Бесплатный фрагмент - Записки из сети

Жил был дедушка…

Небольшое село в забытом уголке Сибири. На холме, что тянется пару километров вдоль безымянной реки, стоит небольшая, аккуратная избушка. Всего одна. На другом берегу само село, где живёт всё основное население. Там почта, небольшой магазин и школа, из-за отсутствия детей давно закрытая.

На одной из стен избы на почерневших от времени брёвнах начертана цифра «1965». Это год постройки. На крылечке курит седобородый старик. Не менее старый, но уже более глухой пёс затаился в будке. На улице мокро, местами лежит снег, прохладно и грязно.

Из трубы, обнимаясь с ветром, вылетает дым; в печи потихонечку взялись огнём берёзовые дрова, бодро потрескивая горящей корой; у поддувала сидит кот и греется. На плите стоит чайник. Через поросшую травой дорогу, буквально в километре от избушки начинается лес.

Когда старик был совсем юным и не смышлёным парубком, домов на холме было больше, может быть, семь, а улица называлась — Заречная. Она и сейчас так называется, но кому теперь до этого есть дело?

Старик отхлебнул чаю с молоком и затянулся едким никотиновым дымом.

Он помнил, как некоторые дома люди оставили и уехали в поисках новой жизни в другие места. Спустя много лет он также помнил, как некоторые дома сгорели и он, будучи ещё неокрепшим юношей, пытался их потушить. Но огонь — страшная вещь. В те времена пожарные машины из райцентра ехали до деревни минут сорок. За это время сгорало всё.

Старик поднялся, взяв стакан с чаем и пройдя по двору, обогнул дровник. Да, вот тут жила баб Маша. Он помнил тот поздний летний вечер десятки лет назад, когда загорелся её дом, а она, вся в слезах, выскочила в одной ночнушке на улицу и тихо рыдала, глядя на пожар. А потом сидела среди картофельной ботвы своего огорода и долго молчала. Выпала роса, вставало солнце. Подсолнухи подняли свои заснувшие головы. Всё было как прежде, а её дома не стало…

Старик посмотрел на свой огород. За ним река. Ещё совсем юнцом он ходил за водой на безымянную реку, чтобы матушка постиралась. Брал коромысло и вёдра. Там он купался, мерил глубину, ныряя с понтонного моста. Рыбачил на червя, или на тесто. А ведь попадались здоровенные окушки, утаскивая удочку в реку. Приходилось раздеваться и плавать за ней…

Старик вздохнул. В конце огорода провисло прясло, старые жерди от весенней влаги подгнили. Хотя за ним дикие заросли огромных лопухов, шальная скотина так и норовит просочится в огород. Надо сегодня подладить, подумал он.

Было тихо. На холме жил только он один, со своим старым псом и котом, который думал, что он тут самый главный и всё в мире для него одного. В селе людей осталось мало, можно по пальцам пересчитать. Погибает русская деревня…

Старик вернулся на крыльцо и снова закурил. Сегодня к нему должны приехать родственники, попроведовать, как говорится. Надо мёд достать, капустки квашеной из подпола, картошки наварить, открыть баночку грибов солёных…

Кто же этот добрый, седой старичок? Почему дедушка живёт на самом краю забытого села? Совсем один? И вечерами задумчиво глядит на кладбище, что на холме напротив? Может быть, это рассказ-притча о добром дедушке, который сейчас поведает читателям МУДРОСТЬ? Или может быть, это добрая сказка о русской избе, о традициях, о берёзовом соке или о квасе на хлебе бородинском? А нихуя подобного. Это история обо мне и этот старик — я.

Всё вышеизложенное, исключительно мои предположения о моей старости. Вот как-то так я её себе представляю. Самое то, как мне кажется. В общем, уютная история про доброго одинокого старичка закончилась, и начинается суровая реальность про циничного пенсионера-мизантропа. Слабонервным, беременным и беременным слабонервными читать не рекомендуется.

Вот стану я пенсионером. Будут у меня всякие дети и внуки. Наверняка, такие же оболтусы, как и я в своё время. Я буду получать пенсию и говорить им, когда они приедут в гости что-то типа этого:

— Вот в НАШЕ ВРЕМЯ мы не боялись ни какой работы: и продавцами-консультантами работали и мерчендайзерами, и в офисах спины гнули. За любую работу брались! Эх, непростые были времена… Да-а…

Тут я задумчиво посмотрю в окно. Внук подумает, что я вспоминаю тяжелую молодость во времена всяких кризисов-хуизисов. Я же буду думать о том, что этот маленький гаденыш прикидывается хорошим только для того, чтобы я ему немного денег с пенсии отстегнул. Я повернусь к нему и продолжу:

— Понимаешь, деньги давались нам не легко!

А тот понимающе кивнёт: да, мол, дед, тяжко было, тяжко, хули скажешь.

Я же неопределённо вздохну и снова посмотрю в окно. Он выпросит у меня пару тысяч, и я, конечно же, ему дам. Я же старый, нахуя мне столько денег — живу в деревне, картошку варю, грибы собираю…

И вдруг у меня прихватит сердце. Потому что внук вырос, и оказывается, весь в меня, и вообще молодец, что читает какие-нибудь «Двери восприятия» Олдоса Хаксли. Или сердце прихватит потому, что я много курю и пью домашнего пива. Но это маловероятно.

Меня по такому случаю срочно заберут в больницу. Тогда приедут вообще ВСЕ родственники по очереди. Я буду лежать, весь такой старый и сморщенный со всяким трубками в носу. Самые сильно любящие меня внуки будут невинно хлопать глазками и думать что-то вроде:

— Короче, дед, мы тебя любим и всё такое. Но если уж ты собрался отбросить коньки, то… потерпи ещё пару дней! Пенсию как раз получишь, мы тебя и схороним как полагается на твои же деньги. Оденем. Гроб хороший купим. Место выберем покрасивше, с берёзкой. Давай, дед, ещё пару денёчков протяни. У нас самих сейчас с деньгами напряжно…

Я же буду смотреть на них и с грустью думать: «Вы же мою пенсию на какую-нибудь хуйню потратите, и уж точно не на мои грандиозные похороны».

Потом меня выпишут, а я никому ничего не скажу. Потому что я -хитрожопый пенсионер. Вернусь в свою одиноко одинокую избушку, налью чаю с молоком, закурю и позвоню лишь внуку, студенту:

— Ты знаешь, я вот смотрел на ваши лица тогда в больнице и понял, как же сильно вы меня любите. Это так мило. Я тут пенсию получил и представь… Никогда в жизни кокс не пробовал. Сможешь достать? Или ЛСД? Надо же куда-то пенсию девать.

Он скажет обескуражено:

— Ладно дед, что-нибудь придумаю…

Я же с довольной рожей выйду в двор и вдохнув свежего воздуха, скажу:

— Как же заебись жить-то!

А потом покормив старого верного пса, пойду править провисшее прясло. Потому что пока меня не было, в огород проникли коровы и начали безобразничать, окончательно расхуячив остатки гнилых жердей.

В это время будет греться чайник с колодезной водой, а под ним в печи уютно трещать дрова. На стуле, возле старого комода, свернувшись калачиком, будет спать мой кот и думать, что всё в этом мире создано ради него. Потому что его любят и как по-другому жить, он не знает. Да и незачем.

Секрет идеального утра

Сейчас я вам расскажу о том, как сделать своё утро идеальным. Этот секрет вы не найдёте нигде, потому что это уникальная личная многолетняя разработка.

Итак, как я легко просыпаюсь утром? Очень просто. Для этого необходимо следовать определённым правилам. Начну с того, что у меня нет штор, но это не потому, что я живу на втором этаже, а потому, что это такая специальная методика, которую я называю «Магия рассвета». Секрет её в том, что рано утром мне прямо в спящее ебало светит солнце, и я от этого просыпаюсь очень недовольный, но вставать нихуя не собираюсь. Так как веки мои от природы тонкие и просвечивают, то в карие мои зенки заливается солнечный свет, а я от этого морщусь и отворачиваюсь. От злости накрываю голову подушкой, оставляя лишь маленькое отверстие, чтобы дышать.

С течением времени солнце поднимается выше и, перемещаясь в верхний угол окна, греет ещё жарче. Тело моё, словно помидоры в парнике, постепенно начинает нагреваться. Поэтому мне приходится убирать одеяло, чтобы не потеть во всяких разных местах. Такая методика называется «Лучики добра».

Таким образом я уже почти проснулся, но подниматься совсем не хочу, потому что время семь утра и получается, нахуя мне так рано вставать. Потом в 8.15 звенит будильник на смартфоне. Такая нейтральная мелодия: тра-ля-ля, тра-ля-ля. Не поднимая головы, не открывая глаз, не двигая своим спящим туловищем вообще никак, я ловко вытаскиваю руку, беру с пола смартфон и, перебирая по нему пальцами каким-то чудом нажимаю «Отложить». Заебись. Очень упорно лежу дальше, пытаясь вспомнить, что же мне такое приятное снилось, но в голову лезут только мерзкие мысли о предстоящем дне. Я эти мысли отгоняю: пошли нахуй, пошли нахуй… В 8.30 я снова слышу знакомый звук: тра-ля-ля, тра-ля-ля… Снова ловко нажимаю «Отложить» и продолжаю лежать ещё более упорно, вдавливая своё тело в кровать. Такая методика называется «Ступени пробуждения». Наконец, в 8.45 будильник снова звенит, и тут я его решительно выключаю, потому что надо идти в туалет, а через пятнадцать минут быть на работе.

Поднимаюсь. Иду на кухню, набираю там из-под крана воду в чайник и включаю. Пока он закипает, нужно сделать многое. Я захожу в туалет, делаю там всякое, а уже оттуда возвращаюсь обратно в комнату и осматриваюсь.

Постель выглядит так, словно на неё сверху обрушился ураган катрина и всё смешалось: кони, люди… подушки намотались на одеяла, простынь скрутилась в огромный канат, а наволочки, словно горгульи, лежат по краям. Похую, решаю я, и накрываю всё это пледом, на котором изображен тигр. У него по утрам всегда различные загадочные морды, в зависимости от того, в каком состоянии находится постель. Такая методика называется «Мятый хищник».

Возвращаюсь на кухню. У меня там целый чайный сервиз, то есть набор совершенно неодинаковых дешёвых кружек, купленных в разное время то в ашане, то в фикспрайсе. Выбирай любую, они все пиздатые. Например, красная кружка в клеточку. Я насыпаю в неё чайную ложку кофе, три ложки сахара, заливаю всё это водой, а так как она очень хуёвая, то сверху виднеется плёночка. Но это, наверняка, лишь мои поверхностные суждения. Если нет молока, то я прямо из-под крана добавляю в получившуюся тёмную жидкость холодненькой водички. И начинаю хлебать, потому что через пять минут выходить на работу. Этот этап утра называется «Эликсир бодрости»

Потом я иду в ванную и чищу зубы. Возвращаюсь в комнату. Ищу носки, штаны и футболку, периодически отхлёбывая из кружки. Шмотки разбросаны везде. Выбираю то, что утюжить не надо и быстро надеваю на себя. Пшыкаюсь туалетной водой за триста рублей и намазываюсь дезодорантом хуй знает за сколько рублей. Смотрюсь в зеркало и понимаю, что какой-же я красавчик этим прекрасным утром. Бодр, свеж и импозантен. Этот этап называется «Социальная обёртка».

Расчёсываться мне не надо, ведь стрижка у меня очень короткая, но это лишь потому, что макушка моя уже лысая. Подозреваю, что это так получилось от того, что я всегда слишком сильно втирал в волосы шампунь хедэндшолдерз. Не соврали, перхоти нет, как и волос.

Физиономия же моя всегда немножко небрита, чтобы не бриться вообще. Эдакий стиль дровосексуал «Лесоруб мелколесья». Это очень простой стиль, нужно просто раз в неделю ровнять волосы на лице специальной постригательной машинкой. У меня, например, современная фирмы «Бердск». Очень, надо сказать, хорошая машинка. Этот этап утра называется «Волосатый рейс».

Ну всё, обулся в кроссовки и можно хуярить на работу в прекрасном настроении, радуясь солнышку, запаху сирени и тому, что опять опаздываешь.

Это был секрет идеального утра, основанный на многолетних практиках и проверенных методиках.

Нота протеста

Один мой знакомый, когда я сажусь к нему в автомобиль, всегда пытается сделать любую совместную поездку максимально неуютной. В его арсенале для этого имеется целая флэшка с «чёткой» музыкой. И чем поездка короче, тем, соответственно, пытки громче. Включая, он вяло качает башкой в такт и, выпучив нижнюю челюсть, украдкой косится на меня, предвкушая, что я тоже начну изображать обострение шейного шарнира, инкрустированного пластмассовыми стразами и значками доллара. Но я совершенно не таков. В мои шейные позвонки впаяны металлические шестерёнки и подшипники, смазанные солидолом, на которых зубилом выбиты имена легенд русского и зарубежного рока. Я снисходительно, но незаметно хмурюсь, вглядываясь в зеркало заднего вида и вежливо помалкиваю. Знакомый делает громче и начинает подпевать. Я поворачиваюсь к нему и как бы невзначай говорю:

— Представляешь, люди, которые заикаются…

— Что?! — спрашивает он и убавляет громкость.

— Я говорю, у человека пропадает заикание, если он начинает петь. То есть, человек хорошо поёт, а в обычном разговоре заикается.

— И что? — пожимает плечами знакомый и делает чуть-чуть громче.

— А то, что с рэпом такой фокус не получается.

Он снова делает чуть громче, всё ещё надеясь, что я отмечу его блестящий музыкальный вкус и подборку.

— Получается, что рэп — это не песня? — говорит он.

— Именно.

— Ну, и правильно, — усмехается он и снова выкручивает звук на полную катушку, а потом орёт: — Потому что рэп — это чёткие треки!

В пору пылкой молодости, я, например, активно выражал своё мнение и в оскорбляющих эпитетах не стеснялся. Если мне не нравилась музыка, я считал своим священным долгом немедленно сообщить об этом, не опасаясь даже получить в харю за такие речи. Сейчас, разумеется, я молчу в тряпочку, понимая, что собственное мнение необходимо высказывать весьма осторожно и исключительно в том случае, если его просят огласить. Даже несмотря на то, что харя моя стала больше и свирепее. К тому же, с возрастом появилось больше терпимости к окружающему миру. Я до сих пор убеждён, что каждом музыкальном течении присутствуют по-настоящему талантливые исполнители достойные внимания и не утверждаю, что любое музыкальное направление, отличное от моего, совершеннейшее говно, даже при том, что у меня частенько сводит олдскулы от современного рэпа.

Фразу «Этот ваш рэп — хуйня!» — имеет право говорить только тот, кто разбирается в рэпе; человек, увлечённый, понимающий и различающий это направление. Так же, как и фразу «Этот ваш рок — хуйня!» — может сказать человек, который понимает предмет критики; он, например, слушает норвежский металл и категорически не принимает гранж. Понятно, что коровья лепёшка одновременно тёплая и мягкая, но, всё-таки, это совершенно различные характеристики одного свежего объекта. То же самое при обсуждении предпочтений в музыке.

При этом наличие музыкального вкуса (увлечение определёнными исполнителями, ожидание нового альбома и тд и тп.) — отличительное качество интересного человека. И здесь совершенно неважно то самое музыкальное направление. Главное, наличие вкуса, а фраза «ой, я разную музыку люблю» как раз обозначает совершеннейшее его отсутствие. Такой музыкальный критик очень, надо сказать, хуёвый эксперт и пусть не тявкает.

С возрастом личные музыкальные предпочтения, наконец-то, перестали быть общественно значимыми. Пусть люди увлекаются, чем хотят. Я, например, слушаю музыку совершенно не для того, чтобы выделиться или обратить на себя внимание. Своя музыка себе в голову. Кто-то же в виду малолетнего образа мыслей по-прежнему считает обязательным условием сообщать о своём социальном статусе с помощью громкости чётких треков. Ну, то есть, чем дешевле автомобиль, тем она громче. Люди слышат из тачки редкостный навоз, и, стало быть, недоумевают, как такое удобрение может садиться за руль. Ведь очевидно, что тыкать в рыло своими музыкальными предпочтениями не нужно. Они ни на что не влияют. Только уровень громкости.

Я вот раньше, когда только начинал заполнять информацию о себе в социальных сетях, очень ответственно подходил к тому, о чём сообщу. Тщательно перечислял все свои любимые музыкальные группы, ещё книги, фильмы и блять, цвета радуги. Нате, мол, смотрите, какой я весь пиздатый и какой у меня потрясающий вкус и круг интересов. И что? Ну, слушаю я вечерами какой-нибудь Radiohead, размышляя, как же одиноко жить и, как несправедлив мир. Но жду же при этом, что меня заметит такая же поклонница тоскливых воплей дяди Тома. Она взволнованно напишет, мы вскоре встретимся, обязательно подвергнемся обоюдным нежным чувствам и, сняв штаны, начнём радостно бегать вокруг ЗАГСа. Ведь это так ВАЖНО, когда ваши музыкальные вкусы совпадают. Но не тут-то было! Все эти тупорылые принципы идут вдоль леса, когда тебе пишет поклонница Кати Лель и, безо всяких прелюдий, сразу же предлагает снять штаны, чтобы бегать вокруг кровати.

Естественно, общие интересы в музыке значительно повышают шансы найти родную душу, но… С первой большой любовью я встретился, поступив в колледж, а вторую большую любовь повстречал на новой работе. Безусловно, дальнейшее душевное сближение произошло на базе общих музыкальных кумиров, но совместная жизнь состоит не только из совместного прослушивания нового альбома группы Placebo. Тут важно другое. Моя нынешняя девушка, порой, слушает такую дрянь и так далека от моих музыкальных предпочтений, что в прежние времена я бы бился в припадке от неприятия. Но она готовит совершенно потрясающий борщ и плов, поэтому о вкусах не спорят. Судить о человеке, ориентируясь на то, что он слушает — совершеннейшая глупость и большая ошибка. Мужские и женские музыкальные предпочтения — это, всё-таки, не одно и то же.

Когда, например, шла первая Фабрика Звёзд, которая меня совсем не трогала, многие школьницы неистово желали заполучить себе аудиокассету с песнями отчётных выступлений юных артистов. Старшеклассницы атаковали музыкальные ларьки на рынке, спрашивая, есть ли «Фабрика звёзд!!!». Но попадались одна или две песни на каком-нибудь танцевальном сборнике. Девушки просили отложить и бежали две остановки к другому музыкальному ларьку, вдруг, там появилось. А там всё давно разобрали, поэтому необходимо было срочно возвращаться и выкупать отложенную аудиокассету, чтобы вечером сунуть её на дискотеке ди-джею. Фанатом «фабрикантов» я не был, но так как спрос и интерес возник нешуточный, я, ввиду возраста, быстро сообразил, как этим можно воспользоваться в своих юношеских, озабоченных целях.

Щупать румяных девок, хвастаясь стихами про енотов, попавших в передрягу не получалось, и я решил пойти другим путём. Взять хитростью. Всё просто, решил я: если предъявить барышне редкую кассету «Фабрики звёзд», то шансы пристроить ладонь эпохи полового созревания во всякие интересные места значительно возрастут. Конгениально!

Впрочем, караулить привоз товара в музыкальные ларьки я не собирался. В дремучем селе таковых не было. А мне и не надо было, ибо я решил действовать максимально эффективно. Накануне очередного отчётного концерта «фабрикантов» я раскрутил семейный импортный аудиомагнитофон и вывел наружу встроенный микрофон. Вставил НЕНУЖНУЮ кассету, поставил рядом с телевизором и, включая запись в определённые моменты отчётного концерта, совал микрофон ближе к динамику телевизора. После регулировки громкости и расстояния, превосходная запись песен шла полным ходом. Младшая сестра говорила, что я занимаюсь какой-то хуйнёй и загораживаю артистов. Я же просил её заткнуться и восхищаться моей находчивостью молча.

Утром я приволок в школу плейер и заветную кассету. На первой же перемене немедленно сообщил об этом любимой однокласснице. Та сильно разволновалась и её прекрасные, как новые полтинники, голубые глазки забегали в предвкушении. Ну, думаю, сегодня я таки узнаю, каково на ощупь содержимое шапочек для близнецов под её блузкой. Но на следующей перемене пришла её старшая сеструха, отобрала у меня кассету и пообещала, что вернёт завтра. Я расстроился. Но надежды не терял, ведь если повезёт, то кассету вернут, а ещё одна любимая одноклассница найдётся.

Когда после уроков я вернулся домой, младшая сестра спросила, сузив глаза, куда, мол, девалась её кассета «Руки вверх». Она явно что-то подозревала. Я сказал, отстань, у меня болит нога и убежал кататься на лыжах с горки.

Через три дня припёрся её ухажёр, намазанный одеколоном и загадочно подмигивая, сообщил, что у него есть кассета с «Фабрикой звёзд». Дон Жуван херов. Сестра немедленно выгнала жениха в стиле «Шипр» за пределы ограды, отобрав кассету. Я понял, что близок к скандалу и ненавязчиво направился в сторону канадской границы. Но сеструля настигла меня и спросила, сузив глаза, а схуяли, мол, пиратская кассета «Фабрики звёзд» непонятно откуда, так подозрительно похожа на её пропавшую кассету величайшей группы всех времен «Руки вверх»?! Современному поколению не понять, что такое знать каждую царапинку на любимой аудиокассете. Я сделал морду тяпкой и заявил, что всё это какая-то комедия «три, блять, сестры сидят на фабрике». Шутку она не оценила, и я в итоге остался без драгоценного аудио-артефакта. Но не отчаивался, ведь у неё хранилось ещё много ненужных мне кассет со всякими кислотными диджеями и солнышками в руках…

Эх, мой знакомый на автомобиле, конечно же, замечательный человек. Он меня иногда подвозит. А тот факт, что он слушает всякое говно — совершеннейшая, согласитесь, мелочь. Можно и потерпеть.

Надо как-то прояснить вопрос семейных отношений

(+18 если вас страшно коробит от матерных слов, не читайте, берегите свою хрупкую натуру)

К некоторым моим постам в интернете люди исполненные идеализма пишут, что, мол, отношения в вашей семье из ряда вон возмутительные и разговаривать с детьми с помощью мата нельзя. Мама не должна ТАК разговаривать ОНАЖЕМАТЬ, а папа тоже. Это НЕПРИЕМЛЕМО.

Кхм. Это как в старой доброй шутке:

— О, сударь, я не хочу, чтобы в присутствии моих детей использовалось слово «ёбля».

— Окей. А дети тогда от чего получаются?..

По-моему это дедушка Карлин. Но да не важно.

Вот, в твоем рассказе папа сказал слово ХУЙ

тссс

хуй

А мама тоже сказала Х…

тоже это слово.

Дети, мол, наслушаются таких слов, а потом сами ругаются и вообще по наклонной идут: сыновья по тюрьмам да по лагерям, а дочери становятся проститутками, но сами пиздят, что в университете учатся.

А всё из-за того, что родители страшно ругались при детях.

Хуйня всё это.

Матерные слова тут не причём.

Дети, если в вашей семье папа с мамой иногда не говорят самые важные гендерные слова типа ХУЙ и ПИЗДА, а также производные от них, то внимательно приглядитесь, — вдруг они шпионы коварные или, что ещё хуже, сектанты истинно верующие.

Ладно, может, при вас не говорят, но они их прекрасно знают и много раз говорили.

А вы, родители, если думаете, что не говоря случайно крепкое словцо при детях, спасёте их от духовного разложения, — не обольщайтесь, они начнут слушать рэп и всё узнают сами. И не такое ещё.

А ещё откройте википедию, там в статье про ЭТО САМОЕ СЛОВО помещена примечательная иллюстрация

«Слово „хуй“ написанное на скале, Гавайи».

Вот это я понимаю. Если вы такие дохуя правильные, езжайте на Гавайи и сотрите данную похабную надпись, ещё мэру гавайскому письмо напишите от всего русского народа «ПРОСТИТЕ».

Нет

Вы лучше своих правильно воспитываемых двух как минимум детей туда с собой повезите, ткните пальцем на эту скалу и скажите:

— Это плохое слово!

В противном случае, не пиздите, пожалуйста.

Русский мат — неотъемлемая часть нашей культуры и языка. Воспитанный и образованный человек его НЕ использует в приличном обществе. А в обществе, которому ДОВЕРЯЕТ — использует.

Мне мои родители доверяли.

А я вам.

И да, ругаться надо в меру и к месту.

Немного о рабочих буднях журналиста районной газеты. Думаю, у всех есть такие «клиенты», которых я называю «обмораками». Итак, весна. Сижу я на работе, весь такой чуткий и притихший после вчерашний попойки, а в кабинет врывается народный

ЗАКОНОТВОРЕЦ

Товарищ Хвостов очень предприимчивый и неравнодушный человек. Он помешан на выдумывании законов, возмущён социальным неравенством, его гражданские инициативы заслуживают самого пристального внимания, а законопроекты справедливы, актуальны и необходимы. Я убеждён, что если бы товарищ Хвостов являлся депутатом Государственной Думы, то ему аплодировали бы стоя несколько часов подряд.

Проще говоря, он совершенно не дружил с головой. Был вечно не брит, неопрятен, от него за километр несло жжёными покрышками, а иногда он заявлялся в редакцию в потёртом элегантном женском пуховике. Но при этом всегда оказывался зверски решительным и невозмутимым.

От его энтузиазма мир вокруг меня сотрясался.

— Экономика должна быть экономной, — заявил он, ворвавшись в кабинет. — Нужно задаться вопросом: а почему на товаре ЗАВОДОМ не указаны ценники?.. — он достал из недр малинового пуховика бытовой кантер и демонстративно заявил, указывая на заводской штамп: — Вот как тут ценник: всё до рубля и копеечки!

Я в предвкушении целой лекции об экономике брутто\нетто потёр виски и зажмурив глаза, спросил:

— Разумно: а почему же сейчас ценники не стоят…

— Вот и я задаюсь этим непростым вопросом!

Чтобы столь важные наблюдения не пропали даром, я вручил ему ручку и чистый лист, предложив:

— Пишите.

Он решительно продолжил, уже судорожно записывая довольно приличным, размашистым почерком:

— Я вот как разумею: необходимо привести всё к единому тарифу. Да-да. Например, один килограмм картошки должен стоить 30 рублей. Зачем привязывать курс доллара к золотому запасу? Ведь картошки полно! К ней надо привязывать. Понимаете?

Я кивнул. Хотел сказать, что необходимо срочно звонить Трампу, но промолчал. Или Лукашенко…

Он же немедленно аккуратно вывел на бумаге свои умозаключения и задумчиво посмотрел на меня.

— Более конкретные примеры есть? — спрашиваю.

Поразмыслив, он сказал:

— Ну… а если… если… А один килограмм ШУБЫ по тридцать рублей!

Это было сильно.

— Шубы — это потрясающе! — отозвался я. — Пишите.

Товарищ Хвостов, чувствуя понимание и поддержку что-то судорожно записал, робко пробубнив:

— Пять килограммов соболиной шубы всего получится за 150 рублей…

После двух или трёх подобных посещений, я перестал его СЛУШАТЬ. Молчать было не вежливо, — человек, всё-таки. Пусть, совершеннейший безумец, скорее всего, живущей с мамой, одинокий и отвергнутый обществом, но тем не менее — человек. Вскоре я понял, что если поддерживать с ним диалог, то это непременно затянется. Именно поэтому с некоторых времён я стал каждый раз предлагать ему всё записывать на официальном бланке. Его это несказанно радовало и воодушевляло.

Он записал и снова вопросительно на меня посмотрел.

— Изумительно, — восхитился я. — Сдав пять килограмм картошки, получается целая одна шуба.

— Именно! — восторженно заявил товарищ Хвостов и продолжил: — Ведь есть же такой закон «12 квадратных метров на человека»?

— Возможно…

— Если на человека приходится меньше метров квадратных, то пусть Государство ему доплачивает за каждый недостающий.

— Картошками или шубами? — спрашиваю.

Товарищ Хвостов размышляя, взволнованно задёргал ручкой над листом, а затем торжественно воскликнул:

— Шубами!

— Браво! Пишите!

Он тут же начал яростно записывать эту удачную мысль.

— Что ещё?

— Шубы — это слишком мелко, — лихорадило его. — Надо брать более глобально: один килограмм вещей по тридцать рублей!

— Любых?

— Хороших… Например: килограмм хороших носков с начёсом равен одному килограмму соболиной шубы… Да-да. Как же я…

Мысли товарища Хвостова оказались настолько искромётны и быстры, что он едва успевал их записывать и, кажется, запутался. Потом начал рисовать эмблему Чемпионата мира по футболу в России. Это было уже слишком.

— Замечательно, — строго сказал я и быстро выхватив, спрятал исписанный им лист в стол. — Весьма необходимые законопроекты. На сегодня хватит. Всего доброго.

Ручка в его руках всё ещё дрожала. Он был преисполнен инициативами. Казалось, он не угомонится, пока я как минимум не позвоню во всемирный валютный фонд или в ФИФА. Но я был непреклонен.

— Пожалуй, мне пора, — сдался он. — Ведь главное, чтобы экономика была экономной.

И ушёл, спрятав ручку в свой стильный женский пуховик.

Я же достал его «Дело» со всякими законопроектами. Читаю:

«За сруб ёлки под новый год сажать негодяя на 31 год! Как дней в декабре», «У купюры две стороны, а значит, сто рублей это на самом деле двести рублей!», «Заработная плата должна измеряться в среднемесячной купюре 2500 рублей за один килограмм труда. Перекидал сугроб — получи свои законные сто тысяч!» и так далее.

Овации.

Храбрости безумцев поём мы песню.

Телеграмма с работы

Люди сейчас делятся на три категории:

1) Те, кому оплачиваемая самоизоляция нравится

2) Те, кому она решительно не нравится

3) И те, кто продолжает работать.

Я отношусь к третьей категории и завидую тем, кто сейчас вынужден сидеть дома. Да-да. А вот тех, кто при таком раскладе не может находится в родных стенах, кривит рожей и скулит, что он на работу хочет — я не понимаю.

*Уже примерно здесь у некоторых закипает говно: Иль, труд облагораживает человека! А ты, со своим домоседством превратишься в обезьяну! Чего дома сидеть, жизнь — это движение! Сколько уже можно самоизолироваться!

Сколько угодно, если при этом на карточку приходит зарплата.

Но для некоторых затянувшаяся самоизоляция — испытание. Таким людям надо обязательно ходить на работу, что-то там делать, чем-то заниматься… Ну, не может человек найти себе занятие дома.

Рассмотрим две основные причины хождения на работу:

1) Зарабатывать деньги

2) Потому что дома нехуй делать

Понятно, что одно другому не мешает, типа мне и дома делать нехуй и как раз на работу хожу, деньги зарабатываю. Удобно и в целом расклад заебательский. Но лично я устроился на работу исключительно для того, чтобы только зарабатывать деньги. Ходить мне туда не нравится, а особенно присутствовать.

Начну с того, что я всегда найду, чем заняться на самоизоляции, добровольной или вынужденной. Даже ТРУД себе организую, скорее всего, физический. Буду колотить скворечники, а в перерывах писать стихи. Все же помнят выражение: «найди себе оплачиваемое занятие по душе и ты никогда в жизни не будешь работать». Стихи — они нахуй никому не нужны, а вот скворечники можно продавать скворцам. Но это не точно. Оплачиваемое занятие по душе я себе пока что не нашёл, поэтому хожу как все на работу.

*Сразу пусть идут нахуй те, кто скажет: а кто тебе, ебанат, мешает найти оплачиваемое занятие по душе! Подними жопу, думай, действуй, воплощай! А то развёл тут демагогию…

Справедливое замечание. Но как-то не сложилось во мне что-то эдакое инициативное. Мне вечно что-то мешает править миром: то в магазин за сосисками идти, то ботинки порвутся. Я ведь с детства исключительной активностью не отличался. Чаще дома сидел. Даже стишок об этом однажды написал:

«Я словно ленивая жопа

Брожу от дивана к столу.

А потом от стола до дивана,

Но уже по пути что-то жру…».

Я, можно сказать, ещё с детства тренировал и приучал себя к самоизоляции. Книжки читал, из пластилина лепил, рисовал, мастерил, разбирал, и вообще любое занятие превращал в игру.

Даёт, например, батька задание перекидать кучу дров из одного места в другое. Уныло, да не уныло. Я сразу задумываюсь и вспоминаю, что у меня есть отличная коллекция пачек из-под сигарет. А значит, пришло их время! В том месте, куда надо перекидать дрова, устраиваются оборонительные позиции — то есть расставляются пачки из-под сигарет в хаотичном порядке. Типа солдаты, затаившиеся перед артобстрелом. Потом туда перекидываются дрова, то есть идёт тотальная, блять, бомбардировка. Эпичная битва возле Сарая! Сражение при уличном Сортиркуре! Некоторых сразу убило, а кого-то задело и расхуяченные пачки вопят от боли, но к ним уже ползут другие пачки-санитары. Кто-то выжил и повышен в звании. Короткий отдых и снова летят снаряды…

И так целый день. Захочется в школу идти? Какая нахер, школа! Надо на следующий день с утра рыть маленькие траншеи, планировать позиционную войну, из веточек сложить командный пункт… Дел дохуища, ведь батька неистово машет колуном и непрерывно курит, а значит, боезапас непременно пополнится, и освободятся новобранцы.

Сейчас, разумеется, я такой хуйнёй не занимаюсь. Но в целом понятно — дома всегда интереснее, чем в том месте, куда необходимо ходить. Будь это школа или работа.

Чем бы я занялся на оплачиваемой самоизоляции? Много чем. У меня, например, хранятся стопки непрочитанных книг, купленных ещё лет пять назад, плюс — есть список сериалов и фильмов к просмотру, который растёт ежемесячно, как иностранная валюта. У меня, в конце концов, в голове множество сюжетов и тем, которые хочется записать. Ведь ещё с юности я придерживаюсь правилу: чтобы день прошёл не зря, надо почитать книгу или что-то написать самому. Можно даже заняться лёгкой деревообработкой — шахматы там сделать собственными руками, доски разделочные расписать или вырезать в них не сильно глубокие орнаменты. Да что говорить, мне в деревне у родителей надо сенки полностью разобрать и собрать новые: брус там заказать, фанерок, утеплителя…

Сейчас самоизоляция — это не только уникальный шанс спасти мир, сидя дома, но и блестящая возможность для саморазвития, духовного или физического. В коем-то веке появилось время на свои личные дела.

*Короче, я могу хуячить по клавиатуре до потери пульса, поэтому закругляюсь. Всем терпения, здоровья и успехов!

Гастрономический манифест

Часто вижу в сети картинки и высказывания примерно следующего содержания:

«Все эти ваши роллы, пиццы и гамбургеры — хуйня полная! Вот сейчас бы картошечки нажарить, да с грибочками маринованными, да огурчиками солёными! Эх!».

Да неужели?

У нас в деревне в 90-х жрать вообще нехуй было. В магазине продавалась только водка, перловка и вафельные полотенца. Мороженое привозили раз в неделю. Оставалось лишь найти на всё это деньги. Но они не находились. Мы, соответственно, кушали одну картошку, которой было чрезвычайно дохуя. Жареную, варёную, толчённую, запечённую…

Ох, как она остопиздела! Целыми днями на завтрак, обед и ужин КАРТОШКА. Ах да, вечером травяной чай и можешь на десерт из старой наволочки достать подсушенных семечек. Капитализм пришёл, ура, блять, всем пидорам, благодаря которым развалился совхоз, не стало рабочих мест, денег и продуктов в сельмаге.

Рядышком с картохой на тарелке выкладывались огурчики солёные и грибочки маринованные. В холодильнике шаром покати, но зато в подполе картохи по самые перегородки, а сверху по периметру в три ряда банки с соленьями. Осенью заебёшься всё это собирать, а потом кушать всю зиму.

Приезжаешь в город, тебя сажают за стол кормить и надеешься: вот сейчас макарон наебну, а если повезёт, то ещё сайру откроют и заварят ведро вкусного чёрного чая пиквик. Но нет. Специально для дорогих гостей на рынке закуплено в три дорога четыре картошины для ПЮРЕ, сосед дядя никифор подарил охуенно редкую банку маринованых груздей, а безумный таёжник с третьего этажа отдал кулёк иван-чая. Объедение! М-м-м!

Для них — деликатес, но я решительно другого мнения. Впрочем, от души и спасибо поварам, а где у вас тут лапша и майонез?..

Все вот эти продукты на таких картинках — обыкновенный и обыденный набор простого сельского жителя. Минимум, который он может себе позволить. Это ж каким надо быть отбитым колхозником, чтобы прийти в городской ресторан и заказать себе картошки жареной с огурчиками?.. Вот если ты зажравшийся мещанин, то конечно, иди в ресторан и заказывай такой набор.

Меня тут спросили, а как я, мол, отношусь к реформам Петра I? Ведь они так неоднозначны со всяких разных точек зрения в историографии… Заебись я отношусь к реформам Петра Великого, ведь если бы он картоху однажды не привёз, то жрать было бы крестьянам нехуй. Давились бы, как городские, всякими роллами, пиццами и гамбургерами. Такие дела.

Да и вообще, картоху надо уметь жарить.

Приятного аппетита=)

Тяжело быть богатым

В мае месяце принял участие в конкурсе песен от одного гриль-бара и занял там третье почётное место, выиграв сертификат на 5000 рублей. Ну, думаю, заебись, игра на гитаре наконец принесла ощутимую пользу. А с учётом того, что последние месяцы крупные деньги вижу только по телевизору или в руках кондуктора троллейбуса, решил сертификат немедленно потратить. Надо, во-первых, отдыхать, а во-вторых — хорошенько выпить. А то с пьянством в последнее время туго. Как и со всем остальным.

Когда все друзья-алкаши оказались предательски заняты, то сразу же, без раздумий, позвал свою возлюбленную на романтический ужин. Потому что для одного пять тысяч это чрезвычайно дохуя, а на двоих уже терпимо.

Возлюбленная моя страшно обрадовалась и надела красивое платье. Потом сняла и надела другое. Потом снова первое. Всё это сопровождалось вопросом «Ну как?». Потом стартовал подбор туфлей. Босоножек. Туфлей… Брать сумочку или не брать… Пфффф.

Пришли в гриль-бар и сели за столик. Из ниоткуда, как коперфильд возник официант и сказал:

— Добрый вечер! Я– Стас, буду вас обслуживать.

Подал меню и скрылся за поворотом.

— Так, — говорю Насте. — У нас пять тысяч и надо их сегодня потратить. Поэтому, заказываем все самое дорогое.

Настя кивнула и расцвела, мол, говно-вопрос.

И тут мы столкнулись со страшным испытанием! Всякая вкусная хавка стоит в пределах трехсот рублей. Ну съем я одно блюдо, потом второе, возможно, третье, а потом в меня просто не полезет. Настя высказалась в том же ключе. Максимум на что мы способны, приплюсовав ещё и бухлишко, то это тысячи две. А у меня их пять!

С блокнотом вернулся стремительный Стас. Кстати, в настоящих официантов встроен моторчик, который на кухне заводят, закрутив пружину потуже. Потом вжиииик — официант бегает, как ужаленный и, жонглируя подносами спрашивает:

— Готовы сделать заказ?

— Да, — горько вздохнув, отозвался я. — Нам вот это, вот это и вот это. И пива мне нефильтрованного самого дорогого кружку. А девушке коктейль вот такой с финтифлюшками финипёрстовый.

Стас три раза переспросил, потому что я назаказывал много всякого илитного. А вот рожа моя нихуя не илитная. Он-то думал, что я так упорно размышляю над меню потому, что жмот, а вот не угадал… Я тот ещё жмот. Убедившись, что мы заказываем всё, что я перечислил, Стас скрылся.

— Бля, — говорю Насте. — Как же тяжело живётся олигархам, бизнесменам и, прости, Господи, депутатам! Всё такое дешёвое! Вот так пойдёшь ужинать, а тут меню для нищебродов… Я бы тоже НДС поднял, пенсионный возраст повысил. И цены, главное, надо поднять, а-то копейки.

Стас принес хавку. Я ему говорю:

— Стас, принеси ещё бокальчик виски вот этого за 300 рублей.

— Тут всего 40 милилитров.

— Всё равно неси.

Стас приподнял левую бровь в положение «Хуясе».

— И вот такой коктейль для девушки, а ещё мяса вот этого…, — закончил я.

Стас сильно удивился. Он подумал, что я, наверное, и вправду дохуя богатый. И такие чаевые ему оставлю, что он себе восьмерку мокрый асфальт купит утром.

Спустя 20 минут, когда есть я уже не мог, а ещё оставалось две тысячи, я сказал, снова изловив Стаса:

— Теперь вот это виски неси бокал.

Потом снова его поймал:

— Теперь вот это виски и два вот таких коктейля для девушки.

— Простите, но у нас лёд закончился…

— Похую, Стас, неси так.

— А вам… простите, не будет плохо после пива, мяса, сёмги, виски такого, вот такого, потом вот такого и вот от этого?..

— Мне будет хорошо, Стас. Я из деревни просто. Неси.

— И кальян, — добавила Настя, втягивая в трубочку остатки пиныколады.

Мне казалось, что за нами началось исключительно пристальное наблюдение. Вдруг мы сбежим и не заплатим. За нами села за столик странная пара и я начал подозревать их в том, что они переодетые сотрудники гриль-бара.

— Сколько там уже на счету? — допив виски, спросил я у Стаса, бегущего мимо.

— Секундочку. Эм. 4 тысячи 915 рублей.

Мы с Настей облегчённо выдохнули, потому что марафон зажравшихся буржуев закончился.

— Тогда нам счёт, пожалуйста.

Стас принес ведёрко под деньги. Я же сунул туда небольшого размера сертификат, как бы подчёркивая, что таких в этом мире очень мало. Поразмыслив, положил ещё сто рублей. Стас всё таки старался.

И я старался как мог. Но тяжело это, ох как тяжело, когда у тебя много денег, а всё вокруг дешёвое. Надо или цены поднимать, или в депутаты идти. А лучше всё сразу. А то бардак какой-то.

Ирония проезда

— Сел в автобус — плати! — зарычала на меня сегодня кондуктор на площади Калинина.

Есть такие люди, просто непробиваемые. Ты пытаешься быть с ними милым, приветливым, учтивым, но это не помогает. В современном обществе вообще, все стали дохуя деловые: простите, позвольте, извольте, а подскажите… И я такой же. Я вежлив со всеми.

— Платить будешь или нет?!

Я стою и гляжу в окно автобуса, ожидая маршрутку. Ну да, проезд в ней стоит 30 рублей, а в автобусе 19. Но едет она быстрее. Автобус же тарахтит и стоит на месте.

— Простите, я тороплюсь, а вы стоите. Если подъедет маршрутка, то я поеду на ней, — сказал я мило, учтиво, мол, войдите в положение.

— Не платишь — выходи!

— Ну вы же ещё не поехали? Стоите. Я выйду, а вы внезапно закроете двери и уедете. И маршрутки не будет. В итоге — я опоздаю. А я очень тороплюсь. Я заплачу обязательно, но только если вы ПОЕДЕТЕ.

Рядом сидел мужик. Он тоже, видимо, торопился и тревожно поглядывал в окно, ожидая ту же саму маршрутку, что и я. При этом за проезд он всё же заплатил.

— В самом деле?! Долго стоять будем?!

Было очевидно, что я оказался в наиболее выгодном положении, чем он. Он уже заплатил, за то, что опаздывает и сидит в автобусе, который не двигается, а я готовлюсь эвакуироваться при любом намёке на маршрутку.

— Плати или вылезай! — давила на меня кондуктор.

Я набрал воздуха в лёгкие:

— Отъебись от меня пизда старая, какого хуя ты требуешь у меня деньги за ПРОЕЗД, если мы, сука, СТОИМ? Поехали, хули. Тогда я тебе прямо в рыло брошу эту мелочь.

Но я так, конечно, не сказал, а улыбнулся и произнёс:

— Простите, но пока мы СТОИМ, я не готов оплачивать ПРОЕЗД. Мы ещё и метра не проехали.

Он ушла совершенно недовольная.

— Когда уже поедем?! — кричал сидящий рядом мужик. — Ну сколько можно стоять?!

— Когда надо, тогда и поедем, — равнодушно донеслось из середины салона.

Наконец, двери закрылись и мы поехали. Ко мне уже шла кондуктор.

— И почему я должна десять раз ходить по салону?

— Вы бы всё равно на следующей остановке пошли сюда, — ответил я.

Следующей остановкой был НИИЖТ. Кондуктор закричала на весь салон:

— На нииште есть на выход?!