Бесплатный фрагмент - Заметки современного человека

«Мне грустно, потому что я тебя люблю…»

М. Ю. Лермонтов

«Бес»

Я утратил любые желания,

Я потерялся среди любви.

Одни лишь воспоминания,

И ощущения вечной тьмы.

Но одна мечта осталась,

Хочу взять и наконец понять;

Почему любовь за мною гналась

Чтобы сердце хрупкое разорвать?

Может нас не любит Бог?

Может мы узники желаний?

Я, который смог,

Отвергаю признаки страданий.

Гнев и страх мой проводник,

Желаю смерти всем несчастным,

Запомни- я твой господин,

Выбранный голосом незваным.

***

Ты отвергла мой мир,

Мою природу подкосила.

Не учтя, что я ревнив;

Тьма твою душу поглотила.

Вспомни, как ветер нас носил,

Как убаюкивал в кровати.

Но я Бога не простил,

Что явился он некстати.

Но я прошу его, прошу,

Дай мне, последний шанс.

Эту шлюху я убью,

Чтоб устроить резонанс.

Но он молчит, паскуда…

Значит вас придумал человек;

Окровавленная посуда…

Со скалы большой разбег;

Я стал злым, не вижу смысла;

Нет добры, любви, детей;

Только тьма надо мной нависла,

В мире страха и смертей.

***

Прошу, умри ты ради Бога,

Не мучай нас простых ребят.

Иль тебе нужна подмога?

Мои псы давно скулят.

Разорву тебя на части,

Буду плакать или ржать?

Нет на свете лучше масти,

Чем тушу, дохлую жрать.

Я не боюсь себя и мрака,

Он открыл мне рай небес;

Но, одиноко мне, однако,

Во мне живет какой-то бес.

«Боль»

я хотел любить, как все любили.

я хотел бежать, как все бежали.

без желания страдать,

как когда-то все мечтали.

только капли на окне,

мне напомнят о бывалом.

и счастье только в тишине,

и запах пропитанный вокзалом.

стук колес и соль из слез,

вкус металла с ядом;

через что пройти пришлось,

чтоб забыть одежду с ароматом.

объяты были мы желанием,

чтоб поскорее все сбылось.

не обернулось все страданием,

как все гонялось и рвалось.

наушник — оба на двоих,

пустые банки из-под колы.

кадры, шелковых ресниц,

топили жажду в алкоголе.

лето, жаркие деньки,

как упоковали мы на поле…

воспоминания горьки,

как и жажда в валидоле.

сейчас только серый пейзаж,

оставшийся на небе.

и хладный, муторный мандраж,

покрывший снегом степи.

ты ушла и не вернешься?

сколько ждать весны?

с кем ты сейчас сойдешься?

иль ты уже давно не ты…

мимолетный твой экспресс,

стук колес и запах кофе…

опровергнутый и секс,

приносящий только горе.

ты разве хотела уходить?

почему ты так хотела?

боль мою не победить,

а сейчас ты просто улетела.

я, стоящий на вокзале.

и колени все дрожат.

я хотел бы как в начале…

но уже давно закат.

«Пропавшие»

одна ты дома снова,

тёмный вечер за окном.

снег идёт, не слышно грома;

слёзы спрятаны дождем.

чай остыл, стоит на кухне;

солнце спряталось за дом.

сердца разбиты и затухли,

все закончилось, пойдём…

чёрный город, тёмный день;

машины грязные повсюду.

в вазе лишь старая сирень,

и каждый день опять по кругу.

что изменилось в нашей жизни?

стали мы умнее иль сильней?

все мечты давно затухли,

мир стал противен и темней.

не вернёшь пропавших братьев,

не воскресить близких и родных.

не изменить нарядность платьев,

не вернуть детских дней дурных.

все пропало и исчезло,

время золотое уж прошло.

душа краскою облезла,

и не станет снова хорошо.

мы любили наше детство,

всех друзей, близких и родных.

ныне лишь посредство;

тех дней, зелено — голубых.

«Мы хотели»

мы хотели быть счастливы,

но набрались опыта извне.

мы хотели быть красивы,

но не привыкли к этой красоте.

мы хотели быть моложе,

но время постоянно впереди.

мы хотели быть похожи,

но все остались позади.

ты хотела видеть правду,

но узрела жизнь других людей.

я хотел быть все ближе к брату,

но не хватило мне идей.

мы хотели видеть счастье,

но узрели мир другой.

где все во властие ненастья,

мир, грязный и чужой.

а ведь все так классно начиналось,

беззаботный день и ночь.

детство так яростно вращалось,

отдаляясь вновь и вновь.

ушло и не попрощалось,

оставив на асфальте, запекшуюся кровь;

что может лучше быть,

чем дни без лени и работы;

чем можно лето заменить?

и встречать рассветы на балконе?

этот запах утра рано,

красной утренней зари;

солнце вышло из тумана,

наполнив леса пустыри;

тёплый вечер, нету сна;

поток машин также плавный;

будет жизнь со мной честна:

этот вечер самый долгожданный;

лето, столько чувств внутри меня,

мир, охваченный надеждой…

каждый месяц не за зря;

хоть бы было оно вечной…

«Тёмный Абсолют»

Мой гроб в лесу стоит;

В зареве Луны,

Его старый леший сторожит

Собирая свежие грибы.

Тёмный дуб клонится вправо,

Звезды падая кричат;

Сова глядит на свет лукаво —

И черты в аду молчат.

Тёмный гроб стоит на камне;

Рядом леший ест лису;

И вдруг виднеется в тумане:

Как розу красную несут.

В плаще с лицом каженым;

Стоит мужчина молодой;

И светом лунным освещённый;

Обретается покой.

Уколов младую руку,

Капнул кровью он на гроб;

И чтоб разбавить свою скуку…

Он сел на землю и озноб.

Вдруг алый свет Луну окинул:

Гроб треснул и упал.

Младой мужчина громко крикнул

И обратно быстро побежал.

Из гроба звук такой раздался…

Будто черт проснулся вновь;

Леший рядом пошатался,

Увидав святую кровь.

Чёрный плащ из гроба показался:

Потом рука и две ноги.

Ото сна он просыпался.

В алом зареве Луны.

Око красное сверкает,

Рукой он лешего берет;

И в лес как перышко бросает

И мстить людям он идёт.

Тёмный свет он испускает,

Громко топая бежит.

Предназначение исполняет,

Им никто не руководит.

Все что движет им —

И страх, и боль и одержимость.

И все враги его сгниют.

Его желание нерушимость.

И он Тёмный Абсолют.

Он не бог и не дьявол,

И не ангел или бес;

От страданий избавляясь;

Его принёс гроза небес.

И теперь все люди виноваты,

В пробуждение силы зла.

И цари, и аристократы;

Их положение не спасла.

И Абсолют теперь единый;

Нет ни Бога, ни Черта;

И только взгляд его звериный:

Приносит ужас в голоса.

Он проснулся ради мести,

Он един для всех людей.

Утвердив свой статут чести;

Его статус: «всех убей».

«Поезда»

Я жду сигнала с вокзалов,

Когда настанет пора купе.

Когда люди с советских плацкартов;

Расскажут о их нелегкой судьбе.

Когда тёплый чай согреет беседу,

Когда за окном поплывут города;

И выпьем с друзьями за встречу,

За то, как любим мы поезда.

Они как малые дети,

На каждой станции за ними уход;

Они по стране раскинули плети,

И каждый из них не ходит в обход.

За стук метала и пледы,

За игрой в карты с семьей.

За наши общие победы,

Сидя за общей скамьёй.

И запах вокзалов изящный,

На каждый станции он свой.

И сигнал такой громкий, протяжный;

Туман за стеклянным густой.

И сон такой крепкий на полках,

И храп не слышен вдали.

Стоя на станции в Горках,

Услышал, как поют соловьи.

Ничто не нарушит покоя,

Никто не дотронется враз.

Нам чужды услуги надзора,

Потому что русским никто не указ.

И когда выходишь с пакетом,

С огромным ранцем на плечах.

И словно с прощальным приветом,

Провожаешь красно-белый состав.

Уходишь с парома, проходишь вокзал;

И все так тело рвётся туда;

Как будто я весь путь до дома отдыхал.

Выпьем за то, как любим поезда.

«Вечерний пьяный воздух»

Вечерний пьяный воздух,

Молодые пары у фонтана.

В объятиях кустов черёмух.

И любовь за объектами экрана.

Закат ласково щекочет нос,

Облака закрыли звезды,

Твой запах солнечных волос,

Хватит времени мне бросить?

Но я верю в то, что любовь всего лишь шутка,

Шутка над сердцем и душой,

Убийство слабого рассудка;

Нарушенный покой.

тот, кто верен счастью,

всегда найдёт покой.

излишки трепетны ненастью,

ненавидим лишь собой.

и солнца луч кровавый,

не спасёт от яростной любви,

и взгляд такой лукавый,

утопит нас двоих в крови.

буря мыслей пьяных,

кеды серые в грязи,

все у нас в стёклах экранных,

куда не посмотри.

ты влюблён в экран смартфона,

а что за ним тебе не надо знать.

хоть там зародыш эмбриона,

все равно никак не поцеловать.

все закончится иначе,

обретём с тобой покой.

ты будешь склонна к неудаче,

а я бороться сам с собой.

но выбор сделаем однажды,

ты решишь и я решу.

нельзя подумать будет дважды,

тебя мне врать я попрошу.

но пройдёт с десяток лет,

имена крутиться будут.

и в дыме старых сигарет,

тебя мозги никак не позабудут.

но ты уже не та красотка,

что десять лет назад.

тебя не заботит та же фотка,

и наш растущий виноград.

ты нашла другое имя,

хоть душою ты давно не та.

ты проходишь всегда мимо,

любви счастья красота.

тот, кто верен счастью,

всегда найдёт покой.

излишки трепетны ненастью.

ненавидим лишь Тобой.

«Сон»

Темное мрачное небо,

Окинула плетью наш городок.

Старое скрипучее кресло,

Простота российских дорог.

Снова не зовут на праздник,

Снова отвечаю один.

Я тот самый старый проказник,

Старый, треснувший рубин.

Серо-темное небо,

Капающий с верху дождь,

Иду на встречу смерти слепо,

Не чувствуя страха дрожь.

И снова один наливаю в стакан,

Один поджигаю сухую сигарету,

Наш закончился роман,

В любовь я больше не поверю.

Все отмечают веселье,

Рады счастью своему…

Настигает их похмелье,

К счастью моему.

Почему мне так страшно?

Может только ты ответишь мне?

Я наступаю на гвозди отважно,

Может я просто летаю во сне?

Только ты осталась светом,

Сверкаешь подобно грозе…

Не соблазнить тебя букетом,

И не найти тебя нигде…

Кто же ты? Иль кем ты стала?

Может ты спасёшь меня?

Или ты, как и я устала….

Прятаться в этой темноте;

Может нам найти дорогу?

К свету… к нашим общим временам…

Хоть чуть-чуть, хоть понемногу;

К горьким, сладостным слезам….

Но я не знаю кто ты,

Не знаю, как тебя найти.

Пересечь эту дряхлую дорогу,

И от безумия нас двоих спасти.

Ты знаешь мои страсти,

Так идти ко мне сама…

Мы не одинаковые масти,

И не быть различиям двумя.

Но однажды я, проснувшись,

Услыхал тот самый звон,

И души своей коснувшись,

Узнал, что ты всего лишь сон.

«Синие Великаны»

Прекрасные синие горы,

Сверху держат облака;

Природы каменные шторы,

Свет пропускают иногда.

Серый дым из-под сигары,

Тухнущий в скале костёр,

Не страшат меня кошмары,

Не птиц пугающий налёт.

Хребет раскинут вдалеке,

Снегом прятаны узоры;

Весь наш путь в моей руке,

Не пугают нас угрозы.

Луна поднявшись над горою,

Осветила новый путь.

Люблю горы я порою,

Не искажает меня грусть.

В городе все тихо,

Даже нет машин.

Даже пьяного лиха,

Луна светит как рубин.

Здесь природа правит человеком,

Не получит он здесь власть,

Только горы застеленные снегом,

Счастья наша маленькая часть.

После воздуха ночного,

Я провалился сквозь призму бытия,

И только зарева дневного,

Не хватает для жития.

Мой сон чуток и силён,

Но слишком нежен;

Он сердцем нашим изменён:

Я все также сильно тебе верен.

И судьбу решит лишь случай,

И чистота желания:

А теперь послушай —

Кто скажет первым «до свидания»

«Прошлое»

Любовь живет три года,

Кто-то мне давно сказал.

А после что? Одна свобода?

Я без любви и жизни не видал.

Она протяжение мечты,

Общей сложности призвание;

Я мечтал быть таким как ты,

Несу лишь только наказанье;

Я так хочу вернуться,

Так хочу тебя простить.

В объятиях твоих уткнуться,

И о прощении молить.

Ты останешься внутри навеки,

Я часто вспоминаю времена:

Мы ещё были вовсе дети,

Когда гуляли с тобою до темна.

И поцелуй в сыром подъезде,

И та надпись на стене;

Те слова, обращение к невесте —

Которая утопила желания в вине.

Так хочу видеть солнце,

Что светило много лет назад.

То милое оконце,

На котором ели мармелад.

Тех друзей и тех знакомых:

Те закаты и деньки —

Тех страшных насекомых,

Свои первые очки.

Все, что было не воротишь,

Все, что будет не узнать.

Откусив — не все проглотишь,

Время наше — привыкать.

Я так скучаю… так скучаю по тебе.

Как вернуться мне обратно?

Что продать мне сатане?

Чтоб наслаждаться жизнью троекратно…

«Молодой Кавказ»

И горы мрачные сияют,

Над темно-серой синевой;

И звезды свой парад меняют,

Кавказ как будто молодой.

Река журчит внизу скалы,

Снегом усеяны вершины;

Горы все так молоды,

И по обычаям едины.

Мы сидим под мрачною скалой,

Уж солнце спряталось за гриву:

И Кавказ как будто молодой,

Не боится жгучую крапиву.

Я жив там, где есть высоты,

Я жив там, где есть мечта:

Выше упомянутые горы —

Есть то, чем я живу, жена.

И воздух этот благосклонный,

И беспощадный, жадный вьюн —

Я на жизнь такую обреченный;

Куда бы ты не плюнь.

Я готов здесь быть годами,

Готов я видеть все всегда —

И такими жалкими шагами,

Возрождается мечта.

«Не хочу»

Синева, объятая туманом,

Кружит горы только так;

Я объятый их дурманом,

Не позабуду их никак;

И тёплый ветер их объятый,

И красное зарево восхода —

И парк цветочный и опрятный,

Здесь в горах одна свобода.

Я чувствую, как бьется сильно сердце,

Как не хочу я уезжать —

Все это последствия инерций;

Не хочу я это забывать.

И булыжник вьётся в винограде,

Все аллеи далеко…

Я шагаю будто на параде,

И в душе как хорошо.

И привыкнуть можно к свисту,

К крикам этих дикарей:

И быть желанным фаталистом,

Всех замужних матерей.

Я все забыл, хочу прощаться:

Не вернусь я вновь туда.

Я мечтаю здесь остаться,

И не уехать никуда.

Я проклял север и столицу,

Я проклял всех людей —

Здесь я вырою гробницу,

Для себя и сыновей.

И бьется речку снизу ровно,

Блестит на солнце как алмаз —

И я смотрю на все любовно,

Я влюблён в тебя, Кавказ.

«Письма в будущее»

И век мой преданный страданием,

Вновь пробудит ту печаль.

Угасший пепел всех мечтаний,

Выносит старую мораль.

И вдохновлённый тем писанием,

Ты заставил мне писать.

Но век преданный страданием —

Позволяет лишь страдать.

И скучно мне в общении женском,

И нет друзей в мужском кругу;

Только в страсти дух чеченском,

Мы затянем ту петлю.

Век мой преданный страданием,

Несёт единую мораль —

Любовь, воспетая мечтанием,

Звучит как расстроенный рояль.

Я отрекаюсь от страданий,

Проклинаю я любовь;

И век засеянных мечтаний —

Проливает только кровь.

что может лучше быть,

чем дни без лени и работы;

чем можно лето заменить?

и встречать рассветы на балконе?

этот запах утра рано,

красной утренней зари;

солнце вышло из тумана,

наполнив леса пустыри;

тёплый вечер, нету сна;

поток машин также плавный;

будет жизнь со мной честна:

этот вечер самый долгожданный;

лето, столько чувств внутри меня,

мир, охваченный надеждой…

каждый месяц не за зря;

хоть бы было оно вечной…

«Наше двадцатое лето»

И солнце ласково моргая,

Прячет свет за занавесом туч.

И нашу страсть с тобой лаская,

Пропадёт последний луч.

Темнота погладит землю,

Красное небо прогонит облака;

Я твоим словам прекрасным внемлю,

Слыша смех веселый издалека.

Наше двадцатое лето,

Сводит меня с тобой.

Ожидание рассвета,

Лёгкий прибой.

И сверчки поют забавно,

Щёкотя листы травы,

Звёзды внемлют нам лукаво,

В этом мире только я и ты.

И чтобы нас не разделило,

Я скажу тебе все как есть:

И чтоб судьба там дальше не решила,

Я прощу тебя все учесть.

Я так ждал тебя и наше лето,

Я так верил в нашу правоту.

И душа тобой согрета,

Что уже невмоготу.

Я прошу тебя остаться снова,

Хоть на пару дней ещё.

Но влияние неземного,

Теребит мое плечо.

И когда не осталось уж угроз

Ты тайною меня погубишь,

Ответь, прошу на мой вопрос:

«Ты и правда меня любишь?»

Разве можно больше видеть,

Разве можно рассмотреть?

Тех, кто море ненавидит…

Им не выжить, не сгореть.

Их не будет ждать агонье ада;

В них не верит даже Бог…

Им большего не надо…

Понимать насколько мир глубок.

Но распутать их мечтания,

Не развеять их поток;

Жизнь всего-то их страданья;

Не распустившийся цветок;

Им не надо денег,

Им не нужен ряд любви;

Не пройти нам ряд ступенек…

Что остались позади:

И цвета утихли снова:

Хватит нам поганить мозг;

Это литры крови — проба;

И лица, закатанные в воск.

«Быть может»

Спустя большие годы

Спустя века и рукава,

Россия встанет из упрёка,

И покажет всем себя.

Спустя огромные моленья,

И чудо многих лет,

Развеет все сомненья,

О величии побед!

И южной цепью расстилаясь,

Спустя многие века.

Это забавой наслаждаюсь,

И все милее табака.

Синей дымкой побежала,

Снизу шумная река.

И звездной искоркой блистала,

Моя темная мечта.

Прощай могучая земля,

Ты подарила мне веселье,

И любовь мою сожгла.

Что теперь же за мученья?

Ты научишь вновь меня,

Любить и верить несомненно,

Добавив в сердце же огня.

Но нет, не тут уж было!

Не нужно счастья теперь,

Что б ты навеки позабыла

Какова же боль потерь.

«Гора»

Ты могучая вдова,

Полыхаешь вновь одна.

Среди ночи и ясных дней.

Понимаешь глас людей.

Ты не веришь в Бога,

Не поймешь и вновь меня.

Каково испить спиртного

И зажечь в себе огня.

Но ты любима многим,

На тебя не смотрят врозь.

А я являюсь одиноким,

И убитым всем насквозь.

За тебя уходит солнце,

За тобою новый день.

И не видно снова сходства,

И смерть каменных ступень.

А я любил тебя иначе,

Когда снег сходил с тебя.

И стоял во мраке схвачен,

С возрождением же дня.

«Политик»

Ты умираешь с нами вместе.

Тебе не надо крови, мести…

Ты достаточно силен,

И в семье святой рождён.

Мы не видим нигде дня,

Что же за жизнь то у меня?

Среди мольбы и ясных дней,

Забываю речь вождей.

Ты думаешь силен во многом?

Ты считаешь себя Богом?

Но вспомни о людях ты,

И будем счастливы и мы.

Но ты себе спокойно отдыхаешь,

Ловишь чаек на ветру,

А мы скучаем по той славе.

Что осталося внизу.

«Зима»

Все идут куда-то молча,

Снег горестно летит.

Снова голову свою включа.

Душа печально вся молчит.

Вроде мухи полетели.

Белые, кружат везде.

И небеса от темноты взлетели,

И тебя не вижу я нигде.

Скоро Новый Год наступит,

Снова будут все пьяны,

И сердцем всех загубит.

И звезды будут всем ясны.

Этот век летит так быстро,

Не успеваю насладиться я совсем.

И живу с сознанием эгоиста.

Да и не писал никак поэм.

Ну неважно, тут то было.

Теперь я вовсе весь другой,

И сознанием ты влюбила.

И не прячусь за травой.

Уж стихло, бьют куранты.

Я сижу во тьме ночной,

И при свете той гирлянды,

Наслаждаюсь данной быстротой.

Твоей любви не вижу чести,

Что ты хотела мне сказать?

Что любовь не хуже мести?

Или что любишь ты страдать?

Да нет, молчи уж, дура…

Сколько можно говорить,

Что в душе давно не буря.

Любовь должны мы запретить.

Ты приходила утром рано,

Когда свежий, утренний туман.

Когда в окнах света мало,

И стояла молча, как шаман.

Хватит плакать вечерами!

Сколько лет прошло уже?

А ты все бьешь себя руками…

Жизнь как будто в мираже.

Я давно забыл те муки,

Что приносила ты и мне.

Я не трогал твои руки.

А мысли говорили о тебе…

Что я делаю?

О чем я говорю?

Ведь рукою своей смелою,

Писал тебе: «Не я тебя люблю».

Только в окнах видно огоньки,

На дворе глухая ночь,

И летают мотыльки,

И никто не смог помочь.

Повсюду тихий шум,

Не слышно нигде грома.

Много снова дум.

И грустных мыслей из альбома.

На дворе глухая ночь,

На квартирах горит свет,

Ночью им никак не смочь,

Не поведать своих бед.

Они тоже много плачут,

Все, смотря в темное окно,

И звезды им маячат,

Но сердце давно уж сожжено.

«Дверь»

Хлопает дверь постоянно,

Это ты не унывая стучишь.

Говорит: «Полюбила болвана!»

И комнату криком озаришь.

Хватит ссориться вечно,

Думаешь приятно опять:

Считать, что любовь сердечна,

Но устал я это отрицать.

Хлопок роковой оказался,

Она ушла насовсем,

Я даже не попрощался.

И остался снова никем.

Но унывать я не стану,

Сколько девушек еще?

Гитару я достану.

И буду скучать по жару твоих щёк…

Они как сладкие конфетки,

Манят постоянно все меня.

И всюду любовные пометки,

Не помню вовсе я себя…

Не буду больше я грустить,

Лишь выпью пива море,

И начну тебя боготворить…

А на утро снова горе,

горе,

горе…

«Грустью величал»

Твоё влияние во сне.

Не много потерял,

Но разочарован я в тебе.

Поцелуи не забыты,

И объятия велики,

Столы в раю накрыты,

И ночи были наши коротки.

Ты находишься давно,

В состоянии войны…

А я слушаю «КИНО»,

И желания мои мертвы.

Я люблю тебя, поверь,

И ты клянёшься в этом мне,

Я не тот же зверь,

Чтобы верил я тебе.

Я посвящаю этот стих совсем другой,

Она в сотни раз тебя умней,

И зовёт себя Тверской.

Ты хоть меня убей,

Но не полюблю теперь иной…

И в сердце множество огней,

Этот бой будет затяжной.

«Во тьме горели звезды»

Во сне пропали образы твои:

И ломятся все кости,

Потеряли много мы крови.

Снова пьяный в тишине,

Снова некому сказать,

Как это жить наедине.

И жизни своей не замечать.

Но это не причина всё бросать,

Нет причин и также понимать…

Достаточно себе однажды лишь сказать:

— «Насколько приятно всё же лгать…»

Без лишних слов прочти слова,

Забудь, и живи опять,

Но полюби-ка ты сперва…

А то устал я уж повторять,

Что она давно уж не жива.

«Новое Счастье»

Как станет грустно — напиши.

Я отвечу тебе сразу,

Ты мне желания опиши,

И услышишь значимую фразу.

Я не думал, что все так выйдет,

Не предполагал о нашем счастье…

И любовь как будто малярийна,