Бесплатный фрагмент - Зеро Варош: Точка невозврата

ЧАСТЬ 1. НУЛЕВАЯ ОТМЕТКА

«Страх отнимает память»

Фукидид

«Добро пожаловать в Зеро Варош!» — приветливо гласила старая облупленная вывеска на обочине заброшенного безлюдного шоссе.

Стройная черноволосая девушка в кожаных брюках и куртке-косухе недоуменно смотрела на нее своими большими зелеными глазами и отчаянно пыталась понять, как умудрилась оказаться здесь. Ведь с того момента, как она очнулась, происходящее неизменно напоминало затяжной дурной сон или глупую компьютерную игру, в героиню которой она внезапно превратилась.

«Что за странное название? Славянское, что ли? Варош вроде означает город… Где-то мне это уже встречалось… Так что, тогда, получается? Нулевой город, что ли? Звучит, честно говоря, как название глупого ужастика» — удрученно размышляла она, пытаясь раскурить измятую сигарету, зажатую между плохо гнущимися от холода пальцами.

Ей просто нужно сосредоточиться. Наверняка даже у настолько невероятной ситуации есть какое-то логическое объяснение.

Итак, она четко помнит, что ее зовут Мари Ровер, как и то, кто она и откуда. По крайней мере, ей так казалось… Как бы там ни было, Мари сразу же поняла, что попала в аварию, когда очнулась на этой Богом забытой трассе, неподалеку от своего валяющегося на боку мотоцикла. Но вот как она сюда попала? И почему все вокруг выглядит таким ненормальным? На эти вопросы ответов пока не было.

Само же местечко, надо отметить, выглядело весьма удручающе и напоминало декорации к дурацкому фильму ужасов. Повсюду рваными клочьями стелился грязно-серый туман, прошиваемый с неба таким же серым, мерзким дождем, без перерыва плачущим в совершенно бесцветном и невероятно унылом мире. Где единственными достопримечательностями смотрелись обшарпанный указатель да безмолвные призраки строений, возвышающиеся в мглистой дымке неподалеку. Но самым необычным было то, что во всей этой сырой, промозглой серости лишь сама Мари и ее вещи продолжали сохранять привычные глазу оттенки, словно тоскливый мелкий дождь еще не успел вымыть из них напрочь все краски.

Странная дыра с нелепым названием. Середина ничего и центр нигде… Точно мрачная кромка между жизнью и смертью. И стоит ли удивляться, что все аккумуляторы и батареи, включая ту, что в телефоне, внезапно оказались полностью исчерпанными, будто насухо высосанными миром-вампиром, похожим на огромную грязную губку. Кто знает, не выпил бы он и ее жизнь, продлись обморок немного дольше.

Мари тяжело вздохнула. Голова раскалывалась на части и ощутимо кружилась. Она уже выпила найденную в рюкзаке таблетку обезболивающего, но лекарство еще не успело подействовать. Беглый осмотр вещей дал понять, что ничего особо полезного у нее с собой нет. Только наличие охотничьего ножа в ножнах на щиколотке не могло ни радовать сердце. Сама не зная почему, Мари безрадостно отметила, что никакой еды у нее в сумке нет, а питьевой воды лишь начатая бутылка. Словно предчувствовала, что застряла в этой мрачной дыре надолго. Вот только почему? Потому ли, что это местечко само по себе вызывало ощущение заброшенности? Или потому, что оно было таким серым и унылым?

Пытаясь логически объяснить бесцветность окружающего мира, Мари предположила, что это могут быть последствия травмы мозга, от которой голова так сильно болела, а воспоминая об аварии и событиях, что ей предшествовали, куда-то бесследно улетучились и упрямо не желали возвращаться. Но следы запекшейся крови на бледных, посиневших от холода пальцах, привычная окраска мотоцикла и собственных вещей в рюкзаке, а также потерянный и испуганный взгляд зеленых глаз, подчеркнутых слегка расплывшейся от влаги темной косметикой, что отражались в уцелевшем после аварии зеркале заднего вида, вызывали сомнения в истинности подобной версии. Больше похоже, что она просто чужак в этом ненормальном мире. Инородное тело, попавшее сюда каким-то случайным и неведомым образом.

Окружающий туман казался излишне плотным и словно маслянистым, оседая на коже и волосах противной скользкой пленкой. Мари раздраженно собрала тяжелое от влаги каре в практичный хвостик на затылке, заправив конец длинной, асимметричной челки за ухо. Ведь совершенно неизвестно сколько еще придется проторчать на улице.

Однако самое неприятное в ситуации было то, что сердце просто разрывалось от целого вороха тревожных предчувствий и навязчивых дежавю. Будто бы Мари уже бывала здесь раньше. И вроде как в прошлый раз все закончилось чем-то трагичным. А еще она очень сильно волновалась за сестру. Так как ощущение того, что Энни в опасности не только не покидало разум с момента, как она очнулась, но и перерастало в параноидальную уверенность, стремительно растущую на фоне полного отсутствия связи.

Да еще этот загадочный кулон на шее, по какой-то причине не дающий покоя мыслям. Красивый, обрамленный серебристым металлом камень, представляющий собой распиленную вдоль окаменевшую ракушку наутилуса. Мари помнила, что он называется аммонитом, и что ей подарил его какой-то парень, лицо которого она могла представить лишь очень смутно. Странно то, что Мари не помнила, ни кто этот парень, ни почему он подарил ей этот кулон. Однако помнила, что у него был точно такой же, но из второй половины раковины, что символично отражало их связь, как связь двух половинок камня между собой. Вспоминая об этом сквозь туман головной боли, Мари ощущала в душе такие ностальгические и теплые чувства, словно загадочный парень был для нее кем-то очень важным. Вот только она не могла вспомнить не только его лица и имени, но даже ничего об их общении, которое наверняка должна была запомнить, так как обычно не доверяла мужчинам, никогда не имея среди них ни любовников, ни возлюбленных, ни даже друзей или приятелей. Виной такому предвзятому отношению было то, что Мари изначально, как многие детдомовские дети, была весьма нелюдимой особой, а в шестнадцать еще и подверглась сексуальному насилию со стороны взрослого мужчины. Поэтому она просто не понимала и не представляла, что могло связывать ее с парнем, да еще и, судя по смутному образу в голове, довольно красивым. Ведь Мари даже сейчас осознавала, какие восхищенные чувства он в ней вызывал.

«Ерунда какая-то… — растерянно подумала она. — Не могла же я настолько плохо запомнить его, учитывая каким из ряда вон выходящим персонажем он был. И эти теплые чувства… Разве они могли возникнуть на пустом месте? Нас с ним точно что-то сильно связывало. Да и сердце подсказывает, что он был очень дорог. Но только по какой причине? Ведь если она была романтической, я просто должна была его запомнить, разве нет?»

В любом случае, Мари не могла найти ответа на этот вопрос. Может позже она сможет вспомнить об этом парне чуточку больше. А сейчас ей необходимо решать, что делать дальше. Что гораздо важней и насущней, чем воспоминания, хоть и бесспорно приятные, о таинственном юноше из прошлого.

Несмотря на то, что ситуация была мрачной, невероятной и даже почему-то заранее казалась безысходной, Мари была бойцом по природе, а значит никогда не сдавалась и не опускала руки. Да и был ли смысл в том, чтобы сидеть на одном месте, горько хныкать и отчаиваться? Уж лучше попытаться хоть что-нибудь предпринять. Поэтому, поразмыслив немного, она решила убрать мотоцикл на обочину и отправиться в ближайший город, чтобы попробовать найти там помощь или, на худой конец, телефон.

И хоть на первый взгляд безмолвный, никак неосвещенный Зеро Варош больше походил на давно заброшенный город-призрак, Мари все же надеялась встретить там кого-нибудь живого. Может сторожа или кого-то в этом роде… Да и особого выбора в сложившейся ситуации попросту не было. За то время, пока она находилась на шоссе, Мари так и не увидела и не услышала никого и ничего ни поблизости, ни вдали. Ни единого человека, ни звука транспорта, ни даже животного или птицы, что и вовсе загадочно. Не может же быть, чтобы все птицы и насекомые вокруг попросту вымерли. Если, конечно, не наступил внезапный апокалипсис, который Мари нечаянно пропустила, в то время пока валялась на трассе без сознания.

Как бы там ни было, но надежда, как говорится, умирает последней, и поэтому проверить город все-таки стоило. Да и нужно же было сделать хоть что-то! Иначе можно просто сойти с ума, безрезультатно торча посреди этой промозглой трассы и пытаясь вспомнить утраченные фрагменты прошлого.

Приняв решение и надежно прикрыв мотоцикл от случайных любопытных глаз ветками, Мари забросила потертый рюкзак за спину, а затем, прихрамывая и тихо чертыхаясь, неторопливо побрела в сторону темнеющих в тумане строений Зеро Вароша.

Она старалась не думать о плохом, чтобы не упасть в пучину безысходности и отчаяния, поэтому размышляла о том, как может выглядеть надежда. То живительное чувство, что дает силы и уверенность идти дальше, несмотря ни на что. Ведь если сама надежда выглядит настолько же серо и уныло, как этот невзрачный городишко, то это, черт возьми, весьма печально.

Словно в ответ на эти мысли, встретившие ее пустынные улочки оказались изрядно разбитыми и заброшенными. Черные зияющие провалы стен, груды битого кирпича, растрескавшиеся стены домов, кое-где увитые жесткими ветками покрытого острыми шипами растения, из-за бесцветности и почти полного отсутствия листьев, похожего на замысловато заплетенную колючую проволоку, расколотая плитка или растрескавшийся асфальт под ногами — все это пока не вселяло особых надежд в ее сердце. К тому же кривые низины между улицами и разверзнутые пасти лишенных дверей входов казались наполненными жуткими призраками. Поэтому Мари то и дело останавливалась и напряженно прислушивалась, так как эхо собственных шагов казалось звуками крадущихся в тумане неведомых тварей, выслеживающих ее будто хищники легкую добычу.

Озноб от влажного воздуха усиливался разбегающимися по телу мурашками страха, из-за чего она не могла унять стук зубов. Глупое, выводящее из себя ощущение, будто она попала в компьютерную игрушку-бродилку на улицах проклятого городишки многократно усилилось. Как усилилось и навязчивое чувство тревожного дежавю, словно подобный бред уже происходил с ней раньше. Недружелюбная, похожая на липкий ночной кошмар атмосфера города хорошо соответствовала его странному названию. Кто знает, а может именно так и выглядит Ад?

Ощущения бредового сна с каждым шагом усиливалось, и в какой-то момент Мари не выдержала и больно ущипнула себя за бедро. Прищемленная кожа тотчас отозвалась тысячами болезненных иголок, но Мари вдруг с отчаянием поняла, что подобная проверка не имеет никакого смысла. Ведь если все окружающее — всего лишь сон, и ей сниться, что она щипает себя в нем, то тогда почему ей не может присниться и то, что в ответ на это становится больно? Тем не менее, если это и сон, то слишком уж продуманный и подробный — настолько, что его практически невозможно отличить от реальности. Но кто, вообще, может поручиться за то, что сама реальность не является сном Бога? Ведь есть же на свете народы, которые верят в подобные представления.

Мари вдруг заметила, что начала жалобно, еле слышно поскуливать, как заблудившийся щенок, потерявший из виду хозяина. Она ненадолго остановилась и попыталась волевым усилием взять себя в руки, одновременно несколько раз безуспешно пошарив по одним и тем же карманам куртки в поисках пачки сигарет.

«Так, мисс Ровер!! А ну сейчас же успокойся, маленькая трусиха! — мысленно отчитала она себя, чиркая зажигалкой и стараясь унять дрожь в руках. — От того, что ты трясешься, трусливо поджав хвост, ситуация твоя лучше не станет. И ты прекрасно это знаешь»

Так-то оно так, но одно дело сказать это себе, а другое — действительно успокоиться. И особенно сейчас, когда к навязчивому, изрядно надоевшему дежавю присоединилось параноидальное чувство, что кто-то невидимый следит за тобой. Так настойчиво и внимательно…

Сложно представить, насколько сильно испугалась бы Мари и как громко закричала, если бы каким-то образом смогла обнаружить, что это не так уж и далеко от истины. Ведь с одной из темных крыш ближайших полуразрушенных домов за ней наблюдали две пары цепких, пристальных глаз.

Высокие фигуры в длинных черных пальто глядели на девушку издали и о чем-то тихо, почти беззвучно переговаривались. Затем один из них подошел к противоположному от ее местонахождения краю крыши и, мягко и легко, будто совершенно ничего не весил, спрыгнул вниз. Приземлившись там, он прошмыгнул вдоль по улице, поспешно теряясь в серых клочьях густого тумана. Проследив его путь, второй человек, или же какое-то его подобие, развернулся на пятках и абсолютно бесследно растворился во влажном, промозглом воздухе. И крыша здания осталась такой же пустой и заброшенной, как и все соседние, словно на ней никого и не было…

На счастье Мари, она этого попросту не видела, продолжая тем временем нервно курить и пытаться успокоить лихорадочно бьющееся сердце. В результате параноидальное чувство слежки слегка отступило, и хотя бы зубы перестали клацать друг об друга, словно у отчаянно замерзшего человека.

«Надо срочно успокоиться и продолжать идти дальше» — решила она.

Ей почему-то казалось, что стоя на одном месте, она подвергает себя гораздо большему риску, чем когда передвигается. Хотя все могло быть и с точностью до наоборот.

«Будто можно найти в этой бредовой ситуации хоть какой-то здравое решение» — не без иронии подумала она, пытаясь понять как выйти к центру города.

Проблема заключалась еще и в том, что ни названий улиц, ни прочих дорожных указателей здесь не сохранилось, а может никогда и не было. Но, свернув на очередную разбитую дорогу, Мари отметила, что та выглядит гораздо шире предыдущих, а значит может оказаться одной из главных, двигаясь по которой, она имеет шанс постепенно добраться до центра города. Или хотя бы до одной из местных площадей. Сделав ставку на это, Мари ускорила шаг. То ли от страха, то ли под действием обезболивающего, она наконец почувствовала себя менее разбитой, и практически перестала хромать.

Пока она шла по улице, начало казаться, что туман становится все менее плотным, собираясь в рваные облака в низинах и заботливо укутывая руины разбитых домов. В центре же проспекта видимость была намного лучше. Казалось также, что и дома начинали выглядеть менее разбитыми, а некоторые даже почти целыми, горделиво поблескивая сохранившимися в окнах стеклами.

Все эти наблюдения позволяли надеяться, что она идет в верном направлении. Кто знает, а вдруг в центре города все же сохранилась какая-то жизнь? Надежда была, конечно, призрачной. Однако это чувство иногда напоминает пиявку. Никакая логика и разумные доводы не в силах оторвать ее от сердца. С той лишь разницей, что пиявки вытягивают жизнь, а надежда, наоборот, насыщает. Оттого и оторвать ее от сердца настолько нелегко. Ведь без нее оно вряд ли сможет продолжать биться.

Надежда — недостижимая иллюзия, пленительный мираж, который поддерживает жизнь. То, что заставляет двигаться дальше, несмотря ни на что. Вот и сейчас, шагая по улицам города-призрака, больше похожего на лимб, чем на реальность, Мари не могла отбросить ее в сторону. Ведь это именно надежда давала сил продолжать идти дальше. Навстречу неизвестности. Наперекор отчаянию и страху. Вперед и только вперед…

***

Двигаясь по бесконечно длинной туманной улице Зеро Вароша, Мари постепенно утратила чувство времени. Ведь в окружающей бесцветной реальности даже не было понятно, какое сейчас время суток. Утро, день или же вечер? Влажный воздух прошивал насквозь мелкий дождик, соединяя тонкими, невесомыми нитями тучи на небе и туман на земле. Утонувшая в нем улица выглядела крайне уныло. Сколько Мари уже бредет по ней? Несколько минут, час или еще дольше? Время вообще утратило привычное ощущение, став призрачным и абсолютно невоспринимаемым, точно во сне. Иногда ей даже казалось, что она и не идет вовсе, а лишь топчется на месте, воображая, что идет.

Но наконец сквозь мглистую дымку тумана начали прорисовываться смутные темные силуэты. Они зловеще виднелись посреди проезжей части, а также загадочно маячили на тротуарах. Мари тут же замедлилась, лихорадочно пытаясь понять что это, и крадучись приблизилась к ближайшей группе мрачных теней. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что эти тени — ни что иное, как покосившиеся могильные камни и старые кривые кресты. Подойдя к одному из них вплотную, она даже смогла разглядеть осыпавшуюся, плохо сохранившуюся и почти совсем нечитаемую надпись.

«Что еще за дьявольская ерунда? Это улица, вообще, или кладбище? — изумленно подумала Мари и почувствовала резкую вспышку дежавю. — И откуда это ощущение, будто я уже видела подобный бред раньше?»

Она поспешно вскинула голову и пытливо вгляделась в плотную пелену тумана. И через несколько секунд смогла разглядеть там искомые очертания остова светофора, криво нависающего над дорогой и взирающего на нее своими пустыми, разбитыми дырами-глазницами.

«Вот черт! — ахнула про себя Мари, — Я точно бывала здесь раньше! Вот только когда?»

Под ногой что-то тихо зашуршало, и она, опасливо отступив, заметила, что то, что казалось ей черной травой, пробивавшейся вокруг креста сквозь трещины в асфальте, внезапно зашевелилось и начало расползаться во все стороны, будто черви или тонкие змеи. Мари тихо вскрикнула и попятилась сильнее, опасаясь, что неведомые твари заползут на ботинки. Но темные, юркие создания, были ли они живыми существами или лишь призраками, расползаясь по асфальту, вновь бесследно растворялись в тумане. А некоторые даже будто впитывались в него, при ближайшем рассмотрении оказываясь лишь замысловатыми трещинами. И пока Мари разглядывала их, с неба начал медленно и тихо падать темный снег.

Она вновь запрокинула голову, протянув ладонь навстречу хлопьям снежинок. Грязно-серые, они казались слишком тяжелыми и, попадая на кожу, почему-то не таяли и не ощущались холодными. Мари осторожно растерла несколько хлопьев пальцами и начала недоуменно разглядывать черные разводы, оставшиеся на бледной ладошке.

«Это пепел? — предположила она про себя. — Или такой необычный снег? Хотя больше похоже на пепел…»

Пока она задумчиво разглядывала серые хлопья, большая темная тень беззвучно пролетела над головою. Мари быстро посмотрела вверх, но ничего не увидела и даже не поняла, что это было. Птица? Галлюцинация? Или что-то еще?…

Продолжая озираться по сторонам, она, крадучись, двинулась по улице дальше, аккуратно обходя то и дело выныривающие из тумана кресты и могильные камни.

«Может это был стервятник? Или крупная ворона… В конце концов, это все-таки кладбище»

Мари вдруг почему-то показалось, что ее мысли слишком громкие. Громкие настолько, что их может кто-нибудь услышать. Осознавая, что это больше похоже на приступ паники или бред, она все равно попыталась думать как можно тише, как бы невероятно это не звучало. И из-за леденящего сердце страха наивно казалось, что у нее даже получается.

Но тут под подошвой ботинка что-то слишком громко хрустнуло, словно она нечаянно раздавила стекло. Мари неосознанно пригнулась, ненадолго замерев и притаившись. Внимательно поглядев под ноги, она увидела, что наступила на край большой лужи, покрытой толстым льдом, поверхность которой слегка скрадывалась туманом.

Что это?! В самом деле лед? Но неужто вокруг настолько холодно, что вода в луже замерзла? Однако Мари не ощущала сильного холода. В вязком, влажном тумане было, конечно, сыро и свежо, но далеко не морозно. Хотя, если у нее действительно травма мозга, может чувства попросту притупились? Но тогда почему в воздухе совсем нет дышков? Или просто асфальт из-за стелющегося по нему тумана более холодный, чем воздух над ним?

Окончательно запутавшись в подобных размышлениях, Мари недоуменно взяла в руку осколок льда и тут же вздрогнула, невольно выронив его обратно. Вот только вздрогнула она отнюдь не от холода, а от резкой обжигающей боли. По пальцу скользнула пунцовая капля крови. Упав в лужу, она расплылась в серой воде яркими алыми разводами. Точно вспышка жизни в безжизненной мертвой среде.

— Так это стекло? — сдавленно выдохнула Мари.

Да, так и есть. Лужу на асфальте действительно покрывало стекло, застывшее на ней словно лед. И это стало последней каплей для уставшего и измученного разума.

«Травма мозга?! Да ладно… И при какой такой травме, интересно, можно видеть подобный сверх-реалистичный абсурд? Гораздо больше похоже на то, что этот мир попросту ненастоящий»

Но тогда что он такое? Кошмарный сон? Иллюзия или мираж? Виртуальная реальность? Высоко-температурный бред? Галлюцинация? Или, может быть, даже лимб? И откуда взялось это периодически всплывающее чувство дежавю, которое уже начинает откровенно раздражать?

Словно в ответ на эти мысли, мозг вдруг пронзила мощная вспышка. Яркое и подробное видение. Обжигающе холодная, даже ледяная вода. Она везде, повсюду. И Мари тонет в ней. Ей нечем дышать… А в толще воды, тем временем, расползаются темно-красные ленты-разводы. Лениво и медленно, будто призрачные змеи… Вот только что это такое? Кровь? Это кровь?… О, Боже! Это действительно кровь! Но откуда она взялась, и почему ее слишком много? Пунцовая жидкость растворяется в ледяной воде, ухудшая и без того плохую видимость и нагнетая сильнейшее чувство беды, а также не только физического, но и психологического удушья… Давящее ощущение тесного, замкнутого пространства, из которого нет никакой возможности выбраться.

«Господи, чья это кровь?!! Моя?! Чужая?!»

Мари тихо вскрикнула, запоздало зажав рот ладонью, испуганно попятилась от лужи и едва не грохнулась на мостовую неподалеку. Наваждение прошло также внезапно, как и накатило, однако в груди забилась, словно птица, пока еще тихая, но плавно нарастающая истерика. Мари продолжала пятиться от этого мерзкого и неприятного места, пока не уткнулась бедром в очередной могильный камень. И почему-то ей совершенно не захотелось его разглядывать. В мозгу возникла навязчивая, параноидальная идея, что она может прочесть на нем собственное имя. Попятившись на сей раз уже от камня, Мари перешла с проезжей части на тротуар. Она обессиленно опустилась на бордюр, пытаясь справиться с душащим приступом панической атаки. Ее мелко трясло, глаза наполнились слезами, перед взглядом бегали черные точки, а в груди повис тяжелый, противный комок. Дрожащими руками Мари достала сигареты и попыталась закурить… Раза с третьего ей это удалось.

Затянувшись едким табачным дымом, она почувствовала, как медленно выплывает обратно в реальность. Обморок был так близко. Главное сейчас хотя бы немного успокоиться. Ведь если поддаться приступам паники, то будет гораздо хуже. Заметив, что она снова тихо и жалобно поскуливает, Мари испуганно вздрогнула и тут же затихла, напряженно прислушиваясь. Интуиция подсказывала, что не стоит привлекать к себе лишнее внимание в этом жутком и больном мире. Неизвестно еще, что за тень мелькала недавно над головой.

Тем не менее, вокруг стояла гробовая тишина. Слишком уж тихая. Тихая до такой степени, что начинало звенеть в ушах. Тихая настолько, что начинало казаться, что внезапно полностью оглох… Или нет?…

Мари готова была поклясться, что она все-таки что-то слышит. Или даже скорее чувствует на самом пороге слышимости… Повинуясь нахлынувшему чувству, она медленно повернула голову туда, откуда пришла.

Сквозь серый сумрак тумана что-то медленно и неумолимо двигалось, причем двигалось сюда. И это что-то было похоже на приземистую, слегка квадратную фигуру человека в черном. Причем черными были не только его одежда, но также шея, волосы и даже кисти рук. На голове серым, слегка светящимся овалом выделялось лишь продолговатое лицо с круглыми провалами глаз и огромным перекошенным ртом. Казалось, что незнакомец, подобно герою картины Мунка, натужно вопит от отчаяния, ужаса или боли, однако изо рта его не исходило ни звука. Хотя нет… Призрак звука все-таки был. И это именно его Мари скорее ощущала кожей, чем слышала. Будто какой-то еле слышный треск или даже вибрация атмосферы.

И тут Мари резко поняла, что уже с минуту как не дышит и судорожно втянула воздух. Просто Это… То, что сейчас двигалось к ней, не могло быть живым человеком. И сердце, соглашаясь с разумом, отсчитывало удары через один. Ледяная дрожь пронзала острыми иглами обмершее тело, а время словно остановилось, засмотревшись на приближающийся кошмар вместе с Мари.

Серое лицо незнакомца медленно развернулось к ней. На нем что-то будто бы дрогнуло, и неожиданно грубые черты пошли полосами и крупной рябью помех, точно на экране старого черно-белого телевизора. Одновременно с этим противный треск начал стремительно нарастать, словно кто-то резко вывернул ручку громкости до упора.

Мари не просто вскрикнула, а истошно завопила, оглушив даже саму себя, и стремглав бросилась от жуткого призрака прочь. Паника охватила разум, и она просто бежала, толком не разбирая дороги, в противоположную сторону, стараясь лишь не вписаться ни во что неожиданное с размаху.

Она бежала и бежала, не чувствуя ног, почти ничего не соображая от страха и выбирая дорогу в тумане на каком-то автопилоте. В мозгу бешеным ритмом стучал ужас и одна-единственная четкая мысль: «Прочь! Прочь от этой твари!!». Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки наружу, а тело совершенно не осознавало усталости.

Мари не поняла, как долго неслась по улицам словно сумасшедшая, но когда наконец вылетела на похожий на заброшенную стоянку пустырь, легкие ее пылали как обожженные, а сердце отчаянно колотилось в висках, губах и кончиках пальцев. По лбу обильными ручейками струился пот. Попадая в глаза, он нещадно обжигал их своей солью.

Буквально из последних сил Мари доковыляла по поваленного бетонного столба и изнеможденно опустилась на него, пытаясь хоть чуточку отдышаться. Состояние вновь казалось предобморочным. Кровь так громко шумела в голове, что мешала не только прислушаться, но даже думать. Дрожащей рукой утерев пот со лба, Мари опасливо озиралась по сторонам.

Не было похоже, что ее кто-то преследовал, однако страх никак не хотел отпускать из липких объятий ее затравленное сердце. Несмотря на то, что она обычно старалась в любой ситуации сохранять спокойствие и ясность мысли, в этот раз должна была признать, что паника захватила все ее естество. Но кто бы не запаниковал, увидев ТАКОЕ?… Удивительно еще, что она попросту не умерла на месте от ужаса.

Кое-как поймав дыхание, Мари вновь начала тихонько поскуливать, почти не в силах ничего с этим поделать. Если так будет продолжаться, то ее сердце точно не выдержит и остановится от страха и отчаяния.

— Господи, пожалуйста. — тихо шептала Мари. — Прошу тебя, Господи… Мне так страшно… Так страшно…

Тихие, зловещие улочки Зеро Вароша все меньше напоминали ей глупую компьютерную игру, а все больше Ад или Чистилище…

Ей начало мерещиться, что она слышит тихие шепоты или даже отзвуки шепотов в тумане. Будто какие-то невидимые сущности переговаривались между собой, на незнакомом и странном языке. Вроде бы скандинавским. А может кельтским или славянским… Мари не была уверена. Она плохо разбиралась в иностранных языках, едва осилив помимо родного один лишь французский. В какой-то момент ей даже показалось, что это и не другой язык вовсе, а лишь реверсированные звуки, будто кто-то прокручивает заранее записанную речь наоборот.

«Но может все-таки славянский? — вяло подумала она, отмечая, что начинает неизбежно впадать в психологический ступор. — Разве название этого проклятого города не на одном из славянских языков?»

Ступор был ожидаемой реакцией организма на продолжительную панику. За истерикой обычно следует апатия. Иначе человек попросту выключится, израсходовав весь ресурс психических сил. Вот и Мари готова была думать сейчас о чем угодно, что только не вызывает стресс. Даже тупо уставиться в одну точку и не думать толком ни о чем.

Резкий звук, теперь явно похожий на громкий крик, прокрученный наоборот, раздался откуда-то сбоку. Мари нервно вздрогнула. Ступор и бездействие могут быть опасны ничуть не меньше истерики. Поднявшись с насиженного места, она осторожно подошла к краю площадки и заглянула на ближайшую боковую улочку.

В нескольких десятках метров, на крыше одного из трехэтажных домов стоял человек. Он был в черных брюках, белой рубашке и почему-то босиком. Мари толком не видела отсюда его лица, но что-то вдруг показалось в этом человеке знакомым, будто она хорошо знала его раньше, просто не могла узнать. В груди начало стремительно нарастать сильное чувство тревоги, каким-то образом связанное с тем, что незнакомец необут. Словно это представляло собой явный признак надвигающейся трагедии.

Мари медленно двинулась по улице, влекомая к новому видению точно гипнозом. Ей вовсе не было страшно, лишь очень тревожно. И через несколько секунд она поняла почему…

Незнакомец внезапно уверенно шагнул с крыши и, совершенно не пытаясь сгруппироваться, безвольным кульком рухнул с большой высоты на асфальт. Мари вскрикнула и поэтому не поняла, то ли это ее крик заглушил звук удара от грохнувшегося тела, то ли его попросту не было. Но интуиция, тем не менее, подсказывала, что увиденное не больше, чем иллюзия. Этакий мираж, будто тебе показали объемное кино без звука.

Поэтому подбежав к месту падения человека, она совсем не удивилась, когда не обнаружила никакого тела в стелющемся по асфальту тумане. Хотя кое-что там все-таки было… А именно большое темное пятно: липкое, будто начавшая сворачиваться кровь, но черное и тугое, точно смола. Но самым необычным казались влипшие в него многочисленные белые перья. Большинство из них были грязными и сломанными, словно их вдавили в асфальт с размаху, но некоторые оставались пронзительно белыми, продолжая падать на зловещее пятно откуда-то сверху.

Сердце тут же болезненно заныло.

Мари подняла голову, глядя как перья и пух падают сверху, словно слишком крупный снег. На сей раз легкий и белоснежный. Она осторожно перехватила пальцами перо, которое опускалось, кружась, ей прямо на лицо, и тихо заплакала. Ощущение давно забытой беды нахлынуло беспощадной волною…

Мари беспомощно села на асфальт, продолжая плакать и обреченно крутить перышко в руке. Она плакала и плакала, даже сама не зная, кого именно оплакивает, но от того печаль не становилась менее горькой. Казалось, что она только что видела смерть надежды. Смерть кого-то дорогого и близкого, кого знала когда-то и даже любила, однако безнадежно забыла. Отчего боль в душе становилась еще острее и тоскливее.

Кто знает, а может мы все — лишь смутные призраки в чьем-то нездоровом разуме?

***

Честно говоря, Мари и сама толком не поняла, как очутилась в центре большой площади, возле старого фонтана, который не работал, но был наполнен темной, заросшей серой ряской, водой. Она просто брела, совершенно опустошенная, сама не зная куда, продолжая вытирать с лица слезы и сжимая в руке белоснежное перо, которое постепенно стало влажным от мелкой водяной мороси, стоящей в воздухе. Мари устало опустилась на каменную кладку фонтана и сняла с плеча рюкзак. Достав оттуда блокнот, она аккуратно вложила перо между страниц и, закрыв книжицу, отправила ее обратно в недры сумки.

Сильно захотелось курить. Поэтому, вздохнув, она начала рыться по карманам куртки. Но тут внимание ее привлекла беззвучно прилетевшая откуда-то большая черная тряпка, тяжело шлепнувшаяся неподалеку. Мари недоуменно замерла. Она готова была поклясться, что не чувствует ни малейшего намека на ветер. Но что тогда могло принести сюда эту тряпку, будто бы двигающуюся по воздуху самостоятельно? Не успела Мари предположить хоть какую-то версию, как темная ткань зашевелилась и начала подниматься, одновременно разворачиваясь и чем-то наполняясь изнутри. В мгновение ока загадочная тряпка обернулась долговязой фигурой человека в длинном черном плаще-дождевике с капюшоном. Окончательно распрямившись, незнакомец недобро зыркнул на Мари холодным взглядом бесцветных глаз. Лицо его выглядело абсолютно бескровным и оттого казалось белым, точно известка, а узкие тонкие губы растянулись в идиотской кривой улыбочке на один бок. Сердце Мари тотчас рухнуло куда-то в живот, и она испуганно закричала, чувствуя как ноги предательски и совсем не ко времени становятся ватными и безвольными.

— Ааааааааааа!! — внезапно с неестественно-вычурной и нелепой интонацией перекривлял ее крик незнакомец.

От неожиданности Мари осеклась и уставилась на него затравленным взглядом.

«Цвырк-цвырк-цвырк-цвырк…» — послышались странные звуки с острым металлическим отзвуком, исходящие от этого бредового субтильного человека.

— Опять ты тут безобразничаешь, хулиганка! — продолжил он, развернувшись к ней уже всем корпусом. — Ай-яй-яй-яй-яй… А ведь я тебя предупреждал! И не надо теперь отнекиваться, что ты этого не помнишь.

Улыбочка его стала еще шире, растянувшись почти от уха до уха и обнажив ряд тонких и острых, словно иглы, зубов. Сердце Мари вновь болезненно екнуло, а мозг пронзила очередная вспышка-видение.

Она увидела яркий свет, будто при выходе на улицу из темного помещения, который ненадолго ослепил ее, но уже через несколько мгновений из него внезапно вынырнул зловещий тип в черном плаще. Его белесые, рыбьи глаза агрессивно впились в нее колючим взглядом. И в ту же секунду Мари почувствовала резкий укус боли на горле и инстинктивно потянулась туда рукой. Пальцы тут же облило чем-то горячим. Незнакомец, однобоко ухмыльнувшись, опустил руку с острым блестящим предметом, похожим на лезвие опасной бритвы и отступил назад. И Мари, отчаянно сжимая кошмарный разрез на горле, упустила его из виду. Она тихо захрипела, чувствуя как кровь стремительно хлещет сквозь судорожно сжатые пальцы. Перед глазами потемнело, и она услышала чей-то испуганный крик. Будто кто-то звал ее по имени. Но Мари не была уверена в этом. А этот голос. Он был таким знакомым. До боли родным… Рождая в груди щемящее желание увидеть его обладателя хотя бы еще раз. Чтобы успеть попрощаться.

Мари моргнула и наваждение исчезло. Но оно было таким интенсивным и подробным, что, казалось, четко отпечаталось в мозгу, словно мгновенная фотография на Палароид, чтобы потом проявится там в мельчайших подробностях.

Незнакомец, тем временем, сделал неспешный шаг к ней, и Мари заметила, что кисть его правой руки, скрытой в складках плаща, как-то странно, еле заметно подрагивает. И тогда она внезапно поняла, откуда исходят эти цвыркающие звуки.

«У него там бритва!» — ошеломленно догадалась она.

Словно прочтя догадку в ее глазах, долговязый слегка отвел руку в сторону, и среди складок ткани мелькнуло лезвие. Мари быстро соскользнула с борта фонтана и плавно присела, потянувшись рукой к ножу на щиколотке. Время словно замерло между двумя ударами сердца. Неужели это конец?

— Эй ты, мерзкая жучина! — внезапно раздался звонкий голос за спиной. — А ну отвали от нее, а не то порежу тебя на похоронные ленточки!

Мари вздрогнула и обернулась. Слегка поодаль, на каменной кладке фонтана возвышалась худая, субтильная фигура юноши с миловидным, хотя и несколько андрогинным лицом. Глаза его светились решимостью, а в руке виднелось увесистое мачете. Быстро оценив обстановку, Мари попятилась ближе к парню, одновременно выхватывая из-за голенища ботинка нож.

Долговязый, фыркнув что-то себе под нос, вдруг резко опал, вновь обратившись черной тряпкой, которая, стремительно взлетев в воздух, бросилась на них. Грубовато оттолкнув Мари в сторону, парень моментально выскочил вперед и ударил по летящей тряпке мачете, но лезвие клинка завязло в ткани, вновь обратившейся человеком, зажавшим оружие подмышкой. Отлетевшая от фонтана на асфальт Мари изумленно наблюдала, как долговязый завис в воздухе против закона тяготения. Юноша же, отпустив рукоять мачете, мгновенно атаковал противника второй рукой, несколько раз двинув ему в челюсть. Как это ни странно, но лицо незнакомца от этих ударов резко треснуло, будто фаянсовое блюдо, и из него во все стороны брызнула черная, как смоль, кровища. И Мари с запозданием заметила, что в руке парня зажат кастет. Долговязый безвольно обрушился вниз, а его противник, перехватив мачете, начал стремительно рубить упавшего. Удар за ударом, еще и еще. Звуки при этом напоминали рвущуюся ткань. Распадаясь на части, похожие на куски разодранной в клочья тряпки, долговязый, однако, даже и не думал кричать.

— Я еще вернусь. — пузырясь черной кровищей, меланхолично и как бы невзначай заметил он. — И меня будет больше. Гораздо больше…

Однако юноша его не слушал, продолжая яростно рубить на части и распинывая отрубленные куски ногой. Отлетая в разные стороны, те рассыпались на тонких темных змей, которые быстро расползались вокруг и обращались в трещины на асфальте. И через несколько секунд от человека-плаща ничего не осталось, кроме черных пятен крови на клинке и одежде парня.

Только сейчас до Мари наконец дошло, что неожиданный союзник, также, как и она, вовсе не черно-белый. Его темно-каштановые волосы, большие серо-голубые глаза, пухлые, слишком яркие для юноши губы, синие, рваные на коленках джинсы, коричневые ботинки и слегка выцветшая сиреневая футболка под черной курткой-косухой так ярко выделялись на фоне серого, невзрачного окружения.

Изумленная этим открытием, Мари поднялась с мостовой, потирая ушибленный локоть и жадно разглядывая загадочного незнакомца, который деловито вытирал лезвие мачете платком. Заметив, что его разглядывают, парень повернулся и приветливо улыбнулся.

— Спасибо. — тихо обронила Мари. Она хотела сказать больше, но отчего-то немного смутилась и быстро потупила взгляд.

— Да брось ты! У меня с жуками давние счеты. — ухмыльнулся собеседник, возвращаясь к фонтану и усаживаясь по-турецки на его каменную кладку. Порывшись в кармане куртки, он извлек оттуда сигареты и зажигалку.

Мари присела рядом и также начала рыться по карманам, так как поняла, что тоже сильно хочет курить. Воровато косясь на лицо юноши, который, ненадолго замерев, с откровенным любопытством ее разглядывал, Мари неожиданно поняла, что это девушка. Вздрогнув от своей внезапной догадки, она поспешно бросила взгляд на футболку под расстегнутой курткой незнакомки, пытаясь разглядеть там скрытую свободной одеждой женскую грудь. Заметив это, девушка прыснула от смеха.

Кровь резко ударила в лицо Мари, и она стыдливо опустила голову, уставившись на собственные ботинки.

— П-прости… — еле слышно пробормотала она. — Я — тормоз…

— Да ладно тебе, Мари. — дружелюбно хлопнула та ее по плечу. — Все в норме, не переживай. Не ты первая, кто так накололся. Поверь.

— А?! — ошарашенно уставилась на нее Мари. — Мы разве знакомы?

— Пока нет. — шкодно подмигнула ей собеседница. — Меня зовут Диана. А для друзей просто Ди. — она протянула руку, которую Мари с готовностью пожала. — Ну вот… Теперь знакомы.

Мари радостно ей улыбнулась. Новая знакомая оказалась не только сильной и крутой, но также милой и забавной.

— Спасибо тебе еще раз, Ди. Ты спасла мою жизнь.

— Не стоит. Я вообще-то должна тебя защищать, так что все идет по плану.

— Должна?

Ди кивнула, на сей раз разглядывая пачку сигарет в руках Мари.

— Но если так сильно хочешь меня отблагодарить, то давай меняться. Ты мне свою пачку, а я тебе свою. Идет?

Мари поспешно кивнула, с готовностью протягивая той сигареты. Ди протянула взамен свои. Ее пачка была едва начатой.

— Не равный обмен какой-то. — недовольно буркнула Мари. — Моя пачка полупустая, а твоя почти полная…

— Не переживай об этом. — отмахнулась Ди. — Я ее недавно стащила у одного вредного панка, так что мне совсем не накладно.

Мари улыбнулась и с интересом покрутила сигареты в руке. Пачка была красивая, серебристая, со скошенными гранями, черной надписью готическими ротундами «Malus Mores» и белой табличкой на верхнем торце «Conteraris et subsisto» — явно предупредительной, так как она была очерчена тонкой красной рамкой.

— Что это значит? — спросила Мари, указав на надпись.

— А, это… — насмешливо фыркнула Ди. — Это значит «покайся и прекрати». Специально на крышке сверху, чтобы было видно, когда открываешь пачку. Будто бы кто-то, когда лезет за очередной сигаретой, во что-то там вчитывается… Фарс, да и только…

— Чудные. — заметила Мари. — Но красивые.

— Да не, довольно распространенные там, где я живу. — дернула плечом Ди. — Дорогие и пафосные, но не более того… Их обычно курят всякие выпендрежники. Для меня — твои реально чудные.

Она с наслаждением затянулась от прикуренной сигареты, по-мальчишески прищурив один глаз. Мари тоже с любопытством прикурила. Табак был крепким и явно очень качественным. В нем даже ощущались тонкие, приятные нотки чернослива.

— А где ты живешь, Ди? — спросила она с любопытством. Ее неожиданная компаньонка вызывала в душе все больше симпатий.

— Слушай, все это, конечно, здорово… — улыбнулась ей та. — Сидеть вот так, курить и болтать, но, думаю, что нам лучше убраться отсюда. А то чертов жучище, и впрямь, наксерокопируется где-нибудь втихомолку и нагрянет сюда целой толпой.

— А кто он, вообще, такой? — пораженно спросила Мари, с готовностью вскакивая с места. — Или, наверное, точнее будет спросить — что он, вообще, такое?

— Это довольно долгая история. Я тебе ее как-нибудь потом расскажу. Идет?

Мари согласно кивнула. Все происходящее в последнее время было весьма и весьма бредовым. И пока единственным нормальным и логичным казалась лишь сама Ди и общение с нею. Новоиспеченная подруга, похоже, была неплохо осведомлена о происходящем, ловко владела оружием и хорошо умела драться, поэтому Мари не просто решила, во что бы то ни стало, держаться нее, но и была искренне счастлива, что они повстречались. Впервые за все пребывание здесь она почувствовала какое-то подобие твердой почвы под ногами. А это очень многого стоило.

И сейчас, глядя в спину шагающей впереди Дианы, продолжавшей курить на ходу, на ее гордую осанку, уверенную походку и по-кошачьи мягкий, то и дело мелькающий, профиль, Мари неожиданно подумала, что если надежда выглядит так, приняв образ сильной и загадочной девушки, то ее это вполне устраивает.

***

По улицам Зеро Вароша лениво клубились многочисленные потоки тумана, скапливаясь в низинах в плотные облака и окутывая серыми, рваными клочьями массивы домов. Казалось, постепенно пелена эта становится все гуще и темней, словно кто-то незаметно подмешивает в нее черные чернила, делая похожей на тучи перед грозой. Однако на возвышенностях, широких проспектах и пустырях все еще сохранялась относительно хорошая видимость. Но интересней всего причудливая игра тумана смотрелась с высоты птичьего полета, где воздух оставался достаточно прозрачным.

На крыше то ли разрушенной, то ли попросту никогда недостроенной многоэтажки находились трое мужчин. Двое из них были одеты в длинное черное пальто, а третий — в байкерскую куртку и рваные джинсы. Он стоял, слегка нахохлившись, и тщетно пытался раскурить сигарету. Маячивший рядом мужчина, с голубыми глазами и темно-русыми взъерошенными волосами, полыхал злостью. Он выглядел где-то на тридцать пять, в то время как двое других казались лет на десять моложе. Сторонний наблюдатель, если бы он существовал, смог бы заметить, что мужчина этот ни кто иной, как один из тех незнакомцев, которые недавно наблюдали за Мари, причем с этой же самой крыши. Вероятно, причина заключалась в том, что здание, значительно возвышаясь над соседними, представляло собой отличную наблюдательную площадку. Действо же, которое происходило здесь сейчас, больше всего напоминало разбор полетов между начальником и подчиненными.

— Я же предельно ясно тебя предупреждал, Джесс, чтобы ты здесь не появлялся, и что? — гневно выпалил старший, ткнув пальцем в стоящего поодаль парня, темно-каштановые волосы которого были элегантно зачесаны назад, а взгляд казался совершенно безэмоциональным и отстраненным. — Ты сделал все с точностью до наоборот!

— Ситуация была экстраординарная. — с тихим вздохом ответил тот, опустив голову и засунув руки в карманы пальто.

— И без твоего участия с ней прям никто бы не разобрался?! — еще сильнее взвинтился мужчина. — Ну, а ты?! — он повернулся к парню в косухе, уже успевшему, к тому времени, раскурить злосчастную сигарету. — Молчишь?! Решил теперь работать по методикам Тэуса? Да?! Так может тебе тогда стоит к нему в команду попроситься? Ты туда явно отлично впишешься.

Смачно и как-то излишне показательно затянувшись табачным дымом, тот лишь пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное. Вконец разозлившись, мужчина отвесил ему крепкий подзатыльник. От удара у парня даже сигарета изо рта вылетела. Однако, выпрямившись, он только злобно прищурился, но ничего на это не сказал.

— А ты, что же, думал, что я тебя за подобное мозгокрутство заблудшей хвалить буду?! — выкрикнул старший. — Давай, расскажи нам, что ты там Мари про Доминитерру навешал? А? Решил опять костерку инквизиционного понюхать?!… А ведь я знал, что все в итоге закончится какой-нибудь хренью. — все еще громко, однако уже как-то устало добавил он и иронично усмехнулся. — Но все равно поверил тебе, как дурак…

Последняя фраза прозвучала горько и разочарованно, многозначительно повиснув в воздухе.

— Да пошел ты, Гейб!! — внезапно взорвался парень. — Хоть прибей меня теперь! Мне это реально параллельно! Думаешь, что я раскаиваюсь? А вот ни фига подобного! — он со злостью саданул мужчину в плечо. — Давай, отстраняй меня теперь, дисквалифицируй, Инквизиции сдай или сам башку оторви, вперед! А как так вышло, что Мари снова здесь, ты нам поведать не хочешь?!

Гейб вспылил и агрессивно сгреб того за грудки. Желваки на его скулах нервно заиграли.

— Лучше заткнись, Джу, пока я тебя реально не прибил! — прошипел он парню в самое лицо. — Как, помнится, обещал…

— Да и прибей! На здоровье!! — презрительно выплюнул тот. — Только похоже, что не у меня одного тут разрушилась шаткая договоренность с совестью.

В глазах Гейба полыхнул яркий разряд молнии. Стоящий неподалеку Джесс поспешно шагнул к сцепившимся и положил руку на плечо мужчины, словно призывая его, тем самым, к благоразумию. Гейб глухо рыкнул, словно запертый в клетке хищник, и грубо оттолкнул Джу, выпустив куртку юноши из крепкой хватки. Резко развернувшись, он сделал несколько широких шагов в сторону, явно пытаясь выпустить пар. Джесс, тем временем, очень выразительно поглядел на Джу, будто предлагая приятелю немного угомониться. Но тот лишь громко фыркнул, с красноречивой презрительностью сплюнув себе под ноги.

На несколько мгновений над крышей повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь еле слышными, по-кошачьи мягкими шагами Гейба. Туман продолжал медленно и безразлично сгущаться, делая воздух все более мрачным и словно иллюстрируя, тем самым, эмоциональное нагнетание обстановки.

— Значит так… — остановившись и развернувшись к парням, изрек немного выдохнувший Гейб. — Мы с Тэусом заключили некую сделку. По его решению Ли временно отстранена. А вы двое, вместе с его Дианой, будете по очереди приглядывать за Мари. И я чрезвычайно убедительно настаиваю, чтобы все это время вы с заблудшей без надобности не болтали! Держите свои бестолковые рты на замке. Это понятно? Иначе, клянусь Богом, я точно прибью вас обоих!

Джу хранил ледяное молчание и смотрел на Гейба не моргая, а Джесс предпочел примирительно кивнуть. Ему хотелось хоть как-то разрядить обстановку. Он едва ли мог вспомнить, когда в последний раз видел извечно невозмутимого Гейба настолько взвинченным. Разве что пару лет назад, когда Джу умудрился вляпаться в инквизиционный процесс. Однако в этот раз, следует признать, отличились они уже оба. Не то чтобы Джесс испытывал стыд за свои действия, до сих пор считая их оправданными, но и позицию Гейба тоже прекрасно понимал.

— Эта ваша своевольщина у меня уже в печенках сидит. — как-то устало продолжил Гейб, поглядев на Джесса так, словно жаловался на жизнь старому другу. — Сейчас с ней Диана. А вы пока подумайте над своим поведением. Прям как дети малые, ей-богу…

Заметив, что примирительная тактика молчаливого согласия имеет благоприятный эффект, Джесс снова виновато кивнул. В конце концов, природная уравновешенность Гейба должна скоро вернуть его в норму. Надо лишь не подливать масла в огонь. Поэтому было бы просто чудесно, если бы Джу продолжал молчать.

— Ты, Джесс, — окончательно развернувшись к нему, продолжил мужчина. — свяжись с Дианой и договорись о времени, когда подменишь ее… Ну а с тобой! — вновь заметно взвинтившись, он ткнул пальцем в сторону Джу. — Еще разговор не окончен!! И пока я не выдохнул — лучше помолчи. А то ты никогда не знаешь, когда нужно наконец-то заткнуться!

Джу лишь презрительно дернул всей шкурой, точно большой психанувший кот, и, процедив что-то себе под нос, отошел подальше, практически к самому краю крыши, демонстративно отвернувшись. Молча понаблюдав всю эту экспрессивную пантомиму, Гейб устало покачал головой и, развернувшись на каблуках, бросил напоследок Джессу:

— Без моего ведома, чтобы никаких решений ни один из вас не принимал. Будете у меня на правах стажеров, раз вы такие конченные болваны. И информацию тоже получать дозировано…

Раздраженно шагнув вперед, мужчина бесследно растворился в воздухе, словно его здесь никогда и не было. После чего на крыше вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим чирканьем зажигалки Джу, пытавшегося раскурить очередную сигарету. Однако во влажном воздухе тумана огонь упрямо не хотел разгораться. Джесс вздохнул, подумав, что у вредного Джу даже все вещи в руках неизбежно начинают вредничать, и неторопливо приблизился к напарнику. Ведь конфликт между ними также еще не был решен.

— Гейб нам что-то не договаривает. — спокойным голосом обронил он. — Договорился с Тэусом? С чего вдруг? Да и о чем? Как-то странно все это…

— Иди ты в пень, Джесси. — процедил сквозь зубы Джу, наконец раскурив изрядно измятую меж пальцами сигарету.

Джесс снова вздохнул и миролюбиво положил тому руку на плечо. Стряхнет? Но Джу продолжал стоять неподвижно. Однако по тому, как он напрягся и нервно выдыхал дым, было видно насколько сильно он взвинчен. Повернется и даст в рожу? Да лучше уж всплеск эмоций, чем эта затаенная злость. В конце концов, они ведь друзья…

— Не молчи. — настойчиво бросил Джесс, устав гадать. — Ну, скажи, что я козел. Или просто вмажь мне. Но ведь и ты тоже не совсем правильно поступил. Согласен?

Однако Джу упрямо продолжал молчать, холодным прищуром серых глаз вглядываясь в туман. Его непослушные каштановые волосы основательно намокли и начали заметно завиваться на кончиках, делая его похожим на взъерошенного воробья. Это выглядело довольно забавно и разрушало весь его агрессивный образ. Однако Джесс стойко старался сохранять серьезность в собственном взгляде.

— Джу?…

Приятель лишь коротко и гневно зыркнул на него, словно прочтя насмешливые мысли, и вновь показательно отвернулся. Джесс успел заметить, что в глазах его мелькнула ледяная сталь. Еще немного и Джу начнет злобно шипеть, точно вода на раскаленной сковородке, и тогда о примирении придется забыть надолго. Джесс же реально не хотел развивать конфликт, поэтому убрал руку, засунув ее в карман пальто, и направился к темнеющим неподалеку перилам пожарной лестницы. Иногда ему казалось, что Джу, и впрямь, способен читать неосторожные мысли собеседника, как это обычно делают посланники. И предположение это было не лишено оснований. Слишком уж много подобных ситуаций Джесс наблюдал в прошлом. Однако следует признать, что если бы догадка была верной, то Джу, наверное, все же дал бы ему сейчас в рожу. Или нет? Предугадать поведение приятеля порой бывало невероятно сложно.

«Ладно, потом поговорим. Пусть пока немного остынет после перепалки с Гейбом» — решил про себя Джесс, поспешно спускаясь по влажным, покрытым серой ржавчиной ступенькам. Он хотел еще успеть кое-что сделать здесь, пока не ушел. То, о чем предпочитал никому не распространяться.

Мрачно посмотрев вослед удаляющемуся другу, Джу раздраженным щелчком пальцев отправил окурок с крыши. Однако не смог разглядеть его полет до конца, так как туман внизу был уже довольно тяжелым и плотным.

— Ты козел, Джесс, — буркнул он себе под нос. — доволен? Врежь себе сам…

Настроение было наипаршивейшим. Поэтому шагнув с высокой крыши вниз, он закрыл глаза, насладившись ощущением резко ударившего в лицо холодного влажного воздуха. Как будто бы нырнул в облако… Возможно, что Икар чувствовал себя также, когда падал с небес на землю. Тем не менее, до поверхности асфальта Джу так и не долетел, бесследно растворившись в серой мглистой дымке, словно недавно улетевший туда окурок.

***

Поспешно шагая по улицам Зеро Вароша, Диана явно что-то высматривала. По крайней мере, так казалось идущей следом Мари. Напарница то и дело озиралась по сторонам, а иногда косилась на нее с неподдельной досадой, причина которой оставалась для Мари загадкой. Спросить же прямо она не решалась, прекрасно понимая, что в значительной степени зависит от дружеской расположенности своей хорошо осведомленной спутницы. Снова остаться одной посреди этого дурдома ей как-то совсем не хотелось.

Как это ни странно, но в присутствии Дианы городишко уже не казался настолько кошмарным, как раньше. Конечно, он все еще выглядел весьма зловещим, но хотя бы жуткие призраки на улицах больше не появлялись. К тому же, глядя на твердую и решительную походку Ди, Мари чувствовала сильный прилив уверенности в собственных силах. Да и надежда на то, что она вовсе не спятила, стала чуточку крепче.

Примечательно, но даже сейчас, когда Мари уже знала, что Диана девушка, она не переставала отмечать некоторую визуальную андрогинность своей новой знакомой. Судя по всему, самой Диане очень сильно нравилась эта особенность собственной внешности, поскольку она старалась ее всячески подчеркивать. Наверное, по той же причине ее привлекало и сокращение имени до неопределенного Ди.

— И давно ты уже здесь? В этом ненормальном месте? — поинтересовалась Мари.

— Слишком странно прозвучит, если я отвечу, что бываю здесь периодически? — шутливо бросила та.

— Немного, — честно призналась Мари. — но здесь все странно… Порой мне даже кажется, что мой мозг уже устал удивляться и работает на каком-то автопилоте.

— Ты очень стрессоустойчивая и довольно смелая девушка. — заметила Ди, оценивающе оглядев ее с головы до ног.

— Я просто привыкла исходить из представлений, что паника или истерика вредят и без того уже дурацкой ситуации… А значит в них попросту нет смысла.

Ди удивленно на нее покосилась и вдруг звонко рассмеялась.

— Очень интересная логика. — одобряюще похлопала она Мари по плечу. — Там, откуда я родом, это называется следовать принципу целесообразности. Считается, что чем целесообразней себя ведешь, тем выше ты по уровню духовного развития.

— А откуда ты, Ди?

— Из местечка под названием Санкторум. Довольно большой, но немного пустынный городишко… Там множество церквей, храмов и прочих религиозных мест. Бесспорно красиво, но малость скучновато.

— Живешь там с родителями? Или с мужем? — с любопытством продолжила Мари свой маленький допрос.

— Не… Родителей своих я не знаю. А насчет мужа… Хм… Скажем так, я дала обет безбрачия.

— Правда? — искренне изумилась Мари, уставившись на собеседницу с нескрываемым недоверием. Слишком уж ее отвязной образ не вязался с подобной информацией.

— А что? Разве я не похожа на монашку? — вновь заливисто засмеялась Ди.

— Честно говоря, не очень… — обескураженно пробормотала Мари, и, на всякий случай, поспешно добавила. — Извини, если что… А по поводу родителей… Я тоже своих не знала. Мама умерла при родах, а об отце и вовсе нет никаких данных. Я воспитывалась с сестрой в детдоме. Но потом ее удочерили, и я осталась там одна. Энни повезло. Это были очень хорошие люди. Меня тоже как-то пытались удочерить, но мне не повезло…

— Почему?

— Наверное потому, что к тому моменту я была уже слишком взрослой и мрачной. А потом… — она ненадолго запнулась. — Потом один из кретинских дружков моего отчима избил меня и… — она вновь осеклась и расстроенно махнула рукой, будто отгоняя неприятные воспоминания, как противную, назойливую муху. — Прости, но я реально не хочу сейчас вспоминать обо всем этом дерьме…

— Да не вопрос…

На несколько минут между ними повисла неловкая пауза, нарушаемая лишь шорохом быстрых шагов. Чтобы немного отвлечься от мерзких воспоминаний, Мари продолжила озираться по сторонам, однако ничего особо примечательного так и не увидела. Все тот же унылый, бесцветный пейзаж со зданиями, находящимися в разной степени разрушенности. Все тот же вездесущий извечный туман, разбросанный по улицам рваными клочьями. Единственное, что клочья эти начали потихоньку сползаться в крупные облака плотной грязной ваты. Навязчиво казалось, что в них что-то шевелится и копошится. Но стоило лишь приглядеться, как ощущение тут же пропадало.

— Ди, — вновь нарушила она недолгое молчание. — а у тебя, случайно, нет телефона? Просто мой сдох, а я так сильно волнуюсь за сестру.

— Нет. — мотнула та головой. — Но здесь все равно нет связи, так что забудь…

— Значит, и связи в этой дыре нет… И почему я не удивлена?

— Думаю потому, что уже поняла, что это вовсе не настоящий мир, а что-то вроде ловушки между мирами. Такое сложно принять разумом, но это самое логичное объяснение окружающего бреда, не так ли?

Услышав такое, Мари споткнулась и, едва поймав равновесие, остановилась, как вкопанная. Ведь эта мысль, и вправду, уже давно свербила в уме. Но человек — невероятно странное существо, которое продолжает упрямо надеяться на хорошее, даже когда собственный разум вопит ему о том, что самые страшные догадки и есть самые верные. От нервного потрясения стало трудно дышать, однако Мари настойчиво попыталась взять себя в руки.

— Но как я… То есть мы… здесь оказались? — стараясь, чтобы голос не слишком сильно дрожал, спросила она.

Ди участливо остановилась и, подойдя к ней вплотную, подбадривающе приобняла за плечи.

— Ты из-за аварии… А я… по долгу службы.

— Службы? Какой еще службы? — сглотив противный тугой комок, пробормотала Мари.

— Ну… Хоть я и не похожа на монашку, но я здесь по твою душу…

Фраза эта прозвучала как какой-то сюрреалистический приговор, и Мари несколько раз моргнула, словно надеясь, что это поможет прогнать наваждение прочь. Ведь получалось же так с теми резкими вспышками, которые потом исчезали, оставляя лишь неизгладимый отпечаток в памяти. Однако в этот раз окружение исчезать совсем не торопилось. Почувствовав внезапно нахлынувшее головокружение, Мари поспешно опустилась на корточки, чтобы не упасть с высоты собственного роста. Бред… Все это просто чертов бред…

— Я… я не совсем понимаю… — беспомощно прошептала она.

— Да уж… Представляю твое смятение. — согласно кивнула Ди, помогая ей подняться. — Пойдем, малышка. Нам нужно где-нибудь бросить кости. Тебе срочно нужен перерыв. Выглядишь так, будто вот-вот рухнешь в обморок.

Мари судорожно выдохнула и отчаянно вцепилась в приятельницу, как утопающий за последнюю соломинку.

«Не зря мне казалось, что это место похоже на чертов лимб» — упаднически подумала она.

— Извини. — пробормотала она вслух, понимая, что едва переставляет ноги, и Ди приходится едва ли ни тащить ее на себе.

— Не извиняйся. Все будет нормально. Я знаю неподалеку тихое местечко. Уже близко. Ты главное держись, подруга. Ты же сильная, я знаю…

Заботливое воркование Ди внезапно вызвало у Мари очередную вспышку дежавю, на сей раз не очень сильную. Она увидела металлические ступени, такие мокрые и скользкие, что с них было страшно сорваться. Казалось, что внизу большая высота. Слишком большая, чтобы не нервничать. И только чей-то мягкий, подбадривающий голос, повторяющий, что она сильная и со всем справится, позволял не думать о возможном падении вниз.

Видение довольно быстро растаяло, но, как ни странно, успело немного ее успокоить. В голове прояснилось, и Мари даже смогла сосредоточиться на том, чтобы идти как можно ровнее.

«Черт бы побрал весь этот бред» — устало и апатично размышляла она. — «Башка от него просто раскалывается… Может пока я валялась в отключке, действительно успел случиться апокалипсис? Вот и Ди эта тоже какая-то странная… Все тут странное. Один сплошной нескончаемый идиотизм»

Занятая подобными мрачными мыслями, она даже толком не поняла, куда они, вообще, идут и зачем, поэтому сильно удивилась, когда увидела перед собой крепкий каменный домик в два этажа, нижний из которых был отведен под гараж. Ди показательно махнула на дом рукой и озорно подмигнула ей.

На месте гаража, тем не менее, располагалась весьма необычная полуподвальная комната с единственным узким окном, выходящим на задний двор. И на окне этом не только сохранились толстенные, похожие на бронированные, стекла, но и красовалась добротная металлическая решетка. Каменная лестница в углу комнаты вела на верхний этаж, но проход туда был закрыт массивной крышкой люка, запирающегося изнутри на широкий засов. У одной из боковых стен притаился небольшой, сильно закопченный камин, а возле второй стоял разобранный диван, покрытый кучей старого тряпья. На полу рядом виднелись кривые стопки разноформатных книг и низкий резной столик со старинной печатной машинкой, которая горделиво возвышалась по центру, точно памятник непонятно чему. Большинство клавиш на ней запали, поэтому она вряд ли функционировала. Рядом скромно ютилась пустая бутылка темно-серого стекла с квадратным дном, а неподалеку лежала на боку разбитая граненая рюмка. Все это было богато покрыто толстым слоем пыли и развесистыми гроздьями паутины.

Комната показалась Мари невероятно уютной, учитывая что больше напоминала бункер или подвал, а ей сейчас остро не хватало чувства защищенности. Она измученно опустилась на старый скрипучий диван, разглядывая окружающую обстановку. Если не обращать внимание на монохромную бесцветность, то место можно было даже назвать приятным. В глубине сердца комната цепляла ностальгические струнки, словно Мари сама жила в подобном окружении раньше. Казалось, еще совсем немного, и она сможет что-то вспомнить, уловить и рассмотреть смутные призраки, невесомо витающие вокруг. Однако никакие воспоминания в голову все же не приходили.

Зато Мари неожиданно разглядела на столешнице за бутылкой кривоватую надпись, сделанную пальцем по пыльной поверхности. «Люка» — лаконично сообщала она. Мари подумала, что не заметила буквы сразу, потому что их тоже покрывал слой пыли, лишь чуть менее тонкий, чем остальной покров. Да и освещение в комнате оставляло желать лучшего.

«Люка… Что это значит? Имя того, кто побывал здесь до нас?» — предположила она, аккуратно переставляя бутылку, чтобы разглядеть находку получше.

Но стоило ей это сделать, как надпись тут же бесследно исчезла, словно ее и не было. Растерянно вглядываясь в то место, где она только что была, Мари начала сомневаться, не разыгралась ли у нее фантазия от усталости. Ведь только она наконец присела, как мозг тут же начал сонно залипать. Или она все-таки смогла увидеть один из местных призраков?

Ди, тем временем, проворно возилась у камина, тихо чертыхаясь и пытаясь разжечь старые дрова с помощью зажигалки. Через некоторое время ей это все-таки удалось, и комната наполнилась пляшущими отблесками абсолютно белого, выглядящего каким-то потусторонним, огня. Его пламя было не слишком ярким и гипнотически умиротворяло. Мари ощущала, словно разум медленно плавится, выдохшееся тело становится ватным, а веки тяжелеют.

— Этот дом… и вся атмосфера, — тихо промолвила она, пытаясь стряхнуть объятия подступающего сна. — мне что-то напоминают. Но я не могу вспомнить, что именно… К тому же, мне кажется, что я только что видела призрак. Это была надпись. Сначала я совершенно отчетливо разглядела ее вот здесь, на столе, а потом она вдруг взяла и исчезла…

Ди повернулась к ней и понимающе кивнула. Ее лицо, наполовину освещенное пламенем камина, показалось Мари чрезвычайно живописным. Если бы она была художницей, то непременно схватилась бы сейчас за кисти и краски.

— Так кто тот жуткий человек с площади? — спросила она, забираясь на диван с ногами и удобно укладываясь на живот. — Выглядит так, будто ты привычна к окружающему бреду… По крайней мере, неплохо осведомлена.

Ди ничего не ответила, продолжая молчать и загадочно улыбаться. Она приблизилась и села на пол рядом с Мари, запрокинув голову на диван. Лицо ее выдавало усталость.

— Ты сказала, что здесь, чтобы защищать меня. — продолжила Мари, разглядывая мягкий профиль приятельницы. — Но почему? В смысле… я несказанно рада, но не пойму, чем это заслужила? Ты, что, и вправду монашка?

Диана повернулась к ней и, внимательно заглянув в самые глаза, невесомо рассмеялась. Мари не смогла понять причину ее смеха и поэтому слегка надулась. Так, на всякий случай…

— Так скажем, ты очень особенная, мисс почемучка. — шутливо ответила Ди. — Просто пока еще не помнишь об этом.

Мари смутилась и почувствовала, что краснеет. Чтобы скрыть это, она поспешно поднялась, делая вид, что ей неудобно лежать в верхней одежде. Встав с дивана, она размяла ноги, с наслаждением разулась и, расстегнув куртку, небрежно сбросила ее на край стола. Однако, усевшись обратно на диван, почему-то смутилась еще сильнее, чем раньше.

— Какой необычный кулон. — заметила Ди, заинтересованно поднявшись с пола и усаживаясь рядом. — Откуда он у тебя?

— Эм, — пробормотала Мари, поспешно сняв аммонит с шеи и протянув его девушке. Ей было неловко оттого, что та так пристально разглядывает что-то у нее на груди. — вроде мне его один парень подарил… — неуверенно пояснила она.

— Знак любви?

— Может быть. Честно говоря, я не помню… Но, наверное, да. Так как вторая половина раковины осталась у него… — вконец смутившись, добавила она.

— Красивый. — с легкой грустью в голосе заметила Ди, возвращая ей аммонит. — И кулон, и жест. Очень романтично.

— Да, только я даже лица того парня почти не помню. Так, смутно очень… Но похоже, что он тоже был красивым.

— Тогда наверняка какой-нибудь самовлюбленный болван. — рассмеялась Ди. — Красивые парни — что может быть хуже? Только о-о-очень красивые парни, не так ли?

— Я не помню. — пожала плечами Мари. — Кажется, он был добрым… Но, в любом случае, все это весьма странно. Я вообще-то боюсь парней.

— Почему? Ты, случаем, не того? — вмиг посерьезнев, уточнила Ди.

— Вовсе нет!! — вспыхнула Мари до самых корней волос. — С чего вдруг сразу такой вывод?!

— Ха-ха, не переживай ты так, — примирительно улыбнулась Ди. — я просто пошутила. — и, шутливо подмигнув, добавила. — Думаю, что я тебя отлично понимаю. Обычно я тоже не доверяю парням, если ты об этом… Как по мне, так они все похожи на инопланетян. Хотя в моей жизни есть мужчина, которому я верю. Но он мне, скорее, как отец… Тем не менее, как-то раз мне нравился один ровесник. Когда я была студенткой. Но он был инопланетянином в квадрате. — Ди вновь рассмеялась, тоже стаскивая верхнюю одежду. — Поэтому, наверно, и нравился. Потому же, наверно, и бесил страшно. Одним лишь фактом своего существования. Все думала и думала о нем постоянно, как дура. Особенно по ночам.

— А что он о тебе думал? — окончательно расслабилась Мари, поудобней укладываясь на диване.

— Полагаю, что ничего. — дернула плечом Ди. — Причем от слова совсем. Искренне удивлюсь, если он вообще знал о моем существовании.

— Красивый, полагаю? — предположила Мари.

— Да, красивый. Но не канонично, а, так, по-своему… У него довольно необычная внешность. По-хорошему неправильная. Такая, знаешь, цепляющая… Увидишь такое лицо один раз, и ни за что потом не забудешь.

— Самовлюбленный болван? — продолжила строить очевидные догадки Мари. Девчачья болтовня с Дианой так сильно умиротворяла.

— Бинго! — кивнула Ди, присаживаясь обратно на диван. — Я думаю, что он просто крайне на себе зациклен. Поэтому никого вокруг толком и не замечает.

— А моя сестра Энни все время смеется надо мной. — зевая, пожаловалась Мари. — Говорит, что я парням вообще шансов не даю. И что у меня в их присутствии начинаются панические атаки… Как же я волнуюсь за нее, Ди. Мне постоянно кажется, что она в опасности. Такое навязчивое тревожное чувство. Я ведь даже связаться с ней никак не могу. Застряла в этой бредовой дыре… с идиотским названием…

— Поспи немного, — предложила Диана. — не зря говорят, что утро вечера мудренее. И не дави на свою бедную память. Поверь, ты так только мигрень заработаешь. Просто отпусти мысли о том, чего не помнишь. Они уйдут в подсознание, а потом неожиданно вернутся. Уже как воспоминание. Я всегда так делаю. Между прочим, древняя практика.

Мари согласно кивнула. Голова ее постоянно хотя бы немного, но все же потрескивала. А когда она старалась думать о пробелах в памяти, так и вовсе начинала натужно ныть. Наверное, и впрямь следует поспать чуть-чуть, пока выдалась такая возможность. Тем более, что веки казались свинцовыми, голова чугунной, а тело ватным.

— А если опять появится тот человек-жук? — медленно моргая, пробормотала она.

— Не переживай. — подмигнула Диана, погладив ее по голове. — Я не буду спать и пригляжу. Просто отдохни немного.

Быстро проваливаясь в сон под тихий, приятный треск камина, Мари подумала, что, возможно, всю свою жизнь мечтала о такой подруге, как Ди. А через пару секунд ее сознание уже окутали сладкие объятия Морфея.

Тем временем, за единственным окном комнаты постепенно сгущалась тьма.

***

Невероятно сложно ориентироваться в абсолютно бредовом городе, где улицы постоянно меняют свой облик и направление. И это только сейчас здесь город, а когда на нулевой отметке находится другой заблудший, тут может быть все, что угодно. Зависит от того, у кого как работает разум. Хотя чаще всего это, все-таки, какие-то населенные пункты или их подобия. Как бы там ни было, но судя по данным из промежуточного отчета Тэуса, в прошлый раз выход заблудшей за пределы нулевой отметки был произведен где-то в этом условном квадрате, как в Департаменте Переходов называли относительные, полуинтуитивно промаркированные сектора перманентно меняющей свое обличье реальности.

Джесс понятия не имел, каким образом Джу умудряется доставать копии всех отчетов Тэуса и его агентов, но напарник неизменно сбрасывал ему их в личное хранилище и, возможно, что Гейбу тоже. Джесс никогда об этом не спрашивал. Джу действительно хорош в сетевом шпионаже, и у него свои методы ведения дел. Даже если они бывали порой не совсем честными, Джесса это слабо волновало. Тем более, когда дело касалось такого подлого персонажа, как Тэус. И причина тут даже не столько в извечной конкуренции их команд, сколько в том, что Тэусу и так слишком многое спускалось с рук, что, конечно, невероятно бесило и раздражало. На фоне чего, вести с ним дела по-честному казалось вдвойне нелепым занятием.

Раньше Джесс удивлялся, каким образом в команду их излишне правильного перед церковниками Гейба умудрился попасть Джу, которого он сам знал немного со времен Университета. И, надо сказать, репутация приятеля уже там оставляла желать лучшего. Однако, со временем, Джесс стал подозревать, что выбор в команду именно Джу мог являться вполне взвешенным решением со стороны посланника. В конце концов, спорные вещи, которые совесть не позволяла совершать ни Гейбу, ни Джессу, зачастую весьма спокойно мог исполнять Джу. Его политика ведения дел, как и общая хитрожопость, и вправду, больше подходила методам Тэуса, но именно благодаря ей юнит Гейба и мог более-менее предполагать дальнейшие шаги своего основного конкурента. Тем более, что Тэус был тем еще лисом…

Остановив ненадолго естественный поток мыслей, Джесс внимательно осмотрелся по сторонам. Тьма на нулевой отметке в этот раз сгущалась слишком быстро, поднимаясь из низин извивающимися ручейками и выползая из подворотен проворными осьминожьими щупальцами. Темнота здесь не просто наступала, но и несла скрытую опасность в виде разнообразных тварей-чистильщиков, стремящихся пожрать все, что не вписывается в стройную монохромную расцветку нулевого мира. Но жадные пасти созданий тьмы мало волновали Джесса. Он давно привык к агрессии здешних призраков, а если точнее, самого мира-вампира, который их щедро плодил, как подсознание спящего порождает кошмары. Гораздо сильнее Джесс беспокоился, что попросту не успеет найти то, что ищет.

В пелене тумана неподалеку что-то глухо и странно щелкнуло, будто выбитый ранее сустав встал на место. Джесс внутренне напрягся, бесшумно запрыгнул на полуразрушенную каменную кладку крыльца ближайшего дома и зорко вгляделся в грязно-серое лохматое облако. Невесомый щелчок повторился, на этот раз немного ближе. В темной дымке Джесс заметил призрачное шевеление. Он положил ладонь на рукоять легкого меча-катаны, стянул его вместе с ножнами со спины, закрыл глаза и сосредоточился на внутренней тишине. Сухой щелчок повторился еще чуточку ближе. Однако сквозь опущенные веки, Джесс теперь точно «видел» где именно расположен его источник. Что-то сбоку, еще более призрачное и далекое, немного отвлекало внимание. Джесс зафиксировал часть внутреннего зрения на нем, на случай, если это нечто вздумает начать двигаться в его сторону. Мало ли чем именно оно может оказаться.

Спокойный удар собственного сердца. Тук… И секунда замерла, повиснув в вечности… Время ненадолго остановилось, будто притаившись вместе с Джессом. И в этом застывшем моменте он ясно «увидел» размытый силуэт крадущейся неподалеку твари. В отдалении же то, что отвлекало внимание, было «теплым» по спектру ауры, а значит нулевому миру не принадлежало. Человек? Тук… Тварь прыгнула. Быстрый взмах руки, и острое лезвие меча, ставшее продолжением не только тела, но и духа, с силой вспороло что-то плотное в воздухе над головой. Мгновенный шаг в сторону. И до слуха донесся тихий стук упавших на мостовую обрубков. Джесс тут же открыл глаза. На тротуаре рядом беспомощно дергались останки чего-то черного и несуразного, похожего на покрытого рассохшейся, потрескавшейся кожей паука с частично скелетированными, так сильно неподходящими членистоногому костяными ногами. Их покрывала студнеобразная полупрозрачная масса, сквозь которую проступали округлые образования то ли глаз, то ли яиц, то ли еще не пойми какой ерунды. Сквозь сами эти шары просматривались темные внутренности, отдаленно напоминая бесцветный вариант еще не лопнувшего яйца гриба Clathrus Archeri, также известного под вычурным названием Пальцы Дьявола.

Взорвавшие влажный воздух хлопки аплодисментов отвлекли Джесса от беглого осмотра жертвы, однако нисколько не удивили. Все-таки это человек. И, похоже, он даже знает, кто именно.

— Ты отвлекал меня своим присутствием. — сухо бросил он через плечо, не оборачиваясь.

— Слишком громко дышал? Блин, Джесс! Ты так чертовски крут, что я даже готов вступить в твой фэн-клуб! — раздался насмешливый голос Тэуса.

В том, что это именно он, Джесс даже не сомневался. Поэтому лишь устало вздохнул и стряхнул с лезвия черную кровь или кишки неведомой зверушки. Один черт разберет их шизанутую анатомию.

— Я серьезно, чувак! — не унимался Тэус, приблизившись непринужденным прогулочным шагом. — Ты так потрясно владеешь своим оружием, просто обалдеть! Только зачем ты глаза закрыл? Это какой-то там дзэн или что-то типа того?

— Просто думал, что это ты, вот и не хотел видеть твою перекошенную морду напоследок. — агрессивно съязвил Джесс, все еще показательно держа меч обнаженным.

Тэус тихо рассмеялся, и сложно было понять, разозлился он на этот выпад или нет. Как, впрочем, и всегда. Криволинейная логика посланника представлялась Джессу не более понятной, чем анатомия местных тварей.

— Все еще фырчишь из-за Ли? — тем не менее беззлобно спросил мужчина, облокотившись плечом о кирпичную стену невысокого разбитого забора. — Брось, Джесс… Я все проверил. Девчонка, и впрямь, слегка перестаралась и накосячила, поэтому я ее отстранил. Когда я не прав, я это признаю.

— Наверно, простого отстранения будет маловато, нет? — буркнул Джесс, убрав-таки меч в ножны. — «Отстранил он ее, тоже мне новость» — подумал он про себя.

— Э-эй… — протянул Тэус. — Не будь таким упертым. А то я тоже стану. Но вот только зачем нам все это?

Он достал из заднего кармана брюк пачку дорогих сигарет и миролюбиво протянул Джессу, но тот отрицательно мотнул головой. Тэус прекрасно знал, что Джесс не курит, но, как ни крути, это выглядело похожим на жест примирения. Или, все-таки, какой-то очередной издевки? Когда речь шла о Тэусе, сложно было сказать наверняка.

— А ты в курсе, что твой друг Джу что-то против тебя мутит? — закуривая, пробормотал мужчина. — Попросил Ли выкрасть у Мари аммонит, чтобы ты у него под ногами не путался… Это, кстати говоря, цитата.

— Спасибо, конечно, за столь ценную информацию, — ехидно поблагодарил Джесс. — но только я с ним как-нибудь сам разберусь.

— Как знаешь. — пожал плечами Тэус, и, заметив, что Джесс собрался уходить, будто между прочим добавил. — Ты тут искал кортик, который в прошлый раз был у Мари, я прав?

Джесс тут же остановился и выжидающе замер, подтверждая этим догадки мужчины. Отрицать истинную цель своего местонахождения здесь было бы попросту глупо.

— А он у меня припрятан. — поведал Тэус, смачно затягиваясь и явно наслаждаясь собой. — Но могу и отдать… Вот только при одном условии. Пусть твой напарник за ним придет. Завтра. На это же самое место. Но только один. Идет?

Джесс недоуменно приподнял бровь. Тэус, что, злится, что Джу выставил его идиотом? Или как еще эту явную стрелку понимать?

— Однако я уверен, что он струсит. — как ни в чем ни бывало, заключил Тэус.

— Да ты, никак, бредишь? — раздраженно обронил Джесс. Нахал действовал на нервы все сильней. — С чего ему тебя бояться? Ты ведь не адский годзилла и даже не зубастый крокодил…

— А вот мы и посмотрим. — с коротким смешком возразил Тэус.

Отбросив в сторону окурок, он шутливо отсалютовал Джессу и, мягко шагнув назад, растворился в тени кирпичного забора, рядом с которым стоял. Джесс фыркнул и злобно сплюнул тому вослед, заметив при этом, что тьма уже вовсю струится по мостовой, поднявшись, точно прибывающая вода, выше щиколотки.

«Что за странный сдвиг в башке у этого индивида?!» — с раздражением подумал Джесс. — «Неужто он так зол, что готов сцепится с Джу из-за того, что сам же попался на его уловки, как последний олух. Если так, то это будет слишком уж мелко. Я был о Тэусе гораздо лучшего мнения. Думал, что он хотя бы умеет проигрывать… Нужно поговорить с Джу. Сейчас не время для глупых обид и прочей ерунды»

Делать на нулевой отметке больше было нечего. Искомый кортик оказался у придурка Тэуса, а во встрече с Дианой раньше здешнего «утра» не было абсолютно никакого смысла. Ведь когда местная тьма полностью затопит это невнятное подобие города, время здесь попросту замрет до начала следующей перезагрузки. Поэтому Джесс отправился обратно в Доминитерру. Нужно было еще успеть поговорить о произошедшем с Джу.

***

Багряно-красное солнце медленно опускалась за горизонт, окрашивая поблескивающие воды океана фантастически богатой палитрой цветов. Белые грудки чаек, снующих над небольшими, легкими волнами, казались нежно-розовыми, а морская пена переливалась золотистыми оттенками. Укромный и обычно тихий залив с двух сторон ласково обнимали величественные выступы высоких скал, на одной из которых виднелся заброшенный маяк, а чуть поодаль руины старинного монастыря Святого Лазаря, пережившего за свою историю более десяти пожаров. Причем, если верить легендам, все они были от удара молнии, хотя никаких залеганий необычных пород или присутствия магнитных аномалий там обнаружено не было.

Джу посещал те места много раз. Он вообще любил различные руины за их особую печальную красоту и отсутствие людей. Наверное этими же качествами его всегда привлекала и нулевая отметка. Здесь же, на монастырских землях Санкторума и его окрестностей, заброшенных мест и различных древностей было полно. Вот и на берегу залива, где Джу сейчас находился, виднелись огромные древние камни, точного происхождения которых не знал никто. Когда-то эти здоровенные глыбы были выложены полумесяцем, направленным в сторону моря. Со временем несколько камней оказались утраченными, а оставшиеся довольно сильно обтесали ветер и вода. Точный возраст булыжников оставался вопросом спорным, однако считалось, что им не менее десяти тысяч лет.

Церковники не очень жаловали это место, явно связанное с какими-то древними культами. Кто-то даже поговаривал, что в лунную ночь здесь можно встретить привидений. Будучи странником, Джу уже с детства навидался разнообразных призраков, и потому, как любой другой человек его призвания, относился к этим россказням иронически. Каких только аномалий они не встречали на той же нулевой отметке. Поэтому для обычных монахов странноватые, держащиеся особняком странники и сами были сродни призракам, а особенно полу-легендарные посланники, в чьей крови присутствовал пресловутый «ген демона». Особо впечатлительные клирики даже шептались о том, что эта кровь якобы проклята Богом. А все потому, что в обществе издавна ходили легенды, что первые посланники появились около тысячи лет назад, то есть незадолго до начала Страшного Суда, расколовшего Кромешный Мир на Доминитерру и Резервации Сельваджей.

На «младшую братию» монастырей Джу всегда было глубоко наплевать. Большинство из этих послушников казались ему слишком затюканными, а над самыми фанатичными он и вовсе потешался, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к их излишне богоугодному поведению. Ничего серьезного Джу себе не позволял, конечно, ведь за откровенно греховные поступки тобой вполне могла заинтересоваться дотошная Инквизиция. Тогда, в зависимости от тяжести согрешения и твоего статуса, наказание могло быть суровым. За самые тяжкие проступки человек, особенно если являлся служителем Церкви или Сената, вполне мог быть даже сожжен. Не на средневековом костре, понятно, а в специально оборудованной комнате с жаропрочным окном для свидетелей казни. Странники же, во всех своих рангах и должностях относились к Особому Отделу Святой Инквизиции, являясь монахами ордена Разиэля, более известного как орден Херувима, так как многие священники считали упоминание имени этого ангела не всегда и не везде уместным. Однако это вовсе не означало, что к поведению состоящих в нем странников было какое-то особое отношение. Наоборот, так называемый Отдел Внутренних Расследований приглядывал за ними с особо усиленным рвением. Лишь только имея связи, подобные связям Тэуса, можно было позволить себе некоторые запрещенные выкрутасы. Но даже сам Тэус старался их особо не афишировать. Поскольку общественный резонанс всегда обладал гораздо большим весом, чем любые связи, заслуги, должности или полезные знакомства.

Что же касается поведения Джу, то его собственное благоразумие не всегда с ним успешно справлялось. Вот и сейчас оно мало соответствовало моральному кодексу служителя Церкви. Он сидел на песке, разувшись, курил и периодически отхлебывал вино прямо с горлышка бутылки. Неподалеку небрежно валялись его ботинки, а чуть поодаль, рядом с одним из древних мегалитов, стоял любимый мотоцикл. Тяжелый металлический конь с мощным двигателем являлся в Доминитерре винтажным чудом техники, ведь современные жители предпочитали пользоваться легкими анти-гравитационными автопилотниками. Но Джу любил старые добрые «лошадки». За рев их двигателя, контакт с трассой и особую байкерскую романтику. Такой транспорт был популярен лет двести назад, но все еще продолжал производиться, благодаря старым пристрастиям некоторых состоятельных ностальгирующих чудаков. А все оттого, что средняя продолжительность жизни доминитеррцев давно перевалила за двести пятьдесят, а основной костяк посланников составляли люди с возрастом не только за триста, но и за четыреста лет. Ходили даже слухи, что среди Старейшин, традиционно занимающих высокие посты, сохранились люди и старше шестисот, однако Джу слабо верилось в подобные россказни.

Мотоциклы же среди посланников и их агентов, если и пользовались популярностью, то не как средство передвижения, а скорее как развлечение. Так, способность странников мгновенно преодолевать любые расстояния, делала использование любого транспорта бессмысленным. И хоть Великая Церковь официально запрещала практиковать любые переходы на территории Доминитерры без крайней на то необходимости, наличие или отсутствие оной, за проблематичностью идентификации, почти никак не отслеживалось, а потому запрет зачастую попросту не соблюдался. Разве что странники старались не совершать переходов в присутствии высокопоставленных лиц, по причине соблюдения субординации и этикета, а также гражданских, в целях сохранения их душевного равновесия.

Джу тоже ездил на мотоцикле исключительно ради удовольствия. Ради того чувства свободы, которое эти поездки дарили. И особенно ему нравилось ездить по ночам, когда можно было пристегнуть так называемые «шпоры», полулегальное байкерское баловство, использование которого позволяло выбивать снопы ярких искр из асфальта. В этом, конечно же, не было никакого смысла, как и набившей оскомину целесообразности, но что поделать, если большинство действий, приносящих удовольствие и ощущение полноты жизни, не обладало этими качествами?

Отхлебнув очередной глоток вина, Джу почувствовал чье-то внезапно возникшее присутствие, будто выплывшее из ниоткуда. Так бывает, когда рядом из перехода выныривает странник…

— Ну, и какого лешего тебе от меня понадобилось, Джесс? — громко спросил он, продолжая сидеть неподвижно.

Джесс беззвучно вышел из-за громадины древнего камня. Как ни подкрадывайся к Джу, но он всегда точно знает, что это ты. Джесс предполагал, что напарник обладает собственным внутренним видением, отличным от того, что есть у него.

— Я предполагал, что найду тебя здесь. — заметил он, подойдя ближе и усаживаясь неподалеку.

— Ну что ж… Бинго. Ты угадал и можешь забрать свой суперприз. — раздраженно повел плечом Джу. — Только это ни фига не ответ на мой вопрос.

— Так и будем выяснять, кто на кого больше злится, или все же проедем?

— Мне просто надоело лицезреть непрошибаемое ослоумие. — фыркнул Джу. — У тебя свои методы, у меня — свои. А для всяческих нравоучений и недовольных выпадов мне и Гейба хватает, поверь…

— Так ты поэтому попросил Ли выкрасть мой аммонит у Мари? — беззлобно, но все же не сдержав легкого холодка в голосе, уточнил Джесс. — Потому что считал, что я не оценю твои методы?

— Кто тебе это сказал? — бесцветно бросил Джу.

— Тэус…

— Твой новый приятель не разлей вода? — снова огрызнулся Джу. — А что я просил Ли подговорить его выкрасть кулон, а он, как последний лопух купился, лишь бы только ты ему не мешал, не сказал?

— Может он и болван, конечно, но ведь и я, получается, тоже. — Джесс удрученно покачал головой. — Я честно стараюсь не злиться, Джу. Но мне, блин, довольно сложно…

Джу вновь раздраженно фыркнул. А затем резко вскочил на ноги и, пройдя пару размашистых шагов по песку, развернулся, встав напротив приятеля. Судя по неприкрытой злости на его лице, дело опять неизбежно поворачивало к конфликту.

— Я принял тогда верное решение! — ткнув с сторону Джесса рукой с зажатой в ней сигаретой, зашипел он с едва уловимым акцентом, который проскальзывал у него в речи в моменты бешенства. — И мне реально фиолетово, кто теперь из-за этого злится! Мне важен лишь результат!!

Джесс продолжал сидеть неподвижно, глядя на друга спокойным, беспристрастным взглядом. Он знал, что Джу обычно успокаивается настолько же быстро, насколько взрывается. Поэтому Джесс лишь дотянулся до оставленной тем бутылки и, притянув ее к себе, приложился к горлышку. Вино было крепким, терпким, но изысканным. Как и все, что любил Джу. Сделав несколько глотков, Джесс воткнул бутылку обратно в песок, не без удовольствия заметив кривую ухмылку на лице приятеля.

— Чего эт ты вдруг? — шутливо бросил тот, тут же остыв. — Ты же не пьешь…

— Я полон сюрпризов, забыл?

— Это все твои косые глаза, — уже откровенно рассмеялся Джу. — взгляд бесоватого…

Джесс с готовностью кивнул, вспомнив их старую шутку про экзорцизм времен Университета.

— Ага, а еще ты говорил, что из-за моего косого взгляда мне нельзя идти, куда глаза глядят. Иначе я схлопнусь в черную дыру. — добавил он. — Э-эх… Ностальгия…

Джу брякнулся задом на прежнее место и любезно протянул приятелю открытую пачку сигарет. Но Джесс отрицательно мотнул головой. По крайней мере курить сегодня он точно не намерен.

— О чем это я там вещал-то?… Ах, да… Вот только результат этот, в итоге, какой-то непонятный вышел. — продолжив предыдущую мысль, но уже миролюбивым тоном, добавил Джу. — Мари реально меня удивила, выбрав из трех возможных вариантов четвертый… Чертовски изобретательная мышь, что тут скажешь… Знать бы еще подробности, о которых так упрямо молчит Гейб.

— Так ты сделал это ради нее? — внимательно поглядев на друга, спросил Джесс. — Ты тогда мне сказал, что у Тэуса на нее какие-то странные виды. Что ты имел в виду?

— Я просто не хочу, чтобы она умерла от горя, когда у нее заберут ребенка. — мрачно промолвил Джу. — Уверен, что она не из тех, кто спокойно это переживет. И я не хочу, чтобы Тэус сделал себе из нее секс-игрушку. А он не только это может, поверь, но и мечтает, чтобы она ему ребенка родила, знаешь? Мне Ли об этом сказала… Он явно сбрендил, Джесс. Съехал окончательно. Я уверен, конечно, что он не позволит отобрать ребенка, если тот будет от него. В таком случае, он скорее революцию устроит. Но, блин, Джесс!! Какова вероятность, что подобные бредни вообще возможны? Тэус также бесплоден, как любой другой из нас, чтобы он там о себе не воображал. А в итоге этот кретин лишь хорошенько наиграется с Мари и оставит ее в качестве домашней прислуги. Для разных целей, включая похабные. А сам начнет искать другую на сию бредовую вакансию… В любом случае, нашей мыши не светит ничего хорошего в Доминитерре. Ее просто используют по максимуму, а потом спишут в одну из Резерваций или оставят вкалывать здесь, как прочих… И это, блин, чертова правда!

Он вновь раскурил сигарету, тяжелым взглядом уставившись перед собой. Пальцы его слегка дрожали. Заблудших всегда использовали как скот, лицемерно именуя избранными Богом. Избранными, чтобы рожать полукровок, а затем пахать до конца своей жизни, наравне с сельваджами. И максимум, чего они могли добиться, так это попасть на наименее рабскую работу. Но для этого следовало обладать какими-нибудь особыми качествами или талантами.

Джесс молчал, задумчиво глядя на профиль приятеля. Судя по всему, Мари чем-то напомнила Джу его покойную мать. Ведь он хотя бы имел шанс узнать, кем та была, в отличие от Джесса. Наверняка такие вещи способны перевернуть все мировоззрение с ног на голову. В любом случае, Джесс, также как и Джу, чувствовал негодование. И это именно появление Мари заставило их обоих с новой степенью остроты воспринимать собственное общество. Всю его ложь, фальшь, лицемерие и несправедливость. И если раньше еще можно было списать что-то на несовершенство мира, а также на то, что в противном случае заблудшего обычно ждала смерть или инвалидность при возвращении в собственную реальность, то теперь почему-то не получалось. А может появление Мари лишь стало своеобразным катализатором для взрыва давно копившегося внутри протеста. Ведь, если разобраться, они всегда сбегали куда-то от собственных мрачных мыслей. Джесс в глубины медитации, а Джу на дно бутылки…

— Представляю, как ты сейчас начнешь шипеть на меня, — тихо обронил Джесс, разрушив горькую тишину. — но, по-моему, ты и сам на нее запал. А еще надо мной прикалывался…

Однако Джу лишь грустно улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Вовсе я не буду шипеть. — заверил он. — Но, как бы там ни было, это не важно. А важно то, что она влюблена в тебя. Так что это чувство у вас взаимное. Вот только какое будущее вас ждет? Тебе следовало бы подумать об этом. Ты ведь не пафосный Тэус с его хитроумными связями, а потому не сможешь сделать ничего, чтобы вы могли хотя бы легально видеться здесь, не говоря уже о чем-то там большем. — заметив, что Джесс немного растерялся от его слов, Джу, усмехнувшись, добавил. — Кажется, я кого-то смутил…

— Нет, дело не в этом, — мотнул головой Джесс, хотя слегка севший голос выдавал его с поличным. — просто ты чертовски прав. — он вновь приложился к бутылке и все же перевел разговор на другую тему. — Я тут пытался найти ее кортик. Тот, что был тогда с ней, помнишь? Она говорила, что этот кортик важен ей… Я проверял место прошлого перехода и встретил там Тэуса, который догадался, что именно я ищу, и сказал, что кортик у него где-то припрятан. А еще рассказал мне про похищение аммонита и предложил не рвать когти в отношении Ли.

— Согласен с ним насчет проступка Ли. Давайте просто проедем? Сдается мне, что и Гейб не будет против. Инквизиционные процессы — всегда плохая тема. Ты знаешь, что я лично с ней нахлебался…

— Тэус подтвердил, что отстранил Ли от дела. — согласно кивнул Джесс. — Так что и я не буду лезть в бутылку. Он сказал, что даже кортик нам отдаст. Но почему-то настаивал, чтобы его забрал именно ты. Думаешь, он злится, что ты подговорил Ли убедить его выкрасть аммонит? Просто этот кретин отчего-то уверен, что ты не придешь на встречу. И в этом явно кроется какая-то агрессия…

— Черт, — процедил Джу сквозь зубы. — он может и не только из-за этого злиться.

— А не слишком ли нагло с его стороны?! — фыркнул с непривычки захмелевший Джесс, начиная выходить из себя. — В конце концов, ты же отпустил тогда Ли. Вот и пусть воспримет это как условие, а все свои претензии, если что, адресует ей.

— Просто есть кое-что, о чем ты пока не знаешь. — мотнул головой Джу. — У них с Ли сексуальные отношения. Она сама мне об этом рассказала. А еще… Мы с ней тогда переспали…

Джесс мгновенно протрезвел. Его глаза изумленно округлились, и он на время забыл, как дышать. Ведь за подобное поведение их, как служителей церкви, могли не просто отлучить и сослать в чертовы дали, но даже показательно зажарить в назидание остальным.

— Да брось ты глазищи свои пучить! Ведь ты же знаешь меня уже так давно, братишка, — невесело усмехнулся Джу. — причем лучше всех остальных. Оно все к тому и шло, не так ли?…

— Тогда тем более никакой, на фиг, Инквизиции! — очнулся наконец Джесс. — И не ходи на встречу с Тэусом. Этот придурок может быть опасен. В конце концов, он же посланник, а значит с легкостью уделает любого из нас.

— Тэус разводит меня на слабо, так ведь? Он знает, что я все равно приду.

— Слабо, не слабо… Глупости все это детские! — возразил Джесс. — Кто знает, что в его шизанутой башке творится? Ты сам мне только что сказал, что он сбрендил…

— Спасибо, что волнуешься за мой зад, приятель. — вновь похлопал его по плечу Джу, и, ненадолго задумавшись, добавил. — Не хочешь поговорить о том чокнутом инциденте в Университете? Сколько лет с той поры прошло? Двенадцать?

— Да, давненько уже. — кивнул Джесс, мягко улыбнувшись. — Безбашенная юность… Но мы никогда раньше не говорили об этом. Ты уверен, что нужно?

Джу лишь неопределенно передернул плечами и отхлебнул добрый глоток вина.

— Я все равно пойду на встречу, ты же знаешь. — усмехнулся он. — В этом весь я. И пусть он мне там хоть голову отвинтит, наплевать. Что еще Гейб скажет, когда узнает… А то может и лучше, если я не доживу до сего радостного момента, хе-хе…

— Давай я с ним поговорю? — предложил Джесс, ярко представив себе взбесившегося от злости Гейба. — Ну… как-нибудь аккуратно.

— Пока не надо. Но спасибо за поддержку. Гейб точно осатанеет от таких новостей… Если у тебя потом будет другой напарник, будешь обо мне вспоминать?

— Не смешно, болван! — фыркнул Джесс. — Я этого не допущу.

— Ну, а что ты сможешь сделать-то? Ни-че-го… Разве что помолиться, чтоб меня не поджарили, а лишь депортировали к чертям. Ты лучше о вашем с Мари будущем подумай. Мы с тобой, на самом деле, оба вляпались, только каждый по-своему.

— Она ничего не помнит. — не очень убедительно возразил Джесс.

— Так вспомнит, велика ли печаль. Я даже уверен, что довольно быстро. И уж особенно своего рыцаря в сияющих доспехах. Ведь каждый раз, когда она о тебе говорила, в ее мышиных глазенках едва ли не сердечки светились. Прям милота милейшая…

— Злишься из-за этого?

— Не-а, скорее завидую. Чего врать-то, если правда…

— И мы, что, даже не будем, как герои старинных романов, драться насмерть за сердце прекрасной леди? — неловко пошутил Джесс. Он реально не понимал, как вести себя в подобной ситуации.

— Ну.., — Джу дотянулся до ботинок и начал неспешно обуваться. — Это была бы нечестная битва. Все вышло бы прямо по классике. Я бы победил, потому что ты благородный, а я подлый. Но любила бы она все равно тебя. По той же самой причине.

— Вовсе ты не подлый, — возразил Джесс. — и не был никогда. Просто большинство людей не видят твоего благородства. Потому что ты его усиленно прячешь, не пойми зачем…

— Как это, не пойми зачем? — коварно похихикал Джу. — Еще стырят всякие… И вообще… Совсем недавно ты меня благородным не считал. Орал, как бешеный, что я подлая тварь. Ну, или что-то в этом роде.

— Я попросту вспылил, — отмахнулся Джесс. — испугался за Мари. Прости, что накричал на тебя и чуть не придушил.

— Проехали. Это ты прости за обман, — миролюбиво протянул руку Джу. — просто так было надо…

Джесс взял протянутую ладонь друга, резко дернул его на себя, крепко обнял и похлопал по спине.

— Будь осторожен с придурком Тэусом, идет?

Джу отстранился, согласно кивнул и встал на ноги. Оставив почти пустую бутылку Джессу, он не спеша направился к мотоциклу. Солнце, к тому времени, уже полностью село, оставив лишь легкие отблески на темном небе. Теперь можно было и прокатиться до дома по ночной трассе. Джесс тоже с радостью разделил бы подобную поездку, но подозревал, что напарник не предложит его подбросить. Ведь завтра Джу ждет весьма трудный день, а значит ему нужно хорошенько провентилировать голову от переизбытка мыслей.

Мотор низко и благородно взревел, и уже через несколько минут мотоцикл унес своего всадника куда-то далеко, растворившись с ним в мягко наступающей ночи. Джесс же остался сидеть на берегу, с недопитой бутылкой вина, первыми звездами над головой и невеселыми мыслями в оной. И едва ли не впервые в жизни всерьез задумался над тем, что не готов философски принять грядущее таким, каким бы оно ни было.

***

Мари снилось, что она тихо крадется по переходу станции метро, залитому красным аварийным освещением. Она чутко прислушивалась, опасаясь, что из зияющих пастей боковых неосвещенных проходов на нее бросится что-то опасное. В руке было зажато горлышко бутылки с криво отбитым дном. Какое-никакое, а все-таки оружие. Вот если бы только удалось найти пожарный щит, чтобы вооружится чем-нибудь более существенным…

И тут до ее слуха донесся чей-то тихий плач. Мари замерла на месте, почувствовав пробежавший по позвоночнику холодок страха. А уже в следующее мгновение, как это часто бывает во снах, локация неожиданно сменилась, и она оказалась рядом с высоченным неработающим эскалатором. Сбоку от него, затравленно забившись в угол, сидела, подтянув острые коленки к подбородку, испуганная и чумазая девочка-подросток. Заметив Мари, она резко вздрогнула и мгновенно перестала плакать, размазав слезы по щекам кулачком. Взгляд широко-распахнутых карих глаз выражал смесь отчаяния и страха, поэтому Мари показательно положила бутылку на пол и миролюбиво подняла ладони вверх.

— Ты человек? — дрожащим голосом пролепетала девчонка. — Честно-честно?

Мари поспешно кивнула и сделала небольшой осторожный шаг в сторону незнакомки.

— Прям правда не страшилище? — подобравшись так, словно вот-вот бросится наутек, недоверчиво спросила девчонка. Тем не менее, в голосе ее проскользнул лучик надежды.

— Я человек. — заверила ее Мари. — Не бойся.

Но тут где-то неподалеку глухо, словно сквозь порванный динамик, прошелестели приглушенные голоса. Мари обернулась на звук, прислушиваясь. Голоса постепенно становились отчетливей, но она все равно не могла понять ни слова… А затем тяжело вздохнула и неожиданно проснулась, пытаясь понять, кто она и где находится.

В комнате было довольно светло. Очевидно, ночь уже миновала. За толстым стеклом окна висела легкая дымка тумана. Мари лежала на диване, повернутая лицом к стене. А за ее спиной, где-то у самого входа, раздавались тихие голоса. Один из них был голосом Ди, а второй, низкий и бархатистый, явно принадлежал парню. И было в нем что-то знакомое, словно Мари уже не раз слышала его раньше.

— Я пока не знаю всех подробностей, — говорил незнакомец. — но наш Гейб просто в бешенстве. Он говорит почти одними междометиями… А еще я волнуюсь за Джу. Он сказал мне, что Тэус зол на него, как черт…

У Мари не осталось сомнений. Она знала этот голос. Слышала раньше много раз. И не просто знала… По спине тотчас пробежали мурашки, а смесь волнения и острого предчувствия сдавила грудь, мешая дышать. Она беззвучно села на диване и повернулась в сторону так сильно взволновавшего ее голоса.

В дверном проеме виднелась фигура Ди. Девушка курила, выдыхая дым на улицу. А рядом с ней, облокотившись о стену, стоял высокий парень в черном пальто. Его волосы были тщательно зачесаны назад. Взгляд Мари жадно впился в профиль незнакомца. Тонкие черты лица, слегка курносый нос, длинные полуопущенные ресницы… И сердце ее внезапно пропустило удар. А потом еще один и еще… Время словно остановилось ненадолго, и картинка замерла перед глазами, точно в очередной вспышке дежавю.

«Разве это не…? Не…? — лихорадочно пронеслось в голове. — Не кто?! — Мари отчаянно заломила руки. — Кто он? Неужели тот самый…»

— Наверное, это из-за тех интриг, которые Джу с ним затеял. — мягкий голос Дианы вновь запустил застывшее время. — А я ведь предчувствовала, что добром это не кончится…

— С Джу вечно все непросто, ты права. — тихо вздохнул парень.

— Ди! — не выдержала Мари, немного испугавшись того, как неожиданно громко прозвучал ее голос. — Кто это с тобой? Твой друг?

Они оба тут же повернулись к ней, и Мари вновь жадно вгляделась в лицо парня.

— О! Ты проснулась? — улыбнулась Диана. — Да, не волнуйся. Он нам не опасен.

Ее собеседник приветливо кивнул Мари. Лицо его при этом осталось спокойным и бесстрастным. Но во взгляде больших голубых глаз Мари смогла разглядеть сложную смесь разнообразных эмоций. И яснее всего среди них прочитывалась надежда. То самое чувство, неуловимый призрак которого она и сама так долго и упорно пыталась найти в этом проклятом черно-белом мире.

И Мари вдруг показалось, что она слышит собственный голос в голове: «Его глаза… Как летнее небо. Как же я хочу сохранить их образ в своей душе. Навсегда…»

Она сдавленно ахнула, запоздало зажав рот ладонью. Из глаз ее неожиданно брызнули слезы.

— Ты… это ведь ты… ведь ты? — с трудом прошептала она, инстинктивно сжав пальцами висящий на шее аммонит. Он поймет. Даже без слов. Он поймет. Он должен…

— Это Джесс… — немного растерянно пробормотала Диана и, заметив что Мари лихорадочно сжимает в руке кулон, перевела взгляд на парня. — Так это ты подарил ей этот аммонит?

Джесс поспешно кивнул и скользнул в сторону Мари, не заметив радостную улыбку на губах Ди. Он плавно приблизился к сидящей на диване девушке и, присев рядом, аккуратно притянул ее в свои объятия. Его прикосновения были такими нежными и трепетными, словно та была хрустальной.

— Привет, Мари…

Услышав свое имя из его уст, она окончательно расплакалась, порывисто вжавшись в его объятия, словно хотела спрятаться там от всего мира. Джесс ласково погладил ее по голове, пытаясь утешить.

— Откуда я тебя знаю? — срывающимся шепотом вопрошала Мари. — Откуда? Мне кажется, будто я знала тебя всегда… Но я, я не помню… Не помню, кто ты. Прости…

— Все в порядке, малыш. — голос Джесса заметно дрогнул. — Я снова рядом. И ты все вспомнишь. Обязательно вспомнишь. Просто дай себе время.

Мари с готовностью закивала, пряча лицо ему куда-то в ключицу. Серый мир внезапно показался не таким мрачным, как раньше. Теперь здесь есть он. А это значит она со всем справится. Потому что он верит в нее, и у нее все получится. Мари не представляла, откуда взялась эта вера. Но она была такой сильной, словно скрывалась в сердце всегда. Дремала где-то глубоко-глубоко, тихо дожидаясь своего часа.

Глядя на обнимающуюся парочку на диване, Диана не прекращала улыбаться. Все это было так мило, что в блеклом мире будто на мгновение стало светлей. И сердце запело внутри тихой птичкой.

«Да уж, Джесс полон загадок. — подумала она про себя. — Интересно, что еще он скрывает?»

— Как трогательно. — промурлыкала она вслух. — Прям как в некоторых книжках… Любовь бывает не только к Богу, да, Джесс?

— Каждый человек — Его образ и подобие, разве нет? — бесстрастно произнес он.

— Так-то оно так, — усмехнулась Ди. — но почему мне кажется, что ты как-то не совсем догматично это трактуешь? Ты, что, нововерец? Вот уж никак не ожидала…

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Джесс, и взгляд его, при этом, остался абсолютно непроницаемым.

— Ладно. — ухмыльнулась Ди. — Тайна — так тайна. Я понимаю. Но, согласись, забавно, что мы все вдруг каким-то невероятным образом оказались в одной лодке. Пути Господни, как говорится…

Джесс кивнул, моментально изобразив на своем лице загадочность.

— Ну что же, — продолжая улыбаться, добавила Ди. — пойду-ка я лучше и попробую выяснить, что там у наших начальников происходит…

Мари наконец-то вынырнула из объятий Джесса и смущенно поглядела на подругу.

— О чем ты говоришь, Ди? — взволнованно спросила она. — Ты куда-то уходишь? А разве мы не пойдем с тобой?

Мари почему-то стало страшно и ужасно неловко от перспективы остаться наедине с Джессом. Это было очень странно, учитывая радость от встречи, но в душе ее внезапно начала стремительно развиваться трусливая паника.

— Нет, я пойду одна. А Джесс меня подменит. — подмигнула ей Ди. — Не гони коней, малышка. Мы с тобой еще встретимся, и ты все со временем узнаешь. Так что, давай! Пока. И берегись красивых парней.

Мари смущенно моргнула, а затем порывисто вскочила с дивана и крепко обняла девушку. За то короткое время, что они успели провести вместе в этом дурдоме, она прониклась к ней симпатией, как к самой настоящей подруге.

— Береги себя! — прошептала Мари, отстранившись.

— Ты тоже.

Выходя из комнаты, Ди кивнула Джессу на прощание, а он кивнул ей. Она ушла, продолжая сиять загадочной широкоформатной улыбкой. И Мари осталась наедине с таким до боли родным, но почти совершенно незнакомым человеком.

«Он даже красивей, чем я предполагала. — с тихим ужасом подумала она. — И что же мне теперь делать? Как вести себя с ним? Ведь я почти ничего о нас не помню…»

А вспомнить теперь хотелось вдвойне. И Мари настолько отчаянно и лихорадочно пыталась, что голова ее вновь начала ощутимо потрескивать.

Джесс встал с дивана и, приблизившись к ней, все же тактично оставил между ними некоторую дистанцию. Мари немного вымученно улыбнулась, в который раз неосознанно поправляя падающую на глаза челку.

— Все хорошо? — участливо спросил Джесс. — Тебе не стоит так волноваться, Мари. Надеюсь, что мое присутствие тебя не пугает?

— А, — выдохнула она. — нет, вовсе нет… Просто… Если честно… Мне очень неловко. Я помню, что мы были знакомы. Помню, что ты подарил мне этот аммонит. Но почти не помню ни самого нашего общения, ни того, в каких обстоятельствах оно происходило… И даже как давно это было, я тоже не представляю. Извини за эти провалы в памяти. Это просто последствия аварии, в которую я недавно попала. Вот…

Сказанное неожиданно отняло у нее все душевные силы, и Мари устало опустилась прямо на пол, усевшись рядом с низким столиком и уперев в него локоть. Ей срочно нужна была поддержка, пусть даже такая…

— Все нормально, — заверил ее Джесс, усаживаясь с другой стороны стола. — я понимаю. Ты все постепенно вспомнишь, не переживай. И я здесь, чтобы помочь тебе во всем. Скажи, ты помнишь, как попала в аварию, или то, что было до нее?

— Честно говоря, очень размыто. — пожаловалась Мари. — Иногда я вижу что-то, какие-то вспышки. Но я не совсем уверена, что это действительно воспоминания. Потому что они никак не складываются в единую картинку. Вот и сейчас мне кажется, что, глядя на тебя, я вижу что-то странное…

— Расскажешь? — в глазах его зажглось любопытство.

— Эмм… Да, конечно. Я смутно помню, будто мы с тобой были в каком-то невероятном месте. — взгляд Мари слегка затуманился, а голос стал тихим и задумчивым. — Там почти все было затоплено. Я помню высокие леса в горах и очень много поваленных деревьев. Как в буреломах. А на спусках с гор начиналась большая вода… Помню, как ты отвел меня в какое-то определенное место, где над водой возвышались крыши давно затопленных, разрушенных зданий. Там… там было очень опасно, но только я не могу вспомнить почему. Вроде бы за нами кто-то следил. Или мы от кого-то пытались спрятаться. Я точно не знаю… Мне кажется, что мы были младше… Лет, может, по шестнадцать или около того. Ты выглядел иначе. У тебя были длинные волосы, постоянно разбитое лицо и большой шрам на шее, прямо на горле, который ты скрывал банданой. Однако я точно знаю, что это был ты… Вот только когда и где все это могло происходить?

— Это то, что ты помнишь? — изумленно спросил Джесс.

Его удивленный голос словно вывел Мари из гипнотического состояния, заставив вздрогнуть и посмотреть ему в глаза. Она кивнула и растерянно улыбнулась.

— Это странно? — спросила она. — Ты ничего такого не помнишь, конечно? Ведь так? Думаешь, что у меня просто травма мозга, и я путаю реальность и вымысел? Или это какой-то старый забытый сон?

— Совсем не обязательно. — мотнул головой Джесс и доверительно взял ее за руку. — Может ты просто видишь другие жизни… Ты веришь в реинкарнации, Мари? Ну, или в параллельные миры?

— Мне даже сейчас кажется, что ты уже спрашивал меня об этом раньше, — сжав в ответ его ладонь, призналась она. — когда-то давно…

— Тебе не кажется. — заверил ее Джесс. — Я, и вправду, уже спрашивал. Тогда, когда подарил тебе половинку аммонита.

Вторая половина. Один камень, разделенный надвое… Мари медленно протянула свободную руку и робко скользнула пальцами по чужой шее под ворот рубашки. Сердце отчаянно забилось в висках, но она просто должна была проверить. Скользнув по теплой, упругой коже, пальцы нащупали твердый металл цепочки. Мари потянула за нее, и из-под тонкой ткани вынырнул наружу кулон с аммонитом, выглядевший как зеркальное отражение ее собственного.

Джесс ласково улыбнулся, а Мари смущенно потупила взгляд в пол.

— Прости. — пробормотала она, поспешно отстранилась и встала на ноги. — Каждый раз, когда я пытаюсь что-нибудь вспомнить, мне становится нехорошо…

— Голова болит?

— Да, и причем очень сильно…

— Я тебя прекрасно понимаю, — участливо кивнул Джесс. — сам тоже с ней много лет мучился. А любые лекарства помогали лишь временно.

— Наверное, и у меня точно также, — рассеянно пожала плечами Мари. — но там, в рюкзаке, есть таблетки…

Она быстро нашла сумку и зарылась в ее глубины, радуясь, что смущающая ситуация осталась позади. Кончики пальцев все еще тихонько покалывало, словно от легкого удара током. Благо хоть Джесс тактично подыгрывает и делает вид, что не замечает ее явного смущения. А ведь Мари готова была провалиться сквозь землю. Отыскав таблетки, она выпила одну и поглядела на то, как парень неторопливо разжигает камин.

— Думаешь, мы родственные души? — спросила она.

— Я в это верю, — тут же отозвался он. — поэтому и подарил тебе этот аммонит.

Мари кивнула и прилегла на диван, украдкой косясь на юношу. На душе у нее постепенно стало светло и спокойно. Быть с Джессом наедине оказалось не так уж нервно и страшно, как она предполагала.

— Медитативные практики, — неожиданно изрек он, пересаживаясь на пол рядом с диваном и глядя на танцующие языки белого пламени в камине. — они спасли меня от головной боли.

Мари очень сильно захотелось протянуть руку и прикоснуться к его волосам, но она так и не решилась. Несмотря на острое ощущение родственности душ, они все еще едва знакомы. По крайней мере, в ее памяти…

— Научишь? — попросила она, переведя взгляд на пламя.

— Конечно. — согласился Джесс. — Это совсем не сложно. Просто сосредоточься на изначальном безвременье и тишине, которые лежат в основе мира. Это некая начальная точка, на которую все сверху наслаивается. Время, шум, мысли, эмоции, ощущения… Ты всегда можешь выйти на нее ментально, на уровне своего внутреннего Я. Потому что она вечна, неизменна и неподвижна. Там нет ни боли, ни страданий, ни тягостных мыслей. Только внутреннее Я, тишина и вечность.

— Звучит как момент единения с Творцом…

— Можно и так сказать, почему нет?

— А ты сам как это называешь?

— Мне привычней называть это японским термином сатори. Момент просветления или слияния с истинной природой сущего. Так называемое состояние единственной мысли. — Джесс демонстративно прикоснулся пальцами ко лбу, а затем к груди в области сердца. — Оно, кстати, может быть достигнуто не только с помощью медитации, но и внезапно, как озарение. Когда переживаешь какой-то момент жизни максимально полно, остро, но при этом предельно просто. Знаешь такие ситуации… Когда вдруг видишь все словно со стороны и понимаешь, что вот она и есть… жизнь. И все вокруг кажется таким простым и ясным.

— Думаю, я понимаю о чем ты, — кивнула Мари. — у меня были такие моменты в прошлом. Словно внезапно видишь собственную жизнь отстраненно, как какое-то кино, но уж слишком яркое и реалистичное.

— Попробуй пережить такой момент умышленно, — предложил Джесс. — и боль сразу же отступит, поверь.

— Знать бы еще как, — растерянно пробормотала Мари. — но я попробую…

— Для начала расслабься и помедитируй. А я пока организую нам небольшой завтрак, идет?

Мари с готовностью кивнула. Только сейчас она поняла, что полностью расслабилась в обществе Джесса. Необычное ощущение комфорта, которое она чувствовала рядом с ним, задевало в глубине души приятные ностальгические струнки. Так спокойно и умиротворенно она чувствовала себя раньше только будучи с Энни.

— Ты очень необычный человек, Джесс. — сказала она, глядя, как он достает съестные припасы из своей сумки.

— Вовсе нет. — мягко улыбнулся он. — По крайней мере, не больше, чем любой другой человек на свете.

Мари забралась на диван с ногами и задумалась. Нет, с этим парнем явно что-то не так. Иначе как объяснить его умиротворяющее влияние на ее психику?

«А может Джесс просто ангел? — с улыбкой подумала Мари. — Если все это, и впрямь, лимб, то почему здесь не может быть ангела?»

Эта мысль приятно согрела изнутри. Захотелось вновь лечь и безмятежно уснуть. Откуда в душе взялось это всецелое доверие к почти совершенно незнакомому человеку, Мари даже не представляла. Но ей казалось, что они уже переступили этот рубеж. Давно. Гораздо раньше. Во время их предыдущего общения, которое она никак не может вспомнить. А вспомнить хотелось все сильней и сильней…

***

Несмотря на многочисленные клочья тумана, улица неплохо просматривалась. Но это вряд ли имело смысл, учитывая, что странник в любой момент может вынырнуть прямо у тебя перед носом. И особенно это касалось посланников, чей переход был гораздо мягче и точнее, чем у агентов.

Однако Джу было глубоко наплевать. В конце концов, он пришел сюда не в прятки играть. И если Тэусу так уж не терпится вцепиться в него по причине ущемленного мужского самолюбия, то трусливо бегать от него, даруя сатисфакцию оному, Джу точно не намерен. Присев на останки разбитой каменной скамьи, он лишь задумался над тем, успеет ли выкурить последнюю сигарету. Факт в том, что скорость, реакция и сила посланников в разы выше, чем у агентов. Так и есть ли смысл заморачиваться излишней дергатней?

Раскурив сигарету, Джу почувствовал стремительно нарастающую тревогу. Ощущение было настолько внезапным, сильным и близким, что он невольно отпрыгнул от скамьи в сторону. Инстинкт самосохранения успел подумать за него. На скамейке, рядом с тем местом, где он только что сидел, появился Тэус. Джу тихо чертыхнулся, нервно затягиваясь. Мужчина, восседающий на спинке скамьи на корточках, напоминал какую-то большую хищную птицу. Он недобро сощурился, оглядывая его с головы до ног.

— Ну, привет, герой-любовничек. — злобно процедил он.

«Интересно, она сама ему сказала. — подумал Джу. — Или…»

— Мысли неосторожные прочитал, — подсказал Тэус. — прям как твои сейчас. Что ж это ты так? А вроде бы мастер не палиться…

— А смысл мне от тебя тыриться? — огрызнулся Джу. — Все равно ты уже все знаешь.

Тэус еле заметно сгруппировался. Джу понял, что тот сейчас прыгнет на него и напрягся, присев еще ниже.

— Вот же гаденыш! — утробно прорычал Тэус. — Даже и не думает убегать…

Оттолкнувшись от скамьи, он с быстротой молнии оказался рядом и сшиб Джу с ног, протащив по асфальту тротуара спиной. Но, несмотря на стремительность нападения, что-то резко обожгло мужчину под мышкой. Инстинктивно дернувшись в сторону, Тэус вывернулся и перехватил руку Джу с зажатым в нее ножом, лезвие которого оказалось в крови. Тэус с силой выкрутил нож, едва не сломав при этом чужие пальцы.

— Тварь! — рассвирепел он, с трудом веря, что противник смог успеть его пырнуть. — Да ты еще и брыкаешься, мелкая дрянь!!

Второй рукой он вцепился Джу в глотку и воткнул твердые заостренные ногти в шею. Парень что-то зло прохрипел. В глазах его потемнело, и он отчаянно попытался оторвать железную лапу Тэуса от собственного горла. Из под пальцев посланника скользнули тонкие струйки крови. Глаза Тэуса потемнели, а ноздри хищно затрепетали, принюхиваясь. Слегка сместив хватку под подбородок задыхающейся жертвы, он грубо заломил голову юноши вбок и жадно впился клыками в пульсирующую артерию.

«Этот чертов упырь меня прибьет. — мелькнуло в голове Джу, и он почти неосознанно позвал. — Гейб… Помоги мне… Гейб…»

Перед глазами все заволокло красным туманом. Сознание балансировало где-то на грани. Но Джу все еще мог слышать, как рядом с ухом его кровь жадно и громко глотают. Неужели это и есть конец? Такой вот тупой и нелепый? Ну что же, по крайней мере он успел пырнуть этого индюка…

Начавший терять сознание, он не сразу понял, куда так внезапно испарился Тэус, с большим торможением сообразив, что клацнувший над ухом звук издала резко соскользнувшая с его шеи вампирская челюсть. Приподняв непослушную руку, Джу попытался зажать рану ладонью. Слюна упыря должна была ее заклеить, однако он не был в этом уверен. В пыли рядом, шипя и рыча, барахтался разъяренный клубок тел. Словно две огромные кошки сцепились друг с другом за добычу. Джу тщетно попробовал сесть, но получилось лишь перевалиться на бок.

Он никогда еще не видел Гейба таким бешеным. Лицо его покраснело, глаза налились кровью, а из-под ставшими вдруг тонкими губ, хищно сверкали острые клыки. Несколько раз грохнув Тэусом об асфальт, он уже готов был вцепится в того зубами. Противник, однако, не сдавался, одной рукой схватив его за челюсть снизу, а второй яростно впившись в плечо. Острые ногти с легкостью прорвали плотную ткань пальто.

— Остынь ты, придурок, — шипел Тэус практически в самое лицо Гейба. — выслушай меня! Я же просто хотел проучить… Гаденыш твой меня пырнул, смотри!

Гейб резко дернул головой назад, вырвав подбородок из хватки противника. Ткань его пальто жалобно затрещала под соскользнувшими с нее когтями Тэуса. Гейб вскочил на ноги так, словно какая-то невидимая нить отдернула его в стоячее положение против всех законов гравитации. Взгляд мужчины быстро скользнул по темному пятну, расползающемуся по левой стороне груди противника, перекинулся на пятна на асфальте и на миг застыл на валяющемся неподалеку ноже Джу. И тому показалось, что на лице посланника мелькнула довольная, удовлетворенная эмоция, словно у кота отведавшего сметаны.

— Стареешь, Тэу, — сквозь зубы бросил Гейб. — у тебя ровно минута, чтобы все мне объяснить. А потом я тебя прибью.

— А кто прибьет его? — раздраженно фыркнул Тэус, сгребая себя с асфальта. Взгляд его был слегка дезориентирован. — Твой паршивец трахался с Ли, ты в курсе?!

Лицо Гейба дернулось, как от пощечины.

— Врешь! — рыкнул он, покосившись на мертвенно-бледного Джу.

Парень почувствовал внезапную волну сильнейшего ментального удара, и не смог не подумать о случившимся с Ли.

— Чертова пасть!! — выругался Гейб, со всей силы пнув по ботинку Тэуса.

Тот лишь болезненно поджал ушибленную ногу и попытался встать. Гейб вновь зарычал, на сей раз нечленораздельно, и нервно зашагал по кругу, запустив пальцы в и без того торчащие вверх волосы.

— Ничего не поделаешь, Габриэль. — тяжело дыша, резюмировал Тэус и зажал собственную ладонь подмышкой. Лицо его вмиг побелело. Видно, рана была глубокой. — Хорош, а? Быстрый засранец.

— Вали отсюда! — вновь повернувшись к нему, бросил Гейб. — Вали, пока я не передумал!

— Да брось… Ты, что же, всерьез думаешь, что я бы его убил? Или что? — неожиданно возмутился Тэус. — Я еще из ума не вышел, чтобы…

— Вали, я сказал!!

Тэус что-то обиженно буркнул себе под нос и растворился в воздухе без лишних фанфаров. Глядя на место, где он только что был, Гейб явно пытался отдышаться от бешенства. В его слегка нагнувшейся вперед, неподвижно застывшей фигуре было что-то демонически-зловещее. Джу даже пожалел, что все еще в сознании.

«А может Гейб меня сейчас просто добьет? — мелькнуло у него в голове. — Типа, погиб на нулевой отметке и все такое…»

— А что, хорошая идея. — вдруг с ледяным спокойствием промолвил Гейб, поворачиваясь к нему. Лицо его буквально на глазах приобрело какое-то замершее, абсолютно нечитаемое выражение, словно живой человек в мановение ока преобразился в каменного истукана.

— Да я и сам вот-вот помру, — болезненно просипел Джу. — так что не парься…

Перед глазами его бегало все больше и больше черных точек. Джу наконец отнял руку от шеи и посмотрел на пятна собственной крови. Судя по всему, рана все же успела слипнуться. Чертовы упыри…

— А ты никогда ни в чем не раскаиваешься, да? — медленно приблизившись к нему и опустившись на корточки рядом, спросил Гейб. Во взгляде его, как и в голосе, сквозил холод.

— Только ни в этом. — упрямо обронил Джу. — Я просто не выношу эту поганую ложь, в которой мы все живем, Габриэль. Уж извини…

Гейб покивал в ответ с какой-то странной эмоцией на лице и, надавив парню на грудь, легко впечатал его тело в асфальт, точно в поролон. Джу тотчас потерял опору и провалился в пространственно-временной переход, грубо вытолкнутый из нулевой отметки прочь.

То ли Гейб слегка не рассчитал, то ли сделал это нарочно, но Джу материализовался прямо в воздухе, рухнув с полутораметровой высоты спиной на собственную кровать. Постель была довольно мягкой, поэтому удар вышел не сильным, но все же весьма ощутимым, словно этакая обидная затрещина. Джу измученно и устало обмяк ослабевшим телом в пушистое покрывало.

Нужно было что-то делать с ранами от когтей и зубов на шее, опухшими вывернутыми пальцами, несколькими ссадинами и прочими физическими повреждениями, но шевелиться совсем не хотелось. На душе скребли кошки. Лучше бы Гейб его добил, чем оставил все вот так, на странном и непонятном висяке.

Индикатор внутренней системы безопасности сработал на обширное ранение на шее, распознав кровь хозяина дома. Искусственный интеллект запустил в работу распознающие сканеры и робота для оказания первой медицинской помощи. Джу мог бы и сам обработать повреждения, но решил позволить все сделать автоматике. Пусть робот хорошенько запаяет рану, обработает повреждения и сварганит ему какой-нибудь поддерживающий коктейль из инъекций. Иногда все-таки очень удобно, когда у тебя дома все оформлено по-последнему слову техники.

— Никого не впускать, я никого не жду. — буркнул он вслух. — И даже тех, у кого особые права доступа…

Еле слышно зашуршала автоматика. Система безопасности послушно переводила дом на режим повышенной самоизоляции, включая хитроумную теургическую защиту от пространственно-временных переходов. Джу адски хотелось спать. Уснуть крепко, надолго и не видеть здесь никого. Даже Джесса или Гейба. Если вдруг случится что-то срочное, то пусть позвонят. Думать о сложившейся ситуации и о будущем сейчас подавно не хотелось. Поэтому включив в голове излюбленный пофигистический режим «будь, что будет», Джу быстро провалился в сон. Все-таки стресс, драка и внушительная кровопотеря забрали у него почти все силы на сегодня.

***

«Джу!!» — раздался испуганный крик Мари. Он попытался удержать ее руку, но она выскользнула из его ладони. И Мари упала в пустоту, а Джу испуганно вздрогнул и открыл глаза. Тревожное чувство болезненно билось в голове, и он с трудом смог сфокусировать взгляд. Кошмар нехотя отступал, уползая прочь холодной гадюкой.

В комнате царила тишина и мягкий полумрак. Все тело ныло и казалось полностью разбитым, словно по нему несколько раз ударили кувалдой. Во рту было сухо, как в чертовой пустыне, а голова казалась тяжелой и окутанной мутным, красноватым туманом.

Джу устало сел на кровати, поморщившись от боли, пронзившей шею. Сколько он проспал? Пару часов? Прикоснувшись пальцами к браслету, он развернул в воздухе голографический экран. Два часа быстрого сна и полтора медленного.

— Черт, — пробурчал он. — а кажется, только на секунду глаза закрыл…

Притронувшись к шее, он ощупал аккуратно заклеенную область повязки. Поворачивать голову было больно. А ведь обезболивающее, наверняка, еще действует.

— Тварьская тварь. — тихо выругался он. — По крайней мере, теперь я знаю, что чувствуют жертвы упырей. Какой драгоценный, блин, опыт…

Встав с кровати на ватные ноги, Джу вяло проковылял в душ. Нужно было начинать собирать себя в кучу. Из зеркала в ванной на него выглянул бледный и осунувшийся тип, небритый и какой-то мятый. Этой роже самой впору было изображать упыря. Джу невесело ухмыльнулся. Да ладно, бывало и похуже…

Приняв душ, побрившись и приведя себя в более-менее божеский вид, он одел чистую одежду и замотал шею мягким палантином, чтобы скрыть повязку от любопытных глаз. Неплохо было бы чего-нибудь съесть, но аппетита совсем не наблюдалось, поэтому он направился к бару, в надежде найти там бутылку красного вина. Однако остались лишь крепкие напитки.

— Ну, значит коньяк. — раздраженно резюмировал Джу и достал к нему немного сыра.

В голове все это время настойчиво вертелся образ Мари. Что такого особенного в этой девчонке, за исключением необычной ауры, что перевернуло в нем все с ног на голову, словно ошеломительное цунами? Мир вокруг всегда был лживым и неправильным, но только сейчас Джу так сильно захотелось сжечь его ко всем чертям или же просто сбежать куда-нибудь, где нет людей с их извечным лицемерием и тупыми играми в нормальность. Коньяк обжег горло и разлил по телу приятное тепло.

Тайная мечта, что его сегодня оставят в покое рухнула, когда перед самым лицом неожиданно развернулась голографическая панель экстренного оповещения.

«К вам пришел визитер» — сообщила красная надпись.

«Гейб явился меня удавить?» — предположил Джу, разворачивая под буквами экран с видео-данными внешних камер.

Но на картинке вдруг показалась наглая рожа Тэуса с его извечной глумливой улыбочкой.

— Зашибись! — фыркнул Джу, включая видео-связь. — Пришел меня добить, мнезнакомец?

Взгляд Тэуса скользнул к экрану, сфокусировавшись на картинке. В его физиономии всегда было что-то хищное, но в этот раз она показалась Джу особенно звериной.

— Впусти меня, засранец! — засмеялся мужчина. — У тебя не дом, а какая-то дьявольская крепость. Я надеюсь, что хоть стрелять-то по мне твоя система не начнет?

— Ха. Ха. Ха. — с переигранной эмоцией продекламировал Джу. — Тэус сам шутит, сам смеется. Как это в его стиле… Обойдешься, упырина. Я намерен пожить еще немножко. Пусть уж лучше Гейб меня добивает. Хоть коньячку успею напоследок тяпнуть…

Тэус вновь засмеялся и извлек из под пальто бутылку вина, демонстрируя этикетку на камеру.