Бесплатный фрагмент - Выше неба

Памяти Артура Пономарёва

Часть 1 

Средний мир

1. Разговор

Дорога к лагерю стекала с холма на холм, петляла и кружилась. Первое, что увидели пассажиры автобуса — исполинскую статую Ленина. Вождь мирового пролетариата замер, так и не окончив шага, и простёр позеленевшую от времени длань на восток — словно подбадривал Солнце. Черты лица на таком расстоянии не различить, да не очень-то и хочется — очень уж жутко выглядит гигантский замшелый валун головы.

Естественно, первым делом все принялись фотографировать статую. Все, кроме Олега. Задолго до отъезда он успел как следует изучить географию лагеря; статуя уже не удивляла ни размером, ни видом.

У спортивного лагеря короткое название: «Ad astra». «К звёздам», в переводе с латинского. Странно, что не включили первую часть крылатой фразы: «через тернии». Говоря о терниях: последние десятки метров тропинки, подводящей к воротам, густо заросли репейником. Пришлось потратить несколько минут, чтобы освободиться от цепких зелёных колючих шариков. Ладони теперь источали сочный густой травяной аромат.

Лагерь родом из Советского Союза, но выглядит очень даже современно: солидный забор, который так просто не перелезть, камеры наблюдения каждые три столба — а ведь площадь лагеря без малого восемь квадратных километров. Восемьсот гектар, как написано в брошюре — словно речь о колхозных полях.

На входе в лагерь — на вахте — придирчиво проверили документы и без лишних обиняков направили в административный корпус, ближайший ко входу. Там уже выстроилась очередь. Олег особо не торопился, почти весь автобус успел уйти вперёд. Однако очередь двигалась быстро, и пятнадцать минут спустя улыбчивая девушка в униформе зарегистрировала Олега, проверила документы и квитанцию об оплате, выдала очередную брошюру и листок с правилами распорядка. Когда Олег прочёл и подписал, что ознакомлен, получил электронный ключ. И впрямь современно: в «Олимпии», в которой он был два года назад, всё куда проще и старомоднее.

Мобильные устройства, которые с собой привёз, можно держать или в сейфе в своей комнате, или в камере хранения в административном корпусе. Пользоваться мобильной связью — звонить родителям, например — можно только в строго установленное время. Всем гостям — спортсменам — выдают другие устройства, ими можно пользоваться на территории лагеря, но во внешний мир не позвонить. Тоже удобно! Олег оставил в камере хранения то, что безусловно запрещено — весь «сухой паёк», родители выдали в дорогу, и аптечку. Медсестра есть в каждом корпусе, а медкорпус работает круглые сутки, здесь с этим серьёзно.

Ещё через полчаса Олег уже входил в свой номер.

* * *

Техника действительно шагнула далеко вперёд: в «Олимпии» было очень сложно по части удобств. Одна из самых неприятных, но важных забот — стирка: после тренировок одежду хоть выжимай, и медлить со стиркой нельзя. У Олега лет с тринадцати чувствительность к запахам обострилась настолько, что в той же «Олимпии» иной раз комок вставал в горле в самый неподходящий момент.

А здесь мало того, что целых две стиральных машины — номер двухместный — так ещё и готовый комплект средств для обработки и одежды, и обуви. Роскошь! Соседа по комнате пока не было — не приехал ещё, раз нет вещей. Олег провёл следующие полчаса разбирая чемодан. Надо отдать отцу должное: вещей хоть и много, но ничего лишнего (зато всё важное минимум в трёх экземплярах: учли опыт «Олимпии»).

Судя по тексту брошюры, «Ad astra» находится на высоте пятисот пятидесяти метров над уровнем моря, крупных городов — источников света — рядом нет, и звёзды на небе должно быть хорошо видно. Заодно и это проверим.

В жилых корпусах три этажа; Олегу достался номер на первом, с окном на восток. Очень удачно вышло. Жаль, что не получилось заказать одноместный — их раскупили настолько быстро, что Олег не успел толком огорчиться. Перед тем, как войти в ворота «Ad astra», он отправил родителям короткое сообщение о том, что доехал, и дождался подтверждения. Всё, теперь двадцать пять дней свободы. Не то чтобы родители так уж тяготили своим присутствием, но… Свобода есть свобода.

В конце каждого этажа, за техническими комнатами, небольшой зал для отдыха. Ничего лишнего: кулеры, исправно заряженные водой (естественно, воду здесь всерьёз не охлаждают), множество диванов и стульев. Столик, на нём всё те же брошюры. Всё тот же лист с правилами распорядка — на стене.

Так. Сегодня ещё будет беседа с тренером, медосмотр и всё такое, но для этого специально вызовут, можно не ходить никуда, не ждать. В зале уже было пятеро парней — некоторых из них Олег смутно помнил по «Олимпии». Поздоровались, представились, как всегда. Времени и поводов общаться будет ещё столько — не обрадуешься. Парни приходили и уходили — народ собирается, почти все приедут ещё до обеда. Олег закрепил наушники и включил в плеере музыку — негромко, фоном. Сел на диван — так, чтобы смотреть в окно — и некоторое время просто смотрел в сторону далёких гор, улыбаясь.

* * *

— Смотри-ка, Сухоножкин!

Олег сделал вид, что не заметил. Так же сидел, так же смотрел и улыбался. Что ж, этого стоило ожидать. Игнат Ворошилов — тот самый, из-за которого Олег заработал дисквалификацию. И голос почти не изменился. Про манеры Игната умолчим — нет смысла говорить о том, чего нет. Олег оставался необычайно спокойным — сам себе удивился, если честно — а в память уже вернулись уроки и наставления Тихонова. Человека, который собаку съел на самых сложных переговорах.

— Сухоножкин, ты что, оглох?

Олег не торопясь выключил плеер и убрал наушники. Посмотрел на часы: уже должны вызвать на медосмотр. Он оглянулся: в зале уже человек двенадцать, не считая его самого и Ворошилова — и все окружающие молча смотрят на них двоих.

«Никогда не поддерживай такие разговоры, — предупреждал Тихонов. — Задавай свои правила, не позволяй себя отвлекать, не обращай внимания на провокации».

— Ба, да это же Игнат Ворошилов! — удивился Олег, поднимаясь на ноги. Ворошилов, естественно, одет во всё самое-самое. Здешние правила куда строже, чем в «Олимпии», не то Игнат и сейчас держал бы в руке свой «айфон», или чем он сейчас пускает пыль в глаза. — А я уж и не надеялся!

Ворошилов оторопел и умолк. Тогда, два года назад в «Олимпии», он был и выше ростом, и в целом крупнее Олега. А сейчас ровно наоборот: Олег на голову выше своего «персонального тролля», как прозвал его отец Олега, да и в остальном не уступает. Кроме, простите, пуза: Ворошилов так и остался чрезмерно упитанным. Как ему это не мешает? Он ведь бегун!

— Что-то ты не очень вырос, — заметил Олег сочувственно, глядя Ворошилову в глаза. — Плохо питаешься? Ты уж постарайся, а то опять уедешь домой с пятым местом.

Ворошилов явно в замешательстве, чего за ним не водилось. Олег шагнул вперёд, и Ворошилов… попятился и отвёл взгляд. Издевательскую усмешку словно смыло с лица.

В кармане у Олега послышался музыкальный сигнал. Не отводя взгляда от глаз Ворошилова, Олег достал из кармана здешний мобильник и бросил взгляд на экран. Ого. Пройти к директору. Зачем, интересно?

— Извини, потом поболтаем, — пообещал Олег, пряча мобильник в карман. В зале стояла полная тишина, слышно лишь тихое весёлое журчание в кулере. А у входа в зал появился охранник — тот, что обычно сидит на вахте. Кто и зачем его позвал? — Директор вызывает.

Он быстрым шагом прошёл мимо удивлённого охранника, и ни звука не раздалось за спиной.

* * *

Олег узнал директора, Томилина Петра Степановича. Видел его фото в фотоальбоме у деда — дед с Томилиным вместе были в тогдашней олимпийской команде.

— Олег Сухоруков? — Томилину тоже далеко за шестьдесят, но как крепко выглядит! — Рад знакомству. Присаживайся.

Олег присел на стул напротив, а Томилин тем временем смотрел на экран компьютера. Секунд десять смотрел, затем встретился взглядом с Олегом.

— Как провёл предыдущий год? Отдыхал?

— Нет, Пётр Степанович, — улыбнулся Олег. — Занимался.

— Не у Романова, случайно?

«Он явно всё знает», — подумал Олег. Захотелось вздохнуть и усмехнуться, но сдержался. И дед Олега, Валентин Сухоруков, и друг деда, Романов, долгое время работали тренерами. Дед ушёл в отставку по инвалидности, а Романов всё ещё в строю. И ему тоже далеко за шестьдесят.

— У Романова Валерия Васильевича, — кивнул Олег. — Отец посоветовал к нему обратиться — я у него и занимался всё это время. Два раза сходил с родителями в поход по Алтаю. В соревнованиях не участвовал, но был на всех плановых тренировках.

— Узнаю Сухоруковых, — улыбнулся Томилин и посветлел лицом. — Всё основательно. Молодец, что не бросил. Я перечитал подробности той дисквалификации, Олег. — Директор посмотрел в глаза парню. — Ничего не хочешь пояснить?

— Я не сдержался, Пётр Степанович. — Олег постарался это сказать настолько спокойно, насколько смог. — И не горжусь тем, что сделал. — Он смотрел в глаза директора, не отводя взгляда.

— Тёмная история, — покивал Томилин. — Но ты сделал выводы и справился, это главное. Вижу, вижу, у Валентина тоже был такой взгляд. — Томилин улыбнулся шире и поднялся из-за стола; поднялся и Олег. — Олег, ты уже знаешь, что Ворошилов тоже здесь. Не сомневаюсь, что ты не позволишь ему спровоцировать тебя повторно. Просто прошу — будь осторожнее.

— Обязательно, Пётр Степанович, — кивнул Олег. Директор обошёл стол и протянул руку. Вот это хватка!

— Удачи, Олег. — Томилин проводил посетителя до двери. — Сейчас на медосмотр — налево, пятый корпус.

---

* * *

Медосмотр прошёл вполне буднично: на каждом тренировочном мероприятии, а их у Олега было шесть после того злополучного сезона в «Олимпии», проводятся подобные процедуры — придирчивые и, если честно, неприятные.

— Восемнадцать полных лет, — посмотрел врач лагеря, Котов, на карточку Олега. — Вы в отличной форме, Олег Владимирович. Пили что-нибудь тонизирующее последние двадцать четыре часа? Кофе, энергетики?

Олег отрицательно покачал головой. Кофе ему положен раз в неделю. И то дома.

— Отлично. Мы проводим допинг-контроль, — пояснил врач. — Это было в тексте договора. Вам назначено на завтра, семь пятьдесят утра. На ваше мобильное устройство отправят напоминание за полчаса, за десять минут к вам в номер прибудет специалист, сопроводит вас. Знаете, как всё происходит?

Олег кивнул. Знает. И тут всё по-взрослому — сейчас на всех спортивных мероприятиях, на которых могут регистрировать рекорды, предпочитают перестраховаться. Процедура неприятная как минимум тем, что «сдавать пробу» нужно в чьём-то присутствии. Ладно, уже не в первый раз.

— На всякий случай памятка, — протянул врач сложенный лист бумаги. — Пластырь можете снять через полчаса. Удачного дня!

Пластырем заклеили то место, откуда брали кровь из вены. А взяли её прилично — интересно было бы узнать, для каких таких анализов нужно настолько много крови.

Что там по плану? На экране мобильника три строки. Судя по ним, через сорок минут обед, ещё через полтора часа вызовет тренер, а ещё через два часа общий сбор. Начиная с ужина, пойдёт единый для всех распорядок — тот, что повсюду висит. Столько раз уже попадался на глаза этот листок, что кажется, куда ни придёшь, где-нибудь да увидишь.

Гулять как-то не тянет. Тянет заниматься: дома в это время Олег уже совершал пробежку, и тело намекнуло, что нечего прохлаждаться. Ладно, ближайшие двадцать четыре дня всё будет немного иначе. Можно пока вернуться в номер и позаниматься там — в спортзал всё равно не пустят.

Удивительно, но Ворошилов так и не попался по дороге. Два года назад от него просто спасу не было, не скроешься. Когда Олег вошёл в свой номер, то застал там рослого парня. Свои сто восемьдесят четыре сантиметра Олег привык считать высоким ростом, но его сосед по номеру оказался на полголовы выше. Ничего себе!

* * *

— Антон Иванов, — представился парень и протянул руку. Олег пожал её и тоже представился.

— Интересно, — покачал головой Антон. — Валентин Сухоруков…

— Это мой дед.

— Круто! — уважительно посмотрел Антон. — И тоже прыжки в высоту?

Олег кивнул. Если честно, дед-знаменитость в какой-то момент начал действовать на нервы: всем непременно нужно с ним сравнить. Но приходится терпеть.

— Слушай, что это было там, в холле? — поинтересовался Антон. — Вы с этим перцем…

— Ворошиловым?

— Ну да. Я ничего не понял. У вас с ним какие-то тёрки?

— Два года назад подрались, — пояснил Олег спокойно. Всё равно все узнают. — Я ему зуб тогда выбил. Он меня очень разозлил.

— Круто! — признал Антон повторно и вновь протянул руку. — Зачёт. Я его видел меньше пяти минут, и то он меня успел достать. И что было?

— Меня на год дисквалифицировали, — отозвался Олег равнодушно. — Отстранили от соревнований. А его, похоже, отец отмазал. Я подробностей не знаю, если честно. А ты чем занимаешься?

— Плаванием. — Антон разложил остаток вещей в шкаф и закрыл дверцу. — Все почему-то думают, что баскетболом. Ну что, пошли на обед?

* * *

Будущий тренер, Велижанин Олег Аркадьевич, также всё знал о прошлом Олега — что удивляться, ведь всё у директора в компьютере. Расспросил о том, у кого и как именно занимался Олег. Выдал лист бумаги с указанием, чем питаться в столовой, а к чему не прикасаться — вот это уже интересно, надо вчитаться.

— Спортзал откроется после общего сбора, — пояснил Велижанин — и ему, на глаз, тоже лет шестьдесят: высокий, седовласый, сухой на вид, но крепкий. — Открыт с восьми утра до десяти вечера. Беговые дорожки также с восьми до десяти. Если потребуется инвентарь — скажи.

— Гантели, — сразу же ответил Олег. — Я по утрам с ними зарядку делаю.

Велижанин кивнул, что-то написал на листке бумаги, протянул Олегу.

— Покажешь в спортзале, — пояснил он, — и выдадут всё, что нужно. Сильно устал после перелёта и автобуса?

— Нет, — покачал головой Олег. — Я там отоспался. Нормально доехал.

— Замечательно, тогда завтра жду в десять утра у первой стойки. Это западная часть стадиона, — указал он. — Удачи!

Молотобойцы они все, что ли? Так руку пожал, что суставы хрустнули.

---

* * *

Остаток дня прошёл почти так же, как дома: Олег пробежался для поддержания формы на беговой дорожке. Конечно, не сразу после ужина — полчаса побродил по территории. Дошёл до знаменитого дуба: дереву уже триста лет; стоит поодаль от остальных деревьев и кустарников, почти за километр от стадиона. Олег прикоснулся ладонью к стволу дерева — подумать только, триста с лишним лет! Рядом с дубом установили электрический фонарь, и слева от него — скамейку. И табличку — паспорт дерева с подробной историей.

Вот сейчас начнёт темнеть. Уже скоро — здесь хоть и не совсем ещё горы, но тоже темнеет быстро. И ведь не соврали — виден Млечный путь, виден Юпитер, а через день-два можно будет наблюдать восход Марса. Красота!

На новом месте, да ещё на свежем воздухе, Олегу всегда спалось хорошо. Не забыл взять из сейфа на пару минут свой телефон и отправить домой сообщение — всё в порядке, завтра начинаются тренировки. Отправил и уснул как убитый — не забыв поставить будильник. Хотя уже четвёртый год просыпается за минуту-две до сигнала.

2. Знакомство

Антон, как и сам Олег, просыпался рано и почти в то же самое время, в половину седьмого. В этом смысле всё оказалось просто и без затей: «поделили» стиральные машины и надолго «удобства» не занимали, не мешали друг другу. «У нас там свои душевые, — пояснил Антон. — Так что особо пересекаться не будем».

«Это замечательно. Не понимаю, как там парни в четырёхместном справляются», — подумал Олег. Чувствительность к запахам, обычная в роду Сухоруковых, особого счастья не приносила: у спортсменов пот льётся рекой, отсюда неизбежные запахи. В «Олимпии» это было сущим мучением. Учитывая, что и от «персонального тролля» пахло отнюдь не розами.

Не можешь исправить остальных — научись приспосабливаться. Олег закончил зарядку ровно за две минуты до сдачи проб. Память не подвела: вспомнил, что нельзя «посещать белого друга», иначе можно и новую дисквалификацию получить, тут всё по-взрослому.

* * *

…Когда Олег добрался до столовой, уже было людно. Ворошилов, который сидел тремя столами поодаль, явно наблюдал за Олегом, о чём-то вполголоса разговаривая с соседями по столу — опять, поди, собирает себе «стаю»? Ладно, решаем проблемы по мере поступления. Олег постарался ни разу не взглянуть на Ворошилова — словно не заметил ни его присутствия, ни голоса — и позавтракал, сохраняя на лице довольную улыбку.

Теперь по расписанию полтора-два часа активного отдыха. С этим ясно: сразу после завтрака, естественно, никаких нагрузок, но и валяться на кровати не будем. Рюкзачок уже с собой — там запасная форма, комплект белья, бутылки с водой. Воду выдают в столовой без ограничений, с восьми утра до десяти вечера — заходи и бери сколько нужно. И в спортзале тоже хватает воды. На вкус она пакостная, «мыльная»: там весь запас солей, которые выходят с потом.

За полчаса Олег прогулялся до того самого дуба и посидел немного на той самой скамейке. Замечательное место. Только, наверное, Олег не один такой умный — вряд ли удастся приберечь это место для себя. Не то чтобы тяготили остальные люди — «Олимпия» и впрямь нанесла ощутимую травму, теперь сверстников хочется держать на расстоянии.

Но что-то всё же изменилось: с самого утра Олега никто не донимал. Просто праздник какой-то!

* * *

— Сколько пробегаешь по утрам? — поинтересовался тренер.

— Два километра, — прикинул Олег. — От двух до трёх, по настроению.

Тренер одобрительно покивал.

— Сколько брал в последний раз?

— Двести двадцать восемь, — отозвался Олег. По совести говоря, взял всего трижды, но чисто — планка, по словам Романова, не шевельнулась, гладко обошёл. Дед в возрасте Олега брал двести двадцать четыре. Можно гордиться.

— Начнём с двухсот двадцати, — принял решение Велижанин и подошёл к стойке. И здесь прогресс не обошёл спортивный лагерь стороной: мало того, что сенсорное управление, можно устанавливать стойку на нужную высоту лёгким прикосновением, так ещё и фотофиниш: обе опорные стойки снабжены фотоэлементами, на которые падают невидимые инфракрасные лучи с другой опорной стойки — регистрируют, на какой высоте прошёл прыгун на самом деле. — Убрать планку? Или с ней привычнее?

— Привычнее, — решил Олег.

Романов кивнул, поднял планку до нужной высоты и махнул — вперёд!

А вот тут можно не торопиться.

Дед прочёл Олегу целый курс лекций о том, как разбегаться и прыгать. Главный и самый полезный совет — не торопиться, сосредоточиться, правильно выбрать точку и момент времени для старта. Это не бег: не будет сигнала, у тебя достаточно времени.

Тринадцать шагов. Тут у каждого по-своему. Олег давно уже выбрал для себя способ разбега — от одиннадцати до тринадцати шагов, удачнее всего получалось с тринадцати. И тут важна точность, пусть даже не до миллиметра.

Сосредоточиться. Выбросить всё прочее из головы. Олег посмотрел на небо, по которому плыли лёгкие пушинки облаков. Заметил хищника — коршуна? — парящего над стадионом. Пронзительная синева неба, жаркое дыхание Солнца. Ветерок разбавил запах горячего тартана цветочным ароматом, пригладил волосы на затылке. Всё остальное неважно. Сейчас неважно.

Пошёл! Уже разбегаясь, Олег понял, что стоял чуть дальше, чем нужно. Даже пробовать не стал — можно считать фальстартом. В отличие от бега, последствий не будет. Тренер покивал — всё в порядке, не торопись — и Олег вновь отошёл от стойки на нужное число шагов. Постоял, походил и с закрытыми глазами повернул лицо в сторону Солнца — ощутил его знойный взгляд.

Пошёл! На этот раз с первого шага Олег осознал, что всё получится. Тысячи — а может, десятки или сотни тысяч — прыжков на тренировках не могли не сказаться. И пришли те самые две секунды полёта — для Олега они длились и длились, словно само время приостанавливало свой бег и вглядывалось одобрительно в человека, сумевшего стать птицей.

Лёгкий удар — пластиковые маты приняли человека в объятия, мягко погасили скорость. Если упасть неудачно, можно повредить себе всё, что угодно — оттого и учат вначале падать как следует, учат долго и старательно.

— Отлично! — Велижанин подошёл к стойке и поманил Олега к себе. Указал на индикацию фотофиниша. Планка стоит на двухстах двадцати, фотофиниш зафиксировал двести двадцать шесть — то есть шесть сантиметров запаса. — Хорошее начало. Поднимаем?

— Поднимаем, Олег Аркадьевич, — согласился Олег. Главное после прыжка — не стоять, надо ходить. Основное в этом виде спорта — мгновенная мобилизация сил. И энергии уходит столько, что после двух часов тренировок — со всеми положенными минутами разминок и отдыха — кажется, будто все два часа разгружал грузовик с кирпичами.

…На двухстах двадцати семи Олег ощутил, что ещё один сантиметр взять будет непросто. Фотофиниш показал половину сантиметра запаса, а после дюжины уже сделанных прыжков усталость начинала брать своё.

— Отлично, отлично, не торопись. Тренер протянул Олегу полотенце — вытереть лицо. Да здравствует короткая стрижка: волосы промокают первыми, и выглядит это потом и комично, и нелепо. — Пауза десять минут. С техникой у тебя всё в порядке — чувствуется, что Романов вёл. Плиометрические упражнения делаешь?

— Да, каждый день. Без отягощений, Валерий Васильевич запретил.

Велижанин покивал одобрительно.

— Замечательно, самое время перейти к отягощениям. Минуту, извини.

Зазвонил мобильник тренера. Олег не стал вслушиваться — отошёл в сторону. Главное, не стоять на месте, Романов повторял это как заклинание. И похоже, он прав — пока ходишь, силы восстанавливаются куда быстрее.

— Олег, тебя хочет видеть старший тренер, — поманил Олега к себе Велижанин. — Будет вон там, у третьей стойки. Минут через десять.

— У меня неприятности, Олег Аркадьевич?

Велижанин рассмеялся.

— Я думаю, наоборот. Подожди у третьей стойки, если что — ищи меня здесь или в спортзале.

Олег кивнул, поднял свой рюкзак с пожитками и направился куда велено.

* * *

Девушку у третьей стойки Олег смутно помнил — в лагере всех смутно помнишь, ведь неизбежно встречаешься со всеми хотя бы в столовой. Олег был шагах в пятидесяти от третьей стойки, когда девушка прыгнула.

Со стороны выглядело очень красиво. Если посмотреть на циферблат часов с секундной стрелкой, то время, за которое стрелка сдвинется в первый раз, кажется намного длиннее всех последующих секунд. Помнится, отец Олега долго рассказывал, почему это так.

Сейчас тоже всё происходило словно в замедленном воспроизведении, Олег даже остановился — девушка стартовала очень низко, словно спринтер, и, выходя на взлёт, отталкиваясь перед стойкой, двигалась очень изящно. И вот они, те самые две секунды полёта — Олег готов был поклясться, что глаза девушки были закрыты, а на лице явно читался восторг. Тот самый восторг полёта.

Олег понял, что не может отвести от прыгуньи взгляда. Так и шёл, глядя на девушку, и чуть не споткнулся на ровном месте. Девушка заметила нового зрителя; задержалась на секунду у экрана стойки — смотрела на данные фотофиниша, похоже — а потом обратила внимание, что Олег не отводит от неё взгляда.

— Что-то не так? — Она подошла поближе. Олег ощутил фруктовую смесь запахов, яблока и корицы. Теперь он разглядел девушку в подробностях: где-то на ширину ладони ниже ростом Олега, овальное лицо, серые глаза и ярко-рыжие волосы. Естественно, коротко подстриженные.

— Вы красиво летели, — сообщил Олег, не без усилия отводя взгляд от её лица. Точно, это от неё пахнет яблоком и корицей.

Девушка насторожилась, взгляд её сразу стал колючим.

— Прости?

— Во время прыжка. Те две секунды полёта, — указал Олег в сторону стойки. Девушка улыбнулась, льдинки растаяли в её глазах.

— Такого мне ещё не говорили. Бегун? — Теперь она не отводила взгляда от глаз Олега.

— Нет, прыжки в высоту.

— Ого! — Она так и смотрела Олегу в глаза. «Она мне не верит, — осознал Олег. — Наверное, думает, я таким образом знакомлюсь». — Так это ты прыгал у первой стойки. Сколько взял сегодня?

— Двести двадцать семь, — признался Олег, начинавший чувствовать себя неловко. Ну и где этот старший тренер?

— Покажи! — Девушка вернулась к стойке и подняла планку. — Давай, покажи.

Она отошла в сторону — так, чтобы не мешать разгону — и оттуда смотрела на Олега. Тот, сам не зная почему, решил принять эту странную игру. Было бы неприятно сейчас сбить планку… Но что будет, то будет. Он посмотрел в сторону первой стойки: там никого, тренер ушёл в спортзал. Ладно.

Олег тщательно отмерил расстояние и постоял, собираясь, стараясь не замечать взгляда. Не замечать удавалось с огромным трудом, но странное дело — это не мешало сосредоточиться. Олег повторил всё то, что недавно помогало подготовиться к выбросу энергии: посмотрел на парящего орла, подставил лицо Солнцу, сжал и разжал несколько раз кулаки.

Пошёл! И в этот раз, с первого же шага, Олег понял, что всё получится. Неясно, откуда это знал — просто знал, и всё. Финальный толчок, и вот они, две секунды полёта. Олег на этот раз попробовал закрыть глаза. Странно, но так ещё приятнее лететь. Надо будет сравнить ощущения.

Он открыл глаза и понял, что взял высоту. И увидел, какими глазами смотрит на него девушка — широко открытыми, на лице её явное изумление. Олег спрыгнул с матов и подошёл к экрану. Туда же направилась и девушка.

Ничего себе шутки! Девушка выставила двести двадцать девять. А фотофиниш указал, что было семь миллиметров запаса. Вот это номер!

— Ты специально столько поставила? — Перейти на «ты» получилось как-то само собой.

Девушка рассмеялась и кивнула.

— Да, специально. Алёна, — протянула она руку. — А ты Олег Сухоруков, я знаю.

Олег не без удовольствия пожал руку. И тоже стальная хватка. Алёне лучше под такую руку не попадаться.

— Извини, если что не так. — Алёна жестом предложила отойти к тренерскому месту — там столик с бутылками воды и стопкой полотенец да стул. — Первый день, а парни уже немного достали. Где ты так прыгать научился? Дед с тобой занимается?

— Нет, его друг. Сколько взяла сегодня? — Олег кивнул в сторону стойки.

— Сто девяносто два. Сама удивляюсь, со второго раза всего получилось. Тебя тренер отпустил? Или что?

— Сказал здесь подождать старшего тренера. А твой тренер где?

— Мне он сказал то же самое. — Алёна посмотрела Олегу в глаза. — И где…

Она вздрогнула и осеклась, глядя за спину Олега. Тот оглянулся и тоже вздрогнул.

Непонятно, когда она подошла. Вроде бы никого вокруг не было. Женщина лет двадцати пяти, явно на голову ниже Олега, в синей спортивной форме. И значок на груди. Когда женщина подошла к ним поближе, Олег разобрал надпись на значке: «Вяземская Анна Григорьевна, старший тренер».

— Отличный прыжок, — отметила женщина. Голос оказался удивительно низким. — И у вас, Алёна, и у вас, Олег.

Олег и Алёна повернулись к ней лицом.

— Я старший тренер этой смены, — продолжила вновь подошедшая. — Хочу предложить вам индивидуальную программу занятий.

Олег и Алёна переглянулись. Каждый прочитал удивление на лице другого.

— А можно подробнее? — поинтересовалась Алёна. Вяземская кивнула.

— Я провожу курсы подготовки спортсменов по новым методикам. Условие одно: я занимаюсь с вами обоими одновременно.

— Парные занятия? — уточнил Олег, и Вяземская кивнула вновь. — Не слышал о таких, — Вяземская улыбнулась и кивнула в третий раз.

— То есть или мы оба справимся, или… — Алёна посмотрела Олегу в глаза, не закончив фразы. Вяземская вновь кивнула.

— Справитесь, я уверена. Я готовлю наших спортсменов к олимпиадам уже восемь лет, разбираюсь в людях. Согласны заниматься вместе? Есть возражения?

Алёна и Олег в который уже раз переглянулись.

— Я согласен, — подтвердил Олег.

— Я согласна, — тотчас ответила Алёна. — Чисто теоретически: что, если вдруг не сможем заниматься вместе?

— Ничего ужасного. Вернётесь к своим тренерам, — посмотрела Вяземская в её глаза. — Сегодня на послеобеденной тренировке я проведу с вами тесты, заниматься начнём завтра с десяти утра. Есть ещё вопросы?

И вновь Олег и Алёна переглянулись — и улыбнулись друг другу.

— Нет, — признали они хором и, встретившись взглядами, рассмеялись.

— Сейчас мне нужно будет поговорить с каждым из вас — с глазу на глаз — и подписать бумаги, — добавила Вяземская. — Кто первый?

Олег и Алёна, не сговариваясь, указали ладонями друг на друга. И вновь рассмеялись.

— Ладно, тогда я первая! — заявила Алёна, когда стало ясно, что пауза затянулась. Олег кивнул и отошёл в сторону — ходил там спортивной ходьбой, пока Вяземская не поманила его к себе.

* * *

Вяземская тоже знала и про деда, это понятно, и про Романова, и про дисквалификацию. Вообще про всё. Олег прочитал поправку к договору — там, где указывалось, что его новым тренером будет Вяземская, и так далее и тому подобное. Вроде нормальная на вид бумага. Олег ещё раз перечитал её и подписал.

— Мне нравится ваша обстоятельность, — улыбнулась Вяземская. «Словно сестра моей мамы, — подумал Олег неожиданно для себя. — В молодости». — Прочитали, прежде чем подписать. Немногие так делают. Если будут серьёзные сложности с Ворошиловым, дайте знать. У нас здесь строго, подобного поведения не допустим.

— Скажу, — пообещал Олег, а сам подумал: «Я скорее под землю провалюсь». Не то чтобы волновало мнение Ворошилова о том, что обращаться к начальству — это трусость, просто нужно во всём разобраться самому. Мирным путём.

— Подойдите в шестнадцать тридцать к пятому корпусу, — добавила Вяземская. — Остальное на месте. Удачного дня!

Она пожала ему руку и направилась в сторону административного корпуса.

Олег прошёл от силы двести шагов — сейчас побыстрее в номер да запустить стирку — как его догнала Алёна.

— Назначила мне встречу в медкорпусе, — сообщила Алёна без предисловий. — В шестнадцать часов. А тебе?

— А мне в шестнадцать тридцать, — отозвался Олег. — Странно как-то. Я думал, в спортзале будем эти тесты делать.

— Ага, ага, — покивала Алёна. — С меня сегодня допинг-контроля хватило. Бр-р-р!

— С меня тоже, — согласился Олег, и они, переглянувшись, снова рассмеялись.

— Я сегодня словно смешинку проглотила, — покачала головой Алёна. — Сама удивляюсь. Вот чего я не поняла: ей на вид лет двадцать пять. Ну двадцать шесть, не знаю. Как она могла восемь лет готовить к олимпиаде?!

Олег остановился. Остановилась и Алёна.

— Да, очень странно, — почесал в затылке Олег. — Мне ещё показалось первую пару секунд, что она намного старше выглядела. А потом то, что ты говоришь — лет двадцать пять.

— Тебе тоже это показалось?! — удивилась Алёна. — Ладно. Я о ней расспрошу, мне уже любопытно. До встречи! — протянула она руку.

* * *

С премудростями стирки спортивной одежды Олег ещё накануне разобрался — прочёл инструкцию. С собой в чемодане есть и моющие средства, и освежители — весь комплект. Но здешние средства, судя по инструкциям, тоже годятся. Ладно, свои оставим про запас: при такой цене за сезон можно не стесняться использовать то, что включено в счёт.

Пока шла стирка, Олег успел принять душ и почувствовал себя человеком. Чистым человеком. Теперь ведь ещё и бриться нужно — полгода назад Олег решил, что «пушок» — это уже чересчур, и сделал очередной шаг во взрослые заботы. Щетина теперь растёт уже вполне настоящая, и стоит пару дней не проследить — выглядишь начинающим террористом.

Ещё двадцать минут — форма и всё прочее повешены сушиться, есть немного времени перед обедом. Олег вышел в холл, взяв с собой плеер с наушниками, и обнаружил там Антона. Тот сидел на диване, явно наслаждаясь отдыхом, и тоже слушал музыку. Ну или что там у него. Антон кивнул, когда Олег вошёл — и Олег устроился на диване напротив. Минут пятнадцать посидеть, послушать музыку и можно идти обедать. Но стоило только откинуться на спинку…

— Что, Сухоножкин, нашёл себе подружку?

Странно, но Ворошилов вновь в единственном числе. В тот раз его «стая» была чуть не опаснее его самого — желали, видимо, произвести на сына богатых родителей впечатление, разве что не лаяли по команде.

* * *

Олег, как и вчера, «не заметил» Ворошилова — сидел себе и слушал музыку. Ворошилов сделал шаг к дивану и помахал перед лицом Олега руками.

— О, какая неожиданность! — Олег посмотрел в лицо Ворошилову. — Как идут тренировки? Одышка не беспокоит?

— Да пошёл ты! — Ворошилов явно не понимает, как себя вести. — Только тебе с ней ничего не обломится, Сухоруков. Зря стараешься.

— Завидуешь? — снисходительно усмехнулся Олег. — Завидуй, я не против.

— Да у меня таких, как она…

— Слушай, Вошерылов, или как там тебя, — послышался голос Антона — он снял наушники и смотрел на Ворошилова с презрением. — Не мешай культурно отдыхать. Охота языком почесать — иди вон, о стену почеши.

— Да я тебя… — Ворошилов посмотрел злобно на Антона и подавился продолжением фразы. Антон поднялся с дивана; поднялся и Олег, спрятав плеер в карман.

— Моя фамилия Иванов, — сообщил Антон спокойно. — Ну рискни, попробуй что-нибудь придумать.

Ворошилов переводил взгляд с Олега на Антона.

— Двое на одного? — спросил он неожиданно. И Антон, и Олег рассмеялись.

— Вчера в этом холле ты перед ним очканул, — продолжил Антон. — Все парни видели. Так что не строй из себя крутого. Я не знаю, какие у тебя тёрки с Олегом, да мне и пофигу. Просто заткнись и дай спокойно отдохнуть.

— А то что? — видимо, Ворошилов хотел сказать эту фразу грозно и презрительно. Вышло так себе, слабовато.

— А то я вежливо попрошу тебя пойти нафиг — и ты пойдёшь, — пояснил Антон, не отводя взгляда от глаз Ворошилова. Видна та самая растерянность и страх в глазах Игната — точь-в-точь как вчера. — Иди, иди уже.

Ещё секунду Ворошилов выдерживал его взгляд, а затем отвернулся и быстрым шагом покинул холл.

— Он мстительный, — предупредил Олег, когда послышался звук закрывающейся двери. — Так, на всякий случай говорю.

— Да я понял, — кивнул Антон. — Слушай, как ты так с ним разговариваешь, что он сразу вянет?

— Меня специально учили. Долго учили.

— Научишь?

— Можем попробовать, — согласился Олег. — Только это неприятное занятие. Да, и спасибо тебе.

— Обращайся, — довольно ухмыльнулся Антон, вернул наушники на уши и уселся на диван.

* * *

Вяземская действительно встретила его в медпункте и проводила на второй этаж — там процедурные кабинеты. В том числе и то санитарное заведение, где под наблюдением собирал пробу для допинг-контроля. Алёна права, удовольствие то ещё. Вяземская открыла ключом безликую дверь — за ней обнаружился массажный стол в полкомнаты да шкафы с разными склянками и пузырьками внутри.

— Массаж?! — удивился Олег. Вот уж чего не ожидал, так это массажа.

— Всё верно. Массаж. Чтобы получить максимальную отдачу от мускулов ног, нужно будет над ними поработать.

В руке у неё обнаружился чемоданчик с красным крестом на крышке. Откуда, вроде бы только что руки её были пусты?!

— Что-то не так? — поинтересовалась Вяземская, надевая белый халат, маску и тончайшие перчатки. — Я вас смущаю?

— Мне никогда не делали массаж, — признался Олег, чувствуя себя отчаянно неловко. — Ну вот так, на столе. Что нужно делать?

— Снимайте всё, кроме нижнего белья, ложитесь животом вниз, голову в сторону, — распорядилась Вяземская. — Руки вдоль тела, постарайтесь расслабиться. Больно не будет, но можете почувствовать лёгкое жжение в мышцах, это нормально.

Ладно. Была не была. Олег выполнил все указания и улёгся. Странно, почти сразу же потянуло в сон — никогда не тянуло выспаться днём, ну разве что сразу после трапезы. Но ведь обедал почти два часа назад!

Минут через пять Олег осознал, что Вяземская явно намного сильнее, чем кажется — она начала со спины — растирала те или иные группы мышц, спрашивала про ощущения. Затем пришла очередь ног — и вот там уже началось — и жжение, и отдельные моменты вполне ощутимой боли — быстро проходившие. Все ноги будут в синяках, подумал Олег, стараясь не засыпать и лежать спокойно. Прошла вроде бы целая вечность, прежде чем Вяземская легонько похлопала его по плечу.

— Олег? Не заснули? Можно подниматься. Только очень, очень медленно.

Олег первым делом посмотрел на ноги — кожа розовее обычного, но никаких синяков. А вот совершенно неуместного возбуждения, которое и скрыть-то нечем из-за скудности одежды, он и вовсе не ожидал. И чуть было не покраснел.

— Голова не кружится? — Вяземская придерживала его за плечи некоторое время. — Замечательно. Теперь одевайтесь, выходите из корпуса и посидите минут десять в покое, в тени. Это важно.

— Что вы втирали? — полюбопытствовал Олег, изо всех сил стараясь одеваться, стоя к Вяземской спиной.

— Сертифицированные средства. В основном это травяные настои и ароматические масла. Если вы о допинг-контроле — не беспокойтесь, неприятностей не будет.

Едва лишь Олег оделся, как Вяземская — уже без халата, маски и перчаток — открыла перед ним дверь.

— Возбуждение — нормальная реакция, не беспокойтесь, — добавила она не улыбаясь. — Стыдиться не нужно. Постарайтесь думать на отвлечённые темы, поможет. В семнадцать тридцать жду вас в спортзале, во второй секции. Точно голова не кружится?

— Точно, — подтвердил Олег. — Очень необычные ощущения. А зачем вы это всё делали? Ну, как это всё работает?

— Пройдёте мой курс — расскажу, — отозвалась Вяземская. — Обещаю. Идите медленно, если закружится голова — остановитесь и постойте спокойно. Если что, звоните, мой абонентский сто один.

* * *

Олег вышел наружу, и Солнце тяжким молотом ударило в темя. Одновременно обострились все чувства — Олег рассмотрел в едва заметной точке в небесах — парящей птице — все подробности: и крючковатый клюв, и коричневые в пятнах крылья, и хвост лопаткой. Посмотрел на стену здания шагах в ста поодаль: увидел множество трещинок на стене и бодрую колонну крохотных муравьёв, «мурашей», поднимающихся по стене и пропадающих в провале трещины. Про запахи и звуки и говорить нечего — хорошо хоть не замутило. Олег обогнул здание — прошёл туда, где сейчас тень — и там, к счастью, оказалась свободная скамейка.

Обострение органов чувств постепенно проходило. Олег почуял в дуновении ветра яблоко и корицу и улыбнулся. Верно: через пару секунд на другой край скамейки присела Алёна. С двумя небольшими бутылками минеральной воды в руках. Алёна молча протянула одну Олегу, другую открыла сама.

— Спасибо, — поблагодарил Олег. И действительно, очень хочется пить! А только что не хотелось!

— Вижу, можешь не рассказывать, — отозвалась Алёна, основательно приложившись к своей бутылке. — Массаж, да? Я думала, со стыда там сгорю. Вроде уже большая девочка, а всё равно.

— Возбуждение? — спросил Олег, посмотрев в глаза Алёны и стараясь говорить совершенно спокойно и равнодушно. Алёна кивнула, глаза её заблестели.

— Что, у тебя тоже? — Олег кивнул, и Алёна расхохоталась. — Могу себе представить. Слушай, это правда странно: никогда столько в один день не смеялась. Что, стало лучше?

— Гораздо, — признал Олег, допив остатки минералки. — Спасибо ещё раз.

— Обращайся. — Алёна забрала у него пустую бутылку. — Когда она сказала, в семнадцать тридцать? Пока, увидимся!

И ушла, помахав рукой. Олег помахал вслед. Действительно, Алёну тут явно знают — пока она шла в сторону спортивных сооружений, успела поговорить и с парой-другой девушек, и с двумя парнями.

— У нас чисто рабочие отношения, — пробормотал Олег, сам не особо веря в то, что говорит. Всё, остатки слабости прошли. А вот во все мышцы ног время от времени вонзались крохотные серебряные иголочки. Так и должно быть?

* * *

Тесты были что надо. Похоже, Вяземская решила проверить все мыслимые занятия на всех мыслимых снарядах. Удивительно, но все упражнения не вызвали особого протеста организма — хотя пот лился буквально в три ручья.

— Ещё двадцать минут, и я вас отпущу, — пообещала Вяземская. Странная у неё привычка — на лице не отображается никаких чувств. Даже когда улыбается, в этом участвует только рот, словно маску надела. Интересно, почему?

Двадцать так двадцать. В общей сложности полтора часа серьёзных нагрузок — и хоть бы хны. Алёна окончила упражнения на пару минут позже Олега и присоединилась к остальным.

— Мне срочно нужно в душ, — предупредила Алёна. — Я мокрая насквозь. Только лужи на полу не хватало.

— Да, всего только минуту. — Вяземская померила им пульс, посветила зачем-то фонариком в глаза, посмотрела на реакцию зрачков. И, похоже, удовлетворилась.

— Отличные результаты. Послушайте, это важно. До ужина вам захочется есть — сильно захочется. Старайтесь только пить. Если совсем невтерпёж — съешьте любой белковый батончик, который вам можно. Сегодня старайтесь не делать быстрых движений — дайте всем мышцам покой.

— Это ваш массаж так действует? — полюбопытствовала Алёна, и Вяземская кивнула. — Клёво! Мне нравится! А ещё будет? — она посмотрела невинным взглядом на Олега и добилась своего — тот слегка, но ощутимо покраснел. Алёна расхохоталась и хлопнула Олега по плечу.

— Будет, один или два раза. Часто делать нельзя, — ответила Вяземская невозмутимо. — Отдыхайте и подходите завтра к десяти утра к стойке номер три.

— Буду, — кивнула Алёна и убежала в сторону женского душа.

— Приду, — подтвердил Олег. — Это было очень странно, но… Приятно, — осмелился он признать. Вяземская покивала.

— Относитесь ко мне как к врачу. Да, и ещё: пожалуйста, ни с кем не обсуждайте. Методика подготовки не является открытой информацией. Если кто-нибудь будет интересоваться — направляйте ко мне.

— Понял, — кивнул Олег и также направился в душ. Алёна права, одежду хоть выжимай. Хорошо, что вся одежда в трёх экземплярах.

* * *

Алёна догнала его, пока Олег шёл к своему жилому корпусу. Догнала и протянула белковый батончик.

— Тебе такой можно, я знаю, — объяснила она. — Можешь не есть, конечно, но я не смогла терпеть: желудок жутко заболел, даже к доктору идти хотела. А съела — всё, нормально. Давай, не стесняйся, — и протянула бутылку воды, запить. — Что по вечерам делаешь? Ничего, что спрашиваю?

— Пока не придумал. Бегаю, гуляю, музыку слушаю. Есть идеи?

— Ой нет, я по вечерам там, где светло, — содрогнулась Алёна. — Я темноты боюсь, только не говори никому. Говорят, в танцзале бывает интересно. Подойдёшь?

— Не уверен, — ответил Олег. — Не буду обещать.

— Тогда до завтра!

* * *

Судя по звукам из танцзала, вечеринка там идёт полным ходом. Стычек с Ворошиловым больше не было — к тому же в холле и в коридоре камеры наблюдения. В самих номерах нет, а всё остальное «простреливается». И охранник на входе круглые сутки. По лицу видно: лучше не связываться. Странно, что охранник не пришёл, когда сегодня был разговор с «персональным троллем» — видимо, на съёмке все вели себя мирно, криков не было — и вмешиваться незачем.

Олег дождался, когда закончится стирка второго комплекта — первый уже высох, смотри-ка! — и, посетив ужин, решил остаться на улице. Что-то не тянет в танцзал — и не только потому, что с этим местом связаны самые неприятные воспоминания о позапрошлом сезоне в «Олимпии». Хочется походить, посмотреть на небо, послушать музыку. Ну и наблюдать восход Юпитера; Марс, скорее всего, будет только завтра.

Прогноз погоды самый приятный: за весь сезон ожидается не больше двух облачных дней, остальные все ясные. Очень, очень удачно всё складывается. И сегодняшнее достижение, новый сантиметр — Олег уже успел «отчитаться», и дед пришёл в совершенно детский восторг. Странно, но вот сейчас Олег не начинал ощущать глухого раздражения, едва вспоминал деда — хотя, возможно, именно имя Валентина Сухорукова помогло избежать действительно серьёзных неприятностей — только отстранение от соревнований. И то целый год пропустил!

…Погулялось отлично, спать будет как младенец. Удачно день прошёл. И эта Вяземская, от неё оторопь берёт — но и в самом деле ведь тренер олимпийской команды, Олег не поленился проверить. И ей сейчас сорок три года. А выглядит как молодо!

Олег сидел на той самой скамейке у того самого дуба. Дул лёгкий ветерок со стороны зданий — из-за спины, изредка принося отзвуки гама на танцплощадке. Нет, не сегодня. Может, в другой раз.

А вот и Юпитер! Даже без подзорной трубы — а Олег взял с собой такую — он отчётливо виден, поднимается над горизонтом. Красота! Олег успел полюбоваться и Юпитером, и одним из проползающих перед его диском спутником, как вновь почуял запах яблока с корицей. И тихо кругом. Подкрадывается?

— Ты же боишься темноты, — позвал Олег громко и вот теперь услышал хруст камушков под подошвами.

— Как ты догадался? Можно? — Она указала рукой на скамейку, и Олег кивнул, чуть отодвинувшись к краю.

— По запаху, — объяснил Олег, прежде чем понял, как это может звучать. Алёна тут же встала со скамейки и посмотрела Олегу в глаза. Фонарь светит в другую сторону и не очень ярко, но выражение лица Алёны и льдинки в её глазах видны отчётливо.

— Прости? — поинтересовалась она сухо. Олег поднялся на ноги (Алёна отступила на шаг) и посмотрел в её глаза.

— Можно? — спросил Олег. — Я к тебе не притронусь. Просто подойду ближе.

Алёна кивнула, и от взгляда её отчётливо тянуло арктическим холодом. Олег подошёл на пару шагов и склонился к её голове. Ну точно, именно волосы.

— Яблоко и корица, — пояснил Олег, указав рукой. Льдинки в глазах Алёны начали подтаивать. — Шампунь, верно?

— Ну ты даёшь! — поразилась Алёна и рассмеялась. И всё, нет уже полярной стужи. Алёна вернулась на скамейку, и Олег последовал за ней. — А, ну конечно, ветер дул с моей стороны. Что, так сильно пахнет?

— Достаточно, чтобы почуять, — подтвердил Олег. — Очень приятный запах.

Алёна рассмеялась ещё раз и легонько толкнула его в плечо.

— Ладно, не подлизывайся, верю. Хорошо, я тоже тогда скажу. Я согласилась заниматься с тобой по той же причине.

— Запах? — удивился Олег. Вроде бы ничем сильно пахнущим не пользуется, но мало ли, сам-то мог уже привыкнуть. — Прости?

— Терпеть не могу запах пота, — пояснила Алёна. — Меня наизнанку выворачивает. Стараюсь в столовую прийти пораньше и сесть подальше, и то комок в горле встаёт. Тётя говорит, это наследственное. Она до пенсии работала на парфюмерной фабрике дегустатором запахов, или как это называется. В общем, запахи оценивала. Не знаю, чем ты голову моешь, но мне нравится.

«Как просто понравиться девушке», чуть не ляпнул Олег. Но всё же не ляпнул. Взамен уточнил:

— То, что ты якобы темноты боишься — это такой тест?

Алёна кивнула.

— Когда в позапрошлом году поехала в «Олимпию», просто кошмар начался. Все ко мне клеились. Ясно, что никто всерьёз не приставал, но достало до чёртиков. С тех пор да, использую тесты. Я знаю, что ты никому не рассказал. Не обиделся?

— На что?

Алёна снова рассмеялась. Взяла себя в руки.

— Точно, смешинку проглотила утром. На что ты тут смотришь? Или просто воздухом дышишь?

— На Млечный Путь, — указал Олег. — А сейчас вон там — та яркая точка в самом низу — восходит Юпитер. Завтра или послезавтра будет видно Марс.

— Обалдеть! — Алёна вгляделась в россыпь молочных брызг на небосводе — Млечный Путь. — У нас в Казани его не видно. А вон то правда Юпитер?! О, у тебя подзорная труба! Можно?

Олег кивнул и передал астрономическую снасть. Алёна смотрела в трубу с явным восторгом.

— И давно ты на небо так смотришь? — поинтересовалась она, с трудом оторвавшись от созерцания созвездий.

— Со второго класса. Когда ещё никаким спортом не занимался, дед много интересного рассказывал про космос, ну мне и понравилось.

Алёна покивала, рассматривая подзорную трубу в своих ладонях.

— Я теперь припоминаю, — подняла она взгляд. — Видела тебя в «Олимпии» в позапрошлом году. Ты с тех пор сильно вырос. А в прошлом не видела. Что случилось, болел? Травма?

— Дисквалифицировали. — Олег в который уже раз рассказал всю историю. Сухо и без подробностей.

— Не повезло, — покачала головой Алёна. — Но знаешь — так ему и надо. Мерзкий тип, многих уже успел достать. Мой папа то, мой папа сё… Кстати, а ты не боишься мне это рассказывать?

— А должен? — Олег посмотрел в её глаза. Алёна выдержала взгляд.

— Ты решай. Вдруг я всем эти подробности разболтаю?

— А ты разболтаешь? — спросил Олег напрямую, не отводя взгляда.

— Не-а, — помотала головой Алёна и снова рассмеялась. — Чёрт, я сегодня вся электрическая. Пойду спать, наверное, пока глупостей не натворила. Ты остаёшься?

— Я тоже баиньки, — принял решение Олег, и минуты через две они уже возвращались к зданиям. Ни о чём уже не говорили, но время от времени встречались взглядами.

3. Скользкий пол

На следующее утро на допинг-контроль вызвали Антона — видимо, лабораториям не под силу обработать две сотни, или сколько тут сейчас народа, за один день. Олег закончил утреннюю зарядку (гантели оказались легковаты — надо будет потяжелее взять) и вышел наружу уже со всем снаряжением — в рюкзаке.

Странное ощущение: словно сильно устал накануне. Мышцы ног ощутимо ноют, хотя в целом самочувствие отличное — и выспался нормально, и снилось что-то приятное. Олег посмотрел на часы: завтрак через полчаса, можно и прогуляться. Удивительно, но после десяти минут спортивной ходьбы усталость начала проходить.

Олег подошёл к открытию столовой — точнее, к началу завтрака. Здание столовой открыто двадцать четыре часа в сутки — там всегда есть минеральная вода, бери сколько нужно, и разного рода «перекусы» вроде тех самых белковых батончиков. Но чтобы взять еду, нужен электронный ключ: прикасаешься им к автомату, указываешь, что именно нужно, забираешь. Видимо, следят, чтобы гости не растолстели: в сутки положено не более шести батончиков.

В столовой полно народа. Олег вошёл, оглянулся — и заметил, как ему машут рукой с дальнего столика. Всё верно, это Алёна; со зрением что-то странное: после вчерашнего массажа глаза различают такие мелочи и подробности, которых раньше не замечал. Например, издалека видно, что Алёна надела налобную повязку, «хайратник», как называет их отец.

— Не помешаю? — Олег с подносом в руках подошёл к столику Алёны.

— Ты часто задаёшь риторические вопросы? — спросила Алёна после того, как кивнула — «можно».

— Под настроение, — признал Олег. Алёна улыбнулась — и всё на этом. Похоже, смешинка благополучно вылетела. — У тебя не было утром ощущения, что всю ночь кирпичи грузила?

— Что, у тебя то же самое?! — удивилась Алёна. — Да. Утром был вообще караул, как будто ноги затекли. Походила немного — вроде всё в порядке. Думаешь, это наши вчерашние занятия?

— Других идей пока нет. Если что, я минут двадцать погулял спортивной ходьбой — всё прошло, ноги больше не ноют.

— Надо будет попробовать, — согласилась Алёна, и остаток завтрака они доедали молча. Из здания столовой с Алёной вышли вместе, и Олег увидел краем глаза Ворошилова, который проводил их обоих взглядом. Естественно, Олег «не заметил».

* * *

Только на улице Олег обратил внимание, что Алёна тоже готова к занятиям — рюкзак на спине. «Мы как будто сговорились, — подумал Олег, — оба выглядим одинаково: красные шиповки, синие шорты и майки под флаг России — бело-сине-красные». Только спортивные рюкзаки различаются: у Олега синий, у Алёны красный.

— Предлагаешь пройтись? — указала Алёна на беговые дорожки. Олег кивнул, и минут через десять они уже оба шли спортивной ходьбой. Олег старался особо не разгоняться — видно было, что для Алёны такая разминка непривычна, да и нет смысла напрягаться до начала тренировок.

Они прошли два километра, и Алёна махнула — «делаем паузу». Паузу так паузу. Стоять, а тем более садиться после таких тренировок Романов никогда не разрешал. Похоже, не разрешал и тренер Алёны: они просто отошли на «обочину», технический трек, и пошли далее обычным спокойным шагом.

— Слушай, и правда помогает, — удивилась Алёна. — Я уже начала думать, что вчера перетрудилась. А сейчас ничего, жить можно. Идём дальше? Или как ты по утрам разминаешься?

— Смотрю на природу, — пояснил Олег. — Минут десять-пятнадцать. Потом снова хожу или бегаю.

— Интересно, — покачала головой Алёна. — Природы в моём расписании ещё не было. Прямо здесь смотреть будешь?

— Можно вернуться к дубу. Составишь компанию?

* * *

— Жесть! — восхитилась Алёна после того, как минут пять смотрела на серп стареющей Луны в подзорную трубу. — Круто, я и не думала, что это может быть так интересно.

— Оставь себе, — предложил Олег, когда Алёна протянула ему трубу. — Если что, у меня ещё бинокль есть. Не пропаду.

— Спасибо! — Алёна сложила подзорную трубу и убрала её в футляр. — Такого мне никогда не дарили. Говоришь, дед много интересного рассказывал про космос. Расскажешь?

Олег кивнул и улыбнулся.

— Позже, — объяснил он. — Нам пора, через полчаса тренировка.

— Ого! — Алёна посмотрела на часы, сняла рюкзак и сложила туда подзорную трубу. — А вроде бы только что присели. Да, идём, хватит прохлаждаться.

* * *

Тренировка началась обыденно: несколько пробежек для разминки, простые упражнения. И Алёна, и Олег сказали Вяземской, что утром было ощущение, будто перетрудили мышцы.

— Так может быть, — кивнула Вяземская. — Спортивная ходьба — это правильное решение. Нагружает все мышцы, помогает им прийти в форму. Это пройдёт. Алёна? Готова?

Алёна кивнула.

— Начнём со ста девяноста, — сказала Вяземская, установила высоту и дала отмашку — вперёд.

Алёна разбежалась, прыгнула и… Сбила планку. Подошла к экрану стойки, посмотрела в большом недоумении.

— Странно, — заключила она. — Вроде бы всё нормально. Я такую высоту всегда брала, что это со мной?

— Сто восемьдесят восемь, — объявила Вяземская, возвращая планку на место. — Готова?

Алёна кивнула. Вновь разбег, прыжок… Планка сбита.

— Ноги как не мои, — удивилась Алёна. — Но я же ничего такого не делала вчера, как вы и говорили!

— Сто восемьдесят шесть, — сообщила Вяземская.

…Алёна сумела взять только сто восемьдесят два. И то не с первого раза.

— Ничего страшного, — успокоила Вяземская, никаких эмоций на лице. — Алёна, пробегите три раза по сто метров. Да, обычный спринт. Никуда уходить не нужно — прямо по соседнему треку. Постарайтесь делать как можно более резкий старт, это важно. Олег, мы пока продолжим с вами.

Получилась ровно та же история. Какое там двести двадцать девять! Олег сумел взять только двести семнадцать. Смех на палке, да и только. И тот же самый совет — пробежать стометровку трижды, разгоняться на старте изо всех сил. Когда Олег закончил третью пробежку (ногам отчего-то стало жарко, словно подержал их в ведре с горячей водой), то увидел мрачную Алёну, которая раз за разом пыталась взять сто восемьдесят шесть и не могла. После третьей попытки Алёна отошла несколько шагов от стойки, уселась прямо на трек и спрятала лицо в ладони.

— Олег, — позвала Вяземская, словно ничего особенного не случилось. — Когда пробежали стометровки, было ощущение тепла в ногах?

— После третьего раза, — согласился Олег, глядя с тревогой на молча сидящую Алёну.

— Ещё три раза по сто метров, — приказала Вяземская.

— А можно небольшую паузу? — попросил Олег. Вяземская кивнула и отошла к тренерскому столику.

— Алёна? — спросил Олег, подойдя к ней поближе.

— Отстань, — буркнула Алёна, не отнимая ладоней от лица.

Олег оглянулся и увидел, как Вяземская поманила его ладонью к себе. Не очень понимая, что делать, Олег направился к тренеру. Вяземская молча указала на стоящие под столиком (чтобы солнце не грело) бутылки с минеральной водой. «А вот это кстати», — подумал Олег, взял две небольшие бутылки и вернулся к Алёне. Молча сел наземь рядом с ней и открыл одну из бутылок. Услышав треск колпачка, Алёна отняла ладони от лица, и Олег увидел, что оно мокро от слёз. Олег молча протянул Алёне открытую бутылку, и та, кивнув, приняла.

Они допили минералку, и Алёна немного посветлела лицом.

— Алёна! — позвала Вяземская. — Перерыв окончен. Продолжим.

— Идём? — предложил Олег. Алёна мрачно посмотрела на него.

— Никогда со мной такого не было, — заявила она сердито. — Позорище. Это, что ли, её новая методика? Она на себе её пробовала?

Она вздрогнула и подняла взгляд. Олег тоже вздрогнул — не ожидал увидеть Вяземскую, стоящую в трёх шагах от них. «Она всё слышала», — подумал Олег, и стало неловко. Вяземская всё с тем же невозмутимым видом кивнула им, направилась к стойке и подняла планку.

— Похоже, сейчас моя очередь, — сказал Олег. Вяземская отошла от стойки на десяток шагов, повернулась к ней лицом и замерла.

Алёна и Олег не сразу поняли, что задумала Вяземская. А когда поняли, успели только подняться на ноги.

Вяземская стартовала под настолько острым углом, что показалось — сейчас упадёт. Не упала. Она добежала до стойки, оттолкнулась…

Это не был фосбери-флоп, которым прыгают Алёна и Олег. Это не был перекидной способ — Олег и Алёна увидели что-то новое. Вяземская обогнула планку по крутой дуге, в высшей точке казалось, что Вяземская согнулась пополам. Она приземлилась на спину и соскочила с матов лёгким и красивым движением.

Алёна и Олег бросились к стойке. Планка выставлена на двести двадцать восемь — то, с чего начинал сегодня Олег. А фотофиниш показал двести три миллиметра запаса. Вяземская прошла на двадцать с небольшим сантиметров над планкой.

— Двести сорок восемь, — сказала Алёна шёпотом, на пару секунд горло отказалось работать. — Двести сорок восемь?! — они оба смотрели на Вяземскую широко раскрытыми глазами, даже не пытаясь скрыть ни восторг, ни удивление. Вяземская стояла и смотрела на них, улыбаясь. Она даже не запыхалась, понял поражённый Олег.

— Если у вас остались вопросы, я отвечу на них. Постараюсь ответить, — добавила Вяземская.

— Но почему вы сами не выступаете?! — Алёна подошла к тренеру вплотную. — Почему?!

— Долгая история. Мне нельзя, — пояснила Вяземская и взяла Алёну за руку. — Пожалуйста, не нужно так волноваться!

— Но вы только что побили мировой рекорд! — Алёна явно не желала успокаиваться. — Это что же… Я тоже смогу? — Она оглянулась — Олег тоже подошёл ближе — и взяла Олега за руку. — Мы сможем? — Алёна смотрела в лицо Вяземской. — Скажите!

— Сможете, — улыбнулась Вяземская. — Но всё зависит от вас. Я прошу одного: довериться мне. Делать всё, что я скажу.

— Я буду! — заявила Алёна и снова глянула Олегу в лицо. — Мы будем! — Олег кивнул. — Извините, что я сказала там про вас!

— Ничего страшного. У вас ещё будет такое чувство, не раз. Покажется, что ничего уже не получится. Просто вставайте всякий раз на ноги и пробуйте снова. Договорились?

Алёна энергично кивнула.

— Тогда задание обоим: бегите стометровку. Столько раз, сколько потребуется. Как только ногам станет жарко, очень жарко — вы поймёте — прекращайте и возвращайтесь к планке. Вперёд!

* * *

Ногам действительно стало очень жарко. При этом, странное дело, после восьми стометровок не пришло особой усталости. Вяземская поманила к себе Алёну и указала готовиться, выставила высоту на планке.

Алёна взяла сто восемьдесят шесть с первого раза. Олег не смотрел на экран, но и так было видно, что взяла с большим запасом. Вяземская подняла планку и указала Алёне — вперёд!

Сто восемьдесят восемь. Взяла с первого раза.

Сто девяносто. С первого раза.

Сто девяносто два. С первого раза.

Сто девяносто четыре. С первого раза.

Сто девяносто шесть взять не удалось с трёх попыток, а сто девяносто пять — со второй.

— Пауза, — объявила Вяземская невозмутимо и махнула рукой. — Алёна, спортивной ходьбой до конца трека и обратно. Без спешки. Не стойте на месте!

Алёна кивнула, помахала рукой Олегу и отправилась куда велено.

…Олегу удалось взять двести тридцать один со второй попытки, а двести тридцать два уже не получилось. Никакими силами.

— На сегодня хватит, — заключила Вяземская. — Отличный результат. Олег, то же самое — до конца трека и обратно. Алёна, если не устали — вместе с ним. Я подожду вас здесь.

Они прошли туда и обратно молча, только время от времени смотрели друг на дружку, улыбаясь. Олег всё ещё не мог поверить в то, что сегодня произошло. Это что же, один такой массаж, потом эти её «тесты» — и всё?! Ну да, пусть там даже какие-то необычные сочетания трав, эфирных масел, всего такого — но ведь это же не допинг, не стимулятор? У Вяземской длинный послужной список. Её новую методику подготовки легкоатлетов не все поддерживают, более того — резко критикуют, но препараты и лекарственные средства, которыми она пользуется, все до одного сертифицированы, все разрешены к использованию при подготовке спортсменов. С ума сойти можно!

— Встретимся на послеобеденной тренировке, во второй секции спортзала, — добавила Вяземская. — До того момента не делайте резких движений. Я буквально. Если покажется, что кружится голова — просто постойте, в крайнем случае — звоните мне. Вопросы?

— Я так понимаю, нам не стоит рассказывать обо всём, что мы сегодня видели, — предположил Олег. Вяземская кивнула, улыбаясь.

— Я читала, что вашу методику многие критикуют, — заявила Алёна. — Я вам верю. Теперь верю. Но у нас же не будет неприятностей? У нас троих, — пояснила она, посмотрев в глаза Олега.

— Не будет, — успокоила Вяземская. — Просто делайте всё так, как я говорю. Я потом всё объясню, обещаю. И сделаю из вас чемпионов.

— Чемпионов мира? — уточнила Алёна.

— Чемпионов мира, — согласилась Вяземская. — Жду вас вечером!

* * *

Они прошли метров двести, подошли уже ко входу — выходу — со стадиона, и всё это время молчали. Только посматривали друг на друга время от времени.

Олег не сразу понял, что так и держит Алёну за руку. Алёна проследила за его взглядом и мягким движением освободила руку.

— Что-то не так? — спросил Олег, постаравшись передать интонацию самой Алёны. Алёна засмеялась, махнула рукой — «да ну тебя!» — и снова взяла его за руку.

— Если не боишься, — пояснила Алёна. — А то у меня странная репутация.

— Снова тест?

— Не для тебя, — уточнила Алёна. — Слушай, до сих пор не могу поверить. Не могу, и всё. Я взяла сегодня сто девяносто пять, с ума сойти! Всего четырнадцать сантиметров до мирового рекорда!

— Да, такими темпами за пять дней побьёшь, — согласился Олег.

— Да ну тебя! Ведь классно же, да?

— Ещё как! — Олег обратил внимание боковым зрением, что многие провожают их взглядом. Что такого странного в репутации Алёны? — Я вот тоже не могу поверить. А ещё деду докладывать.

— Что, обязательно докладывать? Ты такой послушный мальчик?

— Нет, но деду это очень нравится. После того, как отец получил травму и ушёл из спорта, дед слёг — мы думали, всё уже. А когда я начал заниматься всем тем же — дед как будто с того света вернулся.

— Он много для тебя значит? — Алёна остановилась, не отпуская ладони Олега. — Прости, глупый вопрос. Всё, я снова мокрая насквозь, увидимся на обеде!

По дороге в жилой корпус Олег понял, что его беспокоило и удивляло, помимо прыжка Вяземской. Когда она прыгнула, и они с Алёной подбежали, то Олег специально оглянулся — кто ещё заметил тот прыжок. Так вот, никто не заметил — никого вокруг не было. А потом, пока они прыгали и когда шли домой — по своим номерам, то есть — на стадионе кипела жизнь, и народа кругом было полно. Как такое возможно?

Надо спросить Алёну. Может, просто показалось, что никого не было.

* * *

— Вы там сегодня с Алёной некриво отожгли, — заявил Антон, входя в их с Олегом номер — Олег как раз выходил из душа. — Жесть! Нет, в самом деле круто! Давай пять!

— В смысле? — Олег, хлопнув своей ладонью о ладонь Антона, не сразу вспомнил, что в спортзале есть специальный стенд, где указываются достижения легкоатлетов на сегодняшний день. По всем дисциплинам. — А, понял. Ну да, сам удивляюсь.

— Я сегодня говорил с этой вашей Вяземской, — продолжил Антон, довольно улыбаясь. — Ну то есть она говорила, вызвала для беседы. Предложила мне заниматься с ней — правда, уже не в этом сезоне. Говорит, что я перспективный.

— Соглашайся, — кивнул Олег. — Я бы согласился.

— Я и согласился. Посмотрел на ваши с Алёной результаты и тоже всё понял. О ней тут тренеры шепчутся: многие недовольны, говорят, но она ведь одиннадцать олимпийских чемпионов подготовила, без балды.

Олег покивал. Да, он это тоже прочёл. Непонятную новую методику встретили в штыки: многие подозревают, что там что-то нечисто, возможно, некий не очень честный стимулятор, то есть допинг. Пока что ни один из её воспитанников не провалил допинг-контроля, ни разу не попался — в этом смысле Вяземская неуязвима. Но ведь дыма без огня не бывает? Если кто-то так сильно мешает ей продвигать новые методы тренировки, значит, кому-то это мешает жить?

— О чём задумался? — поинтересовался Антон, когда десять минут спустя сам вышел из душевой. Олег стоял, глядя в окно, погружённый в мысли. — Вика говорит, там про Алёну какие-то странные слухи распускают.

— Вика? — Олег повернулся лицом к Антону.

— Моя девушка. Мы четвёртый год вместе ездим на все соревнования, — пояснил Антон, и Олег припомнил, что Антону в этом году будет двадцать. — Мы же все трое из одной спортивной школы. Ну, Вика, Алёна и я. Так я что хочу сказать — если что услышишь про Алёну, не верь. Вика её как облупленную знает, они подруги.

— Я не верю слухам, — пояснил Олег. — И спасибо за доверие.

— Ну и отлично. Обращайся.

---

* * *

Обедали они снова вместе, снова за тем же столом. Похоже, эйфория у Алёны так и не прошла — была разговорчивее обычного. А Олегу показалось, что обоняние, и так слишком чуткое к некоторым запахам, усилилось. Теперь и он понимал, почему Алёна старалась обходить большие скопления народа и морщилась, входя в спортзал.

— У меня ещё что-то странное со зрением, — призналась Алёна, оглянувшись — не слышит ли кто. Не слышит: их столик самый дальний, и все ближайшие уже свободны. И рассказала примерно то же, что Олег испытывал накануне: когда различил голову, крылья и хвост орла, который казался точкой в небе; и мелких муравьёв, которых вообще не мог, по уму, увидеть на таком расстоянии. — С нюхом тоже, — добавила Алёна. — И так не подарок, а сейчас в столовую хоть в противогазе входи.

Олег кивнул и рассказал о своих странностях с органами чувств.

— Точно, это её массаж, — кивнула Алёна. — Но если Вяземская не врёт, и всё у неё там честно, наверное, я лучше потерплю это всё. Как-нибудь.

Они снова вышли из столовой вместе. На этот раз держась за руки — и больше половины присутствующих в столовой проводили их взглядом.

— То есть у нас теперь есть настоящая тайна на двоих, — заметила Алёна, когда они прошли в парк, который за дубом. Его как будто специально спроектировали для уединения — почти все скамейки отгорожены кустарником. — Никогда такого не было, чтобы ни с кем нельзя было поделиться. Слу-у-ушай… Давай-ка вернёмся на стадион! Туда ведь круглый день можно ходить, и там беговая дорожка, никто ничего не заподозрит.

— Что ты задумала?

— Увидишь!

* * *

Третью стойку для прыжков в высоту никто не занял — ну да, прыгунов всего дюжина, и некоторые из них предпочитают прыжки под крышей, то есть в одной из секций спортзала. Алёна подошла к сенсорному пульту стойки и принялась нажимать.

— Что-то ищешь? — спросил Олег, до которого дошло, что именно делает Алёна.

— Уже нашла. Ну то есть не нашла. Тут же всё регистрируется — все прыжки, всё-всё. А её прыжка нет! Стёрла?

— Выходит, стёрла. Там есть кнопка для стирания?

— Не-а. Наверное, специально нет. Я даже спрашивать боюсь кого-нибудь, чтобы лишнего не думали. Может, нам всё это померещилось? Я ведь на видео не снимала. И ты тоже.

— Ещё кое-что, — припомнил Олег и рассказал про отсутствие людей вокруг — во время и сразу после прыжка Вяземской.

— Мне вот тоже показалось, что никого не было. Но ведь мы с тобой сегодня прыгнули на три сантиметра лучше, чем вчера. И это точно никто не стёр, — показала Алёна список на экране. — Что думаешь?

— Думаю, что я хочу стать чемпионом. Раз уж она пообещала. Даже если нам её прыжок померещился.

— Я вот тоже так думаю, — согласилась Алёна. — Но всё это очень странно. Получается, у неё есть какая-то аппаратура, не знаю, как это назвать, чтобы удалять записи. Всё, надо отвлечься, — заключила Алёна. — Ты в теннис играешь? В настольный?

— Только в шахматы, я по ним КМС.

Алёна вздохнула.

— С ума сойти! Как фигуры ходят и называются я знаю, а больше ничего не знаю. Во что ещё играешь?

— В бильярд. Чисто теоретически, правда, раз десять всего играл.

— А в это я не умею, — Алёна поджала губы. — Ладно. Может, проводишь меня в рекреационный? Вика, наверное, уже там, сыграю с ней.

Олег кивнул, и они направились к выходу.

— Вика — твоя подруга по спортивной школе? — уточнил Олег.

— Откуда знаешь? — прищурилась Алёна. — А, поняла. Антон сказал. Вы с ним в одном номере, я знаю.

— Вика сказала?

Алёна рассмеялась и крепче сжала ладонь Олега.

— Не скажу. Что-то я опять смешинку поймала, извини.

* * *

Обоняние определённо обострилось: стоило войти в спортзал, как пришлось задержать дыхание на пару секунд, чтобы не так ударяло. Судя по тому, как скривилась Алёна, ей тоже стало не по себе от неизбежных запахов.

Вяземская уже ждала их во второй секции — там, где скакалки, шведские стенки и тому подобные эспандеры.

— Олег, вы ведь делаете плиометрические упражнения? — поинтересовалась Вяземская. Олег кивнул. — Замечательно. Алёна, вы их с тренером никогда даже не рассматривали, я знаю. Вас по-другому готовили.

Алёна кивнула.

— Что ж, тогда самое время начать. Это именно то, что нужно вам обоим. Олег, покажите, что именно вы делаете.

— Начать с растяжки мышц?

Вяземская кивнула, явно довольная вопросом. Олег показал основные упражнения по растяжке мышц, а затем показал те упражнения, которые делал дома каждый день: «лягушку», прыжок на тумбу, прыжок с заменой ног и прыжок с выпрямлением рук.

— Отлично, — одобрила Вяземская. — То, что нужно. Олег, научите Алёну их выполнять. Сегодня без фанатизма, пожалуйста. Как только начнёт жечь ноги — вы поняли — прекращайте. Если закончите до половины седьмого, позвоните. Сейчас мне нужно оставить вас. Справитесь?

— Конечно, — заверили Олег и Алёна хором. Вяземская улыбнулась и быстрым шагом покинула помещение.

— Классно ты прыгаешь! — похвалила Алёна. — Особенно то, что с заменой ног. Покажи ещё раз!

Олег показал. Ничего особенного, в принципе, но может быть зрелищным. И перешёл к растяжке мышц. Поскольку велено без фанатизма, это заняло всего двадцать пять минут. Затем стало затейливее.

«Лягушка» далась без особого труда — поза у человека в этом упражнении и впрямь забавная, так что и посмеялись немного. Прыжок с заменой ног также не составил особых сложностей. А вот с выпрямлением рук пошло не сразу.

— Странно, — заключила Алёна. — Вроде всегда всё было нормально с координацией. Ещё раз?

Попробовали ещё раз — в какой-то момент стало получаться без запинки, безукоризненно. Остался прыжок на тумбу.

— Можно вначале что-нибудь пониже? — попросила Алёна. Не вопрос, тут этого добра порядком. Олег нашёл и поставил перед Алёной тумбу пониже. И встал рядом: если человек споткнётся, нужно успеть подхватить. По своему опыту знал, споткнуться тут раз плюнуть.

— У тебя шнурок развязался! — указала Алёна. И верно — всё когда-то случается впервые. Отец научил Олега завязывать шнурки так, чтобы сами не расходились, но раз в году и палка стреляет. Олег присел перед тумбой, приводя шнурки в порядок.

— Вроде ничего сложного, — заметила Алёна. — Не беспокойся, я на месте прыгаю. И… Ой!

Олег и сам не понял, как сумел отреагировать.

Алёна странным образом поскользнулась на ровном месте, когда отталкивалась от пола. Хорошо, хватило реакции упасть на колени и вытянуть руки — и то не удалось полностью погасить скорость: Алёна всё же ударилась головой о тумбу — правда, на очень малой скорости, и только лбом. Олег осторожно опустил её наземь, ощущая, как бешено колотится в груди сердце, и Алёна тотчас встала на четвереньки, тряхнула головой, а затем медленно поднялась на ноги. Олег придерживал её за руку.

— Не ушиблась? — спросил он. Алёна помотала головой, с ужасом глядя на тумбу. А потом медленно повернула голову в сторону Олега.

— Я бы все зубы себе так вышибла! — В глазах её читался ужас. — Или шею бы сломала. Спасибо!

И бросилась ему на шею — так обхватила, что Олег не мог вдохнуть. Алёна не сразу отпустила его.

— Ты мне жизнь спас, — добавила она не улыбаясь. — Слушай, а где все?!

И верно, куда делись остальные? Во второй секции кроме них двоих было ещё человек десять, а сейчас никого. И из первой секции, дверь в которую шагах в двадцати впереди, тоже не доносится никаких звуков. Где все?

— Смотри! — Алёна присела перед тем местом, где поскользнулась. И верно: небольшой участок пола ощутимо блестит. Алёна осторожно наклонилась над пятном.

— Похоже, вазелиновое масло, — заключила она. — По запаху. И кому потребовалось тут им намазывать?!

Погас свет. Весь, разом — был, и погас. Наступила не то чтобы кромешная мгла, но почти: горят только лампы дежурного освещения, «габариты», чтобы и в темноте удалось выйти из здания. Ну и таблички над дверями.

— Мне это не нравится, — заявил Олег и поднёс мобильник к уху. — Анна Григорьевна? У нас тут что-то странное творится. Чуть не произошёл несчастный случай, и свет погас. Да. Понял, будем ждать у входа.

— Надо выбираться, — пояснил Олег. — Идём на выход, медленно и печально.

Они взялись за руки и направились к выходу, внимательно глядя под ноги. Но сделали только шаг — правая нога Олега выскользнула в сторону, и если бы Алёна не успела подхватить его подмышки, грянулся бы Олег во весь рост.

— Замри! — велела Алёна. — Ни шагу. Ну-ка…

Она присела, включила на мобильнике фонарик и направила его луч поверх пола.

— Прямо перед тобой ещё одно пятно, — указала она. — Видишь? И чуть позади, это на нём ты чуть не упал. Да что тут творится?! Нужно как-то обозначить пятна! Не то здесь ещё кто-нибудь грохнется!

— Блины для гантелей, — указал Олег. — В пяти шагах от тебя. И если мы…

Дверь отворилась, и внутрь вбежала Вяземская. Алёна махнула лучом фонарика в её сторону, и они с Олегом крикнули:

— Стойте! Замрите!

Вяземская послушно остановилась как вкопанная.

— Олег, дай сюда блины, — указала Алёна. — Только осторожно, пожалуйста!

Она взяла из рук Олега несколько тяжёлых дисков и положила их поверх обнаруженных пятен. Последнее — в шаге от Вяземской. Вовремя она остановилась.

— Кто-то намазал пол маслом, — пояснила Алёна. — Если бы не Олег, я шею бы сломала.

— А я ногу, если бы не Алёна, — хмуро добавил Олег. — И свет кто-то выключил…

Свет зажёгся. В полную силу — везде, где положено.

— Начальника охраны в корпус спортзала, — приказала Вяземская в мобильный. — Скажите, что закрываете корпус на уборку. Остальное на месте. Просьба не привлекать внимания. Ничего себе не повредили? — спросила она у Олега с Алёной. Те отрицательно помотали головами.

— Подождите меня снаружи, никуда не уходите. — Вяземская проводила обоих наружу, внимательно глядя под ноги, и перебросилась парой слов с подоспевшим начальником охраны. Минуты через две ещё четверо из охраны вошли в корпус спортзала, повесили табличку, что идёт уборка, и заперли дверь изнутри.

— Будем разбираться, — сказала Вяземская. — Просьба не рассказывать об этом происшествии, пока идёт расследование. Идите за мной. — Она привела их на второй этаж медкорпуса и указала направление.

— Примите душ, и — в двести одиннадцатый кабинет. По одному. Я должна убедиться, что вы ничего не повредили.

— Олег? — позвала Алёна, когда Олег направлялся ко входу в душевую. — Оле-е-ег!

Он оглянулся.

— Тебе туда, — указала Алёна в сторону. И верно: сейчас бы ушёл в женский душ.

— Вот чёрт, — проворчал Олег. — Извини.

Алёна рассмеялась.

— Смотри не упади там. И дождись меня снаружи, хорошо?

* * *

— Пожалуй, хватит на меня приключений, — заключила Алёна, когда часом позже они вышли из столовой. — Не пойду ни на какие танцы. Музыку какую-нибудь послушаю.

— Тогда до завтра? — протянул ей руку Олег.

— До завтра, — согласилась Алёна и быстрым шагом направилась в свой жилой корпус.

…Примерно за час до времени, когда он привык ложиться спать, Олег устроился на скамейке у дуба и наблюдал в бинокль, как восходит Марс. Он не очень удивился, когда минут через пять появилась Алёна. С подзорной трубой.

4. Ход конём

Олег проснулся за полчаса до привычного времени. Странно: выспался, и, в отличие от вчерашнего, ощущается не упадок, а прилив сил.

Антон спит, отвернувшись к стене — отлично, тем проще не разбудить его. Олег давно уже привык делать свои упражнения по возможности беззвучно: не всегда он жил в отдельной комнате, и не всегда остальные домочадцы поднимались так же рано. Как только Олега зачислили в спортивную школу и режим дня стал достаточно жёстким, он стал просыпаться раньше обычного. Так и осталось.

Олег обычно просыпается без четверти семь утра, Антон — минут через тридцать. Как минимум, так было три предыдущих дня. Что теперь? До завтрака сорок пять минут. Куда податься? Олег собрал свой «утренний рюкзак» — всё, что нужно для утренней тренировки — и, подумав, добавил туда блокнот и авторучку.

Охранник на выходе казался лишённым эмоций андроидом — всего лишь кивнул, когда Олег встретился с ним взглядом. Особого регламента на территории «Ad astra» нет: все корпуса, куда вход строго в определённый интервал времени, закрыты; остальная территория открыта и в большинстве случаев освещена, не спится — иди гуляй. Танцзал закрывают в час ночи. Ёжась от утреннего холодка, Олег посмотрел туда, где постепенно растворялся в наливавшейся синеве Млечный Путь… И вновь накатило.

Вначале зрение. Словно Олег смотрел в мощный телескоп: стоило глянуть на какой-нибудь объект на небе, и он представал перед взглядом в полнеба размером. Юпитер всё ещё был виден, он появился перед глазами, как огромный диск, по которому текли рваные разноцветные полосы. Олег прикрыл глаза — от неожиданности — и порадовался тому, что не успел отойти от входа в жилой корпус: ноги на короткий момент отказали — к счастью, всего лишь «стёк» по стене, не ушибся. Почти сразу же вскочил — всё та же неестественная бодрость и, словно у маленьких детей, «шило в одном месте» — отчаянно хочется действия: носиться, прыгать, кричать во весь голос. Прошло несколько секунд, и схлынуло «внутреннее электричество», осталась только бодрость.

Потом и другие органы чувств ненадолго показали, на что они способны на самом деле. Хорошо ещё, что ветерок нёс в себе цветочные запахи — в горле запершило на пару секунд от густого цветочного аромата. Могли быть и не цветы.

Минут через пять «всплески» органов чувств прекратились. Это что, последствия всё того же массажа? Олег поправил рюкзак и глянул на часы: двадцать пять минут до начала завтрака. Хорошая идея — там и продолжим.

Олег устроился за тем самым дальним столиком, который облюбовала Алёна, добыл блокнот и авторучку и постарался вспомнить, что ещё его удивило вчера, когда они разбирались в том, что произошло в спортзале.

* * *

Прежде всего то самое масло. Алёна определила, что оно вазелиновое. Пусть так, но почему на кроссовках не осталось ни следа? Вчера, когда Олег раздевался в душевой, специально проверил: абсолютно никаких следов. Даже на той, которой поскользнулся. А ведь это не вода, само не высохнет.

Прыгают и он, и Алёна в шиповках. До сих пор Олег помнит, с какой тщательностью отец подбирал правильную обувь, как долго примеряли — чтобы никаких неудобств, чтобы всё в точности там, где нужно. В рюкзаке, помимо сменных стелек и запасной одежды, всегда есть кроссовки для помещения — там, где нельзя ходить с шипами.

Так вот, обе кроссовки чистые. В смысле, без масла. Но на них в принципе очень сложно поскользнуться: брали в том числе и за это. По мокрому гладкому полу Олег бегал в них — и ничего. Хотя, конечно, лучше так не бегать. И как всё это понять? Олег начертил по памяти схему того, где нашли скользкие пятна, и снова задумался. Крепко задумался.

— Доброе утро? — спросили его голосом Алёны. Олег вскинулся — ничего себе, задумался, вообще ничего не заметил — и увидел улыбающуюся Алёну с подносом в руках.

— Доброе! — ответил Олег, убирая блокнот.

— Я видела, что ты вчера брал, — пояснила она, опуская поднос на стол. — Взяла тебе то же самое. Махала тебе, махала… Над чем задумался?

— Спасибо! — Олег помог составить всё с подноса на стол и убрал его в сторону. — О вчерашнем думал, — и рассказал о том, что показалось странным.

— Всё верно, — согласилась Алёна. — Я тоже удивилась, что обе кроссовки чистые. Подумала, что всё с них стёрлось, пока из корпуса выходили, там же коврики на выходе. Но теперь вот не уверена. Что-то ещё есть? Что ты там чертил?

— Покажу, — пообещал Олег. — Неохота обсуждать в людном месте, — он покосился за спину: народ прибывает, вскоре сядут и совсем рядом с ними.

— Ага, согласна, — кивнула Алёна и помахала кому-то слева. — Привет, Вика! Антон, и тебе тоже!

Олег посмотрел — точно, там Антон и черноволосая девушка, которую он видел уже много раз, но не знал, кто она. И помахал обоим. Виктория улыбнулась, помахала в ответ.

— Мне интересно, зачем Анна Григорьевна вчера брала слепки с ног, — добавил Олег. — Ну, со ступней. У тебя тоже ведь брала?

— Ну да, — согласилась Алёна. — Странный ещё такой материал, от него щекотка. Еле утерпела стоять спокойно. Может, это тоже какая-нибудь процедура, как тот массаж?

Олег кивнул — да, возможно.

— И утром был, как ты говорила, «электрическим». И снова что-то со зрением и всем прочим. Правда, быстро прошло.

— У меня тоже, — Алёна посмотрела ему в глаза. — Не очень приятно, если что. Интересно, у тех одиннадцати олимпийских чемпионов, которых она готовила, тоже был массаж и всё остальное? Она на них вначале проверяла, что ли?

— Всё равно не скажет, — покачал головой Олег, и остаток завтрака помалкивал. Как и Алёна. Вышли они из столовой, снова держась за руки.

* * *

На этот раз скамейка у дуба была занята — заметили издалека и пошли дальше, в парк. Через полчаса надо уже начинать разминаться, чтобы из привычки не выходило.

— Что забыла сказать! — Алёна встала, оглянулась — нет ли кого поблизости — и снова уселась на скамейку рядом с Олегом. — Вика вчера лодыжку потянула. Представляешь? Никогда такого не было. Как мы с тобой, на ровном месте упала. Примерно в то же время, когда мы в спортзале чуть не расшиблись, я специально спросила. Думали даже — всё, приплыли, остаток смены будет с костылём рассекать. Но её доставили в медпункт, и угадай, кто её на ноги поставил!

— Неужели главный повар? — не сдержался Олег. Алёна поджала губы и ткнула Олега легонько кулаком в бок.

— Не смешно! Я же серьёзно.

— Анна Григорьевна? — спросил Олег, посмотрев Алёне в глаза. Та кивнула:

— Вот именно. Было примерно как с нами: чем-то обезболила, потом очень аккуратно что-то втирала ей в ногу. В больное место. Полчаса прошло — нога как новенькая. Вика сказала ещё, что её попросили особо не рассказывать об этом. Иначе в следующий раз лечить будет кто-то другой — несколько дней ходить толком не сможет, не то что бегать.

— Понял, дальше меня не пойдёт, — кивнул Олег. — Она бегом занимается?

— Правильно понял. Да, восемьсот метров.

— С кем-нибудь ещё были такие же неприятности вчера? — спросил Олег. Что-то странное происходит в лагере.

Алёна помотала головой.

— Не знаю. Я расспрошу осторожно. Даже не знаю, кого спрашивать.

— Надо её саму спросить, — предложил Олег. — Анну Григорьевну. Всё равно хочу узнать, что же там случилось в спортзале. Что это за масло, которое к подошвам не пристаёт.

Алёна покивала.

— Так что у тебя в блокноте?

Олег показал.

— Смотри. Примерно нарисовал, что там где. Тут и тут два выхода. Здесь была тумба. Вот тут, — указал Олег кончиком авторучки, — были скользкие места.

— Ты ещё два пропустил. — Алёна забрала блокнот и авторучку и пририсовала. — А вот на этой стенке на углу аптечка. Точно знаю. Прямо над теми блинами, которые ты подобрал.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— Что-то мне это не нравится, — заметил Олег. — Теперь вроде бы въехал. Смотри: вот тут произошёл несчастный случай, — он указал на тумбу. — Ну, если бы я не смог тебя поймать, — Алёна кивнула. — Гасят свет. Что будет второй человек делать?

— Звать на помощь, бежать к другим людям. Ну или к аптечке. Ой… — Алёна прикрыла ладонью рот на секунду, глаза её расширились. — Кажется, поняла. Если бы ты побежал к любому выходу за помощью, то грохнулся бы или на этом пятне, или на вот этом. А если бы к аптечке побежал, то вот на этом.

— Головой с размаху об эти блины, — заключил Олег.

— Нас что, кто-то хотел убить?! — Алёна смотрела ему в глаза. И на долю секунды Олег понял, что и ему страшно — оттого, что не может понять смысла всего этого. — Но за что? Что мы такого сделали?

— Не только нас, — уточнил Олег. — Если бы Анна Григорьевна не остановилась, тоже расшиблась бы не по-детски.

— Идём! — Алёна взяла его за руку. — Пошли разминаться. Нужно успокоиться, я давно так не пугалась. Поговори со мной о чём-нибудь приятном!

* * *

Пока они занимались спортивной ходьбой — точнее, пока просто ходили в качестве отдыха — Олег рассказывал ей то, что когда-то заинтересовало его самого: про космос, в общем, про Солнечную систему, в которой нашли столько всего интересного и странного. Алёна слушала, и видно было, что ей интересно. На самом деле интересно.

— Клёво! — заключила Алёна, когда до начала тренировки осталось две минуты, и они направились к третьей стойке. — Слушай, здорово. Ты откуда всё это узнал в таких подробностях?

— Вначале в книгах. У деда есть несколько справочников астронома-любителя. А теперь в Интернете очень много всего.

— Потом ещё расскажешь! — потребовала Алёна. — Всё, вон она идёт. Я спрошу, ладно?

— Вы пунктуальны! — улыбнулась им Вяземская. — Всё нормально? Готовы к подвигам?

— Да, — хором ответили Олег и Алёна. Алёна посмотрела в лицо Олега и добавила: — Анна Григорьевна, можно несколько вопросов?

— После тренировки, — согласилась Вяземская. — Если нужно, немного задержусь здесь, но отвечу, обещаю.

— Хорошо, — кивнула Алёна. Видно было, что она разочарована: в её взгляде появился не то чтобы арктический мороз, но так, холодок.

— Алёна, — взяла её за руку Вяземская. — Произошло много странного. Я не во всём ещё разобралась. Ваша безопасность — и других спортсменов, конечно — для меня самое главное. Я понимаю, что много чего уже пообещала. Скажу только, что стараюсь все обещания выполнять. Пусть даже не сразу.

— Да, я поняла, — улыбнулась Алёна, и холодка как не бывало. — Извините.

— Нет, всё в порядке. Тогда начнём. Вначале немного разминки…

* * *

В те редкие минуты, когда Олег был возле стойки и просто медленно ходил — не бежал по треку для разминки или смены нагрузки — он наблюдал, как прыгает Алёна. И всякий раз это нравилось, всякий раз завораживало. Повторялось всё то же: первая секунда, когда Алёна срывалась с места, устремляясь к планке, длилась куда медленнее остальных, а финальный полёт, когда Алёна закрывала глаза, и на лице её отражался восторг, заставлял сердце биться ощутимо чаще.

— Нравится смотреть? — спросила неожиданно Вяземская в один из таких моментов.

— Да, очень, — признался Олег.

— Ей тоже нравится смотреть, как вы прыгаете. И она всякий раз сжимает кулаки, когда вы отталкиваетесь перед планкой.

— Интересно! — удивился Олег. И смутился заодно. — И зачем?

— Спросите, — посоветовала Вяземская и помахала Алёне. — Алёна, всё очень хорошо. На сегодня достаточно. Сейчас вместе с Олегом спортивной ходьбой до конца трека и обратно — и я в вашем распоряжении.

— …Можно личный вопрос? — спросил Олег, когда они дошли до конца трека — до финишной разметки — и направились назад.

— Попробуй, — улыбнулась Алёна. — Ответить не обещаю.

— Зачем ты сжимаешь кулаки, когда я прыгаю?

— Ты заметил?! — поразилась Алёна, посмотрев ему в глаза. И сразу же чуть не споткнулась — не стоит смотреть по сторонам, пока так идёшь. — Не знаю даже. Наверное, на удачу. Только не смейся! Мне нравится смотреть, как ты прыгаешь.

— Не буду смеяться, — пообещал Олег. — Мне нравится смотреть на твои прыжки. И на первую секунду.

— Я заметила. Я чувствую твой взгляд. Что не так с первой секундой?

Олег рассказал про то, что бывает, когда бросаешь взгляд на секундную стрелку.

— Никогда не замечала, — удивилась Алёна. — Даже не верится. Надо проверить, мне уже интересно. Всё, давай чуть-чуть прибавим, а то она опять куда-нибудь убежит!

* * *

— …Жду вас в семнадцать часов во второй секции спортзала. Да, Алёна, я помню. Спрашивайте.

— Не знаю даже, с чего начать, — неожиданно смутилась Алёна. Но почти сразу вновь оживилась. — Ладно. Мы сегодня поняли, что это на самом деле не масло. Оно не приставало к подошвам. Вообще. Такого ведь не бывает.

— Вот как, — озадаченно потёрла лоб Вяземская. — Слушайте внимательно. Пол действительно был скользким, я проверила. Но когда пришла охрана, и начали всё осматривать и документировать, ничего уже не было. Обычный пол.

Алёна и Олег переглянулись.

— Вы нам не верите? — спросила Алёна, поджав губы.

— Верю. Но неполадки нашлись только в электропроводке. Это уже исправили и сделали выговор кому положено. Вы ведь что-то ещё хотели рассказать?

— Мы с Олегом нарисовали схему, — показала Алёна разворот блокнота. — Того, что там было. Нам показалось, что нас хотели убить. Ну или хотя бы покалечить, чтобы… — Алёна запнулась и посмотрела на Олега.

— Чтобы мы не могли выступать, — закончил мысль Олег. — Так получается.

Вяземская молчала — прижала левую руку к груди и упёрлась подбородком в сжатый кулак. «Сейчас она скажет, что мы всё это выдумали, что нечего забивать голову всякой ерундой», — подумал Олег.

— Что ещё? — спросила в итоге Вяземская. — Вспоминайте каждую мелочь, как можно подробнее.

Алёна и Олег рассказали. Вяземская вновь задумалась, морщины легли на её лоб.

— И ещё: мы в комнате остались одни, — спохватилась Алёна. — Я так и не поняла, когда все разошлись.

— Ясно, — кивнула Вяземская. — Виктория тоже заметила, что в какой-то момент осталась одна. Тогда и произошёл инцидент.

— Я уже ничего не понимаю, — призналась Алёна. — А её за что?

— Я буду разбираться, — Вяземская взяла её ладонь в свои. — Пока что будьте осторожны. Старайтесь ни с кем не обсуждать это. Если вдруг заметите, что остались одни — немедленно вызывайте меня или охрану и будьте предельно внимательны.

— Да, Анна Григорьевна, — согласилась Алёна. — Вы на часы посмотрели. Когда можно будет другие вопросы задать?

— Да, я стёрла записи о своём прыжке, — улыбнулась Вяземская. — Такого делать нельзя. У вас есть полное право сообщить об этом руководству. Но вы должны понимать, почему я так поступила.

Алёна и Олег переглянулись, и Алёна добавила:

— Мы не расскажем.

— Тогда до встречи в семнадцать часов, — Вяземская пожала обоим руки и быстрым шагом направилась к выходу.

— Вот загрузила, — покачала головой Алёна. — Ну и что теперь делать? Я одно скажу: не хочу это бросать. Ни за что не хочу!

— Значит, будем разбираться, — согласился Олег. — Так что у нас сегодня? Добавили ещё по сантиметру?

— Ага. Мы молодцы, да?

— Это точно, — признал Олег. — Ты бы слышала, как вчера мой дед обрадовался. Мне показалось даже, что он там заплакал. Никогда ещё так не смущался.

Алёна рассмеялась.

— Значит, и правда на тебя очень надеется. Всё, я в душ. Слушай, нам надо поговорить, лучше до обеда. Как выберешься из душа, приходи в парк! К той же скамейке!

* * *

Алёна сразу взяла быка за рога — вначале, правда, запрыгнула на скамейку и убедилась, что поблизости от них, в том числе за кустами, никого нет.

— Слушай, очень нужно, чтобы ты сегодня и завтра побывал в рекреационном корпусе. Не обязательно танцевать, если не любишь. Просто побыл там — со мной, Викой и другими нашими.

— «Нашими» — из Казани?

— Ну да. Из Тулы ты один, я знаю. Сможешь?

Олег подумал. Не очень приятно будет сидеть там, ведь неминуемо притащится Ворошилов. Пусть даже не будет донимать каждые несколько минут, всё равно приятного мало.

— Не расскажешь, зачем?

— Если расскажу сейчас, всё испорчу. Нет, правда. Это важно! — Она смотрела ему в лицо со всей серьёзностью.

— Ты что-то задумала?

— Не увиливай! — Вновь прикосновение полярного холода в её взгляде. — А… Кажется, поняла. Вот балда! — Алёна хлопнула себя по лбу, сняла свой рюкзак. Достала оттуда тюбик — слепой, без надписи. — Вот, это тебе.

— И что это такое?

— Я вчера, когда она меня осматривала, пожаловалась, что запахи стала сильнее чувствовать, спасу нет. Вот она мне и выдала. Там была этикетка — в рюкзаке, наверное, осталась. Там что-то безвредное, я у неё спросила и в Интернете потом почитала.

— Прямо в нос втирать? — Олег открыл колпачок. Прозрачная густая мазь, слабый запах ментола.

— Ну да, в слизистую, со спичечную головку. Мне помогло. Часов пять действует. То, что надо.

— Интересно, — Олег использовал мазь по прямому назначению и спрятал тюбик в рюкзак. — Чисто из любопытства, тебя к врачам не водили из-за этой чувствительности?

— Гиперосмия, — кивнула Алёна. — Так по-научному называется. Водили, конечно. Ничего такого не нашли — в общем, живи как умеешь. Ну так что, придёшь?

— Приду, — пообещал Олег.

Алёна посмотрела на часы.

— Ещё пятнадцать минут есть. Ты говорил, что в шахматы играешь. Хорошо играешь?

…Смотря что такое «хорошо». Когда старший брат деда переехал на историческую родину, в Украину, оставил множество вещей. В том числе и книг: брат, Иннокентий Сухоруков, по профессии был инженером, а в шахматы играл для души, по переписке. Среди разных сокровищ там были книги Майзелиса, Ласкера, Капабланки, много кого. Маленький Олег увидел всё это и загорелся. Настолько, что успел подняться в турнирах до первого разряда, прежде чем его направили по карьере легкоатлета.

— Никто меня особо не спрашивал, — пояснил Олег. — Сама понимаешь: дед чемпион мира, отец был чемпионом СССР и России. Вопросов нет.

— Но ты говорил, что КМС по шахматам! Когда успел?

— Два года назад, когда вернулся из «Олимпии».

* * *

Встречать Олега из той самой поездки в «Олимпию» собралась вся семья, включая дальних родственников. Пока Олег ехал домой (за ним присматривал там и посадил на обратный поезд старинный друг деда, живший поблизости от спортивного лагеря), отец Олега успел узнать подробности дисквалификации. Оказалось, что итоги соревнований не пересматривали, второе место Олега никто не аннулировал. Единственное ограничение — не выступать в спортивных соревнованиях один год.

— Поздравляю со вторым местом! — обняла сына мама. Олег выглядел расстроенным, но не подавленным — в глазах было то же выражение лица, что у деда: собранность и упрямство.

— Нет у меня никакого второго места, — отрезал сын, когда его отпустили. — Я подвёл вас, — посмотрел он в глаза деду и отцу. — Извините. — После чего ушёл к себе в комнату, да там и остался. Следующие четыре недели выходил только по очевидным потребностям — поесть, и всё такое — да взял на себя все хозяйственные заботы в доме. Прежде было не допроситься; сейчас, наоборот — было не отговорить. Ходил в магазины, делал уборку и прочее. И — ни слова. Разговорить Олега не удавалось никому, от визита к своему тренеру отказался наотрез, на его звонки не отвечал.

…Первые четыре дня Олег сидел, уткнувшись в экран компьютера. Лет с семи Олег перестал плакать, переживал всё молча, с угрюмым видом. На третий день «заточения», когда отец зашёл в его комнату без предупреждения — показалось, что там что-то упало — отец успел увидеть, как сын вытер глаза тыльной стороной ладони и молча отвернулся. И всё. Ни звука, ни единой жалобы — только знакомое уже угрюмое и решительное выражение лица.

На пятый день на столе Олега оказались давно пылившиеся в книжном шкафу книги по шахматам.

На третьей неделе выяснилось, что он записался на турнир. К концу четвёртой недели Олег вернулся с шахматного турнира с сокрушительным успехом, получил звание КМС — и родители впервые за минувший месяц увидели на его лице улыбку.

Ещё через неделю Олегу исполнилось шестнадцать — и он не отказался скромно отметить эту годовщину вместе со всеми родственниками.

А в начале следующей недели родители заметили, что Олег вновь стал делать упражнения — те, которые предписал ему тренер. И принялся бегать по утрам, по дорожке ближайшего к ним стадиона. А к концу пятой недели сам поехал к тренеру и сказал, что ничего бросать не собирается.

---

* * *

— Круто! — покачала головой Алёна. — Я не знаю даже, что делала бы, если бы меня дисквалифицировали. Маму точно бы удар хватил. То есть помогли шахматы, да?

Олег кивнул. Помогли — не то слово. Он хотел сказать, что не пойдёт больше ни на какие соревнования сразу же, как домой вернётся. Но вот не сказал — и потом не пожалел.

— Ой, там уже обед почти начался! — спохватилась Алёна. — Бежим! Не то опять толпа будет.

«Их» столик, увы, был уже занят, но удалось найти другой, тоже на отшибе.

— Сегодня ты за мной ухаживаешь, — заявила Алёна. И перечислила, что ей принести. Олег улыбнулся и отправился выполнять приказание.

* * *

— Начнём прямо сейчас? — указала Алёна, когда они вошли в рекреационный корпус. Танцплощадкой первый этаж становится после ужина, точнее — с его началом. А до того момента здесь находится всё остальное: настольный теннис, шахматы с шашками и великое множество других настольных игр. — Будешь учиться играть в пинг-понг?

Олег обвёл зал взглядом. Народу не то чтобы полно, но уже порядком. И как минимум два стола для пинг-понга ещё пустуют.

— Давай, — согласился Олег, и минут через десять его разобрал настоящий азарт. Понятно, что чаще промахивался, чем попадал, но это было увлекательно. Ровно до момента, когда услышал из-за спины презрительно брошенное:

— Жалкое зрелище.

Можно не гадать, кто это.

— Я бы сказал, душераздирающее, — уточнил Олег, не отрываясь от игры. И впервые получилось послать мячик так, что Алёна его не взяла. И ему зааплодировали — рядом стояли зрители, с любопытством наблюдавшие за процессом учёбы.

— Гордишься тем, что ничего не умеешь? — хмыкнул из-за спины Ворошилов. Олег повернулся к нему лицом и пояснил:

— Все когда-то ничего не умели. Это же не повод садиться и плакать.

— Говорят, ты по шахматам спец? — поинтересовался Ворошилов.

— Есть немного, — согласился Олег. — Давненько не брал их в руки.

— Ну конечно, — осклабился Ворошилов. — То есть побоишься сыграть, да?

— С тобой? — Олег встретился взглядом с Алёной, и та подмигнула ему, улыбаясь. Так. Что-то тут нечисто… Зачем она подмигивает? — С удовольствием.

Они прошли к ближайшему свободному столу, на котором уже стояла доска и были расставлены фигуры.

— На время? — указал Олег на шахматные часы. Ворошилов кивнул: — По пятнадцать минут.

Один из парней, наблюдавших за игрой Алёны и Олега, взял из ближайшего шкафа шахматные часы и передал Олегу. Олег проверил, что заведены, выставил время. Затем снял с доски белую и чёрную пешки, спрятал за спиной в кулаки, а затем протянул перед собой. Ворошилов указал на левую руку, и там оказалась белая пешка.

Ворошилов уселся за стул, на лице его сияла победная улыбка. Олег отодвинул свой стул от стола с доской, повернул его… И сел спиной к сопернику.

— Что, так боишься меня? — осведомился тот.

— Нет, просто мне необязательно смотреть на доску, — пояснил Олег и поманил к себе Алёну: — Поможешь?

— Конечно, — согласилась та, явно удивлённая тем, что Олег собирается играть вслепую. — Как это делается?

— Я говорю ход, ты его делаешь — и той же рукой нажимаешь на кнопку на часах с моей стороны. Если я делаю рокировку, первым двигаешь короля.

Алёна кивнула и встала за спиной Олега, лицом к Ворошилову.

— Начинай, — предложил Олег. — Алёна, если он не скажет свой ход вслух, сразу говоришь ты. Поехали.

— E2-E4, — услышал он из-за спины, и партия началась.

* * *

Прошло двадцать три минуты, и вокруг их стола уже собралось человек сорок, не меньше. Все наблюдали, не отводя взгляда.

— Конь D4 на E2, шах, — сделал ход Олег.

Алёна выполнила ход, переключила часы и заметила: — Ты подставил коня под удар.

— Знаю, — отозвался Олег, и Ворошилов, уже протянувший руку к своей ладье, под удар которой встал конь, замер. — Если он берёт коня, ему мат в два хода. Если не берёт, теряет ладью.

Олег сам не видел, но Алёна видела: Ворошилов утратил спесивый и довольный вид — теперь он выглядел растерянным.

— Если берёт коня, то ладья D8 на D1, шах, его ответ — ладья E2 на E1, затем ладья D1 бьёт E1, мат, — пояснил Олег.

— Король G1 на H1, — сообщила Алёна.

— Конь E2 бьёт ладью на F4, — тотчас ответил Олег. Зрители переглянулись — всё ясно, белые проиграли. Только вот Ворошилов сдаваться не собирался. Явно рассчитывает, что времени чёрным не хватит.

— Олег, у тебя три минуты пять секунд, — предупредила Алёна. Олег кивнул и сразу же назвал следующий ход. После этого ответы Олега следовали не более чем через три секунды. Видно было, что белые стараются запутать противника — делают странные, внешне нелогичные ходы. Олега это не запутало: он несколькими точным движениями забрал оставшиеся на ферзевом фланге соперника пешки. Затем провёл одну из своих пешек на оголившемся фланге до первой горизонтали, превратил её в коня и через четыре хода поставил мат вновь созданным конём.

Тишина взорвалась аплодисментами. Ворошилов с брезгливой миной на лице поднялся из-за стола, взмахом руки сбросил оставшиеся на доске фигуры на пол и ушёл из корпуса не оборачиваясь.

— Я всё записала на видео, — сообщила Алёна, останавливая шахматные часы. — Супер! Никогда такого не видела!

К Олегу подошли, чтобы поздравить и пожать руку — почти все собравшиеся зрители. По совести говоря, Олега это несколько смутило.

— Научишь? — спросила Алёна, когда зрители в основном разошлись, а фигуры и всё прочее были собраны и возвращены на доску. Она взяла Олега за обе руки и посмотрела ему в глаза. — Меняемся? Ты меня учишь играть в шахматы, я тебя — в настольный теннис.

— Идёт, — согласился Олег и посмотрел на часы. — У нас ещё минут сорок, потом нужно в спортзал. Что будем учить?

— Теннис! — Алёна отпустила его левую руку и повлекла за собой. — Идём со мной!

* * *

— Он не сам играл, ты заметил? — поинтересовалась Алёна, когда они шли в спортзал. — У меня на записи это видно. У него телефон лежал на колене, и он туда всё время поглядывал.

— Да и пусть, — отмахнулся Олег. — Не очень ему это помогло.

— Я даже представить не могу, как можно играть вслепую, — покачала головой Алёна. — Ты долго этому учился?

— Долго. Полгода или дольше. Мой шахматный тренер в спортивной школе давал упражнения на тренировку памяти. Вот и пригодилось. А зачем ты мне подмигивала?

— Потом расскажу. Я правда расскажу, но позже.

Олег кивнул. Удивительно, но воздух в спортзале показался сегодня куда терпимее обычного. Мазь действует? Та вчерашняя тумба стояла на прежнем месте, не было только расставленных на полу блинов от гантелей.

— Ровно то же, что вчера, — пояснила ожидавшая их Вяземская. — Без несчастных случаев, естественно. Все те четыре упражнения, о которых говорил Олег. Делаете оба; в случае с тумбой страхуйте друг дружку. Как только ноги станет жечь, отправляйтесь на беговую дорожку — и спортивной ходьбой два-три километра.

Сказано — сделано. На этот раз ничего страшного не случилось; ногам стало жарко, а потом начало ощутимо жечь — после примерно шести десятков упражнений. Довольно быстро: Олег, до поездки в «Ad astra», по утрам выполнял каждое по тридцать раз. И не особо уставал.

Они прошли те самые три километра и при этом почти не устали — так ощущалось.

— Слушай, у меня ногам всё ещё немного жарко, — удивилась Алёна. — Побежали к стойке!

— Хочешь проверить?

— Да. Ты будто не хочешь. Ну давай, там нет никого, а мы быстро!

Строго говоря, так не делают. Прыгать рекомендуется только в присутствии тренера… Ну или хотя бы другого человека. Что понятно — на случай травмы, а травму здесь заработать пара пустяков.

Они не особенно удивились, когда Алёна взяла со второй попытки сто девяносто семь — на сантиметр больше утреннего достижения, а Олег, соответственно, двести тридцать три.

— С ума сдуреть! — восхитилась Алёна, когда они вновь пошли по треку после прыжков — чтобы дать себе отдых. — Мне осталось семь сантиметров до мирового рекорда. Ну, среди юниоров. А тебе вообще четыре! Что же будет дальше?

— Дальше будет интереснее, — услышали они знакомый голос и едва не споткнулись оба. Вяземская словно возникла из ниоткуда, оказалась справа от них, у самой стойки.

— Анна Григорьевна? — удивилась Алёна — как, впрочем, и Олег.

— Я знала, что вы не утерпите, — пояснила Вяземская. — Я и сама такой была. Больно не было при прыжках?

— Нет, только немного жарко, — призналась Алёна. — И снова ощущение, что я электрическая. Ну не могу спокойно стоять, всё колется и щекочет.

— Это нормально, — кивнула Вяземская. — Походите немного, пройдёт. Но в будущем, пожалуйста, следуйте моим указаниям. Если я говорю «бегать» — значит, только бегать. И старайтесь не перенапрягаться. Ваша мускулатура сейчас становится сильнее, обучается реагировать быстрее. Это естественный процесс — так всё и останется, это не допинг, не временный эффект от стимулятора. Важно, чтобы вы не перенапрягались, чтобы не стало хуже.

— Я поняла, — потупилась Алёна. — Извините, это я его подбила!

Вяземская кивнула:

— Извинения приняты. Завтра жду вас на очередной сеанс массажа. Точно так же, в шестнадцать и шестнадцать тридцать. Алёна, у вас остались вопросы?

— Просто из любопытства, — кивнула Алёна. — А сколько всего людей вы сами тренируете? Ну, как нас?

— Восемь, — улыбнулась Вяземская. — Ещё двадцать — консультирую. В присутствии их тренера. Завтра обещали короткие дожди в течение дня. Если к началу утренних тренировок не пройдёт — работаем в спортзале, под крышей. Мазь действует?

— Да, — подтвердила Алёна. — Спасибо, а то я уже дурела от запахов.

— То же самое, — подтвердил Олег. — Стало намного приятнее.

— Жду вас завтра в десять утра, — протянула Вяземская руку Алёне. — Приятного отдыха.

* * *

— Придёшь в танцзал? — поинтересовалась Алёна, когда они уже вышли за пределы стадиона. — Не хочешь танцевать, не танцуй. Просто посидишь, поговорим.

— Приду, если хочешь, — согласился Олег. — Но в десять вечера я ухожу смотреть на звёзды.

— Договорились, — Алёна взяла его за руку. — То есть она сама, когда была как мы, чихать хотела на некоторые правила. Так, что ли? «Я сама была такою…»

— «Триста лет тому назад», — завершил Олег машинально. Алёна остановилась и удивлённо посмотрела ему в глаза.

— Так ты тоже смотрел те старые детские фильмы?! — поразилась она. — Мне их тётя ставила, когда я маленькая была. Мама-то всё время в отъезде. Тётя говорит, что мне как кино ставили, так я и сидела себе спокойно, никому из взрослых не мешала. А тебе их кто ставил?

— Дед. У меня родители тоже могли уехать надолго, пока отец спортом занимался.

— А сейчас чем занимается?

— Автомеханик. У него автомастерская.

— Круто! — Алёна посмотрела с уважением. — А тётя у меня танцам учит. И тоже счастлива. Слушай, ну мы с тобой и динозавры! — рассмеялась она. — Ведь никто, поди, уже такие фильмы сто лет не смотрит!

5. Слухи и сплетни

Под утро Олегу приснилась Алёна — её прыжок; только вот взамен приземления на маты она взмывала в небеса и улетала прочь, подобно птице, исчезала в пронзительной синеве. И так несколько раз. Кончилось тем, что Олег прыгнул вслед за ней, так же полетел ввысь и… Проснулся. Минуты три лежал, не шевелясь — ждал, когда стихнет сердцебиение. И опять проснулся на полчаса раньше привычного срока.

С той стороны окна на стекле замерли прозрачные капли: дождь прошёл ночью; туч давно не было, а остатки облаков стремительно таяли в небе. Красота! И птицы уже поют — слышно даже сквозь двойное стекло.

Ещё через полчаса Олег уже входил в помещение столовой с рюкзаком на спине. И не особо удивился, увидев за дальним столиком Алёну — она сразу же помахала ему.

— Не спится? — поинтересовался Олег. Алёна кивнула с довольным видом.

— Принёс? — спросила она, когда Олег уселся напротив и поставил рюкзак у ножки стула. Олег кивнул в ответ и добыл из рюкзака походные шахматы — фигуры на магнитном креплении. Очень удобно. Что самое практичное, можно вернуть в коробку, не снимая фигур с доски — если приходится отложить партию.

— Я нашла книгу Майзелиса, — Алёна подняла со стола планшет и показала экран Олегу. Брать с собой гаджеты не запрещается, если они не издают звуков и не пытаются подключиться к мобильной сети. По всей территории «Ad astra» действует беспроводная связь, WiFi — очень удобно. Тренеры сквозь пальцы смотрят на то, что их подопечные выкладывают в день сотни фотографий себя любимых — что поделать, веяния времени, приходится считаться. — Начнём?

— Начнём, — согласился Олег. — Какими играешь?

— Белыми! Но ты же не будешь поддаваться?

— Нет, но могу дать фору. Любую фигуру на твой выбор. Кроме короля, — улыбнулся Олег. Алёна улыбнулась в ответ и выбрала ферзевую ладью.

Олег играл, а сам вспоминал вчерашний вечер, когда они вместе с Алёной пришли на танцплощадку.

* * *

Судя по тому, сколько народа помахало Алёне руками, её многие знают. Впрочем, Олегу тоже махали: он сразу узнавал тех, кто смотрел на ту самую шахматную партию. «Волшебная мазь» действовала; пусть здесь и веселится от души больше сотни человек, воздух на удивление свеж и приятен. Кондиционеры? Но холода не чувствуется. В жилых корпусах тоже воздух свежий, и тоже ниоткуда не дует — прийти разгорячённому с тренировки и попасть под струю ледяного воздуха — верная дорога в медкорпус.

Алёна указала — прямо и за угол. Большую часть зала освободили для танцев; все столы, за которые можно присесть и просто посидеть в своё удовольствие, за углом — а напротив сейчас действует бар. Естественно, ни капли алкоголя — исключительно здоровые и полезные напитки.

Когда Алёна и Олег подошли к дальнему столу, за ним сидело шестеро людей, из которых Олег знал только Антона и Викторию. Все присутствующие поднялись и приветствовали вновь пришедших аплодисментами.

— Давайте к нам, — пригласила Виктория. Алёне и Олегу оставили два соседних стула. — Мы не все знакомы. Олег Сухоруков, прошу любить и жаловать. Ольга Саблина, — указала Виктория на светловолосую девушку слева от Олега. — Артур Юрский, — а он сидел напротив Ольги: черноволосый и смуглолицый, ростом выше даже Антона.

— Наши конкуренты, — пояснила Алёна Олегу. — Наступают нам на пятки.

— Очень приятно! — Ольга пожала руку Олегу, а Артур улыбнулся во весь рот и «дал пять». — Бойся нас, Алёна, бойся! Догоним и перегоним, ещё не вечер!

— А по-моему, давно вечер, — возразил Олег с невозмутимым видом, и вся компания рассмеялась.

Справа от Артура сидели Виктория и Антон — как раз напротив Олега и Алёны.

— Владислав Панкратов, — представила Виктория парня, сидевшего справа от Антона.

— Просто Слава, — поднялся тот и тоже «дал пять» Олегу.

— Инна Воронова, — представила Виктория невысокую рыжеволосую девушку, сидящую напротив Владислава. — А это наши с Антоном конкуренты.

— Ещё с нами обычно Даша, Валерия и Коля, — добавила Алёна, — но не в этом сезоне, в другой раз познакомишься.

— Так вы все из одной спортивной школы? — поинтересовался Олег, и Алёна кивнула. — Классно. Сколько помню, я из Тулы всегда один повсюду ездил.

— Всего-то дел — переезжайте к нам, — предложил Антон, и собравшиеся вновь рассмеялись. — Мы видели запись той партии, — продолжил он. — Артур? Алёна? По-моему, уже можно сказать.

— Легко, — согласился Артур, а Алёна указала Олегу на бутылку с минеральной водой — налить? Олег кивнул. — Да всё, в общем-то, просто. Я прочитал о тебе — там, на стенде, — Артур посмотрел в глаза Олега. — Там ни слова о шахматах. Но покопался немного в Интернете — и всё нашёл. Дальше всё просто. Наш заклятый друг еле-еле получил второй разряд, но считает себя чемпионом мира. В общем, мы по большому секрету пошептались — так, чтобы он услышал — что ты выдаёшь себя за крутого шахматиста, но играешь слабенько. Вот, собственно, и всё.

— Ну вы заговорщики, — покачал головой Олег. — То есть это вы его подначили!

— Ну да, — согласилась Алёна. — Без обид?

— Мне не на что обижаться, — пожал плечами Олег. — Пусть он обижается, если хочет.

Алёна широко улыбнулась, привлекла Олега к себе и поцеловала в щёку. И получила в ответ аплодисменты.

— Обалдеть, — сумел выговорить Олег через пару секунд, когда немного пришёл в себя. — Если я его ещё раз обыграю, повторишь?

— Нет уж, один подвиг — один поцелуй, — отозвалась Алёна, и публика снова рассмеялась.

— Ладно, народ. — Антон оглядел остальных. — Шут с ним. Кроме шуток, Олег, будет возможность, приезжай в гости.

* * *

— …Оле-е-ег! — Алёна осторожно потормошила его. — Не спи, замёрзнешь! Делаем паузу, да? — Она указала на входные двери — завтрак начался, в столовой скоро будет очень людно. — Взять тебе то, что обычно?

— Да, спасибо. — Олег помотал головой, возвращаясь в реальность, и потёр ладонью ту самую щёку, куда его поцеловали прошлым вечером. Алёна поднялась и убежала в сторону раздачи. Олег «сделал паузу» — осторожно положил шахматную доску с фигурами и пешками на ней в коробку, стараясь ничего не сдвинуть — и зафиксировал, на внутренней стороне крышки толстый слой поролона: если коробку уронить (или даже сильно ударить по ней), фигуры не сдвинутся с доски. Потом продолжат. Алёна, хоть и не играла никогда, глупых ошибок не делала. То есть совсем уж глупых. Если и впрямь начала читать Майзелиса, тем лучше — книга и написана очень простым языком, и читается как детектив, очень увлекательная. Во всяком случае, для Олега.

— …Обожаю туман, — заметила Алёна через двадцать минут, когда они дошли до парка и сели на «свою» скамейку. Солнце уже поднялось высоко, но в парке под деревьями кое-где ещё ползли тающие облачка тумана. — Я узнала ещё кое-что. И Артур, и Ольга — ну, ты видел их вчера, наши конкуренты — тоже чуть не побились, и тоже примерно в то время, когда и мы. Ничего себе не повредили, но очень испугались.

— Где это случилось? — поинтересовался Олег.

— В душе. Оба были в душе — и вдруг свет погас, вода кончилась, всё стало скользким, а стеклянные стены у кабинок сами собой разбились. Только чудом оба не порезались, и руки-ноги не поломали. Артур говорит, догадался бросить на осколки полотенце и выползти по нему в коридор, и Ольге крикнул, чтобы делала то же самое. А потом, когда туда вызвали ремонтников, — ничего такого не нашли. Пол был не скользким, а обычным. И стеклянные стенки оказались целыми. Артур говорит, что забрал полотенце с собой, и там взаправду осталась стеклянная крошка. Только один человек ему и поверил.

— Анна Григорьевна?

Алёна кивнула.

— Они тоже у неё занимаются, парно. Как мы с тобой.

— Массаж и всё такое?

Алёна помотала головой.

— Не знаю. Он говорит, им запретили это обсуждать даже со своими. Нам, если что, тоже запретили, не забудь.

— А остальные четверо? Она сказала, у неё восемь подопечных сейчас.

— Я пока даже не знаю, кто это, — вздохнула Алёна. — Всё это странно, да?

Олег покачал головой. Странно — не то слово. Главный вопрос: кому это потребовалось? И второй вопрос: как удалось сделать такое, всё это исчезающее масло и разбитые стёкла?

— Ладно. — Алёна взяла его за руку. — Идём разминаться. И расскажи мне ещё про космос.

* * *

На этот раз тренировка обошлась без новых рекордов — но и Алёна, и Олег заметили, что каждая новая попытка — новый прыжок — тратят меньше сил.

— Я позавчера прыгнула всего четырнадцать раз и уже с ног валилась, — удивилась Алёна. — А сегодня уже двадцать раз, и ничего.

Вяземская кивнула и сделала пометки в своём рабочем журнале.

— Так и должно быть, — пояснила она. — Мускулатура адаптируется под нагрузки. У вас есть вопросы, Алёна?

— У обоих, — уточнил Олег.

— Я уже знаю про Артура и Ольгу, — призналась Алёна. — Только не ругайте их! Я пообещала, что скажу только Олегу. С нами ведь тоже случилось примерно то же самое. Скажите, а ещё с кем-нибудь?

Вяземская отрицательно покачала головой.

— Даже с остальными четырьмя? Анна Григорьевна, мне страшно. — Алёна смотрела на неё, поджав губы. — За нас всех. Ну не могло такого случиться! И никто в лагере больше не заметил! Кроме вас и нас пятерых. Ну, ещё Антон знает, Вика ему рассказала.

— Поверьте, я сама в недоумении! — Вяземская посмотрела в глаза Алёны. — Служба безопасности исследовала всё: и помещения спортзала, и жилые корпуса. Никаких следов диверсий, никого постороннего. Камеры наблюдения работают круглосуточно, там тоже не к чему придраться.

— Вы и сами чуть не убились! — Алёна взяла тренера за руку. — Ведь правда? Если бы мы не успели вам крикнуть!

Вяземская покивала, улыбнулась Алёне и взяла её ладонь в две своих.

— Алёна, что вы предлагаете? Никто ни с кем не связывался, не выдвигал никаких требований. Я попросила руководство усилить меры безопасности и сообщать о каждой неисправности, о любом странном происшествии. Что бы вы предложили?

— Я не знаю, — вздохнула Алёна. — Мне просто страшно, вот и всё.

— Вы готовы бросить наши занятия и отказаться от борьбы?

— Нет! — тут же ответила Алёна. — Кажется, понимаю. Нас хотят испугать? Чтобы мы отказались от соревнований?

— Всё возможно. Если бы служба безопасности отыскала хоть какие-то факты, я бы первой предложила или перенести соревнования, или принять усиленные меры. Вплоть до того, чтобы к каждому спортсмену приставили телохранителя. Мы и так теперь проверяем дважды в сутки все помещения, весь инвентарь, всё. Я не могу требовать от руководства большего, у меня нет оснований.

— Я поняла, — поморгала Алёна. — Спасибо!

— Держитесь вместе, — посоветовала Вяземская. — Будьте начеку. И главное, не бойтесь. Будем разбираться с неприятностями по мере поступления. Олег? У вас тоже были вопросы?

— Вы уже ответили. Хотя нет. Нам не положено знать, с кем ещё вы занимаетесь?

— Вы узнаете об этом завтра или послезавтра, — отозвалась Вяземская. — Скажу пока, что они занимаются прыжками с шестом и бегом на длинные дистанции. Как и в вашем случае, это две пары, парень и девушка. Если не возражаете, у меня сейчас встреча с руководством лагеря. Как раз по поводу недавних происшествий. Не опаздывайте в медпункт, хорошо?

И она ушла.

— Только что до дрожи боялась, — призналась Алёна. — А теперь не боюсь. Вот как ей это удаётся? Всё, я — в душ. После обеда у нас теннис и шахматы, не забудь!

* * *

Освоение пинг-понга проходило быстро — Алёна всё ещё выигрывала партии у Олега, пусть и не всухую, и видно было: выкладывается не в полную силу. Не то чтобы поддаётся, но почти.

— А можно меня не жалеть? — спросил Олег. — Я ведь вижу, что ты не в полную силу играешь.

— А ты не пожалеешь? — Алёна улыбнулась во весь рот. — Ладно, сам напросился!

И стало действительно трудно. Вроде и по скорости Олег Алёне не уступает, и с координацией всё хорошо, а две следующие партии продул всухую. Вокруг уже начали собираться зрители из числа тех, что наблюдали за шахматной партией.

— Ещё? — спросила Алёна, улыбаясь, и Олег кивнул — разумеется. Следующие пять подач Олег проиграл, а затем случилось что-то новое. Всё было так же, как с секундной стрелкой — или с первой секундой, когда Алёна начинала разбег для прыжка. Всё вокруг замедлилось, в том числе и звуки: они упали на добрую октаву ниже, человеческая речь стала звучать комично, неестественно. При этом Олег осознавал, что собственное тело ему прекрасно повинуется — и ему не составило труда тщательно прицелиться и отбить мячик так, что у Алёны не было серьёзных шансов его взять.

Едва только Алёна взмахнула ракеткой — и промахнулась — как время разогналось до прежней скорости. И Олег услышал аплодисменты.

— Молодец! — Алёна улыбнулась и сдула со лба непослушную чёлку. — Твоя подача!

Больше такого не повторялось, однако Олегу стало удаваться предугадывать, куда полетит мячик. Он проиграл все три следующие партии, но разрыв уменьшился до трёх очков.

— Здорово! — Алёна положила ракетку на стол, подошла к Олегу и обняла его. — Быстро учишься! Ну что, отдаём стол? Здесь и другим охота сыграть.

Олег кивнул и так же оставил ракетку на столе. Они с Алёной отошли в сторонку — отдышаться. За их спиной игры продолжились на всех трёх столах.

— Я теперь читаю Майзелиса, когда есть время, — Алёна достала из рюкзака бутылку с водой, отпила и предложила Олегу. Тот не стал отказываться — и так уже ощутимо взмок. — Интересно пишет! Не думала, что в шахматах такие страсти кипят. Играем ещё? У тебя шахматы с собой?

— Сегодня не взял, — развёл руками Олег.

— Не страшно, я тогда доску сфотографирую, если не доиграем.

— Какую фору сегодня возьмёшь?

— Не нужно форы! — Алёна посмотрела ему в глаза. — Не нужно меня жалеть. И поддаваться не нужно.

— Не умею поддаваться, — возразил Олег. — Хорошо, только я буду ходы записывать.

* * *

Они не доиграли: у Алёны пискнул будильник, она посмотрела на часы — без пяти минут четыре — и убежала, не забыв сделать фотографию шахматной доски. Олег вернул все пешки и фигуры на место, оглянулся — вроде никто не стремится занять именно этот столик, игра идёт только на двух из шести — и ещё раз просмотрел запись партии. Алёна выбрала чёрными сицилианскую защиту, «вариант дракона». Любопытно. Сам Олег предпочитает закрытые начала; если играет чёрными — то как минимум полуоткрытые. И среди любимых дебютов есть и сицилианская защита. Позиция Алёны слаба, но не безнадёжна. Удивительно, всего-то третья партия!

В рекреационный корпус вошёл Ворошилов — Олег снова «не заметил» его. Но обратил внимание, что к Ворошилову подошёл один из парней, следивших за их с Алёной игрой, и что-то вполголоса сказал. Ясно, всё же Ворошилов снова собрал себе «стаю». И явно следит и за Алёной, и за Олегом. Вот же банный лист!

Ладно. Директор попросил по возможности не связываться — не будем связываться. Олег отошёл к стене — там ряды стульев для желающих просто посидеть — и открыл на собственном планшете всё того же Майзелиса. Книга не стала менее интересной с годами.

Когда у Олега также подал голос будильник — пора в медпункт — ни Ворошилова, ни второго парня в зале не было.

* * *

На этот раз одними ногами дело не ограничилось — Вяземская в итоге добралась до поясницы и спины, а затем попросила… Перевернуться на спину.

— Олег, если вам неловко, просто закройте глаза, — посоветовала Вяземская. — Просто считайте это медицинской процедурой. У вас совершенно нормальная реакция организма на процедуру. За пределами этой комнаты это всё равно никто не узнает. Пожалуйста, сейчас важно не прерываться надолго.

Да. С закрытыми глазами стало несколько проще. За исключением того, что, когда Вяземская закончила, с координацией было явно не всё в порядке.

— Осторожно садитесь, — Вяземская помогла Олегу усесться. — Нет-нет, не вставайте, если не уверены. Просто посидите неподвижно. Никто вас не торопит.

— Вы расскажете нам, что это за… процедура, и как она действует?

— Да. На самом деле всё в том документе, который вы подписали. Если вам интересны медицинские подробности, я попрошу вначале подписать соглашение о неразглашении.

— Без проблем, — согласился Олег. — А сколько людей… — он замялся, не зная, как сформулировать.

— На скольких людях проверялась эта методика? — уточнила Вяземская. — Хорошо, я полагаюсь на вашу ответственность. Три тысячи сто восемнадцать человек, не считая спортсменов «Ad astra».

У Олега голова пошла кругом. В переносном смысле.

— Постойте, но если столько спортсменов… Где же новые рекорды, их же не было столько!

— Это не спортсмены, — Вяземская сняла медицинский халат, маску и перчатки и улыбнулась. «Естественная реакция организма», по счастью, прошла. И почти перестала кружиться голова. — Это люди с врождёнными нарушениями работы нервной системы, с атрофией мускулатуры, с инвалидностью разного рода. Теперь все они могут жить полноценной жизнью.

— А… Сколько спортсменов?

— Двадцать четыре, — сообщила Вяземская и помогла Олегу встать со стола. — Не считая вас. У методики есть побочные эффекты, но они проявляются в очень редких случаях, когда у человека есть определённые врождённые заболевания. Я очень тщательно проверяю каждого потенциального участника программы. Методика прошла международную сертификацию, но только в России её встретили в штыки.

Олег вздохнул. И всё равно он ощущал себя немного подопытной мышью.

— А все эти странности с работой зрения, слуха…

— Это у всех, — согласилась Вяземская. — Временное состояние — оно пройдёт и больше не повторится. Методику начали применять двадцать восемь лет назад. Под строжайшим наблюдением врачей. Я не стала бы подвергать вас такому риску, Олег. Вы не морские свинки.

— Иногда мне кажется, — Олег застегнул шорты и надел футболку, — что вы мысли читаете. Но почему именно мы? Здесь ведь двести сорок человек!

— Интуиция. Я познакомилась, с каждым из вас, вначале заочно. И только после личной встречи принимала решение. Олег, все действия методики обратимы. Если вас что-то пугает или не устраивает — я могу отменить все изменения. Это не больно и займёт не более недели. В качестве приза вы всё равно будете и сильнее, и быстрее, чем прежде — полностью это пройдёт только через два-три года.

— Нет, — покачал головой Олег. — Только если силой заставите. Я с детства хотел лететь выше неба. И теперь, похоже, сумею.

— Выше неба? — улыбнулась Вяземская. — Не расскажете подробнее?

— Мама говорит, что дед любил подбрасывать меня в воздух, когда я был совсем маленьким. Мне очень нравилось. Я спрашивал его, смогу ли я взлететь выше неба, и дед всегда говорил, что смогу. Я сам не помню, если честно.

— Поразительно, — покачала головой Вяземская. — Да, теперь я понимаю. Всё, идёмте вместе в спортзал — Алёна, скорее всего, уже там.

* * *

— Сегодня — никаких силовых упражнений, — распорядилась Вяземская. — Только ходьба. Обязательно возьмите с собой хотя бы один белковый батончик и пейте больше воды. Начните со спортивной ходьбы. Если не будет сложностей с координацией — бег, и снова — без фанатизма. Важно двигаться, уставать не нужно. Как самочувствие?

— Отличное! — улыбнулась Алёна.

— Как у космонавта, — ответил Олег. — Перед взлётом.

— Много ты видел космонавтов? — тут же поинтересовалась Алёна.

— Дед знаком с двумя, — пожал плечами Олег с невозмутимым видом, и Алёна на несколько секунд растерялась. — Нет, всё в порядке, Анна Григорьевна.

— Вижу, — улыбнулась та. — Завтра встречаемся в десять утра у третьей стойки. Отдохните как следует!

— …Признайся, что соврал про космонавтов! — потребовала Алёна, когда они устроили первый перерыв — то есть пошли не торопясь по обочине.

— Художественно преувеличил! — поправил её Олег и увернулся от подзатыльника. Алёна попыталась догнать его и не смогла.

— Твоё счастье, что я устала! — сообщила она, когда они вновь перешли на спортивную ходьбу. — Ладно, прощаю. Умеешь ты сочинять, я ведь и в самом деле поверила. И как тебе массаж сегодня?

— Что-то с чем-то. Теперь повсюду словно иголочки. Кроме головы разве что.

— У меня тоже, — согласилась Алёна. — И как тебе «естественная реакция организма»?

Не получилось — Олег сумел не покраснеть.

— Всё было очень естественно, — подтвердил Олег. — А у тебя?

— Ещё естественнее, — кивнула Алёна, и оба расхохотались — пришлось снова уходить на обочину.

— Придёшь сегодня на танцплощадку? — спросила Алёна, когда они отсмеялись и немного успокоились. — Приходи. Я знаю, что в десять у тебя астрономия. И шахматы возьми, хорошо? Всё, у меня прошли иголочки, а у тебя? Тогда побежали?

* * *

На танцплощадке уже было людно, хотя собственно танцы ещё не начинались. Олег и Алёна вошли, держась за руки, и направились к дальнему столику, «пока не началось» — пока не включили музыку. Они повернули направо, к барной стойке, как только Алёна отпустила руку Олега, послышался звонкий удар, словно кому-то дали пощёчину. Олег обернулся и увидел, что Алёна толкнула левой рукой Ворошилова в грудь — да так сильно, что тот только чудом не споткнулся и не ударился о стойку затылком.

— О-о-о! — насмешливо протянул Ворошилов. — Какие мы гордые!

— Что происходит? — Олег посмотрел Алёне в лицо, но там, к удивлению, обнаружил… улыбку. Будто она дружески пошутила над Ворошиловым, а не дала тому по морде. Или что это был за звук? Олег оглянулся: ближе к выходу мелькнул человек в униформе — охранник, который явно пробирался к месту происшествия.

— Благородный рыцарь спешит на помощь! — иронически заметил Ворошилов, глянув на Олега.

— Да — мы, рыцари, такие, — кивнул Олег и взял Алёну за руку. — Тебе нужна помощь?

Алёна улыбнулась шире и отрицательно покачала головой.

— Видишь, она и сама с тобой справилась, — пояснил Олег Ворошилову. Раздался дружный смех, а на лице Ворошилова на долю секунды появилось злобное выражение. Алёна потянула Олега за собой, не переставая улыбаться.

Там уже были все шестеро остальных. Алёна благосклонно приняла от Антона бокал минеральной воды и, наклонившись к уху Олега, шепнула: — Когда будет медляк, пригласи меня на танец, ладно?

---

В горле Олега пересохло. Как-то всё это внезапно. И не признаешься, что ни разу ещё не танцевал с девушкой. Не сложилось как-то. Олег кивнул, и Алёна, выпрямившись, спросила:

— Шахматы не забыл?

— Ни минуты отдыха, — покачал головой Антон. — Всё учишься? Подождут твои шахматы, лучше похвастайтесь достижениями.

Олег тем временем добыл шахматы — позицию восстановят по записи игры — и поставил на стол.

— Надо было напротив сесть, — заметила Алёна. — Ладно, и так сойдёт. Мы сегодня решили не хвастаться, — посмотрела она в глаза Антону. — Пусть Артур и Оля хвастаются, их очередь.

Двое упомянутых рассмеялись. Особо хвастаться нечем, как оказалось. Слово за слово, и потекла весёлая беседа ни о чём.

И вот началось — грянула музыка. «Ничего себе громкость» — подумал Олег. Играть точно не получится, все мысли глушит.

— Не могу в таком шуме играть, — заявила Алёна. — Всё потом, Антон прав. Антон, ну хоть ты похвастайся! Я же видела, на восемь десятых секунды лучше! Отлично!

— Вот будет восемь секунд — похвастаюсь, — снисходительно ответил Антон. — Олег, так ты в самом деле привёз подзорную трубу?

— Да, — подтвердила Алёна и показала. — Без рук! Это подарок!

— Я осторожно, — пообещал Антон и посмотрел. — Ничего себе увеличение! Практически телескоп!

— Поэтому и взял, — согласился Олег. — Сегодня, наверное, облака будут, а завтра можно будет посмотреть на Марс и Юпитер.

Разговаривать при такой громкости музыки было трудно, но всё ещё можно было не кричать. А через минуту музыка — песня — закончилась, а ещё через несколько секунд включили медленный танец.

— Можно? — Олег встал и протянул руку Алёне. Та изобразила удивление и согласилась.

Далеко отходить не стали: несколько шагов от их с друзьями столика.

— Правой рукой обними за талию, — шепнула Алёна Олегу. — Не бойся, я не кусаюсь, — и тихонько рассмеялась. Олег, чувствуя себя не в своей тарелке, старался двигаться так, чтобы не наступить Алёне на ноги. Это удалось.

— Олег, я потом посижу минут десять и пойду, — сообщила Алёна так, чтобы никто не заметил. — Около десяти встань, скажи нашим, что пошёл на свидание, и иди к скамейке у дуба. Хорошо? Сделаешь так?

— Вы опять что-то задумали?

— Да. Олег, это правда важно. Сделаешь?

— Сделаю, — согласился Олег. По совести, в этот момент на что угодно согласился бы: от запаха её кожи и волос шла кругом голова, соображалось не очень.

— И самое-самое главное. Что бы ни было, не встревай, ладно?

— Всё понял, — кивнул Олег. Алёна улыбнулась ему и снова поцеловала в щёку. И тут танец закончился. Олег, сам не зная почему, слегка поклонился Алёне, а та с улыбкой исполнила книксен. Условный, конечно: в джинсах и свитере его по-настоящему не исполнить.

— Мы всё видели! — заявил Антон, когда Алёна и Олег вернулись за стол. — Ну и какой же подвиг он успел совершить? Давай-давай, рассказывай!

— Вот ещё, — отмахнулась Алёна. — Тебе тоже захочется, а мне потом перед Викой краснеть?!

Взрыв смеха. Олег сидел, продолжал беседу ни о чём, отпивал воду из своего бокала и всё никак не мог прийти в себя от новых переживаний.

* * *

У дуба было ощутимо зябко, по-над землёй клубился туман. Совершенно незабываемое зрелище, и Олег успел сделать несколько снимков. Почему так важно было сказать про свидание? Почему именно дуб? И где же Алёна, если уж на то пошло?

Скрип камушков под подошвами. И, скажем так, запах. Олег не сразу понял, что происходит. Но всё же понял.

— Игнат, а ты мыться не пробовал? — спросил он, не оборачиваясь.

— Нарываешься, Сухоножкин? — услышал в ответ. Олег поднялся на ноги и обошёл дуб так, чтобы встать поблизости от фонаря. «Персональный тролль» как он есть.

— Да нет, собирался свежим воздухом подышать. Счастливо оставаться, поищу свежий воздух в другом месте.

— Нужен ты мне, — процедил Ворошилов. — У тебя же дед герой и чемпион. Я стариков не обижаю, не бойся, даже если у них такие чмошные внуки.

— Понятно — продул партию и всё ещё злишься, — покивал Олег. — Обращайся, если ещё раз захочешь.

— Твои друзья-уроды ещё ответят за ту партию. А тебя предупредить хочу: осторожнее со своей подружкой.

— Потрясающая забота, — заметил Олег. — Но у меня другие планы, так что не скучай.

— Ты хоть знал, что в ней половина лагеря уже побывала? — Ворошилов осклабился. — Ну конечно, не знал. Здоровье потом проверить не забудь.

— Свечку держал? — услышал Олег голос Алёны. Непонятно, откуда она взялась — просто шагнула из полумрака и встала рядом с Олегом. — Ну расскажи, что это за половина лагеря. Олег, не вздумай, — Алёна прикоснулась кончиками пальцев к губам Олега, заметив, что тот собирается что-то сказать. — Всё очень просто. Он который день добивается от меня взаимности. Даже деньги предлагал, представь. Теперь не может смириться с тем, что его послали куда подальше.

Ворошилов презрительно усмехнулся.

— Олег, подожди меня в танцзале, — попросила Алёна. — Улажу тут пару дел и присоединюсь.

— Справишься? — поинтересовался Олег, взяв Алёну за руку.

— Было бы с кем справляться, — ответила она с улыбкой. — Посторожи моё место, не то займут!

— То есть всё-таки передумала? — поинтересовался Ворошилов с брезгливой улыбкой, проводив Олега взглядом. — Нужна ты мне такая!

— Для улучшения качества обслуживания этот разговор записывается, — сообщила Алёна, улыбаясь. — Хочешь, подскажу, откуда у тебя такие глубокие знания обо мне?

— Кого это ты обслуживать собралась? — рассмеялся Ворошилов.

— Вика! — позвала Алёна, не отводя взгляда от Ворошилова. — Уже можно.

Из-за дуба вышла Виктория, держа в руке смартфон — снимала всё, что происходит, на камеру.

— Ты ведь её подслушал, верно? — спросила Алёна. — Даже не догадался, что мы на самом деле подруги. Зато теперь я знаю, что ты трепло и сплетник. Хуже базарной бабы.

— На себя посмотри, шамотра, — бросил ей, не глядя, Ворошилов, и сделал шаг в сторону Виктории. — Ну-ка перестала! Думаешь, испугала? Денег захотела слупить? Вот тебе! — Ворошилов показал непристойный жест. — Давай сюда, живо! — протянул он руку.

— О-о-о, какие мы грозные! — насмешливо протянула Виктория, не прекращая съёмки. — Храбрец какой, один на двух девушек. Ну попробуй, отними.

— Дай сюда, тварь! — Ворошилов махнул кому-то за своей спиной, и Алёна заметила, как из тумана показались две фигуры. Олег был прав, Ворошилов уже собрал себе шайку.

— С этого момента помедленнее. — Антон, тоже держа в руке смартфон и тоже снимая всё происходящее на камеру, появился из-за того же дуба. — Как ты назвал Алёну, я слышал. Как ты назвал мою девушку? Повтори!

Двое, что шли на помощь Ворошилову, резко поменяли курс и скрылись в тумане — буквально. На лице Ворошилова отчётливо отразился страх, и он явно сделал движение, чтобы броситься бежать… Но из тумана, преграждая путь к отступлению, появились Вяземская собственной персоной и начальник охраны, Тимофей Васильевич Петров. В руках Вяземская держала пухлую папку.

— Что тут происходит? — поинтересовалась она. — Это вы, Игнат Анатольевич! Очень кстати, у меня как раз к вам разговор.

— Игнат собирался извиниться, — пояснила Алёна, очаровательно улыбаясь. — Не будем ему мешать.

* * *

— Перед тобой, что ли, извиняться? — презрительно сплюнул Ворошилов. — Не дождёшься.

— Это было бы наилучшим решением, — заметила Вяземская спокойно. — Прошло всего четыре дня, а на вас уже поступило четырнадцать жалоб, Игнат Анатольевич.

— Настучал всё-таки дедушкин внучек, — развеселился Ворошилов. — Передайте, что может засунуть свои жалобы… Куда захочет. Всё равно ничего не докажете.

— Олег Сухоруков, Антон Иванов, Виктория Чернова и Алёна Родионова не написали ни одной жалобы, — возразила Вяземская и похлопала ладонью по папке. — Здесь достаточно, чтобы я смогла отстранить вас от соревнований минимум на год. Вам лучше извиниться. Если только Алёна Игоревна и Виктория Васильевна не захотят доводить дело до суда.

---

— Достаточно, если он извинится, — возразила Алёна спокойно. Виктория следом за ней сказала то же самое.

— До суда?! — засмеялся Ворошилов. — Эти нищебродки? Ну пусть попробуют. А если я сейчас позвоню отцу, то завтра утром домой поедете и вы, и они, — Ворошилов достал из кармана, естественно, «Айфон» — и принялся водить пальцем по экрану.

— Вполне возможно, — кивнула Вяземская. — Однако, в отличие от вас, я абсолютно точно знаю, что случится завтра. Хотите узнать? — Ворошилов посмотрел ей в глаза и молча убрал смартфон в карман. — Вы очень кстати упомянули звонок, — продолжала Вяземская. «Как это ей удаётся? — думала Алёна. — Я бы не сумела говорить с ним настолько спокойно». — Через час и… — Вяземская посмотрела на часы, — …одиннадцать минут будет звонить ваш отец. Он курирует спортивные мероприятия в этом лагере, и он захочет, среди прочего, узнать о ваших успехах.

Ворошилов молчал, не отводя взгляда от глаз Вяземской. Та вернула взгляд — в конце концов, Ворошилов отвёл взгляд в сторону.

— Я скажу ему правду, Игнат Анатольевич. Мне составило огромного труда отыскать хотя бы одного тренера, который согласится работать с вами. Вы грубите, нарушаете распорядок лагеря, отрицательно влияете на дисциплину… — на губах Ворошилова появилась презрительная усмешка, — …и, помимо прочего, вымогаете деньги у других спортсменов. В составе организованной группы — так это правильно формулируется? — посмотрела Вяземская в глаза начальника охраны. Тот кивнул.

— Ничего не докажешь, ты, старая дура, — прохрипел Ворошилов, но почти сразу же голос вернулся к нему. — Завтра же тебя уволят.

— Напротив, Игнат Анатольевич, я докажу все эпизоды. Люди готовы дать показания против вас. Вполне возможно, что вы сможете добиться моего увольнения. Если честно, это для меня будет не самой большой потерей. Меня отстранят от подготовки олимпийской команды России, но меня встретят с распростёртыми объятиями в других странах. Например, в США. Скажите, обрадуется ли ваш отец, когда узнает, что я теперь готовлю будущих чемпионов совсем для другой страны?

Улыбка поблекла на губах Ворошилова, он отвёл взгляд в сторону.

— Если уйду я, уйдут и тренеры, которых я уговорила работать в этой смене. Скорее всего, соревнования придётся отложить или отменить. Администрации — то есть вашему отцу — придётся выплатить неустойку, как это у вас говорят, очень серьёзным людям. Я не имею права называть числа. Скажу только, что они семизначные.

Ворошилов молчал, и видно было, что он побледнел и не знает, куда девать глаза.

— Я не сомневаюсь, что ваш отец сумеет избавить вас от уголовного преследования, — продолжила Вяземская. — Моя задача, Игнат Анатольевич — провести соревнования на высшем уровне, чтобы все участники смогли проявить себя в полную силу. Добавлю ещё, что я обязательно добьюсь вашей дисквалификации. Ваш отец надеется на ваши достижения в спорте, мечтает увидеть вас в олимпийской команде. Вам придётся объяснять ему, отчего его мечты не сбудутся. Что скажете?

Ворошилов молчал, и вид у него, если уж честно, был жалким.

— Это ваше право — идти до конца, — согласилась Вяземская. — Тимофей Васильевич, вызывайте полицию. Этот фарс затянулся.

— Нет, — тут же поднял взгляд Ворошилов. — Не надо полицию.

Вяземская кивнула и сделала знак начальнику охраны — подождите.

— Через час и пять минут мы с вами должны быть в кабинете директора, Игнат Анатольевич, — напомнила она. — Не будем тратить время понапрасну. Мы вас очень внимательно слушаем.

* * *

Когда начальник охраны и Ворошилов «скрылись в тумане», Вяземская повернулась лицом к остальным. И взгляд её не предвещал ничего хорошего.

— Отключайте запись и идите отдыхать, — велела она наконец. — С вами мы побеседуем завтра.

— Мне собираться домой, Анна Григорьевна? — поинтересовалась Алёна. — Это была моя идея, меня и наказывайте.

— Брось, Алёна! — Антон отключил видеозапись и убрал телефон в карман. — Мы все в этом по уши. Этот придурок всех достал. Правильно ты Олега отослала — он бы убил его, гада. Я не собираюсь перекладывать всё на Алёну. — Антон посмотрел в глаза Вяземской. — Просто скажите.

— Не говорите ерунды, — нахмурилась Вяземская, — и проследите за лексиконом, молодой человек. Алёна, не переживайте. Я немного на взводе, а впереди очень неприятный разговор. Завтра продолжаем тренировки в обычном порядке и не забиваем себе голову понапрасну. Но есть два условия.

— Да, Анна Григорьевна? — Алёна подошла ближе, и Вяземская заметила, что она смахнула слёзы с лица. И при этом улыбалась.

— Первое. Вы нигде и никогда не выкладываете эти ролики. Не стирайте пока, но и не вздумайте выкладывать. Вообще никому не показывайте. Иначе даже я не смогу вас защитить.

— Да, конечно! — согласились Виктория и Антон.

— Второе. Вы больше не общаетесь ни с Ворошиловым, ни с…

— Это Обручев и Климов, — вставила Алёна. — Те, которые пришли сюда. Приятели Игната.

— Всё верно, спасибо. Ни с его приятелями. С ними будет отдельный разговор. Не провоцируете, не подначиваете. Просто не замечаете. При любых конфликтах — немедленно говорите мне. Это понятно?

Все трое кивнули.

— Вот и молодцы. Алёна, прошу вас, успокойтесь. Я знаю, что вам пришлось пережить. Поверьте, в эту смену он не осмелится подойти к вам ещё раз.

Алёна кивнула.

— Спасибо, Анна Григорьевна! — и бросилась Вяземской на шею.

— Задушите! — улыбнулась Вяземская, когда Алёна отпустила её. — Всё, теперь по домам — и отдыхайте, берегите силы. Завтра пригодятся.

* * *

Олег начал уже беспокоиться, когда трое остальных, громко что-то обсуждая и смеясь, появились и уселись за тот же столик.

— Я принесу что-нибудь, — решила Виктория. — Алёна, тебе что-нибудь сладкое, да? Ну, немного!

Алёна кивнула. Едва только Виктория ушла в направлении бара, Алёна обняла Олега, уткнулась лицом в его плечо и… расплакалась. Разрыдалась.

Олег растерялся — сидел, осторожно прижимая Алёну к себе, и гладил её по голове. Мысли тут же разбежались кто куда: не знал, что и сказать. Антон сделал знак окружающим — те явно смотрят, не нужна ли помощь — всё в порядке, всё под контролем. Когда появилась Виктория с напитками, Алёна сумела успокоиться и отпустить Олега. Но сжала его ладонь и не отпускала.

— Ужас, весь свитер тебе намочила, — указала Алёна, вытирая глаза. — Я не сильно страшная? — спросила она у Виктории.

— Ты великолепна, — возразила та, улыбаясь. — Всё, успокойся, всё позади.

Алёна покивала и приняла от Виктории платок.

— Он начал приставать ко мне тем же вечером, — пояснила Алёна, посмотрев в глаза Олега. — Когда мы с тобой познакомились. Я ужасно испугалась. Он ведь и в «Олимпии» ко мне подкатывал, скотина.

— Почему ты сразу не сказала?! — Лицо Олега окаменело.

— Вот глупый! Он ведь этого и хотел. Тебя тогда бы снова отстранили — и уже навсегда, наверное. — Губы Алёны задрожали, и она снова расплакалась. Олег осторожно обнял её, привлёк к себе — и дождался, когда она успокоится.

— Ладно, народ, — добавил Антон примиряюще. — Анна Григорьевна права. Надо уже идти на боковую, всем сегодня досталось. Алёне — особенно.

— Спасибо вам! — Алёна послала Виктории воздушный поцелуй, и та с улыбкой вернула. — Антон, я тебя потом поцелую, когда Вика отвернётся. — Они все рассмеялись.

— Обращайся, — широко улыбнулся Антон. — Олег, она права. Мы долго тут думали, как всё сделать, чтобы тебя не подставить. Ну давайте уже ему расскажем. Или ролик покажем — ему-то можно. Только, Олег, ты того… Глупостей потом не наделай. Там наш приятель много гадостей говорит.

— Не наделаю, — пообещал Олег спокойно.

…Они долго смеялись, когда просмотр закончился. В зале шумно, никто больше не заметил — и Виктория всё это время специально следила, чтобы никто не подошёл к их столику и не увидел, и не услышал.

— До сих пор помню, с каким лицом он извинялся. Похоже, впервые в жизни извиняется, — пояснил Антон. — Народ, ну, в общем, помним: ни с кем не обсуждаем, того придурка и его дружков в упор не замечаем. Олег, ты обещал научить, как таких умников отшивать.

— Может, завтра вечером начнём?

— Не вопрос, — согласился Антон. — Ну всё, спокойной ночи, малыши. Завтра утром увидимся! — Они с Викторией взялись за руки и поднялись из-за стола.

— …Проводить тебя до входа? — спросил Олег, когда они с Алёной вышли наружу.

— Проводить, — согласилась та и крепко схватила Олега за руку. И ещё раз поцеловала в щёку.

— Ты меня балуешь, — заметил Олег. Алёна рассмеялась.

— Ты мне всё отработаешь, так и знай. С тебя три подвига. Начинай уже думать, каких.

6. Тайное общество

Уже по традиции Олег проснулся за полчаса до будильника. Снилась всякая муть: не то чтобы страшная или неприятная, но абсурдная. Накануне, когда Олег проводил Алёну до входа в её жилой корпус и вернулся в свой, Антон уже крепко спал. Олегу едва хватило сил разуться и раздеться — уснул, словно выключился. Но проснулся тем не менее бодрым и в отличном настроении, невзирая на сны.

Олег уже выходил на улицу, когда его окликнул охранник, дежурящий у входа.

— Олег Сухоруков? — спросил охранник. — Вас просили подойти в кабинет директора до начала завтрака.

Олег кивнул и вышел на улицу, не очень приятные мысли шли одна за другой. «Сейчас, похоже, мне тоже пистон вставят», — мрачно подумал Олег. Неясно пока, за что именно, но ощущение именно такое.

Томилин выглядел вовсе не суровым — наоборот, приветливо улыбнулся.

— Это ненадолго, — пояснил он. — Необходимая формальность. А, вот и он.

В кабинет вошёл Игнат Ворошилов и… Велижанин, тот самый тренер, которого первоначально назначили Олегу.

— Игнат собирался что-то сказать тебе, Олег. — Томилин поднялся из-за стола и едва заметно кивнул Велижанину. Тот вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

— Я был неправ, — произнёс наконец Ворошилов сухим, безразличным голосом, избегая встречаться взглядом. — Прошу извинить, больше не повторится, — и протянул руку.

Похоже, Томилин больше всего опасался того, что Олег что-нибудь съязвит. Было такое искушение, но Олег сдержался.

— Извинения приняты, — отозвался Олег и пожал руку Ворошилова. От рукопожатия осталось неприятное ощущение, словно коснулся липкого и грязного.

— Благодарю, Игнат, — кивнул Томилин. — У вас сегодня плотная программа, просьба не опаздывать на тренировку. Удачи.

Игнат кивнул, так же избегая взгляда директора, и покинул кабинет.

— Что это с ним? — поинтересовался Олег, едва за Ворошиловым закрылась дверь.

— Анна Григорьевна разве не рассказывала? — приподнял брови Томилин. — Тогда и я не буду. Вкратце: Игната поймали за руку на весьма неприглядных занятиях. Вчера у него был долгий и неприятный разговор с отцом. Мы достигли компромисса — если, опять же, вкратце, Игнат будет паинькой до конца сезона, а взамен мы не станем подавать на него в суд. Разумеется, это только между нами, Олег. За пределами этого кабинета не обсуждать.

— Я понял, Пётр Степанович, — кивнул Олег.

— Я знаю, тебе и Родионовой уже порядком досталось от него. Сосредоточьтесь на тренировках. Анна Григорьевна считает, что вы оба сумеете показать себя на соревнованиях, и я ей верю. Если что — немедленно сообщать мне или ей.

— Я вас не подведу, Пётр Степанович, — заверил Олег. Томилин широко улыбнулся и обошёл стол, чтобы пожать Олегу руку.

— Не сомневаюсь, — повторил он на словах. — Я читал отчёты Анны Григорьевны. Вы с Алёной оба молодцы, так и продолжайте.

* * *

Олег сумел прийти в столовую только через пятнадцать минут после начала завтрака. Алёна ждала его, не уходила.

— Уже придумал, что это будут за подвиги? — спросила Алёна вместо «привет». — Тогда думай скорее, проценты растут быстро! — Она улыбнулась, заметив, как изменилось выражение лица Олега. — Со мной всё хорошо, — добавила она, взяв Олега за руку. — Ешь, пока совсем не остыло. Анна Григорьевна попросила зайти к ней до начала разминки. Похоже, нам сейчас всем пистоны вставят за вчерашнее.

— Вчера она вроде не была особенно злой? — поднял взгляд Олег. — Ну, по вашему рассказу.

Алёна покивала.

— Так то вчера. Потом ведь у неё ещё был разговор с этим нашим куратором, Ворошиловым-старшим. Видимо, утром будет не до шахмат. Ну что, пошли?

* * *

В кабинете старшего тренера, не считая хозяйки, их было четверо: Антон с Викторией и Алёна с Олегом.

— Между нами, что вы собирались делать с теми роликами? — поинтересовалась Вяземская. — Мне нужно сделать их копии на всякий случай. Не возражаете? — протянула она ладонь, и Антон с Викторией положили в неё смартфоны. — Спасибо. Далеко не отходите — нужно будет их отомкнуть. Или как сейчас говорят молодые люди? «Разлочить»?

Четверо её посетителей переглянулись, кивнули и улыбнулись.

— Так что вы собирались делать? Шантажировать его в ответ?

— Потребовать, чтобы оставил нас в покое. Если бы не помогло, отправили бы его отцу. Мы нашли номер его телефона.

— Почему сразу не обратились ко мне или начальнику охраны? — Вяземская подключила смартфон Антона кабелем к своему компьютеру и поманила Антона к себе. — Вы понимаете, что сами были на грани?

Алёна, Олег и Виктория обменялись взглядами, и Алёна продолжила:

— В «Олимпии» мы пытались. Ну, Антон пытался поговорить с охраной, нас с Викой там вообще всерьёз не приняли. Сказали, что сами к парням пристаём, а потом жалуемся. Через день Антона подстерегли приятели Игната и пообещали убить или искалечить. Правда, к нам с Викой больше не лезли.

— Ясно, — кивнула Вяземская, вернула смартфон Антону и поманила к себе Викторию. — Если вам интересно, по итогам тех событий несколько охранников и старший тренер «Олимпии» в прошлом году пошли под суд. На Ворошилова и его подельников тогда не вышли, расследование прекратили.

— Как вы сумели всё это сделать? — поинтересовалась Вика. — Я думала, у них и здесь всё схвачено.

— Перед началом смены я проверила весь персонал, — объяснила Вяземская. — Это не первые соревнования такого уровня, которые мне поручили провести, Томилин и прежде нанимал меня в качестве администратора. Если вкратце, прежний начальник охраны был нечист на руку. Мы заменили и его, и его сотрудников. Дальше оставалось только ждать. В какой-то момент Ворошилов-младший связался, через своего подельника, с нашим начальником охраны и прямым текстом предложил ему «отстёгивать», чтобы охранники кое-чего не замечали. Остальное вы знаете. Ворошилов-старший тоже не ангел, скажем так, но с ним будут разбираться уже совершенно другие люди и не сейчас.

— Жаль, вас не было в «Олимпии», — вздохнула Алёна. — Антон там меня по-настоящему спас от них. Да ладно, что, не так, что ли? Я не знаю, как я вообще сумела занять там своё первое место, это случилось как раз накануне. Я потом ещё неделю заикалась — думала, на всю жизнь заикой останусь.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — вздохнула Вяземская и протянула Виктории её смартфон. — Раз уж вы и так во всём этом по уши, по словам Антона, я ещё кое-что поясню. Разумеется, за пределами этой комнаты не обсуждать.

Все четверо кивнули.

— Присаживайтесь, — предложила Вяземская. — Тренировки начнутся через сорок пять минут, я вас надолго не задержу. Ворошилов-старший хочет увидеть своего сына в олимпийской команде. Скромное такое желание. Скажу сразу, что у Игната хорошие физические данные. Пусть он нарушает все рекомендации тренеров и ведёт не слишком здоровый образ жизни, но Игнат вполне может добиться того, чего хочет его отец. Мы вчера посовещались с директором и решили помочь Ворошилову-старшему. Если Игнат сумеет включить мозг — так у вас говорят? — он попадёт в олимпийскую команду. Я уверена в этом.

Алёна встала.

— Вы шутите?! — На лице её отразился ужас. — Пожалуйста, Анна Григорьевна, только не это! Скажите, что вы пошутили!

Вяземская сухо улыбнулась.

— Я не собираюсь предлагать ему индивидуальные занятия, если вы об этом. Нет, его нынешний тренер — тот, которого назначили вам, Олег, — справится сам. Возможно, я проведу одну или две консультации, и всё. Алёна, прошу вас, успокойтесь.

Алёна кивнула и вновь уселась, глядя на старшего тренера широко раскрытыми глазами.

— Я ведь говорила, что разбираюсь в людях, — продолжила Вяземская. — Их обоих, ни старшего, ни младшего, уже не переделать. Ворошилов-младший и дальше продолжит вести себя так же — он же привык к безнаказанности и к тому, что ему всё легко даётся. Там, куда он попадёт, уже совершенно иная среда. Там другие моря и совсем другие акулы. Я думаю, он очень быстро получит по делам своим, но это уже не коснётся ни меня, ни вас. Понимаете?

Остальные переглянулись и улыбнулись.

— Ещё немного, и я начну вас бояться, — призналась Алёна. — Я поняла. У меня и у Вики есть другие ролики. Мы засняли, как Ворошилов и его приятели приставали к другим девушкам, ну или на парней наезжали. Мы тут уже ни при чём, там всё по-настоящему.

— Я скопировала все ролики с телефонов Антона и Вики. — Вяземская посмотрела в глаза Алёны. — Принесите мне свой, Алёна. Потом обязательно всё сотрите. Всё, закрываем тему. — Вяземская встала. — Антон, Виктория, сегодня я пообщаюсь с вами и вашими тренерами. Нет, речь только о ваших тренировках. В эту смену я уже не могу брать новых подопечных, но на следующем плановом мероприятии я хочу предложить вам индивидуальную программу тренировок. Это уже официальное предложение.

Антон и Виктория переглянулись и взялись за руки. Виктория ещё раз посмотрела в глаза Антона и кивнула.

— Мы согласны, Анна Григорьевна. Ещё раз спасибо за помощь! Ребята, вы с нами? — Антон посмотрел на Олега и Алёну. Те кивнули и тоже поднялись на ноги.

— Олег, Алёна, задержитесь. Как раз нужно поговорить о сегодняшних занятиях. — Вяземская дошла до двери в кабинет и отомкнула её. — Удачного дня вам, Антон и Виктория! Держитесь подальше от неприятностей!

— Обязательно. Увидимся! — Антон помахал остальным, и в кабинете осталось только трое. Вяземская вновь заперла дверь и вернулась на своё место.

---

* * *

— Я обещала рассказать о моей методике подготовки, — напомнила Вяземская. — Вначале, пожалуйста, подпишите соглашение о неразглашении. О времени не беспокойтесь, мы не выбьемся из графика. Да, садитесь за стол с другой стороны.

И Алёна, и Олег тщательно прочитали то, что им предлагалось подписать, и в итоге поставили подписи. Вяземская тем временем достала из сейфа объёмистую папку и раскрыв её, некоторое время перебирала бумаги внутри. «Здесь пахнет как в библиотеке», подумал Олег и невольно улыбнулся. Вяземская дождалась, когда её подопечные подпишут документы и похлопала ладонью по стопке бумаг.

— Вот здесь официальные документы, которые мы с моими коллегами передаём всем медицинским и спортивным центрам, где предлагаем лечить или тренировать людей по нашей методике.

— А название у неё есть? — поинтересовалась Алёна.

— На каждом листе, кроме первого, в подвале. Четыре латинских буквы. Это аббревиатура, мы используем её в качестве названия.

— «NIKE», — удивлённо прочитала по буквам Алёна. — «Найки»? Которые спортивную обувь делают и всё такое? Это их разработки?

— Нет, это древнегреческая богиня победы, — улыбнулась Вяземская. — Ту компанию назвали в её честь. По-английски читается так же, по-русски…

— Нике или Ника, — закончила Алёна. — Ага, понятно. Круто… Но тут сплошные медицинские термины!

— Если совсем на пальцах — избирательная стимуляция групп мышц при помощи механического воздействия, массажа и модулированного электромагнитного излучения. В методику «Нике» входят и другие процедуры реабилитации, но вам они, к счастью, ни к чему.

— А электромагнитное излучение откуда? — спросил Олег. Вяземская молча достала из стола прозрачный пакет — а в нём такие же на вид перчатки, которые она надевала перед тем, как провести массаж.

— С ума сойти! — восхитилась Алёна, пристально рассмотрев перчатки. Поманила Олега к себе. — Смотри, тут кругом точки и проводки! Это и есть ваш главный секрет, да?

— Не только. Аппаратура сама по себе бесполезна, нужен человек, который хорошо разбирается в анатомии и всём остальном. Человек, давший клятву Гиппократа. Других мы не допускаем к обучению «Нике». А теперь самое главное, — Вяземская открыла другой ящик стола и положила перед Олегом и Алёной по два прозрачных пластиковых пакета. В одном — несколько пар стелек и носков, в другом — предметы, более всего похожие на металлические браслеты, и вместе с ними брошюры.

— Тётя такой носит, — указала Алёна на браслет. — Это монитор, верно? Ну, следит за пульсом, давлением, всё такое.

— Верно, — согласилась Вяземская. — Монитор. В брошюре все инструкции. Сегодня, когда вернётесь с утренней тренировки, изучите и поставьте заряжаться. С завтрашнего дня носить не снимая.

— А это? — указала Алёна на второй пакет.

— Это стельки для вашей обуви. Сделала по мерке — помните, брали слепок ступней? Вставьте в вашу обувь взамен тех, что сейчас, и замените носки на те, что в пакете. Лучше всего прямо сейчас. Если я напутала с размерами, сразу же сделаем новый слепок, к вечеру заменю.

Через минуту и Алёна, и Олег заменили и носки, и стельки в своих шиповках.

— Клёво! — высказалась Алёна, встав и пройдя несколько шагов по комнате. — Как будто там пружинки, ходить стало легче! И щиколоткам чуть-чуть щекотно.

— Щекотка пройдёт — просто немного походите. В кроссовках потом тоже замените, — посоветовала Вяземская. — Это в дополнение к остальным компонентам методики. Видите красные точки на стельках? Там происходит электромагнитная стимуляция нужных областей стопы.

— И носки для этого же? — поинтересовалась Алёна. Вяземская кивнула.

— Ровно то же самое. Ноги — ваш основной рабочий инструмент, в первую очередь нужно заставить именно их работать в полную силу. В каждом пакете по шесть пар носков и по четыре стелек. Стирайте и сушите так же, как привычные вам носки и стельки, воды они не боятся, особого ухода не требуется.

— Сдуреть! — восхитилась Алёна. — Это сколько же такое может стоить!

— Дорого, — согласилась Вяземская. — Об этом не думайте. В приложении к договору сказано: всё необходимое оборудование и снаряжение передаётся вам безвозмездно, пока вы соблюдаете свою часть договора.

Алёна и Олег переглянулись, каждый прочёл восхищение и восторг в глазах другого.

— И ещё одно, это важно. Ворошилов-старший настоял, чтобы все, кого я готовлю по методике «Нике», были под постоянным присмотром медиков. Поэтому вы будете носить мониторы, утром и вечером вам будут замерять давление. Вам придётся сдать анализ крови несколько раз до начала соревнований, а в первый день соревнований — повторно сдать пробы на допинг-контроль.

Алёна застонала:

— Опять?!

— Ворошилов-старший хочет прикрыть свою спину, — пояснила Вяземская. — Он один из тех, кто фактически открыто вымогал деньги у меня и моих подопечных: угрожал, что иначе они не пройдут допинг-контроль. Сейчас он требует, чтобы каждый день делали анализ проб того, что вы пьёте и едите, поэтому завтра все мои подопечные переедут в отдельный корпус — там принимают VIP-гостей, там отдельная кухня и всё прочее. Брать питьевую воду и другие напитки вы тоже будете только там — всё будет в бутылках с определённой маркировкой и запаянной крышкой. Если не допили — закрываете и выбрасываете вместе с остатком содержимого. В любой момент к вам может подойти или охранник, или работник медицинской службы и проверить, что именно вы пьёте или едите. Если что-то неучтённое — сдаёте кровь на анализ, чтобы убедиться, что всё в порядке. Это означает, что вы не сможете ни пить, ни есть в баре и общей столовой. Мне жаль, но пришлось пойти на такие меры.

— Ясно, — покивала Алёна. — Спасибо господину Ворошилову. Подождите… — Она встала. — Я поняла, кажется. То есть он рассчитывает на то, что Игнат попадёт в олимпийскую команду, и тогда у него будет доступ к «Нике»? Как-то так? Я прочитала про одиннадцать ваших чемпионов. Это обалденная жесть! Они все побили рекорды, которые держались лет двадцать!

— Думаю, да, — согласилась Вяземская. — Он хочет получить доступ к методике. Я, разумеется, ничего ему не обещала. Всё, давайте пока закроем эту тему. Везде, где политика и деньги, всегда крутятся мерзавцы и негодяи, так устроен мир.

— А кто будет делать анализы? Здешние эксперты? — поинтересовался Олег. — Вы не боитесь, что Ворошилов и взаправду что-нибудь подменит?

— Моим условием было, что все анализы и мониторинг будут вести независимые эксперты. Есть три медицинских центра в Австралии, Канаде и США, которые проводили сертификацию «Нике». Томилин выбрал, кого именно из них пригласить. Их лаборатория прибудет сегодня вечером. Это всё за мой счёт, но, сами понимаете — это дело принципа.

— Я вас правда скоро начну бояться, — призналась Алёна. — Если честно, лучше бы я всего этого не знала! Мы ещё сможем почитать эти бумаги? У нас тренировка через десять минут.

— В любое время, когда у вас нет обязательных занятий. Но только в этом кабинете, в моём присутствии.

— Ещё вопрос, — поднялся на ноги Олег. — Вы говорили, что вашу методику применяют уже двадцать восемь лет, так?

— Всё верно, — согласилась Вяземская, убирая в сейф папку с материалами по «Нике».

Олег и Алёна переглянулись.

— Но вам тогда не может быть сорок три года! — уверенно заявила Алёна. — Извините!

Вяземская захлопнула сейф, обернулась, улыбнулась и подняла ненадолго руки — «сдаюсь».

— Недоработка, — признала она. — Хорошо. В любом случае мы должны доверять друг другу. Я родилась пятого февраля тысяча девятьсот пятидесятого года. В семьдесят втором году самолёт, на котором летела наша олимпийская команда, попал в авиакатастрофу. — Алёна ахнула и прижала на секунду ладонь ко рту. Вяземская прошла к двери и убедилась, что та заперта. — Мне удалось выжить, но потребовалось три с половиной года, прежде чем я сумела вернуться к нормальной жизни. Тогда я и стала интересоваться методиками реабилитации. Ничего этого вы не найдёте ни в одном официальном документе, но я смогла бы всё подтвердить фактами.

Олег и Алёна посмотрели друг другу в лицо — у каждого совершенно круглые глаза. Вяземская стояла перед ними, улыбаясь. Алёна обошла её по кругу, не отводя взгляда.

— Вам семьдесят четыре года?! — Алёне не сразу удалось совладать с голосом. — И вы прыгнули с первой попытки на двести сорок восемь сантиметров?! И выглядите на двадцать пять от силы… Как?! Как это возможно?

Вяземская снова взяла ладонь Алёны в обе своих.

— Теперь вы понимаете, почему они все стараются заполучить «Нике» всеми правдами и неправдами?

Алёна кивнула.

— Скажите, у вас есть дети? — спросила она, не отводя взгляда от глаз Вяземской. — В статье про вас на «Википедии» об этом ни слова.

— Две дочери и сын, у них уже свои семьи и дети. У них другие фамилии, они очень помогают мне с «Нике». Нам пришлось эмигрировать из России, здесь наши работы были фактически под запретом. Вы хотели спросить, не помешает ли вам «Нике» завести собственных детей?

Алёна покраснела, отвела взгляд и кивнула едва заметно.

— Не помешает. Алёна, у меня сегодня очень плотный график. Мы обязательно побеседуем ещё.

* * *

— Просто в голове не укладывается! — в который раз сообщила Алёна, когда они устроили себе «перерыв»: шли по обочине после очередного этапа спортивной ходьбы. — Семьдесят четыре года! Я боюсь спрашивать, что ещё она умеет. Может, не знаю, она пару тонн поднимает одной левой? Или стометровку пробегает за пять секунд?

— Значит, и мы что-то такое сможем, — предположил Олег.

— Очень хочется, — покивала Алёна. — Моя двоюродная бабушка знаменитая фигуристка, ты уже знаешь, наверное. На пенсии. Мне с самого детства весь мозг выклевали, что и я должна чего-то добиться в спорте. Семейная традиция.

— Но ты же не для них сейчас стараешься?

— Нет, для себя. Я теперь не смогу успокоиться. Раз это не допинг, значит, я и в самом деле всё это могла. Всё, пошли к стойке, она уже там!

* * *

Алёна смогла взять с третьей попытки только сто девяносто три сантиметра. Олег — двести девятнадцать со второй.

— Кажется, я это уже видела, — проворчала Алёна. — Почему так происходит?

— После очередного сеанса стимуляции мускулатура заново адаптируется, — пояснила Вяземская. — Важно не прекращать нагрузку — чтобы она оставалась постоянной и чтобы обязательно утомляла. Мышцы должны трудиться. Не стойте на месте. Помните, что я говорила?

— Да, три стометровки подряд в быстром темпе, — сказала Алёна.

— Верно. Между заходами проходите метров двадцать спортивной ходьбой туда и обратно, чтобы немного отдохнуть. В конце каждой третьей стометровки обязательно считайте пульс. Если пульс выше ста сорока пяти, проходите пятьсот метров спортивной ходьбой, затем повторяете заход, три стометровки. Нужно добиться, чтобы ногам стало жарко — от щиколоток до бёдер. Олег, ваш пульс не должен быть выше ста шестидесяти. Вопросы?

И Олег, и Алёна помотали головами.

— Вперёд!

…Первые три захода ноги Олега были как не свои: казалось, что он не бежит, а плетётся. И пульс действительно взлетел — и у Алёны, похоже, было ровно то же самое. Они вернулись с конца трека, время от времени обмениваясь взглядами, и замерли на долю секунды перед очередным заходом.

…Вперёд! Второй заход прошёл уже проще, пульс не поднялся до предельного значения. И дышать стало немного легче. И ноги начали уставать. Ещё один заход после короткой ходьбы, метров двадцать туда, сюда — и снова пульс подскочил до предельного значения. И снова спортивная ходьба. Олег посматривал на Алёну — та шла молча, на лице — угрюмое сосредоточение и собранность. У самого Олега ноги тоже начинали бунтовать, но пока что никакого жара — только усталость.

…Вперёд! На этот раз сделали три захода — пульс не подскочил, что удивительно, но ноги ощутимо устали — по ним теперь пробегали волны «мурашек», иголочек сверху донизу. Олег видел лицо Алёны боковым зрением: стиснутые зубы, решительность и непреклонность. Когда они вернулись в начало трека повторно, Алёна сердито смахнула слёзы с лица — и это было всё.

…Вперёд! После второго захода в три стометровки наконец-то начал накатывать жар. Алёна во время очередного прохода спортивной ходьбой чуть не споткнулась — Олег попытался взять её под локоть, но Алёна ударила его по руке, оттолкнула и пошла дальше — и уже не спотыкалась. Слезы она уже не вытирала, они скатывались по её щекам. Размеренно дышала, глядя прямо перед собой, в упор не замечала ни Олега, ни Вяземскую.

После четвёртого подряд захода это и случилось — жар накатил сплошной волной, от щиколоток до бёдер, а усталость таинственным образом начала отступать. Алёна первой подошла к Вяземской, вытерла лицо тыльной стороной ладони и молча кивнула — готова.

— Отлично, — кивнула Вяземская. — Олег, до конца трека и обратно, не останавливаться! Алёна, приготовиться.

…Когда Олег вернулся — ноги жгло всё ощутимее, это уже причиняло почти физическую боль — Алёна на его глазах взяла сто девяносто девять с запасом в семь миллиметров.

— Замечательно, Алёна! — сказала Вяземская. — Отличный результат. Всё, теперь пройдите до конца трека и обратно, можно медленно, главное — постоянно двигаться.

…Когда вернулась Алёна, Олег взял с третьей попытки двести тридцать пять — с запасом в четыре миллиметра.

— Замечательно! — Вяземская очень, очень довольна. — Вы оба молодцы сегодня. Ещё одна прогулка туда и обратно, и можете идти отдыхать.

Они шли, уже совсем не торопясь, только посматривали друг на друга и улыбались. Молча. А на обратном пути на Олега накатило — и солнце внезапно стало светить ярче, и пение птиц показалось музыкой сфер, и воздух стал непередаваемо приятным. Эта эйфория длилась чуть ли не полминуты и начисто прогнала усталость. Правда, ещё шагов через десять усталость начала возвращаться.

— Слушай, я спрошу сейчас, но только не смейся, ладно? — спросила вдруг Алёна. — От меня ничем не пахнет? — и остановилась.

Олег вдохнул полной грудью, подойдя поближе.

— Ничем неприятным, — признал он. — Раз уж ты спросила — а от меня?

— Нет, ничем таким, — подтвердила Алёна. — Наверное, это у меня от усталости глюки. Идём! — И они пошли дальше. — Ты извини, что я тебя ударила, — добавила Алёна. — Я жутко злая была.

— Всё в порядке, — заверил Олег. — Это по лицу было видно.

Ещё минуты две они шли совсем уже без спешки.

— После четвёртого захода получилось, — проворчала Алёна. — Надо было сразу четыре подряд бежать, кучу времени бы сэкономили.

…Вяземская подбежала к ним: ей показалось, что кому-то из её подопечных, а может быть, и обоим, стало плохо. Но они просто стояли, обнявшись, смеялись и не сразу сумели остановиться.

— Вы меня немного напугали, — призналась Вяземская. — Алёна, вы отлично держитесь. Немного завидую вашему упорству.

— Знаете, минуты две мне очень хотелось вас убить, — призналась Алёна. — И его тоже. Без обид, да? — привлекла она Олега к себе и поцеловала его в щёку. — Простите! — тут же смутилась она.

— Нет, всё в порядке, — заверила Вяземская. — Теперь снова — без фанатизма. Сейчас — в душ, высыхайте и отдыхайте. На послеобеденной тренировке — только ходьба. Пообещайте, что не будете пытаться прыгать.

— Не буду, — отозвалась Алёна мрачно. — Обещать не буду. — и тут же рассмеялась. — Извините, Анна Григорьевна, я опять где-то смешинку проглотила. Не буду прыгать, честно.

— И я не буду, — подтвердил Олег.

— Ну и замечательно, — кивнула Вяземская. — Пожалуйста, не забудьте про мониторы. Сразу соберите свои вещи, вас проводят в новый корпус сразу после ужина. Приятного дня!

* * *

— И когда я успею столько подвигов совершить? — поинтересовался Олег, когда они шли обратно, держась за руки. Одежда и впрямь вся промокла насквозь, надо быстрее добраться до душа.

— Я сегодня добрая, можешь больше пока не совершать, — разрешила Алёна. — Все долги списаны. Ты мне сегодня очень помог.

— Это как? — удивился Олег.

— Потому что шёл рядом и не сдавался. Я только потому и держалась, наверное, — не смогла бы при тебе всё бросить. Всё, я побежала, не могу уже без душа. Встречаемся у столовой!

Проходя мимо столовой, Олег заметил боковым зрением Ворошилова-младшего и тренера Велижанина — что-то шли и обсуждали. И смотри-ка, на лице сына важного чиновника не было ни скуки, ни спеси. Может, действительно сумел включить мозги?

* * *

— Уже видели! — Антон и Виктория встретили Алёну и Олега на выходе из столовой. — Мощно жжёте, прямо напалмом! Оля и Артур от вас на два сантиметра отстают. Можете и нас поздравить, — добавил Антон, понизив голос. — А лучше давайте вечером это дело хором отметим. Чем-нибудь приятным. Идёт? — и дал пять Олегу.

— Идёт! — согласился Олег. — Раз ты хотел учить эристику, то возьми с собой блокнот. Ну или как тебе удобнее записи делать.

— Учить что? — удивился Антон.

— Эристику. Искусство спорить и одерживать победы в полемике.

— А-а-а! — просиял Антон. — Не думал, что его так затейливо зовут. Принято, будет блокнот. Увидимся!

* * *

Олег чуть не забыл про монитор: вернее, подумал, что забыл, и вместе с Алёной прогулялся до входа в свой жилой корпус — проверить.

Пока Олег ходил и выяснял, что заняло не более двух минут, Алёна пережила необычное обострение всех чувств. На этот раз обострилось всё сразу, но — как странно — выборочно. Осталось только приятное и красивое.

Алёна видела парящего высоко над головой коршуна — сумела различить каждое пёрышко на внутренней стороне крыльев, хвоста и живота птицы. Посмотрела в сторону монумента Ленина и увидела тот героический профиль, который хотел придать вождю скульптор, не замечая уродливых раковин там, где краска отшелушилась, и десятилетия непогоды понемногу изъязвили литую бронзу. Не замечала она и зелёных потёков и наростов патины, что так походили на пятна плесени — когда Алёна впервые увидела монумент.

Алёна слышала пение птиц, оно заглушало собой все прочие звуки. А аромат цветов безоговорочно перекрыл все прочие, подчас не самые приятные запахи спортивного лагеря. Алёна зажмурилась, подставляя лицо лучам солнца. Почти сразу же она почуяла знакомые нотки сандала и миртового дерева — и улыбнулась: это Олег.

— С тобой всё хорошо? — спросил Олег, взяв её за руку.

— Всё замечательно, — подтвердила Алёна. Она потрясла головой, и обострение чувств прошло. А жаль… Окружающий мир стал проще и невзрачнее. — Ну что, продолжаем учиться?

* * *

Сегодня Алёна играла и быстрее, и агрессивнее — и первые три партии Олег по традиции продул всухую. Зато начиная с четвёртой, стали проскальзывать те самые краткие моменты «замедления времени», когда удавалось понять, куда улетит мячик, и ударить так, чтобы не проиграть подачу. А на пятый такой момент Олег с удивлением осознал, что замедлилось всё, кроме них обоих. Алёна вздрогнула, обвела взглядом окружающее их с Олегом пространство, а затем… Подала мячик с такой силой, что Олег отмахнулся ракеткой, инстинктивно защищая лицо, но при этом сумел правильно отбить. «Медленное время» продолжалось для них двоих, и повторилось всё то же: резкий удар Алёны и случайный, но достаточно точный ответ Олега.

После третьего удара Алёны мячик разломился надвое, и его половинки разлетелись в разные стороны. И время тотчас разогналось до нормальной скорости.

Им зааплодировали. Потом и Олег, и Алёна посмотрели на записанное несколькими зрителями видео — и действительно, их подачи всё время ускорялись, вплоть до тех последних трёх. Совершенно нереально ускорялись.

— Что-то мы с тобой разошлись, — признала Алёна, оставляя ракетку. — Хорошо хоть мячиков много. Всё, перерыв!

Олег положил свою ракетку и следом за Алёной отошёл к одному из свободных шахматных столиков. Алёна достала из своего рюкзака бутылку воды, Олег сделал то же самое. И откуда только взялась такая жажда? Осушили свои бутылки — а в каждой пол-литра воды — безо всяких усилий.

— Слушай, мне это не приснилось? То, что я только что видела? Я… — Алёна осеклась: Олег поднял руку ладонью вперёд — не так быстро.

— Давай запишем, кто что видел, — предложил он. — Потом прочитаем записи друг друга.

— Давай, — оживилась Алёна. Олег вырвал два листа из блокнота и передал один Алёне вместе с запасной авторучкой. Минуты три прошли в молчании. Алёна перевернула свой лист написанным вниз и передвинула его ближе к Олегу. То же сделал Олег и взял лист Алёны. У неё красивый почерк, подумал он. Но когда прочёл написанное, мысли о почерке вылетели из головы.

— Слушай, не может быть! — выпалила не менее ошеломлённая Алёна. — Получается, время для нас шло быстрее, чем для остальных? Это как?!

— Может, просто мы реагировали на всё быстрее остальных?

Алёна задумалась, глядя на записи Олега и постукивая колпачком авторучки по шахматной доске.

— Об этом она нам не рассказывала, — заключила Алёна. — Но мне это нравится. Страшновато, но всё равно нравится. Всё, я что-то боюсь сейчас в пинг-понг играть… — Она оглянулась. — Да и столы все заняты. Пойдём прогуляемся, пока время есть. Ты проходил через парк? На карте там ручей, я его ни разу ещё не видела. Посмотрим?

— Посмотрим, — согласился Олег, забрал обе записки — и свою, и Алёны — и сложил в рюкзак.

* * *

Ручей выбегал из-под ближайшего холма и, причудливо петляя, в конце концов уходил за территорию. А у самого забора, напоминая запылившиеся, поставленные на попа костяшки домино, возвышались бетонные постройки. В каждой — свежеокрашенная стальная дверь.

— Что это ещё такое? — удивилась Алёна. — А, вентиляционные шахты, или как их там?

Походило на то. Только вот запахи, приносимые из глубин вентиляции, радости не доставляли.

— Фу, какая мерзость, — содрогнулась Алёна. — Такой красивый ручей, и вот это… Хорошо ещё, что они за холмом, в парк не приносит. Теперь понятно, почему здесь не гуляют.

— Кто-то гуляет, — указал Олег. И действительно, отсыпанная гравием дорожка — петляющая вместе с ручьём — проходила мимо дальней вентиляционной шахты; на почве, у самой двери и на мелких камушках дорожки, явственно отпечатались следы.

— Слушай, оттуда ничем не дует! — осторожно принюхалась Алёна. — Вообще воздух не движется. И следы… — она присела на корточки, всматриваясь. — Смотри, они свежие. На вид сороковой размер или меньше. Женские?

Они переглянулись.

— Интересно, кто это? — подумала вслух Алёна. — Мне уже интересно. Жаль, не получится посторожить…

— Может, это персонал? — предположил Олег. — Не знаю, ремонтники какие-нибудь.

— Обувь спортивная, — возразила Алёна. — И точно есть шипы. Шиповки, как у нас с тобой.

Сделали снимки — шахты и всего остального вокруг — и направились назад, в парк.

— Ещё одна загадка, — заключила Алёна. — Смотри — похоже, те же следы!

---

И действительно — похожие по размерам следы спортивной обуви отпечатались на земле поблизости от дорожки, по которой они шли. Следы пересекли небольшой прямоугольник лиственного леса и направились куда-то в сторону стадиона.

— Она бежала, — заключила Алёна, склонившись над следами. — Видишь, как глубоко отпечатался носок? И расстояние между следами почти полтора метра. Всё страньше и страньше…

— Ты тоже слушала «Алису»? Которая в стране чудес?

— Ну да, — согласилась Алёна, продолжая всматриваться в следы. — Мне эту пластинку…

— …тётя ставила, — закончил мысль Олег. Алёна рассмеялась и выпрямилась.

— А тебе дед, верно?

— Нет, мама. Сначала пластинку, а потом оцифрованные записи. Предки научили меня запускать звуковые файлы с медиа-плеера.

— Ещё одно совпадение! — Алёна удивлённо посмотрела ему в глаза. — Надо будет ещё что-нибудь сравнить. Так же записать на листиках и прочитать друг у друга. Всё, нам на тренировку пора!

* * *

— Не помешаем? — услышали они знакомые голоса, когда заканчивали делать второй круг спортивной ходьбой по стадиону. Олег и Алёна оглянулись — и точно, Ольга и Артур. Конкуренты.

— Помешаете, — отозвалась Алёна. — Я как раз собиралась с ним целоваться, а тут вы.

— Что-то я тоже в последнее время много смеюсь, — призналась Ольга, когда все отсмеялись и отошли на обочину. — И Артур тоже. Какая-то ненормальная эйфория.

---

— И солнце вдруг греет сильно, и только птичек слышишь, и только цветами пахнет, — добавила Алёна. — Да?

— Откуда знаешь?! — удивилась Ольга. — А… Ну конечно. Она ведь с нами всеми занимается. Что, у вас то же самое?

— Это у вас то же самое, — возразила Алёна и осеклась, прижала ладони ко рту. — Слушай, точно. Я дома за месяц столько не насмеялась, сколько здесь за три дня. Странно это… Я правильно угадала, что «Найки» — не только контора, которая шьёт кроссовки и прочие хайратники?

— А я правильно угадал, что вы уже слышали число три тысячи сто восемнадцать? — поинтересовался Артур и тоже осёкся.

— Конспираторы, — заключила Алёна. — Похоже, у нас тут тайное общество собралось. Все знают одну и ту же тайну, но делают вид, что впервые слышат. Не парься, Оля, нам тоже приказано не болтать, даже своим не говорить.

— Да, я поняла, — согласилась Ольга. — Тайное общество, говоришь? — Она улыбнулась. — Да, очень похоже.

— А в тот документ я вообще не въехал, — заметил Артур. — Я открыл его там, где про мозг писали. Походу, нужно доктором медицины быть, чтобы хотя бы в половину слов врубиться. Зато могу теперь ругаться не хуже боцмана. «Базальный ганглий тебе в бок, хвостатым ядром тебя в таламус, через три синапса в полосатое тело».

— Это надо записать, — заявил Олег, когда все снова отсмеялись.

— Мы так много сегодня набегаем, — покачала головой Ольга. — Всё, мы вас обгоним, а то до вечера ржать будем. Расскажешь потом, как он целуется! — Они с Артуром помахали Алёне и Олегу и побежали дальше.

— Не парься, — усмехнулся Олег, когда они продолжили спортивную ходьбу умеренным темпом. — Я не умею целоваться — так им и скажи.

— Я тоже не умею… — Алёна остановилась и снова прикрыла рот ладонью, чтобы перестать смеяться. — Слушай, она права. Ненормальная эйфория. Знаешь, давай ты ещё расскажешь про космос. Похоже, тебя не так сильно пробивает на поржать.

* * *

Когда они собрались за столиком — все восемь человек — то эйфория, по счастью, уже практически прошла. Во всяком случае, не смеялись каждые три минуты. До ужина ещё час, решили остаться в танцзале — а потом вернуться и продолжить.

— …и отец познакомил меня с одним из своих друзей, он психолог и занимается разными деловыми переговорами. Он на этой эристике собаку съел.

— Ну давай начнём с чего-нибудь? — предложил Антон. — Наверное, на примерах проще въехать.

— Давай, — согласился Олег. — Можно взять нашего заклятого друга, какие-нибудь из его подначек.

— Это легко, — согласился Антон. — Ну хотя бы… «Да у тебя, нищеброда, даже „Айфона“ нет, о чём с тобой говорить?» — Он хорошо передал выражение лица и интонацию Ворошилова-младшего, все невольно улыбнулись.

— И чем помог тебе «Айфон»? — немедленно ответил Олег. — Так и уехал с пятым местом, а я вот со вторым.

— Неплохо! — улыбнулся Антон, а остальные зааплодировали. — Ладно. «Сразу видно деревню: в каких-то обносках ходишь. Понятно, что отец у тебя зарабатывать не умеет».

— Похоже, твой отец не сумел купить тебе первое место, — заметил Олег. — Не очень-то он и богатый после этого.

На этот раз аплодисменты были громче и звучали дольше.

— Мощно! — одобрил Антон. — «Ты в маму такой тупой, да? И тем же местом зарабатываешь?»

Все, кроме Антона и Олега, замолкли и переглянулись, а Алёна с тревогой на лице взяла Олега за руку.

— У тебя очень умные и порядочные родители, — покивал Олег с выражением искреннего сочувствия на лице. — Ты точно уверен, что ты их сын? Не мог у умных людей родиться такой идиот.

Третья порция аплодисментов была особо долгой и громкой.

— Круто! — заметил Артур. — Антон, только это было уже не смешно.

— Да, это точно, — согласилась Алёна, обняв Олега и поцеловав его в щёку. — Ты молодец! — добавила она на словах, глядя Олегу в глаза.

— Старик, ты извини. — Антон яростно почесал в затылке. — Я был при том вашем разговоре, поблизости стоял. И после этих его слов ты ему в табло и засветил. Да так, что все его дружки очканули и разбежались. Если честно, я думал, что и мне сейчас засветишь. Артур прав, так нельзя было. Я неправ. Мир?

— Мир, — согласился Олег и пожал протянутую руку. — Знаешь, Тихонов — тот самый психолог — говорил ещё более обидные вещи. Ну, когда тренировал меня. И если бы он слышал сейчас мой ответ, сто пудов сказал бы, что незачёт. Нельзя самому оскорблять оппонента. А если уж нужно — делай так, чтобы нельзя было придраться.

— Ладно, — согласился Антон. — Хватит с примерами. Давай чуток теории — зря я, что ли, блокнот принёс!

* * *

Олег успел собрать всё задолго до ужина — осталось взять из ванной высохшую форму и прочие предметы одежды и выкатить из-под стола чемодан. И тут в дверь постучали. Охранник со значком «Подопригора Василий Андреевич».

— Прошу за мной, — указал он. — Приказано проводить вас в VIP-корпус. Вам помочь с вещами?

— Нет, спасибо, — ответил Олег машинально. — Сам справлюсь.

Охранник повёл его окольными дорожками — всё правильно, к чему светиться перед остальными. К удивлению Олега, VIP-корпус примыкал ко второму корпусу спортзала. Вот как. Интересно, зачем? Чтобы важные гости могли встать среди ночи и позаниматься в своё удовольствие, никому не мешая?

Ему выдали новый электронный ключ, забрали прежний и проводили на второй этаж — мимо двух постов охраны. Серьёзно тут у них! Одноместный VIP-номер оказался просторнее и роскошнее, чем их с Антоном двухместный. «Вот об этом я пока не буду никому говорить», — подумал Олег. Ни деду, ни остальным. Они точно не поймут.

Под кроватью, в углу, что-то лежало. Олег посветил туда фонариком. Ого, они даже гантели уже принесли, ровно такие же, которыми он занимался в том номере! Ладно, полежат под кроватью до утра. Олег разобрал чемодан, отправил «отчёт» домой — пока не стал упоминать свой новый рекорд — и вышел в коридор. И столкнулся нос к носу с Алёной — она вышла из двери напротив.

— Ого! — восхитилась она. — Мы теперь соседи! И у тебя тоже зарядился? — указала она на браслет, который Олег надел на левое запястье. — Всё, пошли обратно, будем веселиться! А то завтра уже в баре ничего не возьмёшь!

Против такого аргумента было не устоять.

7. Танцы до упаду

На этот раз Олег проснулся за сорок пять минут до будильника. Однако! Но при этом вполне выспавшийся и бодрый.

По привычке делал утреннюю гимнастику тихо, хотя в комнате больше никого не было. Да уж, в VIP-корпусе совсем другая обстановка. Вчера не получилось ознакомиться с ним — здесь действительно много того, что не положено простым смертным в остальных жилых корпусах. Например, весь первый этаж занят средствами для культурного досуга — от Интернет-центра с исключительно быстрой связью до комнаты игр: там и бильярд, и неизбежный пинг-понг. Разумеется, конференц-зал. И звукоизоляция — даже если некоторые гости будут веселиться в полный рост, это не помешает отдыху остальных.

Про санузел вообще лучше промолчать: Олегу пришлось заглянуть в Интернет, чтобы отыскать название и назначение некоторых устройств. Интересно, кого размещают в этом корпусе, помимо высокого начальства из Белокаменной? И какой счёт потом выставят Вяземской?

И каким предупредительно вежливым стал тот охранник, Подопригора, когда провожал рядового в общем-то спортсмена в этот корпус!

«Главное — не привыкать», — подумал Олег. Хоть и не планировал, не удержался: прошёлся по номеру со включенной камерой смартфона и заснял всю роскошь интерьера. Определённо, у интриг господина Ворошилова-старшего есть и положительная сторона. Когда настала пора делать упражнения с гантелями, Олег заглянул под кровать — где-то там лежала та пара гантелей, которые кто-то оставил в его новых апартаментах. А гантелей-то и нет! Вчера, когда ложился спать, были. Сейчас — нет.

Странно. Ну да ладно, всего-то пять минут, чтобы сходить за новой парой в комнату инвентаря. Олег оделся по привычке в выходное (не забыл проверить, что в обувь вставлены новые стельки, а на ногах — новые носки) и только собрался открыть дверь, как в неё постучали.

Олег открыл дверь и обнаружил там неизвестного мужчину — под два метра ростом, с коротко подстриженной поседевшей шевелюрой, с короткими усиками над тонкими губами — и Вяземскую. Олег отступил на шаг и жестом предложил обоим войти.

— Вы уже проснулись! — Вяземская явно удивилась. — Отлично. Тогда с вас и начнём. Олег, это Альберт Полански, руководитель лаборатории, о которой я говорила накануне. Альберт, это Олег Сухоруков, один из участников программы «Нике».

— Рад познакомиться! — Полански энергично пожал руку Олега. — Мы давно сотрудничаем с госпожой Вяземской. Мы будем проводить мониторинг вашего здоровья на время участия в программе. Прошу следовать за мной.

Олег поднялся вслед за Полански на третий этаж (Вяземская шла следом), и тот пригласил его войти в одну из комнат — что характерно, ни на одной двери на этом этаже не было ни таблички, ни даже номера.

Внутри оказалось полно знакомого Олегу оборудования — сейчас явно будут брать анализ крови, а вон та машина — определённо для записи электрокардиограмм. И много чего ещё. Когда они всё это успели собрать и подготовить?! Вяземская явно не тратит времени зря.

Вслед за Вяземской в комнату вошёл тот самый врач Котов, у которого Олег проходил медосмотр в первый день.

— Мы с Эдуардом Васильевичем будем присутствовать при взятии всего биологического материала, — пояснила Вяземская. — Можете начинать, господин Полански.

* * *

Медосмотр прошёл относительно быстро: сняли ЭКГ, измерили давление и пульс и, естественно, взяли анализ крови. Олег вернулся на пару минут в свою комнату — проверить, всё ли уложено в рюкзак на сегодня, да и свой телефон нужно убрать в сейф — а когда вышел, с лестницы третьего этажа спустилась Алёна. Тоже с пластырем там, откуда брали кровь.

— Терпеть не могу врачей, — заявила она. — Доброе утро! Давно я так не высыпалась, — протянула она мечтательно и сладко потянулась. Так потянулась, что Олег только огромным усилием воли подавил зевоту. — А куда ты собрался?

— В сто… — Олег осёкся. — Совсем забыл. Сейчас, минуту. — Он открыл дверь в свои апартаменты и оставил внутри рюкзак. — Ты уже видела, что здесь к чему?

— Не-а, меня только что из постели вытащили, на медосмотр. Идём посмотрим? Я уже есть хочу, да и время.

Судя по плану этажа, столовая — ресторан, то есть — где-то в дальнем конце. Так оно и оказалось. За исключением роскошной обстановки, было примерно так же, как и в обычной столовой «для всех»: стеллажи и холодильные витрины — и на каждом блюде (в упаковке и с голографической наклейкой поверх) указано, что кому рекомендуется. Всё по науке, в общем.

— С ума сдуреть! — заключила Алёна, когда они уселись за стол. — Чтоб я так всегда жила… И воздух в комнате свежий, ты заметил? Гораздо свежее, чем в моём предыдущем номере.

— Точно, — подтвердил Олег. Она права — вроде бы и не видно никаких кондиционеров и стёкла трёхслойные — а в комнате не душно, наоборот, воздух приятный и свежий, словно в здешнем парке сидишь.

Они не успели доесть свой завтрак, как в столовую вошли остальные: Артур с Ольгой, ещё четверо спортсменов — естественно, смутно знакомые: два парня и две девушки — и Вяземская.

— Теперь вы будете жить поблизости, — пояснила она. — Я не буду возражать, чтобы вы обсуждали программу «Нике» между собой — в этом здании. За пределами здания просьба соблюдать соглашение о неразглашении. Вы не все ещё знакомы. Олег, Алёна, я отвлеку вас на минутку, хорошо? Подойдите к остальным.

Вяземская представила всех и каждого. Инна Васильева и Виктор Туполев занимались прыжками с шестом — обоим по двадцать лет, оба под два метра ростом. А двое бегунов, Елена Климова и Вадим Лопухов, наоборот — низкорослые, коренастые.

— Вам открыт доступ во все помещения VIP-корпуса, — продолжен Вяземская, — и свободный доступ в помещения спортзала в любое время суток. Если вы идёте заниматься между восемью часами вечера и семью часами утра — обязательно вызываете дежурного тренера. Помните, что и еду, и воду вы можете брать только здесь. В остальном — расписание каждого из вас не меняется — удачного нам всем дня!

И оставила своих подопечных. Обстановка почти сразу же стала непринуждённой, пусть даже ни «казанские», ни «тульский» не стремились немедленно начать общаться с остальными. «Ещё успеем», — подумал Олег. Ещё целых две недели до начала соревнований, успеют друг дружке надоесть.

— …Готов? — постучалась Алёна в дверь апартаментов Олега минут через пятнадцать. — Идём разминаться?

* * *

И бутылки с водой, и «перекусы» пришлось загружать из расчёта на половину дня. Получилось по два литра воды — рюкзак стал тяжелее. «Нормально, — отметил для себя Олег, — так даже лучше. Чуть больше нагрузки не помешает».

Похоже, второй «сеанс реабилитации», как назвала его Алёна, действительно позволял ногам работать эффективнее. И Олег, и Алёна выставили на браслетах-мониторах пороговые значения пульса и давления — по рекомендации доктора Полански — и с самого начала взяли достаточно быстрый темп спортивной ходьбы — при этом браслеты показывали «зелёную зону», область комфортной нагрузки.

— Обалдеть! — высказалась Алёна после первой паузы — теперь они заметили и остальных участников «великолепной восьмёрки», те точно так же разминались, и не раз кто-то из них обгонял остальных. — Я даже дыхание особо не гружу, как будто по комнате гуляю. И это только два её «сеанса реабилитации»? Тогда я ещё хочу!

— Она говорит, что больше трёх не рекомендуется.

— Это понятно, — кивнула Алёна. — Чтобы на радостях мышцы себе не порвать от усердия. Это я так, мечтаю… Интересно, а зачем ей это, ты думал?

— Прости? — удивился Олег.

— Прощаю, — улыбнулась Алёна. — Нет, серьёзно, зачем Анне Григорьевне наши рекорды? Зачем они нам, и так понятно. Слава, награды, народная любовь, всё такое. И наконец-то предки от меня отстанут… А ей? Только для галочки и для её статистики? Я всё равно узнаю, сколько всё это стоит. Мне просто интересно, сколько она в нас всех вкладывает. И эта лаборатория — ты же видел их аппаратуру и научные звания на значках. Сплошные доктора наук! Снялись с места и примчались сюда!

— Думаешь, у неё коварные планы на наш счёт?

— Нет, думаю, она тоже хочет заработать. Так, чтобы и нам что-то досталось. Это же большой спорт, здесь всегда всё про деньги.

Олег задумался. С этим не поспоришь.

— Если вот так можно сделать любых людей сильнее и быстрее… Это все рекорды скоро будут побиты, — заметил он. — Тогда за эту их «Нике» будут готовы платить столько, сколько Анна Григорьевна, и кто там ещё с ней, скажет.

Алёна покивала. И махнула рукой — возвращаемся на дорожку. И они продолжили спортивную ходьбу.

— То есть мы выиграли в лотерею, — предположила Алёна. — Вовремя попались ей на глаза. Если так, я не буду её расстраивать. Мне это нравится. А тебе?

— Ты тоже любишь риторические вопросы?

Алёна снова улыбнулась.

— От тебя набралась. Слушай, просто ответь, ладно?

— Мне нравится, — согласился Олег. — Те две секунды полёта теперь приятнее.

Некоторое время шли молча.

— Мне тоже нравятся эти две секунды, — заметила Алёна неожиданно. — Пока ты в тот первый день не сказал, я и не думала. Только мне иногда кажется, что я не две секунды лечу, а целую вечность. Ну, как во сне.

— Поэтому глаза закрываешь?

Алёна рассмеялась.

— Не скажу. Ну что, прогуляемся до парка?

* * *

— А почему ты не танцуешь? — спросила Алёна после того, как они посидели минут пять на скамейке у дуба — сегодня никем не занята. — Там же не нужно быть великим танцором. Сам видел, все просто руками и ногами машут. Пар выпускают.

— Неприятные воспоминания, — пожал плечами Олег.

— Что, опять тот, о ком я подумала? — Алёна взяла Олега за руку, и тот кивнул. — Я боюсь даже спрашивать, что там случилось.

— Расскажу, если хочешь.

— Не сейчас. — Алёна посмотрела в глаза Олега. — Слу-у-ушай, давай клин клином. Сегодня вечером обещали поставить ретро. То, что нужно: руками и ногами помахать. Просто делай то же, что я буду делать.

— Ты умеешь танцевать?

Алёна рассмеялась.

— Не бальные танцы. Что такое бит-композиции, знаешь? Диско? Поппинг, локинг, всё такое? Там ничего сложного. У тебя нормальная координация, справишься.

Олег покачал головой.

— Наверное, видел на видео, — пояснил он. — Сам не пробовал.

— Смотри! — Алёна встала со скамейки, отошла от неё и… Начала танцевать. Или как это было назвать — двигалась то резкими, угловатыми движениями, то «перетекала» с места на место. Олегу даже померещился ритм, под который она это делает. Композиция длилась минуты три.

— Я это на конкурсе танцевала, — пояснила Алёна. — Когда мне было одиннадцать. Тётя меня этим заразила. Ей уже за полтинник, а она это всё умеет намного круче меня. Ну как?

— Очень красиво, — признал Олег вполне искренне. — Ты и сейчас ими занимаешься?

— Вместо разминки, — кивнула Алёна. — Ну, утренней гимнастики. Кое-что с тренером используем для занятий. Там есть такие фигуры, что нагрузка на ноги — мама не горюй. Что, хочешь научиться?

— Давай попробуем.

— «Делай — или не делай», — отозвалась Алёна, очень хорошо изобразив магистра Йоду. — «Пробовать не нужно», — и они оба рассмеялись.

— Давай сегодня, пока время для активного отдыха! — предложила Алёна. — Можно прямо здесь, в парке. У тебя есть плеер, я видела. Если там ничего подходящего не будет, я сама найду. А вечером будет тебе экзамен. Там правда ничего сложного. Договорились? — протянула она руку.

— Договорились, — согласился Олег и пожал протянутую руку.

— Побежали дальше! — приказала Алёна и первой устремилась исполнять свой приказ.

* * *

— Сегодня перераспределяем нагрузку, — пояснила Вяземская. — Начиная с завтрашнего дня по утрам заниматься будете с одним из ваших тренеров, план работ я им передала. С Велижаниным или Трифоновым, то есть.

Олег и Алёна переглянулись, едва услышали про Велижанина.

— Нет, с ним вы точно не пересечётесь, — заверила Вяземская. — Даже случайно, об этом не может быть и речи. По вечерам — с одним из дежурных тренеров VIP-комплекса. Я, разумеется, буду появляться при первой возможности.

— Ну да, нас восемь, а вы одна, да ещё консультации, — покивала Алёна.

— Всё верно, — согласилась Вяземская. — Сегодня прыжков в высоту не будет — будем распределять нагрузку на весь опорно-двигательный аппарат. Ногам будет больше работы, но нагружать будем всё. Начнём с восьмисот метров, затем плавно переходим к одному километру. Но вначале разогрев — так же, как вчера — следим за пульсом, мониторы настроены выдавать предупреждение. Пробегите стометровку так, чтобы добиться жара в ногах, как вчера. После этого пятьсот метров спортивной ходьбой и первый заход на восемьсот метров.

У Вяземской что-то пискнуло на телефоне — сообщение. Она жестом извинилась, прочитала и убрала телефон.

— Выкладываться не нужно, — продолжила она. — Сейчас бежим не на время, я отключу фотофиниш. Важно пробежать восемьсот метров так, чтобы сохранялось ощущение жара, а ногам не было больно. При любых болезненных ощущениях — сбавляете темп, затем пять-десять минут медленно идёте. Спортивной ходьбой или обычным шагом — как вам удобнее. Да, и ещё, это важно. Старайтесь держаться вместе, когда это возможно. На соседних дорожках. Всё ясно?

Алёна и Олег кивнули.

— Отлично. Вперёд!

И началась каторга.

* * *

Впрочем, каторгой это было не больше часа. Олег ни разу не увидел слёз на лице Алёны на этой тренировке: стиснутые зубы — да, мрачная решимость — да, и всё на этом. Пот лился рекой, особенно когда дошли тем же манером до километра. Пригодилась запасённая в рюкзаках вода. Вяземская была права: едва только они в первый раз достали бутылки из рюкзаков, как по команде появился сотрудник медкорпуса — не сам Котов, понятно, но тоже не последний человек — и убедился, что пьют то, что предписано. Забрал недопитое и ушёл.

— Не думала, что это будет так доставать, — заметила Алёна.

Ещё через полчаса, когда обоим потребовалась «санитарная пауза», на входе в соответствующее заведение ещё один сотрудник медкорпуса убедился, что ни Алёна, ни Олег ничего с собой не пронесли.

— Начинает действовать на нервы, — заявила Алёна на обратном пути. — Надо спрятать обёртку куда-нибудь в укромное место и похрустеть ей в кабинке в следующий раз. Ладно, расслабься, шучу! — улыбнулась она, заметив, что Олег ощутимо напрягся. — Я не буду её подводить. Просто они меня злят не по-детски.

— …Отлично, теперь бежим на время, — Вяземская улыбнулась им и записала очередные строки в свой журнал. — Вот теперь напрягаемся. Так, чтобы ногам было жарко как можно дольше.

* * *

— Замечательно, — подвела итоги Вяземская. — Вечером выполняем упражнения на все группы мышц, но начинаем с плиометрических. То же самое: вначале следим за пульсом, стараемся добиться ощущения тепла в тех мышцах, которые нагружаем. Если не получается за разумное время — переходим к следующему упражнению. Плюс полчаса на пробежку по завершении — спланируйте упражнения соответственно. Я обязательно появлюсь вечером, хотя бы на несколько минут.

— …У меня две с четвертью секунды до мирового рекорда, — размышляла вслух Алёна, пока они возвращались со стадиона, — у тебя полторы. Это я про наши восемьсот метров. Мне это не снится, да? Мне кажется, я могла бы и быстрее бежать, только самую малость ещё поднажать!

— Наверное, лучше не стараться поднажимать? — предположил Олег. — Стой! Ты куда? — он поймал Алёну за руку и указал ей на вход в VIP-корпус. — Нам теперь сюда.

— И точно, — согласилась Алёна. — Это я от наших результатов всё отойти не могу. И…

Она замолчала, глядя за спину Олега. Тот оглянулся. Как и вчера, Ворошилов-младший возвращался с тренировки вместе с Велижаниным и глянул в сторону Олега с Алёной. И, похоже, заметил, у каких дверей те стоят. Алёна отвернулась, потянула Олега за руку, и дверь в VIP-корпус закрылась за их спинами. Олег и Алёна миновали первую вахту — предъявили электронные ключи — и, поднявшись на один лестничный пролёт, рассмеялись, не в силах сдерживаться.

— Ты видел его лицо? — поинтересовалась Алёна. — Умора! Я еле сдержалась, хотела ему ручкой помахать. Не забудь, после обеда встречаемся в парке, плеер не забудь.

* * *

— Слушай, мы и песни похожие слушаем! — удивилась Алёна, пролистав список треков в плеере Олега. — Ну не полное совпадение, но процентов девяносто точняк! Не дашь мне плеер потом до завтра, я себе что-нибудь перепишу?

— Авторского права не боишься? — не удержался Олег.

— Ой, не будь занудой. Они ж копейки стоят, потом куплю. Я вообще девочка законопослушная.

— Конечно, бери, — согласился Олег. — Под что будем учиться?

Они выбрали дальний угол парка, ближе всего к тем самым шахтам — запахи оттуда ещё не оскорбляют обоняние, но сами шахты уже видно. Отсюда они казались не костяшками домино, выпавшими из ладони беспечного исполина-игрока, а древними руинами — склепами, обломками домов, колоннами от разрушенных храмов. Виноград оплетал поверженный мрамор, пробивался из трещин в камне, пробираясь между заплатками мха. Ощущение было настолько сильным, что Олег поднялся на ноги, пока Алёна перебирала список треков, и всмотрелся в бинокль.

Вся тайна и чувство ушедшей старины тут же расточились, будто и не было. А виден теперь вполне современный бетон, вполне современные двери. «Иногда лучше не видеть подробности», — подумал Олег, убирая бинокль. Но иллюзия забытых всеми руин не вернулась.

— …Олег? — Алёна потянула его за руку. — Задумался? Всё, я выбрала… Минутку, сейчас включу на повтор. Готов?

— Готов, — согласился Олег.

— Повторяй за мной. Старайся двигать руками и ногами как можно более плавно. Начали!

Первые полчаса выходило так себе. Минут через двадцать Олег начал понимать, почему Алёна после второго «сеанса реабилитации» так стискивала зубы. Тело словно отказывалось обучаться, хотя чему тут обучаться — простые движения и заучиваются на раз.

Но Алёна оказалась учителем и терпеливым, и спокойным — и уже к концу первого часа что-то случилось: словно сняли неведомо кем наложенный запрет, и тело совместно с мозгом начало осваивать новые движения.

— Круто! — похвалила Алёна. — Не парься, я первые фигуры вообще неделями осваивала, когда маленькая была. И бесилась постоянно. Только что не дралась. Давай ещё раз повторим, но делай всё в другую сторону, будь моим отражением: я направо, ты — налево. Начали!

А вот это потребовало нового напряжения — и мыслей, и мышц — но уже через пару минут снова что-то включилось, и «зеркальные» движения стали повторяться легко и просто. В какой-то момент музыка оборвалась — сел наконец-то аккумулятор — и Алёна с Олегом замерли в конце очередного па — вплотную, лицом к лицу, разгорячённые и довольные.

Неловкая пауза. Алёна медленно отпустила руку Олега и отступила на шаг.

— У тебя точно способности! — заявила она уверенно. — Через сорок минут уже тренировка. Продолжим после ужина? Жаль, в спортзале нет розеток…

— Зайти в номер на минуту и поставить заряжаться, — напомнил Олег. — Теперь в спортзал можно оттуда спускаться.

— Всё никак не привыкну, — покачала головой Алёна. — Слушай, отличная мысль! Там же на первом этаже куча всего, идём, заодно посмотрим!

* * *

— Клёво! — восторженно высказалась Алёна в который уже раз, когда они шли по первому этажу VIP-корпуса. И действительно, здесь можно неделями развлекаться самыми разными способами, и не надоест. И цифровой кинотеатр — можно смотреть на один общий экран, а можно включить что-то своё, смотреть на экранчике перед креслом. И игровая комната, и зал для конференций, и даже комната отдыха — где можно просто поваляться или посидеть на диване под музыку. Опять же — или одну для всех, или свою из наушников. — Умеют богатые оттягиваться. Как разбогатею, ещё раз сюда приеду. Ты заметил, что в игровой есть и шахматы, и пинг-понг?

— Там тебе будет удобнее?

— Не знаю, — призналась Алёна. — Я, если честно, большую толпу не очень люблю. Ну, ты понял. Но с другой стороны, когда аплодируют… Ладно, уже на тренировку пора, идём.

* * *

На тренировке был один из дежурных тренеров — один из тех, что работали с VIP-клиентами. Больше всего он напомнил Олегу Романова, друга его деда: тоже в возрасте, при этом дотошный и требовательный.

Вяземская провела с Олегом и Алёной ровно три минуты — а потом за дело взялся тренер, Артемьев Валерий Тарасович. И вот тут Олег осознал, что утренняя «каторга» не идёт ни в какое сравнение с вечерней.

Но, странное дело, вовсе не хотелось делать что-то наперекор или возмущаться. Алёна всего лишь стиснула зубы — и уже через десять минут тренер остался довольным тем, как она делает упражнения. Олегу потребовалось на две минуты меньше. И началось: подтягивание, отжимание, упражнение на пресс… И множество парных упражнений — правда, в большинстве из них кто-то из Алёны с Олегом был статистом, опорой.

…Когда они выбежали наконец на беговую дорожку стадиона, тренер последовал за ними. И бежал рядом с подопечными легко и просто, словно ему не шестьдесят с гаком, а от силы двадцать. К этому моменту всё, чего добивалась Вяземская, случилось: мониторы оставались «в зелёной зоне», лишь изредка забираясь в жёлтую, а всё тело — все мышцы, которым досталось на тренировке — грело от души. И не просто было жарко: по телу снизу вверх пробегала время от времени жаркая волна.

— …Отлично, отлично, — удовлетворённо заметил Артемьев и оставил пометки в журнале. — Вас не Романов обучал, Олег Владимирович?

— Валерий Васильевич, — согласился Олег. Уже почти третий день никто не сравнивал его с дедом… И это, признаться, было приятно. — Почти пять лет уже.

— Узнаю его выучку. И узнаю в вас деда: его повадки, его. Алёна Игоревна, с вами приятно работать, чувствуется упорство. Скажите, Евгения Морис…

— Моя двоюродная бабушка, — кивнула Алёна. — Если честно, не люблю, когда меня с ней сравнивают.

— И не собирался, — улыбнулся Артемьев. — Замечательно, тогда — до завтра. Приятного вечера!

* * *

— Лихо вы нас обошли! — похвалила их на ужине Елена Климова — из той пары, что занимались бегом. Едва только Алёна и Олег принялись за ужин, как Елена о чём-то пошепталась с Вадимом и подошла к Алёне. — Меня на шесть секунд и Вадима на три, — смуглая и черноволосая, она всё это время была молчуньей — утром ограничивалась кивками и улыбками, а когда пробегали друг мимо друга на стадионе, попросту махала рукой. — Ну и как это понимать? Вы бросаете нам вызов? — Елена улыбалась, но в глазах её определённо было что-то хищное.

— Елена, можно вопрос? — Алёна посмотрела ей в глаза. — Присоединяйся, — она отодвинулась и подтянула свободный стул.

— Можно просто Лена, — разрешила Климова, улыбнувшись, и присела рядом с Алёной. — Спрашивай. Не обещаю, что отвечу.

— У вас сколько уже было сеансов? — поинтересовалась Алёна, понизив голос. — Ну, не знаю, что вам делали — массаж?

— Массаж, — кивнула Елена. — Один, позавчера, а что?

— Тогда не парься раньше времени, Лена, — предложила Алёна. — У нас их было два.

Елена присвистнула.

— Круто! — пояснила она на словах. — А то я уже о мести думать начала… Шучу. Тогда проехали. Увидимся вечером! — Она дала пять Алёне и вернулась за свой с Вадимом столик.

— Мне показалось, или ты на неё смотрел всё это время? — поинтересовалась Алёна, улыбнувшись Олегу.

— Походу, я смотрел в тарелку, — Олег выдержал её взгляд.

— Выкрутился, — согласилась Алёна и улыбнулась. — Продолжим наши тренировки после ужина? Только оденься сразу в обычное, не в форму.

* * *

— Давай ещё раз до тех шахт дойдём! — предложила Алёна. — Хочу следы зафиксировать. Ну, сфотать. Мне всё ещё интересно, чьи они. За дверью вроде бы стена, кирпичами всё заложено. Откуда тогда она вышла?

Олег покачал головой. Они пересекли парк и, морщась от запахов из вентиляции, подошли к той самой двери.

Следов не оказалось от слова «совсем».

— Слушай, так же не бывает! — удивилась Алёна. — Вот тут трава была примята, вдавлена в землю. А сейчас ничего. И гравий лежит ровно. Идём через парк, может, там осталось?

Но увы. Ни единого следа уже не было, включая ту цепочку, что не так давно вела через лесок.

— Ничего не понимаю, — призналась Алёна. — Как это возможно?! Тут кругом и листья были вдавлены, и веточки. Ладно, засниму то, что есть. Но ты же видел, да? Следы такие, что кто-то бежал, и размер шиповок сороковой или меньше.

— Видел, — согласился Олег, ровно так же недоумевая.

— Ладно, проехали. Всё равно уже не поймём. Ну, давай ещё разок повторим сегодняшние фигуры. Помнишь, да? С первой по восьмую. Дай сюда плеер… Готов?

Ещё через пять минут Алёна выключила плеер, явно довольная.

— Всё, остальное на месте. Просто делай как я, хорошо? Если протяну тебе руку — становись моим зеркалом, если убираю — просто повторяешь. Идёт?

— Идёт, — улыбнулся Олег. — Что там за звуки? Это не музыка?

— Уже начали! — встрепенулась Алёна. — Вот зараза, на десять минут раньше обычного! Догоняй!

* * *

Они вошли, когда заканчивался очередной «медляк». Народу пока было не очень много, танцевало от силы десять пар. Остальные расположились либо у стен, либо у барной стойки.

— Ага, дрожишь! — сказала довольная Алёна, крепче сжав руку Олега. — Чувствую. Не бойся, ты справишься! Всё, идём, пока ещё немного места есть.

Олег не сразу узнал музыку — одну из любимых композиций «Abney Park». Песня и так «тяжёлая», а ей добавили низких частот и чуть ускорили темп. Учитывая, в каком фильме она звучала первоначально, эффект был потрясающим — как если бы поставили «Прекрасное далёко» в аранжировке «Iron Maiden». Алёна сжала ладонь Олега крепче и кивнула — начали!

Алёна сразу взяла такой темп, что Олег еле-еле успевал вписываться в него.

«Chitty bang bang, chitty chitty bang bang…»

Всего-то восемь фигур движения, но Олег от растерянности едва успевал узнать следующую. Но через десяток-другой секунд пришла уверенность в себе, руки и ноги сбросили незримые оковы, и накатила знакомая волна: жар, набегающий снизу вверх. Сейчас он бодрил, обострял чувства и придавал уверенности.

«You’re sleek as a thoroughbred,

Your seats are a feather bed,

You’ll turn everybody’s head today…»

Олег смутно осознавал, что вокруг них никого — им освободили место, и боковым зрением удавалось иной раз выхватить белый зрачок камеры — многие вокруг записывали ролик с их участием.

Алёна улыбнулась, протянула руку — «будь моим зеркалом». Это оказалось легче, чем просто повторять за ней. Волна накатывала вновь и вновь, но жарко не становилось — наоборот, чувствовалась свежая прохлада.

Песня кончилась внезапно. Олег вновь замер лицом к лицу с Алёной и понял, что ни он, ни она даже не сбили дыхания. Им зааплодировали. Олег повторил свой поклон — то, что сумел изобразить — и Алёна повторила тот же самый книксен. Они взялись за руки, чтобы отойти к стене, но тут внезапно грянула «Ticket to the Moon» — медленная композиция, и Алёна тотчас передумала, повлекла Олега обратно.

«Я не кусаюсь», вспомнил Олег, обняв её за талию.

— У тебя отлично получается, — сообщила Алёна, улыбаясь. — Смотри, нас всё ещё снимают!

— Тебе это не нравится?

— Нет, очень нравится. Всё, просто помолчим, ладно? Следующая будет быстрая, так что готовься.

Да. Слова были ни к чему. Волны жара уже не накатывали, зато лихорадило разум: слишком близко к нему Алёна, и мысли снова все путаются и разбегаются.

…Олег не сразу понял, что танец закончился. А рядом с ними — только сейчас Олег заметил — были Елена и Вадим. И тоже очень довольные. Алёна встретилась с Еленой взглядом, и они обе кивнули друг дружке, улыбаясь. Интересно, что это значит?

Додумать он не успел — грянула следующая быстрая. И Алёна вновь превратилась в вихрь, в бурю, в стихию, и едва-едва удавалось поспевать за ней.

«Maybe you forget it now,

But I want your body to the ground…»

В какой-то момент вновь начали накатывать волны жара, а потом пришло то самое «замедление времени» — для всех, кроме них двоих. И Алёне, похоже, это понравилось. Она протянула руку — двигайся! Не останавливайся! Двигаться теперь стоило огромных усилий, но новая волна тепла растворяла усталость и придавала сил вновь и вновь…

«Do you really want some more?

C’me on everybody, hit the floor!»

Олег успел осознать, что Елена и Вадим танцуют рядом с ними — их движения попроще, но не менее выразительные. И снова музыка оборвалась внезапно, и снова им аплодировали — уже четверым, не двоим.

— Идём! — Алёна потянула Олега за руку, повлекла прочь из танцзала, на улицу. — Догоняй!

Догнать оказалось непросто — Алёна, даром что не в шиповках, вышла наружу и стартовала с такой скоростью, что Олег на долю секунды растерялся. Пока он разгонялся, на ум пришли внезапно строчки той, первой песни: «chitty bang bang, chitty chitty bang bang…». И словно по волшебству, бежать стало легко и просто, и ветер толкнул в грудь: попытался остановить человека.

Не смог остановить.

Алёна добежала до скамейки у дуба и там остановилась, хохоча. Олег чуть не сбил её с ног от неожиданности, и оба с размаху уселись на холмик у дуба, смеясь и держась за руки.

— Я снова вся электрическая! — заявила довольная Алёна. — Здорово! У тебя всё получается!

— Что скажете, профессор? Я сдал экзамен?

Алёна потянула его за руку — давай вставай! — и повернулась к нему лицом, улыбаясь.

— Да, сдал! — Она привлекла его к себе и поцеловала. Уже не в щёку. И почти сразу же отпустила, отошла на пару шагов.

Олег как стоял, так и сел — хорошо, мимо холмика не промахнулся. Алёна стояла, улыбаясь, глядя ему в глаза.

— Ещё раз? — спросила она.

— Обалдеть, — Олегу пришлось откашляться, чтобы обрести голос. — Лучше не сейчас. А то я за себя не ручаюсь.

Алёна засмеялась. Она отступила на шаг, глубоко вдохнула и запрокинула голову.

Олег вскочил на ноги — показалось, что Алёна вот-вот рухнет, что ей нехорошо. Но она стояла, улыбаясь, чуть разведя руки — примерно с таким лицом она перелетает планку. И на какой-то момент Олегу показалось, что Алёна становится прозрачной: сквозь её руки и голову отчётливо проступили деревья и спинка скамейки, у которой они стояли. Олегу захотелось протереть глаза, и тут накатило.

Показалось, что он летит — сначала ввысь, с умопомрачительной скоростью, а потом вниз — но не в бездну, а на мягкую и податливую опору. Олег судорожно вдохнул и закрыл глаза — показалось, что в небесах засияло солнце.

Неясно, сколько это длилось — Олег вынырнул из этих грёз и понял, что Алёна держит его за руки, а на лице её тревога.

— С тобой всё хорошо? — Она привлекла его к себе. — Мне показалось, что ты стал прозрачным, представляешь?!

— Всё хо… — Она не дала завершить фразу — снова поцеловала, и снова в губы. На этот раз долго не отпускало, а когда отпустило, в голове у Олега опять творился беспорядок. И знакомый жар принялся накатывать, от пяток до шеи.

— И на сколько же я сдал? — спросил Олег, когда порядка в голове чуть прибавилось.

— На твёрдую четвёрку! — шепнула она, оставаясь на вид серьёзной, но глаза её выдавали.

— Без пересдачи никак?

— Да, никак! — Она отступила на шаг и засмеялась. — Идём! Идём назад, пока там всё не кончилось!

* * *

Они вместе с Еленой и Вадимом определённо были звёздами этого вечера. Публики в зале прибавилось, и аплодисменты всякий раз звучали громче, к ним добавлялся одобрительный свист.

«Agadou dou dou dou, push the pineapple, shake the tree…»

Откуда только силы брались? После каждых двух быстрых композиций ставили одну медленную, и Алёна не хотела, не позволяла уйти в сторонку просто постоять и посмотреть на других.

«Only a game we used to play,

Little tin soldiers after school…»

И всякий раз Алёна, встречая взгляд Елены, улыбалась ей и едва заметно кивала. И ей кивали в ответ.

«You came in through the door like the Trojan horse…»

А когда включили «Lilith», сильно «утяжелённый» дабстеп, изменилось и освещение. Алёна показала ту жутковатую композицию — когда двигалась, «перетекая» с места на место, и в красных отблесках её лицо и впрямь приобретало демонические черты…

Они опомнились только ближе к одиннадцати вечера. Смеясь, выбежали из танцзала — там продолжалось шумное веселье — взбежали на второй этаж своего корпуса и остановились между дверями в свои апартаменты. Алёна долго смотрела ему в глаза, держа за руки, затем обняла и шепнула: — Приятных снов!

Движение воздуха, дверь отворилась и закрылась — и вот Олег уже один.

Он едва успел совершить все положенные перед сном ритуалы — а затем упал и почти сразу же заснул.

* * *

Алёна проснулась внезапно — спала, и вдруг выбросило из сна. Она вошла в ванную — и почему вдруг проснулась? И поняла почему. Почувствовала.

— Ну здравствуй, ёлка, Новый Год! — позвала Алёна своё отражение, стараясь казаться строгой. Не помогло, рассмеялась. Она прижала ладонь к низу живота. Ну так и есть, вот не было печали!

— А на календарь посмотреть не догадалась? — спросила она у отражения и следом за ним улыбнулась.

8. Беговая дорожка

Алёна проснулась на полчаса раньше будильника, чего прежде не случалось никогда. Обычно просыпается за минуту-две.

Судя по особенностям самочувствия, случившееся ночью не примерещилось. Когда попробовала заняться утренней гимнастикой, а живот отчётливо проголосовал «против», стало ясно: точно не примерещилось. Ладно, переживём. Могло выпасть и на соревнования, вот там было бы весело.

Алёна долго думала, сообщать Вяземской или нет. То есть понятно, что нужно сообщить, вопрос — насколько подробно.

Вяземская постучалась в дверь апартаментов уже через минуту после текстового сообщения. И на вид вполне себе бодрая — она вообще спит? Вчера, когда слушали обычный трёп ни о чём в столовой, то есть ресторане, Елена между делом сказала, что ночью что-то не спалось — на новом месте так с ней всегда — а когда спустилась в спортзал, просто походить и развеяться, увидела, что там занимается сама Вяземская. В два часа ночи!

— Идёмте, — пригласила Вяземская Алёну за собой на третий этаж. — Как вы себя чувствуете?

Алёна пожала плечами.

— Живот немного болел, когда пыталась делать утреннюю зарядку, — припомнила она. — Больше ничего.

Вяземская кивнула и отступила в сторону, указывая, куда именно идти. Когда Алёна открыла дверь, то увидела посреди комнаты гинекологическое кресло.

— А это обязательно? — Алёна посмотрела в глаза Вяземской. — Терпеть этого не могу!

— Можно обойтись, — согласилась Вяземская. — Но если мы не зафиксируем, что с вами всё в порядке — учитывая особенности вашего организма — то можем дать повод вы знаете кому.

— Тому, кого нельзя называть, — проворчала Алёна. — Ладно.

В кабинет вошёл доктор Полански и, встретившись взглядом с Вяземской, шепнул ей что-то на ухо и вышел.

— Вначале нужно подписать бумаги, что вы согласны на обследование, — сказала Вяземская и жестом предложила Алёне присесть за письменный стол в углу кабинета. — Они перед вами. Ознакомьтесь, пожалуйста, и подпишите, если согласны.

Алёну подмывало спросить «а что, если не подпишу?» — но в итоге передумала. Дома в такие дни она огрызалась так, что доводила тётю до слёз. Буквально и переносно. Ладно, стиснем зубы. Думалось, если честно, не очень: уже хотелось есть, да живот ноет, и прочие ожидаемые «прелести» процесса.

— Всё, — объявила Алёна, наложив резолюцию везде, где велено. — Кто ещё будет участвовать в осмотре? Может, хотя бы здешнего врача не будет?

— Котова? Нет, не будет, — Вяземская вручила Алёне пакет с пластиковым одноразовым халатом и раздвинула ширму. — Пожалуйста, переоденьтесь. Будем только мы с доктором Полански.

— Вы ещё и гинеколог? — поинтересовалась Алёна, переоблачаясь.

— Моя первая медицинская специальность, — кивнула Вяземская. — У меня их четыре. — Она помогла Алёне устроиться на «троне». «Всё не могу поверить, что ей семьдесят четыре, — подумала Алёна. — Ну ведь двадцать пять на вид от силы!»

— Алёна, с вами всё хорошо? — поинтересовалась Вяземская, когда Алёна закрыла глаза.

— Всё нормально. Терпеть не могу такие осмотры, — пояснила Алёна, не открывая глаз. Приложила все силы, чтобы не окрыситься. — Извините, если что.

— Нет, я понимаю. Потерпите ещё немного, если будут неприятные ощущения — сразу говорите.

* * *

«Ещё немного» длилось минут пять. Ну почему у них у всех такие холодные инструменты и, простите, пальцы? Наконец доктор Полански покинул процедурный кабинет, а Вяземская помогла Алёне сойти на пол.

— Как самочувствие? — поинтересовалась она первым делом. — Мне показалось, что вы немного побледнели, — Вяземская помогла Алёне пройти за ширму — переодеться в повседневную одежду — а сама заняла место за письменным столом.

— Есть хочу, — мрачно заметила Алёна, не без омерзения стаскивая с себя одноразовый халат. — Сильно. А так ничего, жить можно. О чём вы с ним говорили?

Полански и Вяземская общались по-английски. Читать по-английски Алёна умеет — со словарём, а вот общаться с живым человеком — увы, не было ни повода, ни возможности научиться.

— О результатах осмотра. Вы сказали, у вас началось на четыре дня раньше срока. Такое уже бывало?

Алёна, уже переодевшаяся, присела напротив Вяземской и пожала плечами.

— Последние три раза не было, — сказала она. — Двадцать девять дней, и каждый раз в час ночи просыпалась, когда начиналось. Хоть часы сверяй. Но у меня их не так много было — может, это нормально.

— Минутку, хорошо? — попросила Вяземская. — Ещё минуты три, и я вас отпущу. Доктор Полански, — сказала она в селектор. — Подойдите, пожалуйста.

— Со мной что-то не так? — поинтересовалась Алёна. — Обычное ж дело. Тренировки все эти — я читала, что вполне может начаться и раньше, и позже.

— Нет поводов для беспокойства, — улыбнулась Вяземская и взяла Алёну за руку. — Если я пообещаю, что буду честно отвечать на каждый ваш вопрос, вам станет лучше?

— Ещё как! — подтвердила Алёна, которой первую секунду хотелось освободить руку силой и убрать куда-нибудь на колени. Пересилила этот импульс. «Чего я такая дёрганая-то?» — подумала Алёна.

— Тогда давайте так и договоримся, — предложила Вяземская. — Я несу ответственность за состояние вашего здоровья. Если я вдруг расспрашиваю о чём-то — это не из праздного любопытства. Заходите, заходите, Альберт.

Доктор Полански вошёл и остался стоять у стола. Посмотрел в глаза Алёны и улыбнулся ободряюще. Алёна улыбнулась ему в ответ настолько вежливо, насколько смогла. Хотя первую секунду хотелось высказаться в стиле «чего уставился?»

— Алёна, вы помните дату вашего менархе? — спросила Вяземская, глядя Алёне в глаза. Алёна растерянно моргнула несколько раз. — Первых месячных, — пояснила Вяземская, понизив голос.

— Забудешь такое, — поджала Алёна губы. — Первого января этого года. Спасибо дедушке Морозу за подарочек! — Алёна рассмеялась, но звучало невесело. — Эти по счёту седьмые.

— Через пять дней вам исполняется восемнадцать лет, — заглянула Вяземская в карточку Алёны. — Простите, Алёна, так будет быстрее, — и она обменялась с Полански несколькими фразами по-английски.

— Альберт не очень владеет русским языком, — пояснила Вяземская. — Приношу извинения. Буквально он сказал: «пока нет оснований для беспокойства, нужно только ограничить некоторые нагрузки». Последний вопрос, и я вас отпускаю. Заранее приношу извинения. У вас был половой контакт накануне?

Алёна вновь секунды три боролась с искушением сказать что-то между «Не ваше собачье дело!» и «А то вы сами не видели?» Переборола искушение огромным напряжением воли.

— Нет, не было, — помотала Алёна головой, стараясь, чтобы улыбка на лице не выглядела злобной. — А при чём тут это?

— Может потребоваться, по итогам анализов. Понимаю, что вопрос может выглядеть неуместным, я в любом случае не вмешиваюсь в вашу личную жизнь. Ещё одну минутку, хорошо? — Вяземская взяла со стола папку и, встав рядом с Полански, обменялась с ним ещё парой фраз. После чего вернула папку на стол и вышла, сказав Алёне: — Пожалуйста, подождите меня здесь.

Есть хотелось нестерпимо. Причём уже не есть, а, простите, жрать — жадно и без оглядки на приличия. Ужас какой-то, долго тут ещё сидеть? Алёна глянула на лист бумаги, верхний в папке — там, похоже, её медицинская карта. Или как это называется?

Мысль — импульс — пришла внезапно. Алёна оглянулась: вроде камер в комнате нет, оно и понятно — кто согласится на съёмки, пока лежит на «троне» во всей красе? Она встала и, достав из кармана свой смартфон, открыла папку и сделала фотоснимок верхнего листа — итоги сегодняшнего осмотра. Перевернула, сняла с обратной стороны. Затем следующий лист и ещё один. Чуть не попалась: когда за дверью послышались приближающиеся шаги, Алёна едва успела вернуть листы на место, закрыть папку, спрятать смартфон, сесть на стул и принять совершенно невинное выражение лица. И всё это за пару секунд. Знай наших!

В процедурную вошла Вяземская.

— С вами всё в порядке, — сообщила она. — Ручаюсь, что вас ждёт приятный сюрприз.

— В этом бывает что-то приятное? — с сомнением в голосе высказалась Алёна.

— Я сужу не только по своему опыту, — пояснила Вяземская.

— У вас что, до сих пор… — поразилась Алёна. — А, ну да. Я уже, наверное, ничему не удивлюсь. Извините, если что-то лишнее сказала!

— Не извиняйтесь. Если хотите, поговорим об этом позже, — предложила Вяземская. — Вот ваше меню на сегодня и завтра, — она положила на стол распечатку. — По тренировкам: прыгать и делать силовые упражнения не будем. Сидеть без нагрузки тоже: ходьба и бег — без фанатизма, следите за самочувствием. Чем пользуетесь в такие дни?

Странно, но сказать что-то неприятное уже не захотелось. Хотелось побыстрее уйти, и Алёна ответила на «самые последние» вопросы о тонкостях гигиены, не моргнув и глазом.

— Встречаемся с вами в десять часов на стадионе, — Вяземская поднялась из-за стола, поднялась и Алёна. — При любом недомогании — немедленно прекращаете занятия, возвращаетесь к себе в комнату и набираете мой номер. У нас времени с запасом, беспокоиться не о чем.

— Спасибо, Анна Григорьевна! — Алёна сумела это сказать вполне искренне. — Всё, ещё одна минута — и я вас съем, сил уже нет терпеть.

* * *

Олег сидел в столовой и разговаривал «за жизнь» с Ольгой и Артуром. Те приветствовали Алёну, поднялись и ушли, помахав Олегу рукой.

— Доброе утро! — Олег явно беспокоится за неё. — Всё нормально?

— Всё отлично! — заверила Алёна, поставив перед собой поднос. В нормальные дни можно было бы ужаснуться: ты всерьёз хочешь всё это съесть?! А сейчас так даже и мало показалось. — Есть хочу, сил нет!

Странно, но получилось начать завтракать вполне даже прилично. Что-то с органами чувств не так: еда казалась куда интереснее и вкуснее обычного. Ну хоть для разнообразия что-то приятное!

— Ничего себе аппетит, — покачал головой Олег. Точно, беспокоится. Алёна улыбнулась, протянула руку и положила ладонь поверх его ладони. — Олег! — Он посмотрел ей в глаза. — Всё нормально. Правда. А что не нормально, то своим ходом пройдёт.

Поймёт или нет? Похоже, понял — постарался не смутиться, и ему это почти удалось.

— Я сегодня только хожу, — пояснила Алёна. — И немного бегаю. Без фанатизма. Подождёшь меня? У нас же теперь вроде как традиция: по утрам и вечерам в парк?

Олег улыбнулся, и кивнул.

— Я буду у выхода, — пояснил он, поднимаясь из-за стола. — Приятного аппетита!

* * *

После завтрака жизнь и вовсе наладилась. Вообще ничего не болело, что само по себе удивительно. Алёна рискнула немного пробежаться, по своей комнате — ничего страшного. Отлично! Меньше всего хотелось ходить следующие три дня разбитой, огрызаться в ответ на каждое резкое слово и злиться на всё подряд — как бывало прежде. Если это «Нике» так действует, Вяземской точно поставят памятник.

Алёна не утерпела, посмотрела на фотографии страниц своей медицинской карты. Вроде карту и так должны показывать чуть что, зачем было переснимать? Да и ладно, уже пересняла. Азарт ведь, вдруг застукают! Алёна посмотрела — явно не хватает знания медицинского почерка, чтобы въехать в эти каракули. А это что? На полях было написано карандашом слово «EVE», обведено тем же карандашом, и выставлен знак вопроса. Это вообще о чём?

Что такое «Eve» по-английски и так понятно, можно переводчик не открывать. Но Алёна всё же открыла. Ну да, имя собственное, «Ева». Когда пишут с заглавной буквы. Когда со строчной — «канун», «вечер». Что именно за Ева? Канун или вечер чего именно? Почему под вопросом? Нужно будет поинтересоваться, какое отношение оба термина имеют к её обследованию.

* * *

— Вон то — Венера?! — усомнилась Алёна и вооружилась подзорной трубой. Не очень помогло, ничего интересного не увиделось: вместо яркой точки — небольшой светлый диск. — Просто диск? Не очень интересно.

Олег покивал и прочёл краткую лекцию, что такое Венера и почему она видна именно так. Алёна поёжилась, когда ей рассказали про облака из концентрированной серной кислоты, про атмосферу из углекислого газа — который из-за огромного давления на поверхности планеты неотличим от жидкости.

— Как ты всё это запомнил? — удивилась она. — Столько интересного! Нужно будет ещё почитать об этом всём.

Она поднялась со скамейки — им обоим сейчас идти на тренировки. Но есть ещё минут десять.

— Давай ещё раз посмотрим на те следы! Ну, где они были! — предложила Алёна, и Олег согласился. Действительно интересно! Помимо тех странных несчастных случаев — того, что едва не стало несчастными случаями — это вторая по-настоящему странная тайна. И не такая жуткая.

Они быстро добежали до вентиляционной шахты — той, где выход заложен кирпичами. И вот тут…

— Два человека! — указала Алёна. — Ничего уже не понимаю!