Бесплатный фрагмент - Выстрел

Н. и Ж.

«Его не покидало ощущение сиротства»

Глава 1

Приехал. Пришёл. Не мог больше.

Она встретила. Не узнала.

А потом:

— Здравствуй!

Не удивилась… родная.

— Здравствуй!

Улыбнулся, смотрел, потрясла.

— Зайдёшь?

Посмотрела в глаза, подняла голову. Смотрела прямо, смотрела нежно.

И он сказал одеревеневшими губами:

— Да.

Он понял, что сделал шаг к ней, — не мог больше…

Вошёл. Посмотрел на неё.

Узнал бы её? Если бы не увидел вот, так, близко? А она? Узнала бы она?

Сколько вопросов, и все страшные…

Она пригласила его в гостиную, и он выбрал сесть в кресло.

Кресло было синим, как небо. И таким же мягким.

— Кофе? — Спросила так, словно не расставались.

— Да.

Он вновь посмотрел на неё, боялся, стеснялся как мальчишка. Стеснялся себя, седины своей и усталости.

— Какое кофе ты любишь?

Посмотрела в глаза, такая красивая… Не ожидал!

— Эспрессо. Без всего. Только пенка!

Она улыбнулась, красавица, глаза вспыхнули.

— Хорошо!

И голос такой, мягкий, тихий.

У неё было спокойно, безмятежно даже. Пастельные тона гостиной, уютно, тихо.

Дом её был красив тишиной, — тишиной, и уютом.

Он расслабился, — вдруг, как будто дома.

Она — художница, он знает, всегда знал…

Она вернулась, в руке — поднос. Подошла. Села.

— Твоё кофе…

Глянула на него.

— Расскажи!..

Начала и не закончила. Умолкла.

— Что ты хочешь знать?

Помог, — продолжить, не успокоился.

— Как ты живёшь?

Посмотрела в глаза. И глаза её были как два солнца, только зелёные.

— Хорошо. А ты?

Тоже посмотрел — в глаза, решился.

— И я.

Он посмотрел на её руку тонко-нежную — кольцо не носит.

Он подумал с тоской, — Может, зря пришёл? Может, не надо было?

Не мог не прийти, — устал! Человек устаёт — от бесконечной лжи, и этой своей трусости!

Он часто думал; может, я трус просто? Может, так лучше, никогда ни на что не решиться…

Там, где он работает есть маяк, — звезда на ножке, зелёным светит…

— Я слышала, что ты врач…

Посмотрела, в глаза снова, глазами зелёными.

— Да.

Что он мог, — только говорить «да» этой женщине!

— Расскажи!?

Он посмотрел на неё — с болезненной удивлённой тоской.

— Что ты хочешь знать?

Вновь вопрос этот безответный…

— Всё!

Посмотрела в глаза, осмелела, а может, отчаялась?

Он вдруг понял, что тоже отчаялся — «среди миров в мерцании светил»… Одинок!

Жена есть, — была, была, но ещё есть! Сын…

А он уехал, — в Саудовскую Аравию, на берег Красного моря! Лечить онкологию…

И онкология эта на одно лицо везде, или рожу! О какие гримасы её он видел! Не забыть, не успокоиться!

— Поговори со мной!

Прикоснулась к руке, как ангел, едва-едва.

Он понял, почему приехал — в его мире нет милосердия, в его жизни…

Ему захотелось сказать ей; знаешь, как это, онкология? Как война. Как ПТСР. Надо долго лечиться. Надо всё забыть, чтобы вылечиться.

Он улыбнулся устало и нежно:

— Что ты хочешь знать?

Глава 2

«Они любят, как дети,

Любовью, полной нетерпеливой надежды,

Несмотря на взгляды,

В которых — отчаяние…

Несмотря на статистику,

Они любят друг друга, как дети.

Дети бомб,

Катастроф

И приближающихся угроз…

Дети цинизма,

Вооруженные до зубов…»

С неё всё слетело — маски и фальшь, она поняла: он сделал к ней шаг, шаг в бреду!

Бредовая встреча двадцать лет спустя!

Ей захотелось сказать ему, — не сказать — накричать: зачем ты приехал! Зачем ты опять всё спутал!

Тогда двадцать лет назад, он всё спутал…

Она больше этого не допускала… Любви? Даже к себе. Чтобы любить кого-то, надо любить себя. А ей не надо. Ей и так нормально!

Этот мужчина… С ним всё ненормально! С ним кажется, что всё можно вернуть…

Ей захотелось сказать ему; знаешь, какая я? Мучаю как котят, тех, кого люблю!

Какой он… Красивый! Седеет как голубь. Бронзовое лицо. Большие руки. И глаза как она помнит — голубые иконные…

Она хотела знать о нём всё — и ничего! Ничего не хотела узнать — слишком больно… Слишком поздно.

Что такое зрелость? Зрелость — это когда понимаешь, что поезд ушёл… Корабль, самолёт — всё ушло!

Захотелось сказать; расскажи про жену свою, какая она? К кому она добрее, к Тебе, или к себе?

Она посмотрела на его руки, такие большие, Давидовы.

Закурил, большая чёрная птица. Костюм чёрный, водолазка, Адамово яблоко, такое крупное на маяке шеи. Красивый. Немолодой уже. Глаза добрые нежные страстные. Этот человек полон страстей…

Ей захотелось объяснить ему глупо и абсурдно: знаешь, что такое страсти? Это когда Ты не властен над своей душой…

Глава 3

«Всё в этом мире вырвано с корнем, зависло в безжизненно-сером воздухе, всё держится на одном дыхании, коротком и слабом. Почему моё сердце не из камня?»

Он понял, что чувствует. Опять это чувство — на волоске. Висит на волоске.

Он вдруг подумал, — Счастливый человек, какой он? Тот, кто имеет выбор? Wer hat Wahl, hat auch Qual…

Он понял: счастливый человек — это тот, у которого всё получается так, как он хочет!

Да.

Замри и гори, — да!

Он посмотрел на любовь свою, что нежна как дитя. Как она жила? Без него…

Внутренний голос сказал ему, — А ты? Как ты жил без неё? Почему ты всё боишься, об этом думать?

— Почему? — Ответил этому голосу, он. — Слишком страшно! Слишком жаль!

— Скажи мне, — Начала она.

Посмотрела застенчиво, как на судью.

— Ты счастлив?!

Он посмотрел ей в глаза. Он не знал, что это может быть радостью, смотреть в глаза!

— Да, — Подумал он. — Да! Кто имеет выбор — тот имеет мучение!

Потому, что… что? Кто имеет мучение — тот имеет выбор? Просто… Всё! Как трагедия. Как счастье.

— Да, — Ответил ей, он. — Да!

Не успокоилась, посмотрела с волнением. Посмотрела на чашечку с кофе, о котором он забыл.

— Ты забыл!

— Я не забыл!

Посмотрела беззащитно в глаза.

— Прости!

— За кофе?