Письмо
Жить долго и счастливо… или не жить… Насколько просто объяснить тебе летающей во снах, преследующей жизнь не такой, какая она есть? Ты — Муза, веющая над пропастью пьянящей ржи. Ты — Фемида, оправдывающая проступки подлецов, ублюдков и лицемеров. Ты непонятна и противоречива. Будто, олицетворение самого оксюморона. Я не вижу жизнь без тебя. Я не влюблен. Но, почему-то, зависим тобой. Ты прекрасна. Идеальна. Я не маньяк, не наркоман, но смотря на тебя, я вижу все… буквально… миление Юрате и Каститис, лохматая Хелависа, не умеющая соблазнять, казалось бы, легко возбудимых бродяг, бесконечная вселенная, наша малюсенькая Земля с миллионами, нет, миллиардами скотов, серых тварей без грез, утопии, проживающих свою жизнь «кстати», ненавидящих всех и все, вечно завидующих мразей. Но ты не хочешь замечать меня, ты просто сама. Сама по себе. Тебе не нужны люди, эмоции. Самостоятельная Муза, сама себе друг, сама себе враг. Я каждый день наблюдаю за тобой. И каждый раз понимаю, что готов принести тебя в жертву твое худое прекрасное тело, но тут же убиваю этот плод неразделенных страданий, понимая, что без тебя умру
Я хочу узнать тебя ближе. Хочу увидеть твою оголенную душу, хочу понять, не зря ли я нашел тебя, когда не искал… Услышь меня, пойми, что я чувствую, вознеси в ранг покровителя, полюби меня, почувствуй соитие наших душ.
Не бойся меня. Завтра, ровно в полночь, мы встретимся. У тебя. Не усни, хотя я знаю, в это время ты даже не думаешь ложиться. До встречи.
Предыстория.
*Из страниц дневника*
Таких, как я, обычно называют маньяк, извращенец, и подобным образом. Но это не правда. Каждый раз выходя на Божий свет, я понимаю, это мир полон грязных обманщиков, подлых трусов и серых подонков. Я приношу в жертву каждого недостойного. Бог слишком часто прощает им грехи, но я не он, и прощать не стану. Люди обычно называют это самосудом, но, нет, я так не считаю.
Я описываю причину наказания каждого. Каждая ущербная крыса будет наказана.
По полицейским сводкам это серийный убийца с несформировавшимся почерком. По слухам — маньяк-извращенец. Он (а) помогает очищать планету от животных недостойных называться громким термином «человек». Это сильный, нестандарто мыслящий, жестокий и неуловимый. Больше ничего не известно.
*Из страниц дневника*
Я начал заниматься этим давно. Это мой долг. Я был рожден для этого.
Полиция не в состояние найти меня. Я ловок, быстр и неопрометчив.
Я жесток, но помню каждого мерзавца, представшего пред судом моего лика. Первым было сучество, насиловшее детей, более — это были маленькие беззащитные девочки, не имеющие возможность убежать. Он скотски издевался над ними, а потом жестоко убивал.
#Насчетудвадцатьтридевочекубийствонасилие
Я буду краток. Я поймал его ночью около моста. Этот склизкий урод шел с очередного преступления, он выкинул тело юной прекрасной дамы в воду, абсолютно нисколько не сочувствуя, и даже не его мерзкая рука не дрогнула, будто он выкинул крошку хлеба. Наблюдая за этим, в моей голове сложилось наказание. Конечно, пришлось применить «нестандартный подход». Я издевался над ним столько, сколько он в сумме издевался над всеми девочками, а потом распял его, предварительно засунув записку с прощальными строчками туда, чем он принуждал к животным страстям маленьких куколок, неокрепших личинок.
«Гори синем пламенем, ублюдок»
Я поджег тело.
Глава 1
Я избавил Землю от тысячи маньяков, насильников и извращенцев. Я занимаюсь этим, без полугода, декаду. За все время не было еще ни одной осечки. Моя расчетливость делает меня просто неуязвимым. Власть опьяняет. Я безжалостен ко всем выродкам.
Федеральный розыск гоняется за мной, но они никогда не смогут поймать меня, ведь даже я сам не знаю, кто следующий предстанет пред моим судом. Поэтому, их логические стратегии по поиску моей новой «жертвы» бессмысленны.
Эти люди хотят посадить меня почти на век, совершенно не понимая, что я спас несколько миллионов, а, быть может, и миллиардов жизней беззащитных, возможно, одиноких и, конечно, невинных людей. За что я должен отбывать наказание? Или это невербальное «спасибо» сейчас такое?
Как же мерзки эти люди. Все, абсолютно все они продажны. Они готовы продавать родных, близких, друзей, любимых. Даже себя. За копейки денег, которые закончатся, не успеешь ты посмотреть на них, за славу, непонятно почему манящую, она мимолетна, словно падение звезды, за людей… За таких же мерзких людей, которые продали бы тебя, продали бы, не моргнув глазом. Не только мерзки, но и глупы.
Я уже давно не привязываюсь к людям, да и смысла в том нет, меня постоянно предавали, бросали, унижали и оскорбляли. Еще в начальной школе я понял, что нельзя ни на кого-то надеяться, нельзя никому доверять и, уж тем более, нельзя любить людей. Каждый должен любить и ценить только себя. Я единственный, кто никогда себя не предам, не оскорблю и не продам за вшивую монету первому встречному в переулке.
Когда мои ровесники играли, я наблюдал за коррупцией и воровством в школе, когда они влюблялись, я читал криминальную хронику, когда все готовились к экзаменам, я пошел на первое дело.
У меня не было детства, но я не жалею, я счастлив, что никогда не выглядел, как дурак, никогда не бегал за девчонками, получая отказы, и никогда не испытывал привязанности к людям, окружающим меня.
Многие могут сказать, что я пропустил самые важные моменты в своей жизни, самые счастливые деньки, мгновения беззаботного детства. Но я всегда был первым. Я раньше всех научился читать, считать, писать, терять. Я потерял своих родителей, когда мне было всего три года, они были горды мной, радовались каждому моему достижению, в первую очередь тому, что у них вундеркинд.
Отец учил меня, буквально, с рождения. В полгода я сказал первое слово, в полтора года научился читать, в три — писать, все говорили, что это невозможно, но я смог.
Мать хотела разглядеть во мне творческий потенциал, читав стихи, оды, элегии.
В возрасте шестнадцати лет я начал вести дневник, в нем подробно описывалась моя «работа», в восемнадцать я стал посвящать стихи каждому месту, где я «чистил» территорию от мусора.
*Из страниц дневника*
Сегодня нас спрашивали о будущем, в котором мы видим себя. Я, конечно же, рассказал о профессии, позволяющей отчищать планету от преступников. На переспрос о будущем полицейского, я ответил лишь то, что я хочу не сажать мусор за решетку, моя цель — ликвидировать.
Последовали насмешки биомусора, учащегося со мной в классе. Я никогда не забуду этот смех, эти обзывательства и косые взгляды в мою сторону.
Мне говорили о том, что я никогда не стану тем, кем безумно хочу, максимум — полицейский…
Это, как ничто другое, замотивировало меня, я решил доказать себе, что стою намного большего.
Они еще посмотрят. Они еще посмеются.
Глава 2
Безрадостное утро. Пробежка. Кофе. Анализ криминальной сводки.
Я счастлив? Думаю, да. Я стал тем, кем мечтал, невзирая на плевки своих прошлых знакомых.
Самый добрый, умный, бескомпромиссный. Идеальный.
Просматривая сводку, я заметил, что большинство страниц посвящено мне. «Неизвестный убил серийного убийцу», «Неизвестный расчленил известную „Кровавую Марту“», «Неизвестный, Неизвестный, Неизвестный» бла-бла-бла. Почему «Неизвестный»? Я в этих сводках чаще, чем многие педофилы, пора уже называть «Известнейший неизвестный». Глупые полиционеры, как хорошо, что я не стал одним из них.
Наверное, проще обратиться в прессу, чтобы найти новые цели.
СМИ, как всегда, не подвели. В газетах всегда много грязи и работы, соответственно.
*Из страниц дневника*
#насчетусемьдесяттруповзаразубийствограбежнасилие
Эта «милая особа» слишком юна, хотя уже имеет за спиной семьдесят трупов, притом за четыре минуты. Она убила невинных детей, когда те просто стояли на учебной эвакуации. Просто убила семьдесят детей. Ради удовольствия? Сегодня мы это выясним.
……………………………………………………………………………………….
Проводя нехитрые манипуляции, я выяснил, что «милая особа» отдыхает в кафе «Зенит», куда я сразу же и направился.
Представясь, я вербально выразил слова своей симпатии к внешности этой, действительно, прекрасной леди. Мы разговаривали около часа. О политике, погоде, презентациях и других вещах начинающихся на букву «П». Она приятный собеседник, красивая девушка, но ужасный человек.
У меня было не так много девушек, в основном — парни, мужчины, иногда дедушки. Особи женского пола редко встают на криминальный путь, не знаю, может быть, они воспитаны по-иному. Или же имеют слабость, которая обходит стороной сильный пол.
Я спросил: «А как ты считаешь, почему девушек-преступниц в разы меньше, чем мужчин?». Я заметил, что, будто, стесняясь, она ответила: «Они просто боятся своей сущности.».
По ее ответу я понял, кто она.
На часах — пол восьмого вечера. Моей «милой особе» пора бежать, я как истинный джентльмен осмелился предложить проводить мою спутницу, она, ощутив себя леди, не отказалась.
— Знаешь, а ты мне очень понравилась. Я бы хотел предложить тебе небольшую экскурсию по нашему парку.
— Не откажусь, такие галантные молодые люди за мной еще не ухаживали.
Мы шли. Так долго. Она говорила о чем-то своем, но я не мог поддерживать беседу, лишь слушал, периодически подчеркивая ее правоту. Прошло, примерно, двадцать минут.
— Мы на месте!
— Но что в этом месте такого, что ты привел меня именно сюда?
— Здесь много места, нет людей. Так тихо, что невозможно соврать, я, буквально, слышу твои мысли, как и ты мои, впрочем.
— Но я ничего не слышу, возможно, ты просто ни о чем не думаешь.
— А какого это убивать детей?
— В каком это смысле?
— Ну как чувствует себя человек, убивший семьдесят детей?
— Я тебя не понимаю…
— Я же сказал, здесь невозможно соврать. Я слышу неровный пульс, дрожащий голос. Я ведь не сказал ничего такого. Мне просто интересно. Какого?
— Ты сдашь меня в полицию?
— Не в коем случае. Просто ответь.
— Что я должна ответить?!
— Правду. Меня интересует только правда. Зачем?