* * *
Жить без тебя и любить других.
В доме вокзально, печально, холодно.
Время не делится на двоих —
Вот потому мне одной и отдано.
Цифрами мыслить, вести бюджет —
Сколько осталось минут до вечера?
Время отмерит и тьму и свет,
Да заколотит тоской бревенчатой.
Тикать секундами — life’s too short —
Если рыдать, то слезами Каина.
Ночи длиной в високосный год
Тянутся смогом с пустой окраины.
Думать, бороться, искать, терпеть —
Платье похлеще доспехов воина.
Темные воды, огонь да медь —
И не такого еще достойна я.
Быть на чеку — сторожить покой —
Дзоты, редуты, окопы, пропасти —
Если в системе случится сбой,
Всех разотрет остриями лопасти.
Делать все правильно — вот устав,
Свод, протокол, норматив, инструкция —
Это тебе не плестись устав
Поздно по самой безлюдной улице.
Шлюзы задраить, взорвать мосты,
На левом предсердии прочный клапан.
Если и ждать, то того, чтоб ты
Уже никогда обо мне не плакал.
Верить в себя, но тащиться вброд,
Да от тюрьмы не спешить с зароками,
Если в суме притаился кольт
Шестизарядный с тремя патронами.
* * *
Говорят, будто ночь длинна
Перед самым уже рассветом,
А пока глухотою тьма
Коронует тебя при этом.
Говорят, будто век — ничто —
Только мера длины историй —
Километры одних пустот
Над тобой уже век который.
Говорят, будто жизнь есть бой:
Если выдержишь, станешь старше,
А пока неподвижен стой,
Если хочешь дышать и дальше.
Говорят, мол, твоя душа —
Тридесятый потомок Бога;
Отчего же ты не на шаг
Не приближен к его чертогу?
Говорят, будто сможешь сам
Научиться и жить, и править,
А пока по твоим следам
Черной кошкой крадется память.
Говорят, будто цель близка —
Пальцы тщатся нащупать дуло,
Взгляд впечатан в квадрат стекла,
А спина в очертанье стула.
* * *
Здравствуй, милая Беатриче!
Я прошел уже семь, как минимум,
Я озлоблен, устал, циничен —
Я в восьмом уже круге, видимо.
Знаешь, милая Беатриче,
Пройден плен, рудники, пожарища —
От дурацких таких привычек
Никогда теперь не избавишься.
Знаешь, милая Беатриче,
Я не спал уже три столетия —
И, по сути, весь мир вторичен,
Из-за этого вот бессмертия.
Знаешь, милая Беатриче,
Не ломай меня в центре остова —
В нас ведь нет и пяти отличий —
Ты, похоже, с того же острова.
Знаешь, милая Беатриче,
Есть жена, есть и дом с мансардою,
И никак тебя тут не впишешь —
Просто так изначально задано.
Знаешь, милая Беатриче,
Ты умеешь стрелять безудержно,
И, пока не взята с поличным,
Не ломай об меня оружие.
Знаешь, милая Беатриче,
Я живой от твоей бездонности,
Но пока ты не стала личным,
Не губи меня в этой пропасти.
* * *
Я устала чуть-чуть от плановых
И неплановых перемен,
Так что буду играть по правилам,
Ничего не прося взамен.
Я сумею сойти с дистанции,
Когда время отмерит цикл,
Так что будем пока скитальцами,
А потом ты пойдешь один.
Я задам направленье рострами —
По течению строго вниз —
Так что я пришвартуюсь к острову,
На который не будет виз.
Я смогу притвориться каменной,
Когда дуло лизнет висок,
Так что будем делиться планами,
Пока точный не вышел срок.
* * *
На спусковой курок
Выпадет жать до срока, —
Солнце, зайдя с востока,
Целится мне в висок.
* * *
Перебери — сколь-
— ко имен жнет память;
Будет тебя боль
В черных печах плавить.
Кожу прожжет свет —
Выговори-выплачь —
сколько еще лет
Под синевой мыкать?
Веки сожми — дым
Едкий глаза выест —
В сто ледяных зим
Вещи пакуй — выезд!
Будет тебе в дар
Поезд ночной скорый,
И поперек шпал
Хмурить, смеясь, брови.
Выбросит ночь шаль
На городской дворик —
Будет тебе жаль,
Что не ушла морем.
Останови бег —
Будет молчать время;
И золотой век —
Метить лучом в темя.
* * *
Я закрываю глаза —
В тебе не отыщешь моря,
Ты только в моих слезах
Теперь бесконечней втрое.
Я разжимаю кулак —
На линии жизни шрамы
И точки отсчета, — так
Училась держаться прямо.
Я отсекаю края,
Чтоб вымерить, что я стою,
И в темных своих морях