Зачем ты пришел?

Коллекция Амура

«Быть коллекционером гораздо веселее, чем быть владельцем.»

Туве Янссон «Все о Муми-троллях

Этой ночью мы явно засиделись. Мы — это Ангел Смерти, Амур, ну как без меня, и автор. Сюжет нашей сегодняшней встречи до сих пор был самым банальнейшим — сколько водки ни бери, все равно два раза бегать, а этих двух дятлов посылать — себе могилу рыть, притом экскаватором — приперли еще пол-ящика, ладно хоть на закуску не поскупились.
Я сегодня, вообще, какой-то раздраженный: уже после первой бутылки меня начало подмывать нести грубости, а сейчас уже чешутся кулаки пьяную рожу Амуру начистить — бесит он меня. 
— Ты, вот, чего нагишом по миру слоняешься со своим детским луком? — начал я докапываться до него. 
— А тебе что? Завидно? И как видишь, не совсем уж в голом виде, — да, на нем сейчас были майка с битлами и джинсы глубокого синего цвета, а его крылышки, лук и колчан покоились на ручке кухонной двери, — времена меняются, братан! Ну, а лук… да, это анахронизм, согласен, но ведь ничего лучше стрел любви еще не придумали. 
— Это как так?! 
— А прикинь, я в тебя из ружья шмальну?.. 
— Да я тебя еще за твои семь стрел укокошу! — резко прервал его я. 
— А-а-а? То-то же! Труп! — продолжал, как ни в чем не бывало, Амур. — А стрелы они специальные, заговоренные! Я в тебя попал, а ты чуток помаялся и жив-здоров. 
— Вот за это и убью тебя, зараза! Чуток помаялся!!! — он определено меня бесил. — Да что ты вообще понимаешь?! 
— А что тут понимать?! Мое дело маленькое, братишка! Нашел два сердца, которые могут дополнить друг друга, ну и подстреливаю одно из них. Как дважды два! 
— Да, ты, сука, охренел вконец! — ярость во мне уже горела синим пламенем. 
— Ты чего кипятишься, друг? Говорю же, ничего особенного! — он реально не понимал моего гнева. 
— А как ты их подбираешь?! С чего, мелкая падла, ты решаешь, что они нужны друг другу?! А если нет? — я уже откровенно орал, забыв, что он мой гость так-то. — А если ошибка? 
— А! Так это самое интересное… — но он не договорил.
Удар моего кулака отбросил его к двери. Я вскочил, чтобы добить его, но он оказался шустрым малым — изловчившись, Амур, сняв лук с ручки, так огрел меня, что уже я проделал впечатляющий путь к противоположной стене. Когда мы снова оказались на ногах, между нами стоял Ангел Смерти. 
— Угомонились, оба! — рявкнул он. 
— Ты, похоже, забыл, что мы у тебя в гостях, приятель! — это он мне стальным голосом. 
— А ты хорош хвастать, малолетка! — а это досталась его сталь Амуру.
Я и сам уже несколько пришел в себя: то ли всю злобу я вместил в первый удар, то ли ответный удар так охладил мою ярость — но это был факт. 
— Да, прости, если что… — протянул я руку Амуру. 
— Да, ничего особенного, не в первый раз, однако, — и он, пожав мою руку, похлопал меня по плечу, — тут ведь какая оказия? Вот я в тебя семь раз стрелял, и что? Тебе плохо было? 
— М-м-м… кхе-кхе-кхе… Когда как… 
— Ну давай тогда по порядку, — предложил он и в очередной раз наполнил мою стопку. — Вот, в первый раз, в школе? 
— За это ты уже получил! — зло бросил я, рассматривая его заплывающий левый глаз. 
— Только из-за того, что ты стал ее добиваться, хотя и бестолково, наконец-то вылез из своей ракушки. Стал спортом заниматься, стал учиться, чтобы с ней сравняться, читать стал книжки интересные, а не только про свои самолетики да кораблики. Верно? — и он, намахнув свой стопарь, с любопытством уставился на меня. 
— Наверное… — мне нечего было сказать в ответ, так как с этой точки зрения я не рассматривал свою жизнь, — а каково мне было — без взаимности? Ты об этом думал? 
— Выпей. Ты все еще себя жалеешь. А теперь вспомни ту блондиночку с аппетитными формами, которую я поразил, чтобы бегала за тобой? Во! А ей каково? — и он мне подмигнул целым глазом. — Зато у тебя появился первый настоящий друг и, по-моему, даже не один! Которых ты потом благополучно просрал… 
— Да… было дело, — и я в сердцах опрокинул в себя еще соточку. 
— Ну второй раз мы пропустим. Тут мой косяк. Извини, действительно, лоханулся, — и я с чувством собственной правоты укоризненно покачал головой. — Зато ты хоть узнал плотские утехи. С третьим разом вроде все хорошо? 
— Ну, вроде того… — я задумался над первым своим браком. — Только ведь брак был разрушен?.. 
— Извиняйте, извиняйте! Здесь я ни при чем! Я только свожу людей, а там ваше дело! 
— Сводник. За четвертый раз, от души, брат, спасибо! 
— А полчаса назад размазать меня хотел! — и он беззлобно так раскатисто расхохотался. 
— Ты это вечно припоминать мне будешь? Я же извинился вроде! 
— Не-не, благодарю за признательность. Ты пойми, что факт сведения людей у меня так или иначе фиксируется, потом анализируется. Но самые интересные попадают в мою святую коллекцию. 
— Эта что еще за хрень? 
— Не-а, это не хрень, дружок! Это самые-самые случаи влюбленности и любви! Те, которыми я горжусь. И жертвами я горжусь, — и он опять саданул по моему плечу. — По ним потом легенды слагают! 
— Вот, ты как думаешь, какие твои эпизоды попали в эту коллекцию? — продолжил он и с ехидцей заглянул мне в глаза. 
— Мои? В твоей коллекции? — я был поражен, хотя это слабо сказано. — Наверное, первый, второй и… Не знаю! Я и в этих-то не уверен! 
— М-да… Не уверен… Давай накатим тогда, что ли, — и мы снова выпили. 
— Так, про первый раз ты угадал, как и с третьим. А потом идет седьмой. 
— Странный у тебя вкус. И что ты с ними делаешь, коллекционер несчастный? 
— Во-первых, сам любуюсь, а во-вторых, когда ко мне заходят души хороших людей — даю им полюбоваться. 
— Это что за хорошие люди? 
— Ну, Шекспир там, Софокл… Вдруг что хорошего по моим историям напишут. 
— Ты дурак? Они же померли давным-давно! 
— Эй, дружок, не обижай. Это тела их умерли, а души порой возвращаются в каком-нибудь новом обличии под новым именем и пишут, пишут как проклятые. Ты что думаешь, Ромео и Джульетты не было никогда? Или Сигурд и Брюнхильда — выдуманные герои? Нет, брат! Они действительно существовали, и их любовь действительно жила на Земле. И их истории как раз из моей коллекции! Вот так! 
— Ты хочешь сказать, что мои истории могут стать рядом с ними? — я нервничал. 
— Ну, я-то могу сказать…, но писать о них или же нет — решать не мне, брат. 
— Не хочу, чтобы обо мне писали! — я опять начал заводиться. 
— А тебя никто спрашивать и не будет! — неожиданно подал голос Ангел Смерти, и я, присмирев, закрыл глаза.

Зверь

Вот кто-то камнем упал с высоты,

видно летел он на крыльях мечты.

«Много дивного на свете»
гр. «Пикник»

Зверь мчался, как крался, — тихо, так что птицы, что сидели на елях, даже не шелохнулись. Но они не были его целью… его цель была там, в дали, что скрывалась за белым горизонтом. Его цель была сокрыта сотнями милей белой пустыни, что поглощала все звуки и всё живое. Но сегодня он чувствовал Силу, ту Силу, что способна побороть эту безмолвную пустыню снега и мороза. И он решился на этот опасный побег, побег, который должен был даровать ему жизнь или забрать ее… Сейчас его тело поглощало милю за милей, словно вольный ветер. Сила пела воинственную песню своего превосходства… А мили летели прочь, словно хлопья снега, сорванные могучим северным ветром. Сила продолжала свой праздник, праздник превосходства над белым безмолвием. Сила взметала тучи белых шмелей всего лишь лёгким движением его хвоста. Но впереди ещё были великие сотни белого безмолвия…
Сила вела его туда, где он должен был обрести либо свою свободу, либо свою гибель. Мили погибали под его лапами с поразительной быстротой. Но первоначальное величество Силы уже стало утекать. Теперь Сила также пела воинственную песню, но если раньше это была песнь ожидания победоносной войны, то сейчас она стала песней замученного сражением воина…
Спустя пару сотен миль появились первые серьёзные препятствия… Ау, где ты, великая Сила… Предательски сгинув еще в начале пути, Сила оставила его один на один с белым безмолвием. Кто кого: Зверь, или устрашающая всех белая пустыня? Да, путь по белому безмолвию в одиночестве — весьма страшное испытание. Его успели уже одолеть сомнения в конечном успехе побега. На него уже покушались такие же, как эта пустыня, мертвенно-белые волки. Тучи белых шмелей норовили выжечь глаза. Но у него ещё хватало сил скармливать милю за милей своему могучему телу. С волками даже не пришлось схватиться: они покорились его превосходству. Но шмели… Белые шмели были страшнее. Они не вступали в прямой бой. Они гнались за ним, атаковали по-одному и роем, атаковали тогда, когда защититься и ответить не было возможным. Они били, когда на пути вставали самые сложные препятствия.
И вот она цель… Но как же она далеко… как же невозможно она далеко… ведь остались какие-то мгновения до неё…, но где же взять силы на них… хотя бы сотые доли той Силы, что подвигла его на побег… Силы не было даже пошевелить усами, а не то чтобы заставить лапы совершить насилье над мгновениями, как это было в начале пути…

Зачем ты пришел?

Он

Это мой последний подарок —

Рука, занесенная для удара.

Не угадаешь: сталь или шелк?

Зачем ты пришел?

Зачем ты!..

Е. Гопенко «Не вынуждай меня»