Бесплатный фрагмент - Занимательная эзотерика

Сказки сочиняются, а жизнь пишется.

Причём понимаешь это, только оглянувшись через плечо.

Латералус.

Не надо смотреть на идиотов перед собой, надо смотреть на идиота в себе, который видит идиотов перед собой.

Ребята, для правильного понимания вам нужно прочесть первую книгу, вот ссылки на неё:

https://mybook.ru/author/leonid-sviridenkov/satana-2/read/?page=1

https://www.litres.ru/leonid-sviridenkov/satana/chitat-onlayn/

https://avidreaders.ru/book/satana-1.html

https://ridero.ru/books/satana_2/

https://books.google.co.il/books?isbn=5041292477

Авторский коллектив:

Андрей Гусев

Леонид Свириденков

Глава 1. Игры со смертью

— Сенсэй, а ты уйдешь?

— А ты хотел бы слушать меня всю жизнь?..

Я: Сенсэй, я боюсь умереть!

— Это потому, что ты живёшь в кайф.

Посмотри на свою мать, на все её болячки и болезни. И ты захочешь так жить?

Я: Я не знаю…

— Спроси у неё, она уже мечтает о смерти…

Я: …и ни во что не верит…

— Ха! Так вера людям зачем? Чтобы прогнать свой страх.

Я: Ну, не только…

— И обрести опору в жизни в виде Бога.

Я: Так если я буду верить в тебя, разве ты не поможешь?

— Нет, малыш, тебе не на что опереться.

Я: Я не могу в это поверить.

— А верить и не надо.

Посмотри на тех, кто верил в Него и сгнил в окопах. Кто попал в ад при жизни. Тебе этого мало?

Я: Но, Дьявол…

— Не называй меня больше так. Для тебя я Сенсэй.

Я: Но проповедники…

— Что «проповедники»?

Такие же наивные существа, как ты сам.

Я: Откуда ты взялся?

— Ты же сам писал обо мне, вот я и пришёл… «Писатель»…

Я: Тебе нравится моя книга?

— Здорово ты меня отмазал от того, что я Злой. Да, это понравилось.

Я: И это всё? А как же моя любовь?

— Про Ведьму забудь.

Я: Ты отбираешь у меня всё…

— Только иллюзии, малыш, только их.

Я: Но сам-то ты есть? Ты же не можешь отобрать сам себя.

— Меня тоже нет.

Но я существую.

Ну что, Читатель, вот мы и снова вместе.

Плохо мне было всё это время без тебя, тоскливо. Дни текли однообразной чередой. Дьявол куда-то запропастился и ни один бес не мог Его найти, а без Него, сам знаешь, вдохновению приходит конец.

Но будем надеяться, что Он меня не оставит и на этот раз.

Я опять пишу, не зная, что будет в следующей главе, так как, подобно прошлому разу, зависит это не только от меня.

Здесь со мной мой старый товарищ АВГ, который наполовину придуман мной, а наполовину существует реально. Наверное, и я им наполовину придуман.

Пусть эти строчки будут запоздалым вступлением и напутствием ко второй части проекта, авторами которого мы с ним являемся.

Итак, в путь!

Видишь, мой друг, у нас всё не как у людей, у нормальных писателей (позволь мне себя так называть): сначала идёт вступление, а потом всё остальное; у нас же, как всегда, все дела наизнанку.

Но давай вернёмся к первой состоявшейся беседе, похожей, скорее на интервью с… Не знаю, с кем или чем, — это мы тоже постараемся выяснить в продолжении этой книги. Ведь, в конце-конце-конце концов, Он сам обещал избавить всех нас от иллюзий, а значит, и в отношении Его самого тоже.

Беседа с А. Гусевым по первой главе.

Я: Привет, Андрей. Ты прочёл первую главу, что ты можешь по ней сказать?

Ну, в том, что страх смерти — один из основных компонентов человеческой личности, — для меня ничего нового нет, ибо ты и ранее много со мной об этом говорил. Но в чём кроется сама причина того, что нормальный человек боится умереть? Где истоки этого чувства?

— Привет. Ну, что я могу тебе сказать… Истоки нормального страха смерти лежат в архетипе, берущем своё начало ещё с той ступени эволюционного развития человека, когда он был един с животным миром. В основе, повторяю, нормального страха смерти лежит инстинкт самосохранения, присущий всем высшим млекопитающим по крайней мере. Благодаря этому страху человек, например, не может сигануть с пятого этажа, чтобы испытать чувство полёта.

Это хорошо и полезно, как и всё, данное нам природой.

Ненормально, если тот же человек боится выходить на балкон, у него трясутся поджилки и кружится голова.

Я: Точно так же, как и со мной: лежать на безопасном диване и бояться умереть нормальный человек не будет.

Давай коснёмся уж заодно и двух других основных компонентов личности: ЧСВ и тяги к кайфу.

Ну, насчёт того, что я кайфоман и очень люблю кайф, мы тоже говорили, да и Сенсэй лишний раз подтвердил.

Как я понял, тяга к кайфу — результат неправильной работы центра удовольствия в мозге, который при потакании ему требует всё новых и новых раздражителей. Правильно же он работает в тех случаях, когда человек получает удовольствие от хорошо выполненной работы, интеллектуальной или физической.

— Ты правильно это понял.

Я: И, наконец, в чём исток ЧСВ?

— В том же самом, в древнем природном архетипе, когда человек выделил себя из остальной природы и воскликнул: «Я Есть!»

Я: Плохо, когда это стремление приобретает гротескные уродливые формы, и (или) человек старается выделиться за счёт окружающих, да?

— Я думаю, что тоже верно ты подметил. Но давай теперь свяжем все три компонента воедино и подведём итог: страх смерти — это сложно-составное индульгирование. Кроме нормальной работы инстинкта самосохранения, человек боится умереть, потому что боится потерять возможность ловить кайф, и потому что пропадут все его важные (по ЧСВ) знания, умения, опыт — и, самое главное, воображение о какой-то важности своего существования.

Я: Спасибо. Тогда второй вопрос: почему мне это неизвестно? Кто сказал, чтобы я забыл свою Ведьму, свою любовь, свою Магирани?

— Да потому, что жить надо настоящим, а не прошлым, и не индульгировать на своих воспоминаниях и переживаниях. Жизнь идёт сейчас; прошлого уже нет.

Я: Весьма логичный ответ. Тогда третий вопрос: почему Сенсэй сказал, что его НЕТ, но он существует? Если его нет, то почему он пользуется моей памятью для бесед со мною? И как вообще такое может быть?

(Хотя хорошо, с другой стороны, что памятью пользуется Он, а не семикрылых серафимов посылает.)

— Существует то, чего для нас нет. Для чего нужна такая формулировка? Существуют вещи, которые человек не может отрефлексировать. Даже в психологии есть понятие коллективного бессознательного, которое никак напрямую не проявляется. А про эзотерику и говорить нечего. Но человек не может без объяснялок, и начинает фантазировать по поводу воспринимаемого им информационного потока. В результате получаются самые разнообразные фантазии — Бог, дух, бессмертная душа, атман, «высшее я» и много ещё чего. Причём эти фантазии вмешиваются в само восприятие, привлекая неадекватные образы для отражения в сознании доступного человеку информационного потока. Всё это лишает человека возможности адекватного движения. Так вот, чтобы не падать в эти фантазии, надо очень хорошо понимать, что существуют вещи, которых нет, которые воображаются в нашем сознании очень мало адекватно, а значит — нельзя привязываться к возникающим в сознании формам восприятия. Только в этом случае работа со входящей информацией может стать более адекватной, а значит — и более эффективной.

Подчеркиваю, плохи не сами формы, какими бы они ни были, плоха привязка к этим формам, наделение их разными фантазийными свойствами в результате собственного додумывания. Для эффективного движения нужно осознавать, что в эзотерике мы «имеем дело с тем-чего-нет», а значит — и свойств никаких нет (у того, чего нет). Наше сознание просто моделирует входящую информацию через воображение, придавая ей (у нас в голове) какие-то формы, с которыми удобно работать нашему мышлению.

Глава 2. Вера в Ничто

«Зачем ты мне нужен»?

Вера в Ничто — это когда тронешь ветку и звёзды качаются…

Я: Сенсэй, мне опять страшно.

— Смерть?

Я: Она самая

— Ты говоришь и ничего не усваиваешь, пишешь и не понимаешь, что. Это плохо.

Я: Так что ж ты не нашёл себе более понятливого?

— Тебе повезло

Я: А что такое «везение»?

— Вот видишь? Другой бы не спросил.

И не только поэтому.

Я: Я тебя в авторы включил, это ничего?

— Ничего.

Я: Сенсэй, я не понял, что ты сказал. Что за «вера в ничто»?

— Вера в Ничто, это когда ничего нет, даже Пустоты.

Потому что Пустота есть.

Я: Но этого мало.

— Этого хватит.

*****

Я: Сенсэй, я понял! Вера в Ничто — это вера без объекта веры!

— Молодец, иди говори.

Я: С Гусевым?

— Я не знаю, с кем ты там говоришь.

Я: Но тебе нравится?

— Да.

Я: А если мне не с кем будет поговорить?

— Сиди тихо.

Я: Сенсэй, надеюсь, безобъектная вера — это не «вера в самого себя»?

— А почему ты так забеспокоился?

Я: Я очень не уверен в себе самом.

— Сходи к психологу.

Я: Я, например, не уверен сейчас, существует ли безобъектная вера вообще, и не чушь ли ты мне тут несёшь… Я нигде об этом не читал.

— Ты сам когда-то верил в Иисуса Христа, но убил в себе веру, вместо того, чтобы превратить ее в безобъектную.

Я: Да. Я когда-то готов был пожертвовать собой во имя Его славы.

Вера — это 100% уверенность в чём-либо, но как можно быть уверенным ни в чём? Это даже — ни в себе, ни в мыслях, ни в поступках, ибо это всегда что-либо из того, что способно отрефлексировать сознание.

Я в тупике, я хочу сменить тему.

Вот, я даже думать не умею.

*****

Я: Сенсэй, на хуя я такой тебе нужен??!

— Ты всё перепутал. Нужен Я тебе. И не матерись больше.

Я: Но Андрей писал, что такого не бывает… Всякие «Небесные Учителя» и всё такое…

— Я и не собираюсь тебя «учить», разве что не матюгаться.

Я: А для чего ты мне? Мне интересно, что ты ответишь, заодно и проверю, не глюк ли ты.

*****

Подожди, я тебя не слышу.

Вернее, слышу, но очень слабо, и не уверен, ты ли это вообще…

*****

— Ты никогда и не будешь уверен; у тебя же 100% уверенности нет. Перечитай себя.

Я: Это приговор?

— Это факт.

Я: Сенсэй, ты уходишь от ответа, зачем ты мне нужен.

Дьявол: Сейчас уже Я матюгнусь.

Я: Не надо, прошу тебя, не надо!

Да, Читатель, я совершенно забыл, с кем имею дело, и оборзел вконец. Если бы ты ощутил то же, что я, когда Он хотел привести в исполнение свою угрозу, думаю, ты бы заюлил так же.

А теперь самое время исполнить слова Сенсэя и пойти с кем-нибудь поговорить.

Вернее, у меня круг этих «с кем-нибудь» весьма ограничен.

Кто из вас в состоянии дать адекватные ответы на два вопроса, поставленные в этой главе:

1) что такое вера в Ничто или безобъектная вера, и

2) зачем мне нужен Сэнсей, если он отказывается меня учить?

— Извини, йа-йа, я уже не выдерживаю. Меня нет, как я могу тебя учить??! Я твоё воображение!

Я: Но зачем ты мне нужен?! Извини тоже.

— Зачем тебе нужен входящий поток информации? Или ты собираешься принимать его без воображения? Воображение — это всё, что у тебя есть.

Я: Ну да, я помню… Цвет — электромагнитные волны определённой длины… А это нормально — говорить со своим воображением?

— Ну, если ты понимаешь, что это твоё воображение, то вполне. Кем, ты думаешь, являются окружающие тебя люди? Моей основой в реальности является информационный поток, входящий в твоё сознание, поэтому я не фантазия. Теперь ты понял?

Я: Да, Сенсэй.

— Ни хрена ты не понял. Так что такое вера в Ничто?

Я: Ты знаешь, будет не вполне справедливо оставить безучастным нашего Читателя и не предложить ему самому ответить на этот вопрос.

Лучший ответ будет опубликован здесь же примерно так:

Читатель N: Вера в Ничто — это…

Читатель Яна ответила:

«Вера в Ничто — это блажь, если из за неё не гибнут миллионы, и Религия, если эти миллионы гибнут».

Соавтор АVG ответил:

«Это вера то, в чего нет в нашем восприятии. Типа верить, что будет всё как надо, если я буду делать всё безупречно, исходя из какой-то своей внутренней необходимости это делать.

Глава 3. Откуда дровишки?

Прикол Сенсэя.

Бытие определяет сознание

(С) Карл Маркс.

Я: Сенсэй, а что на том конце потока информации, который идёт?

— Для чего тебе это? Небесного Учителя ждёшь?

Я: Да, ЧСВ играет.

— Ну, даже если я скажу, что он есть, как тебе это поможет?

Я: Я буду прилежнее заниматься.

— Так то, что есть, намного круче; к тебе прорывается бытийность. Именно оттуда идёт сигнал.

Я: Бытийность… А что такое Бытие в принципе?

— Ты Платона читал?

Я: Да, в молодости.

— Так вот, это не то, что у него.

Я: Бытийность… А что это такое?

— Ну ты нормальный? У тебя об этом целая книга есть.

Я: Так ты Сатана нездешний?

— Да как тебе сказать… И да, и нет. Я его реализация в обычном сознании, Бытии.

А Сатана — это ты.

Я: Воображение, что-то ты сильно разыгралось…

— …Да и то не всегда. Ты иди ещё лучше с Богом повоюй, чем со мною спорить.

Я: Самое время к Гусеву за комментарием отправиться.

Беседа с А. Гусевым по поводу третьей главы.

Я: Андрей, здравствуй. У меня первый вопрос, давай начистоту. С кем ты вообще говоришь? Ты же видишь, что я половину не понимаю.

— Да какую там половину…

Я: Ты разговариваешь не со мной, а с Сенсэем?

— Нет, я разговариваю с тобой, но рассчитываю на Сенсэя.

*****

Я: Ну, вот теперь дураком нужно быть, чтобы куда-то идти и что-то делать. Зачем? Деньги есть…

Сенсэй: Да, в Нездешности это действительно так, но ты не всегда в ней.

Я: Сенсэй, я один Сатана в Нездешности или ещё есть?

*****

Я: Сенсэй, а чудеса будут?

— Ну куда ж без них… Но есть Законы реальности, которые не может изменить даже Сатана.

Я: Не люблю, когда мне что-то обещают…

— Тогда и не спрашивай.

*****

Я: Вот, Сенсэй, зачем ты надо мной издеваешься? Ну я же не Сатана. Ну какой из меня Сатана?

— Успокойся, Сатана вообще не человек. А ты очень легковерен, так нельзя.

Читатель, две трети (вернее, даже три четвёртых) диалога о собственной «сатанинности» я даже и не публикую; это ужасно стыдно, как я разошёлся и развыёбывался. И мне, например, не смешно.

Глава 4. Путь с сердцем

Есть Свет истинный, посещающий каждого человека, приходящего в этот мир, и этот свет — вопрос «кто я?».

Никто не знает откуда он берётся и куда уходит.

В первой книге вопрос «кто я?» обозначен как находящийся в трансцендентном теле человека, то есть в сущностном пространстве; но насколько корректно утверждение о нахождении этого вопроса в этом пространстве, я не знаю. Да и не важно это, — важно, что этот вопрос был, есть и будет во веки веков.

Возможно, будущие исследователи и психонавты выяснят все детали, мы же рассмотрим, что стоит за самим вопросом.

Ребята, а я вот не понимаю. В теме 28000 просмотров, а скачано на октябрь 2 книги. Как это можно понять?

Итак, путь «кто я?»

Начнём издалека.

Ну, совершенно очевидно, что я человек.

Но люди бывают разные, и разные сознания по идее должны быть индивидуальны; но кто мне скажет, что это так?

Прийти в сознание означает в буквальном смысле осознать себя им.

Сознание очень сильно зависит от тела, хотя, по своей природе, эти вещи связаны не в абсолютном смысле. Например, телу может быть жарко или хотеться курить, но сознание воспринимает это как внешний эффект и не отождествляется с ним.

Обычно я нахожусь в полупробуждённом состоянии при условии отсутствия воздействий извне, и обрести бодрствование фиксированное и протяжённое по времени — я просто не знаю как.

Путь «кто я?» — это путь человека с сердцем, и приходится ему идти зачастую в обществе совершенно бессердечных людей. Впрочем, до своего первого выбора он и сам был таким, поэтому может их всех понять.

Осознания, происходящие при пробуждении, зачастую противоречат общепринятой морали и понятиям о добре и зле, но приходится быть довольным фактами, которые плохими или хорошими сами по себе быть не могут.

Собственно говоря, не судить, или, вернее, не осуждать может лишь полностью пробуждённый человек со смирённым сердцем, все попытки неосуждения без этого смирения обречены на фиаско. Смирение — это, скорее, сердечная тишина или покой, наступающие после понимания безморальности фактов.

Быть «человеком с сердцем» вовсе не означает любить кого-либо или что-либо; это, скорее, состояние само по себе, и в этом состоянии человек способен через сердце понимать чужую обиду или боль.

Причём для тебя неважно будет, что это за человек: хоть Джугашвили, хоть последний зэка — понимать ты его всё равно будешь.

Я уже отмечал, что понимать ты будешь самого человека, не смущаясь тем, что он наделал в своей жизни, и что сами понятия добра и зла потеряют для тебя своё значение. Ибо понимать через своё сердце ты будешь не только добрых людей, но и злых.

Вот что имел в виду Кастанеда, когда писал, что «у одного из путей есть сердце», а вовсе не то, что ты сердцем его выбираешь.

Путь тебе его дарит.

Дополнение к главе. Диалоги, переписанные и оформленные с согласия внутреннего молчания.

Вообще, я мыслю таким образом, что мысли возникают где-то не во мне, и я потом ощущаю верность их записи.

Или во время неё.

Мой вопрос к АVG:

Что или кто есть дальше?

— В пробуждённом состоянии ко мне пришла мысль, что из того, что есть, нет уже ничего, к чему я бы мог себя отнести.

*****

Я: Сенсэй, мы с AVG предположили, что ты моё механическое мышление, потому что ты сказал, что жить не хочешь, а жить ты не хочешь, потому что тебе нечем хотеть; ты как компьютер.

Сенсэй (без тени раздражения): это у вас механическое мышление. Я в этом мире жить не хочу.

Я: Но почему я должен тебе верить?

Сенсэй: Правильно, и самому себе тоже не верь. Я тебе уже говорил, что у тебя опоры не будет, не на что тебе будет опереться.

И в ту же секунду я эту безопорность ощутил. У меня, честно говоря, сжалось сердце и захотелось поджать колени к животу, чтобы замкнуться ото всех.

Я: Надеюсь, ты мне дашь это только попробовать, а не идти так всю жизнь?

Сенсэй (со смехом): Долго ты ещё торговаться собираешься?

Я: А есть разница, торгуюсь я или нет?

Сенсэй: Молодец… В смысле — правильный вопрос.

Я: А Закон? Ты же сам говорил, что есть Законы реальности, которые не может изменить даже Сатана.

Сенсэй: Хорошо. Закон: когда торгуешься — то что?

Я (торжествующе): …Снижаешь цену!

Но это идёт в разрез со всем, что я знал о выборе пути. Я думал: нельзя торговаться.

Сенсэй: Я же говорил: тебе повезло. Поговори с Вельзевулом, везун.

Я несколько колебался, прежде чем задать следующий вопрос, но любопытство вперемежку с сомнением взяло вверх.

Я: Дьявол, ты моя фантазия?

Ответ прозвучал для меня, как внутренний раскат грома.

Дьявол: Это ты моя фантазия!

Я преодолел робость и испуг и всё же пролепетал…

Я: Если это выбор пути, то я хочу быть твоим учеником, а не Сенсэя.

Дьявол (тем же громовым голосом): Опять торгуешься?! Платить чем будешь?

Может, мне показалось, но я услышал в его голосе даже какую- то издёвку.

Я: У меня ничего нет.

Дьявол: …Кроме..?

Я: Иллюзий!

Дьявол (уже совершенно спокойно и буднично): Но учить тебя будут те, кого я тебе пошлю.

Я: Согласен.

Дьявол: Сделка заключена.

И мне вновь показалось, что я услышал его раскатистый смех…

*****

Я: Сенсэй, понятно из разговоров с АVG, что ты мой интеллектуальный центр, вынесенный мной за пределы меня самого, и интерес ты представляешь чисто практический — можно исследовать собственное мышление? Вот, ответь мне, как ты объясняешь возникновение себя самого? Это то, чего я действительно не знаю.

Сенсэй: Первое — тебе скучно и целый день тебе неясно, чем заняться. Второе — также ясно, что занятия тебя интересуют лишь в эзотерическом направлении. Пытаясь понять, кто я, ты опосредованно пытаешься ответить на вопрос к себе: «кто я?», так как я часть твоего сознания. Я для тебя крайне удобная форма выражения твоих собственных мыслей. Загадочного и так достаточно: откуда ты получаешь ощущения, которые формируешь в слова? Не можешь же ты сам себе их создавать.

Вот ещё: объясни мне, зачем ты пишешь книги, которые никто не покупает, а понимает ли — неизвестно? Даже твоя собственная Магирани не понимает, о чём идёт речь; по крайней мере, в том, что не касается её самой.

Я: Да какая она мне «собственная»?! У меня своя жизнь, у неё — своя.

Сенсэй: Как ты вообще пишешь? Ведь ты забываешь напрочь то, что только что написал, и что напишешь через минуту — не знаешь сам?

Хватит?

*****

Я: Пока мысль находится в подсознании, она уже ощущение даёт.

Он: Как ты узнал? Ведь ты просто целиком записал возникшую фразу, ни о чем рассуждая и ничего не наблюдая. Откуда в тебе берётся знание?

Я: Ну, сначала возникает образ…

Он: …Который ни о чём бы никому не сказал, кроме тебя самого. Вот что будет написано в следующую минуту?

Я: Понятия не имею.

Прошла минута.

Он: Ну, что?.. А называть меня «Он» лучше, чем «Сенсэй»? Чем?

Я: Потому что я действительно не знаю, кто ты.

Он: Не часть мышления?

Я: Нет.

Он: я тебя знаю, а ты меня нет.

Я: Знаешь, потому что наблюдал…

Он: Я тоже в каком-то смысле часть тебя, но ты, если чувствуешь, что тебе нечего сказать — молчи.

Итак, если я не часть твоего мышления, кто я?

Читатель, но ведь суть даже не в том, кто Он, а в том, кто всё это делает, сначала Сенсэя, потом Его.

А если брать объективно, то единственный вопрос, который здесь есть: «кто я?» (сердце толкнуло), причём к личности он никак не относится, то есть мне лично этот вопрос неинтересен…

Сатана: Вот ты врёшь…

И снова я услышал внутри и так же где-то вдали его завораживающий хохот.

Добавлено спустя 5 минут 26 секунд.

Глава 5. Разумность

В доработке.

Хвала отчаянным,

Плевавшим на отчаянность!

Читатель, глава сия не случайна, ведь это именно то, чего мне не хватает для работы с собой, или, хотя бы для того, чтобы её начать.

Ты думаешь, разумен тот, кто хорошо играет в шахматы? Нет! Разумен тот, кто предложит сыграть партейку перед смертью. И не потому, что он гроссмейстер и деваться ему от шахмат некуда, а потому, что ему эта игра просто нравится.

Вот это и будет признаком дьявольского ума, а вовсе не хитрость и изворотливость, как все считают.

Такого человека самому Сатане не в чем упрекнуть, он безупречен.

Или, говоря шире, если находишься в полнейшем цугцванге по жизни, веди себя так, как будто этого цугцванга нет, и Нечистая тебе улыбнётся.

А знаешь, как многого стоит улыбка Нечистой? Всего.

Как вы понимаете, друзья, я пишу в надежде на то, что вы уже ознакомились с первой книгой, и мне не нужно заново объяснять вам терминологию.

Третий пример дьявольского ума мы найдём в притче о буддийском монахе.

Как-то идя по полю, монах встретился с тигром. Он побежал, тигр — за ним. Добежав до края пропасти, он ухватился за корни дикой виноградной лозы и повис над бездной.

Тигр начал обнюхивать его сверху. Дрожа от страха, бедняга посмотрел вниз: там, далеко внизу, его поджидал другой тигр. Только лоза пока еще удерживала его.

Две мыши, чёрная и белая, начали потихоньку подгрызать корни лозы. Рядом с собой монах вдруг заметил спелую, сочную землянику. Держась одной рукой за лозу, другой он сорвал ягоду. Как она была вкусна!

Есть один расклад, Читатель, который мы с тобой изменить не в силах, — это рождение и смерть. И тигр внизу пропасти поджидает нас.

Конечно, придут добрые и умные дяди и скажут, что тигра нет, да и пропасть — лишь иллюзия, не думай ни о чём, ибо тебе ничто не угрожает.

И сыграют тебе колыбельную на свирели. И ладно бы ты её слушал, так ты же заснёшь.

Ты, наверное, дружище, когда прочёл первую книгу, принял нас за сумасшедших?

Так вот. Сумасшедший — это тот, кто спит над пропастью.

Ещё одно проявление дьявольского ума — это когда всё одинаково важно, когда есть вещи второстепенные и насущные, но по важности они равны.