ПОЛУДЕННЫЕ МИРАЖИ
Атлантида
Я это предвижу,
Я в это настойчиво верю…
Тоска по Парижу —
Ах, бросьте, пустая затея!
И мне не бывать,
Ни за что не бывать в Милуоки,
И вряд ли ступать
На Австралии берег далёкий.
Да что океан!
Не видать мне Аральского моря
И Белого тоже —
Такое вселенское горе!
Но скоро — поверь!
И сама я тотчас же поверю —
Мне жить в Атлантиде,
Кататься по Гиперборее…
Бессонница
Плывут по небу корабли,
Пронзая рострами зерцало
Туч исполинских, и немало
Их тонет, не догнав Земли…
Всё перепуталось, пойми,
Уже ни в чём надежды нету.
Лететь ли, плыть по белу свету?
Или залечь? И до зари
Читать страницу за страницей,
Вставая, чтоб попить чайку,
А после, лёжа на боку,
Рукой поглаживать синицу,
Воображая журавля…
И от бессонницы шалея,
Россия, Лета, Лорелея —
Шептать и думать про себя,
Что сам, всё сам, что озаренье…
Забыв, как некто Мандельштам,
Приникнув к вечности устам,
Вдохнул летучее мгновенье.
Гольфстрим
Мне кажется, всему виной Гольфстрим…
Мы догоняем, мечемся, спешим,
А он рекой подводной обтекает,
Порывы гасит, мысли расслабляет
И в сон вгоняет. Сердцу и уму
Без надобности прежние заботы…
Глаза уже закрыты, и зевоту
Сдержать не в силах, валимся во тьму
Подушек жарких. Грезим наяву,
Свистим, не дотянув последней ноты…
А то — как будто крылья за спиной!
Летим, парим, и времени не жалко
На чай и чёрно-белое кино,
На разговоры с нищими. Вповалку
Ложимся спать. А впрочем, всё равно,
Что думать, что не думать: день пройдёт…
А вот кино, где всё наоборот,
Где славно перепутаны две жизни —
Одна твоя, другая покапризней.
Моя наверно. Видимо, моя…
Иначе как понять изображенье
Вдаль уходящих лип, теней движенье,
Следы подошв, а рядом — босиком…
Вот-вот перечеркнёт заветный дом —
Где молодые, только ты и я —
Щербатая земная колея…
Мне кажется, Гольфстрим всему виной.
Сонливость, лень и крылья за спиной,
И сибаритство — северное, в меру.
Всё от него: знаменья и химеры,
И сладковатый привкус неземной.
Лозунги перепутаны
Лозунги перепутаны
Эвенками, алеутами…
Русь, раздирая путы,
Вновь сорвалась с цепи.
Война, не война…
Где чья сторона?
Терпи…
Братья по крови в крови.
Братец, шеврон сорви!
Рать от братской любви
Пленными не берёт…
С обеих сторон
Готовится дрон
В полёт…
Снова пошло-поехало…
Связь пополам с помехами —
Где-то в эфире прореха,
Видно, команд не ждать.
Рядом разрыв —
Мёртв или жив?
Плевать!
Это место намолено —
Значит, стоять на поле нам,
Лишь бы остаться вольными,
Предкам глядеть в глаза.
В этом и суть —
Не повернуть
Назад.
Молодому
Ты не дрожи. Что ты дрожишь?
Шхуна идёт, ты — пассажир.
Море штормит, бьётся волной влёт.
Кто-то устал, кто-то отстал.
Ты удержал зубами металл
И совершил свой круговой полёт.
Ты подожди, ты не спеши —
Лучше не будет! Все этажи
Ты облетел не насквозь, а вокруг.
Видел не явь, а миражи, друг.
Встань, оглянись: новую жизнь
Можно начать прямо сейчас.
Но у тебя слёзы из глаз.
Не отвечай.
Это не зима
Послушай, это не зима,
И стих без снега не ложится,
А за окном, когда не спится,
Не светят белизной дома.
Не убаюкает метелью
Слепая северная вьюга,
И не найти уже друг друга
В холодном сумраке постели.
Послушай, это не зима…
Опять в окно дождями косит,
И затянувшаяся осень
Наверняка сошла с ума.
Наваждение
Исчезнешь ты, исчезну я,
Враги, завистники, друзья,
Всё, что влечёт нас и гнетёт,
Вся боль и радость — всё пройдёт.
Но тот, которому дано,
Откроет тихо нашу дверь,
И будет пить твоё вино,
И ляжет спать в мою постель…
Такси
Безудержно, нахраписто и вязко
Лабают «рэп» в прокуренном такси.
Я потерплю, железная савраска,
Лишь ты меня помедленней вези.
Я не спешу. Прижми на поворотах,
Чтоб не ударить походя лицом.
Запойно продолжается суббота,
И пешеходы прут под колесо.
А лучше, выбирая путь окольный —
Ведь все разбиты торные пути —
Проделав круг, верни меня в «сегодня»,
Кто знает, что там «завтра» нафинтит.
Две точки
Нарисуй на апельсине
точку А и точку Б.
А — зима, ты не в России,
предоставивши судьбе
за тебя прожить полгода
без страны и без народа
и забыться, может быть,
спать, читать и водку пить.
Брызжа апельсинной коркой,
проложи заветный, горький
путь весенний к точке Б,
где в прокуренной избе
иль курной? уже не важно —
будешь молодо, отважно
всех по-прежнему любить,
спать, читать и водку пить.
В. Дашкевичу
Они вернулись —
Замучили дневные сны.
Они проснулись —
Но больше нету их страны.
И дочка Анка, американка,
Четыре выбрала стены.
Да, четверть века
Они мечтали подышать
Сибирским снегом,
Роман закончить, дочь отдать
Тому, кто сердце, больное сердце
С умом научит сочетать.
А что же сами?
А как же планов круговерть?
Была мечтами
Испещрена земная твердь.
Теперь всё проще, гораздо проще:
Им лишь бы дома умереть.
Не надо фальши…
Признайся уж, седой малыш,
Ты знал и раньше,
Что от себя не убежишь.
А миру пофиг, поверь мне, пофиг,
Смеёшься ты или грустишь.
Начни сначала,
С того измученного дня,
Когда устало
Ты уговаривал меня.
Порви билеты, сожги билеты
И прикури от их огня.
Я ЛЮБИЛА НЕ ТЕБЯ…
Жар-птица
Ты поймал Жар-птицу, а на ней кольцо.
Усмехнутся лица с лисьей хитрецой,
За окном нежданно опадёт листва,
Под твоей ногою не взойдёт трава,
Перепел проснётся в душной полутьме…
Отпусти Жар-птицу — пропадёшь в огне.
Певчий дрозд
Ты ранил певчего дрозда.
Он твой, хотя тебе не нужен.
Не запоёт он никогда
И не почистит перьев в луже.
А ты куда-то смотришь вдаль
И видишь дальнюю дорогу,
И тяготит тебя печаль
И непонятная тревога.
Вот ты уже спешишь туда
И месишь глину башмаками,
Забыв про певчего дрозда
С недоуменными глазами.
Не кляни
Мне наплевать на все устои!
И если посредине дня
Мне жизнь покажется пустою —
Не удержать тебе меня!
Я, как собака на помойке,
Издохну где-нибудь вдали.
Ты выпей за меня настойки
И, если сможешь, — не кляни.
Дождь
Мне по дождю летелось, я с ним была на ты!
Свою шальную смелость дарил он, как цветы.
Он брызгался и злился,
а я ему в ответ: ты что, в меня влюбился?
А он мне — нет!
И я плетусь по лужам, ногами гладь ерша,
а дождь — совсем сконфуженный — за тучу убежал.
Принц
Ко мне явился принц, озяб он и продрог.
Сначала я его пустила на порог,
потом он в дом зашёл и грелся у печи,
потом он сел за стол, а сам молчит, молчит…
Я на диване спать устроила его,
и молча он уснул, как будто бы немой.
А утром вдруг исчез, и только на столе
лежал забытый крест в старинном серебре…
Полевые цветы
Не рвите полевых цветов —
Они святого солнца дети!
Пусть лучше их развеет ветер,
Не разбирая лепестков,
Пусть лучше тленом опадут
Или от засухи завянут —
Они землёй навеки станут,
А из земли опять взойдут.
Когда вы их, живых и тёплых,
Сорвёте, глаз свой веселя,
Заплачет бедная земля
И песни вешние заглохнут.
А я однажды поутру —
Пусть будет страшно, будет тяжко —
Проснусь наивною ромашкой…
И, может, к вечеру умру.
Милый мальчик
Милый мальчик с серыми глазами,
В длинных пальцах — веточка осины.
Пусть бы оставались мы друзьями
Или были оба некрасивы.
Пусть бы мы встречались как чужие,
Бросив взгляд холодный и нескромный,
Или в городах различных жили,
И друг другу были незнакомы…
Милый мальчик, встреченный однажды
В переулке с голубой скворешней —
Все прошло, и ты уже вчерашний,
Призрачный, прошедший, отшумевший.
Поцелуй
Отделясь от стены и сияя белками,
Он навстречу шагнул в темноту коридора.
Я щекою прильнула, и светлое пламя
Языком между губ проскользнуло проворно.
И наткнувшись на рифы зубов, крепко сжатых,
Заметалось, зашлось, ожидая ответа…
Запрокинутым небом алели закаты,
И прибой простынями гулял по паркету.
Никогда
Мне не видеться с тобою,
мне с тобою не встречаться,
никогда вдвоём с тобою
на качелях не качаться.
Никогда… такое слово —
ты сказал — не называют.
Может, встретимся мы снова…
Всё возможно, всё бывает.
Теплота моих ладоней
на холодном лбу печали.
Не увидимся мы боле,
не столкнёмся мы нечайно.
Каждый, — что ж! — своей дорогой…
Ты — по-прежнему в обмане,
Я — по-прежнему в тревоге,
И любовь, увы — не с нами.
Я любила не тебя…
Я любила не тебя,
а того, с печальным взглядом,
оказавшегося рядом
на голгофе бытия.
Я любила не тебя,
а лекарство против боли,
раскусив по доброй воле
сильнодействующий яд.
Я любила не тебя,
ты всё знал, а я не знала
и струну пережимала
затухающего дня.
А. Марголину
Ты всё лежишь…
И я причиной тому,
Что силы на исходе,
Что нас приводит и отводит
Словес личина.
Ты всё лежишь
И грезишь летом.
А я — пропавшими кудрями:
Твоими и моими. С нами
Случилось это.
Ты всё лежишь,
а я тихонько, включив приёмник
вполнакала, смотрю кино:
про то, что было,
забыв, что стало.
***
Ты сказал: я приеду к тебе.
Ты сказал ещё четверым…
На шоссе в выхлопной трубе
тает прошлого сизый дым.
Тает в памяти свеч нагар.
То ли было, а то ли сон?
Всё не верится мне пока
что ты был не в меня влюблён.
Не меня с утра целовал,
не ко мне возвращался в ночь
и совсем не моих ожидал,
может, сына, а может, дочь.
Да и мне в безбрежный поток
не с тобой довелось нырнуть.
Гаснет день, наступает срок —
ничего уже не вернуть…
***
И не появишься ты в Выборге.
Ты не появишься совсем.
Меня, наверно, ты и выбрал бы.
Зачем?
Тогда не выбрал, синеглазую,
смешную, лёгкую, летучую —
теперь царапать сердце фразами
от зимней скуки и по случаю…
Не стоит, право же, не стоит
перебирать метафор струны.
Мы там остались — вечно юны…
Пустое!
***
Эти горбатые строчки
преодолеешь в пути.
Кофе. Бессонные ночи,
чей-то костёр впереди…
Музы всегда пропадают,
если заметить ты мог.
Адское марево рая —
жизни горчайший итог.
Манит соблазн совершенства.
Старую куртку набросив,
падаешь в жёлтую осень,
лета минуя блаженство.
Не озаботясь наградой,
не дописав, с полуслова,
крылья расправив, падай.
Всё хорошо. Ты дома.
НОВЫЕ ВРЕМЕНА… ГОДА
2022—2023 г.г.
Январь
Ничего не изменилось —
Те же белые сугробы,
Так же медленно и строго
Паутину вьёт пурга,
Так же отданы на милость
Всем ветрам пути-дороги,
Так же холодят тревоги,
Так же оттепель горька,
Что сменяется — к невзгодам —
Гололёдом.
Но прибавил, еле-еле,
Воробьиными шажками,
Светлый день за облаками —
Потихоньку, не дыша.
Но в Крещенские купели
Окунётся, замирая,
Троекратно, с песней рая,
Осмелевшая душа,
Что сливается восходом —
С небосводом.
Февраль
Это снова наступит — а жаль…
Отрывая январский листок,
Я прочту сквозь ресничный полог
Неизбежное слово — февраль.
Вот и он, отрезающий год
От изменчивой жизни моей,
Усмехаясь, под мышкой несёт
Тайный список не прожитых дней.
Покрывая узором висок,
Ненавязчиво, будто во сне,
Продышал мне в окошке глазок,
Чтобы я увидела свет.
Чтобы под ноги не смотреть,
А лететь в голубую даль,
Он готов незаметно стереть
Карту памяти навсегда.
Ах, февраль, безрассудный февраль,
Ты пророчил счастливый конец!
На почётной дорожке ковра
Я стою в ожиданьи чудес.
Будто это возможно! А жаль,
Что не движется время назад…
Не спеши с чудесами, февраль,
Я хотя бы закрою глаза…
Февраль шуточный
Я родилась под знаком Водолея
В неполный месяц вьюги и метели…
Я не жалею… Или я жалею,
Что мне всегда чего-то не хватает?
То снег идёт, то снег растает,
То одиночество пугает,
То люди дико раздражают —
Накостылять бы им по шее!
Нам не хватает два-три дня!
У февраля и у меня
Их нет! С обидою твердя:
«Нам не хватило два-три дня»,
Мы не в упрёк, а в оправданье,
Всё шепчем: «Что же… вы же знали…
Нам их обоим недодали…»
Не виноватая я!
Март
Открою глаза, и полосы света —
Как вестник рассвета — зажгут образа.
Платок не забыть… В весеннее утро
К воскресной заутрене надо спешить.
Начало Поста, и Господи Боже мой!
Воздух мороженым дразнит уста.
Сбегаю к мосту по заспанной улице,
И с ветром целуясь, вдохну пустоту.
Сквозят купола меж веток деревьев
Старинной аллеи, и тенью орла
Ложатся кресты. Восходящим светилом
До дна осветило овраг и кусты.
Но запах весны пока не прорезался,
Ещё не порезался бритвой луны
Рассеянный март и кровью зелёной,
Прохладной, ядрёной не залил асфальт.
Апрель
Начиная с апреля,
Начинается жизнь…
Кто ещё в это верит,
Тот большой оптимист.
Я в больничке районной
С дренажом подвесным…
Хорошо быть здоровым,
Хорошо молодым!
Вот они — отстрелялись
И на третий — домой.
Я лежу на одеяле,
Всё, что нужно, — со мной.
Променад коридорный —
Надо, надо ходить!
Надо есть макароны
И кефир надо пить.
И прощать, не вникая,
Раздражённых сестриц.
Это всё выгоранье —
Производственный криз.
Вот уйду — поскорее б! —
В пояс всем поклонюсь,
Если только сумею,
Если только решусь).
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.