоих тихо мурлыкать, любимый.

Хочешь, включу музыку и под звуки нежнейшего вальса

Мотыльком лохматым буду порхать бесшумно и почти незримо.

Хочешь чаю? Стану гейшей на вечер тебе, буду называть господином,

Церемонию чайную устрою и буду тебе прислуживать.

Массаж? Будет тебе массаж. Всё так, как пожелаешь, любимый.

А хочешь ужин? Давай накормлю тебя вкусным, простым ужином.

А хочешь, приготовлю ванну тебе с лавандой и мятой душистой?

Спину потру, а потом подам полотенце. Всё достойно. Без пошлостей.

Или свечи зажгу и будет шампанское в бокале искриться.

Ой, нет! Какие свечи? Костер во дворе, глинтвейн и к черту условности.

Устал… Спишь уже, а я все болтаю, несу и несу милые сердцу глупости.

Интересно, что ты видишь во сне? А я? Я там есть? Сгораю от любопытства.

Ты же не скажешь, скроешь в себе, а я напишу новый лунный стих.

Поправлю тебе одеяло и тихо уйду, забирая с собой глупые мысли.

Жизнь

Жизнь… Она штука такая сложная…

Катится, словно ком, годы-снег на себя наматывая.

И что нас ждет, предугадать порой невозможно,

Ибо скрыто будущее за стеклом матовым.

Жизнь… Жизнь-ком? Да нет же! Скорее — качели.

То вверх, то вниз и об землю задницей больно.

Но главное — оттолкнуться и вот уже снова вверх взлетели,

Примеряя на себя всё новые и новые роли.

Жизнь… Жизнь-качели? Помилуйте! Это рулетка!

И холостой выстрел — это твой шанс вынырнуть из личного омута.

Сломать прутья собственной золотой клетки

И уйти прочь, оставляя после себя чаши расколотые.

Жизнь… Жизнь-рулетка? Откуда такая депрессия?

Жизнь — это первые шаги ребенка и счастливые глаза мамы.

Это вечер у костра, с друзьями, с песнями.

И даже когда больно, сквозь зубы: «я смогу» — упрямо.

Жизнь… Ком, качели, рулетка… Зачем же так кардинально?

Живите здесь и сейчас — завтра может не наступить. Всё просто.

Жизнь — это остров, на который нас погостить позвали.

Оставили на песке следы и обратно — наверх, к звездам.

Рыбка

Столько уже о любви написано, сказано, что кажется, ничего не придумать нового.

А я возьму и скажу тебе, что люблю, как маленькая гуппи свой аквариум.

Рыбка знает, что навсегда к этим стеклянным стенам привязана, но живет в своем мире зачарованная,

Не видя рассвета, дождя, солнца, не чувствуя ветра, не наслаждаясь закатным заревом.

Но живет же счастливо, маленькая и наивная, хозяин руку протянул, а она виляет хвостиком.

Другой жизни не знает, про океаны не ведает, зато и соперниц не боится — единственная.

И жизнь только ради улыбки его, слов добрых и только вокруг него вращается-проносится.

И в гармонии с собой живет давно уже не своими, а им подаренными мыслями.

И наверное, это и есть настоящая любовь, когда всё ради него — единственного.

Когда гордость молчит, ибо не место ей в царстве аквариума-счастья.

Солнца нет? Да он и есть её солнце, и краски её не поблёкли, не выцвели.

И она для него маленькая рыбка, незаметная, но необходимой, любимой масти.

Лифты небесные

В небесном лифте, том, что шел наверх,

Зима, Метель и Вьюга уезжали,

Стонали, плакали, друг к другу жались

Словами снежными ругая вся и всех.

А в лифте том, что шел с небес и вниз,

Цветами пахло и плескались  лужи —

Весна-красавица и несколько подружек

Смеялись звонко под каскадом брызг.

Зависли лифты между небом и землей.

Соперницы извечные: Зима с Весной

Вдруг в тягостном застыли ожидании.

Весна с улыбкой доброй и простой,

Зима с усмешкой злобной, ледяной,

Делились вьюгой с вешней зыбью на прощание.

Светлана Королева

Всем доброго времени суток! Я — Королева Светлана, по профессии — учитель музыки, а в душе — поэтесса, писательница, певица и вечно молодая 17-летняя девчонка!

Творчеством увлеклась очень рано — в возрасте 8-ми лет, когда уловила красоту рифмы, случайно слетевшую с моих младых уст. В школе писала отменные сочинения, часто настолько приукрашивая сюжет, что учителю русского языка и литературы становилось не по себе.

Чуть позже — годам к 15 — я начала не то чтобы писать стихи, я начала выстреливать рифмами, порой уносясь в мир воображения на долгие часы. Следом за рифмоплётством увлеклась прозой. Затем на какое-то время отвлеклась от творчества, занялась вплотную учёбой. Но, как говорится, от себя не убежишь.

Совсем недавно выпустила свой сборник рассказов и стихов под названием «И мне это нравится». Т

ак-же постоянно собираем со знакомыми авторами совместные книги, общее название которых «Девять жизней». *

А еще, Светлана — главный редактор журнала «Луч Светы», который рассказывает на своих страницах о, пока ещё неизвестных, но очень талантливых авторах. (прим. редактора)

•••

Я когда — нибудь захочу вязать…

Да, о Боже, я захочу вязать!

Я улягусь старенькая в кровать

С видом мудрости великой и теплоты.

Ну, а рядом пуховое одеяло делишь ты:

Тот же ласковый, нежный, добрый и с полувзгяда мой до счастливой яркости простоты.

Я когда-нибудь захочу сажать огород…

Да, о Боже, я захочу сажать огород!

Чтобы внуков угощать помидорами целый год

И закатывать банки запасливо и с душой,

Ну, а ты-любимый, будешь смеяться со мной

И болтать-болтать-болтать обо всем, ни о чем… Наперебой.

Я когда-нибудь буду печь огроменные пироги…

Да, о Боже, я буду печь огроменные пироги!

И устраивать по-семейному вкусные четверги!

Ну, а ты — родной, подшучивать над моей суетой,

И над тем, как напыщенно-важно бываю я занятой,

И над тем, что убежавшее тесто я называю бедой.

И это «когда-нибудь» непременно случится с нами…

Да, о Боже, это точно случится с нами!

Мы любовь через всю жизнь! И с любыми ветрами!

Мы — единое, милый! Давно уж семья сердцами!

•••

А весна вовсю кричит в окно:

«Надевай пальто, сапоги из резины, шапку полегче, да шарф цветастый!

Я пришла, я капелью в твои стихи, я по венам пением первых птиц. И совсем напрасно

В печали ты и тоске. И мысли — мозаичное панно…»

А весна спешит. Ей, как девушке молодой, светлоокой

Хочется петь, кружить, танцевать, искриться.

Самой нежной и тайной мечтой у кого — то в сердце сбыться.

И разлиться теплом в засухе-разума быстрой рекой широкой.

А весна не даст упасть. И не даст тревогам бить по живому.

А весна за тебя. Весна за жизнь. За мгновение, радость, улыбки и за самого Бога,

И за то, чтоб покинута навсегда была опостылевшая берлога.

И за то, чтоб душа — открыто, мирно, искренне — к своему дому.

Мышь

— Придушить бы эту вечнонедовольную мышь!

— Кого — кого?

— Да эту гадину, которая сидит в засаде, когда все хорошо. Но, стоит только немного скиснуть настроением, как она несётся, течёт незаметно по венам, будоражит, портит, анализирует, режет разумным холодом и жрет, жрет, жрет…

— Что жрет!?

— Да все… Нервы, силы, эмоции… Процарапывает тропинку к сердцу и, добираясь, вгрызается в него своими острыми равнодушными зубками.. И тогда…

— И тогда… Что?!

— И тогда не сцену выходит великолепный, непревзойденный, освежающий, отрезвляющий главный герой. Соратник и помощник мыши. Буквально её правая рука.

— Сомнение?

— Смотри шире! Ум!

— Ум? Это плохо?!

— А кто говорил, что это плохо? Это скорее… Никак… Да, это по-никаковски.

— Например?

— Ну, например… Знаешь, есть такие шкафы, впихнутые пронырливыми мелочными дельцами посреди невинной улицы? Они ещё варят отвратительный кофе. Даже предлагают несколько вариантов: хочешь латте, хочешь капуччино, хочешь эспрессо, американо… Ваниль, корица, сахар… Вода, молоко, сливки… Вот, вроде есть все, понимаешь?

— Понимаю…

— Неа. Ничего нет. Но одновременно и есть. Есть только жалкая иллюзия кофе, подобие, несуразная жижа с признаками горечи.

А теперь понимаешь всю силу этой мыши? Осознаешь масштаб её действий? Вникаешь в суть последствий?

— Кажется… Это депрессия?

— Да ну! Какая к чертям собачьим депрессия! Депрессия — это состояние души. Малейший, едва уловимый, дождливый, серый, монотонный оттенок. А тут мышь! Ещё и с разумом за руку. Понимаешь?

— Не совсем…

— А я скажу тебе почему не понимаешь! Просто ты, как и большинство двуногих, прошу прощения конечно, но хочется называть все своими именами. Так вот… Практически все подкармливают свою внутреннюю мышь. И, кстати, как бы это абсурдно не звучало — они кормят её положительными эмоциями. Хотя нет. Не так. Они кормят мышь надуманными радостями, фальшивыми ценностями, лживыми улыбками и двуличным позитивом. И мышь растёт, растёт… Как в той сказке: «Не по дням, а по часам…» И разрастается до таких размеров, что стирается грань…

— Какая грань?

— Та грань, которая у более — менее честного с собой человека, разделяет мышь от истины. Или, если хочешь, которая держит прожорливого маленького грызуна в клетке.

Но такая мышка практически безобидна. Можно изредка подкидывать ей кусочки разочарования, слепого счастья, безразличного анализирования… Можно даже проводить опыты…

— Опыты?

— Ну, это потом. И так слишком много слов. Слишком много. А то мышь услышит, обрадуется и начнёт расти с удвоенной силой.

•••

И кажется, что тяжело дышать,

Что сердце бешено ломает рёбра,

Что мир — уже не тот, а до последнего кирпичика разобран,

Что остаётся лишь смиренно лечь в кровать.

И сил как будто выдоха на два,

На то, чтобы без боя, без отпора и сопротивления.

И добровольно — в пасть упасть лжемнения

И вовсе не делить закоренелой «истины» слова.

А воздух слишком груб для лёгких, непригоден,

И обстоятельства, как камень у Сизифа. Шаг за шагом. Тщетно.

Безлико и тоскливо. Серо. Дико. Беспросветно.

Не с теми и не там минуту за минутой хороводим.

Но даже если с головой — в болоте нелюбви, в трясине — суеты,

Но даже если заросла дорога к счастью пыльным, спутанным бурьяном.

Я буду сантиметр за сантиметром. Лишь к тебе. Навстречу. Рьяно.

И буду улыбаться, жить от мысли, что на свете есть любимый-ты.

•••

На нашей стороне любовь,

А значит — сила, вера, радость, Бог.

На нашей стороне — любовь,

А значит каждое мгновение — бесценно, и даже если между — разветвление дорог.

На нашей стороне любовь,

Хотя порой нам кажется, что изнутри съедает холод.

На нашей стороне любовь

Все перетерпит, перемолит. И наш мирок все выдержит, хоть и проблемами исколот.

На нашей стороне любовь.

Рука в руке. Объятия — в галактику портал.

На нашей стороне любовь.

Давай, любимый, до самого конца хранить тепло, которое с небес нам Бог послал.

•••

Родная… Я чувствую, как тебе плохо,

Как в сердце сквозняк свищет, свищет и свищет,

Как раздается внутри оглушительный разума хохот,

И как душа одинокой флейтой поёт и тепла ищет, ищет и ищет.

Я знаю, родная, в городе нелюбви фонари разбиты…

Разбиты чувства, лица… В глазах — северо — ледовитый.

И кажется, что не по силам… И что не вместить в себя горя-безразличного габариты.

И что даже солнце полувесеннее светит исподтишка и сердито.

Но я с тобой, родная. В любую твою минуту.

С тобой — перемолим, перемолчим, перетерпим и снова, о Боже, живы!

И в очередное, прекрасное, яркое, долгожданное утро…

Ты с лёгкостью отделишь свой мир чудес от мира — лживых.

•••

Какая все-таки свобода — говорить правду,

Какая сила — не отчитываться перед теми, кто к тебе так глух,

Какая радость — превратиться в слух

И впитывать слова всем сердцем, как награду.

Какое ликование — быть рядом с теми, кто тобой живёт,

Кто ценит каждый штрих на раненной от вечнопонедельников душе,

Какое счастье — разбивать о скалы-собственного мнения истертые клише,

И как невероятно-сладко — слышать, как внутри по-соловьиному любовь поёт.

Какой великий дар — почувствовать себя, понять

И не делить, как прежде, на куски: тому, сему и этим…

Какое наслаждение — спросить: «А кто я?» и мгновенно, с точностью ответить.

Ответить, согласиться с ровной гордостью, безоговорочно принять.

Какая все — таки свобода — говорить себе правду.

Февраль, прощай!

Февраль уже почти полностью заграбастал весну. Он буквально наполнился дыханием марта, скользя приятным холодком между пальцев, радостно снявших с себя оковы меховых перчаток. И в эту пору так здорово задуматься, уйти в личный мирок, покопаться в закромах возродившейся души, вытащить себя на свет, погреться в лучах сердечной неги и понять, что все, что кажется важным — на самом деле надутые мыльные пузыри, которые лопаются после первой искренней улыбки.

И, когда заботы не хватают за горло, проблемы не окутывают туманом, можно подумать о самом бесценном. О любви.

Для себя я сделала совершенно простые и, в то же время, невероятно-алмазные выводы. Итак. Если это любовь, то тебе больше не захочется себя менять. Вообще. Нет больше смысла в том, чтобы моделировать себя — новую. Нет больше потребности в себе — напыщенном павлиньем идеале. Нет больше радости — часами изводить нервную систему, вытаскивая из клубка-себя по одной тоненькой ниточке. Ты — это просто ты. И тебя (такую ТЕБЯ) — любят! И ты (такая ТЫ) — любишь! Ничего не хочется менять, и, тем более, менять кого — то. Мир — это мир. У него свои заботы, свои дела. Ты не меняешь его, ты не злишься на него. Ты просто его принимаешь. Говоришь ему: «Эй, мир! Ты бываешь разный. Но я соглашаюсь с каждым мгновением, с каждой секундочкой твоего проявления!»

А в ответ — Мир радужно улыбается, льётся градом, свищет северным ветром, блещет молнией, колется снегом. И это он так принимает тебя.

Но вот в чем парадокс: несмотря на то, что ты — это ты, все же в любви: ты — это самый лучший ты, самая яркая, добрая, искренняя часть тебя. Это возвращение к себе — ребёнку, который не знал критики, самокритики, который не просил и не требовал, а благодарно принимал; который всей душой верил, всем сердцем ощущал спокойствие и всем разумом знал, кто он есть.

•••

А ты словно подснежник, милая…

Съёжилась под слоем собственного снега:

Мёрзнешь и дрожишь, в каждом вдохе — лишь тревога.

А в душе — манит-манит взрывоопасная дорога,

Сладость будущего, крылья нерастраченной любви и мечт-воздушных нега,

Как же хочется быть слабой, несмотря на то, что очень сильная.

А ты словно подснежник, родная…

Выжидаешь. Так прекрасна, но никто ещё не видит эту красоту,

В четырёх стенах, как в личном омуте-спасителе,

Сценарист и режиссёр — себя. И в глазах своих — единственного зрителя,

В злости бестолковой выделяя только чуть живую доброту,

Зная — что такое ад, но шагая к сердцу- только в сторону земного рая.

•••

Поиск иного смысла. Поиск себя среди кружек остывшего кофе и солнца не-по-февральски сочного.

Поиск работы, чтобы кормила, поила и вдохновляла. Чтобы учила жизни и будущему заочно.

Поиск кота — на автомате — кормить и гладить по шерстке три раза.

Поиск без опыта, чтоб у акул-РАБотодателей вымолить «перезвоним» — отказа.

Поиск надежды: закрыть холодильник и снова открыть — само появится может!?

Поиск одежды: по углам ворчливого по-стариковски-шкафа, с которым договориться сложно.

Поиск лопаты-вопросов: копать и копать. Себя. Глубоко. До сердцевины истины.

И тараканов поиск, которые до конца с тобой и в огонь, и в воду выстоят.

В поиске вся жизнь. Перед глазами. Снаружи и изнутри. Да около.

Тот ли вагон? Тот ли рядом жалуется сосед?

То ли место по серым дождём? И так ли сердце заохало:

Странно-сочувственно из — за очереди автоматной чужих бед.

Поиск иного смысла и результата в конце пути.

Так ли старался? Так ли бежал? Не повредил ли колени?

Остановите поиск… Позвольте себе просто идти,

Просто дышать, пусть даже жизнь ещё не повернулась апрелем.

•••

Все испытания даны для силы: веры, слов, мгновения, бесценности объятий.

Всё сбудется. И как бы не просили. Отсеет жизнь: пустых, наивно-лживых, вспинускалящих приятелей.

Отсеет через решето бессмыслия: проделки утра-суеты, бескровие февральских вечеров.

И разорвёт на части мысли, развеет их у ног размеренности-берегов.

И будет вам на всё ответ — любовь. И будет дом, тепло, уют в морщинках возле глаз,

И будет борщ, и будет плов,

И будто заново себя. И словно с чистого блокнотного листа — рассказ.

Не бойтесь испытаний, ибо трудности — барьеры (говорю вам, это точно) к счастью,

Желайте, не стесняясь собственных желаний.

И смейтесь! Смейтесь! Смейтесь! Дышите жизнью, наполняя воздух безрассудной страстью!

•••

И теперь я знаю: кишит мимо жизнь моя прошлая, изувеченная невнятными заботами,

Автостопом чужих мнений, бесконечно-долгой травлей пятницы перед субботами,

Одержимостью стен, заточивших голос истины, дышащей маскарадом.

И теперь я знаю: круговерть железобетонно-условная — для сравнения, вовремя. Так, как надо.

И пускай я не принята. И пускай каждый вдох для других — не такой, как «положено»,

И пускай мне дорога не по прямой, через леса-советов упрямых и по буреломам-ворчаливости серой проложена.

И пускай. Мы у Бога под боком. Каждый — ребёнок Его самый любимый,

Хоть и разные. Совершенно разные. Каждый — с набором своей правды неповторимой.

И теперь мне так хочется только собой быть. И только с теми рядом,

Кто запомнит секунду возле. Секунду до. И секунду после. Обнимет взглядом,

Прикоснется сердцем: так чисто, с любовью. Душой поцелует нежно-нежно

И поверит. В меня, как в себя поверит: крепко, надёжно и безусловно-безбрежно.

Моей Валюшке

Наслаждайся, милая, это лишь только твой момент,

Наслаждайся, мурлыкай, лежи на краю кровати,

Пусть судьба за несчастные дни пени заплатит,

Оставляя тебе — безлимитного счастья абонемент.

Как же здорово видеть тебя в нирване,

Пусть она мимолетна. И что ж, наши мысли — и те не вечны.

Наслаждайся, родная, пусть ночь опустит нежно занавес на твои плечи,

Ну а ты соберёшь всех звёзд серебро в карманы.

Мне так нравится, милая, что эмоции хлещут океаном,

Что настолько живое твоё сердце, упрямое, рьяное.

И что Муза твоя по-особому мартовски-пьяная.

Наслаждайся, милая, не заслоняя душу серым-умом-туманом.

•••

Сколько сказано, сколько спето,

Сколько выстрадано стихами-сиротами,

Сколько пройдено лесом, пустыней, степями, болотами,

Сколько завоевано пъедесталов, которых возводит упрямо система — планета.

Сколько слез-мимо пролито и ночей сколько вокруг сна,

Сколько лезвий — по сердцу, и на душу сколько камней заточенных,

Сколько взглядов прямых, нелюбимых и обесточенных,

Сколько февраля, для того чтобы снова запела весна.

Сколько дыр в кармане пропитых-тоскою-будней,

Сколько жажды до радости детской, но дерзкой и странной,

Сколько поездов, самолётов — совсем не к себе — а в другие страны,

Сколько дней — тумана до страшного дня — судей.

Сколько ран затянутых благодаря искусственной амнезии,

Сколько солнца — восходов в игноре глухих штор,

От соседей, казалось бы, слишком счастливых, трехметровый забор,

От хороших дел — четыре серых стены — неврастении.

Сколько можно тратить себя на хромые смыслы — болезнь веков?

Сколько раз вам сердце от крика теснило ребра?

Перестаньте мысль искать там, где всё поблёкло,

Находите жизнь только там, где царит любовь.

•••

Как здорово, что мне не нужно подбирать слова,

Собой играть наполовину,

Глотать стеснение, кривляться в спину,

И мысли-сорняки не рвать. И не бояться смысла-серебра.

Как здорово, что можно просто жить,

На пазлы сыпаться от радости. И вновь — обратно.

Как хорошо и как божественно-невероятно

С тобой шагая весело и сладко, ногами мир крутить.

Как здорово, что есть на свете ты, любимый!

Такой родной и близкий, самый лучший,

Который голосом живым разгонит мои тучи,

С которым все тревоги и сомнения мимо.

Как здорово, что, наконец, пристанище мне на земле

Навеки ты. Молитвами. От Бога.

И что теперь с тобой моя бежит дорога,

Как здорово. Как хорошо мне.

•••

Остановите!

Куда бегу? Дайте выдохнуть, да сердце бешенное унять немного.

Кажется, что по лезвию правды иду, но совсем, но совсем не своей дорогой!

Остановите!

Отцепите вагон! Я устрою в нем праздник-отшельника.

Напоет одичавший перрон, что не нужно отчаянно ждать бесконечного «понедельника».

Остановите!

Помолятся те, кому нужно сменить повязки-стабильно-кровавые.

И незрячие обретут красоту в темноте.

И дождётся старушка-Ассоль, наконец, паруса свои алые.

Остановите!

Подарите момент себе! Эта жизнь ненавидит раскрошенного безразличия!

Сделайте глупость назло сварливой судьбе,

Наплевав океаном-смеха на все дребезжаще-больные приличия.

Остановите!

Все хорошо! Это чувство только в ваших руках. Не опускайте их, да не раскачивайте гордостью важной.

Полной грудью воздух. Ещё и ещё.

Надышитесь любимыми. Налюбуйтесь секундой каждой.

Откуда я знаю, что это любовь?

И тогда ты зайдёшь в мой безветренный личный мирок, на цыпочках, еле дыша, переминаясь с ноги на ногу, подумаешь о прошлых неудачных словах-бритвах, аккуратно, по-детски смущённо коснёшься взглядом моих расправленных плеч и, наконец, преодолев себя, спросишь: «Откуда знаешь, что это любовь?»

А я посмотрю в твои родные, честные, заботливые, такие добрые и до мельчайших деталей изученные глаза, и выпалю, как будто на одном выдохе: «Откуда? Любовь? Хм… Представь, что я — это миллиарды разных обличий. Сейчас я — спокойное прозрачное морское дно, через секундочку — крышисрывающий торнадо. Ещё через мгновение я — актриса, шагающая по красной ковровой дорожке. А с понедельника я — растревоженная пятница. А в среду — индиго, остро чувствующее сухость чужих нагих душ. И потом резко тучи — тучи-тучи… А я капелька, стекающая по лобовому стеклу. Я — вой серены. Я — лай соседкой собаки. Через неделю я — сворачиваюсь клубочком, мурлыкаю и урчанием заполняю пустоту прохладной комнаты. Через две недели я — страстная танцовщица, отстукивающая ритм каблуком туфельки цвета спелой клубники. Через месяц — я ночной террорист — обжора, захвативший холодильник и испачкавшийся сливочно-сахарным кремом.

А потом мне надоест носить сапожки, и я босыми ступнями пробегусь по только что выпавшему девственно-октябрьскому снегу. И как — нибудь я вдруг возомню себя величайшим шеф-поваром и перепорчу все продукты, оставив на ужин варёную картошку.

Ты, испугавшись словооборотов, остановишь поток моих мыслей немым вопросом. Мол, и что?

«А то, милая. Он любит все мои обличия. Он принимает каждую составляющую меня. Он целует каждую секунду нашего общего времени. Он и есть мой личный маленький уютный мирок. Откуда я знаю, что это любовь?!?!?!?»

•••

Я, любимый, раньше бежала

От себя до себя.

От вокзала и до вокзала.

От сентября и до сентября.

Я, любимый, раньше пытала

Свою душу в тёмном углу, разбирая на части.

Находила смысл и тут же его теряла

В бесконечно-прожорливой гонке-пасти.

Я, любимый, раньше искала

Лишь своё среди отголосков чужого,

И другим своё время растерянное прощала,

Не готовя себя для чего-то большого.

Я, любимый, всегда считала,

Что несчастны те, кто не видел на празднике жизни успех.

Ох, любимый, да если б я знала,

Что мой праздник — в каждой вибрации твоего смеха.

Я, любимый, дышала раньше

Только воздухом. Представляешь?

А теперь, мой любимый, ты знаешь,

Что мой воздух — ты. И простое счастье без фальши.

Я, любимый, теперь бегу

От себя до тебя. Не иначе.

И когда объятия твои остановят мою пургу,

Во мне каждая струнка расслабится и от любви жемчугом чистым заплачет.

•••

Только ванна, стихи и я,

И минуты плывут мимо.

Когда каждая мысль — вдохновение слишком тихого января,

Когда слышишь только свое дыхание. Понимаешь: как это красиво.

Как красиво просто быть.

Со всеми надуманными недостатками.

И как хорошо не впадать в самоанализ. Себя разрешить

Со сводом безумий-правил, экшн-законов и с беспорядками.

И вокруг тебя остыла вода.

И внутри лениво кипит бунтарь.

Но зато ты знаешь, что в голове твоей абсолютно-кайфовая ерунда,

Которую так лелеял доныне ответственный разум-пресс-секретарь.

И черт возьми, но все же нажала на стоп,

Отодвинув галдеж с нутромнепрошенных улиц.

Не желая одной в толпе — сквозь

броскости всех европ,

С жар-птицей в душе, ловя попутно ненужных куриц.

•••

А что ты, в принципе, знаешь?

То, что позволено кем-то?

Или, быть может, то, что счастливым делает внешне?

Есть ли что-то, что вечер февраля-тоски превращает в вешний?

Есть ли хоть кто-то, от кого ты стоя ботинками на земле, летаешь?

А кто внутри тебя ходит?

Кто думает, принимает решения? Ты ли это?

Кто вынуждает будильник ставить на шесть сорок пять?

Кто кричит: «Задолбало!»

Но с безразличием запускает свой механизм. Опять и опять

Устремляя потухший взгляд к искусственному свету.

А кто тихо сомневается во всем этом безумии?

Кто стирает дозволенного границы?

Шёпотом, еле слышно орёт бунтом и революцией,

Но также упрямо сдает в аренду себя, покорно всем экзекуциям,

Едва справляясь с одним днем, перед Богом-дивана падая ниц.

А кто ищет счастье в Париже, Лондоне

Или в излюбленно-депрессивном Питере?

Кто километрами заполняет внутреннюю пустоту?

Место меняя, людей мимоходящих. На машине, на поезде, на плоту.

В платье, в туфлях со стразами, в шубе звериной или потертом свитере?

Кто же внутри тебя ходит?

Знает ли он тебя? Или совсем запутался

В бесконечной горячке.

Знает ли он, что по-земному никак не измерить гармонию?

Что в любом месте — кислые щи, если САМ ТЫ не творишь историю,

Если автопилотом чужих желаний кипишь в круговороте-спячке.

Ты спишь, любимый, а я смакую нашими встречами,

нанизывая каждое чувство-секунду,

Как петли на спицы.

Ты спишь, ну а мне не спится.

Я здесь. Реальность кричит: «Полундра!»,

А сердце спокойно в душе зажигает арома-свечи.

Ты спишь, мой милый. А я плету тебе сны вязью

Из самых нежных, ласкающих волн моря,

Муссоном тёплым моё дыхание.

Я вовсе не та, что была ранее.

Я раной жила, источая силы на псевдобеды и псевдогоре,

Не веря в любовь и в состояние — одночасье.

Ты спи, родной мой. А мне бы возле. Сопеть и сладко делить одеяло,

Поровну эту жизнь. На двоих.

Огромное в самом маленьком нашем мире счастье.

А по утрам: лениво вставать. И быть не у дел суетливой пасти.

Только в плену объятий самых родных.

Только с тобой, которого мне бесконечно мало.

•••

Боже! Спасибо тебе за него!

Честно — честно!

Это лучшее, что случилось со мной!

На земле пьяной быть от любви неземной,

И плевать — какая вокруг обнимает местность…

Боже! Спасибо тебе за него!

Боже! Спасибо тебе за него!

Что бы вокруг не тревожило нервы,

Что бы не нарушало гармонию,

Я — только с ним петлями-жизни вяжу историю,

И просыпаюсь, а в мыслях ведь он — первый…

Боже! Спасибо тебе за него!

Боже! Спасибо тебе за него!

Ты береги его нежность внутри, храни его силы.

Пусть он спокоен будет за нас двоих,

Пусть, как и прежде, заряжается от улыбок-простых

И от блеска моих любящих глаз.

Сердце с душой — разума вечнокричащего- сторожилы…

Боже! Спасибо тебе за него!

Боже! Спасибо тебе за него!

Если мне выпал в этой игре- Вселенной любви — шанс,

Если планета вертится ради того, чтобы мы друг другом дышали,

Значит игра действительно стоит свеч. И не зря мы до нашей встречи играли,

Чтоб полноценно почувствовать счастье — нужно принять его в час-декаданс.

Боже! Спасибо тебе за него!

•••

Мне бы закрыть глаза и спокойно сладко уснуть,

Но внутри тоска кусает, а мысли — колким снегом.

Мне бы уютно — рядом с любимым человеком,

Каждой клеточкой ощутить правильно выбранный путь.

Мне бы поближе прижаться сердцем, душой и телом.

За руку — не выпуская. Слов — не роняя ненужных.

Только дыхание. И ничего кроме прикосновений-жемчужных,

Только наш маленький мир, а остальное — пробелом.

Мне бы кричать от счастья. Петь вместе с лунной ночью.

Страстно, взахлёб и смело — прямо к тебе в объятия.

Каждый миг без тебя — словно рвущая струны апатия,

Каждый момент без родного голоса — в жалкие клочья.

Мне бы закрыть глаза и сладко-пресладко спать,

По-детски поджав ноги, обняв подушку холодную,

Но отпускаю к тебе мысли — любви — свободные,

Пусть свернутся в клубочек и греют твою кровать.

•••

К любви невозможно привыкнуть.

Она с каждым часом все шире и шире,

За кадром, в черновиках и в прямом эфире.

В хоромах царских, и в подворотнях, и в самой дешёвой съёмной квартире

К любви невозможно привыкнуть.

Любовь невозможно стереть.

Из памяти, сердца, из тела — рецепторов-кожи,

Если любовь — любовь, то она до глубин океанов и вулканической дрожи,

Если любовь — любовь, то каждый шаг с ней всех бриллиантов дороже.

Любовь невозможно стереть.

И никогда не обманешь любовь,

Ибо она выжжена лепестками и молниями на живую,

Ибо она с Верой, Надеждой однотонально и в унисон пульсом поёт аллилуйя,

Ибо она не ищет смысла. А смысл в ней каждой секундой танцует.

И никогда не обманешь любовь.

•••

А у нас за окнами разные города,

Кто сказал однажды, что расставание губит,

Тот и вовсе не пробовал никогда

Вкус любви, который так сладко дарят губы.

А у нас за окнами разные лица мелькают.

Ну, и что с того? Все равно между нами связь необъяснимая,

Отголосками настроения в сердце — дыханием рая,

И тоска друг по другу, упрямо душою гонимая.

А у нас — только мы. Но и это настолько много!

И не хватит Вселенной, чтобы вместить молчаливые чувства.

Если ты — против всего мира, то и я той же дорогой,

Ведь без глаз — океанов твоих мне становится пусто.

•••

А зима чёрно-белая правду не ищет,

Ей хорошо и так. Спокойно. Тихо.

И чемоданы покует надкусанная неразбериха,

Ветер-«правильных» — мнений с севера свищет.

Но между «да» и «нет» всегда есть что-то:

Миг, момент, нежелание выбора или иное,

Счастье… Оно ведь действительно счастье, если простое…

Радость — она обязательно отражается в глазах у кого-то.

И этот «кто-то» — лекарство от всех тревог и земное спасение,

Самая чистая нежность, любовь, перевернутый жизни-смысл.

Тот, с которым течёт и ликует внутри каждая мысль,

Тот, который снаружи, как зеркало — проявление.

А зима чёрно-белая так субъективно-невинна и белоснежно-слепа.

Прячет под снегом голые ветки-былого.

Всё для того, чтобы с чувства начать большого,

Чтоб под ногами истины вилась тропа.

•••

Действительно… Поднимайся на горы, карабкайся, жилы рви,

Из последних сил — к вершине успеха, где ждёт наимоднейшая красота…

Добивайся, кричи, все богатства бери или умри.

И как итог — наполняющая тоской внутривенная пустота.

Действительно… Ты хотел от жизни гирлянд, софитов и знакомств побогаче,

Этажей из пяти дом, до звенящего вымытый блеска.

Ты хотел пару — тройку машин. А как иначе?

Чтоб заполнилась антирадостью сердца — закрытого — бездна.

Действительно… Пусть в карманах бумага зелёная, словно смятые фантики,

И кораблики делай, пускай по реке — времени, да по ветру — мнимому.

Только железо логики, бетон душевности и ни капли сердечной романтики.

Только дань и акции — миру материально-ревнивому.

Действительно… Отправляйся на самолёте личном покорять, казалось бы, непокоренное.

Покупай непродажное. Цену назначь, чтоб было угодно.

Только это счастье!? Ужели это счастье влюблённое?

То, которое за руку, вместе шагает с Богом?

Елена Мельниченко

Меня зовут Мельниченко Елена.

Биография моя скучна до безобразия. Родилась 6 апреля в Ростове-на-Дону, а жила в городе Полярный Мурманской области до шестнадцати лет.

Затем моя семья переехала в подмосковный город Королёв. Там я провела восемь лет жизни. Но так и не смогла привыкнуть к городу, а потому вернулась в родной Полярный, где живу до сих пор.

Высшего образования в силу некоторых семейных обстоятельств получить не смогла, но за плечами четыре с половиной года учёбы по профилю специальный детский психолог.

На данный момент я домохозяйка. И всё свободное время посвящаю хобби — писательству.

Наблюдатель

Написано в соавторстве с Виталиной Малыхиной

Часть первая

Он

277890 оборот Алкалдиеры (24 сентября 2018 года земного летоисчисления)

Посадка на Землю прошла в штатном режиме. Для исследования планеты была выбрана оболочка особи разумной формы жизни — вид Человек род Мужчина. Адаптация к новому физическому телу и условиям планеты на текущий момент составляет 600/1000. Наблюдатель Актактаид провёл инструктаж, передал мне документы на имя Григория Ушакова, ключи от моего земного жилища и транспортного средства, местную валюту, банковскую карту и другие необходимые для землянина вещи. Также помог установить первые контакты с аборигенами.

Как только адаптация полностью завершится, я приму официальный статус Наблюдателя и смогу начать свою миссию.

277894 оборот Алкалдиеры (01 октября 2018 года)

Актактаид покинул Землю, теперь я единственный алкалдиеранец на планете. Я принял официальный статус Межгалактического Наблюдателя. С помощью нактопира произвёл безопасное подключение к базе данных землян, которую они называют «Интернет». Теперь я обладаю сведениями о состоянии ресурсов и экологии планеты, о развитии земных технологий, социальном устройстве и психологии аборигенов. Перехожу ко второму этапу миссии — эмпирическому подтверждению/опровержению полученных сведений.

277917 оборот Алкалдиеры (15 ноября 2018 года)

Воспользовавшись документами и наработанными связями Актактаида, устроился младшим научным сотрудником в Научно-исследовательский институт проблем экологии (НИИПЭ). Выслал на Алкалдиеру отчёты о состоянии минералов, водных ресурсов, флоры и фауны. Сейчас готовлю прогноз по климатическим изменениям.

Меня, как представителя разумной расы, удивляет, что земляне, хоть и обладают интеллектом, но не считают решение проблем экологии приоритетными. Ситуация на планете близка к критической.

Как Наблюдатель я не должен давать субъективных оценок ситуации, но вопреки Кодексу, иногда ловлю себя на мысли, что мы, алкалдиеранцы, смогли бы мудрее распорядиться ресурсами планеты.

277933 оборот Алкалдиеры (17 декабря 2018 года)

Миссия предполагает налаживание контактов и изучение местного населения. Земляне, в отличие от нас, не могут менять свою физическую оболочку, обладают незначительной способностью к регенерации, подвержены болезням и процессу старения. Общаются между собой путём вербальной и невербальной речи, не обладают способностью к телепатии и телекинезу (хотя упоминания о единичных случаях в СМИ встречаются). Эмоциональное состояние аборигенов зависит от выброса гормонов.

В НИИПЭ я установил эмоциональные связи (у землян это называется «дружба») с двумя аборигенами. Наш контакт чаще всего происходил в помещении, созданном для употребления никотина. И хотя это взаимодействие требовало нанесения вреда моему физическому телу, я считаю, что полученные сведения о социальных, межполовых и других психологических процессах расширили мои познания об особенностях местного населения.

278941 оборот Алкалдиеры (01 января 2019 года)

Наступил очередной земной год. Мой инструктаж включал в себя теоретические знания о традициях и праздниках в разных странах Земли, в том числе в России, где я сейчас проживаю. Но знание теории не сильно помогло мне на практике. Я впервые столкнулся с воздействием на организм этанолсодержащих напитков, которые аборигены употребляют по праздникам (и не только). Несмотря на наличие в теле ферментов для расщепления этанола, на мозг было осуществлено значительное воздействие алкоголя. В результате этого у меня снизились когнитивные способности: нарушилась речь и координация движений, ориентация в пространстве, адекватность в оценке ситуации. Я чуть не выдал аборигенам своё внеземное происхождение. Вернее, я раскрыл себя, но они не поверили, решили, что это шутка (намеренная ложь с целью поднятия настроения). Когда концентрация этанола в крови уменьшилась, я осознал всю серьёзность случившегося. В первую очередь, путём повышения вибраций вывел оставшийся токсин из организма. Согласно пункту 118 Кодекса Наблюдателя разрешается применение телепатии при возникновении угрозы разоблачения. Следуя Кодексу, применил телепатию и убедился, что инцидент с моим признанием не был воспринят землянами всерьёз. Миссия не пострадала. Но после применения способности к чтению мыслей очень болела голова. Опытным путём выяснил, что земная оболочка ограничивает мои возможности. Связаться телепатически с Межгалактическим Центром Наблюдений не могу.

Она

01.08.2019

Сегодня просто кошмарный день! На работу опоздала, весь день всё из рук валится. Получила выговор от начальства. Клиент нахамил. Полчаса ревела в дамской комнате. Вдобавок ко всему меня обрызгал из лужи какой-то урод. Пронёсся мимо на своей «Ладе», даже не глянул. Теперь придётся вещи в химчистку отдавать. Ну вот, опять реву.

16.08.2019

Иду я вчера после работы домой, болтаю с Веркой по телефону. Вдруг одна нога за другую зацепилась, и я прямой наводкой в грудь какому-то мужику головой влетела. Было очень неловко. А он поддержал меня, поднял мою упавшую сумочку и сказал:

— Вы не пострадали, нет? Хорошо. Но будьте осторожны, иначе ваши действия могут быть расценены, как попытка нанести вред моему телу.

Мужик-то красавец оказался. На вид лет тридцать. Может, чуть больше. Высокий шатен, густые брови, глаза цвета коньяка. Гладко выбрит, чему я про себя порадовалась. Не люблю бородатых мужланов. Ямочка на подбородке.

Я сумочку у него из рук забрала и говорю:

— Простите мою неуклюжесть. Готова искупить вину чашечкой кофе.

И тут телефон зазвонил, будь он неладен! Это Верка решила, что сигнал пропал, так как я не отвечала долго. Я ей сказала, что перезвоню. А она давай орать на меня: «Почему не отвечала?! Что случилось?!» Пока я ей объясняла, что к чему, мой красавчик попрощался и ушёл. Догонять его было неудобно. Я разочарованно вздохнула, высказала подруге всё, что о ней думаю, и пошагала домой.

А сегодня этот мужчина пришёл в офис, и начальство отправило его ко мне. Вот это был приятный сюрприз! Представился Григорием Ушаковым. Он странный, но довольно милый. Мне повезло, что одной консультацией его вопрос не решить, поэтому жду не дождусь следующей встречи. Нужно пригласить его в кафе. Надеюсь, он не женат.

03.09.2019

Григорий Ушаков теперь мой постоянный клиент. Кстати, тот урод на «Ладе», что окатил меня из лужи — это тоже он. Когда Григорий узнал об этом, то очень смутился и долго извинялся. Даже покраснел от усердия. Это было так мило. Поэтому я сказала, что прощу его, если он пригласит меня в ресторан.

18.09.2019

Помимо деловых встреч мы ходим на свидания в кафе. Обсуждаем самые разные темы от политики до киноновинок. Гриша — очень эрудированный человек и внимательный слушатель. По многим вопросам наши взгляды сходятся. Он, как и я, очень любит животных и обеспокоен загрязнением окружающей среды. Гриша мне всё более симпатичен. Я даже привыкла к его странной манере говорить и неуклюжим жестам. А какая у него улыбка… Но вот дальше бесед дело не идёт. Надо брать инициативу в свои руки.

Он

279055 оборот Алкалдиеры (17 августа 2019 года)

Занимаясь вопросами защиты окружающей среды, обратился в юридическую фирму за консультацией по экологическому праву.

Юрист-эколог, к которому меня направили, оказался той особью женского пола, с которой я столкнулся вчера на улице (в прямом смысле этого слова). Пришлось воспользоваться телепатией (Кодекс Наблюдателя пункт 118). Две близко-временные встречи с Людмилой Орловой — совпадение. Информацией об алкалдиеранцах не обладает. Опасности не представляет.

279068 оборот Алкалдиеры (10 сентября 2019 года)

Отправил отчёт о состоянии медицины и способах альтернативного лечения. Предварительно в течение месяца испытывал на своём физическом теле методы диагностики, лекарственные препараты землян и различные виды нетрадиционной медицины. Ответ с Алкалдиеры не получил, хотя времени для прохождения межгалактического сигнала в обе стороны было достаточно.

279071 оборот Алкалдиеры (14 сентября 2019 года)

Несколько раз посетил юридическую фирму. Отношения между мной и Людмилой Орловой начинают приобретать неформальный характер. Ощущаю некоторую эмоциональную привязанность с её стороны. У меня появилась возможность лучше исследовать психологию взаимоотношений полов. Пункт 5 Кодекса Наблюдателя запрещает вступать в близкие контакты с представителями других галактических рас. Но в пункте 6 указано, что незначительное сближение без возможности репродукции допустимо, если нет риска разоблачения.

Межпространственный коммуникатор до сих пор не принял ни одного сигнала с Алкалдиеры.

279086 оборот Алкалдиеры (13 октября 2019 года)

Сигнала с Алкалдиеры так и нет. Проверил коммуникатор на предмет неполадок — всё работает! Не понятно, почему молчит Центр Межгалактических Наблюдений. Через три земных месяца должен прилететь космолёт. Тогда ситуация со связью прояснится.